Маг 12

ГЛАВА 1

Разбудили меня уже новые громкие голоса около поста Гвардии на берегу Протвы.

Парни разбирают свое добро с оружием со служебной подводы, тут же отправляющейся обратно, складывают на телеге из мастерской.

А пока общаются с обступившим нас составом поста, раздаются повсеместные шутки и подколки, знакомая между собою молодежь радуется встрече со старыми друзьями.

«Увидятся ли еще когда-нибудь — неизвестно?» — приходит невзначай мысль мне в голову.

Я слышал в пол уха по дороге, как Трон с кем-то из парней негромко переговаривается, видел пару раз, как мимо моего транспорта время от времени проходит Торк, контролирующий темп движения и всякие опасности, подстерегающие нас в пути.

Слышал и видел, время от времени, но сразу же засыпал, как убитый, довольный тем, что могу выспаться, пока мы находимся на своей стороне.

То есть наш главный по разведке уже включился полностью в боевое задание, служит изо всех сил, что не очень, кстати, мне нравится.

Такая повышенная бдительность не может не насторожить меня, ведь мы еще катимся по своей земле. До ближайших проблем нам еще несколько дней пути.

— Что же будет после поста? — просыпаюсь я уже окончательно.

Требуется как-то снять лишнее напряжение с Торка и объяснить, что до того времени, как мы спустимся в Сатум, нам ничего вообще не угрожает.

Кроме Кортов, конечно, только они животные довольно умные и на группу вооруженных людей совсем в наглую нападать не станут.

Ну, еще не стоит забывать про опасности в горах на перевалах, только особую такую бдительность и там тоже ни к чему проявлять. Осторожность и спокойствие при передвижении в горах — все, что нам пока требуется.

«А то он сам перенервничает и нас неизбежно задергает своей повышенной бдительностью, особенно сегодня вечером, когда я собираюсь предпринять все усилия, чтобы славно выпить и повеселиться перед неизбежным штурмом горных вершин», — размышляю я.

Ведь мы, однако, можем по его приказу из последних сил карабкаться в сторону стоянки, чтобы встать на ночевку в темном и, еще возможно, очень мокром и сыром лесу.

Мне кажется, сегодня вечером начнется сильный дождь, судя по наползающим тучам. Может, даже и гроза пройдет, тогда вообще ничего хорошего нас на природе не ждет, они здесь очень мощные и долгие. Сидеть посреди леса в полной темноте, укрываясь от льющейся сверху воды только нашими плащами — такая полная задница получится.

Учитывая, что мы будем так страдать именно вместо того, чтобы нормально веселиться под надежной крышей трактира Сохатого.

Я в любом случае собираюсь так поступить — переночевать в номере трактира, только для такого развития событий мне придется предпринять определенные шаги.

«И лучше свои хлопоты не откладывать на потом, а то поздно окажется: если мы пройдем несколько километров по нагорьям, тогда уже совсем глупо возвращаться обратно», — напоминаю я себе.

Поэтому я слезаю с подводы, осматриваю свое спальное место, проверяю, не вывалилось ли из меня что-то нужное, и сразу перехватываю Торка, когда он прекращает разговор со Старшим поста и идет к нам.

— Старина, поговорим после моста в тихом месте.

Торк с заметным недоумением смотрит на меня, на мою совсем неуместную в боевых условиях, по его личному мнению, фамильярность, и нехотя кивает головой, мол, обязательно поговорим.

После недолгого общения с постом, мы проезжаем мост и, немного углубившись в лес, останавливаемся.

— Чего ты хотел спросить? — говорит Старший, встав рядом со мной так, чтобы слышали все.

— Не спросить. Обсудить кое-что, если мы хотим хорошо понимать друг друга.

— Давай обсудим, — соглашается он и ждет, когда все подтянутся поближе.

— Я хочу сказать свое мнение, как человек, три раза прошедший перевалы и эту дорогу сюда к мосту от каньона, что до самого спуска в Сатум проблем с людьми опасаться не стоит. Только за зверями нужно присматривать и все. Перевалы мы пройдем без труда, такой подготовленной группой с палаткой все получится просто легко. Потратим на переход всего пару дней, а не четыре, как говорили мы с Учителем начальству Гвардии, — начинаю я убеждать парней.

