Магический фактор. Забавы фейри

Пролог. Когда же?

Анориэль.

Всё началось с ошибки.

Это была буря в стакане, в котором воду уже давно заменил кисель.

Семьдесят лет назад, двадцать первого декабря, группа магов пыталась пойти против власти. Они хотели решить насилие над магами ответным насилием, подобно Гаю Фоксу, но в ту ночь взорвать парламент так и не удалось. Благодаря успешным действиям Организации по Магической Безопасности, бунтовщики были арестованы и повешены.

Их назвали анархистами, а вместе с ними решили привлечь к ответственности и тех, с кем они были знакомы для преувеличения проблемы. Таких, арестованных по наводке, было немного.

Но что делать, если кому-то просто не повезло и он оказался в списках?

Люди от природы склонны в критических ситуациях к поспешным выводам или созданию проблем окружающим.

Кевин вдавливает газ в пол, стальная машина рычит под ним.

Пальцы судорожно сжимают руль, а в висках стучит один вопрос: как так вышло?

Как так вышло, что он удирает будто крыса с тонущего корабля? Как так вышло, что за ним сейчас гонятся полицейские машины, а он петляет по ночному Лондону будто по лабиринту, стараясь запутать тех, кто ещё вчера не знал о его существовании? Как так вышло, что его предали?

Он всегда считал, что маги должны держаться вместе. У него самого была небольшая компания, семья из близких по духу магов, всего четверо.

И что с ними теперь?

Эрику схватили как только она открыла дверь. Саймон попытался защитить девушку и оказался вжат лицом в пол. Алиса смогла передать Кевину ключи от байка и велела спасаться, получив удар током.

Вот и всё что осталось от их панк-рок группы со звучным названием «Легенды». Три будущих висельника и один беглец, которого преследовали ОМБ.

А он, студент-биохимик, даже не умеет толком водить мотоцикл – предпочитает велосипед. Но чего не сделаешь, когда жизнь на кону?

Неудобства добавляет ещё громоздкий чехол для гитары, надетый на манер рюкзака за спиной, но бросить любимый инструмент – кощунство.

Повезло, во время задержания никого не убили.

Его подрезает автомобиль. Мотоцикл заносит чуть в сторону.

Приходится выехать на встречную полосу, испугать пару кэбменов и автобус, нарушить с десяток правил, а затем вильнуть к Лондонскому мосту.

Его загоняют к штаб квартире Организации по Магической Безопасности, расположенной недалеко от Тауэра.

Если оказаться на противоположном берегу Темзы, проще будет затеряться среди улочек, а затем рвать когти по направлению к родному особняку Ловелов.

Середина моста. Ещё немного.

Чуть не втемяшивается в грузовик справа. Уворачивается.

В следующий миг слышится лязг, движение прерывает резкий толчок сзади, мотоцикл заносит влево. Парень попытается вырулить, затормозить, но байк уже несет на проезжую часть.

Кевин вцепляется в руль, старается что-то сделать, но поздно.

Его толкают, он путает рычаги, мотоцикл поднимается на дыбы, будто испуганная скаковая лошадь, а в следующий миг впечатывается в каменную ограду моста, сбрасывая всадника в черные воды Темзы.

Говорят перед смертью жизнь проносится перед глазами. А он лишь думает о том, что совершил ошибку, но когда?

Когда понял, что его покровитель от полиции не спасёт? Ведь у них были исключительно деловые отношения. Так безопаснее, без лишних вопросов. Когда, чтобы содержать себя, подался в его шайку? Когда вместо приличного Бентли на восемнадцатилетие купил старый разваленный дом в районе неформалов? Когда нашел себе компанию таких же одиноких людей и они стали «Легендами» – молодежной рок-группой, как его любимые Клэш? Когда пошел в Лондонский университет Саут-Бэнк на биохимика, а не в Кембридж на инженера не рассказав родителям? Когда никому не рассказал о том, что он маг, кроме двоюродной сестры, боясь, что родители не поймут, не примут и болтаться ему на виселице? Когда понял, что он маг иллюзий?

Вода принимает тело жёстко и бесповоротно, тянет на дно.

Кевин старается всплыть, хватая ртом воздух, но понимает: идея глупая, самая тупая в его жизни. Он что-то выделывает руками, губы шепчут, а мозг лихорадочно пытается вспомнить хотя бы одно заклинание из записей, доставшихся от старого друга, ирландца, посещающего каждый их концерт в клубе и подтолкнувших его стать тем, кем он является.

