Мажор. Ты не узнаешь о сыне

Глава 1

Эмма Емельянова

Я смотрю на фотографию в своём телефоне. Каждый день открываю галерею, чтобы взглянуть на того, кто разбил мне сердце, и напомнить себе, что прошлое пора позабыть. Надо двигаться дальше. Но как же сложно сделать этот шаг, когда ежедневно видишь его маленькую копию.

– Мама! – тянет ко мне ручки двухлетний сынуля.

Откладываю мобильный в сторону и подхватываю своё чудо.

– Деда казаль, ти опасдиваесь! – ладошками обхватывает мои щёки.

– Уже бегу! – крепко прижимаю к себе Ромку.

Вместе с ним иду на кухню.

– Дедуль, я одела его и накормила, – улыбаюсь.

– Сам бы справился. Теперь ты опаздываешь на лекцию, – хмурится.

Когда сообщила маме о своей беременности, она сказала, что своё отнянчила, и бабушкой ей становится рано. Папа с ней согласился. Мне дали понять, что помогать не намерены. Руку помощи протянул дедушка. Только пришлось переехать в другой город и перевестись в новый университет.

Он помогал во всём и ночами, и днями. На нервной почве у меня пропало грудное молоко, и с первых дней малыш был на искусственном питании.

Дедуля вставал, разводил смесь правнуку, чтобы могла выспаться после смены. Кормил сам. Не бросила учёбу только благодаря ему и его поддержке. Уходя в универ не боялась, что малыш будет скучать. Он гулял с ним, а как Ромка заговорил, дедушка стал заниматься с ним.

И теперь в два года малыш говорит так, как многие и в четыре не говорят. Горшок не нужен, бегает в туалет, стульчик к унитазу приставляет, чтобы сесть. Развит не по годам.

Если бы не помощь отца матери, чтобы я дала сыну в одиночку? Сейчас работаю и обеспечиваю нас троих. Дедушка пенсию тратит на любимого внука. Как бы тяжело не было, мы есть друг у друга.

– Отдай мне его! Время! – кивает на часы.

Осталось этот год доучиться. И, наконец, окончу университет. Смогу больше работать и дать своему ребёнку лучшее будущее. Я очень молода, но упорная, а значит, не сдамся.

Да, признаюсь, порой мне хочется быть слабой, чтобы кто-то заботился обо мне. Но это непозволительная роскошь.

– Мамочка!

– Всё-всё, бегу! – хватаю сумку со стула.

Целую сына и дедушку.

– Хорошего дня, внученька! – улыбается он. – Нам тоже пора в садик.

– Спасибо! – иногда хочется расплакаться от переполняющей меня благодарности.

– Иди уже! А то и мы из-за тебя опоздаем.

Киваю и вылетаю в коридор. Бросаю короткий взгляд на своё отражение в зеркале. Я очень изменилась за три года. Повзрослела. В глазах больше нет наивности. Их заменила усталость. А внешний вид больше не воздушный и яркий, а скромный и простой. Я забыла, что такое покупать что-то для себя. Изредка это делаю. Важнее для меня мой сынуля. У него должно быть всё необходимое.

Никаких дорогих духов. Маникюр и педикюр делаю сама, выбирая нюдовые цвета. Зато чисто и аккуратно. Простота теперь мой спутник. Хотя раньше была модницей. Но я чётко расставила приоритеты. Моя маленькая семья важнее, чем классные шмотки и дорогая косметика.

Я выбегаю из подъезда и спешу на остановку, как раз подъезжает мой автобус. Залетаю в него и устраиваюсь у окна. Ехать недолго.

У входа в универ меня встречает подруга. У Людки горят глаза. Кого-то высматривает.

– Ты чего? – автоматически повторяю за ней и осматриваю студентов.

– У нас новенький, – выдыхает она, – такой красавчик!

– У нас?

– Да, наш однокурсник. Приехал из-за границы. Сдал все экзамены на отлично.

– Странный, не мог за границей окончить учёбу?

– Он – мажор, но имеющий собственный бизнес. Не папенькин и маменькин сынок. И бизнес у него здесь. Сеть молодёжных кафе.

– То-то твои глазки так блестят! – качаю головой.

– Увидишь его и сама поймёшь.

– Мне без разницы, да хоть принц.

– Тебе бы не помешало завести парня, ледышка моя! Сколько собираешься быть одна?

– В планах умереть старой девой, – хмыкаю.

– Эмма, ща стукну тебя!

Людке не понять. У неё любящие родители, которые в ней души не чаят. Никогда ни в чём не нуждалась. Не знает, что такое работа.

Звенит звонок.

– Бежим! – она хватает меня за руку.

Взлетаем по ступенькам. Прибегаем вовремя, лектора ещё нет. Улыбаемся, тяжело дыша. Довольны, что опередили его.

Но моя улыбка сходит с лица, а сердце каменеет, тяжелея в груди. Звуки стихают. Время будто останавливается. Люда что-то говорит, но я не слышу. Лишь смотрю на него, на того, от кого родила сына.

Эти серые глаза не забыть!

Боль пронзает всё тело. А он не сводит с меня своего проникновенного взгляда.

Так и стою. Не могу пошевелиться.

Тим возмужал. Годы сделали его ещё привлекательнее. Явно занимался собой. Усовершенствовал тело. Черты лица, которые запомнила, сейчас выглядят иначе. Передо мной не парень, а молодой мужчина. Узнаваем, но совсем другой.

– Эмма! – голос преподавателя приводит в чувство.

– Извините! – спешу на своё место.

Макаров тоже собирается сесть, проходит всего в нескольких сантиметрах от меня. Чувствую движение воздуха на своём лице. Сердце делает выпад, срывается и мчится настолько быстро, что дышать не могу.

Нос атакует знакомый аромат. Незабываемый и по-прежнему такой же манящий. Задерживаю дыхание, чтобы больше не чувствовать его. Только это не помогает, потому что моё обоняние сохранило запах в памяти.

Мы были друзьями. Я его сильно любила, а он любил другую. На большее и не надеялась до той ночи, которую провели вдвоём. Она изменила всё. Моя жизнь перевернулась с ног на голову, а он перестал со мной общаться. Потом и вовсе уехал. Я же не успела сообщить о беременности.

В своих мыслях не замечаю, как пролетает лекция. Беру рюкзак, собираясь выйти из аудитории, но горячие пальцы обхватывают моё запястье и резко останавливают.

– Будем делать вид, что незнакомы? – его голос отдаётся мурашками по всему телу.

Глава 2

Эмма Емельянова

Боюсь поднять глаза, боюсь вновь столкнуться с серой бездной, в которой тонула, стоило ему посмотреть на меня. Нутро обдаёт мелкой дрожью. Кожа горит от прикосновения Макарова. Набираюсь храбрости.

Господи, помоги мне выстоять перед ним!

Три года прошло. Должна была забыть, пережить и вытолкнуть из сердца. Может это всего лишь остатки тех чувств? Если да, то нужно избавиться от них. Знать его не хочу!

Да, сама виновата. Поддалась, не устояла. Влюбленной дурочкой была. Он в тот день даже и не понял, что был первым у меня. Тим искал утешения, а я хотела его любви. Не думала, что потом настолько будет болеть душа. Та ночь для него ничего не значила, а для меня была всем. Я помню каждое прикосновение, каждый вздох, каждое движение.

– Вы знакомы? – Людка удивлена.

“Соберись тряпка!” – приказываю себе мысленно.

Делаю глубокий вдох и высвобождаю из стальной хватки руку.

– Тимофей – мой бывший однокурсник! – поднимаю взгляд и сталкиваюсь с бескрайним грозовым небом.

Он хмуро смотрит на меня.

– Ты не рассказывала, что училась с таким красавцем.

Подруга очарована.

– Не о чем было рассказывать, – сердце стучит по рёбрам.

– Ничего себе не о чем! – она рассматривает его с ног до головы. – Может, тогда познакомишь нас? – просит.

– Люда – это Тим, Тим – это Люда! – изображаю безразличие на лице.

Сама же разворачиваюсь и ухожу, оставляя их наедине.

Мы больше никто. Мы больше не друзья. И я больше не люблю его. Буду всячески сохранять между нами дистанцию. Не расскажу ему о сыне. Ромка только мой. Никому не отдам. Если Тим узнает о нём, может захотеть забрать его. Слишком хорошо знаю родителей этого мажора. Они отберут моё чудо.

Я и дедушка не переживём этого. Потому ни за что не расскажу Макарову. Пусть остаётся чужим. Один раз подпустила его к себе и осталась с разбитым сердцем.

Иду по коридору, чувствуя себя обессиленной. Всего пара фраз в его присутствии, и я выжата. А окончательно добивают фрагменты из прошлого, мелькающие перед глазами. Память совсем не щадит меня.

«Подпрыгиваю от звонка телефона.

– Алло! – беру трубку.

– Эмма, приезжай, пожалуйста! С Макаровым что-то происходит. Похоже с девушкой поругался, или ещё хуже. Он неуправляем, только тебя послушается.

– Еду! – срываюсь с места.

Я выбегаю прямо в домашних шортах и майке, только куртку накинула. Ловлю такси. Спешу к нему. Друг Макарова прислал адрес. Приезжаю быстро. Водитель вошёл в положение и повёз короткой дорогой. Оплачиваю проезд и вылетаю из машины, надеясь, что он ничего не натворил.

В клуб в такой одежде не зайти. Я набираю Олега. Парень выходит встретить меня. Только тогда охранник пропускает внутрь.

Нахожу Тима в вип зоне. И я сразу понимаю, что дело совсем не в алкоголе. Он пьян от эмоций. От боли, которая выражается в серых глазах.

– Тим! – касаюсь его плеча.

– Приветик, Эм! – на красивом лице появляется широкая улыбка, но искусственная. За ней пытается спрятать то, что у него на душе.

– Что случилось? – сажусь рядом.

Но он качает головой, не говорит.

– Давай поедем домой? – сжимаю его руку.

– Там пусто! – выдавливает из себя.

– Я побуду с тобой! – боль Макарова отзеркаливается внутри меня. Всё нутро узлом скручивается. – Ладно? – улыбаюсь ему.

Кивает. Помогаю Тиму подняться с дивана. Его друг знает, что в моём присутствии он редко буянит.

Олег сажает нас в такси. Макаров сразу устраивает голову у меня на коленях и закрывает глаза. Я глажу его по голове. Сейчас мне хочется забрать всю его боль.

Что же произошло?

Мы приезжаем к нему. В коридоре он сбрасывает обувь, я тоже, и прямо на пол бросает куртку. Хотела поднять, но не успеваю. Шум из гостиной пугает. Лечу к нему, а Макаров всё там разносит.

– Тим! – подбегаю к нему.

– Она изменила мне, Эм! Изменила! Представляешь? Выбрала бывшего. – кулаком бьёт по стене. – Выбрала этого придурка! – следует крик боли и беспрерывный поток сильных ударов.

Я хватаюсь за его предплечья, чтобы остановить. Он успокаивается и упирается лбом в бетон.

– Кажется, я умираю! – по его щекам текут слёзы.

Пролезаю между ним и стеной. Обхватываю ладонями красивое лицо и заставляю посмотреть мне в глаза.

– Я рядом, Тим! – по моей щеке тоже стекает слеза.

Грудная клетка разрывается.

Неожиданно он обвивает меня руками и крепко прижимает к себе.

– Ты же не предашь меня, как предала она? – зарывается носом в мою шею.

– Никогда! – звучит словно клятва.

Я бы всё отдала, чтобы быть на её месте. Быть в его сердце.

Макаров немного отодвигается от меня. Руки по-прежнему на моих плечах. Всматривается в глаза.

– Эм!

– М?

– Сделай что-нибудь! Помоги справиться с этой болью! – молит он.

И моё сердце мгновенно отзывается. Загорается надеждой, что возможно Макаров забудет её и увидит во мне не просто друга, а девушку.

Но сейчас Тим нетрезв, понимаю по мутной пелене в глазах. Потому нельзя поддаваться внутренним порывам.

– Тебе нужно поспать. Утро вечера мудренее, – глажу его по густым каштановым волосам, стараясь, сохранять улыбку на лице.

Вновь кивает. Я отвожу Макарова в спальню. Он заваливается на кровать.

– Где аптечка?

– В ванной комнате, – тихо отвечает.

Возвращаюсь через минуту. Он лежит и смотрит в потолок. Я обрабатываю ему раны на костяшках, Тим даже не замечает этого. А у меня сердце разрывается.

