Макфасти. Драко и драконы

Первая, В которой Мерлин смеется над планами некоторых юных колдунов

Выдержка из великого труда Кантанкеруса Нотта «Справочник чистокровных волшебников»:

«Малфои — чистокровный и древний род высоконравственных волшебников. Издавна они становились советниками, особо приближенными к правителям. Их величественный девиз "Чистота всегда одержит победу" вполне отражает действительное положение дел».

* * *

— Ты скоро узнаешь, Поттер, что в нашем мире есть несколько династий волшебников, которые куда круче всех остальных. Тебе ни к чему дружить с теми, кто этого не достоин. Я помогу тебе во всем разобраться.

— Спасибо, но я думаю, что сам могу понять, кто чего достоин.

Эти слова продолжали звучать в голове Драко всю дорогу до озера, а потом и дальше, в Хогвартсе.

Он совсем не так все представлял!

Гарри Поттер, герой магической Британии, его герой, про которого он столько всего слышал на протяжении всей своей жизни, не мог вот так просто отвергнуть его предложение подружиться!

Да еще при свидетелях его, теперь уже, позора!

Драко задыхался от злости и обиды. Поттер выбрал Уизли… Уизли, Мордред его побери!

Нет, так все не кончится. Он ему… нет, всем им, еще покажет!

— Малфой, Драко!

Сухой и строгий голос профессорши заставил его прийти в себя. Так, сейчас распределение, надо собраться. Пара минут — и он на Слизерине. Как папа, ну и как мама тоже. А потом уже он задаст этому очкарику!

Пока он шел по ступеням, словно бы услышал произнесенный шепотом «…дус», но, мельком осмотревшись, Драко ничего необычного не заметил.

Он уселся на этот несчастный задрипанный табурет, дождался, пока эта женщина нахлобучит Шляпу, и уже приготовился к результату, как вдруг услышал:

— ГРИФФИНДОР!

Стоп, это она кому?

* * *

Все дальнейшее ничем иным, кроме как жутким ночным кошмаром, быть не могло.

Тупая болтовня гриффов об их магловских родителях, плюющийся едой Уизел, отвратительное привидение с отваливающейся головой. Какой-то тупой толстяк рассказывал о попытках любящих родственников его прикончить, а потом еще встал Дамблдор и порадовал ждущей всех их на третьем этаже «мучительной смертью».

Крестный не смотрел в его сторону, а ведь Драко так хотел хоть какой-то поддержки! Ему что, сложно хотя бы подмигнуть, мол, «это все ошибка, я тебя оттуда вытащу»?!

Потом был бесконечный подъем по лестницам следом за очередным Уизли, которые все тут заполонили. Мерзкий портрет с жирной старухой, вопрошавшей о пароле, а за ней — обшарпанная кладовка, которую гостиной могли звать только ограниченные нищеброды.

Где же прекрасные прохладные, полные загадочных теней подвалы, о которых он столько слышал от отца? Где все чудесные картины умных чистокровных колдунов, совершавших удивительные и правильные вещи на благо всех британских волшебников? Где элегантные кожаные диваны, где величественные статуи, которые, по слухам, сотворил из своих врагов лично Салазар Слизерин?

— Ну и дыра, — вполголоса пробормотал Драко, и, едва услышав, в какую спальню идти первокурсникам, отправился туда. Шесть кроватей с дрянными красно-золотыми (что за безвкусица!) балдахинами стояли полукругом. Его сундук стоял около самой крайней слева, и это вполне его устраивало.

Драко, не утруждая себя переодеванием, прямо в обуви забрался на кровать и так яростно дернул висящую на ней тряпку, что едва не сорвал. Он плотно задернул ткань балдахина и откинулся на изголовье, закрыв лицо руками.

«Это неправда. Завтра я проснусь и буду, как и хотел, на Слизерине».

