Малышка

Глава 1

Сава
— Ты видел, какая у этой крошки задница? — восторженный голос Гарика отвлекает меня от мыслей о недавнем задании.
Я только вернулся и должен сейчас идти к Прохорову на ковер.
Все прошло не слишком гладко, и я жду как минимум выволочку.
— Я бы к ней прицелился, — продолжает мечтательно Гарик.
— Ты прицеливаешься к любой заднице, если у нее есть сиськи, — смеясь, отрезает Паша.
О ком они?
У нас тут в части баб — раз, два и обчелся, да и те замужем.
Смываю с лица и волос шампунь и, обмотавшись полотенцем, выхожу из общей душевой, но парней уже и след простыл.
Черт, нашел, о чем думать!
Даю себе мысленно затрещину. Меня там Виктор ждет, а я тут глупостями страдаю.
— Она его так отделала, видел? — слышу голос Кира, и опять «она».
— Да уж нехило так зарядила, — смеется Миша. — Я к ней, если что, ни ногой.
— А я счастья все же попытаю, — возражает Кир.
— Смертник.
О ком они, черт возьми?
Быстро натягиваю штаны.
— Парни, вы о чем? — спрашиваю, выглянув из-за двери в коридор.
— Блин, точно, ты же не в курсе, — как-то слишком подозрительно обрадовался Мишка. — У нас тут такая красотка нарисовалась, — выдал он мечтательно, — закачаешься. Правда, бойкая очень. Дерется.
— Парней так отделала, что мама не горюй, — встревает Кир, — двое в больничке.
— Если ты решил подставиться, видать, не так сильно они и пострадали, — усмехаюсь я, застегиваясь. — Красивая?
— Сава, так нечестно, если ты встрянешь, то нам с ней уже ничего не светит, — ноет Кир.
— Вам с ней и так ничего не светит, — отбрасываю я его возмущение.
— А что, поспорим, что он не сможет ее усмирить? — встревает уже Мишка.
В этот момент открывается дверь и в раздевалку входит Сеня.
— Тебя там к Прохорову вызывают, — напоминает он.
— Да подожди ты, — отмахивается Мишка, — мы тут спорим, сможет наш красавец дикую кошечку усмирить или нет.
— Да не, — с сомнением тянет Сеня, — ее только топор усмирит, ну или пуля, — он незаметно потирает ногу.
— Что, уже и тебя приласкала? — спрашивает Кир.
— Остался кто-то, по ком она еще не прошлась? — возмущенно интересуется Сеня.
— Он и остался, — кивает Мишка и смотрит при этом на меня таким взглядом, что впору начать беспокоиться о своей чести.
— Если что, я по бабам, — предупреждаю я, смеясь.
— То-то и оно, — он смешно играет бровями. — Я ставлю на тебя десятку, не подведи меня.
— Согласен, — быстро кивает Сеня.
— Ладно, так уж и быть, — соглашается Кир. — Эй, кто спорит, что Сава нашу птичку подомнет? — орет он в коридор, откуда сразу начинает слышаться гомон.
— Вы сдурели? — спрашиваю я. — Смотрю, у вас тут слишком много свободного времени. Сейчас намекну Прохорову, чтобы ситуацию исправил. Думаю, марш-бросок будет в самый раз, — выдаю я задумчиво.
Не успеваю я закончить, как раздевалку заполняют парни, наперебой делая ставки. Которые спешно принимает Мишка.
Мои угрозы им по барабану. Знают, что я за них и в огонь и в воду.
Вот придурки!
Отмахиваюсь от пошлых наставлений и, наконец застегнув все пуговицы на парадном кителе, направляюсь к полковнику. Вот любит Виктор всю эту кутерьму с одеждой. Так не о том думаю!
Скорее всего, после этого задания нам придется затаиться. И дернул нас черт сунуться в их логово! Нет бы забрать объект и уйти по-тихому.
А все Марат со своим «там что-то есть». Есть-то есть, только что теперь со всем этим делать?
За своим мыслями и не заметил, как дошел до приемной.
На полной скорости заехал в стену. Ощущение именно такое. Дыхание перехватило, и в голове ни одной адекватной мысли.
Чистый грех, похоть и все мои горячие, влажные фантазии вместе взятые стояли в приемной Прохорова, задумчиво прикусывая пухлыми губками кончик карандаша.
О да!
Она была всем, о чем может мечтать здоровый мужик.
Маленькая, но с такими изгибами, что я сглотнул собравшуюся во рту слюну. Так бы и сожрал.
Парни однозначно правы. Я в деле.
Тут эта малышка поднимает глаза — и в меня будто снарядом зарядили. Кажется, я умер.
— Вам назначено? — спрашивает она, а я только шевеление ее соблазнительных губ и вижу. Так бы и… не успеваю закончить мысль.
— Еще один тупой баран, — бурчит она под нос своим сексуальным голоском. Но ее слова наконец доставляют в мой мозг здравую мысль.
Что я, мать ее, творю? Как сопляк какой-то.
— У вас тут адекватные не служат, что ли? — спрашивает она, но в ответе не нуждается. — Хотя, о чем это я, — закатывает красавица глазки.
— Ты сиськи свои еще больше оголи и подол повыше задери, тогда вокруг тебя одни адекваты соберутся, — отрезаю я, взяв себя в руки. Нет, с наездом на ее наряд я, конечно, переборщил, просто нужно же было оправдать свою ненормальную реакцию на эту страстную малышку.
— О, а у этого индивида еще и функция связывания двух слов имеется, — ехидничает она.
— Этот индивид согласен поделиться зачатками мозга и с тобой, только, боюсь, тебе это уже не поможет.
Нет, что она себе там думает? Что лучше нас? Мы, вообще-то, за таких, как она, воюем и умираем. Молоко на губах не обсохло, а все туда же, дай поумничать.
— Боюсь, если поделитесь, то самому не останется, быть тебе тогда таким же тупым, как и остальные, — продолжает эта малявка.
— Я смотрю у тебя ум короткий, зато язык длинный.
— У меня хоть что-то длинное, а у вас — только грабли, — окидывает меня пренебрежительным взглядом.
Это она что, сейчас на мой член намекает? Вот засранка.

— Ты, кроме как гавкать как маленькая собачонка, что-нибудь умеешь? Гадить где попало не в счет.
Ее соблазнительные губки открывались и закрывались, как у выброшенной на сушу рыбки. Наконец-то дара речи лишилась.
— Как это низко говорить о…
— Низко — это скорее к тебе, чем ко мне, — вернул ей ее же взгляд. — Если ты закончила поливать меня грязью с порога, то сообщи уже Виктору, что пришел Савелий.
— Я тебе не секретарша, — шипит малышка.
А у меня от ее вида веселье смешивается с гневом, образуя непонятную, неведомую до этого эйфорию. До чего же хороша стерва!
— А, да, забыл, — махнул ей в уголок рукой, — думаю, Виктор не обидится, если ты свои дела там сделаешь.
— Придурок.
— Стерва.
— Хам.
— Дура.
В этот момент дверь в кабинет открывается и оттуда выглядывает удивленный Виктор собственной персоной.
— Дети, что тут происходит? — переводит он насмешливый взгляд между нами.
Тут до меня доходит, чем только что я занимался.
Стою и спорю с малолеткой, как последний… Как она там меня назвала? Придурок? Он и есть.
— К вам пришел Савелий, — мое имя в ее устах как острый кинжал.
— Зайди, — кивает Виктор мне. — Ты что там учудил? — возмущается он, как только за нами закрывается дверь.
— Да она сама начала, — оправдываюсь я. — С виду милашка, а по факту — змея. Причем гремучая. На нее табличку повесить надо, что ядовитая, а то не ровен час, у тебя в приемной гора трупов появится.
Резко затыкаюсь, наткнувшись на насмешливый взгляд друга.
— Что?
— Я вообще-то о задании спрашивал, — смеется он, — но, раз ты хочешь поговорить о ней… — кивает он в сторону приемной.
— Нет уж, чур меня, — отрицательно качаю головой. — Насчет задания ты прав, но у нас не оставалось выбора.
— Какого, к черту, выбора? — переходит он на серьезный лад. — Всего-то надо было забрать объект и свалить по-тихому. По-тихому, Сава. А вы там что устроили? Решили Третью мировую открыть?
— Ты преувеличиваешь, — не соглашаюсь я. — Всего-то один маленький взрыв, зато сколько проблем на будущее решено.
—Вы меня по-крупному подставили. Надеюсь, ты это понимаешь? — устало откидывается он на спинку своего кресла.
— Думаю, отдых пойдет тебе на пользу, — поддакиваю я. — Выглядишь, мягко говоря, не очень. Отправляйся на рыбалку, глядишь, они тут и поостынут к твоему возвращению.
— Ты еще места мне порекомендуй, — возмущается Виктор, но я уже вижу, что он раздумывает над моим предложением.
— Конечно, все что захочешь, — соглашаюсь я.
— Ты неисправим, — качает он головой. — Так, ладно, эту проблему я решу. Что касается Киры, на тебе ее охрана. Головой за нее отвечаешь.
— Киры? — не могу понять, о ком он.
— Ты только что с ней подружился, — его ехидное выражение лица не сулит ничего хорошего.
— Если это та, о ком я думаю, я согласен идти под трибунал, — киваю я на дверь.
— Именно туда ты и отправишься, если с ее головы упадет хоть один волосок.
— Что? Я не смогу ее убить, если что?
— Очень смешно.
— С каких пор мы защищаем гражданских?
— С того момента, как сунули свой нос, куда не просили, — отрезает Виктор. — Она внучка Лебедева, большего тебе знать не нужно.
— Ты шутишь? Бросил гранату в толпу — и в кусты? Это то, о чем я думаю?
— Ты слишком много думаешь.
— Серьезно?
— Он копал не под тех людей, в итоге они пойдут на что угодно, чтобы его заткнуть.
— Просто убить его им в голову не приходило?
— Зато тебе пришло, умник. Им нужно, чтобы он официально их сторону принял. Думаешь, Лебедев идиот? Он слил все, что нужно было и куда нужно, теперь, только если он сам же не признает, что был не прав, так сказать, публично сам себя не линчует, те отмыться не смогут.
Вот черт!
— Это что же получается, что мы теперь потенциально под прицелом? Какого черта мы?
— Пока никто не знает, что она здесь. Он мой друг, и я не смог отказать ему в помощи.
— Мы что, сейчас задницу свою подставим, потому что ты когда-то вместе с ним пил, что ли? — возмущаюсь я. — Если они генерала заметут, мы следующие пойдем всем скопом. Ты это понимаешь?
— Я в курсе. Вот и поручаю тебе позаботиться о том, чтобы до этого не дошло. Она под твоей ответственностью, понял?
— Вот черт. Запрем ее в подвале, — подкидываю я идею, — тогда точно никто не узнает.
— Издеваешься?
— Ты в курсе, что уже вся часть о ней судачит? Парни там ставки делают, кто ее завалит, а она тут у тебя в развратном костюме соблазнительницы щеголяет.
— Что? — возмущается Виктор.
— Чуть больше удивления, и я бы поверил, что ты не в курсе, — сообщаю я.
— Черт возьми. Что поделать, она не захотела оставаться у себя в комнате. Сказала, что не хочет быть обузой.
— Я прям удивился! Такую только кляпом в рот и можно успокоить. Да еще и покрепче связать, чтобы не брыкалась. Обуза.
От собственных слов воображение нарисовало совсем другие, более горячие картинки. Где я затыкал ее соблазнительный ротик своим членом, намотав ее волосы на кулак. Черт!
Хорошо хоть, мундир скрывает реакцию тела. Но, судя по ехидной ухмылке, Виктор и так понял, о чем я подумал.
— Он не обрадуется, если ты оприходуешь его внучку, — предупреждает он меня.
— Да я лучше с настоящей змеей лягу, чем с этой крикливой собачкой, — возражаю я.
И тут же оглянулся в сторону открывшейся входной двери, у которой с чашкой горячего напитка стоит сам объект нашего разговора.
Ярость, написанная на ее лице, и смертоносный взгляд, что она в меня вперила, ясно свидетельствуют о том, что девчонка все прекрасно раслышала.
— Я пойду, — решительно поднимаюсь, увидев, как она уверенно входит в кабинет. Лучше вовремя ретироваться с поля боя. Тем более что у нее горячее в руках.
— Трус, — слышу за спиной смешок Виктора.
Ну и пусть это выглядит как побег, зато лицо целое, а не в ожогах.
Я видел, как она примеривается к нему.
И я ее должен защищать? От кого?
А кто защитит остальных от нее?