Прикасаюсь к выступающей скуле и подушечками пальцев снимаю слезу.

Но он внезапно подскакивает с кровати, подлетает к зеркалу, смотрит на себя. А затем вновь бьёт кулаком по стене. Подбегаю к нему и обнимаю со спины.

– Я – не он. Настя всегда любила только Бессонова! – бросается на стену так, будто избивает Дэна, своего главного соперника.

Глава 3

Эмма Емельянова

Первый момент я теряюсь, Застываю, позволяя себя целовать. Чувствую, как от прикосновений горячих губ Тима, мои колени подгибаются. Пульс зашкаливает, гулким грохотом отдаваясь в ушах. Он целует и целует. От его натиска голова идёт кругом.

Я столько раз мечтала ощутить губы Макарова на своих. Столько раз грезила ласками, но сейчас не позволяю себе поддаться влечению.

Это неправильно!

Но, Боже, как хочется отключиться, дать волю собственным чувствам, дать им выход.

Я нахожу в себе силы оторвать Тима от своих губ. Оба тяжело дышим.

– Не стоит. Ты сейчас...

– Прошу, не отталкивай меня! – взглядом касается моего нутра. – Помоги мне забыться, помоги не испытывать эту боль. Заглуши! – слышу отчаяние в любимом голосе. – Заглуши!

– Мы потом пожалеем об этом! – шепчу.

Его ладони бродят по моей спине. Таю от нежных прикосновений. Если так продолжится, не смогу устоять.

– Ты единственная, кто может помочь забыть её.

Он даже не понимает, что это жестоко по отношению ко мне. Ведь эти слова рождаю надежду, что в будущем у нас что-то получится. Надежду, которая может умереть завтра утром.

– Тим!

– Эм! – снова тянется к моим губам и в этот раз проявляет нежность.

В каждом прикосновении наших губ невесомость, лёгкость, тягучесть и сладость.

Где-то глубоко, подсознательно, понимаю, что он тянется ко мне, потому что я тоже светленькая, как и его девушка. Она синеглазая, я голубоглазая. Настя, конечно, красивее, но схожесть есть. Только сейчас не хочу признавать это.

Влюблена в Тима ещё со школы. Мы давно дружим, но для него я всегда была, как младшая сестрёнка. Потом он переехал в другой город, общались на расстоянии. Неожиданностью было поступление в один и тот же универ, да и ещё однокурсниками стали. Думала, сама судьба нас сводит. Но не тут-то было. Оказалось, что у него есть девушка. И я вновь смирилась с дружбой.

Осознаю, что не должна поддаваться тяге, лучше противостоять. И только тот, кто безответно любит долгие годы, сможет понять меня. В данный момент здравомыслие отключается, разум работает не на меня.

Тим сильнее прижимает к себе и углубляет наш поцелуй, окончательно лишая меня рассудка. Забываюсь, растворяясь в нём. Реальность ускользает.»

До сих пор помню ту ночь так, будто это было вчера. Прошедшие годы никак не повлияли на воспоминания. А следующее утро тем более не выбросить из головы.

Он просто пихнул мне мою одежду и выставил на лестничную площадку, захлопнув двери перед носом. Долго стояла, пытаясь переварить произошедшее. Тим стал моим первым, даже не подозревая об этом.

Не забыла, как выгоняя из своей квартиры, он назвал случившееся между нами ошибкой. Как утверждал, что ничего не помнит и помнить не хочет. Ругался, что не должна была ему позволять прикасаться к себе. Видите ли он парень и вполне нормально, что в нетрезвом состоянии потянулся ко мне. Всю ответственность переложил на мои плечи.

Я думала, Макаров придёт извиниться, но этого не произошло. Он избегал меня. Его игнор тогда сильно ранил. Не смогла сообщить ему о беременности, искала встречи, но говорить со мной Тим не захотел, а затем и вовсе улетел за границу.

Знаю, что сама виновата. И от этого только больнее. Если бы оттолкнула, всё сложилось бы иначе. Если бы существовала машина времени, вернулась бы в прошлое и предотвратила произошедшее. Но… Нет, ничего не изменила бы. Перед мысленным взором всплывает личико моего сынули. Эта боль стоила того. У меня есть маленькое сладкое чудо. Ради него всё преодолела, ради него и дальше буду сильной. А Макаров пусть идёт куда подальше.

– Эй, ты чего ушла? – Людка опускается на стул рядом со мной.

– Дала тебе возможность познакомиться с Макаровым поближе, – не узнаю собственный голос.

Достаю тетрадь и кладу на парту.

– Ага, как ты ушла, и он свалил.

– Он умеет сваливать.

Так Тим свалил из моей жизни на три года.

– Между вами что-то было? – интересуется подруга.

– Когда-то очень дружили, а потом не сложилось. Оно и к лучшему.

– Мне показалось, что он кого-то мне напоминает.

– Тебе показалось! – пугаюсь я. – И вообще прекращай болтать, у нас лекция!

Только говорю это, Макаров входит в аудиторию. Сердце падает куда-то в пропасть, летит и летит. Чёрт-те что происходит в груди.

– Божечки, он – огонь!

– Смотри не сгори!

Я вот уже спалила свои крылья. До сих пор летать не могу. Столько ухажеров отшила. Никого не хочу видеть рядом с собой.

Сосредотачиваюсь на доске, делая вид, что не вижу его. Хотя не видеть этого мажора невозможно.

Тим вновь проходит мимо меня. Руки у него в карманах брюк. Походка небрежная, пофигистическая. Садится за парту у меня за спиной.

Стараюсь сохранять спокойствие. Девчонки пялятся на него и шушукаются. И только я смотрю на лектора и доску. Пусть хоть весь универ обсуждает его, мне плевать. Мы чужие. И знать его больше не хочу. Тех унижений хватило. О нас многие сплетничали тогда, обо мне ходили грязные отвратительные слухи. Хорошо пришлось к дедуле переехать.

Наконец, заканчиваются занятия. Уматываю. Я спешу на работу. Не успеваю войти в кафе, как у раздевалки меня ловит одна из официанток.

– Наш босс приехал.

– И?

– Ты не поняла, настоящий владелец кафе, а не его заместитель.

– Ну приехал, приехал! – пожимаю плечами.

Быстро переодеваюсь и выхожу в зал.

– Он сидит за дальним столиком, проверяет бухгалтерию. Где-то недочёт. Менеджер нервничает.

Лениво следую взглядом за указательным пальцем подруги. А там…

Господи, там Макаров!

Глава 4

Эмма Емельянова

За что судьба так со мной? Неужели мало страдала? Не достаточно слёз выплакала?

Много месяцев ревела в подушку по ночам, чтобы дедуля не слышал. Долгие бессонные часы проводила в самобичевании. А утром натягивала на лицо яркую улыбку и выходила на кухню к единственному человеку, который очень переживал за меня.

Всю беременность дедушка был со мной. Не давал носить ничего тяжелого. Несмотря на возраст, в любое время бегал в магазин и баловал вкусненьким, хотя никогда ничего не просила.

На приёме у врача всегда присутствовал, на узи вместе со мной слушал сердцебиение моего сыночка. Кроватку сам собрал, с украшением нашей с малышом комнаты помогал. Ни разу с того дня, как призналась ему, что стану мамой, он меня не осудил. Плохого слова не сказал. Потому не плакала при нём. Дедушка даже не спросил, кто отец. Просто принял всё, как есть.

Гляжу на Тима, а внутри тлеют угли. Надеюсь, они превратятся в пепел, а не разгорятся в пожар.

Он поднимает руку и подзывает официантку.

– Теперь ты иди! – она подталкивает меня. – Я боюсь его. У меня от этого парня мороз по коже.

Я собираюсь с духом, сжимаю кулаки и иду к нему. И с каждым пройденным шагом, убеждаю себя, что прошлое осталось в прошлом. Пытаюсь контролировать неистово бьющееся сердце, а самое главное, моё лицо ничего не должно выражать.

– Слушаю! – холодность слышится в голосе.

Макаров поднимает взгляд от документов.

Дыхание пресекается, но не подаю вида. Пусть хоть буря бушует внутри меня, он ничего не увидит. Не покажу ни за что!

Его бровь взлетает вверх от удивления.

– Ты здесь работаешь? – спрашивает, откидываясь на спинку стула.

– Да! – следует короткий сухой ответ.

– Неожиданно! – запускает пальцы в густые пряди.

Стрижка модная. На висках очень коротко подстрижены волосы, а на верхней части головы, включая макушку, они более длинные.

– Вы что-то хотели? – не выдерживаю.

Стоять рядом с ним невыносимо.

– Вы? – ухмыляется. – С чего такое формальное обращение?

– Я на ВАС работаю, – специально подчёркиваю.

– Но мы ведь не чужие друг другу.

– Ошибаетесь! Мы никто друг другу.

– Никто? – его глаза темнеют.

– Если вам ничего не нужно, то я, пожалуй, займусь посетителями.

– Сядь! – от приказного тона Тима сердце подпрыгивает.

– Мне нужно работать!

– Я решаю, кому надо работать, а кому нет, – интонация его голоса холодом ползёт по моему позвоночнику.

Опускаюсь на стул напротив него. Стараюсь, сохранять каменное лицо.

– Так как нам учиться вместе и ещё работать, давай прошлое оставим позади и будем нормально общаться!

В этот момент не знаю, что со мной происходит, но я начинаю хохотать.

– Нормально? А с чего ты взял, что вообще хочу с тобой общаться? Прошлое оставим позади? Так давно уже оставила. Мы чужие, два незнакомца, которым иногда придётся пересекаться, – злость разливается по венам.

– Почему столь категорично? – хмурится.

Он ещё смеет спрашивать?

– А потому что таким сволочам, как ты, нет места в моей жизни!

– Я думал, мы сможем найти точки соприкосновения, как находили раньше, – подаётся вперёд, кладя локти на стол и внимательнее вглядываясь в моё лицо, – забыв то, что произошло тогда.

Мне не даёт забыть двухлетнее напоминание, бегающее по дому своими маленькими ножками.

– Тим, дело не в том, что не забыла прошлого. Что было, то прошло! Просто в моём окружении нет места человеку вроде тебя.

– Вроде меня? – хмыкает. – А разве не ты не оттолкнула меня в тот день? Эм, ты могла уйти!

Его слова ножом вонзаются в сердце.

– Пожалела тебя! – выплёвываю и снисходительно улыбаюсь.

Выражение красивого лица меняется. Сжимает челюсть настолько сильно, что я, кажется, слышу скрип его зубов.

– Пожалела, значит? – дикая улыбка растягивает уголки губ Тима.

– А ты что думал? – продолжаю. – Небось, полагал, что была влюблена в тебя по уши? Ты ведь у нас такой неотразимый! – закатываю глаза. – А вот и нет! Зря игнорил меня, мы могли и дальше общаться. Ничего особенного не произошло! – встаю из-за стола. – Извини, но работа не ждёт!

Ноги подгибаются, словно пластилиновые. Но невзирая на эмоциональное состояние, гордо вскидываю подбородок и иду к посетителям кафе, ждущим официантку.

Сердце отбивается в районе горла. По вискам словно бьют молотком, но иду уверенной походкой, чётко шагаю по мысленно заданной траектории. Подхожу к столику и растягиваюсь в широкой доброжелательной улыбке. Принимаю заказ.

Остальную часть смены работаю на автопилоте. Я как робот, который выполняет инструкции, вписанные в его программу. Все сотрудники кафе на иголках и только мне без разницы, что за изменения нас ждут. Потому что намерена найти новую работу. Как подвернётся что-то подходящее, сразу уволюсь.

Закончив смену, переодеваюсь. Так хочу прижать к груди Ромку. Он – моя энергия. Подзарядит мамочку.

Я выхожу из раздевалки. Ко мне подходит менеджер.

– Тебя вызывает наш новый босс!

Перевожу взгляд на часы.

– Рабочее время закончилось.

– Эмма, он ждёт! – хмурится она.

Очередное испытание для моей нервной системы.

– Ладно! – направляюсь в кабинет владельца.

Стучусь.

– Войдите!

Прохожу внутрь, но дверь не закрываю, будто мне нужен путь для побега.

Он встаёт из-за стола и сам закрывает её. От щелчка вздрагиваю. Хорошо не запер на замок. Это немного успокаивает. Тим стоит за спиной, чувствую его дыхание на своём затылке.

Глава 5

Эмма Емельянова

Всё нутро скручивается. Молчание, повисшее в воздухе, заставляет нервничать. Чувствую капельки пота, стекающие по позвоночнику.

