Лютый. Я тебя помню

Глава 1

- Ты уверена, что хочешь Анюту с собой взять? Она ведь у тебя такая непоседа! И вообще, никто не виноват, что ребенок часто болеет, а у тебя нет ни мужа, ни бабушек! По-хорошему, тебе еще год в декрете сидеть можно. Ну, как так, а? Куда тебя опять понесло-то?!

Всё, как всегда, ничего не меняется. Моя подруга Мила бухтит, никак не может успокоиться. Прилипла как банный лист, и уже час изощренно меня «маринует».

- Не могу я такую роскошь позволить, в декрете сидеть. - Бросаю на подругу короткий взгляд и продолжаю укладывать вещи в чемодан. – А тебе давно пора устраивать свою личную жизнь, а не сидеть с моим ребенком с утра до ночи.

- А мне - не сложно. И сижу я только в свои выходные, между прочим. – Мила немного успокаивается, закидывает ногу на ногу и откусывает маленький кусочек от шоколадного печенья, - ммм… вкуснотища. Может, хоть присядешь, чай нормально попьешь? Анюта же спит.

- Нет. – Я вздыхаю, - какие печеньки! Ты видела мои бока? Или уже забыла, что у меня пятьдесят второй размер?

- Ой, подумаешь! Вообще-то, ты родила, организм пережил стресс после гормональной перестройки. Я про это много статей прочитала, говорят, что пока кормишь грудью, то вес никуда не уйдет. А ты только месяц назад отучила Анютку. – Мила со знанием дела кивает головой, - так что, зря ты комплексуешь и от вкусненького отказываешься.

- Я не комплексую, но за эти два года, я только и делаю, что расту вширь. Другое дело, что меня это особо не волнует. Замуж, я все равно не собираюсь. – Я мрачно смотрю на подругу и застегиваю молнию на чемодане. - Ну, вот и всё готово, через два часа мой автобус, как доеду до места, сразу наберу.

Еще один маленький чемоданчик розового цвета стоит в коридоре – там, аккуратной стопочкой лежат вещи Анютки. Собираться в дорогу мы начали еще со вчерашнего вечера – я тщательно перебрала всю одежду, отдельно сложила в коробку посуду и бутылочку-непроливайку. Не забыла и про любимого плюшевого мишку: прямо сейчас Анюта крепко прижимает его к груди и тихо посапывает в кроватке.

Энергии у нее хоть отбавляй – то, что она вдруг уснула сразу после обеда, просто удивительно, обычно, крутится возле меня как юла и постоянно что-то просит. Надеюсь, это не очередной «звоночек» о приближающейся простуде. Болеть нам никак нельзя. Тем более, сейчас, когда я уеду из города, и рядом со мной не будет никого, кто мог бы помочь в трудный момент.

Решение поехать в соседний город и устроиться на сезон уборщицей на эко-ферму, пришло внезапно. Как и в любой другой день, я просматривала вакансии в телефоне и готовила обед, как вдруг наткнулась на объявление. Перед тем как позвонить, проверила местоположение на карте и на всякий случай убедилась, что поблизости нет никаких подозрительных заведений. Удивляться тут нечему - я до сих пор с содроганием вспоминаю свой приезд в «Ледяное сердце». Такое в жизни не забудешь!

По телефону со мной разговаривала спокойная, пожилая женщина, и это стало одним из решающих факторов, который вызвал доверие. Уже хорошо, что мои работодатели – пожилые люди, которые просто не в состоянии ухаживать за своим большим поместьем в одиночку. В начале апреля они лишились своего работника и решили разместить новое объявление на сайте.

Я честно предупредила, что у меня нет опыта работы, но зато, есть маленькая дочь. Это не стало преградой, и уже сегодня мы приедем в приусадебный участок, где есть не только питомник с растениями, но и фруктовый сад, за которым я тоже буду ухаживать.

Невысокая заработная плата с лихвой компенсируется тем, что не нужно платить за жилье и еду. И я, наконец, перестану чувствовать вину перед Милой. Примерно три года назад из-за моей роковой ошибки ей пришлось пережить немало стресса. Даже волосы седые на голове появились. Как бы она не скрывала, я все равно заметила, что она постоянно закрашивает седину.

Уверена, Мила до сих пор вспоминает день, когда к моему дому её притащили бритоголовые братки, а потом заставили сидеть в квартире и дожидаться меня несколько недель.

Но, вопреки ожиданиям, все закончилось, лучше, чем я думала. Как только Рамиль решил все проблемы, я вернулась домой, и мы тут же поменяли место жительства. Квартира, в которой мы жили всё это время, находится на другом конце города, в месте, которое показалось нам наиболее безопасным.

Хотя, кого я обманываю? Каждый раз, гуляя с Анютой в парке, я затравленно смотрю по сторонам, потому что, постоянно кажется, что за мной кто-то следит.

Конечно, всё это – отголоски прошлого. Болезненные, с трудом переносимые воспоминания по-прежнему преследуют меня и иногда приходят в тревожных снах.

После погони и снежной тайги, после всего пережитого, я до сих пор не могу восстановиться. А ведь прошло достаточно времени, чтобы забыть. Я мысленно клялась и обещала себе, что никогда не буду вспоминать про Рамиля, вот только, к сожалению, это невозможно.

Каждое утро, каждый божий день, я вижу в своей дочери его отражение. Его глаза. Черные, проницательные, глубокие. Рамиль умудрился оставить память о себе на всю жизнь. И если не придавать значения тому, что именно он – отец моего ребенка, я могу сказать, что счастлива.

Пусть, у меня нет нормальной работы, нет своего дома, - я все равно счастлива! Иногда, когда становится особенно грустно, я утешаю себя мыслью о том, что именно сейчас я нахожусь в относительном покое, именно сейчас у меня всё хорошо. Да. Рамиль выбросил меня как ненужную вещь и исчез из моей жизни. И я больше никогда его не увижу. Никогда! Но, разве это не прекрасно? Ведь именно об этом я и мечтала…

***

- Меня зовут Валентина Сергеевна, а это – мой муж Павел Игоревич. Боже, какая сладкая девочка!

Аня только что перестала прыгать на выложенной цветными плитками дорожке и схватилась ручкой за подол моего длинного платья. Она выспалась и теперь не может устоять на месте – крутится во все стороны и порывается убежать вглубь сада, туда, где стоит большая теплица.

Глава 2

А вы знаете, что самое скучное, что может быть, это – мытье пустого, бетонного бассейна? Именно сегодня, с утра пораньше, я решила «быстренько» заняться этим делом, а затем отправиться в теплицу к розам. Лучше бы я передумала и начала с теплицы.

Но, едва проснувшись, я натянула «веселенькие» резиновые сапоги в мелкий цветочек и примерила новенькие перчатки. Спрятала волосы под кепку, а потом кое-как спустилась на дно бассейна с ведром тёплой воды и стала елозить вокруг шваброй. Зря я думала, что в два счета всё сделаю, а потом пойду в дом пить чаёк с малиновым вареньем.

Не тут-то было! Первая ошибка, которую я совершила сразу же – это начала мыть плиточный пол. Теперь под ногами хлюпает грязь, которая нисколько не уменьшилась. Скорее, наоборот, разрослась, и стало только хуже.

Да и я совсем не подумала, что одним ведром тут точно не обойтись, и мне явно придется бегать туда-сюда ещё раз двадцать. Это глупо, потому что я потеряю кучу времени и надорву спину. Единственный плюс – скину пару-тройку килограмм, потому что буду в мыле, как лошадь.

Но, как-то не очень хочется худеть, да и не для кого. Тихо ругаясь под нос, подхожу к бортику и с остервенением начинаю тереть железной теркой стену – если с полом не получилось, то, хоть отмою разводы и плесень, которая, похоже, наросла с осени.

- Хотите, дам совет?

Вздрагиваю, услышав голос сверху, и задираю голову. Сосед снова тут как тут, стоит за забором и довольно улыбается. Интересно, это у него постоянное занятие, за соседями наблюдать? Шпион какой-то. Наверное, видел, как все это время я корячилась с ведром в грязи… и зачем мне его советы?

- Нет, спасибо, я как-нибудь сама. – Бурчу еле слышно и отворачиваюсь.

- Думаю, сами вы точно не сможете. – Заявляет он, а в голосе слышится явное самодовольство, - вы уже минут сорок пытаетесь что-то сделать, но, увы… все зря.

Я снова смотрю на него: солнце такое яркое, что пришлось приложить ладошку к глазам, и все равно, не получается разглядеть лицо. Хотелось бы увидеть его наглые глаза и понять, что ему вообще от меня нужно.

- А вы сюда, зачем пришли? У вас что, своих дел нет? – нехотя цежу сквозь зубы.