Вторая, В которой рушатся последние иллюзии некоторых юных волшебников

Выдержка из великого труда Кантанкеруса Нотта «Справочник чистокровных волшебников»:

«Каждому чистокровному волшебнику надлежит избегать общения с презреннейшими созданиями, например с маглами. Круг общения должен быть строго ограничен лишь другими чистокровными колдунами, за редким исключением из крайне одаренных и полезных для продолжения рода полукровок. Следовать этому правилу возможно лишь на факультете величайших из живших чародеев, в Доме Мерлина и Слизерина; следовательно, выбор любого другого факультета есть не что иное, как предательство идеалов сообщества чистокровных волшебников».

* * *

Еще не рассвело, а Драко уже проснулся.

«Написать отцу!» — вспыхнуло в его голове. Какой же он глупый, нужно было еще вчера подойти к крестному, ну а сейчас остается только отправить письмо.

Не стоит дожидаться, когда прилетит Мортем, будет лучше отправить школьную сову.

Как можно более бесшумно Драко выскользнул из комнаты, сжимая в кулаке клочок пергамента и перо с чернилами. Быстро набросав просьбу о помощи, он бегом помчался на поиски совятни.

Уже подошло время завтрака, и Драко нервно ерзал на скамье в ожидании ответа. Он едва не сел за стол слизеринцев, потому что его распределение — это явная ошибка дурацкой Шляпы, но в последний момент передумал. Лучше он пересядет туда победителем, чем станет ютиться с краю как бедный родственник.

Становилось все более и более шумно, а под конец Драко и мыслей своих уже не слышал, но совы еще не прилетели.

Он не мог есть, в животе холодело от каждой минуты ожидания, от вида жующих гриффов тошнило. Драко сцепил зубы и терпел.

Мортем, как обычно, впечатляюще выделялся на фоне глупых куриц, что прилетали к остальным. Он изящно спикировал и уронил на тарелку белый конверт. «Не громовещатель» — выдохнул Драко. Отлично.

«Жду тебя у директора. Северус отведет» — вот и все, что написал отец. Драко заозирался в поисках крестного. Хотелось бы поскорее со всем этим покончить.

* * *

— Я ничего не могу сделать, Люциус, — до отвращения добродушный голос Дамблдора где-то вдалеке объяснял его отцу, что Драко обязан остаться на Гриффиндоре.

У него закружилась голова, а перед глазами все поплыло.

— Это правило, введенное еще Основателями, и не мне или тебе, Люциус, его менять. Если Шляпа так решила, значит, место мальчика на Гриффиндоре. Значит, задатков слизеринца у Драко нет.

Он чувствовал руку матери на своем плече. Это придавало хоть немного смелости. По крайней мере на то, чтобы не упасть в позорный обморок или не забиться в истерике, хватало.

О Мерлин, он не может это вынести! Гриффиндор! Где все эти идиоты, Поттер, Уизли!

Отец обернулся, и Драко решил было, что тот сейчас скажет ему что-то ободряющее, но услышал неожиданное:

— Это не мой сын.

Голос папы был хриплым и каким-то… разочарованным.

— Люциус, — вскинулась мама. — Что ты несешь?

— Это все твоя порченая кровь, — отец уже буквально шипел. — Твой кузен, этот мерзкий Сириус Блэк… Тоже гриффиндорец, да, Цисси? Я должен был, должен был догадаться, что не стоит соглашаться на брак с тобой, но нет! Малфои никогда, слышишь, НИКОГДА не были гриффиндорцами или, не дай Мерлин, пуффендуйцами! Я стерпел бы еще Когтевран, но у этого ребенка, очевидно, на это мозгов не хватило!

Он перешел на крик, и мама отшатнулась.

— Что ты хочешь этим сказать, Люциус? — мама всегда держала свои чувства под контролем, но сейчас ее голос жалобно дрогнул.

— Этот ребенок не будет носить мою фамилию. Семья Малфоев не будет опозорена!

