Магическое растениеводство средней полосы. Практика

Глава 1. Повышенная батонность

Катерина с некоторым сожалением покинула теплую куртку и осмотрелась: знакомая лавочка поблескивала на солнце свежим лаком, из-за неё задорно выглядывал муляж мухомора-переростка.

— Уже?

Кошка прищурила свои сияющие глаза и неспешно потрусила на водную тропинку — беседовать с «потенциальными свидетелями».

Осторожно переступая через узкие перемычки лежащих на воде кругляшей она добралась до компании пестреньких уточек.

В этот раз обошлось без драк.

Уточки оказались птицами нервными и, не дожидаясь, пока опасный белый хищник подберется поближе, захлопали крыльями, загоготали, плюхнулись в воду и оставили Катерину растерянно перебирать лапками на краю мостика.

— Сбежали, — печально поделилась она, возвратясь к Феликсу, — несли какой-то бессвязный бред. Прямо как ты обычно.

Пока мелкие волны уносили на середину озера вихляющие пернатые зады, стажер оставался на берегу. Он слышал только наглое крякание, возмущенное фырчащие и раздраженное мяукание. Каким образом Катерина ведет беседу с птицами, ему так до конца и не было понятно.

Над озером пронеслась большая серая тень, вода забеспокоилась, вздыбленная воздушными потоками.

Большой серый журавль несколькими махами крыльев разогнал стайку пестрых уточек в тихой заводи, опустил в болотистый берег изящные черные ноги и печально склонил эффектную голову: черную с белой полосой и яркой красной шапочкой.

— Только утки, журавль и черно-белый кот, — вспомнил Феликс слова бессмертного, — журавль.

Кошка фыркнула и направилась в сторону ничего не подозревающего свидетеля. Феликс поспешил за ней — пушистая агентша на пути к цели развила поразительную скорость, которая, по мере приближения к одиноко стоящей у берега птице только увеличивалась.

— Ррррр-мя! — с ходу выдала Катерина, затормозив у самого края воды.

Журавль повернул в сторону кошки маленькую красивую голову, удивленно склонил её на бок, приоткрыл длинный черный клюв.

— Мяяяяя, — настаивала Катенька, — муууур-мя-мя.

Феликс замер в отдалении, чтобы не спугнуть изящное пернатое, на которое наседала ведьма.

Мяукание перешло в рык, рык в шипение. Журавль если и отвечал, то бесшумно, только пару раз что-то проскрипел: резко, громко, довольно противно.

Катерина в последний раз фыркнула, почти беззлобно, прошлась по берегу, задумчиво покачивая чуть распушенным хвостиком и вернулась к ожидающему её стажеру.

— Ну что? — Феликс постарался спросить как можно спокойнее, боясь нарваться на очередную ехидную шуточку со стороны напарницы. Узнать, что проскрипел журавль, было интересно.

Кошка сверкнула глазами — поняла, заметила. Подозрительно прищурила свои зеленые фары, но если и имела в своей хорошенькой ушастой голове с десяток шуточек разной степени унизительности, проговаривать их не стала.

— Кто-то тут был, — сухо ответила она, — кроме Шабы, кто точнее — он не видел. У него вообще со зрением не очень, да и стоял в дальнем углу. Но…

— Но?

— Со слухом все в порядке. Он слышал всплеск. Когда упал Шаба, что-то упало в воду. Там, на тропинке.

— Где-то между шестым и восьмым кругами?

— Где-то там, — согласилась Катя, — вода стоячая.

Она подняла голову, уставившись Феликсу в глаза.

«Оно все еще там», — подумал он и понял, что кошка думает о том же.

Катерина моргнула, зелень её глаз погасла, чтобы через какое-то мгновение засиять еще ярче.

— Что стоим, кого ждем? — резкая, в общем-то, фраза прозвучала в этот раз неожиданно мягко.

Феликс, сбитый с толку подозрительно добреющей ведьмой, отчаянно закивал, демонстрируя максимальную готовность идти, расследовать, если нужно — ассистировать агентше в добывании ценной улики со дна озера. Если полезет нырять самолично — вовремя спасти, отмыть и просушить.

Не полезла.

Покрутилась на уже уже изученном мостике-понтоне, по какому-то загадочному стечению обстоятельств выбранному солидным магом для последней в жизни прогулки.

