Малышка его мечты

Глава 1

Михаил

— Ты всерьёз решил обзавестись семьёй? — Майкл Трейси поднял на друга удивлённый взгляд. — Опомнись, тебе даже тридцати нет, целая жизнь впереди. К чему это вдруг?

— Я так решил, — сообщил Михаил и небрежным жестом провел по густым волосам оттенка воронова крыла. Он смотрел на друга, но, кажется, находился совсем в другом месте и в другом времени. — Было бы неплохо обзавестись наследником до того, как из меня песок посыплется.

Так он сказал Майклу. На самом деле были другие, более глубокие причины для подобного решения, но о них Михаил умолчал.

 Майкл рассмеялся. Глядя на Михаила, сложно было представить его дряхлым. Казалось, этот рослый крепкий мужчина в строгом костюме, не скрывавшем, впрочем, его атлетического сложения, вообще не подвержен действию времени. Он был словно вытесан из гранита, такой же твёрдый, крепкий и непробиваемый. Правда, впечатление немного портили шрамы на лице — те самые следы от ожогов, о которых друзья предпочитали не напоминать Михаилу. Враги же и вовсе боялись смотреть ему в лицо.

 — И ты уже выбрал кандидатку? — уточнил Майкл. Подмигнул и, все ещё не веря другу, потянулся к бутылке виски, чтобы вновь наполнить бокал. Давненько они вот так не собирались вечером, в неофициально обстановке, и не обсуждали что-то личное.

— Неужели прелести Стеллы увлекли тебя настолько, что ты решил застолбить их насовсем? — добавил Майкл, пригубив крепкий напиток.

 — Я так похож на идиота? — Настал черёд Михаила рассмеяться. — Стелла хороша и горячая в постели, но для брака этого слишком мало. К тому же, я прекрасно осведомлён о её похождениях. В том числе тех, что были на прошлом уик-энде

 Михаил пристально посмотрел на друга, и тот закашлялся, поперхнувшись виски.

 — Я не в обиде. Друзья же должны делиться, — сообщил Михаил и похлопал Майкла по спине. — Если бы я отправился в другой город с твоей секретаршей, то тоже не упустил случая трахнуть её. Ну а для женитьбы я предпочёл бы девственницу с покладистым характером и приятной внешностью.

 Майкл воззрился на друга так, словно увидел призрака:

— Вот что значит ― иметь в роду русских дворян. Голубая кровь взыграла? И где, интересно, ты возьмёшь в наше время девственницу, да ещё и с хорошей внешностью? Похитишь из детского сада? Только там можно найти девушку, достойную твоего внимания. Правда, придётся подождать десяток лет, прежде чем она войдёт в брачный возраст.

 Майкл хохотал в голос — шутка показалась ему очень удачной. Бокал в его руке дрогнул, выплеснув часть содержимого на светлые брюки.

 — Дьявол! — выругался Майкл. Промокнул пятно салфеткой, но это нисколько не спасло ситуацию. Алкоголь впитался намертво. — Лайла будет в ярости, она только вчера подарила мне этот чёртов костюм.

— Вот поэтому я и не женюсь на дочках магнатов, хотя мог бы, — сообщил Михаил. — Глядя на вас с Лайлой, вообще отпадает желание вступать в брак. Уж лучше завести крокодила, так куда безопаснее.

 Майкл покивал и досадливо покосился на пятно, очертаниями напоминавшее штат Айдахо. Это же надо: иметь многомиллионные доходы, но при этом отчитываться перед женой за испорченную одежду.

 — Так что насчёт девственницы? — спросил он, желая поскорее сменить тему.

 — Там, где я вырос, имеется такая, — задумчиво произнёс Михаил и словно невзначай коснулся самого глубокого шрама на лице.

Сколько раз ему предлагали пластику, советовали лучших хирургов. Но он не соглашался, предпочитая помнить. Прежде всего то, что нельзя доверять людям. Даже тем, кто раньше казался близким. Им в особенности.

— Ей сейчас... — он задумался. — Должно быть, двадцать четыре. Или около того.

— Любовь юности? — предположил Майкл.

— Я похож на человека, который верит в чувства? — Михаил иронично изогнул густую темную бровь.

 — А с чего ты решил, что она девственница? Ты так хорошо её знаешь, что уверен, будто она осталась нетронутой до двадцати четырёх лет? У неё не в порядке с головой или ещё с чем-то?

— Я хорошо знал её батюшку. Он держал дочерей в ежовых рукавицах, как это говорят у нас. Так что нравственность Лизы вне конкуренции.

— Батюшку?! Слово-то какое... старинное. Постой, ты сказал ― дочек?

— Да, у Лизы есть младшая сестра, если не ошибаюсь. И отец священник — поверь, такого фанатика ещё поискать. Он соседский детей всех достал своими проповедями, а с дочек и вовсе спрос был особый. Так что мой брак станет своего рода сделкой: я спасу Лизу от домашнего рабства, а она обеспечит мне репутацию идеального семьянина. И подарит ребёнка. По-моему, это вполне справедливо.

 — И ты уверен, что это священник отдаст за тебя дочь? Да ещё и отправит в другую страну?

 — Есть только одна вещь, которую отец Ираклий ценит превыше Писания, — зло усмехнулся Михаил, и шрамы на его лице привычно натянулись, напоминая о прошлом. — Это деньги.

Мария

— Отец, Вам письмо, — произнесла я, привычно опустив глаза. — Кажется, это что-то важное... 

Он прошёл мимо, не удостоив и взглядом. И лишь возле порога дома обернулся и махнул рукой — далеко не приветливо.

Глава 2

Мария

На несколько минут, показавшихся вечностью, я потеряла дар речи и связь с реальностью. Память услужливо перенесла меня в прошлое, которое, к несчастью, нельзя назвать безоблачным. Измученная мать, вечно недовольный отец, обязанности по дому, огород, скотный двор. Времени на игры у меня не оставалась, да и кукол не было: отец считал подобные траты грешным расточительством. Но вот наступил сентябрь, и я пошла в школу. Тогда все вдруг изменилось, и в мою унылую жизнь заглянуло солнце.

 За длинную русую косу или голубые глаза, казавшиеся особенно огромными на худеньком личике, меня выбрали для ответственной роли. Я должна была дать первый звонок, сидя на плече старшеклассника. Михаил был грозой всех мальчишек и несбыточной мечтой девчонок. Высокий, статный, подтянутый, с лицом аристократа, словно сошедшего с обложки дамского романа. В деревне говаривали, будто его прапрабабку водили к помещику, имевшему французские корни. Вот, мол, от кого Мишка унаследовал такие породистые черты лица.

Кроме внешности Михаилу достался живой ум, чувство юмора и доброта, так редко присущая красивым и успешным. Из всех прелестниц школы он выбрал Катерину, натуральную блондинку с золотисто-карими глазами. Моя сестра Лиза была её лучшей подругой. Часто она прикрывала эту сладкую парочку, говоря, будто она и Катерина делают уроки вместе. А если девочка уходила в дом к отцу Ираклию, значит, можно было не переживать за её нравственность. О его суровости и нетерпимости к разного рода порокам ходили легенды.

 Лизка никогда не боялась отца, даже когда была маленькой. И меня защищала. Даже следы от бляшки ремня и стертые о горох колени не были для неё преградой.

 Михаил никогда не входил в наш дом, но я часто видела его издали. Почти всегда рядом с Катериной. И втайне даже от себя самой мечтала, чтобы на меня он смотрел такими влюблённым глазами. Ловил каждое моё слово и дарил букеты полевых цветов.

 Но вот пришло первое сентября, и я, краснея и бледнея, уселась ему на плечо. Это были самые незабываемые, волнующие ощущения из всех, что мне пришлось пережить за свою недолгую жизнь. Кажется, даже сейчас моя пятая точка, привыкшая к порке отца, все ещё помнит тепло Мишкиного тела и крепость его плеча. Я и сейчас вешу не много, а тогда и вовсе казалась невесомой. По крайней мере, для Мишки.

 — Ну, ты и перышко, Машка! — смеясь, сказал он. И, подбросив меня вверх, легко поймал.

 Тогда он впервые назвал меня по имени. И назвал перышком.

Он был моей первой детской любовью. Единственной. Больше ни к кому я не испытывала подобной тяги. Обмирала, оказываясь рядом. Ловила каждый взгляд, каждый вздох, буквально заглядывал в рот.

 Но он не замечал меня, а видел только Катерину. Он были неразлучны.

 До тех пор, пока не случилось страшное.

 В тот день ребята ходили купаться. Стояло жаркое лето, были каникулы, и все дети, кроме нас с Лизой, наслаждались отдыхом и покоем.

 Не знаю, что произошло, но Миша и Катерина поссорились — наверное, впервые в жизни. Всё ребята видели это. Михаил ушёл прогуляться, а Катерина осталась. Но не прошло и часа, как и она пошла домой. Одна.

 Больше её никто не видел.

 Милиция облазила весь лес, дно реки прощупали баграми. Даже водолазы приезжали. И важный следователь из городского участка.

 А Катерину не нашли.

 Мишку многие посчитали виновником её исчезновения, а некоторые ― и убийцей. Обезумевшие родители Катерины требовали немедленно осудить Мишку, заставить признаться в том, что он сделал с Катериной. Они надеялись хотя бы найти и оплакать её тело...

 Спустя месяц бесплодных поисков сгорел дом, в котором жили Михаил и его мать. Глафира надышалась угарного газа и умерла в больнице. Сын остался жив, но покинул поселок.

 Все то время, пока шли разбирательства, нам с Лизой было запрещено выходить из дома. Но сестра иногда получала записки от одноклассников и подруг.

 — Мишкин дом не сам сгорел, его подожгли, — сообщила мне Лиза однажды. — И мне кажется, это сделали родители Катерины. Они всегда ненавидели Мишку, он был слишком бедным и бесперспективным женихом для их дочки.

 — Думаешь, он виноват? — робко просила я.

Сестра покачала головой.

 — Они тогда действительно поругались, и очень сильно, — призналась она после некоторых раздумий. — Катерина хотела порвать с ним. Мишка злился. Он буквально рвал и метал... Но убить?! Нет, не думаю, что он бы на это решился. Он слишком любил Катерину.

 Родители Катерины тоже уехали, страсти улеглись, и все стали жить как прежде. Но только не я. Втайне все еще надеялась, что Мишка сам разыскал Катерину, женился на ней, и они зажили долго и счастливо, совсем как в сказке. Думая так, я радовалась за них. И немного завидовала. Не зная правды, я придумала свою историю со счастливым концом.

 Мысли о Михаиле не покидали меня. Я думала о нем чаще, чем сама бы того хотела. Множество раз представляла себя на месте Катерины. Мечтала, чтобы меня он увёз подальше от родного отца, с каждым годом становившимся все большим тираном и деспотом.

 И вот Михаил объявился. Ворвался в мою жизнь, когда я уже перестала надеяться. И сердце моё громко стучало о грудную клетку, словно запертая в коробке птичка.

Глава 3

— Ты что, уснула?! — окрик отца вернул меня в действительность. — Отвечай, когда к тебе обращаются!

 Я словно окаменела под его недовольным взглядом. Задумавшись, прослушала вопрос. И теперь понятия не имела, что ответить.

— Простите, — это все, что я могла из себя выдавить.

— Тебе ведь исполнилось восемнадцать? — спросил он, прищурившись. — Верно?

 — На позапрошлой неделе, — подтвердила я.

 Не было ни подарков, ни праздничного торта, ни, тем более, друзей и поздравлений. За бегство сестры была наказана я. Теперь об учёбе в городе не могло идти и речи. В этом году я закончила двенадцатый класс, и отец уже присмотрел мне место на ферме.

Он даже нашёл и отобрал подаренный сестрой сотовый. Теперь я не могла связаться с ней, если бы даже захотела. Всё достижения науки и техники в нашем доме были объявлены дьявольскими. Всё, на что согласился отец, это подержанная плазма, по которой он иногда смотрел новости. Из развлекательных передач только уроки кулинарии и шитья. Об интернете и общении в соцсетях и речи не шло. Мы с сестрой были отрезаны от внешнего мира, практически похоронены заживо в доме.

Но никому из знакомых и соседей не пришло в голову осудить отца или пожалеть нас с сестрой. Для всех в деревне он был идеалом доброго христианина и доброго отца. Ведь он в одиночку поднял двух дочерей, содержал хозяйство и уделял много времени приходу и прихожанам. Ему целовал руки и поддакивали во всем.

 А отцу требовалось деньги. Прежде всего, для его мастерской.

 — Я отправлю тебя к нему! — объявил отец, приглаживая бороду.

 — Что?..

 Я едва не упала в обморок от такой новости. Вцепилась в спинку стула и неверяще уставилась на отца. Он же это не в серьез?

 — Я всегда считал тебя недалекой, но не до такой же степени, чтобы не понять суть разговора, — отец свёл мохнатые брови к переносчице. — Ты ничем не хуже своей сестры. А, может, даже и лучше. Всем скажем, что ты уехала учиться. Но для начала получу перевод.

Он довольно потёр руки. А я покраснела от унижения и досады.

 — Но Михаил ждёт Лизу, это ее он пригласил в Штаты, — напомнила я, снова забыв о покорности и смирении. — Это будет обман...

— Не смей! — Отец ударил по столу с такой силой, что тот едва не развалился. — Перечить отцу страшный грех. А что до этого паршивца Мишки... Он просит в жены мою дочь, он её получит! На этом точка.

Я набрала полную грудь воздуха и покусала щеку изнутри, собираясь с силами. Для того чтобы задать новый вопрос, требовалась немалая выдержка. Но я не могла молчать, ведь дело касалось моего будущего.

 Наказания уже не боялась. Не больше того, что Михаил избавится от меня, узнав, что его обманули.

 — Можно прочесть письмо?

Я шагнула вперёд и протянула руку.