— Он твой сын! — мама тоже закричала, а потом отпустила его плечо и встала рядом, сжав кулаки. — Он твой единственный сын, твой наследник!

Рука отца, сжимающая набалдашник трости, сжалась еще сильнее.

— Я все сказал.

— Папа…

Драко не понимал, что происходит. Что значит, что у него не будет фамилии? Это как? Но он чувствовал, что стоит на пороге чего-то совершенно ужасного.

Люциус Малфой, не обращая внимания ни на замершего в кресле за его спиной директора, ни на молчаливо стоящего у камина Снейпа, ни на тяжело дышащую жену, повернулся к Драко. Его взгляд, и так не часто баловавший сына чем-то вроде гордости или одобрения, на этот раз был холоднее стократ.

— С завтрашнего дня, ребенок, ты больше не будешь являться частью моей семьи. Я отрекаюсь от тебя, изгоняю из рода Малфоев. Ты не будешь иметь право наследовать что-либо, принадлежащее мне. Я более не буду тебя обеспечивать. Тебе будет запрещено называться Малфоем.

— Папа, нет, пожалуйста…

— Согласно правилам, тебе дозволяется взять из дома свои личные вещи, какие тебе нужны, а все остальное я сожгу. Деньги, что я дал тебе перед отъездом, так и быть, можешь оставить, но более я тебе не должен ни кната.

Третья, В которой описывается самый отвратительный праздник

Выдержка из великого труда Кантанкеруса Нотта «Справочник чистокровных волшебников»:

«Многие волшебные семьи хранят в секрете свои таланты и традиции, но нет в Британии семьи менее известной, чем МакФасти. О них известно столь мало, что не удается даже отследить, являются ли они чистокровными или же нет. Странные, живущие на далеких островах варвары с не менее странным девизом: "Сила в единстве, единство в различиях"».

* * *

Неделя для Драко прошла как в тумане. Он ходил на какие-то занятия, что-то ел, как-то спал. При этом ничего не слышал и ни с кем не разговаривал. Он даже плакать не мог.

Папа и мама для ребенка — это просто неотъемлемая часть жизни. Он никогда не задумывался о том, что они могут из нее просто так взять и исчезнуть.

Как?! Как такое просто возможно?!

Все из-за того, что какая-то дурацкая штопаная Шляпа прокричала «ГРИФФИНДОР».

Он ненавидит это место.

От занятий в пятницу его освободили. Декан гриффов (не его!) что-то говорила про сочувствие ему и прочую такую чушь, но откуда ей знать, что он чувствует!

После завтрака она провела его в кабинет к директору, который тоже нес что-то якобы утешающее. Драко с трудом вытерпел все это, просто желая уже наконец шагнуть в чертов камин.

Он хотел домой.

* * *

Добби сразу отвел его в комнату. Ни папа, ни мама к нему не вышли.

Ах да, со вторника они уже перестали быть его родителями, ну конечно же.

— Мистер Драко, сэр, — пропищал домовик. Черт, даже он больше не говорит «молодой хозяин» или что-то вроде того. — Добби приготовил для вас безразмерную сумку, сэр. Для всех ваших вещей, сэр. Помочь их собрать?

— Безразмерную?

— Да, мистер Драко, сэр. Безразмерную. Чтобы больше вещей поместилось.

Драко огляделся.

У него была эта комната с самого детства. Большое окно на одной из стен, огромная кровать с покрывалом, шкаф с вещами, полки, заставленные маленькими подарками и фотографиями. Сувениры с чемпионатов по квиддичу, на которые они ходили с дедушкой, фотография с ним, снятая незадолго до его смерти, а в углу стоит метла. Белый потолок, светло-серые стены, темно-серый мрамор под ногами, частично прикрытый пушистым сверкающе-белым ковром, на котором он любил валяться, перечитывая «Развитие и упадок темных искусств». Он делал вид для отца, что заинтересован ими, но на самом деле раз за разом читал про чертова Поттера и мечтал, как подружится с ним.