«Что ж, по крайней мере жизнь у меня была интересная», – успевает он подумать перед тем, как темнота забирает его.

Анор распахнул глаза от резкой боли, ударившись головой о крышу кэба и потирая затылок. Крысёнок Дэй, мирно сидящий на его коленях, встревоженно пискнул, будто ругнулся и одним прыжком перескочил к Эйнит, прячась в кармане ветровки.

– Ой, прости, – пробурчал Анор проводив взглядом недовольно пищащую крысу, сдвинул круглые очки на лоб и потёр глаза.

Глава 1. Вопрос без ответа

Хитроу был огромен. Больше аэропорта Манчестера и тем более Дублинского, а ещё он был очень стильный, современный и технически оснащенный.

Мы стояли в зале для сдачи багажа и получения посадочных талонов на международные рейсы: автоматическая процедура требовала только идентификации по лицу, так что прощаться можно было сколько угодно. Но даже в таком деле Мэри, кажется, переборщила, потому что вид у Анора был ещё более замученный, чем при встрече, хотя парень не переставал улыбаться уголками губ с небольшой толикой грусти в глазах. Я стояла рядом, осматривала зал, такой просторный, шумный, многолюдный, будто здесь собрался весь Камден.

В конкурсе по самым долгим объятиям Мэри определенно могла бы заслужить первый приз. Я не думала, что можно так долго прижимать к себе человека, будто это мы отправлялись на войну, а не она улетала в Австралию.

– Да, я обещаю чаще звонить, Мэри, то есть мам. И писать. И присылать фотографии. Но, если ты так продолжишь, ты меня задушишь, – прохрипел Анор.

– Эйнит, моя дорогая, присматривай за ним. – Мэри разжала объятия, отпустив сына. Анор сделал два глубоких вдоха и выдоха. Слишком карикатурно-преувеличенно скорчил измученную рожу.

– Обязательно, – заверила её я, скосив взгляд на кривляющегося Анора, а затем перевела взгляд на голографическое табло: посадка на рейс начиналась через пол часа.

Мэри коротко поцеловала меня в щёку и, попрощавшись, пошла сдавать багаж, а мы отправились к лифтам в метро. Брать такси из аэропорта – дорого, а скоростным поездом – нас не поджимало время. Метро казалось идеальным вариантом.

Я практически не пользовалась метро этого чужого многолюдного города. Раньше, до работы в антикафе Анора, по вечерам после смен, проще было добраться домой с помощью моей магии, петляя из тени в тень. Ночной Лондон будто бы сам располагал к такому. Исключения составляли совсем выматывающие дни. А ещё чаще я просто старалась найти работу рядомом с домом или гостиницу рядом с местом работы или пользоваться автобусами, когда успевала. Но, конечно же у меня была электронная карта, а, благодаря Анору, даже немного денег на ней. На всякий случай.

Нам удалось присесть в уголке и все равно я время от времени замечала странные взгляды на себе. Анор сейчас, в обычных очках и ярко-синем глиттерном костюме-тройке и красном длинном пальто с нашивками, скорее походил на ведущего корпоративов, спешащего на мероприятие из аэропорта, с корабля на бал. Вот, например, на нас пялились два китайца, что-то обсуждая между собой: рослая пепельная блондинка и парень похожий на типичную знаменитость из Азии с короткой стрижкой. Оба настолько модельной внешности, я бы даже сказала совершенной. Сейчас все корейцы, китайцы и японцы были такие. Насколько я знала, пластическая хирургия там активно развивалась и была крайне дешёвая, примерно как импланты глаз и протезы рук в Британии, не дороже хорошего смарт-браслета. Я намеренно стала рассматривать парочку в ответ.

Нет, я никогда не понимала как люди могли поклоняться красоте и моде будто некому богу, ум важнее. Но я была бы рада такой же сияюще-совершенной коже, как у Анора, его золотистым вьющимся до плеч волосам, жаль, что в его случае это было очень хорошей иллюзией. А вот у этой парочки была по-восточному идеальная кожа. Чистая, даже без следов от акне и черных точек, гладкая, будто пластиковая. Я намеренно перевела взгляд на стоящего напротив Анора, который копался в браслете, подключив телефон к бесплатной точке доступа в Сеть.

