Мама по договору

Пролог

Вальтер, Дракон-Император Аэллирии

— Никто не пострадал? — хрипло спросил Вальтер, растирая в пальцах обломок кирпича, вывалившегося из стены.

Дом полностью разрушился. Всюду лежали вещи живших здесь прежде хозяев: медная посуда, льняная одежда, туфля (почему-то одна) и даже детская соломенная кукла. Похожая была и у его дочки Софи — малышка обнимала её сейчас, лёжа в кроватке, и ждала, когда папа придёт пожелать добрых снов.

Но государственные дела снова вынуждают его заниматься ими дни и ночи напролёт — так даже к лучшему, пусть малышка Софи не ждёт его, меньше общения — меньше привязанности. Он подарит ей ещё одно платье или кукольный домик, чтобы не грустила.

— Демоны всё чаще атакуют, Ваше Величество… Вы были дважды тяжело ранены в битвах. Не пора ли обзавестись наследником? — вкрадчиво проговорил советник Императора, сгорбленный карлик, Мати де Мартен.

— Я сам решу, когда и кем обзавестись.

— Но однажды вы погибнете. А Аэллирии нужен Дракон. Это ваш долг! Как и вашего отца, и вашего деда…

— Не тебе говорить мне про мой долг! — прогремел Вальтер.

В воздухе висела густая пыль, пламенея в лучах заката, — зрелище для хозяина мира очень печальное. Император устало провёл ладонями по лицу, расправил плечи и повернулся навстречу солнцу.

Разрушения становились всё серьёзнее. Раньше трясло лишь ненаселённые горы. А сегодня пострадала деревня… Хорошо, Вальтер успел вовремя остановить чудовищ, которые вырвались из-под земли, и никто не пострадал. Но де Мартен прав: времени завести наследника немного.

— Мати, распорядись, чтобы всем пострадавшим построили новые дома и выплатили компенсацию, — приказал Император, двинувшись к порталу, ведущему в императорский дворец.

— Драграй, всем возмещать потери слишком дорого, вам не кажется? — советник прошёл в портал вслед за Вальтером, и они оказались в рабочем кабинете Императора.

— Не перечь. Выполни!

Мати положил руку на щуплую грудь и покорно склонил облысевшую голову, на которой торчало несколько редких, седых волосинок.

Наполнив бокалы янтарной жидкостью, Вальтер передал один из них советнику и сунул в рот сигару с драконьим табаком.

— Доставь леди Аннабет в Драгонхайм, — приказал Император, выпуская сизый дым.

— Наконец-то, Ваше Величество! — обрадовался де Мартен, покрутил бокал и сделал небольшой глоточек. — Может, позвать кого-нибудь, чтобы подержали её, пока вы будете… кхм… исполнять долг? — советник замялся, переступая с ноги на ногу.

— Ты думаешь, я возьму жену силой?! Возможно, это твои повадки, Мати, но я Дракон! Я — закон этой земли! Пока есть я — я никого не дам в обиду, даже мою жену, которая так яростно меня ненавидит.

Властный голос Императора заставил дрожать жидкость в бокалах, со стола разлетелись сложенные аккуратными стопками бумаги.

— Простите, простите, Ваше Величество, конечно… Вам не составит труда обольстить любую женщину, — виновато проскрипел Мати. — Достаточно просто раздеться перед ней, хех, — и она уже ваша, да…

— Замолчи, Мати.

Солнце садилось за гору — и множество домиков, ближних и дальних, скрытых в дымке, разгорались огнями.

— Драграй, но, даже если ваша супруга забеременеет, нужно обеспечить безопасность наследника… После всего, что леди Аннабет с собой сделала… она может уничтожить ребёнка.

— Я буду сам сторожить жену денно и нощно.

Вальтер шумно вобрал воздух и медленно выдохнул, успокаивая поднимающийся внутри гнев. Эта женщина — беда на его голову. Но не её вина, что роды смертельны. Таково проклятие всех Драконов.

— Вы — сторожить беременную? Ой, простите, я плохо себе представляю, — усмехнулся советник.

— Мати! Ты, конечно, в почтенном возрасте и служил многим поколениям моих предков, но не забывай, с кем ты говоришь!

Вальтер вновь поднёс ко рту сигару, глядя на темнеющий горизонт. Он — Дракон, Император Аэллирии. У него особая судьба, не как у всех. Чтобы увидеть, как растёт его сын, ему придётся отринуть остатки человеческого и принять страшный бой с демонами. Страшнее всех тех, что были у него прежде.

— Почему ты ещё здесь, Мати? Приведи Аннабет! — хрипло произнёс Вальтер, переведя взгляд с темнеющей горы на советника.

Тот ожидаемо вздрогнул. Никто не мог вынести прямого взгляда Дракона, наделённого огромнейшей силой в мире.

1

Сижу на скамейке и увлечённо прокручиваю в голове мелодию своего будущего хита. Уже слышу, как возьму вибрато в припеве — моё фирменное — от него все в зале, как сумасшедшие, заводятся.

“О-о-о! О-йе-о!” — это что-то невероятное, очень хочется скорее записать, но где взять бумагу? И сигарету, а то я на стрессе, как всегда перед концертом — надо успокоиться.

Только не могу понять, как я оказалось тут. Скамейка, лужайка, и рядом медленно двигается очередь унылых людей. Я подхожу спросить бумагу и прикурить, а заодно узнать, куда стоят, может, мне тоже надо? Но на меня хлопают большими глазами и ворчат: “Здесь не курят! Конец та-а-ам!” — и показывают вдаль бескрайней толпы.

Это они со мной так?! Со мной, у которой миллионы поклонников, и каждый из них лишь за один взгляд готов целовать мне ноги?! Эти люди какие-то недалёкие, наверное, из глухой деревни, где обо мне ещё не слышали.

Но ещё услышат!

Так, где же взять бумагу? Мне песню записать надо. Это определённо хит, весь зал будет петь вместе со мной. И очень нужна сигарета. Нервничаю. Буквально одна затяжка — и отпустит. Вокалистам очень вредно, знаю, не делайте так.

Вскоре возле соседней скамейки устраивается лысый карлик с зеленоватой кожей и длинным скрюченным носом в весьма шикарных шмотках: голубой камзольчик, беленький воротничок, золотые цепочки с украшениями на груди. Он притаскивает стол, ставит напротив стул и сидит с важным видом, опрашивая мимо проходящих. Сперва только женщин спрашивал, а потом уже и мужчин стал. Все мотают головой и иногда даже крутят у виска, мол, ты чего, старик, сумасшедший? Карлик в отчаянии берётся за голову и дёргает себя за редкие волосы.

У него там есть бумага! Надо пойти срочно попросить. А заодно и сигарету — кто его знает — раз, зелёный, то наверняка много курит.

Подхожу ближе, вижу белоснежный лист на столе — и дальше как в тумане.

Я хватаю бумагу и лежащий рядом карандаш, сажусь на стульчик и готовлюсь писать свои ошеломительные музыкальные такты.

Карлик возмущённо косится на меня.

— Привет! — говорю я. — Можно же, да? Всё равно, смотрю, вы не пишете.

— Что?! — рявкает зеленокожий, сверкая маленькими чёрными глазками. Они у него фиолетовыми искрами переливаются, жуть! — Это дело государственной важности! Отдайте сюда бумагу!

— Так пустой же лист? Или секретные дела написаны секретными чернилами? Точно. Как я не догадалась? Ладно, забирайте. А другого листочка нет? Мне небольшого кусочка хватит, записать кое-что.

“О-о-о! О-йе-о!” — мотив настойчиво прокручивается в голове.

— Уходите немедленно! — прогоняет карлик.

— А сигарет у вас нет?

— Уходите отсюда, вы мне народ распугаете!

Я пожимаю плечами. И этот меня не узнаёт?! Недовольно фыркаю, встаю и иду к своей скамейке.

— Стоять! — снова командует карлик.

Я медленно оборачиваюсь.

— Вы здесь расписались! — он тыкает на лист бумаги.

— Я лишь проверяла, пишет ли карандаш, каракулька совсем маленькая, не видно же почти.

— Вы мне сразу не понравились, ещё когда на скамейке сидели! Слишком… м-м… красноволосая и в перьях! — карлик обводит меня искрящимся от злостью взглядом, так что мои выкрашенные в ярко-красный цвет кудри начинают выпрямляться, а кожаное платье с глубоким декольте — стыдливо ползти к подбородку.

— Не смейте на меня орать! — Я обещала себе, что больше никогда не дам себя в обиду. Хватило моего продюсера. Любила его, как наивная дурочка, а он большую часть моих денег себе в карман клал и с любовницами за спиной развлекался. До сих пор сердце ножом режет, как вспомню его с ними в нашей постели. Никто, никто больше не посмеет плохо обращаться со мной!

Расправляю плечи, гордо поднимаю подбородок, и карлик от моего величественного вида горбится, опуская крючковатый нос.

— Эх, мне теперь за новым листом идти из-за вас! — рычит он. — Вы хоть знаете, что попасть сюда требовало невероятных усилий, я задействовал кучу связей, которые заводил на протяжении тысяч лет! Теперь, в лучшем случае, новый пропуск выбью через месяц, а дело просто позарез, какое срочное!

— Которое ещё вчера должно было быть сделано?

— Именно! Поэтому, раз уж тут ваша подпись, садитесь и слушайте. Меня зовут Мати де Мартен, я главный советник Императора Аэллирии, и хоть с вашим видом и манерой общения вы мне совершенно не нравитесь, но лучше вам согласиться на то, что я предложу!

2

Ну ладно, испортила бумажку старичку, он расстроился. Чтобы искупить вину, послушаем, что скажет. Соглашаться не собираюсь. Никаких сомнительных сделок — это моё правило.

Снова опускаюсь на стульчик и поднимаю глазки с длинными выразительными ресничками на зеленокожего карлика.

— Неужели мир надо спасти? — усмехаюсь я, опираясь на локти.

Но старичок не оценивает шутки, смотрит серьёзно и даже с порицанием на моё искреннее веселье.

— Как вас зовут? — спрашивает он, нахмурив облысевшие брови.

— Аня, — отвечаю я. — Анна Королёва, певица такая известная, наверняка слышали?

— Анна, хм… Интересное совпадение. Нет, про певицу не слышал. Вы уже осознали, что вы мертвы, Аня?

Вот он мне сейчас сердце разбил!

Не из-за смерти, нет, а от того, что не слышал про меня! Про меня — известнейшую певицу, обладательницу множества наград и премий, любимицу публики!

Гастроли за границей с ежедневными выступлениями на протяжении года. Они так измотали меня. Долгое время я пила поддерживающие таблетки, и вот прямо на сцене перед тысячной толпой… я упала — резко заболело сердце. Последнее, что помню, как меня прямо в костюме с короной на голове и в перьях грузили в неотложку.

— Острая сердечная недостаточность. Мы её теряем, — говорили они.

Судорожно вздыхаю, обнимая себя за плечи.

— Это… это ужасно… Я правда умерла?

— Ну, если вы попали сюда без специального пропуска. — Карлик тыкает в свой бейдж на груди, на котором что-то неразборчиво написано. — То вам вот в эту очередь. — И кивком головы указывает на проходящих мимо бледных людей. — Это очередь забвения, Аня.

У меня шок! Глаза — блюдцами!

Я гляжу на нескончаемую вереницу людей, и мне становится реально страшно. Только теперь по-полной приходит осознание, что всё закончилось. А ведь мне было-то всего двадцать семь. Столько невыполненных планов и нереализованных мечтаний. Мужчину любимого не встретила, детей не завела, и даже ни разу, скажу вам по секрету, не испытала оргазм. Со своим продюсером пять лет провела, ещё юной девочкой встретились. И больше никого никогда не было. Уже три года одна блин: сама себя продюсирую.

Я ведь теперь даже песню гребаную не запишу!

Сижу потерянная, потираю лоб. Курить до ужаса хочу. И вот даже мелодия забываться стала. Нет, нельзя забывать — это всё, что у меня есть. Она будет хитом, я должна её записать и послать на Землю!

— А почта тут есть? — спрашиваю я, поглядев на карлика.

— Я предлагаю вам серьёзную сделку, перестаньте шутить! — шипит он, сверкая фиолетовыми глазами. — Вы можете пристроиться в конец этой очереди, Аня, или можете использовать второй шанс на жизнь, который я вам предлагаю.

Я вскакиваю, рвано дышу, словно охваченная лихорадкой. Шанс упускать нельзя! Я ведь та, кто ловит удачу за хвост!

— Я готова! Готова, конечно! Что надо делать? — выкрикиваю я.

— Спасти мир, — усмехается старик и откидывается на спинку.

— Значит, я угадала?

— Почти. Садитесь обратно и слушайте.

Я сажусь, нервно теребя краешек концертного платья и с опаской гляжу на карлика.

— Так что нужно делать? — спрашиваю я. — Ведь я не супергерой: всего лишь певица.

— Видите ли, Аня, мой мир нуждается в наследнике. Но жена Императора рожать отказалась. Я буду честен с вами, в деле замешано проклятие, от которого мать умирает в родах. Вот Императрица и испугалась. Теперь у вас есть возможность провести приятную ночь любви с Императором, а затем жить целых девять месяцев, ни в чём не зная отказа. Вы будете молодой красивой императрицей, которую все боготворят и обожают.

— Девять месяцев, а потом всё? Смерть?

— Ну, так положено.

— А это проклятье можно как-то снять?

— До вас было много попыток — все печально закончились. Но вы, конечно, можете попробовать, даже забавно будет.

— Вы мне расскажете о проклятии?

— Это долго, Аня. Не сейчас. Времени очень мало! Я всё вам расскажу позже, в конце концов, девять месяцев жизни — неслыханный подарок в вашем положении! Соглашайтесь быстрее!

Что верно, то верно.

Я та, кому сопутствует удача! Я смогу снять проклятие! Вот даже после смерти второй шанс получила — его-то я не упущу.

— А у вас в стране все такие… м-м… зелёные? И Император тоже страшненький и пухленький? — осторожно спрашиваю.

— Если страшненький и пухленький, то вы откажетесь?

— Нет. — Вы продюсера моего не видели. Любовь зла.

— Решительная Анна. Думаю, мы найдём с вами общий язык! — гогочет карлик. — Тогда пока вы не передумали, перейдём к договору.

Старичок кладёт передо мной тот самый листок, на котором я расписалась, ведёт над ним кривыми пальцами, и на бумаге проявляются буквы.

— Ваша подпись уже стоит в нужном месте, Аня, вы удачливая. Но вы хотя бы прочтите договор, чтобы потом вопросов не было. Это магический язык, вы всё поймёте.

3

Беру в руки лист, гляжу на слова — язык и правда понятный.

Читаю:

“Я, обречённая на забвение душа, возвращаюсь в царство живых, в мир Аэллирии, в тело покончившей с собой императрицы Аннабет, чтобы зачать и родить наследника”, — О, как интересно, так это можно же долго зачинать и продлить себе жизнь?

— Я знаю, о чём вы подумали, Аня, — кряхтит старичок. — Зачатие произойдёт при первом же совокуплении. Императрица — носительница родовой силы Вальтера, тело подготовлено, не хватает только плоти отца, чтобы появился ребёнок.

Ну, допустим. Другой мир — другие правила. Ладно. Читаем дальше.

“Права обречённой на забвение души:

1. Пользоваться всеми благами, какие положены императрице, пока жизнь её не закончится”. — Один пункт всего?! Не густо.

— Не хмыкайте, читайте до конца, — говорит карлик.

“Обязанности:

1. Хранить тайну о содержании настоящего договора.

2. Не выдавать себя ни единому существу.

3. Не делать того, что причинит вред младенцу.

