Мама для дочки босса

Глава 1

— Харассмент у нас наказуем, вы в курсе, Игорь Иванович? — спрашиваю ледяным тоном и отталкиваю наглую клешню начальника своего отдела.

Мы стоим на пустой лестнице — мне не повезло задержаться с обеда. Поднимаюсь в гордом одиночестве, а тут он… Положение моё крайне невыгодное. Я практически зажата в углу, а в мерзавца после развода будто бес вселился. Ко всем нашим девочкам уже приставал. И даже к не девочкам — Ларисе Петровне почти семьдесят. Впрочем, она была не против такого внимания, жаль, что Игорь Иванович слишком быстро переключился на других.

— О чем ты, Алисонька? Какой харассмент? Просто хочу получить маленькую благодарность за то, что подпишу твоё внезапное заявление на отпуск. Ты же знаешь, какая сейчас на фирме обстановка…

Заявление действительно внезапное, отпуск жизненно необходим, а обстановка на фирме нервозная — нас продали новому владельцу, которого в глаза никто пока не видел. Однако, «благодарить» престарелого, заплывшего жирком кобеля я не собираюсь. Тем более тем способом, который он нарисовал в своей голове.

— Я буду жаловаться, Игорь Иванович, а своё заявление все равно подпишу без вас, на самом верху, — повышаю голос в надежде, что кто-то услышит и придет на помощь, но когда понимаю, что этого не произойдет, толкаю начальника изо всех сил в грудь, едва его губы тянутся к моей шее.
Ловко проскальзываю под его рукой и правда несусь на самый верх. Я так возмущена, что меня не волнует личность нового босса. Нажалуюсь! Любой будет лучше, чем Игорь Иванович.
Оказавшись на последнем этаже, который занимает офис генерального, распахиваю дверь и влетаю в грудь здоровенного амбала. Охранник что ли? Наверняка! Вон как привычно и проворно он проводит обыск! Шарит по моей фигуре своими огромными лапищами очень профессионально. Но я уже на взводе, поэтому шиплю:

— Вы сговорились все?! Устроили день бесплатного лапанья? Нет у меня колющих, режущих и наркотиков. Отстань, здоровяк!

Он моим словам явно удивляется и шарахается назад, а я, наконец, могу его разглядеть, хоть и смотрю исподлобья. У нашего бывшего большого босса тоже были телохранители, но вроде как поменьше размерами, а еще постарше, пострашнее, и он своих не наряжал в такие дорогие костюмы. И платил явно меньше, потому что часов у них на запястье, стоимостью в годовую мою зарплату, тоже не водилось. Даже интересно становится, кто же этот наш новый владелец, что у него охрана ходит в брендовых шмотках и выглядит, как с обложки журнала про успешных бизнесменов.

— Кто такая? Что надо? — рявкает охранник.

К безупречной внешности: прямому носу, квадратному подбородку, шикарным черным вразлет бровям, синим глазам и губам, к которым неожиданно хочется прикоснуться, добавляется ещё и брутальный, рокочущий голос. Прям мурашечки побежали по всему телу, и вовсе не от страха. Еще и эта дурацкая навязчивая мысль узнать, такие ли мягкие на ощупь его губы, как на вид. Мне-то что, господи…

— Алиса Свиридова, менеджер отдела закупок. Мне нужен твой хозяин. Я на минутку по срочному делу. Посторонись, громила, — хочу сказать строго, но получается кокетливо. Впрочем… хорошо, что вообще получается говорить.

Вот что делает с порядочными девушками длительное сексуальное голодание и приставания противного мужичонки. Сразу хочется перебить неприятное воспоминание кем-то похожим на громилу.

— За мной, Свиридова. Алиса, — командует телохранитель и широким, стремительным шагом ведёт меня в кабинет генерального.

Ну не душка ли? Я ни разу так высоко в нашей фирме не поднималась. Начинаю немного волноваться. Это я что же? Первая из наших увижу большого босса? Когда расскажу, да ещё и избавлю весь отдел от домогательств съехавшего с катушек начальника, меня точно героиней объявят и в кафе поить коктейлями поведут.

Краем глаза отмечаю, что секретарши в приёмной нет, но телохранитель дёргает дверь, даже не постучав, хватает меня за руку, буквально затаскивает внутрь и поворачивает замок.

Я быстро осматриваюсь в пустом кабинете. Пропускаю мимо интерьер и сосредотачиваюсь на том, что кроме нас в нем никого нет. Кажется, с отправкой желаний в космос у меня вышел косяк. Или я слишком детально визуализирую? Я ведь про секс с громилой я не по настоящему мечтала! У меня вообще-то жених есть! Охранник проходит к столу и садится в кожаное кресло босса. И так он в нем гармонично смотрится, что меня мгновенно озаряет догадкой.

***

Дорогие, очень важна ваша поддержка))) Поставьте звездочки, пожалуйста) Это бесплатно, а авторам приятно)

Глава 2

— Так вы и есть наш новый хозяин?! — выдаю незнакомым себе голосом.

От осознания, что я только что наплела ему, сердце уходит в пятки. Так ведь влегкую не просто отпуск, а постоянный заработать можно. Вот сейчас возьмет и барской рукой уволит меня за язык без костей. А я тут размечталась побыть спасительницей всего отдела, подумала, что смогу избавить девочек от посягательств Игоря Ивановича. А тут… тут бы самой с рабочего места не вылететь. Слёзы навернулись. Работа ведь у меня прекрасная, с высоким окладом и привычным графиком. Мне никак нельзя без нее. Я ипотеку и кредит на машину не потяну.

— Допустим, вы прощены, Алиса. Так зачем вы неслись ко мне по лестнице, будто за вами маньяки гонятся? — дарит неожиданный шанс на спасение новый генеральный.

Я набираю в грудь воздуха и выпаливаю все как есть:

— Дорогой новый босс, мне очень срочно нужен отпуск на неделю. С этого четверга. А начальник нашего отдела, Игорь Иванович, не хочет мне его давать просто так. И вообще, он всех девочек в отделе уже достал. За любую подпись распускает руки! Как развёлся месяц назад с женой, так никакого спасу от него нет. Мы даже увольняться думали. Всем отделом.

— Это вы зря, Алиса… Всем отделом увольняться не стоит. Проблему с вашим начальником решим. А ваш отпуск… что за срочность в такое ключевое для фирмы время?

Это он сейчас намекает, что примется проверять работу отделов и увольнять тех, кто плохо себя покажет? Я всё понимаю, но у меня обстоятельства!

— А как вас… зовут?

— Громов. Матвей, — говорит, отделяя фамилию от имени еще и паузой.

— А по отчеству? — решаю уточнить, перед тем как выложить свою уважительную причину.

— Просто Матвей, — удивляет большой босс.

Может у него отчество какое-то труднопроизносимое, что он разрешает обращаться к нему по имени? Можете еще и на ты позволит? Было бы неплохо! И дружеские отношения в офисе, хотя это я, конечно, захотела.

— Матвей, прошу войти в моё положение! Я с женихом не виделась полгода. У их оркестра были зарубежные гастроли. Так вот в четверг они вернулись в страну, но не сразу домой, а сначала в столицу. Я хочу сделать ему сюрприз.

Большой Матвей ухмыляется и осуждающе качает головой.
— Уверена, что он такому сюрпризу обрадуется?
На что он намекает?! Мой Лёнечка не такой! Он вообще всего трех женщин в жизни любит: свою флейту, свою маму и меня. Я часто от него об этом слышу.

— На сто процентов, — заявляю уверенно.

— Ну-ну. Но в положение я ваше войду. С одной поправочкой. У меня, к сожалению, пока нет личной помощницы, а вот в столицу тоже надо бы смотаться. Отпуск не дам, но могу взять с собой в качестве ассистентки. Днем будешь помогать мне, а вечер проводить с женихом. Справишься?

Не ожидая такого предложения, я даже не сразу нахожусь с ответом. Стою, от растерянности разинув рот и распахнув широко глаза. Личная помощница? Я ничего не знаю об этой должности. Что там обычно делают? Составляют расписание, гладят рубашки, носят кофе? Понятия не имею, но уверена, что справлюсь. Обязана! Зря что ли в универе училась? А вот подходит ли мне такой вариант поездки к любимому — надо подумать.

С одной стороны всё странно, неожиданно и ответственно. А с другой — экономия на билете, да и Лёнечка днем будет репетировать. Именно для репетиций в большом зале он вместе со своей коллегой едет в столицу. Она оперная дива, и у них будет всего эти несколько дней для того, чтобы отрепетировать предстоящее выступление в столичном концертном зале. Другой возможности может и не быть. Так почему бы и не поработать, вместо того, чтобы в гостиничном номере одной сидеть?

— А командировочные заплатите? — уточняю, перед тем как окончательно решиться.

— Естественно. Все как положено. И проезд, и проживание оплачу.

— Проживание не надо, я у жениха остановлюсь, а в остальном я согласна.

— Ну тогда приступай к работе. Забронируй нам бизнес-класс на самолёт, мне номер люкс, себе оформи в бухгалтерии командировочные и корпоративную карту. И вызови ко мне в кабинет вашего начальника отдела.

От голоса, которым он произносит последнюю фразу, у меня мурашками покрывается все тело. Как-то сразу становится понятно, что ничего хорошего Игоря Ивановича не ждет, но и жалеть я его не собираюсь. На работе стоит работать, а не руки распускать.

— А мне прям в свой отдел не ходить? Оставаться в вашей приёмной, да? — безбожно туплю.

Просто происходящее больше похоже на розыгрыш или фантастику.

— Разумеется. Алиса, не заставляй меня усомниться в решении назначить тебя своей личной помощницей. Ты мне показалась девушкой решительной и креативной, а не тугодумкой!

Я тоже раньше думала, что не тугодумка! Но за скоростью мыслей, а главное скоростью принятия решений, мне за Матвеем не угнаться. Мозг просто не способен так быстро переключиться: вот до обеда я рядовой менеджер в отделе закупок с неплохой зарплатой, а вот после него уже ассистентка генерального с баснословным окладом, премиальными и командировочными. И все это без каких либо усилий. Если честно, мелькает преступная мысль, что Игоря Ивановича стоит поблагодарить, а не наказывать. Но потом я вспоминаю, как его губы тянулись к моей шее и порыв проходит.

Глава 3

Захлопываю крышку ноута и таращусь круглыми глазами в стену. Зачем-то замечаю, что возле двери отвалился маленький кусочек штукатурки. Отвлекаюсь на этот небольшое неидеальное пятно, потому что то, что я прочитала о Матвее Громове, подталкивает меня лишь к одной мысли — надо срочно писать заявление на увольнение.

