Мама (не) навсегда

Глава 1

Глава 1. Раис

— Просто объясни мне, почему я, — говорю я, обращаясь к Рафкату, — почему ты выбрал меня?

Я перевожу взгляд на место рядом с братом, скользя взглядом по совсем новеньким буквам на плите.

— И почему ты позволила ему это?

Брат и его жена Вероника не отвечают, а мне до безумия сильно хочется понять, чем руководствовались эти двое, вписывая в завещание и во всевозможные бумаги мое имя.

— Не ты ли говорила, что я самый безответственный из всех людей, если дело касается семьи и отношений? Кто кричал, что я последний, кому ты доверишь свою жизнь? Почему ты согласилась с ним? Что мешало выбрать Ренату? Почему не подумала о своих родственниках? Ты видишь, что я не могу дать твоему сыну то, что он так отчаянно просит! Я не мать и никогда не буду ей! Не пойму, как быть женщиной с ее материнским инстинктом!

Прикрыв глаза, я устало потер переносицу.

— Вы ошиблись с выбором, ребята.

Вновь посмотрел на плиту с уложенными с двух сторон венками, поднялся и подобрал несколько испорченных, выбросив их в контейнеры по дороге к выходу.

— Приведи… — Я поднял взгляд на сторожа, вновь задумавшись о его возрасте. — Приведите в порядок могилу, — произнес, раскрыв портмоне с несколькими купюрами. — Уберите венки, ленты и свечи.

Вытащив купюры с изображением Хабаровска, я протянул их работнику «парка душ».

— Это много для того, чтобы просто прибрать, — проговорил мужчина, не убрав протянутой руки с зажатыми в ней купюрами.

— Закажите цветы, сколько нужно для таких мест. Пусть это будут каллы. Всегда свежие.

Я смял отделения бумажника, не найдя в нем ничего больше. Не предлагать же старику карту, в самом-то деле! Будет выглядеть, что я издеваюсь над ним. Место близкое к Богу, но вряд ли тут хороший Wi-fi.

— Моя визитка, — проговорил я, вытащив картонку с выделившимся осадком неловкости на душе. — Свяжитесь со мной, как возникнет необходимость – переведу деньги на ваш счет.

Не знаю, что привело меня сюда этим вечером.

Все слова прощания и вопросы были сказаны и заданы месяц тому назад. Но сегодня, кажется, кошки на душе скребли сильнее и интенсивнее, чем, скажем, вчера или позавчера.

Они взялись за старое, стоило сесть за руль и завести авто.

«Твои глаза такие ясные, как небо. Назад нельзя – виною сила притяжения. Твои глаза, останови движение! Я остановлю эту планету!»

Потянувшись, я выключил автомагнитолу, которая должна была помочь заглушить мысли, а не поднять воспоминания. Образ Вероники с ее невероятным взглядом синих глаз всплыл в сознании, заставив дернуться от укола в сердце. Авто вильнуло в сторону, но сплошную не пересекло.

— Ты справишься! — произнес я, повторив придуманную мантру. — Справишься!

Я говорил, а сам думал о том, что сегодня лучше, чем вчера – никто не позвонил, не написал и не попытался вырвать из офиса.

— Это такое же дело, как все остальные!

На мгновение мной овладело беспокойство, заставив потянуться к смартфону на панели, чтобы набрать и спросить, как дела дома.

Чувство самосохранения заставило убрать пальцы, попросив не тревожить наступивший покой и наслаждаться дорогой.

Последняя была очень похожа на Москву-реку с отражающимися в ней огнями. На этом сходство с природой заканчивается. Особенно, если открыть окно – выхлопные газы, звуки ревущих из-под капотов движков, крики автомобилистов. Все совпадет на сто десять процентов, если оказаться за рулем в час пик.

Причина, почему этот город невыносим – шум, серость, климат, экология и одиночество, конечно же.

«А как же Радомир?» — шепнул внутренний голос, очень напомнив голос снохи.

Я принялся всматриваться в номера тачек впереди, пытаясь сложить из букв какие-то слова или аббревиатуры. Все, только бы не думать о ребенке в данную минуту. Мне нужно научиться абстрагироваться и не думать о нем, как о любом другом головняке, иначе поехать крышей не долго.

— Добрый вечер, Раис Каримович, ­— проговорили в трубке, которую я поднял с ощущением полного поражения. — Юлия Анатольевна вас беспокоит.

Мне лишь показалось, что жизнь начинает входить в нормальное русло, и крик Рада на фоне лишь подтверждает это осознание.