4. Выполнять всё, что ещё прикажет советник Императора Мати де Мартен.

В случае нарушения договорённостей, силой магии настоящего договора обречённая на забвение душа немедленно покидает Аэллирию и отправляется обратно в приемную царства забвения”.

— Если нарушите что-то из списка, — переводит карлик с канцелярского на нормальный язык, — то этот договор вас сам перенесёт сюда, где мы с вами находимся.

Старичок довольно улыбается, поигрывая скрюченными пальцами.

Я обвожу его строгим взглядом так, что он начинает ёжиться и улыбка сходит с зелёной физиономии.

— Последний пункт уберите, я вам не кукла, и ничего кроме того, что чётко обозначено, выполнять не собираюсь.

— Ах вы какая! — шипит карлик, проводя пальцем над пунктом “четыре”, и тот исчезает.

— Какая есть!

Читаю дальше документ:

“Договор вступает в действие немедленно, срок действия — до первого крика новорождённого наследника”.

Добегаю глазами до последней строчки. Графа для подписи, моя там уже стоит. Поднимаю взгляд на карлика.

— Пока тело ещё тёплое, надо спешить! — шипит карлик.

Я снова гляжу на листок, тереблю пальцем краешек. Курить хочется до безумия. Страшно. Дети не входили в мои планы. Но и умирать — тоже в них не входило! Я сделаю это, запишу свою новую хитовую песню, устрою себе концерты по всей этой Аэллирии, все меня так же обожать будут, как на родной Земле. Беременность до последних месяцев ничему не помеха. А проклятие я сниму — где наша не пропадала? Я себя из такого г..на подняла. Не было ни мамы, ни папы — умерли в автокатастрофе, когда мне было пять, и я жила в семье тёти четвёртой девочкой по счёту, самой младшей, носила обноски двоюродных сестёр. И ещё в самый первый год жизни в новой семье все забыли о моём дне рождении, и никто никогда больше не вспоминал. Как выросла — дни рождения праздную с размахом, обязательно на сцене! Нет, я не могу уйти в забвение. Я голос себе сделала, внешность, фигуру: грудь, губы. Я всю себя сама сделала. Я буду жить дальше и буду любима!

— Если этот ребёнок не появится на свет, Аня, то Аэллирия погибнет, — скрипучим голосом причитает зеленокожий, глядя на то, как я мрачнею, задумавшись. — Только в ваших руках спасение множества жизней. Ну?

— Есть сигарета? — шепчу я.

— Что?! — возмущённо кричит карлик. — Вам нельзя курить, вы будете вот-вот носить ребёнка-Дракона! За умышленный вред наследнику договор верёт вас к смерти.

— Дракона? А вот этого вы мне не говорили! Ваш Император — ящерица?

— Нет. Он Дракон! Он — Слово, он — Закон, Честь, Мужество Аэллирии — так он говорит. Но не переживайте, он больше человек, чем высшее существо, и там, — карлик показывает вниз, — у него всё там в порядке, как у обычных мужчин.

— А недостатки у него есть? — язвлю я.

— Полно! Но самым главным все считают то, что он чёрствый сухарь. Властный. И ещё грубоват со мной. Со всеми то ладно, но со мной!!!

Какой заносчивый карлик!

Я громко хмыкаю и снова опускаю взгляд в договор, теребя губы. Все мужики чёрствые властные ящеры — вот вообще не удивил.

Как же хочется закурить и успокоиться! Я должна понять, где тут подвох. Как я сама себя продюсировать стала, так договоры по атомам разбираю. Всё должно быть предельно ясно и понятно.

— А она красивая? Императрица… — уточняю я.

А то вдруг уродина.

— Одна из красивейших женщин Аэллрии.

— Старая?

— Двадцать пять.

О, почти, как мне! Надеюсь, она очень хорошо о себе заботилась, и её не настигнет инфаркт в молодом возрасте.

— А шрамы после… после того, что она с собой сделала? — я затаиваю дыхание.

— Нет никаких шрамов… это… это было отравление…

— Я буду инвалидом от передозировки, больная?

— Нет, полностью здоровая. Я успел вовремя, исцелил тело, но душа уже отошла. Никто не знает о попытке самоубийства, так что об этом тоже следует молчать.

— У меня ещё один вопрос. — Обвожу строгим взглядом карлика, его маленькие чёрные глазки фосфоресцируют очень ярко — сейчас дыру во мне прожгут.

— Спрашивайте!

— Если я всё сделаю, рожу, спасу мир, сниму проклятие, какова моя дальнейшая роль? Быть женой, воспитывать младенцев?

— Вы слишком далеко загадываете, там посмотрим!

— Нет, я хочу знать в каком статусе я буду жить в вашем мире? Я не хочу быть ни рабыней, обслуживать Импертора, ни вытирать детям попы.

— Аннабет императрица и у неё будут помощницы. С мужем они ненавидят друг друга, так что всё обойдётся лишь одной встречей, ради долга. Потом леди Аннабет будет отослана в специально оборудованный дворец под охраной вынашивать ребёнка. После родов, наследника передадут специально обученной команде воспитателей и нянек. Ваш долг будет выполнен. И за ваш проявленный героизм во благо страны Император вполне может снизойти и позволить вам жить, где угодно и с кем угодно, конечно, если это не будет предаваться огласке. Я, так и быть, замолвлю словечко, он всегда ко мне прислушивается.

4

Зеленокожий карлик в расчудесном камзоле хитро улыбается и потирает ладони.

— Добро пожаловать в Аэллирию, Аня! — торжественно провозглашает он и достаёт из внутреннего кармана жёлтый камень в металлической оправе.

Касается им меня, и всё вокруг вспыхивает ярким светом. Я слепну и жмурюсь. Ощущение полёта — словно меня выбросили из самолёта с парашютом.

В смысле, без парашюта!

Лечу пылинкой в белых лучах какое-то время, кажущееся мне целой вечностью. А потом всё заканчивается так же резко, как и началось. Свет меркнет, подо мной что-то твёрдое — я больше не лечу. Но глаза открыть пока побаиваюсь.

Новый мир.

Новая жизнь, за которую придётся побороться.

Главное, снова не умереть молодой!

Мой новый хит срочно требует, чтобы его записали: “О-о-о, о-йе-о!”

Я всё помню, я молодец. Правда курить охота ещё больше. Надеюсь, в этом мире есть сигареты?

— Аня, ты слышишь меня? — раздаётся над ухом шепчущий голос.

Я открываю глаза и понимаю, что лежу в постели. Вокруг меня продолжает мерцать свечение, и в его желтоватых лучах я вижу уже знакомую лысую физиономию Марти Мартина. Надо сказать, очень удивлённую физиономию.

— У нас всё получилось! — щебечет он.

— А разве могло не получиться?! — возмущаюсь я. — Страховку от несчастного случая нужно было оформлять, ввязываясь в вашу афёру! Кстати, а где теперь наш договор?! — Я шарю глазами по сторонам. Вокруг всё другое, и от бумажки не осталось и следа.

— Ваш договор пока останется у меня, — говорит Мартин. — Вас тщательно обыщут. Я верну его вам позже, когда забеременеете.

Я открываю рот, чтобы возмутиться, ведь чувствуя, дурят меня. Договор должен быть у меня в качестве страховки!

— Спокойно, Аня, — шепчет опасным заговорщицким шёпотом Мартин. — Этот договор магический и всё, что в нём написано, будет исполнено, хотим мы или нет!

— Я не скажу, что вы меня этим успокоили!

— Договор подписан и вступил в силу вне зависимости от того, где и у кого он хранится!

Я возмущённо складываю руки на груди, и ахаю от изумления — они светятся миллионами искорок, как будто я вся посыпана бриллиантовой крошкой.

— Очуметь! — шепчу восторженно.

— Да, интересный эффект.

Ощупываю лицо, грудь — мне очень интересно, как я теперь выгляжу. Замечаю в комнате большое напольное зеркало между шкафом и ширмой и мигом вскакиваю, чтоб рассмотреть себя.

Фигура, вырастающая в отражении в длинной ночной сорочке, двигается довольно грациозно, мне нравится. Подхожу ближе, разглядываю себя — я вся свечусь, и даже грудь бесстыдно поблескивает под сорочкой. Заглядываю в ворот — ух, какая она большая!

Волосы словно кусочек лета: светлые и с запахом мёда, заплетены в длинную тяжёлую косу. Вся кожа переливается перламутром. Глаза — светло-голубые, холодные, как лёд. А у меня были тёплые, карие. На счёт возраста — да какие двадцать семь? Мне от силы восемнадцать! Такая вся прям щупленькая и наивная!

— Потом полюбуетесь, слушайте скорее, Аня! — карлик тянет меня за руку и разворачивает к себе.

Щурится от ослепительного свечения моей кожи.

— Так всегда будет? — спрашиваю я, довольно любуясь ладонью.

— Сейчас пройдёт.

— Жаль.

— Это временный эффект из-за того, что вы пришли от-ту-да! — Мартин тычит кривым пальцем вверх (а выглядит, как будто показывает куда-то в сторону преисподней).

На счёт сияния, он прав, оно меркнет на глазах, и вот кожа обретает нежный молочно-розовый цвет.

— А вот то, что вы скинули лет пять-семь — это даже удивительно, — хмыкает старик. — Видимо, душа у вас очень сильная и передала жизненную силу физическому телу. Но драграй вас примерно такой и помнит, так что разницы не заметит. Сейчас я перемещу вас порталом во дворец к императору, он вас давно уже ждёт, злой уже.

— Может, от долгого ожидания, ваш ящер императорский быстрее справится с делом?

Я передёргиваю плечами от волнения, а Мартин отчего-то усмехается.

— Вы только его так не называйте, хе. Обращайтесь только Ваше Императорское Величество или можно короче — драграй — он наш верховный Дракон, повелитель всей Аэллирии.

— Поменьше пафоса, ладно? Здесь пафос — это я! — отдёргиваю кисть из корявых лап карлика, который тискает её уже продолжительное время.

— Без пафоса нельзя, уж извольте, Аня! Его Императорское Величество Вальтер — Дракон-Император — победитель хаоса. А-ха-ха. Защищает мир от огнедышащих тварей, землетрясений и извержений вулканов. Бережёт Аэллирию со всеми её добрыми людьми, единорогами и бабочками.

Мой сообщник кивает на окно — и я бросаю взгляд на улицу. Там отгарает закат, и фиолетовые перья облаков умиротворённо плывут по небу, словно ладьи. И кажется, что где-то там в далёком золотом ореоле, который их окутывает, царит прекрасная праздная жизнь. Я должна быть именно там, в свете сияющего солнца!

Всегда!

— Пойдёмте, Аня. Драграй ждёт, — говорит Мартин и указывает кривой рукой на ширму. — Только платье наденьте, не могу привести вас так… Вальтеру не понравится. Последние пять лет он вообще к леди Аннабет мужчин не подпускает. Ну, кроме меня, и то издали.

Проходя за ширму, я усмехаюсь над словами Мартина про мужчин. Он себя в зеркало-то видел? А Император-то какой у нас собственник! Жену никому не показывает, ай-ай-ай! Но я-то без публики не могу.

5

— И пожалуйста сделайте так, чтобы вас не раскусили, Аня! — доносится скрипучий голос сообщника. — Только одна ночь. Постарайтесь не разговаривать. Как всё закончится, драграй отправит вас под охраной в место содержания на море, там новые люди, никто вас не опознает.

Я открываю гардеробную, находящуюся за ширмой, шагаю внутрь и балдею. У императрицы тут наряды, как мои концертные, только камни и золото настоящие! Да я всегда мечтала о таком! А-а-а! Даже корона лежит!!! Ах, мамочки, я в раю!

Со счастливыми всхлипами выбираю платье. Останавливаю взгляд на бордовом, под цвет вина, с глубоким декольте, обшитым золотыми нитями. Да, это подходящий наряд для роковой ночи.

Не знаю, как Его Величество, но я планирую оторваться. Жизнь ведь так коротка.

Стягиваю сорочку.

— Вот чёрт! — Обнаруживаю, что императрица, кажется, уже рожала: вокруг животика небольшие растяжки. Я надеюсь, на меня ещё детей не навесят, помимо того, что будет в животе?

— Что там у вас, Аня? Ой, пора называть вас Аннабет, — воркует карлик, приближаясь к ширме.

— Всё в порядке, Мартин! — резко отзываюсь я. — Только к окну отойдите и отвернитесь!

А то вдруг дверь просвечивает.

— Мати! Меня зовут Мати, запомните! — возмущается зеленокожий, голос его становится более далёким и глухим — отошёл, значит.

Я смотрю на длинные до колен панталоны, которые лежат передо мной, и понимаю, что я не бабуля и это не надену. Лучше пойти без белья, чем в этом. Время на раздевание Императору сэкономлю. Решаю обойтись без панталонов и натягиваю на стройные ножки лишь полупрозрачные чулочки, крепя их ремешками к тонкому поясу на талии. У моего супруга-ящера наверняка полно любовниц, но он позеленеет, увидев меня сегодня. Императрицу! Мы, женщины с Земли, отчаянные, и от этого такие прекрасные!

Я должна выжить!

— Что по поводу проклятия, Мартин? Вы мне расскажете, кто его наложил? — кричу я, затягивая корсет. Справиться нетрудно — мои концертные костюмы и позамороченнее были.

Только вот длинная ухоженная коса — это не тот образ девочки-припевочки, к которому я привыкла. Расплетаюсь, раскидывая по плечам длинные волнистые волосы. Беру лежащую на полке щётку и высоко зачёсываю, создавая себе подобие львиной гривы. Секси-секси девочка!

Туфельки на шпильке, корона — всё, я готова. Просто тащусь от своего образа. Не императрица — богиня!

Выхожу, и карлик, поглядев на меня, роняет челюсть.

Да, я обалденно выгляжу, я знаю. Спасибо, можете не аплодировать.

— Конечно, я вам всё-всё поведаю про проклятие… в течение долгих вечеров, в которые вы будете оставлены без мужского внимания… — елейным голосом поёт зелёный.

Какие ещё вечера?!

— Довольно! — резко выговариваю я и закрываю челюсть старику. — Это всё для Императора вашего чешуйчатого, и не для кого больше!

— Да-да… Он вас уже заждался… Надо спешить.

Карлик шумно дышит, что-то ища по карманам, и наконец, достаёт фиолетовый слегка светящийся камень.

— Сейчас открою портал. И вы пойдёте к нему. Готовы? — спрашивает Марти.

— Подождите! Мне нужна сигарета!

— Ни в коем случае!

— Маленькая затяжечка! А просто понюхать?

— Прекратите это! — шипит карлик. — По условиям договора, вам нельзя! Так что ведите себя благоразумно, Аня!

— Ладно, Мартин. Давай, открывай портал.

Пора с этим разобраться.

— Мати!!! — рычит сквозь зубы карлик, и складывает пальцы в жесте, касается скрюченной кистью магического камня, и передо мной вспыхивает портал. — Приятного вам вечера, Аня!

Язвительно кошусь на карлика, делаю глубокий вдох, затем длинный выдох, и вхожу.

Я оказываюсь в погружённой в полумрак комнате. Взгляд первым делом выхватывает огромную, по-настоящему императорских размеров кровать с чёрной простынёй. Одеяла нет — а зачем, спрашиватся?

Возле сексадрома на подставках горят свечи, словно в церкви. Но пахнет в комнате приятно: цитрусами, жарким пламенем и цветущей вишней. Удивительное сочетание.

Слышу шумный выдох позади. Раздаётся уверенный шаг в мою сторону. Это Император. Спиной чувствую, он большой и сильный. И он заждался. И я тоже. И вот мы, наконец, встретились.

— Здравствуй, Аннабет, — хрипло говорит он. Его голос, как бархат, приятно обволакивает слух.