Множество заголовков недавних новостей гласят о том, что Громов бросил свою беременную невесту. И все бы, скорее всего, замяли, но девушка оказалась непростой. Она — известная на всю страну актриса, я даже видела ее изображения на рекламных щитах в нашем городе.

И сейчас, пока Громов спокойно себе принимает бразды правления компанией, Эвелина Жерон переживает тяжелую разлуку. По крайней мере, если верить статьям из интернета. Но других источников информации у меня нет. Приходится полагаться лишь на поисковик. И ничего хорошего там не пишут. Соответственно, и я ничего позитивного в своей голове не складываю.

Бросить беременную невесту и еще не родившегося ребенка? Да Громов прямо брат-близнец моего отца. Тот тоже, как только узнал о том, что мама мной беременна, сложил бразды правления ее жизнью и позорно сбежал. Вынашивала меня мама сама, на ноги поднимала тоже сама. Целых десять лет тащила на себе крест матери-одиночки, пока в нашей жизни не появился Николай. Он упрямо влез вначале в мамину жизнь, а затем и в мою, уверенно завоевав доверие и любовь, которые предназначались родному отцу, но за неимением такового, были переданы чужому по крови человеку.

— Все готово? — я от неожиданности подпрыгиваю на месте, когда дверь в мой кабинет открывается и на пороге появляется Громов собственной персоной.

— Простите?

— Отель, билеты. Ты сделала, что я просил?

— Я… Нет, то есть да… — поспешно исправляюсь, хотя на самом деле я ничего не сделала, но под его тяжелым взглядом, боюсь сказать правду.

— И когда вылет?

— Скажу вам через пять минут.

— Жду. И номер твоего телефона жду. Я не собираюсь ходить к тебе в кабинет каждый раз, когда мне понадобится твоя помощь.

— Конечно, — выдаю вслух, а про себя думаю, что не так долго я буду ему помогать. — Ваша секретарша, кстати, так и не вернулась. Или не зашла ко мне.

— Не вернулась. Непредвиденные обстоятельства у нее. Познакомитесь по возвращению.

Громов удаляется, хлопнув дверью, а я думаю, что как только поездка в столицу закончится, я обязательно уволюсь из компании. Работать на бесчувственного сухаря я не собираюсь.

Билеты забронировать получается каким-то чудом и буквально последние. Не представляю, что бы со мной сделал Громов, если бы я продолжила сидеть, предаваясь воспоминаниям и проворонила билеты. С отелем выходит легче. Номер находится быстро, даже платить за него не нужно, достаточно лишь ввести код, который приходит мне в смс-сообщении в окошко на их сайте.

Через пять минут отчитываюсь Матвею о проделанной работе и кладу перед ним на стол листочек с выведенными на нем цифрами моего номера телефона.

— Вбей в мой телефон, — протягивает свой мобильный, не отрываясь от экрана ноутбука.

Он полностью увлечен информацией там, так что даже не сразу слышит, что я прошу его снять блокировку экрана.

— Скажи-ка мне, кто у вас в отделе самый ответственный и работоспособный, — задает неожиданный вопрос, пока я вбиваю свой номер в его мобильный.

— Не хочу хвастаться, но…

— Кроме тебя, — усмехается Громов. — Тебя я не могу поставить во главе, ты мне нужна в другом месте.

— А с Игорем Ивановичем что?

— С ним все. С сегодняшнего дня он у нас больше не работает. Написал заявление по собственному и даже две недели отрабатывать отказался.

Представить себе, что начальник нашего отдела действительно это сделал не могу, потому что за работу свою он держался сильнее, чем за жену. И с одной стороны мне жаль, что так вышло, ведь это я поспособствовала увольнению, а с другой — вся женская половина отдела скажет мне спасибо. Только вот кого посоветовать, чтобы без предвзятого отношения — вот так сходу не могу решить. Все сотрудники у нас хорошие и ответственные.

— Держите! — протягиваю начальнику его телефон, впервые задумавшись о том, что он не побоялся вручить мне свой мобильный.

Вдруг у него там секретная информация или видео хранятся, а тут совершенно непроверенный человек получает доступ ко всему.

— Что с сотрудниками?

— Я подумаю. Составлю характеристики и…

— За час справишься? И на когда вылет?

— Сегодня в восемь. Нормально?

— Да, вполне. К часу ночи будем в отеле, отдохнем и уже утром по делам.

— Я не буду ночевать в отеле, вы же помните?

— Помню, что ты к своему эстраднику едешь. Утром в восемь буду ждать тебя в отеле. Постарайся выспаться.

Намек Громова пропускаю мимо ушей и бегу составлять характеристику, по итогу которой выигрывает моя близкая подруга. И это не потому что я выбирала предвзято, скорее даже нет, потому что когда выписывала плюсы и минусы и подбивала результаты, даже удивилась, что Ириша столько всего может.

Глава 4

Позади меня — пустой неиспользуемый кабинет. За его спиной — закрытая дверь. От шока у меня так и не получилось понять, он закрыл ее на ключ или защелку, или же просто захлопнул, понадеявшись на свою силу.

— Не знаю, что вы задумали, Игорь Иванович, но вам следует это прекратить, потому что я спешу по поручению нового начальника, и если я его не…

— Заткнись, — шипит недовольно. — Ты, мало того, что из всех самая разговорчивая, всегда вместо дела заговаривала мне зубы, так еще и сделала так, что меня поперли с работы. Пора бы тебе, милочка, мне отплатить.

Сомневаюсь, что Игорь Иванович по-настоящему способен мне навредить, но страх все равно расползается по телу. Я обхожу стол и цепляюсь в него руками, выставляя деревянное полотнище препятствием между нами.

— Не могла промолчать? Что я, многого требовал? Позволила бы мне тебя потрогать и все. Закончили. Укатила бы в свой отпуск. Тебе же тоже хочется, я вижу.

Не знаю, чего там он успел разглядеть в моих глазах, но единственное возникающее желание в присутствии Игоря Ивановича — отвращение. И нет, он не то, чтобы страшный, просто его слова, действия, да и в принципе поведение вызывают лишь недоумение.

— Я буду кричать, — предупреждаю его, надеясь, что он послушается и мне не придется поднимать крик на весь офис.

— О, очень на это надеюсь, — отвечает, судя по всему, не боясь вообще ничего.

Я осматриваюсь в поисках тяжелого предмета, чтобы заступиться за себя, когда слышу насмешливое:

— А я вас, Игорь Иванович, недооценил.

Громов стоит у двери, сложив руки на груди. Теперь уже бывший начальник нашего отдела весь подбирается, приосанивается.

— Вы неправильно поняли, Матвей Романович.

А вот и отчество босса. Значит, не назвал он его только мне?

— А что тут непонятного? Глаза и уши у меня не месте. На выход! — командует таким тоном, что не только Игорь Иванович, но и я к выходу направляюсь.

— Подожди, — преграждает мне путь рукой. — Вместе выйдем. С твоей удачей ты и на выходе из офиса приключения найдешь.

— А как вы тут…

— Собирался уезжать. Следом вышел. Увидел, как тебя вот сюда затащили.

— Если бы не вы…

— Знаю-знаю, — заявляет самодовольно. — Идем.

Из офиса мы выходим вместе. Когда оказывается, что я еще не вызвала такси, Матвей предлагает меня подвезти, и я соглашаюсь, хоть мне и неудобно. Помощница я, а выходит так, что помощником сегодня выступает босс. Он и неугодного начальника отдела уволил, и с отпуском помог, и спас от приставаний, еще и до дома довозит. Жаль, что всю эту доброту перечеркивает его истинная натура.

— Надеюсь, когда я приеду вечером, мне не придется отбивать тебя от хулиганов, — насмехается, когда тормозит рядом с моим подъездом.

Очень хочется убедить его в том, что не придется, но райончик у нас так себе. Его элитный автомобиль наверняка сильно выделяется на фоне других иномарок.

На сборы у меня остается три часа, час из которых я трачу на принятия душа, а остальные два на сборы. Вещей стараюсь брать немного, но все равно собирается большой чемодан. Если бы я ехала просто в командировку, то наверняка бы уложилась в размер ручной клади, но так как в столице меня ждет жених, то в чемодан отправляется красивое кружевное белье, целая косметичка, ароматические крема, которыми я натираю свое тело после душа. В общем, все то, что требуется женщине, когда она собирается провести отпуск с любимым, которого не видела столько времени.

На количество вещей Матвей реагирует лишь слегка приподнятыми бровями и уточняет, взяла ли я паспорт. Заверив Громова, что все документы при мне, сажусь на заднее сидение автомобиля, но выясняется, что и он садится сзади, потому что в аэропорт нас везет водитель.

— Жених не будет переживать, что ты не выходишь на связь поздно вечером?

— Не знаю, почему вас это волнует, но у нас доверительные отношения.

— Ну да… я помню. Настолько, что ты едешь к нему сюрпризом.

— Знаете, Матвей Романович, а ведь нельзя людей судить по себе. Если вы, уезжая в командировку изменяли своей второй половинке, то это не значит, что так делают все.

— Если бы я, Алиса, полгода был за рубежом, то по возвращении натирал бы не инструменты, а кое-что другое. И дул бы тоже не в трубу.

— Мой жених дует не в трубу. Он — флейтист.

— Свистобол, стало быть. Ясно.

— И ничего подобного! У них важнейшее выступление. Если бы он мог…

— Отмазки.

— Он бы приехал, он бы обязательно был со мной, но он не может, поэтому я еду к нему без предупреждения.

— Именно!

Матвей лишь усмехается, но больше ни о чем со мной не разговаривает, утыкается в телефон и так проводит всю дорогу не только до аэропорта, но и до столицы. По прилету мы расходимся. Меня такси увозит по адресу, который мне дал Леня, а Матвей Романович уезжает в забронированный мною отель. И уже когда я стою под дверью жениха, намереваясь позвонить в звонок, мне приходит сообщение от босса:

Глава 5

Дверь открываться не спешит, и я прикладываю к ней ухо.

— Любимая, это доставка. Тебе клубнику и шампанское в ванную принести? — слышу приглушенный, какой-то заискивающий голос Лёни.

Не сразу понимаю, что это он говорит какой-то другой «любимой», а не мне. Пока до меня доходит, дверь распахивается, и я едва успеваю отшатнуться, чтобы не упасть. Таращусь на жениха круглыми от шока глазами. Никак не могу поверить в то, что услышала, но его внешний вид говорит о том, что никакой ошибки нет.

Лёня лохматый, в расстегнутой рубашке, так что мне хорошо виден украшающий его шею засос. Он счастливо улыбается, пока не видит меня.

Боковым зрением замечаю в прихожей женские туфли на умопомрачительном каблуке. В горле сразу же появляется комок, и я не могу вымолвить ни слова. Лёня тоже смотрит на меня часто моргая, будто надеется, что я исчезну, а на пороге появится доставщик с клубникой и шампанским, которых так ждет любимая.

