Мама для виконта, или Курортное дело госпожи попаданки

Вместо пролога

Женщина металась на кровати, тяжело дышала и лишь иногда едва слышно стонала. Ее спутанные волосы прилипли ко лбу и щекам, а глаза время от времени закатывались. Повитуха била ее по щекам и требовала:

– Ну-ка не ленись, тужься! Давай еще немного!

Женщина старалась, но она была настолько плоха, что, казалось, даже не понимает, что ей говорят.

Наконец, ребенок показался и повитуха, ругаясь и шипя сквозь зубы, помогла ему покинуть чрево матери.

– Девка у тебя, – бросила повитуха матери, передавая младенца помощнице. – Давай еще немного. Ну, тужься же, болезная, послед сгубит тебя, если не выйдет. Ну давай!

– Да увидишь еще ребеночка, погоди немного. Вишь, измучилась-то как! На-ка пей и спи, – повитуха поднесла к губам женщины поильник после того, как все роды завершились и завернутый младенец причмокивал из рожка на руках служанки.

Женщине и пить ничего не надо было, она ушла в забытье, сразу, как ее перестали тормошить.

– Что стала, дурная? – обратилась пожилая энергичная повитуха к служанке. – Дай сюда младенца-то. Да не того, глупая. Ага, вот так, пеленочки-то сменить надо. Ну все, иди уже, иди.

Скрипнула дверь черного хода и щуплая фигурка девушки, бормоча молитвы, скользнула на улицу, прижимая к груди сладко посасыпающий теплый живой комочек.

Повитуха же тяжело вздохнула, отобрала у оставшегося младенца рожок и хлопнула его по розовой попке. Дите обиженно зашлось в крике.

– Эй, кто-тут кормилица? – повитуха распахнула дверь из покоев новоявленной мамаши. – Покормить младенца надо.

Она сунула спеленутый по рукам и ногам комок дородной бабе с налитой грудью.

– А кто родился-то, кто? – заинтересовано вытягивали шеи и перешептывались любопытные слуги.

– Сегодня у моего старшего сына родилась дочь! – провозгласила излишне худая женщина в черном платье. Она шагнула вслед за повитухой с натянутой, как струна, спиной и оглядела собравшихся надменных взглядом. – Свидетельствую! Позаботьтесь о своей госпоже.

Чуть прихрамывая, она спустилась вниз и вышла через центральный вход. Больше ее ничего не держало ни в одном из домов, стоящих по соседству. Она сделала, все что могла. Теперь ее мальчик точно будет счастлив.

Глава 1.

– Ась? Что случилось? Ничего не пойму! Да вы, маман, не стесняйтесь, яснее выражайтесь. Молчите? Ну, молчите, молчите. Вы такая мне больше нравитесь.

Я поймала злобный взгляд свекрови, которым она в очередной раз пыталась испепелить меня, и широко улыбнулась, изображая полное непонимание. Мне было стыдно, что я радуюсь чужой немощности, но все равно злорадствовала. Вдовствующая баронесса за это время меня изрядно достала.

– Ой, и не надо на меня глазами сверкать, мне ваше семафорство не понять. И ручками не машите, а то не дай бог из коляски выпадете и совсем убьетесь. А мне вас с ложечки кормит недосуг, и у меня и так двое детей. Ась? Опять что-то сказать хотите? А, по нужде, наверное. Ну так это мы щас. Нюшка, – громко крикнула я, подмечая, как коробит от моей манеры общаться старуху, – ну-ка выгуляй госпожу баронессу до ветра.

Служанка забрала и покатила прочь с глаз кресло с вредной старухой, а я подняла глаза к небу, не иначе, как ища поддержки у местных богов. Поняв, что помощи не будет, глубоко и медленно вдохнула, резко выдохнула, и, немного успокоив нервы, подвинула к себе тетрадь, в которую на родном русском записывала все мысли, касающиеся того, что произошло со мной.

Когда-то я мечтала, чтобы сидеть вечерами на веранде собственного дома в каком-нибудь тихом умиротворенном месте, вязать носки и ждать, пока накроют стол к чаепитию. А потом пить чай из самовара и слушать разговоры домашних – детей, внуков, правнуков…

Не сбылось.

На земле я умерла. Не жалею об этом, потому как не о чем. Лет мне было давно за полтинник, а больше ничего, стоящего сожалений. Сказала бы “мои года мое богатство”, но это не совсем так. В плане финансов у глав.врача популярного санатория было все хорошо, как и с уважением и признанием коллег и отдыхающих, а вот с остальным не задалось. Из семьи младший брат с племянниками, но и те на другом конце страны. Родителей похоронила, а ни мужа, ни детей не сподобилась завести. И вместо дома – небольшая квартира в курортном поселке, потому что одной большего и не надо.

Смерть пришла внезапно, разлилась жжением в груди, отозвалась холодом в руках, и к тому моменту, когда ноги перестали держать, я уже понимала, что земной путь мой окончен.

А дальше пронеслась перед глазами вся жизнь, только не моя, чужая. И в ней я почему-то была баронессой.

***

– Госпожа баронесса! – в беседку, где я устроилась со своим дневником-гроссбухом, смущенно заглянула молоденькая служанка. – Там господин целитель пришел, хочет госпожу баронессу осмотреть и с вами поговорить. Куда его проводить?

– К баронессе, Рейна. А потом в гостиную, я подойду туда через пару минут, – ответила девушке.

Что поделать, никак не получается в одиночестве побыть, с мыслями собраться и с планами определиться. Кто же знал, что и после смерти покоя мне не будет?

Вообще, сомнения, что что-то идет не так, закрались еще в тот момент, когда перед глазами стали мелькать кадры чужой жизни. В них мало что можно было разобрать, но я поняла, что девушка, за жизнью которой я наблюдала, была очень несчастна. Замуж ее выдали без всякого желания, как и ее сестру. Мужьями их стали братья – барон Репенс достался старшей, а барон Глоунд – ее младшей сестре. Почему вышло так, что старший достался младшей, я не поняла, но свадьбы сыграли друг за другом. Забеременели девушки почти одновременно, а родили так и вовсе в один день. После этого пути сестер разошлись. Младшая, Эстер, после родов подала на развод, оставила дочь мужу и уехала со странствующими актерами. Больше Мари ее не видела.

Сама она смирилась со своей участью, хоть брак и был ей в тягость. Муж супругу не любил, его мамаша не замечала, но так живут многие аристократы в королевстве Нибилуния, и для Мари в этом не было ничего удивительного.

Камнем раздора и причиной трагедии, унесшей жизнь юной баронессы, стал младший ребенок барона Репенс – пятилетний Кристиан. Мальчик был совершенно не похож на своего отца, и это стало поводом для шуток приятелей барона. Злость и раздражение барон привык срывать на самых беззащитных членах своей семьи – жене и сыне. Доставалось бы еще и его старшей дочери от первого брака, но девочка, к счастью, жила в пансионе и дома не появлялась. Поначалу Мари еще рассчитывала на то, что благоразумие возьмет верх над бароном, и он примет факт, что его сын больше похож на мать, чем на отца, но потом узнала, что подвигло барона на повторный брак и пришла к выводу, что придирки его и свекрови никогда не закончатся. И тогда она задумалась о разводе.

Не успела.

В тот вечер барон Репенс пришел домой пьяный и злой, снова устроил скандал, что Мари шлюха и родила ребенка не от него, и потребовал, чтобы она немедленно выметалась из дома.

Мари не стала спорить. Ей в наследство от деда досталось небольшое поместье на побережье, и она решила, что уехать туда – отличное решение. Пусть до этого она там ни разу не была, и слышала, что дом в запущенном состоянии, но сочла, что лучше так, чем с ненавистным и неадекватным супругом.

Она велела собрать все вещи, но в конце не сумела скрыть облегчения и радости от отъезда.

И это стало ее фатальной ошибкой.

***

Добрый день, дорогие читатели! Я рада видеть вас в новой истории! Напомню, что книга является участником литмоба по Бытовому фэнтези « МАМА - ПОПАДАНКА»

Все книги литмоба можно найти по тэгу или ссылке ниже:

Глава 2.

Но что было, то было, при других обстоятельствах меня, скорее всего, это никак не коснулось бы. Вот только последняя мысль Марии Константиновны Морозовой на Земле была о том, что сбылось пожелание завистников о том, что когда я буду умирать, никто мне стакан воды не подаст. И так пронзительно остро в последний миг моей жизни захотелось побыть окруженной детьми, внуками и родными людьми, что впервые за последние два десятка лет глаза защипало от слез.

Из темноты вывела невыносимая, пронзающая череп насквозь, боль в голове.

Первая мысль была, что я ошиблась и не умерла от сердечного приступа в собственном кабинете, так и не успев позвать на помощь. Подумала и о том, что Николай Степанович, наш кардиолог, не раз предупреждал меня о подобном исходе и настойчиво предлагал пройти полный курс лечения в стационаре. Но в преддверии отпускного сезона я не могла себе этого позволить. Но теперь-то точно сделаю все, что положено. В конце концов, в пятьдесят с хвостиком жизнь только начинается, даже если вас с почетом успели проводить на пенсию.

Глаза открывала с трудом, с четким ощущением, что с моим лицом что-то не то. Отек? Синяк? Ударилась одновременно скулой с одной стороны и виском с другой?

Перед глазами нависал какой-то полог. Не может же потолок быть так близко? Или я в карете “скорой”? Хотела оглядеться, но не смогла повернуть головы. Руки тоже не слушались. Черт! Еще и инсульт. Но если я не умерла, то есть шанс, что мне успеют помочь. Хотела позвать фельдшера и узнать подробности, что диагностировали и куда повезут, но услышала голоса.

– Господин целитель, вы обязаны что-то сделать. Я не могу допустить. чтобы моя невестка умерла сейчас.

– Я целитель, а не некромант, уважаемая! Сделал, что мог, но вы обратились ко мне слишком поздно. Мне кажется, что душа не стремится задержаться в бренном теле баронессы.

Выдохнула с облегчением. Ну вот, все понятно! Кровоизлияние привело к галлюцинациям. Не самая типичная реакция, но вполне вероятная. И с этим можно справиться, только надо торопиться. Чего же мы стоим? Попробовала позвать коллег, но из пересохшего горла вырвался только стон. Слабый и… чужой?

Буквально пара секунд, и надо мной склонилось лицо немолодого мужчины.

– Госпожа Репенс? Вы живы?

И столько неподдельного удивления в голосе, что впервые в жизни мне захотелось ударить кого-то в челюсть. Какого органа мы стоим и теряем время? Есть 4 с небольшим часа, чтоб определить тип инсульта и начать лечение. Сколько я без сознания? Успеют ли меня довезти до томографа? Или уже поздно?

Наверное, коллега что-то понял по моему лицу, потому что забормотал:

– Так, ну давайте тогда лечиться, что ли.

И распростер надо мной руки.

Ругалась я долго, витиевато и со всей возможной фантазией. В тех самых выражения, которые понимают даже не говорящие на великом и могучем гастарбайтеры, я объясняла коллеге, что нельзя терять “золотой” час и меня нужно срочно вести в больницу в отделение неврологии, заодно собрать анамнез, пока я в сознании и могу пояснить ситуацию.

Вот только, к сожалению, все тирады были произнесены мысленно, потому что вслух я могла только хрипеть.

Но, к несказанному удивлению, боль ушла, сменившись сначала гулом, а потом и вовсе затихнув. Затем внезапно в теле стало легко, на душе спокойно, и с улыбкой я провалилась в темноту.

“Вот и все, отмучилась”, – подумала я.

***

– Госпожа Репенс, как вы себя чувствуете? – голос целителя вернул в настоящее, где я велела Ренне подать нам чай в гостиной. – Вы по-прежнему не хотите, чтобы я осмотрел вас? Все же то, что вам пришлось пережить, не рядовой случай. Мало ли, какие возможны последствия. Мне было бы спокойнее, если бы…

– Живее всех живых, господин Сушерм, – перебила я целителя, наперед зная, какую шарманку он заведет. – Благодарю, что беспокоитесь. Скажите лучше, как госпожа баронесса? Есть надежда на полное восстановление?

Целитель развел руками:

– Это не в моей власти, госпожа Репенс. Я по-прежнему уверен, что баронесса подверглась проклятию. Надо ехать в столицу, к тамошним магам.

– И вы отлично знаете, господин Сушерм, что никто из нас не может покинуть поместье и даже не имеет права написать письмо в столицу до особого распоряжения. Которого, напомню вам, может и не случится, – я величественно махнула рукой, предлагая мужчине составить мне компанию за чайным столиком.

Да, не о таких чаепитиях я мечтала. Но что есть, с тем и работаем.

Целитель вздохнул, но по его виду я бы не сказала, что он сильно расстроен, что оказался заперт в этом забытом богами месте. Да и мне, если уж совсем откровенно, здесь нравилось и возвращаться обратно я не хотела. Смущала только неопределенность в будущем, ведь мы с детьми, свекровью, служанками, кучером и попавшим под раздачу целителем оказалась под домашним арестом в отдаленном поместье.

Да-да, том самом, куда барон Репенс велел убираться своей жене. И так уж сложилось, что его жена теперь – это я.

***

Принять мысль, что я действительно в карете, но не скорой помощи, а в самой обычной, запряженной конями, получилось не сразу. “Ну не бывает же такого, что умерла там и оказалась тут”, – твердил здравый смысл и врожденный скептицизм.

Но вторая половинка моей души, та самая, что ночами запоем читала истории про попаданок и магические академии, робко шептала, что все реально, и я попала.

И под мерное цоканье копыт, скрип кареты и изредка доносящиеся до меня выкрики я решила, что плевать, буду считать себя попаданкой.

Просто что ждет меня, если все это – плод моего воображения? Одинокая старость? Кому я буду нужна? Все, чем я жила – работа, а ее-то у меня и не станет. Сочувствие и жалость? Это совсем не то, что мне хотелось бы видеть в глазах окружающих. Тщательно скрываемое злорадство? Вот это я как раз переживу, но почему бы не принять мысль, что то, что я еду в карете и все, что я видела перед смертью – реальность, а не бред?

Глава 3.

Карета остановилась, и в нее забрался целитель.

– Как вы себя чувствуете, госпожа Репенс? – участливо спросил он, вновь простирая надо мной руки. – Голова не болит?

Голова чувствовала себя превосходно, а вот другие потребности напомнили о себе.

– Хорошо, господин… – протянула я и задумалась.

Знакома ли Мари с мужчиной? И как мне вести себя? Вдруг попаданок тут на завтрак едят? Меня-то попробуй сожри, много охочих было, да подавились все, а вот баронесса существо не от мира сего. А у нее ведь семья!

Семья… Так это что получается, сейчас это моя семья?

Мысль ошарашила и на время лишила способности воспринимать что-то еще. Получается, исполнилось последнее желание умирающей? Господи Боже, спасибо тебе, я не подведу, воспитаю детей достойно! А мужа…

– Сушерм, госпожа, – выдернул из раздумий о том, что делать с супругом, голос местного доктора.