 Отец уставился на неё, как на гремучую змею.

— Нет! — отрезал он и, изорвав письмо на мелкие клочки, ссыпал в урну. — Оно предназначалось не тебе, а мне. Учись быть скромной и молчаливой, ведь именно такой хочет тебя видеть Мишка. В этих пропитанных грехом Штатах, поди, не осталось ни одной приличной девушки, вот и приходится выписывать невест из-заграницы. Приготовь ужин, и не вздумай снова лить на сковороду столько масла. Я не Мишка, и не могу сорить деньгами направо-налево.

 Сказав это, он вновь ушёл в свою мастерскую и пробыл там до полуночи. А уже на следующий день получил денежный перевод, тем самым подтверждая сделку. Сколько за меня (вернее, за Лизу) дали, я так и не узнала.

Но наверняка много, именно поэтому отец побоялся показать мне письмо. Либо в нем было написано что-то ещё. То, из-за чего отец не мог отказать Михаилу в его просьбе.

 Меня продали, как живой товар. Распорядились по своему усмотрению, не спросив согласия. И пусть на дворе двадцать первый век, я все равно почувствовала себя рабыней. Меня отдали тому, кто предложил больше.

 Отдали тому, в кого я прежде была влюблена.

 Но каков Михаил сейчас, я не знала. Кем он стал? Насколько сильно изменился? Узнаю ли я его при встрече, ведь мы не виделись долгих десять лет...

 А иногда мне казалось, будто целую вечность.

Глава 4

Мария

Получив деньги, отец отправил меня в город, в магазин. Купил несколько платьев, все как одно напоминавшие монашеские одеяния. Длинные, в пол, серых, коричневых и черных оттенков. Будто я не замуж собиралась, а на похороны, притом на собственные. В приданое были также куплены туфли — разумеется, черные, сапоги и трикотажные колготки.

Похмурившись, отец за руку отвел меня в магазин нижнего белья. У меня глаза загорелись при виде яркого кружева, маленьких стрингов и разнообразных корсетов, чулок, подвязок. Вот бы примерить хоть что-нибудь их всего этого изобилия. Или показать Мише…

Только представить, как скинув черное платье, я остаюсь в кружевном пеньюаре (непременно красном — ведь этот цвет так шел мне. Вот только отец считал его греховным и не позволял носить дочерям).

Краска прилила к моим щекам. Разнервничавшись, я даже не сразу заметила продавца — миловидную девушку чуть старше меня.

— Для такой красавицы у меня найдется что-нибудь особенное! — она восхищенно всплеснула руками, рассматривая меня. — Да за такую фигуру я убить готова.

— Это вы мне?

Я поморгала, словно прогоняя наваждение. Девушка-продавец казалась мне очень красивой, она просто не могла восхититься мной, сереньким мышонком из провинции. В отличие от нее, у меня не было ни грамма косметики на лице, а волосы были туго заплетены в две косы, точно я все еще школьница. А как можно рассмотреть фигуру под мешковатым платьем, вообще непонятно.  

— Конечно, тебе! — рассмеялась девушка. Покосилась на отца и произнесла с легкой укоризной: — Вы можете уже отпустить ее руку. Присядьте в кресло, многоуважаемый, обычно именно там спонсоры ждут своих девушек. А мы пока пощебечем и подберем все необходимое. Хотите кофе?

Отец покраснел, точно вареный рак. Глаза его округлились, а кончик носа дернулся — явный признак крайней степени злости. Ой, что сейчас будет…

— Это мой отец, — я попыталась предотвратить катастрофу.

— Оу… — только и произнесла девушка и снова улыбнулась. — Простите, не догадалась. Обычно молодые девушки не приходят к нам вместе с отцами. Только с папиками.

— Как смеешь ты, греховная блудница! — не на шутку разошелся отец.

Могу поспорить, что девушка-продавец еще никогда не подвергалась такой словесной атаке. Отец отчитывал ее долго, со знанием дела. Он не сказал ни одного грубого слова, но так обидел, что мне стало стыдно.

— Идем! — закончив речь, он потянул меня за руку к выходу.

— Простите, — только и смогла сказать я побледневшей девушке.

В итоге в мой чемодан легло белье, купленное в сельском магазине. Белое, хлопчатобумажное, единственным украшением которого были бантики с передней стороны трусиков. Две длинные ночные сорочки в цветочек ничем не напоминали виденный мной пеньюар. Не хотелось, чтобы Миша видел меня в таком.

Да и с чего это он вообще захочет на меня смотреть? Я боялась показаться ему на глаза, хотя и жаждала этого всей душой. Но до дрожи в коленях опасалась, что он отправит меня обратно. Сразу, как узнает о подмене.

— Он просил купить тебе украшения, но это явная трата денег, — сообщил отец, наблюдая за моими сборами. — Про купальник и говорить не стоит. Вот выйдешь замуж, тогда и надевай бесовские одежды. Я в этом участвовать не собираюсь. К тому же пришлось неслабо потратиться. Чтобы побыстрее сделать загранпаспорт и визу. Еще и этот консульский сбор… Почти все деньги ушли, что этот паскудник выдал на твое приданое!

Выходит, это Михаил дал денег на поездку и мой гардероб. А я-то на секунду решила, будто это отец расщедрился. Какая глупость с моей стороны.

— Где он живет? — спросила я, стараясь, чтобы тон звучал обыденно, и отец не заметил моего явного интереса.

Отец поморщился, словно вдохнул нечто несвежее.

— Майями, штат Флорида, — сказал он, выплевывая каждое слово. — У Мишки там сеть отелей. А еще этот негодяй производит и импортирует какие-то запчасти… но я не силен в технике. Это все зло.

Туфли выпали из моих рук мимо чемодана.

Майями? Райское место с лазурным морем и песчаными пляжами? Множество загорелых красоток с идеальными полуобнаженными телами. И зачем Мише понадобилась жена из России?

В этот момент я показалась себе еще более невзрачной и серой, чем обычно. Даже не мышью, а какой-то плесенью. Ну что я могу дать Мише? Что есть во мне такого, чего нет в девушках, наверняка окруживших красавца-бизнесмена вниманием? Как посмею я даже показаться перед ним в своем застегнутом наглухо темном платье?

Теперь я была совершенно уверена: меня отправят обратно.

Лететь пришлось с пересадками. Отец оплатил самые дешевые рейсы, но я, никогда прежде не видевшая вблизи самолет, была рада и этому. Все было так ново и интересно. Я словно заснула и очутилась в волшебной сказке. Даже моргнуть лишний раз боялась, чтобы не пропустить что-нибудь важное.

«Только бы он не прогнал меня, — молилась я так усердно, как никогда прежде. — Лишь бы не сразу».

О том, что стану делать, если все же случится самое страшное, старалась не думать. Да и выбор был небольшим. Отец не оставил мне денег на обратную дорогу, бросив небрежно:

Глава 5

Михаил

Он заметил ее сразу, как только вошел в зал. Девушка выделялась из общей массы, точно белая ворона. И пусть на ней был темный, почти черный наряд, она все равно была светлой и в то же время какой-то нереальной. Эта смиренная поза, потертый чемодан в руке. Тонкие пальчики заметно дрожали.

— Хм… — только и смог произнести Майкл, вызвавшийся сопровождать друга. — Что-то она не выглядит на двадцать четыре года. Ты точно не украл эту девчонку в детском саду?

Насколько помнил Михаил, Лиза никогда не была толстушкой. И дело не только в скромном питании и постоянных постах, но и в природе, подарившей сестрам стройные фигуры и густые русые волосы. Как же давно он не видел девушек с косами. Наверное, с самой школы.

— Лиза?.. — позвал он, направляясь к девушке.

Она замерла, точно от страха, и опустила взгляд.

Михаил знал, что у многих его лицо вызывает недоумение. Но никогда еще никто не начинал так съеживаться под его взглядом. Девушка выглядела слишком хрупкой и маленькой для своих лет. Появилось ощущение, будто она так и не выросла с момента их последней встречи.

— Привет, малышка! — первым поздоровался Майкл.

Но Михаил решительно отстранил его плечом.

Девушка подняла голову и встретилась с ним взглядами. Глаза ее были нереально голубыми и такими манящими. Было в них нечто, заставившее сердце Михаила дрогнуть.

— Ты не Лиза! — уверенно объявил он. И тут же вспомнил, где видел эти глаза. Это же сестра… как ее звали? — Перышко?

Он забыл имя, но отчего-то тотчас вспомнил прозвище, которое сам же и дал. Ну конечно, перед ним была младшая сестра Лизы, ошибки быть не могло.  Интересно, сколько ей сейчас? По бледному лицу не понять, а мешковатое платье совершенно скрывало фигуру.

— П-простите… — проговорила она с заминкой.

Михаил вздохнул и нахмурился. Кажется, это старый маразматик Ираклий сыграл с ним злую шутку. И с собственной дочерью тоже. Девушка не выглядела радостной, скорее безмерно уставшей и испуганной. И все же в ее взгляде было нечто…. Такое, чего Михаил интуитивно боялся.

— Лиза не смогла прилететь. Она уже вышла замуж, — девушка пустилась в путаные объяснения. — Поэтому отец прислал меня. Я Мария, младшая сестра Лизы. Вы меня, наверное, знаете… Ну конечно, раз вспомнили прозвище.

Последние слова она сказала с легкой улыбкой, преобразившей ее лицо. Стали заметны лукавые ямочки на щеках и пунцовый румянец.

— Хочешь сказать, что отец прислал тебя вместо сестры? — уточнил Михаил и, приподняв бровь, чуть склонил голову, рассматривая Машу.

— Именно так, — выдохнула она и вновь опустила взгляд. Принялась теребить ручку чемодана. —  Я просила отца предупредить вас, но он и слышать ничего не хотел. Мне пришлось ехать. Понимаю, для вас это полная неожиданность. И вы имеете полное право отправить меня обратно.

— Знаешь, наверное, мне именно так  и стоит поступить, — кивнул Михаил.

Маша выглядела слишком юной для замужества. Она больше напоминала ребенка, обряженного в платье с чужого плеча. И вызывала скорее жалость, чем жажду обладания.

— Вы правы, я полное ничтожество, — всхлипнула Маша. Руки ее разжались, и чемодан упал, раскрывшись. — Мне нужно было сбежать из дома вслед за Лизой, а не приезжать сюда. Простите, что обманула. Я…

Она хотела добавить что-то еще, но в этот момент покачнулась и непременно бы упала, если Михаил вовремя не подхватил ее на руки. Сердитый на Ираклия, он зачем-то отчитал ни в чем не повинную девочку. При этом прекрасно понимая, что у нее не было выбора. Еще и это темное платье, наверняка Марии было в нем невыносимо жарко.

— Надо было сначала угостить девушку кофе и раздеть, а уже после кидаться с расспросами и обвинениями, — сказал Майкл, подливая масла в огонь раскаяния Михаила.

— Я не собираюсь ее раздевать, — буркнул Михаил.

— Переодеть, — поправился Майкл. — Конечно же, я имел в виду переодеть. Во что-то более легкое. Что собираешься делать? Отвезем в больницу?

— Не думаю, что все настолько плохо, — сообщил Михаил, рассматривая лицо Маши. Она все еще была перышком и практически ничего не весила. — Скорее, все дело в жаре и переутомлении. Мой дом ближе, чем больница, придется отвезти ее туда.

— Ого! — восхитился Майкл. — Похоже, ты быстро поменял ставки с одной лошадки на другую. А она хитрюга, эта маленькая Мария. Знала, как к тебе подобраться.

— Не думаю, что она специально, — возразил Михаил. — Это мне нужно было не идиотничать и догадаться, чем для нее обернулся полет. Этот дурень Ираклий не подумал о комфорте дочери, отправляя ее в долгое путешествие. Надеюсь, она хоть ела за все время перелета. И пила достаточно воды.

— Чемодан забирать будем? — уточнил Майкл.

— Только документы, — сообщил Михаил. — Все остальное можешь смело выбросить в помойку. Подумать только, я заплатил старому черту столько, а он выделил дочери лишь монашеское одеяние. Еще бы шубу на нее надел, чтобы она наверняка получила тепловой удар. И как можно быть таким бессердечным?

Все еще держа Марию на руках, Михаил направился к машине. Так, словно ничего особенного не было в том, что он везет малознакомую девушку к себе домой. Но в тот момент он и не помышлял о женитьбе. Тем более о чем-то аморальном. Михаил всего лишь спасал девочку, оказавшуюся в беде.

Глава 6

Мария

Я очнулась в незнакомом месте — в комнате, подобные которой видела разве что на картинках. Оформленная в пастельных тонах, с дорогой мебелью из натурального дерева, очень светлая, большая и уютная, она поразила мое воображение. Вдоль одной из стен разместились стеллажи с книгами, изящные напольные светильники казались выточенными из прозрачного камня. Но главным украшением был камин, который вряд ли служил для обогрева, скорее декором. Роскошь, изящество и изысканность — вот как я бы описала увиденное

В распахнутые настежь окна проникал легкий бриз, пропитанный свежестью и запахом цветов.

— Вижу, вы пришли в себя. Вот  и славно.

Надо мной склонился пожилой мужчина с добродушным лицом. За толстыми стеклами очков лучились темные, почти черные глаза. Если бы не белый халат, я бы ни за что не признала в нем доктора.  Слишком улыбчивым он был, совсем не как наш сельский фельдшер с вечно красным одутловатым лицом.

— Сколько пальцев я показываю? — спросил он на ломаном русском.

Я с трудом понимала, что он говорит.

— Два, — произнесла уверенно. И повторила то же самое по-английски.

Он пощупал мой пульс, заглянул в глаза и повернулся к двум мужчинам, занимавшим кресла в другой стороне гостиной и о чем-то тихо переговаривающимся. Одним из них был Михаил, а вторым его друг — тот самый, что прибыл вместе с ним в аэропорт.