Кто бы мог подумать, что меня станет выводить из себя детский плач? Меня, выросшего в большой и шумной семье, где постоянная болтовня и громкое выражение эмоций было вполне себе нормой?

Однако дело не в звуке, а в простом осознании собственного бессилия – я не могу поделать с этим ничего. Ребенку не прикажешь заткнуться и не соврешь, только бы он проглотил слезы. Только не такому маленькому, что понимает мир на уровне флюидов. Рад не понимает, почему все изменилось, и требует пахнущую молоком женщину.

— Раис Каримович? — напомнила о себе нянька.

— Я слушаю вас, Юлия, — проговорил я, втянув в легкие воздух, как если бы собрался бороться с кем-то. — Говорите.

Я не жду от этого звонка ничего хорошего. Интуиция подсказывает, что сегодня будет то же самое, что и две недели тому назад – новый человек в доме, плач и новые версии происходящего. С одной лишь разницей: я уже не поведусь на это. Я не задаюсь вопросом: как это возможно – плакать и плакать круглыми сутками? Радомир родился здоровым ребенком и у него отлично развитые легкие. Вот и все. Не больше, не меньше.

Глава 2

Глава 2. Вика

— Я уже скучаю по тебе, — пишет муж, добавив в конец предложения плачущий смайлик. — Очень-очень.

Как пишет? Написал несколько часов назад, пока был на работе, а теперь молчит и не отвечает на мои сообщения, заставляя переживать и думать о черте чем. Хотя что с ним может случиться? Каждый день он добирается до работы и обратно на машине, выбирая один и тот же путь, что совсем не полезно для мозга обычного человека, но не того, кто работает в органах. Ему впечатлений и новых ситуаций хватает за глаза без «околонаучной чуши» и всего прочего, что должно прокачать мозг.

О ком стоит побеспокоиться, так это об Аньке. Вот уж кто относится безалаберно к собственной безопасности, так это она. Сестра – автоледи со стажем. Права получила не за красивые глаза, а за мастерство и знание правил. Но, как мне кажется, именно опыт и расслабил ее, заставив перестать чувствовать «берега», как сказал бы муж. Анька может подкрашивать губы, кося одним взглядом на дорогу, рыться в бардачке, переодеваться прямо в салоне и даже писать сообщения по работе.

Она, кстати, тоже не отвечает. Сбагрила на меня мелких и расслабилась.

— Молчит? — спрашивает Гошан, взобравшись на подоконник. — Да?

Племянник, как и я, смотрит в окно, ожидая возвращения мамы. Его дыхание оставляет матовые пятнышки на стекле. Я жду, что он станет делать с ним.

— Я тоже написал ей и попросил купить чего-нибудь к чаю, — говорит племянник, а потом орет во все горло, повернувшись к закачавшемуся фикусу. — Лизка! Осторожнее! Мама нас убьет, если разобьем!

Младшая Лихова снимает горшок с окна и тащит его куда-то в сторону. А я даже помочь ей не могу. Осталось совсем чуть-чуть, прежде чем я соберу вещички и потопаю в родилку. Уже бы сейчас легла – живот очень большой, но отговорили, устрашив этим «успеешь закиснуть, не спеши». И ладно бы подружки, но ведь врачи!

— К чаю? — переспрашиваю, встав к окну, как только по нему перестала карабкаться Лиза. — А пирог с яблоками, что доходит в духовке, это к чему?

— Куда доходит? — спрашивает Лизок, хихикнув при этом.

Сейчас я улыбаюсь этой эмоции, а когда-то она меня очень сильно раздражала, откликаясь на воспоминания из детства. Сестра передразнивала меня похожим образом. Но мы выросли, проработали обиды и перестали ссориться из-за пустяков. Однако выходит, что дети копируют нас в прямом смысле этого слова.

— Это не конфеты, тетя Вика! — говорит девочка, сев на пятки. — Как ты не понимаешь?

Я очень хорошо понимаю, что Анька совсем избаловала их или забила на то, чтобы следить за их рационом.

— Он не такой сладкий.

Будем считать, что избаловала. Считать сестру плохой матерью не стану. Она крутится на двух работах, чтобы прокормить их троих и выплатить остатки ипотеки. Понятно, что старается загладить вину перед детьми за то, что уделяет им мало времени. Вот и сейчас задерживается, и надо написать ей, чтобы она купила ягод и фруктов.

