Мажор 4: Спецназ навсегда

ПРОЛОГ

В ночном клубе громко играет музыка, а на танцполе извиваются хорошо разогретые алкоголем тела, совершая нелепые движения. Хотя, наверное, если бы я бухал как все присутствующие, всё бы выглядело иначе.

Вот только пить мне совершенно не хотелось. Не та это компания, где бы я мог чувствовать себя комфортно. Мои бывшие друзья — золотая молодёжь. Прости меня дедушка, неужели я когда-то был таким же? Все разговоры в нашей VIP-зоне: у кого какая новая машина и сколько она может выжать, кто какую тёлочку завалил и сколько было вчера выпито. Это если о мужской части компании.

Девчонки, тоже что-то там жевали о модных трендах, отдыхе на Мальдивах и прочей ерунде. Кто с кем закрутил, сколько у кого бабла? Да, собственно, из всех присутствующих девушек, а было их тут аж пятеро, хоть какой-то интерес вызывала только Светка. Та самая, которую я не успел завалить перед армией.

Деваха успела выйти замуж, за весьма обеспеченного мужичка средних лет. Да собственно, кто бы сомневался. Вот вроде и родители у девки не бедные, так что в компанию её приняли, вроде как своя. Но в то же время и сорить деньгами она себе позволить не могла. Ну, а теперь развернулась на всю… Но плевать.

Почти плевать. Ибо Светка на меня обиделась. Все уже успели разогреться алкоголем, кроме меня, пожалуй. Вот её и торкнуло. В общем, предложила перепихнуться. Вы же не думаете, что я отказался? Вот она меня и ухватила за руку, и потянула в туалет. А Толян вскочив следом, ухватив меня за рукав, чуть тормознув, и сунул в ладонь презерватив:

— Давай, братан, оторвись, Светка горячая штучка, а то ты последний остался, — и заржал.

То есть, вот так вот? Пока я там, в грязи валялся, Светка замуж выскочила и поваляла всех моих друзей? Да что с ней случилось? Да бабло она всегда любила, но при этом была приличной девчонкой. Что-то мне уже и не особо хочется…

А когда она, зайдя в туалет, ткнув пальцев кабинку, сказала:

— Иди, я сейчас, — а сама начала отсыпать на мойку белый порошок, всё встало на свои места. Так что развернулся и ушёл. Теперь сидит и дуется на меня. А плевать. Прошли те времена, когда я обдолбанных девиц в сортире пользовал.

— Егорка, ты чего не пьёшь? Целый час допить стакан пива не можешь. Давай вискарика? — Толян взмахивает бутылкой. — Или может текилы?

— Нет, спасибо, — отмахиваюсь, — мне нельзя много пить.

— Папа заругает? — хихикает Светка.

— Доктор, — криво улыбаюсь.

Нет, никакого запрета нет. Просто не хочу. Не хочу жить, как раньше. Не хочу бухать и нюхать всякую дрянь. Лучше я с Вованом дома накачу по стопочке перед сном. Ха… А что будет если сказать ребятам и девчатам, что мне пить приятней со своим секретарём, чем с ними? Ай… Ржать будут. Решат что это такая шутка. Ну, а как же, они же элита, вон Артём уже тянет в рот какую-то таблетку… Толик с Никитой уже успели накатить грамм по двести и даже поприставать к официанткам. Неужели, я такой же был? Был. Но сплыл.

— А что? Печёнка пошаливает? — кивает Толик. — Не вопрос. Можем дунуть. А то сидишь как не родной.

— Братан, на, — Артём протягивает на ладони таблетку, — убойная вещь.

— Нет, — качаю головой, — я больше это дерьмо не употребляю.

— Ну, как скажешь, — хмыкает Артём и бросает её в рот. Придурок. Недавно же закидывался.

— Что типа правильный стал, — Светка зло сузив глаза, цедит сквозь зубы.

— Я же сказал, доктор запретил, — желания ругаться, вообще, нет. А уж с отвергнутой женщиной тем более.

— М-м-м? Тебя же вроде ранили в армии? — Никита накатив очередную порцию вискаря, смачно причмокнул, закусив лимоном.

— Ранили, — киваю.

— Вот, я чего понять не могу, — Никитос закуривает, — чего тебя батя не отмазал.

— А его батя сам и отправил служить, — опять влезает Светка.

— Треш, — Иринка качает головой, — батя у тебя, конечно, жёсткий мужик. Но мог хоть в нормальную часть отправить.

— А я в нормальной и служил, — хмыкаю.

— Да нету в нашей армии нормальных частей, вот на Западе… — затягивает Толян.

— Ну, так иди служить на Западе, — усмехаюсь.

— Служат только дураки, — усмехается.

— Дураки, наркоту по клубам жрут, — встаю. — А там парни Родину защищают.

— Ой, да знаем мы эти байки для быдла, — ржёт Артём. — В армии, мол, мужиков воспитывают. Ну, бред же. Бред для быдла.

— Ты этому быдлу, в подмётки не годишься, — смотрю сверху вниз. — Не обессудьте, парни, но быдло это вы. Ржёте, срёте и трахаетесь. А за себя даже постоять не сможете.

— А зачем? У меня охрана есть, — не сдаётся Артём, заливаясь наркотическим смехом.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

В приподнятом настроении шагаю из кабинета отца, где брат Лаки рассказывал о том, как там поживает Сашка.

Всё-таки в этом что-то есть, вот так встретить брата своего друга. С которым прошёл огонь и воду. Приятно узнать, что у Сашки всё в порядке, что жена его — Лида его дождалась, а не загуляла. Нет, эти двое достойны друг друга, парень за всё время службы ни разу с пути не сбился, храня верность жене. Да уж сила воли у мужика железная.

А может бросить всё и рвануть в гости? Раскидаться с проблемами и на недельку к Сашке. А то, что-то прямо тоска такая взяла… А ещё надо найти мать и брата Витьки Тихони, они же где-то в Москве живут. А у меня же должно быть записано. Может помочь чем?

Так, Балагур у нас сирота, а вот у Молота есть родители и сестра. Хотя там Пьеро под боком… Но опять же. У Петьки наверняка своих заморочек хватает. Он, конечно, случись что, всегда поможет. Но проблемы они разные… К примеру, денег на учёбу Олежкиной сестре надо. Хм… Или вон Витькиному брату. Учёба нынче дорогая.

Тому же Пьеро можно, просто, позвонить. Да вообще можно всем позвонить! У меня же в дембельском альбоме есть все контакты. У кого домашний номер, у кого номера родителей. Это я всем свой мобильный давал. Меня-то правило о том, что бездействующие номера, сотовые операторы блокируют, не касается. Мажор я или как?

Всё, решено, сейчас вот решим проблемы Палыча и обзвоню всех. Да. А то мало ли? Хотя, что мало ли? Парни у меня не маленькие дети. Но есть у них недостаток, бабло просить не станут. Упираться, пыхтеть будут, но не станут… И что? Ведь просто так не предложишь, да и не стоит их портить. Спросят дам, а предлагать не буду. Хотя, как-нибудь завуалировано можно спросить. Может, кто бизнес мутит? Или работу найти не может? У бати моего, бизнес во всех крупных городах есть, всяко, можно подсуетиться.

А вот семье Молота и Тихони помочь стоит. Особенно Витькиной, там мать пенсионерка и брат молодой, за Олежкиными Пьеро присмотрит, он там как родной…

Зайдя в свой номер, развалился на кровати. Хорошо! Что-то я сегодня подустал, не то чтоб с ног валился, но всё же! Денёк-то бурный выдался. Правда, настроение у меня прекрасное: спор выиграл, крутизну свою показал, с красивой девушкой покувыркался и, в заключение, узнал новости о друге! Хороший денёк! Вот сейчас ещё в ванну схожу и спать.

Ага! Щаз! Наивный чукотский юноша... В дверь громко и настойчиво постучали:

— Ну, кому там неймётся? — возмущаясь, иду к двери.

На пороге стоит недовольная жизнью Мила:

— Ты чего меня одну бросил?

— Одну? А папа с мамой? Не люди что ли? — выпадаю в осадок от таких обвинений.

— Не передёргивай, ты меня прекрасно понял! — обличительно ткнув меня пальцем в грудь, вошла в номер.

— А с каких это пор, я начал ребусы на ходу разгадывать? — вот попробуйте хоть раз согласиться с такой предъявой и всё, будете крайним всегда. — Будь любезна, обоснуй!

— Ты меня бросил!

— Неправда, ты осталась с родителями.

Мне кажется или Мила начала повторяться?

— Тебе на меня наплевать! — сверкнув глазищами, бухнулась на кровать и, закинув ногу на ногу, грозно уставилась на меня.

Я же, рассматривая аппетитное бедро, заметил:

— И как у тебя язык-то повернулся такое сказать? Просто у меня был важный разговор!

— Важный? Важнее меня? — глазки резко увлажняются, чтоб пустить слезу.

— Ну что ты, конечно, нет, — присев рядышком, пытаюсь обнять и погладить по такой симпатичной ножке.

Но Мила находится не в духе и просто отталкивает меня:

— Все вы мужики одинаковые! Только одно на уме! Я тебе только для этого нужна!

Вот где-то я уже это слышал и не раз. Такое ощущение, что тексты для женщин пишут в одном месте, а потом широким тиражом распространяют. Вот уже и плакать начала. Как говорится, в ход пошла тяжёлая артиллерия.

Некоторые мужчины не знают, как себя вести с плачущей женщиной. Я тоже не большой специалист в этом вопросе. Но есть одно отличие: мне пофиг, у меня иммунитет на женские слёзы. Могу попытаться успокоить, но вот верёвки вить из меня не выйдет.