— Сейчас уже два часа пополудни, нам давно пора пообедать, мы с самого раннего утра на ногах. Тем более, что рядом есть очень хороший и дешевый трактир. А вот дальше его точно уже не окажется. На обед, пойдем ли мы туда или кашеварим здесь сами себе, уйдет целый час, не меньше, то есть к стоянке мы двинемся в четыре часа.

Пока со мной и моими раскладами никто не спорит, и я продолжаю:

— А когда в половине седьмого вечера начнет смеркаться, скорее всего, прольется еще мощный ливень, как видно по погоде. Тогда мы встанем посередине глухого леса на ночлег, не добравшись до стоянки еще четыре, а то и целых пять часов хода. Идти с таким солидным грузом на своих плечах по глухому лесу, поднимаясь постоянно вверх — для этого потребуется почти целый день, чтобы добраться отсюда до стоянки.

— Тем более Трон едет только до трактира, ночует там, а завтра возвращается, — говорю я и подмигиваю соседу.

— Вечером он точно не поедет с нами, уже через час ему придется возвращаться обратно, — привираю я.

Трон все понял, тем более я уже предупредил его, что придется постараться, чтобы оставить группу в трактире, где можно хорошенько посидеть с радостью и весельем, как в старые добрые времена.

— А вот завтра он может проехать с нами почти полдороги, избавить наши плечи от большого веса на пару-тройку часов. Тогда он успеет засветло вернуться в город, как ему требуется по работе.

Торк смотрит на парней, похоже, у них принято коллективно решать такие вопросы.

Я хорошо вижу, что военный народ находится в определенной нерешительности, и поэтому усиливаю нажим, говорю:

— Это последняя возможность нормально и весело провести время, отлично выспаться в надежном месте и точно остаться сухими. А не сидеть в сырости всю ночь, чтобы потом насквозь мокрыми шагать по лесу.

ГЛАВА 2

Совсем рано утром ко мне постучался Торк и разбудил меня, не дал доспать и досмотреть хороший сон, только почему-то с Рутенией в главной роли, о которой я уже стал забывать.

«Наверно, потому приснилась, что идем в те земли, хотя Изаура здесь оказалась бы гораздо больше к теме, ведь ее я точно увижу вскоре», — тру я спросонья глаза.

Ранний завтрак оказался не особо обилен, но это не беда, хорошо, что с пивом проблем не произошло, вечером вчера не все выпили…

Глядя, как все разведчики исправно и дружно лечатся кружкой-второй, я понял, что боевое слаживание уже началось, даже Старший не пытается помешать такому правильному процессу. Сам выпил, правда, только одну кружку, как самый настоящий и суровый военноначальник, подающий пример морально неустойчивым слабакам-подчиненным.

Мне, например, и двух не хватило, поэтому я нацедил с собой в деревянную бутыль еще с литр пенного из бочки. Денег потратить серьезно не получилось, наоборот, еще и прибыло немного.

Поэтому я оставил довольному Сохатому все пять тайлеров на раскрутку трактира и половину золотого отдал Трону в качестве платы.

Как он не отказывался, крича, что и сам может заплатить за всех нас, компанейский наш водитель.

Только мне лень тащить лишние деньги на перевалы, я оставил для Сатума немного серебра, да еще у Гинса есть чуть сатумских денег, чтобы пару раз поесть в трактире одному.

Соседу моему поездка вообще очень понравилась, такое реальное место на фронтире и суровые мужики вокруг.

Будет теперь что рассказать на работе и во дворе дома, как тут все круто и забойно, пусть он даже таких слов не знает.

— Ольг, теперь, если что, ты знаешь, кого просить прокатиться с тобой, — заявил он за завтраком. — Только меня, я ведь лучше всех соображаю в том, как идет телега по дороге из наших.

Трактир на фронтире — самое то для Трона, как для бывшего возчика, весело, брутально, много новых интересных людей, есть про что во дворе народу рассказать, как он здорово обожает, пока супруга отсутствует рядом.

Выехали раненько, около шести утра, по дороге все приходят в себя после вчерашнего веселья. Трон постарался заехать в лес по максимуму, как можно дальше, уже так загнал телегу в глубь леса, что я даже не знаю, как будет обратно выезжать.

— Трон. А как обратно?

— Не переживай, я разберусь, зря, что ли, столько лет провел в возчиках, — ответил сосед и стал ждать, пока мы стащим все снаряжение с подводы, потом, попрощавшись, посоветовал нам всем вернуться живыми и здоровыми.

— Берегите себя, парни! Жизнь одна!

