Марьяж. Играя с Королём

Глава 1

– Это вообще, законно? – шепчу я, прижимаясь к мужскому плечу.

В ответ слышу смешок и тихую фразу на ушко:

– Не бери в голову.

Я послушно киваю и продолжаю глазеть по сторонам, изучая пространство вокруг.

Тут одновременно и темно и ярко. Темно, потому что минимум основного освещения, ярко из-за цвета мебели и всевозможных струящихся тканей на стенах. Так же по цвету, по сути, помещение разделено на две зоны: красная – это столы с рулетками, неоново синяя – игровые столы с картами. Зона бара соединяет в себе сразу два цвета, по принципу шахматной доски.

Не скажу, что этот закрытый клуб большой, однако людей довольно много и большинство из них садиться за столы пока не собираются, осматриваются, наблюдают, с различными стаканами и бокалами в руках, в которых плещутся напитки. И там далеко не лимонад.

Глазам надо время, чтобы привыкнуть, я интенсивно моргаю и не отпускаю мужской руки. А ещё так до конца и не понимаю зачем мы сюда пришли.

Меня ведут к бару, помогают сесть на высокий, крутящийся стул без спинки.

– Девушке шампанского, мне виски.

И буквально сразу же перед нами на стойке ставят заказанные напитки. Я беру бокал шампанского и поворачиваюсь вместе со стулом, потому что любопытство играет. И не столько поучаствовать, а даже просто понаблюдать за происходящим.

– Девушка скучает? – вдруг слышу мужской голос и оборачиваюсь на него. Рядом, на соседний стул, присаживается мужчина, на вид лет сорок. На носу очки в тонкой оправе, на руке толстый браслет часов, а на талии большое пузо.

Экземпляр не из приятных. И пялится на меня неоднозначно. Я невольно поправляю бретель платья на плече.

– Не беспокойтесь, я не дам девушке скучать, – заступаются за меня и несостоявшийся кавалер не без грусти на лице ретируется.

– Слишком откровенное платье на тебе, Малинка. Надо было надеть что-то попроще. Чую весь вечер буду отбивать потенциальных зятьков, – смеётся мой спутник.

– Да, причём они будут думать, что ты не мой папа, а... папочка.

– Фу, надо было так испохабить обычным суффиксом значение этого святого для каждого слова.

Хихикаю, делаю глоток, а потом интересуюсь:

– Может скажешь зачем мы сюда пришли?

– Хорошо провести время.

– То есть можно поиграть?

– Ну я же не просто так на входе обменял деньги на фишки, – отвечает папа и лезет в карман пиджака, достаёт из него горсть фишек и отдаёт мне.

– А в преферанс здесь, интересно, можно? – интересуюсь, убирая фишки в сумочку.

– Сейчас узнаю, – кивает папа и, обернувшись лицом к бару, подзывает бармена.

А я продолжаю все рассматривать. И вскоре замечаю, что на одной стене драпировка красной ткани от потолка до пола висит не просто так – за тканью есть ещё помещения – туда только что зашёл официант с подносом и мне удаётся рассмотреть низкий столик и ноги людей, сидящих за ним. И, судя по тому как висят ткани, таких, скрытых за тканью отдельных помещений примерно четыре. Наверно там что-то вроде ВИП мест, как говорится – для избранных.

– Бармен сказал, что если найдутся желающие на преферанс, то игру можно устроить, – сообщает мне папа.

– Это надо походить и поспрашивать?

– Зачем? Сообщить о своём желании администратору, – кивает он на девушку, что стоит у входа. – Ну так что, сообщаем?

– А ты со мной?

– Конечно, – улыбается папа и я киваю.

Люблю преферанс. И страсть эту мне привил папа в подростковом возрасте. Они с друзьями собирались у нас дома и расписывали пульку, а я с интересом наблюдала. И влюбилась в игру почти сразу же. Потом мне позволили ещё и поучаствовать. И уже через пару тренировочных игр я смогла всех обыграть.