Глава 2

Кира
А все дед со своим «я должен тебя защитить».
От кого? Этого он мне так и не объяснил. Вот всегда так: скажет что-нибудь, а ты думай.
Засунул меня в эту дыру с дикарями.
Нет, я не избалованная фифа, но элементарного уважения никто не отменял. Я понимаю, что в военной части, даже суперсекретной, нехватка женского персонала, но попросить потрогать мою грудь или, еще хуже, попытаться пощупать мою попу — это уж совсем за гранью.
Да, я в курсе, что у меня слишком женственная фигура. Об этом трудно не догадаться, глядя на себя в зеркало. В школе, когда появились первые признаки того, что у меня будет грудь, я, смущенная вниманием мальчиков к этой моей части, стала сутулиться, что потом пришлось исправлять потом и слезами.
Со временем я научилась давать отпор. Трудно было вмазать первому, потому как на тренировках — это одно, а ударить живого человека — совсем другое. Но когда мальчик нагло протянул руку и пощупал мою грудь, и это при всех, будто так и надо, я от ярости просто ничего не соображала, сжала руку в кулак и врезала ему по носу так, что он отлетел на парту и свалился за нее, а потом наслаждалась видом его загипсованной рожи. Дедушка тогда, выйдя из кабинета директрисы, меня отругал, сказал, удар нужно предупреждать, а не наказывать потом. И он был прав.
И эти не отличались ни умом, ни сообразительностью, ни даже элементарным воспитанием. Будто накачанные гормонами мальчишки.
Моя фигура ведь не повод так себя распускать по отношению ко мне.
За кого они меня принимают? Хотя о чем это я? И так понятно за кого.
И это меня, обладательницу двух красных дипломов, которые я, к слову сказать, не купила, а сама своим умом получила.
Ну, дедушка, удружил.
Остается только сжать зубы и использовать то, чему меня долгие годы учил дед. И все бы ничего, я прекрасно спровадила почти всю часть, да так, чтобы остальным неповадно было, пока не появился он. Хам.
Как он сказал? Оголить грудь? Да у меня комбез по самый подбородок застегнут! Задрать подол? У меня его вообще нет. Невоспитанный мужлан.
Нет, я себя не оправдываю, но зачем пялиться на меня, как в голодный год на кусок мяса?
Можно подумать, они здесь никогда женщин не видели. А я и так целый день занималась только тем, что отшивала, иногда даже с рукоприкладством, если «ухажер» вообще не воспринимал человеческую речь. Так что, извините, я была зла и расстроена.
Возможно, я бы и попросила прощения, если бы он не назвал меня собачкой.
В школе я была самой маленькой в классе, и все звали меня Чиби. Потому что напоминала одноклассникам чихуахуа нашего учителя математики. Лохматая мелочь отличалась неимоверной гавкучестью.
Вот я и озверела. Разодетый павлин.
Когда за ними закрылась дверь, я, конечно, пожалела о своей вспышке гнева. Дядя Виктор пошел на поводу у деда и взял меня под опеку, и даже от помощи моей отказывался, а я ему такое представление устроила прямо под дверями его кабинета. Короче, стыдно.
Решила извиниться и приготовила кофе, на двоих. Постучала, но никто не ответил, так что я со спокойной совестью открыла дверь и… онемела от гнева.
«Да я лучше с настоящей змеей лягу, чем с этой крикливой собачкой».
Что я там хотела сделать? Извиниться?
Я ему сейчас эту чашку на голову надену, прямо натяну, чтобы неповадно было вообще рот в мою сторону открывать.
Нет, он, конечно, хамло редкостное, но инстинкт самосохранения у него работает что надо. Вон как резво поскакал к выходу. Прямо газель, нет, в его случае явно козел.
— Я смотрю, ты с моим майором подружилась, — со смешком выдает дядя Витя, как только за этим парнокопытным индивидом закрывается дверь.
— Хотела извиниться, — честно отвечаю я, — но, видать, слишком поспешила с этим. У вас тут люди водятся или все как эти? — спрашиваю я, продолжая сверлить закрывшуюся дверь злым взглядом.
Громкий смех дяди Вити привлекает мое внимание.
— Ну что поделать, раз ты у нас выросла такая красавица? От одного взгляда на тебя мои парни мозги потеряли, как сопливые юнцы себя ведут. Даже моего лучшего человека эта участь, походу, не миновала, — объясняет он мне то, что я и так поняла. — Ты на него не обижайся, он не плохой, — кивает он в сторону двери. — Посидела бы ты у себя, все было бы намного проще.
— Дядь Вить, мы это уже обсуждали, я так не могу, — качаю я головой, сажусь в кресло напротив его стола. — Мало того что меня дед с работы вытянул и к вам на шею повесил, так еще и я буду лежать и пылиться. Да я же с ума сойду в четырех стенах, думая о том, что с дедом.
— Да что с ним будет, — отмахивается он, — и не такое проходил. — Но за его словами я слышу отзвук тревоги. Все не так просто, как он хочет показать. — Вкусно пахнет, — принюхивается он к чашке с моим фирменным латте.
— Попробуйте, — предложила я, наблюдая за тем, как он пригубил, а потом и отхлебнул почти полчашки разом.
— Ого, вкусно, — он залпом допил остатки. — Что это?
— Кофе, — отвечаю я, улыбаясь.
Прежде чем я успела взять вторую чашку, лапища дяди Вити ее уже приватизировала, и эту порцию кофе постигла участь первой.
— Кофе — это то, что моя секретарша готовит, а это как называется? — усмехнулся он, с сожалением заглянув на дно чашки.
— Латте, — поясняю название. — Его просто нужно уметь готовить, — улыбаюсь я. — Если вам понравилось, то сделаю еще.
— Вот спасибочки, — обрадовался он.
— Деда не звонил? — спрашиваю я, переживая за единственного родного человека. Мои родители погибли в аварии, когда я была маленькой, и дедушка вырастил меня сам.
— Нет пока, — отвечает дядя Витя, и по его голосу я понимаю, что вряд ли дед в ближайшее время позвонит.
— Это настолько серьезно? — спрашиваю, хоть и не надеюсь на честный ответ.
Ну почему мужчины, да и вообще все вокруг, считают, что если блондинка, то круглая дура и пустышка?
— Нет, конечно, ты же знаешь своего деда, — ожидаемо отмахивается он. — Мнительный просто. Еще бы, единственная внучка.
В одном он точно прав: я хорошо знаю деда. И из нас мнительностью страдаю больше я.
— Хорошо, тогда я за кофе, — решаю не спорить. Попробую связаться с дедом по-другому.
На письма в почте он не отвечает, телефон отключён. Все намного серьезнее, чем мне говорят. Поэтому решаюсь на крайнюю меру.

Глава 3

Сава
— Ну как тебе наша пташка? — кажется, все это время Гарик ждал меня, намереваясь убедиться, что у меня на эту малышку будет такая же реакция, как и у парней.
— Пташка? — усмехаюсь я. — Она как маленькая собачка, все время что-то тявкает, — отмахиваюсь я.
— Не верю, что она тебе не приглянулась, — с сомнением тянет Кир. — Такая сочная крошка не может не привлечь.
Его слова почему-то мне неприятны. С чего бы это?
— У этой, как ты выразился, собачки очень острые зубки, — встревает Миша. — Или ты ее испугался?
На самом деле она меня влекла нехило так, и даже то, как она со мной препиралась, заставляло мой член еще больше твердеть. Хотелось ее подмять под себя, заставить прогнуться, принять себя, усмирить. Увидеть, как изменится выражение ее глаз, когда страсть закружит ее, затянет в свои сети. Услышать, как она сдается и стонет под моим напором. Как покоряется мне. Именно этого я захотел — покорить ее.
Откуда такие эмоции, не знаю, но я такого еще не испытывал. И мне это нравилось. С этой малышкой у нас все будет быстро и жарко.
— Ну все, — голос Марата вырывает меня из моих фантазий, — судя по его лицу, охота уже началась, — смеется он. Отчего Кир разочарованно стонет, а Миша как придурок улюлюкает.
— Так, — решаю я оставить разговоры о моей малышке и перехожу на серьезный лад, — сейчас не расслабляемся, тренировки возобновляем в штатном режиме. Думаю, на месяц мы в тени.
— Что так долго? — удивленно тянет Миша. — Думал, нас после крайнего задания на неделю где-то отстранят.
— Я тоже, но приказ есть приказ, — отрезаю я.
— А что полковник? — спрашивает Кир. — Лютует?
— Собирается на рыбалку, — усмехаюсь, — так что лучшие рыбные места мне списком на лапу.
— Да не вопрос, — усмехается Сеня. Он у нас был спецом в этом плане, и когда только успевал?
— Так, на боковую, — приказываю я, прежде чем подняться.
Парни недовольно стонут, но ранний подъем заставит их роптать уже по-другому.
Проходя мимо седьмого блока, замечаю силуэт в окне второго этажа. Чутьё подсказывает, что эта спальня Малышки. Замираю, не имея сил отвести взгляд.
Что она делает?
Да она же упражняется! Вот это поворот. А Малышка-то полна сюрпризов.
Что еще скрывает ее миленькое личико и соблазнительное тело?
Черт возьми, что я делаю? Подсматриваю за понравившейся девушкой и пускаю слюни на ее тень, как подросток.
Эта девушка выбивает меня из колеи, и мне, как ни странно, новизна ощущений вполне по нутру.
«Возьми себя в руки», — даю себе мысленно подзатыльник, покидая свой пост.
Сказать легче, чем сделать!
Всю ночь эта невозможная женщина изводила меня своими сияющими глазами. Странно, но тела я ее не видел, только личико с пухлыми губками и глаза, что блестели ярче алмазов.
Под утро, проснувшись со стояком, передернул, вспоминая ее сладкую фигурку и то, с каким азартом она со мной препиралась.
Какая она будет? Громкая или тихоня?
Нет, эта птичка вряд ли молчалива. Слишком страстная. Скорее всего, открыта для экспериментов и незастенчива. Член от таких мыслей снова встал по стойке смирно. Я понял, что мучить себя дальше смысла нет. Лучше провести это время с пользой. А потому заставил себя встать и пойти в зал на тренировку.
Я много часов проводил, отрабатывая боевые приемы, потому как во время операций жизни парней зависели от того, насколько быстро и правильно я приму решение.
Физическая подготовка была вторым показателем после умственной. Ведь если ты не можешь унести свою задницу с места действия, ты не жилец, а потому на тренировках парней я не жалел, ровно как и себя.
Каково было мое удивление, когда во время разминки на свежем воздухе я заметил Малышку.
Господи, я имя свое забыл! Как она бежала!
Если б я только мог, то замедлил бы этот момент и прокручивал бы его постоянно. Ее грудь в этот раз была обтянута легкой футболкой и, к моему сожалению, стянута спортивным лифчиком, что не мешало ей все-таки подпрыгивать вместе с ней. Я не мог оторвать взгляда от ее красавиц, ровно до того момента, пока она не повернулась спиной. Господи, да у нее задница как адский грех!
Она, прости господи, заставила меня представить, как ее попка будет колыхаться, когда я ее отшлепаю. Малышке понравится.
И я ее точно оттрахаю. И очень скоро. Уже невтерпеж.
Скрытый в полумраке деревьев, куда я отошел, как только мелькнула ее фигурка, я остался ею не замечен. О чем-то задумавшись, она хмурила бровки и прикусывала пухлую нижнюю губку, заставляя мой член реагировать в ответ на ее действия.
Сам не понял, как последовал за ней в зал. Спрятался за стопкой матов и, как долбаный вуайерист, наблюдал за ее отточенными движениями. Боже, как же я хотел разложить ее прямо тут.
За своими фантазиями поздно заметил, что Гарик наблюдает за ней от двери. Точнее, его я заметил после того, как Малышка изменила силу и точность ударов. Не наблюдай я за ней ранее, подумал бы, что девочка просто решила повыпендриваться, надев перчатки.
К такому же выводу пришел и Гарик. С каждым его словом мое раздражение росло.
Я же сказал, что в деле, какого черта он лезет?!

Прежде чем я ринулся на помощь Малышке, она разложила моего бойца и гордо зашагала прочь. Мне пришлось пару минут выждать, так как твердый член отдавался болью в паху, не позволяя сделать и шагу. Я ее определенно хочу и возьму. Эта девочка точно огонь, и мне не терпится опалиться в ее пламени.
Раздражающие стоны Гарика заставили наконец прийти немного в себя.
— Она бешеная сука, — говорит он, увидев меня, продолжая зажимать свое хозяйство.
— Завтра, как оклемаешься, на этом самом месте, — бросаю я, уходя.
— Что? Ты же это не серьезно? — слышу его приглушенный голос за спиной.
Еще как серьезно.
Только успеваю дойти до своей комнаты, как на телефон приходит СМС.
«Меня нет. Ты на замене. Сам разгребай за собой дерьмо. Кира на твоем попечении».
Губы сами растягиваются в улыбке.
— Кира, — смакую ее имя. Не то. — Малышка Кира, — звучит лучше.
Настроение взлетает до небес. Спасибо Виктору за возможность. И даже то, что мне по шапке прилетит, не особо напрягает. Главное, что Малышку я разложу на столе раньше, чем она произнесёт мое имя.
Десять минут, и я уже у кабинета Виктора, жду появления моей огневой девочки. Черт, как же медленно двигается время!
— Доброе утро, — совсем не ее я ожидал здесь увидеть. Хотя приемная — это ее законное место.
— Доброе утро, Марусь. — Черт, не хочу, чтобы она ошивалась под моими ногами. Свидетели мне абсолютно ни к чему. — Сегодня Виктора не будет, так что ты можешь отдохнуть, не думаю, что будет что-то срочное, — сообщаю я ей, судя по радостно заблестевшим глазкам, хорошую новость.
— Тогда я пойду? — получив от меня кивок, Маруся быстро скрывается за дверью.
Отсчитываю секунды до прихода моей строптивой девочки.
Услышав задолго до того, как она переступила порог приемной, ее шаги, быстро захожу в кабинет и прикрываю дверь.
Зачем я это сделал?
Прислушиваюсь. Она определенно включает компьютер. Зачем?
Открываю дверь, и девчонка меня не разочаровывает.
— Ты что здесь делаешь? — и такие удивленные глазки. Что, девочка, не ожидала?
— Я здесь работаю, — выдаю я, ухмыляясь, окидываю ее жарким взглядом. Ничего не могу с собой поделать, даже несмотря на то, что она опять в этом закрытом комбинезоне. Я помню другой ее наряд, и у меня только от одних воспоминаний встает. — А вот что ты тут собралась делать, мне интересно узнать? — киваю в сторону включенного компьютера.
— Где дядя Витя? — игнорирует она мой вопрос.
— Я за него, — отвечаю, как в старом фильме. — И ты не ответила на мой вопрос.
— Я обязана отвечать? — приподнимает свою изящную бровку, складывая руки на груди.
О, вот это ты зря, Малышка! Я и так еле себя в руках держу.
Интересно, если ее сейчас скрутить, как долго она будет сопротивляться?
Отгоняю от себя видение разложенной на столе Малышки с раскинутыми ножками. Еще не время.
Делаю шаг к ней, давя своим ростом.
Низко? Да. Подло? Определенно. Но так она действует на меня. Заставляет плевать на все, кроме нее.
— Пока ты находишься на моем попечении, ты обязана делать все, что я скажу, — знаю, звучит двусмысленно.
— А что еще пожелает ваша царственная задница? — с ходу вскипает огненная девочка.
Определенно, с ней в постели не соскучишься.
— Я смотрю, ты ко мне неравнодушна, — кидаю я искру в нее, делая шаг в ее направлении, — то к члену моему прицеливаешься, то задница моя тебе покоя не дает.
— Что? — на секунду выдает она свое удивление. — Ну у вас и фантазия! — восклицает Кира, сияя глазками. — У вас глюки или белочка? Пора врача вызывать?
Вот же змейка моя ядовитая!
— Думаю, после тебя мне ни один врач не поможет, — медленно выговариваю я, следя за ее эмоциями. Их столько, и они такие живые, что я в них, как наркоман, просто купаюсь. Какая же она все-таки горячая. — Интересно, — делаю специально паузу, заставляя ее нервничать и гадать, — а собачки ядовитыми бывают?
Если бы глаза убивали, я был бы уже мертв. Да ты ж моя прелесть!
— Не смей больше так меня называть! — цедит она сквозь зубы. О, как я ее достал! — Никогда!
Так, здесь что-то кроется. Интересно, что?
Я уже стою так близко к ней, что могу ощущать ее запах. Что-то теплое и одновременно холодное.
Втягиваю ее аромат, как маньяк свою дозу.
— Плохие воспоминания? — спрашиваю, сам не понимая что.
— Не твое дело, — отрезает Кира, делая шаг назад. — Где дядь Витя? Что-то случилось?
— Вот это уже не твое дело, — повторяю я ее слова.
Если не попробую ее губы, то сойду с ума.
— Если что-то случилось с дедушкой, я должна знать, — говорит она, и я понимаю, что девушка действительно переживает.
— Это с ним никак не связано, можешь успокоиться, — пытаюсь ее утихомирить.
— И я должна тебе поверить? — возмущается она, задевая во мне непонятную струну. Никогда не думал о том, что мои слова могут поставить под сомнение. Тем более женщина, которая сводит меня с ума. И тут что-то перемкнуло во мне.
Сам не понял, как сделал к ней шаг и схватил за плечи, заставляя ее запрокинуть голову и посмотреть мне в глаза.
— Если я говорю, что все в порядке, значит, все в порядке, — цежу сквозь зубы. Чего я так завелся?
Но прежде чем я взял себя в руки и отпустил ее, она атаковала.
Едва успеваю отражать ее удары. Вот же!
Я ее нехило разозлил, как и она меня. Позволил ей взять верх и зажать меня.
— Не смей мне приказывать, а тем более трогать меня, — шипит моя змейка.
Ах так!
Быстро выворачиваюсь и пришпиливаю ее к стене. Блокирую удар и зажимаю ее руки над головой, уворачиваюсь от замаха ногой и, насильно всунув свое колено между ее ног, будто насаживая ее, приподнимаю девчонку повыше. Она обездвижена.
Мы смотрим друг другу в глаза и тяжело дышим.
Глазки Малышки расширены и выражают изумление. Что ж, она такого явно не ожидала.
— Что же нам с тобой делать? — спрашиваю ее шепотом, приближая к ней свое лицо. — Я ведь тебя не просто трону, — веду кончиком носа по ее щеке, она отворачивает лицо, но я не могу остановиться и уже касаюсь ее кожи губами. Такая нежная и ароматная! — Я тебя, Малышка, очень качественно оттрахаю, — ее дыхание прерывается, как и мое, — тебе понравится, обещаю.