Ну почему Тим так воздействует на меня?

Часто представляла нашу встречу. Прорабатывала в голове, словно упражнение, которое необходимо отточить до совершенства.

– Кофе? – спрашивает, продолжая стоять за мной.

Между нами расстояние, но такое ощущение, будто его нет. Я чувствую Макарова кожей. Он – яд, пропитавшийся во мне. Яд, от которого не существует противоядия.

Делаю очередной глубокий вдох, и бросаю на него высокомерный взгляд через плечо.

– В такое время не пью.

Он проходит возле меня. Шлейф его аромата атакует обоняние. Именно таким он мне и запомнился. По-прежнему пользуется своим любимым парфюмом.

– Присаживайся, нам нужно поговорить! – указывает на стул.

– Думала, мы сегодня уже поговорили.

– Это касается рабочих вопросов.

Нехотя сажусь.

– Я пообщался с персоналом и хочу, чтобы ты стала менеджером.

– Если делаешь это из-за того, что мы когда-то дружили, то мне подачки не нужны!

– Личное с работой не смешиваю! – отрезает он. – Тебя здесь уважают, ценят и любят.

– А как же нынешний менеджер?

– Уволю. Она там делов наворотила. – снова просматривает бумаги. – Должна была проследить за качеством продуктов, решить кое-какие финансовые вопросы, но не справилась.

– Она всегда всё выполняет. Никогда проблем не было.

– Сейчас есть, и мне этого достаточно. Её ошибки могут стоить кафе репутации. Оно ценится свежими продуктами и качественным обслуживанием. Так что этим займёшься ты! Твою кандидатуру выбрал персонал, – делает глоток кофе.

– Я не могу. К тому же скоро уволюсь.

– Почему? Бежишь? – ухмыляется.

– Я не бегу! – ещё как бегу, готова сорваться в любую минуту, как спринтер со старта. – Просто у Клары трое детей, и не хочу лишать её работы. Она – мать одиночка.

– Ага, раз у тебя нет детей, то ты не должна занимать должность, которую заслуживаешь? – сердито смотрит на меня.

У меня есть ребёнок. Твой сын. Но ты не узнаешь о нём.

Может эгоистично с моей стороны, но боюсь, что его семейка решит забрать у меня моего малыша.

– Да. Ей она нужнее! – продолжаю настаивать.

Я понимаю, что зарплата будет гораздо выше, но не могу так поступить с Кларой. Она хороший человек. Благодаря этой женщине у нас в коллективе уютно. Нет сплетен и все держимся друг за друга. Сколько раз мне приходилось уходить домой, а они отрабатывали лишние часы.

– Ты уверена?

– Да. Дай Кларе Потаповне шанс! Каждый может совершить ошибку.

– Ну смотри! Если она вновь создаст проблемы, потери вычту из твоей зарплаты. Готова рискнуть?

– Готова! – отвечаю твёрдо.

Клара мне не раз помогала, прикрывала, если опаздывала. Один раз я чуть не подралась с клиенткой, так она прогнала её, заступившись за меня.

– Я могу идти?

Хочу вернуться домой до того, как сынуля уснёт.

– Нет!

– Что-то ещё?

– Ты очень изменилась! – вдруг заявляет, чем очень ошарашивает. – Характер, взгляд, черты лица, фигура. Передо мной сидит совсем другой человек.

Он откладывает бумаги и поднимается из-за стола. Подходит ближе. Глядит сверху вниз.

– Той наивной девчонки больше нет! – проговариваю сдавленно.

Мне пришлось повзрослеть. Обстоятельства заставили. А ещё я – мама. И этим всё сказано.

– Новая Эмма мне больше нравится! – обескураживает окончательно.

Я подскакиваю со стула. Только вот делать этого не стоило, теперь стою впритык к нему. Голову не поднимаю. Смелости смотреть ему в глаза не хватает. Лучше пялиться в широкую грудь.

Но он не даёт, подцепляет мой подбородок пальцами и заставляет взглянуть ему в лицо.

– Даже пахнешь иначе! – ведёт носом.

Сглатываю.

– Я и не замечал, какие у тебя красивые голубые глаза.

Потому что ты в упор меня не видел!

Осознание этого, гневом пробуждается внутри. Резко отталкиваю его.

– Тимофей Богданович, сохраняйте дистанцию! Вы – босс, я – подчинённая! – обращаюсь формально, черчу между нами невидимую границу. – Впредь не приближайтесь ко мне ближе, чем на метр! Сочту за домогательства! – очень сложно оторваться от красивого лица Тима, но вынуждаю себя отвести взгляд.

– Даже так?

– Даже так! – подхожу к двери. – Напоминаю, что мы больше не друзья. Держите свои руки при себе!

Выхожу из кабинета, не оборачиваюсь.

Всю дорогу домой читаю объявления в интернете, надеясь, наткнуться на что-то подходящее. Не хочу работать в его подчинении. Мне вообще лучше сторонится Макарова. Нельзя, чтобы он узнал о сыне.

Приехав домой, сразу бегу мыть руки, а потом к сыну. Дедуля читает ему сказку перед сном.

– А вот и я!

– Мамочка! – радуется Ромка.

Устраиваюсь на кровати, с другой стороны.

– Как прошёл день? – спрашивает дедушка.

– Как обычно! – отвечаю уклончиво. – А у вас?

– Мы после садика погуляли в парке и плотно поужинали.

– Ого!

– Дя, я поель пюле и две катетки!

– Аж две котлетки?! Ну ты даёшь! – увеличиваю глаза, изображая шок. – То-то же смотрю, ты подрос. Явно выше стал.

– Деда казаль, масо – это муфскули.

– Совершенно верно! Ты молодчинка у меня! – глажу сына по головке.

Глазки у него сонные.

– Ромочка, пора баиньки!

– Угу, – кивает он и устраивается у меня на плече. – Я почитаю тебе, а ты засыпай!

– Лядно.

Дедушка тихонько выходит из комнаты. Но и меня хватает ненадолго, засыпаю с сыном в обнимку.

Утром же встаю гораздо раньше, чем обычно, потому что всё ночь снился Тим. Выхожу на кухню, а дедушка уже вовсю готовит завтрак. Мне яичницу с колбасой, а Ромке кашку.

Подхожу к нему и прислоняю голову к крепкому плечу.

– Спасибо тебе за всё, дедуль!

Он приобнимает меня.

Глава 6

Эмма Емельянова

Я отхожу от дедушки и устраиваюсь за столом. Собираюсь с мыслями. Всё рассказать ему пока не готова. Боюсь, разбередить старые раны.

– Если не хочешь говорить, то не надо! – ставит передо мной тарелку с яичницей, а сам садится на соседний стул.

– Отец Ромки вернулся в страну. Мы вновь будем учиться вместе, – выдыхаю. – И для полного счастья, работать.

– Как это учиться? Вы же вместе учились в другом городе.

Видимо Макаров не захотел заканчивать учёбу в старом универе, чтобы не сталкиваться с бывшей. Она ведь там учится вместе с мужем.

– Сама не знаю, для меня наша встреча была шоком.

– Ты в порядке, милая? – крепко сжимает мою руку. – Справишься?

Дедуля помнит, какой разбитой тогда была.

– Три года прошло.

– Ты расскажешь ему о сыне?

Мотаю головой.

– Я знаю его семью много лет, они уже отобрали ребёнка у бывшей жены старшего брата. Не позволю отнять и у меня. Эти люди очень влиятельные, суд будет на их стороне.

– Тогда ему лучше не знать о Ромке.

– Я тоже так думаю. Фамилия у нашего мальчика твоя. Так что им не подкопаться.

Только сейчас понимаю, почему для Тима было неожиданностью, что работаю в его кафе. Я же тоже сменила фамилию на дедулину, когда мои родители не захотели знать внука.

– А если узнает о Ромке, скажу, что недавно разошлась с гражданским мужем. Но Макарову ни за что не расскажу правду.

– Он не заслуживает его! – сколько грусти в глазах дедушки. – И тебя не заслуживал. Даже не представляет кого, дурак, упустил.

– Всё что делается, делается к лучшему, дедуль! Значит, так надо было.

– Согласен, ты достойна большего. Самого заботливого и любящего мужа!

Улыбаюсь ему. Беру ломтик хлеба и отрываю кусочек, чтобы макнуть в глазунью. Жареная колбаска так аппетитно пахнет.

– Приятного аппетита, внученька!

– А ты? Давай, я тебе приготовлю твой любимый омлет?

– Сначала поешь, остынет!

В кухню вбегает Ромка.

– Доблое утло! – у него в руках любимая машинка.

У игрушки не хватает колеса, но он всё равно с ней не расстаётся.

– Кашка гатёва?

– Готова! – подхватываю его. – Пойдём умоемся и позавтракаешь.

– Хаясо! – улыбается, открывая свои крохотные смешные зубки.

Дальше день продолжается, как обычно. Дедушке приготовила омлет, Ромку одела, поели, и вместе вышли из дома. Они в садик, я в университет.

Иду туда, как на каторгу. Знаю, как мою душу будет терзать присутствие Тима.

Вхожу в аудиторию, он сидит на парте, а вокруг него собрались девчонки, включая Людку. Макаров наслаждается их вниманием. Я же делаю вид, что не замечаю его. Усаживаюсь на своё место. Ко мне подходит один из однокурсников.

– Как вижу, ты единственная, кто не купился на богатого красавчика! – протягивает мне мою любимую шоколадку.

Хлопаю глазами от удивления.

– Знаю, что ты любишь её.

– Откуда? – рассматриваю парня.

Он что подкатывает? Ему же известно про Ромку. Я ведь с большим пузом ходила на занятия. Кстати, Тарас всегда ко мне хорошо относился.

– Давно наблюдаю за тобой, – улыбается.

– Спасибо! – беру батончик, чтобы показать Тиму, что на него мне плевать.

– Людка занята новеньким, можно я сяду с тобой?

– Садись! Только не отвлекай меня во время лекции.

– Не буду! Обещаю! Честное пионерское! – смеётся.

От него столько света.

– Договорились! – улыбка сама растягивается на моём лице.

Вроде выгляжу очень просто. Обычная кофта, кроссовки и джинсы. За такой одеждой прячусь, чтобы не привлекать к себе внимание. Но видимо это не помогает, ведь Тарас смотрит на меня так, будто я самая красивая в аудитории.

– Как твой сы…– не успевает договорить, указательный палец прижимаю к его губам.

– Тшшш! – сердце подпрыгивает с перепугу.

Белов придвигается ко мне и шепчет на ухо:

– Что такое?

– Ничего, преподаватель пришёл! – показываю на входящего в помещение Сильвестра Сафоновича.

Худощавый седой мужчина осматривает студентов, взглядом давая понять, что время разговоров закончилось. Пора бы поучиться.

Людка садится рядом с Макаровым. Тим же сидит и пялится на меня. Быстро отворачиваюсь. Лектор чуть позже вызывает его к доске, проверить на что способен новенький. И Тимофею удаётся поразить преподавателя.

Проходя мимо моей парты, он прихватывает шоколадку, лежащую на краю, и садится на своё место.

Щурюсь и поджимаю губы от негодования. А он открывает её и надкусывает, смотря мне в глаза. Благо Тарас занят списыванием задания с доски.

Зачем Тим это делает? Хочет потрепать нервы? У него ничего не выйдет. Пусть жуёт на здоровье.

Звенит звонок.

– Ты не против, если вместе пойдём на следующую лекцию?

Против, но если он пойдёт рядом, Макаров будет держаться на расстоянии.

Так проходят занятия. После них еду на работу с надеждой, что сегодня у Тима другие дела и глаза мозолить не будет.

Выхожу из раздевалки и резко торможу. Прямо напротив, облокотившись на стену, стоит он.

– Это был твой парень? – его брови сходятся на переносице.

Мне не нравится, каким тоном говорит со мной.

– Вас моя личная жизнь не касается, Тимофей Богданович! – отрезаю, давая понять, что не намерена продолжать этот разговор.

– Никого лучше не нашла?

– Повторяю… – но сказать, что собиралась, не успеваю, Тим стремительно приближается и встаёт вплотную.

– Мы наедине. Ни к чему выкать!

– С боссом только формально! – цежу сквозь зубы, задирая подбородок.

– Со мной? На вы? С человеком, с которым потеряла девственность? – толкает меня к двери, его ладони ложатся на деревянную поверхность, по обе стороны от моих плеч.

Сердце с уханьем падает куда-то вниз. Откуда ему известно? Вспомнить не мог, и никто не знал, даже мои подруги.