Сейчас любители преферанса у нас дома практически не собираются, а если даже и приходят, то мы не играем. А вдвоём в преферанс не интересно. В идеале втроём, но можно и вчетвером, но в последнем случае один из игроков каждую четвертую партию выступает в роли раздающего и, выражаясь языком проферансиста, "сидит на прикупе".

– Тогда я пойду, договорюсь.

Папа встаёт и идёт к девушке администратору. А пока его нет мне приходится самой отбиться от нового знакомства. Причём на этот раз почему мне скучно интересуется в принципе приятный на вид мужчина. Но я не хочу заводить в подобном месте знакомств и поэтому вежливо отвечаю, что не одна.

Возвращается папа вместе с одним из официантов и нас ведут за столик, до сих пор пустующий. Поверхность стола покрыта сукном, но только синим, а не зелёным, что всегда было как дань традиции, когда на сукне темно-изумрудной расцветки игроки писали ставки мелом, а затем специальными круглыми щетками все пометки легко стирались.

Нас просят подождать. Мы просим обновить наши бокалы и вскоре официант возвращается, несёт наши напитки и заодно ведёт ещё двоих игроков. Одним из которых оказывается тот самый мужчина, который пытался со мной вот буквально пять минут назад познакомиться. И мы все же знакомимся, называем свои имена, которые отец, рисуя на белом листе чёрным маркером пулю для игры, записывает. Вместе с листом нам дают новую колоду карт. Из которой мы убираем шестёрки и первая раздача, согласно жеребьёвки, начинается.

Договариваемся играть десять раздач, и так обычно происходит на турнирах. Просто привычная игра до определённых очков может затянуться, а один из наших игроков планирует сыграть ещё и в другие, предложенные в этом клубе, развлечения.

Меня игра увлекает сразу же, особенно когда я понимаю, что за этим столом собрались хорошие игроки, явно не новички. Я не обращаю внимание на все происходящее вокруг, только этот стол, десять карт в моих руках... но в тот момент когда мы уже играем последнюю партию, во время которой я отдаю право в открытую вистовать за меня, я вижу как к отцу подходит официант, как раз между нашими стульями, и хоть и тихо сообщает, но я слышу:

– Король уже здесь и готов с вами встретиться.

Глава 2

Отец кивает, после чего официант от нас отходит, но не далеко. Мы заканчиваем игру, быстро подсчитываем очки, причём игра была на интерес, а не на деньги, так мы тоже договорились, и отец тут же поднимается с места.

– Мне надо отойти, – говорит он мне. – А ты не скучай, сыграй ещё во что-нибудь.

Я киваю и провожаю отца настороженным взглядом, он подходит к официанту и тот ведёт папу к помещениям за тканью...

– Могу я тебя угостить? – интересуется Сергей, оставшийся сидеть напротив и тот самый, кто хотел познакомиться со мной ещё до игры. Он отвлекает меня, потому что я дергаюсь от его вопроса и, соответственно, теряю папу из виду.

От предложения я не отказываюсь, прошу шампанского, которое нам быстро приносят.

– А ты хорошо играешь, – подмечает Сергей и протягивает мне свой бокал, чтобы чекнуться, – признаться честно, я сегодня впервые играл в преферанс с девушкой. Да с ещё такой прекрасной.

– Спасибо. Вы тоже прекрасный соперник, – киваю я.

Мы делаем по глотку.

– А ещё у тебя очень необычное имя.

Соглашаюсь кивком. Необычное. Редкое. И я даже бы сказала сказочное. Мальвина я. Причём полная противоположность по внешности одноименной героине. Надеюсь Сергей не станет мне сейчас предлагать стать моим Пьерро – таких предложений я за свою жизнь наслушалась достаточно.

Но Сергей молодец, он спрашивает другое, что, судя по всему, больше его интересует:

– Ты сказала, что не одна, и на сколько я понял Алексей – твой мужчина?

– Он самый лучший мужчина в моей жизни, – улыбаюсь я, а потом решаю признаться: – Он мой отец.

– Интересно, – улыбается Сергей в ответ, причём так, со вздохом облегчения, – и часто вы с ним ходите в подобные места?

– Периодически, – вру я. Потому что да, мы с папой часто вместе куда-то ходим, я сопровождаю его на многие мероприятия. Но в таком клубе мы впервые. И меня это продолжает удивлять, если честно.