- Ну, почему же. Дел у меня навалом. Но я просто не могу заниматься своими делами, и знать, что вы проторчите в этом бассейне до самого вечера.

- Раз так, может, тогда и почистите этот бассейн за меня? – я все-таки не могу удержаться от язвительного тона.

Вместо ответа мужчина с легкостью перепрыгивает через забор и присаживается на корточки возле каменного бортика. Теперь мы смотрим друг на друга и молчим. Странно, но молчание не кажется неловким, единственное, мне не очень комфортно от того, что он надо мной нависает и приходится смотреть снизу вверх.

- Вы всегда такая резкая или только по понедельникам? – наклонив голову, интересуется он.

- Вы, как вас там… - хочется сказать что-то ёмкое, чтобы человек сразу понял и отстал навсегда, но вдруг понимаю, что забыла его имя.

- Дима. Меня зовут Дима, и мы соседи. – Миролюбиво помогает он, и кивает в сторону своего дома, - здесь моя дача, и живу я тут, сколько себя помню. То есть, целую вечность.

- Спасибо за подробности, Дима. – Я отхожу на несколько шагов, стягиваю мокрые перчатки и упираю руки в бока, - я прекрасно знаю, что это ваш дом. За совет, конечно, отдельная благодарность, но я не хочу вас утруждать, и свою работу сделаю сама.

- Тогда не забудьте принести поливочный шланг из теплицы. – Губы Димы сами по себе расползаются в улыбке, - насколько помню, он лежит рядом с лейками. Достаточно сделать максимальный напор воды, и вы сможете смыть всю грязь минут за двадцать.

Смотрю на него и чувствую, как где-то внутри поднимается злоба вперемежку с раздражением на саму себя. И как я могла не додуматься до такой простой вещи?! А этот Дима… наверное, он чувствует себя настоящим самцом, не иначе. Хоть и перестал умничать, но продолжает пристально смотреть своими насмешливыми глазами.

Когда я принесла шланг, дело пошло веселее. В первую очередь отмыла все стенки, потом стала поливать полы, затем принялась сгребать всю воду специальным деревянным приспособлением и утягивать излишки к сливу. Да, работенка не из легких, я умудрилась даже вспотеть. Вот только нужно спешить – Анюта, наверняка, уже проснулась и хочет кушать.

Конечно, Валентина Сергеевна сварила молочную кашу и приготовила обязательное вареное яйцо с сыром на завтрак, но я все равно начинаю суетиться, потому что хочу увидеть свою дочь. Выбираюсь из бассейна и вытираю влажные, сморщенные от влаги руки о свои пышные бедра – плевать, джинсы все равно уже грязные, да что говорить, даже ноги промокли, несмотря на то, что я в резиновых сапогах.

Я уже поворачиваюсь, чтобы пойти к крыльцу, как снова слышу голос, но уже за своей спиной.

- Василиса? Извините…

От неожиданности, я слишком резко разворачиваюсь и с размаху налетаю на Диму.

- Ой…

Перед глазами мелькает его клетчатая рубашка. Я тыкаюсь носом в широкую грудь и тут же, как мячик, отскакиваю в сторону. Я все еще не привыкла к своей внушительной комплекции, и иногда мне очень сложно удержать равновесие. Так случилось и в этот раз. Взмахнув руками, я смогла удержать себя и не запрокинуться назад, но вышло еще хуже – меня снова «понесло», но уже вперед. Чтобы не упасть на горемычного соседа, я виляю в сторону и весь вес переношу на опорную ногу.

- Ох!...

От резкой боли двоится в глазах, я нелепо заваливаюсь на бок, потому что устоять на поврежденной ноге просто не могу. Чувствую на своем теле теплые руки и обмякаю. С опозданием понимаю, что это руки соседа: хочу оттолкнуть его, но в последний момент мне становится все равно – в конце концов, это именно он виноват в том, что я подвернула ногу. Надо бы навалиться на него посильнее, чтобы жизнь малиной не казалась.

Глава 3

- Ты знаешь, мне кажется, как только ты уехала, это и произошло. Ну, ладно, спустя неделю, точно говорю.

Я сижу на веранде и прижимаю телефон к уху с таким напряжением, что болят пальцы. На маленьком плетеном столике стоит стакан с вишневым соком, а на тарелке лежит овсяное печенье с изюмом. Мое любимое.

Сегодня по плану – выехать в город на базар, пополнить запасы продуктов, а потом заняться прореживанием моркови – она только взошла и я переживаю, что если не уберу сорняки, то морковка просто не вырастет, вытянутся одни «хвостики».

Но звонок Милы внезапно нарушил все планы, и если я была в относительном спокойствии, то сейчас все круто поменялось – даже сердце забилось как бешеное, клокочет где-то в горле.

- Может, тебе показалось?

- Показаться может один раз. Ну, ладно, два. Но мы-то с тобой знаем, что все это значит. – Мила протяжно вздыхает, - одного не понимаю – прошло почти три года с тех пор, и ни разу никто не побеспокоил. Нас просто забыли, и правильно сделали. Но, стоило тебе уехать, как сразу началось. Я этот черный джип на всю жизнь запомнила, Вась. Они же меня бросили на заднее сиденье как какой-то мешок. Словно я – вещь, понимаешь? Если бы это не случилось лично со мной, я бы никогда не поверила, что человека можно похитить посреди города. Меня просто утащили возле магазина, а в это время мимо ходили люди! Которые смотрели на меня, и шли дальше по своим делам, будто ничего не видели. Знаешь, я думала, что умру от страха, я не понимала, что…

- Мила! – я не выдерживаю и прерываю ее излияния, - ты мне уже рассказывала это тысячу раз. Пожалуйста, извини, что из-за меня тебе пришлось столько вытерпеть. Но все-таки… может, ты ошиблась? Мы ведь сразу в другое место переехали. Да зачем мы им нужны-то?!

От одной только мысли, что у нашей съемной квартиры может ошиваться Череп - бросает в холодный пот. Если это он, то возникает куча вопросов, ведь с Черепом нас вообще ничего не связывает.

Я еще могу понять, если бы меня искал Рамиль. Мы столько времени провели вместе, как ни крути, мы вдвоем были на волоске от смерти… но он меня не искал. И не станет этого делать никогда. Надо же, но сейчас я даже чувствую легкую грусть от этой мысли.

Все прогнозы Ники оправдались. Ее слова были не только ядом брошенной женщины, они стали горькой истиной. А Рамиль – он просто оказался обычным мужчиной, который воспользовался ситуацией именно так, как должен был. Никто ничего никому не должен. Это был наш негласный девиз. Только потом что-то внутри меня сломалось, и все пошло не так.

- Вась, что мне делать, если они ворвутся в квартиру? – голос Милы предательски дрожит, - неужели, опять надо съезжать и мыкаться неизвестно, где? Я ведь только успокоилась, а тут снова… мне вообще эти проблемы не нужны. Я с таким трудом нашла работу недалеко от дома, а теперь, что, бросать всё и снова прятаться? Ох, Васька, почему ты вечно находишь приключения на свою задницу? Связалась с кончеными отморозками!

- Ни с кем я не связывалась. Это они меня впутали в свои разборки. А бросать ничего не надо. Ты ведь ничего не сделала, чтобы тебя преследовать. Даже если Череп и, правда, был у дома, это ничего не значит. Может, у него там кто-то живет? Например, пассия какая-нибудь?

Ума не приложу, какой женщине может понравиться Череп, но все-таки, не исключаю эту возможность. Уж лучше бы было именно так.

- Шутишь, что ли? – Мила едва не подавилась от возмущения, - да какая женщина, будучи в здравом уме его к себе подпустит? Да ни в жизни!

Краем глаза замечаю, как в доме напротив открывается входная дверь и на крыльцо выходит Дима. Поправляет футболку, машинально потягивается, играя мышцами, и только потом замечает меня.

Делает приветственный жест рукой и улыбается. И куда это он с утра пораньше собрался? Я успела привыкнуть к тому, что он вечно возится на своем участке и частенько бывает в грязи, но сейчас – совсем другое дело: Дима вдруг превратился в довольно импозантного, даже статного мужчину. Вот уж никогда бы не подумала!

- Ты вообще меня слушаешь или нет?! – кричит в ухо Мила, - я говорю, что мне страшно из дома выходить. Тебе хорошо, ты далеко, а мне не хочется, чтобы снова повторился этот кошмар…

- Перестань кричать. А, знаешь, что? – меня вдруг осеняет, - давай я к тебе сегодня приеду. Все равно собираюсь в город. Если отправлюсь прямо сейчас, то успею купить билет на автобус, и через полтора часа буду у тебя. Приеду, поболтаем, Анюту оставлю с Валентиной Сергеевной, а вечером вернусь обратно. Что скажешь?