Только не надо думать, что я бездушное чудовище! За этот «бонус» кровью заплачено. Помните о моём шраме через весь живот, когда вот такая же плакса, пырнула меня ножом? Вот, вот... Такие уроки даром не проходят!

Вот и сижу теперь, пользуюсь старым, проверенным веками методом: рассказываю какая она красивая и как я виноват... А что? Как говорит Степаныч: «Если женщина неправа — извинись».

Мила уже не плачет, а тихонько всхлипывает, уткнувшись носиком в моё плечо. Я же, продолжаю говорить глупости, поглаживая ножку с такой нежной, шелковистой кожей. Всхлипывания прекратились, сменившись, всё учащающимся дыханием. Меня окутывает аромат молодой возбуждённой девушки. Всё! Выспался, называется!

Как и следовало ожидать, проснулся только к обеду. И то, только потому, что мобильник разрывался от желания разбудить меня. Хотя чего это я? Желание было не у телефона, а у папы, который и звонил мне.

— Алло.

— Егор?

ГЛАВА ВТОРАЯ

Прошло несколько месяцев, всё в каких-то делах: я получил диплом и, время от времени, ездил с отцом на разные переговоры с иностранцами. Папа был весьма удивлён моими познаниями в языках и пользовался мной как переводчиком, попутно посвящая в разные дела. Не скажу, что мне это нравилось, но что поделать? Надо!

Парням тоже почти всем позвонил. Поговорили. В общем-то, у всех всё было нормально.

Не смог связаться с Димкой-Маркони. Со слов его родителей понял, что Димка уехал куда-то учиться, но куда они не знают. Но, мол, пишет, что всё хорошо. Сперва я озадачился, а потом вспомнил, какую судьбу моему другу приготовил дед и успокоился. Димка, же какой-то супер взломщик прирождённый. На вроде Белки, моей подруги. Эх, где же ты рыжая бестия?

Так же облом вышел с Петькой-Пьеро, тот тоже исчез, с тем же результатом — уехал учиться. Но за маленьким исключением. Уехал не один. А догадайтесь с кем? Да ни в жизнь не сможете. Только представьте, этот оболтус женился на сестре Олега Молота и вместе с ней куда-то усвистал.

Хотя, куда догадываюсь, вопрос в том, почему на свадьбу не позвал? Но вопрос выяснился быстро. Оказывается, женился он за один день, пришёл, сделал предложение, увёл в загс, и на следующий день молодожёны уехали. Ну, тут всё понятно. Укатил учиться на лекаря, а на Лизе, сестре Молота, женился чтоб с собой забрать.

И это круто. Насколько я помню, судя по фоткам, сестра у Олега красавица. И куда Петька раньше смотрел? Хм… Точно. Она же мелкая была. Несовершеннолетняя. Ну и славно. Лучшего мужа для Олежкиной сестры не сыскать.

Андрей-Пепел по телефону ничего прямо не сказал, но я так понял, что его куда-то пристроил подполковник Васильев. В общем, где-то в спецслужбах трудится. Вот и хорошо, глядишь, до больших звёзд дослужится.

Хан, помогает отцу раскручивать охранную фирму. Заместителем работает. Батя у него бывший военный. Ушёл в отставку, пока Марат служил. Предложил связать его с дядь Петей, тому надёжные люди всегда нужны, а тут целая фирма. Хан не отказался. Так что, дела у них идут в гору.

Антошка-Листик укатил к своей Джульетте которую спас от насильников в подвале. Вера по прошествии времени начала приходить в себя, но оставалась очень замкнутой и необщительной. Как результат, растеряла всех друзей.

А когда Листик нарисовался на пороге, потеряла сознание… от избытка чувств. Оказывается, надеялась, что её герой и защитник сдержит слово и приедет. Но как вы понимаете, веры в мужчин у неё не особо много. Но кто этих девчонок поймёт? В общем, Листик так и остался у них в городе. Сперва родители Веры вцепились в него клещом: «Погости. Дочка, на человека стала похожа. Не уезжай. Вдруг опять замкнётся? Она же только твоими письмами и жила».

Так что Листик пообещал пригласить на свадьбу. Я тут же влез с предложением её оплатить. Но Антоха отмахнулся. Дескать, не в деньгах проблема, лета ждут. Чтоб всё красиво было. Да и боится он девушку трогать пока… Хочет, чтоб привыкла к нему, а то до сих пор порой от прикосновений вздрагивает.

В общем, у Листика тоже всё нормально, работает у будущего тестя. Который, готов на него чуть ли не молиться. Мало того, что дочку из депрессии вывел, а до этого спас. Так ещё и проблемы, которые, с местным криминалом были, решил.

Я потом в интернете посмотрел, ради интереса. Были в том городе взрывы, были. Целую банду кто-то вывел под ноль. Но концов не нашли. Всё списали на бандитские разборки. Вот ведь бандиты распоясались. Прям беда, режут друг друга…

Про Сашку-Лаки вы и так в курсе. Работает у отца в автосервисе. На жизнь не жалуется. К идее, приехать к нему в гости, отнёсся с восторгом. Тут же вывалив на меня миллион планов. Так что к лету поеду. Немного побуду, заберу его с женой и к Листику на свадьбу.

Ещё съездил к маме и брату Вити-Тихони. Жили они не богато, но при этом на жизнь не жаловались. Ольга Петровна весьма бодрая учительница-пенсионерка пятидесяти двух лет. Очень обрадовалась мне. Просто расцвела и принялась расспрашивать, про то, как мы служили. Что да как? Запаивая нас с Вованом чаем, да под принесённый нами тортик.

Потом из школы пришёл брат младший Витькин — Серёга. Очень серьёзный одиннадцатиклассник. И разговор свернул на то, как погиб Тихоня. Стоит ли говорить, о том, что мама его в результате залилась слезами. Но со временем успокоилась и попросила прощения за то, что расклеилась. Вот ведь человек какой…

А потом Серёга сказал, что ему пора идти работать. Оказывается, те деньги, что выплатили семье, после гибели Тихони, не были растрачены. А пошли в дело. Малой прикупил некоторое оборудование, которое поставил в гараж доставшийся от отца. И теперь чинит машины всем желающим. А так как руки у парня оказались золотые, то и клиенты имеются. Так что лишнюю копейку он в дом приносит и не малую. По их меркам конечно. Это Ольга Петровна похвасталась.

Вот тут я задумался. Дать денег? А если хорошего парня испорчу? Халява до добра не доводит, и я тому пример. Так что сделал ход конём. Купил небольшой автосервис неподалёку. И купил на свои, не стал у отца просить. Кто бы что не думал, а я и сам по себе не бедный.

Конечно, старт дали деньги отца. Но так уж получилось, что я в своё время ещё перед армией, вложил кое-куда деньги. Признаюсь, на спор дело было. Девчуля одна презрительно заявила, что, мол, я могу только тратить. Я обиделся. Так как был пьян.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

В этот тихий декабрьский вечер ничего не предвещало тех бурных событий, которые начались со звонка Палыча:

— Алло. Егор?

— Я это, я! Здорово, Палыч! Рассказывай, как твоё хорошо!

— Егор, надо поговорить. Срочно!

— Хм... — чешу затылок. — Приезжай или может мне приехать?

— Лучше я.

— Жду.

Палыч появился через час и сразу взял быка за рога:

— На, посмотри! — бросает на журнальный столик диск. — Найдётся куда вставить?

— А ничего так... — заметил Вован, вместе с нами смотрящий происходящее на экране. — Палыч, прими мои комплементы, ты однозначно крут!

— Крут-то, крут... — сказал слегка польщённый комплементом мужчина. — Только что делать-то? Это ведь на вашей базе снято, — разводит руками.

Да-а-а… Палыч однозначно крут, так лихо поворачивать и «окучивать» двух молодых и чрезвычайно симпатичных массажисточек. Есть чему поучиться у старика. Есть…

— Егор, ты чего молчишь? — гость нервно вышагивает по комнате.

— А ты что не видишь? Я завидую, — с усмешкой подмигиваю. — Чтоб я в твоём возрасте так мог!

— Так! Хватит! — рявкнул Палыч, отключая воспроизведение.

— Ты чего творишь? — возмутился Вовка. — Включи фильму!

— Мужики, может, хватит стебаться? — прижимает руки к груди. — Давайте о деле!

— Анатолич, надо ехать, я этих двух запомнил, — шепчет мне в ухо Вован.

— Обязательно! Но только после меня... — так же тихо отвечаю ему.

— Замётано, — кивает.

— Ну что ж, Палыч, — машу рукой в сторону кресла, — рассказывай, откуда взялось это народное творчество?

Тяжко вздохнув, гость начинает жаловаться:

— Приехал домой с работы, заглядываю в почтовый ящик, а там вот этот диск. Представляете моё состояние? А если бы жена это увидела? Не пережила бы!

— Ну, жена-то твоя не дома, так что, раньше времени кипеш подымать не надо, — Вован задумчиво трёт подбородок. — А шантажистов найдём, никуда они не денутся. Чай не в полицию пришёл, — скалит зубы.

— Это не шантаж, — отрицательно крутит головой Палыч. И достав из кармана блокнот, вынул из него жёлтый стикер, вложенный между страниц. Протягивает мне: — Вот. На диск приклеено было.

Взяв в руки бумажку, на которой печатными буквами было выведено: «Уважаемая Анна Ильинична, посмотрите, как ваш муж вас любит!»

— И где логика? — сделав удивлённое лицо, смотрю на Палыча. — Ты же там вовсе не жену любишь.