Сердце бьётся чаще, затаиваю дыхание и осторожно поворачиваюсь, чтобы увидеть господина моей сегодняшней ночи.

А он… он не зелёный. Он божественно красивый мужчина!

6

Император делает шаг ко мне, и я робею, словно школьница. Словно и не было тех лет на сцене, когда я была повелительницей стотысячной толпы и заводила стадионы смелыми песнями. Перед Ним я снова маленькая и беззащитная девочка.

А он великий. По-настоящему великий. Каждой клеточкой тела ощущаю его силу и власть надо мной и всем, вообще всем вокруг.

Фигура Императора высокая и мощная, но одет он по-домашнему просто — в чёрные брюки и чёрную рубашку с широким воротом, и я любуюсь его крепкой шеей, загорелой кожей и рельефными мышцами груди.

От волнения, предвкушения или ещё чего-то пока непонятного сводит живот, внутри порхают бабочки.

А ну, прекратите, безвольные насекомые, есть у вас совесть?! У меня тут долг перед человечеством Аэллирии, и влюбляться я не планировала.

Я очень боюсь его прикосновения.

Но он мне нравится, а значит, всё будет не так плохо. А может быть, даже очень хорошо.

Мужчина обжигает поцелуем кончики пальцев. Замираю, не дыша от сладкого волнения, разливающегося по венам. До дрожи сковывает страх.

Не бояться, Аня! Анна Королёва ничего не боится.

Отсчитав три удара сердца, я поднимаю взгляд — как всегда, поверх прожекторов, в безликую толпу. Но только теперь передо мной он один. Император.

Окутавший нас мрак делает черты мужского лица хищными и острыми, как будто он скульптура, выточенная из мрамора. Взгляд бездонно-чёрный, пугающий — словно за ним находится целая бездна, и я тону в её бесконечности. Падаю в самую её глубину и растворяюсь, остаюсь там на веки. Этот мужчина таит в себе что-то нечеловеческое, опасное и древнее. Я должна бы испугаться, захотеть убежать, но тьма ласково обволакивает и успокаивает.

Яркий всполох свечи за моей спиной развеивает наваждение, подсвечивая на мгновение лицо Императора. Только теперь я вижу, что глаза его на самом деле не состоят из тьмы, а мерцают золотом, и зрачки в них вертикальные — как у… Драконов. Да, он ведь не человек, он — Дракон, иное существо. Осознание, что я рядом с самым величественным созданием этого мира, заставляет страх растекаться мелкой дрожью по венам.

Я гордо встряхиваю пышной гривой волос, чтобы напомнить себе о том, кто я: а я ничего не боюсь.

— Здравствуй, Аннабет, — произносит мужчина.

Он скользит ничего не выражающим взглядом по моей вызывающей причёске, обводит декольте и фигуру, но остаётся таким же ледяным, лишь слегка приподнимает бровь.

Не взбудоражила? Ну, по крайней мере, привлекла внимание — первый шаг к победе.

— Вы ужинали, моя леди? — Низкая вибрация его голоса поднимает волоски на коже и волнует нутро.

Голос мягкий, ласковый, но в нём запечатана великая сила. Я хмелею от близости этого мужчины, даже не выпив ни глотка вина.

— Я не знаю… в смысле, да, наверное, — шепчу я, опуская взгляд на его строгие мужественные губы.

Нельзя много болтать! Любая фраза может выдать меня, ведь я ничего не знаю об этом мире. Император в два счёта меня раскусит — и конец моей новой жизни.

Давайте переходить ближе к делу, Ваше Величество. К вон той чёрной широкой кровати.

— А я вот ещё не ужинал, весь день был занят. Составите мне компанию?

— Да, я, пожалуй, съем что-нибудь.

Уверена, он чисто из вежливости предложил, но перечить Императору лишний раз не стоит, особенно во время первого знакомства. Буду вести себя скромно, буду молчать.

Да и если честно, я голодна. Когда мне не дают закурить, я нервничаю и хочу сунуть в зубы хотя бы бутерброд.

Император осторожно приобнимает меня за талию и ведёт к столу, на котором накрыт ужин и стоят свечи. Прикосновение сильных рук обжигает даже сквозь плотную ткань платья, и миллион мурашек сбегают по позвоночнику, вызывая сладкое волнение внутри.

Я вдыхаю опьяняющий аромат цитрусов и жаркого пламени и понимаю, что этот запах принадлежит господину моей сегодняшней ночи. А ещё от него пахнет табаком, но с ноткой какой-то неизвестной мне травы. Терпко-горькой, вяжущей, сводящей с ума! Она действует на меня, как валерьянка на кошку.

Втягиваю глубоко запах, наслаждаясь до одури. Тихо мурлычу.

— С вами всё хорошо? — хрипло рокочет мужчина, опаляя жарким дыханием обнажённую чувствительную шею.

— Всё хорошо. — На самом деле я еле держусь, чтобы не упасть. В моей голове почти не осталось связных мыслей рядом с этим великолепным мужчиной. А ведь мы ещё не отправились в кровать. Не целовались даже. А он, наверняка очень хорошо целуется, и в постели тоже хорош.

Держись, Аня! Не подавай виду, что он хоть сколько-то тебе симпатичен. Спалишься ведь. Жена вот не просто так от него бегала!

Его Величество усаживает меня за стол и сам садится напротив. Дрожащими пальцами я расстилаю на коленях салфетку и украдкой любуюсь, как красивые мужские руки наполняют бокалы тёмной рубиновой жидкостью…

7

На Императорском столе горячие блюда, разнообразные сыры, мясная нарезка, фрукты. Мужчина подкладывает мне всего на тарелку и вновь наполняет выпитый мной бокал. Я думала, там вино — всё выхлебала махом, рассчитывая захмелеть и успокоиться. Но это был сок, всего лишь сок.

Мы едим молча, но тишина за столом не вызывает у меня внутреннего напряжения. Мне спокойно с этим мужчиной, как дома, хоть я и впервые его вижу. Ловлю себя на мысли, что мне даже жаль, что у нас с ним всего одна ночь — Мартин сказал, что меня отошлют сразу же после.

Кладу в рот ягоды, раскусывая нежную мякоть. Сладость спелой вишни дарит небывалое наслаждение. Такой вкусноты не ела даже на гастролях в южных городах.

Его Величество усмехается, обводя меня темнеющим взглядом. Я мурлыкаю тихонько и тянусь за новой ягодой. Но Император опережает и сам меня кормит, поднося ягоду. Мягко касается большим пальцем моих губ — прикосновение волнует и заставляет судорожно дышать.

Воздух густеет от напряжения, и аромат цитрусов, вишни и терпкой травы сводит с ума.

Взгляд мужчины более основательно изучает мою грудь, пышно стоящую в откровенном декольте, плечи, причёску, всё чаще задерживаются на губах. Чувствую почти осязаемо, словно меня ласкают невидимой рукой. Я выгляжу, как царица, я знаю. Анна Королёва знает, как себя вести, чтобы мужчины горели и страстно желали.

Я тоже уже не стесняюсь и с увлечением рассматриваю в отсветах свечей сидящего передо мной мужчину. На нём нет короны — это немного удивляет. Хотя почему? Ведь от него и так за километр веет силой и могуществом. Он не нуждается в лишних доказательствах своего превосходства. Чёрные волосы подстрижены коротко, по-военному, и уложены в идеальную причёску — так и манят нарушить строгий порядок и запустить в них пальцы.

От подобных мыслей о прикосновениях к мужчине в животе стягиваются узлом мучительно-сладкое томление. Весь этот ужин и взгляды, словно как прелюдия перед главным. И я, кажется, уже достигла рубежа, чтобы двигаться дальше.

— Вы сильно изменились, леди Аннабет, — вдруг говорит Император. — Стали совсем иной, будто другой человек.

Радужки мужчины опасно мерцают золотом в свете свечей — только бы не догадался! Но всё же чту замечание за комплимент.

Я почти не дышу, боясь вот-вот признаться во всём, что я не его жена. Рядом с этим мужчиной просто невозможно что-то утаить и быть лживой. Он Слово. Он Закон.

Марти Мартин говорил, что Его Величество не заметит никакой разницы, но вот — говорит, что я другая.

— Правда? — Я робко улыбаюсь, но изо всех сих держу взгляд прямо. — Вы тоже изменились.

Переведём стрелки! Пусть сам мне отвечает.

Император приподнимает бровь и расслабленно откидывается на спинку стула. Сколько грации и властности в одном простом движении. Я медленно делаю глоток сока, наслаждаясь эстетикой мужского образа. Сердце вдруг колит грустинка, что этот вечер и ночь скоро закончатся, а ведь мне так хорошо с ним и интересно. А главное, спокойно.

Между нами гудит сексуальное напряжение, и достаточно маленькой искры, чтобы всё взорвалось, бабахнуло и разрушило эту вселенную и несколько соседних.

Сидящий напротив мужчина притягивает и завораживает, хоть я и совсем его не знаю. Мне приятно, что он не торопится, не набрасывается на меня ради исполнения долга, а сперва кормит, поит, искушает. Если ещё и подарок подарит — я буду вовсе покорена.

— Ты понимаешь, зачем я велел тебе прийти ко мне, Аннабет?

— Да. Вы хотели зачать ребёнка, — шепчу я тихо, но вполне уверенно.

Мужчина кладёт горячую ладонь поверх моей ледяной кисти и гипнотически глядит на меня.

Внутри всё дрожит от могущественного взгляда, колени под столом ходуном ходят.

— Сегодня и впредь называйте меня Вальтер. И не бойтесь, Аннабет, я не буду груб, несмотря ни на что…

— Аня, — прерываю его. — Тогда и вы называйте меня Аня.

Несмотря ни на что — это интересно за что??

— Хорошо, Аня, — мягко улыбается Вальтер, поднося мою кисть у губам.

Короткий поцелуй волнует душу сильнее пламенных объятий, и все мысли из головы летят прочь.

А какая у него улыбка!

Невозможно не улыбнуться в ответ.

Ледяные корочки, которыми мы отгородились друг от друга, мигом тают, и меня всю, как щепу, пущенную по течению, начинает тянуть к сидящему напротив мужчине.

— Я приготовил для вас кое-что, Аня, — хрипло говорит Вальтер, извлекая из внутреннего кармана коробочку.

Ставит её передо мной.

— Подарок?! — умилённо вскрикиваю я.

Сердце замирает от восторга. Ведь сегодня особенный день. День моего второго рождения и первый день знакомства с… мужем. Как приятно, что мне что-то дарят, а-а-а!

— Да, это подарок. Откройте, — кивает Вальтер.

8

Касаюсь бархатной коробочки. Она вытянутая, и мне до безумия интересно, что там внутри. Мне редко дарят настоящие подарки, вот такие, чтобы с сюрпризом и там что-то приятное. Это предвкушение, я его с ранних-ранних лет его уже не испытывала. Последнее время мне дарили исключительно огромные охапки цветов, которые тут же приходилось выбрасывать, ведь не увезёшь с собой в новый город. Конфеты дарили, которые я отдавала звукачам и всем ребятам, работавшим на сцене. Ещё часто получала шампанское, которое так же раздавала. Кислятина, не люблю его, больше вино предпочитаю Мало кто знал, чем меня можно порадовать по-настоящему.

А чем, кстати?

О, если в этой коробочке сигара, заправленная точно таким же ароматным табаком, каким пахнет от Императора — я буду мяукать кошечкой и крутить хвостом перед его лицом.

С замиранием сердца открываю и вижу длинный вытянутый, с инкрустированной рукояткой и весьма витиеватым кончиком…

Ключ!

Да, это просто ключ. Хоть и золотой, с рубинами и всё такое, но всего лишь ключ. Не сигара.

Поднимаю непонимающий взгляд на Его Величество.

Что он хотел этим сказать? Или, может, я чего-то не знаю?

— Это ключ от родовой сокровищницы, Аня, — говорит Император. — За наследника я должен подарить вам любую вещь на этом свете, какую вы только пожелаете. В сокровищнице есть всё, и всё это теперь ваше.

Вальтер не отпускает мою ладонь, гладит уверенно.

Но я не становлюсь веселее, ведь никакая вещь на свете не продлит мне жизнь.

— Традициями положено дарить супруге подарок на рождение наследника, Аня, но я приношу дары сейчас. А после рождения подарю вам кое-что большее… — Его Величество отклоняется и тянется к стоящей неподалёку скамье, поднимая с неё огромнейший меч в украшенных драгоценными камнями ножках. От вида оружия, которое всё это время, оказывается, так близко лежало, у меня перехватывает дыхание, потому что видно, что меч по назначению уже использовали, царапины есть и зазубрины. Кажется, я даже вижу запёкшуюся кровь. Бр-р.

— После рождения наследника, я весь мир вам подарю, Аня. Эгос мориарс сид вивек(*), — низким зловещим голосом говорит Его Величество на каком-то непонятном языке, целует перекрестье меча и откладывает его обратно на скамью.

Затем Император вновь поворачивается ко мне, берёт за руку и смотрит тёмным-претёмным взглядом. Жар близко сидящего мужчины заставляет кипеть кровь в венах. А аромат терпкой табачной травы снова дурманит сознание. Страсть между нами наэлектризовала воздух и готова сжечь напалмом всю комнату и дворец в придачу.

Я тону во взгляде Императора.

Сегодня случится ночь, которая перевернёт всю мою жизнь. Я никогда не буду прежней, как бы ни старалась. Испуганно отдёргиваю руку и поднимаюсь из-за стола, мчусь в сторону окна, подальше от мужчины и интимной близости — я хочу отсрочить неизбежное. А может, и отказаться вовсе. Любовь и жизнь не шутки, не поле игры для лжецов, а я лгу. Лгу ему. Но стоит мне перестать лгать, как заключённый мною договор отправит меня назад, в забвение.

Вальтер встаёт за мной, приближается со спины, и я мгновенно оказываюсь в кольце его рук. Сильных и надёжных. Мужское дыхание обжигает беззащитную шею. Он касается губами осторожно, словно успокаивая, виска, обнажённого плеча, медленно разворачивает к себе, и я тону в его бездонном золотом взгляде. Обнимаю мужчину в ответ обеими руками, ища защиты, прижимаюсь к его широкой груди.

Пожалей меня, Вальтер, согрей меня, мне так холодно и страшно.

Император целует в макушку и замирает, поглаживая по плечам словно маленькую девочку.

Мы долго так стоим.

— Я даю слово, что уберегу вас, Аня, — хрипло шепчет он.

Он — Слово. Он — Закон. Но десять поколений до него не уберегли своих жён!

Берусь за мужчину крепче, обнимаю так, как никого ещё не обнимала. Нутро всё дрожит. Страшно. Он нужен мне, просто необходим. А я нужна ему. У нас обоих впереди пропасть. Я чувствую, что для него эта ночь не менее судьбоносна, чем для меня. Но вместе… вместе мы сможем преодолеть. Наверное…

Вальтер обводит моё лицо большими пальцами и осторожно поднимает к себе. Касается губ.

Поцелуй. Нежный, неторопливый, изучающий.

Но ведь он уже целовал свою жену, так чего же церемонится со мной?

Однако мне нравится то, как медленно, томительно, но неотступно, он ведёт нас к главному. К близости.

Поцелуй углубляется, и моя скованность слетает, как шелуха. Чего же я веду себя, как школьница? Ведь он мне нравится! Я его хочу! Он мой муж!

9

Берусь за крепкие мужские плечи, обнимаю Вальтера за шею. Вдыхаю будоражащий терпкий аромат и вплетаю пальцы в волосы на затылке, сжимая в кулак — пусть только попробует отстраниться.

