Маг 16

ГЛАВА 1

Очнувшись на Столе в знакомом Храме, я машинально взглянул на часы — сегодня четвертое мая, двенадцать часов тридцать минут.

Четвертое мая именно по этим часам на моей руке. Плюс-минус два или три дня в общем, когда они сами создавались на принтере по дороге туда и обратно.

Потом меня немного рвало, однако пустой желудок не выдавил совсем ничего на полированный камень.

Накопленный опыт в наших межпланетных перелетах играет огромную роль. Вот и я не стал сжирать полный котелок каши с мясом напоследок, хорошо зная, к чему приведет такое обжорство.

«А ведь очень хотелось налопаться, не так много радостей в жизни путешественника между мирами», — усмехнулся я.

Потом я снова уснул на теплой поверхности, светлое пятно дня наверху сменилось темнотой ночи, потом снова пришел белый день, когда я открыл глаза и осмотрелся вокруг.

Да, тот самый небольшой Храм недалеко от городка Они. Вон и вещи оставленные лежат, особенно меня матрас радует своим темно-синим цветом. Не придется бока отлеживать на тонком плаще, как привык за последнее время. Привык, конечно, однако от нормальной кровати не отказался бы.

Впрочем, не должен был промазать, я же раз пять проверил там в капсуле, от последнего положения значка времени только в одну сторону можно что-то выставить. Только в прошлое, вот я и перевел его положение на одну единицу.

Значит, сейчас две тысячи девятнадцатый год, месяц под вопросом, май или все-таки еще апрель. Узнать можно будет вполне определенно только при встрече с местной цивилизацией, чтобы точно определиться со значением единицы времени в капсуле.

Сколько именно дней входит в него к тем двум уже точно установленным земным годам?

Потом я еще поспал несколько часов, понимая, что торопиться мне совсем сейчас некуда.

Когда Брат окажется в капсуле и отправится сюда на Стол, я такое точно почувствую. А пока могу ждать его на нем же, никуда не торопясь.

Три дня у меня имеется в запасе, ну два так точно.

Я разложил поудобнее все вещи, только Палантиры пока не стал трогать в рюкзаке, просто оставил лежать. Ведь через ткань рюкзака они тоже заряжаются от Стола, пусть гораздо медленнее.

Что-то мне больше не хочется возить с собой полностью заряженные шары, помня свой печальный опыт.

Схватит со служебным рвением при случайном досмотре его какой-нибудь сотрудник органов и станет полным идиотом. Они ведь очень любят все хватать, вообще не спросясь у хозяина.

— Пожалуйста, не трогайте шар. Это очень опасно! — и тебе тут же крутят руки за перевозку взрывчатых веществ.

А пара самых быстрых на принятие решений сотрудников мягко проваливается в беспамятство, причем, проваливаются навсегда.

Поэтому заряжу Источники пока процентов на сорок, больше не буду. Хоть не так сильно по мозгам ударит слишком любознательных товарищей.

Тем более снова начинать такую активную карьеру лекаря я точно не собираюсь. Чтобы работать в определенном месте в определенные дни и собирать толпы народа, жаждущие увидеть воочию настоящее чудо.

Теперь если только по большому знакомству или блату буду помогать людям. Несложный такой вариант, когда в руках настоящая магия, творящая чудеса сразу и надолго.

Полностью я пришел в себя и почувствовал, что больше не могу спать, уже к восьми вечера. Занялся готовкой, на имеющемся здесь запасе дров сварил кулеш, заварил чай и, немного опустив Дверь, долго в полной темноте смотрю на родные и знакомые звезды.

Не забывая работать ложкой и прихлебывать время от времени ароматный чаек.

Даже как-то сильно соскучился по родному небу. Вот пока не тянет никуда меня, а Брат, когда вернется, придет в себя и дальше уже пусть сам думает, что ему еще интересно в путешествиях между мирами, а что уже не очень.

Что же, от сплошного снежного покрова остались отдельные сугробы, ручейки воды с гор опять замерзают в ночном морозе. Спускаться можно без проблем, лыжи точно не понадобятся.