— Девушке нужен отдых, — сказал доктор на русском.

А после выдал целый список рекомендаций уже на английском. Из всего сказанного я поняла слова «вода», «покой» и «стресс». Кажется, доктор сказал, что это был тепловой удар, а еще об общем переутомлении организма. Я действительно чувствовала легкую тошноту, а еще кружилась и болела голова. Видимо, я все же грохнулась в обморок, а Михаил перенес меня сюда.

Отдав рекомендации, доктор покинул комнату, получив из рук Михаила белый конверт (предполагаю, с деньгами). И мне стало ужасно стыдно. Я только приехала, а уже доставила столько хлопот. Но поездка действительно была для меня, никогда не покидавшей родного дома, настоящим испытанием.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Михаил, подойдя ближе.

— Все отлично, — соврала я и попыталась улыбнуться. Меньше всего мне хотелось стать для него обузой. — Сейчас я встану и…

Попыталась подняться, но тут же упала обратно, не сумев сдержать стона. По голове будто ударили чугунным молотом. Все звенело и кружилось перед глазами. Тошнота подкатила к горлу, и я сделала три глубоким вдоха, чтобы подавить ее. Не хватало совершенно опозориться перед Михаилом.

Представив, какое мнение у него обо мне сложилось, я едва снова не потеряла сознание. Вот так невеста приехала. Едва на ногах держится, да еще и в обмороки падает при каждом удобном случае. Да уж, наверняка таких девушек нет в Майями…

— Не делай вид, будто все хорошо! — командным тоном сказал Михаил и положил ладонь мне на лоб. — Это совсем не так.

Его рука была теплой, крепкой и слегка загрубелой. А отец говорил, будто все толстосумы вялые и изнеженные. Михаил был совсем не таков, но выглядел гораздо крепче и сильнее многих мужчин, занимавшихся физическим трудом.

Несмотря на головокружение, я рассматривала его, чувствуя неистребимое желание прикоснуться в ответ.

— Не надо так пристально рассматривать мою рожу! — сказал он, отворачиваясь. И убрал руку от моего лба. — У тебя все еще температура. Сейчас тебе принесут обезболивающее и минеральную воду.

— Не говори так о своем лице, — сказала я в ответ, забыв о плохом самочувствии. — У тебя вовсе не рожа, а вполне привлекательное мужское лицо. Говорят, шрамы украшают мужчину.

Я пыталась быть смелой и слегка игривой, как моя сестра. Или как Катерина. Когда она шутила, Михаил заливался смехом. Но то было прежде. Сейчас он даже не улыбнулся. Наверное, потому что я не умею шутить.

— Мне не нужны комплименты, малышка, — с грустью в голосе сказал он. — Я затащил тебя сюда, так что именно на мне лежит ответственность за твое плохое самочувствие. Надо было самому купить билеты и багаж для тебя. А также позаботиться о карманных расходах. Когда ты ела в последний раз?

От его вопроса я впала в ступор. Кажется, в самолете я съела последний бутерброд еще вчера. И выпила всю воду. Питание не было включено в стоимость билета.

— Не помню, — соврала я. Подняв на него полный надежды взгляд, добавила: — Да это и не важно. Лучше скажи, как ты намерен поступить со мной? Вернешь отцу или…

Договорить у меня не хватило смелости.

Глава 7

Мария

Я смотрела на него, боясь моргнуть и пропустить что-то важное. Но Михаил не спешил с ответом. Небрежным жестом он запустил пальцы в волосы и пригладил их.

— Для начала тебе нужно прийти в себя. А после проговорим.

Это было совсем не то, чего я ожидала. Ответ мне требовался немедленно, прямо сейчас. Я слишком долго ждала этой встречи. Извела себя, не зная, чего ожидать. А он словно нарочно хочет продлить мои мучения.

— Я ничем не хуже сестры, — сказала неожиданно даже для себя самой.

Михаил дернулся, словно его щелкнули по носу. Уголок губ дернулся. Неужели мне все же удалось рассмешить его? Сейчас я этому не радовалась.

— Знаю, — кивнул он, рассматривая мое лицо так пристально, что захотелось зажмуриться.

Больше всего на свете я боялась его неодобрения. Вдруг ему не нравится то, что он видит? Я далеко не красавица. Понимаю. К тому же не такая энергичная и  смелая, как моя сестра. И все же не уродка.

— Ты очень молодая, — проговорил Михаил, заправив мне за ухо прядь выбившихся из косы волос. — Понимаю, тебе не хочется возвращаться. И попытаюсь сделать все, чтобы не отправлять тебя в тот ад, где ты жила. Да и отец вряд ли тебя примет. Но брак…

Он покачал головой.

А я была на грани истерики. Лучше бы вообще не приходила в себя и не слышала всего этого.

— Мне уже восемнадцать, — сказала в свое оправдание.

Как он вообще мог подумать, что я приехала сюда только из-за возможности вырваться из привычного окружения? Вовсе не это двигало мной. Не желание выехать за границу, даже не возможность повидать свет. Я хотела встретить его, Михаила. Увидеть его еще один раз. Мне казалось, что этого будет достаточно для счастья.

А теперь я не могла найти силы покинуть его. Прежние чувства всколыхнулись с новой силой. Но пусть я молода и неопытна, понимала: нельзя говорить правду. Михаил вряд ли оценит мою девичью влюбленность. Скорее снова посмеется или вообще сочтет ребенком, возомнившим невесть что.

— Я видел твои документы, — согласился он. — Но дело не в возрасте, а…  Как бы это сказать?

Он снова задумался. Осмотрел меня с ног до головы, и я вдруг почувствовала себя совершенно обнаженной. Жар прокатил по телу, сосредоточившись где-то в области живота. Я яснее ощутила, как тонкая простыня, которой меня прикрыли, касается кожи.

Боже, на мне же совершенно нет одежды! Только сейчас я это поняла. Приподняв простыню, глянула на себя. Вздрогнула. Меня раздели, прежде чем уложить на диван. Интересно, кто это сделал? Неужели сам Михаил?

Жар в области живота усилился, а к щекам прилила кровь. Но, вспомнив свое старушечье нижнее белье, я побледнела. Неудивительно, что Михаил счел меня ребенком. Взрослая серьезная девушка не одевается, как я.

— Не волнуйся, тебя раздевала моя помощница по хозяйству, Эрика. А вот, кстати, и она.

В комнату, держа на руках поднос с бутылкой минералки и стаканом, вошла пышная женщина с темными, убранными в высокий хвост волосами. Вначале я приняла ее за девушку. И только когда она подошла ближе, рассмотрела морщины вокруг глаз и седые виски. И все же Эрика выглядела очень красивой. С темно-карими глазами, легким макияжем и разноцветными браслетами на тонких загорелых запястьях. Еще и это зеленое платье, подчеркивающее смуглость кожи. Она будто в любую секунду была готова станцевать какой-нибудь горячий латиноамериканский танец. Совсем не такими я представляла себе экономок.

— П-р-и-в-е-т, — проговорила она, произнося каждую букву по отдельности.

Русский определенно не ее родной язык. Скорее, это общение с Михаилом научило ее нескольким фразам.

Эрика подала мне стакан, предварительно растворив в нем шипучую таблетку. Я покорно выпила все до дна и с благодарностью вернула пустой стакан.

— Красавица, — восхитилась она, улыбаясь в ответ.

Это английское слово я знала. Но не могла поверить, будто оно адресовано мне.

— Давай поступим так, — сказал Михаил, дождавшись, пока уйдет Эрика. — Несколько дней ты поживешь в моем доме, оправишься после перелета. А я пока подумаю, как поступить дальше. Договорились?

Я кивнула, не в силах вымолвить ни слова. Он не сказал ни да, ни нет. Но у меня появилась возможность задержаться рядом с ним, мужчиной из моих девичьих грез. Несколько дней на то, чтобы убедить его в своей правоте. Доказать, что я не только не хуже, но и лучше Лизы. Не потому, что отличаюсь красотой, покладистым нравом (который отец считал главным достоинством женщины) или неординарными способностями.

А оттого, что жизни своей не представляю без Михаила. Второй раз я не готова его потерять.

Глава 8

Михаил

Ему в голову не приходило, как Ираклий мог отправить такую малышку в такое дальнее путешествие в одиночку. Неужели в очерствевшем сердце этого старого маразматика ничего не екнуло?

Машу Михаил всегда считал маленькой, сейчас ничего не изменилось. Она оказалась там, где не должна была. Если бы он знал, кого отправят к нему за выкуп, Михаил позаботился о ее комфорте. Бойкая Лиза, несмотря на строгое воспитание отца, пережила бы перелет лучше. И уж точно не свалилась в обморок. Не позволила надеть на себя шерстяное платье в разгар лета.

— О чем загрустил, друг?

В гостиную вернулся Майкл и застал Михаила сидящим в кресле. Подперев подбородок кулаком одной руки, в другой он держал бокал. В нем, похоже, была простая вода. Но Михаил не пил, глядя куда-то вдаль.

— Не представляю, что делать с этой девчонкой, — ответил он, не поворачивая головы.

Майкл сел напротив, закинув ногу на ногу и кашлянул, привлекая внимание. Михаил все же повернулся. Правда, взгляд его все еще был отчужден, словно он находился вовсе не в этой реальности, а в какой-то другой.

— Ты же хотел девственницу, вот и получи, — немного удивленно сообщил Майкл. — У девочки приятная внешность, покладистый характер. Ты же именно такую хотел. Разве нет?

— Ты не понимаешь, — нахмурился Михаил. — Она же совсем ребенок. Пройдет немало времени, прежде чем она созреет для брака. И тем более до рождения детей. Конечно, я не верну ее к отцу. Оставлю здесь, предложу учебу или работу. Помогу с жильем и прочим. Но жениться… Нет, это исключено!

Словно в подтверждение своих слов, Михаил залпом опустошил стакан и поставил его на стеклянный столик, отделявший его от собеседника.

— Ничего подобного, — Майкл покачал головой. — У девчонки милое личико, но при этом фигура богини. Если ее правильно одеть, она покорит всех мужиков в Майями. А смотрит она на тебя как на небожителя.

— В том то и дело, — Михаил горестно усмехнулся. — Я не хочу портить ей жизнь. У Маши в голове романтические бредни, как у каждой молодой девушки. Она наверняка ждет принца на белом коне. А я не гожусь на эту роль. Цинизм и прагматизм проели меня изнутри, как ржавчина. Я давно не верю в сказки и тем более в любовь.

Майкл вопросительно вскинул брови:

— А как же ее сестра? К ней, насколько я понимаю, ты тоже не испытывал никаких чувств.

— У той другой характер. Лиза всегда была сильнее, твердо знала, чего хочет. Не удивительно, что она набралась храбрости и сбежала от отца в город. К тому же она гораздо старше. А Мария… Она действительно пёрышко, подхваченное не тем ветром.

— Что за бред ты несешь? Слушай, а, может быть, ты сам неравнодушен к девочке? Боишься, что она копнет так глубоко, что найдет скелет, который ты спрятал в темном шкафу твоей души?

— Что за бред?!

Михаил фыркнул и откинулся в кресле. Провел рукой по лицу, словно прогоняя наваждение.

— Ты повторяешься, друг, — усмехнулся Майкл. —  А такого за тобой прежде не водилось. Выходит, мои доводы более чем верны. Ты боишься ее, Миш. Боишься, что она заставит тебя сбросит маску неприступной и беспощадной акулы бизнеса.

Михаил рассмеялся подобному предположению: низко, гортанно. И горько одновременно.

— Маша побудет у меня пару дней, пока не придет в себя, — сказал он, отсмеявшись, полным строгости голосом. — Все же я стал невольным виновником ее плохого самочувствия. А после я вновь обеспечу ее билетом. На сей раз в новую жизнь. На этом точка.

Майкл ему не поверил. С появлением этой девчушки что-то изменилось в Михаиле. Он словно ожил, хотя и сам отрицал это.

— Посмотрим, что ты скажешь через несколько дней, — весело заметил Майкл. — А пока я пойду, иначе моя змеюка меня придушит за позднее возвращение.

Михаилу не сильно нравилась перспектива оставаться один на один с Машей. С другой стороны, в доме было много приходящих слуг, а Эрика жила постоянно. Она была почти членом семьи и в то же время умела быть неназойливой и незаметной. Михаила это устраивало.

Но сегодня и Эрика вела себя не как обычно.

— Какая же красавица, эта ваша будущая жена! — восхищалась она, буквально прижав Михаила к стене в коридоре. Глаза женщины лихорадочно горели. —  Уже представляю, какими красивыми вырастут ваши детишки. О, всевышний, наконец-то и в этих коридорах затопают маленькие ножки. Как думаете, может быть, пора обустраивать детскую?

У Михаила глаза на лоб полезли от подобных заявлений.

— Какие детишки? Какая детская?! — опешил он. — Эрика, ты слишком торопишь события. И вообще, я, кажется, передумал жениться.

— Вам кажется, или вы передумали? — переспросила Эрика, склонив голову на бок.

Михаил нахмурился, но это не провело женщину. Она даже не испугалась, прекрасно зная, что ее работодатель  спокойный и уравновешенный человек, который никогда не позволяет себе лишнего даже в общении с обслугой.

— Пойду, проведаю нашу девочку, — сказала Эрика, так и не дождавшись ответа. — И отнесу ей что-нибудь из своих вещей. У бедняжки даже платья нормального нет.

Глава 9

Мария

Меня бил озноб, несмотря на то, что в комнате было тепло. Даже слишком. Привыкшая к серым дождям и холоду в своем северном поселке, я все еще не могла поверить, что вырвалась из унылых будней. А говорят, будто люди легко привыкают к хорошему. Но не я. Мне было слишком боязно привыкнуть и тем больнее потом потерять.