- Что-то быстро ты стала незнакомым людям доверять, тебе не кажется? – голос Милы мгновенно становится подозрительным, - видимо, ничему тебя жизнь так и не научила.

- Пожалуйста, не будь занудой, тебе это совсем не идет. - Смеюсь я в ответ, и мы, наконец, прощаемся.

***

Поудобнее устраиваюсь на переднем сиденье Диминой машины и пристегиваю ремень безопасности. Сегодня мне повезло – оказывается, Дима тоже едет в Огневск – примерно два раза в месяц он отвозит в наш городок статуэтки из дерева, которые изготавливает сам. И клиентов, по его словам, у него немало. Надо же, какой рукастый сосед, однако.

В машине пахнет свежей древесиной и мужским парфюмом. Я поправляю кофту и украдкой смотрю на Диму. Узнав, что собираюсь в город, он тут же предложил подвезти, и я согласилась, лишь для виду немного помявшись.

Все-таки, трястись в старом автобусе полтора часа – сомнительное удовольствие. Мы с Анютой в этом лично убедились, когда впервые ехали к Валентине Сергеевне. Поэтому, отказываться я благоразумно не стала. Тем более, Анюту я все-таки взяла с собой, и теперь она сидит позади меня в детском кресле и болтает ножками. Она устроила у калитки такую истерику, что другого варианта просто не оставалось.

Глава 4

- Пожалуйста, уезжай. – С трудом разлепляю губы, когда Дима выходит из машины и смотрит на меня недоуменным взглядом, - увези Анюту с собой, скажи Валентине Сергеевне, что я приеду чуть позже. Завтра. И, пусть ни о чем не волнуется.

- Не понимаю, - он хмурит лоб, - что-то случилось? Ты такая бледная…

Вместо ответа я отвожу глаза. А что тут скажешь? Джип подъехал вплотную и полностью перегородил дорогу. Глохнет двигатель, а мне кажется, что вот-вот заглохнет моё сердце.

Теперь разъехаться просто нереально, если только гнать прямо через детскую площадку, наперерез. Но у Димы иномарка с низкой посадкой, и мы даже через бордюр проехать нормально не сможем.

- Какие люди! Давно не виделись, малышка!

Оглушительно хлопает дверца, но я никак не реагирую на слова. Делаю вид, что мне не страшно. За рулем джипа остался один мужчина, но два мордоворота вышли и идут навстречу вальяжной походкой, сунув руки в карманы джинсов. Ну, просто двое из ларца. Черепа нет, как обычно, он подослал своих людей. Вот только зачем? Что им опять нужно?

- Нехорошо молчать, когда с тобой разговаривают.

Качок остановился напротив меня и изобразил что-то отдаленно похожее на улыбку. Второй прошел вперед, и я с опозданием понимаю, зачем. Растерянный Дима даже не успевает среагировать – мордоворот размахивается и бьет его кулаком в живот. Я вскрикиваю и в испуге прикрываю рот: Дима молча сгибается пополам и прижимает руку к животу.

Но и этого им оказалось мало – удары сыпятся один за другим, глухие, сильные, беспощадные. Дима падает на колени, его голова болтается из стороны в сторону, руками он упирается в асфальт, но продолжает упорно молчать.

- За что?! – я срываюсь на крик и смотрю с ненавистью. Даже сама не замечаю, как глаза наполняются слезами, - за что вы так с ним?! Он же ничего не сделал!

- А ты, я смотрю, время зря не теряла, нашла замену Лютому, да? – качок гадко ухмыляется, его глаза становятся ледяными, - так это привет от него, не ожидала?

- Что-то не припомню, чтобы вы были друзьями. – Я зло прищуриваюсь, - насколько знаю, все было как раз наоборот.

- Ты бы за языком своим следила, а то, не ровен час, тебе его укоротят. На этого мужика нам плевать, а вот ты… ты поедешь с нами. И это не обсуждается.

- Ну, уж нет. – Голос дрожит, и мне понадобилось несколько секунд, чтобы взять себя в руки, - почему я должна куда-то ехать? В прошлый раз все мирно закончилось, и я вообще не понимаю, почему вы меня не оставите в покое. Я просто живу своей жизнью и никого не трогаю! Что вам от меня надо?

- У Черепа есть к тебе разговор. Серьезный. Никто тебе ничего не сделает. Просто поговоришь, и тебя отвезут туда, где была.

Я сильно сомневаюсь, что будет так, как он сказал. Просто не понимаю, о чем мне разговаривать с Черепом. Этот человек едва не убил меня, а сейчас просто хочет поговорить? Смешно, честное слово.

В этот момент распахивается железная дверь подъезда, и мы одновременно поворачиваем головы: на крыльцо, со сковородкой в руке и вытаращенными глазами выбегает Мила. Ее волосы всклокочены, губы трясутся, а лицо белое, как бумага.

- А ну-ка, пошли вон отсюда! – словно щит, она вытягивает вторую руку с сотовым телефоном, - убирайтесь немедленно! Если не уедете, я сейчас в полицию позвоню. И, учтите, соседка справа все на телефон снимает. И то, как вы избили этого мужчину, - она кивает в сторону Димы, - тоже. Вам просто так не отделаться!

- Ты чего раскудахталась, курица? – мордоворот смотрит с легким удивлением, - тебя вообще кто-то звал? Иди домой, забейся в угол и не дыши там!

- Ага, размечтался! – Мила вздергивает подбородок и прищуривает глаза, - мне прошлого раза хватило. Я тебя не боюсь, понял?!

Я с ужасом смотрю, как качок делает шаг в сторону подъезда, и сама не понимаю, как распахивается мой рот:

- Я поеду! Только отстаньте от нее, пожалуйста. И от него – тоже.

Я смотрю на Диму. Он поднимает голову и смотрит мне в глаза. Не могу понять выражение его взгляда – что-то отдаленно похожее на мрачную решимость вперемежку с отчаянием. Наверное, он не привык быть поверженным, и в том, что сейчас по-прежнему стоит на коленях, виновата только я. Пытаюсь улыбнуться, хоть и хочется плакать. Слезы так и жгут глаза, - еще немного, я не выдержу и разрыдаюсь в голос. Если бы знала, чем все обернется, никогда бы не согласилась на эту поездку. Да и вообще никуда бы не поехала. Но…

В этот самый момент, слышу надсадный плач. Аня. Вздрагиваю и затравленно смотрю на мордоворота, который повернул голову в сторону машины. Когда до него, наконец, доходит, что плач доносится с пассажирского сиденья, он кивает своему «напарнику», и тот уверенно направляется к задней дверце машины.

- Да что ж вы за люди такие! – на этот раз меня на самом деле прорывает, и я начинаю плакать. Слезы текут по щекам неконтролируемым потоком, но я уже не пытаюсь их остановить, - вам что, больше заняться нечем, вы только и можете, что одиноких женщин преследовать?! Не трогай мою дочь!

Я вижу, как он открывает дверь, и перед глазами плывет из-за нарастающей паники – импульсивно делаю несколько шагов вперед, но мордоворот резко хватает меня за руку и заставляет остановиться. Его мрачный взгляд буквально пронзает меня насквозь.

- Ненавижу!.. – шиплю сквозь сомкнутые губы и утираю слезы дрожащей рукой.

Второй качок вытаскивает из машины Анюту и аккуратно берет ее на руки. Дочь смотрит на него испуганными глазами, но уже не плачет, а только тихо всхлипывает и шмыгает раскрасневшимся носом.

- Слушай, Крест, а ведь она реально похожа на Лютого. Глянь, какие глазищи черные!

Восхищение в голосе отморозка, кажется мне пугающим, и я нервно закусываю губу. Это что же получается, все эти годы они за мной следили и прекрасно знали, что я родила ребенка? Ловлю перепуганный взгляд Милы и понимаю, что она подумала тоже самое. Мы с самого начала были под «присмотром». Никто о нас никогда не забывал. И, видимо, не собирался.

Глава 5

- Ну, вот и зачем мне это надо, а? Почему именно я должен это дерьмо разгребать?

Крест елозит задницей на переднем сиденье и со вздохом трёт затылок своей мощной клешней. Его пальцы напоминают жирные сардельки. Водитель – незнакомый худой мужчина, бросает на меня любопытный взгляд, и мы трогаемся с места.

Я прижимаю к себе притихшую Анюту и слышу, как стучит ее крохотное сердечко. Если честно, мне все равно, куда мы едем, и я даже не пытаюсь запомнить дорогу. Что бы там ни было, всё происходящее меньше всего похоже на похищение. И все же, я не хочу думать о том, что ждет меня впереди.

Что могло понадобиться от меня этим отморозкам? Я не имею никакого отношения к их делам, и никогда не имела. Но то, что сейчас я вдвойне беззащитна – сильно демотивирует. С маленьким ребенком на руках я даже сбежать никуда не могу. Мы выехали за город, и, спустя десять минут, до меня вдруг доходит, куда мы направляемся.

