Марийон, зима в Венесшале

Глава 1. Златокудрый принц и «Гнев Единобожий»

Марийон с ужасом смотрела, как со стороны моря на побережье надвигалась зловещая вращающаяся воронка.

Мэр Роткинсон, стоявший рядом, с досадой плюнул:

– Что ты за колдовка такая! Попросил чуть разогнать тучки, а ты мне стихийное бедствие! Отколдовывай это назад!

Марийон побелела и сдавленно промямлила:

– Я… я не знаю как. Я же говорила, что я такое не умею делать.

– Ой, ду-у-ура-а-а… – Мэр схватился за голову. – Делай что хошь! А чтоб до побережья, и до Вижевиц тем более, это не дошло. Потом зайди ко мне, ключ сдай от дома. Иначе я тебя живо того этого… В каталажку! За нарушения! За причинения! О! Вона чего.

Мари постаралась сосредоточиться ещё раз, рядом с истеричным Роткинсоном сделать это было очень сложно.

«Ну давай, давай, рассасывайся!» – бормотала она про себя. Но смерч уже совершенно вышел из-под контроля и чувствовал себя вольготно на морской глади.

«Стоп. Стой на месте! Остановись! Всё, хватит, довольно!»

Воронка, судя по всему, не имела ушей и неумолимо приближалась к своей незадачливой созидательнице.

Мэр тем временем понял, что находиться здесь дольше опасно, и крикнул в развороте:

– Ну я тебе! Ну смотри ты у меня! Чтоб вот это вот всё!.. – И спешно удалился, выкрикивая: «Спасайтесь кто может!»

Марийон почувствовала на лице и открытых руках частую и мелкую изморось морской воды, а на губах – вкус соли. Мелкие крапинки становились крупнее и били всё сильнее. Побережье совсем опустело. Стихия надвигалась на Марийон, выглядевшую на фоне водяного столпа как маленькая куколка.

Девушка зажмурилась, распрощалась с жизнью и словно в последний раз мысленно произнесла: «Распадись».

И внезапно смерч послушался. Воронка застыла на месте и спустя мгновение обрушилась вниз, замочив стремительным приливом подол платья Мари почти до бедра – и тут же схлынула.

– А ты красивая! – послышалось за спиной. – Ты как русалка! Эти мокрые волосы, глаза печальные…

Мари с досадой обернулась. И без того ужасное настроение портили мысли о том, как не хотелось покидать этот город и скитаться в поисках уголка, который можно было бы назвать своим домом.

На неё, промокшую, озябшую, расстроенную, бесстыже глазел молодой мужчина, одетый не без вкуса, но с некоторым перебором, по мнению Марийон. У него были завитые светлые волосы, которым могла позавидовать любая кокетка, бархатный зелёный костюм (а Мари впервые видела, что не только куртка, но и штаны у мужчин могут быть бархатными) и совершенно неуместное для провинциальных Вижевиц белоснежное кружевное жабо. Незнакомец прочёл во взгляде Мари явное нежелание разговаривать, но не подумал отойти.

– О, день у морской колдуньи не задался, вижу по взгляду. Прошу, не превращай меня в лягушку за эти слова!

«Если б я умела», – разочарованно подумала Мари и неожиданно для себя скривила губы и шмыгнула носом.

– Эй, эй, эй! Не раскисать, красотка! Меня зовут Лекс. Свободный художник, маринист, иногда портретист, особенно предпочитаю писать натуры в стиле ню.

Он достал из-за пазухи не особо свежий, но очень надушенный огромный платок и стал утирать Мари слёзы. При этом мужчина умудрился под видом заботливой поддержки приобнять её за талию и задержать руки в кое-каких неположенных местах.

От возмущения Мари перестала плакать, она решительно сняла руки Лекса с себя и сделала суровый вид. Но новый знакомый соорудил на лице такую забавную и безвинную гримасу, что Мари рассмеялась и протянула ладошку.

– Леонор, – представилась она чужим именем. – Вдова торговца рыбой. В прошлом владелица рыбной лавки в небольшом городке. А ныне бестолковая магичка-неумеха без дома, без роду и без племени. – Она тут же пожалела, что выдала о себе слишком много. – Сейчас вот сдам ключи от дома мэру, заберу кота – и пойдём мы скитаться куда глаза глядят.

