Магия жизни

1

Трепещущий лепесток каминного огонька завораживал, отправляя сознание в близкое к трансу состояние. Пламя не разгоралось и не затухало, оставаясь совершенным – давая ровно столько тепла и света, сколько требовалось маленькой уютной детской комнате. Я смотрела в камин почти не моргая, теряя очертания окружающих предметов, лениво перебирая мысли в голове. Вот уже год моя жизнь была абсолютно спокойной, предсказуемой и однообразной. Мне даже казалось, что этот идеальный огонек – это я, запертая в этом доме, в этой детской спальне без попыток вспыхнуть в жаркое пламя.

Камин в комнате наследников был единственным магически заряженным предметом во всем доме. Артефакты стоили дорого и даже мэр нашего города, в доме которого я служила, мог позволить лишь немногие из этих предметов роскоши. Решение потратиться на магическое пламя пришло после пожара, который случился на соседней улице полгода назад и унес жизни двух детей. Рина Кэтрин Морроу уговорила мужа обезопасить комнату столь долгожданных малюток.

Когда я приехала в Трокс, чета уже в течение долгого времени пыталась завести детей. Кэтрин исполнилось тридцать, а к бездетности как в диагнозах местных лекарей, так и сплетнях городского сообщества, ее приговорили уже лет пять назад. Ее муж – рэн Грегори Морроу – являлся отпрыском довольно древнего, но обнищавшего аристократического рода. В отличие от отца, который славился своим мотовством и беспечностью, у Грегори было много амбиций, которые он смог реализовать на военной службе, снискав расположение высокопоставленных лиц королевского двора. Рассказывают, что он спас от когтей вервольфа какую-то знатную даму из фрейлин императрицы. Возможно, это досужие домыслы, однако Морроу получил назначение в провинциальный город Трокс на пост мэра, а также обрел возможность выбрать невесту среди магически одаренных девушек.

Практикующими магами женщины никогда не были, однако они могли быть носителями магического дара, который наследовался детьми. Магия мужчин потомкам не передавалась, однако, будучи проявленной, служила интересам государства: свои навыки представители сильного пола развивали в специальных учебных заведениях, а потом поступали на службу в гражданские и военные структуры. Одарённые девушки же вносились в специальный реестр, обучались семейным премудростям и становились завидными невестами. Есть ли у них магический дар, определяли только после совершеннолетия, однако тех, кто родился в магических семьях, быть хорошими женами и матерями на всякий случай учили заранее.

В богов в Империи не верили, а потому хвалу после рождения одаренных детей возносили не в храмах. За справедливость и несчастья у людей отвечала Судьба. Рэн Грегори много раз взывал к ней, но лишь один раз по-настоящему истово проникся ее благодатью. Это случилось, год назад, когда Кэтрин забеременела двойней. Внезапная беременность казалась настоящим чудом, которое обсуждали в каждом приличном доме Трокса. В женских гостиных дамы шептались, что Кэтрин нашла себе любовника, а в мужских компаниях подшучивали над Грегори – мол, наконец, попал в яблочко. Особо романтичные особы вздыхали о том, как это мило, что чета не растеряла страсть за десять лет брака и все же зачала детей. А я… я подозревала, что инструментом судьбы и косвенной причиной долгожданной беременности рины Кэтрин стала я, Элизабет.

– Лиз! Лиза, – услышала я громкий шепот. Кто-то тряс меня за плечо. – Мэри и Дерек спят давно. Пора уложить их в кроватку. Рина скоро придет поцеловать их на ночь.

Меня вытянула из дремы Полли, курносая чернявая девушка с огромными лучистыми глазами. Она была служанкой в доме Морроу, а также моей близкой, насколько это вообще возможно, и единственной подругой. Глядя спросонья на ее милое личико, я в который раз подумала, что быть свободной от магического дара в нашем мире, пожалуй, награда. Полли копила на свое ателье, выбирала мужа из трех достойных женихов, и не зависела ни от чьих желаний, кроме своих собственных. В человеческих государствах особо регламентировалась только жизнь одаренных женщин, остальные могли выбирать свой жизненный путь сами. И в Крайде, и Фасире, и Намире можно было встретить девушек, занимающихся торговлей, фермерством и даже воинским делом. Конечно, большая часть все же были матерями семейств, но это было следствием не жесткого патриархального строя, а, скорее, выбором более комфортной формы существования.

– Полли, тише. Разбудишь малышей, – зевая предупредила я. Близнецы крепко спали на моих руках, завернутые в ослепительно белые с золотой вышивкой пеленки.

– Ой ли! Их и пушкой не разбудишь, когда они с тобой. Именно поэтому рина и ревнует. Я вижу, как она кривится, когда видит близнецов на твоих руках. Но куда она без тебя, этих крикунов только тебе под силу утихомирить. Даром, что не ты рожала. – Полли потянула меня за локоть. – Ты же не младенец, чтобы ложиться спать ранним вечером. В самом деле, клади давай уже детей в кроватку и пошли чай пить. Я сегодня почти решила, что выхожу замуж за Фредди. Дом у него – полная чаша, да целуется как… Пойдем, расскажу.

Стряхнув остатки сна, я позволила Полли утащить меня из комнаты. Однако далеко мы уйти не успели. Только выскользнули в коридор, как увидели рину Кэтрин, которая, подобрав подол пышной бордовой юбки, приближалась к детской. Мне показалось, что хозяйка дома была несколько взволнована: по крайней мере, на ее обычно бледных щеках появился румянец, что вряд ли объяснялось спешкой. Кэтрин никогда никуда не спешила и, как положено аристократке, не проявляла ярких эмоций. Это, впрочем, было не только требованием этикета, но и соответствовало ее сдержанной натуре. Тем удивительнее было видеть на ее лице признаки эмоционального возбуждения.

