Глава 1
Рождение ребенка – единственное
свидание вслепую, на котором
ты уверена, чтовстретишь
любовь всей своей жизни.
Автор неизвестен.
Влада
Захлопываю журнал. Наконец-то. Ненавижу всю эту бумажную волокиту. Мы давно перешли на электронный документооборот, но наш директор все равно просит все дублировать по старинке. Сцепив зубы, делаем. Куда деваться.
Потягиваюсь до хруста в суставах, тру усталые глаза. И еще раз, когда взгляд цепляется за часы, висящие над дверями учительской.
- Черт! – захлопываю ноутбук и кидаюсь к шкафу. Достаю пальто, наспех натягиваю его, одной ногой пытаясь запрыгнуть в сапог. Не застегиваясь, хватаю со стола сумочку, ноутбук и выбегаю из учительской, захлопнув дверь.
- Папочка, где же ты?! – сбоку раздается тихое, жалобное и испуганное.
Резко торможу. До противного скрипа каблуков по полу.
Но вокруг звенящая, давящая тишина.
Похоже, у меня галлюцинации от переработки.
Делаю шаг вперед, как снова слышу всхлип, больше похожий на писк котенка.
Поворачиваю голову на звук и только тогда замечаю полоску света из-под двери одного из классов. Снова смотрю на часы на запястье. Я здорово опаздываю.
Но сомневаюсь буквально несколько секунд.
Когда какой-то мышонок начинает шмыгать носом, я решительно открываю дверь класса.
- Па…- радостно вскрикивает девочка и тут же осекается, когда сталкивается глазами со мной. – Вы не папа, - с претензией заявляет малышка.
Мы замираем и с жадностью изучаем друг друга.
Сердце сжимается и ноет при виде малышки. Миниатюрная куколка, щупленькая, с двумя кривоватыми русыми косичками сидит на подоконнике с ногами, забившись в уголок. На вид ей лет семь – восемь. Скорее всего, первый или второй класс.
Ее бездонные голубые глазки красные и заметно припухшие. Девочка плакала. Много и долго. Она утирает носик–пуговку манжетой белой рубашки и снова хлюпает. Нижняя губка дрожит – малышка готова снова разрыдаться. Она вновь сгорбливается, как будто из нее вынули стержень. Подтягивает острые коленки к груди и вновь расплющивает носик по стеклу.
Осторожно вхожу в класс, прикрывая за собой дверь. Назад пути нет. Я не могу бросить ребенка одного поздним вечером. Она и так уже на грани.
- Я не папа, верно, - мягко замечаю, подсаживаясь к ней на подоконник. – Что ты тут делаешь? Уже очень поздно.
- Я папу жду.
Мои брови против воли взлетают вверх. Насколько мне известно, продленка закончилась полтора часа назад. Что уж говорить – весь педсостав давно разбежался по домам. Я одна, как обычно, задержалась.
Но удивляет не это.
А то, что даже если родитель задерживается, то ответственный учитель должен быть рядом с ребенком до тех пор, пока его не заберут. Это недопустимо, чтобы ребенок, тем более, такой маленький, оставался без какого-либо присмотра! А, учитывая, как эту малышку трясет от страха, и она тихонечко подвывает, девочка одна довольно давно.
- Мне страшно, - плачет уже навзрыд, спрятав личико в ладошках. – Где мой папочка?
- Тшшш, солнышко, - я сама не понимаю, как, но отбрасываю в сторону все свои страхи и железобетонные принципы и вот уже через секунду обнимаю девочку. Малышка сразу же доверчиво прижимается ко мне дрожащим тельцем. – Я с тобой. Я рядом. Почему ты здесь одна? И где твоя учительница?
Глава 2
Влада
- Она…она…- всхлипывает и трясется. Глотает слезы и шмыгает носиком. Не обращая внимания на ноющее сердце и вскрывающиеся душевные раны, я лишь крепче обнимаю малютку и укачиваю в кольце своих объятий. – Сказала, что ей нужно домой. И чтобы я дождалась папу. Тут была другая тетя, она сидела, ворчала, а потом тоже ушла…
Внутри от возмущения просто петарды взрываются. Ярость бушует, как тайфун, снося все на своем пути.
Это недопустимо!
Что за бессердечная сволочь?! Как?! Как можно ребенка бросить?! Могло произойти что угодно!
- Кто твоя учительница? – одновременно с вопросом достаю телефон из кармана пуховика.
- Лариса Петровна.
Застываю, не донеся мобильный до уха. Глаза округляются и лезут на лоб. Я же не ослышалась?..
- Ты из первого «А»? – уточняю, моля, чтобы я ошибалась. Но ошибки быть не может. Хотя бы потому, что в нашей школе больше нет другой Ларисы Петровны.
- Да.
Проблема в том, что Лариса – моя подруга. Я знаю ее как доброго человека, отзывчивого и ответственного учителя.
А еще Лариса сама через несколько месяцев станет мамой. Как она говорит: решила не ждать принца на белом коне и родить для себя. Нашла мужчину, который устроил ее по всем аспектам, и забеременела от него.
- Алло?
- Лара, - прикрываю динамик рукой и мажу взглядом по девочке. – Как тебя зовут?
- Тая. Таисия Аверина.
- У тебя в классе есть ученица Таисия Аверина? – зачем-то уточняю.
- Черт, - с протяжкой цедит подруга. Я даже представляю, как она закатывает глаза. И внутри нарастают злость, раздражение и глубокая обида за эту маленькую крошку, которая сейчас жмется ко мне, как брошенный котенок под дождем. Обидно и больно как за собственного ребенка. – Да, есть. А что-то случилось?
- Случилось! – рявкаю так, что малютка подпрыгивает, и ее глазки еще больше округляются. – Ее до сих пор не забрали! Как ты вообще ее могла оставить одну?
- Я не оставляла ее одну! – вскидывается Лара. – Я всего лишь ушла вовремя! Мне, знаешь ли, за переработку не доплачивают! И утомляться мне нельзя! Я – глубоко беременная женщина! Мне нужно себя и малыша беречь.
Ее слова – ядовитые дротики в сердце. Жалят. Тупая боль распространяется молниеносно, и хочется растереть это место кулаком.
На том конце провода Лара шумно выдыхает.
- Слушай, - смягчается и успокаивается. – Мне нужно было к врачу на УЗИ. Я эту запись ждала две недели. И я не оставляла Таю одну, правда. Я попросила Любовь Васильевну за ней приглядеть.
А, ну, да. Это меняет в корне ситуацию. Только вот Лару почему-то не смутило, что Любовь Васильевна – уборщица. И ответственности за учеников никакой не несет.
Снова гляжу на ребенка. Она сжалась в комочек и мелко подрагивает – отголоски недавней истерики. Дышит через раз и смотрит на меня с осторожностью. Как загнанный зверек, для которого я – последняя надежда на спасение.
- Родители Таю не забрали до сих пор! А ты даже не в курсе! Почему ты не проконтролировала?!
- Ну, извини! Влаааад, - тянет Лара заискивающе. – Раз ты там, может, дождешься папу Таисии? Он обычно вовремя ее забирает. Странно, что сегодня настолько задержался…
Вздыхаю и с раздражением упираюсь затылком в холодное стекло.
- Я не могу. Ты прекрасно знаешь, что меня муж ждет. Сегодня у него важное мероприятие. И я на него ужасно опаздываю.
Из-за твоей халатности, - добавляю мысленно.
- А, ну, да, - мне показалось, что с раздражением выплевывает Лара. Как будто…злится. Хотя, думаю, мне в моем взвинченном состоянии просто показалось. – А я вот-вот должна зайти на прием…
Скашиваю глаза на Таю. Она кладет подбородок на колени и смотрит на меня с надеждой. Ну, вот как ее можно было бросить?!
- Черт с тобой, Лара. Скинь номер ее отца, я попробую дозвониться. А ты позвони в полицию. Их в любом случае нужно поставить в известность. И директору. Сначала лучше директору, она потом подскажет, что делать дальше.
- Спасибо, моя! Сейчас все будет!
Лара громко и нарочито чмокает в динамик и сбрасывает вызов.
- Вы меня теперь тоже бросите, да? – едва слышно, с обреченностью шелестит голос крошки. - Как мама и папа?
Дорогие мои, добро пожаловать в историю Егора, нереальной Таисии и Влады) Надеюсь, вы также полюбите этих героев, как влюбилась в них я, едва идея пришла мне в голову) Нас ждет много теплых, уютных моментов, эмоциональных, порой до слез, и, конечно же, волшебство и чудеса Нового года)
Чтобы не пропустить новые главы, обязательно добавляйте роман в библиотеку! И не забудьте поставить «Мне нравится» - поддержите меня! Ваша поддержка на старте очень важна для автора)
С любовью ко всем и каждому, Николь.
Глава 3
Глава 2
Влада
Слова крошки звучат с надрывом. Отдаются в сердце вселенской болью и полосуют душу на лоскуты.
- Нет, солнышко, не брошу. Я буду с тобой, пока папа не придет. Сейчас мне пришлют его номер, и мы ему позвоним.
Телефон коротко пиликает – Лара скинула номер отца Таи.
Егор Максимович.
Красивое имя. Я так хотела сына назвать, если бы он когда-нибудь у меня был.
Решительно набираю мужчину, и но противный механический голос сообщает, что абонент не в сети.
Тая складывает ладошки в молитвенном жесте и едва слышно шепчет.
- Папочка, ну, пожалуйста… Ну где же ты? Забери меня домой…
Я набираю снова. И снова. И по-прежнему слушаю фразу, заученную наизусть. Фразу, которая для меня всегда является предвестником беды.
И так еще пять раз. Безрезультатно.
- Он за мной не придет…
Тая снова плачет. Вот только не так горько, а тихо и обреченно. Ее плечики ссутуливаются, как будто вся тяжесть этого мира навалилась разом. И от этого на сердце тяжесть. Его сжимает невидимая рука и не отпускает. Даже полноценный вдох сделать не могу. Душа и сердце болят как за родную дочь.
И я злюсь на папашу этой малышки сильнее с каждой минутой.
Что же мне с тобой делать?..
- Не оставляйте меня, пожалуйста, - Тая вцепляется в мое предплечье мертвой хваткой двумя руками. Сжимает до боли и тараторит на одном дыхании: - Пожалуйста…Там очень темно…А я боюсь темноты…
От ее сбивчивой речи у меня наворачиваются слезы на глаза. И только сейчас я понимаю, что сказала эту фразу вслух.
Нарушаю все личные и этические нормы школы: притягиваю Таю к себе, крепко обнимаю малышку двумя руками, стараясь объять ее сразу целиком. И целую девочку в макушку в макушку.
- Я не оставлю, - бормочу, поглаживая по спинке. - Я же обещала.
Рука тянется еще раз набрать Егора Максимовича, я даже тянусь за телефоном, лежащим рядом. Но от этого шага меня останавливает громко урчащий живот малышки.
И, кажется, только сейчас я осознаю весь ужас положения Таи. Она сидит тут без еды и воды около пяти часов!
И снова накатывает злость. На Лару, на папашу девочки, на уборщицу, в конце концов, которая бросила ребенка одного и ушла, никого не предупредив! И эта злость толкает меня на поступки.
Подгоняемая эмоциями, спрыгиваю с подоконника и подаю руку Тае.
- Пошли.
- К-куда? – девочка таращит глаза и смотрит на мою распахнутую ладонь с опаской.
- Подождем твоего папу у меня дома.
Но Тая не торопится принять мою помощь.
- Папа говорил, что нельзя никуда ходить с незнакомцами…
Чуть улыбаюсь. Молодец, девочка. такая маленькая, а такая смышленая и рассудительная!
- Правильно папа говорил. И ты – молодец, что слушаешься его. Давай тогда знакомиться. Я – Влада Игоревна, работаю учителем русского языка и литературы в пятых и шестых классах.
- А я – Таисия Егоровна Аверина, - несмотря на страшную ситуацию и свое положение, гордо сообщает девочка. – Учусь в первом классе.
- Вот и познакомились. Теперь можно пойти в гости.
Но девочка продолжает сомневаться. Прижимает коленки сильнее к груди и не спешит покидать свое «место укрытия».
- А как папа сможет меня найти у вас дома?
- А мы ему сейчас сообщение отправим.
Отправляю в мессенджере Егору Максимовичу свой адрес и предупреждаю, что мы его не дождались в школе, и я забрала Таю себе. Разворачиваю мобильный экраном к девочке.
- Смотри, я написала адрес, где тебя искать. Папа, как сможет, прочитает и приедет за тобой.
Тая хмурится, шевелит губами, старательно читая написанное по слогам. Улыбаюсь, глядя на ее собранные домиком бровки и сосредоточенное важное личико.
- Ты очень хорошо читаешь, молодец.
Только дочитав, Тая доверчиво вкладывает ладошку и сползает с подоконника.
- Раньше папа читал мне по ночам, а теперь ему всегда некогда. У него много работы. И мне читали няньки всякие…
Никак не комментирую ее слова, но, кажется, не сдержусь и все же выскажусь нерадивому папаше.
Помогаю надеть пуховичок и шапку и, прежде чем выключить свет и покинуть кабинет, вспоминаю, что я опаздывала на мероприятие к Виктору.
Снова достаю мобильный, быстро набираю сообщение.
«Извини, я сегодня не смогу с тобой пойти. Дома все объясню».
Глава 4
Влада
Виктор читает сообщение сразу же, но ничего не отвечает. Я прямо чувствую, как через экран на меня выплескиваются волны его злости и недовольства.
- Пойдем, - Тая уже сама добровольно протягивает мне свою ладошку, и я сжимаю ее пальчики.
У меня по телу прокатывается разряд тока, который прицельно бьет в самое сердце. Дыхание спирает, в горле застревает ком, который никак не сглотнуть. Глаза печет, когда представляю, что могла бы…
Трясу головой, отгоняя мысли, которые я давно посадила на цепь. Стараюсь вытравить их из головы, как сделала однажды. Сжечь дотла. Не позволять себе оглянуться. Я стараюсь не думать, какой ценой мне удалось это сделать. Знаю лишь одно: если сейчас оступлюсь, то последствия будут разрушающие. И я не преувеличиваю ни на грамм - я уже однажды проходила это.
Я живу не так далеко от школы, поэтому решаю, что мы могли бы прогуляться до дома. Еще и потому, что вдруг Егор Максимович как раз несется за дочерью, и его машина может попасться нам навстречу.
Погода просто потрясающе сказочная. Снег мягкими хлопьями падает с неба, и мы с Таей одновременно подставляем им лица. Прикрываем глаза и кружимся. И смеемся на всю улицу. Скоро Новый год, улицы и магазинчики уже давно украшены яркими иллюминациями, что придает сказочности этому волшебному и трогательному моменту.
Удивительно, но раньше я не замечала таких простых мелочей. А с Таей получилось. Она каким-то волшебным образом оживила меня по щелчку. Дала глоток свежего воздуха, который пьянит похлеще самого крепкого алкоголя. Пусть и ненадолго, на один вечер, но для меня это очень важно.
- Скоро Новый год, - выдыхает Таисия, балансируя по поребрику.
- Да…, - лишь вздыхаю, потому что мне нечего добавить. Я давно не люблю праздники и не отмечаю их. Просто проживаю день за днем.
- Я хочу, чтобы папа мне нашел новую маму…Мне больше не нужны никакие подарки. Только маму.
И снова в который раз мое сердце делает сальто и сжимается до размеров пятирублевой монеты. Больно так, что горло сдавливает предательский ком, который мешает говорить и дышать. Вскидываю голову к небу и мысленно задаю вопрос: за что?..
Но заведомо знаю, что никогда не получу на него ответа…
Я теряюсь, не знаю, как спросить, боясь задеть чувства девочки, но Тая поясняет сама.
- Моя мама живет на облаках. Она ушла, когда я только-только родилась. Так сказал папа. Я большая девочка, знаю, что никто не сможет вернуть мне маму. Но я хочу, чтобы папа нашел тетю, которая сможет полюбить меня. Чудеса же случаются? Под Новый год?
Наверно, случаются. Но не в моей реальности. Я давно не верю в чудо.
Но я не имею права ломать веру крошки вот так грубо об колено. Поэтому ласково улыбаюсь, треплю ее косичку и уверенно произношу:
- Конечно, бывают.
Мы быстро доходим до моего дома. Поднимаемся на нужный этаж, я пропускаю девочку вперед. Тая осторожно переступает порог квартиры и с интересом оглядывается по сторонам, стягивая с себя шапочку.
- Вы тут одна живете?
- Нет, с мужем.
- А, - лишь выдает и резко грустнеет. Снова сводит бровки на переносице, уходит в себя.
- Идем руки мыть.
Быстренько проводим все необходимые процедуры, я переодеваюсь в домашний костюм и скорее веду Таю на кухню. Благо, я вчера успела приготовить обед и ужин. К которым, Виктор, конечно же, не притронулся.
- Ты любишь макароны с котлетами? – выглядываю из-за дверцы холодильника. Тая уже грызет хлебец, который я с утра впопыхах забыла убрать.
- Паровые? – забавно кривит носик девочка. – Наполовину с овощами?
- Нет, обычную. Жареную, - поясняю растерянно.
- Тогда люблю! – Тая снова широко улыбается, как солнышко. – Все няни готовили всякую правильную еду. Это не вкусно, беее.
Разогреваю нам ужин и ставлю дымящуюся тарелку перед девочкой. Мы молча и с жадностью принимаемся за еду, изредка переглядываясь и перебрасываясь загадочными улыбками.
После ужина Тая выскальзывает из-за стола и подходит к окну. Привстает на носочки, выглядывая на улицу. А потом и вовсе снова забирается на подоконник, встает на колени и расплющивает носик по стеклу.
- Влада Игоревна, - оборачивается и кидает на меня умоляющий взгляд. - Давайте еще раз папе позвоним. Вдруг он не получил ваше сообщение?
- Да, солнышко, конечно.
Я снова и снова звоню Егору Максимовичу. Но и на этот раз у него телефон недоступен. Медленно качаю головой, на что Тая опускает плечики и вздыхает.
- А знаешь, что? А давай мы с тобой мультики посмотрим, м? Ты какие любишь?