Я молча двигаюсь на практически бывшего жениха, отталкиваю его плечом и рывком открываю дверь в ванную, а там картина маслом! В мыльной пене нежится Роксана Соловей — та самая дива, с которой Лёня должен был репетировать. И её шею тоже украшают засосы, явно поставленные Леней, а не кем-то другим.

— Ты что творишь? — шипит мой теперь уже точно бывший жених и, обхватив меня руками за талию, вытаскивает в коридор.

Он захлопывает дверь ванной комнаты ногой и тащит меня к выходу из квартиры.

— Какая же ты сволочь, Лёня! — хриплю.

Голос вернулся, но не мой. Какой-то истеричный. А в глазах красная пелена.

— Сумасшедшая! Это же всё для нашего блага! — шепчет громким шёпотом предатель. — У Рокси связи! Она нужна мне для карьеры! А люблю я только тебя.

— А ещё флейту и маму, — напоминаю с нервным смешком, потому что с ними он тоже расстается с огромным трудом. Иногда кажется, что труднее, чем со мной.

Хорошо хоть Лёня не говорит, что это не то, что я подумала. А то бы я вообще зашлась диким истеричным хохотом.

— Алиса, давай завтра все обсудим спокойно, — хватает ему совести предложить.

То есть гад выставляет меня сейчас на улицу ночью в незнакомом городе, чтобы продолжить под шампанское с клубникой «строить карьеру» и надеется на моё понимание? Во мне просыпается супер-герой. Натурально!

— Да ты с ума сошёл? Между нами все кончено! — возмущаюсь во всю силу лёгких и для лучшего усвоения своих слов, отвешиваю козлу звонкую пощёчину.

Несусь к лифту, волоча за собой тяжёлую сумку и ругаюсь как портовый грузчик. Но неужели я на самом деле наивная дура и все случившееся закономерно? Матвей ведь как в воду смотрел! Наверняка потому что сам такой же. А есть ли вообще на свете нормальные, верные и честные мужчины?

В лифте, трясущимися руками, открываю приложение, чтобы вызвать такси. Ненадолго задумываюсь, куда мне ехать? Выбор невелик: на вокзал или к боссу в отель. На вокзале можно просидеть ночь в зале ожидания, но что дальше? Явиться на работу помятой? Так Матвей и уволить может. И вряд ли ему понравится, что его обществу я выбрала вокзал, так что после непродолжительных раздумий, еду в отель. Босс изначально предлагал оплатить номер, а значит, не откажет и сейчас. Вбиваю в приложение адрес гостиницы.

Такси приезжает быстро и усевшись на заднее сидение, я остаюсь в темноте один на один со своими переживаниями.

Как же так вышло, что у меня даже мысли никогда не закрадывалось, что Лёня может меня предать? Мы с ним со школы вместе и живём в соседних домах. Конечно, он всегда мечтал о славе и больших деньгах, но говорил, что это для нашего с ним благополучия. Для того, чтобы наши дети ни в чем не нуждались.

По щекам катятся слезы. Мне не понять тех, кто идёт к своей цели любыми способами. Это как если бы я позволила Игорю Ивановичу делать всё, что угодно за отпуск. Бр-р-р! Мерзость.

Такси останавливается у отеля, и я вытираю слезы, легонько бью подушечками пальцев по глазам. Не хочу, чтобы Матвей увидел меня несчастной и заплаканной. Наверняка он усмехнется и скажет: я же предупреждал. Вообще не буду ему рассказывать о безобразной сцене, которую застала в квартире Лёни. Скажу, что вернулась в отель, потому что жениха дома не было, и телефон у него отключён.

Меня действительно без всяких проблем провожают к лифтам, когда я называю номер, в который иду. Поднимаюсь на четвёртый этаж, стучу в дверь, но открывать мне не спешат, и я прикладываю ухо к деревянному полотну. Кажется такое уже было! Мотаю головой, чтобы прогнать дежавю. Вдруг и у босса в ванне какая-нибудь красотка? Но нет! Из номера раздаётся детский плач. Да не просто детский! Совсем младенческий. Я отпрыгиваю в момент, когда дверь распахивается и на пороге возникает Матвей с крохотным свертком в руках!

— О, ну слава богу! Ты памперсы менять умеешь? – спрашивает босс с огромной надеждой в голосе.

Если честно, я не могу сказать, что меня больше шокирует: измена жениха или просьба Матвея поменять памперс неизвестно откуда взявшемуся младенцу. Я шага сделать не могу и слова вымолвить тоже. Мотаю головой, но босс хватает меня за плечо и затягивает в номер.

Глава 6

Матвей

— К вам пришли, Матвей Романович, — сообщают с ресепшена, едва я выхожу из душа.

Усмехаюсь, Лина за углом, что ли ждала? Не удивлюсь. Она сделала всё, чтобы я приехал в столицу. Запустила целую кампанию в СМИ, чем сорвала мне несколько сделок. Даже пошла на беременность, хотя дети вообще не её. Не гнушалась даже шантажом, лишь бы меня удержать. Говорит, любит до безумия, и жить без меня не может, но это ложь. Лина любит деньги, карьеру и себя в роли жертвы — я для неё лишь кошелёк. Статусная вещь, которой можно хвастаться перед подругами. Все же, искать себе мужчину среди “своих”, как ее коллеги, она не стала. Показала всем, что может закрутить роман с бизнесменом.

— Пусть поднимется, — даю разрешение.

Лина обещала, что это будет наш последний разговор, и речь в нём пойдёт о будущем ребенке, отцом которого по её утверждению являюсь я. Не слишком ей верю. Мы расстались давным-давно, но чем черт не шутит? Я хочу сделать тест ДНК и, само собой, если он покажет моё отцовство, своего ребёнка я не брошу. Если я все же попал, расплачусь по полной программе. Назначу содержание ну и заставлю подписать соглашение. Эх, зря я не слушался отца. Говорил он мне как только я впервые засветился с Эвелиной Жерон в жёлтой прессе:

— Не будь идиотом, Матвей, не наступай на мои грабли. Держись от таких, как эта сушеная вобла, подальше. Ты не видишь у неё в глазах алчный блеск? Если вдруг ты думаешь, что это горит любовь или страсть, я тебя разочарую. Если и они, то не к тебе.

Надо сказать, к словам отца я прислушался, но было уже поздно. Лина впилась в меня как клещ. Какие она мне театральные постановки устраивала! Эм-м! Высшую премию надо давать! Не зря она на экранах блещет. Но я-то не дурак, мне довелось увидеть её настоящую и все понять.

В дверь стучат, я открываю и замираю. Эвелина стоит с пищащим свертком в руках. Я не знал, что она родила. Не ожидал увидеть их двоих, поэтому теряюсь.

— Проходи, — только и могу сказать.
— Мне некогда, — заявляет красивая стерва. — В общем, это твоя дочь, имя сам придумай. В сумке её вещи, питание и документы. Мой отказ от ребёнка в их числе. Без тебя она мне не нужна и компенсации твои денежные тоже не нужны. У меня очень важный проект, и я не собираюсь сидеть в декрете. У меня самолёт завтра вечером.

Со свистом набираю в лёгкие воздуха.

— Ты рехнулась? Пьёшь? Наркотики употребляешь? Что ты несешь вообще? Где гарантии, что это мой ребёнок?

— Ты можешь сделать тест и если не твой, отдать девочку в детский дом. Я ещё раз повторяю, без тебя она мне не нужна. Женишься на мне — с радостью исполню роль матери и жены, нет — счастливо оставаться.

У меня волосы на голове шевелятся. Неужели такое возможно? Как меня угораздило связаться с этой ненормальной? Повёлся на яркую внешность, идиот!

— Тебя в психушку сдать надо, а не в проекты брать. Ты отмороженная на всю голову, — рычу.

Лина пожимает плечами и суёт мне в руки свёрток, а сумку бросает на пол.

— В общем, у тебя есть время подумать до завтра. Ты ещё можешь остановить меня, Матвей.

— Ты понимаешь, как это навредит твоему имиджу и карьере? — предпринимаю отчаянную попытку достучаться до этой кукушки.

— А никак не навредит, — высокомерно хмыкает Лина. — Думаешь я не смогу рассказать на всех ток-шоу слезливую историю о том, как ты угрозами заставил меня забеременеть, а потом отказался от девочки, потому что требовал от меня сына?

Я стискиваю зубы. Эта стерва может! Какой только грязи она на меня не вылила за прошлые месяцы! Однако, я тоже могу доказать что она врет и даже привлечь к суду за клевету. Но, мне жалко ребёнка. Пусть даже девочка не моя, но теперь я понимаю, что малышку надо спасать от такой мамаши. Ну и вся эта шумиха не пойдёт на пользу бизнесу при любом раскладе. Я помню недавний бракоразводный скандал известной зарубежной пары актёров и как пострадала после него их карьера.

— Пройди. Я заберу ребёнка, но мы подпишем соглашение, — понимаю, что выпускать Лину без подписания бумаг из номера нельзя.

— Не буду ничего подписывать без адвоката. Завтра встретимся в обед и посмотрим на твоё соглашение, — заявляет стерва и открывает дверь, чтобы уйти.

Я примерно понимаю каков её план. Лина хочет меня напугать, оставив одного с ребёнком, чтобы я завтра к обеду стал шёлковым и привез на встречу и кольцо, и ребенка.

Но не на того напала. Даже если бы у меня не было личной ассистентки, я бы нашёл выход из положения, а личная ассистентка у меня, к счастью, есть.

— Хорошо, до завтра, — говорю невозмутимо и закрываю за горе-мамашей дверь.

Смотрю на красное сморщенное создание, а оно вдруг издаёт очень характерный звук и начинает горько плакать. Ясно, надо памперс сменить. Кладу кулёк на диван в гостиной и думаю с какой стороны за него браться, чтобы развернуть. Надо позвонить Алисе и попросить, чтобы срочно наняла мне специально обученного человека. Достаю телефон, набираю – абонент не абонент. Чёрт! Признаться, начинаю паниковать, но тут в дверь стучат. Вернулась Лина? Одумалась? Подхватываю кулёк и спешу открыть дверь. За ней не Лина, а заплаканная Алиса. Не знаю, что стряслось, но мне не до её проблем.

— Ты памперсы менять умеешь? — спрашиваю, затаскивая ассистентку в номер. — У меня внезапно появилась дочь. Нужна помощь.

Глава 7

— С памперсом все в порядке, его недавно сменили, — говорю Матвею, когда разворачиваю сверток и вижу, что внутри всё сухо. — Давно кормили ребенка?

— Кормили? — переспрашивает Матвей, словно ему и в голову не могло прийти, что дети еще и едят.

— Ну да. Смесь давали?