– Элизабет, вы уложили детей? Дерек больше не капризничал? Мэри хорошо поела? – проявила она обычную заботу о близнецах. – Я уверена, мой сын вырастет сильным магом, это видно по его взгляду. Он сможет восстановить былое величие рода Морроу. Ах, как было бы здорово представить его императору! – чувство, с которым были сказаны последние слова, выдавали тайное желание Кэтрин о светской жизни, богатстве и о чем-то еще, что она явно не получала в этом маленьком провинциальном городке.

2

– Глянь, это точно Фрейзеры, – Полли толкнула меня плечом. Я и так видела, как к парадным дверям нашего особняка подъехала карета, запряженная двойкой скакунов. Не узнать экипаж полковника Фрейзера и его семьи было сложно. Бывший офицер кавалерийского корпуса, а нынче командующий местным гарнизоном, он увлекался лошадьми и имел самый дорогой выезд в Троксе. Мы с Полли стояли возле большого окна в холле и, отодвинув занавеску, с любопытством наблюдали за гостями. Уже стемнело, и подъездная дорожка освещалась несколькими фонарями.

– О, юная Карина тоже прибыла! Фрейзеры привезли дочь показать столичным женихам, – хихикнула Полли. – Да только в ней ни капли магии; быть ей женой сынка местного купца. Фредди мне говорил, что Данни на нее заглядывается.

– Отсутствие магии разве плохо? Это возможность выбирать и выйти замуж по любви. Магия забирает свободу, – возразила я. Полли глянула на меня с ухмылкой, но ответить ничего не успела, так как гости приблизились к крыльцу, и раздался звон дверного колокольчика. Я отошла в тень тяжелой шторы, а Полли направилась открывать дверь и встречать гостей.

Через несколько минут она вернулась и продолжила наш разговор.

– Магия – это статус и богатый муж. А без денег не проживешь. Что такое эта свобода?.. Вот моя мать пятерых детей на себе вытащила, от себя кусок отрывала, чтобы накормить меня и сестер. Не хочу я такой свободы.

– Будь у тебя магия, ты бы сейчас не строила глазки трем женихам, а ждала, когда тебе выберут мужа. И обязанности у тебя были бы одного свойства – дар лелеять, мужа поддерживать, детей растить и судьбу благодарить денно и нощно.

– Слушала бы и слушала про жизнь такую дивную… Да только какая ж у меня магия, коль мама без капельки дара в этот мир явилась! А ты с такой тоской говоришь, словно сама даром обладаешь и за нелюбимого замуж идешь. Тебе как раз можно выбирать и выбирать. Да что-то ты не спешишь. Вон, Данни, прежде чем фрейзерскую дочь обхаживать, на тебя щенячьим взглядом смотрел. Но ты, Лиз, не видишь никого. Кроме убогих и больных. Душа добрая, да неприкаянная у тебя.

– Я подожду, пока ты с женихом определишься и из остатков выберу себе, – фыркнула я, а Полли покатилась со смеху. Внезапно по холлу разлилась очередная трель дверного колокольчика, заставив нас вздрогнуть. Девушка побежала открывать, а я посмотрела в окно, немного отодвинув занавеску.

На крыльце стоял райс Левингстон с женой. Райс Ральф был главой местного отделения имперского банка. Семья превосходила Морроу в средствах, что, впрочем, было заметно невооруженным взглядом. Пышное, расшитое бриллиантами, платье рисы Лавинии светилось в свете фонарей, как магический шар. Левингстоны не были аристократами, но положение райса Ральфа и его финансовые возможности заставляли Морроу умерить снобизм и часто принимать их в своем доме.

Полли ушла провожать гостей и больше не вернулась. Я подумала, что она приступила к своим обязанностям официантки, и решила не стоять в холле в одиночестве. Главные гости еще не прибыли, да мне никто и не ставил задачу встречать их у порога. Я поднялась в детскую, чтобы проверить близнецов, а затем решила оставаться в своей комнате, проведя вечер за книгой. Попадаться на глаза кому-то из гостей не входило в мои планы. Меня ранее представляли и Фрейзерам, и Левингстонам; обе семьи часто видели меня и в поместье, и с коляской в парке. Я не была им равной, но и служанкой не являлась. Пригласить меня Кэтрин на ужин могла бы, но не захотела. Чему я была несказанно рада.

В детской я обнаружила мирно спящих детей. Присутствие няньки рядом не требовалось, и я пошла к себе. Моя спальня была маленькой и уютной, с минимальным набором всей необходимой мебели. И все же главным и самым любимым достоинством моего убежища был небольшой балкон, выходивший на сторону парадного крыльца и садовой дорожки, ведущей к центральным воротам. Я любила по вечерам стоять и смотреть на луну и ночной сад.

Окно было приоткрыто, запуская в комнату ароматы осенней ночи, поэтому, когда раздался стук копыт, я отчётливо услышала, что к особняку приближаются несколько всадников. Не удержалась от любопытства и вышла на балкон.

Похоже, до нас таки добрались гости из столицы. Всадников было двое, их несли скакуны вороной масти. Укутанные в темные плащи, мужчины создавали впечатление, что сама тьма перемещается в пространстве. При их приближении лошади, запряженные в кареты Фрейзеров и Левингстонов, тихонько заржали. Я удивилась, что конюх их не распряг и не отвел в конюшню. Возможно, он боялся упустить главных «звезд» сегодняшнего вечера? К мужчинам он бросился весьма расторопно, схватил поводья обоих жеребцов и поклонился спешившимся всадникам. Те едва взглянули на склонившегося слугу, обменялись друг с другом несколькими фразами и размашистой походкой направились к входной двери.