- Про Рапунцель.
Я беру на руки эту крошку и с легкостью переношу ее на диван. Нахожу в киноприложении нужный мультик. Тая сама льнет ко мне, как котенок, заныривая под руку. Обнимает за талию двумя руками.
Замираю. Дышу часто. Сердце колотится навылет, подпрыгивая к горлу.
И снова эти ненужные, несбыточные картинки. Что могло бы быть, если…
Глава 5
Влада
Подскакиваю со своего места, не сразу понимая, во сне этот оглушительный звонок был или наяву. Следом за мной просыпается Тая. Испуганная, бледная и еще не до конца проснувшаяся. Она трет глазки и оглядывается по сторонам, как будто не понимает, где оказалась.
Тянусь к телефону, проверяю экран. Никаких сообщений и звонков. Приснилось, что ли?
В следующую секунду понимаю, что нет.
Требовательный звонок в дверь сдувает меня с места. Неужели папаша наконец-то вспомнил о ребенке?! Это точно он, больше некому. У Виктора есть ключи.
Нет, каков хам, а!
Сначала не забрал девочку, не предупредив никого, а теперь трезвонит в то время, когда люди обычно спят! Предварительно даже не позвонив и не извинившись!
От злости, что кипит внутри и требует выхода, распахиваю дверь, даже не потрудившись посмотреть в глазок.
И отшатываюсь назад.
Потому что за дверью оказывается не Егор Максимович.
А Виктор.
Злой и, кажется, нетрезвый.
Он смотрит на меня исподлобья, ухмыляется одним уголком рта. Выглядит все это мерзко. И страшно. Таким своего мужа за десять лет брака я вижу впервые.
Он переступает порог квартиры, надвигается на меня. Вжимаюсь спиной в стену и стараюсь не дышать.
- Папочка, ты пришел! – в коридор врывается Тая с широченной улыбкой на лице. Она замечает Виктора, резко тормозит, как будто врезалась в стену. Улыбка на ее лице гаснет, восторг в глазах тухнет. На его место приходит страх. – Ой…
Тая делает шаг вперед и врезается в мои ноги. Прячется за спину, обняв меня двумя руками.
И я очень понимаю девочку.
Виктор сам не себя не похож. Я таким его не знаю.
Его лицо искажается: ноздри раздуваются, как у огнедышащего дракона. Только пар не идет. Глаза наливаются кровью и мечутся с Таи на меня и обратно.
- Ты что, ключи забыл?
- Эта твоя причина, по которой ты меня кинула в последний момент?! – рычит Виктор, игнорируя мой вопрос. В один резкий шаг он сокращает расстояние между нами. Со всей дури лупит ладонью по стене возле моей головы. – Из-за какого-то чужого ребенка пропустила мероприятие, которое было важно для меня?!
- Виктор, пожалуйста, не кричи. Ты пугаешь ребенка.
- Из-за нее, - тычет пальцем мне за спину, и Тая сжимается еще больше. Впивается в меня маленькими пальчиками мертвой хваткой. Даже, наверно, синяки останутся.– Из-за какой-то девчонки мне весь вечер пришлось отвечать на тупые вопросы про жену?! Вместо того, чтобы обсуждать дальнейшее сотрудничество! Ей я обязан тем, что во мне засомневались, как в надежном партнере, и не захотели заключать сделку?
Под конец Виктор орет так, что у меня закладывает уши. Страх Таи передается и мне, и в какой-то момент я начинаю бояться, что муж меня ударит. Он близок к этому.
Да, он говорил, что этот ужин важен для него. Но он и не настаивал сильно, потому что знал, что я запросто могу задержаться на работе. Виктор всегда относился к этому нормально. Да, ворчал порой, но и только.
С чего вдруг сейчас-то так сорвался с цепи?!
- Послушай, успокойся, - осторожно касаюсь ладонью его тяжело вздымающейся груди. – Дай мне все объяснить…
- Что ты мне объяснишь?! Что, Влада?! Как променяла мужа на чужого ребенка?! В то время, когда давно могла бы родить своего!
Эти слова имеют эффект разорвавшейся бомбы. Оглушают и лишают ориентации.
Пошатываюсь, как от удара хлыста. Виктор безжалостно ударил наотмашь. В самое сердце. И вскрыл рану по старым швам, разорвав сердце на куски.
Муж знает, как эта тема болезненна для меня. Как я реагирую и почему обхожу ее стороной.
Но все равно жестоко убил меня одними лишь словами.
- Вот и живи теперь с чужим ребенком! – напоследок небрежно бросает муж, не дав мне даже возможности объясниться. Выходит из квартиры, оглушительно хлопнув дверью. Похоже, и в нашу с ним семейную жизнь тоже.
Сколько-то времени я так и стою неподвижно, прислонившись к стене. Дышу так, как учил психотерапевт, чтобы не свалиться в истерику. Потому что на периферии сознания бьется мысль, что рядом ребенок, за которого я несу ответственность. Пусть он и чужой.
Тая выбирается из своего укрытия, встает передо мной и обнимает за ноги, утыкаясь личиком в живот. И стоит так, молча оказывая поддержку.
- Пойдем, солнышко, попробуем позвонить твоему папе еще раз…
Но и тут удача нам не улыбается. Номер по – прежнему недоступен.
И у Таи начинается самая настоящая истерика.
- И что делать? Где мой папа?!
- Не плачь, солнышко. Давай мы с тобой спать ляжем. Как бы то ни было, завтра нам с тобой все равно идти в школу. Твоя учительница должна была сообщить в полицию, они наверняка уже ищут твоего папу.
Мы вместе, как будто настоящие мама и дочка, чистим зубы, переглядываясь в зеркале.
Глава 6
Влада
Осторожно, чтобы не разбудить раньше времени, глажу девочку по волосам. Любуюсь ею, не выдерживаю и целую в висок.
Я не имею на это права. Я знаю. Это против правил, и недопустимо. Я для нее – чужая тетя. Мало ли как впоследствии это может расценить ее отец… И я сама же потом буду страдать, но…
Меня тянет к этой девочке как магнитом. Как будто между нами особая связь.
Я не могу надышаться ею. Налюбоваться. Мне хочется обнимать ее. И никуда не отпускать. Помешательство какое-то.
Сегодня у меня ощущение, что кто-то вчера просто взял и привел меня за руку к ней, такой испуганной, беспомощной и потерянной.
Так, хватит. Я схожу с ума. Надо прекращать, пока мои «игры разума» не зашли так далеко. Второй раз пройти по углям уже не получится.
Поднимаюсь и бреду в ванную. Кое-как привожу себя в порядок и иду готовить завтрак. В голове роятся мысли. И нет, не о муже, который впервые не ночевал дома, а об отце Таи.
С ним очевидно что-то случилось. Иначе бы Егор Максимович хоть как-то дал о себе знать! Я больше, чем уверена, что он – хороший отец. Тая к нему очень привязана, такое не сыграть. Тем более, ребенку. Да и о дочери невозможно забыть и не думать, где она, как и что с ней.
Господи, пусть с ним все будет хорошо! Пусть он загулял, надрался, уснул…Что угодно, лишь бы не страшное! Потому что мне больно только об одной такой мысли.
Не представляю, что будет с Таей, если с Егором Максимовичем…
Даже думать не хочу. У меня только от мыслей мороз по коже. Провожу ладонями по предплечьям, чтобы согреться. Боюсь представить, что с нами будет, если мы с Таей столкнемся с этой ужасающей реальностью.
Не. Дай. Бог.
Вот так, постоянно отгоняя от себя тревожные мысли, успеваю приготовить завтрак и накрыть на стол, когда на кухню выбегает заспанная Тая.
- Папочка! Ты при…- она тормозит, как будто врезается в стену. Бегает взглядом по небольшому помещению и, не найдя отца, снова плачет. – Папа не пришел, да? Где же мой папа?!
- Тише, тише, моя девочка, - в один шаг оказываюсь рядом. Прижимаю двумя руками девочку к себе и замираю, впитывая ее боль и страх. – Давай так. Мы сейчас позавтракаем и пойдем в школу. А там у Ларисы Петровны попробуем узнать что-нибудь. Она должна была позвонить в полицию. А потом уже будем думать, что делать. Договорились?
- Вы меня не бросите? – стреляет в меня небесно-голубыми глазами. Смотрит серьезно, по-взрослому. – Обещайте, что вы меня не бросите! Я хочу, чтобы вы были со мной, пока папа не найдется. Лариса Петровна мне не нравится!
Закусываю губу. Девочка моя, ты невозможное просишь. Я же не знаю, как все сложится. И я так боюсь тебя подвести…
Но Тая глядит на меня с надеждой. И страхом. Огромным, вселенским. Таким, какой бывает у детей, которых бросили. Которые не знают, что их ждет. И это их пугает до дрожи.
Тая боится. Очень. Это можно судить по скрещенным пальчикам на ее руках. И по часто вздымающейся груди. По строгому взгляду, который она кидает в меня исподлобья.
Но она всеми силами старается не показывать своих истинных чувств. Такая маленькая, но такая взрослая девочка.
И я не могу ее разочаровать. Не могу бросить одну в такой сложной ситуации.
- Послушай. Давай договоримся: я буду рядом. Постараюсь сделать все, чтобы помочь найти твоего папу.
Тая раздумывает несколько секунд. Ее устраивает такой ответ, и она важно кивает.
- Тогда давай завтракать.
Девочка забирается на стул, оглядывает стол. Переводит на меня удивленный взгляд, приоткрыв ротик в букве «О».
Глава 7
Влада
- Это завтрак? – выдыхает восхищенно.
- Ээээ…ну, да.
- Класс! Блинчики с вареньем! Какао! - приговаривает, откусывая. Закатывает глазки и облизывает пальчики. – Так вкусно! А я и не знала, что на завтрак можно сладкое.
Смотрю на девочку в удивлении. В первые секунды теряюсь и не знаю, что и сказать.
- Изредка можно себя баловать.
- А вот моя прошлая няня говорила, - Тая морщит носик, начинает специально гнусавить и растягивать гласные, подражая, видимо, той няне. – Завтрак, Таечка, должен быть сытным и питательным. И обязательно правильным. Иначе заработаешь гастрит.
Мы хохочем на всю кухню. Забавная девчонка. Открытая, настоящая, но недолюбленная. Иначе бы она не радовалась таким простым, обыденным вещам и не тянулась ко мне, совершенно незнакомой тетке, которая просто обняла и была рядом.
- И няня всегда давала мне овсянку с маслом. И компот из шиповника.
- Ну, это полезно. Я согласна с твоей няней. Но и овсянка может быть очень вкусной. Если ее правильно приготовить.
- Но вы же мне ее приготовите? – и заглядывает преданно в глаза, собрав бровки домиком.
Закусываю губы. Как будто сдерживаю рвущееся наружу «Да, конечно!».
Я не могу. Я знаю, как это больно – когда тебя обнадеживают, а потом просто переступают через обещание.
Я не знаю, как сложится наш сегодняшний день. Не знаю, что нам приготовило завтра. С некоторых пор я живу только здесь и сейчас. Так легче. Так проще.
- Давай завтракать, - бормочу, утыкаясь взглядом в кружку с чаем. – Нам еще собираться.
За столом воцаряется молчание. Я уже без былого аппетита доедаю блин и допиваю чай. Все это время боюсь поднять глаза на Таю.
Ополаскиваю посуду и ухожу в спальню переодеваться. Когда я заканчиваю с легким макияжем, ко мне стучится Тая.
- Влада Игоревна, а вы заплетете мне косички?
- Давай, конечно.
Опускаюсь на кровать, и Тая мигом садится на пол между моих ног. Замираю на несколько секунд, до боли в пальцах стиснув расческу. Несколько слезинок срываются с ресниц, но я быстро беру себя в руки. Расчесываю длинные шелковистые волосы и заплетаю простейшие косички.
Но Тая и от них в восторге.
- Класс! Так красиво! – девочка крутится возле зеркала, разглядывая себя со всех сторон. - Спасибо большое, Влада Игоревна! Ваши косички гораздо лучше, чем у папы! У него они всегда с петухами получаются. И криво.
Улыбаюсь и треплю малышку по щечке.
- Беги пока в зал, подожди меня. Мне нужно дособираться.
Когда я готовая выхожу к Тае, она разворачивает ко мне рамку с фотографией и растерянно бормочет:
- А это кто?
Беру в руки рамку. С грустью и щемящей болью обвожу силуэты пары.
На ней я и Виктор в самый важный момент нашей семейной жизни. Молодые, красивые, счастливые. Я уже и не помню себя такой. А фото храню для того, чтобы оно закрывало царапину на полке.
- Это я и дядя, которого ты вчера видела.
- Вы? – бровки Таи ползут вверх. А ротик приоткрывается в удивлении. – А почему у вас там светлые волосы? Как у меня?
И снова в который раз за утро у меня щемит сердце. На этот раз – от этого бесхитростного вопроса. Он поднимает волну ненужных и запретных мыслей. Например, что мы с Таей действительно немного похожи: голубые глаза, светлые волосы. Редкие веснушки на носу.
- Вы тут похожи на Рапунцель…А почему у вас сейчас темный цвет волос?
Малышка, сама того не зная, швыряет меня в кромешную бездну, из которой я выбиралась не без посторонней помощи целых четыре года…
- Надоело быть светленькой. Перешла на темную сторону, - натянуто улыбаюсь. Возвращаю рамку на место и протягиваю руку Тае. – Пойдем в школу, мы немного опаздываем. По пути снова позвоним твоему папе.
Глава 8
Влада
Но, едва мы с Таей оказываемся на улице, я замечаю свободное место на стоянке. Виктор обычно там паркует машину. И ощущаю болезненный укол в сердце от совести. Она поднимает голову и укоризненно смотрит на меня. поэтому первому я набираю мужу. Все же он не ночевал дома и до сих пор не объявился. А у него, как и у меня через полчаса начинается рабочий день…
Но на том конце провода я слышу только раздражающие гудки. Тяжело вздыхаю и набираю другой номер, который за прошлый вечер успела уже выучить наизусть.
Но и тут все без изменений: монотонный голос робота сообщает, что абонент недоступен.
- Не берет? – тяжело вздыхает Тая.
- Нет, солнышко…
Девочка лишь крепче обхватывает мою ладонь, и мы молча подходим к школе.
Какая-то неведомая сила заставляет меня повернуть голову в сторону парковки. заношу ногу, чтобы сделать еще шаг по направлению к школе, но ставлю ее обратно.
Медленно разворачиваюсь, позабыв, что у меня «на прицепе» Тая.
Взгляд цепляется за до боли знакомую машину. Пытаюсь разглядеть номера, но они, как назло, оказываются заляпаны грязью.
Виктор? Что он здесь делает?! Он никогда не приезжал в такую рань в школу…Никогда меня не подвозил, потому что иначе опаздывал бы в офис…А мне всегда было проще добраться пешком.
Я делаю еще пару шагов, но машина резко срывается с места и с визгом выворачивает на дорогу.
Облегченно выдыхаю. Мысленно обзываю себя дурочкой и качаю головой.
Ну, конечно, это не Виктор. Он никогда не водит машину так агрессивно. Да и что ему тут делать?! В конце концов, он мог бы ответить на звонки и предупредить, что заедет…Да и смысл был приезжать к моей школе, а потом сбегать?..
- Влада Игоревна, - Тая дергает меня за руку. – Все хорошо? Вы куда? Школа же там…
- Да, - бормочу, возвращаясь в эту реальность. – Да, все хорошо. Извини, задумалась. Пойдем, Тая.
Завожу Таю в ее класс под удивленный взгляд Лары. Она смотрит на меня, на свою ученицу, зачем-то отводит взгляд в сторону и стремительно бледнеет. Шумно сглатывает и прячет ладони за спину.
- Что это значит? – накидывается на меня вместо приветствия. Провожает глазами Таю, которая уныло бредет на свое место, здороваясь по пути с одноклассниками.
Злость, которую я усиленно гасила весь вечер и все утро, вырывается наружу и выплескивается на голову подруги:
- Это значит, что я прикрыла твою задницу, Лара! – хватаю подругу за локоть и вывожу в коридор, чтобы первоклашки не подслушивали наш разговор. - Девочка ночевала сегодня у меня! А ее отец так и не перезвонил. А теперь представь, что было бы с ней, пройди я мимо! Как минимум, голодный обморок и травма на всю жизнь!
Лара прикрывает рот ладонью. Ее глаза готовы вылезти из орбит.
- Ее отец так и не объявился?! – ахает, хватаясь за сердце.
- Нет. И его телефон не отвечает. Ты мне точно дала правильный номер?
- Конечно! Я сама сейчас попробую ему позвонить.
Лара судорожно достает мобильный из кармана и тычет в экран. Но результат тот же: абонент не абонент.
- Ты позвонила в полицию? Директор в курсе?
- Что? – поднимает на меня расфокусированный взгляд. – Ах, да…Да, конечно, позвонила.
Пристально вглядываюсь в лицо Лары. Но тут звенит звонок, и я вынуждена уйти в свой кабинет.
В течение следующих уроков у меня нет возможности спуститься к Тае в класс. На переменах я по очереди пытаюсь дозвониться до Виктора, либо до отца Таи. Безуспешно.
В учительской я замечаю Лару. Она пьет чай, поглаживая выпирающий животик.
- Как там Тая? Ты смогла дозвониться до ее отца?
- До отца нет, но ее забрали. Можешь расслабиться, - Лара с невозмутимым спокойствием отхлебывает чай из кружки. - Что ты так за нее переживаешь? Как будто это твоя дочь.
- Я за любого другого ребенка переживала бы также, - бормочу, а внутри кошки скребут. Так сильно, что со стороны сердца начинает припекать. – А кто забрал?
- Какая-то женщина, - отмахивается Лара. Раздраженно ставит кружку на стол и, кряхтя, поднимается со своего места. – Няня, наверно. Она у них меняется почти каждый месяц.
Няня…
Тревога нарастает с каждой минутой. Хочется сорваться с места и бежать. Искать девочку, которая с первой минуты знакомства так запала мне в душу.
Да и о какой няне может идти речь, если еще вчера ее у нее не было?! И телефон отца все также недоступен…
Здесь что-то не так.