Как-то он смог убедить пятиться лошадку, мастерски управляясь с вожжами, и вскоре — развернув подводу на малюсеньком пятачке среди деревьев, покатился обратно. Если в трактире надолго не засядет, еще к обеду в город вернется, расскажет Крипу, что телега наша — совершенный и качественный продукт, насколько такое вообще возможно в данных исторических условиях.

Пока разбираем поклажу, я кратко рассказал, что нас ждет на стоянке, куда мы сегодня поднимемся и прочее.

— Сходить наверх придется как раз два раза. Часть поклажи и дрова со стоянки заберем во второй раз, это касается той же палатки. Там в часе от верхней точки подъема перед каньоном есть площадка, даже с хворостом и нормальным местом для ночлега. Заночуем там, дальше уже таких теплых мест с какими-то дровами больше не окажется, пока не начнем в Сатум спускаться.

Так-то, если бы не парусиновая палатка весом в тридцать, примерно, кило, мы бы и за один раз управились со своей поклажей и даже запасом дров. Но она заставляет распределять вес несущего этот большой мешок по остальным парням, реально перегружает даже таких выносливых и молодых гвардейцев.

Чего уж тут говорить про нас с Гинсом, совсем немолодых, в принципе, мужчин.

После нескольких привалов и переходов, мы, наконец, к обеду добрались до стоянки и порадовались, что запас дров там остался прежним, ведь пропавшие Охотники не успели его сжечь.

«Ну, — так подумал один я, — если сказать честно, остальные спутники совсем не в курсе, что тут и как произошло».

Я на всякий случай прогулялся вокруг стоянки и убедился, что могилок нет, значит, пропавших точно не нашли.

Передохнув и пообедав, мы, как я и сказал, начали первый подъем в горы с половиной всего веса.

Я провел нагруженный отряд мимо костей Корта на всякий случай, ни к чему парням знать что-то о случившемся здесь сражении.

Через четыре часа мы оказались на последней площадке перед Храмом, там все оставили, начав сразу же готовиться к ночлегу.

Рано утром спустились и принесли палатку с запасом дров, после чего с изрядно трясущимися от усталости ногами расположились обедать, сварив себе кулеш в прихваченном со стоянки котле.

Все-таки нас шестеро и питаться требуется как следует, чтобы осталась сила и пришлось меньше мерзнуть в суровых горах.

— Это наш последний нормальный ночлег. Следующий будет в конце каньона перед первым, не самым сложным перевалом, — так я объяснил наш будущий день, а Гинс согласно закивал головой.

«Помнит он еще что-то», — удивился я.

Легли спать очень рано, делать нам особо нечего, кроме, как смотреть на небо с невероятно яркими звездами. Соответственно, проснулись тоже рано. Собрали все добро, еще наломали веток, чтобы класть под палатку, медленно пошли наверх уже с полным весом на плечах.

Мимо Храма прошли через два часа, постояли на самой верхней точке, отдыхая и любуясь открывающимися вокруг видами.

Мне очень хочется подняться в Храм и поспать на Столе, но я даже не стал смотреть в ту сторону, зато внимательно, с применением орлиного взгляда, осмотрел осыпь, где погребены тела Охотников, ничего подозрительного там не заметил.

Мертвый Мастер Тонс вторую руку не смог высунуть из-под камней, а если и смог, стервятники также оторвали ее.

Весь день добираемся до начала перевала, истекая потом и теряя силы. Зато на ночь разместились в палатке, успев ее прогреть и сварить что-то похожее на кашу.

ГЛАВА 3

Показавшая подвода оказалась самой убогой с виду, а лошадь, как хорошо видно, собирается помереть прямо сейчас, даже не добравшись до места нашей засады.

Я, честно говоря, даже заколебался, стоит ли связываться с таким одром и мужичонкой, похожим на свою лошадь.

Только нетерпеливые парни, Торк с напарником, внезапно возникли с боков от подводы, один приставил кинжал к шее выпучившего глаза возницы, второй перехватил вожжи и остановил кобылу.

— Я всегда плачу за себя, — попробовал было заныть возница, неряшливо одетый мужичок с нестриженой бородой, но получил по зубам рукоятью клинка от разведчика и сразу же замолчал, пуская розовые слюни.

Через пару минут он оказался связан по рукам и ногам, брошен в кусты не сильно далеко, чтобы позвать помощь, если кто проедет мимо, или выбраться на дорогу через какое-то время.