Глядя на их мощные фигуры и задумавшись, о том, чьи лица скрываются под темными капюшонами, я по привычке прикусила палец. Судя по походке, оба довольно молоды и привычны к походной жизни. Возможно, они маги, возможно очень сильные… Я слышала, что император Кристиан Морон сам является сильнейшим колдуном и набрал лучших среди лучших служить себе. Скорее всего, этих мужчин я все же не знаю, как и они, надеюсь, меня.

Надавив зубами на палец, я случайно травмировала наколотую розой ранку и второй раз за день обронила кровавую каплю. Только в этот раз она полетела вниз с балкона, растворившись в темноте. Темные фигуры к этому времени уже поднялись на крыльцо, и я потеряла их из виду. Однако, бросив еще один взгляд вниз, я вдруг заметила одного из мужчин: вместо того чтобы войти в дом, он сделал несколько шагов назад, медленно поднял голову и посмотрел на меня. Сердце пропустило удар. Испугалась, словно преступница, которую поймали с поличным.

Я отступила вглубь балкона. Второй этаж не позволял по-настоящему скрыться, но в темноте мужчина вряд ли мог рассмотреть мое лицо. На секунду мне показалось, что на месте его глаз полыхнули ярко-желтые огни. От неожиданности я моргнула и видение исчезло. Мужчина наклонился, зачерпнул рукой гравий с подъездной дорожки и поднес к лицу. Мне показалось, он его… нюхает?.. Замерев на секунду, он резким движением стряхнул мелкие камушки и все-таки направился в дом.

3

Утром все ночные эмоции бесследно исчезли. Я забыла о гостях и приступила к череде обыденных обязанностей. Накормила детей, удостоверилась, что они спокойно лежат в колыбели, и, попросив Бритту, пришедшую убираться в комнате, присмотреть за близнецами, спустилась на кухню позавтракать. Было семь утра, завтрак хозяев начинался через час, и Фрида уже вовсю готовила им привычные блюда.

– Лиза! Где же ты была? Я тебя жду, а ты все не идешь. Безумно хочется все рассказать. Вчера так умаялась, что еле до кровати добралась. Хотела зайти к тебе перед сном, но не нашла сил, – выскочила из-за стола на меня Полли.

– Ты не поднималась вчера ко мне на второй этаж? – спросила я, вспомнив ночные шорохи.

– Я бы и ступеньку не осилила. Хозяйка меня совсем загоняла. Обещала в этом месяце дать жалованье с премией. А денежки не лишние. Нам с Фредди на свадьбе пригодятся. Я же говорила, что выбрала-таки Фредди?

– Да, Полли, и не раз. А до этого Пита, а до этого ... не помню, – ответила я, чувствуя, что меня распирает любопытство, но не о женихах подруги. – Расскажи, как прошел вечер.

– Карина Фрейзер, фентифлюшка, все время строила глазки чернявому гостю. Он такой молчаливый, мрачный. А второй красавец: глаза голубые, зубы белые, коса золотая. Чудо как хорош. Что ни скажет, все смеются. Только они недолго веселились. Я как второе блюдо разносила, о важном говорили. Чернявый сообщил, войско сюда привести хотят. Сам император приказал. Мол, будет у нас Трокс крепостью, от врагов защищать.

– Каких врагов? – почему-то шепотом спросила я.

– Нууу... заморских, кажется. Ну не суть. Главное я вам еще не сказала, – Полли сделала многозначительную паузу. А мне опять захотелось закатить глаза.

– Мы слушаем, – констатировала я очевидный факт. – Порази же нас, мы изнемогаем от любопытства! – подначивала я, и даже Фрида повернулась к Полли в ожидании ударной новости.

– К нам в город едет войско перевертышей! Император решил создать человеческо-оборотническую армию!

– Оборотни? Ты уверена? – я не исключала, что Полли что-то напутала.

– Да, мрачный тип сказал, что император Кристиан лично приедет на открытие казарм и учебных полигонов. Прибудут волки, коты, ну и, конечно, столичные элитные подразделения боевых магов.

– Но с чего вдруг это? – задала я вопрос, на который ни у Полли, ни тем более у Фриды не было ответа. – Кто может на нас напасть? Ширтад? – такая перспектива по-настоящему пугала. Из школьной программы я знала, что маги наших южных соседей невероятно сильны. Их территория лишена плодородных земель, а одна треть государства – это вообще пустыня. Только благодаря невероятным достижениям магической науки это государство может обеспечивать своих подданных всем необходимым, включая пищу и воду. Страшно представить, что ещё могут маги, которые собирают урожаи на чистом песке…

– Лиза, взгляни на ситуацию веселее. Скоро тут будет очень много красивых магов. Может, и тебе жениха найдем. Да и на оборотней посмотреть хочется, – Полли прижала кулачки к груди и пританцовывала на месте.

– Зачем магам неодаренная невеста, это же сильнейшие. У них не любовь, а селекция настоящая, – притушила я пыл подруги. – А оборотни и того хуже.

Полли была счастлива от того, что Трокс попал в поле зрения императора, это выгодно очень многим, включая потенциальных невест. Я всеобщую радость разделить не могла. Неужели, придется уехать? Решила не паниковать заранее. Каков шанс мне встретиться с Кристианом и быть узнанной? Очень небольшой. Какой у меня шанс покинуть это место и попасть в какую-нибудь переделку? Хмм… Сейчас я помогаю матери и окружена неплохими людьми. Решено. Подожду и посмотрю, что будет.

