Мама на замену

Глава 1

Настя

Задумавшись, я шла по тротуару к остановке, как вдруг на меня полетела грязь из-под колёс промчавшейся мимо машины.

— Совсем сбрендил?! — крикнула я вдогонку, чуть не плача от досады.

Как раз сегодня я надела новые светлые джинсы, и что теперь?! Как я на работе покажусь?!

Машина взвизгнула тормозами и вдруг с той же скоростью стала сдавать назад. Я опомниться не успела, как она остановилась напротив меня.

Дверца распахнулась.

— Садись, — приказал мужчина, смерив меня грозным взглядом.

— Я что, на дуру похожа?

Мужчина не ответил. Отстегнул ремень и открыл дверь со своей стороны. Я инстинктивно попятилась, но улица в этом месте была совсем узкой. Время — начало седьмого утра, на улице ни души…

Стало жутковато. Мужик оказался высоким, тёмные волосы, расстёгнутый пиджак, на лице щетина, а взгляд такой, как будто он меня убить хочет.

— Что вам нужно?! — Я снова подалась назад. — Вы… Не трогайте меня!

— Сказал, садись! — прорычал он и схватил меня за плечо.

Проволок до машины, как ничего не весящую игрушку, и пихнул внутрь.

Я шлёпнулась на сиденье, из лёгких вышибло весь воздух.

Он вернулся за руль и, только я хотела выйти, заблокировал дверь. Стало по-настоящему страшно.

— Чего вы хотите?

Он опять промолчал. Завёл двигатель и газанул вперёд. Я вцепилась в сумку, как утопающий — в спасательный круг.

— Меня искать будут.

— Не будут, — отрезал он.

— Почему вы так считаете?! — Паника начинала охватывать всё сильнее. — Кто вы такой?!

— Меня зовут Александр Каширин, — сказал он, не смотря на меня, и только после этого повернулся. — А отвечая на твой второй вопрос, скажу: потому что искать тебя некому. Отцу ты на хрен не сдалась, а твоя мать — самая настоящая амёба.

Паника усилилась ещё раз в десять. Я была один на один с совершенно незнакомым мужчиной в его жутко дорогой тачке. Он следил за мной?! Откуда он узнал про отца и мать?!

— У меня есть сестра! — выпалила я раньше, чем успела подумать.

Александр презрительно усмехнулся. Притормозил, пропуская девочку-подростка с собакой. Я проводила их взглядом, задавив нелепую мысль затарабанить в стекло и попросить о помощи.

— Твоя сестра давно ушла с горизонта.

Сердце бухнулось в пятки.

— Откуда вы знаете?

Он долго не отвечал, только губы кривились, а цепкий взгляд был нацелен на дорогу.

— Откуда вы… — В голосе появились истеричные нотки.

— Я её муж, — оборвал он меня. Посмотрел снова. — Бывший. Твоя сука сестра бросила дочь и сбежала с моим водителем. Теперь Анечке нужна другая мама, и я решил, что ею будешь ты.

Я выпала в осадок. Мозг судорожно пытался разложить по полкам то, что сказал Александр, но «полки» не выдерживали и падали.

Мы с сестрой-близняшкой с юности знали, чего хотим. Правда, желания у нас были совершенно разными. Когда ушёл отец, я твёрдо решила закончить институт и найти работу, чтобы никогда не быть зависимой. Наша мать всю жизнь только и полагалась на других: вначале на родителей, потом на мужа, а когда осталась с нами — на нас. Амёба — по-другому и не скажешь. Сестра же хотела другого: переехать в столицу и выйти замуж за непременно богатого мужчину. Как только мы закончили школу, она свинтила, прихватив с собой деньги, которые я, подрабатывая, откладывала на подготовительные курсы. Больше мы с ней не виделись и не разговаривали, но, судя по тому, в какой машине я сейчас сидела, и мужчине рядом, план она свой реализовала.

Я в недоумении смотрела на Александра.

— Что значит — вы решили?!

— Что именно тебе непонятно? — Ещё один быстрый взгляд на меня.

Глаза у него были серо-голубыми, насыщенного цвета, черты лица жёсткими, голос тоже. Сестре всегда такие мужики нравились, а я от них старалась держаться подальше — сразу понятно, ходить у такого будешь по струнке.

На какое-то время я забыла, что он везёт меня не пойми куда, и только когда в окне мелькнуло здание ещё закрытого торгового центра, опомнилась.

— Что бы вы там ни решили, я в этом участвовать не буду. Остановите машину и откройте дверь.

Машину он остановил, дверь разблокировал. Я вышла на улицу, но не успела сделать и десяти шагов, как Александр преградил мне дорогу и оттеснил обратно. Я упёрлась спиной во внедорожник.

— Да отстаньте вы! — сказала со смесью гнева и страха, который он наверняка почувствовал.

— Ты попросила остановить машину — я остановил, попросила открыть дверь — пожалуйста. Но на этом всё, Настя. Моей дочери нужна мать.

