Maledicto Dracula...

Alea iacta est...

Августовские ночи очень короткие, но это не мешает им буквально за считанные часы накрывать землю своим мрачным палантином, погружая все в кромешную тьму. Разбросанные в хаотичном порядке созвездия неярко мерцают на темном небосклоне, создавая вместе со своей подругой-луной поистине потустороннее сияние, едва ласкающее своими несмелыми лучиками старый город и его узкие улочки, заставляя тем самым запоздалых путников искать убежище в теплых светлых домах или, на худой конец, в многочисленных развлекательных заведениях. Поддаваясь какому-то необъяснимому суеверному страху даже в двадцать первом веке люди стараются как можно меньше бродить по погруженным в сумерки лабиринтам Тырговиште...

*******

Расчищая от вековой пыли очередную фреску, обнаруженную практически на днях в древнем замке на окраине Тырговиште, когда-то принадлежавшему ужасу всех времен и народов — незабвенному графу Дракуле, Гвендолин никак не могла избавиться от дурного настроения. Минувшей ночью она резко проснулась в своем гостиничном номере от навалившейся на нее непонятной тоски и ощущения могильного холода, пробравшего ее до костей за считанные секунды, и с тех самых пор никак не могла стряхнуть с себя эту беспричинную хандру. Помнилось, ей приснилось что-то ужасное, но эхо этого, тут же позабытого кошмара, все еще мелькало на задворках сознания. Поэтому к необъяснимой грусти, терзавшей ее с самого пробуждения, добавилось еще и раздражение.

— Да, день обещает быть долгим, — пробубнила себе под нос Гвен, осторожно смахивая кисточкой паутину с лица грозного Господаря Валахии, изображение которого едва проступало под слоем белесого налета.

Наконец-то власти Румынии снизошли до того, что позволили историкам и археологам выставить на свет Божий и другие памятные места, связанные с Дракулой, точнее его прототипом — Владом III, и сохранившиеся до наших дней. Пусть большая их часть была в руинах, но тем не менее они могли значительно расширить туристические тропы, ибо известный на весь мир Бран уже не мог утолить жажду охотников за вампирами и мифами о них. Поэтому и пришлось вспоминать о том, что кроме вышеупомянутого средневекового замка есть и другие дворцы и крепости, которые были незаслуженно забыты и похоронены в веках.

Среди них и был замок в Тырговиште, являющийся первой резиденцией Влада III. Он достаточно хорошо сохранился, хоть и был построен в пятнадцатом веке. Это поистине огромное строение, являющее собой смесь готического стиля и элементов Ренессанса, было призвано защитить город от нападок многочисленных врагов, поэтому имело несколько оборонительных башен, большой внутренний двор и разводной мост. При этом дворец не был лишен и украшений — крыши его были цветными, стены и башни декорированы мозаикой с геометрическими мотивами, а по всему периметру были установлены каменные резные фигуры. В нем имелось несколько больших залов, например Зал Рыцарей, использовавшийся для различных приемов и церемоний, а также внушительных размеров мраморная круглая лестница. Внутреннее убранство было достаточно простым, но в тоже время величественным. Добротная деревянная мебель, боевые и охотничьи трофеи, не говоря уже о доспехах, оружии, знаменах и геральдических щитах, призванных продемонстрировать воинскую доблесть хозяина замка. Стены помещений были покрыты светлой темперной краской или побелкой с добавлением жженного гипса, чтобы создать более изысканную атмосферу, как, скажем, в покоях самого князя. Большинство помещений и коридоров были украшены настенной росписью, изображавшей батальные сцены и геральдические знаки, но встречались и растительные орнаменты или имитации драпировок. Реальные же драпировки — шпалеры были развешаны рядами по каменным стенам и в арочных проемах. Они служили как для утепления, так и украшения помещений древнего строения и обыгрывали те же сюжеты, что и настенные росписи.

Столь знаменательное событие было приурочено к очередной годовщине со дня смерти Цепеша и было призвано расширить интерес любителей хоррора к широко разрекламированному Голливудом и многочисленными литературными произведениями вампиру. В связи с этим была собрана небольшая группа энтузиастов, которые вызвались на добровольных началах подготовить парочку мест, непосредственно связанных с легендарным правителем Валахии.

