Маркиза Цириарр

ГЛАВА 1.

- Лизбэтта Микаэль Амалитт!!! - взревел отец, Джовилл Амалитт, барон Цириарр.

- Что? - девушка изогнула бровь, стараясь выразить удивление. По факту же не была удивлена ни капли. Такую реакцию родителя и следовало ожидать.

- Я с ног сбился, выискивая для неё герцога! Я ночей не спал, перебирая списки претендентов, я изучал их подноготную, земли, собственность. Я даже ведомости успеваемости каждого из них раздобыл, чтобы отсеять идиотов..!

- Зачем? - с трудом удержалась, чтобы не закатить глаза. Да, некоторое время назад, после того, как Лизбэтта отказала паре претендентов на руку, у них состоялся разговор. Замуж девушка не хотела категорически. Да ещё и за нищебродов каких-то! Они же всю жизнь потом ещё проблемы арендаторов решать будут. И она рисковала впоследствии не получить нового платья или коня, которые ей приглянулись, немедленно. А ещё и титул! Это вообще отдельная тема для головных болей! Согласитесь, гораздо приятнее, когда тебя называют графиней, или герцогиней, чем женой нувориша. Её светлость, Лизбэтта такая-то... или просто - миссис такая-то... Что звучит лучше? Что внушает трепет и желание согнуть шею перед Лизбэттой? И мужу совсем не обязательно быть умным при этом.

- Чтобы мои внуки не стали дураками! - обрезал отец. - Может хочешь остаться на улице, когда они проиграют состояние в покер или кости?! Или, в старости покрываться пятнами стыда от их выходок, как... Впрочем, об этом не сейчас! - она сощурилась, прекрасно заметив, что отец собирался добавить что-то ещё. Девушка, конечно, была уверена, что он имел в виду кого-то из знакомых, но... Хотя, нет. Определённо он думал про кого-то знакомого или дальнего родственника. Лиз даже искренне порадовалась, что не является кровной родственницей упомянутого знакомого.

- Ладно. - согласилась она - пусть будет не дурак. Только я никак не пойму, почему ты всё решил без меня? Я должна была одобрить...

- Двадцать восемь женихов, Лизбэтта! Двадцать восемь раз я оставлял за тобой право выбора. И что произошло?!

- Мне они не подошли. - девушка пожала плечами. Потом заметив, как блеснуло кольцо на пальце, подняла ладонь на уровень своего лица и оглядела с тыльной стороны. Ногти ровно подпилены, как всегда. Кожа ровная, с изящно выступающими костяшками, тонкое запястье. Только вот колечко, что папа подарил в прошлом месяце, уже приелось и не вызывало чувства удовлетворения. Нужно попросить его купить новое.

- Лиз, пойми, я уже совсем старый стал...

- Отец, вот только не нужно опять начинать ныть по этому поводу! - она поморщилась. Никогда Лизбэтта не любила этих разговоров: вот я умру, а ты останешься одна... Или подходит моё время, а ты не готова вести хозяйство... - Тебе всего пятьдесят семь. Мужчина в самом расцвете лет!

Отец вздохнул тяжело, проглатывая вспышку своего гнева. Грузно упал в кресло, прикрыв глаза. Потёр грудь. Девушка еле удержалась, чтобы не закатить глаза и не скрипнуть зубами. Ведь это было так по плебейски - показывать свои чувства всем. Настоящая леди всегда сдержанна. Но этот манипулятор выводил её из себя.

- Лизбэтта, в любом случае, решение я принял. - отец открыл уставшие глаза. Снова потёр грудь.

- Я не согласна с твоим решением! - Лиз всё же не сдержалась.

- Зато я согласен. Сегодня же список кандидатов передадут тебе, с перечислениями всех достоинств и недостатков. Решение скажешь мне завтра утром. Если не успеешь до полудня - я выберу сам. Письмо с предложением твоей руки покинет наш замок через час после полудня.

- Но... - Лиз попыталась возразить. Это вообще было уже верхом наглости с его стороны! Это её жизнь, в конце то концов, и только она имеет право решать!

- Лизбэтта Микаэль Амалитт, я сказал всё, что хотел. Дальнейшее дискутирование считаю нецелесообразным. Покинь мой кабинет.