«Зачем он вообще сюда полез?» — Феликс тронул ногой край мостика: тот качнулся.

Задуманные как отсылка к плавающим по поверхности озера листьям кувшинок, бетонные кругляши покачивались на воде, скрепленные длинными металлическими прутами.

Они находились ниже уровня воды и оттого казались совершенно незаметными.

Конструкция выглядела, откровенно говоря, ненадежной. Быстро пробежаться по мостику на спор, как это сделала стайка подростков полчаса назад — это да. Гулять? Даже для Феликса такая мысль выглядела как крайне сомнительное удовольствие.

— Рмя! — послышалось за пышной озерной растительностью.

Катерина, отправившаяся «на повторные переговоры» с пернатыми, вернулась, гордо вздернув к небу свой миленький розовый носик.

— Батон, — резюмировала она итоги общения с парой толстеньких рыжих уточек, осторожно выглядывающих из осоки за её спиной.

— В воду упал батон?

— В воду сейчас упадет болван, — усмехнулась кошка, — если не поумнеет и не метнется в магазин за батоном.

— Хочу напомнить, что вам придется пойти со мной.

— Забудешь тут, — горестно вздохнула кошка.

Феликс позволил себе улыбнуться.

— Какой батон? Зачем?

— Эти крылатые, — дальше она пробормотала неразборчиво что-то с явным негативным подтекстом, — не способны вести изысканной интеллектуальной беседы, — выразительный взгляд, брошенный сразу после этой фразы на Феликса, он проигнорировал, хотя сравнение навыков ведения беседы между озерными утками и выпускником МГУ выглядело как откровенное издевательство, — для дальнейшего… сотрудничества… они требуют… батон!

Паузы, заполненные глубокими кошачьими вдохами и выдохами, заставили Феликса забыть об обидах. Катерина кипела, Катерина фыркала, Катерина готова была взорваться на десяток маленьких пушистых Катерин.

Не дожидаясь новой волны кошачьего возмущения, он подхватил ведьму и понес её в сторону ближайшего продуктового магазина. Где бы он ни находился.

Глава 2. Кошачье-воробьиные переговоры

— Нет, ты только посмотри, что эти мошенники нам втюхали! — возмущалась Катерина Ивановна, осматривая вчерашнюю добычу.

Вечером оба агента, фальшивый и настоящая, «прилегли на минуточку» и счастливо проспали до утра. За ночь номер пропитался ароматом озерного дна настолько, что горничная забегала по этажу в поисках источника зловония. Собственно, она до сих пор бегала по коридору и причитала что-то горестное. К счастью, артефакты, разложенные по углам, работали отменно и она, раз за разом проверяя номера, каждый раз «пропускала» реальный источник своего беспокойного рабочего дня.

Феликс сидел на краю ванны, в которую были свалены палки, бутылки, шишки, камни, два кроссовка на правую ногу разных размеров, тот самый детский ботиночек и пока еще неопознанный мусор в ассортименте. Он брал по очереди каждую вещицу, мыл под душем, предъявлял для осмотра Катерине и перекладывал в раковину — обсыхать.

Предметы, поднятые со дна, выглядели как…

— Мусор! — прокомментировала Катерина нечто, при ближайшем рассмотрении оказавшееся куском сосновой коры.

Ведьма сокрушалась, Феликс методично мыл. Работы впереди было еще много. Когда была готова новая партия, Катя заглядывала в раковину, после начинала стенать еще горше, неизящно ругаться и распушаться пуще прежнего.

— Не переживайте, — успокаивал он её, — у нас ещё столько… всего!

— Я не переживаю! — шипела кошка, осматривая свежевымытый пористый камень, похожий на кусок бурой пемзы. — Я в ярости!

— Мы обязательно найдем… как его… прштрук? — Феликс взвесил в руке камушек — с кулак, а тяжелый, будто свинцовое ядрышко.

— Пф, — Катерина то ли фыркнула, то ли чихнула, — и как я жила без твоей безграмотности?

— Скучно? — предположил Феликс и запустил руку в кучу водорослей — за новой добычей. — А тут что-то интересное, и круглое.

— Надеюсь, — Катерина беззлобно фыркнула, — это яйцо, а в нем — твоя нелепая смерть.

— Не надейтесь, — Феликс потянул находку на себя, — это браслет. Кажется, янтарный.