Просто получается, что папа пришёл сюда далеко не поиграть. У него тут встреча. Причём с каким-то там королём. Это что вообще, кличка? Очень похоже, что да.

А у кого в подобном заведении могут быть клички?

И, главное, зачем моему отцу встречаться с таким человеком?

И мне он об этом ничего не сказал. Хотя у нас с папой довольно доверительные отношения. В своё время он был мне не только отцом, но ещё и мамой, которая, к сожалению, рано ушла из этой жизни.

– А как на счёт покера? – предлагает Сергей.

Он определенно проявляет ко мне интерес, но делает это не нагло и не грубо. Мне как-то один раз прямым текстом предложили принять вертикальное положение на большой постели гостиничного номера. И это было вполне приличное мероприятие. На котором, кстати, папа меня тоже оставил, отходя с кем-то побеседовать.

– Я не против, – пожимаю я плечами.

В покер я тоже умею, в студенческие годы я ходила на тусовки, так называемой "золотой молодежи", потому что вдруг сама стала такой. Бизнес отца резко пошёл в гору. И на таких тусовках мы часто играли в покер, но для меня он менее азартен, чем преферанс. И сейчас я соглашаюсь, и потому что желающих продолжить расписывать пулю остаётся двое, а так, как я уже говорила, неинтересно, и ещё потому что надо же мне как-то убить время, пока папа меня оставил.

Мы перемещается за соседний стол, где игра уже идёт, но они готовы принять ещё людей. Играем со ставками, я на них щедра, хотя особого интереса не проявляю, чистый покерфейс, который мне только на пользу сейчас.

Мужчины, а только они сидят за этим столом, я единственная представительница прекрасного пола, пытаются меня отвлечь, сыплят комплиментами. Не то что я обладательница неземной красоты, просто мужчины вокруг этого стола, видимо, считают себя джентельмегами и поэтому предпочитают блондинок.

В какой то момент у меня появляется странное ощущение... по позвоночнику бежит холод, колючий, а затылок словно жжёт. Я резко оборачиваюсь, смахивая с плеча невидимые пылинки. И сзади меня плотная ткань красной занавески колышится, как будто только что там кто-то стоял и сейчас почему-то спрятался.

За мной кто-то наблюдал?

Или я так явно и ощутимо просто поймала чужой взгляд?

Повторюсь – странное ощущение. И если затылок уже не беспокоит, то позвоночнику все ещё холодно.

Возвращаюсь к игре и, на удивление, выигрываю. Причём приличную сумму.

– Спасибо, – довольно улыбаюсь и собираю фишки. Я всегда умела вовремя остановиться и сейчас пора это сделать.

Убираю выигрыш в сумочку и встаю. Ещё раз благодарю и покидаю игровой стол. Сергей явно разочарован, но попыток остановить меня не делает.

Невольно поправляю платье на спине, позвоночник все ещё колет холодом и я снова, повинуясь чувствую, оборачиваюсь. И здесь вижу папу. Он тоже меня замечает и подходит, ускоряя шаг.

Выглядит папа как-то встревоженно. Впрочем весь сегодняшний день я уже видела эту встревоженность, но сейчас она какая-то особенно заметная: губы поджаты, лоб нахмурен и взгляд...

– Все хорошо? – спрашиваю я и касаюсь папиного плеча. Глажу.

– Да, – он старательно улыбается, но выглядит это даже немного смешно. Однако я ни на чем не настаиваю. Знаю, что если папа не хочет рассказывать – не будет. – Как поиграла?

Открываю сумочку и, демонстрируя фишки, отвечаю:

– Даже выиграла.

– Молодец, – папа выдаёт свой фирменный смешок. – Ещё хочешь поиграть или...

– Поехали домой, – не даю ему договорить. – Мне здесь как-то... не уютно. И вообще странное место, куда отец приглашает дочь.

– Зато ты знаешь чуть больше про наш город.

– Оказывается да, я многое про него не знала, – усмехаюсь я.

– Ну, пойдём тогда поменяем твой выигрыш и домой?