Письмо в знакомом конверте с грудой камней внезапно прилетело на следующий день с раннего утра.

Зачем его Брат написал и отправил — для меня самого загадка. Ведь понятно, что должен получить мое последнее послание и без вариантов быстрее возвращаться сюда же.

Место встречи изменить нельзя! Точно не в этот раз!

Смысл ему терять три часа на отправку не особо нужного для дела послания? Все равно изменить время и место не получится, если делать все по уму.

Однако, прочитав неровно написанные строки, я понял, что зря так уж сильно удивился его письму.

Просто Брату нужно выговориться сейчас, серьезно трагические у него события случились. С тяжелым сердцем возвращается он в свой мир после первого путешествия по чужим планетам.

«Брат. Опять у меня все сложно. Пришла за мной инквизиция, четыре священника в больших силах вместе с баронскими воинами. Напали внезапно, едва успел купол поставить, как начали стрелять, чтобы тут же ранить меня. Гертруда пыталась меня предупредить, так они, звери, убили ее вместе с сыном у входа. Просто сразу закололи их, как пособников колдуна проклятого.

Как только она голос подала, поняв, кто за воротами стоит.

И это про меня, который просто немного лечил людей.

Поэтому я вспылил и убил десяток инквизиторов с воинами. Просто бил их об стены, пока они на меня кидались, а когда все остались валяться, взял копье и переколол их всех на фиг. Столько крови натекло на камни…

Все люди собрались и смотрели на меня молча. Это было ужасно…

Теперь все время кажется, что у меня руки в липкой крови, хочу отмыть в Источнике, а не получается.

Ушел из городка без проблем, однако думаю, что меня будут сильно искать. Засыпал все следы табаком и перцем.

Как ты предупредил, собираюсь в Грузию, уйду сразу, как зарядятся Палантиры и капсула станет снова работать.

Твой Брат».

Да, сурово братишка попал из огня да в полымя. Сразу столько народа перебил, явно с большой лихвой силу применил на обидчиках своих.

ГЛАВА 2

Дядечка, вылеченный от постоянной боли, потрясенно молчит часа полтора, постоянно ерзая за рулем.

Нет, не совсем молчит, один раз все же высказался. Ведь уехал я не так сразу, попросил его остановиться около синагоги и с умным видом ценителя старинной архитектуры два раза обошел ее по кругу, медленно рассматривая красивое каменное здание.

Как самый настоящий турист, который приехал посмотреть именно такую достопримечательность.

Ну, на настоящего туриста я не тяну, у меня нет смартфона, еще я не снимаю синагогу со всех возможных ракурсов.

И еще даже себя, любимого, на ее фоне не фотаю.

«В общем, это стопроцентный провал, товарищ Штирлиц! Не бывает теперь таких туристов!» — напоминаю я себе.

— Нету никого. Уехали все, — только и сказал он после моего перфоманса.

И дальше мы поехали по вполне неплохим дорогам, гораздо лучше, чем при социализме были.

Почему-то я такое отчетливо помню до сих пор, вот как избирательно работает память. Только для меня всего три года прошло, не успела еще стереться картинка. Ну, хоть чем-то жизнь у людей лучше стала.

Правда, и самих людей здесь теперь проживает явно меньше, раза в два с половиной с тех пор.

Все уезжают в большие города, да в ту же Европу выезд свободный.

Дядечка часто останавливается покурить, при мне в машине не хочет, вежливый такой стал сразу.

Зато курит свой табак с вкусным запахом, а не магазинные сигареты. Сам, наверное, растит в садике или огороде.

На самом деле он просто проверяет свою спину, все хочет понять, куда делась боль. Лицо у него теперь озадаченное. Похоже, мужчина просто не понимает, как ему реагировать на произошедшее.

То ли признать меня за архангела и склониться в поклоне, то ли просто помолчать. Однако я больше никак не даю ему понять, что именно стоит делать, просто сижу и молчу.

Я внимательно рассматриваю мелькающие за окном деревни и городки, вижу, что люди уехали именно из многоэтажных домов, а в сельских домиках жизнь теплится.

На своей земле всяко веселее жить, всегда есть, чем заняться.