— Не понимаю, — повторяю я за племяшкой, подняв смартфон, чтобы переключиться между чатами. — По-моему, пирога больше, чем конфет.

— И в рот вмещается не весь!

Ни Руся, ни Аня не прочитали сообщения, что я отправила им.

— Мама говорит еще, что от пирогов толстеют и от них растет…

Гошка говорит еще что-то о жопе, я цокаю на него, пресекая грубость, и уже собираюсь прочитать ему маленькую лекцию о том, как это скверно иметь помойку вместо рта. Но где-то в середине груди что-то замирает, а там и вовсе падает куда-то, скользнув по внутренностям, словно выпавший из формы студень. Пальцы продолжают свайпать с одного чата на другой.

— Гош, это грубое и не красивое слово, — говорю я, справляясь с неприятным ощущением. — Одевайтесь, прогуляемся немного.

Я отхожу от окна, давая мелким спрыгнуть, а сама жду, когда меня отпустит. Но мерзкое чувство, состоящее из тревоги и слабого осознания, не проходит, а продолжает кружиться, раскручиваясь и превращаясь в жалящую то тут, то там медузу.

Не в первый раз Анька не отвечает после работы. Она обязательно перезванивает после и спрашивает, что случилось. Но сейчас не так: она «не прочитала», а не «прочитала и не ответила».

Муж тоже не впервой медлит с ответом. Вот только у него наоборот: он прочитал и не ответил, тогда как обычно он не читает и не отвечает или читает и тут же пишет ответ.

— Вика, а куда мы пойдем?

— На Поклонную, — говорю я, думая о закрытии сезона. — Посмотрим на фонтаны.

Не фига подобного! Я не думаю о подошедшем к концу летнем сезоне! Я стараюсь справиться с тревогой, а точнее разобрать ее на составляющие. Но у меня не получается избавиться от гадкого предчувствия.

Мы не идем до Поклонной горы и не едем, если говорить о метро. Мы берем такси, чтобы проехать мимо и устремиться на Северо-Восток Москвы. Машина с «шашечками» была вызвана к подъезду на совершенном автопилоте.

— Тетя Вика, а почему мы едем на такси?

— Потому что мне нужно заскочить домой и забрать кое-что, — отвечаю хмуро, пристегивая их к детским креслам. — Ладно?

Глава 3

Глава 3. Раис

Я добился своего – дверь открыли, перепуганную женщину осмотрели и увезли в родильное отделение.

— А куда еще? — спросила бабуля в белом халате, усевшись за стол недалеко от двери. — Все дела решаются именно там.

Слова женщины не успокоили меня. Как-то очень быстро все произошло при первой заторможенности и медлительности. Не оставляло ощущение того, что медики испугались чего-то. Вот только я не успел поймать их взгляды, чтобы понять, так ли это. Все смотрел на женщину, с силой сжимающую мою руку.

— Все? — уточнил я, сделав новую попытку понять, чем обернется это падение перед автомобилем.

— Конечно, — подтвердила Галина Викторовна, принявшись двигать листочки и ручки. — Оборудование, столы, кушетки и инструменты находятся именно там.

Судя по поведению, бабуля работала здесь давно, а еще страдала навязчивыми состояниями или пыталась скрыть нервозность, которой и быть не должно было. Кто ей эта женщина? А кто я, чтобы врать и скрывать что-то?

— Садись и жди, касатик.

Я вновь посмотрел на коридор, в котором исчезла моя новая «проблема», а потом на бабку, больше смахивающую на местную сумасшедшую.

— Позвоните мне, как… — произнес я и тут же замялся, не желая сказать ничего такого, что станет пророческим, — как только будет известно что-то.

Еще один кусок картона покинул визитницу, исчезнув в руках того, кому не предназначался. Арбитражный управляющий Асаев Раис Каримович – не тот специалист, который мог понадобиться старшей медсестре Галине Камышевой.

— Слабый мужик пошел. Раньше ночами под окнами стояли и ждали. А теперь чуть что – сразу в кабак. В кабак?

Я кивнул. Объяснять что-либо женщине не хотелось. Жизнь научила меня тому, что лучше промолчать, чем сказать лишнего, что, в конечном счете, может быть использовано против тебя.

— В кабак.

Я вышел на улицу, перевел дух и направился к злосчастной калитке. Если бы не близкое соседство роддома, то ничего и не случилось бы. Заполошная женщина бы дождалась скорой, а не рванула бы к нему через проезжую часть.