Мысли были невеселые, воспитывать чужого даже для Мари мужа не хотелось. Я бы его с удовольствием в болоте притопила и сказала бы, что сам потерялся. Не хочется, конечно, грех на душу брать после такого подарка от Всевышнего и потом перед ним за эту мразь ответ держать. Но если сунется – церемониться не стану, организую летальный исход в результате превышения самообороны, руки испачкать я не боюсь.

– Сушерм? Что сушерм? – не поняла я доктора.

– Господин Дэн Сушерм, к вашим услугам, баронесса, – склонил голову мужчина.

– Очень приятно, господин Сушерм, – вежливо и чуть покровительственно улыбнулась мужчине. Я ж теперь баронесса, надо соответствовать. Не думаю, что это будет сложно, на своей должности держать лицо и смотреть чуть свысока я привыкла. – Я бы хотела пройтись. Позовите служанку, если это не затруднит вас.

Ощущала я себя вполне здоровой, только уставшей, так что рискнула подняться. Тем более, что тело затекло от долгой неподвижности и потребности его никуда не делись.

Вообще, если у девочки голова разбита и сотрясение, то нежелательно вставать, как и в каретах трястись, но куда деваться, об этом надо было раньше думать. Не удивлюсь, если поездка бедняжку и добила.

Ну, погоди же, муженек, тебе это с рук не сойдет, я на тебя найду управу. Дай только в реалии этого мира чуток вникнуть, в законы особенно, а то жена у тебя не сильно грамотной в этом плане была.

Мари Репенс было откровенно жаль. И не пожила ведь толком, достался ей этот кобелюка блудливый. У меня такой же был в молодости. Сходились, расходились, все голову морочил, жениться обещал, да только жил на два города. Звал к себе, но я работой горела и из поселка курортного не хотела переезжать, все на контроле держать желала. Так и разошлись наши пути. Он потом женился, развелся, снова приехал замуж звать, но мне его в свой устроенный быт не хотелось пускать. Да и другой мужчина появился к тому времени. Женатый, к сожалению.

Коллега еще поводил надо мной руками, и я с интересом наблюдала за ним. Сквозь занавески в карете пробивался дневной свет, но на лице целителя ничего, кроме сосредоточения, разглядеть не удалось. Только в конце он чуть сдвинул брови, и видимо хотел что-то спросить, но поймал мой любопытный взгляд, поджал губы и промолчал.

– Да, госпожа баронесса, вы можете подняться, – вынес он свой вердикт. – Я позову служанку. И с вами хотела поговорить вдовствующая баронесса.

Он покинул карету, а я только рот открыла от удивления. Ну точно, я же слышала, что кто-то говорил, что не хочет, чтоб ее невестка умерла прям щаз. Ну типа, если потом, то не жалко. Значит, я еще и со свекровью путешествую?! Вот это я влипла!

Свекровь – как много в этом слове…

В прошлой жизни мама моего так и несостоявшегося мужа меня ненавидела. Она была убеждена, что я – шалава, шлюха, проститутка, которая спит с каждым, кто поманит. А как может быть иначе, я же работаю и живу на курорте, а все мужики туда только за этим и приезжают! Было все – от внезапных звонков среди ночи (“Ах мне плохо, умираю”) до отворотных зелий. Да-да, Галина Прокофьевна, царство ей небесное, не гнушалась обращаться к бабкам и прочим шарлатанам, чтобы отвадить неугодную девицу от своего “мальчика”.

В общем, девочки, если ваш избранник – единственный и обожаемый сын у одинокой мамы, подумайте сто раз, а оно вам надо?

В какой-то момент я решила, что нервы и собственное психическое здоровье важнее и вручила лавровый венок победителя в войне за внимание Мишеньки Галине Прокофьевне. Буквально причем. Упаковала пакет лаврушки и с открыткой с поздравлениями отправила бандеролью. Глупо, понимаю, но тогда просто психанула от очередной выходки неугомонной женщины. Она ко мне пацана кого-то подослала, а сама в кустах с фотоаппаратом засела. Тогда как раз “Полароиды” в моду вошли. Сейчас вспоминаю – и смех, и грех. А тогда разозлилась безумно. И так ж@а в мыле, меня как раз повысили, а тут какой-то придурок под руку лезет, и мадам Брошкина из кустов выскакивает.

С нынешней же свекровью, которую тут все называли “вдовствующая баронесса” дела обстояли похоже. Мадам была авторитарна, язвительна и эгоистична до умопомрачения.

Нибилуния, так называлось королевство в мире Киурон, в котором я оказалась, территориально делилась на герцогства, те на графства, те в свою очередь на баронства. Тот, кто управлял этими землями, носил титул барона, графа или герцога. Титул можно получить от короля или по-родственному. Например, если папаша-граф захочет титул сыну передать, тогда отпрыск управление землями на себя берет вместе с титулом, но и отец его не лишается. Аманда Шлерская когда-то была замужем за бароном, но тот погиб в локальной заварушке, предварительно разделив свои владения между двумя сыновьями и выделив долю супруге. Так из одного довольно крупного баронства получилось три небольших. Аманда некоторое время пожила в своих владениях, потом продала их старшему пасынку за свое пожизненное содержание и перебралась к младшему сыночку и невестке. Так и получилось, что земли и владений у свекровушки не было, но формально титул остался.

Глава 4

Ответ на вопрос, что же понадобилось милейшей женщине в поездке, я узнала в тот же день.

Пришла служанка, в памяти всплыло ее имя – Рейна, извлекла из багажного отсека волшебный походной горшок, помогла мне привести себя в порядок и спуститься наружу.

И только я полной грудью вдохнула свежего, наполненного упоенными запахами весны воздуха, размяла плечи и шею, подставила лицо солнцу, как раздалось:

– Рада, что тебе лучше. Как закончишь греть свои мослы, жду у себя в карете, – прокаркала баронесса Шлерская и, прихрамывая, тронулась прочь.

Я только брови приподняла, глядя вслед удаляющейся женщине.

– Госпожа, – подошла Рейна, личная служанка Мари, – вы еще слабы, может быть, вернетесь в карету?

– Непременно, но чуть позже. Хочу немного пройтись. Помоги мне.

Девушка живо подхватила меня, позволяя опереться на ее плечо. Целитель тоже оказался рядом, страхуя с другой стороны. Я чувствовала себя хорошо, но рисковать здоровьем после черепно-мозговой травмы, ставшей причиной смерти баронессы, было бы опрометчиво. Поэтому пусть будет так.

Пошла вдоль обоза, оценивая компанию. Баронессу перенесли в карету без сознания, и она не видела отправления.

В путь выехало три кареты, каждая из которых была запряжена парой лошадей, три телеги со скарбом, и десятка полтора всадников верхом, по всей вероятности, охрана.

Ну что же, баронесса успела собраться, это хорошо. Поместья она не видела, знала только что оно находится на морском побережье. А еще Мари была уверена, что это ужасная глушь, где на море хозяйничают пираты, а в лесу ведьмы и разбойники. Но, несмотря на страх перед этим местом, девушка предпочла выдвинуться в путь, нежели остаться в доме законного супруга.

М-да…

– Вас ждет госпожа баронесса! – раздалось позади меня.

Медленно развернулась. Девушку я тоже узнала, ее звали Аннет, она была полной противоположностью своей госпожи Аманды Шлерской. Свекровь была высокой, худой, держалась так, будто проглотила палку. Ходила, прихрамывая и задрав подбородок, и смотрела на всех сверху вниз. Черные глаза на бледном лице чаще всего смотрели с презрением, обескровленные тонкие губы или кривятся или поджаты в гримасе недовольства. Глядя на нее, я подумала, что мадам надо бы провериться на предмет защемления нервных окончаний. Ощущалось в ней что-то такое, будто некоторые движения даются ей с трудом.

Ее горничная была невысокой, полноватой, рыжеволосой с круглым лицом с россыпью конопушек. Говорила она звонким чуть обиженным голосом и при этом смешно хмурила брови и теребила косу. В доме барона горничные носили униформу, но сейчас девушка куталась в розовую шаль, скрепленную на груди брошкой в виде какого-то мультяшного цветка. В него я и уперлась взглядом. В голове возник образ очаровательного круглого поросенка из мульсериала.

– Нюша, чего хочет твоя госпожа? – спросила я и требовательно уставилась на девушку.

– Так это, – замялась служанка, опустив глаза и отчаянно продолжая теребить кончик косы, – чтобы бумаги вы подписали.

– Какие? – спросила тем же тоном, не спуская требовательного взгляда.

– Чтобы вы сына ей отдали, – едва слышно пробормотала девушка, роняя слезы.

Сына? Зачем старухе Кристиан?

Недоуменно оглядела всех присутствующих. Нюшка стояла на месте и тихонько вытирала слезы, Рейна смотрела на меня со странным выражением то ли радости, то ли ужаса, а вот доктор чуть ли не потирал руки в предвкушении.

– Аннет, иди к госпоже, леди Мари подойдет позже, ей пока нельзя волноваться, – дядька ловко ввернулся, взял меня под руку и потянул обратно. – А нам пора в карету, отдыхать. Пока госпожа баронесса кому-нибудь своей магией мозг не выжгла. Велите служанке идти, Мари, – шептал он мне.

– Иди, Нюша, – сказала я, понимая, что произошло нечто из ряда выходящее, но не догоняющая, что именно.

Служанка поклонилась и со всех ног бросилась к одной из карет.

Магия? Какая магия? У бедняжки Мари не было магических способностей, иначе никто не посмел бы ее принудить к замужеству с бароном Репенс. Род сестер когда-то был сильным, но с тех пор, как на Киуроне начала вырождаться магия, захирел и перешел в разряд угасающих. Это когда каждое следующее поколение слабее предыдущего и в какой-то момент уже рождаются дети совсем без способностей.

Это то, что я помнила из знаний Мари. Еще она была уверена, что ее семью наказали Боги, и мечтала служить им, чтобы вымолить прощение хотя бы для сына и племянницы.

Определенно, стоит вернуться в карету и разобраться, что за фигня тут творится. Я позволила целителю помочь мне взобраться в карету, устроиться рядом и даже взять меня за руку, проверяя пульс. Я послушно легла на скамейку и не возражала, пока он водил надо мной руками. Но уловив шестым чувством, что коллега собирается влезть еще куда-то (очень уж лицо у него выразительное), вытянула руку, отстраняя его.

– Господин Сушерм, вы забываетесь, – сказала я.

Вид у мужчины стала виноватый, глаза забегали, и я поняла, что он явно хотел превысить полномочия.

– Простите, госпожа баронесса, – опустил он голову, но тут же вскинул подбородок. – Или как вас сейчас называть?

Я растерялась лишь на миг. Если я правильно поняла из воспоминаний Мари Репенс, то на Киуроне к попаданцам относятся лояльно. Правда, обычно они приходят сюда через специально организованные порталы, подготовленные и напичканные знаниями о истории, мироустройстве, праве и разным прочим, а я просто вселилась в тело баронессы. Но это ведь ничего не значит, правда? Или?..

– Вы меня в чем-то обвиняете, господин Сушерм? Или как вы объясните попытку превысить полномочия? Целительская этика для вас пустой звук? В таком случае, благодарю вас за оказанные услуги, счет за них можете переслать барону Репенс. Не могу сказать, что была рада знакомству, но признательна за своевременную помощь, – говорила я спокойным и прохладным тоном.

Разносы мне устраивать не привыкать, и один передо мной коллега или несколько десятков, значения не имеет, стыдно обычно становится всем.

Глава 5.

Выяснить, что за бумаги у свекрови, я не успела. Стоянка закончилась, и мы снова двинулись в путь. Зато господин доктор остался со мной и успел немного просветить про переселенцев. Все, что я помнила благодаря Мари Репенс, это то, что попаданцам на Киуроне рады. Они приносят свежие идеи и продвигают прогресс. Аристократы стремятся заполучить переселенцев в свои рода и получить от них потомство, которое обязательно будет одаренным, хотя сами попаданцы приходят сюда без магии.

Господин Сушерм рассказал немного больше. Оказывается, на Киуроне, так назывался мир, куда я попала, уже давно начала вырождаться магия. То, что дети рождаются все менее одаренными, беда не только семьи Мари, она коснулась многих. Выход искали и в процессе выяснили, что вливание иномирной крови в род приводит к тому, что магия возрождается. Мало того, наличие иномирных существ (не только людей и не только с Земли, первыми попаданцами были какие-то зверюги, похожие на козлов, но мохнатых) в целом положительно влияет на магическое поле планеты.

Поэтому главы государств собрались, подумали и решили организовать целенаправленные поставки на Киурон переселенцев. На Земле организовали целую сеть вербовочных пунктов, которые готовят желающих сменить место жительства. К ним в Нибилунии относятся хорошо, их оберегают, им помогают, назначают куратора, поддерживают их идеи, дают налоговые послабления и прочее. Даже если попаданец нарушает закон, отвечать за это в первую очередь будет его опекун, который несет ответственность за адаптацию переселенца. В общем, носятся с ними, как с той самой писаной торбой.

Честно сказать, я не верила, что все, что расписывал доктор, на самом деле обстояло именно так. Как говорится, гладко было на бумаге, да встретились овраги.

Чем-то похоже это на ситуацию дома. “Ах, ах, не хватает рабочей силы, нам нужны мигранты!” – говорили властьимущие. И что, много вы знаете людей, которые обрадовались их массовому переселению? Нет, польза от мигрантов есть, согласна. Я сама столько времени с ними провела, пока ремонт делала в санатории, что теперь не только плитку положить могу, но и раствор разных марок знаю как замешивать. Но проблем от таких работников на самом деле больше. Квалификация низкая, инженерного мышления никакого, дисциплина так себе, и контроль нужен постоянный. Единственный плюс – такая раб.сила довольно дешевая.

Так что песням о том, как чудесно живется переселенцам на Киуроне, я не верила. Но помалкивала, ведь я, как выяснилось, к ним не отношусь, и на меня блага и плюшки не распространяются.

По уверениям коллеги, моя душа могла вселиться в тело баронессы только по велению ведьмы. Лишь им было доступно темное колдовство, к которым относилось наведение порчи, проклятий, приворотов или подселение астральных сущностей. Короче, бред. Лично я уверена, что переселение душ только в воле Богов, но в чужой монастырь со своим Уставом лезть не время.

Я так поняла, на Киуроне двойные стандарты вообще в порядке вещей. Те же привороты – если их наводит ведьма, то “Ай-яй-яй, как нехорошо! Поймать, наказать!”. А если маги – “Это нужное благо, чтобы пары могли усилить страсть и разнообразить отношения”.

И из-за этого у меня могли быть проблемы, потому что переселенцев тут якобы чуть ли боготворят, а вот с подселенцами разговор короткий, если некому заступиться – в застенки и на опыты.

Я так прикинула, муж за Мари заступаться точно не будет, жена ему нафиг не нужна. Свекровь – тем более. Родители у Мари давно умерли, сестренка сбежала куда-то за море искать с бродячими актерами счастья в других странах. Оставался еще деверь, но его Мари панически боялась. Напряглась, вспоминая, чем это было обусловлено, и поняла, что от брата мужа и мне стоит держаться подальше.