— Так и обратитесь к её матери, при чём тут я?! Я Наташку уже восемь лет не видела!

— Мне не нужна Наташа, мне нужна ты.

— Да вы себя послушайте! Вы…

Глава 2

Настя

Как ни пыталась я весь день переключиться на работу, выходило из рук вон плохо. Мысли то и дело возвращались к сестре, её мужу и маленькой Ане. От Наташки я могла ожидать чего угодно, но бросить собственную дочь… Когда от нас ушёл отец, она говорила, что в жизни не простит его, а сама отбросила финт похлеще!

В итоге к концу дня я была на взводе. Устала, как не уставала уже давным-давно, да ещё и схлопотала замечание от начальницы за невнимательность.

Вернувшись, я обнаружила, что Паша уже дома. В комнате работал телевизор, и как я вошла, Пашка, само собой, не услышал. Хотела повесить куртку на крючок, но обнаружила, что он до сих пор болтается на соплях, хотя я уже несколько дней просила его починить.

— О, Настька. — Увидев меня на пороге комнаты, Паша поднялся с дивана и потянулся. — Отлично, что ты пришла. Покормишь меня?

— А ты сам себя покормить не мог? — спросила, бросив взгляд на экран.

По телевизору шёл футбольный матч, на столе валялась открытая пачка чипсов. Я засунула раздражение поглубже.

— Слушай, да я не знаю, что там есть.

— Можно было открыть холодильник и посмотреть, что там есть. Вроде не безрукий и не слепой.

— Ты чего такая злая?

— Да ничего, — ответила я желчно и молча ушла в кухню.

В раковине стояла оставшаяся с утра посуда, на плите — жирная сковородка.

Я вздохнула и включила воду. С тех пор, как Паша устроился на новую работу, он с чего-то взял, что домашние дела — исключительно моя проблема. Всё, на что он был способен — вынести мусор.

Вымыв сковородку, я вернула её на плиту и, пока грелись вчерашние блинчики, которые я специально наполнила начинкой, чтобы он мог поужинать без меня, взялась за тарелки. Из комнаты раздались радостные возгласы дикторов и Пашкино победное улюлюканье. Всё ясно — гол.

Я перевернула блинчики, домыла посуду и вернулась в комнату.

— Ты ужинать будешь или нет?

— А, уже…

Он снова сидел на диване со своими чипсами.

— Настюш, а можешь мне принести? Тут такая игра…

— Ты совсем охренел? — психанула я. — Что с тобой происходит, Паш? Не ты один работаешь, я тоже после работы пришла. Почему ты не помыл посуду?! Почему крючок не починил?! Я тебя же просила!

— Так игра…

— Игра, — передразнила я. — И дальше что?

Он насупился, но с дивана поднялся.

— Ладно, извини. Завтра всё сделаю, — сказал Пашка примирительно. — Игра и правда отличная.

Его «отличная игра» была последним, что меня интересовало. Зря я согласилась купить большой телевизор, да ещё и в кредит. Мы и так платили за съёмную квартиру, а эти траты были лишними.

В кухне Пашка включил чайник и сел за стол. Я положила ему блины, сама тоже взяла тарелку и выставила чашки.

— А сметаны нет?

— А сметаны нет? — переспросила я язвительно.

— Да какая муха тебя укусила? — Он отхватил кусок блина, прожевал и, поднявшись, соизволил-таки открыть холодильник.

Сметаны у нас не было, потому что я её не покупала.

Пашка проверил полки и вернулся за стол. Фейс у него был недовольный.

— В чём дело? — спросила я.

— Да так… Ты в следующий раз клади побольше творога. И пожирнее бери. Моя мама отличные блины готовит, а эти…

Я грохнула чашку о стол. Пашка заткнулся и посмотрел на меня. Выхватив у него из-под носа тарелку, я швырнула её на стол возле раковины.

— Вот и катись к своей маме, раз она отличные блины готовит! Ты меня достал! Я тебе не мама и даже не жена! И, знаешь, я тебе больше не девушка. Надоело!

— Настя…

Он попытался подойти ко мне. Я откинула его руку, наградила гневным взглядом. Оставаться наедине не хотелось, но уйти я могла разве что к маме или в гостиницу. Гостиница в сравнении с другими вариантами виделась не самым худшим.

В комнате я вытащила из шкафа сумку и стала скидывать в неё свои вещи. Несколько футболок, куртка, брючный костюм… Всё влезло, место осталось даже для мелочовки из ванной. Когда я пошла собирать её, Пашка понял, что я не шучу.

— Остынь. — Он схватил меня за руку и попытался забрать шампунь.

Я выдернула руку.

— Я не кипятилась, чтобы остывать.

— Тогда что ты делаешь?

— Ухожу.

— Куда ты пойдёшь? — спросил он с видом, словно был уверен, что идти мне некуда. Хотя он и правда был в этом уверен.

— Куда надо, туда и пойду.

Я продолжила собирать мелочи. Паша опять вырвал у меня тюбик.