Отель «Ледяное сердце». В место, где начался мой персональный кошмар.

- Слушай, я с женщинами не особо умею контакт налаживать… - Крест вдруг круто разворачивается и смотрит на меня, - поэтому, ты сильно не заморачивайся. Как я и сказал, с тобой просто поговорят, и все. Поняла?

Молча киваю, и пытаюсь скрыть удивление. Неужели, он хочет показаться миролюбивым? Даже не знаю, что страшнее – видеть у этого качка на лице оскал или улыбку.

Знакомое здание отеля вызвало противоречивые чувства. Я даже вспомнила про добродушную Маргариту Петровну – толстую повариху из кафе. Интересно, позвонила ли она полицию, когда началась перестрелка? Что-то подсказывает, что – нет. Почему-то я уверена, что она сделала вид, будто ничего вообще не случилось. Прекрасно помню, как она намекала, что бандитские разборки в этом месте – обычное дело. Нужно было уносить оттуда ноги сразу после этих намеков, вот только времени у меня на это уже не хватило.

Заметив, как мы паркуемся на небольшом пятачке у входа в отель, из будки вылезла овчарка и предупреждающе ощерила пасть. Надо же, еще живая. На этот раз, она не произвела на меня устрашающего впечатления.

Мы выходим из машины, и я тут же чувствую легкий, тёплый ветерок. Сейчас здесь всё выглядит иначе. Спокойнее, что ли.

Вопреки ожиданиям, на парковке стоят и другие машины, выходит, в летнее время тут гораздо оживленнее, и какие-никакие, но посетители есть. Господи, будь у меня хоть капелька ума, я бы никогда не сняла тут номер. Уж лучше нервы поберечь.

Сглатываю вязкую слюну и иду к крыльцу. Воспоминания проносятся в голове сумасшедшим вихрем. Не знаю, почему, но я думаю о Рамиле. Думаю о том, что это место принадлежит мужчине, который является отцом моего ребенка. И этот «отец» для нас - очень опасен. Ведь если бы не его окружение, меня бы никто не преследовал!

- Проходи, давай.

Крест открывает дверь, и я вхожу в небольшой, темный холл. Здесь тоже ничего не изменилось. Всё те же, обитые тёмным деревом стены, справа стойка администратора, повсюду картины на стенах в искусственной позолоте, а впереди возвышается массивная лестница, которая ведет на второй этаж. Там же, наверху, находится кабинет Рамиля. Тот самый кабинет, в шкафу которого я пряталась вместе с его сестрой…

Интересно, нашел ли он ее? Смог ли найти хотя бы тело?.. И если нет, смог ли пережить боль утраты?

Мы идем на второй этаж. Вполне ожидаемо, что разговор с Черепом будет проходить в кабинете. Вот только не могу понять, почему он находится здесь. Можно сказать, в логове своего бывшего врага. Прижимаю к себе малышку покрепче и останавливаюсь перед дверью в легком замешательстве. Но Крест уверенно толкает дверь и пропускает меня вперед, не дав собраться с силами. Впрочем, не толкает в спину, и на том спасибо.

- Ну, ты и раздобрела, - только увидев меня, Череп цокает языком и даже слегка приподнимается в кожаном кресле, - тебя чего так разнесло-то?

Я хочу ответить, но вместо этого, просто хлопаю ртом, как рыба. Из ступора меня выводит Анюта: она тянет ручки к моему лицу и что-то лепечет.

- Света?

Я не могу ошибиться. Это она. Сестра Рамиля! Света стоит позади Черепа – ее руки лежат на подголовнике кресла, она расслаблена и совершенно спокойна. И, кажется, даже улыбается: уголки ее губ чуть приподняты. Вот только волосы у нее теперь не розовые, а черные. Перекрасилась в жгучую брюнетку. У меня перехватывает дыхание.

Не могу отвести от нее глаз, не могу поверить, что она жива. Она жива и находится рядом со своим врагом? С человеком, который ее подстрелил? Я, конечно, не видела, кто именно сделал этот выстрел, но кто кроме Черепа мог дать такой указ? Кроме него – некому! И как после этого можно находиться с ним в одном помещении?

- Боже. Еще немного, и ты в обморок упадешь. – Света широко улыбается, в ее глазах мелькают знакомые «бесенята», - да, это я. Живая и невредимая. Как видишь, везучая. От пули остался только шрам, если хочешь, я его позже покажу. Пришлось, правда, отлеживаться не один месяц в подполье, но…

- В подполье? – я, наконец, разлепляю пересохшие губы, - а как же Рамиль? Он знает, что ты жива?

Света бросает на Черепа растерянный взгляд, и я понимаю, что что-то случилось. Помявшись несколько секунд, она подходит ко мне и смотрит на Анюту. Не знаю, почему, но я прижимаю к себе дочь еще сильнее. Чувствую, что что-то не так.

- Можно, я подержу ее? – смотрит пристально, - это ведь дочь моего брата, да? Можешь не говорить. Малышка – его точная копия. Пожалуйста, дай ее подержать.

- Я не понимаю, что происходит. – Я предостерегающе отодвигаюсь в сторону, и смотрю в сторону стола, - это ведь Череп. Человек, который хотел тебя убить, и почти это сделал. А ты сейчас вот так просто находишься рядом с ним? Где Рамиль?

Глава 6

Анюта сидит на кожаном диване и с интересом листает глянцевые листовки с рекламой ресторанных комплексов. Пока мы разговаривали, ей успели принести фирменную солянку, компот и сладкую булочку с изюмом. И всё это теперь стоит возле неё на маленьком стеклянном столике и ароматно пахнет.

Увидев меня, повариха Маргарита Петровна так растерялась, что не сразу нашла дверь в коридор и едва не ударилась лбом об косяк, когда уходила. Видимо, она давно решила, что меня отдали куда-нибудь в рабство, как и предыдущую, внезапно пропавшую работницу. Ну, а чему удивляться? На её месте я бы подумала так же.

Смотрю на дочь, пытаюсь сфокусировать взгляд и удержать рвущиеся наружу слезы. Света смотрит на меня с сочувствием, а Череп, то есть, Сергей - стоит у окна и смотрит на дорогу, сунув руки в карманы своих серых брюк.

Он не бросил меня. Это первое, что я поняла, когда Света начала говорить. Все эти годы я была уверена, что Рамиль просто избавился от меня как от ненужной собачонки. Использовал и выбросил. И всё это время меня это вполне устраивало. Потому что я вбила себе в голову, что мы – разные. Что мы не подходим друг другу. Но реальность оказалась гораздо хуже.

После финальной стычки в загородном доме, Рамиль решил сам восстановить справедливость и поехал к дяде. Он захотел лично разоблачить его и посмотреть в глаза кровному предателю. Череп поехал вместе с ним, уверенный, что ничего хорошего из этого не выйдет. И он оказался прав.

Дядю Рамиля в криминальных кругах зовут Серым Кардиналом – в прошлом умный и расчетливый банкир, он за короткий срок прибрал к рукам почти все мелкие предприятия не только в нашем городке, но и в нескольких соседних. С тем же успехом он забрал и дело у отца Рамиля, когда тот погиб в перестрелке на птичьем рынке. Когда Рамиль вырос, он взял его под свое крыло и выделил несколько точек, которые на самом деле когда-то принадлежали его отцу. Параллельно Рамиль стал развивать свой бизнес и как-то незаметно ушел в тень – открыл несколько отелей, в том числе и «Ледяное сердце».

В отличие от дяди, который никогда не принимал Свету всерьез, и делал всё, чтобы она не путалась под ногами и превратилась в тень, Рамиль заботился о сестре и следил, чтобы ее никто не обижал. А затем и вовсе сделал ее управляющей в «Ледяном сердце».

Спустя пару лет начались проблемы. Сначала мелкие, но всегда связанные с бизнесом, а потом всё крупнее. Все чаще Рамиль стал приезжать к дяде за советом или помощью. А потом…

Потом в тихом Огневске «рванула бомба». Новость об убийстве Матвейчика обрастала всё новыми слухами, и в итоге, до Черепа донесли искаженную информацию о том, что именно Рамиль убил его брата. Зачем, почему – на тот момент было не так важно. Гораздо важнее было отомстить.

Рамиль понимал, что вокруг него что-то происходит, и подстраховался. Но он опоздал.

Когда вся правда раскрылась, и Рамиль приехал вместе с Черепом к коттеджу своего дяди, то их встретили до зубов вооруженные братки – а он сам вышел только с охраной. Трусливый, с бегающими глазками, он пытался доказать, что его подставили, а вся информация на флешке смонтирована.