Быстрый обыск подводы и мужика обогатил нас шестью монетами серебра и страшно грязной верхней одеждой, которая также отправилась в кусты, к своему хозяину.

К мужичку подошел Гинс и пообещал ему, что его добро вернется через две недели, еще и денег подкинем за аренду транспорта.

Понятно, что мужик ни за что не поверит в такое великодушие, не такие здесь места, чтобы такие чудеса сбывались, никто здесь про такую доброту в жизни не слышал.

«Тогда это уже его проблемы», — подумал я.

Я постоянно поглядываю по сторонам в надежде, что еще какая-нибудь подвода покажется в пределах видимости, но ничего такого не случилось. Поэтому мы принялись быстро, на сколько это возможно, ехать по направлению от гор, стараясь до заката выйти из зоны ответственности местных сил так называемой самообороны, крышующих данное поселение.

Оружие мы сложили на подводу, оставив себе только клинки, и те спрятали под неприметными плащами и погнали лошадь, пока не скрылись с глаз ограбленного мужичонки.

— Торк, вы ему руки не сильно перетянули? — спросил Учитель, переживая за ограбленного земляка, первым встретившегося ему по дороге к родному городку.

Ну, не считая тех жителей деревни беглецов, которые быстро ушли с нашего пути.

— Нет, очень нежно, — улыбнулся Торк и внимательно огляделся вокруг.

Мы медленно катимся по середине лесопосадки, окруженной полями, и переводим дыхание после экспроприации.

Тем более, лошадь показывает нам всем своим видом, что она сейчас прямо на этом самом месте помрет и не встанет никогда, кроме как на страшный суд.

Показывает, но все же тянет телегу, на которую мы боимся присесть, наоборот, дружно подталкиваем ее на ходу.

Через пару часов мы остановились перекусить и дать отдохнуть лошади.

И надо же такому случиться, прямо на нас из-за поворота выехала еще одна подвода зажиточного, похоже, мужика вместе с сыном, перевозящих какую-то сушеную ботву.

Мы не упустили шанс поменяться нашими экипажами, не глядя осуществили обратный обмен нашего одра на крепкую и упитанную лошаденку даже с запасом ячменя в мешке, обнаруженном под ботвой.

Связанных отца с сыном, кричавших без остановки, что всем заплачено, кому положено, положили на нашу подводу. Даже перевалили эту самую ботву на нее, чтобы она не мешала нам путешествовать, и уехали, уже ничего не обещая бывшим хозяевам, ошеломленным таким резким поворотом в своей размеренной жизни.

Через три часа стало темнеть, мы еще часа два продолжали катить, уже освещая дорогу с помощью факела, который несет перед лошадью Учитель, как человек, правильно знающий, что нужно ответить, если кто-то попадется навстречу и задаст вопрос.

Только в Сатуме мало найдется смельчаков, рискнувших бродить по пустынным местам по вечернему и ночному времени, тем более по глухой проселочной дороге. Поэтому мы никого и не встретили.

Потом хороший сон на свежем воздухе, который в Сатуме немного теплее нашего, если находиться около гор, и гораздо жарче, когда подъезжаешь к Устричному морю.

После быстрого завтрака мы тронулись в путь. Я даже начинаю узнавать те самые места, по которым убегали из Сатума когда-то мы с Клеей, после того печального события, когда похоронили братьев на кладбище большого села.

Почему-то резко захотелось оглянуться назад, и тут я заметил на верхушке очередного холма высокие клубы пыли в паре километров от нас.

Кто-то догоняет нашу подводу и сильно торопится, пуская лошадей в галоп. Включив орлиное зрение, я разглядел на переднем коне молодого дворянина, рядом еще двоих воинов, а сколько еще скачет за ними, не видно. В пыли теряются остальные всадники.

За подводой остается пыль, летающая около дороги, и отчетливые следы, которые мы не догадались как-то маскировать и которые привели погоню по нашу душу.

«Зря мы не потратили пару часов времени, чтобы свернуть на другую дорогу, удираем все по той же самой, а теперь придется драться по-настоящему», — понимаю отчетливо я.

— Парни, у нас проблемы, погоня на хвосте, я видел несколько всадников во главе с дворянином, догонят нас через десять минут, если мы не ускоримся, — эта новость приводит в боевое состояние всех наших бойцов.