Дома у меня не было такой просторной комнаты, размером даже больше нашей гостиной. Этих шелковых штор, балкончика с видом на море. Кровать, застеленная розовым покрывалом, будто была создана для принцессы. Да и вся обстановка походила на домик для Барби. Однажды я видела такой в витрине магазина, когда была еще совсем маленькой. Как ополоумевшая, я застыла перед входом в магазин, не смея отвести глаз. Но отец грубо дернул за руку и прикрикнул, чтоб поторапливалась и не глазела по сторонам.

— Когда-нибудь у тебя будет такой, — шепнула сестра, успокаивая. И подмигнула.

Но тогда я и подумать не могла, что слова ее окажутся пророческими.

Я ходила по комнате, то прикасаясь к обоям, словно сплетенным из тонкой травы, то рассматривая мебель. Нюхала пышные живые цветы, стоявшие в вазе на низком столике. И боялась проснуться. Услышать грозный окрик отца и получить нагоняй за то, что проспала и не успела приготовить ему завтрак.

От короткого стука в дверь вздрогнула. Но не проснулась.

— Открыто, — сказала тихо.

В комнату вошла Эрика. В руках она несла целый ворох чего-то тонкого, разноцветного. Будто невесомого. Точно собрала с неба радугу и принесла мне.

— Вот, посмотри, что я для тебя купила, — сказала Эрика. — Надеюсь, тебе это понравится.

Понравится? Да не то слово. О таких платьях я не смела и мечтать. Полупрозрачные, приятные на ощупь, а главное, яркие. Отец убил бы меня только за то, что я прикоснулась к ним.

— Это все мне? — спросила, подняв взгляд.

Вроде бы сегодня было не Рождество. Так откуда столько подарков? Сначала шикарный завтрак из натурального мяса  с салатом и сладости. Теперь еще это.

— Разумеется, — улыбнулась Эрика. — На мою фигуру эти вещи просто не налезут.

Она походила на добрую фею из сказки. И я бы очень хотела, чтобы Эрика была моей крестной. Она, а не та сухопарая тетка Павла с вечно недовольным лицом, которая считала своим долгом каждое воскресенье будить меня в пять утра и заставлять исповедоваться. Она, видите ли, должна была услышать все то, что я собираюсь рассказать священнику и моему отцу по совместительству. Раньше я думала, что так действительно нужно, так правильно. Пока Павла не начала донимать меня просьбами рассказать о мальчиках из школы. Не брали ли они меня за руку? Не дергали ли за косу, или, чего доброго, не писали ли мерзких записок?

Она говорила, что беспокоится о моей нравственности. И что именно отец попросил ее об этом. Но со временем я поняла, что ей доставляет радость слушать о чужих отношениях. Однажды я сказала ей, что Максим из параллельного класса поставил мне подножку. Так она долго расспрашивала, не задралась ли моя юбка при падении. Понравилось ли мне быть униженной. Мне стало так гадко, что я впервые сбежала от нее. И после этого никогда и ничего не рассказывала о личном. Ни ей, ни отцу. Разве что сестра могла понять меня и по-настоящему выслушать.

Но даже она не знала о моей главной тайне. О Михаиле.

— А это все не слишком? — спросила я, рассматривая  нижнее белье.

Оно было, пожалуй, даже красивее и откровеннее того, что я видела в магазине.

— В самый раз, — кивнула Эрика. — Ну, я пойду, а ты как следует все примерь.

Этим я и занялась. Но три наряда, совершенно прозрачных, тут же отложила в сторону. Оставила только белую кружевную тунику, золотистые сандалии и шортики. Такие короткие, что вполне могли называться трусами.

В этот  день я почти не выходила из комнаты. Вечером Эрика позвала ужинать, но напрасно я надеялась провести время с Михаилом. Он к столу не явился. Оттого даже великолепная еда показалась мне безвкусной, точно трава.

— Он всегда возвращается поздно, — заметила Эрика на мой опечаленный взгляд. — А уходит рано, часто не успев позавтракать. Приходящий повар оставляет для него еду в холодильнике, но почти все мне приходится выбрасывать.

— Как жаль… — сказала я, подавив горестный вздох.

— Может быть, теперь, когда ты здесь, он изменил привычкам? — предположила Эрика.

— Не думаю, — я покачала головой. — Скорее наоборот. Боюсь, пока я тут, Михаил вообще не покажется дома.

Разговаривая со мной, женщина специально старалась говорить четко и разборчиво, часто употребляя русские слова. И все же ее следующую фразу я не поняла. Что-то про Джека и Джилл.  Кто это такие? Это сейчас я понимаю, что значит эта фраза: всякому Джеку суждена его Джилл. А тогда не могла взять в толк, какое отношение имеют ко мне эти неизвестные личности.

— Спасибо за наряды, — не забыла поблагодарить я. — Они  пришлись как раз впору.

— О, это не меня надо благодарить, — отмахнулась Эрика. — А Михаила. Он позаботился и о твоей одежде, и о комфорте. Я купила только самое необходимое, но завтра мы сможем съездить в магазин и выбрать тебе все, что понравится.

Глава 10

Михаил

Он совершенно забыл о ее существовании. Но Маша напомнила о себе самым интригующим способом. Встав рано утром по привычке, Михаил принял контрастный душ. Хорошо еще, что не отправился завтракать, обмотав полотенце вокруг бедер, а додумался накинуть халат. В это время Эрика спала крепким сном, и хозяин дома порой позволял себе некоторые вольности.

Сегодня его самого ждал сюрприз. Сначала он уловил ни с чем не сравнимый, умопомрачительный запах оладий. Тот, что знаком с детства, его невозможно спутать с чем-то иным. Пару раз местные повара пытались воссоздать угощение из его детства, но все было не то и не так. Михаил шел на этот запах, словно загипнотизированный

Но застыл в дверях кухни, обнаружив там ангела. Впрочем, ангел этот был порочный. С туго заплетенной косой, босая, Маша что-то тихо-тихо напевала себе под нос. И даже пританцовывала в такт воображаемой музыке. Короткие шорты обтянули ее округлую попку и подчеркнули тонкую талию. Когда же она повернулась, под прозрачной блузкой стали хорошо различимы очертания высоких, манящих холмиков грудей.

Михаил нервно сглотнул.

Он не поверил, что перед ним Маша. Девушка, которую он меньше суток назад назвал ребенком. Сейчас в ее облике не было ничего детского. Длинная коса и отсутствие макияжа только подчеркивали ее природную сексуальность. Михаил словно увидел бриллиант, спрятанный в ничем не привлекательной, простенькой серенькой раковине. И почувствовал себя если не ослом, то уж точно каким-то иным парнокопытным. Ведь вчера Майкл явно намекнул, что Маша далеко не малышка. Но он, Михаил, отчего-то отказался в это верить.

 Сейчас он сам убедился в правоте друга. И не мог отвести глаз от красавицы, колдовавшей в его кухне. Он даже забыл об оладьях, да и вообще о завтраке.

Маша тоже выглядела растерянной. Не зная что сказать, она прикусила нижнюю губу, и это  жест получился до того интимным, что Михаил едва не застонал. Но тут он поймал взгляд Маши, рассматривавшей его грудь, и потуже запахнул халат.

— Что ты делаешь здесь? — спросил он неожиданно хрипло.

— Готовлю завтрак, — Маша улыбнулась, и ее лицо стало еще более хорошеньким. Если такое вообще возможно. — Ты ведь все еще любишь оладьи?

Михаил кивнул, с трудом отводя взгляд, чтобы не пялиться на длинные ножки собеседницы. Или ее грудь. Или ее нереальные глаза, сегодня утром сиявшие нереальным светом.

— Для этого есть повара, — сообщил он, направляясь варить кофе.

Это он делал сам каждое утро. Лично. Кофе-машины искажали чистый вкус напитка, а растворимый Михаил не пил вовсе.

Маша заметно растерялась. Но все же собралась с духом и возразила:

— Оладьи лучше есть свежими, а не разогретыми. К тому же я все равно встала и не знала чем заняться. Так  ты будешь завтракать?

Михаил снова кивнул, стараясь дышать спокойно и не отвлекаться на внешний облик девушки. Пораздумав с секунду, он выбрал самую большую турку.

— Кофе будешь? — спросил он.

Голос прозвучал так буднично, что удивил собственного владельца. Михаил сказал это так, словно у него давно вошло в привычку завтракать вместе с девушкой. С Машей. Да и вообще вся эта сцена в кухне выглядела… как-то умиротворяюще, чересчур уютно. Оттого казалась Михаилу нереальной.

— Никогда прежде его не пробовала, — призналась Маша. — Отец считал кофе дьявольским напитком. Не употреблял сам и нам не разрешал.

Меньше всего Михаил хотел в этот момент разговаривать об Ираклии и прошлом.

— Я сготовлю, а ты попробуешь и сама решишь, стоит ли это пить, — решил он.

Маша выложила на блюдца оладьи, поставила на стол заранее растолченные с сахаром ягоды черники. Михаил усердно делал вид, что не сильно голоден, и вообще почти забыл знакомый вкус с детства. Да и аппетит его больше возбудили не оладьи, а повар. Тот, что с длинной светлой косой и в откровенных шортах.

— Действительно, дьявольский напиток, — призналась Маша, попробовав кофе. — Такой крепкий и горячий. Попробовав раз, неизменно привыкнешь.

Она засмеялась. А Михаил рассердился — на себя самого. Оттого, что в голосе Маши ему постоянно слышались чувственные нотки. А в речах некий намек.

Он сходит с ума?

Этот вопрос не давал ему покоя. Ну не мог же он, в самом-то деле, воспылать страстью, увидев девушку в шортах. Такого добра в Майями пруд пруди — и девушек, и шорт. У многих они даже более откровенные, чем у Маши.

Она смотрела на него задумчиво, явно желая о чем-то спросить. Михаил был готов к этому — вчера. А сегодня заранее приготовленная речь застряла у него поперек горла. Как сказать ей, что он передумал жениться? Как сделать это так, чтобы не обидеть?

От разговора его спас приход Майкла. Тот частенько заезжал к другу по утрам, но не потому, что мечтал поскорее отправиться вместе в офис. А потому, что мечтал сбежать из дома и пользовался любыми предлогами.

— Ого, да у вас тут настоящая идиллия, — сказал Майкл, когда друг пригласил его к столу. — Пожалуй, напрасно я притащился так рано. Помешал вам?

— Нисколько! — объявил Михаил. — Наоборот, ты как раз вовремя.

Глава 11

Мария

— Подожди меня в машине! — крикнул Михаил уходящему другу. — Только оденусь и сразу спущусь.

У меня опустились руки. Вообще-то я надеялась продолжить разговор, ведь мы, по сути, так еще ничего не обсудили. Этот мой приступ слабости накатил так не вовремя, что спутал все планы.

— Задержись на несколько минут, пожалуйста, — чуть ли не взмолилась я.

Ну и пусть Миша расслышал, как дрогнул мой голос. Мне действительно было тяжело переступить через себя и сказать ему это. Но дольше находиться в неведении я не могла. Это было подобно изощренной пытке.

Он посмотрел на меня вопрошающе и вскинул брови.

— Нам надо поговорить. О моем… О нашем будущем.

Губы Михаила дрогнули, но эта улыбка мне не понравилась. Она больше походила на скрытую угрозу или предупреждение. По крайней мере, мне именно так показалось.

— Малышка, — он протянул руку, чтобы коснуться моей щеки. Протянул, но тут же отдернул, словно боясь обжечься. — Нет никаких нас. Есть ты и я, на этом все. Мы никогда не были парой, да и вряд ли будем. Если хочешь, я помогу тебе обустроиться в Майями, помогу с работой и жильем. Но о браке не может быть и речи.

Я дернулась, будто меня ударили. Отец всегда говорил, что гордыня — страшный грех, и всячески подавлял во мне подобные чувства. Но его слова никогда не ранили так больно. Остатки моей гордости буквально истекали кровью, а в уголках глаз застыли жгучие слезы.

— Я приехала сюда не для того, чтобы найти работу.

Это все, что смогла сказать. Сжала кулаки и поджала губы, собираясь с силами. Лишь бы выдержать. Не податься искушению и не признаться ему в своих чувствах. Иначе он посмеется надо мной, обидит еще сильнее. Так, что я больше никогда не поднимусь после этого удара.

— Не думай, что я говорю это только потому, что ты приехала вместо сестры. Это не так. Ей я бы тоже предложил выбор. Сам по себе прилет в Майами не обязывал никого выходить замуж. Вашему отцу я не написал об этом, иначе он не отпустил бы ни Лизу, ни, тем более, тебя.

Он говорил мягко, успокаивающе. Как с ребенком. Последнее злило больше всего. Да, злость, досада и обида — именно это я чувствовала тогда. Запретные ощущения, которые я так и не научилась подавлять, несмотря на все старания отца.

— Но ей бы ты все равно предложил замужество, — напомнила я. — Ведь именно это ты предполагал, говоря о выборе?

Михаил вздохнул и с шумом выпустил воздух из легких. Он, словно огромный чайник, дошел до кипения и пытался выпустить пар.

— Ты слишком молода и совершенно неопытна. Не удивлюсь, если за все это время у тебя вообще не было парня.

— И что с того? — не поняла я. — Мне всегда казалось, что это как раз то, чего желают все мужчины. Чтобы он был первым и единственным в жизни своей женщины. Мой отец в этом уверен.

— В том-то и дело! Ты слишком подвержена влиянию отца, гораздо сильнее, чем Лиза. Тебе ничего не известно ни об отношениях, ни о жизни вообще. Прежде чем принять осознанное, взвешенное решение, ты должна вырасти, Маша. Повзрослеть и понять, чего тебе хочется от жизни.

— Я и сейчас это знаю! Ты пригласил к себе будущую жену, а сейчас решил отказаться от своих слов?