Рамиль не выдержал и набросился на него. И это стало его ошибкой. Началась перестрелка, в которой пострадали оба.

- Он хотел власти, и шел по головам. – Света грустно улыбнулась, - мой брат стал для него очередным расходным материалом. Если бы Рамиль не сделал запись, его бы просто убили, и всё. Никто бы не стал вникать в подробности, потому что Кардиналу доверяли. Но вышло иначе.

- Он жив? – я внутренне напрягаюсь, потому что боюсь услышать ответ.

- Да, Рамиль жив. – Света поднимает на меня глаза и смотрит в упор, - но его зацепила шальная пуля. Отказали ноги, и он теперь в инвалидном кресле в своем загородном доме. Уже почти три года никуда не выбирается.

Я судорожно вздыхаю, и не знаю, радоваться или нет. Рамиль – жив, но какой жизнью он живет, это уже другой вопрос.

- Но, это еще не все. – Света делает паузу и бросает потерянный взгляд в сторону молчавшего Сергея, - у него повредился отдел мозга, отвечающий за память. Если честно, я в этом плохо разбираюсь, знаю только то, что со временем все может восстановиться. Так сказал врач из Швейцарии, светило в мировой науке. Как только мы поняли, что Рамиль ничего не помнит, сразу же вылетели заграницу. Сделали все возможное, чтобы поднять его на ноги и вернуть память хотя бы частично. В общем… - Света замялась, - прогнозы неутешительны. Прошло почти три года, а он так ничего и не вспомнил. Он знает, что я его сестра, только с моих слов. Он не знает, что Сергей – его бывший враг, а теперь - мой муж. Не знает, что в меня стреляли.

- Но… как ты выжила и куда пропала в тот день?

Я медленно сажусь на край дивана рядом с Анютой и упорно не хочу осознавать то, что Рамиль потерял память и не может ходить. Я не хочу даже в мыслях представлять его таким, какой он сейчас. Нет. Я не могу. Для меня он – Лютый. Сумасшедший, безбашенный придурок. Рискованный, дерзкий, опасный! Нет, я не хочу признавать его беззащитным и слабым! Чувствую, как дрожат пальцы. Машинально беру кружку с чаем, делаю глоток, но не ощущаю вкуса.

- Когда Сережа рванул за вами в поле, наша повариха, Маргарита Петровна позвонила Георгию Николаевичу, он увез меня к себе и привел в чувство. На его рабочей квартире я оставалась ещё долгое время – залечивала раны, восстанавливалась. Думала, что делать дальше, и что будет, если Рамиля убьют.

- Как?! – смотрю на нее ошалело, - почему он ничего нам не сказал?! Знал, что ты жива, но молчал?!

- Я попросила ничего не говорить. Потому что нужно было залечь на дно. Он сделал всё, что от него зависит и улетел в командировку в другую страну. Я знаю, что вы созванивались, поэтому была спокойна. Нам всем нужно было затаиться и решить, как быть дальше. Знаешь, - Света с теплотой посмотрела в сторону Анюты, - а ты все-таки меня переплюнула. Я – вместо того, чтобы покарать «злодея» - выскочила за него замуж, а ты – родила ребенка от человека, который создал тебе кучу проблем. Ты что, любишь моего брата?

Глава 7

- Пошла вон!

Я вижу, как вздрагивает эта расфуфыренная «сиделка», и чувствую мрачное, даже какое-то садистское удовлетворение. Первые несколько недель я честно пытался не грубить, да и вообще не обращал на нее никакого внимания. Вот только Людочка – весьма странная особа – на все мои просьбы не трясти передо мной своими сиськами, тупо улыбается и делает вид, что оглохла.

Я же уверен, что она считает меня тупым, немощным инвалидом. Зачем трясти передо мной своей грудью, если я сижу в инвалидном кресле?! Зачем!?

- Рамиль… Ринатович. Ну, что же вы так меня обижаете? – голос Людочки дрожит, но она владеет эмоциями в совершенстве и ставит передо мной тарелку с отбивной и овощами, - ваша сестра наказала приготовить сытный обед, и я очень старалась. Сейчас принесу горчичный соус и тыквенный сок.

Она медленно разворачивается и идет к двери, плавно покачивая бедрами. Я смотрю на ее туго обтянутый зад и чувствую, как всё внутри распирает от злости.

- Ты еще пюре грушевое принеси! – рычу под нос и с трудом сдерживаюсь, чтобы не запустить в проем двери что-нибудь тяжелое. Вместо этого просто откидываюсь на спинку кресла и смотрю на аккуратный зеленый газон.

После месяца, проведенного в затворничестве в спальне, я, наконец, не выдержал и выбрался на веранду. Зря. Чириканье птичек, все эти запахи, жара, да и вообще – лето – всё дико раздражает. Что там Светка говорила? Нужно каждый день делать зарядку на турниках (она с Серегой даже целый комплекс соорудила на заднем дворе), много читать, тренировать память, хорошо есть, и бла-бла-бла.

Она уверена, что уже через полгода я встану на ноги и вспомню всё до мельчайших деталей. Ага, конечно, вспомню. Единственное, что я четко помню, это слова профессора из Швейцарии, который сначала долго теребил свои очки и жевал губы, а потом выдал: «случай не простой. После ранения повредился не только опорно-двигательный аппарат, но и отдел в головном мозге, отвечающий за определенные воспоминания. Шанс, что все восстановится – мал, но он есть».

Вот так. Опорно двигательный аппарат и отдел в головном мозге. Самое стремное то, что я вроде бы всё помню, но не помню ничего. Даже то, что Светка – моя сестра, я узнал от нее, но не вспомнил сам. А там, черт её знает, так ли оно на самом деле. И Серега – мутный какой-то тип, глаза скользкие, взгляд цепкий. Когда смотрю на него, кулаки самопроизвольно сжимаются, а внутри всё подбирается, как при прыжке. А он муж моей сестренки. Интересно, у нее всегда был такой отвратительный вкус?

Я чувствую, что нахожусь не на своем месте, хотя уверен, что этот дом – мой. Здесь тихо и спокойно. Я бы даже сказал, слишком тихо и спокойно. Но сейчас, в эту минуту, мне кажется, что жизнь утекает сквозь пальцы, а я теряю что-то важное. И это злит еще больше. Достаю пачку сигарет, подкуриваю, затягиваюсь, выпускаю изо рта колечко дыма.

Три года. Почти три года я в полном отрубе. И это, если верить словам Светы.

Возвращается Людочка, и томно ставит передо мной бутылочку с соусом. Поворачивается так, чтобы выставить свое бедро в более соблазнительном ракурсе. Замирает в ожидании. Она даже успела накрасить губы – теперь её рот похож на ярко-красную кляксу. Насколько я знаю, все эти попытки соблазнения делаются неспроста. Многочисленные «девушки», которые побывали в моем доме, вели себя так, будто их клонировали на одном заводе и вложили в голову одну программу.

И даже то, что я инвалид – мало кого смущает. Наоборот, это очень выгодно. По словам сестры – я завидный жених. Красив, богат, имею не только недвижимость и несколько отелей, но и целую цепь прибыльных предприятий в нескольких городах. Вот на этих предприятиях все с нетерпением ждут, когда же я, наконец, приступлю к своим обязанностям и начну всем заправлять. Странно, но меня не тянет быть начальником. Совсем. Кто знает, может, я перегорел, и именно поэтому у меня отшибло память? Хотя, множество шрамов после пулевых ранений говорят о том, что моя прошлая жизнь была очень насыщенной. Вряд ли «прошлый» я хоть как-то был связан с промышленностью и белым бизнесом.

- Рамиль Ринатович. – Почти стонет Людочка и слегка приоткрывает свою кляксу, - может, вы хотите что-то еще? Например, виски?

Молча смотрю ей в глаза. Какая настырная, до сих пор не оставила попыток меня споить и забраться в штаны. Интересно, откуда у нее уверенность, что у меня там что-то работает? С тех пор, как я оказался в этом чертовом кресле, мой удав крепко спит – максимум, что я могу сделать, это сходить поссать. Конечно же, она этого не знает, и уверена, что я схожу с ума от дикого желания, лишь только её увидев. Пусть тешит себя иллюзией, что моё «правильное» воспитание и врожденная стеснительность не позволяют осуществить мне грязные мыслишки. Мысленно ржу в голос.

Молчание Людочка понимает по-своему и соблазнительно выгибается в пояснице. Я невольно замечаю округлое полушарие попки, которую нисколько не скрывает максимально короткая юбка.

- Рамиль Ри… - она прерывается на полуслове и со вздохом поворачивается ко мне. – Рамиль. Признаюсь честно – я больше не могу скрывать своих чувств. Я потеряла голову сразу, как только вас увидела. Я мечтаю только об одном… Я хочу тебя, Рамиль. И я больше не могу ждать, это выше моих сил. Я готова прямо сейчас снять с себя всю одежду!