— Да что случилось?! — Он стал раздражённым.

— Ничего! — процедила я. — Ничего не случилось, понимаешь?! Просто мне надоело. Ты как маленький мальчик, которому нужна титька. Всё, ищи себе того, кто будет твоей мамочкой, а я на это не подписывалась!

Глава 3

Настя

В предыдущую ночь я не спала ни минуты, зато в эту отключилась, как только легла. Не успела даже как следует подумать о предстоящей свадьбе. Зато утро обрушило на меня и мысли, и новую порцию сомнений, и раздражение из-за постоянных намёков сестринского мужа, что я не так выгляжу.

Конечно, не так! Это Наташа у нас вечно по два часа в ванной торчала утром и вечером, а мне было не до того. Пока она нежилась в постели, я успевала погулять с двумя соседскими собаками, а вечером бежала на другую подработку. И всё, чтобы отложить деньги на поступление.

И какого, спрашивается, чёрта, если в итоге она всё равно присвоила их себе?!

Приняв душ, я вытащила со дна так и не разобранной вчера сумки костюм цвета слоновой кости. Простоват, но зачем мне выпендриваться? Повесила отделанный бусинками топ на плечики и перекинула через перекладину брюки. Пусть только Каширин попробует что-нибудь сказать!

Что входит в обязанности «мамы на замену», мне так никто и не объяснил.

Я заглянула в детскую. Думала, Аня ещё спит, подобно своей матери, но она сидела на постели и перекладывала игрушки.

— Доброе утро! — Я вошла в комнату.

— Мама!

Игрушки градом посыпались на пол, а мелкая радостно потянулась ко мне.

— Э-э-э…

Я её обняла, только что делать со столь бурным энтузиазмом?

Глотая слова, она принялась рассказывать мне что-то, тыча в свои игрушечные «сокровища», а мне оставалось только по-идиотски улыбаться.

— Пи, — вдруг объявила она.

Точно! Вот я дупло!

— Разумно, — согласилась я и спустила её на пол.

Детская и прилегающая к ней ванная были шикарными. Продуманными до мелочей. Закончив с утренними процедурами, я надела на дочь Александра серо-розовый халатик с кошачьими ушками на мягком капюшоне и повела вниз.

***

Александр вышел в холл как раз тогда, когда мы завернули к кухне, и Аня, высвободив ручонку, понеслась к нему.

— Доброе утро, солнышко! — Он подхватил её прямо на бегу и поднял на руки. Подкинул, и она засмеялась.

— Мама пришла! — ткнула в мою сторону.

— Я ещё вчера пришла, — напомнила я.

— Ко мне!

— Она хочет сказать, что ты пришла утром к ней в комнату, — перевёл он.

— А ты откуда знаешь?

Жалость ли в его глазах появилась, сочувствие или пренебрежение, я не разобрала, но стало в очередной раз обидно.

— От камеры и радионяни, — ответил он с откровенной снисходительностью, как дуре.

Я пришла в ярость.

— То есть ты следил за мной?!

— Не за тобой, а за дочерью.

Он поставил Аню на пол. Снисходительность появилась и в глазах, а я почувствовала себя глупо. Вчера горничная выдала радионяню и мне, предварительно объяснив, как ей пользоваться, но за ночь из неё не раздалось ни звука.

Я поджала губы. Аня побежала в кухню, и я, ещё раз глянув на мужа сестрицы, последовала за ней.

***

Время до десяти утра, когда пришла пора выезжать, пролетело неимоверно быстро. Я успела выпить чашку кофе и обляпаться детской кашей с головы до ног, пытаясь уговорить Аню позавтракать.

— Опаздываешь, — констатировал Александр, когда я впопыхах, лихорадочно вспоминая, взяла ли паспорт, переоделась и выскочила из дома.

— Взял бы сам и покормил свою дочь.

— Это твоя задача. Но ты могла бы попросить Ларису.

Пока я думала, кто такая Лариса, Александр открыл дверь машины.

— Горничная, — сказал он. — Лариса — горничная. Вторую зовут Лена.

Я наградила его раздражённым взглядом и нырнула в машину.

За рулём сегодня был Алексей, его-то я запомнила. Посмотрев на меня через зеркало, он сдержанно кивнул, и мы поехали к воротам, а заодно и к моей новой фиктивной жизни.

— Почему не надела платье? — спросил Александр, вскользь посмотрев на меня.

— Тебя мой костюм не устраивает?

— Для провинции неплохо.

Я резко повернулась к нему с намерением сказать, что если он не прекратит, мы закончим всё здесь и сейчас, но мне помешал зазвонивший телефон.

Потеряв ко мне всякий интерес, Александр ответил и стал обсуждать дела, а мне только и оставалось поглубже вдохнуть, чтобы унять огненный шар гнева в груди. Раз умный такой, мог лучше подготовиться. Может, мой костюм и провинциальный, но и я всю жизнь в провинции прожила, вдали от модных бутиков и золотых писсуаров!