Оглянувшись, я посмотрел на тот конец здания, в котором исчезла каталка с незнакомкой. Окна были ярко освещены, но что именно там происходило, слава Богу, понять было нельзя – пленка или краска на стеклах надежно скрывала происходящее таинство.

Надо было надеется именно на чудо и не думать ни о чем другом. Драмы и трагедии в моей жизни хватало и без чумазых блондинок. Ближайшая забота мигала аварийными огнями на дороге, а следующая ждала дома, изводя очередную представительницу домашнего персонала.

— Вернулся! Вот он! Это он сбил беременяшку!

Я не надеялся на то, что участники и свидетели произошедшего за время моего отсутствия просто разъехались по домам. За минуты отсутствия их набралось еще больше, а вот скорая так и не приехала. Так что поддаться панике и уговорам женщины было не самым плохим решением.

— Скрылись с места ДТП, — констатировал представитель правопорядка, держа мои документы в руках.

Вид у «гайца» был кислый. Никакого ДТП и в помине не было. Все тачки были целы, не было пострадавших. Ангел-хранитель сберег или рефлексы бородатого автомобилиста дали знать о себе, дав команду мозгу раньше, чем это сделало сознание.

В этом можно было убедиться не только взглянув на мой регистратор, но и пересмотрев все остальные. В данной ситуации следовало вызывать другие службы, что и было сделано, но и те отпустили меня не солоно хлебавши.

Что разбираться, если нет ни заявления, ни пострадавшей?

Уехали, но нервы потрепали всем, даже тем, кто присоединился к ситуации после. На всякий случай они опросили, записали, изъяли видеозаписи и собирались протащить до родилки, но тут прибыл адвокат, после чего общение потекло в совершенно ином русле.

— Раис Каримович, здравствуйте.

Я кивнул, мазнув взглядом по женщине, что встретила меня, перед этим хлопнув дверью детской.

— Добрый вечер, — проговорил я, сбросив ботинки.

— Меня прислало агентство.

Стянув пиджак, я ослабил галстук, едва ли взглянув на протянутые мне бумаги. В висках пульсировало от усталости, голода или от подхваченной болезни.

— Меня зовут Алиса Викторовна, — торопливо проговорила она. Было видно, что старалась не оглянуться. — Вот мои рекомендации.

Вспомнился финансовый директор, что прискакала со своими бумажками-отчетами с красным носом и такими же воспаленными глазами. Прогнулась. Отсветила. Прикрыла жопу. Наверняка, заразила половину отдела. А ведь говорил, что не собираюсь увольнять никого, а хочу разобраться, чем дышит компания брата.

Один Радомир был верен себе: он стабильно создавал аудиофон в отдельно взятых хоромах.

— Эскорт агентство? — Хамский вопрос. Я задал его и скривился в собственных же мыслях. Взгляни кто поумнее со стороны – сразу скажет о бессознательных, но навязчивых желаниях. И благо, если не вплетет в них эту «дуню».

— Что? Нет! Я из агентства «Мажордом». Подбор домашнего персонала.

Глава 4

Глава 4. Вика

— А ты привез меня домой! В спальню! В кровать! Или я сама дверь открыла?!

— Ты сказала, что Вика забыла взять витамины! — орет супруг, заполняя пространство коридора дымом от сигарет. — Потом полезла со своими благодарностями!

Он курит, когда нервничает. Бросил когда-то давно и ужасно гордился этим. Но теперь смолит и даже не вспоминает, что тут беременная жена и дети. Он уже несколько часов как о другом думает!

— Пошла вон! Слышала, что она тебе сказала?!

— Я и тебе это сказала, — говорю, но ни он, ни Аня меня не слышат.

— Забирай своих ублюдков и проваливай!

Они грызутся, совершенно не обращая внимания на меня. Два мерзавца, пытающиеся доказать, что они не такие, и отряхнуть свои далеко не белые пальто.

— Или мне напомнить, из-за чего от тебя ушел муж?! — появившийся в коридоре Руслан встряхнул Аньку, пытаясь вытолкать за дверь. — Потому что прыгаешь на все, что не баба!

Я вспомнила, что там произошло. Ромка обвинил Аньку в том, что дети не от него. Это было возмутительное обвинение, ведь я была уверена в порядочности сестры. Но сейчас все подверглось сомнениям, а потом было послано на хер.

— Ага! Я шалавелла, а ты такой бедный и несчастный меня полгода из страха ахаешь!

— Может потому, что ты шантажируешь меня этим? — осведомился Руслан, толкнув ее еще раз. Анька вырвалась. — Лихова, тебе напомнить, кто ты?