Голос мой сорвался на крик, а ногти впились в ладони — так сильно я сжала кулаки. Но эта слабая боль немного отрезвила и успокоила меня.

— Ты ничего не должна мне, я пригласил тебя по собственной воле и не жду награды взамен. Лизе собирался предложить партнерские отношения. Сделку, понимаешь? Никаких долгих взглядов, прогулок под луной, держаний за руку и… Никаких романтических завтраков. Я давно не тот парень, каким был прежде. Не заблуждайся на мой счет. Я циник, Маша. Циник и эгоист. И предпочту таким и остаться.

 Михаил так рьяно занижал себя в моих глазах, что мое негодование сменилось удивлением. Это мне или себе он пытался доказать, насколько он плох? Зачем ему это? Почему он хочет быть хуже, чем есть на самом деле?

Понимаю, за последние годы Михаил сильно изменился. И все же… Циник и эгоист не стал бы звать к себе девушку из провинции и помогать ей. Он бы вообще забыл о прошлом и наслаждался настоящим. А Миша — прошлое тяготило его, не отпускало. И доставляло ему мучения, которые он пытался скрыть от посторонних и от себя самого.

— Я тоже давно не та девочка, которую ты знал. Не перышко и не малышка. Но ты даже не попытался узнать меня получше. Вместо этого стал пугать своим цинизмом.

Мои слова явно задели Михаила, потому как он изменился в лице. Но это длилось лишь несколько минут. Он качнул головой, словно прогоняя наваждение, и попытался все обратить в шутку:

— Такое ощущение, малышка, что ты пытаешься убедить меня в том, что мне нужна именно такая жена, как ты. 

Он улыбнулся, но я и не думала последовать его примеру. Вместо этого прищурилась, и, взглянув ему в глаза, спросила:

— А если так и есть?

Он посмотрел на меня, как на пришельца из далекого космоса, неожиданно заглянувшего на его кухню. И явно счел сумасшедшей. Хорошо, хоть пальцем у виска не покрутил.

— Глупая затея, малышка, — сказал он спустя несколько мгновений. — Я испорчу тебе жизнь. Ведь ты не получишь ничего, отдавая взамен всю себя. Понимаю, жертвенность ― это то, к чему тебя всю жизнь готовил тебя отец. Но это неправильно, Маша. Я циник, эгоист, но не тиран. Потому не приму твое подношение.

Глава 12

Мария

— Слушаю вас…

Произнесла я тихо и чуть не хлопнула себя по лбу: наверное, надо было сказать то же самое по-английски. С другой стороны: в Майами я никого не знаю. Кроме Михаила. Неужели это он решил позвонить? Может, передумал?

Радость поселилась в моем сердце.

— Привет, Маша, — произнесли на том конце провода на ломаном русском. Это был Майкл. — Вы сильно поцапались с Михаилом? Он ходит хмурнее тучи.

Сложно назвать наш утренний разговор руганью. Скорее, Миша расставил все точки над «и», не спросив моего мнения. Точнее, не прислушавшись к нему. И все, что я говорила, он трактовал по-своему.

— Мы не ругались. Но Михаил сказал, что никакой свадьбы не будет. Так что… — горький вздох вырвался из моей груди. — Я вернусь домой.

— Постой… Разве Миша не предложил тебе остаться? Он сам говорил, что подыщет тебе работу, жилье и все такое.

— Так и было. Но я не могу остаться. Это было бы неправильно.

— Гордая маленькая девочка, — проговорил Майкл, и я не поняла, хвалит он меня или упрекает. — Я догадывался, чувствовал, что в теле юной девушки скрывается сильная личность.

— Простите, — шепнула я, не понимая, к чему он клонит. Это все точно обо мне? — Гордость здесь ни при чем. Я просто…

Просто влюблена по уши.

— Только не вешай трубку, — предупредил Майкл. — На самом деле я позвонил не для того, чтобы обсудить твой характер. А потому, что хочу помочь. Послушай, я видел, как Мишка смотрел на тебя сегодня утром.

— Как же?

Я накрутила на палец выбившийся из косы локон и сильно дернула, разнервничавшись до невозможного.

— Ты нравишься ему, даже если он не признает этого.

— Вам показалось…

— Мы, вроде бы, говорили на «ты», но не в этом суть. Ответь мне только на один вопрос, Маша: ты влюблена в Михаила? Ведь ты приехала сюда не из-за воли отца, а потому, что сама хотела этого. Я угадал?

Еще как. Сердце мое с бешеной скоростью колотилось о грудную клетку. Но губы не решались произнести столь важную фразу.

— Угу… — это все, что я смогла выдать.

И, тем не менее, нелепая фразочка взбодрила Майкла.

— Я так и знал! — обрадовано заявил он. — Слушай меня, Маша. Никуда ты не уезжаешь. А остаешься в доме столько, сколько потребуется.

— Потребуется для чего?..

— Для того, чтобы доказать Мишке, что он был не прав на твой счет. Любовь с первого взгляда не обещаю, но соблазнить его у тебя наверняка получится.

— У меня?

От одной мысли об этом кровь прилила к щекам. Майкл это всерьез? Я ― и соблазнить? Мне казалось: эти понятия несовместимы, как лед и огонь.

— Именно ты, Маша.

— Но я не умею соблазнять. Даже не представляю, каково это.

Майкл рассмеялся на том конце провода.

— Поверь мне, детка, тебе даже не придется прилагать много усилий. Я же видел, как Мишка заволновался, когда ты всего лишь слегка наклонилась. Он, словно гончий пес, сделал на тебя стойку.

Правда? Странно, я ничего подобного не заметила. Напротив, мне показалось, что Миша был недоволен, увидев меня в шортах.

— Вы шутите надо мной?

Майкл враз посерьезнел.

— Даже и не думал, — сообщил он. — Ты очень красивая девушка, Маша. Добрая и честная. Наверное, именно это и отталкивает Михаила. Он боится тебя. Боится, что подсядет на крючок. Ты ведь знала его прежде, верно? И наверняка понимаешь, отчего сейчас он ведет себя как полный придурок. Он хочет жениться, но при этом боится привязаться к будущей жене. И ты, малышка, спутала все его планы. Он хотел сделку, а получил тебя. А ты явно не та девушка, которая согласится на дольку яблока, мечтая о целом.

Я догадывалась, что история с Катериной оставила след в душе Михаила. Но и не подозревала, насколько этот след глубок. Может быть, Михаил действительно боится? Но не меня, а привязанности. Этот сильный мужчина, наделенный властью, опасается того, что может его ослабить. И всячески пытается этого избежать.

— Хорошо, попробую, — выдохнула я, поразившись собственной смелости. — Попытаюсь соблазнить Михаила. Но не уверена, что из этого выйдет толк.

— Отлично!

Я отчетливо расслышала, как Майкл хлопнул в ладоши.

— Может, вы… то есть ты.. э-э-э… — я не знала, как задать вопрос.

Но Майкл догадался, что у него пытаются выведать.

— Интернет тебе в помощь, — порекомендовал он. — Посмотришь пару видео, можешь даже потренироваться перед зеркалом.

 Пришлось признаться, что интернетом я пользоваться не умею. От слова совсем. А просить Эрику о помощи было слишком стыдно.

— Это серьезное упущение, — хмыкнул Майкл. — Но легко исправимое. Интернет — это как наркотик: попробуешь раз, и втянешься навсегда. Но это после. Сейчас о нашем маленьком заговоре… Хм… Я мог бы порекомендовать тебе пару книг. Впрочем, знаешь, это и не потребуется. Думаю, Мишку привлекает именно твоя неопытность вкупе с врожденной чувственностью. Поверь, малышка, это убойный коктейль для любого мужика — развратная девственница.

Глава 13

Михаил

— Тебе не кажется, что ты поступил с девочкой жестоко?

Это был первый вопрос, который задал Майкл Михаилу после разговора с Машей.

— О чем это ты?

Михаил крутанулся в офисном кресле, поворачиваясь к собеседнику. На его лице было написано недоумение.

— Маша тяжело пережила перелет, а ты только добавляешь ей мучений своим поведением. Вроде бы, ты хотел спасти ее от гнета отца. А в итоге стал чуть ли не большим тираном.

— Разве? — В голосе Михаила послышалась скрытая угроза. — Мне казалось, я помог ей уже тем, что вытащил из той дыры, где она обитала. К тому же помогу ей обустроиться в Майами,  окажу поддержку. Но жениться я передумал.

— Ты нравишься ей, — напомнил Майкл. — Как и она тебе. Так почему не попробовать?

Михаил нахмурился.

— Человек, который не может разобраться в собственной семье, решил дать совет по отношениям? Я не хочу, чтобы когда-нибудь Маша превратилась в подобие Лайлы, а так и будет, если она получит в мужья меня. Я не дам ей то, чего она хочет. В итоге начнутся ссоры и упреки.  Прости, что говорю тебе это, но ситуация, происходящая сейчас в моем доме, напоминает фарс. Когда я сказал, что хочу жениться, ты же отговаривал меня от этой затеи. А сейчас все, считая помощницу по хозяйству, пытаются заставить меня жениться. Что вообще происходит?

Майкл вздохнул. Они с Лайлой действительно жили как кошка с собакой, и все же жена не давала ему развод. Даже когда он предлагал отказаться от доли в фирме. Отступные ей были не нужны, она считала, будто купила мужа с потрохами. И не желала отпускать его на свободу.

— Маша никогда не станет такой, как Лайла, — сообщил Майкл. — Знаешь, если бы мне в свое время встретилась такая девушка, я женился, не задумываясь. Плевать на деньги и власть, все это больше не приносит мне радости. Как и тебе. Но ты, Миш, долбаный везунчик. Тебе в руки приплыла золотая рыбка, а ты не хочешь даже протянуть руку, чтобы поймать ее.

Сказав это, он круто развернулся на каблуках и покинул кабинет друга.

— Этой золотой рыбке нужен другой аквариум, — недовольно пробормотал Михаил. — В моих мутных водах она задохнется.

Отбросив мысли о женитьбе и болезненном прошлом, он с головой погрузился в работу. И даже проигнорировал приглашение Майкла на ланч, боясь, что тот снова заведет разговор о Маше.

Домой он вернулся глубоким вечером. Принял душ  и завалился в постель, не чувствуя ног от усталости. Сегодня удалось подписать еще один выгодный контракт, договориться о строительстве нового ресторана, нанять несколько сотрудников, наметить план командировки. Словом, он брался за любое дело, только бы не размышлять о  тех смешанных чувствах, что испытал этим утром.

Михаил словно вернулся в детство, в те славные времена, когда его жизнь еще не была лишена ярких красок. Когда он умел мечтать и считал себя романтиком. Мог часами говорит о любви, не боясь показаться слабым.

Но именно тогда он потерял все, что было ему дорого. А после вытащил себя из грязи буквально за шиворот. Поднялся и стал тем, кем является по сей день. Потерять все это и снова окунуться в омут с головой? Такой исход он не мог себе даже представить.

— Дважды я на эту удочку не попадусь, — сказал он самому себе, глядя на потолок так внимательно, словно на нем были написаны ответы на все незаданные вопросы.

Теперь в его жизни были только сделки, все продавалось и покупалось. Даже люди. Он даже лучшего друга умудрился обидеть, напомнив ему о его неудачном браке. Но Майкл и сам говорил, что когда-то продался, и теперь расплачивается за это.

А Маша?..

Пусть в этом прогнившем до самой сердцевины мире останется хоть что-то чистое и невинное.

«Хорошо, если Майкл окажется прав, — рассуждал он, — и Маша не испортится, несмотря на новые возможности и перспективы. И если она когда-нибудь влюбится, пусть ее избранником стану не я. Не тот, кто не сможет ответить взаимностью».

Он лежал, запрокинув руки за голову, позабыв о сне. Темнота и вечерняя прохлада навевали меланхолию, заставляя думать о том, что еще днем он отказывался обсуждать. Даже с самим собой.

Вдруг его внимание привлек тихий шорох.

Промелькнула какая-то тень, застыв в самом темном и дальнем уголке комнаты. Словно гигантская бабочка залетела в спальню, но метнулась не к свету, а во мрак.

— Кто здесь? — Михаил приподнялся на кровати.

Ступая босыми пятками по полу, Маша вышла на свет. Ее распущенные волосы волнами лежали на плечах, а талия поверх сорочки была перехвачена каким-то совершенно нелепым пояском.

— Всего лишь я…. — испуганно шепнула девушка.

Михаил включил ночник. Он убедил себя, что сделал это только ради того, чтобы девушке не было страшно. Но на самом деле причина была в другом.

Он желал ее увидеть.

— Что ты здесь делаешь? Заблудилась и спутала комнаты?

Маша покачала головой и опустила голову, рассматривая свои босые ступни.

Ее одеяние было голубым и полупрозрачным. Под ним совершенно отчетливо обрисовывались округлые бедра, тонкая талия и высокая, полная грудь.

Глава 14

Мария

Я согласилась на немыслимую авантюру. Шутка ли, соблазнить мужчину, особенно такого, как Михаил. Он и прежде был несбыточной мечтой всех девушек, а сейчас... Что я могла ему дать? Что предложить такого, чего нет у других?

Только себя. Всю без остатка...

 Надев саму откровенную из сорочек, я вошла в его комнату. Здесь было тепло, но меня колотил озноб. Ноги, да и все тело стали какими-то ватными, не моими. Я двигалась, как сомнамбула, боясь только одного: грохнуться в обморок. Было так стыдно и страшно одновременно. Ещё никогда я не испытывала такого жгучего, как перец чили, стыда.

 — Кто здесь?

 Голос Михаила звучал, как всегда, уверенно. Он показался мне до того манящим, что преодолела смущение и сделала несколько шагов.