Промелькнул Амбролаури, в котором я еще ни разу не останавливался, потом пришел черед Ткибули, где у меня произошла историческая встреча с экипажем патрульного бобика.

Центральную площадь я узнал, прежние магазины не работают, конечно. Теперь здесь новые открылись. Только нет больше стендов с газетами «Правда» и «Труд», около которых меня тогда прихватили. Обычай расклеивать прессу давно уже остался в прошлом.

Однако, я также не знаю сегодняшнюю дату, как в тот раз. А у дядечки спрашивать не хочу.

И поста ГАИ больше нет на выезде из города, осталась от него только разрушенная будка. Еду сейчас, прямо, как на машине времени, вспоминаю дела давно минувших дней и даже немного расчувствовался по такому поводу.

Тем неожиданней оказался вопрос от водителя:

— Слюшай, ти кто такой тогда?

Я внимательно посмотрел на его лицо и ответил не сразу:

— Просто хороший человек. Лекарь. Просто помог тебе.

Дядечка снова молчал полчаса, а когда мы припарковались около того самого железнодорожного вокзала в Кутаиси, отказался брать деньги:

— Нет, я тебе и так должен. На всю жизнь должен.

— Так не пойдет, уважаемый. Мы договорились, а уговор дороже денег. Я тебе просто помог по своему желанию. Тогда как деньги ты заработал за свой труд и еще за бензин, — я оставляю обе купюры лежать около ручника. — В этот раз я плату за лечение не беру. Обычно оно стоит очень дорого, запомни.

Потом достаю один пакет с яблоками с заднего сидения, второй оставляю дядечке со словами благодарности.

Была у меня мысль взять телефон у мужика, однако я ее не стал развивать. Мало ли до чего он додумается, а мне сюрпризы не нужны. Из Кутаиси я и так такси, чтобы доехать почти до Храма, найду без проблем, да еще появится у меня вскоре смартфон с местной симкой.

Он решит все проблемы с вызовом такси и прочими современными сервисами, нужно их только скачать.

Поэтому я быстро ухожу, оставив озадаченного пожилого человека неподвижно сидеть в своей машине.

Ну, это не в первый раз, когда люди не понимают, что случилось и как надолго ушла боль, поэтому не знают, что им делать.

Падать мне в ноги или скромно отмолчаться? И решают отмолчаться, ведь все как-то слишком просто произошло.

Никакой торжественности, соответствующих моменту громких слов и танцев с бубнами вокруг.

Вскоре меняю деньги в обменнике, их тут великое множество, что очень удобно. За час разбираюсь с покупкой хорошего смартфона и оформлением симки с тарифным планом на неограниченный интернет.

Потом посещаю хороший салон, привожу прическу в порядок. Парикмахер с очень большим удивлением смотрит на мои плохо обрезанные волосы, но ничего не говорит.

Поезда ходят редко, и они медленные, маршрутки не очень комфортны, поэтому я вызываю такси за восемьдесят долларов на местные деньги и вскоре мчусь в Батуми.

Долго бродить на вокзале и около него я не хочу, чтобы не встретиться с полицией, поэтому сразу уезжаю на курорт.

Хочу окунуться в атмосферу праздника и отдыха, гулять по красивому городу и не переживать больше ни о чем какое-то время.

Да еще в самом Кутаиси мне делать нечего, если только Сашу найти. Впрочем, это тогда ему двадцать восемь лет было, сейчас уже, значит, шестьдесят пять. Да, где он жил, я хорошо помню, в следующий раз заеду, спрошу про него, может ему еще чем помочь смогу. Здоровье поправить, как тогда.

Правда, появиться в своем нынешнем виде — очень серьезно удивить бывшего приятеля. Я стал старше на три года фактически, а не на тридцать семь лет, как должен.

Через два часа после живописной дороги я расплатился с водителем и, закинув рюкзак на плечи, направился прогуляться по городу. Несколько яблок съел по дороге, остальные оставил в машине, носить мне их лень.

В Старом городе нахожу объявление о сдаче комнат с видом на море и решительно звоню по указанному номеру.