– А что там с оборотнями? У нас говорят, этих ребят в портовых доках полно и торговлю с нашими они лихо ведут. Только как понять – перевертыш или человек обычный? С портовыми я не вожусь, а на солдатиков, надеюсь, хоть знаки отличия какие прицепят. А то вот влюблюсь случайно в кошака какого! – выразила сомнение Полли. – Слышала я, правда, любовники они о-го-го.

– Полли! В Империи браки с оборотнями строго запрещены. Погулять можно, а свадьбы исключены. Так что не забывай про Фредди, и все будет хорошо.

Сама себе я напоминала строгую мамашу, но ничего не могла поделать: хотелось остудить энтузиазм подруги, чтобы она не попала в беду. Я вспомнила, что в свое время читала книгу о попытках союза между людьми и двуликими, но не помню суть прочитанного. Что-то об избранности и привязке ипостасей.

Пока мы разбирались с подругой в проблемах взаимоотношений людей и перевертышей, строя одну теорию страшнее другой, пришло время завтрака для господ и Полли убежала подавать. Я же пошла посмотреть на близнецов и договориться с Бриттой посидеть с ними еще. Детей она очень любила, а свои у них с мужем не получались. Я даже подумывала ей помочь. Однако дар мой жил своей жизнью, меня никто не обучал им пользоваться, поэтому я просто уповала на то, что буду общаться с женщиной и все само получится. Как с Кэтрин.

В момент, когда я помогла Кэтрин зачать, я не только чувствовала, но и видела свою магию. Однако, как и прежде была всего лишь безучастным зрителем. Ночью мне не спалось, и я спустилась в кухню сделать себе отвар, встретив там Кэтрин, которая, как и я вылезла из постели. Глядя на ее красивое утонченное лицо, полное затаенной печали, я остро посочувствовала ей. Кэтрин была молчалива и погружена в себя. Появился порыв погладить ее по голове и успокоить. Я сдержалась. А в это время из моих пальцев начали вытягиваться тоненькие зелёные нити, которые потянулись к рине, сплелись в клубок у ее живота и впитались в него бесследно. С тех пор магия больше пока не проявлялась.

Расставшись с Полли, я вдруг вспомнила, что мне нужно сходить на почту, чтобы отправить матери деньги. Я недавно получила жалованье, но никак не могла выбраться из дома. В своей комнате я накинула плащ, стараясь защититься от легкой осенней прохлады. Выйдя на улицу, я пошла прогулочным шагом к выходу с территории особняка, восхищаясь многоцветьем садовых цветов. Я обожаю пешие прогулки: они разнообразят мою рутину и позволяют чувствовать себя свободной. Постоянное пребывание в комнате с младенцами тяготило, но я убеждала себя, что в данный период жизни безопасность и стабильное жалованье стоят на первом месте.

4

Я была в смятении. Возможно, мне уже не стоит возвращаться в особняк? Возможно, прямо сейчас я должна сесть в дилижанс или на судно и покинуть Трокс? Почему этот Роксвел так себя вел? Узнал, что я одарена? Но как? Да и в этом случае он, скорее всего, заставил бы меня пройти регистрацию; тогда моей судьбой занялся бы Департамент магического равновесия. Но он отпустил и извинился…

Мне нельзя было попадать в жернова нашей бюрократии. Покупая фальшивые документы, мама специально настояла на том, чтобы к моему возрасту добавили два года. Такой возраст предполагал, что наличие дара уже проверено: это в нашем государстве делают в восемнадцать лет и только в случае, если магия есть у матери. Если сейчас у меня ее обнаружат, начнется расследование, выяснится, что семьи Шалле никогда не существовало, и всё это приведет к еще большему разбирательству. Покоя мне не дадут.

Я устала. Захотелось прекратить все это. Прячусь больше половины жизни, а даже не уверена, что в этом есть необходимость. Мамина паранойя привела нас к пяти годам скитаний и смены мест жительства. У меня появилось желание вот прямо сейчас отправиться в столицу к императору Кристиану и сказать ему, нет, выкричать, что казнён был невиновный, что это именно я виновата в инциденте десятилетней давности. Что мой отец оговорил себя и взял с меня клятву молчать. Захотелось прорыдать, что моя мать, герцогиня, не выдержала смерти мужа, слегла и теперь больше похожа на призрак, чья жизнь поддерживается лишь усилиями дорогостоящих лекарей.

Первые годы после ареста отца мы жили с матерью в нашем поместье, но после его казни Морон-старший, который тогда был императором, лишил нас всех владений. Пока отец был в тюрьме, мать приходила к нему так часто, как могла и однажды она взяла меня с собой. Папа обязал нас уехать, сменить имя и сделать все, чтобы никто не узнал о моем жизнеспособном магическом даре.

В этих воспоминаниях я подошла к почте, и вдруг меня окликнули:

– Риса Элизабет! Вы сегодня без малышей? Заходите, сегодня эклеры чудо как хороши!

Это была Ванесса, хозяйка лучшей кондитерской в Троксе. Я помахала в ответ и крикнула, что зайду попозже. Внутри меня теплилась мысль: за этот год я стала своей в городе. И, как бы это эгоистично ни звучало, не видя ежедневно страдания матери, я чувствовала себя легче. Мой дар не помогал ей. Я хотела, чтобы он помог, а он – нет. Наблюдая за ней и глядя в её пустые глаза, постоянно испытывала раздирающее чувство вины. Это я убила отца; это я не смогла спасти маму. И, похоже, не могу спасти и себя.

Но в этом городе у меня есть Полли, есть близнецы, и, в конце концов, Ванесса с её сладостями. Есть садовые дорожки, по которым так приятно гулять по вечерам. И да, Бритта ещё не беременна. Нет, я не побегу сейчас. Здесь я кому-то нужна, и это важнее, чем просто бессмысленно прятаться. Я не нарушу клятву, данную отцу, но уеду, только если почувствую, что иначе нельзя. А с рэном Роксвелом я постараюсь не встречаться; не думаю, что это будет сложно.