Глава 4

Кира
Дыхание сбивается, и сердце, кажется, стучит так громко, что его с улицы слышно. Его слова меня злят и возбуждают. Какого черта?!
Я никогда так не реагировала на мужчин. Никогда!
Даже с бывшим, как он ни старался меня возбудить, я всегда имитировала. Еще в самом начале наших отношений я пыталась получить удовольствие от секса, и мне даже было приятно, но с каждым разом он все меньше времени уделял предварительным ласкам, и я сдалась. Поцеловал в губы, потискал грудь — и он уже готов к дальнейшему, так что я чаще избегала его сексуального внимания.
Потом, когда узнала о его предательстве, мне хотелось верить, что чисто интуитивно я чувствовала, что он не мой человек.
И вот сейчас я зла как черт на этого козла, а мое тело решило меня предать?
Я чувствую, как моя грудь тяжелеет и между ног становится тепло.
И это только оттого, что он прижался ко мне и шепчет пошлости своим сексуальным голосом?
А я даже его имени не знаю! Только звание — майор!
— Какая же ты горячая, Малышка, — его голос заставляет мое тело трепетать.
Тут до меня доходит, что он может говорить вполне себе конкретно, потому как мое стратегически важное место прижимается к его бедру.
Делаю рывок головой и слышу приятный хруст.
— Черт, — ругается он, но, вопреки моим ожиданиям, не отпускает. Наоборот, сжимает еще сильнее. Я чувствую его твердые мышцы своей грудью.
Кровь капает из его носа. Поднимаю голову, встречаюсь взглядом. Темнота в глубине его глаз пугает до жути. Похоть смотрит на меня из них.
— Теперь уж точно трахну, — шипит он, вытирая кровь о свое предплечье. Делает резкий выпад, и я не успеваю отвернуться, как он хватает меня за подбородок и его губы накрывают мои.
Сказать, что я в шоке, — ничего не сказать.
Это поцелуй?
То, что творит его рот с моим, этим словом никак не назовешь. Он меня просто пожирает, медленно и неотвратимо. Будто он мой хозяин и имеет законное право на мое тело. Чувствую привкус его крови во рту.
Что я творю? Я не отвечаю, но и не отталкиваю.
Пытаюсь прикусить его зык или губу, но он предугадывает мои действия.
— Если не хочешь, чтобы все закончилось тем, что ты примешь меня у этой стены, тебе лучше прекратить, — его голос врывается в мое сознание как торпеда.
Интуиция кричит, что он на грани. Замираю.
— Умница, — шепчет, ведя своим влажным носом по моей щеке к шее.
— Отпусти, — хотела сказать громко и четко, а получилось шепотом и с придыханием.
— Поцелуешь — отпущу, — слышу улыбку в его голосе.
— Взрослый мужчина, а ведешь себя как подросток, — пытаюсь достучаться до его разума.
— Что делать, если у твоего яда такой эффект, — смеется он. — Хочу еще.
Его рот так близко от моего.
— Отпусти, — шепчу еще тише.
— Ты знаешь цену своей свободы, — настаивает он.
— Я не хочу, — прикрываю глаза.
Его взгляд слишком затягивает и пугает.
— Чувствую, как ты увлажнилась для меня, — говорит он, вводя меня в ступор своей прямотой. — Горячая Малышка. Поцелуй меня. Ну же.
Он что думает, что я так легко сдамся?
Поднимаю ногу повыше, будто хочу обхватить его талию, одновременно откидываясь назад. Его глаза — два темных колодца. В тот момент, когда почувствовала, как его твердый член прошелся по моему клитору, чуть не дала слабину, но тут же сжала зубы и со всего размаха снова проехалась по его носу. В этот раз он немного ослабил свою хватку, и я смогла ударить его под ребра коленом. Руки немного онемели и плохо слушались, но все-таки мне удалось вывернуться и отскочить от него.
— Девочка, ты точно теперь попала, — яростно выплевывает он, а меня от его тона начинает трясти.
Сжимаю ладони в кулаки. Никому не позволю себя запугивать.
— Только посмей прикоснуться ко мне еще раз, — шиплю ему, — одним носом не обойдешься, — угрожаю.
— Малышка, я выпорю тебя за это, — говорит он, поднимаясь, а я делаю шаг назад, — и возьму так жестко, что ходить не сможешь.
Он слишком большой и, самое главное, странно на меня влияет. Еще один шаг.
— Не смей от меня убегать, — его окрик заставляет замереть.
— Не смей мне указывать, — возмущаюсь я, но все-таки останавливаюсь, хоть и задираю подбородок. — Выпорешь? Не много ли на себя берешь? — остальную часть его монолога я делаю вид, что не слышала. Такое разве можно комментировать?
— Тебе понравится, — обещает этот придурок, облизываясь.
— А вот тебе точно нет, — угрожаю я.
— Ты больше никогда не будешь меня бить, — утирает он снова капли крови. Во второй раз ее совсем мало.
— Не заблуждайся на мой счет, — начинаю злиться, и в первую очередь на себя.
Что я творю? Какого черта так на него реагирую? А этот тоже хорош.
— О, я тебя уже оценил, — продолжает он в шутливой манере, но его глаза смотрят так, что у меня коленки дрожат. Будто он маньяк, а я его следующая жертва. Позволь я, он бы меня, как и сказал, у этой стены взял бы.
Между ног становится еще горячее. Черт возьми.
— Прежде чем пытаться взять девушку силой, ты в следующий раз хоть представься для начала, — говорю, поднимая подбородок, чтобы казаться выше, — чтобы она знала, на кого заявление в полицию писать, — добиваю в конце.
— Обязательно скажу, — ухмыляется он, — ты же должна знать, чье имя будешь кричать, кончая.

— Озабоченный.

— Гадюка.

— Придурок.

— Стерва.

Вот и обменялись любезностями. Разворачиваюсь и выбегаю из кабинета дяди Вити. Ожидаю услышать шаги за спиной, но, к моему облегчению, их нет.

Завернув за угол здания, останавливаюсь. Пытаюсь отдышаться.

«Ну и чего ты так ломанулась?» — выговариваю мысленно. Не могу даже себе признаться, что захотела кого-то. Нет, захотела его.