Я послушно киваю, беру отца под руку и двигаюсь за ним к выходу.

Но вдруг в районе затылка появляется знакомое ощущение и я оборачиваюсь. Все та же занавеска снова колышится, но я успеваю на долю микросекунды встретиться взглядом с тёмными глазами...

Глава 3

До дома добираемся на такси. Папа молчалив и задумчив, ну и я гоняю в голове мысли.

Вспоминаю взгляд. Тёмных глаз. И так до конца не могу понять были они или в полумраке мне все же померещилось?

Ну а как же моё ощущение, когда затылок жгло, а по спине бежал мороз. Тоже показалось что-то в таком специфическом месте?

А ещё я думаю про этого Короля. Встреча с ним у отца была, скорее всего за одной из этих тканей, скрывающих находившихся там людей.

Кто этот человек?

И зачем отцу с ним встречаться?

Уже дома, приняв душ и переодевшись, я спускаюсь в гостиную. Нахожу отца, сидящим в своём любимом кресле у камина. Камин электрический, скорее для красоты, но он все равно создаёт должный уют и атмосферу. Мы с папой любим сидеть здесь, наблюдая пусть и за искусственным, но все же огнём.

Но сейчас камин не работает. Однако папа на него неотрывно смотрит.

Подхожу тихо и беззвучно, включаю камин и сажусь на подлокотник папиного кресла.

В руках отца бокал и в нем виски, бутылка, полная на три четверти, стоит на столе. Кажется что папа моего появления не замечает, сидит, задумчивый, практически не шевелясь.

– Я тоже себе налью? – спрашиваю я и папа сперва бездумно кивает, а затем, словно опомнившись, переводит на меня удивлённый взгляд:

– И с каких это пор ты пьёшь крепкие напитки?

– А с каких пор ты выпиваешь в одиночестве? Помнится ты говорил, что это первый признак алкоголизма, – парирую я. – А так, составлю тебе компанию. Поверь, и виски я пробовала и даже водку. Я вообще-то уже очень большая девочка.

– Сколько бы лет тебе не было, ты навсегда для меня останешься маленькой, – с грустью усмехается папа. – Но я не буду тебе ничего запрещать. Потому что знаю, что ты у меня ещё и умненькая и ответственная.

– О, и это прекрасно, – фыркаю я и встаю. Сделав буквально три шага на мысочках, я подхожу к встроенному в шкаф бару и достаю из него ещё один бокал. Вернувшись к папе, плескаю в стакан совсем чуть-чуть виски и звучно чокаюсь с папиным бокалом. Отец при этом наблюдает за мной очень и очень внимательно. Но задумчивость в нем я все равно вижу, глаза выдают.

– Скажи честно, у тебя что-то случилось? – тихо спрашиваю, вертя в руках бокал. Честно говоря пить виски я не хочу. И может быть не буду.

– Нет.

Ответ быстрый, но не искренний. И вот я уже беспокоюсь.

– А кто такой Король?

Папа дёргается и пронзительно на меня смотрит.

– Откуда ты его знаешь? – спрашивает напряженно.

– А я его не знаю, – пожимаю плечами. – Я это имя или кличку сегодня впервые услышала. Когда официант тебе говорил, что некий король уже здесь и вы можете встретиться. Так кто он, пап?

– Человек, – нехотя отвечает отец. – Весьма влиятельный.

Хмурюсь:

– Тогда почему я раньше про него не слышала?

– Потому что такие люди не на виду, и если про таких и говорят, то шепотом. А уж хорошеньким девушкам и вовсе делать этого не следует.

Виски я все-таки выпиваю. Совсем крошечный глоток, который обжигает рот, горло и пищевод. Никогда мне не нравилось такое.

Громко выдыхаю, глуша в себе желание прокашлиться и задаю вопрос:

– И этот весьма влиятельный король сегодня удостоил тебя встречи?

– Да, – нехотя отвечает папа.

– И как она прошла?

– Это не важно, – даже немного зло бросает папа и, осушив свой бокал, тут же наливает ещё.