В глазах защипало, горло забил комок, а грудь сдавила ужасная обида. На Поттера, на отца и мать, этих предателей, а еще — на всю эту жуткую несправедливость, в которую теперь превратилась его жизнь.

— Сложи мои вещи, Добби, одежду, обувь, теплые вещи. Еще положи колдофото с дедушкой и его подарки, особенно те, что с чемпионатов. А еще метлу…

— Метлу оставь, Добби, — раздался сзади ледяной голос па… мистера Малфоя. — Она не принадлежит тебе, Драко, а значит, ты не имеешь права ее забрать.

Драко чувствовал, что не может обернуться. Он обязательно расплачется. Снова начнет умолять оставить его, как какого-то приблудного книззла. Хватит, не сегодня.

— Чудесно, — ответил он со всем доступным самообладанием, хотя голос и подвел его в конце. — Сложи все, как я сказал, Добби, кроме метлы.

Домовик поклонился и отошел выполнять приказ, когда его догнал голос хозяина:

— А потом, Добби, подготовь этого ребенка. Сегодня у него важный вечер.

* * *

Это был самый отвратительный банкет, который Драко мог себе представить.

Его родители праздновали, что он больше не их сын.

Приглашены были все их друзья, родственники, даже самые дальние, а также некоторые «приемлемые» чистокровные или полукровные семьи. Нет, приемлемые не как опекуны для него, а как гости под крышей поместья Малфоев.

Ведь негоже приглашать всякое отребье даже в том случае, когда речь идет о дальнейшей судьбе ребенка, что до недавнего времени был их сыном, верно?

Они все были в главном зале поместья — танцевали, ели, пили. Веселились. А Драко стоял посередине зала в нарисованном круге и никуда не мог оттуда выйти.

Как чумной.

«Как гриффиндорец среди потомственных слизеринцев», подумал он.

Зал казался странно большим, как и люди вокруг. Сам же он был до ужаса мелким и незначительным.

Все те, кого он раньше считал родителями своих друзей, ходили вокруг, тыкали в него пальцем, кривились, смеялись.

Все они, как один, отказывались брать его в свою семью.

Отказался и его крестный. Драко просил его в Хогвартсе, просил не раз, но каждый раз слышал категоричный отказ. Вот он прошел мимо и сегодня.

Четвертая, В которой шуршит трава на полу, а на потолке мерцают звезды

Выдержка из великого труда Кантанкеруса Нотта «Справочник чистокровных волшебников»:

«Чистокровных чародеев от прочих отличает широта их познаний и глубина понимания магии, самой таинственной из наук. Они взаимодействуют с нею на совершенно ином уровне, недоступном для грязнокрового отребья».

* * *

Процедура принятия в семью была даже проще той, что нужна для исключения из нее.

Эра при свидетелях подтвердила свое намерение стать опекуном Драко, а тот ответил согласием. Они призвали магию в свидетели, а после Драко достал взятое из школы письмо с приглашением в Хогвартс.

На нем, на месте исчезнувшей ранее фамилии «Малфой», словно вычерчиваемая невидимой рукой, проявлялась его новая фамилия: «МакФасти». Смотрелась она там на редкость чужеродно, да и само сочетание «Драко МакФасти» звучало как не особо остроумный каламбур. Однако — делать нечего. Теперь Гебридские острова станут его новым домом.

Остается только надеяться, что у Эры дом приличный, а не какая-то убогая варварская дыра.

— Пойдем, Драко, — Эра осторожно коснулась его плеча, выводя из ступора. — Возьми, пожалуйста, те вещи, что хочешь унести, и пойдем.

Добби появился мгновенно, Драко даже не успел его позвать, и с поклоном протянул ему сумку.