Глава 5

Сава
Когда мой друг кинулся обнимать Малышку, у меня в глазах потемнело от ярости.
А как она восхищенно окидывает его взглядом! Вот стерва.
— Господи, Сашка, как же ты вымахал! — восклицает она, а мне хочется удавиться или ее удавить. И что еще за «Сашка»?
— Да, гля, какие мускулы, — этот придурок показывает ей свои бицепсы, крутясь так и эдак. — Все потом и кровью.
Именно о ней я подумал, когда Малышка протянула руку и дотронулась до его руки. Сжимаю кулаки, чтобы сдержать себя и не врезать другу в нос.
— Ты возмужал, такой красавчик, — мне показалось или в ее голосе проскользнуло ехидство?
— Я бы сказал, что ты выросла, но ты все такая же, — выдает этот смертник, окинув ее взглядом. Мне хочется проткнуть ему чем-нибудь глаза. — Ох, — сгибается он, получив от моей Малышки под дых, — а рука все такая же тяжелая, — мычит.
По мне, так мало, я бы еще наподдал.
— Пойдем к нам, — предлагает он, обнимая Киру за плечи.
Какого черта он к ней так прижался? И эта тоже хороша: всех спроваживала, а этому позволяет себя под подмышку засовывать.
Делаю шаг к нему.
— Ох, — Сашка снова сгибается, но уже от моего удара. «За что?» — кричат его глаза.
Киваю в сторону Малышки, которая ошивается вокруг него, бросая на меня недовольные взгляды. А у «Сашки» поднимаются брови от удивления.
«Серьезно»? — спрашивает он опять только глазами.
«Не трогай ее», — требую я, тоже взглядом.
— Я в порядке, — сипло выдает он наконец и отходит от Малышки Киры.
Та удивленно смотрит на него, не понимая причины смены его поведения. Потом переводит подозрительный взгляд на меня. А я что? А я ничего.
— Ладно, ты, наверное, занята, — говорит друг, пытаясь спровадить Киру.
Она вначале отрицательно качает головой, но потом переводит взгляд на меня и согласно кивает.
Что бы это значило?
— Еще увидимся, — говорит она и тянет свои губехи к «Сашкиной» щеке. Тот, увидев мой взгляд, резко ее обнимает и отступает назад.
Глядя на то, как быстро она уходит, я могу точно сказать, что она идет в кабинет Виктора. Только вот Малышку ждет разочарование, ведь я его запер.
Усмехаюсь и встречаюсь с изумленным взглядом Александра.
— Сашка? — поднимаю я брови.
— Ты серьезно? — спрашивает он в ответ.
— Очень даже. Не трогай ее, не смотри на нее, не подходи к ней, — рекомендую я другу.
Мне абсолютно не понравились те ощущения, которые возникли, когда они обнимались, шутили и смеялись вместе.
— С чего вдруг? Мы практически выросли вместе, — возмущается он.
— Я не буду повторять, — бросаю я изумленному другу, направляясь к столу.
— Она хорошая, — говорит он, садясь напротив, — не обижай ее.
— Тебя это не касается, — почему-то злюсь.
— Сав, я ее еще мелкой знал, она не твоего уровня девушка, — настаивает он. — Снаружи может показаться, что она сильная, иногда даже стервозная, но это только видимость, — качает он головой. — Повторяю, не обижай ее. Она мне как младшая сестра.
Это серьезное заявление. Для детдомовских породниться с кем-то значит намного больше, чем для всех остальных. Значит быть верными друг другу до конца. Мне ли не знать.
— Я тебе понял, — киваю ему, и тот свободно выдыхает, доказывая мне, что действительно за нее заступится и пойдет даже против меня.
Мы поговорили о работе и прошедшем задании. Несмотря ни на что, мои мысли возвращались к тому, как подозрительно сияли глаза Киры, когда она уходила из столовой. Она явно что-то задумала. И это точно связано с компьютером, что находится в приемной Виктора. В нем нет ничего секретного. Тогда зачем?
Проходя мимо седьмого корпуса, вижу, как Малышка зло пинает камешек на пути и что-то сердито бормочет себе под нос, направляясь к себе. Она явно недовольна.
Не могу себя остановить и не позлить ее еще больше, а заодно и проверить свою догадку.
Встаю на углу, и, ожидаемо, она в меня на скорости врезается. Черт.
Это как разряд получить. Тот, кого током никогда не било, не поймет. Тебе больно и щекотно одновременно. От груди расходятся маленькие разряды, заставляя тело трепетать.
Хватаю ее за плечи, не столько, чтобы уберечь от падения, сколько желая продлить этот момент.
— Ох, — она поднимает голову и, встретившись со мной взглядом, тут же пытается вырваться.
— И откуда ты идешь такая злая? — отпускаю ее, давая мнимое чувство свободы.
Сделав пару шагов назад, как я и предполагал, она сразу выпускает свои шипы:
— Тебе какое дело? — возмущается, снова задирая свой острый подбородочек. Сжимаю кулаки, чтобы не последовать своему желанию и не заставить эти губки снова опухнуть от моих поцелуев. Член, и так готовый к действиям, от воспоминаний твердеет, еще больше доставляя неудобство.
— Малышка, мы это уже проходили, — усмехаюсь я, напоминая ей о нашем утреннем разговоре. И, судя по тому, как она отводит взгляд и прикусывает губу, я своего добился. — Ну так и где же ты гуляла?
— Майор, у вас, кажется, слишком много свободного времени, займите себя чем-нибудь, а меня оставьте в покое, — шипит Кира, пытаясь меня обогнуть.
— Я уже занят, — отвечаю я в ее уходящую спину. — Тобой, — добавляю и по тому, как напряглась ее тело, понимаю, что послание доставлено.
Что-то она мутит, не понятно пока что. Но я обязательно выясню.
Настроение улучшилось. С ней как на американских горках: то вниз, то вверх. Аж дух захватывает.
На обеде она не появляется, и я поздно осознаю, что и Алекса нет.
Что-то темное поднимается внутри меня, разливается, опаляет, застилает глаза.
Они вместе? Я же предупредил.
Срываюсь с места. В комнате его нет, бегу к ней. У самой двери останавливаюсь. Упираюсь в деревянную поверхность лбом, пытаюсь взять себя в руки. Ни черта. Открываю, не постучав, и захожу, ожидая увидеться что угодно, но только не спящую Киру. Замираю. Прикрываю тихо дверь.
Меня как магнитом тянет к ней. И я прихожу в себя уже рядом с кроватью.
Малышка спит, подложив ладошку под щеку. Длинные ресницы трепещут, ей что-то снится.Мой взгляд скользит по ее телу. От тонкой шеи к закрытой от глаз уже знакомой мне футболкой груди. Сглатываю слюну. Она без белья. Под тканью заметны очертания ее сосков.
Сжимаю руки в кулаки, от желания нагнуться и вобрать один из них в рот, заставив отвердеть и выступить еще сильнее. К моему сожалению, остальное ее тело прикрыто и нет ни одного оголенного участка кожи, но это абсолютно не мешает моей фантазии, наоборот, позволяет додумать.
С тихим вздохом Кира поджимает ноги и пытается во сне свернуться в калачик. Кажется, ей холодно.
Наконец сбрасываю морок похоти и оглядываюсь. Видно, она не собиралась спать, наверное, просто прилегла. Нахожу в шкафу одело и накрываю ее.
Смотрю долго на ее лицо.
Что же в тебе такого, что меня так корежит?
Нет, без сомнения, она самая страстная крошка, что я видел, но только ли в этом дело?
Мою реакцию несколько минут назад только на предположение, что они с Алексом вместе, нормальной никак не назовешь.
Да и сцена в столовой, что это вообще такое было?
Впиваюсь взглядом в ее губы. Нужно поскорее ее трахнуть.
Но, вопреки своим мыслям и намерениям моего каменного члена, торчащего в ее сторону, поднимаюсь и иду на выход.
Нужно взять себя в руки. Отшпилить Малышку как следует и забыть. Точно. Так и сделаю.
До конца дня ее не видел. Надеюсь, она не заболела?
Узнал в столовой, что она одной из первых пришла на ужин. Надо думать, проголодалась, обед-то пропустила. И опять скрылась.
Где она?
Мои мысли, несмотря на то, что я был занят то парнями, то сообщениями из штаба, неизменно возвращались к ней.
Уже поздно ночью пришел в себя под ее окнами. Темно.
Она уже легла спать? После обеденного сна? Не может быть.
Компьютер. Вечером уходя, я и не вспомнил о том, что нужно что-то запирать. Быстро бегу в сторону офиса и не разочаровываюсь.
С маленьким фонариком в зубах Малышка ерзает под столом. Я знаю, что она там ищет. Я сам забрал кабель, чтобы компьютер невозможно было включить. Его-то Малышка и ищет.
— Хм, хм, — привлек я ее внимание, — и что, позволь спросить, ты забыла под столом в это время?
Малышка, пытаясь выбраться, стукнулась головой и, бормоча проклятия на мою голову, наконец вылезла. Растерянная и злая. Вот как в нее вмещаются две абсолютно разные эмоции?
— Что ты ту делаешь? — снова за свое.
Надвигаюсь на нее. Она же отступает, не сводя с меня своего колдовского взгляда. Неужели не понимает, что так она меня еще больше привлекает?
— Целый день где-то пропадала, а сейчас рыщешь в темноте и что-то разнюхиваешь. Впору подумать, что ты засланная шпионка, — утрирую, конечно, но так хочется снова увидеть, как ее глаза заблестят вызовом. Вызовом, который хочется принять.
— Пф, — скорчивает рожицу. — В этом компьютере из секретной информации только фотографии детишек Маруси, да пара электронных журналов, — качает она головой. — Эту рухлядь уже давно пора выбросить на помойку.
— Однако какая осведомленность, — усмехаюсь. Попалась. — Так, если тебе все известно, зачем тогда сюда пролезла?
— Вот тебе все нужно знать, — у самой глазки бегают, а все пытается хорохориться. Что же она скрывает?
— Малыш, мне нравится твоя позиция, — мой голос становится ниже, и ее глаза распахиваются шире. — Тогда я могу сделать так.
Не нужно было ее предупреждать, понял сразу. Кира махнула через стол и пролезла под ним, пока я следовал за ней. Миг — я только и заметил ее спину у двери. Какая прыткая!
В этот раз ты не сбежишь. Она быстрая, но я быстрее. Уже на улице хватаю ее за шкирку. И, притянув в свои объятия, падаю на землю. Стараюсь, чтобы сила удара пришлась по мне, но, судя по ее тихому «ох», ей тоже достается.
Переворачиваюсь и зажимаю ее под собой, так как она быстро пришла в себя и уже пытается выбраться, применив захват запястья. Нет, моя девочка. Я уже применял эти приемчики, когда ты только пешком под стол ходила. Так что блокирую и ложусь всем весом на нее. Обхватывает мои бедра своими ножками, пытаясь меня приподнять. Ее действия меня еще больше возбуждают, тем более что членом я упираюсь туда, где хотел бы оказаться. Если бы только не преграда. Не отказываю себе в удовольствии потереться об ее мягкость. Кира замирает подо мной. Даже в темноте вижу, как блестят ее глаза.
— Не надо, — шепчет она, упираясь ладошками в мою грудь.
— Поздно, — отвечаю я.
Но одинокая слеза, скатывающаяся по щеке, резко меня отрезвляет.
— Я сделал тебе больно? — спрашиваю, поднимаясь, она молчит, продолжая лежать на земле.
Что на меня нашло? Как хищник побежал за своей добычей. Догнал, подмял и взял бы, если бы не ее слезы.
— Кира, где болит? — уже более твердо требую я. Она поднимает глаза. В них страх и еще что-то, что я не могу различить. — Тебе больно? Где?
Она отрицательно качает головой и наконец начинает отталкивать мои руки.
В этот момент шестым чувством чую неладное. Схватив сопротивляющуюся девушку, резко притягиваю обратно.
В то место, где только что была Кира, со свистом врезается пуля.
Снайпер?!

Глава 6

Сава
Моментально определяю траекторию пули. Стрелок на дереве за пределами части. Хорошо хоть, девушка перестала сопротивляться. Твою мать.
Смысла прятаться нет, он нас явно видит. Но сейчас, по идее, должен менять дислокацию, а это значит, у нас есть пара минут. Так что без промедления тяну Киру за собой, заставляю бежать быстро, и резко останавливаться, и все время менять направление.
К моему удивлению, она профессионально следует за мной и делает все в точности как нужно. Добираемся до шестого блока. Быстро затаскиваю ее внутрь и толкаю в угол.
Вспоминаю слова Виктора о том, что никто не знает, что девушка здесь.
Как же не знают! А она еще свободно по части разгуливает.
Оглядываюсь на шокированную девушку, ее нужно срочно отсюда убрать. А то из-за нее нас всех тут порешат.
— Сиди здесь и не высовывайся, — приказываю.
Она вскидывает голову, но не возражает. Да, это тебе не кино, а самая что ни на есть реальность.
Иду к себе, собираю сумку.
— Ответь же ты, — возмущаюсь, когда Виктор не поднимает трубку. На повторном наборе слышу его сонное «Алло».
— Ее нашли, — бросаю, зная, что он поймет.
— Как ты понял? — быстро просыпается полковник.
— Пытались снять снайпером.
— Увози ее оттуда, — приказывает он, — не жди утра. Если нашли, значит, утром официально за ней придут.
— Уже понял, — огрызаюсь я. — Я же предупреждал.
— Она не виновата в том, что случилось, Сав, и ей не за что платить, — повышает он голос. — Кира — самое важное сейчас. С этой минуты ты вне связи, звони только в крайнем случае. Ты и сам знаешь, что делать.
— И сколько мне ее так таскать? — спрашиваю и оборачиваюсь на шум.
Кира стоит у двери и смотрит с печальной улыбкой.
— Осталось недолго, — слышу голос Виктора. — Сам поймешь, следи за новостями, — продолжает он. — И береги ее.
Она разворачивается и идет на выход. Подхватываю рюкзак и бегу за ней.
— Тебя выследили, — сообщаю ей, но она резко оборачивается, заставляя меня притормозить.
— Это я уже поняла, — рычит она. — Спасибо за помощь. Дальше я сама.
Опешиваю от ее выпада. Это что за реакция?
К моему удивлению, она идет в хозблок в подвальном этаже. Следую за ней. Она достает рюкзак и точно так же, как и я, собирает все необходимое. Молча наблюдаю за тем, как она примеряет армейские ботики на несколько пар носков, что надела до этого. Где она этому научилась?
— Это был снайпер, — зачем-то поясняю я.
— Я это тоже уже поняла, — кивает Малышка. — Сейчас он следит за тем, чтобы я не сбежала. К утру, скорее всего, появятся по мою душу, — повторяет она слова Виктора. — Скорее всего, обвинят в чем-нибудь и линчуют показательно, чтобы заставить деда сделать, как им нужно.
Я с ней абсолютно согласен.
— Откуда такая уверенность? — все же решаю спросить.
— Кому принадлежит мотоцикл? — игнорирует она мой вопрос.
— Откуда ты о нем знаешь? — вот тут она меня удивила.
Это была моя блажь, которую Виктор мне позволил в ответ на личную услугу. О нем никто не знает. Точнее, я думал, что не знает.
— Видела в ведомостях счет за его доставку, — сообщает Малышка с усмешкой. — Что, это была тайна?
— Как оказалось, нет, — бормочу себе под нос.
— Я возьму его ненадолго? — говорит она так, будто каждый день на байке рассекает, — он ведь твой?
Она наконец закидывает рюкзак на плечо и выпрямляется.
— Ты права, он мой, но я его тебе не дам, — отвечаю и, прежде чем она вставит слово, добавляю: — Нам нужна машина, потому что это даст фору.
— Разумно, но он в любом случае будет следить за мной, — на этом слове она делает акцент. Думает, что я ее одну отпущу. — А на мотоцикле уйти легче.
— Думаю, он там один, максимум двое, — предполагаю я. — Если будет несколько машин, то ему придется выбирать, за какой следовать, и тут, как говорится, пятьдесят на пятьдесят.
— На территории части всего три машины, не считая военной, но на ней вряд ли можно будет скрыться в городе, — заявляет Кира.
Эта малышка меня все больше удивляет.
— Нам хватит и трех, — киваю ей на выход.
Пока поднимаемся наверх, набираю Гарика:
— Гони ко мне.
— Э, если это из-за девчонки... — начинает он.
— И Мишу прихвати, — бросаю трубку.
Минут через пять они оба входят в здание. Сразу закрываю за ними дверь.
Встретив Киру, парни резко оглядываются на меня.
— У нас новое задание, она клиент, — киваю им в сторону девушки.
— Цель? — сразу переходит на серьезный лад Гарик.
— Вывезти живой.
— План? — уже Миша. — Угроза?
— Угроза — снайпер, — отвечаю. — Думаю, не один. План — вывезти на машине. Три в разных направлениях.
— Тогда чего мы ждем? — усмехается Гарик. — Поехали, — потирает он руки.
Миша приносит огромные сумки, пока Гарик сообщает остальным план и действия. Наполняем две сумки всяким барахлом.
— Залезай, — киваю Кире на третью сумку.
— Что? — удивляется она.
Подтаскиваю ее к себе.
— Хочешь жить, тогда делай, как говорю, и быстро, — шиплю ей сквозь зубы. — Хватит и того, что я парней из-за тебя подставляю.
Рывком выдергивает свою руку, точнее, я ей позволяю это сделать. Испепеляя меня своим яростным взглядом, молча залезает в сумку, и я начинаю обкладывать ее по кругу старыми вещами. К тому моменту, как Миха подъезжает к порогу, три одинаковые огромные сумки стоят посреди комнаты, и, не знай я, в какой из них сидит Кира, догадаться было бы невозможно.
Кубинец, еще один из наших парней, вместе с Гариком остаются грузить багаж, в то время как я бегу за руль одной из тачек. Парни без напряга закидывают сумку в мою машину. Выезжаем все вместе, чтобы у них не было возможности вызвать подмогу. Все-таки сценарий этой операции был рассчитан как минимум на пять машин, а у нас всего три.
Я не стал посвящать парней в дальнейший план. Меньше знают — крепче спят.
Наверное, еще и потому, что сам не знал, что мне с ней делать. Уберечь. Как?Я не вернусь в часть, так что они поймут, за кем следовать, а это значит, что все известное и знакомое таит в себе потенциальную угрозу. Машину пробьют сразу, поэтому ее нужно бросить, и желательно быстро. Долгое время кружу, но хвоста за собой не замечаю. Повезло.
Останавливаюсь и помогаю возмущенной Кире вылезти. Глазки зло блестят.
— Ты же это специально, да? — сопит она. — Если бы мог, вообще бы всю дорогу меня в этой вонючей сумке продержал?
Не в бровь, а в глаз.
— Если бы ты в части сидела тише воды и ниже травы, то нам бы не пришлось сейчас вот так срываться, — осаждаю я ее.
— Да я, кроме как до офиса и обратно до своей спальни, никуда и не ходила, — продолжает она возмущаться, садясь на переднее сиденье.
— А больше никуда и не надо было, главное, что парни тебя увидели, — заявляю я, злясь еще больше. — На заднее давай, — грубо требую я.
— Сам давай, — не слушается она. — И что такого, что меня увидели? Они же все под командованием…
— Виктора? И что? — взрываюсь я. — Да вся часть на тебя ставки делала, кто тебя завалит первым, — ору я на нее. — Молва о тебе далеко за пределы части прошла. Обязательно нужно было жопой своей перед столькими мужиками крутить?
— А что, вам так трудно было людьми быть?! — рычит она в ответ. — Или хотя бы немного профессионалами? Вы же элитная часть. Нет, конечно, в первую очередь вы мужики, — ехидничает она, — которые, кроме задницы, ничего и не видят. Озабоченные, — слышу слезы в ее голосе. — А я еще и виновата.
Она резко отворачивается и замолкает.
Сожаление, что вспылил, накатывает тут же. Она права, и это делает ситуацию еще хуже. Черт. Где моя хваленая выдержка?
Выезжаю на дорогу. Дел по горло, а я тут с девчонкой ор устроил. И чего добился?
Она на меня плохо влияет, однозначно.
— Ты тоже в этом участвовал? — спрашивает Кира вдруг, все так же продолжая смотреть в окно. — И Саша?
Ее спина напрягается, и ладошки в кулачки сжимаются до белых костяшек.
– Я... — не успеваю ничего сказать, как она включает радио и делает звук погромче.
Что ей ответить? Ничего и не говорю.
Дальше едем молча.
В ближайшем городе сдаю машину на утилизацию, доплачиваю, чтобы без очереди взяли. Это даст нам еще немного форы.
У меня здесь есть квартира, на левого мужика оформленная. Рискованно, но придется зайти за деньгами. Иначе никак.
Проверяю, чтобы не было хвоста или засады.
— Можешь искупаться, непонятно, когда еще выпадет такой шанс, — предлагаю Кире, как только вваливаемся в квартиру.
Она все это время молчит, и меня это уже начинает напрягать.
Но и изменить ситуацию я не в силах.
Сам же себя и подставил.
Спускаюсь в подвал здания. Тут я себе замутил тайник. Их несколько в разных городах. В нашей профессии бывают вот такие вот случаи, когда тебе нужно укрыться и залечь на дно, так что приходится быть готовым, не ко всему, конечно, но ко многому.
К тому моменту, как поднимаюсь снова в квартиру, слышу шум в ванной. Все-таки решила последовать совету.
Перепроверяю вещи, распределяю наличку. Чтобы все не в одном месте было. Только успеваю закрыть рюкзак, как Малышка появляется в дверях ванной комнаты.
Замираю на секунду.
Моему члену плевать на то, что мы в опасности и что наши преследователи могли уже выследить нас. Он больно упирается в ширинку, причиняя дискомфорт.
Тряхнув головой, пытаюсь прояснить мысли, но это ничуть не помогает.
Малышка слишком соблазнительна. Она разрумянилась, волосы влажными колечками обрамляют ее лицо, кожа сияет свежестью. У меня зудят кончики пальцев от воспоминания, какая она у нее нежная.
— Я готова,— мое воображение рисует очень красочную эротическую картинку, где она говорит то же самое, но лежа подо мной.
Черт возьми, я как подросток под натиском собственных гормонов. Нужно убираться отсюда и подумать, где мы будем укрываться, а у меня только одно на уме.
Хочу ее под себя, на себе и вокруг себя.
— Тогда пошли, — откашливаюсь под ее подозрительным взглядом.
— Куда? — спрашивает, а сама смотрит так, будто для себя уже все решила.
— Для начала нам нужна машина, — поднимаю рюкзак и протягиваю ей, — а дальше мы должны убраться из города.
— Я думала, что в большом городе легче всего скрыться? — удивляется она. Берет рюкзак, и на секунду наши руки соприкасаются, заставляя мое тело вибрировать от желания. Краем глаза замечаю, как она неосознанно потирает руку о свое бедро. Значит, не только меня колбасит от накопившегося между нами напряжения.
— Наоборот, там слишком много камер и возможностей отследить человека, — жестом приглашаю ее на выход. — В нашем случае они, скорее всего, будут ждать, что именно в город мы и ринемся, но мы поступим немного по-другому, — отвечаю, наблюдая за тем, как двигается ее сексуальная попка. — Я пойду впереди, — заставляю себя оторваться от соблазнительного зрелища и пройти вперед.
Все-таки я подготовлен к неожиданностям, в отличие от нее.
Окидывая взглядом улицу, вспоминаю об одном месте, где нас уж точно никто искать не будет.
Я знаю, куда мы поедем.