— Не знаю.

— Понятно. А где бутылочка и, собственно, смесь?

— Здесь посмотри, — Матвей кладет сумку на кровать и принимается наблюдать за тем, как я сначала упаковываю ребенка обратно в одежду, а потом лезу в сумку, чтобы поискать там смесь и бутылочку.

Вообще-то у меня нет опыта обращения с детьми, но у моей двоюродной сестры есть сын. Сейчас ему два года, но когда-то я меняла ему памперсы точно так же, как сейчас пыталась этой крошке. Она сильно меньше сына сестры, так что у меня дрожат руки, когда я ее одеваю. А потом все мысли разбегаются, когда читаю инструкцию к смеси. На ее приготовление уходит всего пара минут, но горячую ребенку не дать, так что я опускаю бутылочку под холодный напор воды и под неутихающий плач кручу ее, чтобы быстрее остыло.

— Долго еще? — нетерпеливо спрашивает Матвей.

— Не знаю. Пока еще горячо. На руки ребенка возьмите, что ли… вдруг успокоится.

Матвей, конечно же, продолжает стоять на месте и буравить бутылочку взглядом, а затем предлагает:

— А давай я тут… покручу, а ты возьми ее на руки.

Передав бутылочку в руки Матвею, иду забирать ребенка из спальни и захожу с ней в ванную. Снова проверяю смесь, капнув себе на руку немного, и с облегчением отмечаю, что уже можно давать ее малышке.

Она тут же затихает, как только присасывается к бутылочке. В ванной резко наступает оглушающая тишина, во время которой я спрашиваю:

— Как зовут дочку?

— Я… эм… не знаю.

Матвею определенно везет, что у меня на руках его ребенок, иначе бы я не знаю, что сделала с таким горе-папашей. Я помню, как тяжело одной было моей маме, как она не спала по ночам, потому что делала курсовые и дипломные работы за деньги, ведь нам не хватало ее небольшой зарплаты, которую она получала, будучи бухгалтером. Когда я подросла, то стала помогать маме по дому, мыла посуду, готовила ужин, если мама задерживалась. У нас была счастливая семья, но я всегда думала о том, как бы все сложилось, если бы мой отец был рядом. Неужели маме пришлось бы столько работать и не отдыхать?

И вот передо мной типичный представитель парнокопытных. Уверенный в себе, дерзкий, но лишь тогда, когда дело касается женщин и постели. С ребенком он, видно, не знает что делать.

И я не знаю, но вот кормлю и ношу на руках, хотя мне очень страшно. И я вообще никакого отношения к этому ребенку не имею, хотя мне девочку безумно жалко. Где, интересно, ее мама? Она, вроде бы, известная актриса, богатая. Ей не нужно по ночам писать курсовые, чтобы заработать деньги на пропитание.

— Затихла, — говорит облегченно Матвей.

— Это может быть ненадолго, — спешу испортить ему настроение.

— Ненадолго? — озабоченно переспрашивает.

— Смесь заканчивается, — киваю на бутылочку, содержимое которой эта хрупкая на вид девочка опустошает с поразительной скоростью.

— А еще мы сделать не можем?

— Нет, не можем. Предлагаете ее постоянно кормить, лишь бы не плакала?

— Нет, это не вариант, — быстро соображает горе-папаша. — А что тогда делать? Звонить в больницу?

— Для начала — не паниковать. Подождем, когда Булочка доест, вдруг она наестся и уснет, а вы уже скорую на уши поставите, да и какой смысл? Что вы скажете? У вас младенец плачет? Они все в этом возрасте плачут.

— Все?

— Все, Матвей. Потому что у них может болеть животик, потому что им может быть жарко или холодно, потому что они могут быть голодными. Причины можно перечислять до бесконечности.

— И что нам делать?

— Нам? — переспрашиваю. — Я вообще-то планирую отдать вам ребенка сразу, как закончится смесь и пойти в свой номер, который вы обещали мне оплатить, и лечь спать. Утром, чтобы хорошо выполнять свою работу я должна быть отдохнувшей и полной сил.

— Куда к себе? Здесь останешься. Ты все-таки моя личная помощница. Вот твоя работа сегодня — мой ребенок.

— Моя работа, Матвей Романович, закончилась еще днем. Сейчас у меня отдых.

— А если я сделаю прибавку к твоей зарплате? — спрашивает тоном змея-искусителя. — Что скажешь?

— Прибавку? В каком размере?

Посидеть с ребенком мне не тяжело, тем более что малышка уже засыпает, а смесь еще не закончилась, так что есть надежда, что она проспит если не всю ночь, то добрых четыре-пять часов. Если мне за это хорошо заплатят, то почему бы и нет?

— Скажем, десять процентов.

— Двадцать.

— Пятнадцать.

— Договорились.

Я прижимаю малышку к себе, убаюкиваю ее, аккуратно достаю бутылочку, а затем прошу Матвея приготовить ей место на кровати и укладываю малышку туда. Она не просыпается, так что Матвей ошарашенно спрашивает:

Глава 8

— А я, стало быть, на диване в гостиной.

— Хорошо устроились, — тут же парирую. — Спихнули своего ребенка на бедную помощницу и сбежали спать в гостиную, чтобы не слышать криков. Имейте в виду, я собираюсь не давать вам спать, если мне потребуется ваша помощь.

— Все так серьезно?

— Это ваш ребенок!

Меня от негодования едва ли не рвет на части, а он, кажется, даже не замечает. Спокойненько планирует себе отсыпаться в гостиной. А дальше?

— Вы будете искать няню?

— Я нет, няню будешь искать ты, — снова рассказывает мне о моих непрямых обязанностях, потому что в прямые входит совсем другое и никак не поиск нянь, но за пятнадцать лишних процентов я могу даже маму для ребенка поискать. Где, кстати, она?

— А что с мамой Булочки? — спрашиваю.

— Нет у нее мамы. Не будет, точнее, скоро.

— Это как? — ужасаюсь, не представляя себе жизнь без мамы.

Я злилась на отца, потому что его не было рядом с нами, потому что маме не было на кого положиться в тяжелые времена. Но представить себе жизнь только с отцом я не могу. А как же то самое материнское плечо? Поддержка? Для девочки это по-особенному важно. И никакая няня этого не заменит.

— Вот так. Бросила она дочку.

Статьи в интернете говорят как раз об обратном. Что это господин Громов бросил и ребенка и актрису, потому что не признал, якобы, что беременность от него. Но ребенок в моих руках говорит об обратном.

— И что… теперь вы будете ее воспитывать?

— А что? Думаешь, не справлюсь? — хмурится, глядя на меня явно недовольно.

— Пока не производите впечатления человека, который может справиться с ребенком.

— Это пока. Я научусь. Я ведь не умею ничего, мне даже на руки ее страшно брать, чтобы ненароком не придушить, но в будущем, когда она подрастет…

— Ага, да… станет старше, пойдет, заговорит, научиться сама есть и говорить, что у нее болит, — перечисляю. — А первые два года вы как собираетесь участвовать в жизни дочери? Материально?

— Слушай… — он явно недоволен тем, что я устраиваю ему допрос, да я и сама не рада этим вопросам, потому что обычно я себя так не веду. Это все маленькие глазки-бусинки, глядевшие на меня так проникновенно, что сердце сжималось ещё несколько минут назад. — Я знаю, что не произвожу впечатление классного папы, но я им быть и не планировал. По крайней мере, так скоро. Я вообще не знаю, мой это ребенок или нет.

— То есть как?

Он приподнимает одну бровь и смотрит на меня, по всей видимости, своим фирменным взглядом “Да ладно?!”.

— Тебе ли не знать, как это происходит?! — ерничает.

— В каком смысле?

— Ты сейчас где быть должна? У жениха своего, если не ошибаюсь. А ты в моем номере ребенка нянчишь.

— И при чем тут…

— При том… Я не идиот же, прекрасно понимаю, почему вдруг посреди ночи ты оказалась в отеле. И даже не думай говорить, что это не то, что я подумал и ты просто не застала жениха дома — не поверю, — добавляет, замечая, что я собираюсь что-то сказать. — С другой его застукала?

— Как вы хорошо разбираетесь в мужских изменах! — не удерживаюсь от колкости. — Наверняка, на личном опыте знаете, но женщины… женщины не такие, как вы!

— Да ладно?! — обмирает Матвей. — Ты же несерьезно!

— Еще как серьезно и вообще…

— Женщины изменяют так же, как и мужчины, — хмыкает. — Если не чаще.

— Я в своей жизни никогда никому не изменяла!

— Это исключение из правил, — хмыкает. — Ты не показатель. У тебя работа другая, а Эвелина — селебрити. Вокруг нее множество соблазнов. Вряд ли она хранила мне верность.

— Вот, значит, у вас как… если есть возможность, то все обязательно изменяют, а если нет, то…

— Отчасти, так и есть.

— Знаете, Матвей Романович! А спокойной ночи! — отправляю его в гостиную, чтобы не мельтешил у меня перед глазами и не нервировал меня. Если еще хоть немного с ним поговорю, то не выдержу и перейду с шепота на крик, а нам уж точно не стоит будить Булочку.

Босс уходит в гостиную, тихо прикрывает дверь, а я еще некоторое время лежу на кровати и трясусь от негодования. Какой же он все-таки! Нахал! Вот точно маме девочки стоило держаться от его наглой морды подальше, глядишь, и семья была бы счастливая, а не вот так… Булочка такая хорошая, маленькая и вкусно пахнущая. Не представляю себе, как ей будет сложно, если родители не смогут поладить. А если это правда, и ее мама действительно от нее отказалась? Надеюсь, у Матвея хватит ума не рассказывать дочери об этом. Уж лучше придумать легенду о том, что мама где-то далеко-далеко, но не может приехать, чем вот так погружать ребенка во все тяготы этого мира.

Ночью мне приходится только раз проснуться и готовить для Булочки смесь, но благодаря тому, что я заранее приготовила кипяченую воду, теперь достаточно ее только нагреть и быстренько все сделать, так что я даже Матвея не заставляю помогать, хотя обещала.

Так получается, что я один раз просыпаюсь ночью, следующий в шесть утра, а вот на третий раз я распахиваю глаза не от детского плача, а от женского крика и стука в дверь. Первого не слишком слышного, зато второго очень отчетливого. Булка рядом тихо сопит, а стуки всё не прекращаются.

Глава 9

— Ну и чего вы ждёте? — спрашиваю возмущённым громким шёпотом. — Пока она малышку разбудит?

Эвелина продолжает ломиться в дверь и ругаться, как грузчик после тяжелого трудового дня.

— Алиса, не лезь, — огрызается Матвей. — Я думаю, как её пропустили и как от неё избавиться.

Я ахаю.