Если бы не беременность, то я вероятно бы засмотрелась происходящим – они так лихо пытались быть умнее один другого.

Мне надо не о них думать и смотреть, как они строят рожи одна страшнее другой. С самого начала стоило развернуться и пойти в другом направлении. Все ведь было понятно и так, а я вдруг потерялась, осознав, что будущее, которое так ясно видела до этого, вдруг померкло и превратилось в ничто.

Сейчас представлялось все то, что переживали мои клиенты, затеяв бракоразводные процессы: стресс, депрессия и потеря душевного равновесия, что они вызвали сами, включившись в игру «ненавижу» и «никогда не любил».

— Хватит! — прохрипела я и вновь повторила: — Хватит топить себя!

Я поднялась, прошлась до двери, а потом вернулась, обнаружив, что движения помогают мне чувствовать себя лучше. Иначе я бы пошла вниз, забив на все.

Так и продолжила это занятие, ходить туда-сюда, если бы не вспомнила о сумке для роддома, решив добавить в нее кое-какие документы.

— Вы одинаково мерзкие! Оба! — проговорила это, топчась на месте, чтобы унять раздирающие сознания ощущения. — Гавкаетесь! Даже не понимаете…

Господи, Боже ты мой! Пожалуйста, пусть это будут схватки! Это ведь о них пишут, что боль такая, что не передать словами, но забывается так быстро, словно и не было никогда!

— Вам пофигу на меня, всегда так было! Иначе я бы не встретила вас! Тут!.. Двоих!

— Вик, ну почему пофигу? — проговорила сестрица, потянувшись ко мне. — Пойдем! Приляжешь! Обсудим все позже!

Ласковый тон сестры и то, что она делала вид, что все нормально, заставили меня рассвирепеть и тут же вскрикнуть.

— Потому что я помогаю тебе, Аня! С детьми! Каждую пятницу! — просипела я, оттолкнув ее руку. — А ты что делаешь?! Ты ахаешь моего мужа!

Я взяла сумку. Ну, как взяла? Я ухватила ее за лямку и поволокла прочь из квартиры.

Говорить Руслану, чтобы он тоже собирал манатки, я не стала. Выпихну его из гнезда, когда вернусь из роддома с Арсением на руках. Если надо, пойду к Дмитрию Львовичу, начальнику его… и попрошу, чтобы один мужик понял бабу, а не другого мужика!

Бред! О глупостях и наивностях я думаю! Я совсем гормонами затекла, раз всерьез решила, что один мужик пойдет против другого.

— Ну, где же вы?! Где?! Где… — Я была готова кричать, нарезая круги по пятачку вокруг подъезда.

— Вика, а во что ты играешь? Вик? Вик?

Гошка и Лизка, играющие на площадке, заметили меня, подбежали и принялись ходить вслед за мною. Наверное, мы напоминали зверей из старого советского мультика, топая друг за дружкой то в одну, то в другую сторону.

— Вик?

— Это не игра, Лиз, — проскрипела я, проглотив грубое «отстань». — Я жду скорую.

Пот лил по мне ручьем, я промачивала салфеткой лицо и продолжала метаться у дома.

Меж тем ни сестра, ни муж, у которых были автомобили, так и не появились.

Что за мрази окружили меня, а, Сень?

— А она уже уехала, Вик. Вот только что была и уехала!

— Да! — подтвердил мальчик, добавив разочарованным голосом. — Они забрали кого-то, включили сирену, но только один раз посигналили ею!

Я замерла, не в силах поверить в сказанное Гошкой. Какова вероятность того, что в данный час и минуту помощь понадобилась еще кому-то, кроме меня? Велика, надо признать это! У нас что не вечер, то скорая у подъезда гнездится! Но блин! У нас в доме не наблюдается ни одной беременной! Как они могли перепутать меня с кем-то?

Глава 5

Глава 5. Раис

Раздался еще один звонок. Я ответил на него не глядя, набрав в легкие воздуха, чтобы сказать все, что думаю об умственном развитии тех, кто пытается развести подобным образом.

— До тебя, как до президента и его приемной, — опередил меня не унимающийся адвокат, — не дозвониться и не дослужиться.

Но я ошибся, а потому поморщился. Все не так в последнее время, даже внутреннее чутье дает сбой.

— Надо думать – начало рабочего дня.

— Какое начало, Раис? Суббота на дворе.