В браслете было двенадцать крупных, с лесной орех, бусин цвета мёда со сливочным маслом. Нанизанные на толстую шерстяную нитку, завязанную на хитро выплетенный узелок, размокший и намертво скрепивший нитки в осклизлый комок.

– Узел ведьмовской, – присмотрелась кошка, – только железка не к месту, бред какой-то. И никакой это не браслет.

— А что тогда? — Феликс приложил к руке — для браслета украшение и правда было широковато, даже с его руки свалилось бы.

— Чётки, — предположила Катерина.

— Сомнительно, — бусины были нанизаны так плотно, что веревочку можно было рассмотреть только на узле, который еще и входил в отверстия. Как перещелкивать бусины?

— Нашелся мастер артефакторики, — то и чихнула, то ли фыркнула кошечка, — это накопитель энергии. Судя по всему, пустой.

— Это вы как определили? — заинтересовался Феликс.

Ещё недавно, у Луизы, кошечка жаловалась, что ничего не видит, а тут так запросто определила состояние артефакта.

— Ну, — усмехнулась Катерина, — заряженный поджарил бы тебя в уголёчки.

Феликс глубоко выдохнул — рука с зажатыми четками едва заметно задрожала. Чтобы не выглядеть окончательным идиотом, он спешно сунул украшение под воду — между бусинами чернела озерная грязь.

«Идиот, — ругал он себя за беспечность, — она только-только перестала издеваться…»

— Смотри-ка, — кошка нетерпеливо залезла к нему на колени и сунулась под струю воды, — там железка.

— Трогать можно? — обреченно спросил Феликс.

— Тебе всё можно, — ехидно ответила агентша, — да не бойся, опасное давно бы шарахнуло.

— И правда, железка.

Ровно посередине чёток, между янтарными бусинами, торчал обломок металлической пластики неправильной треугольной формы: две стороны были относительно ровные, но уже истончившиеся от времени и здорово изъеденные ржавчиной, третья сторона выглядела как надломленная.

Что это — понятно не было.

— Железка старая, нитка — новая, — констатировала Катерина, — все разряженное.

Кошечка не скрывала разочарования. Загадочный и явно магического происхождения предмет явно не был искомым сокровищем.

— В помойку?

— Вот еще, это улика, — возмутилась Катерина и повела носиком, — бесполезная, но пахнет кровью.

Феликс непроизвольно поднес тускло поблескивающие бусины к лицу — пахло гелем для душа с лёгким ароматом болотной гнили.

Кошка фыркнула, но промолчала. Повела ушками в сторону выхода, резко развернулась и замерла совершенно по-кошачьи — как маленькая охотница перед рывком к добыче.

— Стучат, — задумчиво протянула она, едва заметно дернув кончиком хвоста.

Феликс подался вперед — в маленьком номере входная дверь была рядом с ванной. Даже вставать не нужно, чтобы понять — никто их уединенный покой не нарушает.

— Болван. Стучат в окно, — Катерина еще раз дернула хвостиком, подобрала лапки и сорвалась с места.

Феликс спешно сунул чётки в карман и поспешил за напарницей — ему тоже было очень интересно, кто это стучит в окно третьего этажа.

Удивительно, что Феликс не услышал шум.

«Бух-бух-бух!»

Стук стоял такой, будто пытаются разбить стекло. При том, кто-то невидимый — с дальнего конца комнаты окно было пугающе пустым.

Только подбежав вплотную стажер заметил крошечного воробушка. Тот нервно скакал по карнизу и долбил в стекло остреньким клювиком.

«Бу-бу-бу-бу-бух!»

Катерина Ивановна следила за пернатым с нескрываемым интересом: в боевой охотничьей стойке с напряженно вытянутым хвостом — будто позировала на выставки «Лучшие кошечки мира».

Стройная, лапки тоненькие, будто на цыпочках стоил, изящная мордочка вытянута вперед, носик трогательно розовеет, белая шерстка мягко блестит на свету…

«Пока», — мрачно добавил Феликс про себя. В способностях Катерины находить грязь на свою шкурку он не сомневался.

— Господа! Чир-Чир! — воробышек возбужденно распушил хвостик и снова перескочил с места на место. — У меня есть к вам деловое предложение! Чииир!