— В каком смысле избавиться? Мать пришла за дочкой, отдайте ей ребёнка!

— Ты вообще ничего не понимаешь, да? — зло рычит босс. — Эта так называемая мать явно не в себе. Вчера швырнула мне ребёнка и письменный отказ от девочки, которой даже имя не потрудилась дать, а сегодня уже двери выносит.

— Слушайте, ну одумалась. Постродовая депрессия у неё может, — спешу найти оправдания Эвелине, потому что просто поверить не могу в то, что мать может бросить кроху без всяких угрызений совести.

Тем более малышка вон какая распрекрасная… розовощекая, пухленькая — счастье, а не ребенок. Еще и спит ночью. Многие родители о таком только мечтают.

— Уверена, что девочке будет с ней лучше? А если что-то случится? Если она её в мусорку за углом выбросит? Я не готов жить с этим всю жизнь. Так, иди к малышке, — приказывает Матвей.

Это звучит так грозно, что я не нахожу сил для дальнейших споров, и ноги сами несут меня в спальню. Слышу только звук открывающейся и закрывающейся двери. Но голосов не слышу. Значит Матвей вышел. Останавливаюсь, борясь с острым желанием вернуться и приложить ухо к двери (вот прям любимое занятие у меня за последние сутки появилось!), но Булочка начинает тоненько попискивать, и я спешу к ней. В конце концов, разборки босса с любовницей — не моё дело. Я пятнадцать процентов надбавки получу за заботу о малышке, а не за участие в их конфликте.

Переключаюсь полностью на неё. Меняю памперс, развожу смесь, беру девочку на руки и кормлю. Любуюсь крохотным личиком и умиляюсь аппетиту. Булочка сосёт смесь как настоящий богатырь. Как можно отказаться от такого сокровища? Просто не верю! Если бы у меня родилась дочка... Мысли невольно возвращаются к бывшему жениху и настроение мгновенно портится. Я мечтала, что у нас с Леней будет трое детей: старший сын, а через пару лет девочки-двойняшки. Имена им всем придумала. Лука, Арина и Алина — по первым буквам имён родителей. Мило же.

Всхлип напугал Булочку и я сжала зубы. Правильно мама говорит: загад не бывает богат! А я сама дура, что уши развесила. Но я хотя бы не осталась одна с ребёнком на руках! А вот Эвелина... Жалко её. Наверное у актрисы действительно психологические проблемы из-за того, что Матвей Романович её бросил наслоились на роды, поэтому она выкинула вчера такой безумный фортель. Очень надеюсь, что у неё все наладится и Булочка будет жить с любящей мамой. А может даже и папой. Босс производит впечатление ответственного родителя. Вон как о ней печется, даже не будучи до конца уверенным, что это его дочь. Внимательно разглядываю личико крохи, пытаясь найти знакомые черты. И нахожу! Она хмуриться точь-в-точь как Матвеев Романович!

Слышу звук открывающейся двери, как раз когда бутылочка пустеет. Выхожу навстречу, все ещё надеясь передать девочку спокойной матери, но нет. Босс один и злой.

— Так, собираемся и улетаем домой. Быстро узнай какие надо малышке документы для перелёта. Вон папка с тем, что дала её мать. Проверь, если не хватает, скажешь мне.

Вижу, что спорить бесполезно, поэтому подхожу и протягиваю Булочку отцу.

— Держите, — говорю хмуро.

— Я? — спрашивает таким тоном, будто я сморозила удивительнейшую глупость и он физически не может взять ребенка.

— А тут ещё кто-то есть? Матвей Романович, она пока не кусается. Держите под голову и попу. Я не могу делать все и сразу.

— Может, я лучше это… документы?

— Держите! — командую.

Мне всё равно, что получается разговаривать с боссом, будто это я его начальник. Просто зла не хватает на ситуацию, а ещё бесит, что из-за них я даже о своей беде подумать и пострадать толком не могу. Измена Лени как-то меркнет на фоне перекидывания новорождённой девочки из рук в руки. В чем ребенок виноват? Отец вообще не знает, его ли это ребенок, а мать… мать вроде бы и хочет вернуть, но Матвей прав, я ее совсем не знаю. Поверить на слово очень трудно.

Напряжённый Матвей садиться в кресло, держа малышку словно бомбу, а я иду к столу, на котором лежит папка. Открываю. Из документов только выписка из роддома — Булочка родилась неделю назад полностью здоровой и в срок. И какая-то написанная от руки бредовая записка про то что Эвилина Жеребцова (настоящая фамилия звезды) отказывается от материнских прав в пользу отца Матвея Громова.

Хмурюсь и лезу в интернет читать, что вообще должно быть у новорождённого ребёнка и что нужно для перелёта. Открываю статьи одну за другой и хмурюсь ещё сильнее.

— Матвей Романович, помимо оформленного в ЗАГСе или на Госуслугах свидетельства о рождении, Булочке нужно получить разрешение на перелет от врача. Иначе авиакомпания ответственность на себя не возьмёт. И вообще, таким маленьким деткам не рекомендуют подниматься в воздух.

Босс задумывается ненадолго, а потом выдаёт:

— Значит ищи нам такси. Машину люкс-класса. Нам надо скорее попасть на свою территорию.

Божечки! Да что у них там произошло? К чему такая спешка?

Глава 10

Матвей

Выхожу из номера, готовясь разнести гостиницу, но одновременно со мной из лифта выходят женщина в годах, чем-то напоминающая директора школы, и двое крепких мужиков в костюмах. Они решительно двигаются к нам. Лина, как только их видит, захлопывает рот и сдувается. Смотрю на неё и понимаю, что она точно что-то принимала, но остатки здравого смысла не растеряла. Сразу смекнула, что дело запахло жареным, потому что тётка и мужики явно по её душу.

— Эвилина, немедленно спускайся в машину, это была твоя последняя выходка, — говорит строгая женщина, скорее всего агент или надзиратель приставленный киностудией, а когда её подопечная фыркает и послушно идёт к лифтам, обращается ко мне. — Насколько я понимаю, вы отец девочки Громов Матвей Романович, — я киваю, хоть пока это не точно. — Забирайте её и уезжайте скорее, иначе Эвилина не успокоится. Примерно месяц назад её окончательно сорвало. Мы вынуждены были следить за ней круглосуточно, чтобы она не напилась или не наглоталась чего-то. Но после родов, она вернулась паинькой и мы было подумали, что всё прошло, но…

— Как вы узнали, что она здесь? — перебиваю, потому что мне не интересно, чем занималась Лина.

— Водитель, который её привёз, мне сообщил.

— Мне нужны гарантии, что Эвелина Жерон перестанет трепать моё имя в жёлтой прессе.

— Не волнуйтесь, ей будет не до того. Это была последняя капля, мы отправим Эви на реабилитацию, но вам все равно лучше уехать и лишний раз не искушать её знанием, что вы и дочь где-то рядом.

— Вот так просто забрать ребёнка и уехать? А мне потом похищение не предъявят? — не верю, что в наше время существует подобная халатность.

— Ни в коем случае. Мать и отец имеют равные права на ребёнка. К тому же наш юрист уже приготовил все бумаги. Вы должны были встретиться в обед и всё подписать мирно, если бы Эвелина была паинькой.

Если честно, я в шоке, потому, что происходящее напоминает дешёвую мыльную оперу. Не хватает только через восемнадцать лет узнать, что девочек родилось двое.

— Хорошо, мы уедем. Когда я могу ознакомиться с бумагами?

— Герман Семёнович подъедет в отель в ближайший час, мы будем ждать вас в ресторане гостиницы. Встретимся там.

— Постойте, а вы кто? — запоздало спрашиваю то, что должен был узнать первым делом.

— Я кризис-менеджер Эвелины Наталья Андреевна. Не нужно волноваться, я действую в рамках нашего с ней договора. До встречи, Матвей Романович.

От этой женщины мороз по коже даже у меня. Провожаю взглядом её спину, пока она не скрывается за дверями лифта, и только потом возвращаюсь в номер. Велю Алисе заняться организацией отъезда и за это получаю в руки крошечную девочку. Она поела и смотрит на меня мутными серыми глазками. Хмурится, морщит нос. Чем-то похожа на черепашку, а со мной у неё вообще ничего общего нет. Но почему-то в груди печёт странным умилением.

— Ой, забыла сказать! Подержите Булочку столбиком, пусть срыгнет, — заявляет Алиса, оторвавшись от телефона.

Эта девушка меня сегодня только «радует и радует». То, документов у малышки нет, то на самолёт нам нельзя, то такси нормальное не может вызвать, то теперь столбиком подержи.

— Как это? — нервно, но из-за ребёнка на руках получается тихо и не грозно, словно я подсознательно подстраиваюсь. — Боюсь напугать её, не дай бог расплачется!

— Да как-как? Прижмите к себе как бревнышко, главное, голову держите, и походите по гостиной, — ворчит наглая ассистентка.

Она пользуется моим растерянным состоянием и верёвки из меня вьет. Уже и прибавку выбила, и спать меня на диван отправила, и командует с самого утра.

Но я Алисе, конечно, благодарен. Если бы она не свалилась мне на голову, эта поездка могла бы быть намного хуже.

Почти укладываюсь на диван, так, чтобы девочка растянулась на мне, двигаю её, чтобы оказалась по центру моей груди, обхватываю руками тельце и встаю. Она такая крошечка. Страшно раздавить, поэтому я крайне аккуратен и хожу по гостиной плавными шагами, словно танцор. Наконец девочка издаёт долгожданный звук, который приличные женщины издавать не умеют, и я чувствую, как у меня мокнет плечо. Твою же мать!

— Алиса! Долго ещё?! — опять произношу шепотом. — Мне надо в душ, переодеться и идти в ресторан подписывать бумаги.

— Мне вообще-то тоже надо в душ и переодеться, Матвей Романович! Машина приедет через два часа, надеюсь дом на колесах вас устроит?

— Вот сразу бы так! А то фигню какую-то пыталась нанять. Как в роллс-ройсе с младенцем четыре часа ехать?

Сам себе поражаюсь. Раньше бы ролс-ройс показался мне отличным вариантом, я ни слова бы не сказал, а тут вдруг подумал, что ребенку будет неудобно. Откуда во мне вообще эти мысли, если я с детьми ничего общего прежде не имел?

— Ну раз я молодец, тогда побудьте ещё немного с Булочкой. Я первая в душ, — заявляет Алиса.

Встаёт и уходит. А я только тупо пялюсь ей в след и молчу. Мне сейчас вообще не до глупостей, а я не могу налюбоваться её упругими ягодицами. Вот интересно, сколько она запросит за то, чтобы остаться в моем доме няней для малышки? Странно, что меня это заинтересовало после оценки ее ягодиц… как бы няня не потребовалась мне лично. Персональная.