***

В просторном облицованном коридоре здания ЗАГСа Александр придержал меня. Вытащил из стоящей на полу вазы белую розу, обломил стебель пополам и вручил мне часть с бутоном.

Глава 4

Настя

По пути штаны высохли, а пятна на топе из-за дурацких бусинок видно почти не было. Я сжимала кулаки и старалась не зацикливаться на приметах. Судя по первому дню моей замужней жизни, выходить замуж в мае — решение не из лучших. Как минимум для меня. Это вообще было не лучшее решение! Только… Что мне оставалось?! С Пашей жить?! К маме вернуться?! Да упаси господи!

Наконец мы приехали, и я смогла выдохнуть. Саша вышел на улицу, предоставив мне возможность выбора — остаться в салоне или последовать за ним. Разумеется, я выбрала второе. Времени было ещё мало, даже сумерки не наступили.

— Мы могли сразу поехать домой, — сказала я с досадой.

— Так и надо было сделать, — бросил он в ответ и пошёл к дому, не дожидаясь меня.

Я обругала себя в который раз. Кто кроме меня виноват в том, что я могу только вилку от ножа отличить?! Но обиду это унять не помогло.

***

Сняв костюм, я хотела бросить его в стиральную машину и запустить стирку, но машины в ванной не оказалось — только корзина для белья. Это что мне, трусы тоже туда складывать?! Вчерашние я сразу постирала — по привычке, а сейчас зарычать захотелось. Развернулась и наткнулась на своё отражение в зеркальной стене. Встретила бы свою сестрицу — высказала бы всё, что думаю о ней, о её любовнике и…

В дверь громко постучали. Я застыла, не зная, что делать.

— Секундочку! — Схватила халат.

На пороге оказалась горничная, за руку она держала Аню.

— Она хотела к вам, — улыбнулась горничная. Как её там… Лана? Лена?

— Спасибо… Лариса, — вспомнила я.

Малявка уже вбежала ко мне и с деловым видом взяла мою косметичку. На пол полетели гигиеническая помада и несколько тампонов.

— Не надо так делать. — Я отобрала косметичку и принялась собирать всё, что Аня рассыпала.

— Дай, — потянулась она снова.

— Нет, нельзя! — сказала я раздражённо и наткнулась на полные обиды детские глаза.

Слёзы так и дрожали на длинных ресницах, а губы Ани кривились.

— Нет! — взмолилась я. — Только не вздумай реветь! Нет, не смей! На! — пихнула ей косметичку обратно, но она её не захотела.

Её подбородок начал дрожать, всхлипы уже срывались с губ, и тут на всю комнату разразился плач. Я чуть за голову не схватилась.

— На! — Я протянула ей тампон, а потом и помаду. — Вот, смотри! А это вот, — распотрошила упаковку прокладки. — Смотри, какие крылышки, как у самолёта. На!

Она оттолкнула мою руку. Рыдания были обиженными и такими искренними, что я почувствовала себя самой настоящей дрянью.

— Ну чего ты хочешь, Анечка?

Осмотрелась в поисках того, что бы ей предложить, но единственным, что нашла, была расчёска.

— На, — сунула ей под нос.

— Не хочу. — Она отпихнула мою руку, не переставая рыдать.

Я быстро глянула на дверь. В первый же день замужества я довела дочь Саши до истерики. Лучше не придумать.

Не зная, что делать, схватила Аньку и принялась убаюкивать. Она отпихивала меня, силы в ней оказалось куда больше, чем я могла подумать.

— Ай! — вскрикнула я, получив мощный удар головой в подбородок.

Из глаз посыпались искры, я сама чуть не взвыла с малявкой в тон, и на автомате разжала руки. Аня скатилась с моих коленок и всхлипнула. Я выдохнула. В её глазах стояли слёзы, губы всё ещё опасно кривились.

— Всё, — сказала я, выставив вперёд руку. — Ты должна держать хорошую мину при плохой игре, ясно?!

Ей было ни хрена не ясно, но рыдать она перестала. Я нашарила на полу помаду и, сняв колпачок, намазала губы. Потом провела по её губам.

— Это ваниль. Вкусно пахнет? — Поднесла к её носу.

Она понюхала и, судя по тому, что забрала у меня помаду, осталась довольна. Я с облегчением выдохнула.

Ладно, отлично! С первой детской истерикой я, кажется, справилась. Посмотрела на Аню и увидела, что она пытается съесть помаду. Или… намазать губы, как я сделала только что.

— В рот не тянуть! — воскликнула я. — И не реветь! Не тянуть в рот и не реветь, поняла?!

Она вытаращила и без того огромные глаза. Потом медленно кивнула. Помада оказалась на полу, а малая заползла ко мне на колени.

— Мамочка… — Она обняла меня.

Я обняла её в ответ и снова выдохнула. Мамочка… Две минуты назад у нас была истерика, а теперь «мамочка». Ну хорошо. Мамочка — это лучше, чем слёзы. Во всех отношениях.