— Егор, мне не смешно! — взмахивает руками. — Ты понимаешь, что было бы, если Аня это увидела?

— Извини, не сдержался! — смеюсь. — Значит, думаешь, что хотели семью разрушить? Палыч, а любовница не могла?

— Нет у меня любовницы! — отмахивается.

— А бывшая?

Палыч крепко задумался:

— Да хрен его знает!? От баб всего можно ожидать! — и, почесав затылок, добавил: — Нет! Я же последнюю бросил месяц назад! Где бы она диск взяла?

Теперь задумался я. Что-то не давало мне покоя. Вопрос, что? Взяв в руки стикер, начал рассматривать его со всех сторон... Вот оно! В нос явственно ударил резкий запах. «Тройной одеколон!» Интересно-о-о!

— Анатолич, это Светка, дрянь такая! Больше некому! — Вовка аж подпрыгивать начал от возбуждения. — Посуди сам. Палыча подставить пыталась? Пыталась! А сделать могла? Да легко! Вот и решила довести дело до конца. И ведь выждала, чтоб подозрения от себя отвести!

— Ну, насчёт, выждала — спорный аргумент!

— Ты что, её защищаешь? — Вован встаёт в позу, уперев руки в бока.

— Нет, — отмахиваюсь, — но надо разобраться. Палыч, ты никаких подозрительных личностей не замечал?

— Егор, ты о чём? Вокруг меня этих личностей… Табунами ходят! — посмотрев на меня, как на дурака, качает головой.

— Ах, да! Точно! — смущённо улыбаюсь. — Забыл.

Поговорив ещё с полчаса, проводили Палыча и навострили лыжи к дяде Пете. Девять вечера — спать не должен. Несмотря на то, что у него имелась своя шикарная квартира, жить он предпочитал у нас. Да и правильно, чего кататься туда-сюда?

Искать дядю Петю отправились в его апартаменты. На подходе к точке назначения случилась приятная встреча. Оттуда, как раз, выкатывала передвижной столик рыженькая горничная, та самая, что в первый день моего возвращения домой подавала напитки, демонстрируя свои прелести. И тихо поздоровавшись, упорхнула, покачивая бёдрами. Кстати, офигенные бёдра...

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ

Естественно, что на базу мы выехали только на следующий день. Переться в ночь — дураков нет! А с утречка, да на свежую голову — красота! Вот и едем, такие жутко красивые, на трёх машинах. Впереди джип охраны, следом мы с Вовой на его новеньком БМВ, а сзади микроавтобус СБшников. Парням предстоит разыграть маленький спектакль.

Вот миновали КПП и въехали на территорию, где нас уже ждали: одетая в короткую шубку Светочка и начальник местной СБ. Довольно интересный дядечка: на вид лет пятьдесят, невысокого роста, кругленький, с копной чёрных, как смоль, волос, завивающихся в забавные колечки, и огромными УСИШАМИ! Этакий, кучерявый колобок с усами. Однако, по уверению дяди Пети, очень серьёзный профессионал.

Ещё бы, приглядывать за таким огромным объектом другого не поставят. На нём и гостиничный комплекс, и медицинский центр, и школа телохранителей (как оказалось, здесь и такая есть) и многое другое. Я даже сперва решил, что он тут самый главный, но нет, оказывается в его непосредственном подчинении: только охрана и школа. У всего остального свои начальники. Хотя всё, что касается безопасности, в его ведении.

Короче, я ничего не понял и решил даже не заморачиваться в попытке разобраться. Мне было достаточно того, что вопросы связанные с моим расследованием, придётся решать с ним.

— Егор Анатолич, здравствуйте! А я Олег Васильевич! — пухлый живчик радостно трясёт мне руку. — Можно просто Василич! Поступаю в ваше распоряжение!

— Да-да, Олег Васильевич, здравствуйте, — делаю таинственное лицо. — Нам надо переговорить. Где мы сможем это сделать?

— Э-э-э... Мой кабинет в другом здании, но мы можем...

— Не надо, — останавливаю его взмахом руки, — поговорим у меня в номере, — и, повернувшись к стоящей рядом рыжей красавице, продолжил: — Здравствуйте, Светочка, будьте любезны, проводите этих симпатичных молодых людей в ваши апартаменты, — взмах в сторону троих парней с очень серьёзными лицами.

— В смысле? — на лице девушки отобразилось удивление.

— В прямом, Света, в прямом, — злорадно усмехаюсь. — Они сейчас устроят в вашем жилище обыск!

— Обыск!? Как это понимать? Я позвоню... — в этот момент она сбилась, демонстрируя то, что я и так знал — свою сообразительность. И уже совсем другим голосом, тихим и обречённым: — Ну, нельзя же так.

— Можно, Света, можно! — если честно, мне было немного жаль её. Но дело, есть дело, да и часть вины в происходящем была на ней.

— Так, обыщите там всё! Если что найдёте, позвони, — скомандовал старшему в этой троице.

Тот только кивнул и, слегка придерживая расстроено опустившую голову рыжеволосую красавицу, повёл её к входу.

— Ну что, Олег Васильевич, идемте! Думаю, кто-нибудь найдётся выдать мне ключ от папиного номера?

— Думаю, да, — кивает. — Но, Егор Анатолич, может, вы объясните что происходит? — на лице мужчины озабоченность.

— Конечно! — радостно скалюсь. — У нас завёлся грызун!

— Не может быть! — озадаченно крутит головой.

— Может, может, — вещаю трагическим шёпотом. — И в ваших интересах помочь мне найти его. Надеюсь, вы меня понимаете?

— Конечно... — мужчина выглядел пришибленно.

Ну, ещё бы, поимка разного рода грызунов и несунов — его прямая обязанность. И если проворонил появление, то надо реабилитироваться в поимке, а то, не ровен час, потеряешь тёплое местечко. Так что, после того, как парни найдут у Светы компромат (а они найдут, если не найдут, подкинут!), он будет землю рыть, доказывая, что не верблюд.

— Олег Васильевич, вы надеюсь, понимаете, что то, что я вам сейчас скажу, не подлежит разглашению? — спрашиваю, развалившись на диване, в папином номере.

Мой собеседник сидит напротив, в кресле, а рядом со мной развалился мой секретарь — Вова. Сосредоточенно сопя, буровит взглядом оппонента, создаёт психологическое давление, только по-моему зря... Этот дядя, совсем не так прост, как пытается казаться и Вовин взгляд ему до лампочки.

— Конечно, Егор Анатолич, — разводит руками. — Не первый день замужем.

— Вот и хорошо, — задумчиво тру подбородок. — Теперь слушайте, что у нас произошло...

По мере повествования мужчина всё больше мрачнел. Ещё бы, на его территории произошёл такой конфуз. Но надо отдать ему должное: даже после того, как мне позвонили и сообщили, что в комнате Светы нашли видеокамеру с записью, он не поверил, что это она. И тут же предположил, что её подставили. Умный дяденька, может чего и присоветует...

Хотя, когда я попросил обосновать свои выводы, ничего нового он мне не сказал. Аргументы были всё те же, что и в случае с дядей Петей. Почти слово в слово: умная, честолюбивая, хотя и слегка стервозная. И, как утверждает Олег Васильевич, эта её стервозность, ещё больше заводит мужиков.

Так что, большая часть мужского население базы, мечтает увидеть её в горизонтальном положении. И попытки уговорить красавицу на мимолётный роман не прекращаются ни на минуту. Так что, возможно, слухи слегка преувеличены обиженными ухажёрами!? Хм... Интересно, интересно!

ГЛАВА ПЯТАЯ

Проснулся от того, что начала открываться дверь и в мой номер на цыпочках принялся пробираться Вован. Вот ведь неугомонный. Кстати, а почему дверь опять не закрыта? Расслабился ты Егорка.

Но с другой стороны, открывать то, ходила Ира, когда нам еды ночью прикатили. Не мне же было идти? Я в этот момент был сильно занят, подругой грудастой медсестры — Катей. Да и Ирой тоже занят был, но она в тот конкретный момент оказалась посвободней.

Так что слева от меня черноволосая Ирина, а справа блондинистая Катька. А Вован собирается нарушить идиллию…

— Вова, не вздумай орать, — резко распахнув глаза, строго смотрю на открывшего рот здоровяка.

— Да я не собирался… — немного стушевался напарник.

— Пусть спят, — напряг пресс и рывком сел в кровати. Потерев лицо, с недоумением смотрю, на довольную физиономию Вовы.

Ах… Ты ж… Сев сдёрнул вслед за собой одеяло, оголив прелести красоток. Так что приходится улечься обратно, ещё и одеяло накинуть на девчонок. Нефиг пялиться. Самому мало.

— Батя твой вместе с Капитаном явились, — огорчённо вздохнув, шепчет Вован.

— Так, — киваю, — дядь Петя понятно, но чего отец припёрся? А вообще хорошо, — кидаю взгляды по обе стороны от себя, — что спать решил не в батином номере. Вот бы сейчас шумно было…

— Одна из массажисток раскололась, — цыкнув зубом, пояснил Вован.

— Сбежать пыталась? — хмурюсь. Обошли на повороте.

— Не-а, — качает головой Вовка, — я так понял, их обоих сейчас сюда везут. Но как я понял, из фразы брошенной твоим отцом, Олегычу: «С одной стороны Егор обидится, что ты девок на месте допросил. Но с другой стороны, что-то разыгрался мальчик, проучить…» Дальше не слышал, далеко отошли, — разводит руками.

Разыгрался? Вот значит как? А они решили мне нос утереть, чтоб помнил, кто в доме самый умный?

— Кажется, плакала моя машина, — грустно тянет Вовка.

