Магов больше нет

Глава 1

Магов больше нет.

Так, по крайней мере, утверждал профессор Лунов, заведующий кафедрой истинной магии в одном из лучших университетов Магии и Волшебства королевства. Ну, может, не в самом лучшем, но входящем в тройку лучших университетов.

Профессор был в отчаянии. Магов, настоящих магов, становилось всё меньше. Приемные экзамены превратились в череду разочарований. Ещё одна очаровательная претендентка, даже с фамильяром на плече, не сумела выполнить самое элементарное заклинание. Зачем ведьме фамильяр, если он подсказать ничего не может? Для антуража? «Вот раньше-то были времена! — ворчал про себя профессор Лунов, просматривая очередной неудачный экзаменационный лист. — Ведьмы принимались по строгому отбору, только с огромным магическим потенциалом, не менее ста единиц! Если так дело и дальше пойдет, то скоро не только котов, боюсь, в наш университет будут принимать, но и козлов! А вот козлов нам только и не хватало. За козлами и козы потянутся».

Небольшая ремарка. Не так давно, на объединенном заседании кафедр, было принято, казалось бы, прогрессивное решение — зачислять в университет магических животных, способных внятно изъясняться на человеческом языке, то есть владеющих человеческой речью. Ирония судьбы: принимали животных, пока только котов, тогда как человеческих магов, обладающих хоть какими-то способностями, становилось все меньше и меньше.

Ремарка побольше. Высокий, атлетического сложения, одним словом, статный, с лёгкой сединой в густых чёрных, как вороново крыло, волосах, профессор являлся воплощением привлекательности. Его профессорский оклад позволял ему жить на широкую ногу. Обладатель шикарного магомобиля, на зависть даже королевскому автопарку – настоящий «полный фарш», загородного дома с участком, больше похожим на кусок леса, чем на парк, и просторной городской квартирой, где можно было легко заблудиться. Женщины буквально вились вокруг него, мимо своих юбок его ни разу не пропускали, но это не меняло его взглядов на ситуацию в университете.

И все же, профессор очередной минус ставил не только юными ведьмочкам, но и другим дамам от магии, искренне полагая, что им не место в университете, ну, или их место не в стенах университета, по крайней мере, не наравне с мужчинами. Или, в лучшем случае, считая, что они занимают места, которые могли бы занять более талантливые маги мужского пола. Ведь изначально на вступительном курсе студентов не делили по кафедрам, поэтому любой перспективный маг, независимо от пола, мог попасть куда угодно. Но профессор был убеждён и убеждения эти непоколебимы: женщинам, вне зависимости от их магических способностей, предназначена другая роль – семья, дети, домашнее хозяйство. И его убеждения не менялись даже перед лицом неоспоримых фактов его собственной популярности у женщин.

Повторюсь, сексистом профессор Лунов не был, правда, и женой тоже не обзавелся. Но на последнее были совсем другие причины. Можно смело утверждать, что еще не встретил свою единственную.

А с другой стороны, куда ему, профессору Лунову, торопиться? Лет ему немного даже по человеческим меркам. А он не только маг, но и вампир, но не тот, что бродит при луне в поисках «стакана» свежей крови, Константин Лунов — энергетический вампир, высосет вашу энергию, весь ваш магический потенциал в мгновение ока.

А в университете продолжал ставить профессор неудовлетворительные оценки и утверждать, что магов больше нет. Может, маги и остались, и магия жива по-прежнему, как знать? Но что поделать? Он прекрасно видел, уровень начальной магической подготовки падал с каждым годом. Выбирать было не из кого. А потом преподаватели жаловались, что студенты же не проявляли должного усердия, их знания оставались поверхностными, а магический потенциал выпускников — удручающе низкий.