- Ты не посмеешь так поступить со мной..! - девушка вскочила на ноги. Подлетела к его столу. Да что с ним сегодня происходит?! Он всегда прислушивался к её мнению.

- Это моё право как твоего отца! Это моё право, как барона этих земель, на которых ты родилась и живёшь! - он поднялся из-за громоздкого стола и вышел из комнаты, держа спину неестественно прямо. У двери покачнулся, снова потёр грудь, но спины не согнул. И головы не опустил. Просто захлопнул за собой дубовую створку так, что она подпрыгнула на месте.

ГЛАВА 2.

На закате юная мисс велела Марике принести тёплую мормальскую шаль. Говорят, их женщины плели такие из тонкого пуха небольших молочных животных. Окрашивали травами в различные цвета и плели тонкими острыми палочками, создавая сказочные узоры, похожие на морозное утро их страны или дивный сад востока.

Служанка бережно достала вещь из сундука и помогла завернуться в неё.

- Может, прикажете развести огонь в камине, мисс Лизбэтта?

- Зачем? - с удивлением уставилась на неё.

- Вам, наверное, холодно. И вы достали шаль, чтобы согреться.

- Ааа... Нет. Не нужно, Марика. Я просто прогуляюсь по побережью под замковой стеной.

- Сказать Биллику, что вам нужно сопровождение?

- Марика, не нужно беспокоить начальника замковой стражи. Я пройдусь немного и вернусь.

- Но... - начала служанка и замолчала, увидев лицо хозяйки. А та уже успела разозлиться. 

- Что может быть непонятного в моих словах?! - она изогнула бровь, давя своим авторитетом на девушку. Нечего лезть слугам в дела хозяев. Совсем зазнаются уже! - Если бы я хотела сопровождение, я бы сообщила об этом, не находишь?

- Да, мисс. - девушка опустила глаза в пол, согнула спину и шею. Пальцы нервно затеребили угол передника.

- Свободна. - отпустила её. Наступило секундное удовлетворение от поставленной на место служанки. Так и должно быть.

Девушка постояла ещё недолго и тоже покинула комнату. Стены её начинали давить сегодня вечером. И тем сильнее, чем чаще Лизбэтта бросала взгляд на канцелярские выписки. Там была подноготная претендентов на её руку.

За этими нехорошими мыслями мисс спустилась вниз. Потом через кухню, где сновали помощники повара, подавальщики, слуги, конюх, тискающий прачку в нише за углом кладовой.

Все они замирали, уставившись вслед юной дочери барона. Само её присутствие не было необычным. Девушка была избалованной и надменной, любила выговорить слугам за плохую работу или нерадивость, за косорукость, тупость, и ещё за много чего. Никто из обслуги не хотел попасть под её внимание на этот раз.

Мисс прошла мимо, кутаясь в цветную роскошную шаль, привезённую из-за Холодного моря, плескавшегося рядом. Прошла мимо, ни на кого не обратив внимание, точно кухня была пустой и безлюдной. Челядь вздохнула разом, когда входная задняя дверь захлопнулась, выпустив хозяйку наружу.

Лизбэтта шла по широкой подъездной аллее, по которой в замок привозили провизию и прочие вещи, необходимые для его содержания и быта людей. Неровные камни с набережной, которыми отец распорядился выложить эту дорогу, чтобы повозки не месили на заднем дворе лишнюю грязь, выступали под ногами, или уходили глубже провалами.

Следует лучше смотреть под ноги, подумала она. Так и вывернуть недолго щиколотку. А то и сломать. Знахарь местный был, конечно, очень хорош. Но и он не брался утверждать, что перелом срастётся быстро и правильно.

Незаметная тропинка отделялась от мощёной камнями дороги и ныряла в хвойные заросли. Через пару сотен ярдов сосен и кедров, она выходила к беседке на краю обрыва. Беседка была выкрашена белой краской, с неслыханной роскошью - витражными окнами.

Отец построил её для жены. Она очень любила этот обрыв, где тонуло в волнах красное вечернее солнце. Сидела на принесённом слугами стуле и любовалась до последнего лучика. Иногда задерживаясь и на часть ночи.