Мы не стесняемся, отдаёмся страсти, обнимаем друг друга, целуем, кусаем, дышим шумно и жарко, будто голодали по близости много лет.

Я глажу и вцепляюсь пальцами в его рубашку. У него под ней такие крепкие мышцы, что не могу перестать наслаждаться. Широкая мощная спина, м-м, я едва ли смогу обхватить её полностью. Руки и плечи — вообще моя любовь — вовек не забуду их силу и нежность.

— Аня, Анечка… — шепчет Вальтер, прижимая к себе, и я ощущаю твёрдое желание мужчины через слои одежды.

И снова дрожу, как девочка.

— Вальтер, — произношу его имя, судорожно дыша, смакую звуки на губах. — Валь. Валь…

Мужчина, удивлённый вольным сокращением своего величественного имени, усмехается низкой хрипотцой, а затем поднимает меня на руки и несёт к кровати.

Дальше я не знаю… Не знаю, как найти слова, чтобы всё передать. Хоть тело и не моё, но я так сильно чувствую своего мужчину, каждой клеточкой, словно мы созданы друг для друга. Словно вселенные сошлись и раскололи миры ради этой нашей встречи.

Вальтер умело расшнуровывает корсет, обнажая мою грудь. Я чувствую себя уязвимо, но он осторожно целует в губы и гладит полукружие, успокаивая, утешая, лаская — не даёт мне испугаться. Он со мной, весь мой, и я хочу быть с ним, обхватываю его за плечи, прижимаю к себе.

Страсть захватывает нас, и, Император, словно нетерпеливый зверь, срывает с меня слои юбок и вдруг охает. Застывает, разглядывая меня в одном лишь пояске и чулках.

Да, такого бесстыдства он ещё не видел.

Вальтер отмирает, переводит дыхание, усмехается и целует меня благодарно в губы. Спускается ниже, обжигает касаниями кожу. Гладит и ласкает меня везде. На моём теле не остаётся ни одного сантиметра, где бы не было его губ и прикосновений. Даже там… да, там… Он разводит мне бёдра и трепетно целует. Все разумные мысли тут же покидают голову. Я становлюсь чувством, оголённым нервом в руках опытного властного мужчины. Он возносит меня на вершину, но не отпускает, не даёт сорваться, хотя стоит ему чуть-чуть подтолкнуть, и я воспарю.

Я молю его, умоляю, прижимаю к себе и шепчу что-то невразумительное. Мы оба влажные, горячие, взведённые. Сильные руки скользят по моей коже, сжимают грудь, строгие губы дразнят соски, и я кричу, желая мужчину. Желая безумно. Пламенея. Сгорая от страсти в его руках.

— Возьми меня, Валь, я больше не могу, — стону я, всхлипывая от сладкой истомы. Дрожу, плачу и ликую одновременно. — Пожалуйста, Валь…

— Всё будет, Анечка, — судорожно выдыхает он. — Посмотри на меня, девочка моя. Аня… Смотри на меня.

Я распахиваю ресницы, и вижу строгое лицо с золотыми глазами. Зрачки расширены на всю, на лбу мерцают капельки пота. Вальтер напряжён, внутри него кипит страсть, настоящий вулкан, который вот-вот разверзнется.

— Валь, — шепчу я, обводя кончиками пальцев его лицо, и он берёт в рот мой палец, обволакивая упругим языком.

— Анечка, я никому не отдам тебя. Эгос мориарс сед вивек, — повторяет свою заколдованную фразу, и врывается в меня раскалённым стальным естеством, пронзая до самого сердца.

Я выгибаюсь дугой, впиваясь ногтями в его спину, и мучительно стону, отдаваясь мощным ритмичным толчками.

Мы вместе, мы едины и движемся в страстном танце. Вальтер ведёт нас и возвышает над землёй, обнимая крепко и беспрестанно целуя. И я получаю свой, никогда прежде небывалый, оргазм. Он накатывает неотступной волной, и я парю, словно птица. Пищу, извиваюсь, хочу просто пережить это. Этот экстаз, сладким электрическим током разбегающийся по нервам. Но меня накрывает новая волна. И ещё. И ещё. И ещё. И ещё…

И ещё. И снова. И опять.

А-а-а-ах!!! Вальтер!

Я умерла, потому что живые не испытывают такого счастья. Они не способны столько счастья пережить!

Мы лежим с Вальтером на смятой постели, словно после изнурительной борьбы. Все влажные, распалённые. Муж, теперь уже точно мой полноправный муж, переворачивается на спину, подтягивая меня к себе. Кладёт на широкую грудь, обнимает и укрывает простынёй.

— Всё свершилось, — таинственным шёпотом рокочет Вальтер, перебирая мои пряди и целуя в висок.

Кто говорил, что он бездушный и чёрствый? Он самый любящий на свете!

Я делаюсь совершенно счастливая в неге крепких объятий.

Это была самая страстная и самая прекрасная ночь в моей жизни. Я уже не жалею, что пришла сюда, в этот мир, к этому мужчине. Оно того стоило. Тихонько улыбаюсь: как же хорошо, что он не зелёный карлик. Прижимаюсь к Вальтеру, поглаживая его сильную грудь пальчика, и мечтаю, что мне удастся спасти всех нас, ведь я сильная. Но я займусь этим завтра.

А сегодня любовь.

10

Вальтер, Дракон-Император Аэллирии

Жена уснула в его руках, нежная хрупкая девочка. Лёгкими прикосновениями, он гладил её волосы, обводил кончиками пальцев лицо — знакомое прежде, но сегодня совсем иное. А может, он забыл её после многих лет разлуки? Она поступила непростительно, и он отослал её прочь, заточив в башне Гемшир. Сильнее наказать он её не мог — ведь лишь она одна, его истинная пара, принявшая родовую силу, может стать матерью наследника.

Аннабет была юна и легкомысленна, она восторженно радовалась, когда родители, богатый род Лонгейр, отправили девочку к Императору на отбор невест. Для любой семьи породниться с Императором было почётно и выгодно. Аннабет восторгалась, когда на одном из испытаний на их запястьях появились метки пары.

Отгремела пышная свадьба — праздник на всю страну, юная леди с улыбкой принимала поздравления, подарки, и главное — корону, которую надели ей на голову. Её глаза сияли, когда она была провозглашена императрицей Аэллирии. Тогда же случился первый поцелуй, и Вальтер передал силу рода супруге. А вот дальше всё пошло не так, как он планировал. Аннабет, как будто только в тот миг поняла, какая ноша легла на её плечи. Какая ей уготована судьба. Она не пожелала смириться и стала всячески избегать обязательств — и для Дракона наступило проклятое время, какого ни один Дракон Аэллирии до Вальтера не переживал.

После рождения Софи, они больше не виделись. Прошло пять лет. И вот новая встреча. Внешне жена ничуть не изменилась, даже не постарела — значит, её магия усилилась, и она поддерживает красоту внутренней силой.

Вальтер думал, что супруга будет сопротивляться, кричать, впадать в истерику, но девушка покорно взошла на ложе, как положено императрице. Она поразила его хладнокровием. И хотя Аннабет храбрилась и держалась сильной, он, конечно, видел, как она дрожала. И её смятение и внутренняя борьба, тронули его сердце.

Когда Аня убежала к окну из-за стола, маленькая и испуганная, он двинулся за ней неотступной скалой, обнял крепко, стараясь утешить и поддержать. Если бы его воля, он бы никогда не стал обрекать женщину на то, что придётся им двоим пережить, но они должны пойти на этот шаг, чтобы этот светлый мир жил. Он сделает всё, чтобы защитить супругу, отдаст жизнь и даже больше. Больше, чем делали его отец и дед и много поколений до него. Он всё сделает, чтобы на душа Ани, ни ребёнка не попала к демону Алькасару — это его долг, как мужа и Императора.

Стена, которую Вальтер выстраивал долгие годы вокруг своего сердца, разрушилась в эту ночь. Лаская в объятиях прекрасную женщину, подарившую ему безумно страстную ночь, он поймал себя на мысли, что никогда никого не подпускал, не утешал, не любил. Всегда был железным и порой жестоким, но сегодня… Сегодня он сорвался в пропасть. Что-то в спящей у него на груди девушке заставило его открыться, неистово полюбить.

Вальтер впервые ощутил себя живым человеком, и это чувство сделало его уязвимым. Именно потому что отец сильно любил мать, он и погиб. Нельзя любить, нельзя привязываться, человеческое не для Дракона.

Вальтер обнял своё сокровище крепче, прижал к сердцу, невесомо поцеловал в лоб. Пусть то, что было сегодня в этой спальне тут и останется. Чувства — непозволительная роскошь для него…

Стиснув зубы, Вальтер смиренно старался попрощаться, но вдруг почувствовал взрыв силы. Зачатие долгожданного наследника состоялось. Теперь они с Аней родители. Теперь он отец — глаза Дракона увлажнились. От человеческих чувств отречься очень сложно…

Вальтер нежно поцеловал волосы спящей Анечки, поцеловал лицо, уголки губ, и она неожиданно улыбнулась в ответ на его ласку. Проснулась, обняла за шею, потянула к себе — и… И всё повторилось снова. Страсть и любовь до оголённых нервов.

И снова.

А потом… Потом она сотворила такое… Анечка забралась на него верхом. Женщины никогда не садились верхом на Дракона — это против традиций и законов, но он ей не отказал. Ни в чём не отказал той ночью. И обрадовав её снова, и ещё раз, и ещё, Вальтер уложил измученную Анечку отдыхать. Она так мило обняла его руку, потеревшись щекой. Он поцеловал супруге плечо, шею и лёг сзади, прижимая к себе, к самому сердцу.

Вальтер не заснул в ту ночь, ошалевший от новых неизведанных прежде чувств: острых и полных, накрывающих с головой, словно шторм.

Но нужно возвращаться к делам… Нужно заковать сердце обратно в лёд и стать тем, кто он есть, — Драконом-Императором.

Оставив сладко спящую Аню, Вальтер оделся и отправился на правящий совет в зал совещаний. Все министры сидели, ждали, затаив дыхание. Император должен объявить о долгожденном наследнике. Но Вальтер решил сделать заявление позже, после осмотра Ани мэтром, чтобы всё точно было хорошо.

Совет занял два часа. Два томительных часа, в которые он не мог избавиться от мыслей о прекрасной женщине, спящей в его постели. Столько важных дел требуют внимания, а он только и думает о её красивых ножках, об округлой груди и несравненной улыбке. А её глаза… В них отражалось всё торжество души, когда он возносил её на пик удовольствий. Он была его. Они любили друг друга в эту ночь.

Наконец решив вынесенные на совет вопросы, Вальтер всех отпустил и закурил сигару, откидываясь в кресле. Внутри всё сгорало от воспоминаний о ночи, и даже успокаивающий драконий табак не помогал. Хорошо, что он установил подглядывающие зеркала в спальне и может любоваться спящей Аней, когда пожелает.

Нежная девочка… Его богиня…

Не вовремя доложили, что пришла леди Орфея и просит аудиенции. Но настроение у Вальтера было отличным, и он её пригласил.

Орфея — рыжеволосая пухленькая девушка с маленькими зелёными глазками встала перед Драконом, робко заламывая пальцы. Хотя робкой она не была. Во дворце леди появилась недавно, закончив школу воспитателей магов, обаяла всех судей на отборе наставниц и заняла пост главной няни для будущего наследника. Орфея приходилась племянницей самой леди Катрин, лучшей подруги матери, которая воспитывала Вальтера с младенчества. Она попросила за девушку, и он не мог отклонить её просьбу. Леди Катрин не чаяла души в Орфее и любила её, как дочь, ибо своих детей у неё не было.

11

Спали мы недолго. Ох, не знаю, спали ли вообще?!

Помню, как была сверху, а Вальтер обводил меня ошалевшим взглядом, словно тигр, которого впервые уложили на лопатки, а я была его букетом валерьянки. Он крепко держал меня за талию, насаживая на себя, стального, твёрдого. Да он вообще не расслаблялся за эту ночь! Возможно, у него там кость, как у моржей? Невероятный Дракон! Дракон, подаривший мне столько наслаждения, заставивший восторженно кричать от счастья и жалобно молить о нём.

Как теперь смотреть ему в глаза…

Стыдно как…

А самым сладким моментом было то, когда Вальтер положил меня спать. Он гладил меня благодарно и нежно, невесомо целовал в волосы, и я мурлыкала кошечкой, погружаясь в негу и забываясь от всех грядущих забот.

И вот теперь кто-то настойчивый стучит в дверь, вырывая меня из самых сладкий грёз, которые почему-то пахнут свежими розами.

Делаю глубокий вдох, наслаждаясь цветочным ароматом, и лениво присаживаюсь на постели, держась за голову. Всё идёт кругом, а ведь я вчера совершенно не пила. Шла в постель совсем трезвая — и тем более страшно думать о том, что здесь произошло вчера по моей собственной воле и согласию.

И порой инициативе.

Но теперь всё иначе. Яркий свет, зуб даю, что уже полуденный, льётся из окон на тёмно-дубовый паркет, золотит украшения на мебели и пускает зайчиков по моей постели.

Смущённо оборачиваюсь на огромной кровати, в поисках мужчины. Но Вальтера уже нет. А вместо него на подушке лежит большой-большой, нет, просто огромный, букет из кремовых роз.

Да, это самый большой и самый вкусно пахнущий букет, какой я только видела в жизни, но… Опять скучные цветы.

И тем не менее я тяну охапку себе на грудь. Нюхаю, любуюсь, вспоминая чувственные прикосновения мужчины и наши поцелуи. Тихие стоны и мощные, доводящие до экстаза толчки. Голова кружится от удовольствия. Это правда я пережила? Я испытала сотню оргазмов? Невероятно…

Интересно, а ей, хозяйке этого тела, всегда с ним так было? Так же хорошо…

Горькое чувство сковывает сердце и режет в груди. Неужели я ревную? Нет-нет… это ведь только контракт. Работа!

А сама робко тяну ладонь к животу, осторожно прикладываю. Получилось ли? Сомнений нет — у таких, как он, всё получается. Тем более, он очень старался, да и я тоже…

Я ношу его ребёнка…

Радость и страх вспыхивают одновременно. Страх за то, что мне предстоит разгадать тайну проклятия, которое не могли снять много поколений Драконов до меня. Нужно поскорее найти Марти Мартина и получить всю информацию.

И когда я сниму проклятие… (в чём я не сомневаюсь) меня ждёт новая счастливая жизнь.

Продолжаю гладить живот, представляя его большим и круглым. Перед глазами всплывает детская колыбелька, и я чувствую на плечах тепло мужских рук — и мне хорошо, как будто я всегда только об этом и мечтала.

А как же свобода? Песни? Стадионы? В договоре прописано моё стремление к свободной жизни, и Мартин обещал её обеспечить. Сто тысяч поклонников, которые будут подпевать мне “о-йе-о” — это будет лучший хит, я спою его людям и буду купаться во всеобщей любви! Не нужны мне эти мужские руки, всегда предающие…

Из плена мыслей вырывает вновь раздавшийся стук в дверь.

— Леди Аннабет, вы проснулись? — осторожно спрашивает девичий голос. — Леди Аннабет, я леди Иден, пришла помочь вам собраться на обед.

Обед. Ну вот, я же говорила, что уже обеденное время. Кстати, есть я очень хочу после такой-то ночи. И сигарету-у-у. Если я не найду сейчас, что закурить, буду грызть карандаши, как бобриха.

— Леди Аннабет? — Почти отчаянный стон, и я сдаюсь.

Подтягиваю простынь к груди:

— Можете войти! Я проснулась, да-а.

— Добрый день, — здоровается молодая девушка, проходя в спальню.

Она красива и молода, лет шестнадцати на вид, со светлой косой вокруг головы и в нарядом, явно дорогом, пурпурно-золотом платье.