Как не хотелось проводить долгие ночи за проверкой работ студентов начального курса, пытаясь отыскать хоть какое-то магическое зерно, хоть что-то достойное внимания, но чаще всего натыкался на бездарность и равнодушие. И снова и снова в голову лезли мысли о том, что традиции истинной магии на грани исчезновения, а современные студенты, занятые светскими рассуждениями, бездумными следованиями модным тенденциям, сидениями в социальных сетях, далеки от подлинного понимания магического искусства. А ведь кто-то для них это все создал. И они были истинными магами...

А еще профессор вспоминал старые рукописи, в которых были записаны тайны великих магов прошлого, их усердие, их преданность своей работе. Те маги жили и дышали магией, каждый день совершенствуясь и стремясь к совершенству. А сейчас… Сейчас молодые маги не стремятся к глубине, они ищут легких путей, быстрых результатов. Профессор Лунов ощущал себя одиноким рыцарем старой школы в мире, где его идеалы уже никто не разделял, разве только преподавательский состав. И это было ещё более печально, чем снижение уровня магического потенциала в студенческой среде. Он был одинок в своём стремлении сохранить чистоту и традиции истинной магии. Ну как, спрашивается, с котами и козлами можно это все сохранить?

Глава 2

Иван, это по документам он Иван Лопухин, а в миру Ванечка, ворочался в постели, никак не находя сна. Совсем, как в детстве. Переволновался, не иначе. Что ни говори, а сдавать экзамены — не легкий труд. Будь он истинным магом, наверное, было бы легче. Ванечка был оборотнем… котом. И даже не волком, тигром или медведем, а всего лишь котом. Маленьким, пушистым котиком, как называл его любимый дедушка. А быть оборотнем – это не волшебная палочка, способная одним взмахом решить все проблемы с поступлением в университет. И сейчас, в тишине городской квартиры, каждый самый бесшумный шорох, каждый едва слышный отзвук городского шума отдавался в его голове глухим, тяжелым ударом молота.

А город жил своей обычной жизнью: шумел, смеялся, плакал, гудел бесчисленными магомобилями, создавая непрерывный поток звуков. И даже за закрытыми окнами не получалось отгородиться от города. Это тебе не тишина в деревне, где только звуки живой природы — отдаленный лай собак, кудахтанье кур, мычание телят, блеяние коз, шелест листьев и пение птиц даже при открытых окнах никогда не мешали спать. Спокойствие и тишина деревенской жизни остались далеко позади, вместе с беззаботными днями детства.

В город они с дедом перебрались давно, сразу же как Ванечка осиротел. Сколько лет прошло, а к городу ни дед, ни внук так и не привыкли.

Даже просто побегать по улицам в кошачьем обличье было опасно. Каждый встречный мог посчитать Ванечку беспризорным котом и попытаться его поймать, присвоить себе. А Ванечка, несмотря на сиротство, был вполне призорным котом, с любящим дедушкой, старым вороном и дедушкиным помощником.

А в город переехали из деревенской глуши, потому что Ванечке, так объяснял дедушка, надо получить хорошее образование — и общее, и магическое.

Общее образование Иван получил в самой престижной школе города — дедушка денег не жалел ни на учителей, ни на репетиторов. Да и Ванечка старался.

Но, как оказалось, этого мало, чтобы получить высокооплачиваемую работу, надо окончить магический университет, получить диплом.

И что? Есть этот диплом, когда он есть? Ванечка никак не мог придумать и, соответственно, ответить на вопрос, куда он пойдет работать после окончания университета.

Не стал расстраивать дедушку. Вдруг именно из-за этого глупого, по мнению Ивана, вопроса, на который он так и не дал толкового ответа, его не зачислят в студенты.

— Нервы, нервы, нервы, — проворчал Ванечка, в очередной раз переворачиваясь с боку на бок. — Деда! — прокричал он вглубь квартиры.

Почему-то был уверен, что старик еще не спал.

— Что не так?

Дед присел на край широкой кровати и подоткнул свесившееся одеяло.

— Расскажи сказку, — попросил Ванечка. Раньше он быстро засыпал по монотонное повествование дела.

Старик задумался. Все сказки давно сказаны пересказаны.