– О, наличие кота говорит мне о том, что я имею дело с серьёзным человеком. А серьёзные люди в компании – большая удача. А посему предлагаю присоединиться ко мне в моём путешествии на родину.

– А где же родина?

– А родина моя лежит в живописном снежном краю, в северном королевстве Венесшале. Слыхала о таком?

– Слыхала, что у вас там белые медведи ходят по улицам! Знаешь, без обид, если уж жизнь толкает меня искать дом где угодно, то я, пожалуй, подыщу местечко потеплее и желательно у моря.

– Да ты уже подыскала, красотка, – намекнул Лекс ей на недавний провал со смерчем. – Ты просто не понимаешь, от чего отказываешься. Я ж не просто так тебе предложил. Во-первых, магичкам-неумехам, как ты сама выразилась, у нас там самое место. Потому что в Венесшале последние двенадцать лет живёт Наставник. – Он выжидающе посмотрел на Марийон, предвкушая увидеть эффект от своих слов.

Но Марийон не поняла, о чём речь, и также выжидающе посмотрела на него.

– Ну Наставник! Среди ваших он должен быть очень известен.

– Не знаю, каких наших. Я в жизни встречала не так много магов, и времени на дружескую беседу у нас точно не было. Я ж большую часть жизни прожила в квартале Ремесленников, и поверь, ни одного мага по соседству не нашла.

Глава 2. Рыцарь, дракон, капитан

Естественно, после того, как Мари узнала, что написание портретов с натуры в стиле ню предполагает полное обнажение той самой натуры, в Лекса прилетел башмак. И после коротких препирательств они договорились выйти прогуляться по палубе, оставив Забияку, которому явно не нравилось в море, сидеть под кроватью.

– Столько одинаковых кают! Не потерять бы свою. – Мари привязала на ручку двери тонкую атласную ленточку. – Вот, так будет попроще. Я бы и от ужина не отказалась сейчас. Пойдём разведаем, где тут дают еду.

Они пошли гулять по огромному судну, хотя пассажиров было не так уж и много. Как поняла Мари, «Гнев Единобожий» был по большей части торговым судном, но имел ряд кают для размещения привилегированных лиц, вроде членов королевских семей, дипломатов, богатых аристократов. Причём их с Лексом каюта была весьма скромной, на судне были варианты размещения и гораздо шикарнее. Впрочем, и в их случае имелось всё необходимое, включая две отдельные кровати, туалетную комнату и даже столик с креслом, привинченные к полу.

– Смотри, красотка! А рыцарь наш тоже тут. Неужели тоже в Венесшаль направляется?

И действительно, на открытой палубе, держась за перила, стоял высокий, отлично сложённый мужчина. То, что Мари издалека приняла за серую рубаху, оказалось тонкой кольчугой, облегающей широкие плечи. На контрасте с плечами талия казалась по-девичьи узкой, а стройные ноги плотно обтягивали штаны. На бедре грозно висел длинный меч, который ещё немного – и волочился бы по полу.

– Хватит глазеть! – буркнул Лекс. – Делать нечего людям, наряжаются как клоуны. Навесили побрякушек…

– Странно слышать от человека в кружевном жабо! – сказала Мари, продолжая исподтишка разглядывать рыцаря. – А по-моему, красивый!

– А что, нормальное жабо! – вспыхнул Лекс, поправляя воротник. – Пойду прогуляюсь один. Надеюсь, не потеряешься. Я тут видел одну интересную особу…

Особой была аппетитная весёлая дама, мимо каюты которой они прошли чуть ранее. Она окинула Лекса таким жарким взглядом, что тот сразу приободрился.

– С пышками иметь дело на порядок веселее, чем с тощими занудами. – Он показал Мари язык и развернулся. – Пойду ошибусь каютой. Может быть, она не будет против ню.

– Удачи, принц!