***

Ведя Аню ужинать, я с содроганием представляла, что мне предстоит.

— Давай только ты не будешь швыряться едой? — сказала, посмотрев на неё.

Она сделала милое личико и распахнула глаза. Неужели я тоже когда-то была такой? Как наша амёбная мать только с нами справлялась? Или папа всё-таки ей помогал?

Глава 5

Настя

Выдвинув ящик, я наткнулась на тёмно-синее платье — достаточно тёплое и при этом неимоверно тонкое, словно оно было сделано из невесомых шерстяных нитей.

Кинула обратно и задвинула ящик. Вещи Наташи были повсюду: то и дело я натыкалась на её одежду, туфли и косметику.

В гостиной на журнальном столике лежал роман с загнутой страницей. Мы всегда ругались из-за этого. Я ненавидела, когда она портила книги, пусть они и были преимущественно из школьной библиотеки, а она только отмахивалась. Заколки, безделушки, статуэтки, несомненно, выбранные ею… Её не было в доме, но она была повсюду.

Прошло ещё четыре дня, и я сделала первые выводы: вестись у Анечки на поводу нужно избирательно. Правда, как именно избирать, когда нужно, а когда нет, оставалось загадкой. Второй вывод был удручающим: у моего мужа кто-то есть. Иначе как объяснить, что два дня назад он снова не приехал ночевать?!

Третий вывод не нравился мне больше всего: уехать на автобусе или маршрутке отсюда до самой Москвы было практически нереально. Только на машине, в моём случае — с водителем, потому что сама я в жизни за рулём не сидела.

Взяв пустую чашку, я пошла вниз и наткнулась на поднимающегося по лестнице мне на встречу мужа.

— А я думала, ты и сегодня останешься ночевать где-нибудь в другом месте, — сказала с долей язвительности.

Саша посмотрел на меня мрачно. Шёл уже одиннадцатый час вечера, Аня спала, и в доме стояла тишина.

— Мне не до грызни, Анастасия. У меня был тяжёлый день, и я устал. Так что избавь меня от своих претензий.

Он пошёл дальше, а я спустилась вниз и завернула в кухню. Поставила чашку в раковину. Он и правда выглядел уставшим: под глазами тени, черты лица приобрели жёсткость, и мне стало совестно за свой выпад.

Я поставила чайник. Саша вошёл в кухню и открыл холодильник.

— Садись, — сказала я. — Покормлю тебя.

Он так и хмурился. Повернул ко мне голову, словно бы не понял, что я имею в виду.

— Садись, — повторила.

Я подошла к Саше. Он так и стоял, придерживая дверцу холодильника. Я потянулась к ней, и наши руки соприкоснулись.

— Спасибо, — всё-таки ответил муж и сел за стол.

Утром я приготовила блинчики с творогом. Еду обычно привозили на несколько дней, как правило, уже готовую, но я устала от безделья, да и не привыкла, что кто-то готовит за меня.

Пока я разогревала ужин, Саша не сводил с меня взгляда. Чем дольше затягивалось молчание, тем сложнее было решиться его нарушить.

— Чай. — Я поставила перед мужем чашку. — Ты ешь блины с творогом? Я сегодня утром приготовила.

— Сама?

— Ну да, а что?

— Да нет… — ответил он и перевёл взгляд с моего лица на руки.

Кухня стала наполняться сладковатым запахом, и я, подождав ещё немного, выключила плиту.

— Блинчики, — сказала, поставив рядом с чашкой тарелку, и снова поймала на себе взгляд Каширина.

Он молча взял нож и вилку, так же молча отрезал большой кусок и стал жевать. Отрезал ещё один… Я отвернулась к плите и принялась складывать посуду в посудомоечную машину. Почему-то было неловко.

— Ещё есть?

Я снова повернулась. Тарелка была пуста, Саша держал в руке вилку.

— Охренительно.

— Будешь ещё?

— Угу.

Я поспешно принялась разогревать вторую порцию.

— Весь день пришлось мотаться туда-сюда, я голодный как чёрт.

— Может, тебе ещё что-нибудь?

Он покачал головой.

— Да не грей ты, давай сюда.

— Саш…

— Давай, — потребовал он.

Со второй порцией он разделался немногим медленнее.

— Спасибо, — сказал и сам поставил тарелку в посудомойку.

Я улыбнулась.

— Не за что. Я могу чаще готовить, если хочешь.

— Да, пожалуй. Наташа никогда не готовила.

Улыбка моя сошла.

— Я не Наташа, — сказала сухо. — Сколько раз тебе это повторять? Мы разные. Абсолютно разные, Саш. И не пытайся сделать из меня мою сестру — не выйдет.

Я готова была продолжать, но он не ответил.

— Спасибо за ужин, — повторил он и ушёл, оставив меня наедине с моими невысказанными претензиями.