– Мама уже выложила на свой канал фото, – смущённо улыбнулся он, показывая несколько милых селфи Мэри из зоны дьюти-фри. Он явно все ещё испытывал неловкость, называя Мэри мамой, но искренне старался привыкнуть к этому. – Никогда не понимал, как можно фотографировать каждую секунду своей жизни, как будто без этого она может пойти стороной.

– Ты? И не понимаешь, почему фотографии для некоторых так важны? У тебя же целая фоторамка на столе с кучей изображений.

– Там только значимые моменты. Я никогда не хотел, чтобы меня обожали тысячи – все и так думали, что моя жизнь идеальна. Хм…

Он встал рядом, наклонился, чмокнул в щеку и сделал наше общее фото. Выпрямился и, глянув на электронное табло над дверями хромированного вагона, кивнул на выход.

– Плюс одна памятная фотография для фоторамки. Лучшая, потому что с тобой. Следующая станция наша, пересадка.

Выходя, я ещё раз кинула взгляд на модельную парочку. После истории с феей подобные идеально выглядящие люди меня слегка настораживали. Я переключилась на магическое зрение – ничего. Обычные люди с прозрачной, как пар, аурой. Была бы это слежка от Охотника, они наверное вышли бы за нами. Да и зачем ему кого-то нанимать? Он всегда работал один. Я просто излишне переживала.

Мы перешли на линию Ноттенхем и проехав пару станций вышли на Камден Тауне, откуда пошли бы к реке. Я была уже готова идти знакомым маршрутом до антикафе, сливаясь с потоком туристов и неформалов, но Анор сделал знак и неожиданно вильнул в сторону рынка.

– Для начала зайдем к Патрику, – пояснил он, подхватив меня под руку. – Он точно должен знать, куда делся Сальвадоре.

– Какой Сальваторе? – имя звучало знакомо и я отчаянно пыталась вспомнить, откуда я его знаю. Кажется Анор называл это имя уже второй раз за сегодня: первый был в больнице во время выписки: он проклинал кого-то, ругаясь вполголоса.

– Тот самый фармацевт-шарлатан, который мне под видом лекарств продал пустышку и свалил! – скрипнул зубами Анор, играя желваками, ускоряя шаг, ныряя в шумную толпу лавочников и покупателей рынка. – Я не выношу, когда меня держат за идиота. И одно когда для блага, как с Адамом и налогами. Но что хотел этот человек? И как мой дядя ему мог доверять?

Глава 2. Крик души

– Ну, конечно! Как я не подумал? – Анор содрогался в конвульсиях от смеха. – Как я не подумал? Балбес.

– Не подумал о чем? – попыталась отвлечь я внимание Анора, но парень, видимо, находился в той стадии истерики, из которой крайне трудно выйти. Он задыхался, запустив одну пятерню в волосы, а второй опираясь о стол, чтобы не упасть, едва держась на ногах.

– Штефан хорош, – со злобой на выдохе произнес он, качая головой между приступами. – Так ненавязчиво познакомить меня с Сальвадором. Странно, что Адама упустил, но, наверное, меня с ним познакомил бы ты рано или поздно, Пат? Вы же все такие друзьяшки.

Анор посмотрел на Патрика. Тот кивнул. Я потёрла висок, нахмурившись.

– Анор, ты можешь выражаться яснее для тех, кто плохо спал? – попросила я, смотря на тяжело дышащего парня, лицо которого исказила гримаса злобы и отчаяния, когда приступ смеха поутих.

– А мой дядя умён, – на лице Анора расцвела улыбка, вот только я внутренне чувствовала его беспокойство. Нет, не просто беспокойство, истерика. Я хотела биться головой о стенку от захлестнувшего отчаяния. Или оно было моим? После вчерашнего я никак не могла прийти в себя. Всё стало в одночасье как-то слишком серьёзно. – Это же надо было меня так тонко познакомить и, нет, даже обязать обращаться к Сальвадору. Дядя Салли ведь действительно хорош в медицине и киборгах. А у меня брат киборг. А с учетом того, что все мои запросы в Сети по поводу здоровья обычно выдавали «У вас рак тревожности», мне всегда проще было написать ему и узнать, что странные красные пятна на запястье – аллергия, например. Чертов Король Треф! А я глупец!