На Киуроне все было не по нашему, все вверх ногами. Аристократы и владетели земли были обязаны состоять на королевской службе. Мало кто из них жил в своей вотчине, потому как служба предполагала пребывание графов и герцогов в столице.

Артемий Ритофан, он же граф Глоунд (да-да, братец моего супруга времени зря не терял и превратил небольшое баронство в полноценное графство) служил в Тайной Канцелярии. Заговоры против короны, темное колдовство, нелегальные переселенцы, нечистые на руку чиновники – все это было в зоне интересов ведомства моего родственника.

Мужчина был высок, подтянут, суров на вид и с первого своего появления вызвал у Мари безотчетный страх. Я подумала и пришла к выводу, что, пожалуй, тоже воздержусь от общения с ним. Тайная Канцелярия – не то ведомство, с которым хочется пересекаться.

– Господин Сушерм, правильно ли я поняла, что вы собираетесь сопроводить нас в поместье? – спросила коллегу. – Разве у вас нет практики и пациентов? Что вообще у вас в планах?

– Видите ли, госпожа Репенс, я как раз собирался отправиться на юг, когда госпожа баронесса позвала меня помочь своей невестке. К тому времени я передал практику коллегам и собрал все самое необходимое в дорогу. Ваш случай показался мне интересным и под предлогом наблюдения за пациенткой я увязался с вами. К тому же, повторюсь, нам по пути.

– Хорошо, – задумчиво сказала. – Я рада путешествовать в вашей компании. Расскажите мне больше о вашем ремесле, мы в некотором роде коллеги.

Местный доктор в дороге лишним точно не будет, раз уж у них тут принято наложением рук лечить. К тому же мужчина сказал, что у меня магический дар какой-то есть, этот момент тоже надо прояснить. Но к этой мысли моему циничному сознанию еще надо привыкнуть, так что лучше про местную медицину послушать. Может, мои знания тут вообще не в удел.

Господин целитель фактом, что его пациент оказался еще и его коллегой, очень воодушевился, и я заподозрила, что наши пути с ним переплелись надолго.

До следующей остановке мы вели научные диспуты о медицине и магии, а вот в небольшом городке, где мы остановились на постоялом дворе, нас ждали плохие вести.

И принес их гонец из упомянутой к ночи Тайной Канцелярии.

Глава 6.

Вот так мы и оказались заперты в поместье. Даже писать письма в столицу нам запретили, пока идет следствие. Заморозили счета и арестовали все имущество. Поместье “Три ключа”, доставшееся Мари в наследство от дедушки, оказалось исключением благодаря протекции брата мужа.

Но пока мы до сюда добирались, случилось еще несколько вещей.

Во-первых, дорогая свекровь все же пригласила меня для разговора. После известий, полученных от гонца, старушке поплохело, она поднялась к себе и не выходила до самого отъезда. Я хотела подойти к ней, но Дэн Сушерм сказал, что мне с моей только что проснувшейся неуправляемой магией лучше не волноваться, не переутомляться, и в идеале вообще держаться подальше от людей.

Совету я последовала, помня о том, что вокруг полтора десятка соглядатаев, но старушку все же навестила.

“Добрейшая” женщина, облив меня порцией презрения и сцедив в мой адрес яда, в приказном порядке потребовала, чтобы я подписала некие документы.

Когда же я спокойно села их читать, то мадам устроила мне форменную истерику на тему, что я, такая сякая, деревенщина неотесанная, должна не выкобениваться, а делать то, что умные люди велели.

Я понимала, что тетка на взводе, подставы от любимого сыночка в виде заложенного дома она не ожидала. Да и оказаться под подозрением, как мать заговорщика тоже не лучшая участь в любой стране и любом мире, но твою ж налево, где хваленая аристократическая выдержка?

– Госпожа Шлерская, еще слово и я даже смотреть не буду, что вы мне тут пытаетесь подсунуть, а сразу передам все документы в руки дознавателей. Пусть выясняют, насколько ваши действия выходят за рамки правового поля, – сказала я свекрови.

– Ты! Да как ты смеешь! Да я тебя! – верещала мадам, изрядно раздражая воплями и не давая сосредоточиться. – Подписывай немедленно, ты обещала!

Одна моя коллега в прошлой жизни всю жизнь прожила в одной квартире с мужем и его мамой. Девочка была сиротой и вышла замуж рано, сразу как исполнилось 18. Понятно, что ничего толком она не умела, и свекровь неустанно поучала ее жить. Но девочка выросла, родила свою девочку, та – свою. А свекровь все так же наставляет уже бабушку. Отношения у моей коллеги со свекровью были хорошие, и в целом она никогда не жаловалась. Только однажды, когда в очередной раз разгорелся спор, что лучше – быть свободной от обязательств, но одинокой и никому не нужной, или иметь кучу родственников, каждый из которых претендует на твое внимание и карман, сказала:

– Знаете, девочки, большая семья, поддержка, это все хорошо. Но бывают моменты, когда так и хочется сказать: “А не пойти ли вам на х@й, мама!”

Тогда мы все посмеялись, и только сейчас я оценила емкость и глубину чувств, которые передавала эта фраза.

Я старалась быть вежливой и не выбиваться из образа Мари, которая терпеть не могла нападки свекрови и, как правило, сразу уступала ей во всем, лишь бы та держалась от нее подальше. Но тут речь шла о моем сыне, поэтому пришлось слегка охладить напор свекрови.

– Маман, если вы еще не поняли, то скажу прямо – ситуация изменилась. Возможно завтра мы вновь встретим гонца, и у него будет уже приказ не о том, чтобы сослать нас подальше и приставить слежку, а приговор к казни. Так что уймитесь уже и подумайте лучше, на что вы будете жить. Я не Бруно и содержать вас не намерена. Да мне и не на что. И кстати, предоставлять вам комнату в поместье я тоже не обязана, в приказах, переданных из канцелярии, ничего такого нет, – прояснила я свою позицию, дождавшись, пока стихнут крики.

Дальше мне пришлось выслушать о том, какая я гадина и сволочь, что меня с помойки подобрали, приютили, обогрели, а я, как появилась возможность, отплатила черной неблагодарностью.

Я со всем согласилась и честно предупредила, что маман абсолютно права, и коли теперь она волей-неволей в моей власти (едем-то в МОЕ поместье), то пусть привыкает, потому что менять свою позицию я не намерена

Дальше были угрозы, что когда мой дражайший супруг появится, он научит меня почтительности, сетования на то, как она жалеет, что пригласила целителя, и я не сдохла в муках, обещание, что на том свете я, как ведьмино отродье, буду заживо гореть в огне, и все в том же духе.

Я пожелала старухе спокойной ночи, забрала документы и удалилась к себе.

В бумагах не было ничего интересного, только согласие на то, что я передаю опеку над Кристианом вдовствующей баронессе Аманде Шлерской. И зачем ей это, интересно знать?

Ничего подписывать я, разумеется, не стала, а просто сожгла бумаги в камине. Кто знает, может там подпись подделать можно и этот факт против меня обернуть.

Но моя дорогая “родственница” на этом не успокоилась. На следующий день меня попытались опоить и снова подсунуть документы на подпись.

Милейшая Аннет, так похожая на поросеночка Нюшу из мультика, принесла мне сок. Сказала, что Рейну задержала ее госпожа, а она, такая вся хорошая, вызвалась помочь подруге.

И главное, поставила стакан и стоит, ждет, не уходит. Вот если бы ушла, я бы наверное даже не заподозрила ничего, а тут как-то странно показалось.

– Спасибо, ты еще что-то хотела, Аннет? – спросила, вспоминая, может тут как в отелях принято горничным на чай давать? Так вроде я ей и так жалованье плачу, хотя девица служанка маман.

– Госпожа баронесса хотела вас видеть, – пролепетала, опустив глазки долу.

За свекровь я все же переживала. Во время разговора (если это можно было так назвать, конечно) она хоть и заламывала руки, и показательно хваталась за сердце, вот только когда она забывала демонстрировать всю глубину разочарования и оскорбленной невинности, то терла грудь, кривясь от боли. А когда попыталась вскочить, то ее повело в сторону. Замахнуться кулаками и вовсе не получилось, руки двигались несинхронно. Я отправила к ней доктора, проконтролировать бабулю, но все равно беспокоилась. Оставаться в стороне было сложно, ей бы хоть давление померить, потому что цвет лица Аманды мне вовсе не нравился. И дыхание тоже… Случись что, меня же во всем и обвинят, скажут, что устраняла свидетелей, отмывайся потом. Нет, маман должна уехать от меня целой и невредимой.

Глава 7. Дурные вести?

Я была в такой ярости, что даже опоенной дурочкой забыла прикидываться. Первым желанием было пойти и сдать старушку со всеми потрохами куда следует. Потом взяла себя в руки и подумала. Есть вероятность, что дорогая свекровь подсовывает мне эти бумаги, чтобы прикрыть задницу кому-то другому. И мы все понимаем, кому именно – обожаемому сыночку.

С братьями, кстати, все было не так просто. Хоть баронесса и называла моего деверя сыном, но по факту она была ему мачехой. Уж не знаю, насколько злой, отношений с Артемием Ритофан она особо не поддерживала, и ничего плохого в адрес пасынка Мари от свекрови не слышала. Я подозреваю, что Аманда пасынка просто побаивалась, все же должность у графа была не самой располагающей. Остается загадкой, как они с сыном решились под носом родственника проворачивать свои темные делишки.

Но сдавать родственницу я не торопилась. Вполне вероятно, что мачеха и брат больше значат для лорда Ритофан, чем его невестка, то есть я.

Надо понять, что теперь делать? Что ждет меня по приезду в поместье? Закованные в кандалы дети и их родители? Невольничий корабль на пристани? “Точно, поместье же на побережье, – дошло до меня, – и место там уединенное, судя по воспоминаниям Мари. Идеально для того, чтоб творить, что хочешь”. В любом случае показывать страх и сомнения нельзя.

– Аманда, вы понимаете, что после этого, – я помахала у свекрови перед носом бумагами, – нас даже слушать никто не будет? Просто казнят и все. Вы правда думали, что если я это подпишу, то вы скините вину на меня и выйдите чистенькими? Так не бывает, никто не поверит, что я могла без ведома мужа все это провернуть. К тому же ваш старший сын не идиот, он знает меня и Бруно. Наверняка, начнет копать и доберется до истины. На что вы вообще рассчитывали?

Старуха сверкала глазами, и меня посетила нехорошая догадка, что расчет был на то, что после подписания всех бумаг живой до места я не доберусь.

– Вы глупее, чем я думала, – бросила я в сердцах.

Старуха набрала воздуха в грудь, чтоб облить меня словесными помоями, но я была зла. Очень.

– Заткнитесь! – велела я.

Женщина буквально подавилась воздухом и замолчала.

– Вы знаете, что ждет нас по приезду? – спросила я. – Насколько все плохо?

Свекровь насупленно молчала, буравя меня ненавидящим взглядом, и я подумала, что, возможно, мои домыслы гораздо ближе к истине, чем хотелось бы.

– Аманда, я уже говорила и повторю еще раз – ситуация изменилась, я не собираюсь больше плясать под вашу дудку и тем более отправляться на плаху за чужие грехи. Либо вы помогаете мне что-то придумать и выбраться из заднего прохода, либо я сдаю вас с этими бумагами и зельем дознавателям. Думайте, пока мы здесь и еще можем попытаться хоть что-то предпринять. И помните, я не питаю к вам теплых чувств, поэтому если встанет выбор между моим благополучием и вашим, то очевидно, каким будет мое решение.

Я собрала бумаги и ушла к себе.

Надо что-то придумать, срочно. Если мы приедем в поместье с толпой соглядатаев, а там, не дай Бог, кто-то в кандалах ждет отправки… И если за себя мне не так страшно, то как художества барона скажутся на детях?

Пока я нервно мерила шагами комнату, пытаясь призвать мысли к порядку, они как раз и приехали – сын и падчерица Мари.
Своих детей у меня никогда не было, здоровье не позволяло, и как я не пыталась это исправить, увы, безуспешно. Поэтому на мгновение я растерялась, не представляя, что с ними делать. Может, рассказать им все?

Размышляя так, спустилась вниз, чтобы встретить детей.

Мальчику на вид было лет пять-шесть, девочке лет десять. Кристиан просто подбежал, обнял меня и прошептал, когда я подняла его на руки:

– Мамочка, я так боялся, что мы больше не увидимся! Теперь я всегда-всегда буду защищать тебя.

Сначала я не поняла, о чем говорит мальчик, а потом дошло. И тут же захотелось оскопить супруга без анестезии. Ребенок видел, как барон ударил жену и та потеряла сознание, и все это время не знал, что с его мамой.

– Все хорошо, малыш. Со мной все хорошо, и я больше не оставлю тебя.

Сын обнимал меня за шею и сопел в ухо, а я поняла, что не смогу признаться, что его мама умерла. Хотя, с чего я это вообще взяла? Я же подселенка? То есть к Мари моя душа просто прибилась, буду думать так. Тем более, это объясняет и то, что я знаю то, что знала Мари Репенс, и то, что в моей душе разлилось теплое и щемящее чувство нежности по отношению к моему ребенку. Да, мой! Мой ребенок!

И тут меня просто накрыло всеобъемлющим чувством любви, принятия и желания перевернуть мир. Я с удовольствием возилась с племянниками, но такого, чтоб вцепиться в кого-то мертвой хваткой и бояться выпустить его из рук, ни разу не было. При чем это дикое и неуемное желание присвоить детей распространилось и на девочку. Нателла не решалась подойти ко мне, а немного испуганно мялась в сторонке, поэтому я спустила Кристиана, взяла его за руку и подошла к девочке сама.

Она не отстранилась, не спряталась за слугой, что выгружал вещи детей из кареты, и я воспользовалась растерянностью ребенка, присела перед девочкой, крепко обняла ее и прижала к себе.

“Моя. Тоже моя! У меня есть дети, я больше не одна, я мама”, – осознала я.

Сколько бы мы так простояли втроем, обнявшись, не знаю. Мне казалось, что время замерло, и нас от всего мира укрыла невидимая завеса из тепла и солнечного света. Но деликатное покашливание дворецкого, прибывшего с детьми, выдернуло нас в реальность.

Поднялась, выпрямилась, крепко сжимая ладошки детей и уставилась на мужчину.

– Баронесса, – замялся дворецкий, глядя то на меня, то на детей. – Мне надо сообщить вам кое-что.

Я нахмурилась. Вот только попробуй сказать какую-то гадость про моих крошек! Кристиан так и льнул ко мне, а Нателла, мне кажется, еще не осознала, что ради нее кто-то готов перегрызть всем глотки, но тоже доверчиво стояла рядом.

– Хорошо, пройдемте в таверну. Дети устали с дороги, им нужно отдохнуть и поесть. Да и вам, я так полагаю, тоже.