Беседка появилась после того, как мама простудилась, стоя тут, на краю, на холодном ветру. Слуга, сопровождавший госпожу, поддерживал тепло в жаровне. Кипятил чай, если было нужно.

Потом отец тоже пристрастился к этим вечерам. Но ему, как человеку деятельному, трудно было усидеть на месте. И тогда появились прорубленные в камне ступени, позволявшие спуститься с пятнадцатиярдового обрыва на берег.

Сам берег не был песчаным. Он был усеян камнями различной формы и размера. Осторожно гулять - пожалуйста. Неосмотрительно ступить вперёд, не убедившись в безопасности - очень чревато переломами. 

Девушка осторожно спустилась и пошла по пляжу. Там, недалеко от лестницы, лежал валун, на котором было очень удобно сидеть. Да и вода плескалась уже совсем недалеко, за камнями.

Уселась поудобнее на край, запахнула шаль посильнее на груди, и подставила лицо ветру с каплями брызг и запахом соли и йода.

Она долго могла так сидеть. С закрытыми глазами. Наверное, в ней была эта часть от матери. А от отца любовь к воде.

Вдохнула полной грудью. Выдохнула.

ГЛАВА 3.

Она вздрогнула от крика чайки и выпрямилась на камне. За валуном стукнулась бортом лодка.

Её держали для быстрой доставки продуктов в замок прямо с проходящего мимо корабля. Корабли подойти близко не могли - берег наш был слишком каменист и без фарватеров. Причал делать смысла не было. А ближайший порт, куда могло зайти судно, был в двух днях пути от нас.

Управляющий обычно договаривался о поставке груза в порту. Потом корабль подходил насколько мог близко, давал холостой залп в воздух, привлекая внимание с берега,  и передавал мелкие грузы и почту с лодкой.

И вот теперь, мисс лезла в неё. Неудобно переступая в качающееся судёнышко, путалась в длинном подоле, дважды пожалела о испорченном намокшем платье, но всё равно уселась.

Села. А что дальше? Почему не движется? 

Она хмуро осмотрелась. Заметила весло на дне, за которое только что запнулась и уже хотела выбросить за борт мерзкую палку.

А потом мисс увидела верёвку, за которую лодка была привязана к вбитому в камень крюку.

Еле как отвязала её. Это стоило девушке целого сломанного ногтя! Лиз даже застонала, разглядывая свою обезображенную руку.

- Боже, какой ужас! - воскликнула. Потом перевела взгляд на кольцо. И так ей мерзко стало. Скоро вот так же наденет на неё какой-нибудь герцог кольцо и всё... Не будет никаких нарядов, прогулок, всепрощения.

Лиз не дура, чтобы не понимать, что влечет за собой замужество. У неё перед глазами множество примеров "счастливой" супружеской жизни.

Цветущие наивные девочки превращаются в чопорных, вечно всем недовольных особ. Мужья вытирают ноги об них, считая их своего рода досадным довеском к наследству, что за них дают папаши. Хочешь денежки - возьми дочку впридачу. 

Ещё их нужно было покрывать, как кобыл на случке. Чтобы дали элитное потомство. А то, что это не всех устраивает - никого не волнует.

Отцы семейства начинают заводить любовниц, ещё больше отыгрываясь на своих жёнах. Совсем неугодных можно было легко отправить в монастырь или дома с решетками на окнах. Король таких мужчин с лёгкостью освобождал от оков брака. Кто же виноват, что женщины - существа слабые рассудком, недалёкие. Кто же станет считать таких полноценными людьми? Скорее что-то среднее между животными и человеком, способными только вынашивать потомство. Хорошо выдрессированные голодом ещё и убирать могут.

Мисс распрямила спину, сидя на низенькой лавочке в лодке, и сжимая руки в кулаки. Ногти впились в ладони. Она продолжала злиться.

Ничего, что мужчины это плоть от плоти женщин?! Почему же тогда они сходят с ума после замужества? Ведь старые девы никогда с ума не сходили. Лёгкое безумие в старости, которое обычно бывает у стариков. Но на этом всё.

Не хочу замуж! 