Я прокручиваю эти мысли по дороге домой, повышая градус своей тревожности.
Но все они отходят на второй план, когда я все же дозваниваюсь до мужа и слышу в трубке недовольное:
- Алло?
Глава 9
ОТ АВТОРА: Прежде чем дать главу от Егора, мне хочется поделиться с вами некоторыми фактами о нем. Познакомить с этим героем.
Например, когда я писала «Папа для Одуванчика», сначала родился образ Егора, эдакого сурового брутала со своими тайнами и непростым прошлым. С татуировкой на левой руке. Он долго не хотел мне раскрывать своей истории. А потом родилась близкая подружка Одуванчику – Тая. Но эти двое, Егор и Таисия, хоть и родственники, но их история никак не складывалась.
И вот в один из дней я совершенно случайно услышала трек, который прикреплю завтра в блоге (чтобы не пропустить, подпишитесь на мой профиль). Этот низкий, тягучий голос, который обнимает всю целиком и пробирается в душу. И я с первых аккордов поняла, что это «голос» Егора. В следующее мгновение сложился пазл, и родилась история целиком)
И мне будет очень приятно, если вы узнаете Егора чуточку ближе и прослушаете «его голос».
С любовью ко всем и каждому, Николь.
Егор
Вашу ж мать, какого хрена так больно?!
С трудом разлепляю веки и не понимаю, где нахожусь. Белый потолок, непонятного бежевого цвета стены. Кресло в углу комнаты у окна. Там же – девственно чистый небольшой стол. Больше напоминает простенький номер отеля.
Отличает лишь противный монотонный писк над головой. Дергаюсь, чтобы встать, и тут же писк вкручивается в виски, вызывая тошноту. Вскидываю руку, чтобы зажать уши, как в нее что-то впивается.
- Млять! – шиплю, поворачивая голову. Я точно в палате больницы, а в руку мне впивается иголка от капельницы.
Зашибись! И какого хрена я тут делаю?! Я же в офис ехал…
В момент, когда я почти выдернул эту сраную иголку, в палату вбегают врач и медсестры.
- Что вы делаете?! – орет та, что поменьше и вмиг оказывается рядом. Отбрасывает мою ладонь в сторону и снова вставляет иглу на место, прибавляя напор на капельнице. – Вам лежать нужно спокойно и не шевелиться!
- Как вы себя чувствуете? – спрашивает доктор, проглядывая какие-то бумаги из папки. Подозреваю, что связанные со мной.
- Как заново родился. Выспался, отдохнул на год вперед.
- Шутите? - усмехается доктор. – Очень хорошо, значит, идете на поправку. Галя, - обращается к мелкой, - общий анализ крови, проверим показатели. Давление. И капельницу повторить.
- Стоп, стоп, - торможу врача, поднимаясь на локтях. Все тело отзывается тупой болью, как будто оно – сплошной синяк. – Я подлечился в вашем санатории, спасибо. Когда я могу уйти?
Медики переглядываются и пытаются скрыть улыбки. Выходит откровенно паршиво.
- Уйти? – доктор качает головой. – А вы шутник, Егор Максимович.
- Да что происходит?!
- Вы попали в аварию два дня назад. На вас множественное количество гематом, вашу левую руку собирали как пазл трое хирургов в течение шести часов. У вас серьезная травма головы. И вам положен абсолютный покой в течение минимум десяти дней.
Смотрю на доктора, и бровь сама ползет вверх. И выходит что-то типа «Вы в своем уме?».
Возникает неловкая пауза.
Но потом мой перетряхнутый мозг цепляется за одну фразу доктора. Внутри все холодеет, инеем покрывается. Но решаюсь уточнить, вдруг это у меня так мозги атрофировались, и это я не так понял?
«…два дня назад».
- Погодите, вы хотите сказать, что я здесь торчу уже два дня?!
И снова медики переглядываются. Доктор хмурится и подходит вплотную ко мне.
- Следите за ручкой. Хорошо. А теперь смотрите прямо, - светит мне прямо в глаза фонариком. – Все реакции хорошие, содружественные. Вы помните, как вас зовут?
- Да. Аверин Егор Максимович. Мне тридцать пять лет.
- Хорошо, - доктор что-то отмечает у себя в папке и, кажется, остается довольным моим осмотром.
- Так что, я действительно был без сознания два дня? - я начинаю закипать и поэтому повышаю голос.
- Да, все верно. И это чудо, что при такой травме головы у вас нет никаких серьезных последствий…
Но я больше его не слушаю. Не обращаю внимания на ор и суету медсестер.
- Вам же сказали, что…
- А я говорю, что не могу! У меня дочь! У нее, кроме меня, никого нет. И я понятия не имею, что с ней творится все эти два дня, и где она вообще! Где мой телефон?!
- Я сожалею, но ваш телефон разбился во время аварии. Поэтому мы не могли связаться с вашими близкими. Вас никто не искал. Единственное, в вашем кармане были права, оттуда мы знаем, как вас зовут.
Не с первой попытки, но я все же сажусь. Рука в гипсе отдает такой болью, как будто ее бензопилой пилят без наркоза.
Шиплю, зажмуриваясь до чертовых звезд перед глазами. Медсестра вмиг оказывается рядом и пытается уложить обратно, но я пресекаю ее попытку одним взглядом. Так, что она отшатывается назад.
Глава 10
Егор
С огромным трудом, не без помощи медсестры залезаю в свои шмотки. Вернее, в то, что от них осталось. Девчонка смотрит на меня с немым укором, но молчит, поджав губы. А я, хоть и гордый и предпочитаю сам раздевать девушек, а не чтобы они меня одевали, от помощи отказываться не стал. С одной рукой я провозился бы до вечера.
Сползаю на первый этаж и падаю на диван для посетителей. Откидываю голову на спинку и тяжело дышу.
Как я в таком состоянии буду искать свою дочь?! Перед глазами вертолеты, ноги едва несут, руки трясутся…Еще тошнит, млять…У меня даже в самые отвязные годы после жуткого похмелья не было такого состояния.
Дерьмо.
- Куда же вы собрались? – раздается тихое над головой. – Вы же на ногах едва стоите…
- Мне нужно, - упрямо чеканю, с трудом поднимая веки и стараясь сфокусироваться на той, что несколько минут назад меня одевала. – По дороге оклемаюсь.
Медсестричка кривит губы, но ничего не отвечает. Лишь оглядывает меня с ног до головы и морщит свой аристократичный носик.
Да, выгляжу я как бомж. Одежда грязная, мятая, местами драная и залита кровью. Но другой нет. Я как сирота казанская, ей-богу. Даже передачки никто в больницу не принес.
По привычке похлопываю себя по карманам и только потом вспоминаю, что мой телефон пал смертью храбрых. Каким-то чудом только кредитка уцелела.
- Девушка, - окликаю медсестру и морщусь – в голову как будто молотком гвозди заколачивают. – Вы можете вызвать мне такси, пожалуйста?
Она лишь кивает и достает мобильный из кармана халата. Быстро тыкает и сообщает:
- Через три минуты подъедет черный кроссовер. Я вызвала вам тариф комфорт плюс, чтобы вас хотя бы в дороге не перетрясло.
- Спасибо большое.
Втягиваю в себя воздух, мобилизую все силы и отталкиваюсь от дивана. Как раз, пока едет такси, я сползу с главного крыльца – там целых шесть ступенек.
Пошатываюсь, едва принимаю вертикальное положение, и медсестричка тут же делает два шага навстречу.
- Все в порядке, - выставляю ладонь вперед. – Я сам.
К моменту, когда приезжает такси, я без сил падаю на заднее сидение. Водитель сначала разглядывает меня через зеркало заднего вида, а потом аж разворачивается. Хмурится и морщится. Кажется, даже принюхивается.
- Тройной тариф, - хриплю, прикрывая веки. – Если поедешь сейчас и без лишних вопросов. И музыку выруби.
- Куда?
- Что? – морщусь и с трудом сглатываю ком тошноты.
- Ехать куда?
- В ближайший магазин техники. За телефоном.
Пока таксист разворачивается и везет меня в торговый центр через пробку, я выключаюсь. Мой мозг находится в периферийном состоянии: я чувствую, как меня трясет, как рука адски ноет, как тошнит. Но сил открыть глаза нет. Я просто не в состоянии этого сделать.
В себя прихожу, когда водитель резко тормозит, и я чуть не врезаюсь своей многострадальной головой впереди стоящее кресло.
- Приехали, - бубнит водитель, нахмурившись и сканируя меня в зеркале заднего вида.
- За тройной тариф можно было и поаккуратнее везти.
- А я не уверен, что у тебя есть деньги!
Достаю свою кредитку и молчаливо верчу в пальцах.
Лицо водителя моментально разглаживается, но легкое недоверие сохраняется.
- Я в магазин. За новым телефоном. Дождитесь меня.
- А деньги?..
- Маршрут не окончен. Ждите.
Мужик что-то бубнит себе под нос, тяжко вздыхает, но все же показывает пальцем вперед через водительское стекло.
- Я вон там буду, на стоянке для таксистов.
- Понял. Постараюсь недолго.
Но надо мной сверху как будто кто-то насмехается.
Я стою возле эскалатора, перечитываю бездушное «Не работает» и забористо матерюсь под нос. Судя по отшатнувшейся женщине и прилетевшему в спину «Хамло», я все это произношу вслух.
А все потому, что нужный мне магазин находится на втором этаже. Лифт - в другом конце первого этажа. Если я до него доползу, то выпаду на втором этаже и уже никуда не сдвинусь.
Поэтому выхода нет – придется подниматься.
Стиснув зубы, вцепившись здоровой рукой и делая передышки на каждой пятой ступеньке, через целую вечность оказываюсь на втором этаже. Плюсом к моему «презентабельному» внешнему виду добавляются испарина на лбу, одышка и желание выплюнуть внутренние органы.
Разумеется, из-за этого ни один консультант не спешит ко мне с предложением их новинок и лучших моделей. Смотрят брезгливо, а старший, кажется, держит руку на кнопке вызова охраны. Надо будет оставить им отзыв на сайте, что клиентоориентированности у них ноль.
- Последнюю модель… «яблока» дайте… пожалуйста, - выдыхаю сквозь зубы. Каждое слово дается с трудом.
Но парень не спешит шевелиться. Смотрит на меня, выгнув бровь. Почти как «мой» таксист. И только когда я во второй раз проворачиваю фокус с кредиткой, он оживляется.
Глава 11
Егор
Обезболивающее начинает действовать, и я уже не напоминаю себе рухлядь. Отголоски боли еще присутствуют, но состояние вполне терпимое. Заруливаю по пути к банкомату, разживаюсь наличностью.
Выхожу на улицу, ветер сразу же ударяет в лицо, а ноги разъезжаются. Да, давайте! Только упасть мне еще не хватало! Чтобы снова встретиться с врачом, который по частям будет теперь мне ногу собирать!
Как назло, мой таксист остановился в самом конце парковки. Иду к нему, пробираясь сквозь спешащих людей. Скоро Новый год, и все они торопятся, видимо накупить подарков близким. Наверно, я единственный, кто еще не приготовил подарок от Деда Мороза своей дочери.
Чудом не поскользнувшись на льду, доползаю до такси и заползаю на заднее сидение. Протягиваю хрустящую купюру и коротко велю:
- На Энтузиастов. Поехали поскорее. Меня дочь заждалась.
- На Энтузиастов так на Энтузиастов, - сразу веселеет мужик.
Но тут меня ждет облом.
Ни моей дочери, ни Влады Игоревны нет.
Я колочу в дверное полотно, и едва не выношу его, когда распахивается соседская дверь.
- Ты что творишь?! – рявкает женщина преклонного возраста. – Что нужно? Я сейчас полицию вызову!
- Не надо полицию. Мне Влада Игоревна нужна. Я дочь свою ищу.
- Вот родители, - цокает, качает головой и едва не сплевывает мне в ноги, оценив мой внешний вид. – Даже домой к учителю припрутся, лишь бы оценку хорошую своему спиногрызу выбить. Нет Владочки! На работе она еще! Ищите там!
И захлопывает дверь, не дав мне и слова вставить.
Что ж, на работе так на работе. Придется в школу ехать. Я так и так собирался начать поиски оттуда.
Но и тут не все гладко.
Ни Влады Игоревны, ни классной руководительницы Таи нигде нет. Как и моей дочери. Все ее одноклассники есть, а Авериной Таисии нет.
- Где. Моя. Дочь?! – рявкаю на завуча, опираясь здоровой рукой на стол. Я порядком подзадолбался: никто не смог найти ни Владу Игоревну, ни Ларису Петровну. Мне пришлось обойти полшколы в поисках этих двух женщин, но меня только швыряли из кабинета в кабинет. И мое волнение за своего ребенка достигло своего пика. И я едва держу себя в руках, чтобы не разнести эту элитную, млять, школу.
- Успокойтесь, папаша, - гундосит завуч, поправляя очки на переносице. – Вы для начала представьтесь. У меня полторы тысячи учеников, я физически не могу знать всех родителей в лицо.
- Аверин Егор Максимович. Отец Таисии, из первого «А». Я не могу найти ни классную руководительницу, ни свою дочь. Где она?
Завуч снова смеряет меня взглядом. Только на этот раз пренебрежительным и брезгливым. Откидывается в кресле и складывает ладони в замок на животе.
- Опомнились, папаша. А где вы шля…были два дня?! Вашей дочери здесь нет.
Шлепаю перед ней выписку из больницы.
- Где. Тая?!
Завуч приподнимает очки, бегло читает, шевеля губами, и стремительно бледнеет.
- Но…мы же не знали…Нас никто не поставил в известность…
- Где она?! Говорите уже, млять!
- Так забрали…Из службы опеки…Поймите, за девочкой никто не пришел, мы вынуждены были сообщить в соответствующие органы…
Вашу ж мать!!!
Ни хрена не понимаю!
- А как же Влада Игоревна?! Она забирала ее. Даже писала мне об этом! – трясу мобильным в воздухе.
Завуч складывает губки куриной попкой и вскидывает подбородок, слегка прищуриваясь.
- Она не имела на это никакого права. Не переживайте, мы с ней сами разберемся…
- Куда?! Куда повезли Таю?
- Я точно не знаю, но я слышала что-то про детский дом номер один…
МЛЯТЬ.
Также я обещала познакомить вас с «голосом» Егора) Сказано – сделано) Оставляю ссылку на блог, переходите и наслаждайтесь)
https://litnet.com/ru/blogs/post/551893
Вв случае, если перейти не получается, зайдите в мой профиль, выбирайте вкладку «Блоги» и кликайте на "Музыка к проде".
С любовью ко всем и каждому, Николь.
Глава 12
Егор
Не тружусь даже запахнуть пальто. Едва покидаю стены этой шараги, ветер в лицо швыряет мне пригоршню колючего снега.
Но я не обращаю на это внимания. Ничего не чувствую. Ни холода, ни боли.
Только животный страх за своего ребенка. За то, что она оказалась одна хрен пойми где. Я даже представить не могу, насколько ей страшно. Больно.
И от этих мыслей печет в груди. Растираю там, где сердце бухает о ребра, и осторожно схожу со ступеней, по пути пробивая в навигаторе адрес детского дома.
- Отвезите меня на Петрозаводскую, дом шестнадцать, - отрывисто бросаю водителю. Откидываю голову на спинку сидения и стараюсь дышать глубоко и ровно, чтобы унять подкатывающую тошноту. Чертово сотрясение.
- Так это детский дом! – удивленно восклицает мужик.
- И?! – раздраженно рявкаю, приоткрывая один глаз.
- Вам точно нужно туда?..
- Просто. Отвезите. Меня. В этот. Сраный. Детский. Дом.
Водитель наконец-то соображает, что нужно просто молча выполнять мои инструкции за тройной-то тариф. Заводит автомобиль и выруливает на дорогу.
Сжимаю и разжимаю ладони, пытаясь унять вибрацию в своем теле. Оно натянуто, как струна. Одно неверное движение, и я нахрен сдетонирую.
Я понимаю, что администрация школы поступила по инструкции. Понимаю, что они по-своему правы.
Но, млять!
Неужели нельзя было отнестись по – человечески?! Попытаться найти меня? Связаться на крайний случай с секретарем нашей с Булатом фирмы! Уж она забрала бы Таю. Догадалась бы.
Я ведь, когда устраивал дочь в эту элитную, мать их за ногу, школу, заполнил хренову тучу бумаг! На ипотеку столько не оформляют, сколько при приеме первоклашки! И я не раз указал место работы и контактные данные.
Но завуч и директриса поступили как удобнее. Как проще. Не задумываясь совершенно, что перед ними напуганная девочка. По сути, ребенок совсем. У которого пропал отец. Единственный родитель, между прочим. Не смог забрать со школы.
И я каждый месяц отваливаю ах…лиард денег, чтобы администрация поступала вот так. Как солдаты бездушные. Классному руководителю все до лампочки касательно ее учеников…Какого хрена эти люди вообще работают в системе образования?!
Боже, Тая, наверно, думает, что я ее бросил…
Зарываюсь пальцами здоровой руки в волосы и стону. От душевной боли за своего ребенка.
- Случилось чего? - осторожно обращается водитель, ловя мой взгляд в зеркале заднего вида.
- Случилось…- глухо повторяю, отворачиваясь к окну. Рука на перевязи начинает ныть – обезболивающее, похоже, отпускает. Или же просто на нервной почве. – Дочку ищу.
Мужик глубоко задумывается, хмурится. Так сильно, что между бровей пролегает складка. Но молчит до самого конца пути, напряженно вглядываясь в дорогу через лобовое стекло.
Когда он останавливается у центрального входа, я снова завожусь. Здание старое, серое, в ужасном состоянии. С деревянными окнами и кое-где облупившимся фасадом. Тут и не пахнет гостеприимством и детством. От этого здания разит безнадежностью, обреченностью и злобой. Если бы не дочь, хрен бы я переступил его порог.
- Спасибо, возьмите, - протягиваю мужику несколько хрустящих купюр за поездку.
Притихший водитель молча берет деньги и, даже не взглянув на них, кидает на переднее сидение.
- Я вон там буду, в «кармашке», - неожиданно заявляет мужик.