Может, легенду? Ему когда-то рассказывал его дед, а тому его дед. Это даже не совсем легенда, а истинная история появления мага, колдуна в их роду. Может, пора поведать и Ванечке историю его рождения.

— Сказку, говоришь, — вздохнул старик. — Ну что же слушай...

***

Легкий ветерок, шелестя листьями осины, нашептывал словно великую тайну: «Какая хорошенькая!»

Он разговаривал с Лешим и одновременно ласкал нежные щечки юной пастушки, занятой поисками отбившейся от стада коровенки.

— Какая хорошенькая, — соглашался Леший с ветерком, незаметно подбираясь ближе к пастушке, чтобы ненароком прикоснуться к ее руке какой-нибудь веточкой или травинкой, ища при этом предлога для мимолетного, но такого желанного прикосновения в ответ — девушка, отмахнувшись, нечаянно прикоснется к нему.

Зеленые кикиморы, обитавшие в болотах, подхватывали слова произнесенные ветром и Лешим. И теперь уже звучал хор восхищения: «Какая хорошенькая!» Их голоса, словно эхо, отражались от тихой водной глади, когда пастушка, помогая заплутавшей козе выбраться из трясины на твердую землю. Она и не подозревала о скрытом поклонении болотных жителей.

— Миленькая-премиленькая, — выпрыгивали из воды русалки, совершенно не слушая ворчаний старого водяного, когда пастушка вдруг приходила с удочкой на берег речки. Они сами пригоняли к ней стайки окуньков на ушицу. Их беззаботное поклонение было продиктовано не только желанием помочь, но и непередаваемым очарованием девушки.

Глупые создания – если бы рыба не клевала, они могли бы любоваться прелестным личиком пастушки гораздо дольше.

Когда пастушка забиралась в лесную глушь, чтобы пособирать грибов или ягод, старый ворон, сидевший на ветвях векового дуба, каркал о том же: «Просто чудо!». Его хриплый голос добавлял еще одну низкую ноту, главный аккорд в симфонию восхищения.

И только старый колдун не разделял всеобщих восторгов.

Его взгляд был более проницательным, более глубоким. «Пастушка хороша, что ни говори, — фыркал он незлобно, — глазки, что бездонные омуты, и волосы, что зрелая пшеница. Стройна, ладна, голосом не обделена — завлечь может любого».

Но за явной красотой он разглядел нечто большее, что-то скрытое от всех, что заставляло его задуматься. Он пытался предостеречь окружающих: «Только не смотрите на внешность, деревенская пастушка с гнильцой внутри».

Все разом смолкали, даже птицы, которые только что чирикали без умолку, — никто не решался перечить старому колдуну, но пастушкой продолжали восхищаться по-прежнему.

Кузнец, здоровый детина в кожаном фартуке, надетом поверх обнаженного торса, и с клещами в руках, с полудня поджидал пастушку, которая должна была прогнать свое небольшое стадо на закате мимо его кузницы.

— Вольгушка, смотри, какой я тебе подарочек припас.

— Опять что-то выковал, Кий? — спросила девушка недовольно капризным тоном, мол, отвлекают ее по пустякам.

Но возле кузницы задержалась — дальше стадо и без нее не заблудится, можно остановиться и поболтать с кузнецом, взглянуть на его подарок. А село, вот оно — сразу за кузницей начиналась околица, а далее вдоль мощеной камнем улице шли дома местных богатеев, в пыльных проулках проживали те, кто победнее, а на задах ютились совсем захудалые домишки.

Глава 3

Выходя с последнего экзамена, Иван сиял как начищенный пятак, хоть и был выжат как лимон. Он даже не сомневался, что его зачислят. И даже не кандидатом, а полноценным студентом со стипендией, проживанием, питанием и бесплатным обучением.

Еще бы! Сам профессор Лунов отметил его магические способности.