«Забавно,— подумал он. — Из всех, кто здесь находится, помимо Эры, ко мне хорошо относится только домовик, которому я часто приказывал наказывать себя даже за мельчайшие проступки. Отец как-то запретил мне хвалить его, сказав, что к слугам нужно относится жестко, но сейчас он мне — никто».

— Спасибо, Добби, — Драко даже улыбнулся домовику, с удовлетворением отметив то, как передернулся… мистер Малфой. — Ты молодец.

Глаза слуги расширились донельзя, а уши прижались к голове. Даже, кажется, слезы на глаза навернулись, но Драко было некогда разглядывать.

Он развернулся и пошел к выходу, держа в руках сумку.

* * *

Эра перенесла их порталом, и теперь Драко стоял, дожидаясь, пока желудок перестанет бунтовать, а заодно с изумлением осматривал свой новый дом.

Не дыра, это точно.

— Я живу на отдельном острове, — пояснила Эра, заметив, как он осматривается по сторонам. — Он не слишком большой, но мне для всего хватает. На одной половине мой дом, лаборатория, теплицы для растений под эксперименты, да и просто приятные места для отдыха и прогулок. На второй живут драконы, в основном самки с детенышами.

— А это не опасно? — Драко не смог удержаться, чтобы не втянуть голову в плечи и опасливо посмотреть по сторонам.

— Драко, рядом с драконами селятся только те, кто способен с ними поладить. Ну и выдержать их гнев, если до этого дойдет. Поверь, на островах, где МакФасти живут, безопасно. Другое дело острова голые, где только одни драконы. Там ведь в основном самые агрессивные, преимущественно самцы, и вот к ним без определенных навыков лучше не соваться. К счастью, за редкими исключениями, пока сам не полезешь к ним, они не лезут к тебе.

— А если все-таки какой-то из них прилетит?

— Прячься в любое строение, они все зачарованы от огня. Это так, на всякий случай, но вообще мой остров защищен от любых незваных гостей. Ну как ты, пришел в норму? Пойдем, буду знакомить тебя с домом.

Драко медленно двинулся ко входу.

Дом был на самом деле большим. Три этажа, ступенями поставленных друг на друга. На свободных участках «ступеней» — террасы с креслами и цветами в кадках. Огромные окна на первом этаже, чуть ли не во всю стену, в которые был виден внушительных размеров холл.

— Входи, прошу. На первом этаже гостиная, столовая, кухня и комнаты для гостей. Еще тут рядом с лестницей спуск на нижний уровень, где оборудован бассейн с горячей водой, вроде целебных источников. О, и познакомься с моими помощниками.

Драко повернулся туда, куда она показывала, и замер. Малфоям прислуживал всего один эльф, а тут их целых…

— …шестеро. Главный среди них мой личный помощник и секретарь, он же управляющий этого дома — Айрон.

Высокий эльф с внимательными серыми глазами сдержанно ему поклонился.

— Аполло будет твоим помощником, он также занимается всеми растениями на территории.

Этот домовик широко ему улыбнулся. Он и впрямь был на удивление красив, а сейчас стоял, сверкая широкой белозубой улыбкой и синими глазами. Драко было как-то даже приятно, что его слуга будет не таким жалким, как Добби. Пусть тот и был к нему добр.

— Амальгама, она же Маль — повар, а Агат присматривает за проживающими тут драконами.

Эльфийка скромно улыбнулась, отводя глаза в сторону, а домовик, поклонившись, начал поправлять странную каску на голове.

— Аконит и Аммонит работают по дому — уборка там, стирка и так далее. Их можно называть Коня и Моня; да, знаю, имена странные, но они не эльфы, а домовые из Союза. Им почему-то нравится.

Драко рассеянно кивал. Запомнить все с одного раза не представлялось возможным, а еще поражало, что на одного человека работают целых шесть эльфов! У Малфоев был только Добби, мама… вернее, миссис Малфой, привела его из родного дома и не терпела посторонних. Даже у Ноттов домовиков было только трое.