Торк быстро сориентировался и показал на кусты в сотне метров от нас:

— Загоним подводу за кусты и встретим погоню с разных сторон. Разбирайте оружие, парни, заряжайте арбалеты болтами против брони. Гинс и Ольг на копья, Трагер на лук, вы оба на арбалеты, ты со мной, прикрываем стрелков.

— Ольг, что будет, если кто-то уйдет?

— Тогда нам хана, нападение на дворянина здесь не прощается, нас будут гонять всей толпой, пока всех не перебьют. Придется делать круг, чтобы бежать обратно в горы по другой дороге, пока мы удалились от них только на полдня пути. Прости, Гинс, но, если кто-то выживет и начнется развернутая облава, тут уже не до твоей сестры окажется.

Учитель загрустил, понимая, что я полностью прав.

— Если никто не уйдет, тогда спрячем трупы в кустах, у нас будет целый день на то, чтобы удрать, как можно дальше. Возвращаться придется совсем другой дорогой, это точно.

ГЛАВА 4

Хлопот с шестью покойниками и двумя подстреленными, уже добитыми лошадьми оказалось очень много.

Пока все безропотно слушают меня и мои указания, не пытаясь спорить и что-то комментировать.

Из оставшихся лошадей я присмотрел одну, внешне более породистую, чем остальные, и занялся первым делом тем, что снимаю сбрую с рыцарского жеребца и одеваю ее на эту лошадь, вполне смирную и подходящую мне. Высокое рыцарское седло я не стал менять, только украшенные поводья одел.

Потом занялся почти обезглавленным трупом, которого с помощью парней вытащил из-под мертвого коня, обыскал его самолично, нашел в седельной суме пару дворянских камзолов, парадный и повседневный, кольчуга оказалась надета просто на рубаху и сейчас залита кровью. Сумы я повесил к своему седлу, пояс кинул в подводу, как остальное оружие, кольчугу пришлось долго снимать с помощью Гинса и, протерев об траву, пока положить в сено до первого ручья, где я ее потом отмою от крови.

Вещи с дворянина все приметные достаточно, как его оружие, поэтому мы пока все заберем, а потом спрячем, мало ли, заберем с собой, если удастся завернуть к тайнику на обратном пути.

Для меня все эти трофейные вещи не особенно интересны, зато парни, особенно выжившие чудом и излеченные чудесным даром своего попутчика, смотрят с восторгом на собираемую мародерку. Ведь они снова собираются жить и тратить деньги, которые получат за ту часть трофеев, которую смогут пронести через горы.

Вылеченные мной сначала побаиваются нагружать раненые места, но убедившись, что все работает как новое, быстро увлеклись мародеркой. Довольно быстро отволокли трупы барона с частью его дружины с дороги, а теперь заняты перетаскиванием погибших животных в канаву: коня рыцарского и лошадь убитого первым служивого, которую пришлось все же добить.

После этого я подхватил лопату, имеющуюся в комплекте, с подводы, начал старательно закапывать следы крови, еще ровнять места, где проволокли на буксире лошадей.

Хорошо, что разведка прилично обучена прятать следы произошедшей схватки, через час и сорок минут, если сильно не присматриваться, нельзя уже заподозрить, что здесь погибли люди и лошади.

Конечно, на такой жаре тела запахнут уже завтра к вечеру, но я искренне надеюсь и все остальные парни со мной, что к тому времени мы будем уже очень далеко, все живые и даже выжившие среди нас.

Рванули с места боя очень быстро, лошадь отдохнула, я впереди на коне, как странный, явно неместный рыцарь с копьем в руке и без приметного меча, поэтому разговаривать мне пока некогда. Через пару километров на подъезде к крупному поселению заранее свернули на дорогу, уходящую направо от него, ехали по ней до самого вечера, пока не остановились на ужин и не смогли нормально поговорить.

— Уехали лиг на сто двадцать за это время! Ночью тоже придется какое-то время катиться дальше! — слышу я слова Торка.

С ним спорить никто не собирается, народ проникся нашей первостепенной задачей — унести ноги подобру-поздорову от места схватки.

Торк проверил все трофейные пояса и кошели, мы внезапно оказались достаточно обеспеченными людьми. Учитель насчитал только в поясе молодого дворянина одиннадцать золотых с мелочью, с остальных набралось еще десяток золота серебром.

Теперь можно в таверну заехать, переночевать по-людски, только про такие радости рано нам еще думать, пятки горят, словно чувствуют, что неприятности могут нас все равно настигнуть.