А если уж быть до конца честным, то судьба будущего студента еще совсем недавно висела на волоске. Плоховато сдал он практическую магию. Опыта маловато — вот и получилось плоховато. А, может, у принимающего экзамен была установка заваливать абитуриентов. Трудно сказать. Слишком уж большой конкурс случился на одно место. Про девушек вообще речи не было — они одна за одной вылетали с минусом за экзамен.

Иван же сдал все предыдущие экзамены на плюсик, ни одного нолика даже не получил. А на практическом экзамене ему неожиданно давали задания одно сложнее другого. Шесть часов кряду его «пытали», но ноль все же не поставили. Пять плюсиков — это не просто кое-что, это огромный шанс на поступление со стипендией и оплатой обучения. Если что, дедушка, конечно, заплатит, но его карман не бездонный.

Заключительный этап отбора — собеседование.

Это не формальность, и даже далеко не формальность, хотя и не сравнится по строгости с экзаменами. Можно блестяще сдать все экзамены, набрав максимальные баллы, но всё же не поступить.

Собеседование представляло собой серьезное испытание. Представители всех университетских кафедр собирались в отдельной аудитории и вызывали по одному абитуриентов, успешно прошедших все экзамены без единой отрицательной оценки. Перед ними стояла непростая задача: отобрать лучших из лучших. Ведь именно эти студенты получали уникальную возможность: государство брало на себя оплату их обучения, а кроме того, предоставляло значительную стипендию, позволяющую им полностью сосредоточиться на учёбе и не отвлекаться на материальные проблемы. Студенты могли и были просто обязаны посвятить себя учёбе с утра до вечера, не заботясь о заработке.

Остальные абитуриенты, которым посчастливилось поступить, получали обычную, небольшую стипендию. Для них университет предоставлял бесплатное проживание в комфортабельных университетских общежитиях — кампусах — и бесплатное питание в студенческой столовой. Однако, за обучение им приходилось платить немалые деньги дважды в год, перед каждым семестром.

Ситуация резко менялась для тех, кто не смог попасть в число стипендиатов. Их называли кандидатами. Для них обучение в университете превращалось в дорогостоящее удовольствие. Эти абитуриенты, а их было тоже немало, должны были обладать солидным финансовым обеспечением, как своим, так и родительским. Им не полагалась никакая стипендия, место в общежитии им не предоставлялось, а оплата за обучение вносилась сразу за весь период обучения, причем внесенные средства не возвращались в случае отчисления кандидата по любой причине. В итоге, условия для них были значительно жестче, а гарантий и прав — меньше. Это создавало существенное неравенство среди студентов, разделяя их на две категории: тех, кто мог полностью посвятить себя учебе, благодаря щедрой государственной поддержке, и тех, кто был вынужден совмещать учебу с постоянной заботой о финансовом благополучии.

Систему отбора можно было бы охарактеризовать как многоступенчатую и достаточно суровую. Но при этом кандидаты могли отказаться от зачисления в университет и попробовать стать студентами на следующий год. А вот студентам, которых отчисляли вдруг за неуспеваемость, такого права не предоставляли. Стать студентом университета Магии и Волшебства второй раз не получится.

И все же, как ни крути, университет создавал уникальную систему мотивации, поощряя наиболее способных и целеустремлённых абитуриентов.

— Почему так плохо сдал теоретическую магию?

Профессор Ставер, заведующий кафедрой биологической магии, окинул взглядом стоявшего перед высокой комиссией нынешнего абитуриента, будущего студента Ивана Лопухина.

Никто из приемной комиссии не возражал, даже профессор Лунов, а он-то уж выделял истинных магов с первого взгляда, чтобы об этом абитуриенте в полном объеме позаботилось государство, но уж больно много нулей за задания поставил профессор Белый на экзамене, хоть и вывел в итоге жирный плюс.

Ванечка вздрогнул и даже не столько от низкого, почти баса, голоса, каким был задан вопрос, а скорее от самого вопроса. Боялся, что спросят про практическую магию, которой неоткуда взяться, а вопрос оказался совсем про другое. Что он мог, по большому счету, сказать в свое оправдание? Сдал же?