Я молчу. Сам не пойму, почему мне так забавно за ней наблюдать. Людочка прерывисто дышит, её щеки раскраснелись, а глаза лихорадочно блестят. Сочные груди буквально выпрыгивают из глубокого выреза кофточки. Она выглядит очень пошло, и совсем не похожа на сиделку. Скорее – на прожженную развратницу, у которой нестерпимо чешется одно место.

- Что-то не припомню, чтобы заказывал девушку на ночь. – Смотрю на нее с лёгким прищуром и чувствую совершенный покой в паху. На несколько секунд становится даже немного обидно, - всё, что я хотел, это как следует пожрать мясо с горчичным соусом.

Глава 8

- Ах, это… - Светка странно улыбается и смотрит на меня заискивающим взглядом, - это моя подруга, Василиса. А это, - она показывает на девчушку, - её дочь Анечка. Ей два года. Правда, миленькая?

- Понятия не имею, я думал, ей три. - Я морщу лоб и всё еще не могу понять, при чем тут я, - это всё прекрасно, но вы, сюда, зачем приехали? Шашлыки пожарить?

- Рамиль! Ну почему ты такой идиот, а?! – Света упирает руки в бока и на этот раз смотрит на меня со знакомым бешеным выражением на лице. – Разве можно так разговаривать при людях, которых увидел впервые?! Ну, ради приличия можно быть хоть немного помягче?

- А что такого я сказал? – смотрю с недоумением и искренне не понимаю, почему должен расшаркиваться перед незнакомой женщиной и её ребенком.

- Боже! – она закатывает глаза, - короче, Рамиль. Не буду ходить вокруг да около. Василиса поживет тут некоторое время. И не в комнате для прислуги, а в нормальной комнате на втором этаже с балконом. Анечке нужно больше солнечного света. И умоляю, не обращайся с Василисой как с прислугой, понял?

- Нет. Вот сейчас я точно ничего не понял. – Я удивляюсь всё больше, - с какого хера здесь должна жить твоя подруга, да ещё с мелкой пигалицей?

Вижу, как вспыхнули щеки у молчаливой незнакомки, но меня это нисколько не волнует.

- Рамиль. Я тебя прошу, хоть иногда веди себя как настоящий мужчина! Василиса в сложной ситуации, её муж-тиран оказался полным козлом и сейчас они разводятся. Он просто выгнал её из квартиры на улицу! У тебя есть хоть капля человечности?!

Смотрю на эту Василису и силюсь понять, как она вообще умудрилась выскочить замуж. Господи, мужик явно слепой. Злюсь. Я не готов к тому, что моё уединение будет вот так просто нарушено. И если до этого я ещё с горем пополам мирился с длинноногими и напрочь безмозглыми красотками, то сейчас явно другой случай – да я рехнусь, если тут будет скакать и верещать этот мелкий ребенок, а его мамаша начнет устраивать свои порядки.

- Ну, уже нет…

- Свет, извини, но мы, наверное, поедем. Найдем другое место, не переживай.

Она, наконец, подала голос, и я с удивлением уставился на мягкие, блестящие губы. То, что сильно волнуется, понял сразу, но не думал, что настолько.

Голос дрожит, он одновременно такой мелодичный и кроткий, что это кажется очень необычным. А ещё – знакомым. Где я мог слышать этот голос? Правильно – нигде. Я не мог знать эту женщину, это исключено. Если, конечно, Светка не таскала её за собой повсюду как карманную собачку на привязи.

Она даже не смотрит на меня – опустила глаза и, похоже, изо всех сил сдерживается, чтобы не зарыдать. Ну, к слезам я имею стойкий иммунитет. Вообще, женские слезы вызывают во мне только раздражение и антипатию. Чем больше женщина плачет, тем быстрее я исчезаю из её жизни. Это мне даже вспоминать не пришлось, само выявилось.

Пожалуй, единственный, к кому я испытываю хоть какие-то теплые чувства – это Фил, мой старый верный котище. Именно сейчас он, лениво потягиваясь, вышел на веранду и зыркнул на меня желтыми глазами. Длинная шерсть торчит во все стороны – похоже, снова лазил где-то на чердаке, собрал всю грязь и застрял в какой-нибудь трубе. Посмотрев на меня несколько секунд, Фил вдруг отвернулся и пошел в сторону моих нежеланных гостей.

Мелкая девчонка широко улыбнулась, а её глаза радостно засияли:

- Мама, можно?

- Нет, милая. Он может поцарапать. – В голосе необоснованная тревога. Похоже, у этой мадам какой-то диагноз. Час от часу не легче.

- Но, мама… - девчонка замолкает и обиженно сопит.

Я с интересом наблюдаю, как, аккуратно ступая, Фил подходит к этой женщине и трётся об её ногу. А когда начинает утробно урчать, я и вовсе не скрываю изумления:

- Ты что, себя валерианкой облила? Фил не любит людей, а особенно, не любит женщин.

Она поднимает на меня свои большие глаза и молчит. Только Светка почему-то довольно улыбается:

- Даже твой нечёсаный кот разбирается в людях лучше, чем ты. – Заявляет она с мрачной уверенностью, - сразу понял, кто теперь будет о нем заботиться.

- Если она будет готовить так же, как мои предыдущие «сиделки», то потеряет расположение Фила очень быстро. – Я усмехаюсь и осматриваю эту Василису более внимательно, - и сколько ей нужно платить?

- Рамиль!

Василиса прижимает к себе девчонку и, кажется, собирается уходить. Очень хорошо, нашим легче. Сестра торопливо хватает её за локоть, делает какие-то непонятные знаки глазами и снова смотрит на меня:

- Василиса не твоя служанка! Она моя подруга и просто поживет здесь, понятно? Если ты будешь к ней добр, может, тебе что-то перепадет из еды. Если нет – то готовить ты будешь себе сам. С этого дня у тебя нет никакой сиделки, и ты сам будешь за собой ухаживать. Как видишь, ты получил, то, о чем так долго мечтал.

- Какой хитрый и неожиданный ход.

Я недовольно ерзаю в кресле и окончательно теряю интерес к разговору. Одно понимаю точно: ко всем моим проблемам добавилась ещё одна, и весьма ощутимая. Теперь в моем доме будет жить какая-то женщина с ребенком, а это значит, что про тишину можно забыть навсегда. Ситуация кажется абсурдной, но сестра приехала так внезапно, что застала меня врасплох.

- Вы тут сами разбирайтесь, а мне надо в кабинет, поработать. И я очень надеюсь, что никто не будет бегать по комнатам и визжать. Мне нужна полная тишина не только сегодня, а каждый день. Это ясно?

Специально не смотрю на желтое платье и разворачиваю коляску – пусть знает, что ей тут не рады. Уж лучше бы старалась вымолить прощение у своего муженька и стояла дома у плиты – ведь не ровен час, кормильца семьи потеряет. Но – нет же! Припёрлась в чужой дом и надула щеки, будто я сказал что-то ужасное…

Глава 9

- Вот растяпа… - недовольно цедит сквозь зубы, и проезжает на коляске вперед, - я жду ответа на свой вопрос.

- Я… - нервно сглатываю и смотрю на то, как блестят боковые колеса громоздкой коляски. Сейчас я готова смотреть куда угодно, лишь бы не ему в глаза, - это просто мысли вслух. У меня сейчас бракоразводный процесс, но через месяц он закончится. Тогда я смогу вернуться домой и оставить вас в покое.

- Давай на «ты», хорошо? – Рамиль хмурится и с любопытством наклоняет голову. Похоже, он не собирается никуда «уезжать». – А почему разводишься? Кем муж работает?

- Он… военный.

Конечно же, мне не нравятся эти вопросы. Из-за Светы приходится придумывать «сказку» на ходу. Я прикусываю нижнюю губу и начинаю вытирать пол. Зачем он вообще спрашивает? Какая ему разница?

Мысленно готова себя прибить, потому что снова ляпнула ему про «военного», прямо как там, в лесу. И что меня на военных тянет? Лучше бы сказала что-нибудь новенькое. Например, что у меня муж – полицейский. Вот бы он посмеялся… хотя, это вряд ли. Он же ничего не помнит.

- Суровый у тебя муж, наверное? – Рамиль растягивает губы в искусственной улыбке, и я вижу, как сверкнули его глаза, - но я бы на твоем месте вернулся домой и попытался помириться. Мужья ведь на дороге не валяются. А если он узнает, что ты была в доме одна с мужчиной, то вряд ли тебя когда-нибудь простит. Я бы не стал так рисковать семьей, лишь для того, чтобы показать свой характер.