— Второй этаж — твой, — продолжала рассказывать ему Эра. — После того как ты согласился на мое предложение, я сообщила Айрону, чтобы подготовил все к твоему приезду. Я оформила твои комнаты на свое усмотрение, но мы обязательно поменяем то, что тебя не устроит.

Драко жадно осматривался. Он переживал, чтобы это место не оказалось дырой? Что ж, теперь старым и заплесневелым казался особняк его прежней семьи.

Здесь было уютно и просторно, светло, а еще приятно пахло чем-то цветочным. Эра определенно любила окна: на первом этаже они были во всю стену, на втором — нормального размера, зато с широкими подоконниками. Судя по подушкам и пледам на них, для сидения они были сделаны специально.

Отовсюду открывался шикарный вид на море.

Пятая, В которой воспевается слизеринское коварство

Выдержка из великого труда Кантанкеруса Нотта «Справочник чистокровных волшебников»:

«В самой сути чистокровного волшебника сокрыто стремление к власти. Волшебники рождены, чтобы править миром, но им самим тоже нужен тот, кто будет их направлять. Лишь истинно чистокровные волшебники достаточно умны, дабы распознавать страхи и желания других и использовать их ради привлечения на истинный путь. Грязнокровок недопустимо приближать к управлению, ради всеобщего блага».

* * *

В понедельник утром Эра перенесла Драко на станцию в Хогсмиде, где его ожидала профессор МакГонагалл.

Неожиданно для самого себя Драко ощутил, как горечь сковывает скулы и глаза начинает пощипывать. Это были отличные выходные, а Эра оказалась отличным опекуном, и с ней не хотелось расставаться.

Она присела перед ним, уперевшись коленями о землю, привлекла к себе и крепко обняла. Зуд в глазах становился невыносимым.

— Драко, — тихо сказала Эра ему на ухо. — Ты — мой чудесный драгоценный ребенок. Многое мы с тобой за эти два дня уже обговорили, но вот еще одно, что я хочу тебе сказать. Не замыкайся в себе лишь потому, что мы с тобой семья не по крови. Что бы ни расстраивало или волновало тебя, оно и меня тоже волнует. Не бывает мелких проблем, не бывает незначительных жалоб. Что бы ни пришло тебе в голову, чем ты хотел бы со мной поделиться — пиши. Мне только в радость.

Он всхлипнул. Не хотел, правда, но слезы было уже не сдержать.

Эра отстранилась, но, как оказалось, лишь затем, чтобы вытереть ему слезы.

— До Рождества осталось всего ничего. Знаю, что тебе кажется это время вечностью, но поверь мне: ты еще удивишься, как быстро оно наступит. Не грусти, ладно? Подумай о приятном: как ты будешь летать на метле на уроках полетов, как заведешь себе товарищей…

— У меня на Гриффиндоре не может быть друзей, — проворчал Драко. Как ни странно, ее отвлеченная болтовня и впрямь успокаивала.

— Друзья — существа очень фантастические, Мерлин знает где они обитают. Но приятелей и единомышленников ты точно найдешь и на Гриффиндоре. Я в этом не сомневаюсь.

Эра обхватила его лицо ладонями и заглянула в глаза.

— Я в тебя верю.

* * *

Погода была отвратительная: ветер, мелкая морось. Весь путь от станции до школы Драко ежился, несмотря на теплый, пропитанный защитными зельями и пронизанный чарами плащ.

И всю дорогу в его голове грохотали слова «Я в тебя верю».

Ему еще никто и никогда такого не говорил.

«Ты должен» — безусловно, «твоя обязанность как…» тоже встречалось. «Я рассчитываю на то, что ты…» — о, с этим он сталкивался чаще, чем хотелось бы. Редко ему перепадало услышать что-то вроде «Я горжусь тобой», но только после чего-то сделанного. Еще ни разу его не хвалили за то, что он — просто он.