Замираю от услышанного.
- Я могу надолго задержаться. Пока оформят бумаги, пока пройду всю бюрократическую хрень…
- Неважно, - обрубает водитель и наконец поворачивает ко мне голову, серьезно глядя в глаза. – У меня тоже есть дети. Я подожду.
Всматриваюсь в лицо мужика, с которым мы не поладили сначала, и с благодарностью киваю. Протягиваю руку, и тот с готовностью ее пожимает.
Глава 13
Егор
Выхожу из машины и ускоряюсь, как могу. В конце чуть ли не на бег перехожу и влетаю в здание детдома.
На посте охранник лениво поднимает голову и осматривает с головы до ног. Брезгливо морщится, в глазах зарождаются первые признаки неприязни.
- Вам чего надо? – лает вместо приветствия.
- Дочь забрать. Ее вроде сюда привезли со школы. Таисия Аверина.
- Что, папаша, проспался и вспомнил, что у тебя ребенок есть? – усмехается, не торопясь меня пропускать через турникет.
Оглядываю свою грязную одежду и скриплю зубами. Матерюсь себе под нос и призываю все остатки благоразумия, чтобы не дать этому охраннику, возомнившему себя крутым мужиком с яйцами, в бубен.
Очень стараюсь.
- Не ваше дело. Где я могу забрать ребенка?
- Тебе что тут, магазин? – подается вперед и оскаливается. Проверяет границы моего терпения. И он их, стоит отметить, уже несколько раз нарушил за эту минуту. Я на грани. – Захотел, приперся и забрал ребенка обратно?
- Как. Я. Могу. Это. Сделать?
- К директору нужно идти, - меланхолично бросает мужик. Снова медленно прогуливается по мне взглядом и усмехается своим мыслям. – Паспорт давай.
- Паспорта нет. Вот, - протягиваю чуть помятое водительское удостоверение, лежавшее в одном кармане с кредиткой, оттого и уцелевшее.
- Без паспорта не пущу.
- У меня права есть, - цежу, теряя терпение и вновь тычу ими едва ли не в лицо обнаглевшего мужика.
- И что? Это не замена документу, удостоверяющему личность, - упрямо твердит свое мужик.
- Послушайте, у меня там дочь…Она меня ждет. Ну, будьте вы человеком…
- Паспорт покажи, и тогда пущу. Без паспорта не положено.
Зверею, представив, сколько дней займет восстановление чертового паспорта. И все эти дни моя дочь будет в этом, с позволения сказать, учреждении. Одинокая и напуганная.
Представляю в красках и мгновенно зверею. И…опираюсь здоровой рукой о турникет и просто перепрыгиваю через него. Я заберу своего ребенка чего бы мне это не стоило.
Несусь на второй этаж, перескакивая через ступеньку.
- Эй, ты куда! Стой! Стой же ты! – мужик с поста за мной.
- Тая! – ору во всю силу легких на весь коридор, заглядывая в каждую дверь. – Таисия! Та-я!
- Что здесь происходит? – на моем пути возникает необъятных размеров женщина. Судя по ее виду – директор этой богодельни.
- Я ищу свою дочь, - задыхаясь и складываясь пополам от боли во всем теле, выдаю я. – Аверина Таисия. Вам на днях ее привезли. По ошибке.
- А вы...
- А я – ее отец. Когда я могу, в конце-то концов, увидеть и забрать свою дочь?!
- Не орите, - властно обрубает женщина, как и охранник несколько минут назад, прогуливаясь по мне взглядом. – Документы предъявите. Сначала докажите, что вы – папаша. А то вы все сначала шляетесь, где попало, забываете о ребенке, а потом приходите и права качаете. Плавали, знаем.
Эта женщина возмущенно бубнит еще что-то, пока я протягиваю зажатые в ладони права. Я не слушаю ее, считаю до десяти, пытаясь успокоить кипящий в крови адреналин, требующий выхода.
Отворачиваю голову к окну, надеясь, что хотя бы падающий снег успокоит нервы.
Но хрена лысого.
Становится только хуже от увиденного.
В долю секунды мне срывает тормоза.
- МЛЯТЬ! – и в следующую секунду несусь на выход, забив на свое состояние.
В окне я замечаю, как во дворе толпа ребят окружили мою дочь и толкают ее от одного к другому. Эта картинка перед глазами на повторе, и мои глаза наливаются яростью. Стискиваю кулаки до хруста суставов.
Если хоть один волос…если хоть одна слезинка…
Уничтожу.
Всех.
И каждого.
- ТАЯ! ТААААЯ! – ору, как обезумевший. Пошатываюсь, но не падаю.
Дочь резко вскидывает голову. Замечает меня. И срывается с места, расталкивая обидчиков локтями.
- Папа! – бросается в мои объятия. Ловлю ее здоровой рукой, но наше столкновение все равно очень сильное, и я падаю на колени прямо в грязный снег. Тая утыкается мне в шею и рыдает в голос, содрогаясь всем телом. Она как никогда близка к истерике. Цепляется за пальто на спине пальчиками и с силой стискивает меня в своих объятиях. – Папочка! Ты пришел! Ты пришел, папочка…
Глава 14
Егор
Прикрываю глаза и стискиваю зубы, чувствуя, как крошится эмаль. Обнимаю дочь сильнее и прижимаю к себе, пытаясь унять бешено колотящееся сердце.
- Я здесь. Я с тобой, моя родная, - бормочу, стирая большими пальцами крупные слезы с ее щек. Мой голос хрипит, как будто в горле резко пересохло. - Все хорошо… Не плачь, пожалуйста. Я здесь, мое солнышко. Я тут. Прости. Прости, что так вышло.
- Я…я… думала, - заикается, все еще захлебываясь слезами. Мысленно всех, кто причастен к истерике моей дочери, сжигаю на костре. Я обязательно воплощу свои намерения в жизнь, но чуть позже. - Что ты меня бросил… Ребята сказали, что я тебе не нужна…поэтому ты отдал меня в детский дом.
- Глупости, - зацеловываю щеки, заводясь с пол-оборота. Выть в голос хочется, глядя на то, как дрожит моя девочка. А в ее глазах все еще плещется вселенский страх, несмотря на то, что я рядом.
А еще горю желанием разорвать этих малолетних придурков.
Строго смотрю прямо в бездонные голубые глаза. Понижаю голос, чтобы услышать могла только Тая.
– Я тебя никогда не брошу. Ты же моя девочка. Моя самая любимая доченька. Поняла?
Таисия незамедлительно кивает. И тут же шмыгает носом. Не вздрагивает, и уже хорошо. Маленькая победа. Здесь и сейчас меня волнует только ее самочувствие и состояние. С остальным я разберусь.
Доча медленно сканирует меня взглядом. И чем ниже она спускается, тем сильнее хмурится. А, когда видит загипсованную руку, ее глазки вообще округляются от ужаса.
- Папочка, что с тобой? – тянет дрожащие пальчики к гипсу, но тут же их отдергивает. – Ты упал? Поранился? Твоя рука болит?
- Ерунда. Все прошло уже, как тебя увидел. Погоди…
Тая склоняет голову набок, и я замечаю то, чего не видел в предыдущем ракурсе. Осторожно поворачиваю голову своей малышки и замечаю багровый след на ее щеке.
- Что это?! – рявкаю отрывисто, на что Тая вздрагивает и опускает глаза в пол. Как будто она в чем-то виновата. Осторожно обвожу пальцем начинающий багроветь синяк, и ощущаю фантомную боль на своем лице. Как будто это меня приложили.
- Меня толкнули, я упала и ударилась о ледышку…
Пипец. Просто конкретный.
Перед глазами пелена. Чертово состояние аффекта, в котором я способен уничтожить любого, когда дело касается моего ребенка.
Я, млять, камня на камне тут не оставлю.
Медленно поднимаюсь на ноги, по очереди оглядывая «героев». Они понимают, что следующие в очереди на раздачу после директрисы, и дружно отступают назад. Но упрямо смотрят исподлобья, опаляя нас с Таей ненавистью. Волчата.
Как будто мы с дочерью виноваты, что они оказались в этом убогом, Богом забытом месте.
Хочется руки переломать каждому, кто дотронулся до моей дочери. Кто ранил ее словами. Но я не могу себе позволить опуститься до их уровня. Это все же дети. Озлобленные, недолюбленные и жестокие. И такими их сделала система. «Ларисы Петровны» и директрисы, подобные той, что останавливается передо мной.
Она сверкает глазками, тяжело дышит, задыхаясь от недолгой, но стремительной погони. А я молча уничтожаю ее взглядом, разжимая и сжимая кулаки. Задвигаю дочь за спину и одним своим видом даю понять – не отдам. Она моя.
Адреналин бурлит в крови, и я на грани, чтобы сотворить какую-то дичь.
Например, убить кого-нибудь.
Можно начать с директрисы. Для этого мне одной здоровой руки будет достаточно.
Ведь это она виновата в том, что ее воспитанники остаются без присмотра. Она виновата, допуская, чтобы новенького гнобили и избивали за то, что у него есть один, но родитель.
- Отойдите от девочки! – некультурно тычет в меня пальцем. - Вы не пойми кто…
- Это не «не пойми кто», - кричит Тая из-за моей спины. – А мой папа! И он меня заберет! Я с ним пойду домой!
- Я сейчас вызову полицию!
- А вызывайте! – взрываюсь, прижимая Таю крепче к своему бедру. - И будете заодно им объяснять, как так вышло, что вы не доглядели, и ваши воспитанники толпой избивают моего ребенка!
Разворачиваю лицо дочери той стороной, чтобы было лучше видно багровый синяк. Директриса открывает и закрывает рот, переглядываясь с охранником. Сдувается. Понимает, что дело пахнет жареным.
- Но я не могу отдать вам ребенка без паспорта. Меня же могут проверить…
Растягиваю губы в улыбке Джокера. Директриса сглатывает и отступает на шаг назад. Понимает, что ее карьера близится к закату. С моей помощью.
Достаю всю наличность из кармана и швыряю к ногам этой тетки.
- Вот мой паспорт. Подавитесь.
Здоровой рукой подхватываю дочь. Она сразу обнимает меня ногами и руками, как обезьянка. Утыкается носом в щеку и постоянно целует, без остановки повторяя: «Папочка…Мой папочка любимый…». И никакие обезболы не нужны, лишь бы вот так мой ребенок был рядом.
Мы уходим, не оглядываясь. И нас никто не пытается остановить.
Глава 15
Егор
- Папочка, - Тая поворачивается на бок и натягивает одеяло до самой шеи. Подпирает ручкой щеку и смотрит на меня с хитринкой. Точно что-то задумала и просить будет. – А давай вместе сходим к Владе Игоревне в гости? Она готовит очень вкусные макароны с котлетами. А еще блинчики! Ну, пожаааалуйста, папуль!
Точно!
Влада Игоревна!
Это единственная учительница, которая не прошла мимо моего ребенка и забрала Таю к себе. Нужно будет обязательно с ней познакомиться и лично поблагодарить.
- Пап?
- Насчет гостей ничего не могу обещать – все-таки сваливаться, как снег на голову, не очень прилично, - щелкаю дочь по носу и наслаждаюсь ее тихим переливчатым смехом. - Но я постараюсь что-нибудь придумать. Но позже. Пока мне нужно немного подлечиться, а тебе - отдохнуть. Проведем время вместе, ты же так этого хотела. Договорились?
- Я люблю тебя, папочка, - бормочет мой смысл жизни, прикрывая глазки. Придвигается ко мне вплотную и осторожно обнимает, чтобы не потревожить больную руку.
За семь лет я слышал эту фразу миллион раз. И каждый она звучит так же искренне, как в первый. И каждый раз я улыбаюсь как самый счастливый человек в мире. Чмокаю дочь в макушку и смеживаю веки буквально на пять минут. Я так сегодня устал…
- Папочка…Папа…Не уходи…Не уходи! – прямо в ухо прилетает крик, полный отчаяния.
Тая со всей силы вцепляется в мою сломанную руку, как клешнями. Распахиваю глаза от адской боли. Беззвучно ору, чтобы не напугать ребенка.
Оказывается, я все же задремал рядом с дочерью. А ей снится кошмар. С**а, все из-за этих …правильных, мать их, чиновников!
- Тшшшш, солнышко. Я здесь. Я рядом. Это сон. Просто плохой сон…
Осторожно убираю со лба светлые влажные пряди и подтыкаю одеяло. Целую в пухлую щеку и еще какое-то время сижу рядом, держа дочь за руку. И Тая, кажется, немного успокаивается.
Стиснув зубы, поднимаюсь с узкой кровати. Оборачиваюсь и вглядываюсь в нахмуренное даже во сне личико дочери. Внутри кипят эмоции, толкая меня на то, чтобы поставить на место тех, кто сотворил такое с моим ребенком.
И решение приходит мгновенно.
Я точно так этого не оставлю.
Я слово дал.
Бреду на кухню – принимать очередную порцию медикаментов. По пути достаю мобильный и набираю юриста.
- Да, Егор Максимович, - парень отвечает практически мгновенно и абсолютно бодрым голосом. Как будто только и делает, что ждет моих звонков.
По пути домой я уже с ним созванивался, обрисовал ситуацию и перекинул часть своих обязанностей на него.
- Вениамин, у меня к тебе просьба. Срочная, важная и очень личная.
- Слушаю, - шелестит на заднем плане бумагой, как будто собирается записывать. – Весь во внимании.
- Мне нужно, чтобы ты по своим каналам организовал проверки двух объектов: элитной гимназии и детского дома номер один.
- Понял. Цели?
- Цели…Просто провести тщательную проверку, - плотоядно усмехаюсь, в красках представляя, какой ад будет царить в ближайшее время в двух учреждениях. – Попроси, чтобы отправили самых въедливых и дотошных. Нужно каждую бумажку под лупой разглядеть. В гимназии нарушений вагон и маленькая тележка. Педагог в первом «А» классе равнодушная и жестокая. Нарушает правила. Хотя бы распорядок в школе. Оставляет детей без присмотра. Да полно всего, надо только покопаться. В детском доме директор нечиста на руку, взятки берет. Дети на зверят по поведению похожи. Предполагаю, ими там не особо и занимаются.
- Понял. Дальше что делать с полученными данными?
- Дальше…Да ничего особенного, - улыбаюсь в предвкушении, глядя на ночной город из окна. - В случае со школой нужно все обнародовать. Подключить общественность, блогеров. Нужно будет дать огласку. Фамилию учительницы и завуча должны полоскать все, кому не лень. Из каждого утюга. Страна должна знать своих «героев». Чтобы их даже в Мак и супермаркеты кассирами не взяли. Им не место в образовательной системе. В этой школе, как мне известно, учатся сын мэра, прокурора и, если мне не изменяет память, дочери пары депутатов. Они справятся сами. А результаты по детскому дому просто пусть занесут в контролирующую инстанцию. Мне нужно, чтобы там полностью сменили руководство и воспитателей, которые плюют в потолок. И выдали им также волчий билет. В этом городе для них вакансий больше нет.
- Будет сделано, Егор Максимович.
- Спасибо, Вениамин. Спокойной ночи.
Отбиваю вызов и прикрываю глаза.
Вот теперь я доволен. Вот теперь я спокоен.
Теперь все как и должно быть – каждый получит по заслугам.
Глава 16
Влада
- Ты приедешь сегодня домой?
- Я…не знаю, - бурчит Виктор. Он часто и прерывисто дышит в трубку, как будто куда-то торопится. - Посмотрим. Может, в офисе заночую. Мне теперь разгребать все дерьмо из-за сорванного контракта. Ладно, мне пора. Пока.
Я тяжело вздыхаю и медленно отнимаю трубку от уха. Гляжу в окно на кружащиеся в вихре снежинки.
За те три дня после того, как я не пошла на мероприятие мужа, он домой являлся только для того, чтобы переодеться и сходить в душ.
Да, он и раньше часто и много задерживался в офисе. Было много командировок, потому что у Виктора цель масштабировать бизнес. И я всегда отношусь к подобному с пониманием - работа есть работа.
Но эти два дня мы практически не общаемся. Виктор мне не звонит. Лишь писал два коротеньких сообщения: «Я сегодня не приду ночевать. Много работы.»
Я сама набирала его дважды. Чтобы спросить, как дела на фирме, как он сам. Муж отвечает отрывисто, нехотя. Как будто я его раздражаю, как несмышленый ребенок.
Виктор все еще дуется на ту выходку. Хотя я все объяснила и извинилась. Но почему-то впервые этого моему мужу недостаточно.
Я понимаю, что это дурные звоночки, но и валяться в ногах, что впервые за десять лет брака пропустила мероприятие по более, чем уважительной причине, не буду.
Но не натянутые до предела отношения с мужем меня беспокоят.
А то, что Тая третий день не появляется в школе.
Телефон Егора Максимовича по-прежнему молчит. Вызовы проходят, но он не берет трубку.
Лариса понятия не имеет, где ее ученица. И даже не беспокоится об этом. На мои неоднократные вопросы лишь отмахивается, как от надоевшей мухи.
А у меня сердце не на месте. Удивительно, но за один вечер и одну ночь эта девочка запала мне в душу. Зацепила. Сильно. До ускоренного сердцебиения и улыбки на все лицо, стоит только вспомнить ее неподдельный восторг блинчикам.
Прикрываю глаза, и мгновенно вырастает Тая. Такая хрупкая, нежная, потерянная и беззащитная. Меня прямо ломает от желания обнять и прижать девочку к себе. А ладони зудят – хочется снова заплести ей косички, от которых Таисия была в восторге.
- Влада…Влада Игоревна! – голос секретаря врывается в сознание, и образ Таи рассеивается.
С неудовольствием смотрю через плечо.
- Да?
- Вас директор вызывает.
Сердце пропускает удар. Внутри зарождается непонятное и необъяснимое чувство тревоги.
- Зачем? – осторожно интересуюсь, поворачиваясь всем корпусом к дверям.
- Не знаю, - девушка пожимает плечами. – Но Светлана Михайловна сказала, что это срочно.
Тяжело вздыхаю. Я догадываюсь, зачем меня вызывают. И практически уверена, что без выговора не обойдется.