Глава 7

Эмма Емельянова

– С чего вы взяли? – продолжаю разговаривать с ним официально, только голос подводит, выдавая мою реакцию на его вопрос.

– Эмма, я не дурак! Мы занимались этим в моей постели. Не слепой!

Получается, Тим знал с самого начала! Господи, он знал! И всё равно столь жестоко поступил со мной. Мог ведь по-человечески поговорить, извиниться. Было бы больно, но не так унизительно.

– И что с того? Ну была! – злость и обида новой волной накрывают меня.

– Почему пошла на этот шаг? Если бы ты оттолкнула меня, она не рассталась бы со мной! – бьёт ладонью по двери.

Что?

– Постой! Ты же говорил, что Настя изменила тебе?

– Я не правильно понял! – его глаза наполняются кровью. – Если бы не та ночь, всё могло сложиться иначе. Она ушла после. В принципе ты и так всё помнишь.

Моё сердце вновь разбивается в дребезги.

– То есть… ты… ты… – с трудом выдавливаю из себя слова, от боли они встают комом в горле, – винишь… во всём… меня?

– Я не это хотел сказать! – отходит от меня, зарывая пальцы в волосы, бесится. – Чёрт! Ааааа! – отклоняет голову назад и закрывает глаза. – Я… Дьявол! – не находит слова, чтобы правильно выразиться.

– Лучше молчи! – так и стою прижатая к двери.

Тим закрывает лицо ладонями. Ему тоже больно. Видимо не смог забыть её. Он – Настю, а я – его.

Судорожно вздыхаю. Глаза наполняются слезами, одна предательски стекает по щеке. Я быстро скидываю её, чтобы он не успел увидеть. Но Тим увидел.

Весь сжимается, в серых глаз отчаяние. Срывается с места, подлетает ко мне и крепко обнимает. Я дёргаюсь, пытаясь вырваться. Кулаками луплю по широкой спине, но он только сильнее прижимает к себе. С трудом немного отодвигаю его и начинаю бить по лицу. Пощёчина следует за пощёчиной. Ладони болят, но остановиться не могу.

Перед глазами мелькают моменты из прошлого. Как убитая и уставшая возвращалась с работы домой. Зарабатывала мало, каждую копейку считала, чтобы малышу на всё хватало.

После родов быстро пришла в форму, потому что пахала, как лошадь. Точнее похудела очень. Ходила, кожа да кости. Только дедуля знает, каково мне было. Без него не справилась бы.

Пальцы уже болят, ладони колет, словно в них вонзаются сотни острых иголочек. Я останавливаюсь, тяжело дышу. Сердце из горла выскакивает.

А на лице Макарова не дрогнул ни один мускул. С каменным выражением смотрит на меня.

– Я ненавижу тебя! – хрипло говорю. – Ненавижу!

– Эм!

– Эмма! – поправляю его. – Мы никто друг другу. Не смей так называть меня!

Тим по-прежнему крепко держит в своих объятиях.

– Давай просто забудем то, что произошло между нами! – предлагает он.

– А разве ты помнишь? – грустно ухмыляюсь.

Но всё же внутри меня теплится надежда, что та ночь для него не провал в памяти.

– Нет! – очередной нож в сердце.

– Тогда тебе и прилагать усилия не нужно, – шепчу.

– Но тебе нужно, – костяшками пальцев смахивает слёзы, застывшие на моих щеках.

Резко отталкиваю его.

– Сама как-нибудь разберусь, что мне нужно, а что нет. Тебя только об одном прошу, исчезни из моей жизни!

Я делаю несколько шагов. Внезапно звонит мой телефон. Не хочу брать трубку. Но сердце начинает тревожно колотиться, когда вижу номер дедули. Сразу отвечаю:

– Алло!

– Здравствуйте! Кем вы приходитесь Викентию Тимуровичу Емельянову? – спрашивает незнакомый женский голос.

– Я его внучка! – ноги врастают в пол.

– Звоню вам из больницы. Ему стало плохо на остановке. Прохожие вызвали скорую.

– Что с ним? – сразу начинаю плакать.

Нервы сдали, итак были на пределе.

– Прошу вас, не плачьте! Сейчас всё стабильно. У него было очень высокое давление, – она называет адрес. – Приезжайте!

– Я скоро! – всхлипываю.

Женщина вешает трубку.

Я срываю с себя фартук, влетаю в раздевалку, переодеть униформу нет времени. Открываю свой шкафчик, хватаю джинсовую куртку и сумку. Продолжаю реветь.

Если с ним что-нибудь случится, я не переживу, не смогу просто.

Дедулечка, миленький, не оставляй меня, пожалуйста!

– Что случилось, Эмма? – Тим кладёт руку мне на плечо.

Я даже не заметила, как он подошёл.

– Не твоё дело! – наезжаю.

Меня трясёт. Сознание бы не потерять!

– Что случилось? – не даёт мне пройти.

– Какая тебе разница? Если переживаешь, что некому будет обслужить мои столики, то не стоит, девчонки подстрахуют.

– Мне плевать на это! – хватает меня за запястье. – Я могу помочь?

– Исчезни, вот лучшая помощь! – выдираю руку и выбегаю в коридор.

Всего два слова, и весь персонал кивает, они меня подменят. И не сомневалась, что помогут.

Вызванное такси застряло в пробке. Жду и жду, но его не видно. Постоянно перевожу глаза на экран телефона. Придётся отменить поездку и бежать к метро. Только нажимаю кнопку, как передо мной останавливается джип. Окно опускается.

– Садись! – Макаров протягивает руку и открывает для меня дверцу. – Позволь помочь! Потом и дальше будешь ненавидеть меня.

Дедушка важнее моей боли и гордости. Ради него потерплю. Сажусь в дорогую иномарку и пристёгиваюсь.

– Куда?

Называю клинику. Он сразу давит на газ. Объездными путями и не без высокой скорости приезжаем очень быстро.

Я выскакиваю из машины. В приёмной узнаю, куда идти. Дедушку перевезли в палату. Пару дней ему придётся побыть в больнице.

Нахожу нужную. Тихонько открываю дверь. Он лежит с закрытыми глазами. Спит. Я подхожу ближе. Подбородок бесконтрольно дрожит. Поджимаю губы, чтобы снова не расплакаться.

Дедуля вдруг открывает глаза. Осматривает палату.

– Где я? – находит меня взглядом.

– В больнице, дедушка!

– Ромка! Который час? Его не пора забрать из садика?

– Сама заберу! – не позволяю ему встать. – Не волнуйся, ещё есть время!

– Он обрадуется, что за ним пришла мама! – опускает голову на подушку и вновь прикрывает глаза.

Глава 8

Тим Макаров

Мама, мама, мама!

Вновь и вновь проносится в голове.

В голубых глаза отражается страх. Она бледнеет.

В сердце что-то происходит, нутро леденеет, а в мозгу щелчок. А вдруг? Мы ведь тогда не предохранялись. Нет, не может, я слишком тороплюсь с выводами! Эмма ещё не ответила.

Пульс долбит по вискам. Жду, что скажет.

Емельянова поворачивается к дедушке. Мужчина, похоже, снова уснул. Она подлетает ко мне и выталкивает в коридор. Закрывает за нами дверь.

– Это не мой ребёнок! – отворачивается от меня, обхватывает собственные плечи руками.

– Я всё слышал, Эм! – снова так называю её.

Не могу иначе. Мы столько лет дружили. Дорожил ею, как сестрёнкой, которой у меня никогда не было. Что в тот день произошло, совершенно не помню. Как я мог переступить черту?

– Да, у меня есть сын! – поворачивается, её милое и близкое моему сердцу лицо искажает гнев. – Тебе-то что?

– Сколько ему? – вопросы сами срываются с языка.

Не знаю, зачем спрашиваю. Возможно, чтобы сделать себе больнее и доказать, что сволочь я. Убл*док самый настоящий!

Причинил боль своей близкой подруге. Мало лишил невинности, ещё унизил и игнорил. Урод конченный!

Почему ничего не помню? Чёртов алкоголь! От него один лишь вред.

– Думаешь, что он твой? – не без издёвки хмыкает Эмма. – Не беспокойся, папаша не ты!

– Сколько ему? – настаиваю на своём, сердце требует ответов.

– Два. По срокам не подходит, – вижу радость в лазурных глаза.

Она явно счастлива, что отец не я. А у меня за грудиной разливается странное чувство. Разочарование? Я надеялся, что он мой? Но зачем мне это?

За границей девушек менял, как перчатки. Одна за одной, пытался заполнить пустоту, оставленную в душе Настей. Я ведь не подхожу на роль отца.

Только вот задевает, что Эм сразу нашла мне замену и забеременела.

– Быстро ты прыгнула в койку к другому!

Какого дьявола это сказал? Ударило по самолюбию, что не такой уж и особенный был для неё?

– А тебя колышеть не должно! – шипит.

– Ты права, это не моё дело! – но, чёрт возьми, меня это колышет, и причём неслабо.

Я ведь знал, что не безразличен ей. Осознавал, что влюблена в меня, но притворялся слепцом, не желая терять близкую подругу, единственного человека, кому доверял и верил безоговорочно. Только похоже ошибался, влюблённости не было. Её заботу и трепетное отношение принял за чувства.

– Спасибо, что подвёз меня! – выдавливает из себя благодарность. – Но дальше, справлюсь сама.

Грубость в родном голосе и холодность в её глазах царапают грудную клетку.

– Хорошо! – киваю.

Она заходит в палату, собираюсь уйти, но появляется врач. Женщина тоже входит внутрь, но двери полностью не закрывает. Вижу, как Эмма сидит на стуле и гладит дедушку по голове. Столько тревоги на усталом нежном лице.

– Здравствуйте! – здоровается с ней врач.

– Здравствуйте!

– Вы внучка, да? А больше нет родственников?

– Они живут в другом городе. Приехать не смогут.

– Получается, вы заботитесь о нём.

– Скорее дедушка обо мне!

А как же родители? Хотя я не удивлён, им дочь никогда особо и не нужна была.

– Его пребывание в больнице бесплатное, но ему понадобятся дорогостоящие лекарства, чтобы регулировать давление. Обычное регулирующее не поможет. Новые препараты должны решить проблему.

– Я всё куплю! – встаёт и твёрдо кивает.

Женщина осматривает её с ног до головы. По униформе кафе понимает, что возможности на такое лекарство у них нет.

– Ладно! Когда будем выписывать, я дам назначение. И у своего терапевта он должен быть частым гостем. Когда водили в последний раз?

Эмма молчит. Ей стыдно.

– Раз не можете ответить, значит, давно. Так нельзя! Ваш дедушка не в том возрасте, чтобы игнорировать визиты к доктору. Они ему жизненно необходимы! – отсчитывает её.

Первый порыв закрыть Эмму собой, но я останавливаю себя. Это не моё дело!

– Берегите его! Я понимаю, вы совсем молоденькая, но за пожилыми людьми надо присматривать, – врач проверяет капельницу мужчины. – Скоро заканчивается время визитов. За питание не беспокойтесь, для пенсионеров оно предусмотрено.

– Спасибо большое! – с ноги на ногу мнётся Емельянова.

Врач уходит. Я прячусь за углом, чтобы меня не заметили, а потом снова тихонько заглядываю в палату.

– Прости, дедуль, что не заметила! Прости, что приходится помогать мне! – прикладывает голову к его груди. – Это я должна заботиться о тебе, а не ты о нас с Ромкой, – прикрывает глаза, видно, как сильно ей хочется плакать. – Плохая я внучка!

Неожиданно веки мужчины поднимаются. Он касается худой рукой бледной щеки Эммы.

– Ты самая лучшая внучка, девочка моя! Столько сколько любви ты мне даришь, мне никто не дарил. Ты не переживай, я сильный. Справлюсь! У меня в планах увидеть и праправнуков.

Эмма улыбается сквозь слёзы.

– Пацан у нас шустрый, думаю рано женится. Уже девчонкам глазки строит.

– Это точно! – шмыгает.

– Он вырастет у нас мужчиной, а не таким, как его папаша.

– У Ромы есть ты. Может, я мать одиночка, но благодаря тебе, это совсем не чувствуется. Столько заботы не каждый отец дарит ребёнку. Ты с ним с первых дней его жизни.

Мать одиночка? Потому нет кольца. Первое на что обратил внимание, услышав о её сыне.

Похоже горе папаша бросил их, когда она была ещё беременна. Подонок!