— Так, — хлопаю ладонью по одеялу. — Погоди, побарахтаемся ещё. Известно почему, массажистка это сделала? Какой смысл? Может с перепугу созналась?

— Не знаю, — грустит здоровяк.

— Не могла она сама, — сонно бурчит Катя, и, провернувшись под одеялом, закинула на меня ногу, прижавшись горячим телом.

— Потому что дура, — вторит Ира, смачно потягиваясь. Да так, что одеяло сползло с её не маленькой груди. Вова сглотнул, Ира ойкнув натянул одеяло до подбородка. — Чего пялишься?

— Красиво, — разводит руками Вовка.

— Так, стоп, — выставляю перед собой руки. — Тут такое дело Вован, что фиг им, а не твоя машина. Выйди пока, пусть девчонки оденутся.

— Вот всегда так, самое интересное и без меня, — посмеиваясь, напарник исчезает за дверью.

Девчонки довольно вяло выползают из-под одеяла и одеваются. Ещё бы им не быть квёлыми, судя по часам, на которых девять утра всего, поспать удалось всего четыре часа. Мне за глаза, а вот красотки не выспались. Ну да ничего страшного. Им на работу только к обеду.

— Вован, заходи, — нацепив на себя брюки и футболку, остаюсь лежать на кровати. Катька упала в кресло, а Ира разлеглась поперёк кровати, положив голову мне на бедро.

— Пам-парам-пам-пам… — напевая незамысловатый мотивчик, здоровяк вкатывает в номер тележку заваленную едой. — Ну и кто лучше всякой секретутки? — улыбается во все зубы.

— Ты, конечно, потираю руки. У тебя только один недостаток, — хитро щурюсь.

— Какой? — недоумевает мой секретарь.

— Тебя трахать нельзя, — ржу.

— За то нас можно, — подрывается к столику Катя.

— Так что не верь, Вовка, ты лучший, — поддерживает подругу Ира.

Смеёмся. С удовольствием выпиваю стакан томатного сока и набрасываюсь на мясо. Потерянные ночью калории требуют восполнения. Допрос был с очень большим пристрастием.

— Что вы там говорили, про эту массажистку-то? — через некоторое время интересуется Вова.

— А чего говорить? — пожимает плечами Ира. — Вика сама бы такого не смогла придумать.

— Мозгов бы не хватило, — поддерживает Катя.

— Да с чего вы решили, что эту девочку зовут Вика? Может это вторая? — удивляется Вова.

Но ответить никому из красоток я не позволяю:

— Стоп. Скажи-ка, Вова, а как у тебя допрос «арбузов» прошёл?

— Арбузов? — хихикают девчонки.

— Чего смешного? — недоумеваю.

— Да мы её «Титьки» зовём. Таня-Титьки, — хихикают.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Массажистку Вику привезли минут через сорок, но мне звонить никто не спешил. Решили без меня с ней поболтать? Всё сами узнать? Ага. А я типа поиграл в детективов ну и ладно. Смотри, Егорка, как большие дяди работают.

— Можешь, что интересное добавить? Нет. Ну и не лезь больше под руку.

Зато я теперь точно знаю, кто всё замутил. Потому что, наведался к нашей подозреваемой в столовую. Как говорится, земля слухами полнится, и повариха Таня заливалась там слезами по глупой племяннице. Дескать, она же хорошая девочка и прочая. И весь женский коллектив столовки, уже рвался просить, чтоб девочку строго не наказывали. Мол, не в себе была. Жених бросил. Мерзавец. А она так старалась, для него. Отдайте на поруки.

Понятное дело, что ни обвинять, ни уличать, ни в чём её не стал. Доказательств то нет. Не хочется мне светить моё умение, видеть ложь. Хватит того, что Вова знает. Да и в этом случае родственничкам моим придётся тупо поверить мне на слово, а это не хорошо. То есть поверят, думаю. Но выходить с обвинением, основанном только на моём честном слове… Это такое. Вот если бы Вика созналась. А там как говорится… Пусть дядя Петя расхлёбывает.

В вине Тати-Титьки, как её прозвали мои подружки, сомнений не было. Достаточно было послушать, как она наваливала на уши своим коллегам по работе. Так что вернулся в номер и принялся ждать. Надеюсь, Василич всё сделает, как надо.

Ждать звонка от отца стало скучно и я решил прогуляться в ту сторону. А то взяли манию, без меня допросы вести. Пойду, может, новости у охраны выпытаю.

Возле дверей было довольно людно. Несколько СБшников из тех, кто с нами приехали. Кирилл-водитель, тот самый, с которым мы ездили спасать Палыча от бандитов. За стеклянной стеной видно, как на балконе опоясывающем весь этаж, курят несколько мужиков. И самое приятное Тимофей. Мою бывший сторож.

Эх сколько раз он меня скручивал и тащил домой, а уж из скольких передряг вытащил. Может, помните, я рассказывал, как он учил моих подружек в общаге приёмам самообороны? Когда одна из них, пнув его в живот, улетела в стену. Вспомнили?

— Тимоха! Здорова! — радостно скалясь, иду к нему.

— О, Анатолич! — довольно щурясь, жмёт мне руку. — Рад тебя видеть! — и пожав руку Вовану, произнёс: — А ты мне теперь, как брат, — смеётся.

— Это ты на что намекаешь? — усмехаюсь.

— Намекаю? — Тимофей оглядывает присутствующих мужиков. — Братва, ответственно заявляю, я прямо говорю. Я своё отмаялся, — раздаются осторожные смешки. — Хотя, — вдруг становится серьёзным, — говорят, ты повзрослел, не бухаешь, по бабам не бегаешь.

— Но-но, — возмущаюсь. — Баб не трожь, это святое, — на этот раз смешки раздаются уже смелее. — Ты где пропадал-то? — интересуюсь.

— Да так, — вздыхает, — в командировке был.

— А чего так грустно, — интересуется Вован. — Что-то не так пошло?

— Да вроде так всё… — разводит руками. — Но и не так тоже…

— Потери были? — напряжённым голосом спрашивает Вовка.

Тимофей кивает.

— Кто? — от такого вопроса по спине пробегают мурашки.

— Не у нас, — Тимоха с тоской смотрит в окно. — У армейцев. Напарник мой говорит, молодняк совсем был — лет по двадцать пацанам. Я-то в прикрытии был, сам не общался. Мы груз сопровождать ушли, а они погоню за собой увели. Как-то так мужики. Ничего не меняется… Пацанами дырки затыкают.

— Да уж… — произнёс кто-то из присутствующих.

— Мажор? Мажор это ты? — от выхода на балкон раздаётся удивлённый голос.

Оборачиваюсь и вижу Игоря, того самого парня, который вместе с нами вытаскивал из плена семью генерала Разина вместе с ним самим. Вот так встреча!

— Я, — расплываюсь в счастливой улыбке. Это же кусочек моего прошлого, человек который вместе со мной рисковал жизнью. Делаю несколько шагов на встречу, раскинув руки.

— Мажор, отморозок ты чёртов! — гаркнув во всё горло, Игорь крепко обнимает меня. — Живой бродяга! Живой! — и отстранившись, потерянно говорит: — Я слышал, что вы в засаду попали, что вас чуть не всех там положили…

— Почти, — опускаю голову. — Молот, Тихоня, Балагур погибли. А остальных покрошило так, что комиссовали по ранению.

— Трое, значит, — вздыхает. — Вот ведь как… А какие парни были… — тряхнув головой, предлагает: — Слушай, может, вечером соберёмся, помянем? А? Вон Тимоху позовём, это он в прикрытии у нас был тогда.

— А давай, — соглашаюсь.

И тут Игоря понесло:

— Слушай, ты сам-то тут откуда? На работу устраиваешься или взяли уже? Если что я тебе рекомендации такие дам, что мало не покажется, — потом замахал руками на слегка обалдевшего Тимофея. — Братан, прикинь это же тот самый Мажор.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Не получилось у нас допроса. Что уж тут говорить? Раскололась массажистка Вика, до самого низа. Аж взахлёб рассказывала. Что творится, люди добрые, мной опять красивых девчонок пугают? Беспредел какой-то.

В общем, ничего нового я не узнал. Татьяна хотела избавиться от конкурентки, и тупо запудрила мозги своей глупенькой племяннице. Ту как раз жених бросил, вот она и была зла на весь мужской пол. Нет, не буду вам этот бред пересказывать. Она же реально верит, что это жених негодяй, не оценил её стараний. Тьфу.

Короче говоря, все разошлись и в кабинете отца остались только мы вчетвером. То есть, мои старики и мы с Вовой.

— Пап, — смотрю на закрывающуюся дверь, за которой скрылся конвой, — а что с ними будет теперь?

— Накажем, — отец встаёт и наливает себе грамм сто коньяка. Залпом выпив, выдыхает: — Наконец-то. Мне это реально было надо.

— А как? — не сдаюсь.

— Пока не знаю, — пожимает плечами, — но они нас предали…

— Ну не то чтоб предали, — не соглашается дядь Петя, — точнее предали, но не совсем.

— Полупредательств, не бывает, — поджимаю губы.

— Да понятно всё, — на этот раз не спорит дядя Петя. — Но они же не нам навредить пытались. Но в тоже время, сложно спорить с тем, что они знали, что нельзя ни снимать, не тем более устраивать такие провокации. Да, ты прав, тут главное начать. Так что предательство, хоть и с оговорками, но не убивать же их за это!

— Почему нет? — смотрю дяде Пете в глаза. — Наказание должно быть справедливым. А исторически так сложилось, что за предательство и за измену смерть. Если отбросить всякие моратории на смертную казнь, — усмехаюсь.