 Не в силах смотреть ему в глаза, начала раздеваться, помня о том, чему учил меня Майкл. Но выходило совсем не так, как у девушек в видеороликах. Да-да, я все же разобралась с ноутбуком, который любезно предоставила мне помощница по хозяйству. И разобралась с ютубом. Но этого оказалось недостаточно. Слишком мало.

 Движения мои были замедленными, нерешительными. Все, что я могла вызвать, так это жалость. О возбуждении не могло идти и речи.

 Прежде чем отправиться в спальню Михаила, я долго и внимательно рассматривала себя в зеркале. И не нашла в отражении ничего такого, что могло бы вызвать у мужчины чувственный голод.

Михаил...

Он смотрел совсем не так, как мужчины в видеороликах. В его глазах не было и капли похоти.

 Когда он включил свет, я краем глаза глянула на него, пытаясь прочесть реакцию на моё представление. Он выглядел удивлённым. И... Было в его взгляде что-то ещё. Мне показалось, будто это ненависть. Его глаза расширились, рот приоткрылся и из него вырвался то ли вздох, то ли недовольно рычание.

 Я бы не удивилась, если он задал мне порку и выгнал из своего дома. Ведь он уже ясно дал понять, что между нами ничего нет и не будет.

 И все же я решилась на рискованный шаг. Скинула сорочку и застыла в нерешительности.

 — Что ты будешь делать дальше? — спросил он.

 А я понятия не имела. В видеороликах мужчины сами бросались к своим женщинам, заключали их в объятия или просто валили на постель. Что случалось после, я уже не видела. Идея ещё тогда казалась мне неразумной, ведь не умела двигаться так плавно, заставляя мужчин возбуждаться одним кокетливым движением обнаженного плеча.

 — Что же ты молчишь и стоишь как вкопанная? — продолжил допрос Михаил. — Ты, вроде, обещала меня соблазнить.

 — Я надеялась, этого будет достаточно.

 Мой ответ звучал не просто не убедительно, а совершенно глупо. Наивно и по-детски. Именно так, как, по сути, и было. Михаил оказался прав: я всего лишь наивный ребёнок, решивший пожить другой жизнью. Возомнивший себя взрослой женщиной.

Если бы он только знал, как я мечтаю получить от него одобрение. Хоть один поцелуй, ласковое касание. Наверное, это подвигло бы меня действовать дальше. Но он не сделал ничего подобного. Только сел в постели и зачем-то положил на свои бедра подушку. Наверное, чтобы я не вздумала пялиться на его пах. Или, чего доброго, не решилась к нему прикоснуться. Там.

 Но ничего такого у меня и в мыслях не было. Напротив, я панически боялась секса, особенно первого раза. Отец делал все, чтобы мы с сестрой заранее возненавидели близость между мужчиной и женщиной. Чтобы боялись потерять девственность.

 Правда, Лиза утверждала, что если твой первый партнёр будет нежным и внимательным, то ты не почувствуешь боли. Наоборот, сможешь получить удовольствие, о котором и не мечтала.

 Но Михаил...

 Я не ждала, что он будет нежен. Но была готова к любой боли. Сестра говорила, будто мужчина всегда получает удовольствие в постели, с любой партнершей. Даже с той, которая ему не очень-то нравится. Так задумано природой.

 И я наивно надеялась, что так случится и в этот раз.

 Но нет, Михаил не собирался набрасываться на меня. Наверное, я была ему настолько неприятна, что в этот раз даже физиология не взяла верх.

 Он продолжал рассматривать меня, словно музейный экспонат. Я обмирала от стыда и злости на себя. Не смогла. Ничего не смогла...

 — Кто же тебя надоумил поступить так? — строгим, но каким-то хрипловатым голосом спросил он.

 — Сама...

 Я не могла и не хотела выдавать Майкла. Он действительно хотел помочь. Не его вина, что я не справилась

 — Бред! — Михаил не поверил. — Ты бы никогда не додумалась до подобного. И я, кажется, догадываюсь, кто тут взялся исполнять роль сводника. Майкл, купидон недоделанный!

 — Нет! — выкрикнула я. — Это не он. Я сама решила попытать счастья. Но не сумела...

Это было выше моих сил, терпеть дольше я не могла. Слезы, так долго копившиеся, словно пробили плотину и солёным потоком хлынули наружу. Я не могла остановить рыдания. И уйти не могла: ноги не слушались приказов мозга. Я рухнула на пол, обхватив колени руками и уткнувшись в них.

Глава 15

Михаил

Михаил совершенно не ожидал, что Маша окажется настолько притягательной. И что ему будет стоить огромного труда сдержаться и не взять то, что так настойчиво предлагали. Она казалась самим совершенством. Он видел множество женщин, но еще ни к одной его не тянуло с такой силой, что хотелось рычать, как дикому зверю. Совершенно потерять рассудок и наброситься на нее. Такая маленькая, нежная и одновременно сексуальная.

А она сама не знала, насколько хороша. Выглядела неуверенной. Ей было неуютно под взглядом Михаила. Она боялась. Боялась его. И это отрезвило Михаила, подобно ледяному граду,  настучавшему по макушке. Да, она выглядела как женщина. Как роскошная женщина, словно и рожденная только для того, чтобы сводить с ума всех мужчин без исключения.

Но в то же время Маша еще девочка. Совершенно чистая, невинная и испуганная. Михаил даже в мыслях не позволил себе прикоснуться к ней. И он нашел единственный способ заставить ее отказаться от затеи.

 — Что же ты молчишь и стоишь как вкопанная? — спросил он, понимая, что вовсе не этих слов она ждет. — Ты, вроде, обещала меня соблазнить.

Михаил хотел, чтобы Маша возненавидела его. Презирала его так же сильно, как презирал себя он сам. Ведь именно это заставило бы ее отказаться от затеи с замужеством. И хотя он полагал, будто не боится ничего в этой жизни, это было далеко не правдой. Михаил опасался именно этой девушки, с ясными глазами и телом роковой искусительницы. Судьба словно посмеялась над ним, разорвав его планы в клочья и развеяв по ветру. Он поклялся, что больше никогда не полюбит. А если и женится, то это будет брак по расчету.

Но сейчас он был в шаге от того, чтобы передумать.

Когда Маша заплакала, он, не раздумывая ни секунды, бросился ее утешать. Забыв о данном себе обещании и о той роли черствого эгоиста, в которую вжился за последние годы. Это было выше его сил. Маше столько пришлось вынести в жизни, меньше всего на свете он хотел бы добавлять ей мучений.

 — Всё хорошо, малышка, — прошептал он, гладя ее по волосам.

Этот неосознанный жест почти привел его к краху. Краху его гордыни и благих намерений, которыми, как известно, устлана дорога в ад. На ощупь волосы Маши были гладкими и шелковистыми. Они пахли сладкими яблоками и солнечным светом. Девушка инстинктивно прижалась к нему, и тело Михаила молниеносно отреагировало на эту близость. Он ничего не мог с собою поделать, с каждым вздохом погружаясь в ту самую дьявольскую западню, что сам себе устроил.

— Это не твоя вина, а моя, — шептал он в каком-то полузабытье. — Я дал тебе ложные надежды и должен извиниться за это. И за утреннее поведение. Ты старалась для меня, а я повёл себя как полный козёл. Кстати, оладьи были очень вкусными. И я действительно их люблю, черт побери.

— Глупая была затея, — призналась Маша, промакивая кончиками пальцев уголки глаз. — Я не должна была уговаривать тебя на мне жениться. Да и приезжать сюда вместо сестры тоже… Ты прав, я всего лишь глупая, наивная девчонка, возомнившая себя тем, кем не являюсь.

Высвободившись из его объятий, она резко встала. Подобрала с пола сорочку, натянула ее и, не глядя на Михаила, стала искать пояс. А, так и не найдя, сложила руки на груди и просто выключила ночник, чтобы остаться невидимой.

— Я больше не стану пытаться женить тебя на себе, — сказала она, развернувшись к Михаилу.

На секунду ему показалось, что перед ним стояла совершенно другая девушка. Маша словно мигом повзрослела и посерьезнела. Он не был готов к таким резким и радикальным переменам.

— Хорошо, — голос его прозвучал неубедительно.

Михаил все еще сидел на полу, наблюдая за Машей. Впервые он рассмотрел в ней то, чего не заметил сразу. В этом хрупком теле имелся стальной стержень. Тот самый, что не позволил ее отцу сломить эту девчушку. Лиза — та всегда была бунтаркой. В Маше же подобные качества проявились впервые.

— Ты говорил, что я могу остаться в Майами и не возвращаться домой? — напомнила она.

Кто бы знал, какого труда ей стоило вести серьезный разговор и оставаться внешне спокойной. Внутри нее все клокотало от обиды и разочарования. Но именно в этот миг словно включился какой-то защитный механизм. Именно он не позволил ей поддаться порыву и, плача, убежать в отведенную ей комнату. А наутро покинуть Майами и навсегда забыть об этом неудачном приключении.

Возвращаться назад она не хотела. Не только потому, что отчетливо понимала, какое будущее ее ждет. Но и потому, что не могла жить так далеко от Михаила. И пусть он не станет ей мужем, это не так важно. Она останется. И пусть будет мучительно больно находиться рядом, расстаться навсегда просто невозможно.

— Так и есть, — подтвердил Михаил, поднимаясь. — Я желаю тебе только добра. Потому помогу с жильем и работой. К тому же, оплачу репетитора.

— Я все отдам, — сообщила Маша, даже мысленно не представляя, сколько все это может стоить. — Обещаю. Все до последней копейки.

— Ма-а-аш… — Михаил протянул руку, чтобы коснуться ее в примирительном жесте. Но она уклонилась от этой случайной ласки.

— Я понимаю, что для тебя, может быть, ничего не стоит помочь провинциалке с дремучего севера, — сказала она. — Но в то же время мне известно, что по счетам нужно платить. Ты хотел потратиться на будущую жену. А раз я ею не стану, то и не должна брать у  тебя ничего просто так, без возврата.

Глава 16

Михаил

Маша уже вышла, а он все еще стоял посреди комнаты, не веря в то, что все произошедшее не сон. Эта девушка раззадорила его интерес. Она, пожалуй, была единственным человеком, чью реакцию и поведение он не мог предугадать. Совершенно непредсказуемая и — дьявол! — до чего же соблазнительная. Ее походка: плавная, грациозная, напоминала мягкую кошачью поступь. Не хватало только пушистого хвоста, которым Маша могла бы помахивать из стороны в сторону.

— Я поступил правильно, — убеждал себя Михаил.

И сам себе не верил. Сейчас у него возникло ощущение, что не он отказался от Маши. А она от него. И это, признаться, больно кольнуло его чувство собственника. Из жертвы Маша вдруг превратилась в агрессора. И он, Михаил, приложил к этому руку. Его отказ жениться словно заставил темные стороны ее характера выплыть на поверхность.

— Она еще слишком мала и наивна для брака, — продолжил он рассуждения.

Вспомнил ее последние слова, то, как его тело отреагировало на ее близость, и усомнился. Маша была достаточно взрослой и более чем готовой для семейной жизни. Это он опасался серьезных отношений. Да и мстить больше не желал.

Никому…

Перед тем как написать злополучное письмо, он узнал то, чего больше всего боялся. Катерина, мечта его юности, которую все считали погибшей, оказалась жива. Она не только не погибла, но и, кажется, посмеялась над ним. Ее исчезновение было не чем иным, как искусно разыгранным фарсом. И сейчас, спустя столько лет она отыскала его и извинилась. Слова, написанные в сообщении, все еще скрипели на его зубах, как речной песок. Или скорее мышьяк, отравивший жизнь Михаила. А ведь он почти успокоился, смирился. И вот новая напасть.

— Лучше бы я этого не знал!

В порыве буйных чувств он ударил кулаком по зеркалу, с каким-то мстительным удовольствием наблюдая, как его отражение раскололось на множество частиц.

Катерина была не только жива, но и счастлива. Она сбежала с одним из бандитов, оказавшихся проездом в их небольшом северном городке. Тогда Михаил был против, чтобы его подруга общалась с этим парнем. Именно из-за него они и поругались в тот злополучный день. Родители Катерины тоже не приняли бы ее выбор. И тогда она сбежала. Отправилась за своей судьбой, как призналась спустя десять лет.

Теперь она была женой того шалопая. Судя по фото, жила не бедно, но отчего-то скрывалась под чужим именем и не указывала телефона и адреса. Зато обзавелась сыном, как две капли воды похожим на отца.

«Иногда мне хотелось бы посмотреть, что сталось бы с нами, если мы остались вместе. Как сложилась бы наша жизнь. Какими бы были наши дети. Но прошлого не вернешь, верно? Поэтому сейчас я всего лишь прошу прощения за то, что молчала столько лет. Извини, что не сказала тебе правды».

Такими словами Катерина завершила свое сообщение. Судя по всему, она понятия не имела, что случилось после того, как она сбежала. Или же она знала и о пожаре, и о бегстве Михаила, но решила не писать об этом.

— Что за?..

Михаил подумал, что кто-то сыграл с ним злую шутку. Он долго смотрел на сообщение, не решаясь ответить. Потом проверил аккаунт, но тот оказался не фейковым. Катерина действительно была жива и счастлива.

Он так и не ответил ей. Но именно тогда принял решение покончить с прошлым, поквитаться с ним. Тоже обзавестись семьей, детьми. Отомстить тому, кого считал виновником пожара. А после никогда больше не вспоминать о Катерине.

Но увидев Машу в аэропорту, он понял, каким поспешным и недальновидным было его решение. Нельзя вот так взять и одним днем изменить все. Невозможно перечеркнуть прошлое и написать жизнь с чистого листа. Он не должен поступить с Марией так, как поступили с ним. Пусть она выберет того, кто отвечает ей взаимностью. Кто поддержит огонь ее любви, не давая ему угаснуть. Он же, Михаил, давно затух, и уже ничто не воскресит в нем былых чувств.