Мари посмотрела на рыцаря. Тот продолжал стоять вполоборота, будто чувствовал себя не особо хорошо. Седые виски в контрасте с вполне молодым лицом добавляли его внешности драматического эффекта. В лице его не было ни одной невнятной или слабой черты: прямой нос, чётко очерченный подбородок, выразительные брови и глаза. Он повернул лицо другой стороной, и Мари с сожалением обнаружила достаточно внушительный изъян: почти весь левый глаз оплетала сетка коротких и глубоких шрамов и простиралась до самого уха; веко также пострадало и неправильно срослось, отчего глаз оставался слегка прищуренным, это придавало лицу не самое приветливое выражение. Но в целом, если смотреть издалека и с определённого ракурса, то при взгляде на этого мужчину создавалось впечатление, что он только что выбрался со страниц женского романа, где скакал на лошади, размахивал мечом, спасал красавиц, с которыми затем незамедлительно предавался обжигающей страсти. И весь этот романтический образ в одно мгновение разрушился, когда рыцарь резко перегнулся за борт и стал содрогаться в рвотных позывах.

Марийон слыхала о морской болезни и даже удивилась, что сама её не испытывает.

– Водички? Платок? – поинтересовалась она у рыцаря.

Тот, не отрываясь от процесса, замахал на неё рукой, что Мари расценила как: «Нет, нет, всё в порядке. Лучше не смотрите на этот позор».

Мари вспомнила, что видела неподалёку бочонок с надписью «Пресная вода» и привязанной к нему на верёвке глиняной кружкой. Она сбегала к бочонку, верёвку пришлось отвязать, чтоб донести кружку до рыцаря, и подала её бедолаге.

Тот прополоскал рот, остальное жадно выпил, сел на палубу и выдохнул:

– Спасибо. Прошу прощения за то, что вы стали свидетелем вот этого.

– Насколько знаю, это нормально, – утешила Марийон. – Наверное, вы, как и я, нечасто путешествуете на кораблях?

– Честно сказать, не впервые. Но чёртов морской недуг... – ответил рыцарь.

– А я впервые.

– Тогда вам везёт, что эта печальная участь вас не постигла.

– Наверное.

Мари вернула кружку на законное место.

– Простите моё любопытство, но вы – рыцарь? Впервые вижу человека с такой штукой на боку. – Она показала на меч.

Тот кивнул.

– Да. Я принадлежу ордену Серебряного ковыля. Нам положено ходить с этой штукой на боку. И капитан даже сделал исключение для этого случая, поскольку носить оружие на борту запрещено. У меня очень короткое имя, меня зовут Гри. Сир Гри.

– А меня Ма… Леона. Леона. Очень приятно.

– А меня Лекс, – откуда-то возник Лекс.

– А вы, господин принц, вроде как планировали ошибиться каютой, – тихонько сказала ему Мари.

– А я ошибся, – тихо ответил ей Лекс. – Но у пышечки в каюте оказался супруг. Тоже пышненький.

– Понятно.

– В общем, приятно было познакомиться, уважаемый сыр Бри.

Глава 3. Святые старцы и падшие женщины

Остаток вечера и следующие два дня прошли в полном спокойствии. Лекс, сделав парочку новых попыток сблизиться с Мари, не достиг особых успехов и переключился на богатую даму из другой каюты, в свою он приходил, только чтобы отоспаться. Он нашёл себе на корабле компанию картёжников и, по подозрению Мари, там проигрывал деньги своей новой подруги.

Рыцарь Гри продолжал ходить с кислым выражением лица, а у Марийон не было желания продолжать с ним общение. Иногда они пересекались в корабельной библиотеке, но только здоровались, а дальше каждый утыкался в свою книгу.

Уже на второй день стало ощутимо холодать. На палубу лишний раз выходить не хотелось, потому что ледяной ветер пронизывал до костей. Шогель выдал Мари толстое меховое одеяло, ворча, что девушки нынче не думают о своём здоровье, также добавил от себя шапку и рукавицы, ходить в которых было неудобно. В этом одеяле Мари и проводила остаток путешествия, заворачиваясь в него даже в ресторане. Со стороны это наверняка выглядело, будто меховая горка поглощает куски хлеба и картофеля.