— Ты что несёшь? — глаза у дядьки становятся большими. — Ты где такого нахватался?

— У дедушки, — пожимаю плечами.

— Проклятье, — батя успевший на нервах нацедить себе ещё один стаканчик так и бахнул его на стол. — Он же обещал мне, что не будет вмешиваться!

— А он и не вмешивался, папа, всё как ты хотел, — сощурив взгляд, цежу сквозь зубы: — Даже когда я подыхал под пулями, не вмешивался. Всё как ты хотел. Он ваш договор, до последней буквы выполнил. Так что не всегда твоё вмешательство в мою жизнь благо. Если бы меня грохнули, дед бы не стал вмешиваться. Ведь вы с ним договорились, а, папа.

— Проклятье, — всё-таки заливает в себя коньяк.

— Ну, где-то так, — вздёргиваю бровь. — Но вопрос так и остался без ответа, что вы собираетесь делать с Татьяной и Викой. Если предали, то должны умереть. Ведь так?

— Да что за бред ты несёшь, — дядь Петя вскакивает на ноги, — не заслужили они смерти. Да дуры, но не убивать же за это?

— Почему, — стараясь выглядеть равнодушным, продолжаю давить на психику. — Говорят, что дурака только в могилу.

— Это про горбатого говорят, — качает пальцем батя. — Что с тобой, сын, ты чего такой кровожадный?

—Я? — удивляюсь. — Ни в одном глазу. Это же ты громкими словами кидаешься. Именно ты сказал, что вас предали. А дядя Петя вообще, боится вслух произнести их имена — Таня и Вика. «Их» да «они». Полупредательство приплёл. Чего молчишь, дядь Петя? Это ведь ты бабу бросил.

— Я что её одну бросил? — возмущается дядька. — И не тебе меня бабами попрекать, — бьёт кулаком в ладонь.

— Не мне, — соглашаюсь. — Только вы, драгоценные мои, заигрались. Забыли что другие тоже люди, что у них есть чувства. Захотели, приставили за мной слежку. А то, что мне не нравится, что о каждом моём шаге докладывают, всем плевать. Скажи дядь Петь, что ты сделал для того, чтоб Татьяна поняла, что у неё нет шансов? Она ведь вернуть тебя хотела, а не отомстить. Так что, это в том числе и твоя вина. Ты же с ней даже не расстался, ты просто завёл себе новую пассию. Так нельзя.

— На себя посмотри, — огрызается, хотя и не так уверенно.

— А что я? — оглядываю себя. — Я бы не обломался с обоими спать.

— И при этом ты типа хороший, а я плохой? — злится.

— Ага, — киваю, — просто замечательный. Жениться тебе, дядь Петя, надо, вот что.

— С чего бы это? — обалдев от моих выводов, хлопает глазами. — Может и тебе жениться, чтоб по бабам не бегал?

— Мне нельзя, — тягостно вздыхаю, опустив плечи, как будто вся мировая скорбь повисла на них.

— Почему это? — батя задумчиво смотрит на дядю Петю.

— Молодой и несерьёзный. Да что про меня говорить, если у нас даже дядя Петя не женат. И это в сорок два годика. Так что… — развожу руками.

— Ладно, о тебе позже, — кивает отец, — а насчёт тебя Петя… Согласен с Егором, жениться тебе пора.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Ну что я могу сказать… Посидели мы с мужиками хорошо. Я бы сказал душевно. Оккупировали столик в столовке и принялись, культурно выпивать. Хотя Тимофей по началу, был немного скован. Всё-таки слишком долго он был моим сторожем. Так что, момент когда я начинал принимать алкоголь, для него всегда знаменовал начало трудностей. Но заметив, что никто в нашей компании не гонит, а всё больше тянет на поболтать. Расслабился. Тем более, что поговорить нам теперь есть о чём…

Это раньше между нами была пропасть, мажор и его цербер. А теперь? Неужели два спецназовца не найдут общих тем? А четыре? Да под хорошую закусь? Вот и я о том же. Но как говорится, чем лучше вам было вечером, тем страшнее утро… А кто у нас молодец? Правильно я. Добыл парням выходной. Так что болейте на здоровье. Странно звучит, не находите?

Игорёк, кстати, больше всех над собой ржал, весь вечер то и дело предлагая дать мне шикарные рекомендации. И тут его ждал второй облом. Он же начал после определённой дозы предлагать дать рекомендации местным девушкам, дескать, они должны знать какой я клёвый. А уж он так расхвалит, да они штабелями начнут укладываться.

Вован, паразит такой, тут же заявил, что дескать надо обязательно, а то прям никакого сладу с местными красотками нет. Не дают. Ну, гад ведь?

Пьяненький Игорёк, тут же предложил устроить стихийный митинг и рассказать всем дамам на базе, как они заблуждаются. А кто его поддержал? Нет, скажите мне честно, нафига я пригрел на груди эту здоровенную, наглую, подколодную змеюку? И Тимоха тоже гад, потому что они вдвоём с Вованом затащили Игоря на сцену и дали ему микрофон.

Я же был глубоко возмущён, да. Точно вам говорю. Возмущён до глубины души, таким поведением. Точно помню, орал им в след:

— Давай хвали меня громко…

Остальные мужики пришедшие посидеть вечерком, перед сном, тоже требовали хвалить меня. Пятнадцать человек. Ну, а чего им быть против?.. Неужели вы могли подумать, что при отсутствии большого начальства, (моего папани с дядей Петей, кто не понял), четыре пьющих бывших спецназовца, будут смотреть, как ещё пятнадцать бывших спецназовца сидят на сухую? Ой, не смешите меня семеро, я и сам весёлый.

Хотя, на этом празднике жизни отсутствовали двое персонажей. Потому что Вова перед походом в столовку заявил, что ему в горло водка не польётся, а тем более виски, если он не набьёт морду двум любителям наговаривать на женщин. Отказать в такой простой просьбе моему верному напарнику было никак нельзя. Тем более что я тут же вспомнил о великой несправедливости — не сломанном носе…

Вот ведь как. У меня сломан, у Вовы, у Тимохи, у Кирила… Хотя у Кирилла, как и у меня почти не заметно, но ведь ломали же. Так что пошли исправлять историческую несправедливость.

Собственно рассказывать особо нечего, Вован настучал обоим в бубен. Красавчику Диме Мальцеву, красиво свернул нос на бок. А вот с Сергеем Свиридовым пришлось ожидаемо повозиться, но Вован не ударил в грязь лицом. Глазом об кулак пару раз было, но в грязь нет. Так что мой напарник сверкает теперь шикарным бланшем, под левым глазом. Однако всё равно настучал по соплям, рассказав, что думает о недостойном поведении… Ох отвлёкся. На приятное.

Так вот, о стремлении Игоря расхвалить меня перед местными дамами. Вот интересно чего он им рассказывать-то собирался? Почему спрашиваю? Да кто бы ему дал меня хвалить.

Игорёк только начал. Дамы присутствующие, только собрались узнать обо мне правду...

Что я не сказал про присутствующих дам? Пф... неужели вы думаете, что девятнадцать спецназовцев будут пить в суровой мужской компании? Тем более, что тут все друг друга знают.

А начальник СБ — Василич, уехал за Светой. Так что начальства вообще никакого. Так что и горничные сбежались, и уборщицы. Тут, знаете ли, такие уборщицы, что ого-го. Да и поварихи, с горя, что Татьяну уволили… и официантки… В общем, халява дело такое. Всё равно, всё на меня спишут.

Народу набилось нормально… Подтянулись даже доктора, с прочим медперсоналом и случилось явление Кати и Иры, которые, сперва, соблюдая конспирацию, скромненько хлестали вискарик в окружении своих.

Но девочкам очень не понравилось, что меня собираются рекламировать. Они так Игорю и сказали… Дескать, отдай микрофон сволочь… Самим мало. Я возмутился. Что значит мало? Но девчонки тут же исправились, заявив, что я супер, но они были первыми. Так что нефиг.

Игорёк тут же принялся тупить, дескать, что они имеют ввиду? Мол, чего это если я супер, то почему это они ломаются и динамят хорошего парня?

Вот тут как раз, второй облом и приключился. Потому что местные бабы принялись ржать. Ну, а что? Коллектив маленький, а сплетни дело такое. Так что… Не в курсе были только мужики. Хотя, возможно мужики доктора в курсе? У них там своя тусовка…

И тут кто-то из парней выкрикнул:

— Молодец, не опозорил спецназ!

Кажется, даже аплодировали.

А потом приехал Василич, со Светкой. Возмущались, ругались. Но ничего, им с утра тоже плохо… Да. И со Светкой мы помирились, даже на брудершафт выпили. И с Василичем и ещё с кем-то… Расслабились в общем. И не скажу, что прям нажрался. Старался выпивать в меру. Как говорится, нам пить не надо, своей дури хватает. И вообще не буянил, не дрался, столовку не громил…

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Признавайтесь, вам интересно, смог ли дядя Петя найти себе жену за три месяца? А если нет, то реализовал ли папа свою угрозу?

Не волнуйтесь, всё расскажу. Всё что произошло в течении зимы, до самого третьего марта. Ибо именно этого числа произошло событие, сломавшее уже привычный уклад моей жизни.

Именно этот телефонный звонок станет началом… Как камешек, брошенный с горы, увлекает за собой своих собратьев, образуя стихийное бедствие. В результате под этим завалом исчезнет добропорядочный бизнесмен Егор Милославский и явится миру Мажор... И не только этому миру… Однако не будем забегать вперёд.