Глава 3. Местами целая лестница

Потерявший точку опоры стажер попытался удержаться на одной руке, но тут и вторая зацепка предательски шевельнулась. Не дожидаясь продолжения, Феликс разжал руку и спрыгнул вниз. Стало очевидно, что со скалолазанием у него никак.

— Лезь, — фыркнула Катерина, дождавшись, пока стажер отряхнется, — через забор. Там лестница.

— Целая? — уточнил Феликс.

— Местами, — уклончиво ответила кошка и отвернулась, скрывая коварно перекошенную мордочку.

На горизонте замаячила перспектива провалиться сквозь гнилые ступени.

Впрочем, она не оправдалась. В заборе нашлась пристойного размера дыра в заросший кустами дворик, посреди которого бодро догнивали свой век потерянные домом оконные рамы, сложенные неаккуратной, но живописной горкой.

За горкой темнел дверной проём и обещанная лестница — бетонная, относительно дома — новая, и потому — целая даже не местами, а почти полностью.

Феликс быстро поднялся по ней наверх, поднял заржавленный люк и вылез на чердак — когда-то полностью крытый и темный, сейчас — щедро продырявленный временем.

Сквозь щели и дыры лился мягкий свет, в размытом пятнышке которого нахохлилась красновато-бурая, с жирными черными пятнами по правому боку, Катерина Ивановна.

— Черепашка-ниндзя, — мрачно произнесла она, открывая глаза, — сплю и вижу, последний миг нашего сотрудничества.

— Мечтаете… в рабочее время? — дыхание немного сбилось — сперва на лестнице, после — от осознания перспективы очередного купания. Он наклонился поближе, чтобы рассмотреть новый катеринин окрас. — Вы в курсе, что это масляные пятна? Такие шампунь не берет…

Кошка ощерила маленькие острые зубки.

— Зато тебя береттт-сс-с, — закипела она и махнула когтистой лапкой в сантиметре от неосторожно сунутого ей лица, — или поберет-с-с! Чёрт!

Феликс дернулся назад — к спасению, но Катерина уже развернулась и побежала в самый темный угол, попутно освещая себе дорогу встроенными зелёными фонарями.

— Чирик-чирик! — поторапливал Чирик из темноты.

— Мя, — отвечала Катерина, выхватывая потусторонним магическим светом из черноты то гору старых проводов, то ворох тряпья. — Эй, не подходи! — фыркнула она догнавшему её Феликсу, — она боится.

— Кто?

Закуток, в который они забрались, казался совершенно пустым. Пришлось подождать с десяток минут, пока из тени в зеленоватый свет не высунулась изящная чёрная головка с белой полосой и яркой красной шапочкой.

Чирик зачирикал. Катерина склонила голову, мякнула.

Серый журавль, точная копия того, что они уже встречали на озере, ответил не сразу.

— Щелк-щелк, щелк, — Феликсу птичьи слова напомнили скрип несмазанной двери, — щщщелк. — а вот кошка с воробьем явно понимали, о чем идет речь. — Да, я бы-ы-ла, — голос её звучал грустно, — и видела: приш-шел один, потом еще два. Черные! — она задрожала, — ч-чёрные! На двух ногах! Как он!

Большая птица, вспомнив о пережитом, замахала крыльями, поднимая по полу волну пыли.

— Спокойно, — промяукала Катерина, — этот со мной.

— Что слу… чхи… лось? — в носу у Феликса засвербило и он пожалел, что не встал ещё дальше — все равно ничего не понимает, а места на чердаке полно в пределах семидесяти футов.

— Ты нервируешь свидетельницу, — взъярилась кошка.

— Свидетельницу? — он посмотрел на журавлиху, забившуюся в угол и спрятавшую изящную головку под растрепанное крыло, — «так это — «она»!» — Чем?!

— Ногами!

Феликс посмотрел вниз — джинсы с кроссовками после птичьей историки сравнялись цветом — от колен и до пола его покрывала сероватая чердачная пыль. Но это после птичьей истерики. Может, ей не нравятся чистые гости? С чумазой Катериной разговаривала…

— Какого… чем не угодили мои ноги?

— Количеством.

— Как же вы меня бесите, — сказал стажер, отчаявшийся понять женскую логику.

— Взаимно!

— Наконец-то вы признались!

— Взаимно! А теперь — замолкни, я итак с трудом разбираю, что трещат эти двое.