В эту группу и входила Гвендолин Оллфорд, богатая наследница британских аристократов, в жилах которых текла королевская кровь. Но, несмотря на происхождение и спокойный покладистый характер, Гвен четко дала понять родителям, что свой жизненный путь будет выбирать самостоятельно, без их вмешательства и постоянных нравоучений. Закончив с отличием Оксфорд, она с удовольствием погрузилась в увлекательный мир истории и археологии. В свои двадцать пять Гвендолин имела докторскую степень и была уважаемым членом исторического сообщества. Аристократичная, утонченная, неприступная, казалось, она только что спустилась с картины, принадлежащей кисти известного живописца. Орехово-серые глаза придавали ее мягкому взгляду пасмурность, а длинные пепельные локоны, спускавшиеся до самой поясницы, окутывали изящный стан. Гвен не любила быть в центре внимания, но в то же время благодаря своему природному шарму и незаурядному уму всегда имела успех и с легкостью добивалась своего.

Кроме нее там было еще семь человек: один кандидат наук местного университета, немного нервный Петша Луческу; двое парней из Венгрии, задорные и веселые Андор и Гиозо — они были истинной душой их маленькой компании; молодая профессор из Сорбонны Брижит Саваж; начинающий писатель из Америки, мнящий себя большим знатоком истории Бенджамин Мюррей, а также две студентки последнего курса Кембриджа и Гарварда Лейси Браун и Мэри Литтл, любительницы хоррора, готовые практически на все в поисках адреналина. Возглавлял же их уважаемый и заслуженный профессор Гэбриэл Ван Хельсинг, в последнее время хоть и отошедший от преподавания, но все же сохранивший связи по всему миру как с коллегами, так и со студентами, которые всегда с радостью отзывались на его просьбы. Фамилия именитого ученого вызывала своей схожестью с киношным персонажем немалый интерес, но он всегда отмахивался от надоевших разговоров по этому поводу, объясняя подобное любопытным, но на деле самым простым совпадением. 

Modus operandi...

На следующее утро все газеты Тырговиште пестрели кричащими заголовками о загадочном убийстве девушки, якобы ставшей жертвой вампира. Подробностей не сообщалось, но и этого было достаточно, чтобы разжечь с новой силой многовековые суеверия этого мистического края. «Проклятие Дракулы» — статья с таким названием украшала собой передовицу местного издания, которое попалось на глаза Гвендолин, когда она вышла выпить чашку утреннего кофе.

— Ты это видела? — спросил сонный Гиозо, усаживаясь рядом с Гвен за столик.

— Да, — кивнула та, про себя обдумывая возможную причастность Дракулы к происшествию. — Просто ужас. Представляю, какой дурдом после этого начнется.

— Хорошо, что с тобой все в порядке, — сказал парень, усердно пережевывая тост с джемом. — Я как представлю, что на ее месте могла оказать ты, прямо мурашки по коже.

Гвендолин только сейчас сообразила, что, возможно, Влад действительно спас ей жизнь, вовремя забрав с улицы. Думать об альтернативном развитии событий ей жутко не хотелось.

— Ага, нам и так прохода не давали, а теперь… — он картинно закатил глаза, — нас точно на костер отправят.

— Не городи чепуху, — усмехнулась Гвен.

— О чем разговор? — Андор и Лейси с чашками кофе и сэндвичами присели на свободные места возле друзей.

— Да вот говорю, что проклянет нас местный люд после сегодняшних газет, — отозвался Гиозо.

— О, а я еще не видела, — проговорила мисс Браун, поворачивая печатное издание к себе. — Ничего себе! Проклятие Дракулы?!

— Ни больше, ни меньше, — подытожила Мэри, присоединяясь к коллегам.

— Утро доброе, народ! — проговорил Ван Хельсинг, заглядывая через плечо девушки и просматривая передовицу. — Хочу предупредить, чтобы с этого момента никто поодиночке не ходил, мало ли что… Неизвестно, чего теперь можно ожидать. Особенно, это касается тебя, — профессор посмотрел на Гвендолин, та чуть не поперхнулась, подняв на него удивленный взгляд. — Не думаю, что нападение на тебя было простым совпадением.

— Но… — Гвендолин попыталась возмутиться.