Для начала, вспомним о моём желании завести себе ресторан, чтоб пристроить туда работать Татьяну и её племянницу. Как я говорил, для начала хотел немного помурыжить их, чтоб они осознали, во что вляпались, и соответственно оценили моё предложение. Но как говорится… Вмещался случай.

Буквально через пару недель после увольнения, встретил старого приятеля — Никиту. У которого, ресторан, как раз, был. Никитос хотел, конечно, ночной клуб, но вот его отец посчитал это излишним. Дескать, сопьётся совсем и точно пустит клуб по миру. Ага… Как будто ресторан он по миру пустить не сможет? Точнее смог. Это же Никитос.

Встретились мы как раз в этом ресторане, есть захотелось, вот и зашёл. Как раз мимо проезжал. Дело было к вечеру, и я грешным делом думал, что мест там не окажется. Потому что в своё время, это было элитное место, до того, как папан Никиты сделал сыну подарок. Так что пустых мест было полно. Хотя это слабо сказано, там было пусто, если быть точнее. Лишь пара человек за разными столиками, с задумчивым видом двигало челюстями…

В одном из них я узнал грустно жующего что-то приятеля. И всё это под бутылку вина. Пьёт в одного? Интересно, ему просто грустно или это уже диагноз?

Представил Вована как своего компаньона, а то знаю я этих «золотых мальчиков» будет морду кривить. А так нормально… В общем: сели, заказали и разговорились.

Ничто не меняется. Если бухать и спускать бабло в ночных клубах на наркоту и тёлок, а делом не заниматься, то рано или поздно даже самый успешный бизнес загнётся.

— Тут ведь как, Никитос, — сочувственно вздыхаю, — ресторан это в первую очередь репутация, а ты её подорвал. Из респектабельного места пытался устроить шалман.

Да уж, решил Никотос устроить себе привычную атмосферу… В общем, дали по рукам. Ресторан это одно, а грохочущая по ночам музыка это другое. Это ведь было место, куда элита ходила покушать, дорого и вкусно, под тихую ненавязчивую музычку. А заодно дела порешать. А вот спать эта элита предпочитает в тишине.

И хотя попытку устроить ночной клуб ему быстро зарезали, но вот клиент уже перебрался в другое место. И возвращаться не хотел. В общем, испортил репутацию заведению.

— Всё, хана бизнесу, — у меня родилась идея и я начинаю наводить мосты, — теперь никакой рекламой не загонишь назад. Можно, конечно, цены снизить и привлечь контингент попроще.

— Думаешь? — воодушевился Никита.

— Конечно, — киваю, — до того, как народ попроще не начнёт спьяну куролесить. Забыл, какой в соседних домах народ живёт? И начнутся у тебя проверки и прочие проблемы. Да и доходу с ресторана станет меньше. Не, без вариантов, хана бизнесу. Репутация дело такое. Как тебя батя не прибил ещё?

— Да почти, — качает головой. — Сказал, чтоб сам выкручивался, не смогу, значит, фиг мне, а не свой бизнес. Надевать галстук и к нему в офис работать. Прикинь! Егор, это же катастрофа, вставать каждое утро и тащиться на работу. Там же скучно…

— А ресторан твой или отца?

— Мой, — вздыхает.

— Так в чём проблема? — развожу руками. — Продай и замути ночной клуб, как хотел, но в другом районе.

— Думаешь, не думал об этом? — усмехается. — Вот только цену нормальную никто не даёт, все же уже в курсе, что у ресторана проблемы.

У ресторана? Да нет, дружок, с башкой у тебя проблемы, а ещё с наркотой и бухлом. Вот и сейчас сидит уже хорошо выпивший. Бизнесмен, мать его.

— Ну и что? Даже просто недвижимость твоя, в этом районе стоит столько, что тебе почти хватит на клуб, но в райончике попроще. Сам же знаешь, в хорошее и модное место, поедут. Пригласить нашу тусовку на открытие, в новостях сообщить, пару знаменитостей подтянуть. А уж как и что, должно быть устроено в крутом клубе, ты и без меня знаешь. Главное поймать волну. Добавить, конечно, придётся, но иначе, сам посуди… Скоро начнутся убытки. Ещё месяц-два. И всё. Дохода нет, а людям надо платить зарплату и прочие расходы.

— Хм… — Никитос, аж протрезвел. — Так-то да, но жалко же. Это же за бесценок считай продать.

— Потом ещё хуже будет, — развожу руками, — придётся часть денег за долги раздать.

— Какие? — тупит.

— Да хоть зарплату людям, — пожимаю плечами.

— Этим? — оглядывается. — Да пошли они, быдло-о-о…

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Внутри всё похолодело в тревожном предчувствии:

— Что случилось? Что от меня требуется?

— Егор, мне нужны деньги, очень… очень много денег…

— Не вопрос, — даже легче становится, если вопрос можно заткнуть деньгами, то ничего непоправимого не случилось. Поэтому просто уточняю: — Сколько?

— Десять миллионов, — в трубке слышится тяжёлый вздох.

— Нифига себе! Етить колотить. А как срочно надо?

— Желательно ещё вчера, — тяжёлый вздох.

— Секунду, мне надо подумать…

Яростно чещу в затылке, пытаясь сообразить, где можно быстро найти десять миллионов долларов. Нет у меня, конечно, есть такие деньги, есть значительно больше. Но они же в работе или вложены во что-то. Так, лямов восемь я по банковским счетам наскребу, столько точно есть. А ещё парочку можно у отца занять, на недельку. За это время что-нибудь продам.

Тут ведь какая ерунда получилась… Помните, я говорил о том, что пареньку одному денег дал на фирму. Когда доход кое-какой пошёл, то деньги-то мне были не нужны. Ну, а что? Батя отсыпал не жалея. Вот я их и оставил ему в управление. И забыл. Так сказать деньги пьяный давал, и потом он меня тоже не очень трезвого поймал.

Конечно, без адвоката у меня хватило ума ничего не делать. Так что там всё в порядке, кроме одного. Этот перец все мои денежки в течении шести лет инвестировал, то в постройку гостиницы, то торгового центра, то фитнес-клуба. А потом доход снова инвестировал. И так по кругу.

Нормальные же бизнесмены на свои не строят, ага. На чужие. Чтоб риски уменьшить. Вот он и уменьшил.

Пришёл к нему в офис, как раз после поездки к родственникам Тихони, думаю, надо на сервис денег взять. Спрашиваю его:

— Как дела? Где моё бабло?

Перец этот, Юра его зовут, и поведал мне, где мои денежки. Дескать, всё нормально, за всё отчитаюсь. Деньги вложены. А я даже богаче его. Так как у нас равные доли в бизнесе. А бабло моё не тратилось, плюс инвестировалось. Чуть не прибил этого замаскированного под русское имя еврея. Ага, у него мама еврейка, а папа русский. Но, как известно, у евреев национальность по маме. Однако, имя папа выбирал.

В общем, нету денег. Есть тридцать процентов в торговом центе, ещё пятьдесят в другом, пятьдесят в какой-то гостинице, шестьдесят ещё где-то. Двадцать квартир по всему городу, несколько коттеджей, которые сдаются какой-то фирмой, как элитное жильё. Типа квартиры посуточно… И так далее и тому подобное. Около сотни наименований. У меня чуть шарики за ролики не зашли. При этом он меня успокоил:

— Егор, ты не волнуйся. Всеми твоими долями и интересами управляет мой младший брат — Паша.

— Ещё один замаскированный еврей? — поинтересовался, свешивая его за ноги с балкона.

— Егор, ты же бросил всё и забил, — верещит. — Деньги должны работать. Я же не могу управлять один всем, — быстро-быстро причитает, болтаясь на высоте двадцатого этажа. — Если надо, мы с братом начнём переводить деньги тебе на счёт. Уже через месяц!

— Мне сейчас бабло надо, — хмурюсь.

— Не вопрос, всё будет. Сейчас переведу сколько скажешь, только вытащи меня.

Поднял обратно, что я зверь какой?

— Так сколько тебе надо? — заправляя галстук интересуется.

— Триста тысяч долларов, — сплёвываю вниз. Юра сглатывает, наблюдая полёт плевка.

— Не вопрос, — кивает, — пять процентов устроит?

— Пять процентов чего? — не въезжаю.

— Пять процентов на месяц, — как ребёнку начинает объяснять мне. — Я же в долг тебе даю. Хотя какие пять, мы же друзья — три. Три процента. А-а-а… Не надо!

Ну, а чего? Пусть повисит, а то взял моду. Бабло непонятно где, а он ещё и проценты поиметь с меня хочет…

В общем договорились. А чего не договориться старым друзьям? Паша — брат Юры, примчался уже через сорок минут и привёз триста тысяч.

А потом я сломал ему три пальца. Нет, вы представляете? Фиг с ним, что он себе зарплату положил в тридцать тысяч долларов в месяц и десять процентов с дохода. Хорошая работа денег стоит. Хотя с зарплатой он явно переборщил, там и процента за глаза.

Но представьте себе, есть гостиница, мне принадлежит пятьдесят процентов, десять Паше, остальные ещё кому-то. Так вот эти десять процентов куплены на мои деньги. Один из владельцев вышел из бизнеса, а этот фрукт купил себе на мои деньги. И это не единичный случай. Вот вы бы обиделись? Я да.

Так что устроил им там Армагеддон в миниатюре. Мне же врать бесполезно. Чуть позже и Юре тоже сломал пару пальцев. Точнее четыре. Как старшему брату. Оказывается он тоже не без греха. Просто думали, что в такой куче денег, безответственный Егор Милославский никогда не найдёт концов. Ага, щаз. Егор может и не найдёт, а вот злобный Мажор…

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Отец, естественно, помочь не отказался. Выслушав меня, взял телефон и задумчиво, стряхнув невидимую пылинку с пиджака, спросил:

— Как думаешь, министру сразу звонить или попробовать для начала самому договориться с Кацем?