Оставлять такие заметные следы, как ночлег приметного отряда в постоялом дворе, пока не стоит, в чистом поле без проблем поспим, сохраннее тогда будем.

Все приметные вещи сложили тайник, выкопанный в приметных кустах, около нескольких высоких сосен.

Трагер даже оставил клинок, который почти отправил его на тот свет, слишком он яркий и хорошо сделанный. Оставили себе только несколько кольчуг со стражников и деньги, еще кольца с пальцев рыцаря, переговорили между собой и, немного передохнув, поехали дальше.

Скоро стемнело, и я, умело управляя подводой, поглядываю вперед, где Учитель при свете факела торит мне дорогу, вспоминаю, как прошел разговор с парнями, теперь дрыхнущими позади меня.

Первым делом меня поблагодарил Трагер за спасение жизни. Сказал, что теперь он передо мной в долгу на всю жизнь. То, что жизнь покинет его тело через четверть требинки, он сам отлично понял.

«Это хорошо, раз он поставлен начальством присмотреть за нашей разведкой, теперь начальство получит доклад, что все указания оказались выполнены без замечаний. И ничего подозрительного он не видел и не слышал, даже во время чудесного излечения ничего не почувствовал», — понимаю я с большим облегчением.

Потом раненые меня искренне поблагодарили, особенно Гинс, ведь только моя помощь вернула к жизни его замысел по спасению сестры. С такими ранами можно и выжить, можно и умереть, как судьба решит, только помучиться светит в пути неизбежно.

Благодарность у спасенного и вылеченных самая настоящая, как я хорошо чувствую эмоции от них.

Но про поездку на юг точно придется забыть, с таким лазаретом, сверкая свежими бинтами, передвигаться по этим землям никак нельзя.

Я потратил четверть маны на лечение, подпитался по дороге от Палантира и снова полон магической силой, а в Источнике осталась всего пятая часть энергии, примерно двадцать процентов. Ведь заехать и заново зарядиться в Храме мне оказалось лень, пришлось бы тратить два дня на этот процесс, ведь и так все мое время оказалось плотно занято устройством дел перед поездкой.

Еще выехали еще достаточно внезапно, как любит устраивать высокое начальство своим безропотным бойцам.

Потом парни задавали вопросы, все, кроме Гинса, которому совсем не важно, что я Маг. Ведь в Сатуме к ним относятся спокойно, тем более, никакой внятной силы они здесь не имеют, поэтому показать серьезно ничего не могут.

Но остальные гвардейцы настойчиво спросили меня, как я стал Магом, почему пришел в Черноземье и зачем отправился в разведку.

ГЛАВА 5

Мы обговариваем детали нашей эвакуации, как оповестить Клею, и приходим к закономерному выводу, что сделают это сами братья.

Я плохо говорю на местном, Гинсу вообще лучше не появляться на улицах, он очень хочет дождаться встречи с сестрой в доме братьев, но тут вмешиваюсь я:

— Гинс, так нельзя. Тебе придется ночевать с нашими. Мало ли кто заметит их в кустах, если рано поедет куда-то. Парней могут спросить о чем-то, только они ничего не ответят, потому что не поймут. Тогда сразу же начнется в Пельтуме кипеж из-за того, что какие-то совсем чужие люди сидят в засаде рядом с городом. Кодла местная придет разбираться, гонца к дворянам пошлют, поэтому придется уходить с погоней на хвосте, может случиться так, что даже твою сестру не успеем предупредить.

— Поэтому тебе придется спать рядом с парнями, они же в городе не ориентируются. Тем более у меня остался ужин для вас, — и я показываю горячий котелок, который прихватил от наших, откладываю пока пару порций братьям и пару Учителю с Торком.

Только есть им придется по парам, глиняных мисок всего две, больше в доме посуды не нашлось, конкретная бедность видна во всем. Похоже, братья тоже очень голодные, вон как накинулись на мясное блюдо, чем-то напоминающее рагу, проглотили мгновенно и еще подтерли корками подливу.

— Не кормили сегодня после боев. Мы оба проиграли, такое наказание от кодлы обычно положено, — заметив мой взгляд, виновато улыбнулся один из братьев, который Брон.

Я отложил им еще пару порций из котелка, видно, что парни совсем не наелись, а силы им еще понадобятся, тем более побитые они сильно. Ходят с трудом, за бока и колени держатся, можно потом подлечить обоих.