– Тогда понятно, какая у нас защита: киборги или нечто вроде киборгов, – догадалась я, внимательно глядя и оценивая реакцию Патрика. Пусть он и не сказал бы напрямую из-за Безмолвного обета, но мог дать как-то понять или намекнуть, правильно ли мы рассуждаем.

– Может быть. Последний раз он мне оставил книгу, которую я передал вам, и заявил, что ему нужно немного уединения для работы над проектом и шумный Камден-таун не для него.

Я припомнила книгу сказок, которая стала опорой для нашего дальнейшего квеста. Значит он и правда был Королём Треф, передал с посланием книгу Патрику, но понял, что поздно, тот уже под контролем феи и оставил пометку. Но он бросил друга, вот так, с последней запиской? Даже не попытался отвоевать у феи. Нет, они могли поговорить об Аноре. Наверняка говорили. И тогда…

– Он же тут работал, неподалёку! – прервал мои мысли резким выкриком Анор. Он продолжал стоять, опираясь о стол с бегающими туда-сюда глазами, активно жестикулируя свободной рукой. – И ничего: ни единой новости, ни единой крупицы информации в духе «О, знаешь, я был не просто лаборантом твоего дяди, я состоял с ним в одном полоумном обществе фанатиков фейри. Давай-ка я тебе объясню всё, что произошло пять лет назад хотя бы полунамёками!». Я же ходил к нему, ежемесячно! Даже чаще иногда! Мы с ним переписывались в Авионе! Скотина!

Анор начал ходить по лавке, сжимая и разжимая кулаки, ругаясь. Казалось, вот-вот он возьмёт какую-нибудь из статуэток с полки и швырнёт о стену от злости. Я перевела раздражённый взгляд на Патрика, стараясь перетерпеть клокочущий внутри разгоревшийся гнев и обиду. И нет, они были не только моими. Они исходили от Анора.

Действительно, если Сальваторе тут был всё это время, почему напрямую не рассказал Анору обо всём? Что, Штефан совсем мозгами поехал и попросил ничего никогда не рассказывать его преемнику, пока тот не спросит, наложив печати? Зачем? В том, что во всём виноваты злые феи, контролирующие членов общества, слишком походило на пустую отговорку. Вот Адам чуть ли не сделал свою секретаршей, близким и доверенным лицом, а не просто госпожой, от которой зависит, как Патрик, пусть и попал в итоге под её чары. Значит их отношения могли быть разными. Может хотя бы у одного единственного Короля хватило мозгов не заключать никаких контрактов или как-то хитроумно обмануть фею?

– Ты знал, над чем он работает? – уточнила я, пока Анор ходил по лавке и старался унять гнев. Кажется, было бессмысленно останавливать его, когда он был на эмоциях. Проще было перетерпеть эту бурю, не обращая внимание и стараться не сильно впиваться ногтями в ладони.

Патрик почесал подбородок, смотря в потолок и криво ухмыляясь.

– У него всегда было так много проектов, что порой я просто верил ему на слово, а потом Салли приносил что-то вроде самодельной роборуки, сделанной из подручных материалов. А в последние года три он даже ничего не говорил. Но он всегда любил роботов. Не киборгов, именно роботов, без ИИ, с рядом программ в голове. До самообучающихся андроидов он никогда не скатился бы.

– О и как много ещё таких вот деталей я не знаю о вас? – Анор всплеснул руками, резко подошел к Патрику и взял его за воротник футболки, не сводя пристального, пылающего взгляда. Патрик застыл, будто статуя в хватке, глаза мужчины расширились, чёрная челка растрепалась. – Играете со мной как будто я марионетка вашего общества конченых полудурков! Сообщаете всё в последний момент!

– Анор, ты чего творишь? – попыталась отдернуть парня я, потянула за рукав пальто.

Анор отпустил Патрика, слегка толкнув, отряхнул руки, сунул в карманы.

– Думаете можно как угодно вертеть моей жизнью, и я всё стерплю? Наводить на меня психа – пускай, тебе пальцы ломали. Налоги – ладно, я идиот, но Салли казался максимально нормальным. Я ему верил! Я даже предположить не мог, что он будет экспериментировать надо мной как над какой-то крысой. Чего вы все хотите добиться? Лучше бы он помог Штефана вытащить из комы. Вы же все что-то знаете, но молчите! Вам просто плевать на Штефана! Он же был ваш друг, разве нет? Да провалитесь вы ко всем чертям!