Глава 8. Идея

К тому времени, как мы добрались до поместья, я окончательно поняла, что положение мое незавидное. Я вдова обвиняемого в государственной измене, и сама под подозрением. Что именно натворил мой муженек, мне толком не объяснили, гонец, что прибыл чуть позже дворецкого с детьми, привез мне очередной пакет документов и шкатулку для писем. Предупредил, что вещица только для связи с графом Глоунд, если тому потребуется еще что-то мне передать, и напомнил, что сама я ни с кем в столице связываться не имею права.

Можно подумать, мне есть кому писать. Мари была довольно замкнутой девушкой, и после замужества подруг у нее не осталось вовсе. Были какие-то дальние родственники, но с ними она не поддерживала общения, они осуждали отца Мари, что тот женился на ее матери, поскольку та не была из их круга. Поначалу еще надеялись, что в девочках проснется магический дар, но когда этого не произошло, то родня отвернулась окончательно. Кроме деда, но он был, как и Мари, немного не от мира сего, сидел у себя в поместье и занимался какими-то непонятными и никому ненужными исследованиями. И для этого даже продал часть своих земель кроме тех, что относились к самому поместью, которое он завещал внучке.

Родители Мари жили небогато, но довольно дружно, а когда дочерей по приказу короля отдали замуж, то они уехали из Нибилунии. Изредка присылали открытки и короткие письма, поздравляли с праздниками и сообщали, что у них все хорошо. Мари подозревала, что они путешествуют вместе со своей младшей дочерью. Сама же девушка вела довольно замкнутый образ жизни в доме барона Репенс, никуда не выходила, ни с кем не общалась и все время посвящала сыну.

Гонец торопился и мне удалось только узнать, что муженек участвовал в каком-то заговоре, связанном с попаданцами. Кого-то не устроило, что пришельцам позволено больше, чем местным, и они решили это изменить. Подробностей мне, естественно, никто сообщать не стал. И это-то я узнала только потому, что гонец проводил допрос с артефактом. Он спрашивал, известно ли мне что-то о делах мужа, о его участии в заговоре, круге общения и планах по изменению ситуации с переселенцами. Я не знала ничего и артефакт это подтвердил. После этого гонец сообщил, что обвинений с меня это не снимает, но меня постараются не беспокоить, пока не выявлены новые факты. Это как бы из хорошего.

Из плохого – супружник про@бал то имущество, которое оставил ему отец, и мое приданое заодно. Поэтому, кроме поместья “Три ключа”, куда мы едем, и долгов мужа у меня ничего нет. Долги пока заморожены, но после окончания расследования мне придется платить по ним. Гонец сказал, что это примерно пол года.

Дети на это время остаются со мной и мне надлежит обеспечить им должное образование, аналогичное тому, что дают в пансионах. Вот на содержание племянников граф и выделил ежемесячное пособие.

– И как я должна найти детям учителей, если не могу даже никому написать? – возмутилась я на требование достойно обеспечить содержание графских племянников.

– Госпожа баронесса, вам запрещено писать только в столицу, а обмениваться корреспонденцией в пределах графства вполне дозволяется. Тем более, что письма все равно будет проверять охрана и доставлять их тоже придется через них, – пояснил секретарь господина Ритофан.

Собственно, именно он выступал в роли гонца. Видимо, родственник не хотел выносить сор из избы и все вопросы со мной решал через доверенное лицо.

И тогда я только задумалась, а где же находится поместье “Три ключа”? Ясно, что не на территории баронства Репенс, раз столько времени надо ехать, тогда где? Порылась в памяти и мысленно выругалась. Оказывается, я упорно прусь на территорию деверя.

А что, разумно – услал всю родню от столицы подальше, а у себя под носом оставил. И под присмотром, и под охраной. Вроде и под арестом, но довольно щадящим, возможности распоряжаться всем и вести дела в поместье меня никто не лишал. А то, что счета заморожены, так это еще и лучше, исходя из того, что у меня, оказывается, одни долги.

Невольно прониклась уважением к родственнику. Все-таки позаботился, как мог. Но вот что будет, когда он узнает, что в теле его невестки и свояченницы поселилась чужая душа?

***

Но вопрос с подселением я пока отложила, а вот с тем, что муженек вполне мог превратить поместье в перевалочный пункт для контрабанды людей и товаров надо было что-то решать.

– Господин Лисамар, а могу я организовать в своем поместье собственный пансион? – осторожно поинтересовалась я, ухватив за хвост мысль, которая крутилась где-то на задворках сознания. – Детям нужно общение со сверстниками, я слышала, что графиня Лоттертаун сумела доказать это на Совете, и ее методика рекомендована к распространению в других графствах.

Собственно, это был мой шанс. Дело все в том, что Кристиан должен был с осени идти в пансион. В Нибилунии была принята система воспитания детей, в которой с семи лет они были обязаны поступить в пансион. По сути это были интернаты круглосуточного пребывания, и детей оттуда родители забирали только на выходные. Считалось, что если проснется магический дар, то в таких учреждениях он будет под контролем и его будут развивать специалисты.

Мари с сыном расставаться не хотела и искала лазейки. Ей повезло, в графстве Лоттертаун мамочки объединились и отстаивали альтернативную образовательную систему по типу земных школ. Они предлагали сделать обязательным только дневное посещение уроков, а круглосуточное пребывание – по желанию. Графиня Лоттертаун разрабатывала игрушки и тренажеры для развития магии и достигла в этом определенных успехов. Поскольку с магией на Киуроне были проблемы, то к женщине прислушивались и благоволили. И даже позволили представлять интересы мамашек на Королевском Совете, имеющим законодательный и совещательный голос. Вот итогом всего этого и стало, что Совет рекомендовал всем графствам внедрять новую систему образования. Многие владетели земли старались прислушиваться и к рекомендациям и кое-где стали появляться пансионы дневного пребывания. То бишь, школы. Мари следила за этим и подумывала о переезде в графство, где можно будет отдать ребенка не в пансион, как Нателлу, а в школу, куда дети будут ходить только днем.

Глава 9. Наша сила в кадрах

Определившись с идеей, стало в чем-то проще. Мне сложно жить, не имея конкретных планов и устремлений. А когда есть цель, то просто идешь к ней, отметая лишние сомнения, и все.

Моя ближайшая цель – добиться успеха на выбранном поприще, причем желательно так, чтоб никто не заподозрил во мне подселенку. Заодно обеспечить финансовое благополучие и вернуть доброе имя своим детям. Ну и подлечить свекровь, что я монстр какой старушку без помощи оставлять?

И если как быть с первыми двумя пунктами, которые вытекали одно из другого, я хотя бы примерно понимала, в каком направлении действовать, то последняя задача ставила меня в тупик.

А все магия, будь она неладна!

Баронесса очень эмоционально отреагировала на известие о смерти сына, и ее, как говорят в народе, “хватил удар”. На самом деле все к этому и шло, не зря вид старушки вызывал во мне опасения. Но господин Сушерм уверял, что с бабкой все хорошо и, прочувствовав на себе его методы, я была склонна верить целителю. Баронесса действительно выглядела бодрой и здоровой после его “сеансов”. Но или лечение наложением рук не идеально, или наши перепалки не прошли для баронессы даром, но дурные вести ее добили, и она так и не смогла встать на ноги.

Из-за этого пришлось отложить наш отъезд с постоялого двора еще на некоторое время, о чем я предупредила конвой и через шкатулку графа Глоунд. Ответ пришел незамедлительно, что к нам отправился еще один целитель и что никто нас подгонять не собирается. И в подтверждении слов в шкатулке оказался еще и чек для хозяина постоялого двора.

Я снова отметила, что граф проявляет к семье заговорщика неслыханную лояльность, но понимала, что это обусловлено тем, что он не хочет замараться сам. В родственные чувства с его стороны я не верила. Он не общался со сводным братом, не поддерживал отношений с баронессой и вообще не имел никаких дел с семейством Шлерских, хотя когда-то в столице дома братьев стояли по соседству, и Мари даже бывала в его доме, в отсутствии хозяина, разумеется.

С одной стороны, ответ графа позволял нам оставаться на постоялом дворе на неопределенный срок, но меня неудержимо тянуло дальше. Сидеть и ждать у моря погоды вообще не в моей натуре, к тому же хотелось увидеть и оценить свои владения, насколько они подходят для моих целей.

Из плюсов – я могла вволю общаться с детьми, и это дарило мне огромную радость и удовольствие. Нателлу я расспрашивала, как и что устроено у нее в пансионе и тщательно записывала, сопоставляя, как это пересекается с тем, как все было организовано в моем санатории. Разницы особой не было, поэтому решила сделать все как принято, просто добавить оздоравливающих процедур. Морской воздух сам по себе полезен, а если повезет, еще и грязелечение организуем и спелеокамеру.

С Кристианом же я вспоминала все игры, в которые когда-то играла сама и во что играли племянники до того, как брат купил им смартфоны. Поняла, что пазлы и пирамидки – не совсем то, что мне нужно.

Пришлось снова писать графу и спрашивать разрешения обратиться с просьбой к графине Лоттертаун по поводу ее тренажеров для развития магии.

Если за здоровьем ко мне вряд ли поедут, то ради возможности пробудить у детей магический дар – точно на расстояние не посмотрят. Так что контакт с графиней мне жизненно необходим.

Еще нужен пиар, и здесь пригодилась бы вдовствующая баронесса с ее острым язычком. Но увы, свекровь тоже пока под арестом, и с ней у меня пока не получалось наладить общение.

Стоило свекрови увидеть меня и она начинала нападки. Я раз за разом говорила ей, что не буду плясать под ее дудку и терпеть ее оскорбления, и уходила. Даже совсем перестала заходить к баронессе, чтобы лишний раз ее не нервировать, но она сама искала встречи со мной, несмотря на то, что после стычек ей становилось хуже.

Я потребовала ответа у лекарей, что происходит с баронессой и не стоит ли нам обратиться в специализированное заведение. Должны же коллеги кроме рук использовать какое-то диагностическое оборудование, вероятно, что в больнице баронессе помогут более эффективно. Но меня разочаровали:

– Госпожа Репенс, видите ли, ни один лекарь на Киуроне не сможет помочь госпоже баронессе, – признался Дэн. – Мы можем только добиться временного улучшения ее состояния, но проклятие будет прогрессировать. Это неизбежно.

Второй доктор, присланный графом, Козимир Муротти важно закивал, подтверждая слова коллеги. Оба доктора показались мне в чем-то похожи – порой суетливые, разговорчивые, любящие вести диспуты и обсуждать теории, они иногда производили впечатление, что передо мной два великовозрастных ребенка. Но как только речь заходит о лечении, оба преображались, становились сосредоточенными и собранными, настоящими профессионалами. Пока мы жили в таверне, они развернули тут полноценную практику и с удовольствием за небольшую плату пользовали всех желающих. И результаты были впечатляющими.

В общем, в мужчинах, как профессионалах, я не сомневалась, оттого их слова ввергли меня в недоумение. Проклятие? Они тут с ума посходили? Ну явно же по всем симптомам, у старушки со здоровьем проблемы и довольно серьезные. Вот только меня она для осмотра и близко не подпускала.

При виде меня баронесса шипела, как дикая кошка, обзывалась и ругалась. Мне плевать, но злобная фурия под боком пугала детей.

– Хорошо, пусть так, – я не стала спорить и лезть со своими убеждениями в чужой мир. – Но мы не можем вечно жить на постоялом дворе. Во-первых, это недешево, исходя из того, что мне приходится платить за содержание всего нашего сопровождения. Во-вторых, если болезнь, то есть проклятие, будет прогрессировать, то не случится ли так, что баронесса не доедет до места? Представляете, что тогда будут говорить люди о нас с детьми? Не удивлюсь, если и смерть Бруно злые языки на меня уже повесили. Так что прошу вас, давайте что-нибудь придумаем. Знаю, что ей нельзя ходить, но мы организуем самую бережную перевозку, наймем сиделку, купим необходимые препараты. Но лучше бы найти того, кто сможет помочь баронессе. Если это не лекари, то кто?

Глава 10. Увлеченные или фанатики?

Тимор Ломанди, на мой взгляд, был типичным фанатиком. Из тех, кто не замечает никого и ничего кроме своей лаборатории. В прошлой жизни я встречала много увлеченных людей, но господин Ломанди превзошел всех.

Когда мы прибыли в поместье мага, сначала нам пришлось довольно долго ждать, пока служанка найдет и приведет своего хозяина. Наконец, перед нами появился лохматый тип с недовольным взглядом в заляпанном белом халате. Он принялся осматривать нашу толпу с таким видом, будто прикидывал, как бы сделать так, чтобы мы все мгновенно сгинули. Если бы служанка не придерживала его за рукав, клянусь, он бы чего-нибудь колданул, так быстро шевелились его пальцы, собирая какой-то серый туман, а глаза сверкали яростью.

Я в это время сдвинулась так, чтоб заслонить собой карету, в которой находились дети, и тут мужчина увидел господина Сушерм. Всплеснув руками, он кинулся ему навстречу и чуть не был схвачен нашей охраной. Ну, нельзя же быть таким порывистым!

– Тим! Что же ты заставляешь себя ждать! Я писал тебе, что мы приедем! – Дэн вышел вперед, чтоб обнять и поприветствовать друга.

– Да? – удивился ученый. – Да! – ответил сама себе – А?

Но господин Сушерм понял его.

– Нам бы разместиться где-то в доме, а то с нами дети.

– А! Ага, – ответил немногословный хозяин и махнул рукой служанке.

– Пойдемте господа, мы все приготовили к вашему приезду, – сказала женщина.

Я не сдвинулась с места, поскольку не ощущала себя в безопасности. Психическая адекватность хозяина поместья вызывала серьезные сомнения. Охрана наша тоже не спешила двигаться куда-то, только оба целителя подхватили господина Ломанди под руки с двух сторон и что-то принялись рассказывать ему.

Я же мялась у кареты, понятия не имея, как поступить. Ну явно же мужик с придурью! Взорвет еще все к чертям, а у меня дети.

– Что?! – вдруг громко воскликнул мужчина. – Точно?

Оба мужчины кивнули, хозяин резко развернулся и направился обратно ко мне.

– Госпожа баронесса, позвольте представиться! – он оглядел себя, одернул полы халата и пригладил волосы. – Тимор Ломанди, ученый маг-исследователь и друг вашего деда. Мне сказали, что вы собираетесь обосноваться в поместье и открыть там лечебницу?

Мужчина был учтив, галантен и нисколько не напоминал психопата. Но такие резкие изменения внушали еще больше опасений.

– Добрый день, господин Ломанди. Рада знакомству. Я планирую организовать в “Трех ключах” не совсем лечебницу, скорее реабилитационный центр и пансионат для детей сирот, – осторожно ответила я.

– Нет-нет, вы не понимаете! Вы непременно должны открыть лечебницу! – заявил мне ученый маг, увлекая за собой.

Я даже не успела понять, как меня подхватили под руки с одной стороны Тимор, а с другой Дэн, а слуги уже аккуратно спускали из кареты свекровь.