— Я не знаю пап, по уму, конечно, лучше Семёну Осиповичу, — пожимаю плечами.

— Почему ты так думаешь? — чуть прищурившись, смотрит в глаза.

— Министр это либо услуга, либо очень дорого, — пожимаю плечами.

— Верно, — кивает, — в моём случае это возврат услуги. Оставим на крайний случай, так что пробуем договориться с доктором…

И договорился. Кац как услышал отца, тут же его вспомнил и поинтересовался, как я себя чувствую, не беспокоит ли чего?

— С ним всё в порядке, Семён Осипович, но вот у его боевого товарища, с которым он вместе служил, беда и требуется ваша помощь… Да. Хм… Нет, он рядом, сейчас передам трубочку, — протягивает мне телефон, удивлённо поясняя: — Тебя.

— Семён Осипович? Здравствуйте, — я несколько обескуражен просьбой доктора.

— Таки и вам не хворать, молодой человек. Поведайте же скорее, что случилось у вашего друга?

Рассказал, всё что знал, на что Семён Осипович, хмыкнув, резюмировал:

— Совсем не густо. Но это дело поправимое, достаньте мне телефон лечащего врача больной. Так будет продуктивней.

— Да я всё сделаю. Сейчас позвоню…

— Не надо спешить, молодой человек, совсем не надо. У меня, таки, есть до вас вопрос. Ваш друг сразу просил помочь и устроить супругу к профессору Кацу?

— Э-э-э… Я не совсем понимаю, вашего вопроса Семён Осипович…

— Эх… ладно, не буду ходить вокруг да около, — вздыхает. — Все знают, что у профессора Каца много работы и попасть к нему сложно. Увы, я не всесилен. Теперь скажите, как на духу, молодой человек, не говорил ли вам ваш друг о том, что очередь можно подвинуть?

— За деньги? — киваю сам себе.

— Таки, значит, это правда?

— Да.

— До меня доходили слухи, — голос профессора становится злым. — А это плохо для репутации. Егор, мне нужен телефон врача, лечащего жену вашего друга. Позвоните мне, когда узнаете, а теперь передайте трубочку отцу…

В общем, как известно ничего в этой жизни не бывает бесплатно. Но цена не всегда деньги. Кац, захотел услугу.

Лиду везли автобусом, через всю страну. Ибо Кац, отправил, самолётом, за ней свою бригаду медиков. За наши деньги естественно. А вот там ребятки, оказавшиеся профи, других Семён Осипович не держит, как вы понимаете, сразу постановили, что в самолёт нельзя. Не переживёт пациентка перелёта. Так что пришлось нанимать автобус, быстро его переоборудовать и везти.

Когда все дела с отправкой Лиды были решены, к доктору её лечившему, пришли ребята с серьёзными лицами. С единственным вопросом, с кем он собирался решать вопрос с очередью. Кац, очень трепетно относится к своей репутации.

Врач, очень быстро раскололся и выяснилось, что Саню собирались банально кинуть. Ибо Лида должна была умереть в самолёте. Думаю, что в крайнем случае ей могли и помочь.

В этом случае, естественно, никто бы денег за взятку не вернул. Дескать, работа выполнена и оплачена. Доктор вообще не причём, он всего лишь помочь хотел, себе ни копейки не взял. А если бы Саня начал возмущаться, то здоровые ребятки, ему бы объяснили почём нынче хлебушек. Наивные.

В общем, сдали доктора с подельниками властям. Пусть разбираются. Забегу немного вперёд и скажу, что дядя Петя всё-таки нашёл того, кто химичил с очередями. При этом ещё до того, как Саня с Лидой прибыли в Москву. Ибо именно этого хотел Кац, за то, что принимает Лиду вне очереди.

На всё про всё, с дорогой и подготовкой, потребовалось две недели. За это время я весь извёлся и даже порывался улететь к друзьям. Но отец отговорил меня, убедив, что я только мешать буду.

Так что встречал я их возле больницы. Лида была очень плоха, бледная и осунувшаяся. По приезду её сразу же куда-то увезли на каталке. А нас с Саней не пустили. Сказав, чтоб ехали домой.

Лаки выглядел не лучше своё жены, кожа да кости. Такое ощущение, что он морил себя голодом. Глаза красные и запавшие. Стоит и покачивается от слабости.

— Лаки, ты когда последний раз ел? — обнимаю друга за плечи, стоя возле машины.

— Не помню, — смотрит на меня взглядом побитой собаки, — кусок в горло не лезет, — и, всхлипнув, пожаловался: — Егор, почему меня не пускают? Я ей нужен.

— Ей, сейчас отдохнуть надо, братка, — прижимаюсь лоб в лоб и шепчу: — Врачам виднее, она в хороших руках, брат. Пойдём, тебе надо поесть. Ради Лиды. Пойдём. Всё будет хорошо, здесь лучшие врачи. Лучшее оборудование. Лучшие лекарства. Всё будет хорошо…

Говорил и чувствовал себя мерзавцем. Потому что не мог сказать правду, глядя в глаза своему другу. Кац, исходя из проведённых ранее обследований и анализов, дал всего двадцать, максимум тридцать процентов на благополучный исход. И никакие деньги не смогут увеличить этот процент.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Нормально поев, Лаки почти ожил. Да ещё и брат его Костя подъехал, на следующий день. Батя его вызвал, всё-таки родственник и близкий человек.

Но лучше всего на Лаки подействовал Вован. Да что говорить, Саня был рад с ним познакомиться. Он же, как и я, знал его историю. Так что искренне обрадовался знакомству. А уж два снайпера всегда найдут, о чём почесать языком. Даже на базу скатались, чтоб пострелять. Получив в руки ВСС Лаки даже улыбаться начал. А уж постреляв из неё, вообще ожил.

В общем, тесной мужской компанией вывели Саню из депрессии. Настолько, что он мне кое-что рассказал, когда остались наедине.

— Знаешь, Мажор, я ведь всегда знал о том, что у Лиды проблемы с сердцем, врождённое у неё.

— Ты никогда не рассказывал, — удивляюсь. — И это при том, что я в курсе, что у твоей жены родинка под левой грудью.

— Да ну тебя, — Лаки слегка смутился, глядя на мою хитрую физиономию.

К слову, не то чтоб Сашка вот так прям, всем рассказывал об этом. Просто, как-то так, разговор ещё в армейке зашёл, про родинки на разных местах у женщин и как к этому относиться. Вот он и брякнул. А я запомнил.

— Ладно, ладно, прости, братан, не сдержался, — подняв руки, улыбаюсь.

— Ты как всегда в своём репертуаре, — качает головой.

— Это тут Балагура нет, вот он бы сейчас чего-нибудь ляпнул, — накатывает грусть.

— Да уж, Вован из всего цирк мог устроить, — кивает Лаки и, помолчав, огорошил меня: — Я ведь за её жизнь душу то продал. Твоё дед обещал, что она не умрёт… И будет здорова.

— Но почему тогда она в больнице? — недоумеваю.

— Я боюсь, брат. Боюсь, что всё из-за того, что он ушёл вслед за Хель. А если его нет, то кто выполнит обещание? — опустив голову, крутит ей из стороны в сторону.

— Так может, как раз эта операция и будет выполнением обещания? — в моё груди разгорается надежда.

— Думаешь? — вскинув голову, Лаки пристально смотрит мне в глаза.

— Наверняка! — уверенно киваю.

А через пять дней, если считать со дня их приезда, мне позвонил Кац и попросил приехать вместе с Лаки.

Встретив нас, предложил сесть и, некоторое время, помявшись в сомнениях, поведал:

— Молодые люди, у меня для вас неутешительные новости. Скажу сразу, приглашал для консультации самых лучших специалистов… — вздохнув, встаёт и, подойдя к окну, начинает что-то там пристально рассматривать. — Дело в том, что Лидию может убить даже не операция, а наркоз, — вздохнув, возвращается за стол. — Признаюсь, меня отговаривали от операции, шансы минимальны, а умерший на столе пациент, не улучшает репутацию.

— Так что же, пусть умирает?! — вскакивает Лаки.

— Сядьте, — доктор, серьёзно смотрит на Сашку. — Если бы я лечил только тех, кто здоров, никогда не стал бы лучшим в своём деле. Я просто хочу, чтоб вы понимали, что шансов практически нет. Но профессор Кац, не отступает от трудностей. Вопрос в том, что вы выберете? Несколько оставшихся месяцев жизни… А мы вполне можем увеличить этот срок на какое-то время. Хотя исход будет тем же. Либо, возможно, уже через несколько дней… — замолкает и вновь отправляется к окну. Кажется, он так успокаивается. — Вы должны выбрать, — бросает за спину.

— Егор? — на Лаки страшно смотреть, лицо бледное, руки трясутся. — Егор, ну как же так? Ведь мне же обещали…

— Не знаю, братишка, — качаю головой и шёпотом, чтоб не услышал Кац, добавляю: — Я звал своих бабуль, каждый день, постоянно. Но они молчат. Не знаю, братка, — а на душе такая тяжесть, будто это я обманул своего друга. Неужели Саня прав и из-за того, что дед ушёл вслед за Хель, он теперь не может помочь? Чуть качнув головой, с трудов выталкиваю слова: — Решать тебе.

— Мне, — кивает. — Скажите, Семён Осипович, — смотрит в глаза обернувшемуся доктору, — без операции, сколько она проживёт?