Глава 3. Есть над чем подумать

– Можно с тобой поехать? – уточнила я. Анор покачал головой в отрицании.

– Не стоит. Ты и так мотаешься туда-сюда. Охотник может выследить, а я не смогу тебя защитить в должной мере. Тебе безопаснее будет в антикафе, под его защитой, – он кивнул в сторону заведения.

Я насупилась. Вроде бы он прав, а на душе всё равно тревожно и паршиво. Анор задумался, поправил воротник алого пальто. Дэй вылез из кармана ветровки и перебрался мне на плечо, не сводя взгляда с Анора. Протяжно пискнул. Анор задержал на крысе взгляд. Черт, я совершенно забыла взять переводчик со стола, когда мы заезжали перед аэропортом и сейчас могла лишь надеяться интуитивно понимать, что же хотел мой фамильяр. Анор как-то странно, смущаясь, кашлянул в кулак.

– Эйнит, мне неловко говорить о подобном, но меня об этом просит Дэй и… В общем он хотел бы поехать со мной.

Я взяла крыса в руки. Тот посмотрел на меня глазками-бусинками и выразительно, по-человечески закивал. Ну да, как же я забыла, Анор мог общаться с моим фамильяром мысленно. Дэй точно мой фамильяр, а не его? Это было так нечестно, что обида подступила тугим комком к горлу. Я застыла, глянула на крыса, но выдохнула и постаралась успокоиться.

– Знаешь, как это выглядит? – спросила я у Дэя, насупившись. – Ты самый настоящий предатель. Ходишь со всеми, кроме меня. Я тебе что, чужая? Ты должен меня защищать, не его, ты часть моей магии!

Дэй обиженно пискнул в ответ и заворочался в руках. Я посадила крысу на плечо Анора.

– Давайте, дерзайте, а мне и с Виббли будет хорошо! – заверила Анора и фамильяра я. – Вот возьму и раскопаю информацию о твоём Сальваторе, пока вас не будет, а с вами не поделюсь!

Мне пришла в голову ещё одна идея. Может Короли устраивали раньше посиделки в антикафе? Где-то же они должны были встречаться, так почему не антикафе, которое в те времена было пабом? Наверняка наш местный призрак-фейри должна знать о них. А, значит, можно было устроить мозговой штурм по поводу того, какие артефакты брать на встречу с этим Сальваторе.

Анор подошёл и поцеловал меня в щёку. Его тактильность меня удивила. Он будто решил за оставшиеся у нас шесть дней до Йоля целовать меня при любой возможности. Это было так необычно, но приятно и хотелось ещё.

– Не беспокойся, все будет хорошо. Нас же защищают роботы, — заверил он, отпуская меня.— Я напишу тебе, как только освобожусь. А теперь беги, а то дождь начинается. Разминай пока пальцы перед занятиями.

Он кивнул в сторону антикафе, а сам развернулся и отправился к метро. Я проводила его долгим взглядом, замечая дерганную походку, и рванула в противоположную сторону. Выбежав из-под моста, накинула капюшон серой ветровки, как будто он мог спасти меня не только от проливного дождя, но и от Охотника.

Я влетела в заведение, испугав работающего за стойкой Саита, который сегодня замещал нас с Анором до самого вечера.

– Что случилось? – удивился парень, охнув и осматривая меня с ног до головы. Я успела промокнуть до нитки, и сейчас вода капала на пол. – А чего одна, без Анора?

– Он в больнице, – выдохнула я. Глаза Саита округлились.

– Как? Опять?

– Нет, он дядю проведать поехал, ненадолго, – отмахнулась я и поспешила на третий этаж, в квартиру, но добежав до второго, остановилась, осеклась, смотря на зелёную дверь.

Нельзя терять ни минуты и следовало начать искать для нас снаряжение уже сейчас.

– Виббли, – позвала я призрачную фейри, как только переступила порог квартиры.

Та возникла совершенно неожиданно, выйдя из шкафа в коридоре. Осмотрела меня с ног до головы и, видимо, сочтя за мокрую курицу, щелчком пальцев наколдовала стопку чистой одежды на комоде у зеркала.