Впрочем, после того как Маша ушла к себе, отказавшись от попыток соблазнить, он был на грани  того, чтобы передумать и все же жениться. Но отмел эту мысль как предательскую.

А на следующий день устроил разнос своему другу и пантеру по бизнесу.

— Признайся, Майкл, это ты надоумил Марию явиться ко мне в спальню?! — рыкнул он, не желая ходить вокруг да около. — Сама бы она никогда на такое не пошла.

Майкл не стал отпираться. Покривившись и вздохнув, он признался, что идея принадлежала ему. Но Маша ее горячо поддержала, желая заполучить Михаила в мужья.

— Ну и зачем тебе эта провокация? — нахмурился Михаил. — Слишком спокойно живется?

— Я всего лишь хотел помочь девушке укротить одного непримиримого строптивца, — сообщил Майкл. — Но, как вижу, ничего из этого не вышло. Ты все же не будешь жениться на Маше? Ее прелести тебя не увлекли?

Михаил прочистил горло и только после этого ответил:

— Увлекли. Но сексуального влечения все же мало для брака. Кстати, Маша сама уже не хочет выходить замуж.

— Что неудивительно. Ты сделал все, чтобы она передумала.

Михаил пропустил последнее замечание друга мимо ушей.

— Она хочет остаться в Майами и согласна на любую работу, — сказал он вместо этого. — У тебя есть что-то на примете?

Глава 17

Мария

Предложение Майкла я приняла с радостью. Не просто как подарок и одолжение, но и как избавление от собственных противоречивых чувств. Я боролась с собой, боясь одержать победу. Одна часть меня требовала остаться рядом с Михаилом, в его доме — столько, сколько это возможно. Другая же уверяла, что пора отбросить девичьи грезы и заняться реальностью. Мне выпал золотой билет, и я не могла упустить его.

— Работа официантки не слишком престижная и высокооплачиваемая, — признался Майкл и развел руками, как бы извиняясь. — Но это все, что я могу предложить. Согласишься?

— Это даже больше, чем то, на что мне приходилось рассчитывать, — призналась я.— Мне известно, как тяжело приходится эмигрантам. Не всем везет так, как мне.

Майкл, кажется, был удивлен подобным признанием.

— Приезжая сюда, ты рассчитывала стать женой миллионера, — напомнил он. — А не работать официанткой в малопопулярном местечке.

Признаться, мне было все равно, есть у Михаила миллионы или нет. Ехала я действительно к нему, но с легкостью согласилась бы выйти замуж за чернорабочего. Наверное, если бы Михаил не добился сколького, нам было бы проще понять друг друга. А так… Мы находились на разных ступенях социальной лестницы. Я смотрела на него снизу вверх, как на небожителя. А он почти не замечал меня со своих головокружительных высот.

Склонив голову к плечу и улыбнувшись, я призналась:

— Шанс на то, что Михаил не передумает, узнав о подмене, был ничтожно мал. Я реально оцениваю свои способности, так что не будем больше обсуждать эту тему. Случилось то, что случилось. Давай лучше обсудим мою работу. И уедем уже отсюда.

Особняк покидала с тяжелым сердцем. Михаил с утра закрылся в своем кабинете и не вышел провожать. Зато Эрика устроила настоящие проводы. С напутственными словами, объятиями и слезами. Она провожала меня если не как дочь, то как хорошую знакомую, почти родственницу.

— А я так надеялась, что наш Русский Медведь остепенится, — сказала она, печально вздыхая.

И подарила мне на прощание потрясающе красивое парео и духи. Легкие, солнечные, с едва уловимыми нотками зеленого яблока и морского бриза.

— Они подойдут тебе, — уверенно произнесла она. — Не забывай наносить их на запястья и зону декольте, как я тебя учила. И не забывай, что у тебя теперь есть подруга.

— Хорошо, — пообещала я, сдерживая рвущееся из груди рыдание. — Только мне нечего подарить взамен. Ничего такого же памятного и красивого.

— Просто поцелуй меня на прощание, — сказала добрая женщина и подставила умело припудренную и нарумяненную щеку. — Обещаю, как-нибудь я выберусь и навещу тебя на новом месте.

На этом мы и расстались.

Майкл оформил для меня рабочую визу. Сначала на год. После, если я докажу свою пригодность и выучу язык, можно рассчитывать и на оформление на более долгий срок. А дальше и до ПМЖ недалеко.

Но об этом я пока даже не мечтала. Слишком боялась, что буйные фантазии разобьются о гранит реальности.

«Сейчас главное закрепить результат, — убеждала я себя. — Доказать, что Майкл не зря за меня поручился».

— Мне бы только это суметь…

«Матрешка», вопреки объяснениям Майкла, оказалась далеко не маленькой забегаловкой. А настоящим рестораном, где подавали традиционные русские блюда: солянку, щи, борщ, пюре с гуляшом и сырники. Частыми посетителями здесь были приезжие русские, соскучившиеся по домашней еде, и жители Южной Флориды, потомки эмигрантов с моей родины. Это уютное местечко с деревянными столиками, расписанными под хохлому, цветастыми занавесочками на окнах и настоящими самоварами, выставленными вдоль стен, стало моим домом. Даже не вторым, а, наверное, первым.

Здесь меня приняли с распростертыми объятиями. Особенно после того, как я стала успевать не только разносить заказы, но и готовить их. Труда я не боялась. А боялась одиночества, потому приходила на работу раньше всех, а уходила позже остальных. Но трудиться от рассвета до заката было для меня не в новинку, тем более что теперь я это делала с удовольствием. А свободное время посвящала занятиям по английскому и освоению интернета.

К тому же в «Матрёшке» я нашла первую настоящую подругу. 

Хилари тоже работала официанткой. Она понравилась мне с первого взгляда. Эта пухлая, розовощекая и энергичная девушка так и сияла, словно светилась изнутри. Несмотря на несколько грубоватые черты лица, она казалась такой милой, такой добродушной. Ее улыбка могла бы светить ярче маяка, указывая матросам путь в ненастную погоду.

— Вот она, девушка, разбившая сердце Русскому Медведю! — воскликнула она, увидев меня впервые.

Я на секунду потеряла дар речи.

— Ничего подобного, — возразила, отойдя от первого шока. — Просто…

Сказать, что мою кандидатуру в невесты Михаила, или русского Мишки, как его называли за глаза, я не решилась. Да это было и не нужно. Хилари все обернула так, что я в буквальном смысле воскресла в собственных глазах.

— Ты же не вышла за него замуж? — спросила она, улыбнувшись. — А значит, оставила с носом. А в то, что поговаривают некоторые клуши, я не верю. Уж кто-кто, а наш Михаил обладает отменным вкусом и чутьем. Он бы не упустил такой бриллиант.

Глава 18

Мария

Идти в клуб я наотрез отказалась, чем немного обидела новую подругу.

— Плохо зная язык и обычаи, мне лучше не высовывать лишний раз носа на улицу, — сказала я утешающе. — Давай вместо этого устроим пижамную вечеринку? Я всегда об этом мечтала, но отец не разрешал приглашать подруг. А как только немного освоюсь, мы с тобой куда-нибудь сходим, идет?

— Похоже, у меня теперь появилось веское основание помочь тебе с языком, — улыбнулась подруга. — Хотя, если честно, с твоими внешними данными можно вообще не разговаривать.

И все же она с особым рвением взялась за мою подготовку. Помогала не только с языком, но и с освоением всемирной паутины. Я наконец-то сумела зарегистрироваться в «Фейсбуке» и связаться с сестрой. Ее радости не было предела. Мы проговорили до самого рассвета, но на работу я пришла бодрая и веселая.

Ларс, наш администратор, застал меня врасплох. Он неожиданно подошел со спины и обнял за талию. Я вздрогнула и едва не выронила поднос.

— Не смей так делать больше! — прикрикнула на него. — Иначе за себя не отвечаю.

Кажется, он воспользовался тем, что я держала заказ, и в буквальном смысле распустил руки. Ему, кажется, доставляло удовольствие видеть меня краснеющей. Но никогда прежде он не вел себя так дерзко.

Натуральный блондин с голубыми глазами — он привык, что девушки бросаются ему на шею. Хилари называла его скандинавом. И бабником.

— Сдаюсь! — в притворном жесте он поднял руки. — Ох уж эти горячие женщины с севера, нельзя и пальцем дотронуться.

— Можно, но с разрешения, — проговорила я, скопировав манеру поведения Хилари. Та всегда знала, как дать парням отпор. — На первый раз прощаю, но в следующий обязательно опрокину на твою блондинистую голову поднос. Малиновый, в цвет варенья, тебе очень пойдет. Ради такого я готова даже потратить часть зарплаты на возмещение заказа.

Ларс развеселился сильнее. Похоже, моя угроза его нисколько не испугала. Напротив, добавила желания поохотиться за мной, непокорной жертвой дурацких розыгрышей.

— Думаю, твоим денежкам найдется более достойное применение, — сообщил он. — У нас существует неписаное правило: после окончания испытательного срока, после первой полной зарплаты новый работник должен проставиться. Ты ведь хочешь влиться в коллектив, верно?

Ларс, как и Хилари, был потомком эмигрантов, покинувших Россию в лихих девяностых. Оттого парень прекрасно изъяснялся на русском. Вообще, его можно было назвать привлекательным: сильный, загорелый, подтянутый из-за увлечения серфингом. Он пару раз приглашал меня на вечерние прогулки на побережье. Но всегда получал отказ.

Сейчас был иной случай.

— Я и не подозревала о подобной традиции.

— Странно, что Хилари не сказала тебе, — Ларс пожал плечами. — В пятницу мы хотели завалиться в клуб после закрытия «Матрешки». Было бы неплохо, если и ты пришла.

Я обещала подумать. И хотя тратить часть зарплаты на выпивку не особенно хотелось, нарушать установленные правила не хотелось еще сильнее. К тому же, я задолжала Хилари за квартиру.

— Влиться в коллектив куда важнее, чем оплата жилья. Так и быть, я подожду еще месяцок, — отмахнулась подруга. Полагаю, она просто радовалась возможности потусить в клубе. — Теперь ведь ты не откажешься? Тем более что будут все свои…

Она поиграла бровями, а я вздохнула. И согласилась, хотя не чувствовала себя готовой к подобным приключениям. С тех пор, как покинула родной дом, столько всего произошло. Жизнь моя и без того кардинально изменилась, не все же сразу?

Хилари  имела свое мнение на этот счет.

В четверг, накануне вечеринки, она потащила меня в «Авентура Молл», один из самых больших торговых центров Флориды. Мы купили несколько безделушек для дома, гору сладостей и, конечно же, платья и туфли для вечеринки. Точнее, это Хилари купила, а я долго не решалась что-то выбрать. Пока не увидела в витрине красивое короткое платье, украшенное пайетками. Красное! Нереально красивое и чересчур откровенное даже для Майами.

— Ну же, примерь! — Хилари толкнула застывшую меня плечом. Покосилась на ценник и добавила: — Так и быть, я одолжу тебе немного. До следующей зарплаты. Ты ведь помнишь, что Майкл пообещал лучшим работникам премию?

— Я и без того твоя должница.

Сказала, а сама глаз не сводила с платья. И все же купила его, еще не слишком представляя, осмелюсь ли надеть его.

— Для первой вечеринки в клубе лучше не придумаешь! — восхитилась подруга. — Только вот твои косы… Для «Матрешки» — это хорошо, клиентов радует твоя прическа. Но в клубе это будет смотреться дико.

Что ж, преображаться, так кардинально. Мне давно хотелось избавиться от длинных волос, с ними было так тяжело справляться, одного шампуня уходило полтюбика. Оттого в салон я вошла с легким сердцем и попросила парикмахера, худощавого парня с фантастической укладкой и французским маникюром, сделать мне короткую стрижку.

Он не согласился.

— Да у меня рука не поднимется, обрезать такую красоту! — парикмахер всплеснул руками. — Могу предложить подрезать обсеченные кончики и сделать укладку.

В итоге мы сошлись на длине чуть ниже плеч, но даже это было для меня кардинально. К тому же парикмахер оказался настоящим профессионалом, не зря Хилари его так хвалила.

Глава 19

Михаил

Поручив Марию заботам друга, Михаил хотел вздохнуть свободно, отбросить мысли о женитьбе, детях и прочих радостях. В конце концов образ жизни холостяка не настолько ему надоел. Разве не проще посвящать всего себя работе? Менять женщин, как нательное белье, не успевая рассмотреть даже их лица? Забывать случайных спутниц быстрее, чем привыкнешь хоть к одной из них.

Михаил хотел вернуться к прежнему. Но не смог…

Он чувствовал себя так, словно ему ампутировали ногу, и он, утратив былую подвижность, неловко пытается передвигаться на одной конечности. Его график стал таким плотным, что времени не оставалось даже на сон. Он не хотел думать и тем более вспоминать. Пытался ампутировать душу, но она упрямо сопротивлялась подобным порывам.

— Не стоило возвращаться к прошлому, — рассуждал он вслух одинокими вечерами.

Ни многомиллионные сделки, ни встречи с партнёрами, походы в рестораны и клубы отчего-то не приносили радости. Женское внимание не тешило самолюбие. Женщины вдруг стали казаться пресными, точно недосоленная перловка на воде. Слишком агрессивными, чрезмерно жеманными или, напротив, показушно скромными.

И все чаще перед мысленным взором представала девочка с длинными русыми косами и голубыми глазами. Она всегда смотрела с укором. Ее образ вытеснил даже образ Катерины, потускневший, почти стершийся с годами. В памяти Михаила не осталось места любви юности. На смену ему пришло новое, гораздо более сильное чувство.

Михаил считал его жалостью.