Приняв решение, вздохнула свободнее, отправила деньги по нужному адресу и направилась в кондитерскую слушать сплетни и пить чай.

***

Город гудел как улей. И было от чего. Вот уже неделю к нам прибывали имперские боевики. Для них c невиданной скоростью возводили казарменные помещения и полигонные сооружения. Через сутки город готовился принять и военные подразделения оборотней.

Выбор места для военных объектов не занял много времени. Требовался участок без застроек и городской суеты. В Троксе условно можно выделить несколько районов. Со стороны границы с Ровеном – юго-восточный, где проживало высшее сословие и зажиточные горожане; центральный – с торговыми улицами, и административными учреждениями; прибрежный – на юго-западе, где находился порт. Чем ближе к порту, тем беднее и серее становилась картина. В этой части ютились дома мастеров, рыбаков, рабочих. Там же находились увеселительные заведения разного сорта – от питейных до публичных домов.

Под казармы были отведены обширные луга на юго-востоке, недалеко от нашей фешенебельной части города. В результате военная часть разместилась на границе с оборотнями, всего в нескольких ли от особняка Морроу. На вопрос о том, как аристократы отнесутся к магическим взрывам недалеко от своих жилищ, мэр Трокса отвечал, что место выбрал не он, а рэн Николас Страйден, и спорить с посланником императора он не намерен.

Работы у рэна Грегори ожидаемо стало намного больше, но в то же время дома он стал бывать чаще, чем в ратуше. Поместье Морроу находилось рядом с полигоном, поэтому контролировать строительство и встречать должностных лиц с отчетами стало проще прямо у себя. Так его домашний кабинет превратился в приемную.

Вот и сегодня, со стороны калитки, которая вела к черному входу в поместье, послышались голоса. Рэн Грегори общался с очередным посетителем, направляясь к себе. Эта калитка за все предыдущие годы не открывалась столько раз, сколько за последнюю неделю, благодаря ходокам из казарм. Я сидела на лавочке и читала книгу; рядом в коляске дремали Мэри и Дерек. Подавшись неведомому порыву, сегодня я оставила волосы распущенными, не убирая в обычную тугую прическу, поэтому время от времени приходилось смахивать с лица назойливые пепельные локоны, которыми легкий осенний ветерок норовил закрыть мне глаза. Светло-голубое платье с открытыми плечами также было для меня необычным выбором. Мой гардероб был весьма скуден на цвета – желание затеряться влияло на выбор одежды. Но в этот раз почему-то захотелось быть заметной.

Голос собеседника Грегори, вдруг послышавшийся совсем рядом, произвел на меня эффект взрыва, от которого пульс стал лупить с немыслимой скоростью, а сердце вовсе ощущалось где-то в горле. Я чувствовала, как мое лицо полыхнуло красным. Не поднимала головы от книги, но точно знала, что рядом Дарен Роксвел. Я не видела его несколько дней, но выкинуть из головы так и не смогла. Все это время ощущала не только угрозу, но и какое-то томящее волнение. Его мрачный черный взгляд снился по ночам. Пробуждаясь, я не могла уснуть и, выходя на балкон, некоторое время всматривалась в темноту сада, пытаясь успокоиться.

5

А на следующее утро в город явились оборотни. Никого не беспокоя, они стройными рядами вышли из леса на границе Крайда с Ровеном и прошагали в военную часть. Не было марша через город, трепещущих женских сердец и томных взглядов, которые всего неделю назад сопровождали прибытие человеческих боевиков. Но новость о том, что несколько сотен двуликих пополнили ряды военных подразделений Трокса, разлетелась по городу всего за считанные часы.

– Лиз, там такие… Они вот прям… и много их, – Полли, как всегда, была в числе самых любопытствующих. Она выведала у каких-то местных всю текущую информацию по двуликим. По свидетельству очевидцев, к нам заявились эталоны мужской красоты, поэтому в городе собиралась еще одна мощная армия – армия женщин, жаждущих узреть, поймать и потрогать хоть одного оборотня.

– Полли, какие? Страшные? Клыкастые? Волосатые? – подначивала я подругу.

– Да ну тебя. Пойдем смотреть на полигон. Мне по секрету сказали, что через два часа там будут учения. Оборотни и маги будут отрабатывать какие-то приемы. Ну, Лиза, ну пошли же, – подпрыгивая от волнения, канючила девушка.

– Да нас не пустят. Да и как ты себе это представляешь? Придем и попросим найти нам место? Как на представлении?

– Да туда почти все пойдут. Чай, всех-то не смогут выгнать.

– Какие – все? Ты сказала, что по секрету узнала.

– А то, по секрету узнала – по секрету рассказала. Нам прикрытие нужно? Нужно! Вдвоем, действительно, не прорваться.

– Это просто немыслимо, – я в шоке уставилась на подругу, удивляясь ее житейской хитрости. – Но, может сработать, – признала я. – Ну хорошо, давай сходим посмотрим. Сегодня рина Кэтрин забрала близнецов к подругам на смотрины, так что я свободна.

– Я знала, что на тебя можно положиться. Через час выходим. Еще место занять нужно будет. Если я все правильно сделала, там будет весь город.