Я тут же поспешила переодеваться. Давно не было настолько сильных ливней. Сегодня природа словно сошла с ума, переняв внезапные перемены в настроении Анора, и за пять минут быстрого бега до заведения, я до костей продрогла от дождя и колючего зимнего ветра.

– А где Дэй и Анор? – уточнила фейри, пока я надевала очередную футболку со странной надписью: «Сохраняй спокойствие и решай проблему».

– Этот крысёныш поехал в больницу, – пробурчала я под нос.

– Это понятно. А Дэй где?

– Я нём и говорю. Он предатель. Он мне фамильяр или кто?

– О, понятно, – как-то странно протянула Виббли. Я всмотрелась в выражение лица призрачного создания. Как будто она что-то знала о Дэе. Он так часто с ней общался в последнее время, что наверняка у них были какие-то свои тайны.

Помня, что всё самое ценное у Анора в спальне, я прошла туда, включая магическое зрение и осматриваясь. Мир засиял яркими разноцветными аурами, так, что даже ослепил меня. Да, без четкого понимания, что мне нужно, искать здесь что-то было бессмысленно. Всё равно что попасть в магазин со сладостями и от одного взгляда на конфеты заработать кариес.

– Иди сюда, разговор есть, – позвала я Виббли. Та проскользнула мимо меня и присела на кровать Анора по-турецки, подперев подбородок кулачком.

– О чём? – уточнила она.

– У Королей же была база, так? – начала рассуждать я, рассматривая полки, календарь на стене, который вёл Анор, зачёркивая дату за датой до Йоля. При взгляде на него становилось немного страшно, поэтому я впервые обратила внимание на шкаф с книгами, на полках которого также лежали разнообразные амулеты. Но меня привлекли не они, а энциклопедии по физике, химии, медицине. Очень много научной литературы для парня-артефактора.

Глава 4. Помогите!

Анориэль

Ряд религий давал четкое объяснение, что бывает с грешниками после смерти. У греков был, например, Сизиф и его злополучный камень. В буддизме восемь холодных и восемь горячих вариаций пыток. В аду по Данте было целых девять кругов с различными наказаниями.

Но ни одна религия не предполагает, что кто-то будет висеть на дереве вниз головой, пойманный в примитивную охотничью ловушку, а внизу соберутся четверо волков, рыча на него.

Тяжелые волчьи лапы упираются в ствол, скребут кору, но так и не могут достать до парня, сколько бы ни трясут дерево. Интересный вариант пытки в аду, ничего не скажешь.

И, что ужаснее всего, Кевин не помнит, как попал сюда. Может это кошмар? Слишком реалистичный: пара ударов о ствол дала усомниться в этой гипотезе. Может он того, в аниме или книге? Звучит безумно, но всё может быть. Вдруг выдумки авторов совсем не выдумки? Только мир аниме обычно предполагает, что перед героем высвечивается окошко о системе прокачки или ему дают какую-нибудь супер силу. А ещё героя непременно должен был сбить грузовик, что несколько разнится с тем, как он умер: упал с мотоциклом в реку уходя от погони. Или существует какой-то новый вид ада, о котором не знает ни одна религия?

На ад мир вокруг тоже не проходит. Какой-то лес: лиственный, густой, настолько, что горизонта за деревьями не видно. У волков внизу, конечно, светятся алым глаза, а размером чудовища с молодого пони, но Кевин не помнит, где демонов изображают именно так.

Бесконечно кричать от страха не получается: голос садится. Бояться тоже: мозг, поняв, что опасность не так страшна, и волки лазить по деревьям не умеют, начинает анализировать происходящее, хотя паника так и подкатывает волнами от каждого глухого удара лап. Остаётся надеяться, что тот, кто разместил ловушку, сможет его вытащить прежде, чем волки повалят дерево. Подтянуться тоже не выходит: он смешивал руками растворы, а не тягал гантели. Ситуация, прямо сказать, безвыходная. А ещё он скоро умрёт: либо от волков, либо от такого висячего положения.

Но выход находится быстрее, чем Кевину того хотелось.

Внезапно он чувствует, как сук, на котором он висит, резко хрустит. Кевин дергает ногой от неожиданности, а в следующее мгновение поляну рассекает ударная волна воздуха. Волков отбрасывает по сторонам, а к дереву выскакивает фигура в странной тунике с капюшоном и штанах, держащая в руках пару клинков.

– Он мой, фоморовы отродья! – раздается девичий голос.