Глава 11

Алиса

— Значит, Алиса, придется немного переиграть с твоей должностью, — сообщает Матвей.

— Это как так… переиграть? — спрашиваю, прижимая к себе Булочку.

Мы почти доехали домой. Никакой командировки и встреч, конечно же, не было. Тут ребенок маленький на руках, хотя нужно отдать ей должное — она прекрасно выдержала дорогу.

— В ближайшее время мне твоя помощь в офисе не понадобится.

— Вы уволить меня собираетесь?!

Пока прикидываю, где это я так сильно успела накосячить, что заработала увольнение, Матвей ошарашивает меня следующей новостью.

— Не увольняю, конечно. У меня для тебя более нежная работа. Будешь няней для моей дочки.

И говорит он так, будто уже все решил и никакого обсуждения больше не будет. Он решил, я должна с радостью улыбнуться и согласиться, только вот…

— Я не имею опыта обращения с детьми, Матвей Романович. Никакого.

— И что? Главное в воспитании ребенка что?

— Что?

— Душа, Алиса. Ты сделала все то, что сделала бы родная любящая мать, так что ты подходишь лучше кого-либо другого.

— Я не собиралась становиться няней, — пытаюсь донести до него мысль.

— Это временно, пока я буду искать другую кандидатуру или хотя бы пока я не пойму, моя это дочь или нет.

Да твоя! Твоя! — хочется ему прокричать, но я молчу, сдерживаю свое желание так сказать, потому что вряд ли Матвей это оценит.

— А если нет? — вот это то, что действительно важно знать.

Если Булочка ему не родная, то что? Он отдаст ее в приют? Просто так вот избавиться от ребенка, которому даже няню нанял. Нет, нет и еще раз нет, я отказываюсь! Я не няня, я своих детей однажды хочу и не способна быть равнодушной в таких вопросах.

— Что нет?

— Если дочь не ваша. Что сделаете?

— Что… Что в таких случаях делают, — отмахивается, как от назойливой мухи.

— Матери ребенка хотя бы верните! Детский дом — плохо.

— А ты откуда знаешь? — хмурится.

У меня в детском доме подруга выросла. Таких порой ужасов рассказывала, до сих пор волосы дыбом, так что…

— Просто поверьте. Лучше так, чем то, что вы задумали.

— Есть у меня уверенность, что ребенок мой, — говорит он. — Тест — просто формальность.

— Я не няня, Матвей Романович. Опыта у меня нет. Два проведенных дня с Булкой еще не гарантируют, что так будет и дальше. И я совсем не готова брать в руки энциклопедию или читать форумы. Я могу вашей помощницей быть, а няню вы ищите.

— А пока найду? Заменишь?

— Два дня. Не больше. За это время десять нянь можно найти.

— Мне нужна хорошая.

— Это уже с учетом, что она будет прекрасной.

— Есть опыт поиска нянь?

— Ну нет уж! — вытягиваю руку, останавливая Матвея Романовича, потому что вижу, что он уже планирует переложить и это на меня.

— Да я поищу сам.

Когда дом на колесах останавливается, я выглядываю в окошко и вижу дорогущую многоэтажку в одном из лучших районов города. Я живу точно не тут, значит, приехали мы домой к нему.

— На выход, дома мы…

Я выхожу, прижимаю к себе Булочку.

— Жить, я так понимаю, эти два дня я буду у вас?

— Ну не могу же я просто взять и отдать тебе ребенка домой.

— Я бы и не взяла.

— Тогда почему спрашиваешь? Марш в подъезд.

Следую к указанной двери, слышу, как Матвей идет за мной, останавливаюсь, жду пока он введет пароль.

— У вас большая квартира?

Мне это очень важно. Я в номере отеля помыться нормально не могла, потому как пространство там так себе, несмотря на номер класса “Люкс”.

Звонок моего телефона застаёт в лифте и выводит из размышлений о будущих двух днях. Мне даже брать мобильный в руки не нужно, чтобы понять, кто звонит мне. Конечно же мой несостоявшийся жених, который ради карьеры на столь широкие жесты готов. Брать трубку я не планирую, вообще нужно бы заблокировать его номер, но у меня на руках не слишком легкая Булочка, так что времени на это нет. Надо было раньше, тогда и не пришлось бы смотреть на Матвея, который смотрит на меня с ехидством. Тоже, что ли, знает, кто звонит мне.

Квартира у Матвея и правда большая. Гораздо больше отеля. В такой можно и затеряться.

Босс сразу же отводит мне целое крыло, тут и ванная комната отдельная и спальня шикарная, но спать я конечно же буду с Булкой. Ощущение, что самому ему ребенок не очень-то и нужен, хотя он знал о том, что он появится на свет задолго до того, как ему принесли дочку. И при этом Матвей прекрасно ладит с малышкой, даже столбиком ее подержал и помощи не попросил.

— Все, что может понадобиться, можешь заказывать с этой карты, — вручает мне кредитку. — Памерсы там… приложения, где можно сделать заказ ты знаешь. Не экономь на доставке до двери, тебе с ребенком будет сложно спускаться.

Глава 12

Благо, пользоваться картой я умею, да и ключи Матвей Романович мне оставил. Я узнаю адрес, номер квартиры и беру все, что может потребоваться Булочке. Пока она спит я даже успеваю принять душ, правда, наспех и прислушиваясь к малейшему шороху, чтобы не пропустить плач ребенка.

Вот не думала я, что в свои двадцать семь без девяти месяцев предварительной подготовке я вдруг получу младенца, за которым нужно присматривать. Я этого всего не умею, а в отеле действовала по наитию и с большого стресса. А теперь… теперь меня, кажется, начинает отпускать. Я возвращаюсь из душа, переодеваюсь в пижаму, взятую с собой в командировку, и ловлю себя на мысли, что мне немного страшновато теперь, особенно когда я наедине и нет законного отца Булочки. Впрочем, никого у нее нет. Даже имени ей никто не дал. Ни мама не догадалась дать, ни отцу это не нужно, вон он… на работу поехал!

Впрочем, долго думать Булочка мне не позволяет, просыпается, требует смены подгузников и еды, а затем устраивает мне фестиваль. И хорошо, что вскоре приезжает Матвей, иначе бы я сошла с ума.

— Что-то случилось? — спрашивает с порога, внутрь заходить не спешит.

— Не знаю. Она просто плачет. Сытая, переодетая. Я не знаю, в чем причина.

— Как не знаешь? — спрашивает так, будто при принятии на работу я написала в резюме, что понимаю грудных детей с полуслова.

— Вот так, — развожу руками. — Я же предупреждала, что опыта у меня нет.

— Я вернулся, чтобы отвезти ребенка в лабораторию, но видимо, поездку придется отложить. Вызвать врача?

— Матвей Романович, папа здесь вы, а не я.

— Это еще не точно.

— Ну я-то девочке вообще никто. Так что вы — предположительный ближайший родственник, так что вот, — буквально насильно впихиваю ему булочку. — Я вам говорила, что я ничего не умею, так что извините, но на этом все.

— Нет-нет-нет, — идет за мной вслед к входной двери.

— Можете меня даже уволить, Матвей Романович, но я не буду сидеть с ребенком. Это ваши заботы и проблемы.

— Я больше заплачу.

— А у вас все через деньги?

— А что ты хочешь?

— Для начала, сделайте тест ДНК и дайте девочке имя, она не может быть безымянной. Раз мать не потрудилась, так хоть отец…

— Я дам. Не поможешь выбрать?

Он останавливает меня буквально когда я уже готова уйти. И вот все из-за моей врождённой жалостливости. Не могу я так просто все оставить, даже если денег не заплатят. Разуваюсь, оставляю пальто на крючке и иду на кухню. Матвей следом, но что удивительно, у него на руках малышка как-то быстро успокоилась. То ли ей на таких огромных мышечных лапах, обтянутых белоснежной рубашкой, удобнее, то ли она чувствует родной запах — не знаю, но девочка затихает. И мне моментально становится лучше! Даже уходить никуда не хочется. Оказывается, нет ничего прекраснее спокойного ребенка.

— Вот, ребенка успокаивать вы умеете, — хвалю Матвея.

— Я ничего не делал, — хмыкает. — В общем, если затихла, то поедем в лабораторию? Нас уже ждут, через полчаса там быть должны. Ну и заедем к педиатру, вдруг нас примут, узнаем, с чего истерика была.

На одевании малышка снова разрывается, но затихает, когда выходим на улицу, а в машине так и вовсе засыпает. Я не знаю, зачем еду, потому что всю дорогу Матвей сам держит ребенка и внутри лаборатории тоже. Мы заходим, нас на рецепции уже ждут, направляют в нужный кабинет. Там нас встречает медсестра, здоровается с Матвеем, а меня таким взглядом окидывает, что я вмиг понимаю, почему те девушки на ресепшн смотрели на меня как-то… недружелюбно, что ли. Это они все принимают меня за мать? Гулящую, к тому же, раз отец решил проверить, чей ребенок.

— Я няня, — сообщаю женщине.

— Конечно-конечно, — кивает, но дружелюбнее от этого не становится, и я, в общем-то… делаю вид, что мне безразлично. Сажусь на диван, утыкаюсь в телефон, пока Матвея просят пройти в кабинет.

Я остаюсь на диванчике и собираю на себе все презрительные взгляды. И вот казалось бы, клиника, высокий уровень. Лаборатория явно не последнего класса, все чисто здесь, красиво, убрано, но вот персонал позволяет себе лишнего.

Ух, какие здесь все правильные! Особенно мужчины. Наверняка налево не ходят, верные семьянины, примерные мужья. Знаю я таких, видала, ради карьеры и не на такое пойдут.

Пока жду Матвея, на диванчик присаживается перепуганная женщина с ребенком на руках и мужчина, явно чувствующий себя здесь неуютно, но горделиво задирающий голову. Я их не трогаю, а вот они меня почему-то да.

— Еще одна… — презрительно выдает мужик. — Ш…

— Витя! — шипит, видимо его супруга.

— А что? Такая же, как и ты…

Я молчу. Делаю вдох-выдох и убеждаю себя, что это не мне. Не мне, кому-то другому он это вот все высказывает.

— И что? С кем гульнула? С коллегой, как моя? Или с соседом?

— Я няня.

— Как же… няня она. Пусть все тут знают, что вы…

— Закрой-ка рот, — слышу грозный голос Громова. — Дети спят, а ты раскричался. Жена рога наставила? Так это не повод теперь к каждой женщине претензии предъявлять. От хороших мужиков не гуляют.

Глава 13

— Присаживайтесь, рассказывайте с чем пожаловали? — в кабинете врача нас встречает приятная женщина средних лет, педиатр.