Однажды Мари, будучи в поиске интересной книги, нашла в библиотеке тонкий фолиант с названием «История, судьбы и предназначение рыцарских орденов Западного королевства». Она с любопытством заглянула в оглавление: орден Серебряного Ковыля занимал меньше страницы. В книге говорилось, что основателем ордена был некий Иоанн, который был простым деревенским пастушком. Но однажды на те места повадилось прилетать страшное чудовище с тремя головами и пожирать сначала скот, а потом и людей. И ни один храбрец из местных знатных семейств не мог с этим чудищем совладать, ведь, как только отрубал он одну голову, вырастало на её месте две. Так и пожрало чудище почти всех смельчаков тех мест. Шёл однажды Иоанн за единственной оставшейся из целого стада коровой, как вдруг задрожала земля, и приземлилось чудище прямо перед пастушком, и уж было рот открыло, чтоб сожрать корову. Но исполнился Иоанн храбрости и отчаяния и взмолился Единобогу, чтобы помог тот ему защитить последнее имущество и родную землю. Да услышали небеса простую молитву пастушка, и превратилась травинка в руке его в разящий серебряный меч. И рубанул Иоанн мечом тем первую голову чудища, и рана тут же затянулась и превратилась в обрубок. И вторую голову срубил, а с третьей головой и покинула чудище жизнь. Стал Иоанн героем, и пришли к нему ученики, основали круг свой закрытый, который позднее назвался орденом Серебряного Ковыля.

– В этой книге не всё правда. – Гри стоял за спиной. – Давно известно, что это было не просто чудище, а дракон. Про две головы вместо одной – это для пущего уважения к подвигу Иоанна описано.

– А как ты в орден попал-то? – поинтересовалась Мари.

– А я из тех же мест, что и Иоанн. Это Васильковый остров, на озере Долгом. У нас там все эту легенду знают. А я, когда маленький был, постоянно просил бабку рассказать мне эту историю. Ходил на то место, где, по рассказам, Иоанн с чудищем сразился. И однажды заигрался там и заснул. И явился мне сам Иоанн во сне, с бородой такой белой, длинной, он же долго жил, больше ста лет, умер совсем старцем. Явился и предрёк мне подвиг через дракона. Что после этого подвига большую силу получу. Мне через него откроется настоящий Серебряный Ковыль. Меч-то тот, из легенды, сразу пропал. И даже Иоанн признавал, что он словно сквозь пальцы его утёк и снова в траву превратился. А где уж у нас драконов-то возьмёшь? Я весь материк исходил вдоль и поперёк, но даже намёка на существование дракона не встретил. Пророчество могло уже сбыться, если б не этот капитан. И ты, кстати. Защитница тварей небесных!

– Не думаю, Гри, что через этого малыша тебе бы подвиг засчитали. Как-то, знаешь ли, слишком просто. Всё равно что корову на поле зарубить. Он даже чихнул соплями, а не огнём.

– Времена другие, чудища потеряли свою эпичность и размах. Я уже двадцать четвёртый год как в ордене состою, по свету брожу, с тварями сражаюсь такими, про которых ты и знать не знаешь.

Гри приподнял край кольчуги: в месте, где обычно находилась рукоять меча, на теле был нанесён на кожу схематичный рисунок в виде пушистой травинки, к низу переходящей в лезвие меча.

– Мне, чтоб в орден попасть, пришлось пройти испытания отречением, голодом, холодом, ратным подвигом. Но дракона я впервые увидел только сейчас. Я ждал его, я готовился. Мне же снова Иоанн приходил. Я, в общем, сам молил его явиться мне во сне, подсказать. И он пришёл, показал мне снежную долину, холод, ледяные ущелья… И я там стою, меч в руках сжимаю, а в лезвии пламя отражается. Вот решил начать с Венесшаля, и, видимо, не зря. Не сейчас, так потом пророчество исполнится, я убью дракона, и откроется мне священный меч. Иоанн уже выбрал меня своим преемником, нужно только доказать ему, что я достоин. Не знаю, зачем я тебе рассказал, наверное, не хочется, чтобы ты думала обо мне плохо. А впрочем, всё равно. А ты что забыла в Венесшале? В историю про горничную его высочества картёжника верится слабо. Для любовницы тоже держишься как-то не совсем любезно с ним…

– А ты разбираешься в отношениях любовников и любовниц? – грубовато ответила вопросом на вопрос Мари.

– Ну, в общем, обета безбрачия у меня нет. В женщинах я разбираюсь ровно настолько, насколько возможно мужчине моего возраста. Ни одна ещё не жаловалась. А на вопрос можно и ответить, хотя бы потому, что я про себя рассказал.