Лиз сорвала с руки кольцо, которое ненавидела уже не первый день. Но после сегодняшнего разговора с отцом она ненавидела его втрое сильнее!

Встала в лодке в полный рост, размахнулся и зашвырнула его настолько далеко, насколько смогла.

Куда оно булькнуло девушка уже не увидела. Лодка сильно закачалась под ней от неудачного и слишком сильного движения. Лизбэтта закачалась сильнее, с ужасом увидев, что её отнесло от родного берега на несколько сот ярдов.

Падение в холодную воду было как будто кто замедлил время. Она падала, как муха, попавшая в варенье, с неотвратимой гибелью в конце.

Вода после тёплой шали показалась обжигающе холодной. Открыла рот, чтобы закричать, зовя на помощь, но ткань платья, мгновенно напитавшись, утянула её под воду. Лиз захлебнулась криком и хлынувшей в рот водой. 

Чего только не покажется умирающему.

Некоторые видят всю свою жизнь, за мгновения перед смертью. Другие - попросить прощения и простить, кого обидели. К третьим приходят духи предков и забирают их с собой.

А я почувствовала мужские руки, прижимающие меня к себе. Тянущие куда-то за собой. Холод чувствовался уже слабо. 

Чужие губы припали к моим, делясь живительным воздухом. Я закашлялась. Меня выворачивало горькой водой.

- Вот так. Вот так... - уговаривал мужской голос. Потом касание губ повторилось. Теперь уже как-то нежно, едва касаясь. - Дыши.

Мужские руки неожиданно пропали. Я услышала всплеск и потом тишина. С трудом разлепила глаза. Мутно огляделась.

- Эй, сэр? Где вы? - позвала спасителя. Но ответом была тишина.

ГЛАВА 4.

- Елизавета Дмитриевна! - крикнул мне в догонку рядовой. Я скрипнула зубами, но замедлила ход. Развернулась к парню.

- Что?!

- Дмитрий Иванович сейчас на прибывшей с вахты подлодке...

- Думаешь, меня это остановит?!

- Нельзя к нему сейчас. Он же мне голову снимет! Я же на банке всю службу простою..!

- Скажи, не видел как прошла...

- Вы хотите, чтоб меня в карцер упекли за то, что проморгал гражданского, просочившегося на территорию части! - почти застонал он.

- Ванька, перестань, я тебя прошу! - я развернулась с перекошенным досадой лицом.

- Да что случилось то, Елизавета Дмитриевна?!

- Ваня, - я глубоко вздохнула, стараясь погасить пламя гнева, бушевавшее в крови как торнадо. - это наше с Дмитрием Ивановичем дело. Хорошо? Но мне его очень нужно увидеть именно сейчас!

Рядовой кивнул неуверенно.

- Вот и славно! - я улыбнулась. 

У нас с ним разница была в пять лет. Я пришла в школу преподавать в двадцать два. Сразу после института. А Ванька в одиннадцатом классе был. Мне по первости сильно коробило обращение по имени отчеству от деток шестнадцати-семнадцати лет, которые на пару голов выше меня были. Но дисциплину и дистанциированность таким методом соблюдать требовалось. Пришлось проглатывать свою некомфортность, улыбаться приветливо, и ограничивать своё желание бросаться всем на помощь. Потому что нельзя помочь всем. Потому что подросткам трудно сосредоточиться на нудной учёбе и они, выезжая на хитрости, очень быстро садятся на шею. И всё бы ничего, и оценок мне не жалко. Просто я то сама это всё знаю, а они нет. И я не хочу потом стыдливо отводить глаза, когда мне говорят: "Это вы, Елизавета Дмитриевна, не научили. Не вдолбили, не настояли. Человек мог бы взлететь, если бы вы подготовили его к взлёту..."

- Елизавета Дмитриевна, может у меня на КПП пока подождёте? Он не пробудет там долго, я уверен...

- Дёмин, Дмитрий Иванович телефон выключил, понимаешь? - я посмотрела на него с надеждой. Но понимания там было нуль. - Он не хочет со мной разговаривать.

- А зачем же тогда к нему так рваться? - парень почесал затылок, сдвинув на лоб бескозырку.  - Отойдёт - сам позвонит.