Матвей с булочкой на руках проходит, садится на стул и молчит. Я тоже молчу. Доктор смотрит на меня удивлённо. Ну ещё бы! Она же думает, что я молодая мамочка и имею кучу вопросов. А я их, конечно, имею, но вовсе не тех, которые она ждёт. Мне хочется спросить у Матвея, чего он молчит?

— Я няня, — в очередной раз поясняю.

Лицо доктора проясняется и она переводит взгляд на папашу.

— Пусть няня разденет ребёнка, а вы мне пока покажите выписку из роддома, расскажите, как зовут малыша, где ваша мама, чем кормите и что тревожит?

— Это девочка, — хмуро отвечает Матвей, передав мне булочку, и опять зависает.

Понять его можно. Сложно подобрать слова, чтобы вот так сразу объяснить незнакомому человеку, что именно произошло.

— У неё пока нет мамы, а зовут её Дарина Матвеевна Громова — подсказываю боссу.

Просто мне его жалко, и имя само собой ложится на язык. Булочку же ему подарили, значит Дарина. Но если не нравится, может придумать другое. Данное мной ни к чему не обязывает.

— Да! — от моей помощи Матвей сразу обретает уверенность в себе и даже расправляет плечи. — Дарина оказалась у меня только вчера, и я не имею понятия что нужно с ней делать, кроме как кормить и менять памперсы.

— Так-так, ну смотрю, в роддоме сделали прививки и все анализы, девочка ваша родилась здоровенькой. Я сейчас её ещё посмотрю, но следующее обследование и вторую прививку от гепатита, вам нужно сделать когда Дарине исполнится месяц. Вы на учёт в поликлинику встанете или у нас планируете наблюдаться?

— У вас, — без раздумий отвечает Матвей, а я радуюсь, что мне не придётся, если что, по очередям тереться.

— Прекрасно, я дам вам свой номер телефона, у нас полагается круглосуточная поддержка. Можете звонить мне по любым вопросам.

Доктор подходит к пеленальному столику, где голенькая булочка шевелиться как маленький неуклюжий черепашонок, и греет в руке фонендоскоп, прежде чем приложить к детской груди.

— Так-то она спокойная и кушает хорошо, просто иногда плачет без причины, — считаю нужным все же озвучить основную причину нашего визита.

Педиатр смотрит на меня как учительница алгебры, когда я не могла решить задачу — то есть с выражением «как тебя такую глупую в няни наняли», и я виновато пожимаю плечами. Простите, так уж вышло.

— Как вас зовут? — спрашивает вместо обвинений в некомпетентности, и сразу начинаем мне нравиться сильнее.

— Алиса.

— А меня Надежда Сергеевна. Думаю, мы с вами будем чаще общаться, Алиса, чем с папочкой, поэтому сразу поясню: вот для таких маленьких детишек плакать без причины совершенно нормально. Беспокоиться стоит только если происходит это аномально долго и часто. Ну а так, просто соблюдайте режим, контролируете температуру, не забывайте купать, чистить ушки, обрабатывать пупок, стричь ногти и делать гимнастику. Упражнения я вам сейчас покажу.

Не знаю, каким образом так выходит, но совершенно незаметно с Надеждой Сергеевной дальше общаюсь только я. Матвей сидит на стуле, уставившись в телефон, а я слушаю лекцию по уходу за новорожденным и пытаюсь все запомнить. Понимаю, что бесполезно, информации очень много, но доктор даёт брошюры, а ещё утешает, что в современном мире есть интернет.

Мы проводим в кабинете минут сорок, а когда выходим — булочка на руках у отца, я впереди, открываю двери — понимаю, что думаю о смесях и что надо ванночку ещё купить. Пугаюсь и приказываю себе не погружаться так глубоко в свою новую работу! Я ведь такими темпами уже через пару дней жизни себе без булочки помыслить не смогу.

— Спасибо тебе, Алиса, вообще не знаю, чтобы без тебя делал. Я, кстати, все что врач говорила, на диктофон записал, — подливает масла в огонь своей признательностью Матвей.

И его мне уже жалко! Я вообще такая дура, что максимум через неделю и от зарплаты откажусь, лишь бы им помогать и знать, что у них все в порядке.

— Это моя работа, — специально отвечаю холодно и равнодушно. — Надеюсь, ты быстро найдёшь профессиональную няню. А, кстати, у булочки бабушка есть?

Вот да. Почему бы родную бабушку не вызвать на помощь?

Мы доходим до машины и Матвей отдаёт мне малышку, чтобы открыть дверь.

— Её зовут Дарина, и бабушки у неё нет, только дед. Ему сообщу, когда получу тест ДНК, но сомневаюсь, что он примчится нянчить внучку.

Я вздыхаю и сажусь в машину. Как много у нас с Матвеем общего! У меня тоже с мамой отношения так себе, и никто не явится на мой зов о помощи по первому требованию. И, кстати, отношения наши испортились из-за Лёни. А может позвонить маме и всё ей про него рассказать? Пусть бы порадовалась и примчалась ко мне, лишь бы заявить: «Я тебе говорила»! А там, глядишь, и с Дариной что-то подскажет. Все же она меня как-то подняла.

Подъезжаем к дому, и тут у меня телефон оживает. Опять звонит блудливый флейтист — зря его вспомнила. Я морщусь, а Матвей вдруг ко мне поворачивается и протягивает руку.

— Хочешь, я его отошью?

Я смотрю на него удивлённо. Никогда бы не подумала, что большим боссам есть дело до личных проблем наемного персонала. Правда что ли отошьет? Даже интересно послушать, как он это сделает.

Глава 14

Пусть это выглядит по-детски, но мне очень хочется утереть Лёне нос. Пусть знает, что я не рыдаю сейчас по нему, забившись в уголок, а провожу время с мужчиной. Голос у Матвея брутальный — самое то!

Достаю телефон и протягиваю боссу. А сама покачиваю булочку, чтобы не запищала в самый неподходящий момент.

— Алиса! Я схожу с ума! Ты не отвечала, и я чуть не умер от волнения! — раздаётся из трубки, когда Матвей принимает вызов, включив его на громкую связь.

Мне становится перед ним неловко, кажется такое чувство называют испанский стыд. Почему я никогда не замечала раньше, что Леонид склонен к некоторой театральности, и вообще, по сравнению с боссом, не мужик? Вот как-то на фоне брутального здорового мужика становится стыдно не только за Леню, но и за себя, что выбрала такое вот.

— Не звони сюда больше. Забудь номер Алисы, — не терпящим возражений тоном говорит Матвей.

Секундная пауза, в которую я себе живо представляю, уронившего на пол челюсть Лёню, а дальше следует новый пафосный концерт:

— А вы кто такой? Немедленно верните телефон моей невесты туда где взяли! Я заявлю на вас в полицию, гопник!

Матвей ухмыляется и качает головой, а я закатываю глаза. Лёне даже в голову не может прийти, что я с другим мужчиной. Он сделал вывод, что у меня украли телефон.

Решительно тяну руку, чтобы прекратить это позорище.

— Дважды я не повторяю. Держи свой… хм… свисток подальше от моей Алисы, а то тебе не про полицию надо будет думать, а про транспортологов, — успевает весело пригрозить Матвей, прежде чем я забираю телефон.

— Леонид, мой мужчина не шутит. Не звони и не ищи со мной больше встреч, — говорю и блокирую, наконец, контакт бывшего жениха.

Надо было давно это сделать. Не знаю почему я медлила сутки. Наверное, не хотелось видеть исписанные соседние подъезды и выложенное на асфальте “Прости меня”. И ведь я знала, что Лёня на такое способен и меня это не смущало ни капли. Где мои глаза только были, непонятно.

— Расскажешь, что там произошло, раз я теперь твой мужчина? — продолжая веселиться, интересуется босс, выходит из машины и обходит её, чтобы забрать у меня булочку.

А мне вот вообще не стыдно. Он первый назвал меня своей. Так и сказал «моя Алиса».

— На ночь мы с тобой будем читать детские форумы и учить наизусть инструкции врача. А сейчас предстоит искупать Дарину, накормить и уложить спать. В общем, мне некогда даже вспоминать о предателе, не то, что о нём рассказывать. А если коротко, ты был прав. Я застала его с другой.

— Слушай, я, конечно, не спец во всяких мотивационных штуках, но мне кажется, тебе повезло, что ты узнала о том, что твой дудила настоящий мудила ещё до свадьбы и совместных детей.

— Полностью с тобой согласна, — киваю серьёзно, хотя почему-то хочется истерически ржать.

Вот уж правда бог отвёл от дудилы.

Поднимаемся в квартиру и я с облегчением снимаю туфли.

— Устала? — блещет сообразительностью босс.

— День сегодня был насыщенный, — киваю.

В самом деле, мы хоть и валялись с булочкой все четыре часа дороги на кровати, а я всё равно чувствую себя выжатой, как лимон. Это все эмоциональная нагрузка виновата. От неё ещё больше, чем от физической устаёшь. А сон и отдых для меня пока остаются мечтой.

— Я ужином займусь, а потом побуду с Дариной. Дам тебе возможность отдохнуть в джакузи, ты главное сделай там все, что надо делать с ребёнком перед сном.

Волшебное слово «джакузи» работает круче энергетика. Я забираю булочку и отпускаю Матвея в кухню. Есть я тоже, оказывается, уже очень хочу.

Кладу малышку на кровать в спальне, мою быстро руки и освежаю в голове, всё, что нам надо обязательно сегодня сделать. Получается: искупаться, поесть и лечь спать. А всякие маникюры, чистки и зарядки будем уже завтра делать.

Раздеваю кроху и вспоминаю, про то, что надо выкладывать её на животик. Врач сказала, что это очень важно для развития ребёнка и нужно делать каждый день по нескольку раз. А мы ещё ни разу не лежали! Нахожу брошюру с описанием, как и где правильно ребёночка выкладывать и понимаю, что у нас есть только один вариант — на животе мамы, потому что пеленального столика и специального мяча у нас нет. Так-то у нас и мамы нет, но тут за неё смогу побыть я.

Переодеваюсь в домашнее, ложусь на кровать на спину и осторожно укладываю булочку на себя. Лапушка колышется из стороны в сторону, как травинка на ветру. Ей пока тяжело удержать головку и сфокусировать взгляд. Глазки мутные, блуждают, а крохотный ротик разевается, будто в поисках груди. У меня все внутри переворачивается. Такое умиление, нежность и сочувствие к булочке накатывают, что я не могу сдержать слез.

— Крошечка моя маленькая, все будет у тебя хорошо, обещаю, — шепчу горячо и обняв булочку двумя руками целую в лобик, в носик, в глазки.

Не сразу замечаю, что в дверях стоит Матвей и смотрит на нас пристально и задумчиво.

Глава 15

Матвей

— Вы не подходите! — во второй раз повторяю одно и то же женщине с непонятным клубком на голове.