Это было последнее, что он помнит, прежде, чем упасть на землю и потерять сознание.

Незнакомке хватило пары минут, чтобы расправиться с волками. По крайней мере он был бы мёртв, если бы обморок продлился дольше. Это знает любой, кто хоть сколько-нибудь увлечён медициной. Обморок длится максимум пять минут: потом мозгу не хватает кислорода и это может иметь последствия. Кевин же приходит в себя, смотря на приятное миловидное лицо брюнетки, с длинными волосами, собранными в пучок. Интересные глаза, необычные: левый черный, правый темно-синий, как ночное небо вдали от города.

– Отлично, очнулся, — усмехается она, протягивая руку и тянет его на себя, помогая подняться.– Пойдем со мной, должник. Теперь ты моя собственность.

Кевин раскрывает рот от такого заявления. Он даже о боли во всём теле и тошноте забывает, хотя чувствует себя в целом неважно с тех пор как очнулся.

– Собственность? – Кевин таращится на девушку, не сводя взгляда, отряхиваясь от грязи, в которой успел изваляться. Вот только сейчас до него дошло, что гитары нет рядом.

Последнее, что он хочет в эту минуту: оказаться у кого-то в рабстве, даже если незнакомка перед ним симпатичная, пусть и не обладает какими-то выпуклостями. Если точнее она походит на операционный стол: лицо такое же холодное, формы – плоские.

– Я тебя от Ку Ши спасла. Ты мне жизнью обязан. Вот выплатишь долг и иди куда захочешь. А пока ты мой должник.

Она накидывает капюшон черного одеяния, задерживает на парне пренебрежительный взгляд, фыркает. Значит и он, наверняка, не кажется ей Аполлоном по меркам местной культуры. Да и что в нём красивого? Веснушки? Слегка оттопыренные уши? Зеленые глаза? Русые волосы вечно торчащие будто у взъерошенного воробья?

– И как его выплатить, долг твой? – с настороженностью уточняет Кевин. Он, возможно, и сбежал бы, но явно не от девушки, которая за две-три минуты пока он находился в отключке, способна расправиться с четырьмя матёрыми волками, чьи тушки валяются теперь по округе.

– Спасти жизнь мне. Ты что, традиций не знаешь? Что ты за сидхе такой, манназ перевёрнутый? И что на тебе за одежда?

Парень потирает висок. Какие ситхи? Какие манназы? Это же просто название руны. Это какое-то племя? Зачем называть племя в честь рун? А почему перевернутый? Он понимает речь девушки, хотя она кажется странной и отдает сильным ирландским акцентом. Если он в аду, то это крайне странный ад. Хорошо хотя бы одежда на нём сохранилась, а гитара валяется в кустах – он замечает клетчатый черно-белый тряпичный чехол.

– Скажи хотя бы как тебя зовут? И я не ситх, я Кевин. Какие ещё ситхи? Я, если что, хороший, я джедай. При чем тут руны?

Глава 5. Генератор хорошего настроения

– Дядя умрёт, через неделю. Я понял, что означает карта. Врач сказал, что Штефан… Штефан умрёт через неделю-две. Но нет, я уверен, это будет двадцать первого декабря. Всё сходится, Смерть, кардинальное изменение, Хагалаз, – шептал он, весь сжавшись, подперев спиной дверь.

Мне казалось, что он весь потускнел: даже его золотые пряди в освещении коридора стали тоньше, пиджак помят, а некоторые нашивки на пальто держатся на последних нитках. Он просто шептал под нос одно и то же слово, будто молитву: lorem ipsum, lorem ipsum, lorem ipsum. Иллюзия сияющего Анора гасла. Или это освещение коридора так играло?

– Анор, посмотри на меня. – Я тяжело вздохнула, присела рядом, взяла его руку в свою, гладя ладонь. Он не реагировал. Пришлось потрясти его руку, чтобы он хотя бы прервал свою мантру. Парень качнул головой, переводя взгляд на меня. Уже хорошо. Значит он меня услышал.

– Всё потерянно, – прошептал он, смотря на меня с совершенно потерянным видом. – Мне не на кого оставить антикафе, потому что я тоже умру, а, значит, всё, что мы делаем – бессмысленно! Всё потеряно! Lorem ipsum!