— Задачи были не из школьного курса, — осторожно ответил Ванечка.

— Например? — нахмурился Ставер.

Профессор Белый на собеседовании не присутствовал, он всего лишь рядовой преподаватель, а не заведующий какой-нибудь кафедрой, иначе бы Ставер со всей строгостью прямо здесь спросил, почему профессор так откровенно заваливал абитуриентов. Это не в его компетенции решать, кто достоин учиться, а кто нет. Его задача — оценивать знания и способности к обучению.

Если честно, то задачи все были не из школьного курса, а если быть еще честнее, то в обычной школе теоретическую магию вообще не преподавали.

Ванечка, как и все остальные, желающие обучаться в университете Магии и Волшебства, посещал начальный курс прямо при университете. Без этих знаний просто не поступить.

Надо было что-то быстро вспомнить, но на ум ничего не приходило, кроме одной задачи, которая никак не шла у Ванечки из головы. Он не был уверен, что решил ее верно, но именно после этой последней задачи профессор поставил ему плюсик, едва взглянув на ответ, и отпустил восвояси.

Ванечка пусть и с трудом, но начальные установки все же припомнил и озвучил их приемной комиссии.

Профессора в полном составе взяли в руки самые обыкновенные многоразовые авторучки и принялись, высунув языки, совсем как студенты на экзаменах, что-то выписывать на бумажных листках.

— Что у тебя в итоге получилось? — Профессор Ставер, наконец, соизволил поднять голову и взглянул на Ивана Лопухина. — Ответ помнишь?

Глава 4

Ванечка несся сквозь воздух, не чувствуя земли под лапами, в состоянии полного шока и недоумения.

Как это произошло? Почему именно его постигла эта невероятная трансформация? Одно дело сам захотел, другое — по чужому хотению.

Он не винил в произошедшем ведьмочку, которая ему искренне понравилась. Напротив, он сам предложил ей свою помощь, не подозревая о столь неприятных последствиях.

Но одна мысль терзала его сильнее всего: почему председателем экзаменационной комиссии у ведьм оказался именно профессор Лунов?

Что это за несправедливое, загадочное стечение обстоятельств?

Какая-либо особая причина его, профессора, выбора?

И что он скажет своему дедушке? Как вообще появится на глаза родных и знакомых в этом… кошачьем обличии? И это не на короткий срок, а на целых пять долгих лет! Пять лет! Цифра казалась невообразимо огромной. Конечно, пять лет – это не вечность, это можно пережить. Но эти лапки! Это не человеческие пальцы, которыми можно было писать, рисовать, жестикулировать. Это всего лишь маленькие, неуклюжие кошачьи лапки, не способные даже на элементарные действия, такие как написание буквально хотя бы нескольких слов! И фигу сложить не получится.

За пять лет, проведя их в облике кота, он рискует попросту забыть всё, что когда-либо изучал. А ведь мечтал поступить в университет, получить образование! Теперь же бесплатное обучение, вероятнее всего, станет для него недоступно. Останется только надеяться, что разрешат вторично сдать вступительные экзамены, если, конечно, он сможет вообще что-то вспомнить.

Мысль о перспективе пяти лет в кошачьем теле, без возможности полноценного общения, вызывала чувство отчаяния и безысходности.

Ванечка представлял себе все эти мелочи – невозможность набрать номер телефона, попросить о помощи, выразить свои мысли - всё это казалось ужасающим препятствием в его кошачьей жизни. Каждый день представлялся бесконечным циклом охоты... на мышей, сна и беспомощного наблюдения за миром людей, в который он больше не мог интегрироваться как человек. Ванечка понимал, что перед ним стоит непростая задача: пережить эти пять лет, сохранив здравомыслие, надежду и желание вернуться к прежней жизни.

И главное, понять, почему профессор Лунов стал главным судьей его кошачьей судьбы.