Она не понравилась мне сразу, но отец всегда говорил, что оценивать людей с первого взгляда неправильно и всегда нужно давать им шанс если не проявить себя, то хотя бы возможность что-то сказать и составить о себе мнение. К советам отца со временем я стал прислушиваться меньше, но что-то мне подсказывает, что доля рациональности в его словах есть, не просто же так он сколотил целое состояние. Просто, видимо, именно на этой женщине оно не работает, потому что себя она представляет еще хуже, чем выглядит.

— Но у меня образование, опыт работы, рекомендательные письма, — снова настаивает. — Прочитайте еще раз.

Я киваю, беру ее папку в руки и открываю на второй странице, которую помню и так, но не хочу давать ей повод снова возмутиться. Видит бог, я хотел по-хорошему.

— Итак, на последних пяти местах работы вы не задерживались дольше, чем на… пять месяцев. Все верно?

Женщина, вскочившая до этого на ноги, присаживается обратно, видимо решив, что это ее шанс.

— Да, верно, но там были проблемы с нанимателями. Я не виновата, если вы посмотрите их рекомендательные письма, то поймете, что…

— Последнее место работы — три недели. Как вы объясните, что с каждым новым местом вы задерживались там на все меньший период времени?

— Мы не сходились характерами с семьей. Детки у них были прекрасны.

— С чего вы взяли, что с вами мы найдем общий язык, учитывая, что я два раза сказал, что вы не подходите, но вы продолжаете настаивать.

— Это потому что вы несправедливы.

— А вы плохо выглядите и от вас не очень хорошо пахнет. Я должен доверить свою дочь человеку, который не только будет в ней души не чаять, но и тому, кто следить за собственной гигиеной.

Где-то сбоку раздается пронизывающий кашель моей помощницы, которая временно переквалифицировалась в няню за деньги сильно больше тех, которые обычно платят представительницам этой профессии. Насколько я помню, еще час назад у нее не было никакого кашля, но сейчас она так заливисто имитирует, что даже я начинаю сомневаться, здорова ли она.

— Да что вы себе… — от возмущения женщина еще и уродливо краснеет, так что мне остается только захлопнуть папку и протянуть ее ей.

— Я невыносимый хам, так что мы точно не сработаемся. Всего хорошего.

Наконец, до нее доходит смысл сказанных мною слов и она поднимается с дивана, оставляя там большую вмятину от своей немаленькой задницы. Еще одна причина не брать ее на работу — няне с лишним весом будет тяжело управиться с ребенком даже сейчас, когда Дарина еще не ходит, а потом она и вовсе за ней не угонится.

— И что вам не понравилось на этот раз?! — как только за неподходящей няней закрывается дверь, начинает Алиса.

— Я уже сказал и ты слышала.

— Из-за того, что вам не понравилась ее одежда?!

— И от нее плохо пахло!

— Вы придираетесь. Это духи такие. Между прочим бешеные деньги стоят.

— Возможно, но я не могу нанять для ребенка кого-попало, к тому же… может и не нужна будет никакая няня.

— В каком смысле? — уточняет с прищуром. — Я уже говорила, что не останусь и…

— Дарина может оказаться не моим ребенком и тогда эти поиски не имеют смысла.

— Вы отдадите девочку?! — шокированно смотрит на меня Алиса.

Я, честно говоря, об этом даже как-то не думал, потому что почему-то уверен, что Дарина — моя. Не знаю, откуда это чувство. Я знаю, что Эвелина та еще стерва, но если она мне и изменяла, то хотя бы пользовалась защитой, так что сомнений у меня нет.

— А ты что предлагаешь? — спрашиваю у Алисы. — Что бы сделала сама?

— Не знаю! Но в приют девочку сдавать… — как-то сдавленно произносит.

У женщин, конечно, все проще. Они привязываются к детям быстрее, чем мы. У них там материнский инстинкт все дела. Но мне неожиданно тоже непросто. Если по результату теста окажется, что отец не я, то… вот так сходу варианты развития событий не могу даже придумать. Возвращать ребенка Эвелине? Отправлять в детский дом? Учитывая болезнь Эвелины, непонятно что хуже.

— Я об этом пока не думал, видишь вот… няню ищу.

Вариант оставить ребенка себе, если малышка все-таки окажется не моей я даже не рассматривал. Не потому, что не хотел, а потому что как-то не планировал становиться отцом-одиночкой. Да и не успелось как-то прикипеть к Дарине так сильно, чтобы не представлялось возможным остаться без нее. А вот Алисе мой ответ не понравился. Ну что ж… зато правду сказал.

— Удочерять не буду, если Дарина не моя, — отчеканил, чтобы Алиса даже думать не смела.

Мне своих непонятных мыслей, связанных и с девочкой и с помощницей достаточно, не хватало еще, чтобы она взяла на себя обязанности мозгоправа и говорила мне, как будет правильно.

На мою резкость Алиса ничего не отвечает. Молча развернувшись, возвращается в спальню к младенцу, а у меня через пять минут очередная кандидатка и что-то мне подсказывает нутро, что она тоже окажется неподходящей. В чем-то Алиса права — я придираюсь. Потому что что-то внутри меня подсказывает, что никого лучше вредной помощницы, которой не хочется возиться с ребенком, я не найду.

Глава 16

Удочерять он не будет, нет это ж надо! Черствый, бесчувственный и высокомерный сухарь! И умом-то я понимала, что Матвей, между прочим, мужчина. Одинокий взрослый мужик, которому возня с ребенком уж точно не нужна. Вон он… спихнул все обязанности на меня и был таков! Хотя… хотя конечно это я уже перегибаю, потому что ничего он на самом деле не спихнул и по мере возможности тоже участвует во взрослении Дарины, но на эмоциях я готова наговорить и не такого.

Малышка как раз спит, когда приходит очередная женщина на собеседование. Я мечусь по комнате, а затем, не удержавшись, иду снова подслушивать. Потому что интересно же, почему Матвей так никого и не выбрал?

— У меня большой опыт, Матвей Романович.

— Вижу. На последнем месте работы проработали семь лет. Причина увольнения… — слышу задумчивый голос Матвея.

— Ребенок вырос. Видите ли, я до семи лет только с детьми занимаюсь. Да, тяжело потом с ними расставаться, но в этом возрасте ребенку нужен другой уход, няня с педагогическим уклоном, а у меня, к сожалению, такого образования нет.

Я чувствую, что Матвей хочет за что-то зацепиться, но у него не получается, как и у меня, потому что няня по тому, что я уже успела услышать — прекрасная. И голос ее мне очень нравится. Успокаивающий такой, размеренный, тихий, Даринке обязательно понравится.

— Хорошо, Вера Львовна, — говорит Матвей. — Я могу подумать и перезвонить вам?

— У меня сегодня назначено еще несколько собеседований, — отвечает она, — не думаю, что кто-то сразу примет решение, так что у вас должно быть время.

— Хорошо, спасибо.

Матвей уходит проводить очередную кандидатку на должность няни, а я… я продолжаю стоять у двери, так что едва не вылетаю носом вперед, когда Громов резко открывает дверь.

— Подслушивала, значит, — констатирует, обнимая меня за талию, чтобы я не упала.

— И ничего я не подслушивала.

— А что? Дверь тебе понравилась?

Я начинаю крутиться, упираюсь руками в его массивную грудь, чтобы освободиться, а то удерживает Матвей меня неожиданно очень крепко и отпускать не спешит. Даже скользит по лопаткам. Нет, ну надо же! И этот туда же! Я у него тут… работаю, а он руки распускает, хотя надо конечно заметить, что его руки гораздо приятнее, чем нашего уже ныне бывшего руководителя отдела.

Наконец, Матвей меня отпускает, поднимает руки на уровень своих плеч, демонстрируя таким образом мою свободу. Я отхожу на несколько шагов вглубь комнаты, отворачиваюсь, чтобы скрыть внезапно начавшие жечь щеки. Сколько я не краснела от прикосновений мужчины? Кажется, что вечность, а тут вот неожиданная и совершенно неподвластная мне реакция.

— Я зашел, чтобы попросить тебя отменить на сегодня остальные встречи? Няню я уже нашел, теперь нужно только дождаться результатов теста и можно ей звонить.

Поиском кандидаток, конечно же, занималась я. Точнее, агентство по подбору персонала предоставило нам список нянь, из которых я выбрала пять человек. И еще три я нашла по знакомству. Вера Львовна — мама одной моей знакомой. Я знала, что она работает няней и недавно осталась без работы. Месяц она вроде бы должна была отдыхать, так что я успела, когда позвонила и пригласила ее на собеседование, но, видимо, не одна я это сделала. Хороших нянь разбирают быстро и ни в каком агенстве они не задерживаются обычно в списках возможных кандидатов на должность.

— Хорошо, я сейчас позвоню в агентство и отменю встречи. Вы сейчас уезжаете?

— Вообще, не планировал, а что?

— Я бы хотела уйти на несколько часов.

— Куда это? — тут же уточняет Громов.

— По делам. Я, вообще-то, не в рабстве у вас нахожусь, Матвей Романович.

— А как я… что я тут буду…

— Все, как и обычно. Смесью Дарину кормить еще рано, я к тому времени вернусь. Мне ненадолго. Буквально на часик.

Мне, на самом деле, никуда не нужно, просто хочется отвлечься, сходить в кафе, выпить кофе, посмотреть на людей и напомнить себе, почему я, собственно, отказалась быть няней, потому что мысли разные в голову неожиданно лезут. Я уже и согласиться подумывала, а еще испытывала крайне странные чувства к маленькой крошке. Мне хотелось… остаться с ней подольше, пригреть ее на своей груди и никуда никуда не отпускать. Девочке нужно было материнское тепло, и я готова была ей его дать, что означало лишь одно — я начала привязываться, а этого всего мне нужно уж точно ни было. Так что как только Громов соглашается я быстро собираюсь и покидаю его квартиру.

Мне сорока минут хватает на то, чтобы отдохнуть и телом и душой, а вот от мыслей освободиться никак не получается. В квартире я неожиданно испугалась, что няня найдена, хотя эта информация должна была меня обрадовать, ведь это означало, что я вернусь к своей работе, как можно скорее. Все же, нянчится с ребенком я не умела, да и не думала еще о детях.

Прогулка мне ничем не помогает, меня буквально магнитом тянет к квартире Громова и, когда я прихожу, оказывается, что не зря. Стоит только зайти, как я слышу разрывающуюся от плача Дарину. Наспех скидываю с себя ботинки, вешаю верхнюю одежду и, забежав в кухню помыть руки, тут же иду к малышке.

— Что случилось? — спрашиваю обеспокоенно, глядя на то, как Матвей стоит над Дариной, которая лежит на кровати.