***

Я тоже вернулась в комнату. Наскоро приняла душ, разделась и уже хотела взять свежую ночную сорочку, как вспомнила о платье в ящике. Руки сами потянулись к нему. Подойдя к зеркалу, я надела его, попутно ругая саму себя. Ткань действительно оказалась невесомая, нежная и при этом тёплая. Само платье было довольно простое — с аккуратным треугольным вырезом и кулиской под грудью.

— Я не Наташа, — сказала, продолжая сердиться на себя, и сняла платье.

Глава 6

Настя

Когда мы вернулись домой, был уже поздний вечер. Аня уснула ещё в парке, и до машины Саша нёс её на руках. Вода в фонтанах шумела, людей стало больше, и я не уставала рассматривать сердце столицы. И украдкой наблюдать за Сашей тоже не уставала.

Какая же Наташка тварь!

Я вышла на улицу сама и хотела помочь отстегнуть Аню, но Саша отстранил меня и опять взял дочь на руки. Она обхватила его за шею.

— Спать хочу, — сказала она тихо.

— Сейчас будешь спать, — ответил он и посмотрел на меня.

— Спасибо.

— За что?

— За этот день. Аня хорошо провела время.

— А ты?

Вопрос снова прозвучал раньше, чем я успела взвесить его целесообразность. С Александром это случалось слишком часто, но поделать с собой я ничего не могла.

— И я тоже, — ответил он словно бы нехотя и понёс дочь к дому.

Я захлопнула дверцу машины. Вечер был тёплый, безветренный, и мне хотелось продлить его.

Муж и Аня скрылись в доме, а я внезапно почувствовала себя брошенной. Как будто меня использовали, а потом оставили до следующего раза, ясно дав понять, что я всего лишь мама на замену, а не часть семьи.

Спешить было некуда. Что Александр справится сам, я не сомневалась. Какую роль в их семье играла моя сестра? Роль красивой приставки к мужу или женщины, которой он восхищался? Скорее всего, второе.

Вряд ли Наташа сюсюкала с Аней.

Я остановилась у куста ещё нерасцветшей сирени. Цветы Наташа всегда любила больше, чем детей. Особенно если их дарили ухажёры, коих у неё лет с пятнадцати было порядком.

***

Прогулявшись в гордом одиночестве, я всё же вернулась в дом. В гостиной горел приглушённый свет, и я подумала, что муж там, но комната оказалась пустой. Я прошла по ней, бесцельно рассматривая детали интерьера. В углу стоял сделанный из массива дерева шкаф, на его полках — статуэтки, плетёные браслеты и несколько фотоальбомов разной толщины. Я видела их и раньше, но не открывала, а теперь всё же взяла тот, что первым попался под руку.

Открыв его, увидела две Наташкиных фотографии. На первой она была снята на фоне камина, с бокалом вина. На заднем фоне свечи, на ней светлое воздушное платье и нитка жемчуга на шее. Взгляд из-под ресниц, на губах — мягкая полуулыбка… На втором снимке сестра сидела на бортике фонтана и смотрела на воду. Само изящество, чтоб её!

Перелистнула несколько страниц, вернула альбом на место и поймала своё отражение в зеркальной стене за статуэтками. Чем я хуже?! Да ничем! Если бы я надела такое же лёгкое платье, нитку жемчуга…Только тогда бы я стала похожа на сестру. А я — не она! Я никогда не мечтала сесть на шею богатому мужу! И ребёнка своего я бы в жизни не бросила!

Взяла с полки женский браслет. Тонкий и явно дорогой, с маленьким сердечком из белого металла, сплошь усеянного бриллиантами. Ещё один взгляд в зеркало…

Швырнув браслет, я бросилась к лестнице и взбежала на второй этаж. Как в руках оказался пинцет, не помнила.

— Господи… — поморщилась, неудачно захватив волосок брови.

С яростью выщипывала их один за другим.

— Никогда я тобой не стану, — прошипела я. — Даже если твои платья буду носить, всё равно не стану! Я — не ты.

***

В душе я пробыла, должно быть, больше часа. Не помню, когда в последний раз позволяла себе такое — обычно мне было жалко времени. Но сегодня меня знобило изнутри, а на глазах то и дело наворачивались слёзы. С детства я стремилась подчеркнуть свою индивидуальность, а в итоге что? Для Александра я — тень. И в школе я была тенью. Если на меня и обращали внимание, то только чтобы подкатить к Наташе.

Правда больно колола сердце, уголки глаз жгло, и я злилась за этот приступ жалости к себе самой.

Обмоталась полотенцем и вышла в спальню. И замерла, крепче прижав полотенце к груди.

— Ты что тут забыл?

Александр сидел на моей постели с бокалом в руках. Подняв голову, он осмотрел меня с ног до головы и медленно встал. В комнате пахло сигаретами и крепким алкоголем.

Я попятилась.

— Что ты шарахаешься? — спросил он, подходя всё ближе.

Я отступала до тех пор, пока не врезалась спиной в косяк.

Муж хмыкнул. От него пахло дорогим алкоголем, сигаретами и едва ощутимо — мужским одеколоном. Взгляд пронизывал. В глазах — не то презрение, не то пренебрежение. Второй рукой он коснулся моего лица. Большим пальцем провёл по брови и сильнее прищурился.