- Ваня, именно сейчас и необходимо обозначить свой протест. Потому что потом будет считаться, что я всё же отступила. А это крайне плохо!

- Я всё понимаю... - начал он, стараясь развернуть меня, обхватив за плечи.

- Ничего ты не понимаешь! - огненное торнадо взвилось с новой силой в душе. Я вывернулась и зашагала, почти побежала, по направлению к причалу.

Никто не смеет мне указывать! И любимый отец в том числе. Я ему на перекор уехала из нашего закрытого городка. Он хотел пристроить меня на канцелярскую работу перед своим кабинетом. Глупо улыбаться и бумажки перекладывать. А я собралась пока он на дежурстве был и уехала в другую область поступать в институт на преподавателя. И поступила! И выучилась, не дождавшись от него ни копейки на первых двух курсах. 

Он рассчитывал, что я не справлюсь. Сломаюсь без родительской поддержки и приползу обратно. А вот и нет! Я закончила с отличием и вернулась только тогда. 

Отец фыркал о бесполезности и глупости женских трепыханий. Всё равно все стремятся выскочить замуж и побалтывать ножками с шеи мужа. Но всё же гордился. И хвастался как бы вскольз и между прочим, что его Лизка вышку не купила. Что Лизка такая же вредная как и он сам, и упёртая. Поджимал губы для вида и щурился от удовольствия.

И вот, спустя полтора года как я приехала, у него снова началось.

Замуж меня выдать пытается. В добровольно-принудительном порядке. И мужа сам подобрал. И к дверям моим отправил с приказом добиться согласия любыми способами. 

Это же надо?!

А этот "дубинушка" сначала уговорить хотел. Потом за руки хватал, за талию, к стенке прижал. Думал, наверное, что я растекусь от его поцелуев. Ага..!

Пока он меня у той стенки лапал, я ключи от служебного УАЗика у него вытащила. Коленом мозги парням вправлять я ещё на первом курсе научилась. Вот и сейчас безотказно помогло. Ещё локтем сверху в основание шеи.

Ключи благополучно улетели в кусты за лавочку. А я успела впрыгнуть в отъезжающий автобус.

Всю дорогу во мне бушевал ураган злости и жажды мести. Я ему всё в лицо выскажу! Прямо сейчас! Как говорится, в тихом омуте лихо водится, которое лучше не будить...

Вот и сейчас я летела, поняв тщетность попыток объяснить юному солдафону, что мне надо прямо сейчас с отцом увидеться. И ткнуть пальцем в его мундир на груди, выплюнув чтобы катился со свои замужеством и женихами под гребные винты подводной лодки! А с меня довольно!

Трап с подлодки на настил причала намок от дождя, что моросил с самого утра. Пару часов назад сменился снегом.

Нога в осеннем ботинке без протектора оскользнулась на снежной каше, поехала в сторону. Я взмахнула руками под крик Дёмина и упала в воду, скользнув по металлическому корпусу бока подводного судна. Ушла под воду с головой как пресловутый солдатик.

Горячие мужские руки подхватили меня немного погодя. В лёгкие хлынул кислород из прижавшихся ко рту губ. Меня вытащили на какие то камни, которых на плитах набережной в части сроду не могло быть.

- Вот так, девочка... Вот так...

ГЛАВА 5.

Отец опять требует от меня то, чего я выполнять не намерен.

- Алерон! - зло воскликнул он, долбанув своей палкой о каменный пол комнаты. - Я не прошу тебя делать это сейчас! Но начать нужно было ещё несколько лет назад! Мы и так затянули с этим!

- Это полная ерунда, отец! - сказал я, складывая руки на груди. Обсуждать это в тысячный раз не хотелось категорически! Когда придёт время, - я всё сделаю.

- И я запрещаю тебе подплывать близко к берегу, где ты так любишь бывать. - выдал он, когда я уже почти выплыл из комнаты.

- Ты серьёзно? - я развернулся, ударив хвостом каменный проём.

- Серьёзнее некуда. Ты забыл, что случилось с твоей сестрой?