Директор вообще меня не любит. Наши отношения испортились после того, как я отказалась за деньги пририсовывать оценки за четверть некоторым ученикам по своему предмету.
Меня упрашивали родители, потому что их чадушкам нужна золотая медаль. Меня упрашивала директор, чтобы угодить этим родителям. Но я стояла твердо на своем. Эти ученики прогуляли более семидесяти процентов уроков, совершенно игнорировали домашнее задание. За что я должна поставить им «отлично»?! Это, как минимум, не справедливо по отношению к тем, кто старательно писал сочинения и эссе.
С того самого момента Светлана Михайловна не упускала возможности отчитать меня за любую, даже самую незначительную, оплошность. Но я старалась не давать поводов.
И мне это удавалось. До событий трехдневной давности.
Незаметно выдохнув, направляюсь за секретарем. Подхожу к двери директора и, провожаемая сочувствующим взглядом секретаря, заношу кулак. Замираю, выдыхаю, мысленно досчитав до трех, и только тогда стучу.
- Войдите! – властно отзывается Светлана Михайловна.
Переступаю порог кабинета, и одновременно с этим директор вскидывает голову. Улыбка на ее лице из доброжелательной перетекает в хищную, глаза сужаются.
- А, Павлова, - небрежно роняет, откидываясь на спинку стула. - Заходите.
Директор не предлагает мне даже сесть. Значит, могу надеяться на то, что долго меня отчитывать за «провинность» не будут.
Но я даже не представляю, что меня ожидает моральная порка.
- Влада Игоревна, подскажите, пожалуйста, насколько хорошо вы знакомы с кодексом этики нашего учреждения? – вскинув подбородок и выпятив губы, надменно интересуется директор.
- На тестировании перед началом учебного года я получила десять баллов из десяти, - сдержанно поясняю, сцепив ладони перед собой. Я уже понимаю, к чему клонит Светлана Михайловна, и готова к обороне. - Вы же знаете.
- А я вот не уверена. Мне кажется, вы за эти несколько месяцев успели его подзабыть.
Молчу, сдерживаясь изо всех сил. Предыдущий опыт показал, что если я буду придерживаться этой тактики, то освобожусь гораздо быстрее.
Директор подается вперед. Сцепляет руки перед собой на столе и смотрит на меня сверху вниз. Даже несмотря на то, что сидит, а я стою перед ней.
Глава 17
Влада
Директор двумя пальцами подхватывает листок сверху стопки бумаг и швыряет его в мою сторону по поверхности стола.
Не притрагиваясь, словно он заразный, пробегаюсь взглядом по написанному размашистым почерком.
Трясу головой, но смысл прочитанного не меняется – я виновата, в том, что забрала Аверину Таисию ночевать домой и не имела на это права. Егор Максимович требует расправы надо мной и согласен только на увольнение.
- Это какой-то бред, - мой голос осип, и слова даются мне с трудом. Опускаю голову, чтобы не показывать злых обжигающих слез. Грудь сковало от обиды и несправедливости. Не зря говорят, что благими намерениями выстлана дорога в ад. – Если уж на то пошло, классный руководитель вообще оставила Аверину одну без присмотра. Почему претензии Егора Максимовича и у вас именно ко мне?!
Светлана Михайловна смеряет меня снисходительным взглядом и снова смотрит, как на дурочку. Вздыхает и, как самому нерадивому двоечнику, разъясняет прописные истины:
- Не стоит пытаться подставить коллег, Влада Игоревна. Формально Лариса Петровна не нарушала правил школы. Более того, по закону она имеет право посещать врача в любое время. Закон в нашей стране на стороне беременных. Более того, девочка оставалась под присмотром. А вы взяли и увели ее.
И пока я задыхаюсь от такого неслыханного, абсурдного заявления и нахожусь в нокауте, директор добивает меня:
- Помимо этого заявления на вас есть еще одна коллективная жалоба. Вот, ознакомьтесь.
Осторожно выхватываю исписанный листок с приложением каких-то фотографий и скринов. Сощуриваюсь, вчитываюсь в текст. Я понимаю буквы, понимаю слова по отдельности. Но вот в цельную картину заявление не складывается.
После третьего прочтения до меня начинает доходить.
Родители одного из пятых классов жалуются, что я непонятно подаю информацию, что многое ученикам приходится изучать самим. Более того, они считают меня аморальной женщиной: нашли мою фотографию трехлетней давности в моих личных социальных сетях. Я там на новый год стою у елки с бокалом шампанского в руках. Оказывается, так я пропагандирую алкоголизм.
А еще скрин с моей страницы, где я процитировала известного политика. В его высказывании содержится бранное слово, спрятанное за звездочками, но родители и это сочли недостойным их детей. А возмущающиеся все те же, кому я не продалась, плюс еще парочка, кто относился ко мне нейтрально.
- Вы прекрасно знаете, - тянет директор, победоносно улыбаясь, - что администрация всегда на стороне родителей. Такова политика школы. Вы их не устраиваете, Влада Игоревна. Так как так и не смогли найти с ними общий язык. И в связи с этим мы вынуждены с вами распрощаться. Я вас предупреждала.
Светлана Михайловна толкает ко мне лист бумаги. Оказывается, бланк заявления уже готов, набран на компьютере. Мне нужно только подписать и поставить дату.
- Какое число ставить? – интересуюсь глухо, со стороны наблюдая, как мои слезы заливают ровные черные буквы.
- Сегодняшнее. Вы можете не дорабатывать. Вас заменит Эльза Маратовна. Подписали? – приподнимается с кресла и выхватывает у меня лист. - Вот и отлично. Вы можете быть свободны, Влада Игоревна. Всего вам доброго.
Захлебываясь беспомощными и обидными слезами, вылетаю из кабинета. Краем глаза замечаю, как секретарь округляет глаза в удивлении и даже привстает со своего места.
Залетаю в учительскую. Оглядываю стол, на котором лежат мои вещи, непроверенные тетради. Понимаю, что больше нет необходимости вчитываться в каждое сочинение по прочитанному произведению, и снова слезы ручьем.
Мне обидно. Мне мерзко. Это унизительно, когда ты отдаешь душу любимому делу, каждому ребенку. Когда ночей не спишь, чтобы продумать план каждого урока, только бы литература не выглядела, как самостоятельное чтение, пересказ произведения и написание сочинения по прочитанному. Когда погружаешь детей в атмосферу того времени…А после тебя выкидывают, как шавку, потому что ты не прогнулась…Меня как в дерьме выкупали.
- Влада, что случилось? – интересуется коллега, касаясь моего плеча. – Ты плачешь.
- А? – поворачиваю голову, возвращаясь в эту ужасающую реальность. С остервенением стираю слезы со щек. – Все хорошо…Все нормально…
Я, как сумасшедшая, продолжаю бормотать эти две фразы и подлетаю к своему рабочему столу. Понимаю, что сил собирать личные вещи нет, и просто одним движением руки сметаю в сумку то, что лежит сверху.
Под изумленные взгляды коллег кое-как просовываю одну руку в пальто и, не прощаясь, покидаю учительскую.
Вываливаюсь на крыльцо и глубоко дышу, пытаясь унять жгучие слезы.
- Вам плохо? – раздается сбоку низкий тягучий голос. Он обволакивает меня, согревает, обнимает и утешает. Так странно! Всего два слова, а какой спектр эмоций они вызвали!
Поворачиваю голову, чтобы увидеть обладателя самого сексуального голоса в моей жизни.
И стоит отметить, внешность этого мужчины соответствует голосу: высокий, настолько, что приходится задирать голову, чтобы смотреть в его лицо. Атлетически сложенная фигура, широкий размах плеч даже куртка, небрежно наброшенная на плечи из-за загипсованной руки, не может скрыть. Джинсы подчеркивают натренированные ноги и подкачанный зад. А глаза…
Глава 18
От автора: в блоге выложу музыку к проде)
С любовью, Николь)
Влада
- Так это вы! – вырывается у меня со злобой. Кулаки сами собой сжимаются и зудят от бессилия. – Я только одного понять не могу: за что вы написали на меня заявление?! Что я такого сделала?!
Егор Максимович хлопает глазами, как будто не понимает, что происходит. Делает шаг в мою сторону и морщится, будто каждое движение дается ему с трудом и отдает болью.
- Простите, о чем вы? Какое заявление?! Я вас даже не знаю!
Задыхаюсь. Открываю и закрываю рот. От шока слезы высыхают как по щелчку пальцев. Хочется крепко выругаться, как пьяный портовый грузчик. Но даже в стрессовой ситуации я не забываю, что нахожусь на крыльце школы.
Этот Егор Максимович что, еще и за дуру меня держит?!
У меня в голове диссонанс. Как можно быть таким хорошим отцом, которого буквально обожает Тая, и таким гнилым и мерзким человеком?!
- О чем?! О чем я?! Вы что, совсем не понимаете?! Я забрала к себе вашу дочь, не бросила ее на ночь в школе одну, а вы написали на меня жалобу директору! И меня только что уволили!
Егор Максимович морщится, трясет головой. Зажимает переносицу и прикрывает глаза.
- Постойте, постойте…Давайте обо всем по порядку…
Но договорить ему не дает маленький ураганчик по имени Тая.
- Владааааа Иииигоревна!
С оглушительным криком девочка врезается в мои ноги и крепко обнимает за талию, прижимаясь щекой к моему животу.
- Здравствуй, Тая, - не в силах удержаться, я все же приобнимаю девочку и глажу ее шелковистые волосы. – Я очень рада тебя видеть. Я волновалась…
- Меня забрали, - с глубокой обидой выпаливает девочка. Вскидывает голову, и я замечаю в огромных цвета неба глазах океаны слез. – В детский дом. Туда забирают всех, кто потерял папу и маму. Или…- добавляет тихо, совсем обреченно, - кого бросили родители.
Одна слезинка все же срывается с пушистых ресничек, и я на инстинктах утираю ее и крепче прижимаю девочку к себе.
- Все хорошо, солнышко…Все хорошо…Папа тебя любит…Он бы тебя никогда не бросил. Это было недоразумение. Давай просто забудем об этом, договорились?
И все это происходит под нахмуренный и задумчивый взгляд Егора Максимовича. Он мечется между мной и ребенком и потом обратно. Когда наши взгляды сталкиваются, у меня мурашки бегут по телу, по крови несется адреналин.
Какая-то неправильная реакция на этого мужчину!
Я должна его ненавидеть, презирать, хотеть задушить, но…
Каким-то чудесным образом Егору Максимовичу удается трансформировать эти мои чувства в нечто другое. От чего сердце бьется чаще, губы горят, во рту пересыхает, а тело…Кажется, оно вообще живет своей жизнью.
- Так это вы – та самая Влада Игоревна? – запоздало доходит до Егора Максимовича. Он чешет в затылке здоровой рукой и криво ухмыляется. Протягивает ладонь, делает шаг вперед. Но натыкается на мой тяжелый взгляд и замирает на месте, опуская руку вдоль туловища. – Очень приятно познакомиться. Тая только и твердит о вас: восхищается косичками и блинчиками. А еще жареными котлетами.
Несмотря на дыру в груди и сердце, у меня хватает сил улыбнуться. Рядом с этой открытой и эмоциональной девочкой невозможно долго грустить.
- Да! – Тая снова задирает голову и счастливо улыбается, отчего сощуривается. – Вы заплетете мне еще? И я хочу еще блинчики! С вареньем! Или карамелью! - мечтательно тянет девочка. – А давайте поедем к нам в гости?! И мы вместе и для папы приготовим? Он же не пробовал! Да, пап?
Егор Максимович, застигнутый врасплох, закашливается. Снова кидает в мою сторону осторожный взгляд и неуверенно тянет:
- Я не против, если Влада Игоревна согласится…
- В другой раз, солнышко. Мне…нужно сегодня по делам.
- Ну вот, - куксится Тая и опускает голову. Рассматривает носки своих сапожек и дует губки.
- Влада Игоревна, - тихо произносит Егор Максимович, придвигаясь ко мне, чтобы Тая не разобрала нашего разговора. И снова мурашки стадом несутся по телу от низкого тембра. Хочется прикрыть глаза и попросить его что-нибудь спеть…Или даже просто читать вслух. Только бы наслаждаться этим голосом…- Послушайте, я, правда, не писал никакой жалобы. Я вообще после всего произошедшего впервые иду в школу.
- Но…Тогда как?! – вырывается у меня. Невероятно, но злость притихает, и поднимает голову недоумение. Удивительно, я впервые вижу этого мужчину, но отчего-то верю ему. Наверно потому, что плохой человек не смог бы воспитать такую дочь, как Тая.
- Я сейчас со всем разберусь, - жестко припечатывает Егор Максимович, сжимая ладонь в кулак до побелевших костяшек пальцев. – И улажу это недоразумение. Все будет хорошо, Влада.
Глава 19
Егор
- Подождите, Светлана Михайловна занята, - секретарь семенит следом.
Но я так зол, что сейчас меня не остановит даже атомный крейсер.
- Для меня свободна, - выплевываю, настежь распахивая дверь в кабинет.
Обычно я себя не веду, как зажравшийся мажор. Не тот статус и не те года.
Но сейчас особенный случай. Мое имя измарали в грязи, а человека, который дорог моей дочери, унизили и выкинули из школы…А кстати, какую причину они придумали?!
- Что происходит? – гремит директриса на весь кабинет. Она поднимается со своего места и сверлит меня взглядом. Отвечаю ей взаимностью, и Светлана Михайловна немного тушуется. – Кто вы такой?
- Егор Максимович Аверин, - представляюсь, подходя к столу. И без какой-либо передышки перехожу к главному. – Отец Авериной Таисии. Я хотел бы выяснить, как так вышло, что в школе с индивидуальным подходом, за который я отваливаю каждый месяц приличную сумму денег, моя дочь осталась одна без присмотра? А потом ее просто сдали в детдом, не попытавшись даже выяснить причины моего отсутствия! Не позвонив в приемную моему секретарю для начала! Не в этом ли заключается индивидуальный подход, о котором вы твердили на каждом собрании?! – под конец рявкаю и опираюсь здоровой рукой на стол, отчего директриса отшатывается и хватается за сердце.
- Егор Максимович, я приношу свои глубочайшие извинения…Это просто недоразумение…
- И еще. Я тут встретил учительницу, которая единственная протянула руку помощи моему ребенку. Так вот она утверждает, что ее уволили из-за какого-то заявления от моего имени. Не хотите пояснить?
И тут начинается самое интересное.
Директриса бледнеет, глаза бегают из стороны в сторону. Шарят по столу и внезапно останавливаются на чуть смятом листе бумаги.
Ловко выхватываю его, а пальцы директрисы ловят пустоту.
- Егор Максимович…Это…Я все объясню…
Пробегаюсь глазами по тексту, и все становится ясно. Этой наглой с**е даже пояснять ничего не придется.
- Не стоит. Я не нуждаюсь в ваших оправданиях, - выплевываю на одном дыхании, стараясь оставаться спокойным. Иначе все разнесу тут к чертовой матери. - Документы моей дочери отдайте. Она больше сюда не вернется.
- Егор Максимович, - заламывает руки директор, семеня следом. – Послушайте, эта учительница…у нее столько нарушений…Ее давно нужно было уволить…
- Замолчите, Светлана Михайловна. Иначе сейчас наговорите на статью. Документы, - требовательно нависаю над секретарем.
Девушка мечет взгляд мне за спину и, очевидно, получив одобрительный жест, кидается к шкафу с папками. В течение считанных секунд передает мне документы Таи, и я покидаю приемную, не прощаясь.
Едва оказываюсь на крыльце, прикрываю глаза и часто вдыхаю морозный воздух, чтобы унять молотящую боль в висках и хоть немного успокоиться.
Когда мне это более-менее удается, достаю мобильный из кармана и набираю юриста.
- Вениамин, ты как-то говорил, что у тебя родственник в полиции работает?
- Верно, - тут же отзывается подчиненный. – Мой двоюродный брат.
- Отлично. Не мог бы ты предупредить его, что я сейчас к нему заеду? С очень интересным документиком.
- Да, конечно. Сейчас скину адрес сообщением.
- Отлично.
Отбиваю вызов и шагаю к машине, где меня ждет Тая с водителем. Если по пути сюда я был намерен просто расторгнуть договор с этой, прости Господи, элитной школой, то сейчас планы изменились.
Я намерен добиться, чтобы ее вообще нахрен закрыли. Одно из обстоятельств, этому способствующих, у меня в руках. Уверен, проверка, инициированная с моей помощью, тоже найдет немало интересного.
Глава 20
Влада
Хоть Егор Максимович и настроен решительно и внушает доверие, на душе все равно паршиво. Тоскливо от понимания, что даже если меня и восстановят, пока директором этого заведения является Светлана Михайловна, я не смогу спокойно работать. Она все равно меня выживет. Но уже на законных основаниях.
Проводив Таю до машины и передав девочку в заботливые руки водителя, наконец-то покидаю территорию школы. Под недовольное ворчание и расстроенное личико Таисии. С обещанием, что мы постараемся увидеться.
Домой не хочется. Там пусто, глухо и холодно. Наша квартира больше напоминает гостиничный номер – чисто и…бездушно.
Я увяну в этих четырех стенах. У меня от мыслей только ощущение, будто заперли в клетку.
Решаю прогуляться. Просто без цели. Чтобы хотя бы попытаться избавиться от чувства гадливости и несправедливости. И полюбоваться на людей, которые спешат в последний момент накупить подарков близким и украсить дом.
А мы с Виктором уже третий год не украшаем. Даже елку не ставим. «Бесполезная трата времени и денег», - как-то выдал муж, скривившись. – «Зачем корячиться, если твое лысое чудовище все равно ее уронит?».
Лысое чудовище – это он про моего кота сфинкса, которого я пять лет назад нашла на улице и приютила.
Я бреду, пиная снег, и стараюсь отвлечься на прекрасное. Но в голову все равно беспощадно врывается насмешливый взгляд и ехидный голос директора. И снова щипает в носу, а в горле ком.
Хочется поддержки. Объятий сильных рук, успокаивающий голос, который будет уверять, что все будет хорошо.