Ровно через час я и Полли покинули территорию поместья и направились через рощу к военной базе. Обнести забором всю территорию еще не успели. Поэтому, достигнув пункта назначения, мы смогли хорошо рассмотреть четыре капитальные казармы из красного кирпича и несколько таких же, но на этапе строительства. Окружающая территории, которая еще совсем недавно представляла собой цветочные луга, превратилась в полигон, оборудованный учебными полосами препятствий. Военные воздвигли различные инженерные сооружения, в основном из дерева: мосты, навесные бревна, лабиринты, рвы и ямы, наполненные водой, которая смешалась с землей и превратилась в грязь. На отдалении были установлены большие щиты, внутри которых стреляли молнии явно магического свойства. Похоже, их специально расположили подальше от возможных зрителей.

Желающих посмотреть становилось все больше. Люди собирались, громко обсуждали предстоящее зрелище, даже что-то выкрикивали. Я увидела Ванессу. Видимо, она оставила свою кондитерскую на мужа. А, нет. Вон и Патрик. Её муж ходил с большим лотком, на котором лежали булочки и пирожные, и предлагал народу купить их с большой скидкой по особому случаю. Судя по тому, что я видела, на полигоне собрались простые горожане и беднота.

Мы с Полли оценили ситуацию и выбрали место на пригорке, откуда лучше всего просматривалось поле. Солдат пока не было видно, но из казарм вышло несколько человек. Роксвел. Его мои глаза нашли сразу же. С трудом отведя взгляд от его мощной фигуры, я увидела Страйдена и мэра. Не только мы с подругой стратегически верно определили место лучшего обзора: рядом с нами солдаты установили скамью, к которой и направились объекты моего внимания. Через несколько секунд меня заметили. Смотрели на меня все трое, но кожу обжег взгляд Дарена. Морроу посмотрел невидяще, озабоченный своими мыслями; Николас Страйден с широкой белозубой улыбкой кивнул головой; Роксвел пожирал взглядом, втягивая меня своими темными омутами в марево жаждущих тягучих ощущений. Хищный взгляд Дарена заметила даже Полли.

– Рэн Роксвел смотрит так, словно тебя сейчас сожрет, – шепнула она.

Мужчины приблизились к скамье, Николас махнул рукой в приветствии. Полли зарделась, я ответила улыбкой. Взгляд Дарена метнулся к другу, а потом заледенел на моем лице. Мужчина не стал садиться, а подошел ко мне. Я в который раз попала в плен его ауры, но, видимо, начала привыкать. Бежать мне уже никуда не хотелось.

В это время из здания начали выходит бойцы. Вокруг поднялся гул голосов. Я глянула на поле и открыла рот от удивления. Мужчины все как один были одеты только в черные спортивные штаны и полностью обнажены сверху. Крепкие мускулистые торсы, казалось, были везде.

– Кто из них перевертыши? – громким шепотом спросила Полли. Дарен отреагировал на этот вопрос, смотря при этом не меня.

– Любите оборотней? Или просто крепких мужчин, риса Шалле? – наклонился и ядовито прошипел он мне в ухо. – Не думал, что вы питаете страсть к подобным зрелищам.

– Что вам до моих страстей, рэн Роксвел? А если даже и так? Если нравятся, то что? – ответила я, почувствовав прилив странных эмоций: какого-то куража и бесшабашной смелости. Не смотрела на мужчину, но чувствовала его рядом до мурашек. Они бежали от уха, в которое он шипел свои колкости, до живота, распространяя по всему моему телу приятные вибрации.

– Не самый лучший выбор для человека, – на лице мужчины появилось новое нечитаемое выражение. – Да и волка тоже, – с какой-то затаенной тоской добавил он.

С Дареном Роксвелом у меня нормальный разговор не получался. Совсем. Сплошные провокации и скрытые смыслы. И этот раз не был исключением.

Пока мы шипели друг на друга, на полигоне началось действо. Парни неслись вперед, преодолевая препятствия. Воздух заполнился звуками взрывов, криками, нецензурной бранью. На поле мелькали бегущие, кувыркающиеся, падающие в грязь мужские тела. Через какое-то время всем стало абсолютно очевидно, кто из боевиков маг, а кто оборотень. На этапе сложных или почти непроходимых препятствий люди начали подключать магические навыки – воздушные петли, щиты, левитацию, а оборотни – частичную трансформацию. Они отращивали когти, которыми цеплялись за любую поверхность, на их лицах горели нечеловеческие глаза, движения стали запредельно ловкими. Сверхскорость, сверхсила, сверхвозможности – вот что наблюдали сейчас завороженные зрелищем горожане.

6

С последних событий прошло двое суток. Вернувшись с полигона, я сослалась на плохое самочувствие и провела в своей комнате остаток дня. Меня никто не трогал, и я смогла поразмышлять о случившемся.

После нашей семейной трагедии никого, кому я могла бы доверять и открыться, в моем окружении не наблюдалась. Последние годы до приезда в Трокс я вообще провела исключительно в обществе матери, которая была способна говорить только о своей любви к моему отцу, не интересуясь чувствами своей дочери. Поэтому я привыкла сама для себя быть другом, советчиком, критиком и утешителем. Себя обманывать я не любила, поэтому честно признала, что меня привлекает рэн Роксвел. Также честно я приняла тот факт, что для него наши отношения являются мезальянсом. Единственный выход в этой ситуации – избегать встреч с ним, чтобы не подпитывать свою симпатию и не погрузиться в безнадежную влюблённость.

Злость на Дарена у меня ушла, появилось даже некое подобие благодарности за то, что он не воспользовался ситуацией. Хотя гордость все же была задета: я была не против, а он остановился и ясно дал понять, что нравлюсь я недостаточно, чтобы презреть социальные преграды.

В нашем обществе нравы были довольно свободные, я слышала, что есть государства, где добрачные отношения уничтожали репутацию девушки, но у нас к подобному относились нейтрально. У человеческих подданных Империи Морон «отношения без последствий» не возбранялись. Главным условием при этом выступало отсутствие внебрачных детей и браков против закона или воли родителей. Тем удивительнее были терзания рэна Роксвела.