- Характер? – Бросаю пакет молока в раковину, убираю швабру, и с решительным видом упираю руки в бока. – Ты что, считаешь, что я тут для того, чтобы проучить мужа, а потом обратно к нему прибежать? А что, если он мне изменил? Нашел другую женщину и долгое время обманывал?!

- И что с того? – Рамиль удивленно приподнимает брови, но не сводит с меня внимательных глаз, - считаешь, что ты единственная, кого это не должно коснуться? По своей природе мужчина не обязан быть верным. Неужели, ты этого еще не поняла? Если вы в браке больше пяти лет, то измена – это естественно. Мудрая женщина должна принимать это как данность, и тогда все будут счастливы.

- Что? – я едва не задыхаюсь от возмущения, - ты рассуждаешь как холостой, свободный мужчина и понятия не имеешь, что такое семья и серьезные отношения. Ты никогда не был женат и наверняка довольствовался кратковременными связями! Зато как любишь всех поучать! Знаешь, что? Мне тебя очень жаль, потому что ты не знаешь, что такое счастье!

- Ты чего завелась-то, а? – Рамиль со вздохом закатывает глаза, - неужели, так сильно подгорело? Я не буду рассказывать тебе о том, кто у меня был, а кто не был. А тебе, пожалуй, дам один простой, но очень действенный совет. – Он красноречиво смотрит на то, как я грею новую порцию молока, - не ешь после шести вечера, и тогда твой муж от тебя ни на шаг не отойдет.

От такой наглости я даже не нахожусь, что ответить – просто стою и смотрю на него, вылупив глаза. Рамиль выглядит очень довольным – даже светится весь, будто сказал что-то умное. Проезжает на своей коляске к холодильнику и достает оттуда бутылку пива.

- Я заметила кучу пакетов с бутылками из-под пива в коридоре. – Едко замечаю я, когда он проезжает в сторону коридора, и снимаю молоко с плиты, - у тебя явные признаки алкоголизма. Наверное, ты очень одинок и тебе не на кого вылить очередную порцию своего яда!

Рамиль замирает с пивом в руке и широко улыбается. Наверное, думает, что ответить. А я не хочу в первый же день с ним разругаться в пух и прах, и, быстро перелив молоко в кружку, выхожу из кухни с гордо поднятой головой.

Вот гад! Кажется, я сильно ошибалась, когда считала его нормальным. Видимо, тогда произошло какое-то помутнение от пережитого стресса, и я разглядела в Рамиле то, чего в нём нет, и никогда не было.

Тёплое молоко мне приходится пить самой, потому что, когда я вернулась в свою комнату, Анюта уже сладко спала.

***

Сегодня не хочу выходить из кабинета. Вообще, я тут себе специально всё так обустроил, чтобы можно было никуда не выходить. Поднимаю жалюзи на окне до самого верха и хмуро смотрю в окно. Там бегает пигалица в джинсовом комбинезоне, громко смеется и болтает своей головой в разные стороны. Косички так и взмывают вверх. Именно её смех меня и разбудил в девять утра. Обычно я сплю чуть ли не до обеда – а вчера еще несколько раз спускался за пивом, налакался до чертиков и думал, что просплю до вечера. По крайней мере, именно на это я рассчитывал. Ага, щас!

Как я и думал, эта мамаша со своим гиперактивным ребенком не даст мне нормально существовать в собственном доме. Мне вот интересно, Светка специально её сюда привезла, чтобы я булки свои напряг? Подъезжаю к столу, беру сотовый и набираю номер сестры.

Пока идут длинные гудки, бездумно смотрю в мерцающий экран монитора: куча свернутых вкладок, фильмы, порно (я все еще не теряю надежды оживить своего удава), какие-то таблицы для ознакомления, которые мне постоянно втюхивает Серега. Вчера, я, конечно, приврал, когда сказал, что мне нужно поработать. Ни хера мне не нужно. Вообще. Хотя, нет. Единственное, чего я хочу, это, чтобы меня оставили одного и никогда не трогали.

- Привет, Рамильчик, как дела? – от звонкого, чересчур бодрого голоска сестренки свело зубы, - как там моя Василиса?

- Твоя Василиса в край оборзела. – Меня буквально прорывает, - мало того, что трется по ночам возле холодильника, так еще и торчит во дворе с утра пораньше со своей девчонкой и не дает мне спать!

- Какое горе, боже мой! Ну, ты что, никогда не знал, что маленькие дети должны каждый день выходить на прогулку? Надеюсь, ты не запретил им купаться в бассейне? Прошу, Рамиль, побудь гостеприимным ради меня, пожалуйста! У Василисы личная драма, ей нужно как-то отвлечься от реальности, понимаешь? Как только её муж-козел соберет свои вещички, она сразу же вернется домой.

Глава 10

Психанув, разворачиваюсь на своей коляске и съезжаю вниз. Жаль, что в бассейне поплавать не могу, но во дворе есть еще куча других занятий. Например, я уже давно собирался починить рейки у беседки – давно заметил, что у левой стенки отошло несколько косых досок. Да и лаком их покрыть не мешало бы, сильно выцвели на солнце.

Я хоть и не ходячий, но с беседкой справиться смогу без проблем. Главное, чтобы не мешали и не лезли под руку. Чемоданчик с инструментами нашелся там, где я и предполагал – в коридоре на нижней полке стеллажа. По ассортименту внутри сделал вывод, что я был не то чтобы столяром, но и не совсем безруким.

Укладываю чемоданчик на колени и открываю входную дверь – в мою сторону тут же повернулись две головы. Маленькая девчушка смотрит на меня с интересом, она даже забыла про мячик, а вот ее мамаша прожгла меня убийственным взглядом и поджала губы. Ни тебе «доброго утра», ни извинений за ранний подъем. Нормально, чё, прям, как у себя дома.

Мазнув по «желтому платью» равнодушным взглядом, я невозмутимо проезжаю вдоль дорожки и останавливаюсь возле беседки. Мда, вблизи без слез и не взглянешь – дунь, и сложится всё как карточный домик. Кажется, я ошибся насчет своих прошлых умений – ни грамма я не рукастый. Разглядываю рейки, задрав голову, и понимаю, что выгляжу идиотом – чтобы что-то починить, нужно для начала на ноги встать, а я зачем вообще выперся? Захотел себя хозяином дома показать, а показал полным кретином.

Смотрю украдкой на своих нежеланных гостей, и думаю, как выпутаться из глупой ситуации. Пока думаю, достаю молоток и начинаю выдирать ржавые гвозди. По крайней мере, я могу снять хотя бы нижние, ссохшиеся доски. Достаточно выдернуть шляпки, и они сами упадут мне в руки. А там как-нибудь потом разберусь. Без свидетелей, которые, надеюсь, скоро меня покинут.

За спиной снова началась возня – мелкая пигалица звонко смеется, а ее мамаша что-то неразборчиво гундит и ходит за ней как приклеенная. Вот же нудная, нет слов! Все переживает, что ее ребенок вдруг возьмет и грохнется в бассейн. Ну, так не ходи во дворе, раз так переживаешь! Как ее вообще муж терпел? Она ведь классическая курица-наседка, у которой вместо мозга – вишневый кисель!

Мимо пролетел красный мяч и нырнул прямо под беседку. Смех прервался, и я вижу, как ко мне, с легкой опаской направляется «эта» женщина.

- Доброе утро. – Говорит тихо, почти шепчет, - можно, я достану мяч?

- Да без проблем. – Скрещиваю руки на груди и смотрю на нее пристальным взглядом, - только поскорее, как видишь, я очень занят.

Она ничего не отвечает – только равнодушно смотрит на чемоданчик на моих коленях и опускается на четвереньки. Несколько секунд смотрю, как она шарит рукой по траве. Ну да, конечно. Мяч закатился под настил, а она надеется, что не придется марать свой бесформенный зад. Вон, как раскорячилась, штаны по швам вот-вот разойдутся. В этот момент, она поворачивается ко мне спиной и заглядывает под беседку.

А я только сейчас понимаю, что уставился на округлые ягодицы, обтянутые спортивными штанами, и нужно сказать, они выглядят на удивление аппетитно.

Хорошо, что она ничего не видит – склонилась к самой земле и тихо пыхтит. Мелкая пигалица за ее спиной тоже ждет в напряжении – свела бровки у переносицы и молчит, прямо как взрослая.

Чувствую странный дискомфорт и зуд – но не пойму, почему. Все происходящее резко перестает меня забавлять.

- Слушай, давай вылезай, а? Если сейчас застрянешь, я тебя вытащить не смогу.

Вместо ответа, она вильнула задом и неловко попятилась.

В этот самый момент, висевшая «на волоске» рейка отвалилась от стенки и приземлилась прямым ходом на её задницу. Видимо, она у нее ещё и упругие, потому что рейка тут же отскочила в сторону и затерялась в траве.

- Ой, мама! Тебе больно?