Глава 7

Сава
Оставив Киру в кафе, иду покупать машину. Старый таксист с удовольствием отдает свою колымагу за наличку. По возвращении не застаю Малышку на месте. Черт возьми, и на секунду ее одну не оставишь.
— Куда подевалась девушка, что здесь сидела? — спрашиваю у работницы, указывая на место, где оставил эту дуру.
— Она спросила про компьютер, — блеет официантка, — тут интернет-кафе недалеко.
Узнав адрес, срываюсь за глупой девкой, обзывая ее на чем свет стоит.
Врываюсь в подвальное помещение, которое сложно назвать кафе, здесь темно, только несколько неоновых светящихся надписей и экраны включенных мониторов освещают зал. Быстро нахожу взглядом ее склонившуюся над клавиатурой голову, несмотря на то, что пользователи отделены друг от друга перегородками, что мешает обзору.
Убедившись, что ничего подозрительного нет, крадучись, подхожу к ней со спины.
Я просто в ярости.
Как, позвольте спросить, обеспечивать ее защиту, если она будет делать то, что вздумается. Сказано было ждать в кафе, даже в туалет не отлучаться. Чтобы на виду была.
Резко обхватываю ее за горло, прижимая к спинке кресла.
— Теперь ты труп, — сообщаю зловещим шепотом, сжимая сильнее.
Ее локоть ожидаемо таранит меня в грудь, и я позволяю ему пройтись по косой. Второй рукой обвиваю ее за талию и без труда поднимаю. Сажусь сам, опуская ее сверху и зажимая ее ноги между своих бедер. Попка малышки аккурат на моем члене, который очень рад этой встрече. Наклоняю ее, заставляя опереться на стол грудью, и зажимаю ее руки за спиной, между нами, чтобы неповадно было меня царапать.
— Ты… — начинает она, но я второй рукой зажимаю ей рот.
— Давай, покричи, — шепчу ей в ушко, — привлеки внимание, и наши преследователи нас быстренько отыщут.
Кира замирает, и я пользуюсь ее заминкой.
Отпускаю ее рот и накрываю ладонью ее грудь. Идеальная. Вписалась, будто родная. Еле сдерживаю стон.
Малышка дергается, позволяя моим бедрам следовать за ней, из-за чего член еще сильнее прижимается к ее заднице. Делаю еще одно поступательное движение, чтобы точно поняла, на чем именно она сидит.
— Извращенец, — шипит она еле слышно.
С сожалением отрываюсь от ее манящей груди, зажимаю ее волосы в кулаке, поворачиваю голову и впиваюсь поцелуем в губы. Сразу толкаюсь в ее сладкий рот языком.
Мне кажется, что если не возьму ее хоть каким-нибудь способом, то умру на месте.
Жар окутывает тело, и мне мало. Ее мало. Пространства мало. Всего мало.
Еле отрываюсь от ее рта. Тяжело дышу. И не я один.
Ее тело дрожит в моих руках.
Что же ты со мной делаешь, Малышка?
Пытаюсь взять себя в руки, но не могу остановиться и не трогать ее. Снова нахожу ее торчащие колом даже сквозь белье сосочки и перекатываю их поочередно между пальцами. Краем глаза вижу, как она прикусывает нижнюю губу.
Хочу, чтобы не сдерживалась, стонала в голос, показывая, как ей хорошо.
Но сейчас, сука, не время.
Вопреки своим мыслям прикусываю мочку ее ушка, наслаждаюсь тем, как замирает ее дыхание, как трепещет тело. Обвожу языком и всасываю. Она издает еле слышный всхлип, и я снова резко закрываю ее рот рукой.
— Еще раз сбежишь или посмеешь сделать то, что мне не понравится, клянусь Богом, я тебя выебу, — шиплю я.
Зачем я так сказал?
Я ее все равно возьму, этого не избежать. Не после того, как попробовал.
Тогда к чему это дурацкое условие?
Захотелось стукнуться лбом обо что-нибудь твердое.
— Отпусти, — шепчет Кира, дергается.
— Ты меня поняла? — не могу удержаться и не потереться об ее попку членом еще раз. Как жаль, что мы не наедине. Иначе ни за что бы не отпустил.
Малышка кивает, и я с великим сожалением отпускаю ее руки и тут же перехватываю ее локоть у своего лица.
— Об этом мы еще поговорим, позже, — угрожаю я, погладив напоследок ее попку, и выпускаю свою строптивую птичку на волю.
Она, как ошпаренная, подскакивает и двигается на выход, не оглядываясь. Вот же зараза.
Спешу за ней, забыв посмотреть на экран монитора, а ведь хотел узнать, что именно она хотела найти в сети.
— Никогда больше меня не трогай, — шипит она, резко развернувшись, как только мы оказываемся на улице.
— А не то что? — приподнимаю брови, продолжая надвигаться на нее.
— Иначе я за себя не ручаюсь, — ее голос звучит тихо и серьезно.
Малышка не шутит, но и мне сейчас, неудовлетворенному и с твердым, как кол, членом, не до смеха.
— Садись в машину, — кидаю я, обходя колымагу, которую купил.
Кира на миг замирает, то ли от вида нашего транспортного средства, то ли от смены темы, но все же следует за мной.
— Благодаря тебе мы и так привлекли слишком много внимания, — чеканю, дождавшись, когда она закроет дверь, и тут же срываюсь с места. — Могла бы просто встать на дороге и орать, что ты тут.
— Я ничего такого не сделала, — продолжает она.
— Я сказал тебе быть на виду и ждать в кафе, — повышаю я голос. — А ты что сделала?
— Это все из-за тебя, — возмущается она, — не смей ко мне больше прикасаться.
Мы как раз выехали на трассу, но я тут же выруливаю на обочину и, схватив девчонку за затылок, привлекаю к себе.
Целую жестко и отчаянно.
На миг опешившая девушка быстро приходит в себя, но, прежде чем она начинает сопротивляться, отпускаю ее губы.
— Я тебя трахну, Малышка, и очень скоро, — цежу ей в лицо. — Так что не проси тебя не трогать, — не удержавшись, кусаю ее за нижнюю губку. — Я возьму тебя тысячей и одним способом, о которых ты даже не подозревала, — шепчу уже более нежно, — и буду брать, пока мне не надоест, — облизываю раненную мной плоть. — Одно могу обещать, — смотрю в ее распахнутые от шока глазки, — тебе понравится.Так же быстро ее отпускаю и, стараясь не обращать на нее больше внимания, снова выруливаю на дорогу.
Нам нужно быстрее добраться до следующего города.
Кира молчит, и я рад этому. Потому как не уверен, что, начни она спорить, смогу удержаться и не разложить ее прямо на заднем сидении этой развалюхи.
Картинки, одна пошлее другой, калейдоскопом сменяются в мыслях.
— Ты сказал, что сделаешь это, если я попробую сбежать, — в первую секунду даже опешил, когда она нарушила мои страстные видения. Точнее, не сразу разобрал, что ее голос не из моих фантазий, а вполне реален.
— Что? — слишком хрипло прозвучало даже для меня.
Малышка кидает в мою сторону косой взгляд, но тут же его отводит.
— Ты сказал…
— Я знаю, что сказал, — перебиваю ее, — к чему ты это?
— Я не сбегу, — говорит она тихо.
Тут до меня, опьяненного собственными видениями, наконец доходит, что она про мою угрозу ее трахнуть.
— Малышка, это не обсуждается, — качаю я головой. — Все, о чем я сейчас могу думать, — это как не разложить тебя по дороге, а доехать до более или менее безопасного места.
— Но ты сказал… — в ее голосе слышится возмущение вместе с неверием.
Неужели она и вправду думает, что сможет изменить мое мнение?
— Ты же сама хочешь? — возмущаюсь уже я. — Я чувствую, как ты на меня реагируешь. Тогда к чему весь этот разговор?
— Но ты сказал, что сделаешь это, если только я сбегу, — продолжает она гнуть свое. — Я не буду этого делать.
— Я сейчас пытаюсь поставить твою безопасность выше собственного желания. Нашего желания, — пытаюсь я донести до нее свою мысль. — Но это случится, и очень скоро.
— Я не хочу, — качает Малышка головой.
В другой ситуации, не будь я так возбужден и зол, я, возможно, попытался бы ее понять, но сейчас она просто сводила меня с ума и возводила мою ярость на новый уровень.
— О, ты захочешь, потечешь, как полноводная река, — сарказм вырывается из меня, как гейзер из недр земли. — Орать будешь белугой на всю округу.
Пытаюсь отбросить вызванные собственными словами видения. Кира молчит.
— Я даже имени твоего не знаю, — говорит она, и я понимаю, что так и есть.
Я как бешенный рядом с ней. Что в ней такого, что выводит меня из себя? Можно сказать, стоит на нее круглосуточно, отчего в голове ни одной здравой мысли. Удивительно, что нас еще не поймали.
— Савелий, — наконец знакомлюсь с ней. — Но все зовут Сава.
Не знаю, чего ожидал, но точно не того, что последовало дальше.
— Я устала, — говорит она, откидываясь назад и закрывая глаза.
— А как же «приятно познакомиться»?! — усмехаюсь в ответ на ее детское желание отгородиться. Я не вижу — значит, и меня не видят.
— Было бы приятно — сказала бы, — огрызается она.
Не знал, что мне может понравиться такая, как она. Пока она делает вид, что спит, я ее рассматриваю.
Она действительно красивая. Брови вразлет, пушистые реснички веером лежат на щечках, маленький носик и губки, которые хочется одновременно и укусить, и облизать.
Взгляд опускается вниз по ее тонкой длинной шее, где бешено пульсирует венка. «Не хочу», говоришь, ага, как же, поверил.
Высокая полная грудь заставляет рот наполниться слюной от желания попробовать на вкус ее нежные сосочки, смять все это богатство в руках, ощутить полноту и упругость. Сглатываю. Черт возьми, да я, кажется, просто от одного вида ее голых сисек кончу.
— Хватит поедать меня глазами, — прерывает она меня, когда я только открываю рот, чтобы попросить оголить для меня ее красавиц. Хоть и знаю, куда она меня пошлет.
Усмехаюсь. Ее слова сказали мне больше, чем она рассчитывала.
Малышка меня хочет. Чувствует напряжение между нами и, кажется, не понимает, что это.
Мысль, что приходит в голову, кажется, из рода фантастики.
Да нет. Не может быть.
Окидываю ее неверящим взглядом. При ее внешности быть девственницей просто невозможно.
Таких сексуальных бомбочек еще в школе срывают. Слишком соблазнительные.
Почему-то в груди от этих мыслей становится тесно. Настроение падает ниже плинтуса.
Как много у нее было мужиков?
Снова окидываю ее взглядом. Судя по моей реакции, каждый хочет ее трахнуть. Так сколько?
— Куда мы едем? — снова перебивает, прежде чем я успеваю задать свой глупый вопрос.
— Есть одно место, о котором никто не знает, — пытаюсь с собой совладать.
Хоть и глупый, но все же вопрос вертится на языке.
— Как же никто, — усмехается Кира, — ты же о нем знаешь, — поясняет она. — Это далеко?
— Нет, — то, что она пытается вести светский разговор начинает меня раздражать. Тем более что мои мысли далеки от разговоров о погоде.
Не помню, чтобы я раньше о таком задумывался, но сейчас изнутри словно кошка скребется, противно так.
Зачем мне эта информация?
Но сколько себя ни уговариваю, отбросить эти мысли не могу.
— Может, на заправке остановимся, — предлагает Кира, в то время как я прикусываю язык.
Отрицательно качаю головой. А может, ей в туалет надо?
Открываю рот и…
— Сколько у тебя было мужиков?