- Я помню, отец. Этой ошибки никто из нас больше не совершит! Тем более, и возможности к этому нет. Урсула была убита.

- Да. - он упрямо сжал губы. - Но своего слова я не отменяю.

- Я понял. - я стиснул зубы. Мне это уже настолько надоело..! Что-то ещё ему говорить я был не намерен. Потому что это всё бесполезно - упрямее этого существа нет никого.

Хотя, и я сам отступать был не намерен. Всё же он мой отец, и сходство быть обязано. Но сейчас я был просто должен пойти наперекор!

- Алерон, - донеслось вслед - я не шучу!

- Да, я тоже... - пробурчал, выплывая из одного коридора в другой.

Скалистый берег встретил меня привычным шумом и волнением. Вода тут была ощутимо холоднее, но я готов был с этим мириться. После вечного спокойствия глубин и их полумрака, тут была суета.

Я бы даже сказал - эта суета меня успокаивала. Создавала своеобразный баланс во мне.

Сегодня на берегу гуляла незнакомая женщина. Она была явно чем-то расстроена. Потом села в лодку, которая качаясь на волнах отплыла от берега.

Женщина довольно долго сидела замерев, разглядывала свою руку, потом вскочила, зашвырнула кольцо с пальца подальше в воду.

Пока я следил за тем, как оно опускается на дно в расщелину между камнями, всплеск вознаменовал о падении более громоздкого предмета. Когда я подплыл, девушка барахталась уже слабо.

Ей нужен был воздух. Наземные вообще не могли долго находится в воде. Их сердца бились намного реже, позволяя сохранять тепло тел в лёгкой воздушной среде. Но и кровь была перенасыщена этим воздухом.

Стук сердец подводных был неразличим от скорости. Это обеспечивало сохранение тепла тела. В нашей крови было много водорода и слишком мало воздуха. Мы можем дышать и им тоже, но он не очень приятен. Обжигает всё внутри, скребёт, царапает, сушит.

Я обнял женщину, прижимая к себе слишком быстро холодеющее тело. Прижался губами ко рту, заставляя сделать вдох. Она закашлялась, исторгая из неприспособленных лёгких морскую воду.

- Вот так, девочка. Вот так... - нашоптывал я. А сам всё ближе наклонялся.

Девушка была слишком юна. Теперь я не мог понять, как так ошибся, что принял её за более старую. Может потому, что её плечики были опущены и она сама горбилась, сидя в той лодке?

Как бы там ни было, но продолжая бормотать что-то успокоительное, которое ни я, ни она не понимали уже, наклонился слишком близко к полным губам. Коснулся нижней, легко пробуя слишком привычный вкус морской горечи и чего-то лёгкого, сладкого, волнующего...

Моё сердце ускорилось ещё сильнее, горячая кровь заструилась по венам, пальцы сгребли влажный морской песок по бокам от незнакомки.

Я отстранился, пытаясь справиться с собой.

Для меня внимание женщин не было в диковинку. Я целовал легко и грубо, играясь и наказывая. Делился теплом своего тела, принимал тепло. Но никогда моё сердце не ускоряло свой бег из-за простого соприкосновения губ. Не сводило судорогой хвост от желания прижаться всей поверхностью тел.

Меня это так удивило, что я отстранился от неё и замер. Потом скользнул с камней в воду и скрылся за её поверхностью.

Мне не следовало пробовать эти губы. На это плохо реагирует моё тело, моё сознание. И может закончиться ещё хуже!

Но уйти я так и не смог. Смотрел и смотрел на неё из-под воды. Она раскрыла глаза и начала искать что-то, потом звала. Слова я не понимал. Язык рыб и сухопутных сильно различался. Они сильно и резко кричали. Как эту визгливую кокофонию вообще выдерживали их уши?!

Может ей плохо из-за того, что она потеряла своё украшение? Может за ним странная девушка и нырнула? Что ж, значит она слишком глупа. Под водой почти все рыбы знают, что надводным в их мире смерть! Она не могла этого не знать. Значит глупая.

Я развернулся и поплыл на глубину. Потом неожиданно свернул налево и долго высматривал среди камней отблеск. Нашёл, сжал в кулаке и довольный поплыл домой.