— Меня зовут леди Иден, я кузина Его Величества. — Девушка скромно улыбается и теребит пальцами кончик длинной косы. — Вы, наверное, меня не помните, мы с вами виделись лишь раз на вашей свадьбе, мне тогда было всего десять лет. Драграй велел позаботиться о вас, леди Аннабет.

Я слушаю девушку, держа лицо каменным, а она всё лопочет и лопочет ангельским голоском.

— Вы можете найти мне сигарету? — наконец говорю я. — Здесь есть что-нибудь закурить?

Иден, или как там её, ширит глаза и крутит головой.

— Вам нельзя, это повредит малышу!

— Малышу повредит то, что мать сейчас умрёт от нестерпимой муки. М-м! Принесите сигарету!

Конечно, я знаю, что это очень плохо для ребёнка, но привычки невозможно изменить вот так сразу! Надо бросать, знаю-знаю, тем более всё равно хотела, а ещё этот договор, в котором я обещала не причинять этому телу вреда…

— Хотя бы подержать, всего лишь понюхать… — стону я.

— Хорошо, раз так сильно хотите, то принесу. Только сперва у драграя спрошу, но придётся подождать, он сейчас на аудиенции с леди Орфеей.

Я широко распахиваю глаза, и вмиг желание курить пропадает.

— Кто ещё такая эта леди Орфея?!

12

— Кто такая леди Орфея, Иден?

Кровь закипает в венах. После всего, что было ночью, всех ласк и поцелуев и трепетного шёпота — ему разве меня мало?!

Ну, Дракон!

— Кто она?! Кто она такая?! Почему молчите? Расскажите мне!

— Леди Орфея — это старшая няня будущего наследника.

— Красивая? — Я ширю глаза, как готовая к нападению кошка.

— Весьма красивая.

— Что она хочет от Императора на аудиенции?

Конечно, ясен пень, что она хочет.

— Я не знаю, я не осведомлена о делах нянь, я герцогиня. Его Величество попросил меня по-семейному позаботиться о вас. Леди Аннабет, прошу, вставайте скорее! Мэтр Юрге ещё ждёт встречи с вами.

— Кто это? Зачем? — лениво спрашиваю я, заворачиваясь в простынь и становясь похожа на римскую горожанку.

— Как зачем? Осмотреть вас, проверить малыша. Драграй велел.

Проверить малыша… Да, мы сделали ребёнка, выполнили долг, и ничего личного. Теперь Император пошёл заниматься своими делами с молодыми нянечками, а мне предстоит превратиться в курочку-наседку.

Не понимаю, отчего так обидно, ведь я всего лишь следую договору, выполнить который добровольно согласилась?!

— Вставайте же, вставайте, леди Аннабет! — юная герцогиня суетится возле кровати, размахивая руками. — Вас ещё нужно одеть и причесать. Уже скоро обед. В вашу честь, между прочим! Опаздывать неуважительно — ведь вы сегодня самая главная персона в Драгонхайме! Да и во всей Аэллирии!

Главная персона, хм! Повоюем, Аня, повоюем. Покажем, кто тут императрица и достойна всеобщего внимания!

Я откидываю от себя подальше охапку роз и выпрямляю спину.

— Где у вас тут ванная?

— Здесь, идёмте, сейчас провожу вас… — Иден даёт руку, и я оперевшись на неё, схожу с горизонтального пьедестала.

Ах, у меня болит всё, совершенно всё. Я не то что идти ровно не могу, мне даже стоять больно. После концертов такого не было! Но признаюсь, боль приятная, сладкая, но нет, нельзя улыбаться. Это только приятные бонусы к исполнению условий договора. Порадовалась и хватит! Надо поскорее Марти Мартина найти и выведать у него про проклятие, ведь обратный отсчёт уже начался, и у меня не так много времени до превращения в ходячий шарик. Вряд ли я смогу потом много двигаться.

Юная герцогиня ведёт меня в соседнюю комнату, где всё окутано паром, и указывает на купель. Я бы лучше в душ, но ладно, и ванная сойдёт, потому что невозможно хочется смыть с себя всё, что оставил Дракон, р-р! Но смыть удастся всё, кроме главного. Придерживая ладонями животик, словно он уже отяжелел, хотя ещё и намёка на его увеличение не было, я опускаюсь в тёплую воду и ощущаю неимоверное наслаждение. Наверняка сюда добавили что-то магическое, укрепляющее, возможно, какой-то эликсир, потому что тело мгновенно отходит от ломоты, набирается сил, и я чувствую себя гораздо бодрее.

Значит, и малышу это на пользу. Интересно, а у него будут глаза такие же золотисто-чёрные и реснички пушистые, как у отца?

Боже, Аня, о чём ты! Это не твой ребёнок. Ты тут лишь суррогатная мать. Вообще, пора сделать то, зачем я так сюда рвалась!

— Иден, а дайте мне, пожалуйста, чем писать и на чём писать?

— Прямо сюда?

— Да, это безотлагательно! Это очень срочно, некогда объяснять!

Юная герцогиня мчится в спальню и возвращается с чем-то наподобие записной книжки и огрызком грифельного карандаша — похожие карандаши были и у нас на Земле.

Я сажусь ровно, обмакиваю руки белоснежной тряпицей, беру пишущие принадлежности и прикрываю глаза, позволяя воображению воспроизводить мелодию, которую я так сильно мечтаю выразить на бумаге.

Рваными штрихами разлиновываю лист, делю на такты и пишу ноты, одну за одной, быстро, едва разборчиво, но вот она льётся, моя музыка, я слышу её в голове со всеми инструментами. Здесь будет лиричная клавишная партия, а тут подключатся гитары, и хоровое пение:

— О-о-о! О-йе-о!

А потом я одна фирменным горловым вибрато пою:

— “О-о-о!”

А затем подхватывает зал:

— “О-йе-о!”

Так, но тело-то у меня другое! Смогу ли я петь, как прежде?! Конечно смогу, научусь! Первый раз же научилась!

Иден смотрит на меня удивлённо, даже восхищённо и говорит:

— Какой задорный мотив, это вы в Гемшире слышали эту мелодию?

— В Зем-шире! — хмыкаю я. — Не важно, не важно, где я это слышала, Иден, просто записать нужно, пока не забыла. Вот, уберите блокнот, пожалуйста. Положите куда-нибудь в сухое надёжное место!

Иден уносит мои записи обратно в спальню, а я поливаю себя ароматным маслом, которое вспенивается от прикосновения с водой. Опускаюсь на бортик, проходясь губкой по плечам и груди.

Через пару минут девушка возвращается, и предлагает помощь с мытьём головы. Но нет, я сама прекрасно со всем справлюсь, всегда справляюсь сама, лишь прошу подать шампунь, и мне передают специальное масло для волос, которое тоже от воды начинает пенится.

Иден подаёт халат, и я выбираюсь из купели весьма и весьма посвежевшая. Дальше следует нечто странное, герцогиня кладёт мне на голову ладони, от них исходят свет и жаркое тепло, я испуганно пячусь назад:

— Э-эй! Можно без рук?!

— Не бойтесь, это же всего лишь магия, — Иден ласково улыбается. — Я посушу вам волосы, чтобы вы не тратили свои силы, ведь теперь у вас малыш.

Я замираю, позволяя девушке сушить. Нужно делать вид, что всё в порядке вещей и ни в коем случае не удивляться, что вам сушит волосы не фен, а целая герцогиня собственными руками!

После сушки, Иден, подобно Марти Мартину, извлекает из кармана платья камешек, делает какие-то жесты, и перед нами вспыхивает портал.

— Зачем это? — Я стреляю подозрительным взглядом в девушку.

— Мы пройдём в приготовленные для вас покои, я помогу вам нарядиться к обеду.

— А чьи это комнаты? — указываю на дверь, из которой мы пришли.

— Это покои драграя. Признаюсь, мне неловко тут находиться, я никогда тут не бывала. Ну что, идёмте? — Иден указывает на портал.

13

Просторный светлый зал с высокими сводчатыми потолками. У Вальтера тоже были высокие потолки, но полумрак как-то скрадывал пространство. В моих же “апартаментах” в окна ярко бьёт солнце, на стенах полно зеркал, и вся комната переливается в искрящихся лучах, словно хрустальный эльфийский дворец. Белый паркет, белая мебель, и белая, стоящая на возвышении, словно на сцене, кровать, таинственно прикрытая полупрозрачным балдахином.

И тоже зеркало напротив — хм, кто-то очень любит любоваться на себя! Это мне прям угодили.

Но не столько обстановка комнаты приводит в изумление, сколько то, что я вижу за панорамным окном. Это мир! Огромный светлый мир, с ясным синим небом и облаками, которые парят воздушными зефирками прямо за стеклом. Совершенно заворожённая, я подхожу ближе, рассматривая землю до самого горизонта с множеством маленьких милых домиков, цветущими садами, лужайками, белыми курочками и зайчиками, прыгающими по травке. И лошадками, гуляющими по берегам рек. У каждой из лошадок на лбу торчит рог — значит, Марти Мартин не соврал про единорогов?! Так вот, откуда сказки про них — они живут здесь, в Аэллирии!

О, радуга! А там вторая! А-а-а! Двойная радуга — это точно к удаче! Говорю, же я держу удачу за хвост. Вернее, теперь она несёт меня на спине, на своей радужной спине, и я обязательно избавлюсь от проклятия и буду жить.

И ведь как же живописно тут! Восторг плещется внутри от созерцания прекрасной земли. Мы высоко, очень высоко, словно на горе, и в моём сердце льётся торжественная песнь, которую я хочу немедленно записать.

— А мой блокнот! Мы забыли блокнот у Вальтера!

— Леди Аннабет! — шикает Иден. — Никому нельзя так называть Его Величество, даже вам!

— И даже вам?! Вы же, кажется, его кузина. А вообще-то, он мне разрешил вчера, когда мы были в постели. Так что буду называть его Валюшка!

— Леди Аннабет! — смущаясь восклицает юная герцогиня. — Ох, Леди Аннабет… Ладно, называйте Его Величество, как хотите, вам самой же с ним разбираться, а сейчас прошу, одевайтесь, — Иден жалобно стонет, сотрясая в руках пышное, сверкающее в лучах солнца золотистое платье.

При взгляде на сияющую прелесть, мои глаза мигом разгораются, как у хищника при виде добычи.

— Давайте, конечно, чего мы ждём?! Скорее пора наряжаться! — восторженно верещу я, стремительно приближаясь к герцогине.

Ощупываю наряд — мне всё очень нравится. Ткань плотная, дорогая. И вышивка с бриллиантовыми узорами просто идеальная.

Леди Иден протягивает мне панталоны, и я скептично поднимаю бровь. Они хотят, чтобы я носила панталоны? Ну не-е-ет.

— А у вас можно трусики на заказ сшить? Кружевные? — спрашиваю Иден, чем ввожу её в ступор.

— На заказ, конечно, можно сшить всё. Но что такое “трусики”?

— Ай, ладно, просто пришлите мне портниху или кто этим занимается, я расскажу, что мне надо. И покажите мне все платья, какие здесь есть! Я хочу видеть всё!

К сожалению, оказалось, что платьев немного. Вот это золотое и ещё серебристое, их сшили для моего временного пребывания в Драгонхайме, дворце Императора, и это пребывание планировалось не более суток.

Ну да, золотое платье более выигрышно смотрится для императрицы на обеде в её часть — так что решено. А в серебряном можно по комнате ходить вместо пижамы — так и сделаю.

Платье село шикарно. Я сверкаю миллионами искр. Грудь идеально подчёркнута корсажем, слегка расшнурованным сверху, а снизу наоборот туго затянутым — я специально так сделала, чтобы всё стояло, как надо.

Макияж здесь ещё не изобрели. Смотрю на Иден — она стоит бледная, как мышь. Но я так не могу. Нашла угольный карандаш и умудрилась сделать подводку глаз — причём идеально. Кожа у меня новой нежная, бархатная, ровного тона, и щёчки румяны — вот, что делает молодость и хорошо проведённая ночь! А вот губы стоит сделать ярче. И я, осмотрев блюдо с фруктами, нахожу вязкий красный огурчик. Не знаю, что это и как называется, но цвет даёт приятный, розоватый.

Иден несёт шкатулку с украшениями, и говорит, это драграй приготовил специально для меня к этим платьям, которые тоже выбирал сам.

В шкатулке несколько комплектов, и я, конечно, выбираю тот, что побольше, посолиднее и ярче блестит.

— Ну вот, я и готова. Надеюсь, что все уже проголодались меня ждать!

— Леди Аннабет, до обеда ещё час. Собираться ещё никто не начал. Это я вас пораньше начала поднимать и собирать во избежание неприятных задержек — драграй бы мне не простил оплошности. И у нас как раз осталось время на мэтра Юрге!

Иден, ты будешь моим личным менеджером, с тобой я никуда больше не опаздаю!

— Мэтр Юрге! — зовёт герцогиня. — Войдите, пожалуйста!

— Раз у нас ещё есть время, то, Иден, вызовите ко мне, пожалуйста, советника Императора… м-м… де Мартина! Пусть приходит немедленно!

— Де Мартена? — Иден удивлённо ширит глаза, словно я выдала какое-то ругательство. — Зачем? Вы же заклятые враги!

— А теперь мы лучшие друзья! Пригласите, пожалуйста.

— Хорошо, велю передать, что вы хотите его видеть, — кивает герцогиня, впуская в комнату мэтра.

Я ждала появления какого-нибудь дряхлого зелёного старичка, похожего на Марти Мартина, но этот мир снова меня удивил.

14

Мэтр Юрге — божественно красивый молодой человек, с модельным лицом, почти копия Элвиса Пресли, только блондин. Волосы белые, как молоко, глаза голубые, сияют жизнью и молодостью, добрая улыбка и острые ушки, хм!

Мужчина приветствует меня мягким баритоном и подносит к губам мою ладонь, в этот момент от моего опытного взгляда не укрываются следы на пальцах.

— Что это у вас? Вы играете на гитаре?!

— На гитаре? Что это? Я играю на алунде, леди Аннабет.

— Алунд? Но на нём есть струны?

— Да, леди Аннабет, есть, пять струн.

— У вас на пальцах характерные следы, концерт всю ночь давали? — Уверена всю ночь кутил, такой красивый парень. Наверное, тоже стадионы местные собирает, даром, что мэтр.

— Что? Нет, леди Аннабет, что вы! Всю ночь спал, как младенец. Я занимаюсь с утра, играю для гармонии души на нашем национальном инструменте, полезно для долголетия.

— На вашем?

— Леди Аннабет, вы в порядке? Вы никогда не интересовались музыкой и никогда не спрашивали как устроен эльфийский инструмент.

— Всё меняется, — произношу осторожно.

В этом мире ещё и эльфы есть! Может, и единорогов покажут?

— Леди Аннабет, — хмыкает мэтр. — Вы так смотрите на меня, будто впервые увидели.

— Я не часто вижу… эм-м… эльфов.

— А как же мэтр Ларге? — лицо мужчины вытягивается. — Вы достаточно тесно общались…

Господи, вот я палюсь!

— Я воспринимала его по-другому, — ищу отговорку я.

— Ах да, понимаю… — Юрге так смотрит на меня, будто я непременно должна сейчас покраснеть. Знать бы за что!

Для приличия отвожу взгляд и вожу ножкой по полу.

— Мы эльфы-друиды, конечно, весьма похожи, но у всех разный темперамент, так что я вас понимаю. Ну, что ж, присядьте, пожалуйста. Драграй велел мне следить за вашим здоровьем. Прошу.

Повинуясь мэтру, иду к дивану. Мы оба садимся, и герцогиня Иден, отдав распоряжения прислуге, присоединяется к нам.

