Магическая ферма льены Фроу

Пролог

Ранняя весна в Дастаре радовала теплыми днями. Дороги подсохли, небо с каждым днем становилось все более безоблачным, тучи разгонял теплый ветерок. Солнечных дней становилось все больше. Дожди и туманы вместе с легким морозцем окончательно ушли. На деревьях стали появляться почки. Голые кустарники постепенно наряжались в весенние наряды.

День клонился к вечеру, я тряслась в карете, чтобы поскорее попасть домой. И как бы меня ни уговаривал льен Соргонски, чтобы я осталась в Селизерье, а утром нормально поехала на удобном личном экипаже, я отказалась. Некая неведомая сила гнала меня домой к мужу. Мы женаты всего полгода, но с мужем виделись редко, у него на севере очень много дел. Улаживает конфликты на границе, там орки совсем распоясались, стали слишком часто нападать. А моему супругу как раз приходится разбираться. И насколько я знала, сегодня-завтра он должен быть прибыть. Потому меня так сильно тянуло домой. Я не хотела, чтобы он заметил мое отсутствие. Нет, он не запрещал мне ничего, просто сильно за меня волновался. Потому я и не желала его расстраивать. А слуги будут молчать, в этом я уверена.

При мысли о моем Сайгоре, я невольно улыбнулась. Но тут же слегка нахмурилась, пытаясь подобрать слова, чтобы рассказать ему о моей затее. Заодно признаться, каким даром меня наградила природа. О том, что я могу общаться с животными, независимо от их происхождения: магического или обычного, не знали даже родители. Я никому об этом не сказала, потому что моя семья из древнего рода, отрицающего магию. Когда в семье рождался одаренный ребенок ему сразу запечатывали силу, не слушая желание самого одаренного. И никого не смущал даже тот факт, что запечатанный постепенно угасал, становился тенью самого себя. Зато без презренной магии.

Были случаи, когда ребенок пытался утаить дар, нее желая расставаться с магией. Изучал самостоятельно и так, чтобы его никто не увидел. Но его все равно ловили, так как у мужчин моего рода некий нюх на магию. Они ее ощущают на подсознательном уровне, при том, что сами запечатанные.

И вот что удивительно: мой прадед, мой дед и мой отец стали запечатанными в сознательном возрасте, когда сила уже вовсю гуляла в крови. Но на них это не сказалось. А на других членах рода: на тетушках, дядюшках, кузинах и остальных родственниках запечатывание сказывается негативно. Для тех, кого в самом начале лишили магии, еще куда ни шло, они всего лишь утратили краски, а вот с другими сложнее. Двое, пробудившие в себе силу и даже развившие ее, постепенно угасли. Совсем. После запечатывания они прожили всего как-то десять лет. А потом уснули и больше не проснулись. Я не хотела себе такой судьбы.

Потому и промолчала о своем даре. И о своей силе, с помощью которой я могла использовать бытовые заклинания. Пока немного, но я училась, купив несколько книг по данной теме. К тому же я пока сама не знала, какой силой владею. По-хорошему, мне бы провериться, но нельзя, тогда отцу точно станет известно о моей тайне. Муж тоже ничего не знал. Будучи сам магом и весьма сильным, он не желал иметь одаренную супругу. Причин мне он так и не сказал.

Пару недель назад я заметила в вестнике объявление о продаже магической фермы. Бывший владелец перегорел и потерял магию. А без нее в питомнике с магическими животными делать нечего. Так как наследников у него не было, он решил продать ферму тому, кто позаботится о животных. Естественно я просто не могла упустить такой шанс. От бабушки мне досталось неплохое наследство, в том числе и риасы – золотые монеты. Помню, бабуля часто твердила, что я должна быть хитрее, и не говорить никому о том, что она мне оставила. Я, конечно, злилась, что она взяла с меня обещание, ведь от мужа я скрывать ничего не хотела. Но пришлось смириться и промолчать.

Самое удивительное, что даже родители не знали о наследстве бабули. Они считали, что она передала мне свои драгоценности и на этом все, ведь деньги от продажи ее имения пошли отцу. А ведь она оставила его мне. Но папа решил, что мне это ни к чему, заставил подписать бумаги о передаче недвижимости ему. И мне пришлось это сделать. Но кто бы знал, как мне было жаль прекрасного дома, где я была счастлива в те редкие моменты, когда гостила у бабушки.

Связавшись с льером Соргонски, договорилась с ним о встрече. А потом послала вестника поверенному бабули, который теперь стал и моим. Сайгора в тот момент не было, он находился на севере, урегулировал конфликт на границе. Потому я отправилась в Селизерье одна. Ну как одна, с поверенным, который пытался отговорить меня от этой затеи, чувствуя в ней подвох. Но я никого не желала слушать. Ему пришлось смириться. Он выдал мне перстень, с помощью которого я могла совершать все банковские операции, заодно отслеживая количество переведенных денег или поступления. Весьма удобная штука. Всего капля крови, и перстень невозможно ни передарить, ни украсть, ни потерять. С ним и путешествовать безопаснее, не надо таскать с собой кучу золотых.

Ферма оказалась намного больше, чем я себе представляла. А сколько тут животных… У меня глаза разбегались, когда я на них смотрела. Еще и пообщалась со многими. Но больше всего мне понравился небольшой крылатый зверек, эйхеш, похожий на волчонка, черного цвета, светящиеся глаза. Я, можно сказать, влюбилась в это существо. Жаль, имен пока давать нельзя, этим как правило мог озаботиться только хозяин. А ферма всего лишь посредник. Потому и обращались к зверям только по их названию или по безобидным кличкам.

Пока я находилась рядом с питомцем, он прикипел ко мне, не желая отходить ни на шаг, пока я все осматривала. Я видела, он что-то хотел мне сказать, но почему-то не мог. Тогда я не обратила на это внимание. Даже льен Хорс подобрел и уже более благосклонно взирал на происходящее. Именно он составлял договор купли-продажи. Хотя я видела, что некоторые пункты не понравились бывшему хозяину. Но спорить он не стал, подписал все, что положено. Пришла моя очередь. Я прочла каждый пункт, не понимая, что могло не понравиться льеру, подписала, и тут же с помощью поверенного и своего перстня выплатила всю сумму, значительно облегчив свой счет. На нем почти ничего не осталось. Но я все равно улыбалась, не жалея ни о чем.