– Сама толком не знаю. Дом у меня раньше был, а теперь я не могу туда вернуться. Родственников у меня нет, оставаться на прежнем месте я не могла больше. Лекс мне предложил отправиться в Венесшаль за компанию, и я подумала: почему бы нет? Тем более там может оказаться интересный мне человек.

Глава 4. Мрачные предчувствия

Наутро Мари проснулась совсем незадолго до завтрака, который был бы очень кстати, ибо в животе урчало, несмотря на неприятный похмельный привкус во рту. Капитана в каюте не было.

Выходить наружу, в люди, было неловко, отчего-то казалось, что всё население корабля в курсе её бесстыжего поведения. Она налила воды из графина в стакан, отпила глоток – вода тоже показалась невкусной. На кресле лежал тёплый плащ, обитый по краю тёмно-коричневым блестящим мехом, на полу стояли широкие меховые унты, затейливо расшитые бисером. Мари взяла со столика листок бумаги, на котором торопливо и малопонятно было написано: «Это твоё. Женщине капитана не пристало разгуливать в одеяле».

Она поразмыслила недолго, затем примерила и то и другое. Плащ и сапожки были настолько лёгкими, тёплыми и удобными, что снимать их уже не хотелось.

«Вот, Мари, и выяснилось, что цена твоей порядочности – сапоги да накидка. Ладно, очень тёплые и удобные сапоги и накидка», – укорила она себя.

По дороге в обеденную Мари уже вовсе сторговалась с собой на том, что в карты играет здесь очень узкий круг людей, поэтому никому особо и дела нет до того, что венесшальский принц проиграл свою горничную капитану. Вряд ли для кого-то, кроме неё самой, это такое уж событие.

Как только она вошла в обеденный зал, тут же десятки пар глаз устремились на неё. Лекс, до этого печально уставившийся в тарелку, заискивающе улыбнулся и помахал рукой. Сир Гри смерил взглядом с ног до головы и отвернулся. Пожилой толстяк, которого Мари определила как Блевоута, бесстыже буравил её заплывшими глазками. Дамы, сидевшие за столом с Блевоутом, переглядывались и шушукались. Здесь было тепло, но снимать плащ совсем не хотелось.

Матрос, дежуривший у входа, тут же вежливо предложил проводить до капитанского столика, который уже был сервирован на двоих. Как только Мари села на своё место, градус напряжения спал и вилки снова звонко застучали по тарелкам. Спустя пару минут в зал бодро зашёл Шогель, приветливо здороваясь со всеми. Мари ещё толком не определившаяся с тем, как ей себя держать с капитаном, ждала его приближения с небольшой тревогой.

– Выспалась? – Капитан подошёл к ней, широко улыбаясь. – Доброе утро.

– Доброе утро, – ответила Мари. – Спасибо за одежду.

– Тебе идут меха. Лучшей хозяйки этому добру и не сыщешь. Завтра мы прибываем в Венесшаль. У меня там дел на пару дней. Побудешь там со мной. Потом обратный рейс в Вижевицы, пойдём через Медору. А в Медоре я пару лет назад приобрёл домишко, ничего не переделывал после старых хозяев – некогда. Да и не для кого было. Я хочу, чтобы ты там осталась меня ждать. Чем нужно, обеспечу, да и хорошие знакомые там есть, не оставят тебя в одиночестве. А Забияке как понравится: печь, два камина, большой сад и кладовая с мышами…

– Иеремия, это очень скорое предложение, мне подумать нужно. Так быстро подобные вещи не решают.

– Я решаю, – спокойно ответил Шогель. – Зачем мне что-то ещё знать, если всё, что нужно, я уже знаю, а кое-что даже и потрогать успел. Если тебя сегодня всё устроило, а мне думается, что именно так, то остальное неважно.

Мари покраснела.

– Ну, тебе нужно знать хотя бы, что меня зовут не Элеонор Германн.

– Вот теперь удивила. – Капитан поднял бровь. – А как?

Мари вынула паспорт из сумочки, и Шогель прочёл:

– Марийон Эдо? Звучит знакомо. Так ты у меня ещё и от закона скрываешься! Что натворила?