Взгляд девушки озарён умилением и полон трепета, словно вот-вот настанет ответственный миг, которого долго с нетерпением ждали.

Мэтр берёт меня за руку и прикрывает глаза. Ресницы у него тоже белые, хотя на вид мужчине от силы двадцать пять. Удивительные эти эльфы.

Проходят томительные минуты гробовой тишины, и мужчина, наконец, распахивает глаза, горящие синим, словно огни гирлянды. Губы его растягиваются в улыбке:

— Поздравляю, леди Аннабет, — мэтр трясёт мою руку. — Поздравляю, вы беременны и с малышом всё замечательно! Я должен немедленно доложить об этом драграю, чтобы он мог сделать официальное заявление за обедом. Но у вас ослабленная кровь из-за… хм, в общем нужны питательные эликсиры. Будете принимать утром, в обед и вечером во время еды. Прогулки обязательно два раза в день на свежем воздухе по два часа, и никаких крепких и сладких напитков, все торты и пирожные под запретом, всё солёное и острое тоже нельзя. Готовить вам будут без соли.

Я выслушиваю мэтра, у меня отвисает челюсть. Я в шоке. Мне нельзя ничего! Лучше бы перечислил, что мне можно! Воду с сухарями, что ли?

— Всё, оставляю вас, милые леди, побежал к Императору. До встречи за обедом!

Мэтр Юрге радуется моей беременности, как ребёнок мороженке, и торопится сообщать счастливому отцу.

— Какие же милые эти друиды, — вздыхает Иден. — Я встречала в жизни троих — и все прелесть. Я бы с радостью вышла замуж за одного из них.

— Что же вам мешает? — любопытствую я.

— Хм… — девушка краснеет на глазах. — Да как же… Друидов мало, и единственный приеемлегого возраста — мэтр Ларге, но он ваш… — Иден прижимает ладонь ко рту, становясь вовсе пунцовой.

Любовник, похоже.

— И как же это Император его до сих пор не убил… — задумчиво бубню под нос.

Ну, ведь разве Вальтер не урыл бы соперника?

— Мэтр Ларге поддерживает материю Аэллирии от прорывов демонов вместе с другими друидами. Друидов очень мало, их нельзя убивать.

Аннабет знала, кого выбрать в любовники.

— Иден, вы же передали ди Мартину, что я его жду? — спрашиваю герцогиню.

— Да, я передала через прислугу, как вы и просили, — кивает она.

— Может, они не передали? Что-то долго его нет…

— В Драгонхайме все чётко выполняют поручения или надолго не задерживаются тут.

Где же Мартин? Проклятие не ждёт — меня спасать надо! Пока эликсирами тут не залечили.

Пока сообщника нет, решаюсь подступиться к Иден и порасспрашивать.

— Мне так страшно из-за проклятия, — говорю я. — Если бы можно было его снять…

— Да, тогда настали бы лучшие времена для всех нас, — тяжело вздыхает герцогиня. — Крепитесь, Аннабет, вашей душе у демонов будет не так тяжело, если вы будете знать, что спасли от гибели целый мир.

Девушка дружески пожимает мою руку, и в глазах её стоит искренняя печаль.

— Подождите минуту! Вы сказали моя душа будет у демонов?

— Да, — Иден робеет под моим яростным взглядом. — Вашу душу заберут демоны, когда вы родите наследника… Я что-то не то сказала? Вы выглядите так, будто не знали…

Ну, Марти Мартин!

Про демонов-то мне ничего не сказал!

15

Я переживаю гнев от предательства карлика. Ведь ничем, как предательством, это не назвать! Что значит, моя душа отправится к демонам?! Это я его отправлю к демонам, если он не расскажет, как проклятие снять!

— Нам уже пора на обед. — Иден встаёт с диванчика, извлекая портальный камень.

Не успеваю моргнуть, как она переносит нас. Оказавшись в светлом колонном зале, я снова ворчу, что ногами тоже нужно пользоваться, но замолкаю, ощущая пристальные взгляды толпы.

Гордо поднимаю голову, сияя во всём блеске императрицы, и обвожу полный мужчин и женщин зал. Я — Королёва.

Длинный большой стол с белоснежной скатертью уже накрыт, но все гости пока что в стороне, тусуются возле диванчиков. Женщины разодеты в роскошные пышные платьях, а мужчины — в белые парадные мундиры.

Все смотрят на нас, и я понимаю, что не могу отличить среди толпы императора — мужчины все красивы, стройны, молоды и… похожи друг на друга.

Вчера в полумраке я видела супруга разгорячённым, страстным, со жгучим взглядом, пылающим во тьме. А сегодня при свете дня не могу его узнать.

Впрочем, а зачем мне его узнавать? Если ему надо, пусть сам первый подходит. А я, несравненная императрица, не собираюсь падать перед ним ниц.

С меня не сводят внимательных взглядов, но глядят несколько агрессивно. Чувствую, что я здесь нежеланный гость и неприятна многим. Что ж, вас, рыжая леди, которая испепеляет меня маленькими зелёными глазками, я запомнила в первую очередь, — совсем неприязни не скрывает.

Распахиваются высокие двери, впуская яркий золотистый свет, и из солнечных лучей, будто озарённый ореолом, вышагивает мужчина. Высокий, широкоплечий, в белоснежном мундире и сияющей короне.

У меня перехватывает дух от одного лишь его вида.

Это Император.

Сердце бьётся сильнее при виде строгих черт, которые я гладила прошлой ночью, и прямой линии губ, которые страстно целовали меня.

Пальцы подрагивают, к лицу приливает жаркая кровь. Неужели он, этот величественный мужчина с пылающим золотом взглядом, был со мной ночью, любил меня, дарил трепетное наслаждение?

В памяти вспыхивают острые чувства: страсть, желание, огонь, льющийся по венам. Отчётливо помню, как меня сжимали, гладили, ласкали его сильные руки. Охваченная любовным экстазом я царапала ему ногтями спину — он, наверное, весь поцарапанный там под своим строгим мундиром, потому что я не сдерживалась, вообще не сдерживалась! Но разве возможно было сдержаться, когда тебя возносят на пьедестал и затем с триумфом, любовно и сладко позволяют лететь, при этом бережно поддерживают, целуют и оберегают.

И теперь воспоминания о прошлой ночи красочными картинами стоят передо мной. Мне стыдно за все чувства и удовольствие, которые случились со мной, и на которые я не рассчитывала.

Чувствую, что я вся красная, как помидор.

Но меня остужает обида, поднимающаяся из глубины. После ночи, которая сблизила нас, я проснулась одна… с трупами цветов на подушке!

Я не та, кого можно легко забыть. Но Император приближается, и я теряю способность разумно мыслить.

В каждом его шаге уверенность и властность. Он тут хозяин и король всего. А я так, мелкая щепочка, попавшаяся ему на пути. Мужчина обводит оценивающим взглядом мой шикарный наряд и склоняется, обжигая поцелуем кончики пальцев.

Я вздрагиваю от прикосновения, словно меня ударяет током. Только мучительно сладким. Исходящий от Императора дурманящий запах цитрусов и терпкого табака кружит голову. Он-то всё утро курил, похоже, а я вот, бедная, умираю, как хочу сигарету-у-у!

— Как ваше самочувствие, Аня? — рокочет Император низким хриплым голосом, от которого дрожат колени.

Мужчина пожирает меня золотом глаз, и я смущаюсь, как девочка, хочу отвести взгляд, но…

Нужно держаться! Нужно быть смелой! Я стояла перед сотней тысяч людей на сцене и кайфовала от всеобщего внимания! Одному мужчине, пусть и Императору, меня не смутить.

Поднимаю голову, распахиваю глаза и смотрю совершенно прямо на него, как на самого простого мужчину — пусть сам меня боится и восторгается, ведь я в таком шикарном наряде! Я императрица!

— Спасибо, я в порядке, Вальтер, — отвечаю я снисходительно.

Все вокруг охают, когда я называю Императора по имени, но сам он никак не реагирует. Стоит величественный и безэмоциональный.

Аудиенция с леди Орфеей не помогла развеселиться, что ж так плохо, хм?!

— Я рад, что вам понравились цветы, — говорит Император.

— С чего вы взяли? Я розы вообще не люблю, тем более кремовые!

В глазах мужчины разгорается хищный блеск.

— Какие же цветы ваши любимые? — спрашивает он.

— Боюсь, нет таких цветов, — хмыкаю я, выдержав философскую паузу.

— Что ж, смотрю, вы и впрямь в порядке, Аня. Прошу за стол, — Вальтер протягивает руку, предлагая мне за неё взяться.

Но в моём договоре не указано, что я должна играть роль примерной жены. Там указано лишь то, что я должна заботиться о ребёнке. И, вызывая очередной вздох в толпе, я самостоятельно иду к столу. Есть хочу неимоверно!

Правда, далеко уйти не удаётся.

Супруг хватает меня за руку и разворачивает к себе. На его строгом лице по-прежнему ни одной эмоции. Хоть бы позлился, что ли, — всё понятнее было бы, что у него там внутри! Значила ли я для него хоть что-то этой ночью или он со всеми так? Холодный и чёрствый — прав был Марти Мартин на счёт главного недостатка Императора. Выполнил долг перед страной, сделал наследника, послал цветы для приличия — и всё. А на что ты рассчитывала, Аня?

— Вы забыли подарок, — Вальтер тянет мне бархатную коробочку, и я ещё сильнее на него злюсь!

Никакие сокровища мира не купят любовь и не позволят моей жизни продолжаться!

— Спасибо, — скриплю зубами и беру коробочку. — Ещё я у вас забыла блокнот с нотами. Верните мне его, пожалуйста.

— Это мой блокнот.

— Но вы же отдадите мне мои записи?! — шиплю, как разъярённая кошка.

16

Все расходятся, сопровождая взглядами девочку-инвалида. И я тоже во все глаза слежу за ней. На малышке нежно-голубое платье, на ручках и шее в большом количестве драгоценные украшения, на белоснежных кудрях (как у мэтра Юрге) золотой обруч — девочка ухоженная и явно задаренная подарками. Принцесса.

Девочке на вид лет семь или около того, я плохо разбираюсь в возрастах детей. Но для ребёнка она какая-то слишком серьёзная и печальная. Ну да, ещё бы, ведь несмотря на супер-магический мир вокруг, она в инвалидном кресле.

Сопровождающие нянечки подвозят коляску к Императору.

— Как ваши дела, леди Софи? — произносит он.

Я узнаю, что девочку зовут Софи.

— Хорошо, папа. — Блин, она его дочь!

— Леди Аннабет обедает сегодня с нами. — Вальтер показывает на меня.

— Понятно, папа. — Она переводит презренный взгляд серо-ледяных глаз. Как она смеет так свысока на меня смотреть! Я же популяная певица! Королёва! Вальтер берёт меня за руку, и ярость в душе сменяется волнением перед мужчиной.

Королёва, отставить любовные лихорадки!

— Поздоровайтесь, леди Софи, — приказывает он.

Девочка цедит: “Здравствуйте”.

Я не злая грымза, поэтому отвечаю: “Привет”.

— Прошу к столу, — объявляет Император.

Все проходят и садятся, девочку тоже катят к столу. Вальтер уверенно ведёт меня под руку, отодвигает стул и усаживает рядом с собой.

— Извините, что опоздал! — В зал врывается запыхавшийся Марти Мартин в нарядном красном сюртучке и замирает статуей в дверях.

Император скользит по нему суровым взглядом. А я вообще готова этого хитреца тотчас порвать!

— Простите, драграй, опоздал. Можно мне к столу? — лапочет Мартин. — Возраст уже не тот, вчера так умаялся заботами о леди Аннабет. — Кивает на меня. — Что сегодня проспал до обеда!

Взглядом метаю молнии в карлика. Он ещё ответит у меня за то, что не рассказал о демонах, которые уже греют мне котёл! И Мартин, кажется, догадывается по моему искрящемуся взгляду, что я уже в курсе подробностей. Мерзавец в ответ лишь нахально задирает крючковатый нос.

— Проходите, садитесь, — говорит Император, и Мартин ковыляющей походкой проходит к столу.

Вальтер наполняет мне бокал водой и поднимает свой, обводя всех собравшихся за столом стальным взглядом.

— Этой ночью был зачат наследник! — объявляет он. — Императрица беременна, скоро в Аэллирии появится новый Дракон. Благодарю тебя за сына, Аннабет.

Он поворачивается ко мне, касается своим бокалом моего, пленяя золотом взгляда. Передо мной вновь вспыхивают картины роковой страсти, которая полыхала между нами ночью. Взгляд Вальтера скользит по моим губам — он тоже всё помнит.

И это хорошо. Меня нельзя забывать, я же Королёва!

У рыженькой девушки, сидящей напротив, с громким звоном падает на тарелку нож, и я вздрагиваю, заглядывая ей в хищные, ядовито-зелёные глаза.

— За наследника! — натянуто улыбается она, поднимая бокал.

Веселое ликование разносится за столом, раздаётся звон бокалов и всеобщий радостный гул. Люди вроде бы даже оттаивают ко мне, ловлю их восхищённые взгляды, всех кроме рыженькой и маленькой принцессы, конечно.

Пожалуй, мне в целом нравится быть беременной — у меня много внимания и основная масса людей меня любит.

Разносят блюда, наполняющие воздух божественными ароматами, и я с предвкушением жду, когда смогу насладиться хорошим куском мяса, но передо мной ставят жиденький бульон.

— Это что? — фыркаю я.

— Это приготовленное специально для вас блюдо, леди Аннабет, — отвечает красавчик мэтр Юрге, сидящий через двух или трёх гостей от меня. — И вот эликсир, который вы должны выпить. — Он протягивает мне маленький пузырёк из тёмного стекла.

— Я бы хотела вместо бульона что-то посущественнее! — говорю, крутя в пальцах эликсирчик.

Вальтер хмурится и мерит нас с мэтром взглядом.

— Бульон легче усваивается, — настаивает мэтр.

Я хватаю вилку и нанизываю на неё большой сочный ломоть мяса с большого блюда.

Вальтер молчаливо вонзает свою вилку в мой кусок, отбирая добычу и пододвигает мне бульон.

— Сначала бульон и эликсир.

Я складываю руки на груди, как обиженный ребёнок. Отобрали еду у беременной! Как он вообще может?! Ух! Ненавижу!

В меня внезапно прилетает скатанный комочек хлеба. Поднимаю взгляд, шаря по сторонам, кто посмел?!

В этот момент принцесса заряжает на ложку новый снаряд и опять мечет в меня.

— Леди Софи! Нехорошо так вести себя за столом, — воркуют няни вокруг девочки.

— С ней можно только так! — мелкая принцесса показывает мне язык.

— Софи, как ты говоришь со своей матерью?! — хрипло говорит Император, и от его голоса кровь стынет в жилах.

И это я её мама?!

17

— Выведите Софи, принцесса не должна так вести себя за столом, — приказывает Вальтер нянькам спокойным, и от того очень страшным голосом.

— Почему она сидит с нами за одним столом, папа? Ведь это из-за неё я такая! Всё из-за неё… — Девочку увозят, и последние вопли истерики доносятся уже из-за дверей.

Даже жалко её!

По спине пробегает дрожь от непонимания, что могла сделать с ребёнком настоящая Аннабет, отчего девочка теперь инвалид? В тело какого монстра я, чёрт возьми, попала?!

Я нюхаю содержимое флакончика с эликсиром, пробую на язык, понимаю, что это гадость полная. Чем это ещё меня собираются травить? Я молодая и здоровая, смогу и без гадости ребёнка выносить. Незаметно выливаю в стоящий неподалёку салат, пока все отвлечены шумихой, устроенной леди Софи.