Почему-то первым на ум приходит голос Егора и его сильные натренированные руки. Даааа, его бархатный низкий голос точно смог бы успокоить меня и отогреть мое сердце...
Но я почти сразу трясу головой, отгоняя навязчивые дурные мысли. И скорее набираю мужа.
Но Виктор ожидаемо сбрасывает и присылает равнодушное и механическое:
«Занят. Перезвоню».
Не перезвонит.
Виктор столько раз обещал это сделать, но так и ни разу не сдержал слова.
От обиды, чувства одиночества и брошенности злые слезы снова наворачиваются на глаза. Вскидываю лицо к небу, не обращая внимания на жалящие снежинки. Просто слежу, как они кружатся, белым покрывалом ложась на землю. Как будто хоронят осколки моей разбитой вдребезги жизни…
Мои нервы и без того натянуты как струна, а Виктор меня просто добил.
Я никогда ему не жаловалась.
Никогда не просила поддержки.
Да ни о чем вообще не просила.
Даже когда в наш дом постучалась беда, каждый из нас справлялся с горем самостоятельно. И я тогда ни слова не сказала мужу. Ни одной истерики не закатила по поводу того, что он не говорит со мной и постоянно оставляет одну.
Впервые за всю совместную супружескую жизнь я захотела, чтобы он просто поддержал, обнял, пригласил на чашку кофе в перерыв, в конце концов! Вспомнил, что мы не чужие друг другу.
Ведь мы любили когда-то... Сильно, безумно... Как сумасшедшие...
Куда все это делось? Почему мы из любящей пары превратились в соседей?..
Наверно, Виктор считает, что бездушные слова - это все, чего я заслужила.
Пронзительный ветер сбивает с ног, забрасывая за шиворот пригоршню снега. Он колет, жалит...Но это ничто по сравнению с тем, что творится в моей душе.
Потираю замерзшие ладони друг о друга и дую на пальцы, пытаясь их отогреть. Да, гулять в такую погоду было отвратительной идеей- у меня очень тонкое пальто, и я забыла перчатки в учительской.
На глаза попадается торговый центр. Сама не понимаю, как дошла сюда. Но очень здорово, что так вышло. Здесь отличная кофейня и мои любимые круассаны. Что ж, раз Виктор не хочет составить мне компанию, придется справляться самой.
Ветер буквально толкает меня в спину, как будто подгоняет. Я не сопротивляюсь и спешу перейти дорогу.
Поднимаюсь на последний этаж и бреду вдоль бутиков, глядя строго себе под ноги.
Внезапно знакомый и такой родной голос заставляет резко замереть. Я торможу так внезапно, что люди, идущие позади, врезаются мне в спину.
- Извините, - бормочу, даже не глядя в сторону прохожих. Мой взгляд сосредотачивается на спине мужа. И на его ладони, по-хозяйски лежащей на женской талии.
- Как думаешь, -тянет моя бывшая близкая подруга, склонив голову на плечо Виктора. - Этот матрас не будет очень жёстким? Леше удобно будет спать с нами, если у него вдруг будет болеть животик?
- Не волнуйся, у меня дома такой же. Ты же знаешь, - Виктор целует Ларису в висок, и она жмурится от этой нежности. - Он отличного качества, в меру жёсткий, в меру мягкий. Влада выбирала. А она очень дотошная в таких вещах.
Эти двое, сами того не зная, наносят жесткие удары плетьми по моему сердцу. Прямо по кривым уродливым швам старых ран, вспарывая его и заставляя захлебываться кровью.
Леша...
Ночами, лежа в кровати, мы с Виктором выбирали имя нашему ребенку. И решили, что назовем его Алексеем, если это будет мальчик.
Глава 21
Влада
Задыхаюсь. Мне резко перестает хватать воздуха, как будто легкие сжались до размера губки. А из торгового центра разом откачали весь кислород.
Что, простите?!
Это я виновата в том, что мой муж свернул налево?!
- Влада, давай без истерики и скандалов, - кривится Виктор, потому что, оказывается, я выпалила все это вслух. – Это тебя не красит.
Меня всю перетряхивает, как будто за окном десятибалльное землетрясение.
Но нет. Это моя жизнь пошла трещинами, и теперь все выглядит уродливее некуда.
Прищуриваюсь. По-новому смотрю на мужа. Как я могла прожить с ним столько лет и не разглядеть истинного лица? Как ему удавалось все время так ловко его скрывать?! Магия, не иначе.
Как я вообще умудрилась выйти за него замуж?! Ответ очевиден: потому что любила. Искренне и сильно. И наивно полагала, что меня также любят в ответ.
- Ты думаешь, тебя красит твоя измена? Кстати, давно вы вешаете лапшу мне на уши?
- Почти пять лет.
Ответ Ларисы как пощечина. Я машинально даже прикладываю ладонь к щеке. Она действительно горит. Но не от удара, а от того, что мне становится дурно.
То есть, пока я соскребала себя, собирала по кускам, пока склеивала криво, неумело и возвращалась к жизни, мой муж вот так просто бросил меня одну с тем дерьмом и нашел утешение в руках моей подруги?
Медленно мотаю головой из стороны в сторону, отказываясь признавать эту неприглядную, отвратительную правду.
Это же…невозможно!
Но выпирающий живот Ларисы утверждает обратное.
- Влада, - Виктор потирает переносицу. – Ты действительно сама это допустила. Зациклилась на работе, карьере учителя, - хмыкает, выказывая пренебрежение. – Пропадала на работе…
- Как и ты!
- Мужчина – это другое, - обрубает муженек. Лариса осторожно кивает, соглашаясь со своим ненаглядным. – Я – добытчик, я - глава семьи, и должен обеспечивать ее. Поэтому для нас нормально строить карьеру. Мне хотелось уюта, тепла, заботы, в конце концов. Чтобы моя жена ждала меня дома…
Мне горько. Как будто разом выпила упаковку противного лекарства.
- И, вместо того, чтобы донести это мне, поговорить, ты просто пошел к моей подруге? И как? Отогрела она тебя, бедного? Ждала после работы с тапками в зубах?
Лара еще крепче обнимает живот и сильнее вцепляется в разделяющего нас мужчину. Успокойся, дорогая подруга, я не собираюсь опускаться до прилюдного скандала. Просто выясню кое-что для себя, чтобы потом не осталось недосказанностей, и отпущу вас обоих с миром. Но нахрен.
- Влада…- Виктор вздыхает, как будто ему надоел этот разговор. – Ты же зациклилась на себе. Не видела ничего дальше своего носа. Зациклилась на этих детях со школы. Вместо того, чтобы сосредоточиться на семье. На наших детях.
Последними словами муж выпускает мне пулю в лоб. Хладнокровно, намеренно и без тени сожаления. Просто расстреливает у этой стеклянной стены, как осужденных в советское время. Я даже отшатываюсь и делаю несколько шагов назад.
Виктор знает мое отношение к этой теме. Знает, как мне все еще больно. Что рана никогда не заживет. Но все равно ударил.
- Мы же все обсудили…- шепчу, едва шевеля губами. Тело одеревенело вмиг. Не шевелюсь, чтобы не дать возможности боли выплеснуться наружу. – Все решили…И ты согласился с тем, что я больше никогда не буду рожать…
- Не согласился, - муж смотрит исподлобья и качает головой. – И никогда не был согласен. Это ты все решила за нас двоих. К тебе же даже подойти нельзя было с этой темой – сразу истерика. А я всегда хотел детей.
Виктор, не сводя с меня взгляда, кладет ладонь на живот Ларисы и гладит его.
Это особенно унизительно и жестоко. Мол, ты не дала мне того, чего я хотел, и это сделала другая женщина. Смотри, она смогла. И у меня будет долгожданный сын.
А у тебя нет.
Смотрю в глаза той, которую считала подругой.
- А ты, Лара? Ты же для себя хотела рожать? Тебя не смутило, что мужчина женат? И это муж твоей подруги?
Ее ответ меня просто убивает наповал.
- Нет, не смущает, - Лара спокойно и безразлично пожимает плечом. - Вы давно живете, как соседи. Виктор тебе не был нужен. Иначе бы ты хоть немного, но слушала его. И я все еще рожаю, в первую очередь, для себя. Помогать мне, нести ответственность за ребенка и быть рядом – выбор Вити. И его желание. Потому что он уже безумно любит нашего малыша. Ты сама во всем виновата, Влада, - Лариса приподнимает уголки губ в улыбке, повторяя фразу Виктора.
Пока я размазанная пытаюсь осознать, что предательство двух близких людей под Новый год – реальность, мой уже без сомнений бывший муж подводит черту под нашим «милым» разговором:
- Раз мы все выяснили, то домой я сегодня ночевать не приду. Ларе очень тяжело: давление скачет. Ну, сама понимаешь. Я не могу рисковать ее здоровьем и здоровьем нашего сына.
Все смешивается: прошлое и настоящее. Картинки сменяют одна другую, как в калейдоскопе. И я уже не отличаю реальность от своих воспоминаний.
Глава 22
Влада
Не помню, как добираюсь домой. Совершенно. Мое тело действует само на автопилоте. Потому что сознание просто парализовано.
Едва за спиной щелкает замок, я сползаю по дверному полотну.
Обнимаю ноги, прячу лицо в коленях и вою. От раздирающей на части боли.
И нет, это не боль многолетнего предательства мужа и подруги. Наверно потому, что глубоко в душе я была готова к расставанию с Виктором. Все к этому и шло.
Меня ломает от тех мыслей, от тех эмоций, которые я семь лет держала под контролем. И вот, одно презрительное замечание, небрежно брошенное Виктором, и они сорвались с цепи. Накрыли меня с головой, как лавина снега, сошедшая с гор.
Меня прорвало. Я ору во всю глотку. До боли в висках. До сорванного голоса. До опустошения внутри.
Мне больно. Точно также, как в самый страшный день семь лет назад.
Хоть той Влады и нет уже давно, целых семь лет, мне все равно больно. Что даже удивительно. Потому что от меня остались только оболочка и сердце, которое качает кровь. Слышали про выражение «живой труп»? Полюбуйтесь, он перед вами.
И самое страшное, что мой муж, который, как я думала, прошел весь путь со мной, пережил то же самое и знал, как мне было невероятно сложно все это преодолеть…Ударил подло, мелко и недостойно мужчины.
И самое ужасное и мерзкое в этой ситуации то, что это происходит не в первый раз.
Когда все это случилось с нами, я умирала день за днем, не понимая, зачем вообще просыпаюсь по утрам. Ничего не хотела делать. Не хотела дышать и смотреть на солнце.
Виктор же…Он молчал два дня, потом жутко напился на третьи сутки. А прямо на следующий день окунулся в работу с головой. Домой он приходил только для того, чтобы сменить рубашку и переночевать. Чтобы пережить все вместе, рука об руку, как и предполагается в семье, о таком даже и речи не шло.
- Я привык проходить через все трудности в одиночку, - заявил мне однажды муж на мой невинный вопрос: почему…все так? Почему он пропадает на работе, когда я так нуждаюсь в объятиях и ободряющих словах. – Работа меня лечит. Мне так проще.
Я приняла позицию мужа. Мы стали жить каждый сам по себе.
Мне было безумно одиноко и холодно в четырех безликих стенах, и я последовала примеру Виктора – стала работать усиленнее. Взяла побольше часов, вела внеклассную работу. Каждый из нас жил своей жизнью, но на одной территории. Нам так было удобно.
А еще я регулярно посещала психолога. Я справлялась со своей болью в гордом одиночестве при помощи специалиста. И хоть ей удалось вернуть меня более-менее нормальное жизненное русло, страх внутри меня, что все пережитое повторится, сидел прочно.
И вот однажды муж во время близости намеренно не использовал защиту и финишировал в меня. Он сделал это решительно и намеренно. После того, как Виктор вернулся на свою половину кровати, я вскочила и понеслась в ванную. Намывалась там до красноты кожи, постоянно ревела. Но даже долгие ванные процедуры не утихомирили ту бурю, что царила в моей душе.
- Зачем? – выплюнула абсолютно спокойному и довольному мужу в лицо. – Зачем ты это сделал?
- Ты чего так всполошилась? – Виктор не понимал моей истерики и даже злился. – Я же твой муж, что в этом такого? Мне надоели резинки.
- Но ты же знаешь, какие могут быть от этого последствия! – истерично кричу. Подлетаю к шкафу и вытряхиваю из него первые попавшиеся вещи.
- Знаю. И я совершенно не против. Я готов. Я хочу ребенка.
- А я нет! Я не хочу пройти через весь тот кошмар еще раз, ясно тебе?
Я наспех накинула одежду на влажное тело и вылетела из дома, как пробка от шампанского. Добежала до ближайшей круглосуточной аптеки и купила средство экстренной контрацепции. Прямо не отходя от кассы откупорила бутылку с водой и выпила на глазах у фармацевта. И только тогда смогла успокоиться.
Когда дошла обратно до дома, я уже окончательно смогла взять себя в руки. И к надутому мужу, что сидел на кухне и хлестал коньяк, я подошла абсолютно спокойная.
По полочкам разложила свою позицию, обосновала все страхи и нежелание больше рожать и беременеть.
- Если ты все же хочешь детей и не согласен с моей позицией, то давай разведемся. Я все пойму и не буду держать на тебя зла. И отпущу со спокойной душой. Каждый должен быть счастлив.
Как сейчас помню, Виктор побарабанил пальцами по столу, посмотрел в окно, о чем-то крепко задумавшись. Но повернулся ко мне уже с улыбкой. Протянул руки и посадил к себе на колени, крепко обняв.
- Ну, какой развод, ты чего. Мы же семья. Я все понял, Влад. Не хочешь рожать – не нужно. Это твое право. Поживем для себя. Или усыновим. Как захочешь.
Сейчас я осознаю, что, скорее всего, та ситуация стала переломной в нашей жизни. Потому что произошла она как раз примерно пять лет назад. Наверно, после этого Виктор решил завести себе другую женщину. Стал засматриваться на Лару, которая была готова «родить для себя». И все эти годы подготавливал себе почву для безболезненного и выгодного ухода. Для себя, опять-таки.
Глава 23
Влада
Пошатываясь, как пьяная, поднимаюсь на ноги. Прямо на пол сбрасываю пальто, рядом же оказываются сапоги. Бреду в зал и падаю на диван. После новости об «опробовании нашего матраса в спальне» мне даже заходить туда противно.
Мне холодно. Так, что судорогой сводит пальцы рук и ног. Подтягиваю колени к груди и стягиваю со спинки дивана старый мамин плед. Я всегда укутываюсь в него, когда мне плохо. Чтобы мама на расстоянии смогла меня обнять.
Лео, мой лысый котик, запрыгивает на диван и осторожно сворачивается клубочком возле моей груди. Прижимается теплым бочком туда, где больше всего болит.
Я обнимаю его и проваливаюсь в такой нужный и такой спасительный сон.
А просыпаюсь лишь на следующий день оттого, что мой мобильный разрывается от входящего звонка.
- Алло, - хриплю в трубку, потирая глаза и не глядя на дисплей. Лео ластится, мурчит мне на ухо.
- Влада Игоревна, добрый день, - медом разливается знакомый голос. Но спросонья не могу разобрать, чей. – Вам удобно говорить?
- А кто это?
На том конце провода воцаряется тишина. Отвожу мобильный в сторону и гляжу на дисплей. На нем – незнакомый набор цифр.
- Это Светлана Михайловна, директор школы.
Резко сажусь к неудовольствию кота и хмурюсь, не понимая, что ей еще от меня нужно. Не все сказала вчера?
- Слушаю вас.
- Влада Игоревна, - лебезит директор, но по голосу слышно, что буквально через себя переступает в этот момент. И снова чувство гадливости тянет ко мне свои щупальца. – Не могли бы вы подъехать в школу сейчас?
Трясу головой, ничего не понимая.
- Подъехать? Сейчас? Зачем? Я же уволена со вчерашнего дня.
- Я помню, - цедит директор уже не так любезно. – И хотела бы исправить это недоразумение.
Мои брови просто стремятся ввысь, а весь сон как рукой снимает.
- Недоразумение? – вновь отвечаю вопросом на вопрос. Злость подкидывает меня, заставляя встать на ноги и сжать кулаки. – А как же заявление от кучи недовольных родителей? Школа больше не на их стороне?
- Я улажу с ними вопрос, обещаю. Возвращайтесь, Влада Игоревна.
Но что-то тут нечисто. Не стала бы просто так Светлана Михайловна, которая вчера упивалась своим триумфом, сегодня звонить мне и уговаривать вернуться обратно. Учитывая, что она спала и видела, как избавиться от учительницы - бунтарки.
- Давайте начистоту: что случилось, Светлана Михайловна?
Директор долго молчит, обозленно шипя в трубку. Я уже подумываю просто сбросить звонок, как она недовольно выдает.
- А то вы не в курсе. В нашей школе внезапно началась проверка. Трясут все документы, бухгалтерию. Возвращайтесь, Влада Игоревна, и, пожалуйста, отзовите ваших церберов.
Улыбаюсь. Наверно, это ужасно и так нельзя, но…Это выше моих сил. Я не могу не радоваться. Бумеранг все же существует.
- Извините, Светлана Михайловна, я не вернусь. Мы с вами точно не сможем сработаться. И я не смогу найти подход к тем обозленным родителям. Потому что менять своих методов работы не намерена. Всего вам хорошего и доброго. И помочь я вам ничем не могу. Потому что никакого отношения к проверке не имею. Как и не имею представления, кто ее организовал.
Кладу трубку и от души потягиваюсь, любуясь морозным солнышком за окном и искрящимся белым снегом.
Мою радость перебивает требовательный звонок в дверь. Неужели Виктор так быстро приехал за своими вещами?..
Не глядя в глазок распахиваю дверь, и глаза округляются в удивлении.
- Вы?!
Глава 24
Влада
- Влада Игоревна! – счастливо верещит на весь подъезд Таечка. Она вырывает ладошку у отца и снова врезается в меня, крепко обнимая. Опускаюсь на корточки и прижимаю эту сладкую и румяную с мороза девочку к себе. – Доброе утро! А мы к вам в гости.
- Я так и поняла, - губы сами плывут в улыбке. Рядом с такой девочкой грустить, ну, просто невозможно. Даже мои переживания и дурное настроение отходят на второй план.