Глава 9

Тим Макаров

Я ухожу. Осознание больно дубасит по рёбрам. Пока гулял и веселился за границей, эта хрупкая девушка жила непростой жизнью. Воспитывала сына, училась, работала. Неудивительно, что она совсем другая. Сильная, независимая, холодная. Той солнечной девчонки больше нет. Эти годы заставили её повзрослеть. Два совершенно разных человека.

Сажусь в машину, но зажигание не запускаю. Тупо пялюсь в лобовое стекло. Даже не знаю, почему не уезжаю. Упираюсь лбом в руль.

Прошлое я ещё не отпустил. Не чувствую свободу в груди. Потому не вернулся в прежний университет. Не хотел сталкиваться с бывшей. Струсил! Видеться с ней, значит, бередить не зажившие раны.

И надо же судьба свела меня с Эммой. Она будто даёт мне шанс исправить то, что натворил. Только вот нужно ли мне это? Хочу ли это делать?

И ответом на вопрос становится, пробегающая мимо Емельянова. Куда-то спешит. Я завожу двигатель и трогаюсь за ней. К остановке не подъезжаю, чтобы не заметила. Она ждёт автобус, заглядывает в кошелёк. Потом закрывает лицо ладонями и качает головой.

Я достаю телефон. Ищу номер в контактах. Нахожу и сразу нажимаю на кнопку вызова.

– Есть дело! – сходу называю помощнику название клиники. – Сегодня к ним поступил пациент Викентий Емельянов. Поговори с врачом! Узнай, какие препараты ему необходимы и купи! Номер палаты 23. Передай через медсестру! – диктую поручения. – И сделай так, чтобы за ним был должный уход! Если что-то экстренное, пусть сообщают не только его внучке, но и тебе. В общем устрой всё по высшему разряду.

– Хорошо. Займусь прямо сейчас!

Завершаю звонок, потому что вижу, как Эмма поднимается в автобус. И я, как долбанный сталкер, следую за ней. Еду сохраняя дистанцию, чтобы случайно не увидела меня. Через полчаса она сходит. Продолжаю следить за ней. Оставляю машину и иду пешком, стараясь оставаться незамеченным.

Емельянова входит в детский сад. Приехала за сыном.

Я стою за деревом и жду, когда она выйдет. Сердце долбит по грудине, грозясь пробить к чертям собачьим. Почему-то очень нервничаю. Мне хочется увидеть, как выглядит её малыш.

Эмма появляется через минут десять, а рядом с ней топает мальчишка. Держит маму за руку и улыбается.

Я застываю, внимательно рассматривая его. Нутро скручивает узлом. Мальчуган очень похож на меня. Или я долбанулся и мне просто мерещится? Бред! По срокам не совпадает. Только вот я будто смотрю на свою мини копию. Тот же цвет волос, те же серые глаза.

У него развязался шнурок, она опускается на корточки и завязывает их. Потом хочет поднять сына на руки.

– Не бели на лучки! Я тязовый! Нозками паду!

Она целует пацана в щёку и встаёт.

– У меня растёт настоящий мужчина!

– Да, я мусина! – хмурит свои маленькие бровки. – А де деда?

– Он на пару дней уехал.

– А ктё миня в садик будить вадить? – большие серые глазки становятся ещё больше.

– У мамы два выходных. Сама буду.

– Неть, ты учися!

– Придётся пару дней пропустить.

– Незя!

– Ладно, пропускать не буду, просто пойду на вторую лекцию, а не на первую.

Он ей кивает и улыбается.

Я делаю фотку мальчишки. Зачем-то фотографирую и Эмму. От её улыбки, которую дарит сыну, у меня внутри разливается тепло.

Они направляются на остановку. Тихонько еду на расстоянии. Веду себя, подобно маньяку, но уехать не могу.

Следую за ними до самого дома. Теперь знаю, где Емельянова живёт. По включившемуся свету в окне, понимаю, на каком этаже.

Снова набираю своего помощника. Мне нужно удостовериться, что мальчишка не мой. А если мой? Что тогда? Ответ просто: я дам им всё!

Какое-то время там торчу, а потом всё же уезжаю домой. Утром звонит помощник. Сообщает, что мальчишке два и три месяца. В графе отец – прочерк. Фамилию и отчество носит дедушкины. Похоже я ошибся. Нашему было бы два и четыре. Пересчитал несколько раз.

Эмма действительно нашла другого и очень быстро. Почти сразу. Нутро неприятно жжёт.

В универ на следующей день она так и не приходит. Догадываюсь, что поехала в больницу к дедушке.

После занятий еду в кафе. Надо разобраться с делами. Сижу, копаюсь в бумагах. Похоже кого-то всё же уволю – бухгалтера. Есть ошибки, и они явно не в пользу заведения. Раз я не находился в стране, это не значит, что меня можно обкрадывать.

Поднимаю трубку, чтобы вызвать его, как двери в кабинет резко открываются и внутрь влетает Эм. Бросает на стол пакет с чем-то. Её глаза полыхаю голубым пламенем.

– Не знаю, что ты задумал, но в подачках не нуждаюсь! – Емельянова упирается ладонями на дубовую поверхность и подаётся вперёд. – Если это, чтобы загладить вину, то не стоит!

– А разве я в чём-то виноват? – намеренно вывожу её на эмоции.

Мне нравится гнев, украшающий лицо девушки.

– Ну ты и…! – явно хотела матюкнуться, но сдержалась.

– Ну же, кто я?! – дергаю бровями.

– Пошёл ты! – показывает средний палец и намеревается уйти.

Только я опережаю Эм, захлопываю дверь у неё перед носом. Не даю уйти.

Она стоит, не оборачивается. Я придвигаюсь ближе, чтобы её спина касалась моей груди. Зачем мне это? Ответить не могу, но при нашем соприкосновении по моему телу разлетаются разряды тока. С шумом выдыхаю.

Вижу, как от моего дыхания, шевелятся светлые волосы на затылке Емельяновой. Мне ужасно хочется коснуться этих мягких прядей. Что и делаю! Но незаметно.

Сверху мне видно, как её грудная клетка вздымается от глубокого тяжелого дыхания.

Я понимаю, что Эм не повернётся ко мне. Делаю это сам, обхватив хрупкие плечи ладонями. Резко развернув, встречаюсь с чистой лазурной глубиной. И впервые за три года теряюсь в чьих-то глазах.

Глава 10

Тим Макаров

Я и не замечал какие они у неё глубокие и рождающие желание нырнуть в их бескрайнюю бездну. Пальцами продолжаю сжимать плечи Эммы, не замечая, насколько сильно это делаю. Она съеживается.

– Мне больно! – показывает на мои руки.

Но я не готов их убрать, лишь ослабляю хватку.

– Не упрямься! Я хочу помочь, – хмуро смотрю на эту гордячку.

– От тебя мне ничего не нужно, – выпячивает подбородок.

– Твоё упрямство погубит твоего дедушку. Ты хоть знаешь, сколько эти препараты стоят?

В её глазах успеваю увидеть понимание, но она старается спрятать.

– Моему помощнику пришлось обратиться к знакомым, чтобы отыскать всё необходимое. Потому засунь свою гордость куда подальше и бери пока дают! – не хотел быть грубым, но иначе она не примет лекарство.

Мои пальцы чувствуют тепло её тела через одежду. Ловлю себя на том, что хочу ощутить его напрямую, без мешающей ткани.

– Тогда высчитывай из моей зарплаты по частям, – предлагает вариант.

– Ты уверена? Долго придётся расплачиваться.

– Ничего! Главное, не буду у тебя в долгу.

Мне выгодно. Значит, не уйдёт с работы.

– И отпусти меня уже! – её ладони ложатся на мою грудь, толкает.

Но меня не сдвинуть. Упорно продолжаю стоять к ней впритык. Нежный ненавязчивый запах светлых волос ласкает обоняние.

– Познакомишь меня со своим мальчишкой? – спрашиваю, хотя не собирался. И в мыслях не было.

Странная тяга к пацану напрягает.

– С какой стати? – пугается она.

– Интересно, какой он у тебя? Такой же светлый или? – я ведь знаю, как мальчуган выглядит, но продолжаю свою наглую игру.

– Если ты мне не веришь, что Ромка не твой, то я могу показать свидетельство о рождении! – выпаливает горючим ядом.

– Верю! В этом нет необходимости. – вчера ещё была, но я всё сам разузнал.

– Ну тогда давай закроем эту тему. Мне незачем знакомить тебя с моим сыном. – на слове “моим” интонация её голоса меняется. Эм будто подчёркивает это.

– Да ладно тебе! Прекращай уже на меня злиться! Что было, то прошло. Оставим старые обиды позади! – предлагаю своего рода перемирие. – Нам всё-таки работать вместе.

– Ты мой босс! Пусть так и остаётся. Не горю желанием с тобой дружить.

– Я дружбу и не имел в виду.

Действительно не о ней говорил. В стоящей передо мной девушке больше не вижу друга. Ощущения внутри совсем другие. Желудок странно сводит судорогой. Я сейчас словно касаюсь оголённого провода и меня беспрерывно шарахает током.

– А что тогда? Формальное общение тебя тоже не устраивает.

– Как насчёт обычного человеческого?

– Человеческого? – говорит тихо, стиснув зубы. – Ну прости, человеком, я тебя не считаю.

– Прекращай! – повторяю, чувствуя, как меня охватывает гнев.

– Не могу! Понимаешь, не могу! Смотрю на тебя и мне противно. О каком нормальном отношении ты говоришь? Не после того, как ты продолжаешь утверждать, что твоей вины нет.

– Несколько лет прошло, Эм!

И вновь следует пощёчина. Тяжёлая у неё рука, но не подаю вида.

– Не называй меня так! Ты потерял это право!

– Эм, Эм, Эм!

Она замахивается, но я перехватываю тонкое запястье и дёргаю её на себя. Одновременно наклоняюсь к лицу Емельяновой, и наши губы случайно соприкасаются. Застываем, пялясь друг другу в глаза. Реальность моментально ускользает. Лазурная глубина пробирает до мозга костей. Эм рвано тянет воздух. И я не сразу понимаю, что делаю то же самое.

Зато прекрасно чувствую, что от прямого взгляда этой девушки теряю равновесие. Где-то глубоко во мне становится очень горячо. По вискам агрессивно стучит пульс.

Что это? Тяга? Банальное возбуждение? Или нечто другое? Непонятно. Но по спине и плечам разбегаются мурашки.

Её пальчики на моей груди дёргаются. Сглатываю.

– Тим, – шепчет, опаляя моё лицо горячим дыханием.

– Что? – тянусь к ней всем телом.

Наши губы вновь невесомо соприкасаются.

– Мне пора! – резко разворачивается и вылетает из кабинета.

Всё происходит настолько быстро, что не успеваю сообразить. В чувство приводит звук хлопнувшей двери.

Что это было? Влечение? К Эмме? Не может быть! Я же в ней всегда видел лишь друга. Или? Твою мать, запутался! Всего несколько дней прошло с нашей встречи, а у меня в голове кавардак.

Чёрт! Она забыла лекарство. Придётся отвезти.

Рабочий день проходит не очень. Уволил бухгалтера. Пока подберу нового, буду больше времени проводить в кафе. К счастью, в других филиалах нет проблем. Не хотелось бы носиться по всему городу.

Время проходят медленно, будто назло тянется. Постоянно поглядываю на часы. Куда так спешу?

Наконец, закончив с делами, сажусь в тачку и еду к Емельяновой. Она как раз должна вернуться с сыном из садика.

Я подъезжаю к многоэтажке. Свет в её окнах не горит. Думал, уже вернулась. Поворачиваю голову и вижу Эмму с малышом. Несёт тяжёлый пакет. У мальчишки тоже маленький пакетик. Мамин помощник. Они видимо задержались в магазине.

Я вылезаю из джипа.

– И снова, здрасте! – улыбаюсь.

Емельянова каменеет, и вновь в голубых глазах страх. Потом её взгляд начинает бегать от меня к сыну, и обратно.

– Что ты тут делаешь? – голос девушки дрожит.

Чего так реагирует?

– Привёз лекарство, оставленное тобой на моём столе! – протягиваю.

– Как ты узнал адрес?

– Это не составило труда.

Эмма забирает его, а я опускаюсь на корточки перед пацаном. Он настороженно разглядывает меня.

– Ти ктё? – его бровки сходятся на переносице.