Глава 8

Кира
С того момента, как он спас меня от пули, единственным моим желанием было узнать о дедушке.
Тон майора, когда он разговаривал обо мне с дядей Витей, словно я какая-то обуза, задел за живое.
После смерти родителей в день знакомства с моим дедом его первые слова были о том, что я стану для него невыносимой ношей.
Он не пытался меня обидеть, просто высказал свои опасения, но для меня, до смерти боявшейся остаться одной, это было просто смертным приговором.
Все свое детство я старалась не стать для деда бременем. Училась упорно что в школе, что на полигоне. Никогда даже не помышляла о том, что что-то не смогу или отступлю. А тут… будто ножом в сердце.
Но, как бы ни задели меня его слова, разум все-таки победил. Я понимала, что с его помощью сбежать у меня шансов больше. Так что, сжав покрепче зубы, я молча согласилась. Немного потерпеть — не большая цена для свободы, а там я узнаю, где дедушка и почему началась такая кутерьма вокруг этой с виду ничем не примечательной информации.
Я чуть не задохнулась в этой чертовой сумке, пока он, кажется, наезжал на все ухабы, которые только можно было найти на дороге.
Он сделал это специально, и секунды не сомневалась. Придурок.
А его обвинения, что я специально мужиков в части соблазняла, были вообще за гранью. От возмущения у меня слезы на глазах выступили, но я смогла себя сдержать и позорно не разрыдаться. Потом сама себе поразилась. С чего вдруг такая реакция? Тоже мне, буду я лить слезы из-за слов какого-то козла.
Естественно, что как только я осталась одна, я сбежала.
Первая моя задача — узнать, что там с дедом, потом — попытаться понять, что скрывается за той информацией, что я нашла, а уже затем — решать, куда двигаться дальше. Представила, как майор обрадовался, когда меня не застал. Баба с возу — кобыле легче.
Выясняю, что сигнал от телефона дедушки поступает, хоть и изредка. Закрыв системное окно, не успеваю спокойно выдохнуть, как мое горло обвивает чужая ладонь. Его злой шепот приводит в ярость. Но он снова предугадывает мои действия и, к моему великому стыду, скручивает, как фаршированного гуся.
Он определенно неправильно на меня влияет. От его близости мое тело плавится. Это пугает меня до дрожи, и то, что я не могу ему сопротивляться, делу не помогает.
Немного пошлых угроз, произнесенных хриплым шёпотом, и я расплавилась. Ощущение того, как его твердый и очень даже большой член трется о мою попу, заставляет меня увлажниться от желания.
Я хотела этого, хотела возбудиться и почувствовать наконец страсть, узнать, что есть такого в этом сексе, из-за чего многие сходят по нему с ума. Столько разговоров ни о чем.
Но не так. Не с тем, кого даже толком не знаю. Это несправедливо — желать того, кто угрожает и манипулирует тобой. Кто начинает меня пугать, потому что противопоставить мне ему нечего.
Его слова делают свое дело, и мне безумно хочется сейчас сбежать. Как посмотреть в глаза тому, кто лапал тебя секунду назад в темноте, будто ты какая-то…
Призываю к себе всю злость, на которую способна.
Но он не уступает ни на миллиметр, надвигается, как огромная волна. И все, что я могу, — это затаить дыхание и надеяться, что мне удастся от него сбежать.
Внезапная вспышка гнева, и наказание поцелуем. Нет, так это действие не называется. Он будто пытается меня иссушить, просто выпить меня до самого последнего глоточка, до самого дна.
Хватаюсь за его слова как за соломинку. Он сказал, что не сделает этого со мной, если я не сбегу.
Савелий. Такое простое имя для такого, как он. Слишком простое. Но предложи мне назвать его по-другому, я бы не смогла.
Он злится, потому что я попала в точку, предположив, что он, как и мой дедушка, следует старым традициям и чтит свое слово. Было такое среди военных старой закалки. Дедушка часто жаловался, что среди молодежи это качество вымирает.
Потом он попытался убедить меня в неизбежности нашего слишком тесного знакомства, заставляя меня сжимать ладони в кулаки. Я не хочу.
Даже то, как он описывает, что хочет со мной сейчас сделать, возбуждает меня, но и безумно пугает. Точно. Не хочу.
Пытаюсь развеять напряжение между нами, но Сава сопротивляется.
— Сколько у тебя было мужиков? — этого вопроса я точно не ожидала.
Да что с ним такое?
— Ты у всех знакомых женщин об этом спрашиваешь?
— Только у тех, кого собираюсь отыметь, — бессовестно выдает он.
И так спокойно, будто это нормально — разговаривать на такие темы.
— А у тебя сколько было женщин? — спрашиваю я, перенимая его тон.
— Ну, несколько десятков где-то, не считал, — выдает задумчиво. Вот же придурок.
— Вот когда посчитаешь и сдашь анализы, тогда и поговорим, — бросаю я с уверенностью, которой не ощущаю.
— Что, уже не так боишься? — спрашивает, скосив глаза.
— С чего мне бояться? — огрызаюсь я.
— Тогда чего же ты так сильно испугалась? — не отстает он. Смотрит слишком пристально. А он ведь ведет машину.
— Далеко еще? — перевожу я тему.
— Так и сколько же их было? — спрашивает он снова.
— Не твое дело, — чеканю я, закатывая глаза.
— Мы можем остановиться, и ты все мне расскажешь, — зловеще шепчет он.
— Прекрати мне угрожать, — возмущаюсь я, — и без тебя хватает причин для страха.
Вопреки моему предположению, что он продолжит свои расспросы, Сава наконец затыкается. Но если вы думаете, что меня это успокоило, то напрасно. Случилась совершенно обратная реакция. Напряжение между нами, стало почти осязаемым. Я чувствовала его взгляд на себе так, будто мы все еще в том зале, где он бесстыдно меня трогал.
Хочется выскочить из машины на ходу, лишь бы перестать ощущать это давление.
Мы снова меняем машину. В этот раз он приезжает на еще более старой модели. Я даже не знала, что такие вообще есть. Кажется, она вот-вот развалится. Сев на переднее сидение я вдруг вижу, что под моими ногами прямо через дырку в полу видна земля.
— Ты ведь шутишь, да?
— Это единственное, что я нашел, — убивает он мою надежду, — ну, если не считать бричку, запряженную лошадьми, — добивает он.
Я согласна на машину. Цепляюсь обеими руками за салонную рукоятку, молясь, чтобы она не отвалилась под моим весом, и поджимаю ноги. Такого я еще не переживала. Лучше пробежаться с сорока килограммами на спине в горку, чем сидеть в таком напряжении, боясь, что вывалишься прямо на дорогу и тебя задавит собственная же машина.
Что за люди ездят на таком?— Давно ты служишь? — спрашиваю я, чтобы отвлечься и хоть как-то нарушить напряженную тишину.
— Зачем тебе компьютер? — игнорирует Сава мой вопрос.
— Просто хотела узнать, что говорят в новостях, — выдаю первое пришедшее на ум.
— Малышка, — ненавижу, когда он меня так называет, — давай договоримся не врать друг другу. От этого зависит наша жизнь, — он снова бросает на меня косой взгляд, но в этот раз более долгий. — Я на твоей стороне.
— Я в этом пока не уверена, — вырывается у меня.
— Иначе стал бы я рисковать своей жизнью? — спрашивает он, будто это должно все объяснить.
— А действительно, — цепляюсь я за его слова, — почему ты мне помогаешь? Зачем рискуешь?
— Виктор поручил твою безопасность мне, — выдает он, и я закатываю глаза.
— Как предсказуемо.
— Что именно?
— Твоя великая жертвенность. Я прекрасно знаю, какого ты обо мне мнения.
— И какого же я о тебе мнения? — перебивает он меня.
— Ты считаешь, что я обуза, — выдаю возмущенно, хоть и не собиралась этого говорить.
Почему, когда он рядом, я начинаю вести себя как полная дура?
— Потому что ты и есть обуза.
Слезы наворачиваются на глаза, и я отворачиваю голову, чтобы он не увидел, насколько сильно меня ранили его слова.
— Останови машину, — требую я, хоть и понимаю, что это неразумно. Но здесь и сейчас во мне кричит обида. — Останови, и я освобожу тебя от своего присутствия.
— Прекрати нести чушь, — выговаривает он мне, как неразумному ребенку.
— Останови, — кричу я, и мне плевать, что именно так я себя и веду.
— Хватить истерить, — орет Сава, — посмотри на себя, чего ты так взбеленилась?! Ведешь себя неуравновешенно и удивляешься, что говорю тебе правду?
Он прав, и я сжимаю зубы, как и кулаки. Дышу, пытаясь взять себя в руки. В нос забивается его запах. Сигареты и натуральная кожа вместе с каким-то странным, но таким притягательным ароматом мускуса.
— Любишь говорить правду? — выдавливаю сквозь зубы. — Тогда скажи-ка мне, какого черта тебе хочется залезть ко мне в трусы?
Он на секунду впивается в меня взглядом, но потом противная усмешка расползается у него на губах.
— Я не хочу в них залезть, — отвечает мне этот обманщик, — хочу их с тебя стащить и добраться до того, что под ними, Малышка.
— Зачем? — решаю не отступать.
Думает снова смутить меня своими пошлыми разговорами? Не выйдет.
— Мы почти приехали, и я с удовольствием тебе покажу зачем, — угрожает Сава.
— Ничего ты мне не покажешь, — отрезаю. — У тебя скудный словарный запас, и ты не можешь ответить на простой вопрос?
— Я хочу тебя трахнуть, — говорит он, поглядывая на меня как на дуру.
Впрочем, именно она я и есть.
— Зачем? — снова повторяю я.
— А зачем люди хотят заниматься сексом? — спрашивает уже он у меня, снова ехидно улыбаясь.
— Не знаю, ты ответь, — качаю головой.
Я ведь действительно не понимаю.
— Ты девственница? — шокировано.
— Почему ты отвечаешь вопросом на вопрос? — возмущаюсь я.
— Просто скажи мне, наконец, — орет Сава.
— Не твое дело, — повышаю я голос в ответ. — Почему тебя это так интересует? Хотя, знаешь, можешь не отвечать, я уже получила свой ответ.
— Что ты там получила? — возмущается он.
Тут за окном я замечаю, что мы едем по какому-то глухому лесу. Ничего, кроме леса. Огромные деревья поднимаются над нами так высоко, что неба не видно.
— Где мы? — спрашиваю шокировано, перебивая его. — Не знала, что у нас есть такие места.
— Мы почти приехали, — снова игнорирует мой вопрос.
Но, прежде чем успеваю возмутиться, вижу вдалеке гору со снежной вершиной и тоненькую нитку горной реки, что вьётся и извивается по долине.
— Ого, — только и успеваю сказать, когда машина останавливается.
Вылезаю из машины и перевожу восхищенный взгляд на Саву.
— Рад, что тебе нравится, ведь именно здесь мы собираемся отсидеться, — говорит он.
— Ты же шутишь, да? Мы что, в лесу будем жить? Ты про это говорил, как про деревню? – вопросы сыплются из меня, как из рога изобилия.
— Глаза разуй, — бросает он, вытаскивая из машины наши рюкзаки и кидая их мне под ноги.
Пока я их поднимала, он уже отъехал на этой рухляди куда-то в лес. За густой зеленью не видно куда, но, судя по звуку, не так далеко.
Хотя эта консервная банка тарахтит так, что даже за этой горой небось слышно.
Оглядываюсь, следуя его грубому указанию, и натыкаюсь взглядом на… господи, только не это.