Мать всегда говорила, что я слишком рассудительна и сдержанна не по годам, что мне не хватает романтических порывов и эмоциональных всплесков. Сама до болезни она была очень вспыльчива, а про отца и говорить нечего. Главная стихия его магии – огонь, поэтому хладнокровие не было его сильной стороной. Годы самоконтроля, опыт и возраст немного уравновесили его темперамент, но огонь все равно периодически давал о себе знать.

Что повлияло на меня, я не знаю: моя магия, трагичность жизненной ситуации или я изначально флегматична. Факт оставался фактом. Долгие истерики для меня были не характерны, а голос разума в моей голове не замолкал. И этот раз не был исключением: я сделала выводы и приказала себе успокоиться, спрятав страсть к Дарену в своей уже далеко не пустой и плотно закрытой «шкатулке памяти».

***

– Риса Шалле, принесите близнецов в сад, мы с Грегори хотим погулять с ними, – сказала рина Кэтрин, зайдя в детскую. Я только что пришла с прогулки, но не стала возражать.

В саду чета Морроу сидела в плетеных креслах за небольшим столом. Кэтрин пила чай, Грегори курил трубку и делился новостями. Мне предложили сесть на скамейку рядом, что я и сделала, поставив коляску перед собой. Кэтрин подошла и взяла на руки девочку, передав ее мужу, сама же подняла Дерека и вернулась с ним за стол.

– В городе обсуждают наших бойцов, особенно оборотней. Дамы вздыхают по ним, а я вот думаю, что зря, – сказал рэн Грегори, выпуская колечко дыма. Я хотела напомнить, что курить с малышом на руках неприемлемо, но Кэтрин молчала, а потому я не решилась вмешаться.

– Ох, милый! Кому как ни тебе знать, насколько оборотни опасны, – отреагировала рина. – Помню, как храбро ты поступил, когда спас фрейлину императрицы от обратившегося вервольфа.

Я прислушалась к разговору, так как никогда не слышала полную версию истории о героизме и возвышении рэна Грегори. Полли принесла господам сладости к чаю и тоже внимательно слушала. Она с мольбой посмотрела на меня, и я правильно поняла ее сигналы. Вздохнув, я спросила:

– Рэн Морроу, а что там случилось, почему оборотень напал?

– Насколько я понял, ситуация была любовного характера. Оборотень из волчьего клана воспылал страстью к маркизе, она не ответила на его чувства в должной степени, и он, не удержав оборот, бросился на нее. Я тогда служил в дворцовой охране и смог на время обезвредить волка. В трансформированной форме магией на них воздействовать очень тяжело, она от них как будто отскакивает. Поэтому я ранил его, проткнув обычной саблей.

– А что с ним было дальше? – охнула Полли. Рина Кэтрин посмотрела на служанку с недовольством, но не успела отослать ее в дом – рэн Грегори ответил:

– Этого я не знаю. Мне говорили, что это альфа, представитель очень сильного и знатного клана. Вроде как они были с маркизой… в близких отношениях; он просил её руки, но ему отказали. Она даже не маг, однако браки у нас, как известно, с оборотнями запрещены для всех. После ранения вервольфа ходило много слухов. Одни говорили, что его отпустили в Ровен, другие – что казнили, третьи – что он сошел с ума. Одно я знаю точно. Я видел живое доказательство того, почему с оборотнями нашим ринам и рисам лучше не связываться: влюбившись, двуликие уже не могут отпустить, особенно их звериная часть, – закончил своё повествование Грегори. Вопросы ещё оставались, но я промолчала. Рэн редко бывал столь многословен, так что вряд ли сейчас из него можно было вытянуть ещё хоть слово.

Я размышляла над превратностями судьбы, и мне подумалось, что на беду столько двуликих пожаловало в наш город. Это явно статистически повышало шанс односторонней влюбленности. А, значит, трагедий не избежать.

Этот день был насыщен событиями и преподнес мне еще один сюрприз. Когда я ушла в детскую с близнецами, меня позвали вниз, предупредив, что в гостиной меня ожидает мужчина. На секунду я подумала… да, я подумала, что ко мне пришел Роксвел. И не смогла сдержать волнение и румянец, растекшийся по щекам. Однако, зря я переживала. Меня навестил райс Гриншоу, военный врач.

– Риса Шелле, добрый день! Дарен настоял, чтобы я приехал и обсудил ваше недомогание. Я не мог сопротивляться его напору, он умеет убеждать, – с видом оскорбленного достоинства произнес лекарь. – Я могу проконсультировать вас, если вы желаете. Визит в любом случае оплачен.

– Вы мне дали настойку, этого более чем достаточно.

7

Утром рэн Грегори за завтраком во всеуслышание объявил, что город ожидает императора и его свиту к вечеру. А мне эту новость сообщила Полли, когда я заканчивала на кухне свой завтрак вместе с молчаливой Бриттой под бесконечный монолог Фриды. Кухарка в очередной раз жаловалась на свою невестку и причитала о печальной судьбе сына. Бритта не комментировала, я иногда кивала головой. Полли, ворвавшись вихрем на кухню, заголосила:

– Вечером в Троксе в ратуше будет прием, господа идут на встречу с императором и его окружением! Рина Кэтрин приказала достать фамильные драгоценности и бирюзовое платье! Бритта, что ты сидишь, надо все успеть!

– Ты мне не указ, я свою работу знаю, – спокойно ответила та, продолжая макать сухарик в чай. А Полли уже и забыла про Бритту, продолжив фонтанировать новостями от хозяина дома.