— Дедушка, прости меня, — пробормотал уставший вусмерть Ванечка и рухнул лишившись последних сил на крыльце какой-то развалюхи, вросшей в землю по самые окна, на окраине города. Кажется, он пробегал мимо этого не пойми чего уже несколько раз. И как стемнело, лапы снова привели его сюда.

Ванечка приподнялся, но силы не появились, и он снова упал. Казалось, что крыльцо и развалюха не отпускали его.

— Нет, уж, — проворчал Ванечка, — помирать я здесь не собираюсь.

И попробовал сползти с крыльца, «стечь», как делают коты и кошки. Но опять безрезультатно.

— Раз так, — буркнул Ванечка, — тогда буду помирать молодым.

Он вытянулся на спине во всю кошачью дурь, расправил хвост, сложил на груди лапы и уставился на звездное небо.

Вот только ни о чем подумать не успел, мыслей не осталось совсем, а те, что остались, думать их не хотелось, — дверь распахнулась, ярко осветив крыльцо, и знакомый девичий голосок позвал: — Ваня, заходи. Сколько бегать можно?

Вот уж не ожидал, так не ожидал.

Зря профессор Лунов говорил, что магов и магии больше нет.

Ванечка встал на лапы и, шевеля ушами и озираясь по-кошачьи, заглянул в дом.

Не ожидал дважды. Профессора Лунова бы сюда, а лучше всех скопом.

В доме (кроме света) присутствовали все блага цивилизации — кухня со встроенной техникой от «Скаволини». Это первое, что увидел Ванечка. На просто огромном столе в обеденной зоне лежали два ноутбука — видимо, для Варвары и ее бабушки. А это уже второе, на что обратил внимание Ванечка.

— Проходи, несчастный ты наш спаситель.

Бабушка Варвары, Эмилия, не была древней старухой, как можно было подумать.

Ванечка трижды не ожидал. Он не сразу заметил женщину без возраста, сидевшую перед телевизором. Эмилия откинулась на спинку кресла, прикрыла глаза, покачиваясь в такт музыки, звучавшей с экрана. Большой толстый кот запрыгнул к ней на колени. Она запустила свои тонкие длинные пальцы в его густую шерсть и мечтательно произнесла: — Мне та-а-а-а-кой очаровашка свидание назначил…

По ведьмовским меркам, бабушка была вполне еще молодой привлекательной особой с гладким телом, лицом без морщин и черными, как у всех ведьм, волосами без единой седой нити.

— Замечу, — Варвара подняла палец вверх, заметив недоумение на кошачьей морде Ивана, — и все свои снадобья бабушка давно уже не варит в котелке над открытым огнем, а пользуется мультиваркой. Так проще, быстрее, да и приготовленные подобным образом отвары действуют гораздо эффективнее.

— Поешь что-нибудь. Займи рот делом, — хмыкнула Эмилия, не открывая глаз. — Холодильник в полном твоем распоряжении. Ну или просто закрой рот, а то ненароком муха или комар залетит. Как поешь, голодный небось, булочка давно поди переварилась, иди спать — утро вечера, как известно, мудренее. Завтра обсудим твои проблемы. Если бы сразу вошел, а не бегал кругами до одурения, могли бы еще и сегодня что-нибудь порешать... Варек, — обратилась она к внучке, — проводишь Ивана в гостевую спальню на втором этаже.

В лачуге есть второй этаж? Ванечка четырежды не ожидал.

— Да и позвони дедушке, — приказала Эмилия. — Варек, выдай Ивану телефон. Надеюсь, номер деда наизусть помнишь.

Номер-то Ванечка помнил, один из большого множества контактов. Но как?..

— У меня же лапки, — промяукал он неопределенно и вытянул лапы, чтобы показать и Эмилии, и Варваре, что нет у него пальцев и в ближайшие пять лет не предвидится.

— Ты думаешь, мы предложим тебе последнюю модель с сенсорным экраном? Нет, мой друг, кнопочный, самый обыкновенный. Коготками будешь учиться пользоваться, — рассмеялась Эмилия. — Да и фигу когтями складывать тоже потренируйся. Пригодится...