Глава 11

Эмма Емельянова

Смотрю на отца и сына и не могу отвести взгляд. Что я сейчас чувствую? А много всего. Эмоции хлещутся о грудную клетку, словно волны о скалы. Окатывают раз за разом, лишая меня уверенности в том, что правильно поступаю, скрывая от Тима правду. Да, он нехорошо поступил со мной. Но причём тут невинное дитя? Он же не виноват, что у его родителей в прошлом не сложилось.

– Я старый друг твоей мамы! – отвечает Макаров.

– У мами нет дузей мусин!

Тим поднимает на меня свои серые глаза, в которые когда-то могла смотреть часами.

– Ромочка, мы с ним не виделись несколько лет. Последний раз, когда ты был у мамы в пузике.

– Тяк давнё? – удивляется моё солнышко, округляя свои необыкновенные глазки.

– Очень давно!

– Давай знакомиться! – Макаров протягивает ему руку. – Я Тим!

Сынуля отвечает на рукопожатие.

Боже, дай мне силы, преодолеть это!

– Лома Емилянов! – произносит с серьёзным выражение на личике.

– Мы с твоей мамой и работаем вместе!

– Маму нито тамь не обизяет?

– Не переживай, никому не позволю её обижать.

– Эта хаясо! – Ромка доволен.

– Ты позволишь, проводить вас до дома? Помогу твоей мамочке донести тяжёлую сумку, – спрашивает у него разрешения.

– Я сама справлюсь! – не хочу подпускать его к нам.

– Неть, ты уфтала. Пусьть несёт!

– Вот и правильно! – Тим поднимается и забирает у меня пакет с продуктами. – Эм, блин, он очень тяжёлый!

– Я привыкла! – сухо отвечаю и направляюсь вместе сыном к подъезду.

А там на лавочке собрались бабульки нашего двора.

– Эммочка, кто это с вами? Папочка малыша?

Как можно быть настолько бестактными? Вот вечно лезут туда, куда не следует.

– Нет, мой однокурсник! – выходит грубо, но по-другому не получается.

– Просто Ромочка...

– Баб Нюр, это мой друг, который просто помогает с сумками, не более! – отрезаю.

Поворачиваюсь и сталкиваюсь со стальным взглядом Макарова. Его поднятая бровь напрягает меня.

– Извините, нам нужно идти! – тороплюсь домой.

Хочу скрыться от него в нашей квартире. Подхожу к лифту и нажимаю на кнопку. И, как назло, он снова не работает. А я надеялась, что избавлюсь от Тима прямо сейчас, но увы.

Мы поднимаемся по лестнице. Один пролёт, другой, третий, а я с трудом переставляю ноги, ощущая на себе его внимательный взгляд. Кожу жжёт, словно спина касается раскалённого песка.

Наконец, подходим к моей двери. Ищу ключи в сумке. Ромка так и держит меня за руку. Отпираю замок и собираюсь забрать пакет с продуктами у Макарова, но он не отдаёт.

– Я до конца донесу.

– Да, мам, до куфни!

Тим переступает порог. И вижу его шокированный взгляд. Ремонт у нас очень старый. Ещё времён дедушкиной молодости. Моя мама ничем никогда ему не помогала, он всё сам. У нас чисто, но за чистотой не спрятать обшарпанные стены и старую мебель, они слишком бросаются в глаза.

Я прохожу на кухню. Ромка встаёт на цыпочки, чтобы положить целлофан с салфетками на стол. И у него получается. Тим кладёт рядом пакет с продуктами.

Моё сердце сейчас сильно дрожит. Ведь я не раз представляла себе картину, как мы вот так втроём приходим домой. Видела себя любимой женой и мамой. Но мечты долгих три года оставались лишь мечтами.

Ромка подбегает к холодильнику. Затем пододвигает стул к столу и начинает разбирать пакет. Ему ещё тяжело это делать, в силу возраста, но он очень старается мне помогать. Для двух лет слишком много понимает.

Тим подстраховывает его. Беспокойно топчется рядом с ним, боясь, что Ромка упадёт. Ему неизвестно, какой он у меня умничка. Участвует во всём. Когда я занимаюсь, может прийти, залезть на стульчик и сделать мне массажик плеч, чтобы помочь снять напряжение и усталость. Мой заботливый мальчик.

– Кофе? – выдавливаю из себя, наблюдая за Тимом.

Тяжело подавлять эмоции, когда он так близко, но по-прежнему чужой. Не мой!

Кивает, продолжая наблюдать за Ромкой. Когда сынуля заканчивает с продуктами, Макаров опускается на стул.

– Я падю лучки помою! И ти пасли! – хватает Тима за руку и тянет за собой. – От бактелий надо исбавиться!

И Макаров послушно следует за ним. Минуты их отсутствия дают мне немного выдохнуть, не то грохнусь на пол от перенапряжения. Мои нервы на пределе. Говорят, нервные клетки не восстанавливаются, так вот за сегодня у меня их уйма умерло.

Страх потерять сына не отпускает. Надо выпроводить Макарова. Облокачиваюсь руками на раковину и пытаюсь вернуть себе самообладание.

– Ты в порядке? – раздаётся слишком близко, у самого уха.

Резко разворачиваюсь и вписываюсь носом в грудь Тима.

– А… а… – чёрт, вся трясусь, как осиновый лист на ветру. – Где Ромка?

– Побежал за игрушкой, хочет мне показать.

– Понятно!

– Эм, то есть Эмма, – сам себя поправляет, – где его отец, почему живёте в таких условиях?

– Уехал за границу и там женился, – отвожу взгляд, чтобы не понял, что вру.

Раньше он читал меня, как открытую книгу.

– А твои родители?

– Ты ведь знаешь моих родителей! Им на меня плевать. На моего сынулю не будет? Они даже ни разу не видели его, – горечь слышится в моём голосе.

– Но твой дедушка стар. Одна ты всё не потянешь! – касается моей щеки.

По спине сразу рассыпаются мурашки. Благо он их не видит.

– Разберусь, как разбиралась эти годы! – отвечаю, хотя знаю, что он прав, уже не тяну.

– Позволь, помочь вам!

Я сразу отталкиваю Макарова от себя.

– Нет! От тебя мне ничего не нужно.

– Эм! – он подаётся ко мне.

– Прошу, не подходи!

Но Тим всё равно поступает по-своему.

Глава 12

Эмма Емельянова

Я выставляю руки вперёд, лишь бы не приблизился. Но препятствие в виде моих ладоней, его не особо заботит.

– Хочу помочь! – кладёт руки на столешницу, по обе стороны от меня.

– Почему? – смотрю на него затравленно.

– Чтобы между нами не произошло тогда, ты мне не чужая, – заглядывает в глаза. – Нас связывает многолетняя дружба.

– Неправда! От той дружбы ничего не осталось! – талдычу своё, вспоминая, как много было между нами.

Могла прийти к нему в любой момент и остаться ночевать, когда ругалась с родителями. А ругалась с ними я часто. Тим даже один раз подрался с моим отцом, из-за того, что тот поднял на меня руку. Естественно мамочка встала на папину сторону. Не скажу, что она очень плохая мать, просто эгоистичная, в первую очередь всегда думала о себе.

Макаров же был моей опорой. Влюбилась в него не потому что красив и богат, а потому что заботился обо мне, как о родной. Его отношение покорило. Знала, что бы ни случилось, за меня есть кому постоять.

И я собственноручно всё разрушила. Из-за чувств перешла черту, которую нельзя было переходить ни в коем случае. Должна была гасить в себе любовь, как делала это долгое время.

– Я рядом и могу помочь!

– Тим, неужели ты не понимаешь? Я не хочу, чтобы ты был рядом. Я хочу, чтобы ты ушёл.

– Я не…

Договорить он не успевает. В кухню вбегает Ромка. Макаров сразу отстраняется.

– Воть, смали! – пихает ему любимую машинку.

Тим берёт её и внимательно рассматривает, будто действительно заинтересован.

– А почему без колеса?

– Оно отваилось. Мама пикипить не смогля. А у деды пачики боят.

– Тащи его, попробую починить! – заявляет Макаров.

Ромка кивает и вновь убегает, но быстро возвращается. Тим только на стул успевает сесть. Забирает колесо. Помучившись пару минут, вставляет его на место.

Вот, а я пыталась не один день!

– Уляяяяя! – радуется сынуля. Его щёчки розовеют от удовольствия.

– Классный у тебя джип! – снова разглядывает машинку Тим. – Прямо как мой. Только у меня настоящий.

– Настоячий?

– Иди покажу! – подходит к окну и указывает на свою иномарку.

Ромка встаёт на цыпочки, но ему всё равно не видно. Тогда Макаров подхватывает его на руки и вновь показывает.

– Даже цет такой же. Чёный!

– Ага! – кивает Тим.

А мои глаза наполняются слезами. Как хорошо они вместе смотрятся. Умиление теплом разливается в груди. Папа и сын.

– Хочешь, я тебя как-нибудь покатаю на нём?

– Дяяяя! – хлопает в ладошки мой малыш.

Говорят, кровь берёт своё. Видимо это правда, потому что Ромка редко кого к себе подпускает. Даже нянечки в садике сторонится. А с Тимом ведёт себя так, будто они давно знакомы.

– Ну тогда завтра приеду забрать тебя с садика!

– Хаясо, я будю здать! – радуется моё солнышко.

Ну зачем Макаров это делает? Ромка же может привязаться к нему. А я не могу этого допустить. Чем они ближе, тем больше шансов, что Макаров поймёт.

– Мамочка, ты пачишь? – сынуля вырывается из рук Тима, пытается слезть.

Я быстро стряхиваю слезу с щеки. Даже не заметила, как она потекла.

– Нет, что ты! – отворачиваюсь и принимаюсь за кофе, который так и не сварила.

Сына приобнимает меня за ноги.

– Ты скучаесь по дедуске?

– Да! – киваю.

Боюсь посмотреть на Макарова.

– Он сколо винётся! – обнимает ещё крепче.

Я наклоняюсь и подхватываю его на руки. Убираю чёлочку с красивых глазок.

– Просто привыкла, что дедуля всегда рядом, – прижимаю его к себе и прислоняюсь лбом к маленькому лбу.

– Я тозе. Без деды похо!

– Очень! – целую его в щёчку.

– Ой-ой, мне в туалеть надо!

– Беги скорее! – опускаю его.

Он убегает, а я вновь берусь за кофе. Всячески стараюсь избежать столкновения взглядами с Макаровым.

– Ты ведь понимаешь, что ему нужен отец.

– Как-то же справлялись без, – засыпаю в чашку растворимый кофе и заливаю кипятком. – Сахар?

– Я пью без сахара!

Тим подходит ко мне и касается плеча.

– Посмотри на меня, Эмма! – просит.

Но я не в силах это сделать. Скидываю его руку и ставлю чашку на стол.

– Пей, и уходи! Мне нужно кормить сына, купать и укладывать спать. У меня нет времени на бессмысленные разговоры.

– Ладно, я уйду, но ещё вернусь! – не тронув кофе, выходит в коридор.

Из ванной бежит Ромка.

– Ти уходись?

– Да, у меня срочные дела, но завтра обязательно приеду за тобой в садик, – треплет ему волосы.

– Лядно.

Тим бросает на меня сердитый взгляд и уходит. Но на следующий день, он не приезжает. Да и в университете его не было. Мы с Ромкой прождали полчаса, но Макаров так и не появился. Сынуля очень расстроился.

До дому пошли пешком. По дороге заглянули в парк, погода очень хорошая. Пытаюсь всячески отвлечь Ромку. Ведь он очень ждал Тима.

Так проходит пара часов. Заходим в наш двор и замечаю уже знакомый джип. Он припаркован у подъезда.

Глазки моего мальчика сразу загораются. Дверца открывается и Тим вылезает из машины. На нём белоснежная рубашка, классические брюки и туфли. Правда, ворот расстёгнут.

– Привет, малыш! – здоровается с Ромкой.

Сынуля высвобождает руку из моей и бежит к нему. Макаров сразу подхватывает его на руки.

– Извини, что опоздал, были дела! Но мы можем сейчас покататься.

Мой взгляд падает на выглаженный ворот рубашки, а с него перемещается на шею Тима. Прямо у него под ухом отпечаток губ. Бордовая помада.

– Уже поздно! – подхожу и выхватываю Ромку.

– Да ладно тебе, Эмма! Это займёт минут десять, не больше!

– Удели эти десять минут той, которая оставила помаду у тебя на шее, а нас оставь в покое! – рычу, борясь с мерзким разъедающим изнутри чувством.

Глава 13

Эмма Емельянова

Господи, почему я это чувствую? Какая мне разница, с кем он был? С кем хочет, пусть проводит время!