— Выпили эликсир? — говорит Вальтер, вновь повернувшись ко мне и глядя на опустевший пузырёк в руке.

— Угу, — киваю я.

Вот вовремя успела с ним расправиться!

— Теперь поешь бульон, Аня. — Император глядит, как строгий родитель.

Но я не маленькая девочка, и никому не позволю со мной обращаться грубо и неуважительно.

Выпрямляю спину, гордо поднимаю подбородок и говорю:

— Я хочу кусок поджаренного мяса. — И указываю на него вилкой.

Взгляд Дракона вспыхивает, как у хищника, — видать, ему никто и никогда не смел перечить. Даже от своей упрямой жены он такого не ожидал.

Крылья носа Императора подрагивают, он о чём-то напряжённо думает. Возможно, прямо сейчас решается моя участь: буду я коротать отмеренный мне срок в жестких условиях или в жесточайших.

Терять особо нечего, я всё равно обречена. Поэтому хочу нормальной еды здесь и сейчас! Хочу, чтобы мне никто ничего не запрещал.

Вновь накалываю кусок на вилку и скорее тяну в рот, пока не отобрали.

Император молча сопровождает взглядом мои действия, пристально смотрит, как я жую, и даже подпирает подбородок рукой, продолжая любоваться. Черты его лица суровы, но в глазах как будто пробегают смешинки. Готова поспорить, ледяная стена, которой он себя оградил, дала трещину под лучами моего дерзкого солнышка.

— Ешь, что пожелаешь, Аня, но под моим наблюдением, — хрипло рокочет Император, слегка улыбаясь.

Улыбка искренняя. Но, несмотря на то, что мне позволили её лицезреть, почему-то кажется, что его лицо не привыкло улыбаться, и если и делало это, то очень-очень давно. Но тем не менее, раунд выигран, я отвоевала право питаться, как хочу!

— Но бульон должен быть съеден, Аня, — бесприкословно говорит Вальтер, а я только успела обрадоваться.

Ну, что ж, ты пошёл мне навстречу, так и быть, я тоже сделаю шаг в твоём направлении и попробую бульон, ведь нам ещё девять месяцев нужно как-то общаться. Да и наверняка помощь в снятии проклятия не помешает, а Вальтер здесь, очевидно, самый сильный и властный.

— Я отбываю на юг страны, там произошли новые разрушения, — говорит Император, закончив обед. — Лорд де Мартен, поручаю заботу о безопасности леди Аннабет вам. Иден, а вы проследите, чтобы леди не заскучала.

— А я могу посетить сокровищницу? — вспархиваю длинными ресницами, поднимая взгляд на Вальтера.

— Она полностью ваша, можете посещать в любое время. Де Мартен проводит.

— А блокнот из ваших покоев забрать могу?

— Нет, блокнот мой. Но вечером, когда вернусь, разрешу вам взглянуть на него.

Вальтер пожирает меня взглядом — и в животе отдаётся сладким спазмом. Либо его невинная фраза — это приглашение на секс, либо я слишком испорчена.

Но я не хочу, чтобы меня снова довели до мурашек и на утро оставили одну, засыпанную розами. Не хочу испытывать боль. Так что идите вы… на свой юг, Ваше Величество!

— До свидания! — шиплю я.

— До вечера, моя леди.

Император вновь обжигает поцелуем кончики пальцев, и у меня перехватывает дыхание. Аромат душистого, терпкого табака с ноткой цитрусов окутывает и волнует. Трепещу от наслаждения. Если всё-таки вызовет меня в свои покои вечером — я… Обязательно должна раздобыть там сигары, правильно! Уж больно они вкусные!

Едва успеваю перевести дыхание после поцелуя, как Вальтер стремительно уходит, унося свою шикарную спину, обтянутую белоснежным мундиром.

Если бы не жёсткий характер, я бы посчитала его вполне интересным мужчиной. Любовник из него просто невероятный. И как вечером удержаться от соблазна?

18

После того, как Император покидает зал, все потихоньку начинают расходиться. Мартин сидит на в дальней части стола, и я жду, когда между нами никого не останется, чтобы высказать ему претензии.

Карлик отвечает на мои взгляды самодовольной улыбкой, медленно допивая вино.

Я слышу краем уха имя “Орфея” и устремляю взгляд на другой край стола, где сидит рыженькая девушка с ядовитыми глазами в компании других леди. Увидев, что я на неё гляжу, она продолжает громче делиться со своими подругами:

— Я была с Его Величеством сегодня утром. Он великолепен, как всегда!

Слова девчонки больно пронзают сердце. Не только мне Вальтер делает хорошо. Как он мог после нашей нежной ночи, пойти к другой?! Нет, Вальтер, не позволю больше целовать мне даже пальцы!

Леди Иден болтает в их компании — с ней я тоже больше не дружу!

Марти Мартин поднимается из-за стола и быстрой походкой направляется к дверям.

Ну, нет, не убежишь, карлик! Ты всё мне сейчас расскажешь!

Я вскакиваю, обгоняю Мартина и встаю у него на пути, яростно сверкая глазами.

— Вам вредно так быстро двигаться, леди Аннабет, — цедит Мартин, пытаясь меня обойти.

Я хватаю вазу с цветами и бросаю её в ноги карлика. Мокрые лепестки разлетаются по полу.

— А вам скоро будет вредно жить, если будете водить меня за нос, злодей! — шиплю кошкой.

Мартен осматривается по сторонам — мы привлекли много внимания.

— Я случайно задел стул Её Величества, когда вставал, беременные такие вспыльчивые, — говорит он, виновато улыбаясь. — Прошу принять мои глубочайшие извинения. Хотите, я прямо сейчас провожу вас в сокровищницу?

— О да.

Мартин кивком зовёт меня следовать за ним. Пройдя несколько мраморных колонн, мы останавливаемся у высокого окна галереи.

— Мерзавец! — фыркаю я.

— Аня, да тише же, за нами следят! — шипит карлик. — Повернитесь к окну и смотрите на фонтанчик!

Я скольжу взглядом по стражам, стоящим в карауле в конце галереи.

— Мы далеко, нас не услышат! Как вы могли не рассказать мне о демонах, Мартин!

— Мати! Моё имя Мати. Это во-первых. А во-вторых, запомните, я не буду прибегать к вам по первому зову! Зачем вы посылали за мной?! Оторвали меня от интересных занятий! Никто, запомните, никто не должен ничего заподозрить, нас не должны видеть вместе! Смотрите в окно, я сказал, взгляните, какой там фонтанчик!

Фонтанчик меня совершенно не интересовал, хотя он и правда красивый.

— Тем более призывать меня к себе в покои — вы с ума сошли! У вас там полно подглядывающих зеркал. Император смотрит за вами во все глаза — ребёнок для него очень важен, как и для всех! Я видел у Вальтера портальный артефакт, который заряжен на мгновенное на перемещение к вам! Если он что-то подозрительное увидит через свои зеркала, то сразу явится и устранит угрозу.

— А в его спальне тоже эти подглядывающие штуки?

— Везде, где может ступить ваша нога: в его покоях, в ваших, в ванных комнатах, в коридорах — и вот это место только не просматривается, и то потому что стражи кругом!

Неужели тут не слышали о защите частной жизни?! Беспредел!

Получается, Вальтер смотрел за мной всё это время и видел, как я розы его нюхала и животик гладила? То-то о цветах перед обедом говорил.

Блин, стыдно!

— И вообще, я не понимаю, почему вы злитесь! — шипит Мартин. — Я ни разу вам не соврал. Ваше тело будет мертво, а про то, что душа к демонам отправится — так этих подробностей вы не спрашивали. Да и времени у нас было мало, чтобы все подробности затронуть!

— Где мой договор?!

— Держите! — Мартин достаёт из кармана камзола золотой браслет в виде змеи, кусающей свой хвост, и с янтарными камнями вместо глаз.

— Красиво блестит. Но я про договор спросила!

— Это и есть договор! Там, где мы его подписали, он составлял лишь магическую субстанцию. Я материализовал договор в браслет. Наденьте!

Я кручу браслет, а он вдруг оживает и туго обвивает запястье. Змеиные глаза на миг вспыхивают янтарём, и змея вновь застывает холодным металлом.

— Умничка! — кряхтит карлик. — Теперь вы его не снимите, пока договор не будет исполнен до конца. То есть, пока не родите.

— Он что, живой?! — Я трясу рукой.

— Магический. Драграй обязательно спросит откуда — скажите от меня подарок в честь долгожданной беременности. Он знает, как я ждал, и знает, что я люблю красивые украшения.

— Хм! — фыркаю я, потирая запястье, стиснутое змеёй. — Ладно, что там с проклятием, говорите быстро! Кто его наложил и какие есть способы его снять? Что уже было испробовано?

19

— Это не совсем проклятие… Аня, — Мартин тяжело вздыхает.

— Говорите, понятнее! — шиплю я.

— В общем, слушайте. Это всё случилось очень давно, ещё во времена первого Дракона Аэллирии — Бальтера — предка Вальтера. Я знал его лично.

— Сколько же вам лет?!

— Много. Не одна тысяча лет. Но видите ли, я чистокровный гоблин, мы долго живём.

— Вот уж не знаю, чему больше удивляться: тому, что вы гоблин, а не карлик, или вашему долголетию!

— Тише, не говорите слишком громко, любуйтесь вон фонтаном в окно и делайте вид, что я вам его красоты расписываю. Я пришёл в Аэллирию, мир, который создал Бальтер, вслед за Драконом. Сбежал оттуда. Мне там не нравилось. Король демонов обиделся, что Дракон променял его на любовь к человеческой женщине, и поклялся вернуть его во что бы то ни стало. Это противостояние короля демонов и Дракона идёт уже не одну тысячу лет.

— Бальтер тоже такой долгожитель? Где же он сам?

— Бальтер-то сам давным-давно погиб, защищая от демонов своего сына. Но род его продолжается. И теперь Дракон — Вальтер. Но он уже почти человек, хоть и всячески отрицает это. Из-за помеси с людьми, Драконы с каждым поколением становятся слабее и живут меньше. У них больше человеческих слабостей, а значит тёмной силе легче проникнуть к ним в душу.

— Так король демонов, хочет, чтобы Драконы вернулись во тьму?

— И присоединили Аэллирию к царству хаоса! Но Драконы упёртые, как бараны, предпочитают гибель. Единственная возможность у короля демонов обратить Дракона во тьму — завладеть его душой сразу, как он родится.

— То есть, подождите, королю демонов я вообще не нужна? Ему нужен ребёнок? — Я осторожно кладу руки на живот поглаживая того, кто поселился внутри. Ещё не знакомый мне, но уже как-то за него страшно.

— Верно. Когда наступает время рожать, приходит высший демон Алькасар. Он должен схватить ребёнка сразу, как тот появляется на свет, чтобы жители Аэллирии не успели прочистить ему мозги. И все матери Драконов предпочитают отдать себя демону, вместо ребёнка. Алькасар при всех своих достоинствах глуповат, и уносит в мир хаоса то, что попало ему в лапы.

— А если я не захочу жертвовать собой, ради ребёнка?!

— Я не обижусь, хе. Шутка. Дракон примет тьму, Аэллирия перейдёт в правление короля демонов, и всё вернётся на круги своя.

— Подождите, а где всё это время будет прохлаждаться Вальтер?!

— Он умрёт самым первым. Вступит в бой с Алькасаром, как и его отец, и как дед и все Драконы до него. И погибнет, как и они.

Я судорожно вздыхаю. Во что я ввязалась, мамочки?!

— Но должен же быть способ одолеть этого демона! Все тут маги через одного, Драконы, вон, властные!

— Алькасар — особый демон, он питается страхом и в бою становится только сильнее. С веками, убивая Императоров, он стал просто непобедим, а в Драконах теперь нет и десятой части той силы, что была в них прежде. Скоро их век закончится.

— Получается все Драконы остаются сиротами?

То-то у Вальтера характер такой скверный.

Прям как у меня.

На глаза накатывают слёзы. Мои родители погибли, и оставили меня одну. Я росла в тётиной семье, нелюбимая и всеми забытая. Я не хочу такой участи ни для одного ребёнка! Тем более для своего!

— У вас ужасный мир! — всхипываю я. — Зачем вы меня в это втянули!

— Вы сами втянулись в это, Аня, — Мартин обводит взглядом мой торжественный наряд, макияж, причёску и останавливает взор на сияющей короне и кивает: — Ради этого.

Я вытираю непозволительные слёзы. Миллион лет не плакала, и сейчас не буду!

— Значит, Вальтер собирается биться с демоном, так?

— Собирается, — недовольно цокает гоблин.

— Вот значит, зачем он целовал перекрестье меча в спальне… — я стискиваю зубы. — Он знал, что зачав ребёнка должен будет пойти на смерть… Бр-р-р!

— Да, это меч “Демонова Смерть”, Бальтер забрал его с собой из царства хаоса. Это единственное оружие, способное убить демонов, но тот, кто им пользуется должен происходить от Драконов, иначе не сможет даже прикоснуться.

— Вальтер должен во что бы то ни стало убить этого пи… мерзавца!

— Пусть попробует. Смиритесь, дорогая Аня, это не ваша война, — гоблин утешительно хлопает меня по предплечью. — У вас есть шанс прекрасно прожить эти месяцы. И я смотрю, вы уже вовсю стараетесь, — он с одобрением кивает на золотые подвески, побрякивающие от моего судорожного дыхания.

— Ну что, отвести вас в сокровищницу? — усмехается гоблин.

— Идите вы… сами знаете, куда! — шиплю я, сквозь зубы.

20

— Нельзя так грубо со старшими, ай-ай-ай, — качает головой Мартин. — Оставлю вас, кажется вам нужно обрести смирение…

— Счастливо!

Гоблин, склонив лысую голову, уходит, а я остаюсь стоять одна у окна. Обхватываю себя руками за плечи, стараясь не плакать.

Какое ещё смирение? Смирение с судьбой — это не про меня!

Сердце гулко бьётся в груди. Я ведь Анна Королёва! Я из такого г..на себя вытащила, и сейчас вытащу! Я справлюсь! Для начала, Вальтера следует получше откормить и отправить в качалку, чтобы стал сильнее, хотя он и так мощный до безумия — вспоминаю рельефы мышц сильного мужского тела, которые я гладила и целовала. Мы любили друг друга этой ночью, словно последний раз.

Надеюсь, что нет.

Сердце вновь охватывает нежный трепет.

Так, ладно, не до этого сейчас!

Мне нужно подробнее изучить личности этого Алькасара и короля хаоса, наверняка, должно быть у них слабое место!

Где тут можно раздобыть информацию? Интернета, конечно, нет! Остаются книги. Конечно, я должна найти местную библиотеку!

— Леди Аннабет! — Иден, внезапно оказавшаяся рядом, вырывает меня из задумчивости. — Драграй велел сопровождать вас всюду, куда вы отправитесь, поэтому я пошла за вами.

— Следить за мной он вам приказал, не прикидывайтесь!

Иден виновато пожимает плечами — значит, я угадала. Вот и хорошо, зато честно.

— Придётся нам потерпеть друг друга, уж извините. Я самая дружелюбная из приближённых Императора, поэтому он поручил эту заботу мне. Я тоже не в восторге, поверьте, но готова быть вам подругой.

— Вы всем готовы быть подругой! Зачем вы общаетесь с этой Орфеей! Она его любовница?

— Я не знаю… Но она была у него сегодня утром на аудиенции.

— Часто он с ней аудиенции проводит? — Я прищуриваюсь.

— Это была первая, насколько я знаю.

— Сколько у него постоянных любовниц?

— Слушайте, я словно на допросе. Я не слежу за личной жизнью Императора, у меня другие заботы. Вот вы, например. А про любовниц — так вы сами виноваты!