Феликс демонстративно развернулся и отошел к противоположной стене.

Журавлиха продолжала пощелкивать, Чирик возбужденно чирикал и шнырял между её длинными ногами в чёрных «чулочках».

— Полетели, полетели отсюда! — суетился воробушек, поглядывая на Катерину, — Она все рассказала, я выполнил условия сделки! Полетели, полетели!

— Нет! Я больше не покину это место! — журавлиха снова спрятала голову под крыло, решив, видимо, что её приглашают к совместному полету.

— А можете еще раз рассказать, что вас так напугало? — спросила Катерина у большой птицы. — Только можете в этот раз помедленнее и, — более строго и глядя на воробья, — без лишнего шума!

Воробей притих. Журавлиха подобрала одну ногу, постояла так с минуту. Наконец, она высунула наружу свою изящную голову.

— Обеш-щаете, что меня не тронут?

Кошка пообещала.

— Я была рядом и всё ви-и-дела, — журавлиха продолжила говорить, успокаиваясь и начала расправлять длинную шею, — и слыш-шала. Пришел незнакомый. Самка, это была самка. Приятно смотреть, нестраш-шная. Она пошла по воде, и…

— По мостику? — уточнила Катя.

Журавлиха скакала с мысли на мысль и мостик, лежащий на воде, за мостик не считала. После вопроса Катерины она задумалась, кивнула.

— По утиному мос-сту. Потом пришел большой, этого я его видела раньше, он тут давно. У-уважаемый, добрый. У него в руке было ч-что-то, он протянул рук-ку и тут…

Кошка подалась вперед, нетерпеливо подергивая хвостиком.

— И самка его убила? — предположила она.

— Нет-ссс, ч-что вы, — журавли испуганно взмахнула крыльями, — они ч-что-то говорили, это не с-слышала. А потом появился второй, совсем маленький, т-тёмный, с-страшный! Страшный! Смотреть на него было ужасно, он был во тьме! Он подскочил к большому, тот упал.

По чердаку прошлась полевая буря, Феликс снова расчихался.

— А дальше-чхи?! — кошка поздно прикрылась лапками и пыль набилась ей в нос, глаза и даже в уши.

Глава 4. (Не) обыкновенный камень

На дорогу до Артефактории ушло более получаса. Катерина наотрез отказалась ехать в «грязной как помойная тряпка» куртке и по серым лужам семенила на своих четырех, иногда, впрочем, брезгливо поджимая лапки и почихивая от пыли, летящей во все стороны с её боков.

Тот факт, что её шкурка была в разы грязнее одежды Феликса, кошка проигнорировала.

Воробушек не отставал — то летел рядом с Феликсом, весело начирикивая ему что-то задорное, то вырывался вперед — разведать обстановку и стащить немного крошек у неспешных зеленоградских голубей.

Когда они добрались, журавлиха, давно уже прибывшая на место, успела заскучать и, кажется, задремать — она стояла на обомшелой крыше министерского подвальчика поджав длинную тонкую ногу и спрятав голову с красной полоской под крыло.

— Отлично, все в сборе, — радостно объявила Катерина, — осталось забрать артефакт и мы готовы к встрече с упырем!

— Что?!

— Чи-ирик! — всполошился воробей.

Журавлиха высунула голову из-под крыла, моргнула блестящим живым глазом и спряталась обратно без лишних комментариев.

— Какой еще артефакт?!

— Совершенно бесполезный для магов и очень нужный для нас, — ответила ведьма, обернув лапки хвостиком, — ну чего надулся? Зайдешь, скажешь «мне каплю света», можешь добавить «пожалуйста», но это не обязательно. Возьмешь кристалик, принесешь. Мы под ним с птицами спрячемся. Она, — кошка кивнула на нахохлившуюся журавлиху, — согласилась посмотреть на вампира только если он её не увидит.

Феликс обессилено прислонился к министерской двери.

— С ума сошли? Это не гараж открыть чужой корочкой, кто мне просто так выдаст вещь из хранилища? И с чего вы взяли, что мне его дадут.

— А ты скажи, что тебе для дела, — зевнула она, — и еще, что тебе начальница поручила. Вариантов нет. Без укрытия птица на опознание не пойдет.