Я с трудом сдерживаю улыбку, потому что выглядит это все, реально, смешно. Особенно смешно было, когда она бухнулась на задницу от неожиданности: теперь на одежде точно останутся следы от травы.

- Нет, Анют, мне СОВСЕМ не больно. – Она прожигает меня взглядом, словно я во всем виноват, поднимается на ноги и потирает ушибленное место. – Давай, поиграем во что-нибудь другое, ладно? Мячик далеко закатился.

- Вот только не надо так смотреть. Я тут совсем ни при чем. – Не выдерживаю я и встреваю, - нечего лезть, когда беседку чинят.

- Ну да, как же… - она хотела сказать что-то еще, но передумала и, взяв дочь за руку, пошла к дому.

Я хмуро смотрю на закрытую дверь дома, и еще долго не могу привести мысли в порядок – не понимаю, почему мне хочется зацепить ее посильнее? Хочется залезть под кожу, вытащить из нее эмоции. Я хочу увидеть, как она злится, услышать, как кричит, хочу увидеть живую реакцию. Это странно. Еще хуже то, что она ведет себя очень сдержанно и… знакомо.

Ну, а вообще, меня никогда не привлекали женщины в теле. Да еще с детьми. Пусть не питает больших надежд, усиленно виляя передо мной своим задом. Тем более, я по этой части сейчас…

Внезапно, меня ошеломляет осознание того, что именно не так. Тянусь рукой к паху и сжимаю ладонью выступающую ширинку. Все еще не веря, ощупываю стоящий колом член и, спохватившись, озираюсь по сторонам – не хватало ещё, чтобы меня кто-нибудь увидел, и подумал, что я тут дрочу.

Бросаю взгляд в сторону окон и убираю руку. Закрываю глаза. Как?! Как это произошло?! Лихорадочно перебираю в уме все варианты, но остается только один – желтое платье. Эта не очень-то соблазнительная женщина только что выставляла передо мной свою задницу. А значит, среагировать я мог только на нее. Да не может быть!

Поверить в то, что у меня «встал» на эту противную яжмать – я не могу. Может, это какое-то совпадение? Может, я сам по себе стал восстанавливаться, и всё началось с члена? Почему бы и нет? Новость очень хорошая, даже слишком. У меня могут не ходить ноги, я, пожалуй, с этим смирюсь, а вот то, что стоит член – это просто неожиданный подарок судьбы, не иначе.

Глава 11

Нет, это слишком тяжело. Сомневаюсь, что смогу выдержать еще хоть пару дней в этом ужасном напряжении. Целый месяц терпеть его рядом – это невыносимо. Почему бы просто не рассказать всё, как есть?

Да, услышав меня, Рамиль, скорее всего, просто пожмет плечами и… подумает, что я идиотка. Но так хотя бы станет легче. Вот только язык не поворачивается сказать ему про Аню. Да и как вообще можно такое сообщить?

«Рамиль, когда-то три года назад, мы с тобой переспали, и я родила от тебя дочь. Вот она. Но ты не переживай, мне от тебя ничего не нужно».

Смешно. Но ведь я в любой момент могу уехать, почему же этого не делаю? Кажется, Рамиль заметил, что я смотрю на него из кухни. Повернул голову и смотрит пристально, как зверь. И еще улыбается. С чего бы вдруг? Испуганно шарахаюсь в сторону, прижимаю ладонь ко рту. Сердце едва не выскакивает из груди.

Он изменился, но одновременно остался прежним. Мне снова больно от того, что он не знает, каким был раньше. Он помнит лишь последние три года, и одно только это наполняет меня отчаянием. А что же тогда чувствует он?

Не хочу об этом думать. Мне нужно думать о чем угодно, но только не о нем. Нельзя сближаться с этим человеком. Хотя бы потому, что у него ужасный характер, и… уверена, он обо мне забыл сразу, как только я скрылась из поля зрения. А раз так, то зачем вообще заморачиваться?

Ладно, нужно просто сделать усилие и пережить это. Пытаюсь отвлечься и принимаюсь за приготовление ужина. Сегодня решила пожарить рыбу с овощами и сделать картофельное пюре. Не знаю, может, еще оладьи напечь? Готовкой я могу хоть как-то заполнить кучу свободного времени, вот только так много нам в жизни не съесть.

Анюта сидит в гостиной, играет и смотрит мультики, а я уже распланировала весь день заранее. Но время все равно тянется очень медленно. Слишком медленно.

- Так что там насчет мужа-военного? – услышав голос Рамиля за спиной, я едва не выпускаю нож из пальцев, и испуганно оглядываюсь, - он тебя уже начал искать?

Смотрю на Рамиля и понимаю, что не могу «отлипнуть» от его лица: как и когда-то давно, снова тону в его черных глазах. И, если раньше, я искала его отражение в Анюте, то сейчас мне не нужно этого делать. Ведь он здесь. Прямо передо мной. Заехал на своей вездесущей коляске на кухню и даже умудрился не задеть пакет с бутылками из-под пива, который стоит у стены.

- Не начал. – Я морщусь, потому что все глубже погрязаю в обмане. – Я же сказала, что развожусь. Примирения не будет.

- Ммм…- Рамиль с любопытством смотрит на плиту, - ясно. Надеюсь, ты не пригласила сюда своих подружек с детьми? Мне бы не хотелось увидеть в своем доме еще кучу орущих детей и гундящих толстых теток. А если, все же не пригласила, то у меня вопрос – ты что, собираешься всё это съесть – одна с крохотным ребенком?

- Знаешь, я тебя еще ни разу не оскорбила, а ты делаешь это постоянно! – я снова хочу его убить, и с трудом сдерживаюсь, чтобы не метнуть в Рамиля нож, - будь осторожен. В моих руках – острый предмет. Еще немного, и я воткну его в тебя.

- Да ладно тебе. Я просто пошутил. – По глазам понимаю, что Рамиль чем-то озадачен, и мне это не нравится, - просто интересно, что планируешь делать дальше. Ты ведь здесь не навсегда. Но раз ты тут, расскажи, как познакомилась с моей сестрой? Я тебя раньше никогда не видел, и хочу узнать поближе.

- Я… - запинаюсь на полуслове и опускаю глаза. – Я потушу рыбу с пюре, и хочу, чтобы ты тоже поел. Моя еда будет благодарностью за то, что я нахожусь в твоем доме. Что скажешь?

Несколько секунд он просто мрачно смотрит мне в глаза, затем подъезжает вплотную так, что я прижимаюсь к плите поясницей. Боже, только этого не хватало!

- Я уверен, что никогда не видел тебя прежде, но почему-то, ты кажешься мне очень знакомой. – Он хмурится, и продолжает меня разглядывать, - странно то, что этого просто не может быть. Я не мог с тобой переспать. Это невозможно.

- Вот как. – Я вспыхиваю одновременно от обиды и от возмущения, - ну так и я с тобой никогда бы не переспала.

- Это почему же? – Рамиль мгновенно цепляется к словам, в его глазах проскальзывает явное любопытство, - твой муж-военный лучше, чем я?

Вовремя закрываю рот и тянусь к тарелке с только что порезанной рыбой. Он ужасен. Ужасен, и слишком нахален в своей непосредственной прямоте. Уверена, он просто меня провоцирует. Потому что сидит сиднем в своей комнате и изнывает от скуки. Я для него – лишь ещё одно развлечение, способ скоротать время. Это так очевидно, что я даже не хочу тратить энергию на перепалку. Но и в глаза ему смотреть тоже не могу.

- Слушай. – Голос Рамиля становится вкрадчивым и немного хриплым, - зачем тебя Светка сюда привезла? Ведь явно не просто так, да? Давай, ты всё расскажешь, и мы закроем эту тему. Я не буду тебя дергать, и можешь жить здесь столько, сколько понадобится. Просто скажи, что она задумала, и я сразу же отстану.

- У меня очень сложно на личном. Нет денег и нет жилья. – Как попугай, повторяю заученную историю, - кроме твоей сестры мне не к кому было обратиться. Поэтому…

- Ну, уж нет, хватит с меня этого бреда!

Рамиль выходит из себя и с глухим рыком дергает меня за руку: от неожиданности, я разжимаю пальцы, и кусочек рыбы в муке летит прямо ему в лицо. Я лечу на него следом за рыбой, и шмякаюсь на колени своим массивным задом. От испуга, что могу надавить на ноги, или сделать что-то ещё, резко подскакиваю, но Рамиль с силой притягивает меня обратно.

Он тяжело дышит, глаза метают молнии, он явно в бешенстве. Но мне все равно смешно – потому что кусок рыбы валяется на полу, а на щеке остался длинный след от муки. Я тянусь пальцами, чтобы вытереть мучную дорожку, но в последний момент решаю этого не делать.