— Мистер… МакФасти, — окликнула его шагающая рядом профессорша. — Мы с директором, а также остальные профессора приняли во внимание вашу непростую ситуацию. Однако уже началась вторая неделя учебного года, и ваше отношение к учебе просто недопустимо. Я рассчитываю на то, что вы возьметесь за ум. Каждый из профессоров к следующим выходным даст дополнительное задание по пройденным на прошлой неделе темам, чтобы вы не отставали от своих однокурсников. Прошу заметить, что оно обязательно к выполнению.

— Я понял, мэм.

Ну вот, снова это «я рассчитываю». У него аж в груди запекло от желания ослушаться эту старуху, нагрубить ей.

«Тебе будет тяжело на Гриффиндоре, врать не буду».

В субботу утром они с Эрой сидели на берегу и бросали камушки в море. Он совершенно точно не хотел говорить о своих страхах, о том, как отвратительно он чувствует себя рядом с гриффами, но это само как-то вырвалось.

«Тебе будет очень тяжело, потому что слишком во многом вы различаетесь сейчас. Стиль жизни, манера говорить, одеваться, привычки… Факультеты Хогвартса можно сравнить с четырьмя стихиями, для образности. Пуффендуйцы — собранные, спокойные, компанейские, крепко стоят на земле, и с этой стихией их можно сравнить. Ум когтевранцев уносит их в невиданные дали — легкий и необъятный, как воздух. Слизеринцы, и ты, Драко, в их числе, одновременно с упорством в достижении цели всегда демонстрировали гибкость, а разум их был подобен воде — прохладный, текучий, быстро меняющийся. В то же время в гриффиндорцах я вижу некоторое стремление к хаосу. Они нетерпеливые, искренние, даже во вред себе. При нужном воздействии вспыхивают по щелчку, как огонь на сухих поленьях, и столь же разрушительны».

Драко слушал это, вертя в руках камушек, и думал о том, что Эра хороша во многом, но вот в подбадривании ни Мордреда не смыслит.

«С другой стороны, при должном усердии и терпении ты сможешь отлично там прижиться».

Это было неожиданно. Он — гриффиндорец? Это даже не смешно.

«Есть в тебе такая искорка безумства, наряду с прагматичностью и рассудительностью. Она, кстати, и делает из неплохого игрока в квиддич — отличного. Хотя эта же искорка недавно сослужила тебе плохую службу, заставив наговорить всякого в поезде. Не люблю упоминать очевидное, но у каждого есть только одна попытка произвести первое впечатление».

Шестая, В которой искорка начинает пылать

Выдержка из великого труда Кантанкеруса Нотта «Справочник чистокровных волшебников»:

«Истинные волшебники живут и работают обособленно, вступая в контакт с другими колдунами лишь ради выгоды или продолжения рода. Разум их должен быть поглощен идеями магии, отвлекаться от них не след. Дружба — переоцененное понятие, придуманное магглами и привнесенное в мир чародеев погаными грязнокровками».

* * *

Ничто в умах первокурсников не могло перебить эту мысль: «Скоро мы будет летать!»

Восторг охватил не всех, некоторые были скорее в панике. К счастью, Драко относился не к их числу. С другой стороны, его уши были готовы свернуться в трубочку от нудного пересказа Грейнджер какой-то книжки по правилам квиддича и техникам полета. Как что-то столь прекрасное, как полет на метле, можно было загнать в скучные рамки правил?!

В зал влетели совы, и Драко изо всех сил натянул скучающе-равнодушное выражение лица. Вряд ли Эра так скоро что-то ему пришлет.

Совы все летели и летели, в груди становилось все тяжелее и тяжелее…

Когда на его скамью рядом с ним приземлилась сова, Драко как-то сразу и не понял, что случилось. Изящная бело-золотистая сипуха с сердечком на голове сложила крылья и, выразительно на него глянув, вытянула лапку.