В обеденный зал, запыхавшись, забежал молодой матрос. Он подбежал к Шогелю и сказал тихо, чтобы не тревожить пассажиров, но Мари сидела рядом и всё услышала:

– Капитан, это срочно!

Шогель быстро вышел вслед за матросом.

Мари посмотрела на вилку, брошенную капитаном на столе. Вилка крутилась, как заведённая, против часовой стрелки. Среди завтракающих вдруг раздался громкий мужской голос:

– Господа, а никто не подскажет точное время? Мои часы совсем сбились.

Мари машинально взглянула на большие круглые часы, висевшие над дверным проёмом: стрелки двигались совершенно безумным образом. В то время как минутная стрелка крутилась как сумасшедшая, короткая с трудом шла в обратную сторону.

Вдруг всё её тело охватила неясная, поднявшаяся из живота к груди тревога: на корабле происходит что-то опасное. Она встала и быстро вышла из зала.

Поднявшись по лестнице до палубы, она аккуратно выглянула наружу. На свободном для прогулок пятачке палубы стоял Шогель, за спиной которого выстроились с напряжёнными лицами его помощник и десяток матросов. Капитан стоял, сунув левую руку в карман тёплого плаща, наброшенного поверх кителя, и смотрел исподлобья на кого-то, недоступного взгляду с этой позиции. Мари предположила, что Шогель сжимает в руке под плащом оружие. Вплотную к «Гневу Единобожьему» стояло небольшое парусное судно, на фоне гигантского грузо-пассажирского корабля выглядевшее почти игрушечным. Полностью чёрное, от древесины корпуса до рваного паруса, оно выглядело ненадёжным и в то же время зловещим.

Она почти выбралась на палубу, ожидая увидеть как минимум шайку морских грабителей. Но напротив Шогеля стояла всего лишь худощавая, по всей видимости мужская, фигура, закутанная в тёмный плащ. На голове незнакомец носил тёмную шляпу с высокой тульёй, низко надвинутые поля скрывали наполовину верхнюю часть лица. Он что-то говорил Шогелю, но из-за шума моря Мари не могла разобрать даже тембра голоса. Единственное, что она могла понять, – это то, что незнакомец вызывал необъяснимую тревогу и будил в глубинах души острое чувство опасности. Шогель что-то сказал в ответ. Незнакомец постоял ещё пару мгновений, затем молча развернулся и вдруг оказался уже на своём мрачном паруснике. При этом Мари могла поклясться, что он не пересекал перил «Гнева».

Глава 5. Венесшаль приветствует гостей!

На набережной Венесшаля было оживлённее, чем обычно, ведь прибыло большое грузо-пассажирское судно с грозным названием «Гнев Единобожий». Туда-сюда сновали матросы, грузчики, знатная публика встречала сходивших с трапа богато одетых пассажиров. Перед трапом стоял капитан, с улыбкой провожающий выходящих. Перед капитаном возник матрос и стал что-то объяснять, озадаченно пожимая плечами. По трапу спустились и сир Гри, и его высочество Александр Стефан Ванбродден, которого встречали с оркестром, отдавая честь его королевскому происхождению; и неприятный господин Блевоут с двумя недовольными дамами; и Одара, стреляющая глазами в принцеву спину; и много другой примелькавшейся за пять дней путешествия публики. Но одной интересной для себя персоны Иеремия Шогель всё же не досчитался.

Тем временем по специальному настилу для большого груза с судна спустили сверкающий хромированными деталями, белоснежный кабриолет, который господин Блевоут транспортировал за огромные деньги из самой столицы Западного королевства. В Венесшале автомобиль был только в королевской семье и то, в сравнении с этим чудом техники, выглядел как старый громоздкий башмак рядом с туфелькой Золушки; и богач предвкушал фурор, который он произведёт при местном дворе. Спустя пару мгновений дверца кабриолета, казалось бы, сама собой приоткрылась, и оттуда прямо в снег вывалился огромный мягкий мешок. Из мешка высунулась рука и вытащила за собой сумку и переноску, затем мешок распрямился в фигуру в тёплом плаще, которая быстрым шагом смешалась с толпой.