Ромка слезает у меня с рук, подходит к машине и с интересом рассматривает её.

– Это не то, что ты подумала, Эмма!

– Твоя личная жизнь меня не касается, – сжимаю кулаки, стараясь сохранять самообладание, – но если что-то обещаешь ребёнку, то делай. Либо не обещай. Всё довольно просто! – пытаюсь не повышать голос, чтобы не привлекать внимание сына.

Он сейчас слишком занят джипом.

Тим заглядывает в зеркало бокового вида и стирает помаду. Отворачиваюсь, потому что этот размазанный след слишком действует на меня.

– Родители приехали увидеться со мной, – говорит.

– Понятно!

– Я серьёзно. Это мамина помада. Ты же знаешь, какая она эмоциональная. И на щеках были следы, я стёр, а на шее не заметил. Они приехали без предупреждения, – он приближается ко мне.

Сколько шагов делает, настолько отступаю. Не даю сократить между нами расстояние.

– Надо было позвонить и предупредить тебя, – вижу сожаление в его глазах.

– Понятно!

– Ты можешь сказать что-нибудь другое? – снова делает шаг ко мне.

“Вот потому не хочу, чтобы Ромка привязывался к тебе! Ты не приехал, а он расстроился.” – произношу у себя в голове.

– Тим, уезжай, ладно! – прошу его.

Сынуля подбегает к нему.

– Какая она касивая и башая!

Макаров меня будто не слышит. Поднимает его на руки, открывает дверцу и вместе с ним устраивается за рулём.

В этом весь Тим, всегда делает то, что хочет. Вот и сейчас в очередной раз поступил по-своему.

– Ух ти! – Ромка маленькими пальчиками сжимает руль.

Потом нажимает на сигнал. Я подпрыгиваю от звука, а сына начинает хохотать.

– Как гомка! – радуется.

– Ну что, прокатимся? – кивает мне на пассажирское сиденье рядом с ними. – Сделаем маленький круг во дворе, за пределы не выедем.

– Ну позаюста, мамочка!

Ну как можно отказать такому чуду?!

– Всего один круг! – подчёркиваю. – Уже поздно!

– Хаясо! – снова хлопает в ладошки.

Я сажусь в джип. А Тим крепко держит Ромку.

– Давай, ты сам нас повезёшь, а я буду лишь помогать! – говорит.

Пристёгивает и сынулю, и себя ремнём безопасности.

– Дяяяяя! – снова давит на сигнал.

Макаров показывает на кнопочку, которую надо нажать, чтобы машина завелась. Ромка сразу тычет в неё пальчиком. Звук рычащего мотора вызывает у него визг восторга.

Мы трогаемся с места. Малыш сосредоточенно смотрит в лобовое стекло, будто, он, и правда, ведёт автомобиль. Его серьёзное личико вызывает у Тима улыбку.

А я вновь зависаю на них. Боже, как бы я хотела, чтобы судьба сложилась иначе, и мы были полноценной семьёй! Но в нашей ситуации это невозможно. Безответная любовь мне немало боли принесла.

– Как у тебя здорово получается, Ромка! – хвалит его Макаров.

Поджимаю губы, глотая внезапно возникший в горле ком.

Мы действительно делаем небольшой круг, и возвращаемся к нашему подъезду. Я сразу вылезаю из джипа.

Как же внутри было душно. Душно моему сердцу. Еле справилась с этими короткими минутами.

Тим вместе с Ромкой тоже выходит из машины. Давно не видела своего мальчика таким счастливым. Он без конца смеётся. Буквально от всего.

– Ну, что, пора домой! – тяну руки к сыну.

Он перебирается ко мне и спрашивает у Тима:

– Ты есё пидёсь?

– Если твоя мама разрешит? – Макаров переводит взгляд на меня.

– Мозна, мама, мозна?

– Посмотрим, милый! Завтра дедушка должен приехать. Много дел. Он себя не очень хорошо чувствует, за ним придётся присматривать.

– Деда забаель?

– Да, мой хороший.

– Я сам писматлю! Ты лаботаешь и учися.

– Работа немного подождёт. – вместо меня отвечает Тим. – Твоя мама же работает в моём кафе, так что это не проблема.

– А учёба? – хлопает малыш глазами.

– С завтрашнего дня выходные, – обманывает он. – Так что всё сложилось, как надо.

– Тогда лядно! – обвивает своими маленькими ручками мою шею. – Ну сё, пасли домой!

– Заранее спокойной ночи! – Макаров ласково проводит ладонью по его спинке.

– Пасиба, что пакаталь! – Ромка подаётся к нему и целует в щёку.

Тим замирает. Какой-то момент он глядит на нас в ступоре. Отмирает из-за звука проезжающей мимо машины.

– Не за что! – подмигивает ему.

– Пока-пока! – сынуля машет ручкой, пока мы идём к подъезду.

– До встречи, малыш! – бросает нам вслед.

Поднимаемся домой. Как входим в квартиру, Ромка бежит в гостиную, забирается на стульчик и выглядывает в окно. И я подхожу.

Макаров ещё не уехал. Увидев нас, растягивается в улыбке. Моё сердце делает резкий выпад.

Господи, он снова в моей жизни!

Это никак не принять и не переварить. До сих пор не верится. Но подобная реальность пугает меня до чёртиков. Особенно то, что родители Тима в городе.

Если его мать увидит Ромку, сразу догадается. Я видела детские фотографии Макарова, потому и не сомневаюсь.

И ещё Екатерина Остаповна всегда недолюбливала меня. Считала, что ему нечего водиться с девчонкой из проблемной семьи. Она уж точно захочет забрать внука у “плохой” матери.

Надеюсь, они быстро уедут. И очень надеюсь, что на работе с ними не столкнусь.

Но не тут-то было. Дедушку оставили в больнице ещё на пару дней. А я решила не пропускать работу, пока Ромка в садике, и отработать потерянные часы, вместо похода в университет.

Я иду принять заказ, а там сидит она, мать Макарова. Екатерина Остаповна, как всегда, поглощена телефонным разговором. Сплетничает с подругой. Это её обычное состояние. Женщина за всю жизнь палец о палец не ударила. Муж обеспечивает, а у неё встречи с подружками, салоны, бутики.

Внутри теплится надежда, что она не узнает меня.

Мать Тима поднимает глаза от меню. Видимо решила позавтракать, пока ждёт сына.

Глава 14

Эмма Емельянова

Похоже у судьбы в планах добить меня окончательно. Что ещё должно случиться, чтобы мои нервы сдали окончательно?

– Здравствуйте, тёть Катя! – специально так называю её. Она это терпеть не могла, всегда злилась.

– Для тебя Екатерина Остаповна! – фыркает и вешает трубку, ей явно не до разговора с подругой. – Как ты здесь оказалась? Преследуешь моего сына?

– Я переехала сюда ещё три года назад, а в кафе работаю больше года. Можете спросить у персонала, – отвечаю сухо, но дежурная улыбка по-прежнему не сходит с моего лица.

– И что с того? Наверное, узнала, кому принадлежит заведение и специально устроилась сюда! – отодвигает от себя тарелку, будто разговор со мной лишил её аппетита, и она передумала делать заказ.

– Не переживайте вы так, мне не нужен ваш сын! Не все ищут богатых мужей, многие женщины сами способны себя обеспечить.

Намекаю на неё.

– Ах ты, мерзавка! – подскакивает со стула и выливает мне на голову стакан воды.

Сдерживаюсь из последних сил. Капли стекают по лицу.

– Держись подальше от Тима! Один раз тебе уже удалось затащить его в постель. Благо не залетела. Только попробуй полезть к нему снова, и я тебе всю жизнь испоганю! – брызжет угрозами, словно змея ядом. – У тебя всё на лице написано, маленькая шл****!

Я хватаю открытую бутылку, из которой она налила себе эту дорогущую минералку, и выплёскиваю прямо ей в лицо.

– Ах! – глотает воздух от шока и неожиданности. Открывает рот, словно выброшенная на берег рыба.

– Эмма, что ты творишь?! – подлетает к нам Макаров, хватает меня за руку и больно дёргает.

– Ты видел это? Да, как она вообще посмела? Немедленно уволь её! – требует.

– Я разберусь, мам! – тянет меня за собой.

– Отпусти! – пытаюсь высвободить запястье, но из стальных пальцев не вырваться.

Он затаскивает меня в свой кабинет и захлопывает двери.

– Что это сейчас было? – цедит сквозь зубы. – Я понимаю, ты зла на меня, но не надо срывать злость на моей матери.

– А ты, и правда, сволочь! – сжимаю челюсть с такой силой, что сейчас зубы треснут. – Пожаловался своей дорогой мамуле, что нехорошая Эммочка воспользовалась твоим нетрезвым состоянием и затащила в постель! – сердце заходится в груди в бешеном ритме.

Ох, как же я зла сейчас!

– Не понял? – буравит меня тяжёлым взглядом. – Я ничего не говорил.

– Ну откуда-то же она знает.

– Понятия не имею откуда! – хрипло произносит.

– Я никому не позволю оскорблять меня!

– Ты забываешь главное правило нашего кафе: клиент всегда прав. Надо было стерпеть. Я бы поговорил с ней позже.

– Мне плевать на это правило. Хочешь увольняй! – сама пододвигаюсь к нему, храбро смотрю в грозовые глаза.

Откуда берётся эта смелость, не знаю, но больше никто и никогда не унизит меня. Не позволю!

Мне за последние три года хватило по горло. В универе слухи пускали, пока не перевелась, здесь же соседи постоянно шушукались, что не замужем, и беременная хожу. Потом в роддоме подкололи, что рожаю по залёту. Каждый норовил задеть.

– Я не могу, ты выплачиваешь долг за лекарство.

– Не проблема! Как устроюсь на другую работу, буду переводить с каждой зарплаты! – больно кусаю губы, чтобы продолжать злобно смотреть в эти серые глаза.

– Эмма, хватит!

– Она назвала меня шл****! Меня! – внутри всё кипит.

– Я поговорю с ней! – его пальцы смыкаются на моих плечах. – Остынь!

– Передай ей, что ты мне и даром не сдался! Пусть не беспокоится! – повышаю голос от гнева, кровь бешено мчится по венам.

– Не сдался? – притягивает меня к себе.

– Как мужчина ты меня совсем не интересуешь! – упираюсь ладонями в крепкую грудь.

– Совсем? – горячим дыханием опаляет мои губы. – Я ведь был тебе не безразличен!

– Да, мы были близкими друзьями.

– Ты поняла, что я имел в виду! – шепчет на ухо, щекой прижимаясь к моей щеке.

Так он и это знал! Знал, что была влюблена. Потому в тот вечер потянулся ко мне? Понимал, что не устою перед ним.

– Какая же ты мразь! – кусаю его в шею.

Он вскрикивает и отпускает меня.

– Ты знал и воспользовался мной, чтобы найти утешение? Мной?

– Я не могу ответить на этот вопрос. Ничего не помню!

– Не помнишь, как умолял меня помочь тебе справиться с болью? Не помнишь, как целовал, а я тебя отталкивала, пытаясь вразумить? Не помнишь, что вообще творил? Свои разбитые руки?

По глазам понимаю, что ничего не помнит.

– Ты умолял меня! Обнимал! Да, я идиотка, поддалась. Не справилась со своими чувствами. А ты, оказывается, пошёл на это, потому что знал, что не смогу оттолкнуть! – сердце разрывается от воспоминаний. – И вишенка на торте, ты был у меня первым!

– Эм!

Угрожающе поднимаю указательный палец, давая понять, что ему не стоит продолжать.

– Я питала надежды, что у нас что-то получится. А ты на второй день вышвырнул меня из квартиры, захлопнув дверью перед носом. Думал лишь о Насте. А обо мне… почему ты обо мне не подумал? Мне было очень больно! – закрываю глаза и пытаюсь восстановить дыхание, слишком тяжело дышать.

Когда поднимаю веки, он уже стоит передо мной. Моя вздымающаяся грудь касается его торса.

– Но к счастью, пережила! Чувств не осталось! – договариваю шёпотом.

– Точно не осталось? – наклоняется слишком близко, наши губы разделяют миллиметры. – Может проверим?! – и неожиданно припадает к моему рту.

Глава 15

Тим Макаров

Я ведь и так всё понимал. Знал, что ужасно поступил. К сожалению, мне не вспомнить того, что натворил. С другой стороны, не хочу вспоминать, потому что осознаю, в каком тогда состоянии находился. Медленно умирал от боли. И спасение нашел в единственном по-настоящему близком человеке. В человеке, которому доверил даже свои страдания, боль и слёзы.