— Сейчас наши отъезжать подальше уже не будут, темно совсем. На утро закажу еще еды, чтобы перекусить на ходу, появлюсь тоже рано утром, чтобы связать вас с нашими на поле, — я кивнул на братьев.

— С вами, — теперь я кивнул на разведчиков.

— Я буду прикрывать эвакуацию, на коне и с копьем мне тут вообще нет противников. Когда Клея пройдет мимо вашего дома, пусть братья помогут ей, и все вместе идут за город, где вас встретят.

На этом и договорились, я не стал говорить, что один из братьев, после того, как предупредит Клею, может помочь донести ей вещи.

Девушка очень крепкая и сильная, для нее это несерьезный вес, мешок с едой и пара мешков со своими вещами.

Только человек предполагает, а судьба располагает, планы наши посыпались почти сразу же, на скорую руку пришлось вносить исправления на ходу.

Как только я вышел из дома братьев на улицу, сразу же почувствовал, что меня внимательно разглядывают из кустов напротив. Не подав вида, медленной походкой, придерживая копье, направился к трактиру, думая про себя, что делать и где я прокололся настолько, что ко мне уже приставили шпиона.

Ну, где я прокололся — понятно.

Когда заказал еды на двенадцать человек и куда-то ее унес на глазах у продувной рожи трактирщика.

Скорее всего, именно тогда трактирщик с нехорошей такой ухмылкой глядя на меня, забирающего заказ в принесенный с подводы котелок, послал местной братве сообщение о том, что в трактире поселился непонятный дворянин, плохенько разговаривающий на корли, который еще и еды набрал на добрый десяток народа.

Такие непонятные движения приезжего дворянина местные бандиты точно не пропустят, вот и нарисовался соглядатай, который увидел меня сейчас выходящим из дома братьев.

Значит, он смог меня заметить, когда я туда заходил. Скорее всего, именно только это заметил, поэтому занял позицию для наблюдения так, чтобы контролировать дом братьев.

«Братья — собственность местной кодлы, поэтому сразу возникает вопрос, что за дела у проезжего непонятного дворянина с этими придурками, которые сегодня снова проиграли в боях, поэтому не заслужили ничего поесть на ужин», — напоминаю я себе местные расклады.

Думаю, что Ромер, один из главарей местной кодлы, заставляющий жить с собой сестру Гинса, когда до него дойдет такая информация, сразу серьезно задумается и быстро догадается, что мой визит явно попахивает Учителем, братом его подруги.

«Тогда вопрос только в том, глушить ли шпиона сразу или разобраться со всей кодлой, ну, с теми из них, кто подвернется под мою руку?» — задумываюсь я.

То есть начинать ли войну сейчас или все же дождаться утра?

Сейчас ночь на дворе, передвигаться непросто, но все же возможно, зато силы врага пока точно не отмобилизованы. Крыша местная в виде дворян со своей маленькой армией появиться может только утром, если вообще появится.

Кто его знает, как далеко они живут от городка?

Утром они могут прискакать в Пельтрум, да и Ромер не оставит свою подругу тогда одну дома, а еще в свете разворачивающихся непонятным образом событий точно прикажет идти с ним на сбор всей банды.

«Да, лучше сейчас начать эскалацию и оказаться первыми, кто нанесет внезапный и беспощадный удар», — решаю я.

Поэтому свернул за угол дома и прошел, сильно топая, мимо кустов, где, дожидаясь соглядатая, накинул на себя невидимость. Зато и затаился прямо около угла дома, а когда следом появился мелкого вида паренек, просто шарахнул его об стену дома маной. Он здорово приложился башкой об местный кирпич и упал без чувств. Потом подскочил к хорошо оглушенному и приставил нож к его шее, от укола филер сразу пришел в себя.

— Хочешь жить подольше, тогда молчи!

Кинжал жестко зафиксировал шею, но паренек что-то попробовал поспорить, начал было сопротивляться, зашарил где-то за поясом руками, наверняка, доставая какую-то острую железяку. Пришлось воткнуть острие на пару сантиметров, тогда дергаться шпион сразу же перестал.

— Руки перед собой, живо, гнида! — прошипел я в ухо паренька, и, дождавшись, когда обе ладони оказались перед лицом шпиона, поволок обратно его к дому братьев.

Через пару минут неспешного шага я сильно постучал головой шпиона о дверь и дождался, пока один из братьев ее приоткроет.