— Ты что делаешь? — спросила, собираясь задать вопрос жёстко, но получилось сипло, как будто мне сжали горло.

Ничего не сказав, он провёл по второй брови, по линии носа, очертил губы и вдруг обхватил мою голову. Ещё один взгляд в глаза.

Меня бросило в жар, потом в холод, дыхание вышибло из груди.

— Саш…

Глава 7

Настя

Александра я нашла в кабинете. После его звонка желание «развлекаться» отпало начисто. Я хотела поехать домой, но Аня стала облизывать мороженое, и… я передумала.

Да какого чёрта?! Я променяла свою жизнь на то, что нарисовал он, я бросила всё, что мне дорого! Да ещё и Анечка…

В итоге гуляли мы весь день. После ГУМа снова пошли в Александровский сад, а потом прошлись по Арбату. Я попросила водителя провезти нас по самым интересным, на его взгляд, местам. Он останавливался по моей просьбе, и мы с Аней выходили — то на несколько минут, а то на полчаса.

В итоге вернулись мы снова поздно. Анютка засыпала, и я сдала её горничной, сама же пошла искать Александра.

Он был у себя в кабинете. Стучать я не стала — вошла и положила карточку на стол перед ним.

Он поднял голову. Взгляд был тяжёлый, а сам он хмурился.

— Это что?

— Сам не видишь?

— Вижу. Зачем ты мне её принесла?

Он словно только что заметил, что на мне новое платье. Осмотрел с головы до пят.

— Тебе очень идёт.

— Спасибо, — процедила я. — Только если ты не хотел, чтобы я тратила больше, чем нужно, надо было сразу озвучить лимит.

Он снова нахмурился.

— Какой ещё, на хрен, лимит?

То ли мы друг друга не понимали, то ли не понимала чего-то я.

— Ты же был крайне недоволен, что я много потратила.

— С чего ты взяла?

Я начала терять уверенность.

— Так ты же позвонил и…

— При чём тут это? — Он снова показал на карту, потом посмотрел на меня. — Насть, что ты чушь несёшь?

Я окончательно растерялась. Полдня я накручивала себя, злилась, но не было похоже, что он придуривается.

— Ты злился, когда звонил. И твоё «развлекайся»… Я подумала, что это из-за денег. Тебе же наверняка приходят отчёты о тратах.

Он смотрел на меня, как на идиотку. Должно быть, ею я и была.

— При чём здесь деньги? — повторил он чуть ли не по слогам и толкнул карту через стол ко мне. — Возьми.

К карте я не притронулась.

— Тогда что случилось?

— Да ничего.

— Саш…

Я обошла стол и встала рядом. Он развернул кресло и оказался ко мне лицом. Зря я подошла так близко. Колени практически соприкоснулись с его, и я почувствовала себя беззащитной. Он откинулся на спинку и снова просканировал меня взглядом, заставив почувствовать себя голой. На мне было платье ценой в пять моих бывших зарплат, столько же стоили туфли, а я чувствовала себя нагой!

— Как же тебе идёт. — Он дотронулся до подола.

Мне же показалось, что его ладонь опустилась мне на бедро, хотя он дотрагивался невесомо. Сердце предательски заколотилось, дыхание сбилось.

— Ты скажешь, в чём дело? — спросила я, собрав волю в кулак.

— Кое-какие проблемы на работе.

— Какие именно?

— Какая разница? Ты всё равно не сможешь помочь.

— И всё же.

Он мрачно усмехнулся.

— Проблема с контрактами. Юрист, который работал у меня последние месяцы, оказался кретином. Но ты…

— Дай я посмотрю. — Я взяла в руки лежавшие на столе листы.

— И что ты там посмотришь?

Я повернула к нему голову и напомнила:

— У меня юридическое образование. Ты должен знать. Ты же разбирался с моей работой.

Сказала и осеклась. Ну разумеется, с моей работой разбирался не он! Дал поручение, и всё.

Держа бумаги, я присела на край стола и стала вчитываться.

— Что именно тебе не нравится? — спросила, подняв голову.

Наши взгляды встретились.

Саша смотрел на меня. Именно на меня, и документы, как мне казалось, интересовали его в данный момент не так уж сильно. Он подался вперёд и дотянулся до моей руки. Схватил и заставил меня подойти, а потом забрал листы. Перевернул несколько.

— По этому договору выходит, что мой партнёр не несёт ответственности в случае, если решит слиться. А он это и собирается сделать. Чёрт подери, Настя, я ворочаю деньгами, но юридические стороны — не моё. Я плачу деньги своим сотрудникам. Хорошие деньги. И я должен быть уверен, что за эти деньги они хорошо выполняют свою работу.

Он выматерился. Поднялся, взял стакан и плеснул виски. Я опять присела на край стола и стала внимательно читать строчку за строчкой. Договор и правда был составлен некорректно. И это мягко говоря.