- Мы помешали?
Голос Егора Максимовича касается моего сердца. Как по волшебству пробегается по открытым кровоточащим ранам и стягивает их, унимая боль.
- Нет, все в порядке, я…как раз собиралась…Ээээ…, - глупо улыбаюсь, стараясь придумать достойный ответ, но, как назло, в голове пустыня. – В общем, я ничем особым не была занята.
Егор Максимович внимательно следит за нами с Таей. За тем, как тоненькие ручки его дочери нежно обвивают мою шею. Как я прижимаю его ребенка к себе. Мысленно я уже вся напрягаюсь и собираюсь, чтобы оправдаться… Но неожиданно строгие губы Егора Максимовича трогает легкая улыбка.
Мы с мужчиной внимательно изучаем друг друга, как будто видим в первый раз.
Еще раз убеждаюсь, что отец Таи невероятно привлекателен, несмотря на то, что он огромен и выглядит, на первый взгляд пугающе. На Егоре Максимовиче расстегнутое черное пальто, черная футболка, натягивающаяся при каждом движении. Мне даже кажется, что я сквозь ткань вижу каждый кубик на прессе. Даже рука в гипсе на перевязи не умаляет брутальности этого мужчины. Волосы, лежащие в художественном беспорядке, серые глаза, в которых бушует шторм, шикарная татуировка с кельтскими узорами и общий хулиганский вид делают его неотразимым и желанным.
Взгляд Егора Максимовича скользит по мне, и у меня рождается огромное желание причесаться и почистить зубы.
- У вас все в порядке? – хрипит, нахмурившись и впившись серыми глазами в мое лицо. Щеки мгновенно вспыхивают. Кажется, этот невероятный мужчина видит меня насквозь.
- А? Да-да, все хорошо. Проходите, что ж вы стоите на пороге, - поднимаюсь на ноги и тяну Таю за собой. А она и рада, разве что не вприпрыжку идет за мной. Открываю шкаф и показываю рукой на вешалки. – Верхнюю одежду можно повесить вот сюда. Вы извините, мне нужно отойти на минутку. Я сейчас.
Позорно сбегаю в ванную комнату. Запираюсь и сбрасываю с себя вчерашнюю одежду и набрасываю лежащий здесь же домашний комплект. Наспех одной рукой чищу зубы, второй – расчесываю спутанные волосы.
Когда я через пять минут посвежевшая выхожу из ванной, застаю разговор, который вызывает у меня улыбку до ушей.
- Смотри, папа, - с гордостью бормочет Тая. Таким тоном обычно родители рассказывают об успехах своего ребенка. – Это Влада Игоревна. У нее тут другие волосы. Она сказала, что это было давно…Правда, она на Рапунцель похожа?
- Правда, похожа, - отвечает отец Таи, и в его голосе слышится улыбка.
Вхожу как раз в тот момент, когда Егор Максимович подается вперед и, слегка хмурясь, рассматривает мою старую фотографию.
Вскидывает взгляд на меня и сводит брови на переносице. Сканирует взглядом, разбирает на атомы, а мне хочется опустить голову и руки спрятать за спину. Так обычно делают мои нашкодившие ученики.
- Мы с вами нигде не встречались раньше? – неожиданно выпаливает отец Таи, чем вызывает во мне растерянность.
Вскидываю голову. Скрещиваемся взглядами. Мой – растерянный, у Егора Максимовича такой же сосредоточенный и серьезный.
- Нет, не думаю. Я бы вас запомнила.
Определенно. Такие сильные руки и бархатный голос невозможно забыть.
- Влада Игоревна, это вам, - разряжает обстановку улыбающаяся Тая. Она протягивает мне перевязанную лентой коробку пирожных из самой популярной кондитерской города. – Мы с папой выбирали.
Забывшись, опускаюсь на корточки и крепко обнимаю девочку за плечики и целую в щечку. Только потом вспоминаю, что делаю все это на глазах у ее отца.
Но, на удивление, он лишь улыбается и…даже выглядит счастливым, что ли.
- Спасибо, мне очень приятно, - смотрю по очереди на Таю и Егора Максимовича, обращаясь одновременно к обоим. – Тогда пойдемте пить чай?
- А блинчики есть? – хитренько и кокетливо смотрит Тая, носочком ковыряя пол.
- Тая! – строго проговаривает Егор, но я незаметно делаю знак рукой, мол, все нормально.
- Нет, блинчиков нет, я не планировала их сегодня. Но, если ты хочешь, можем быстренько нажарить.
- Хочу! Хочу! – счастливая девочка хлопает в ладоши, а я еще шире улыбаюсь.
- Тогда идите, мойте с папой руки, я буду ждать вас на кухне.
Пока отец с дочерью возятся в ванной, я быстренько достаю все необходимые ингредиенты и посуду.
- Я тут! – Тая придвигает стул и встает на него. – Что нужно делать?
- Так, давай добавь сюда пару ложек сахара и немножко соли.
Таисия, прикусив язычок, старательно выполняет все мои указания. Даже берется все размешать миксером.
Глава 25
Влада
Внутренне вся напрягаюсь и сжимаюсь в комок. Фраза «нужно серьезно поговорить» кого угодно заставит встать в стойку. Складываю ладони на коленях, как примерная школьница, смотрю в сторону этого мужчины в ожидании непростого разговора.
- Влада, - осторожно начинает Егор Максимович. - Мне тут доложили, что вы отказались возвращаться в школу…
- Так это вы! – вскрикиваю и подскакиваю на месте, прикрывая ладонью рот. – Вы организовали эту проверку! Из-за меня?! Не стоило…
- Шутите, что ли? – осекает Егор Максимович, грозно сведя брови на переносице. На инстинктах отодвигаюсь и вжимаю голову в плечи. Вот такого Аверина, который одним только голосом заставляет колени трястись, я боюсь. И не хотела бы оказаться на его пути в этот момент. – Такие, как эта Лариса Петровна, которой совершенно плевать на детей, и директриса, которая не гнушается подделать заявление, чтобы избавиться от учительницы, что включает голову и сердце. А не «следует правилам». Так что их увольнение с невозможностью где-либо работать в этом городе – вопрос уже решенный. Причем, мне не пришлось даже прикладывать особых усилий – директриса сама вырыла себе яму. В этой школе стоооолько нарушений…Еще внукам Светланы Михайловны хватит. Мне лишь пришлось навести соответствующие органы, вот и все.
Обнимаю себя за плечи и отвожу взгляд в окно. На душе – умиротворение и спокойствие.
Многие из учителей, даже некоторые родители, знали об этом. Находились смельчаки, кто пытался жаловаться в Минобразования, но Светлане Михайловне всегда удавалось выходить сухой из воды.
В этот раз не выйдет. Пожар в глазах отца Таи и гнев, исходящий от него волнами, это гарантируют. У меня даже тени сомнений нет на этот счет.
И хоть этот гнев направлен не на меня, все равно становится не по себе. Отхожу к окну и опираюсь бедрами о подоконник. Передергиваю плечами и стараюсь успокоиться, глядя на яркие мигающие гирлянды в окнах напротив.
- Влада Игоревна, - вздрагиваю, потому что низкий голос неожиданно касается моей голой кожи на шее. Слегка поворачиваю голову и замечаю, что Егор Максимович стоит прямо позади.
Практически вплотную.
Настолько, что я ощущаю жар от его тела. В нос ударяет аромат его парфюма. Он идеально подходит хозяину: такой же резкий и дерзкий. Глубоко втягиваю носом запах, меня ведет, я покачиваюсь и едва не падаю прямо в руки Егора Максимовича.
В самый последний момент успеваю ухватиться за подоконник. Отец Таи же даже не шевелится. Боковым зрением лишь успеваю заметить, как уголок рта Егора Максимовича дергается в улыбке.
- Что? – шепчу, прикрывая глаза.
- Может, вернетесь на работу, Влада Игоревна? – Егор Максимович растягивает каждое слово, понижая тональность. Как будто ласкает. Мужчина хочет прикоснуться, поднимает ладонь, тянется ко мне…Но в последний момент опускает руку вдоль туловища. – После заключения комиссии сменим руководящий и педагогический состав…
Качаю головой, прикрывая глаза.
- Я не смогу…По личным обстоятельствам.
Потому что что-то мне подсказывает, что как бы комиссия и Егор Максимович не старались, но уволить Лару им вряд ли удастся. Да даже если и найдут лазейку, воспоминания в этой школе о подруге – предательнице и б/у муже загрызут меня.
- А если вы подумаете хорошо? Я не тороплю. Если хотите, можете на место завуча. Я думаю, это тоже можно организовать.
- Нет, спасибо. Я люблю детей, преподавать. Язык и литературу. Это прямо мое. И терпеть не могу всю эту бюрократию, - разворачиваюсь и смущенно улыбаюсь.
Егор Максимович заметно расстраивается.
- Черт, надеялся вас уговорить, - растерянно чешет в затылке. –Изначально я хотел добиться закрытия этой школы. Но потом узнал, что вас, Влада Игоревна, уволили незаконно, подделав от моего имени то чертово заявление. Заявление от других родителей, хоть и бредовое, к сожалению, настоящее. Но позже, хорошо подумав, понял, что мне вполне будет достаточно, если директора и учительницу с позором уволят. На них обеих, кстати, уже завели уголовные дела.
Сажусь обратно. Буквально падаю на стул. Хлопаю глазами и по-новому смотрю на отца Таисии.
А он страшный и опасный человек. Только почему сердечко бьется чаще не от страха, а от…острого желания? В животе горячий ком, который медленно сползает вниз и закручивается в тугую спираль.
- Может, подумаете?
- Нет, извините. Я не смогу. Просто не смогу…
- Млять, - теперь Егор Максимович отходит к окну и скрещивает руки на груди. Он выглядит потерянным и дико озадаченным. – После того случая Тая отказывается наотрез ходить в школу, если там не будет вас, - проводит ладонью по лицу, шумно выдыхая. – И вот мы поэтому приехали с утра пораньше вас уговаривать.
Егор Максимович пожимает плечами и качает головой.
- Эта лисица из меня веревки вьет. Но, признаться честно, в этом вопросе я с Таей солидарен. Я сразу же, как только смог, забрал документы из этого…кхм…,- закашливается, - заведения. Мне будет спокойнее, если рядом с моей дочерью действительно будете вы. Даже если через стенку или несколько этажей. Но если вы не вернетесь, я понятия не имею, куда ее отдавать…
Глава 26
Влада
Молчу. Я ошеломлена. Это очень неожиданное предложение. И предложение, требующее от меня полной самоотдачи и ответственности.
Мечусь взглядом между девочкой и ее отцом. Оба замерли, смотрят исподлобья и дышат через раз. По мере моего молчания брови этих двоих сходятся, выражение лица становится хмурым, как небо перед грозой.
Закусываю губу и перебираю в голове слова, чтобы отказаться.
Да, вот так.
Нет, удивительно, но за такой короткий срок я очень привязалась к этой девочке. Мое сердце тянется к ней, как подсолнух за солнцем.
Это-то и является главной проблемой.
Одно дело – класс детей, и совсем другое – один – единственный ребенок, который безумно нравится.
Ведь должность няни – это не навсегда. Я привяжусь к ней, полюблю…А через несколько лет Тая вырастет и станет самостоятельной. Она с Егором Максимовичем перестанет во мне нуждаться, и я окажусь не нужна. Я останусь одна: без семьи, без детей. Никому не нужной, кроме кота Лео.
Я просто не соберу потом себя. И сдохну от тоски.
- Так, ладно, - Егор Максимович хлопает по столу здоровой ладонью. Мы с Таей подпрыгиваем, и девочка сразу же жмется ближе. Обнимаю ее и внимательно слежу за Авериным. – Пойдем, Тая, домой.
- Но…
- Не будем давить на Владу Игоревну. Пусть она подумает, а потом нам скажет свое решение.
Таечка жует губу. Снова постукивает ножкой по полу и наконец важно выдает:
- Очень хорошо подумайте, Влада Игоревна. И потом соглашайтесь. Я вас буду ждать.
Хватает отца за руку и тянет на выход. Провожаю эту парочку, закусив губу и стараясь не рассмеяться в голос. Такая важная. И идущая напролом. Прямо как папа.
- До свидания, Влада Игоревна, - вполголоса прощается Егор Максимович. – Мы ждем ваше решение. Очень ждем.
Закрываю за ними дверь и обнимаю себя руками. Мне кажется, отец Таи знает, как воздействует на меня, и поэтому умело этим пользуется.
Качая головой и хихикая, прохожу в зал. Телефон оповещает, напоминая о том, что зарядки осталось совсем мало. Вспоминаю, что она лежит на тумбе в спальне.
Настроение тут же падает ниже плинтуса.
Преодолевая внутреннее сопротивление, направляюсь туда. Толкаю дверь и застываю в проеме, не в силах перешагнуть через порог. Воображение тут же подкидывает картинки, как мой муж и подруга «тестировали» матрас…
Сдерживая тошноту, хватаю зарядку и выскакиваю из спальни обратно.
Едва ставлю телефон на зарядку, он извещает о входящем с незнакомого номера. С неохотой и страхом подношу телефон к уху.
- Алло?
- Влада?
- Д-да…Слушаю вас.
- Вас беспокоит Иван Олегович, я – врач первой городской больницы. Ваша мама попала к нам. Вы не могли бы подъехать?
- Что? – ноги подкашиваются, я буквально падаю на пол. Сама не замечаю, как кричу. – Что с мамой?! Она…она жива?!
- Давайте не по телефону. Подъезжайте, спросите меня в приемном отделении. Моя фамилия Пятков. Я буду вас ждать.
Через час я опустошенная вываливаюсь из кабинета доктора. Сил хватает на то, чтобы добрести до ближайшего стула и рухнуть на него, как подкошенная.
У мамы второй инфаркт. Обширнее, чем первый. Третий она не переживет. И, чтобы его не допустить, нужно сделать операцию. Сама операция бесплатная, по ОМС, но нужны препараты и материалы. А они стоят денег. Приличных денег.
Хорошо, хоть у меня дома есть кое-какие накопления. Их должно хватить на первое время.
Вскакиваю на ноги и мчусь обратно домой. Затолкнув свою брезгливость куда подальше, я влетаю в спальню и открываю шкаф, стараясь не глядеть на кровать.
Но сюрпризы сегодня сыпятся на меня как из рога изобилия.
В шкатулке, где я храню свои драгоценности и сбережения, не хватает ровно половины той суммы, которую я откладывала. А это значит, что я не смогу сделать маме операцию в ближайшее время. Кое-кто лишил меня этой возможности.
Закипая от гнева, набираю б/у мужа. Он отвечает с ленцой и раздражением только после шестого гудка. Я уже успеваю рассвирепеть.
- Слушаю, Влада. Только быстро, мне нужно уходить на совещание.
- Деньги, - выпаливаю без лишних прелюдий. – Которые в шкатулке…Где они? Ты взял?
- Да.
Вот так просто. Без стеснения и каких-либо объяснений. Признается в том, что взял чужое. Ладно, жены, но учитывая, что он их туда не клал…
Пыхчу, надуваю щеки и выдыхаю. Мысленно считаю до десяти, матерясь забористо вслух.
- А что? Что-то не так?! – подливает масла в огонь Виктор.
- Представь себе, да! Это мои деньги! И они мне нужны!
- Это совместно нажитое имущество, - холодно и черство парирует муж, противно цокая языком. – При разводе делится пополам. Я просто заранее взял свою половину. У меня ребенок скоро родится, деньги лишними не будут…
Глава 27
Влада
Утром просыпаюсь даже раньше будильника.
Волнуюсь. Как будто сегодня мой первый в жизни урок. В глубине души понимаю, что вчера подвела черту и разделила свою жизнь на «до» и «после». И знаю наверняка, что прежней она больше не будет.
Наспех завтракаю, не чувствуя вкуса еды. Одеваюсь в первые попавшиеся вещи из шкафа и спешу выйти из дома.
Возле подъезда стоит черная тонированная машина бизнес-класса. Интересно, к кому приезжают на такой дорогой, да еще и в полвосьмого утра?..
Оказывается, что ко мне.
- Влада Игоревна? – из салона выходит водитель в черном костюме. Внимательно осматривает меня с ног до головы, слегка прищурившись и сдержанно улыбаясь.
- Да, это я…
- Тогда прошу, - открывает передо мной заднюю пассажирскую дверь. И пока я смотрю то на дорогущую машину, то на мужчину с открытым ртом, он спешит пояснить: - Егор Максимович прислал меня за вами.
Подумав несколько секунд, все же забираюсь в автомобиль. Мужчина мягко трогается с места и с комфортом везет меня к дому Авериных.
- Приехали, Влада Игоревна, - обернувшись, сообщает водитель. Квартира триста двадцать три. Этаж двенадцатый. Вас ждут. Всего доброго.
- Большое спасибо. Хорошего дня.
Выхожу из машины и задираю голову, оглядывая многоэтажку. Выдыхаю и делаю первый неуверенный шаг по направлению к новой жизни.
Консьерж в холле здоровается, приветливо улыбается и заботливо подсказывает, в какой стороне лифт. Все указывает на то, что меня ждут.
Я поднимаюсь на нужный этаж, но не успеваю вскинуть руку, чтобы нажать на звонок, как дверь распахивается. Меня встречает сам Егор Максимович.
Утыкаюсь взглядом в широкую раскачанную грудь. Все-таки какой он… красивый мужчина! И как ему идут рубашки, что обтягивают его торс…Вот только сразу же следом возникает желание их снять…
Чувствую, как щеки заливает краской. Сглатываю и, дабы не пропускать в сознание порочные мысли, перевожу взгляд на лицо Егора Максимовича. Он разглядывает меня, чуть склонив голову. Губы моего босса подрагивают в веселой улыбке, а пронзительные глаза зависают на моих закушенных губах. У меня возникает ощущение, что он догадывается, какие шальные мысли только что промелькнули в моей голове.
- Доброе утро, Влада Игоревна.
- Доброе, - бормочу, парализованная пронзительным взглядом. Как дурочка, хлопаю ресницами и улыбаюсь в ответ. Слегка щипаю себя за бедро и прихожу в себя. – Надеюсь, вы не стояли у двери все утро и не ждали моего прихода.