– Не беспокойтесь, госпожа баронесса. Зирта в курсе всего и позаботиться, чтоб всех разместили на должном уровне. Понимаете, я иногда слишком погружаюсь в свои исследования и немного выпадаю из жизни. Зирта следит за всем в доме, я полностью полагаюсь на нее, – сказал хозяин, видя, что я не иду вперед, а постоянно оглядываюсь. – Давайте пообедаем и поговорим обо всем в моем кабинете. Я полагаю, вы в курсе исследований своего деда?

Из дома доносились весьма манящие запахи, дети шли за руки с господином Муротти и в окружении охраны. Я чуть расслабилась. Наше сопровождение, если я правильно поняла, подчиняется графу Глоунд, дети его племянники, так что в обиду их точно не дадут.

Обед был великолепен, Зирта и вправду расстаралась, встречая гостей. Она позаботилась и о том, чтобы все устроились с максимальным комфортом. Нам с детьми выделили покои с двумя детскими, свекровь разместили на первом этаже вместе с сиделкой, которую мы срочно наняли в помощь Аннет. Комната служанок была рядом с нами, господ целителей поселили где-то возле хозяина и библиотеки, а охрану разместили в отдельном флигеле.

Я смотрела на экономку и думала, что мне нужно найти еще кастеляншу, завхоза и сестру-хозяйку, тех, кто будет с жопой в мыле помогать мне открывать наш курорт. Я бы хотела такую же помощницу, как Зирта, но по женщине было видно, что она целиком и полностью предана хозяину.

– Я так поняла, господин Ломанди, что вы были знакомы с моим дедом? – вернула я внимание хозяину поместья.

– Да-да! Удивительный человек, просто удивительный. Вы знаете, что он потерял магию, еще в то время, когда порталы открывались стихийно и приходилось потом отлавливать разных тварей?

Прикинула, когда же это было. Получается примерно полсотни лет назад. Тогда порталы открывались стихийно и на Киуроне были уверены, что уход магии из мира был связан именно с тем, что сила утекает через открытые проходы в другие миры. Поэтому их закрывали. Но потом проходы сами захлопнулись, а киуронцы начали таскать переселенцев. Лишь иногда случались стихийные прорывы в ткани мироздания.

– К сожалению, дедушка предпочитал жить обособленно, и мы почти не общались, – обтекаемо ответила я.

– Конечно, обособленно. Ведь ваша семья взбесилась, когда он выгорел. С магией у ваших родственников не сложилось. Одаренным был ваш отец, а про мать ходили разные слухи, – рассказывал ученый, одновременно снимая с полок книги, проглядывая их и складывая в сундук.

Меня происходящее немного смущало. Выглядело все так, что хозяин куда-то собирается.

– И что с моей матерью? – спросила я, поняв, что мужчина увлекся какой-то книгой и попросту стоит и читает ее, забыв по нас.

Впрочем моих спутников это не смутило. Дэн пристроился краешке стола и что-то конспектировал, а целитель, присланный графом, с интересом читал какую-то тетрадь, стоя у окна и время от времени кивал или мотал головой.

– А? Ага… – господин Ломанди оторвался от книги и обнаружил в своем кабинете гостей. – Ах да, ваша мать! Говорили, что она ведьма. Ну, то есть ее мать точно была ведьмой. Она как раз жила в “Трех ключах”. Но местные разозлились и сожгли ее. Говорили, что она испортила им всю воду. Ваш дед узнал поздно, и успел только спасти ее дочь, вашу маму. Некоторое время воспитывал ее, даже отправил в академию. А потом ваши родители познакомились, поженились и покинули эти места. Больше про их судьбу мне ничего не известно. Но теперь здесь вы, и мы с вами доведем дело жизни вашего деда до конца!

Глава 11. Поместье "Три ключа"

После этого мы продолжили путь в компании уже трех ведущих сотрудников будущего курорта “Три ключа”, прибавившихся слуг (Зирта не отпустила хозяина одного), охраны, детей и свекрови.

Господин Ломанди вместе с целителями поколдовал над нашей старушкой и порядком взбодрил ее. Во всяком случае до кареты она дошла своими ногами, по пути обвинив меня в том, что в случившемся с ней виновата исключительно я.

С одной стороны я порадовалась, что у милейшей дамы увеличились шансы добраться до поместья и дождаться квалифицированной помощи, с другой очень сильно захотелось все-таки “потерять” мадам по дороге.

Для очистки совести отписала графу, что привлекала еще одного специалиста, поскольку оба целителя утверждают, что баронесса подверглась проклятию, которое может снять только ведьма.

Граф прислал еще денег и написал, что постарается найти того, кто сможет помочь. Про то, что он против нового человека, ничего не сказал, чему я, честно сказать, обрадовалась, потому что боялась, что он запретит мне тащить новых людей в поместье.

Подумала и коротенечко описала ему свою задумку по открытию пансиона для сирот с уклоном в оздоровление. Отправляла письмо с колотящимся сердцем. Если не будет запрета, то буду считать это благословением того, кто меня перенес мою душу на Киурон.

Ответа от графа Глоунд я так и не дождалась, и прибыла в поместье с намерением, что пансиону-санаторию, как началу будущего курорта, быть.

А вот там, как я предполагала меня ждали, сюрпризы. И не скажу, что приятные.

*** Настоящее время

– Господин Сушерм, – обратилась я к целителю, что составил мне компанию за чайным столиком. – Давайте лучше обсудим наши текущие дела. Когда господин Ломанди планирует отправиться на источники? Я хочу присоединиться, вы сможете в это время составить компанию баронессе?

– Конечно, Мари, я побуду с баронессой. Тим собирался зайти к вам вечером, он обдумал ваше предложение и даже нашел в деревне бондарей.

– Прекрасная новость, – улыбнулась я. – Значит, можно начинать проектировать бальнеолечебницу. Я попросила зайти местную травницу, будем составлять ассортимент фиточаев, поможете?

– Конечно, госпожа Репенс, я всегда к вашим услугам. Но зачем вам травница, вы могли бы и сами составить целебные сборы.

– Дэн! Я не ведьма! – возмутилась я.

– Ведьма-ведьма. Вы просто этого еще не поняли. Вот на источники съездите и сами все поймете, мне уже не терпится посмотреть, как они на вас отреагируют.

– Хорошо, я ведьма, – сказала я. Все мужчины единогласно признали меня ведьмой и стояли на своем, но меня это не устраивало. Не хватало еще, чтобы кто-нибудь донес эту ценную мысль до графа, и тот засадил меня в казематы. – Тогда почему я не могу помочь госпоже баронессе? Вы же в три голоса утверждаете, что на ней проклятие и снять его может только ведьма. И?

Я вперила требовательный взгляд в целителя. Мои сотрудники сначала терялись, когда я смотрела на них взглядом Марии Константиновны Морозовой, и впадали в легкий ступор, но потом пообвыкли и поняли, что когда я так смотрю, нужно отвечать максимально полно и по делу.

– Я думаю, что вы на нее сильно злитесь и поэтому не можете помочь. Потому что не хотите этого на самом деле. И я вас в общем-то понимаю, баронесса не самый приятный человек в общении, – поделился своими мыслями доктор.

Господин Сушерм был самым молодым и при этом самым спокойным из нашего врачебного состава. Муротти и Ломанди хоть и были старше, а исследователь был весьма, я бы сказала, почтенного возраста, но оба обладали ярким южным темпераментом. И с ними было и проще и сложнее. Они с радостью поддерживали любую мои идею, ведь им было интересно абсолютно все.

О, поместье! О, источники! О, здесь будет лаборатория! Обед, какой обед? Ах, надо наловить рыбы на обед. А давайте отправим туда кого-нибудь, у нас тут такой эксперимент. Почему нам нельзя сидеть целый день в подвале? Что значит небезопасно, мы все укрепили магией! Госпожа Мари, ну какое солнце и воздух, в них совершенно нет ничего полезного! А можно мы еще немножечко?.. Вот это зелье должно непременно помочь баронессе. Проверяли? Да мы уверены! Ну почти… Побочные эффекты? Наверное могут быть, но это же мелочи! Ладно, рассчитаем… Как после обеда? Ладно, идем-идем… Никакого понимания… уважения… О, море! А давайте проверим…

Но что самое замечательное, Ломанди еще у себя в поместье показал мне результаты исследования воды, и я пришла в восторг. Не знаю, обладают ли они магической силой, но один источник бы с минеральной водой, не боржоми, конечно, минерализация была небольшой, но все же. Для моего будущего курорта – то, что надо.

Второй источник был сероводородный. Собственно из-за него население и обиделось на бабку Мари, они рассчитывали на обычную воду для полива и хозяйственных нужд, но вместо колодца решили нанять магов и пробить скважину. Те и пробили. Сейчас то место считалось проклятым, а вода мертвой. Туда-то я и собираюсь наведаться с господином Ломанди, он уверен, что вода изменит свои свойства при приближении ведьмы. То есть меня.

И последний источник по записям господина Ломанди должен оказаться с бром-йодной водой, очень концентрированной. Но с ним возникли сложности. Его местные жители попытались засыпать, не очень удачно и сейчас часть поместья превратилась в болото. Нам предстоит найти и расчистить то место, где по записям деда должен быть ключ. Естественно, местные тоже некачественную горько-соленую воду поставили в вину ведьме. Три источника с “неправильной” водой, и женщину приговорили к смерти. Ну что поделать, темные люди. Но на мое счастье или несчастье местных жителей тут осталось не так много.

И все дело в… контрабандистах? Или работорговцах?

Муженек успел подгадить и то, чего я опасалась, прочитав бумаги, которые мне втюхивала на подпись дорогая свекровь, все же имело место быть.

***

“Три ключа” – так поместье назвал дед и официально провел его по всем документам, местные же звали его “Ведьмин ключ”. Здесь все было “ведьминым” – ведьмин лес, ведьмино болото, ведьмин колодец, ведьмина мельница… Только деревня называлась “Петушки”, а сама усадьба, то есть дом деда со всеми хозяйственными постройками так и называли – “Усадьба”. Она стояла чуть на возвышении почти у самого моря, в одну сторону от нее тянулись рыбацкие лачуги, с другой было пустынное место, которое я определила как пляж. Только сейчас он был изрядно завален разным мусором. А за усадьбой начиналась деревня под говорящим названием “Петушки”. Птицы там на самом деле было много, и не только кур. Местные собирали пух и от своей живности, и по берегу пух морских птиц и до поры до времени на лодках переправляли подушки, пуховые одеяла и яйцо в соседний городок и торговали там.

Глава 12. Письма

“Уважаемый лорд Ритофан”... Нет, слишком казенно. Мы ему все-таки родственники.

“Господин Глоунд, с прискорбием сообщаю”... Нет, снова не то!

“Милостивый государь, спешу сообщить пренеприятнейшие известия…” Да что ж ты будешь делать!

Рассердившись, откинула самописное перо и растерла виски кончиками пальцев.

В этой их Нибилунии совершенно дурацкая манера обращения. К мужчинам – “господин” вне зависимости от сословия. А если мужчина входит в Королевский Совет, то дополнительно получает обращение “лорд”. Типа не просто так, а как признание заслуг. В этот их совет входят все герцоги (благо в Нибилунии их всего пятеро), полтора десятка графов-владетелей земли и разного рода ученые маги, чиновники и прочие авторитетные личности, доказавшие пользу стране.

Тимор Ломанди, хоть и не граф, но лорд, поскольку вошел в этот самый Королевский Совет за свои научные заслуги. Он оказался не только увлеченным химиком, ученым и зельеваром, но еще и прославленным магом, который может если не снять проклятие ведьмы, то существенно замедлить или даже остановить его распространение.

Еще к мужчинам можно обратиться по титулу учтивости – “милость” к баронам, “светлость” к графам, “сиятельство” к герцогам. А женщин тут подстригли под одну гребенку – “госпожа” и все. Но если очень хочется подчеркнуть уважение, можно сказать ”леди”. Или, если женщина жена лорда, то по титулу мужа.

Мне все это пришлось вспомнить только для того, чтобы написать письмо графу Глоунд и сообщить о том, что мы тут обнаружили.

Может так: “Ваша светлость лорд Ритофан, граф Глоунд”? По сути верно. По роду занятий допустимо так обратиться. Можно сказать “господин граф” или “господин барон”, и это считается правильно, потому что титулы в Нибилунии это типа должности, то есть к ним прилагаются в первую очередь обязанности.

И я через полгода обязана приступить к их выполнению за своего почившего супруга. Хотя могу, как свекровь, продать земли и оставить за собой титул “вдовствующей баронессы Репенс”.

Короче, муть мутная, мне роднее и ближе квалификации, как принято у нас, но новая реальность – новые правила.

“Любезнейший граф Глоунд, спешу сообщить, что по приезду в поместье обнаружила здесь своих будущих пациентов…”

Черт, как же сложно! Отчеты по санаторию гораздо проще заполнять было, чем родственнику ситуацию описать. Да еще такую щекотливую, когда в поместье все же обнаружились приготовленные к отправке на галеры рабы.

Мне в чем-то, можно сказать, повезло. В первую очередь в том, что свекровь не смогла ничего сказать против меня. Хотя вышло все непреднамеренно.

На последнем привале, когда до поместья оставалось почти ничего, я все решилась снова потревожить свекровь и выяснить, что ждет меня в поместье.

– Гнусная тварь, как же я тебя ненавижу! – заявила мне старуха с порога.

– Госпожа баронесса, давайте не будем попусту сотрясать воздух. Это не нужно ни мне, ни вам. Просто расскажите, что ждет меня в поместье, и я больше не потревожу вас.

– Ты за все поплатишься! Не уйдешь от ответа, – шипела она свое.

– Я напомню, что это вы пытались меня опоить и подсунуть бумаги на подпись. Мне ничего не стоит сообщить об этом господину графу, – напомнила я.

– Тебе никто не поверит, вы с сестрой две жалкие никчемушницы, от которых нет никакой пользы. Артемий выкинет тебя вон и на порог не пустит! – продолжала пыжиться старуха.

– Пусть так, но документы я ему все равно передам. Пусть разбирается. Я не позволю повесить на меня всех собак, – я проявляла максимум понимания и дружелюбия.

– Никто не будет тебя слушать, ведьмино отродье! Вас с сестрой и замуж-то взяли только потому, что дед хотел, чтобы Бруно и Артемий обзавелись наследниками. Он обратился к королю, и тот приказал мальчикам взять себе жен.

– Послушайте, маман, – начала закипать я, – мне все равно почему женились ваши мальчики. Мне плевать на их мотивы с самой высокой башни. Если вы мне по хорошему не расскажете, что задумал ваш ушлепок, я клянусь, что сама лично напою вас всеми зельями, которые только найду в нашем багаже. Ну!