— Не могу ничего гарантировать, — разводит руками Кац, — возможно ещё месяц. А если в нашей клинике, то вполне возможно, ещё три-четыре месяца. Но это лишь предположения. Может и этого времени нет.

— А в случае операции, есть шансы? — и такая тоска в голосе Сани, что Кац даже голову в плечи втянул.

— Маленькие.

— Но они есть? — с затаённой надеждой переспрашивает мой друг.

— Да.

— Тогда делайте. Разрешите только перед операцией повидаться.

— Да-да, конечно…

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Лида, умерла через два часа после завершения операции. Прибежавшие доктора так и не смогли снова запустить сердце.

— Простите, мы ничего не смогли сделать, — выйдя из реанимационной палаты, Кац, сняв очки, устало потёр переносицу.

— Можно попрощаться? — мёртвым голосом поинтересовался Лаки.

— Да, конечно, сейчас распоряжусь, чтоб вас оставили одних, — кивает Семён Осипович.

Зайдя вместе с Лаки в палату и сделав всего пару шагов, замерли, наблюдая странную картину. В ногах у мёртвой Лиды стояли двое мужчин, один брюнет в чёрном костюме, другой блондин в белом.

— Вы кто такие? — удивляюсь. Ведь я сам видел, как все вышли из палаты.

— Они нас видят? — белый удивлённо смотрит на чёрного.

— Не обращай внимания, у людей бывают галлюцинации. Так что мало ли кого он мог увидеть. Давай, забираем душу и пошли, — отвечает тот и тянет руку к Лиде.

— Руки убрал, — рычит Санек.

Мы синхронно делаем несколько шагов вперёд и замираем, как будто наткнувшись на стену. После того, как брюнет вскинул руку в нашу сторону.

— Кажется, коллега, вы правы, — качает он головой, — и смертные нас видят. Вопрос почему?

— Так ли уж это важно? — блондин с интересом рассматривает нас. — Пусть начальство разбирается, а наше дело забрать душу. Кстати, куда? К нам, к вам или на суд?

— Какой нахрен суд! — шипит сквозь зубы Санек, пытаясь сдвинуться хоть на миллиметр.

Чёрный достаёт блокнот и, полистав его, выдаёт:

— Думаю к нам. Тут полный букет, мелкие кражи, пьянство, вождение в нетрезвом виде, драки и так по мелочи.

— Не согласен, — белый листает свой блокнот. — Это было до того, как она замуж вышла. Далее вполне хорошее поведение. Не считая нескольких скандалов, но опять же, мужа дождалась, не блудила.

— Но и ничего такого, чтоб искупить грехи не сделала? — продолжает спорить чёрный.

— А верность? — качает головой блондин. — Устояла от соблазнов. А их было много. Даже очень много! — удивлённо перелистывает странички.

— Да уж, красивая девушка была, — кивает брюнет. — Давай на суд, пусть начальство разбирается.

— Поддерживаю, — кивает блондин, — не в нашей компетенции.

Протягивает к телу Лиды руку, не обращая внимания на бьющегося в ярости Сашку. Я тоже попытался сдвинуться с места. Но меня как будто опутали сотней верёвок. Так что остаётся только смотреть.

Над Лидой появляется свечение и от тела отделяется полупрозрачная фигура, в больничной рубашке.

— Саша! — призрак Лиды пытается броситься к Лаки, но замирает на месте.

— Не стоит этого делать, — качает головой блондин. — Отринь всё земное и пойдём с нами.

— Лида, — хрипит Санек, делая шаг вперёд.

— Ого, — белый вскидывает руку и Саня вновь замирает. — Ничего себе, этот смертный смог преодолеть вашу защиту, коллега.

— Не преодолеть, а слегка продавить, — насупился брюнет, окинув Лаки злым взглядом.

— Не важно, — отмахивается блондин. — Забираем душу и пошли. Дай мне руку, — командует призраку. И Лида неуверенно, видно, что сопротивляется, делает шаг вперёд…

— А ну руку убрал, а то по рогам получишь, — из-за спины раздаётся знакомый до боли женский голос. Анютка!

— У меня нет рогов, — белый удивлённо подносит руку к голове.

— Ничего не знаю, все вопросы к жене, — присоединяется к диалогу Маришка.

Из-за наших спин появляются две забрызганные кровью с ног до головы женские фигуры. Стальные доспехи в некоторых местах просечены насквозь и измяты, а в руках мечи.

— Вы кто такие? — шипит блондин, окидывая недобрым взглядом моих бабулек.

Всё-таки пришли! Жаль, что так поздно… Или всё-таки нет?

— Ой, Маришка, ты посмотри какие невоспитанные мужчины, — бабушка-брюнетка качает головой.

— И не говори, — стянув с головы помятый шлем, Маришка трясёт белокурой гривой, — ни здрасти тебе, ни чаю предложить.

— А потом удивляются, — трагично вздыхает Анютка.

— Ругаются, — продолжает Маришка, — и называют нас занозами в заднице. И пока мужчина в белом, морщился от этой фразы, а тот, что в чёрном, похабно скалил зубы, сделала жест рукой, как будто что-то бросает.

Этим чем-то оказался серебристый медальон на цепочке, который упал точно на грудь мёртвого тела Лиды. Как будто ветерок пронёсся по комнате, призрачная девушка пошла рябью, её фигура начала растекаться туманом. А затем, как будто великан сделал вздох и душа Лиды оказалась втянута в медальон.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Настроение моё последнее время было мерзопакостным. Ну, а каким ему ещё быть, после того, что мы с Лаки сделали?

Идея мне пришла в голову, когда бабули уже прощались с нами и собирались исчезнуть. А заключалась она в том, что мёртвую Лиду видело всего четыре человека, не считая нас. И я спросил у бабулек, а не могут ли они стереть память, этим людям? Буквально последние минуты, сразу после срабатывания сигнала о остановке сердца пациентки? То есть забежали в палату, а потом, ничего, как отрезало.

Спросите, зачем это всё? Подумайте сами. У Лиды есть родители, которые её любят. Есть родители Сашки, которые относятся к ней, как к дочери. И вот они хоронят её тело. И что? Как быть когда мы вернёмся с ней с Эдема? С ней и с Вовкой. То, что это возможно сделать бабульки подтвердили, не просто, но можно.

И что? Как потом показаться родственникам, если они тебя похоронили? Как быть, если твоя смерть зафиксирована во всех документах?

А так. Операция прошла, Лида жива, но похищена. Каким образом — неизвестно. Куда пропала — неясно. Была мысль даже, устроить несколько звонков о требовании выкупа. Но Лаки воспротивился:

— Пойми, Егор, если потребовать выкуп и не вернуть, то станет понятно, что Лида мертва. Для матерей это будет удар. А вот если просто исчезла из палаты, то это прямо мистика. И надежде есть место.

— Верно мыслишь, Саша, — кивает Анютка. — Мы ещё можем телефонный звонок её голосом организовать, скажем, через месяц. Попросим о помощи Локи, он мастер по таким вещам. Типа похитили и провели над ней испытание… чего-нибудь секретного. Всё равно ей умирать было. Домой вернуться не может. Ну и тебя потом, вроде как, к ней выдернуть, чтоб быть вместе, будешь, вроде как, на правительство работать. А сам за ней на Эдем. Как план?

— На Голливудскую поделку похоже… — неуверенно чешет затылок Саня.

— Но лучше чем, звонки с выкупом, — киваю. — А учитывая, что эти Голливудские поделки везде, то может проканать.

— А нельзя сразу сказать, что Лиду увезли. Чего родителей лишний раз нервировать? — Лаки с надеждой смотрит на бабулек.

— Нет, — качают головами.

— Слишком масштабное воздействие, — вздыхает Маришка. — А за всё надо платить. При плане Егора, в качестве платы будут страдания родителей и твои. Ведь тебе придётся притворяться. Уйди в запой на пару недель, чтоб и это наложилось. Пусть за тебя ещё переживают. Все должны поверить, что это правда. А ты будешь страдать, видя то, как мучаются родители.

— Жестоко, — смотрит в пол Лаки. — Но я согласен.

— Ну, а как вернёшь жену, там посмотрим. Либо вернёшь семье, либо семью заберёте к себе. Туда где жить будете. Поверь, для таких ребят, как «Коршуны» всегда найдётся работа…

Так что настроение у меня хуже некуда. Родители Лиды и Сани в расстройстве, а сам он бухает. Причём, как я подозреваю искренне. Плохо ему. Тело Лиды было тайком кремировано, а пепел… Пепел в Красноярск увёз Костя. А Лаки развеял его в тамошнем заповеднике — «Столбы». Говорит, Лида любила это место. Залез ночью на самую высокую скалу и развеял.

Костя, который ждал его внизу под скалой, говорит, что после этого Сашка и запил. От души. Костя даже пару дней пытался поддерживать брательника, но не вывез и сбежал работать.

И вот тут мне батя и говорит, глядя на мою смурную рожу:

— Всё понимаю, сынок, но так нельзя. Вон сходи, встреться со старыми друзьями, развлекись.

— Не хочу, — мотаю головой.

— Надо, — разводит руками, — хочешь, не хочешь, а именно они унаследуют своим отцам. И именно с ними тебе потом работать. Так что не порти отношения. Сходи, посиди. Вон твой дружок, у которого ты ресторан купил, ночной клуб открыл. Сходи пусть похвастается, — усмехается.

Ну что ж. А с горы то уже не только маленький камешек катится, а вполне себе здоровые булыжники скорость набирают. Ибо именно там — в клубе, я и увидел Хасана. Эту мерзкую тварь… Спасибо, папа, вовремя ты меня под зад пнул.