Чем больше папа скрывает тем, разумеется, любопытный мне становится. Но, понимая, что данная тема отцу неприятна, а понимаю я это по глубокой сладке на его лбу и по опущенным уголкам мужских губ, я решаю от неё отойти и переключаюсь на другую:

– Что-то давно Катюши твоей не видно. Вы с ней не ссорились?

Уголки папиных губ резко поднимаются. И я вижу на папином лице практически улыбку.

– Нет, не ссорились. Всё хорошо.

– Так может позовём её в гости? Или сходим куда нибудь... вместе?

– Ты точно этого хочешь? – фыркает папа.

– Ну а что, мы же две твои самые близкие девушки, почему бы и нам с ней не стать ближе?

Катюша в папиной жизни появилась давно, они работали вместе. Но вот чувства между ними вспыхнули относительно недавно. Я относилась к ним скептически, потому что несмотря на то что, Алексей Малин самый лучший в мире папа, он не самый лучший, тоесть постоянный мужчина, в плане отношений. Просто как-то он мне сказал, что по-настоящему любил он только маму. Всё остальные женщины лишь её временная замена и не всегда удачная. А он ещё молодой у меня, как и любому нормальному и здоровому мужчине ему нужна порой любовь, страсть и ласка. Я никогда не была против.

Однако вот Катя пока держится дольше всех. И, в принципе, женщина она неплохая, красивая и добрая. А ещё такая же одинокая, как и папа. Да и младше его всего на десять лет. Другие временные были значительно моложе.

– Посмотрим, – выдаёт папа свой фирменный смешок и, сделав глоток из бокала, обнимает меня за талию. – Знаешь как я тебя люблю, Малинка?

– Знаю, – угукаю я, а потом с ноткой протеста заявляю: – Но вот я люблю тебя больше.

И правда люблю. И скорее всего именно так – больше. Потому что он у меня один единственный, самый близкий человек.

– Даже спорить не буду, – вздыхает он и ещё крепче прижимает меня к себе. А затем смотрит на огонь. Долго смотрит, кажется даже не дыша, а потом вдруг тихо спрашивает: – А знаешь какой самый счастливый день в моей жизни?

– Ну, полагаю день моего рождения?

– Нет, это второй, – усмехается папа, а я как капризная девочка демонстративно обиженно надуваю губки. – А самый счастливый это день нашей с твоей мамой свадьбы. Помнишь когда это?

Делаю вид, что вспоминаю, круча на пальце локон волос, хотя помню прекрасно. Даже после смерти мамы мы с папой отмечали этот день.

– Второго июля?

– Да. За десять месяцев до твоего рождения, – произносит папа. – Никогда не забывай. Это важно.

– Не забуду, – клятвенно заверяю я.

Глава 4

Утром просыпаюсь от звонка.

И звонит мне администратор салона красоты, чтобы напомнить, что в час дня я записана у них на маникюр. Ответив, что я непременно буду, я сбрасываю звонок и поднимаюсь с кровати.

Дома тишина. Сегодня обычный, будничный день. Папа уже на работе, а домработница наша свою работу уже закончила. Ну, судя по тому, что в доме чисто, а на столе стоит моя порция завтрака.

Что-то я поздно сегодня проснулась. Обычно я ранняя пташка и всегда утром застаю Люду за работой. Она с нами давно, стала уже близкой.

Завтракаю в темпе. Затем иду к себе, принимаю водные процедуры и, одевшись, спешу покинуть дом. До салона, в самый центр города, из нашего частного сектора добираться придётся примерно полчаса.

Папина машина стоит на участке. Хотя обычно отец уезжает на ней, но и такси папа тоже периодически вызывает. Наверно побоялся садиться сегодня за руль, выпив накануне. Когда я спать уходила, он переместился в свой кабинет все с той же бутылкой виски.

Моя же машина, скромная серебристая иномарка, подаренная мне отцом на прошлый день рождения, стоит у ворот, я редко загоняю её на участок, зная что отсюда она никуда не денется. Наш сектор хорошо охраняется.

– Добрый день, Вениамин Семёнович! – громко кричу я и машу рукой соседу, который, стоя на третьей ступеньки прикладной лестнице у своего забора, обрезает со стороны улицы ветки у кустарника.