Егор Максимович смеется, чуть откинув голову и обнажив идеально-белые зубы.
- Может, огорчу, но нет. Консьерж предупредил о вашем приходе. И я проявил свои лучшие качества гостеприимного хозяина. Проходите. Давайте, я вам помогу.
Я снимаю пальто и, преодолевая легкое сопротивление хозяина, сама вешаю его на вешалку. Егору Максимовичу с его сломанной рукой было бы некомфортно и проблематично.
Едва я успеваю развернуться, в меня врезается маленький ураганчик.
- Влада Иииигоревна пришлаааа! – Тая крепко обнимает меня за талию, и я не могу не улыбаться. Она выглядит забавно в ярко-розовом домашнем костюмчике и с растрепанными волосами. Больше всего напоминает сейчас домовенка Кузю.
- Тая! – строго выговаривает отец. – Осторожнее. Ты же чуть не сшибла няню.
- Простите, - девочка улыбается, но в глазах ни капли раскаяния. - Я просто очень рада, что вы пришли.
- Ничего страшного, солнышко. Я тоже очень рада.
И это чистая правда. Кажется, согласиться на предложение Егора Максимовича было лучшим решением за последние годы. Едва я оказываюсь рядом с ними, все тревоги и страхи отступают на задний план. Мне хорошо, спокойно и тепло.
- Так, - Егор Максимович бросает взгляд на наручные часы. – Мне пора в офис. Чувствуйте себя как дома, Влада Игоревна. Мой номер у вас есть, если что, звоните по любому вопросу. Хорошего дня.
- Спасибо, и вам.
- Пока, папочка, - широко улыбаясь, Тая машет отцу рукой.
- Тая, - смотрит строго из-под сведенных бровей. Даже я подбираюсь от тона мужчины. – Я тебя умоляю, веди себя достойно.
- Конечно, папочка, - Тая прячет ручки за спину и переступает с пятки на носок. Ну, ни дать ни взять, ангел во плоти. – Я всегда себя хорошо веду.
- Угу, угу.
Вздохнув, Егор Максимович уходит на работу, и мы с моей подопечной остаемся вдвоем.
- Что будем делать?
- Ты завтракала?
- Не-а, - мотает головой домовенок. – Еще не успела.
- Тогда показывай, где кухня, сейчас что-нибудь приготовим.
На скорую руку готовлю овсяную кашу с ягодами и смузи из фруктов. Девочка сначала смотрит скептически на кашу, надувается и вообще отодвигает ее от себя. Но наблюдает, с каким удовольствием я ее ем и все же осторожно пробует.
- Мммм, вкусно! – Тая даже зажмуривает глазки и причмокивает. – Как у вас так получилось?!
Глава 28
Влада
Егор Максимович не заставляет себя ждать.
«Ни в чем себе не отказывайте», - и следом прилетает сообщение от банка о зачислении крупной суммы.
«Только возьмите обязательно такси».
- Поедем в магазин за новой курточкой? – улыбаясь, интересуюсь у Таи.
- Ураааа! Да! Да! Да! – девочка подпрыгивает на месте и машет руками от переполняющих эмоций.
Вызываю машину, и мы едем в ближайший торговый центр. И следующие несколько часов Таечка устраивает мне забег по бутикам и показ мод.
Мы выбираем ей розовую, как зефирка, курточку, белую шапочку и снуд. Она не смогла пройти мимо меховых варежек и нескольких платьев. Таисия, как взрослая, заходит сама в кабинку, переодевается и, как настоящая модель, устраивает дефиле. Кривляется перед зеркалом и много смеется. Выглядит как самый обычный счастливый и довольный жизнью ребенок.
На эскалаторе Тая неожиданно прижимается ко мне, крепко обнимает за талию и встает на носочки, чтобы поцеловать в обе щеки.
- Спасибо, что решили стать моей няней, Влада Игоревна. Сегодня лучший день в моей жизни. Лучше даже, чем день рождения.
Ее слова трогают до глубины души, и я, расчувствовавшись, глажу девочку по спине и целую в макушку.
Дома Тая выпрашивает яблочный пирог. Эта девочка – моя самая большая слабость, и я ни в чем не могу ей отказать.
Мы, весело переговариваясь, нарезаем яблоки. Я замешиваю тесто. Не без помощи Таи, конечно. И поэтому к моменту, когда тесто готово, мы с ней все в муке, как и добрая половина кухни.
- Влада Игоревна, подождите, - Тая подхватывает щепотку муки. – Давайте положим щепотку любви и счастья. Чтобы нам и папе было вкусно.
Солнышко что-то бормочет над тестом и посыпает его мукой. Улыбаюсь сквозь слезы и снова притягиваю малышку к себе. Такая она маленькая, но столько в ней любви и мудрости не по годам.
***
- Обалдеть, какие запахи, - бархатный голос Егора Максимовича обволакивает меня всю и заставляет развернуться.
- Урааа, папа приехал! Идем скорее мыть руки, мы с Владой Игоревной приготовили вкуснююющий пирог.
- Я чувствую, - улыбается Аверин, и его глаза внезапно светятся теплотой. – Я уже захлебнулся слюной.
Быстро ставлю на стол еще одну тарелку и приборы. Тая с отцом присоединяются через несколько минут.
- Обалдеть, как вкусно. Сто лет не ел домашнюю еду. Кажется, блюда шеф-повара лучшего ресторана столицы останутся сегодня невостребованными, - кивает в сторону пакета, который так и остался сиротливо стоять на кухонном островке.
- Зачем нам ресторан, если у нас теперь есть Влада Игоревна? – Тая ластится ко мне, и я треплю ее золотистые локоны. – Мы теперь будем готовить вкусную еду прямо у нас дома!
- Это что-то невероятное, - бормочет хозяин дома, отправляя в рот еще кусочек пирога.
Тая быстро управляется с ужином и уходит смотреть мультики. Я убираю со стола. Ловлю задумчивый и изучающий взгляд Егора Максимовича.
- Спасибо, Влада, что предложили и съездили в торговый центр с Таей. Я бы сам точно не выбрался – дел в компании выше крыши. А доставка…Тая капризная, без примерки ей очень сложно угодить. Девочка, - тяжело и даже как-то обреченно вздыхает. - Но не стоило так напрягаться на кухне. Мы привыкли заказывать из ресторана. Иногда приходит помощница и готовит нам на несколько дней. Готовка не входит в ваши обязанности. Вы, наверно, устали…
- Нет, что вы. Любые занятия и активности с Таей мне только в радость. Она у вас замечательная.
- Вы первая, к кому она так тянется и с кем так раскрывается, - усмехаясь признается Егор Максимович, заставляя меня улыбаться и делая чуточку счастливее. - Обычно она тот еще маленький вредный ежик. Она мастерски отшила уже семь нянь…Мне прямо интересно узнать, в чем ваш секрет.
Пожимаю плечами. Закусываю губу и натираю до блеска тарелку. Размышляю буквально пару секунд, прежде чем сказать.
- Вы простите, если я вас как-то обижу или задену…Тае просто не хватает любви. Женской. Материнской.
Егор Максимович шумно выдыхает и трет ладонью лицо.
- Я все понимаю. Я стараюсь заменить обоих родителей. Но я ни черта не идеален. Знаю это. Также знаю, что в каких-то моментах избаловал дочь. В каких-то заменял свою любовь подарками и деньгами.
- Вы дали ей все, что могли, - встаю на защиту Аверина. - И даже больше. Она вас любит. Очень. И не выглядит чрезмерно избалованным ребенком, уж поверьте моему опыту – я видела всяких. Любой родитель балует своего ребенка. Это совершенно нормально. Если не в детстве, то когда?
- Я никогда не смогу заменить ей мать. Я это осознаю. И чем старше становится дочь, тем острее я это понимаю. Поэтому Тая так тянется к вам. В поисках материнской любви, заботы и ласки.
И я дам ей ее.
Потому что Таю невозможно не любить. Рядом с ней раны на моем сердце затягиваются. Она лечит его, сама об этом не зная. Своими ласковыми объятиями, поцелуями и искренностью.
Глава 29
Влада
- Влада Игоревна, а папа скоро приедет? – тоненький голосок Таи оттаскивает меня от края ямы, где копошатся черные мысли.
Перевожу взгляд с окна на девочку. Откладываю книжку в сторону, которую дочитала несколько минут назад. Виновато улыбаюсь и притягиваю малышку к себе. Она настолько привыкла ко мне за эти дни, что запросто, как мартышка, забирается на колени и обвивает мою шею ручками.
- Что ты сказала? Прости, я задумалась.
- Я говорю, папа не звонил? Он скоро приедет? Наш борщ скоро остынет!
Улыбаюсь, глядя на обеспокоенное личико девочки. Такая она забавная!
Тае так понравилось готовить, что сегодня она уговорила меня на борщ. И даже помогала чистить и нарезать овощи! Помощница маленькая растет. И очень хозяйственная девочка.
А теперь она с нетерпением ждет, когда папа вернется с работы и оценит ее старания.
Что-то сегодня Егор и вправду задерживается. Скоро Тае нужно ложиться спать, а его все нет.
- Сейчас проверим, - бормочу, оглядываясь по сторонам в поисках мобильного. Я сегодня очень рассеянна. – Я куда-то положила телефон…
- Я сейчас принесу!
Тая спрыгивает с моих колен и бежит на кухню. Также ураганчиком несется обратно, протягивая мне мобильный. Но я не успеваю взять его, как устройство оживает в детской ручке.
Егор Максимович как чувствует, что мы как раз о нем говорим.
- Алло?
- Здравствуйте, Влада. У вас все в порядке?
- Эммм, да, конечно. А что? Что-то не так?
- Я отправлял вам сообщение полчаса назад…
Закусываю губу, мгновенно испытывая угрызения совести.
- Простите, пожалуйста, это моя вина. Я оставила телефон на кухне…Мы читали с Таей книжку.
- Хорошо, ничего страшного. Главное, что все в порядке. Влада, - прикрываю глаза, наслаждаясь тем, как мое имя звучит в исполнении Егора Максимовича. – Я хотел вас попросить задержаться сегодня. Дело в том, что у меня много вопросов, которые необходимо решить до нового года. Вы сможете?
- Да…Думаю, да, смогу.
- Спасибо большое. Не волнуйтесь, мой водитель отвезет вас домой. И, конечно же, я оплачу вам сверхурочные.
- Дело вовсе не в деньгах…Мне совсем не сложно побыть с Таей…
И я даже рада, что так все складывается.
Потому что маме сегодня стало немного хуже, и ее перевели в реанимацию. С ней вот уже сутки нет связи, и я места себе не нахожу. Все мысли только о том, как она там. Несколько раз, пока Тая не слышала, звонила в больницу. Но мне твердят противное – состояние стабильно тяжелое. Без всяких разъяснений и прогнозов. В последний раз попросили не дергать лишний раз персонал и звонить завтра после одиннадцати.
- Ну, что папа сказал? Когда приедет? – Тая нетерпеливо подпрыгивает на месте, привлекая внимание.
- Солнышко, папа сегодня поздно вернется…
- Ну, вот, - девочка заметно расстраивается, и ее глазки блестят от слез. – А я хотела покормить его борщом…
- Он обязательно попробует его, не волнуйся. Папа просил меня задержаться, так что сегодня я буду укладывать тебя спать.
- Урааааа! – Тая хлопает в ладоши и бросается мне на шею. – А ванну наберем?
Кидаю взгляд на часы.
- Думаю, можно. У нас есть еще немного времени.
Споласкиваю ванную и набираю воду. Нахожу пену, добавляю ее к великой радости Таечки.
Мы брызгаемся водой, строим из пены замки, я сооружаю шапку на голове у маленькой шкодницы.
- Ух ты, - сушу длинные локоны феном и в зеркале встречаюсь с горящим взглядом маленького солнышка. – Волосы такие красивые! Папа, кстати, никогда мне их так не сушит после купания. И потом он их постоянно дергает, когда расчесывает.
- Папа просто не знает, как нужно. Он же не девочка.
- Вот поэтому я хочу маму, - Тая вздыхает и умоляюще смотрит на меня. – Чтобы она меня красиво одевала, расчесывала и читала сказки…И любила. Как вы, Влада Игоревна.
Сердце снова сжимают железные тиски. Вымученно улыбаюсь девочке, чтобы не показать, как мне больно.
Потому что я тоже хотела бы, чтобы у меня была такая солнечная и любимая девочка.
Больше всего на свете.
Уставшая от новых эмоций и впечатлений, Тая засыпает практически мгновенно. Я еще какое-то время лежу рядом с ней, гладя по шелковистым прядям и просто любуясь этой девочкой.
Выскальзываю из детской и иду попить воды на кухню. Но в гостиной натыкаюсь на Егора Максимовича. Он сидит, широко расставив ноги. Галстук снят и валяется рядом, рубашка расстегнута на две верхние пуговицы, оголяя загорелую кожу. Голова откинута на спинку дивана, веки прикрыты, грудь мерно вздымается. Со стороны кажется, что Аверин спит.
- Спасибо, что задержались, Влада Игоревна, - произносит Егор Максимович, заставляя меня подпрыгнуть на месте.
Глава 30
Влада
Закусываю губы, пытаясь сдержать рвущийся наружу поток жалоб. А мне хочется выплеснуть на кого-то душу. Безумно.
Брожу взглядом по лицу Аверина. Глубокая морщина между бровей, сеточка вокруг глаз. Темные круги и общий усталый вид. Этому мужчине и без меня проблем хватает.
- Все в порядке. Это…личное, - добавляю, чтобы не было соблазна допрашивать меня и дальше. – Я разберусь.
- Если будет нужна помощь, скажи, - киваю. – И, может, перейдем на «ты»? Так будет всем удобнее.
- Хорошо…Егор.
Отец Таи отодвигает от себя тарелку, и я подхожу, чтобы забрать ее и поставить в посудомойку. Как раз в этот момент он поднимается на ноги, и я врезаюсь в его грудь.
- Ой, - пищу и ощущаю, как на мою поясницу уверенно ложится твердая рука и впечатывает в мощный торс. И, скорее всего, мужчина, что так твердо и намеренно прижимает меня к себе, в курсе, как колотится мое сердце, пытаясь вышибить ребра.
Ток разбегается по венам, разнося за собой адреналин. Рвано дышу и запрокидываю голову. Ловлю острый, как бритва, взгляд, в котором бушует десятибалльный шторм. В этих бездонных глазах адская возбуждающая смесь, от которой у меня слабеют ноги. Я едва ли не повисаю на руке Егора.
Чтобы не попасть окончательно в плен этого мужчины, скольжу ниже.
И это становится моей ошибкой.
Губы у Егора пухлые и четко очерченные. Как будто их рисовал художник. Они твердые на вид. Я не знаю, какие они на вкус и ощупь, но понимаю, что до боли хочется узнать…
Попробовать…
Это все эйфория и близость этого мужчины заставляют меня думать глупости. Они к черту выносят мой здравый смысл.
И, оказывается, не мне одной.
Один резкий выпад, и Егор захватывает мои губы в плен.
Земля уходит из-под ног. Весь мир поставлен на паузу, и все окружающее перестает иметь значение.
Его язык уверенно и напористо врывается в мой рот, сплетаясь с моим в чувственном танце. Толкается глубже, ловя мой стон. Несмело касаюсь языка Егора в ответ, и его тело мгновенно отзывается, заставляя меня покраснеть с ног до головы.
Аверин целуется как Бог. Все мои предыдущие поцелуи можно считать детской забавой.
И этот мужчина заставляет меня терять разум…
Потому что уже в следующий миг я приподнимаюсь на носочках, скольжу ладонями по твердой груди и осторожно зарываюсь пальцами в волосы на затылке. Прикусываю нижнюю губу Егора, и он стонет.
Аверин отрывается первым. Я тяжело дышу, низ живота ноет, а сердце колотится об его грудь. Глаза Егора темнее ночи, дыхание такое же шумное, как у меня. На лице – ни грамма раскаяния.
- Извиняться не буду. Я хотел этого едва ли не с первой встречи, - неожиданно откровенничает Егор.
Дрожу с ног до головы, но не от холода, а от желания. И совсем немного от страха, что же дальше с нами будет…
Как мне работать…Это будет очень сложно, если нас и дальше будет так тянуть друг к другу. Страшно подумать о последствиях…Об этической стороне вопроса я вообще молчу…
Боже, как же стыдно.
- Я поеду…, - сипло бормочу, отводя взгляд в сторону и отступая назад. - Мне уже давно пора…
- Не хочется тебя отпускать…
Замираю, как статуя. Хлопаю глазами, пытаясь понять: послышалось мне или же…
- Что, простите? – от волнения снова перехожу на «вы».
- Сейчас уже поздно, - хриплым, до боли внизу живота сексуальным голосом разъясняет Егор. – Завтра тебе рано вставать и ехать через половину города. Ты не отдохнешь, как следует, и не выспишься. Как насчет того, чтобы переехать к нам с Таей? Места хватит на всех, и мы не будем тебе мешать. Разумеется, у тебя будут выходные от нас. И график такой же, как мы и договаривались. Но так будет удобнее. Всем.
В голове стоит гул и мешанина из мыслей. Трясу головой, думая, что мне показалось.
Но Егор стоит на расстоянии вытянутой руки. Чуть ухмыляется и смотрит на меня с вызовом.
- Соглашайся, Влада.
- Я …Я не могу, - мой голос дрожит и больше похож на писк испуганного котенка.
- Почему? – бросает с вызовом Аверин. Хмурится и делает широкий шаг навстречу.
- У меня кот. Он и так весь день один. Я не могу бросить его одного – его же нужно кормить.
Егор выгибает бровь, мол, ты серьезно?!
- Я уж подумал что-то существенное. Значит, так. Сейчас водитель отвезет тебя домой. А завтра мы с Таей будем ждать тебя с вещами и котом. Тая давно просила питомца, так что будет очень рада. И я тоже.
ТЕЛЕГРАМБот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
ВКОНТАКТЕБольшая библиотека с любыми жанрами и авторами
Большая Библиотека
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2 книги