Я не хотела давить на старушку, просто время поджимало. Да и знала Мари уже, что замуж их с Эстер братья взяли под давлением. Не знаю, что двигало старшим, а Бруно рассчитывал на то, что Мари родит ему наследника, после чего он получит титул. Мне же их семейные разборки вообще побоку, я должна знать, что меня ждет, к чему готовиться и выработать стратегию защиты. Свекровь права, мне могут не поверить. Я женщина, а к нашим словам здесь априори доверия меньше.

Не знаю, почему после моего экспрессивного шипения (не выносить же сор из избы, когда кругом охрана), маман начала сбивчиво рассказывать, но совсем не то, что я хотела услышать. Это снова были их семейные байки.

Дед братьев хотел наследника. Так хотел, что пообещал тому из сыновей, у кого первым появиться мальчик, отписать свое герцогство. Да-да, дедуля у нас один из тех пятерых, которые доверенные люди его Величества и столпы нации. Старший на пожелание деда забил и заявил, что он и сам всего добьется. Младший тут же женился. Но увы, в браке родилась девочка. Бруно не расстроился и принялся делать мальчика. И снова неудача, акушерки, тьфу, то есть повитухи и маги предсказали девочку. Баронесса так расстроилась, что от огорчения ребеночка скинула и сама после этого недолго прожила.

Это по словам старухи, но мне почему-то кажется, что баронессе могли и помочь. Вот матушка моего мужа, например, человек очень добрый и отзывчивый, наверняка, могла поспособствовать.

Пока младший укреплял генофонд, старший ускакал вести переговоры с иными цивилизациями. Добился в делах определенного успеха и ни о каких детях не помышлял.

Дедуле-герцогу же тем временем вожжа под хвост попала – время идет, а наследника нет. Не то, чтобы совсем нет, но нравы тут дикие, король землю за просто так отобрать может, если достойного преемника и управленца в семье не видит. А у дедка провал полный – сын-вояка со своим графством, ему дедов геморрой не нужен, один внук карьеру строит и взваливать на себя лишнего не хочет. А второй внучок хочет, но не тянет. Вот дедуля и решил, что правнука сам воспитает. Прям с младых лет будет нового герцога делать.

Глава 13. Будни

Граф не ответил на письмо, но я все равно начала устраиваться в поместье. Наверное, магия – это не так уж и плохо. Непонятно и не вполне предсказуемо, а еще опасно и иррационально, но определенная польза есть и от нее.

В дом бандиты не попали как раз потому, что он был запечатан магически. Мне пришлось с подсказки главы нашей охраны пускать себе кровь, чтобы войти в двери. И вроде варварство, но зато особняк сохранился в отличном состоянии. Два этажа и огромный чердак, подвалы с кладовыми, два жилых крыла и одно центральное со столовой и большим холлом – он идеально вписывался в мою задумку. Мысленно я пристроила к нему танцевальную, детскую и спортивные площадки, открытый бассейн, кинотеатр и бар-ресторан и получила в мечтах свой маленький рай.

Но не задержалась в нем, к тому времени маги сняли защиту с сарая и выпустили пленников на волю. Собственно, это первое, что мы сделали, прибыв в поместье.

И потому, открыв дом, я вернулась во двор, чтобы распорядиться, кого где размещать. Одно крыло хотела оставить для себя и своей семьи, другое – для наших “гостей”, а центр – для деловых вопросов, но доктора отговорили меня. В итоге пленников разместили в отдельно стоящем домике для слуг, а для охраны на территории нашлись и казармы.

И началась суета с размещением. Принять, накормить, отмыть-обогреть, расспросить-допросить. Одна я бы ни за что не справилась, но в работу включились все, даже дети. Кристиан сразу побежал к сверстникам, и пленники, поначалу смотревшие на нас напряженно и с недоверием, постепенно оттаяли. Им всем я сразу представилась и сообщила, что удерживать никого из взрослых не буду, но если они хотят, то могут воспользоваться моим гостеприимством, отдохнуть, привести себя в порядок и восстановить силы.

Детям же сказала, что не могу их отпустить, пока не найдутся их родители, но понимаю, что если они решат уйти, то удержать не сумею. И предложила остаться и осмотреться несколько дней, а после этого сообщить о своих планах. Мы их обсудим все вместе и, может быть, сумеем помочь. Обещать ничего не стала, ведь на тот момент ответа от графа не было.

Нателла сначала дичилась суеты и пряталась в комнатах, которые выбрала для себя, но одной ей, видимо, было скучно и она тоже спустилась вниз, где кипела жизнь.

Мы с коллегами как раз проводили осмотр детей, а Кристиан крутился рядом и убеждал малышню не бояться его мамы.

– А что вы делаете? – спросила юная леди баронесса, несмело просунув любопытную мордашку в щель двери.

Мальчишка, которого я прослушивала трубкой, отобранной у господина Муротти, недовольно фыркнул. Он и меня стеснялся, а тут девочка! Но вроде как хозяйская, так что не возмутишься особо.

– Мы смотрим, как сделать так, чтобы наши гости побыстрее могли восстановить свои силы и поправить здоровье. А еще взять под контроль и развить свою магию.

– Магию? – Нателла просочилась внутрь и с интересом уставилась на парня. Тот вскинул голову и отвернулся. – У них есть магия?

– Как и у тебя, милая. Просто она еще не раскрылась, – осторожно сказала я, боясь спугнуть интерес девочки.

– У меня нет магии, – грустно заметила малышка и присела на стул. – Но я тоже хочу быть чем-нибудь полезной.

– Отлично! Тогда поможешь составить списки тех, кто оказался у нас в гостях? Все, что они смогут про себя рассказать. Мы должны разыскать их родственников, а до этого времени позаботиться о них.

Девочка важно кивнула и во все глаза уставилась на моего пациента. Мальчишка был ей интересен, и теперь она получила полное право выяснить про него все. Пацана это не особо обрадовало и он нахмурился.

– Кир, пожалуйста, расскажи о себе Нателле, – попросила я паренька. – Мы ведь и правда хотим помочь вам.

– А если я не хочу, чтобы вы искали моих родственников? – с вызовом спросил мальчишка.

– Тогда скажи и об этом. О том, что вы здесь, сообщат графу Глоунд, ведь “Три ключа” находится в его власти. И полагаю, что он предпримет меры по поиску ваших родных вне зависимости от нашего желания. Но так мы хотя бы сможем предупредить его, что ты не хочешь их видеть. Вполне может случиться, что господин граф прислушается к нашему мнению.

Поверил или нет, не знаю, но все равно продолжал хмуриться.

– Я понимаю, что сейчас тебе кажется проще всего сбежать. Понимаю также, что у меня не будет возможности остановить тебя, если ты так поступишь. Но ты уверен что снова не попадешь в руки тех, кто привез тебя сюда? И успеют ли тебя выручить из беды на этот раз?

Пока говорила, сама быстро заполняла карточку на парня. Он показался мне самым рассудительными, к его мнению прислушивались даже взрослые, и я надеялась через него донести нужные мысли до остальных. И доставалось ему, видимо, тоже за всех, потому что все его тело было в следах побоев, а запястья стерты в кровь, скорее всего мальчишка искал способ снять браслеты.

– Подумай еще и о том, что следом за тобой рванут остальные. Ты готов взять ответственность и за них? – продолжила я.

Поджал губы и упрямо наклонил голову. Ох уж, эти подростки. Непросто мне будет без помощников. Мои замечательные мужчины с интересом прислушивались, но совершенно не стремились как-то повлиять на решение паренька. На помощь неожиданно пришла Нателла.

– Да он просто боится! – заявила она. – Думает, что мы над ним опыты проводить будем.

Я опешила. Мальчик серьезно так считает? По его лицу было видно, что да.

– Кир, ну хочешь я поклянусь, что у меня и в мыслях не было ставить на тебе опыты? – спросила я. – И по поводу того, чтобы не сообщать о тебе родне, сама лично переговорю с графом Глоунд?

Только глаза сверкнули из-под рваной челки.

– Мама никогда не обманывает! – вступился за меня Кристиан.

– Поклянитесь! – потребовал мальчишка.

Ишь ты какой. Ну, мне не сложно.

– Клянусь, что не буду ставить над тобой опытов и поговорю с графом Глоунд по поводу твоих родственников, – от всего сердца сказала я без задней мысли.

Глава 14.

Мари, похоже, готовилась к побегу, потому что деньги у нее с собой были припрятаны в небольшом зачарованном мешочке, который не видел никто, кроме хозяйки. Но таяли они слишком быстро, даже с учетом того, что пару чеков на содержание охраны в дороге прислал граф.

Возможно, баронесса Репенс рассчитывала жить на доходы с поместья, но затея супруга внесла свои коррективы – жители оказались пусть не разграблены, но порядком ощипаны, рабочих рук убавилось, а голодных ртов, наоборот, прибыло.

Идеальным решением для меня было бы получить королевскую протекцию под открытие пансиона-санатория, место здесь для этого было самым подходящим. Во-первых, живительный морской воздух. Поместье стояло на берегу моря, и даже уже сейчас, поздней весной, вода здесь была достаточно теплая. Изначально я хотела расчистить кусочек берега и устроить пляж для купания, но пока отложила эту идею. Купаться в открытом море в Нибилунии было не принято.

Поэтому надо или сооружать кабинки для купания, как было на Земле веке этак в 19, либо строить отдельный бассейн с морской водой, закрытый от чужих глаз. Или придумать еще что-то, чтобы можно было принимать морские ванны без ущерба для собственного достоинства. Но все это тоже требовало затрат. Пока же я не могла себе позволить искупаться в море, хотя видит Бог, как мне этого хотелось. Даже взяла пробы морской воды и отдала господину Ломанди на анализ. Результатами осталась довольна. Но, увы, баронессе не пристало открыто лезть в воду, а я днем и ночью была под наблюдением. Днем я была на виду слуг и моих, не побоюсь этого слова, сподвижников, а ночью дежурство несли охранники. Так что пришлось оставить надежду даже на ночную вылазку. Тем более, что были подозрения, что не только берег может оказаться усеян мусором и обломками, но и дно.

Так что от затеи с купанием пришлось отказаться, ведь шокировать местное общество никак нельзя. Нибилуния – не Россия, “Три ключа” – не Анапа, а редкое захолустье и медвежий угол, которое не удастся сделать процветающим курортом, если его владелица не будет идеальной.

Поскольку место было по местным меркам удаленным и довольно уединенным, ставку я решила сделать на целебную воду источников. И не в плане оздоровления, к сожалению. На Киуроне проблемы с магией, она вырождается, и люди, особенно аристократы, готовы на многое, чтобы иметь возможность увеличить и закрепить в себе магические способности.

Мне надо сделать так, чтобы пошли слухи, что лечение на моем курорте способствует развитию магического потенциала. И для этого я готова стать немного шарлатаном.

К сожалению, Мари не обучалась магии, поскольку способности в ней так и не проснулись, а я тем более ничего об этом не знала. Но у меня за плечами сведения, почерпнутые из фэнтези-романов, а у Мари Репенс – изучение методики графини Лоттертаун. Соединив эти знания, я наметила путь, чтобы магия проявилась – это йога, медитации, физические нагрузки, правильное питание, релаксация и рефлексия. И разумеется, прием минеральной воды, ванн с сероводородной и аппликаций с бром-йодной. Если верить записям деда, что-то из этого непременно сработает. К тому же эффект плацебо никто не отменял.

Осталось придумать, как продемонстрировать рост магического потенциала заинтересованным и платежеспособным клиентам и намекнуть при этом, что причина этого в применении нашей воды. Остальное доделает воображение жаждущих увеличить свои способности. И желательно показать чудодейственную силу источников не на детях, а на каком-нибудь общительном аристократе, например, соседе.

Но это все требуется тщательно продумать, чтобы пошли нужные слухи.

Можно пригласить соседей в гости, но поедут ли? Нужен какой-то повод, бал или прием, но это все требует затрат как времени, так и денег. И мы снова возвращаемся к тому, что с чего начали – где их взять?

– Господин Сушерм, я хотела посоветоваться с вами насчет одного деликатного дела, – начала я, подливая чай целителю.

– Вы все-таки позволите мне исследовать вас? – оживился мужчина.

– Нет, дело в другом. Для того, чтобы осуществить все, что я задумала, нам нужны ресурсы. Строительство новых корпусов, бальнеолечебницы, бювета – все требует денег. Надо придумать, где их взять.

– Господин Лисамар сказал, что граф подберет людей, которые помогут вам с пансионом, – заметил целитель.

– Да, лорд Глоунд готов наладить обучение, – согласилась я. – Но этого недостаточно. Пансион не принесет нам денег, в лучшем случае он позволит не протянуть ноги. У нас же другая цель – создать процветающее предприятие, которое позволит занять достойное место в обществе и обеспечит финансовую стабильность.

Это была моя основная цель на данный момент – стать значимой, как и предлагал господин Сушерм, чтобы со мной считались. И заработать денег, потому что долги никуда не делись. И пока мои планы буксовали.

Спустя несколько дней в поместье явился господин Лисамар, гонец с письмом и бумагами от графа. На этот раз в документах было разрешение на открытие школы-интерната. То есть, по местному, пансиона. Граф также прислал типовые договора с сотрудниками, с родителями, что-то типа устава, образцы бланков отчетности и еще кучу бумаг, касающихся работы пансионов с программами обучения, в том числе разработками из графства Лоттертаун.

Я была впечатлена основательностью его подхода, но это было не совсем то, чего мне хотелось. Я совершенно не разбиралась в обучении, и собиралась сделать ставку на оздоровление. Со временем, разумеется, но уклон хотелось бы обозначить сразу. А еще в письме граф сообщал, что подберет управляющего пансионом, и я закономерно опасалась, что тот попытается с подачи графа отстранить меня от дел. Еще и поэтому твердое финансовое обеспечение мне становится жизненно необходимо, чтобы никто не мог указывать, что и как делать в моем поместье.

– Вы что-то хотите предложить, госпожа баронесса? – спросил целитель.

– Угу… Пойти клад искать, – пробормотала, вспоминая как решил этот вопрос небезызвестный мальчик по имени Дядя Федор со своей бандой.

Глава 15. Сосед

Пока мы ждали появления специалиста в области образования, дети были заняты либо в хозяйственных хлопотах, либо предоставлены сами себе. А в меня опытом прошлой жизни вбито убеждение, что дети, особенно подростки, должны быть организованы и находиться под присмотром, иначе жди беды. Вот я и вспоминала игры, в которые когда-то играла сама. Прятки там, жмурки, вышибалы и казаки-разбойники. Дети рассказывали мне о своих играх, и мы иногда играли вместе. Мне нравилось это дело, ведь во время игр я могла поближе узнать и сына, и дочку. Кристиана Мари и так знала, а вот с падчерицей не общалась. Мне же были интересны и дороги оба ребенка, и я не делала для них различий. Мои, и точка.

Поговорив с целителем, я решила что вечером поставлю вопрос о финансах перед всем нашим дружным коллективом, и пошла к детям. Из их болтовни порой я могла узнать гораздо больше, чем если бы расспрашивала взрослых. Так, например, я узнала, что все гадают, приедет или нет в свою вотчину граф Глоунд, и где он будет жить, ведь у него нет родового гнезда на землях графства.