– Здравствуйте, Мальвиночка! – приветливо отвечает мне сосед. Он тут у нас старожил, один из первых, причём и участок и дом он не купил, а получил. Вениамин Семёнович генерал в отставке, мужик серьёзный, но добрый и отзывчивый, а ещё на все руки мастер. – Как дела?

– Лучше всех!

– И это правильно.

Я ещё раз машу ему рукой и, сев в свою машину, вскоре выезжаю из частного сектора.

Стаж вождения у меня всего лишь год. Но, могу похвастаться, ни одного штрафа и нарушения за это время. Как сказал папа – я, правда, ответственная. Порой даже чересчур.

В салон приезжаю даже раньше назначенного времени.

Мой мастер, Венера, к которой я хожу вот уже года два, как всегда быстро справляется со своей задачей, и меньше чем через час я уже спускаюсь по ступенькам салона с идеальным, новым маникюром.

Сажусь в машину и решаю набрать отцу. Мы с ним частенько в это время вместе обедаем в ресторанчике рядом с его офисом.

Только вот папа трубку не берет, причём если он занят, то всегда сбрасывает, а тут гудки идут, но безрезультатно. Может звук отключил?

Кошусь на яркую вывеску банного комплекса "Малинка", завожу автомобиль и решаю поехать в тот самый ресторанчик, может там встречусь с папой.

Паркуюсь у ресторана с лаконичным названием "Итальянский". И он правда такой – и стиль внутри и еда. Наш любимый с папой столик сейчас свободен, сажусь, беру меню и деловито долго его листаю, поглядывая на вход в ресторан.

Прошу для начала кофе и звоню папе ещё раз. Тоже самое – долгие гудки без ответа.

Проходит уже минут десять, как я здесь, и минут двадцать, как у отца обеденный перерыв. Делаю ещё одну попытку дозвониться родителю, но снова слышу лишь гудки.

Видимо занят. Или уехал обедать на встречу. Такое бывает. Однако непривычное и тянущее беспокойство проникает в грудь. Отгоняю эти ощущения. Чего это я, собственно? Ну занят человек. Он у меня деловой. Бизнесмен.

Все же делаю заказ, самую вкусную в городе лазанью, и когда её приносят, тут же ем. Но все равно поглядываю на вход.

Закончив обед, сразу же еду домой.

Возле дома опять встречаю Вениамин Семёновича. Обрезав все лишние ветки, сосед принялся поправлять забор. Этот мужчина все время при деле, видимо скучно ему. Знаю что у соседа двое детей, и внуки есть, только вот навещают они Вениамина Семёновича редко.

В груди снова ноет, то ли от сочувствия, то ли... в общем я достаю телефон и в очередной раз звоню папе. И на этот раз абонент уже недоступен.

– Вениамин Семёнович, – окрикиваю я соседа и подхожу ближе, – а вы утром моего отца не видели?

– Видел, – кивает мужчина. А потом хмурясь, поправляет себя: – Точнее не совсем его, а машину. Стояла возле ваших ворот, а потом уехала.

– Такси?

– Не знаю. Но не жёлтая, а чёрная. А шашечки или другую атрибутику такси я не увидел.

Хмурюсь, чувствуя как в груди все тревожней становится.

– Что случилось? – интересуется сосед.

– Даже не знаю. Просто папа на звонки не отвечает. А сейчас телефон и вовсе недоступен.

– Может зарядить забыл?

– Может, – с сомнением киваю я. – Спасибо.

Захожу в дом. А тревога вместе со мной. Не отпускает, и даже сильней нарастает.

Из гостиной поднимаюсь на второй этаж, а там захожу в папину комнату. Кровать заправлена. Зарядка от телефона лежит на тумбочке, причём воткнутая в розетку. Всё так, как всегда.

Из кармана опять достаю телефон и, найдя в записной книжке номер папиной приёмной, звоню.

Трубку снимают быстро. Слышу голос папиной секретарши и говорю:

– Здравствуйте, Наташа, это Мальвина.

– Добрый день, Мальвина Алексеевна.