Марийон судорожно думала, куда ей податься, и стала озираться в поисках объявлений гостиниц, постоялых дворов или чего-то вроде того. Если здесь есть порт, то и гостиница тоже должна была быть. Она щурилась от кипенной белизны вокруг. В Дивске она никогда не видела так много снега. Климат там был довольно мягкий, и когда снег выпадал, то почти сразу таял, иногда даже не долетая до земли. Однажды она купила на ярмарке стеклянный шарик, внутри которого был маленький деревянный домик и искусственный снег. Вот если тот шарик потрясти, то на домик сыпался густой невзаправдашный снег, как сейчас на Марийон сыпался настоящий. Это ли не чудо? Интересно, стоит ли тот шарик ещё на каминной полке в её домике?

Второй вопрос был о том, где в Венесшале искать таинственного наставника. «Гнев Единобожий» ещё разгружался. Она бросила взгляд на одинокую фигуру капитана и почувствовала угрызения совести. Никакой полиции на набережной заметно не было, кроме одного постового, призванного следить за порядком. Она пониже опустила капюшон на лицо, снова мысленно поблагодарив Шогеля за сапожки и плащ. Поодаль грянул оркестр, Мари обернулась на звук и увидела, как Лекса окружили такие же белокожие и светловолосые молодые люди. Они хлопали его по плечам и весело хохотали, подтрунивая над его зелёным бархатным костюмом, а один постарше что-то с недовольством выговаривал Лексу. Мари раздражённо выдохнула, подумав, что кому-то не нужно думать, куда податься и на что жить, а кто-то теперь вынужден стоять по колено в снегу и унимать урчание в животе.

Она прогулялась вперёд-назад в поисках хоть какой-то информации, подняла голову и увидела огромную надпись, закреплённую на двух высоких столбах: «Венесшаль приветствует своих гостей!» За столбами обнаружилась доска объявлений, Мари остановилась у неё, не без удовольствия поставив переноску с Забиякой себе в ноги, под полы длинного плаща.

– Не хватало нам тебя ещё простудить, на услуги ветеринара мне явно не хватит… Так, что тут у нас?

«Изысканная ресторация “Золотой кабан и Ко” объявляет об открытии меблированных комнат уровня, достойного самого взыскательного вкуса. Членам королевских семей – скидки!» – не мой вариант… Дальше… Это не то. Тут только про еду… «Венесшальское общество охотников сообщает, что участились случаи нападения медведя-людоеда…» Не то. «Королевский двор приглашает к регистрации на ежегодный новогодний бал всех желающих. Быть нарядными». Вообще не то… О! «Гостиница “У камина” предлагает вашему выбору комнаты на любой кошелёк. Вкусная стряпня! Найдёте нас по яркой вывеске в конце Тихого переулка».

Мари снова оглянулась на корабль: Шогель стоял у трапа и, совершенно очевидно, смотрел в её сторону. Мари испытала приступ неловкости и, спешно подхватив вещи и кота, углубилась в ряд неизвестных ей улиц и домов. Здесь начинался настоящий Венесшаль – загадочный, холодный, снежный и совершенно для неё чужой.

Она наткнулась на женщину с маленькой девочкой, одетых в одинаковые толстые куртки с пушистыми капюшонами и шерстяные платки.

– Не подскажете, где тут Тихий переулок?

Женщина подняла брови:

– А что там?

– Там гостиница «У камина»!

– А-а-а… Это ж заведение вдовы Кримхильды! До него ещё идти и идти, всё время прямо по этой дороге. У большой мельницы повернуть направо и почти до леса топать.

– Вот спасибо!

– Да не за что. Удачи. Метель такая поднялась – вторые сутки, осторожнее.

– Большое спасибо, ещё секундочку. Может, вы знаете, где здесь Наставник принимает? Или живёт?

– Наставник? Не слыхала, не знаю… – женщина развела руками и, взяв девочку за руку, отправилась дальше.

Мари, довольная, что располагает хотя бы нужным направлением, двинула в указанную сторону. Домики в Венесшале были аккуратными, в основном каменными, с невысокими кирпичными трубами. Мари старалась не думать о том, как прекрасно в такую погоду сидеть у затопленной печки и пить кофе. С левой стороны вдалеке виднелся комплекс высоких зданий, Мари предположила, что это резиденция королевской семьи – где-то там будет жить в роскоши и праздности Лекс.