– А еще я слышала, что будут показательные выступления магов и оборотней на площади. Мол, он узнал, сколько наших ходили на полигон, и решил по случаю своего приезда устроить праздник. Рина Кэтрин сказала, что такое только в столице проводят, в императорском дворце.

Я об этом знала лучше других. На секунду мне стало страшно, показалось, что судьба играет со мной в догонялки, а я явно выбиваюсь из сил. С другой стороны, сейчас моей магии некого защищать, так что опасности не было. Но на всякий случай три дня, которые мне остались до отхода судна, я собиралась никуда не выходить, чтобы не нажить случайные неприятности. Размышляла, предупреждать ли Морроу, но решила, что оставлю записку. Кэтрин способна справиться со своими детьми, большой беды от моего побега не будет. Полли я тоже напишу пару строчек. Сначала она расстроится, но ненадолго. Она неспособна держать в себе грусть, недовольство или злость более пяти минут.

День прошел мирно: занималась своей рутиной с малышами, а хозяева отбывали в ратушу вечером. Кэтрин успела зайти к близнецам, чтобы поцеловать их на сон грядущий. Я спустилась в холл, чтобы полюбоваться на сверкающую во всех смыслах рину Кэтрин. Ее бирюзовое платье было расшито драгоценностями, а волосы собраны в высокую замысловатую прическу. Но самыми яркими были все же ее глаза: женщина была по-настоящему счастлива из-за предстоящего светского вечера. Кто бы мог подумать, что она будет на приеме у самого императора! Я искренне радовалась за нее, и все домашние улыбались, глядя на довольную хозяйку. На секунду мне стало жаль покидать дом Морроу, обитатели которого стали мне понятны и близки за этот год.

Рэн Морроу также спустился в холл. Его одежда была более лаконичной: темно-серый, по-военному строгий сюртук, черные брюки и начищенные до блеска сапоги. Отличие от его обычного вида составляли золотые пуговицы, с особой хрусткостью накрахмаленный воротник и торжественный вид. Убедившись, что их вид безупречен, пара села в карету и покинула особняк. Дом практически опустел. Фрида и конюх ночевали в городе со своими семьями, Полли ушла на свидание. В доме остались я, Бритта и близнецы. Конец вечера должен был пройти очень мирно. Однако каким-то образом все вышло из-под контроля, и события понеслись со скоростью боевого огненного шара, запущенного магом-недоучкой, и разрушавшего все, чему не посчастливилось оказаться на его пути.

Через час после ухода господ, раздался звон дверного колокольчика. Мы не ждали гостей. Я настороженно спустилась к парадной двери и посмотрела из окна на крыльцо: там стоял парень, похожий на посыльного. Когда я открыла дверь, он вручил мне письмо. Послание было от рины Кэтрин, она просила меня доставить конверт со стола рэна Грегори. Он забыл его и просил жену написать мне записку с просьбой принести.

В кабинете на столе действительно лежал белый конверт без подписи. Я повертела его в руках: он был запечатан. Ситуация показалась мне странной, но почерк в записке принадлежал Кэтрин, она даже пахла ее духами. Я решила, что пойду к ратуше, заходить не буду, просто найду того, кто этот конверт передаст. Надев на свое скромное синее платье накидку и закрыв лицо капюшоном, я направилась на позднюю прогулку по городу. Выйдя из ворот на улицу, я прошла несколько сотен метров, прежде чем смогла сесть в платный экипаж. Через пятнадцать минут я выходила из него в центре города возле здания ратуши. Казалось, город не спал. Кареты, слуги, зеваки, попрошайки – все собрались на площади перед зданием в ожидании. Слуги и кучера ждали господ, остальные – жаждали зрелищ.

Я пробралась к центральному входу, приготовившись столкнуться с охраной. Стражники действительно там были и сказали отдать конверт мне самой, пропустив меня внутрь. То ли им было лень бегать, то ли мне они доверяли, поскольку один из них узнал меня. В любом случае, пришлось идти на прием. Я вошла в ратушу и направилась в сторону центрального зала. Здание я знала неплохо: к рэну Грегори хоть раз прибегали все домочадцы. Впрочем, сегодня вечером знать расположение помещений в ратуше было необязательно. Звук голосов и легкой музыки вёл меня прямо к пункту назначения. В коридорах шныряли лакеи, и я задумалась о том, откуда они носили еду, ведь кухней мэрия не была оборудована.

Свою накидку я сняла и повесила на руку: оставлять ее нигде не хотелось, но и ходить в верхней одежде было неудобно. Подойдя к дверям зала, я заглянула в щель между двойными створками. Сейчас в зале находилось несколько десятков человек – аристократы и некоторые нетитулованные богачи нашего города. Императора я не видела, но зато чету Морроу разглядела недалеко от двери. Решившись, я приоткрыла дверь и вошла в зал. Пробираясь вдоль стены, стремясь буквально слиться с ней, я почти дотронулась до плеча рэна Грегори, когда вдруг что-то случилось.

Где-то в глубине зала раздался шум и рычание. Толпа ахнула, и все гости в одну секунду расступились к стенам, включая Морроу с женой: он встал впереди, закрыв ее своим телом. В результате я оказалась в центре событий, застыв от ужаса и не веря своим глазам, перед которыми разыгрывалась пугающая сцена.

Я увидела Кристиана, замершего в боевой стойке, готового защитить себя от… Я посмотрела налево. Дарен Роксвел, точнее, ощерившийся полузверь-получеловек, угрожающе рычал на императора. Я охнула, и Дарен повернул голову в мою сторону. Его глаза горели желтым светом, а лицо исказилось в диком оскале, потеряв человеческие черты.