Глава 9

Сава
— Что, уже заценила? — усмехаюсь, наблюдая за ее реакцией. Если бы взглядом можно было убить, то я бы уже лежал бездыханный.
— Это же… сарай, — наконец выдавливает она из себя.
— Не преувеличивай, — улыбаюсь как дурак.
— Так я еще приуменьшила, — возмущается она.
Забираю у нее сумки и направляюсь, как она мягко выразилась, к «сараю».
Малышка, конечно, права. Здесь всего четыре стены и потолок, вместо пола утоптанная земля. Это она еще не знает, что здесь и света нет, а вода — в колодце, что за этим строением.
Кира идет за мной несмелыми шагами.
— Нет, — возражает, как только переступает порог, — нет, нет. Это место не подходит.
Оглядываюсь на нее и понимаю, что причиной такой реакции стала кровать, от которой она не может оторвать взгляд. Да и не кровать то вовсе, а дверь, поставленная на опоры из кирпичей. Матрас на ней из старых вещей собранный. Но думается мне, что не качество матраса на ее реакцию повлияло, а то, что она узкая и, кроме нее, здесь лечь негде. Здесь вообще, кроме этой самодельной кровати, маленького стола, одного стула и железного стеллажа с вещами, ничего нет. Если не считать по мелочи, типа табуретки.
— Я уверен, здесь нас точно искать не станут, — озвучиваю я плюс, усмехаясь в ответ на ее реакцию.
Малышка резко разворачивается и несётся к выходу.
— Черт, — бросаюсь за ней. Я, конечно, предполагал, что она будет возмущена, но не знал, что настолько.
Перехватываю ее за талию и поднимаю, лишая возможности двигаться. Кира, как всегда, пытается меня достать, но я ей этого не позволяю.
— Это сейчас лучшее место для нас, — пытаюсь до нее донести. — Здесь на многие мили никого нет, и это последнее место, где нас будут искать. Тем более о нем никто не знает.
— Здесь невозможно жить, — не слушает она. — Здесь ничего нет.
— Поэтому-то это и идеальное место, — настаиваю я. — Просто переждем здесь пару дней и посмотрим, что там дальше будет.
— Я не хочу, — шепчет она, слышу слезы в ее голосе.
Опускаю ее и поворачиваю лицом к себе. Малышка отводит взгляд, но я настойчиво заставляю ее посмотреть на меня.
Товарный поезд врезается в грудь. Огромные озера, наполненные слезами.
— Все будет хорошо, — пытаюсь ее успокоить, — тебе не о чем волноваться.
— Как же не о чем, — ехидно выдает она, а глазки сверкают яростью, — всю дорогу мне угрожал и пошлостями сыпал. Привез в дремучий лес в лачугу, где меня никто не найдет, и я должна спокойно все принять?
— Я не угрожал, — только и могу выдавить.
— Нет, конечно, — снова ехидничает она, но за всей этой бравадой теперь я вижу, что Малышка не на шутку напугана.
Хватаю ее за подбородок и приближаю к ней свое лицо.
— Я никому не позволю причинить тебе вред, — говорю четко, чтобы поняла и приняла.
— Я тебе не верю, — шепчет она. — Кто защитит меня от тебя?
Замираю. Так это она меня так испугалась?
Дожил, напугал женщину тем, что ее хочу!
Такого со мной никогда еще не случалось.
— Если только это тебя пугает, то зря, — сообщаю. — Я не насильник, — злость прорывается в голосе. Нет, ну что она там себе надумала, в самом деле? — Я, так сказать, сторонник добровольных отношений.
— А мне так не показалось, — задирает она подбородок.
За ее сексуальным телом я и не заметил, что она совсем еще девчонка.
— Малышка, я не буду повторять это вновь, но если ты и будешь подо мной, то только потому, что сама ко мне придешь, — чеканю я уверенно.
Как же она меня злит сейчас.
Отпускаю ее и делаю шаг назад. Смотрит на меня так, будто я сейчас на нее нападу и съем. Именно это мне и хотелось сделать, но я не настолько конченый, чтобы идти напролом и пугать ее еще больше.
А вот соблазнить… Окидываю ее взглядом. Пожалуй, именно так я и поступлю.
Посмотрим, на сколько ее хватит?
Но вначале нужно раскрыть ей свой обман и наконец дойти до цели нашего путешествия.
— Заберем рюкзаки, прежде чем двинемся, — бросаю я, поворачиваясь к ней спиной, — они нам еще понадобятся. И, девочка, в лесу водятся волки, так что не самая умная идея — бежать туда сломя голову.
Слышу через секунду, что она таки направилась за мной.
Вот чертовка. Но не глупая.
Выхожу из землянки с рюкзаками, но, вопреки своим словам, не отдаю ей ничего. Проигнорировав ее протянутые руки, шагаю мимо нее в лес.
— Мы не к машине? — догоняет меня ее голос.
— Мы идем туда, куда направлялись, — бросаю за спину и слышу, как она замирает, но не останавливаюсь.
— Кира, волки, — напоминаю я и слышу, как она снова начинает движение.
Идем дальше в тишине.
Хочу увидеть лицо Малышки, когда она увидит дом, поэтому резко оборачиваюсь.
Кира идет, опустив голову и глядя себе под ноги, но вот она поднимает взгляд и застывает с открытым ртом.
Да, именно это я и хотел увидеть.Этот дом принадлежит одному отставному полковнику. Мне довелось с ним познакомиться на похоронах его сына, тот был убит во время одного секретного задания. Я не был знаком с ними обоими, но не смог не остановиться и не принести соболезнования. Спустя несколько дней он мне позвонил. Мы встретились, разговорились, подружились.
Для меня до сих пор остается тайной, почему он тогда связался со мной. Но теплые отношения мы с ним сохраняем до сих пор.
Дом Игорь построил из прихоти, как он говорит. Но по мне такое просто так не строят.
— Наверное, не толкни меня судьба и не стань я военным, стал бы строителем, — смеялся Мартынов, когда я точно с таким же выражением лица наблюдал за тем, что стояло посреди непроходимой чащи. Домом это назвать тогда язык не поворачивался.
Прямо на склоне, у подножия горы, между двумя громадными валунами, которые служили ему стенами, был построен дом. Точнее, он просто был вписан между ними. Из-за того, что построен он был из таких же валунов, но поменьше, его практически невозможно было обнаружить, если не знать, где искать. А сверху из-за травяной крыши казалось, что местность вообще не тронута людьми. Вся эта территория принадлежала Мартынову, и он охранял эту гору и лес, как заповедник.
— Люди глупы и алчны, — говорил он, печально наблюдая за огнем, — уничтожают все вокруг себя, думая, что смогут построить лучше. Но все, что они могут, — это разрушать. К счастью, или к несчастью, мы не все такие.
— Что это? — шокированный голос Киры заставляет отбросить воспоминания и снова к ней обернуться.
— Это наш конечный пункт, — сообщаю я. — Пойдем, рассмотришь все поближе, — усмехаюсь я на то, как она, не глядя под ноги, спотыкается. Успеваю ее поймать до того, как Малышка упадет.
— Осторожно, здесь крутой склон, — предупреждаю я ее.
Она не спешит освободиться, чем я и пользуюсь, прижимая ее к себе.
Мое тело слишком остро на нее реагирует. Несколько невинных касаний — и я уже готов на стенку лезть от желания ее поцеловать.
Пытаюсь отвлечься созерцанием родных мест.
Как же давно я здесь не был. Знаю, что, будь Игорь дома, встретил бы нас еще у сторожки, где я чуть не довел до истерики Малышку. Но его нет, и это значит, что он уехал по «делам», как он объясняет свое отсутствие.
Я прекрасно понимаю, что он не на рыбалку ездит, но не расспрашиваю его ни о чем. Сам расскажет, если захочет.
Дом не запирается, так что вхожу спокойно и открываю шторы, чтобы впустить немного света.
Малышка стоит у порога, рассматривая стены и купол. Здесь два уровня: на первом этаже гостиная и кухня, на втором две спальни.
Это, на мой взгляд, просто идеальное место, чтобы скрыться от лишних глаз, если появилась необходимость.
— Господи, какая красота, — шепчет Кира себе под нос. Кажется, даже не понимая этого.
— Как быстро меняется реакция человека на одни и те же условия, если немного облагородить вид, — делаю я замечание. Она резко оборачивается ко мне, не понимая, к чему это я. — Здесь все то же, что и в сторожке, — поясняю я, — нет воды, света и интернета, и все те же два на два, но этим местом ты восхищаешься, а от того убегала в истерике, — усмехаюсь.
— Если ты намекаешь на то, что я недалекая, то да, в связи с последними событиями, могу с тобой согласиться, — зло чеканит она, разворачиваясь к выходу. — Только такая могла тебе довериться, — бурчит она себе под нос.
Зачем я так сказал? Почему мне так хочется ее задеть? Эта девушка просто выводит меня из себя.
— Я вовсе не это имел в виду, — кричу ей вслед и понимаю, что она не остановится. Догоняю ее. — Ты куда?
— Подальше отсюда, — бросает она, продолжая идти.
— Я же предупреждал, что в лесу волки, — напоминаю я.
— За все время нашего пути нам никто не встретился, — отвечает она, бросая на меня злой взгляд, так как я не отстаю от нее ни на шаг, — так что я рискну.
— Мы шли днем, а сейчас вечер, — указываю я ей на очевидные вещи, — они только выходят на охоту. Ты не успеешь дойти до сторожки.
— Тебе-то что? — спрашивать она, уже по-настоящему меня зля.
— Так, хватит, — бросаю я, прежде чем встать у нее на пути, и тут же приседаю, из-за чего она по инерции, конечно же, спотыкается об меня и наклоняется, пытаясь удержать баланс и не свалиться. Поднимаюсь уже с ней на плече.
В первые секунды она не сопротивляется, но вот потом, как дикая кошка, попавшая в капкан, начинает дергаться и шипеть. Еле удерживаю ее на плече. Ощущаю, как ее ногти впиваются в мою спину. Шлепаю по ее шикарной заднице, чтобы неповадно было.
— Запомни, Малышка, ты метишь меня, значит, я мечу тебя в ответ, — поглаживаю ее мягкую попку. Отчего она замирает.
— Меня тошнит, — предупреждает она, но я в это не особо верю, потому как слишком яростно звучит ее голос. Да и мы уже дошли.
— Не заставляй меня запирать тебя в подвале, — угрожаю я, поставив ее на пол и заглядывая в ее красное личико.
— Ты всегда используешь силу, если не можешь победить словами? — спрашивает она, пытаясь выровнять дыхание.
— Всегда, — смеюсь над ее усилиями.
— Мужлан.
— Глупышка, — губы растягиваются в улыбке. — Что бы там ни было, не самая лучшая идея — бежать на ночь глядя, — перехожу на серьезный лад. — Здесь быстро темнеет, так что нужно приготовиться. А то останемся в темноте без тепла и света.
— Ты серьезно говорил насчет отсутствия электричества? — кажется, она посчитала, что я ее просто пугаю.
— Шутил, конечно, — смеюсь. — Найдешь выключатель — врубай, — открываю дверь, — а я пока дрова натаскаю и керосин притащу.
— Зачем дрова, лето на дворе? — спрашивает Кира, следуя за мной.
— Ты удивишься, как здесь по ночам холодно. Тут тебе не город.
Мы как раз дошли до землянки, которую, как и дом, просто так не обнаружишь, судя по тому, как Кира прошла мимо нее, не заметив.
— Вот тут, — привлекаю я ее внимание.
Она оглядывается, и снова у нее на лице то самое шокированное выражение.
— Кому принадлежит этот дом? — спрашивает Кира, пока я вытаскиваю все необходимое.
— Почему ты думаешь, что он не мой? — удивляюсь уже я.
— Потому что хозяин такого места мне точно будет симпатичен, — отрезает она, задирая свой подбородок. — В отличие от тебя.
Уверен, что и она Игорю понравится. Он уж точно оценит ее норовистый характер.
Почему от этого предположения у меня в груди печет, настроение портится и садануть хочется во что-нибудь со всей силы? Желательно в лицо. И я знаю в чье.
Я, кажется, сошел с ума.

Глава 10

Кира
Господи, как же мне понравился этот дом!
Даже то, что в нем нет света, меня не испугало.
Такое чудо природы. Как можно было придумать что-либо подобное? Уму непостижимо.
Я видела, что Сава наслаждается моим шокированным видом, специально все так подстроил. Чего стоило только то, что он угрожал, будто мы в том сарайчике жить будем. До сих пор мурашки по спине. Но я не могу скрыть свои эмоции. Дом просто обалденный.
Конечно, он утрировал, что тут ничего нет. Вода тут была, потому что на кухне я заметила мойку со смесителем. Не думаю что она для крастоты.
— Зачем мойка без воды? — спросила я, когда он начал разводить огонь.
О камине нужно сказать отдельно, потому как ничего подобного я в жизни не видела. Вроде старая печка, но с современным декором. А когда в нем весело заплясал огонь, без дыма и гари, я перевела взгляд на Саву и приподняла брови в ожидании его ответа.
— Тут сложная система отопления, дым идет по трубам под пол, — объяснил он.
— А вода? — напомнила я, садясь у огня. В желудке заурчало. Кроме печенек в машине, мы так ничего и не поели.
— Вода тут в основном дождевая, — усмехается он, поднимаясь. — Так что если экономить, то можно и искупаться. Сейчас нужно поесть, пока не стемнело.
— А свет? — продолжаю настаивать.
— Свет только от свечек, которых, к сожалению, нет, и с помощью вот этого, — он указал на то, что принес из той землянки в лесу.
Что-то похожее на железную банку, снизу толстую, сверху зауженную и с торчащим изнутри черным язычком. Сверху этот язычок закрывал стеклянный вытянутый колпак.
— Это керосиновая лампа, и, судя по твоему лицу, ты о таком не слышала, — смеется Сава.
— Конечно слышала, — возражаю я, не желая признавать свое незнание, — просто впервые вижу такую модель.
— Разнообразием моделей они не отличаются, — его смех становится громче, раздражая меня. Ну и где я должна была с таким столкнуться?
— Не вижу ничего смешного, — отрезаю, поднимаясь. Невыносимый тип. Только и знает, что издеваться и подкалывать. Да с таким серьезным лицом, что не поймешь, шутит он или нет.
— Подожди, я там из запасов Игоря вытащил банку тушёнки и пару картох, — привлекает он снова мое внимание, — сейчас суп сварганим.
Представила себе эту бурду и передёрнулась.
— Чего ты носик свой морщишь? — смеется он опять.— Ты же еще не пробовала.
— Просто представила, — возмущаюсь я. — И прекрати надо мной издеваться.
— Насчет моей готовки ты не права, — качает он головой, — будет вкусно, обещаю, — он облизывается слишком сексуально, на мой взгляд, так что мне хочется его стукнуть. — А что касается второго, то уж прости, но ты сама прям напрашиваешься.
Не отвечаю этому хаму, поднимаюсь и иду к своему рюкзаку.
— Я лучше приведу себя в порядок, чем продолжу тебя тут развлекать, — шиплю себе под нос и поднимаюсь наверх.
Осматриваю комнаты. Первая явно хозяйская, ничего лишнего, только кровать и тумбочка. Две двери. Заглядываю внутрь. Первая — маленькая гардеробная, вторая — ванная. И судя по тому, что во второй спальне я обнаруживаю такую же чашу, как и в хозяйской ванной, купаться здесь принято в деревянном чане. Вторая спальня практически ничем не отличается от первой, просто здесь в гардеробной нет вещей. Зато есть полотенце. Выдохнув с облегчением, привожу себя в порядок. Не рискую залезть в чашу, потому как просто не могу разобраться, как тут все работает. Поэтому, набрав немного прохладной воды в небольшую чашку, что стоит здесь же, моюсь. Холодно. Через минуту зубы начинают стучать. Так что я, быстро обтеревшись, переодеваюсь. От голода начинает мутить.
Подумав, накидываю свитер, который почему-то умудрилась засунуть в рюкзак. Утопаю в нем, как в мешке, но делать нечего, и я, закатывая рукава, иду вниз. Ароматный запах еды разносится по дому. Сава был прав, к тому моменту, как я управилась со своими делами, уже так стемнело, что я не могла увидеть, куда ступаю. Пришлось прощупывать все руками и ногами, чтобы не свалиться и не свернуть себе шею.
В тот момент, когда я в очередной раз протянула руку, пытаясь нащупать стену, наткнулась ладонью на что-то теплое. На секунду мне захотелось прижаться к этому теплу, чисто по-человечески, но я тут же себя одернула.
— Тебя долго не было, — почему-то шепотом говорит Сава.
— Я купалась, — выдаю я, стуча зубами.
— Ты что, сдурела? — тут же громко возмущается он, и я чувствую, как взлетаю и оказываюсь у него на руках. — Кто в это время суток купается?
Мы спускаемся вниз так быстро, что мне кажется, мы летим.
И как только он может что-то видеть в этой кромешной тьме?
В один миг меня закутывают в огромное, пахнущее шерстью одеяло и сажают у камина. Здесь уже можно разглядеть хоть что-то.
— Пей, — приказывает он, всучив мне в руки деревянную чашку с ручкой-мишуткой, которую я рассматриваю, пока грею руки. Только сейчас я понимаю, насколько действительно замерзла.
На удивление запах соответствует вкусу. Зажмурив глаза, наслаждаюсь непонятной бурдой, приготовленной Савой, и теплом огня.
Мне кажется или здесь пол теплее? Тут я вспомнила, что он говорил что-то про отопление.
— Ну как тебе? — спрашивает Сава, садясь напротив с такой же чашкой, но, в отличие от меня, он не укутан по самый нос в одеяло.
— Съедобно, — хитрю я.
— Да ладно, поэтому ты уже все вылакала? — смеется этот негодник.
Перевожу взгляд на чашку — и правда все выпила.
— Давай еще налью «съедобного», — протягивает он руку.
От тепла меня немного разморило, и я расслабилась.
— Так и где он? — спрашиваю я. — Хозяин дома, - уточняю увидев недовольное лицо Савы.
— Уехал по делам, — отвечает он, нехотя.
— И кто он? — продолжаю спрашивать.
— Тебе зачем? — майор окидывает меня недовольным взглядом.
— Ну, хотелось бы знать, в чей именно дом я ввалилась по твоей милости, — удивляюсь я его реакции.
— Ему ни холодно ни жарко от того, что ты тут погостишь вместе со мной, — отрезает он. Грубиян.