Он убеждал себя, будто лишь стремление помочь Маше заставляет его думать о ней. Что ей будет без него гораздо лучше, чем с ним. Ведь он не чувствовал себя способным дать ей все то, чего она заслуживала. Искренности, любви и тепла. Михаил ощущал себя айсбергом, который не смог растопить даже жаркий климат Майами. Холод сковал его сердце.

Но девочка с голубыми глазами, словно мощный бур, проникла под толщу льда. И он дал трещину, угрожая развалить всю ту защиту, что так долго и упорно строил Михаил.

— Как у нее дела?

Однажды он решился задать этот вопрос Майклу. Тот не был удивлен, он давно ждал чего-то подобного. Лишь немного удивлялся, что Михаил продержался так долго.

— Маша прекрасно осваивается, — сообщил Майкл, скрыв смешок. — Уже немного разговаривает на английском — не так, чтобы совсем как местная. Но понять можно.

Михаил покивал и, отвернувшись к окну кабинета и не глядя другу в глаза, продолжил:

— Что с работой?

— Она лучший работник уже несколько месяцев подряд, — охотно ответил  Майкл. — Если бы ты наведался в «Матрешку», то увидел ее фото на стене. Или саму Машу, всегда улыбчивую и радушную.

Михаил снова покивал. Представил, как смотрится Маша в традиционном русском сарафане, который выдавался официанткам в качестве униформы, и у него засосало под ложечкой — совсем как в детстве от обиды.

Михаил подавил это неприятное чувство.

— Теперь ты, наверное, спросишь, как у нее на личном? — предположил Майкл и с трудом подавил улыбку.

Михаил покачал головой:

— Это мне не интересно. Я пригласил Машу сюда и в какой-то мере несу за нее ответственность. Но ее личная жизнь — не мое дело.

— А если она пригласит тебя на свадьбу? — Майкл не мог удержаться и не задать этот коварный вопрос. — В качестве посаженного отца, к примеру?

Михаил поперхнулся, хотя в этот момент не ел и не пил. Кажется, поперек горла ему встала ревность. Которую он, конечно же, признавать отказался.

— У нее здесь нет родственников, потому я бы с радостью выполнил эту роль.

Михаил пожал плечами, но Майклу показалось, будто его передернуло.

— Так уж и с радостью? — съехидничал он.

Михаил рассердился.

— Достаточно об этом! — объявил он, разворачиваясь и припечатывая друга тяжелым взглядом. — Теперь обсудим другие дела. Что там с постройкой пентхауса на  Линкольн Роуд? Мы слишком много вложили, чтобы первыми не открыть в нем ресторан. Пора поторопить застройщиков.

Михаил перешел к проблемам, которые считал действительно важными. И сделал вид, будто забыл о Маше.

Этим же вечером он возвращался домой довольно поздно. Ехал медленно, словно нарочно оттягивая тот момент, когда нужно будет лечь в постель. Ведь именно в это время он острее всего ощущал одиночество.

Девушка в красном привлекла его внимание, словно яркая вспышка в темноте ночи. Он даже свернул с намеченного пути и остановился невдалеке от входа в какой-то клуб. Не слишком презентабельное место. Он такие не посещал. Но сейчас, словно заплутавшая в море шхуна, спешил на сигнальный призыв яркого маячка.

У девушки были длинные распущенные волосы, густой волной лежавшие на обнаженных изящных плечах. А ноги будто и вправду росли от самых ушей. Таких длинных и изящных он еще никогда не видел.

Хотя…

Девушка показалась Михаилу смутно знакомой. Он присмотрелся и едва не потерял дар речи. Незнакомка невообразимо напоминала Машу. И в то же время была совершенно другой. Запрокинув голову, она смеялась над шуткой какого-то белобрысого худощавого парня.

Глава 20

Мария

В клубе было шумно и многолюдно. Грохотала музыка, а алкоголь тек рекой. Мне, никогда прежде не посещавшей подобных заведений, было неуютно. Я даже ругала себя за то, что, что согласилась на эту провокацию. Тем более что Максим, наш пожилой шеф-повар, сказал, что никакой традиции проставляться не существует. Это ребята придумали, дабы выманить меня из дома.

Я старалась держаться поближе к Хилари и подальше от Ларса и других ребят. На танцпол даже не вышла, постоянно подтягивала платье.

— Напрасно я дала себя уговорить, — пожаловалась подруге. — Наверное, была не в себе, когда соглашалась.

— Успокойся и расслабься, — улыбнулась Хилари и пододвинула ко мне бокал с коктейлем. «Секс на пляже» — совершенно невообразимое название. Но отменный вкус. — И присмотрись к Ларсу. Он глаз с тебя не спускает.

Я едва не поперхнулась коктейлем.

— Ты сама говорила, что он бабник!

— Я не заставляю тебя выходить за него замуж. Но веселый шалопай Ларс — как раз то, что тебе нужно, чтобы вылечить больное сердцу.

Мне стало совсем не по себе. Я недоуменно посмотрела на подругу и, кажется, побледнела.

— О чем ты говоришь?

— Брось, — отмахнулась она. — Ты влюблена в Михаила, этого ресторатора и партнера Майкла. И сохнешь по нему до сих пор.

— Это так заметно?

Мне стало душно, и я принялась обмахиваться салфеткой. Стыд накатил волной, заставляя буквально задыхаться. Табачный дым стал сильнее разъедать глаза. Или это они слезились от того же стыда?

— Не всем, — Хилари коснулась моей руки. — Но для меня это слишком очевидно. Не волнуйся, я умею хранить тайны. К тому же, мы с тобой практически подруги по несчастью.

Она озорно подмигнула, но в глазах ее затаилась грусть.

— О ком идет речь? — заинтересовалась я. Оглянулась на танцующих невдалеке парней. — Это кто-то из них?

— Если бы… Моя беда куда страшнее. Понимаешь, Майкл… — его имя она произнесла шепотом, словно боясь, что кто-нибудь подслушает. — Он такой интересный, энергичный, веселый. Знаю, я и сама обещала себе не влюбляться в бабников. Но ничего не могу поделать. Когда он приезжает по делам — я буквально таю от его взгляда. Но он не любит таких, как я. Моя фигура для него слишком пухлая, да и лицо… Майклу по душе модели, высокие и стройные. Мне проще любить его издали, ведь все знают, что он ветренный.

Я вздохнула и посмотрела на подругу с сочувствием. Мне не приходило в голову, что веселушка Хилари тоже страдает от неразделенного чувства.

— Может быть, это действительно к лучшему? — поддакнула я. — Ведь Майкл женат. И, насколько я знаю, ни за что не разведется.

— Лайла стерва, каких свет не видывал! — объявила Хилари и залпом допила свой коктейль.

— Серьезно? — усомнилась я.

Наверное, нет ничего необычного в том, что Хилари считала жену Майкла плохой. Так ей хотелось думать, было проще и удобнее.

— Более чем! — добавила она, фыркнув, точно рассерженная кошка. — Все об этом знают. Подожди, вот встретишься с ней лично, и убедишься, что я не вру. Лайла любит приезжать неожиданно и устраивать разнос направо и налево.

Разговоры о  Майкле немного отвлекли меня от собственной боли. Мы с Хилари поговорили еще немного, заказали по новой порции «Секса на пляже». Голова у меня немного кружилась, а в теле появилась необычайная легкость. Я даже стала пританцовывать в такт музыке.

Именно в этот момент к нам и подкрался Ларс.

— Скучаете, девчонки? — спросил он, присаживаясь рядом со мной и обнимая за плечи. — Эй, мисс красное платье, чего нос повесила? А где же веселье?

— Оно во мне, — я попыталась пошутить, — глубоко внутри. Мне непривычно выставлять его напоказ.

Сказав это, я стряхнула его руку с плеча и отодвинулась ближе к Хилари.

— А как насчет потанцевать? — не унимался Ларс.

— Соглашайся, подружка, — подбодрила Хилари. — Это ведь только танец. Если не понравится, можешь в любой миг вернуться обратно.

Я согласилась, хотя и не и хотела выходить на танцпол. Тем более с Ларсом. Но играла энергичная музыка, а это значило, что прикасаться к партнеру не обязательно. Тем более что и Хилари к нам присоединилась. Кажется, она вообще сидела так долго за столиком только из-за меня, чтобы не обижать.

— Ну же, детка, не будь такой зажатой, — подбадривал Ларс. — Это не сельская дискотека, тут нужно зажигать. Покажи драйв!

Признаваться, что даже в своем поселке я не посещала танцев, не стала. Для Ларса это лишняя информация.

— Я тебе не детка, — пришлось осадить парня. — А откуда ты знаешь, как танцуют на сельских дискотеках? Ты же там никогда не был.

Ларс немного умерил пыл. Но когда я почувствовала дурноту и решилась выйти на воздух, он решил меня проводить.

— Не стоит, — отказалась я. — Знаете, наверное, мне вообще пора ехать домой. Возьму такси, а ты Хилари, оставайся, если хочешь.

— Уверена? — переспросила подруга.

Глава 21

Мария

Но только на секунду, потому что в следующую авто сорвалось с места и исчезло за ближайшим поворотом.

— Что это было? — опешил слегка Ларс. — Знакомый?

— Не думаю, — я покачала головой. — Просто показалось…

Наверное, мне слишком хотелось встретить Михаила, вот я и видела его в каждом встречном. И выдала желаемое за действительное.

Задумавшись, я ненадолго утратила связь с реальностью. И не сразу поняла, что спутник везет меня вовсе не домой.

Сначала Ларс пропустил поворот и поехал не по той дороге, сказав, будто этот путь короче. Я поверила, хотя и заметно занервничала. Когда же авто остановилось, едва не вскрикнула.

— Что такое?! — спросила, стараясь придать голосу уверенности. — Только не говори, что бензин закончился. Или что-нибудь сломалось.

Мы остановились на пляже. На безлюдном пляже. Меня не радовал ни шелест моря, ни прогревшийся за день песок, ни прохлада. Все, что я хотела, так это поскорее оказаться подальше от Ларса. Забраться с головой под одеяло в своей маленькой комнатке и заснуть.

— Ты была права, я переборщил с алкоголем, — признался Ларс и покривился. — Надо выйти немного подышать. Ты не против?

Я покачала головой, признавая поражение. Конечно же, я была против того, чтобы оказаться с ним наедине на пустынном пляже. Но если парню действительно дурно, нельзя отказать ему в такой малости, как подышать воздухом и прийти в себя.

Чертово воспитание не дало потребовать немедленно отвезти меня домой. Я чувствовала, что здесь не все ладно, но молчала. Наверное, потому что так привыкла. Делать то, что просят, не отказывать в помощи. Конечно, это прекрасные черты для человека. Но не в данном случае. Сейчас моя доброта сыграла со мной злую шутку.

— Маша?! — позвал Ларс через пару минут.

Он стоял сзади машины, а я все еще сидела на пассажирском сиденье, сбитая с толку и немного испуганная.

— Что?! — выкрикнула в ответ.

— Иди сюда.

И снова я решила, что ему нужна помощь. Даже поискала аптечку, но в «Майбахе» Ларса ее, похоже, не было вовсе.

Едва вышла из машины, как каблуки тотчас утонули в мелком песке. До чего же неудобно ковылять в туфлях по пляжу. Пришлось снять их и обойти машину босиком.

Ларс стоял, прислонившись спиной к авто и прикрыв глаза.  Не было похоже, будто ему плохо. Скорее он напоминал затаившегося в засаде зверя.

— Так что случилось? — спросила я, не узнав собственного голоса. Таким бледным и дрожащим он был.

Ларс сделал резкий выпад, обхватил меня за талию и прижал к себе. Без предупреждения впился в губы грубым поцелуем. Я уперлась ему в грудь, чтобы оттолкнуть. Но силы были неравны.

— Брось, малышка! — он буквально смеялся мне в лицо. — Не набивай себе цену. Я же знаю, что ты давно меня хочешь.

— Да ничего подобного! — возмутилась я.

Хотела пнуть наглеца коленом, но он ловко увернулся. Жаль, что я сняла туфли, болезненный удар каблуком по ноге он бы точно ощутил. А пока мои жалкие попытки высвободиться из его стального захвата только веселили его. Ларс не был пьян, но вел себя не как обычно. Ситуация забавляла его, тогда как я готова была драться и реветь одновременно. Злость и страх смешались во мне, а рассудок помутился. Единственная мысль, что билась в голове — бежать. Как можно быстрее и как можно дальше.

Но как это сделать, если Ларс не давал шанса высвободиться? 

— Отпусти немедленно! — потребовала я.

— Или что? — потешался парень. — Будешь кричать? Так тебя тут вряд ли услышат. Куда бежать, ты все равно не знаешь. Так что не рыпайся. Да и вообще — расслабься и получай удовольствие. Конечно, я не Михаил Дэвил, но все же делец. Ты знала, что моя мать приходится родной сестрой Лайлы Трейси, жены Майкла? «Матрешка» — это только начало. Скоро я открою свою сеть ресторанов, а ты вполне можешь стать моей подружкой. Возможно, даже женой. Конечно, если перестанешь строить из себя целку и рыпаться. Не верю я, что ты пробыла столько дней у Русского Медведя в доме и осталась девственницей. Но намереваюсь это проверить.

Мне было плевать на всех родственников Ларса и его будущее. Но слова о Михаиле больно задели за живое.

— Да пошел ты! — выдала я единственное ругательство, которое знала. И которое осмелилась повторить даже в такой жуткой ситуации.  — Ты не больше чем дерьмо, прилипшее на ботинок Михаила. Отпусти меня!

— Ах ты, маленькая сучка! — зло выплюнул Ларс и, схватив меня за волосы, потянул так, что мне пришлось склониться к его ширинке. — Этот Михаил, похоже, как следует тебя объездил, прежде чем вышвырнуть вон. Ну да ничего, я помогу тебе понять, что значит настоящий мужик. Давай, детка, сделай мне приятно. Твой принц на белом коне все равно не придет тебя спасать, не надейся.