— С чего это я виновата?

От моих слов браслет на руке резко нагревается, и я принимаюсь его крутить.

— Вы не хотели быть примерной женой.

— Хм! Ладно-ладно. Проводите меня в библиотеку? Здесь есть что-то подобное?

— Ох, вы не заболели, леди Аннабет? Вы забыли, что в Драгонхайме содержится самая большая библиотека в стране? Многие адепты приезжают сюда в паломничество, чтобы прикоснуться к древнейшим фолиантам. В одном из залов даже огромная скульптура в виде книги есть.

— Да, конечно, я это помню. Просто давно не была, вдруг что-то успело поменяться…

Иден подозрительно меряет меня взглядом, я делаю в ответ каменное лицо, хотя внутри всё обливается холодом. Я почти на грани фола.

Браслет жжёт руку, словно раскалённое железо. Хочу закричать.

Нужно быть осторожнее со словами!

— Библиотека тут за углом, можно пройтись, если вы заскучали от заточения. А это правда, что в Гемшире вас не выпускали за пределы магически защищённых покоев? И вы даже солнца несколько лет не видели?

Кошмар какой, меня ещё и в заточении держали! Опасная эта леди Аннабет, однако. Но я могу понять её сопротивление: такой участи никому не пожелаешь.

— Угу, — киваю я.

— Ну, ничего, ближайшие дни будут у вас весьма насыщенными. Завтра у вас с Императором намечен визит к вашим родителям, а послезавтра торжество в вашу честь: гуляния, фейерверки.

Торжество, фейерверки — ещё недавно я бы ликовала от восторга, а теперь почему-то всё это не радует.

Мы входим в огромный светлый зал, в воздухе пахнет старыми книгами. Навстречу двигается старичок в строгом костюме.

— Госпожа императрица. — Низко кланяется он. — Я мэтр Теодор, чем могу быть полезен?

— Здравствуйте. Найдите мне все упоминания об Алькасаре. Вообще всё.

— Вы хотите найти что-то, что до вас не разглядели учёные умы на протяжении тысячи лет?

— А вы предлагаете мне сидеть сложа руки?!

— Слушаюсь, моя леди, — мэтр кланяется и отправляется в высокие ряды стеллажей.

Иден устало вздыхает за спиной. Затылком чувствую, девушка не любительница чтения. Да и я, по правде говоря, со школы книг в руки не брала. Возможно, уже не помню, какой стороной их правильно держать. Но, боюсь, сейчас у меня небольшой выбор. За одно только волнуюсь — чтобы я умела читать на местном языке. Говорить могу, значит, и читать, по идее, буду без проблем.

Мы с Иден проходим к большим столам, садимся, тут как раз мэтр Теодор везёт тележку, нагруженную стопкой книг.

— Ваше Величество, первая часть Хроник Аэллирии для вас, сейчас привезу ещё.

Через несколько минут Теодор возвращается с новой тележкой:

— Вторая часть Хроник для Вашего Величества. Сейчас ещё привезу.

Я смотрю на толстенные тома, уложенные друг на друга стопками. Тут книг пятьдесят или сто — не меньше, это сколько же мне предстоит читать! Перевожу тревожный взгляд на мэтра:

— Скажите, а сколько всего томов в Хрониках Аэллирии?

21

— О, четыреста семь, леди Аннабет, и четыреста восьмой нынче пишется, — протягивает мэтр Теодор, откланивается и вновь идёт к стеллажам.

— Что ж, у меня впереди девять месяцев… — Я тяжело вздыхаю, опускаясь на стул.

Мэтр Теодор в следующий раз приходит с помощником Свеном — довольно молодой парень, блондин в очках, но ссутуленный, как старик. Он разгружает привезённые Теодором книги на стол, и перед нами с Иден вырастают башни из толстенных талмудов.

Я тянусь взять “кирпич”, но Свен заботливо подаёт мне книгу.

— Леди Аннабет, не утруждайте себя, я достану всё, что вам потребуется.

— Спасибо, — отвечаю я, а у самой глаза уже в тексте.

Написанное я понимаю — это уже огромный плюс! Но только тут про всякие виды деревьев и про погоду, про деятелей разных. Мне только упоминания одной конкретной персоны нужны! О! Нашла кое-что.

Эй, маловато! Так не пойдёт! Тут лишь пара фраз и то боком. А вот тут ещё про короля хаоса, но его имя стёрто. Начинается вроде, как на “М” или на “Н” — не разобрать.

— Почему тут стёрты слова? — спрашиваю я Свена.

— Это древние хроники. Раньше у короля хаоса было имя, но теперь его давно никто не помнит. В хрониках за последние две тысячи лет оно даже не упоминается. А вот в ранних — мелькало. Но каким-то образом исчезло, — парень пожимает плечами.

— Свен, знаешь, ты не раскладывай книги, в этом нет нужды. Бери по одной, вот так, отыскивай упоминания про Алькасара и короля демонов и делай закладочку для меня. И складывай такие книги вот на тот стол. Я буду их читать. Иден, если не затруднит, присоединяйся к Свену. И, запомните, все-все упоминания, даже если пустяки. Ищем по ключевым словам: “демоны”, “король хаоса”, “нечисть” и вот это всё. Вперёд!

Громко хлопаю в ладоши, и все принимаются за работу. Позже, к нам присоединяется и мэтр Теодор.

Я просидела, листая страницы, несколько часов. Никогда бы прежде не сказала, что я на это способна! Но что только не уготовит нам жизнь.

Пока я узнала лишь о том, что демоны иногда прорываются в Аэллирию сквозь тонкую грань. Грани образуются в местах больших разрушений и стихийных бедствий. Демонов ничто, кроме драконьей магии, не может убить. Ненадолго сдержать границы миров может магия друидов. Император каждый день облетает владения, чтобы навести порядок. Да, вот за обедом Вальтер как раз говорил, что где-то опять землетрясение случилось…

“Эгос мориарс сид вивек” — взгляд выцепляет на странице знакомую фразу.

Именно эту фразу Дракон произнёс перед тем, как мы занялись любовью.

— Свен, тут плохо видно, не могу разобрать, что здесь написано? — спрашиваю молодого парня.

— А, это смертная клятва Драконов своей паре.

— Что-о-о?!

— Значит в переводе с древнего: “я умру, но ты будешь жить” — так Драконы клянуться, что их жизнь с момента, как они её произносят положена на защиту жены. Дракон выйдет на поединок, Дракон отдаст жизнь, сделает всё, чтобы защитить супругу.

— Свен, ты думаешь, леди Аннабет не знает всего этого? — говорит мэтр Теодор.

— Простите, мэтр… — мнётся парень. — Конечно, леди знает. Я просто…

— Хотел поумничать, — улыбается Иден.

Эх, Вальтер, Вальтер… Сколько у тебя забот, однако.

Задумчиво вздыхаю, вспоминая золотые глаза Дракона, в которых стоит неумолимая тяга ко мне. Его запах, безумный, бесподобный… Скорее бы вечер, чтобы вновь ощутить его.

Я соскучилась.

Аня, ну что ты? Ну, крутой мужик, да, но не надо влюбляться. Он бесчувственный, как ледяная глыба! Ты для него лишь сосуд для рождения наследника. Защитить тебя — его долг.

— Гав-гав-гав! — Громкий лай отвлекает от мыслей, и я кручу по сторонам головой.

Звук доносится из-за дверей. Грозное, опасное рычание, от которого вибрирует воздух и дрожат стёкла. И вдруг рычание сменяется жалобным поскуливанием.

— Вот тебе! — Доносится мужской рявк.

Так-так, кажется беспорядок в моей Империи! Пока Вальтера нет, творят тут непонятно что!

Встаю и иду разбираться.

— Стойте, Ваше Величество! — окликает меня мэтр Теодор. — Это демонов ездовой пёс, не ходите!

Я замираю. И правда ни к чему, связанному с демонами, мне приближаться не хочется. Но вновь раздаётся жалобное поскуливание — животное бьют. Такое нельзя стерпеть.

Выхожу в коридор и вижу, как два одетых в военную форму мужчины, замахиваются палками на большого клыкастого зверя. Животное мохнатое, чем-то похоже на волка, только больше размером, шкура вся чёрная и глаза красные. Зверь очень страшный, однако лежит на полу, свернувшись калачиком и прячет морду в лапах, боясь ударов.

— Что тут происходит?! — кричу я, выхватывая палки у обоих мучителей.

Замирают все! Не только зверь, но и те двое, что обижали. Голос у меня громкий и сильный, наверное, с прошлой жизни навыки сохранились.

— Ваше Величество. — Мне кланяются ниц. — Осторожнее, Ваше Величество, Фестир очень опасен! Мы ведём его на прогулку, а угрожаем, чтобы не вздумал артачиться и слушался — ведь он демонов ездовой пёс.

— То есть для профилактики обижаете?! — шиплю я.

“Очень опасный” зверь жалобно поскуливает и ползком отступает в мою сторону в надежде, что я смогу его защитить.

— Они больше тебя не обидят, не бойся, маленький — говорю я ласково.

В ответ мне дружелюбно виляют хвостом. До чего милый пёсик!

— Не смейте больше его бить! — приказываю мужчинам. — Или тоже отхватите палкой! Идите!

— А наши палки?

— Никаких палок! Идите! А ты, — поворачиваюсь к пёсику, — сходи погуляй, Фестирчик, да? Так тебя звать? Сделай там свои дела, а если обидят, приходи, разберёмся.

Возвращаюсь к дверям библиотеки, где уже глазеет толпа: Иден, мэтр Теодор и юный Свен.

— Может, перерыв, леди Аннабет? — скулит Иден, потирая шею. — Руки и спина уже затекли. Нельзя же столько сидеть. Тем более вам в вашем положении… Вам уже полежать надо.

— Всем работать! — безжалостно велю я, возвращаясь обратно за стол.

22

Вальтер, Дракон-Император Аэллирии

Разрушения на юге страны удалось быстро устранить. С помощью магии Вальтер восстановил осыпавшиеся горы и расчистил дороги, которые без помощи Дракона местные жители расчищали бы неделю — не меньше.

Несмотря на бессонную ночь, Вальтер чувствовал себя великолепно, сил значительно прибавилось! Причина у этого была одна — и именно за ней он беспрестанно наблюдал через магические зеркала.

Вот и теперь, стоя посреди восстановленных руин, он опять смотрел на Аню. На её улыбки на грустном лице, на деловой гордый вид, несмотря на то, что устала. Ведь он видел, как она просидела за книгами несколько часов, как потирала затёкшую шею. Нет, надо запретить ей много читать. И запретить много ходить — это вредно для ребёнка. И вообще, ей пора поесть. Беременным нужно чаще есть. Запереть в покоях, пусть сидит, а лучше лежит — тем более там и зеркал больше — не упустит из вида ни на минуту.

Проклятье, но нельзя уделять ей столько внимания! Ведь если он сильно полюбит, то не сможет выстоять в поединке с демоном. Алькасар — демон, который хорошо видит слабости противника. Его ментальные атаки вызывают страх и панику, затрагивая самое сокровенное. Так погиб отец. И так погиб дед. И многие Драконы до него. Все они имели человеческие слабости — любили жён, боялись смерти. Но у Вальтера таких слабости нет и не будет. Он с детства отрёкся от человеческих эмоций. Всё, что было у него с Аней прошлой ночью, растаяло вместе с первыми лучами рассвета.

А ну-ка что это?! Что за дерзость?! Аня закрыла ему весь обзор на её спальню и вдобавок послала озорные поцелуи!

Дракон взбесился.

Анечка

Яркая вспышка света озаряет комнату, и из неё выдвигается мощная фигура, овеянная сияющим ореолом.

Вальтер! Суровый до невозможности.

Мамочки, ну всё, конец мне.

Иден пятится к двери, оставляя меня с Драконом один на один. Вальтер шагает ближе. Прядь волос небрежно падает ему на лоб, в остальном его вид совершенно идеален: белый мундир и эполеты. Широкие плечи, мощная грудь. Так, я снова не о том. Глаза. Глаза горят, словно сейчас испепелят меня.

Вальтер делает ещё шаг. Я немного отступаю — не хочу дышать ему в подбородок, и так снова вкусным табаком дразнит.

Один короткий взмах императорской руки — и магическая волна срывает все покровы с зеркал, до меня лишь едва ощутимо добегает холодок. Вот он сильный маг — даже ни к чему не прикоснулся, а всё сделал, что хотел!

Ещё один шаг — и всё таки мы оказываемся вплотную друг к другу. Он смотрит сурово сверху вниз, а я, затаив дыхание, словно школьница, ожидаю, когда меня начнут отчитывать.

Что за слабость, Аня? Ночью он был ласковым котиком. Ты не должна его бояться. Так, собралась духом и кверху нос!

Поднимаю голову и смотрю прямо в глаза Дракону.

Взгляд Вальтера горит золотом, будто два ярких солнца, но смотрит он не в глаза, к удивлению, а на декольте и на мои губы. Страстно смотрит, с голодом. Делает шумный вдох, не давая себе волю притронуться, и, наконец, произносит, хрипло:

— Вы ключ от сокровищницы в библиотеке оставили.

— Хм. Я забыла.

— Забыли? Разбрасываетесь самыми большими богатствами этого мира, которые я отдал вам.

— Вот раз отдали, значит моё. Хочу и разбрасываюсь! — шиплю прямо в лицо Дракону.

Взгляд Вальтера становится опасным, как у тигра перед атакой. Он издаёт сдавленный рык. Точно звериный. Как бы в тигра, ой, в Дракона то есть, тут не обратился!

— Да кому нужно ваше золото, если мы все умрём?! Я скоро умру! — кричу я, не выдержав. — Я была сегодня в библиотеке и искала способ, как одолеть Алькасара, но ничего нет! Моя жизнь в ваших руках! Если вы не убьёте его, то я обречена!

На глаза накатываются предательские слёзы.

Только не плакать, Аня! Только не на чужих глазах!

Вопреки воле, слёзы скатываются по щекам. Вальтер поддаётся порыву и крепко прижимает меня к груди. Обвивает руками жадно, собственнически, и я понимаю, что он давно этого хотел, только сдерживался.

— Успокойся, Анечка, — шепчет он, проводя по волосам. Хриплый шёпот волнует меня до дрожи. — Тебе вредно переживать, милая.

Его слова, полные заботы, заставляют меня скинуть покров гордой величественной примы.

Я утыкаюсь лицом в сильную грудь и даю слезами волю. Вальтер гладит меня. Я вдыхаю сумасшедший мужской запах с нотками цитрусов и пряного табака. Меня окутывают воспоминания о проведённой вместе нежной ночи — мне было невыносимо хорошо с ним. И я хочу, чтобы этот мужчина никогда не выпускал меня из объятий, будто только в его руках я могу обрести счастье.

Но я Анна Королёва, а не какая-то нюня. Всхлипываю в последний раз, вытираю слёзы. Где моя гордость?

— Простите, — говорю холодно и отстраняюсь.

Вальтер стоит, застыв статуей, и даже руки не опускает. Глаза его, тёмные-тёмные, глядят прямо внутрь меня.

— Вам не за что извиняться, — ледяным тоном говорит он, отдёргивая книзу мундир.

— Верните покрывала на зеркала, пожалуйста! — требую я. — Я хочу иногда быть одна, без надсмотра.

— Пока носите наследника, я ни на минуту не оставлю вас без присмотра, — рокочет Вальтер.

— Я словно в тюрьме! — фыркаю я и, вспоминая разговор с Иден о долгом заточении Аннабет, добавляю: — Опять в тюрьме! Вообще бедную жену на свет белый не выпускаете!

Вальтер берёт меня за руку и решительно ведёт в открывшийся портал.