Я прижала парня к груди, перебирая прядки. Не зная, как помочь ему пережить надвигающуюся беду, я просто гладила по голове. Краем глаза я заметила, как Дэй выбрался из кармана плаща Анора, перебрался на плечо и укусил парня за мочку уха. Парень дернулся, попытался схватить крысу, но тот ловко увернулся от руки, спрыгнул на пол и забрался в карман моей ветровки.

Послала Дэю возмущенный взгляд: как гулять, так с Анором, а защиты искать – так сразу ко мне?

– Дэй! – прикрикнула на крыса я. В ответ мне послышалось возмущенное попискивание.

Я вздохнула и на тихое бормотание Анора, пока он почесывал мочку уха, взяла его за плечи и заставила обратить на себя внимание.

– Погоди, у нас же ещё есть возможность всё исправить. У нас отличный общий план, который ты придумал. Делаем то, что делаем. Нам совсем чуть-чуть осталось. Узнаем имя фейри, разгадав шифр от твоего дяди, а там уже Виббли, вспомнив всё, найдёт нам его лабораторию среди комнат цокольного этажа. Она же Кернунн, богиня, значит и такое сможет узнать. Да, Виббли?

– Естественно, но сейчас я впервые слышу, чтобы среди комнат цокольного этажа была лаборатория, но охотно верю, что этот хитрец мог организовать её. А пока Анору нужен тортик, – услышала я голос фейри над нами.

Поспешно разжала объятья и чуть отстранилась, поднимая взгляд.

Виббли подошла, присела рядом с Анором и сделала вид, что щупает ему лоб ладонью. Парень поморщился от соприкосновения с призраком, с недоумением взглянул на фейри, зато причитать и переживать перестал, впав в новое состояние: легкий шок.

– Ты чего делаешь? – уточнил он, будто прочитав мои мысли.

– Определяю размеры тортика, – серьёзно ответила сидхе отняв руку и задумавшись. – Для нашего самого больного человека в мире, который решил помирать вместе со всем миром, а не искать мне имя.

Фейри щелкнула пальцами и перед нами на широкой тарелке появился муссовый розовый торт с клубникой сверху, вероятно какой-то витринный образец. Прямо в середине, будто меч в камне, в торт была воткнула серебряная ложка с длинным тонким черенком, украшенным вензелями.

– Всё, добрых дел с меня на сегодня достаточно, – подытожила она, вздернув носик. Хмыкнув, фейри направляясь прочь, нагло проходя прямо через Анора, отчего парень передернул плечами.

Мы остались наедине и уставились на торт. Его создала Виббли, значит он мог быть совершенно с разными эффектами: горьким, кислым, отдавать травой или тухлыми яйцами.

Я с недоверием всмотрелась в розовый крем со смазанными зелёными буквами «С днем рождения». Анор скривил губы, осторожно подцепил крем пальцем, лизнул.

А дальше я завороженно наблюдала, как Анор медленно расплывается в счастливой, радостной, сияющей улыбке, берёт ложку и зачерпывает ещё.

Я решила попробовать, осторожно, а то вдруг торт совсем не с клубникой. Повторила движение Анора. Самый обычный торт с кремом, только настолько сладкий, что у меня скулы сводило.

– Слишком приторный, – пожаловалась я.

Меня никогда не тянуло к сладкому, хотя иногда я могла позволить себе кусок торта из темного шоколада или совсем нежное, практически не сладкое, парфе. Но этот торт издевался над вкусовыми рецепторами нормального человека. Как такое можно есть? Судя по счастливому виду Анора – с удовольствием.

– Ой, ладно, значит мне больше достанется. – Он усмехнулся и показал язык, сверкая голубыми как лазурь глазами, активно заработал ложкой, с наслаждением постанывая от удовольствия. Мне лишь оставалось смотреть, как торта становится всё меньше, а Анор оживает у меня на глазах. Магия какая-то.

– Ты права – только вперёд, к хагалазу. – подытожил он свои каккие-то мысли. – Даже если всё похоже на фарс, ставки слишком высоки и пути назад нет.

Он хлопнул в ладоши, будто пытался переключиться, зажечь внутренний свет.

– Так что ты тут делала, пока меня не было?

В его голосе я услышала внезапную сексуальную хрипотцу в последней фразе. Наверное, показалось. Как можно было вложить в такую простую фразу пошлый подтекст, чтобы я невольно ощутила жар в щеках?