— Перенес собеседование на вакансию личного помощника на субботу.

Кто придет сегодня, тот будет иметь больше шансов, чем те, кто был вчера.

— О чем еще ты забыл рассказать мне, Артем?

— Насчет девушки. Ты молодец, что отвез ее в роддом. Но на этом ты должен закончить свою благотворительность. Ты выполнил свой долг перед человечеством.

Артем говорил еще что-то, и я вновь подумал о своей «новоиспеченной жене».

Может это звонили из того роддома, в который я отвез чумазую овуляшку?

Бред.

Они должны были позвонить ее мужу, и он есть у нее, я видел кольцо на безымянном пальце. Не от святого духа же она забеременела, в конце концов!

— Не ходи к ней. Не отсвечивай. Если что пойдет не так, то она и ее родственники посмотрят на тебя в поисках виноватых. Если случится что-то из ряда вон, то они решат, что кто-то должен заплатить за это, и вновь они обратят свой взор на того, у кого тачка стоит больше, чем все их имущество вместе взятое.

Я промолчал о визитке чисто из исследовательского интереса: предусмотрит адвокат ее выдачу в своих наставлениях или нет?

— Ты думаешь, что я настолько добр к людям, чтобы согласиться на их наглые требования по первому щелчку пальцев?

— Ты, судя по показаниям свидетелей, отнес ее в роддом на руках, — возразил Артем под далекие детские возгласы. — Это говорит о твоей романтической натуре или о том, что кто-то пересмотрел «В поисках капитана Гранта».

Замечание развеселило.

— Артем, я услышал тебя. Не стану слать цветы, справляться о здоровье или навещать ее.

— Хорошо. А как дома? Как Радомир?

— Пока так же. — Я вздохнул, посмотрев в окно. Домой не хотелось возвращаться точно так же, как идти на работу.

— А что няньки? Не справляются?

— Я еще в поиске хороших специалистов.

На том и расстались.

Признаться, я забыл об этом разговоре достаточно скоро. Обилие новых лиц отвлекло.

— Раис Каримович? Милок!..

Бабуля-медсестра пошла с места в карьер, не став дожидаться момента, когда я повешу трубку.

— Что же ты не приезжаешь? Тут дело такое с твоей Викулей...

— Она не моя, — ответил я, прощаясь.

Новоиспеченный помощник Денис зарылся в своей новой вотчине, обложившись всевозможными папками.

— А чья же?

Я вздохнул, вновь оказавшись на улице.

— Она не моя жена, — проговорил я жестко, словно пытался расставить точки над i уже сейчас. — Я просто помог ей в трудной жизненной ситуации.

— Вот оно как, — несколько озадаченно протянула медсестра. — Но может, ты все равно заедешь к ней?

Как она себе это представляет? Я точно никак. Что я вообще скажу ей по поводу того, что не понимаю?

— Может быть, вам созвониться с ее мужем?

Бабуля на том конце трубки вздохнула, сказала «конечно-конечно», а потом добавила:

— Будем искать.

— Что значит «искать»?

Вместо того чтобы успокоиться прояснившемуся моменту и повесить трубку, я на кой-то черт принялся расспрашивать, погружаясь в чужие проблемы.

— То и значит, что молчит Вика. Знаем имя, потому что назвала его при поступлении, а больше ничего. Оно и понятно, горе-то какое – дитя потерять! Плачет и молчит. Плачет и молчит, горемычная.

Слово, которым она обратилась к ней, совсем мне не понравилось. Хотелось дать совет не навешивать на человека ярлыки. Не стал лезть в чужое и уже состоявшееся мировоззрение.

— Вряд ли ей сможет помочь посторонний человек, Галина Викторовна, — заметил я, вспомнив имя на бейджике.

— Твоя правда, касатик.

Пора было прощаться, и я сделал это, но прежде попросил у бабули адрес.

Не знаю, по какой причине я сделал это и зачем дал указание нанятому помощнику отправить цветы, шоколад и фрукты практически незнакомой мне женщине. Возможно, хотел разрешить гештальт, а может и расправиться с чувством вины из-за матери Радомира.

Я не мог объяснить это и хоть как-то доказать, что я имею отношение к произошедшему кошмару. Наверное, не надо было доказывать ничего. Так говорил разум и шептала сознательная часть, уговаривая не лезь в чертоги чужих решений. Но я все равно думал о том, почему Ника решила уйти из этого мира. Почему за ней последовал брат, я не задумывался, так как он любил ее и, как по мне, даже слишком.