Глава 11

Сава
Малышка права.
Я это понимаю, но пересилить себя и все рассказать не могу. Я никогда не делился всем планом даже с ребятами. Он у меня в голове. Я отдаю приказ — парни выполняют. Все.
Интуиция говорит, что она не просто так желает вернуться в город. И получить доступ в сеть ей тоже хочется неспроста. И генерал ее не зря спрятал. Хотел уберечь.

И конечно, я все про нее раскопал. Она и не внучка ему вовсе. Из-за чего возникает другой вопрос, а что их вообще связывает и почему он о ней так печется? Здесь определенно есть что-то большее. Я это чувствую.
— Я постараюсь, — отвечаю ей, но облегчения на ее лице от моих слов не вижу. Не верит. — Начнем с того, что это дом моего старого друга, его зовут Игорь, — вижу проблеск интереса в ее глазах. Сажусь, показывая, что можно расслабиться. — Не знаю, где он сейчас, — говорю я правду. — Он редко так пропадает, но иногда бывает.
Малышка тоже опускается рядом. Сейчас на полу теплее, чем на диване.
— А чем он занимается? — спрашивает она, снова кутаясь в одеяло.
— Я не знаю, — отвечаю я и понимаю, что как бы странно это ни звучало, но это правда. Никогда об этом не задумывался. Просто он мой друг, и этого всегда было достаточно. — Знаю, что он отставной офицер. Ушел, когда его сына убили.
— Господи, — шепчет Кира, прикрывая рот ладошкой. — И давно?
— Лет восемь назад, — вспоминаю я. — Мы как раз на похоронах и познакомились. Он говорил, что строит дом, но показал мне его недавно, — сообщаю я, чтобы сменить тему. — У меня было точно такое же выражение лица, как и у тебя, — усмехаюсь я своим воспоминаниям.
— Думаю, что и розыгрыш с сараем тоже не новый, — качает Малышка головой и улыбается.
— О-о-о, — тяну я, — я все же был чуть более сдержан, — смеюсь, но вижу, что Кира отводит взгляд. — Прости, я не хотел тебя там обидеть, — признаюсь я, — просто ляпнул не подумав.
— Игорь тебе так же сделал? — она будто подглядела.
— Ага, — уже я отвожу взгляд. Потому что стыдно.
— Жестоко, — она не обвиняет, просто констатирует факт. — Что мы будем дальше делать?
— Это будет зависеть от того, что именно ты мне расскажешь, — пробую я.
Кира минуту смотрит на меня внимательным взглядом.
— Сейчас я хочу лечь спать, — разочаровывает она меня. — День был трудным и долгим. А потому спокойной ночи.
Она поднимается и ложится на диван. Он широкий и удобный, Игорь сам частенько зимой ночует на нем.
Я не соврал ей. Несмотря на то, что подкинул торфяных шайб в печку, тепло исчезнет под утро и станет очень холодно. Единственный минус этого дома заключается именно в этом. Он вроде бы должен прогреваться и держать тепло, но не тут-то было. Возможно, это из-за того, что он расположен прямо у подножия. Игорь все пытается понять и решить эту проблему.
— Спокойной ночи, — отвечаю, ложась на полу. Он будет дольше сохранять тепло, так что к тому моменту, как я проснусь, не успею окоченеть, а вот насчет нее не уверен. Но сказать об этом ей сейчас не вариант, она подумает, что я хочу воспользоваться положением. И отчасти будет права.
Все-таки она устала, я вижу это по кругам под ее глазками и осунувшемуся личику. Кира, без сомнения, молодец. Не каждая так смогла бы: без единого возмущения, не считая некоторых моментов, но там я сам приложил для этого немало усилий, пережить покушение и всю эту дорогу не роптать и не быть обузой. Следовать, хоть и не всегда, указаниям. Благодаря этому мы смогли уйти быстрее, чем преследователи опомнились.
Мне приходилось спасать людей из более легких условий, и мне есть с чем сравнить. Некоторые из спасаемых иногда, казалось, сами просто напрашивались на пулю. Так что я действительно восхищался Малышкой, хоть этого ей и не сказал.
Она долго ворочалась, не давая мне расслабиться. Потому как мое тело реагировало на любые ее телодвижения. Но в конце концов тихо засопела. Принес ей дополнительное одеяло, укрыл и сам улегся поудобней.
Да, ночь будет длинной.
«Рано же она замерзла», — усмехнулся я, услышав, как застучали от холода ее зубы.
Добавил в огонь еще пару шайб и перенес спящую, но очень замерзшую девушку на свое место, поближе к печке. Обнял и укрыл нас обоих всем, чем смог. Ощутив ее ледяные ладошки на коже, понял, что не смогу так долго выдержать, и перевернул ее спиной к себе. Но не учел, что ее попка будет ерзать в поисках тепла прямо по моему члену, показывая мне одновременно и рай, и ад на земле.
В такой ситуации говорить о сне не приходилось.
Спеленал ее в своих объятьях, заставляя замереть и прекратить свои метания. Наконец, когда она согрелась и расслабилась, я смог немного выдохнуть. Но от напряжения в собственном теле только и оставалось, что в каменный потолок пялиться.
И как только смог уснуть?
Меня разбудила ее попытка выбраться из моих объятий, в которых я инстинктивно продолжал ее держать.
Открыл глаза, но тут же закрыл их обратно. Посмотрим, что она будет делать?
Да это подло. Но то, что она заставила меня пережить этой ночью, практически ничем не отличается, хоть она и спала в это время.
Кира вертела своей юркой попкой, снова заставляя меня ее желать, а сейчас к тому же еще и утро, так что понятно, на что именно Малышка напоролась своей сексуальной задницей.
Чуть не рассмеялся в голос, когда она в первый раз застыла, ощутив прикосновение моего члена.
Проклиная все на свете, особенно «озабоченного козла», она, как змея, пыталась вывернуться из моих объятий.
Не желая расставаться с такой желанной подушкой, я закинул на нее ногу, подтаскивая ее еще ближе к себе.
Дыхание Малышки прервалось, и она на целую минуту замерла в моих руках. Ощутив дрожь ее тела, непроизвольно сжал руки сильнее.
Как бы она ни артачилась и ни отрицала очевидное, я ее волную.
Захотелось улыбнуться от этой мысли.
Еще немного, и я ее точно подомну под себя и не отпущу, пока не получу желаемое.— Сава, — позвала она очень тихо, когда поняла, что не сможет сама освободиться.
— М-м, — мычу в ответ, продолжая обнимать ее.
— Отпусти, пожалуйста, — просит так мило, едва сдерживая гнев.
— Мне и так нравится, — подтаскиваю девчонку ближе, вдыхая аромат ее кожи.
— А мне нет, — шепот.
— Врушка, — пресекаю ее новую попытку удрать.
— Отпусти, — несмотря на просьбу, она не двигается.
Начни она сейчас сопротивляться, я бы точно не сдержался. Обхватываю ее затылок, заставляя запрокинуть голову и встретиться со мной глазами. В глазах испуг, но и желание тоже.
Малышка, тебе точно не сбежать.
Накрываю ее губы своими. Она не отвечает, как и в прошлый раз, но и не отталкивает. Будто прислушивается к своим ощущениям.
Нежно провожу по ее нижней губе и слегка прикусываю ее. Тихий вздох становится для меня сигналом для продолжения. Поцелуй становится жарче. Наше дыхание сбивается, и ритм сердца все быстрее и громче. Кира все так же не отвечает, только позволяет ее целовать.
Желание получить от нее реакцию становится практически невыносимым.
Только ощутив ее упирающиеся мне в грудь ладошки, понимаю, что практически навалился на нее сверху.
— Не надо, — отворачивает она лицо, но я все равно заставляю ее посмотреть на меня. Не могу отодвинуться от нее и продолжаю соприкасаться с ней лбами. Наше дыхание смешивается и согревает нас.
— Почему? — спрашиваю и жду ответа, практически не дыша. Малышка, без сомнения, меня хочет, но тогда зачем сопротивляться?
Она не отвечает, только снова легонько толкает в грудь.
— Я знаю, что ты тоже хочешь, — шепчу ей. — Реагируешь на меня как никто, но почему-то это отрицаешь, — не понимаю я. — К чему все эти игры? Если мы заранее знаем, чем все кончится?
Ее толчки становятся сильнее.
— Ничем не кончится, — выдыхает она. — Отпусти.
— Мы можем перешагнуть все эти ненужные разговоры и ломку на пустом месте, — уговариваю я. — Я знаю, кто ты, ты знаешь, кто я. Мы можем наслаждаться друг другом, пока хотим, — разъясняю я все плюсы. — Так к чему все эти танцы с бубном у костра? Зачем строить из себя тех, кем мы не являемся?
Секунда. Вот я ее обнимаю и сжимаю в объятиях, а вот я лежу на спине и ошарашенно смотрю в потолок. Боль, идущая от копчика к голове, не дает возможности вздохнуть.
Она меня перекинула?! Она? Меня?!
Взваливаюсь на бок и нахожу ее напряженную фигурку взглядом.
— Ты знаешь, кто я? — Малышка в ярости. Теперь понятно, как ей удалось провернуть этот прием со мной. — Строить из себя того, кем не являюсь? — хорошо, что взглядом нельзя убить. — Ты не знаешь меня, — чеканит она, носясь из стороны в сторону, продолжая окидывать меня яростным взглядом. — Ничего не знаешь! Наслаждаться, пока можем? Что ты там себе напридумал? Никаких наслаждаться. Если это цена твоей защиты, то, запомни, мне она не нужна, — она тыкает в мою сторону своим тонким пальчиком. — Я не настолько себя не уважаю, чтобы «наслаждаться, пока могу» с каждым встречным, — ехидно выдает Кира.
Я хотел встать и показать, что именно я имел в виду, этой строптивице, когда заметил, что ее глаза влажно заблестели, хоть она и пыталась это скрыть.
— Еще раз повторяю для особо одаренных, — зато голос резкий, — не смей ко мне больше прикасаться.
Кира разворачивается и уходит наверх, в то время как я изумленно пялюсь в потолок и остаюсь лежать на полу.
Что это только что сейчас было?
С чего она так взвилась? Я же всего-то предложил наслаждаться жизнью, пока можем. И причем тут уважение к себе?
Прокрутив в голове наш разговор снова, понял одно: я ее нехило так задел. Но чем — так и не понял. Поднялся и направился в ванную.
Холодная вода немного остудила мое желание, и я наконец смог начать думать.
Что-то произошло с ней в прошлом, наконец осознал я.
Что-то, что напугало ее настолько, что Малышка до сих пор трясется в страхе.
Решаю вскрыть эту рану, пока не поздно.
Зачем мне это надо? Не знаю. Не хочу об этом размышлять. Просто хочу понять, и все.
Поднимаюсь наверх и замираю у двери в спальню. Кира стоит топлес. Меня при виде ее мягких округлостей перемыкает. Забываю, зачем сюда шел, о чем хотел с ней поговорить. Хочу только одного: чтобы она опустила руки и повернулась ко мне лицом, позволяя вдоволь насладиться прекрасным видом.
— Ой, — дверь с громким хлопком закрывается у меня перед носом. И когда только успел подойти так близко?
Громкий звук что-то во мне ломает, будто преграда упала или стена. Да и пофиг на это. Толкаю дверь и застаю ее уже застегивающей рубашку на груди.
— Тебе не говорили, что подсматривать не…
Не даю ей закончить.
В этот раз я заставлю ее откликнуться на мой зов.
Какая же эта бестия вкусная!