Кошечка присела на лапки, давая понять, что всё еще не имеет ни малейшего желания прижиматься к пыльному напарнику и потому планирует ждать на улице.

Ситуация была сложной: Феликсу ужасно хотелось доказать, что там, на мосту, был кто угодно, но не вампирша. Если это она, значит, Зинаида участвовала в убийстве Артефактора?!

Мысль эта выглядела еще более абсурдно, чем идея отправить человека в магическое учреждение: сначала обмануть магов, а потом взять вещь, которую он не имеет права брать.

Это было не просто нарушением всех возможных правил и протоколов…

«Да это просто невозможно, я — человек, они меня раскроют с первой фразы!»

— Формально всё, что ты скажешь — правда, — вставила Катерина, видя его сомнения, — капля света нам действительно нужна для дела и я, — она усмехнулась, — сейчас явно в роли твоей начальницы.

— К сожалению, — согласился он и вздохнул, — Хорошо, я попробую. А что мы скажем Динару?

— Будем импровизировать! То есть, к сожалению, ты. Да, это нельзя бросать на самотек, — задумалась она, — тебе умишка на такое не хватит. Ладно, я подумаю над достоверными вариантами, пока ты ходишь.

Феликс оставил этот вариант без комментариев. Закинул на крышу подвала куртку с вампирским жезлом — Катерина пообещала, что если появится кто-то подозрительный, то журавлиха просто перенесет её на другую крышу, после чего Феликс мысленно попрощался с любимой курткой и постучал в дверь.

— Капля света! — напомнила кошка и запрыгнула на крышу, воробушек полетел за ней.

Лилит открыла быстро, будто все это время стояла за дверью. Они успели сделать всего несколько шагов по окутанному золотистым сиянием коридору, как выяснилось, что Атлана на месте нет — он уехал в Тильзит, готовиться к торжественному приему, то есть, к поминкам.

— Артефакт не получится взять, — Лилит обернулась, не останавливая шага, — но можем выпить вкуснейшего чаю.

— Жаль… то есть, с удовольствием! — настроение у Феликса упало — предстояло возвращаться к Катерине без капли света, что она скажет? И с чего она решила, что ему её выдадут?

Лилит, кажется, совершенно не заметила его уныния. Она привела его в уже знакомую комнатку с мониторами. В уголке нашелся столик с парой кресел.

Она открыла шкафчик и достала из него чайный набор: элегантный фарфоровый чайник и чашечки на крошечных полупрозрачных на свет блюдцах с золотистым краем.

Лилит села напротив, с ногами забравшись в кресло. Феликс, чтобы не быть невежливым, тоже сел. Она подвинула ему чашечку, улыбнулась. В тишине это выглядело немного зловеще.

Стажер улыбнулся, попробовал чай. Знакомый вкус!

— О, миорская лимонница, — удивился он, — уникальный эндемик.

— Знаток растений? — девушка рассмеялась, — Никогда бы не подумала! Да, люблю этот вкус. Оркена недавно была в тех краях, они с девочками привезли мне немного.

От её мрачноватой молчаливости не осталось и следа. Они поболтали еще о растениях и любимых вкусах, после чего Лилит вдруг спросила о том, что за артефакт был так нужен Феликсу.

— Я могу заполнить для тебя заявку, когда Атлас вернется, вынет тебе из хранилища нужную вещицу — позвоню — заберешь, — улыбнулась она и, кажется, подмигнула.

Звучало вполне разумно. Встречу с Динаром в этом случае придется отложить всего на пару дней.

Он назвал нужный артефакт.

— Капля света? — она удивилась, — Ты уверен?

Феликс кивнул.

— Почему ты удивлена?

— Это не артефакт, просто камень. Такие не кладут в хранилище. Если он тебе правда нужен, я принесу.

— Нужен, — подтвердил Феликс.

— Без проблем, — она отставила чашечку на стол и открыла свою нетеряшку, проверила, в каком шкафу лежит нужный Феликсу камушек, — это недалеко, — порадовала она его, и пробормотала, — шкаф номер три, коробка двенадцать.

— Они хранятся в шкафу?

— Да, у нас есть отдельная комната для всяких безделушек, — Лилит поднялась, — я сейчас схожу за ним, а ты пока заполни журнал изъятия.

Она достала из ящика стола обыкновенную общую тетрадь, положила перед Феликсом свежее гусиное перо и вышла.