Оказывается, дедуля собирался передать герцогскую корону одному из внуков, но потом решил подождать, пока подрастет правнук. Это я узнала от свекрови, но и Кристин подтвердил ее слова. А у барона Шлерского своего поместья никогда не было, он всю жизнь прожил в столице, будучи на службе короны, там же и двум сыновьям купил по дому по соседству. То есть они тоже на своей земле никогда не жили. Это уже Нателла поведала. Сейчас все аристократы-землевладельцы в массовом порядке отбывают на места, которыми управляют, и где будет вотчина Артемия Ритофан, никто точно не знает, но все строят предположения.

В общем, с детьми мне было не скучно и спокойнее, чем со взрослыми. Они не задавались вопросами, все ли в порядке с баронессой, почему она так себя ведет, не проснулись ли в ней способности ведьмы…

Они просто принимали меня такой, какая я есть – где-то жесткой и категоричной, но при этом вникающей в их заботы и переживания и объясняющей свои требования. Я ничего не запрещала детям просто так. Нельзя выходить одним за пределы поместья – объясняю, что запрет обусловлен тем, что мы не знаем, куда делись похитители. Нельзя магичить на территории усадьбы и без присмотра взрослых? Тоже не просто так, а из-за того, что в любой момент в зоне поражения может оказаться посторонний. Надо набраться мужества и потерпеть, пока мы разберемся с текущими вопросами и организуем полноценное обучение магии.

Дети понимали мое беспокойство и не безобразничали, наоборот, старались помогать по мере сил, даже взяли под своеобразное покровительство Нателлу и Кристиана. Кристиан был младше всех остальных, кто оказался волею судьбы собран в моем доме, а Нателла никак не могла определиться, как ей вести себя.

Гибель отца она восприняла спокойно, а ко мне относилась настороженно. В отличие от остальных, она почти не подходила ко мне с вопросами или просьбами, но никогда не отказывала, если я о чем-то ее просила. Но кроме того единственного раза, когда она сама вызвалась помочь, больше не проявляла инициативы. Подозреваю, что девочка некомфортно себя чувствовала из-за того, что все остальные дети были с проявленными способностями. То есть они точно все знали, что они маги.

Поэтому я и старалась больше времени проводить с детьми, чтоб мой маленький ежик поскорее оттаял. Ну и, если верить графине Лоттертаун, магические способности могут проявиться в игре с другими детьми. Она утверждала, что дети начинают неосознанно использовать магию, не задумываясь об этом, когда это не является самоцелью. Поэтому мы и играем во все, что можем. Тренажеры и игрушки графини мне пока не по карману, а подвижные игры вреда точно не принесут, и маг ты или нет, никакой роли здесь не играет.

Вот прятки, например. Ну чудо же, а не игра. Благодаря ей мы исследовали все уголки во дворе усадьбы, нашли много разных полезных вещей и… вход в лабораторию деда.

То есть я так думаю, что там должна быть его лаборатория, потому что мне сказали, что она непременно должна быть в поместье, но пока никто ее не нашел. Я же никого туда не пускаю, а без меня помещение не открыть. Моей ученой братии дай волю, я их вообще видеть не буду. Нет уж, пусть сначала курорт мне организуют, хватит с них и тех записей, что нашлись в кабинете деда. А потом посмотрим.

Но речь о соседе. Мы с Кристианом как раз прятались в кустах возле беседки, и я рассказывала про игру в “секретики”, это когда на подложку из фольги или фантика складывались всевозможные детские сокровища, а потом тщательно прятались от посторонних глаз. У меня как раз пара пуговиц в кармане оказалась после того, как на чердаке сундуки разбирали. Красивые, винтажные, наверное даже серебряные, только вот камзола или от чего они оторвались, мы не нашли. Выбросить рука не поднялась, потому в карман сунула и забыла. А в кустах кусочек стекла нашли, вот и вспомнилась детская забава.

– …А потом сверху закрываешь стеклышком и засыпаешь землей. Теперь можно вот так пальчиком окошко сделать и убедиться, что наш с тобой секретик на месте, – рассказывала я и показывала ребенку чудо-действо.

Жаль, блестяшки не было, но мы нашли красивый листик на подложку, а Кристиан добавил в нашу сокровищницу гвоздь.

– А если кто-то найдет и украдет? – на полном серьезе спросил сын, проделывая смотровое “окошко”.

– Тогда надо наколдовать, чтоб не украли, – ответила я.

– Но я не умею магичить, – расстроился ребенок.

Ох, дети, все всерьез воспринимают.

– Так мы и не будем магичить, мы будем колдовать, а это все умеют, даже те, у кого магии нет.

– Как ведьмы?

– Ага, – согласилась я. – Смотри, кладешь сюда руки горкой вот так, представляешь, что у тебя под ними появляется щит, который прячет секретик от всех, кроме тех, кому ты сам его покажешь, и говоришь: “Колдуй баба, колдуй дед, колдуй серенький медведь”. И все, никто секретик не найдет. Только если случайно. Главное, представь хорошо, что колдовство помогает тебе спрятать что нужно. Это такое специальное детское волшебство, оно у всех детей получается, пока они не вырастут и не перестанут верить в него. Попробуешь?

Глава 16.

Руки мне и раньше целовали, и для меня в этом не было ничего особенного. Только вот происходило это, как правило, не по велению души. Обычно за этим стояло что-то другое – желание впечатлить, попросить о чем или просто показаться лучше, чем есть. Вот и сейчас – умом я понимала, что здесь в среде аристократии так принято, а в душе голову подняли все червячки сомнений разом. И так гадливо стало – красивейший мужик, а туда же.

Племянник говорил, что у меня настолько совковое воспитание, что это и могила не исправит. Не исправила.

– Рада знакомству, барон. Чем могу быть вам полезна, господин Ричин?

Я старательно демонстрировала любезность и радушие, а сама ждала какого-то подвоха. Пришел же он сюда зачем-то, да еще и услышал разговор, для него не предназначенный. Я немного вникла в этот момент – маги здесь творят чары и заклинания, а колдуют – ведьмы. Которые вне закона и к которым почему-то относят меня. Принципиальная разница в том, что маги используют формулы и плетения из нитей силы, а ведьмы – ритуалы, обряды и свое желание. Это если упрощенно, потому что в детали мне вникать особо было некогда.

– Да что вы, госпожа баронесса, чего я могу хотеть от вас! Просто проезжал мимо, заглянул познакомиться и узнать, не нужна ли помощь. Я слышал, что недавно вы овдовели. Полагаю, одинокой молодой женщине непросто управляться с поместьем, я же могу предложить вам надежных людей, – с самым искренним видом сказал сосед.

Верить хотелось, очень. Соседи мне нужны. Больше в качестве подопытных и промоутеров, но и просто как лояльное окружение не помешают. Так что засовываем свои предрассудки в район сфинктера и напрягаем лицевые мышцы в радостном оскале.

– Благодарю вас, господин Ричин. Я бы обязательно воспользовалась вашим любезным предложением, но вы же в курсе, в какую сложную ситуацию я попала? Мой супруг подозревается в заговоре, и мы, по сути, пленники, пока с нас не будут сняты все подозрения. Боюсь, что общение со мной неблагоприятно скажется на вашей репутации.

– Да что вы, госпожа Репенс! Как я могу думать о репутации, когда очаровательная леди нуждается в моей помощи! Уверен, что скоро все разрешится, я ни минуты не сомневаюсь, что вы ни в чем не замешаны, – с апломбом заявил мужчина и снова приложился к руке, на этот раз на подольше.

Повторюсь, верить хотелось. Но… Ладно, над доверием окружающим я поработаю. Когда-нибудь потом, возможно, в следующей жизни. А пока:

– Не желаете ли выпить чаю? Особых изысков предложить не могу, сами понимаете, поместье долгое время было без хозяина, но гостеприимство проявить попробую. В доме не убрано, но терраса в нашем распоряжении, – я махнула рукой в сторону усадьбы.

Мужчина благосклонно принял приглашение, и пока мы с ним шли к дому, а служанки накрывали стол к чаю, я все думала, как же можно использовать это знакомство. В идеале мне надо заполучить кого-то значимого, в ком проснется магия, и он будет думать, что причина в водичке из наших источников, чтобы этот человек с удовольствием по большому секрету поделиться со всеми своим открытием. Возможно, что у барона есть такой человек на примете. Потому я хотела аккуратно подвести соседа к нужной теме. Но он перешел туда сам.

– Госпожа баронесса! Мари! Я восхищен вашей смелостью. Признаюсь, я полагал, что наследница господина Троуна побоится отправиться в ведьмино поместье. Вы слышали эти ужасные слухи, что ведьма здесь навела порчу на все источники воды?

– Неужели? Нет, я слышала, что только в лесу был испорчен ключ и местные засыпали его. Остальные же, напротив, обладают целительской силой и даже способны вернуть магию. Во всяком случае, записи деда говорят именно об этом, – осторожно приступила я к животрепещущей теме. – А вы верите, что это проделки ведьмы?

– Ах, милая Мари, разве можно верить всем россказням необразованных людей? Но беда в том, что страх толкает их на нехорошие поступки. Поэтому вам и поместью нужна защита и твердая рука. Ведь если кто-то заподозрит в вас ведьму, все это может плохо кончиться. И не только для вас. Я не ошибся, тот мальчик, ваш сын, он ведь колдовал?..

Барон принял самый скорбный и озабоченный вид, а сам цепко следил за моей реакцией.

– Ну что вы, – рассмеялась я. – Мой сын маг, как и все дети в этом поместье. Просто я использовала для скорейшего проявления способностей методику графини Лоттертаун. Она говорит о том, что у детей способности к магии появляются в игре, когда они думают, что магичат понарошку. Вы не знакомы с ее трудами? Я планирую открыть тут пансион и внедрять эту методику в жизнь. Скажу вам по секрету, есть предположение, что этот метод работает и на взрослых. Дед много времени уделял восстановлению магии и у него были успехи. Я хочу объединить все последние достижения в этой области и внедрить их в “Трех ключах”. Полагаю, что с помощью чудодейственной воды я быстро достигну успеха в этом деле. Так что, если у вас есть желающие посещать мой оздоровительный пансион, то немного позже я буду рада принять их в качестве постояльцев.

– Мари! Вы не просто смелая, вы потрясающая и удивительная женщина. Я покорен окончательно и бесповоротно. И снова покорнейше прошу принять мою помощь. Такое замечательное и важное для всей Нибилунии дело непременно нужно довести до конца! Но вы совершенно правы, к государственной преступнице, которой вас полагают в высшем свете, мало кто захочет приехать, пусть даже для восстановления магии. Вам нужен серьезный покровитель с безупречной репутацией. И я готов им стать. Подумайте, госпожа Репенс. Я не предлагаю ничего дурного, лишь способ оградить вас от пересудов и защитить. Вы вдова, мы можем даже объявить вас моей невестой, а в последующем и пожениться.

Э-э-э… Вот так сразу? Прям сразу замуж? Внутри молодого тела сердечко затрепетало от радости, а холодный и циничный ум взрослой женщины начал искать подвох. Не верила я во внезапно вспыхнувшие чувства, а потому подозревала, что есть в действиях барона Делоранс свой расчет.

Глава 17. Планы

От навязчивого соседа удалось избавиться не сразу, сначала он захотел прогуляться по поместью и познакомиться с детьми, которых я представила как своих воспитанников. Не говорить же любопытному мужчине, что их тут как рабов держали и собирались куда-то за море переправить. Еще барон Делоранс все время рвался в дом. Он так и этак намекал об этом, но тут я была непреклонна – дом не готов к приему гостей, даже самых дорогих соседей. Мужчина так расстроился, что пришлось дать обещание, что как только я полностью обживусь, непременно приглашу его в гости. И позову на открытие лечебного пансиона тоже.

Говорили и про воду, и Самуил интересовался трудами деда. Сообщила, что бумаги, найденные в кабинете господина Троуна, забрал и увез с собой поверенный графа Глоунд. Тут я даже не соврала.

В кабинете деда действительно было много записей, в большей степени по хозяйственной части. Их пришлось разбирать не один день и в присутствии надзирателей, и в итоге секретарь графа оставил их мне. Из них я узнала, что управляющего в поместье не было, дед вел дела самостоятельно. Согласно бумаг, доход он получал с пары деревень, что располагались возле усадьбы – рыбацкой и Петушков. Одна жила с даров моря, вторая за счет натурального хозяйства. Для жизни, если я все верно поняла из записей, деду хватало и собственного подворья – у него был довольно большой огород, также он держал птицу и скот, и, судя по записям, на продукты и одежду практически не тратился. Постоянных слуг, кроме кухарки-экономки, у деда не было, все делали жители деревни в счет налогов. Еще господин Троун вел активную переписку с разными учеными, выписывал научные журналы и книги и иногда заказывал лабораторное оборудование.

Всю переписку изъял помощник графа Глоунд, но мои ушлые коллеги успели сделать себе копии с тех мест, где шло обсуждение свойств воды. Они же оккупировали библиотеку и подвал, в котором устроил себе лабораторию лорд Тимор Ломанди. Тут даже поверенный графа не смог ничего возразить, только сообщил, что доложит о присутствии господина Ломанди начальству.

Тим махнул рукой и заявил, что пусть хоть демонам преисподней докладывает, но пока он не разгадает загадку источников, с места не сойдет. И попытался отобрать у гонца переписку господина Троуна. Гонец счел нужным оперативно покинуть поместье, оставив копии записей по источникам, собранные кусочками из разных мест.

Но соседу, понятное дело, я всех деталей раскрывать не собиралась, потому что его интерес к делам поместья мне не нравился. И вроде был он мил и любезен, искренне предлагал помощь, говорил, что у него есть на примете достойный управляющий с хорошими рекомендациями, но не лежала у меня душа к его словам. Вот тело очень даже было расположено к красивому мужчине, сердечко частило, кровь к лицу приливала, стоило тому коснуться моей руки, по телу дрожь шла, коленки подгибались… Короче, гормоны играли.

А какое лучшее лекарство от ненужных влечений? Правильно, занять голову чем-то по-настоящему стоящим. Поэтому, отделавшись от барона Делоранс, снова вернулась к своему дневнику-гроссбуху. Над расходными книгами я не просто так три дня сидела, не сходился у меня дебет с кредитом. Так что пришлось провести инвентаризацию, и не только имущества, но большей частью всех своих ресурсов.

Итак, что мы имеем на сегодняшний день?

Полтора десятка неприкаянных детишек от семи до 14, тройка соратников-ученых, пять взрослых магов с проблемами (длительное нахождение в антимагические оковах сказалось) и желанием остаться работать в поместье, свекровь, двое моих детей, два десятка солдат-надзирателей, кучер и пяток слуг. И десяток золотых монет – тех, что удалось собрать Мари за свою жизнь и вывезти в своем зачарованном мешочке. Сумма немалая, и одному на нее вполне можно скромно прожить год. Но я-то близко не одна! Плюс еще мне надо поместье под курорт переоборудовать и рекламную компанию продумать, а это тоже сплошные затраты.