А что же я сейчас делаю? Почему, когда она кричала на меня, следил за эмоциями на милом лице? Следил за глазами, за вздымающейся от злости грудной клеткой? Почему в здравом уме набросился на красивые губы Эм? Почему чувствовал в них сильную потребность?

Не могу отстраниться, не могу отпустить. Сильнее вдавливаю в себя хрупкое тело. Последние дни она мне очень часто снится. Стала навязчивой мыслью в голове.

Емельянова не шевелится и, по-моему, не дышит. Я же нагло пользуюсь этим замешательством. Целую, как озабоченный придурок, у которого давно не было бабы. Не знаю, откуда такая тяга, но мне не остановиться. Здесь дело не в похоти и не в желании затащить в койку, дело в чём-то более глубоком и будто бы давно забытом.

Мне больно, когда она рядом, но в то же время на душе тоска, когда не вижу Эмму. Необъяснимая привязанность.

Но в данный момент боли совсем нет, это сильное чувство заглушили другие эмоции. Непонятное волнение, внутренняя приятная дрожь, удовольствие. По телу растекается жар.

У меня было немало девушек. Утолял плотский голод, оставаясь бездушной тварью, и исчезал из их жизни. Но с Емельяновой чувствую себя живым. Чувствую себя собой! Прежним, таким, каким был до встречи с Настей.

Именно в этот момент я попадаю на крючок. В зависимость. Зацепился за ощущение старого себя.

Эмма начинает сопротивляться, но я только крепче впечатываю её в свое разгорячённое тело. Сильнее впиваюсь в губы, которые мне сейчас необходимы.

Я, звездец, как виноват перед ней! И должен искупить вину. Понимаю, что не таким способом, но не в силах сейчас вернуть себе самообладание.

Разум затуманивает вкус мягких губ, ясно мыслить не получается. Кайф разливается по артериям, венам, сосудам. Сердце бьётся всё быстрее и быстрее.

– Тим! – с трудом выговаривает она.

Но я продолжаю целовать, снова и снова втягивая её уста в рот. Слегка прикусываю зубами, придерживая, чтобы подольше сохранить их сладость на языке.

– Ма-ка-ров. – произносит по слогам, ведь налегаю словно обезумевший. Веду себя так, будто без неё я просто задохнусь. – Х-хва-тит! – с силой давит мне на грудь.

Я же по-прежнему тянусь. Пульс отдаётся буквально во всём теле. Чувствую на шее бешено пульсирующую вену.

Вдруг раздаётся стук в двери, и мне приходится оторваться от неё.

Эмма отходит на безопасное расстояние. Стоит и ошарашено глядит на меня.

Снова стук.

Она закрывает свои губы ладонью. Они очень припухли. По ним не сложно догадаться, чем мы тут занимались.

– Сынок! – раздаётся голос мамы. Продолжает интенсивно дёргать ручку.

Емельянова переводит на меня затравленный взгляд.

– Я отвлеку её!

Открываю дверь, и впускаю маму, помогая Эмме проскользнуть мимо.

– Куда это она? Ты уволил её? – рвётся за ней.

– Нет, не уволил и не собираюсь!

– Как это? – она опускается на стул.

– А вот так! – сажусь за стол. – Я сколько раз тебе говорил, чтобы ты не вмешивалась в мою личную жизнь? Сколько раз просил не лезть?

– Из-за этой тварюшки вы с Настей расстались. С такой хорошей девочкой. Она хоть и из обычной семьи была, но зато порядочная и скромная.

– Откуда ты всё это знаешь? – я никому не рассказывал про то, что было между мной и Эм.

– Я была в тот день в подъезде. Пришла навестить тебя. Услышав крики, идущие из твоей квартиры, поднялась на этаж выше. И стала свидетелем того, как ты вышвырнул эту гадину. Она со слезами на глазах убежала. Так ей и надо!

Мне от слов матери становится ещё хуже. Совсем паршиво!

– Гадина не она. Это я убл*д*к! Сам всё разрушил. А самое страшное, что причинил боль единственной подруге, которая, чтобы не происходило, всегда была на моей стороне.

– Ты ещё её защищаешь? – повышает тон.

Прикрываю глаза и сжимаю подлокотники кресла, чтобы сдержаться и не наговорить лишнего.

– Да, я защищаю её!

– Но она посмела плеснуть мне воду в лицо. Посмела унизить перед персоналом. Я ведь хозяйка.

– Ты – мать владельца, – подчёркиваю. – Сеть этих кафе принадлежит мне.

– Но…

– Никаких, но. Тебе никто не давал право унижать мою официантку. Если бы просто сделала заказ, ничего бы не произошло. Ты первая начала.

– Ничего подобного! – продолжает настаивать на своём.

– Я всё видел! – вру. Мои брови сходятся на переносице. – Она продолжала улыбаться, несмотря на то, что ты говорила. Ты же не отказала себе в удовольствии и решила унизить Эмму.

Мама виновато прячет глаза.

– Ты взрослая женщина, а она молоденькая девчонка. Неужели нельзя было промолчать и не говорить гадости?

– Я просто…

– Никаких просто. Не трогай мой персонал! – бью кулаком по столу.

Подпрыгивает и растерянно разглядывает меня.

– Она что тебе нравится?

– Нет! У нас с ней чисто рабочие отношения. Даже дружеских больше нет! – вроде мой голос звучит твёрдо, но эта твёрдость отсутствует внутри.

Я больше не уверен, что мне достаточно рабочих отношений. И дружба не устраивает.

– Ну смотри! Нам такая шваль в семье не нужна.

Не выдерживаю, резко встаю.

– Не смей её оскорблять! Ещё хоть одно плохое слово в адрес Эммы, можешь сюда больше не приходить.

– Тимофей! – она всегда называет меня полным именем, когда злится.

Очередной стук в дверь.

– Да! –рявкаю.

В кабинет просовывает голову, одна из официанток. Подруга Эм.

– Извините, Тимофей Богданович! Вы просили докладывать, если у Емельяновой что-то случится.

Я оставляю маму в кабинете, а сам выхожу в коридор.

Глава 16

Тим Макаров

Мчусь на машине, не глядя на спидометр. Мне плевать на штрафы и вообще на всё. Главное, мальчишка! Настолько сильно беспокоюсь, что не могу дышать. На грудную клетку будто наступили и давят со всей силы. Вдохнуть нормально не получается. Лавирую среди автомобилей, не обращая внимания, на покрывающих меня матом водителей. Плевать на них, не плевать только на Эмму и Ромку.

Как странно, не правда ли? Совсем недавно встретились, но уже не могу себе представить день без этих двоих. Я просыпаюсь с мыслью, что Эм теперь в зоне досягаемости. Захотел, приехал, увидел.

Давлю на педаль газа, чуть ли не вбивая её в пол. Подгоняет улыбка мальчугана, возникшая перед мысленным взором.

Господи, мне страшно за него! Что же там случилось? А позвонить, узнать, не могу. Емельянова просто не возьмёт трубку. А даже если возьмёт, то не ответит.

Я стараюсь держать себя в руках и дышать. Чёрт, дышать! Каждый вдох, словно пытаюсь проглотить стекловату. Давно так не боялся за кого-то.

Этот ребёнок мне чужой, но кажется, будто родной. Или всё же не чужой? Время проведённое с ним – самые тёплые воспоминания.

Наконец, доезжаю до садика. Паркую машину как попало, и выскакиваю из неё. Открываю дверь калитки и бегу к зданию. Меня подгоняет и Емельянова. Представляю, как она испугалась за него. То дедушка, теперь сын.

Бедная, моя Эм!

В окне первого этажа вижу её. Она крепко прижимает к себе Ромку и плачет.

Хочу зайти внутрь, но меня не впускает охранник.

– Вы куда?

– Мне надо кое-кого увидеть! – отвечаю и пытаюсь его отпихнуть.

– Вы пришли за кем-то?

– Что-то случилось с моим сыном. Должен проверить всё ли хорошо.

– Простите, но не могу пропустить! Вижу вас впервые, – говорит мужчина. – Назовите имя и группу. Я позову воспитателя.

Я не знаю, в какой он группе. Потому резко отталкиваю его и прорываюсь в здание. Мчусь по коридору. Примерно представляю, куда должен идти.

Охранник бежит за мной, но меня не остановить. Открываю дверь с яркими разноцветными картинками. В небольшом помещении стоят лавочки и детские шкафчики.

Эмма так и держит Ромку на руках. Он зарылся лицом ей в шею. Рядом с ними стоит девушка. Видимо нянечка или воспитательница.

– Что случилось? – подлетаю к ним.

Емельянова ошарашено смотрит на меня.

– Простите, я не смог его догнать! – извиняется охранник.

– А вы кто? Посторонним вход воспрещён.

– Я отец Ромки! – выпаливаю, не подумав, как на это отреагирует Эм.

Она бледнеет. По глазам понимаю, что сейчас грохнется. Я подхватываю её за талию, не давая упасть, и помогаю сесть на скамейку.

– Тим! – в суматохе пацан поднимает глаза.

У мальчишки разбит лоб. Большая шишка и рана.

– Что случилось? – поворачиваюсь к воспитательнице.

Она виновато отводит глаза.

– Он постоянно таскал к окну стульчик и залезал на него. Мы спускали его, чтобы не упал. Но в итоге пришлось запретить, боялись, что упадёт.

– И как же тогда он упал? – интонация моего голоса не сулит ей ничего хорошего.

– У них был тихий час. Пока детки спят, мы тоже отдыхаем. Он видимо притворился, что уснул, или раньше проснулся. Снова пододвинул стульчик и…

Меня начинает трясти!

– А вы спросили, почему он туда лез? – рычу. – Может, если бы узнали причину, смогли бы разобраться.

– А ты ещё не понял? – холодно спрашивает меня Эмма.

– Что?

– Я подожду в коридоре, – девушка сразу выходит, забирая с собой и охранника.

– Он ждал тебя! – кусает губы. – Высматривал твою машину! – гладит по головке сына, рассматривая рану.

Я делаю вдох, а нормально выдохнуть не могу. Легкие будто отказываются функционировать.

Мальчуган ждал меня!

Аж конечности немеют. Вот почему она не хотела, чтобы возился с Ромкой, боялась этой привязанности. Ребёнку ведь и так не хватает отцовского внимания. Сколько бы она и дедушка не дарили малышу заботы, папа всё равно нужен.

– Прости! – произношу еле слышно, голос подводит.

Эм встаёт, и её снова заносит. Хватаю под локоть, но она выдирает его и шагает с ребёнком к двери.

– Я понесу Ромку! – перекрываю ей дорогу. – Ты очень перенервничала.

– Не смей к нам подходить!

– Мама, я хасю к Тиму! – надувает губки мальчишка и тянет ко мне ручки.

– Позже устроишь мне скандал. А сейчас позволь помочь! – прошу её.

И вновь она поднимает этот затравленный взгляд.

“Не смотри на меня так!” – прошу её мысленно. – “Пожалуйста, не смотри!”

Ромка продолжает тянуть ко мне ручки.

– Эмма! – не могу оторваться от потускневшей лазурной глубины.

Она протягивает его. Наверное, в моих глазах отражаются все эмоции, которые сейчас испытываю. Внутри их целая гамма.

– Нужно отвести Ромку к врачу! – говорим одновременно.

Она кивает.

– Я предупрежу воспитательницу, что мы уходим. – вздыхает.

– А я отнесу его в машину.

– Хорошо!

В коридоре расходимся в разные стороны. Мы с Ромкой выходим на улицу. Пацан смотрит на меня и улыбается.

– Ти пиехаль! – радуется.

Его улыбка смягчает моё беспокойство. Только сейчас понимаю, насколько сильно прижимаю мальчугана к себе. Чисто инстинктивно происходит.

– Там птиська! – показывает пальчиком на голубя.

– Большая птичка! – натягиваю на лицо улыбку.

– Ти казаль, что ти мой папа! – он переводит свои красивые глазки на меня.

– Пришлось. Иначе не запустили бы в садик, – касаюсь румяной щёчки.

– Хасю, чтоби ты биль моим папочкой! – кладёт ладошки мне на лицо. – Будесь?

Что ему ответить? Он так ждёт ответа. Сердце сжимается, и эта чёртова мышца сбивает ритм сокращений. Его вопрос заставляет задуматься: нужен ли мне чужой ребёнок? А чужой ли он вообще?