— Гвен, профессор прав, — тихо сказала Брижит, также присоединившаяся к их маленькой компании с чашкой чая в руках. — Я вообще почти всю ночь не спала. Мне так жаль. Если бы я…

— Да не волнуйтесь вы так, — вставила Гвен, видя опухшие глаза мисс Саваж. — Ничего же не случилось, ну, подумаешь, шишка на голове. Переживу.

*******

Сильный ветер дул в приоткрытое окно, заставляя колыхаться пламя одинокой свечи и отправляя в причудливый пляс по стенам дрожащие тени. Утро застало Дракулу за письменным столом, где князь писал последние инструкции одному из своих поверенных. Несмотря на то, что Влад достаточно легко адаптировался к новшествам эпохи и человеческому прогрессу, все-таки некоторые вещи остались неизменны — одной из них было освещение. Электрические лампочки убивали уют, тогда как неяркий мерцающий свет свечи и огонь камина, в котором потрескивали поленья, создавали ни с чем несравнимую атмосферу домашнего очага, такого милого его холодному сердцу.

Закончив писать, Владислав снова взял в руки последние выпуски местной прессы, только что вышедшие из типографии, и задумчиво стал просматривать заголовки передовиц.

— Чего же ты добиваешься? — тихо проговорил в пустоту Дракула. — Видимо, нападение на Гвендолин, и правда, не было случайностью. Что ни говори, а все крутится вокруг этих заезжих историков во главе с чертовым Ван Хельсингом.

Готовя ловушку князь не подозревал, что сам окажется втянутым в самый настоящий детектив. Нельзя сказать, что события минувшей ночи как-то влияли на планы Дракулы относительно его заклятого друга, но все же его невероятно раздражал сам факт того, что в его городе кто-то посмел нарушить покой, да еще таким нахальным образом. Владислав долгое время наводил здесь железной рукой порядок, постепенно опутывая Тырговиште паутиной своей незримой власти и подчиняя своей воле. Многие политики и должностные лица даже чихнуть боялись без его позволения, и это при том, что почти никто из них его воочию ни разу не видел. Все знали о его существовании, некоторые имели «счастье» ощутить на себе, своих коллегах или близких силу его гнева, но никому и в голову не приходило переходить ему дорогу. А тут появился какой-то выскочка, решивший, что ему удастся безнаказанно творить свои грязные делишки, тем самым неосознанно бросая тень на самого грозного вампира. Это наводило на мысль о том, что, без сомнения, стоило позаботиться о безопасности Гвендолин, пока этот убийца не добрался до девушки раньше, чем до него доберется сам князь. Спускать с рук подобное поведение Влад был не намерен абсолютно никому. И горе тому человеку, который посмел встать на его пути.

Вспомнив о своей новой знакомой, Влад прикрыл глаза, воскрешая в памяти момент, когда впервые ее увидел. Гвендолин стояла среди своих друзей и коллег, рядом с Ван Хельсингом, но, казалось, что князь больше никого не замечал — все его внимание привлекала она. Было ощущение, что весь остальной свет померк и только ее лицо освещал прожектор какого-то незримого театрального осветителя. Иногда так бывает, когда вы выходите из оперы или стоите на ипподроме, — и вдруг одно лицо, казалось бы, беспричинно выделяется из толпы. Наверное, что-то в нем пробуждает память наших предков, осколки душ которых, всегда живут в нас. Вот и с Гвендолин получилось так же, только ощущение было намного сильнее, чем обычно. И, главное, сколько Влад не пытался объяснить себе это влечение, никак не мог найти достойное оправдание своей прихоти, сделать эту девушку своей. Только в этот раз он не желал получить послушную куклу. Ему нужен был ее огонь, чтобы разжечь давно остывшее сердце, прочно скованное многовековым льдом. Дракулу поразила внутренняя сила, исходящая от Гвен, и ему непременно захотелось подчинить себе эту стихию. По всей вероятности давало о себе знать долгое одиночество. Влад не привык быть один, всегда его окружали женщины, готовые на все, что угодно, только бы доставить ему удовольствие, а тут последние двести лет он провел практически затворником, только изредка выбираясь в широко известный в очень узких кругах бордель, где никто не задавал вопросов, когда слышал звон монет и золота. Было там и еще одно преимущество, игравшее на руку князю — все лица всегда были скрыты масками, так как его завсегдатаями были публичные люди и светиться в таких местах никому из них совершенно не хотелось.