Сначала я хотела хозяйский дом под номерной фонд пустить, но меня отговорили. Маги сказали, что неизвестно что за защитные чары на нем настроены, и что еще в нем скрыто может быть. Сунется постоялец, куда не надо, его прибьет чем-нибудь, а мне отвечать. Сочла, что вероятность такая есть.

Подсобных помещений в усадьбе немало – есть казармы для охраны, пара домиков-флигелей для слуг, в одном из которых сейчас наши “пленники”, небольшой караульный дом и домик сторожа. Пара конюшен с сеновалами и “гаражом” – одна хозяйская, там крытая повозка типа брички стояла, коляска и дрожки. Вторая конюшня поодаль при казарме. На заднем дворе – отдельная прачечная с выходом к реке, рядом открытая летняя кухня с дровяными печами и моечная с душевыми. Все в неплохом состоянии. Еще множество сараев и ремонтный “гараж” с колесами и остовами телег.

Ну и к самому хозяйскому дому несколько хозяйственных пристроек сзади приклеилось – вход и сени в кухню, в подвал, крыльцо черного хода, пристрой-склад с входом, как я думаю, в лабораторию деда и над всем этим – терраса с видом на море.

Дом вообще оказался занятным строением. Дело в том, что он, как и деревня и все прочие строения, располагались на уклоне. И поэтому если смотреть со стороны главного фасада в доме было два этажа, а со стороны тыла – три. Вот в цоколе и обнаружился пристрой-склад, а в нем между стеллажами была дверь в лабораторию, которую никто, как оказалось, не видел.

Сугубо на мой взгляд, наследство мне досталось роскошное! Не то, что моя дачка – домик-теремок, пара грядок с зеленью, парник с огурцами, площадка для мангала и отдыха, пара яблонь и забор два метра. Собственно, я там бывала только с гостями, что по работе развлекать приходилось, а за порядком на даче соседка следила.

Но был во всем этом великолепии маленький недостаток. Как я уже говорила, в хозяйственных книгах не сходился дебет с кредитом. Расходов было больше. А значит, возможно, что и здесь мне достались долги.

Поэтому, на сегодня у меня несколько задач – выяснить у старосты, куда делась скотинка с моего подворья, и поднять вопрос, какие у местных есть способы быстро заработать денег хотя бы на текущее содержание нашей немаленькой компании, потому что деньги Мари я планирую пустить на бальнеолечебницу.

Глава 18.

– Пожрали, госпожа баронесса, всю птицу пожрали! По всем подворьям шныряли, ироды проклятые, – жена старосты сложила пухлые руки на обширной груди и горестно качала головой. – Только гуси и уточки остались и то, потому что в лесу на пруду держим. Им то-то там вода нормальная. Да цыплята малые.

Принялась вспоминать карту владений и соображать, что опять не так с водой. Ничегошеньки не сообразила, но завтра мы поедем со старостой и учеными мужами уточнять, что, где и в каком состоянии находится и разберемся с этим. Лорд Ломанди и так уже везде прогулялся, добыл и изучил пробы всего, чего можно. Меня радовало то, что название химических элементов на Киуроне и Земле звучали похоже и в таблице располагались на своих местах. Так что состав воды я знала. Но для полного понимания не хватало дневников деда, в которых он описывал воздействие и применение воды из разных источников. Частично записи были у Тима, а остальные я намеревалась найти в лаборатории. Смущало меня только то, что если про нее узнают коллеги, то с поместьем я останусь один на один, слишком мужчины оказались охочи до знаний.

– Ладно, с птицей понятно. А скотина где? Козы, свиньи? Их тоже всех разбойники съели? – продолжала я расспрашивать дородную женщину.

– Свиней не было, после смерти господина Троуна не стали заводить. Козы были, мы их втихаря отвязали, пока разбойнички в усадьбе хозяйничали.

– И они, я так понимаю, сбежали, и их съели волки?

– Нет, ну что вы такое говорите, госпожа баронесса. Козочек мы сохранили. Вам их обратно привести?

– Было бы неплохо, наверное. Но позже, не решила пока, – задумчиво ответила.

На самом деле насчет живности я сомневалась. У меня вроде как тут приличный курорт намечается, и индюкам, гусям и свиньям здесь не место. Если только они не двуногие с толстыми кошельками, из которых готовы компенсировать неудобства, связанные с неуживчивостью их характера.

С другой стороны, планируется школа-интернат для детей, которых надо приучать к общественно-полезному труду! В поместье в эти дни дел немало было – и порядок навести, и ремонт мелкий сделать. Дети помогали во всем, но не дело это – их постоянно на неквалифицированные работы ставить, хочется, чтобы в труде они тоже развивались. Пока же кухарке у нас и дети, и маги помогают, кормить-то толпу целую приходится.

С магами, кстати, тоже решать надо, как их силы наиболее рационально использовать, раз уж такой ценный ресурс в моем распоряжении оказался. Они тогда подошли ко мне – три женщины и двое мужчин, все избитые, изможденные, с серыми лицами, в этих ужасных браслетах.

– Госпожа баронесса, – старший мужчина склонился в поклоне, по виду седой старик, я потом только узнала, что ему не было и пятидесяти, – если вы позволите, мы бы хотели остаться. Идти нам с Фридой все равно некуда, наш дом сожгли. Может быть, у вас найдется для нас работа?

Женщина, что стояла за его спиной закивала, вцепившись обломанными ногтями в руку мужа. Хотелось немедленно согласиться, во-первых, мне нужны работники. А знаете, кто работает лучше всех? Матери-одиночки. У них нет времени на глупости, и им некуда деваться, они очень дорожат своим местом. Потому и готовы впахивать за двоих. Тут ситуация немного похожая, безвыходность называется.

Во-вторых, мне нужны подопытные, чтобы отработать программы реабилитации. Доктор Сушерм немного просветил меня, что и как происходит в этом мире. Если я хочу, чтобы меня не трогали, то должна доказать полезность Нибилунии. При чем это можно сделать прилюдно – на общественных слушаниях рассказать о своем проекте. И если он понравится народу и комиссии, то тогда могут даже выделить для этого деньги, чтобы человек мог дальше развивать свою идею. Графиня Лоттертаун, к которой я проникалась все большей симпатией, так и отстояла свою концепцию и ей, насколько я знаю, пошли навстречу.

Меня это чрезвычайно вдохновляло, но вешать лапшу на уши – я же не депутат. Мне нужны реальные доказательства и факты. Так что оставить магов я была очень даже заинтересована. Но у меня за спиной стояли охранники и слушали каждое слово. Они искали заговорщиков и разбойников, проверяли связано ли все происходящее друг с другом и к пленным относились с такой же подозрительностью, как и ко всем, кто жил в деревнях. После допроса с артефактом меня особо не трогали, но при таких вот разговорах присутствовали и сопровождали везде незримыми тенями.

Так что в словах я старалась быть сдержанной и аккуратной.

– Расскажите о себе и о том, чем вы бы хотели заниматься, – сказала я после того, как предложила магам присесть.

История их была проста. У них пропал ребенок, они бросились на его поиски и пока мотались по графствам, где якобы видели его следы, изрядно поиздержались. А потом им поступило предложение о хорошей плате за переезд в другую страну. Они отказались, и на следующий день сгорел их дом. Спастись они успели, а обратиться за помощью – нет. Стоило им выскочить из пожара, как их перехватили и привезли сюда. По дороге сообщили, что дом сгорел полностью, а их еще и обвиняют в его поджоге.

А когда Фрида и Фрол увидели здесь детей и поняли, что прибывшие со мной люди графа ищут похитителей, решили остаться в надежде, что, может быть, что-то прояснится с их мальчиком.

Ситуацию эту я тоже описала в письме к графу Глоунд, и он ответил, что всех пленников я могу оставить себе. Еще дал распоряжение своим людям собрать их истории и передать стражам для разбора. Но это я тоже узнала только потом. Как и то, что до особого распоряжения граф вообще запретил выпускать кого-либо из поместья.

В общем, хоть задействованы маги у меня не по профилю, но им надо платить зарплату и кормить. Как и всех остальных, которых немало. Так нужны ли мне козы на территории усадьбы, или целиком переложить поставки продовольствия на местных? Кстати, о птичках!

– Госпожа Рената, – обратилась я к женщине. – Мне нужно решить вопрос с поставкой продуктов. Крупы, мука, масло, сахар – что из этого можно закупить и где? Также мне нужен постоянный поставщик яиц, молока, мяса и рыбы. Овощи предпочла бы закупить большим объемом по осени, а сейчас готова брать понемногу, как и зелень. Проверять качество на первых порах буду сама лично, все же мне детей кормить. И второй вопрос – подскажите, кто готов пойти работать в самой усадьбе и пансионе?

Глава 19. Важный разговор

Со старостой мы встретились у ворот, он действительно пригнал еще подводу с продуктами. Махнув рукой, чтобы оставил, я приму все позже, пригласила его в дом.

Его ведь это больше всех касается. Если на поместье долги, то надо вопрос решать. Налоги не хотелось бы поднимать, но что делать? Если тебе не хватает на жизнь, в этом прежде всего твоя вина. Или живи скромнее, или ищи возможности. Скромнее тут, на мой взгляд, уже просто некуда, так что пусть тоже думает, как заработать нам на безбедную жизнь.

Понятно, что на Земле это в разы проще. В технологическом мире, где можно многое купить, продать, предложить и освоить удаленно, найти свою нишу не так уж и сложно, даже если ты оказался невостребованным в реальной жизни. Моя соседка по даче, например, вязала шали. Теплые, практичные, из толстой шерстяной шерсти, которые были никому не нужны. “Бабкин-стайл”, – отзывался о них внук. А вот его девушка, мнясь и краснея, спросила, не может ли бабуля связать такую же, только тонкую, ажурную и цветную, и предложила ниток привезти. Соседка сказала: “А, легко!” и пришла ко мне спросить, нет ли у меня журналов по вязанию. Дескать молодежь хочет чего-то нового. Журналов у меня, понятное дело, не было. А интернет всегда под рукой. Так для Глафиры Ивановны началась новая эпоха.

– Господин Акаст, как узнать точную сумму задолженности поместья перед казной? – спросила старосту, пока шли к дому.

– Да что вы такое говорите, госпожа баронесса? Мы все исправно и вовремя платим! – обиделся мужчина.

– Вы имеете в виду Петушки? – уточнила.– Тут да, скорее всего все в порядке, но я сейчас говорю не про вашу деревню, а о поместье в целом. Как узнать сумму, что должен был оплатить дедушка?

– Так и я о том же. Мы всегда вместе все подсчитывали и заполняли бумаги, они соврать не дадут, все оплачено и за этот год вперед даже, – уперся староста, недовольно глядя на меня.

Не нравится мужчине, что в нечестности его заподозрила? То, что бумаги соврать не дадут, это верно. Учет перед государством у них тут, на Киуроне, магический, на специальных бланках. А вот управляющий хозяину цифры на простых листах пишет, не зачарованных, а такая бумага, как известно, все стерпит.

– Я просто не понимаю, доход с поместья у господина Троун совсем небольшой был, а он закупал дорогое оборудование и книги. У меня не сходятся цифры в учетных записях, – объяснила я старосте.

Мне не надо, чтобы он дулся, нам с ним еще дальше идти, а мужик он хороший, хозяйственный. Если недоверие его обижает, объясниться ведь не трудно. Гордячку включать тоже с умом надо.

– Так дед ваш в книги только доход с поместья вносил, – обрадованно пояснил мне староста. – А у него же еще пособие было, за то, что он прорывы закрывал и пострадал. Вот его-то он на опыты свои и тратил. И магов приглашал, чтоб защиту на дом и море сделали. Только с домом-то хорошо все вышло, а на водой маг чего-то неправильно натворил. Обещал переделать, да сбежал. Видели же, что происходит.

– Видела, но не совсем поняла, – призналась.

Мы остановились у входа в дом, и я не стала выспрашивать деталей, поняла, что то, что берег усеян обломкам, как-то связано с творением мага. Уточнила только одно:

– Значит, долгов на поместье точно нет?

– Клянусь, госпожа баронесса, – серьезно произнес староста. – Чем хотите поклянусь, хоть дочкой.

– Об Аленке мы с вами позже поговорим, Акаст, не дело это, что молодые родной дом все покинули. И благодарю, вы меня успокоили.

– Так и я рад, что хозяйка спокойна, – разулыбался староста, – а вы что ж, заначку старика не нашли? Он же для вас специально приданое собирал. Ну, то есть для деток ваших. Говорил, что если в вас дар не проснется, то уж в дочке-то он точно будет. И тогда, главное, ей мужа такого найти, чтоб от всех бед защитить мог, коли он сам вас уберечь не смог. И письмо у поверенного господина Троун не забрали? Да как же так? – качал он головой, видя мое недоумение.

Вот и я хотела бы знать – как же так? Почему я не знаю ничего о поверенном? Но к этому вернусь позже, а сейчас пришло время все обсудить с моим коллективом. Я толкнула дверь.

В доме собрались все заинтересованные лица, даже Кир, как представитель подопечных, с самым серьезным видом сидел на диванчике в гостиной вместе с Нателлой и Кристианом.

Были и активисты из местных жителей и примкнувший к ним староста. На них у меня особая надежда.

Маги, слуги, начальник охраны. Довольно крупный немолодой мужчина, который прибыл с подкреплением, когда нас догнали дети. Подозреваю, что он имеет прямое отношение к ведомству графа Глоунд. Но я ни в чем не виновата, так что и скрывать мне нечего. Во всяком случае, я на это надеюсь…

Доктора пришли все трое. Господина ученого я мысленно временно причислила к медицинскому персоналу. Потом станет руководителем научно-исследовательского отдела. Если захочет остаться, конечно. По господину Ломанди не скажешь, что его должности волнуют, а вот за то, чтобы убедиться, что я ведьма, он мне всю душу вытряс.

Свекровь. Тиха и задумчива. И не подумаешь, что с утра опять истерику закатила такую, что даже меня из себя вывела. Я с ней стараюсь не пересекаться, понимаю, что человек больной, потому и капризничает, а я ее уже своим видом на агрессию провоцирую. Так бывает, но все равно неприятно.

Мой мед.персонал полным составом утверждает, что все дело в проклятии ведьмы. А еще они заверяют, что как только граф пришлет хотя бы одну, они решат этот вопрос. Оказалось, что каждый из них переписывается с Артемием Ритофан за моей спиной. Так что живу я не то, что под колпаком, – под лупой.

Но это лирика. А теперь к делу.

– Добрый вечер всем! Я собрала вас, чтобы обсудить, как мы будем жить дальше.

Разговор назрел давно и все смотрели на меня с ожиданием. Наверное, Мари растерялась бы под таким количеством взглядов, а вот Марии Константиновне было все нипочем. Наоборот, именно благодаря такому вниманию, я смогла сконцентрироваться и засунуть свои личные переживания и неуверенность куда подальше.