Саша молчал. Я посмотрела на него.

— И что?

— Это так быстро не делается.

Он снова выматерился и шумно вдохнул. Подошёл и встал напротив. Ладонь легла мне на бедро — теперь действительно легла.

Глава 8

Настя

Распахнув глаза, я уставилась в темноту. Казалось, что я слышу стук собственного сердца — так громко оно колотилось. Дотронулась до живота и тихо застонала. Слишком реально для сна: Александр, его губы и руки. И я в его руках.

Времени и пяти не было, но я решительно откинула одеяло и пошла в ванную. Срочно нужно было принять душ и привести в порядок голову. Он — муж моей сестры, а я…

Я оборвала себя. Развернулась к зеркалу и дотронулась до багрового пятна на шее.

— Он — мой муж, — сказала тихо. Голос дрогнул. — Он — мой муж, — повторила я, глядя в глаза себе самой. — Мой.

Убрала пальцы и одну за другой расстегнула пуговицы на свободной ночной сорочке. Ещё одно пятно было на груди, прямо над соском, третье — на плече.

Вчера он был со мной, и моё, а не имя сестры ласкал опасно-бархатным голосом. Я, а не она сходила с ума от его близости и безоговорочной власти.

Стянув сорочку, я скомкала её и решительно швырнула в корзину для белья. Всё, хватит с меня!

Встала под душ и, запрокинув голову, тряхнула волосами. Вода потекла по лицу, по груди и телу, напоминая о вчерашнем безумии. Наташа — его прошлое.

Кончиками пальцев я прикоснулась к горлу и, думая об Александре, повела ниже — по ложбинке груди, вокруг пупка и ещё… Выдох слетел с приоткрытых губ, по телу пробежал электрический разряд. Между ног сладко ныло. Я словно бы из кокона вырвалась. Нет… Он словно бы разрушил мой кокон.

***

По лестнице я сбежала сломя голову. Такой лёгкой и свободной я не чувствовала себя уже очень давно.

— Мама! — бросилась мне навстречу Аня.

Протиравшая пыль в холле горничная улыбнулась.

Я подхватила Анютку, поцеловала в щёку и поставила на пол.

— А я уже позавтракала, — доложила дочь.

— Правда?

Она важно кивнула.

— А папа?

Аня не ответила. Стояла-стояла, а потом рванула в гостиную.

Я поздоровалась с горничной и спросила, где мой муж. Хотела накрыть завтрак в беседке, но, как оказалось, Саша уехал ни свет ни заря. Специально начёсывала волосы, чтобы они выглядели пушистыми, и новый домашний костюм надела, и руки намазала душистым кремом. Выходит, зря.

***

Наблюдая за Аней, я позвонила мужу. Он ответил после пары гудков, но голос был неприветливый.

— Я тебя отвлекаю? — спросила я с ходу.

— Есть минута, если это важно.

— Да нет, не особо… — Аня залезла на диван с ногами и начала скакать на нём, как на батуте. — Аня, осторожно! — попросила, когда она, разойдясь, оказалась опасно близко от края.

Услышала Сашин смешок и вздохнула.

— Так что звонишь?

— Хотела спросить, ждать тебя сегодня или нет?

В трубке повисло молчание.

— А ты будешь ждать?

Теперь с ответом медлила я.

— Всё зависит от того, собираешься ты домой или нет, — сказала наконец.

— Собираюсь.

— Понятно. Ладно, не буду отвлекать.

Положив трубку, я подошла к Анютке и сняла её с дивана. Она попробовала залезть на него снова, но я посмотрела строго.

— Нет.

Она не послушалась, опять полезла, но я вновь вернула её на пол.

— Нет, Аня.

— Почему?

Хотела сказать «Потому», но вспомнила себя ребёнком. Вспомнила запреты отца и бестолковое мамино «Потому». Потому что она так сказала, решила, потому что так надо или не надо. Как же я ненавидела в детстве это «Потому»!

— Потому что на диване сидят, а не прыгают, — ответила я. — Хочешь прыгать, иди на улицу и прыгай. — На секундочку замолкла и добавила, скорее для самой себя: — Я твоя мама, слушайся меня, пожалуйста.

***

Уложив Анютку на дневной сон, я отыскала водителя и попросила отвезти меня в центр.

— Снова? — удивился он. — Я же вчера вас возил.

— Да, снова. Вчера было вчера, а сегодня — сегодня.

Он прошёлся по мне взглядом и сдержанно кивнул, не задавая больше никаких вопросов.

***

Пока ехали, я нашла в интернете адреса нескольких салонов красоты. Понятия не имея, как их выбирать, прочитала отзывы, но яснее ничего не стало.

Названия процедур ничего не говорили. В моём понимании они больше походили на тарабарщину или ругательства, и я выбрала первый попавшийся салон с более-менее приличным рейтингом.

Разум всё ещё противился, но я твёрдо решила, что наше сходство с сестрой больше не станет для меня преградой.