Там был привязан маленький мешочек.

Руки у Драко дрожали, пока он его отвязывал. Он чувствовал одновременно радость, что ему пришло письмо, и досаду, что если посылка к нему и прилагается, то очень маленькая.

«Дорогой Драко,

Я поздравляю тебя с началом занятий по полетам на метлах (программа Хогвартса не менялась лет сто, и эти занятия всегда шли со второй недели, но поправь меня, если ошибаюсь).

Надеюсь, ты будешь рад тому подарку, что я приложила. Аура, моя сова, не любит таскать большие посылки, так что я зачаровала шкатулку на уменьшение и увеличение.

Распаковывай с запасом места. Покрути колесико так, чтобы луну сменило солнце, и посылка увеличится.

Угости друзей.

С любовью,

Эра»

— Эм, ребят, — неуверенно протянул Драко, не вполне понимая инструкции по распаковке. — Мне опекун прислала что-то, но нужно немного места. Подвинетесь?

— Без проблем, — сидевший справа Невилл отодвинул тарелку и кубок и вернулся к рассматриванию горящей красным напоминалке.

«Будь внимателен к окружающим тебя людям, даже если они тебе не нравятся. Особенно если не нравятся».

— Спасибо. Кстати, ты без мантии, Невилл. Может, напоминалка говорит об этом?

Лонгботтом просиял, а Драко вернулся к шкатулке и странному колесику. Оно было на крышке, рядом с круглой картинкой убывающей луны.

С замиранием сердца он поместил деревянный кубик на середину свободного места и принялся крутить колесико. Луна начала сдвигаться в сторону, а на ее место постепенно приходило солнце. Так вот о чем это было!

Щелк! Вжух!

Картинка с солнцем четко встала в окошко, и шкатулка начала медленно увеличиваться. Да так, что места хватило впритык.

— Ну, что там? — даже Уизли не терпелось посмотреть. Где-то по бокам замелькали головы других любопытствующих.

Драко приподнял крышку и ахнул. Да что там, весь стол ахнул.

Шкатулка раздвинулась на три яруса, став теперь прямо как его новый дом. Нижний был плотно загружен разным печеньем: с колотыми орехами и шоколадом, с глазурью, с начинкой, проглядывавшей через окошки-ромбики. Тот, что посередине, радовал глаз нежным зефиром и легкой пастилой, разноцветными макарунами (интересно, как Эра узнала, что Драко они нравятся?) и крошечными яйцами драконов, сделанными из тончайших полосок засушенных яблок.

Все это было, безусловно, прекрасно, но гриффиндорцы чуть не залили стол слюной не из-за этого.

Верхний ярус был уставлен кексиками с кремом наверху, который, как рассказывала Драко его бабушка Доротея, назывались «капкейками». Так вот, каждый такой капкейк представлял собой высокий шоколадный кексик, украшенный сверху безукоризненной витой спиралью белоснежного крема.

И поверх каждого находился абсолютно черный шоколадный дракон размером с ладонь. На одних кексах он хлопал крыльями, на других — выдувал черное пламя, которое спиралью закручивалось вокруг кекса, опадая шоколадной крошкой. Были кексы, на которых драконы просто смирно лежали, свернувшись калачиком и не подавая признаков жизни, видимо для тех странных колдунов, кому неприятно жевать живой шоколад.

Запах шоколада, корицы и ванили, казалось, окутал весь зал.

«Угости друзей» — так было написано в письме. Ему б унести и съесть самому, но…

Ох-ох-хо, как же тяжела жизнь гриффиндорца.

— Берите, ребят, не стесняйтесь. — Драко постарался сказать это как можно менее тоскливым и сожалеющим тоном. — Здесь на всех хватит.

Что ж, хотя бы один капкейк с дышащим вкусным огнем драконом ему точно достался.