– Скажи, пожалуйста, отец у себя?

– Нет, – даже слегка растерянно отвечает она, – Алексея Константиновича сегодня вообще не было.

– Как? – хмурюсь я. – А он предупредил?

– Да, предупредил. Ещё вчера прислал мне смс, что сегодня его не будет.

– Понятно, спасибо. До свидания.

– Всего доброго, – отзывается она и я клалу трубку.

Хмурюсь все больше, от непонимания. Куда же он тогда утром уехал?

И почему мне ничего не сказал?

И почему он не отвечает и сам не звонит?

Он всегда, всегда предупреждает меня обо всех своих перемещениях! Как и я его. У нас такие правила, такой договор.

В груди уже не тревога. В груди начинает колоть страх. И он все больше, поглощает и вынуждает нервно бродить по дому.

Но я пытаюсь успокоиться, пытаясь уверить себя, что пока повода для паники нет.

Глава 5

На часах уже девять вечера. А отца все нет. Как и звонков и смсок от него.

И, кажется, у меня уже настоящая паника. В голове крутится мысль: с ним что-то случилось! Потому что других объяснений у меня нет. Не мог он просто так пропасть.

И я начинаю действовать. Сперва звоню папиной Кате. Кто знает, может он после нашего вечернего разговора понял что соскучился по своей Катюше, поехал к ней, и в порывах их страстей обо всем забыл?

– Здравствуй, Мальвина, – даже немного удивленно отвечает Катя. Ещё бы, звоню я ей сейчас в первый раз. Хотя номерами мы менялись очень давно.

– Здравствуй, извини за беспокойство, но... скажи, а папа у тебя?

– Нет, – отвечает она. – Что-то случилось?

Делаю тяжкий, обречённый вдох и начинаю нерво говорить:

– Понимаешь, он не отвечал на звонки весь день, потом телефон стал вне зоны. Домой не приходил и на работе его сегодня не было...

Катя слушает меня внимательно, а после не начинает предполагать, что папа мог загулять. Потому что она хорошо его знает. Знает, что меня бы он точно предупредил.

– Так... – задумчиво произносит Катя. – Ты дома?

– Да.

– Никуда не уходи. Я сейчас приеду.

И буквально через полчаса Катя приезжает. Причём не одна, а с двумя мужчинами. Одного я узнаю, это Олег Андреевич, с папой работает давно, начальником отдела безопасности. Как я сама не додумалась с ним связаться? У меня же и номер его есть.

Второй представляется Максимом, он заметно моложе Олега, но ведёт себя более деловито.

Для начала они осматривают дом. Ничего интересного и подозрительно не находят. А затем меня, можно сказать, допрашивают. Про все, вплоть до секунды, что было сегодня. И что было вчера.

И я не знаю, стоит ли говорить, что вчера отец встречался с неким Королём. Полагаю отец хотел сохранить это в тайне, и кто знает, сказав про этого типа, вдруг я только наврежу папе? Поэтому я пока молчу про их встречу, но рассказываю про место, где мы с папой были.

Мужчины почему-то переглядываются и с хмурыми лицами уходят из гостиной на кухню.

– Может в полицию обратиться? – спрашиваю я у Кати.

– Обратимся, обязательно, но... Они не будут ничего сейчас предпринимать. Там, по их правилам, должно пройти три дня, как человек пропал, – отвечает Катя.

Слово "пропал" вызывает у меня бурю негативных эмоций. Ещё чуть-чуть и я разревусь. Но видя, что и Катя готова расплакаться, я беру себя в руки. Кто-то же должен быть сейчас сильнее.

– И что же делать? – шепчу я.

– Нам – ждать. Ребята, – Катя кивает в сторону кухни, – обязательно разберутся. Они профессионалы.

Я, соглашаясь, киваю. Потому что знаю, что это так. Во всяком случае Олег точно такой, папа рассказывал, что раньше мужчина служил в ГРУ. А туда абы кого не берут. Но, опять же, это с папиных слов.

В гостиную возвращается Олег Андреевич и говорит, что Максим пошёл побеседовать с соседом. Может тот запомнил что-то ещё, про ту машину, что стояла у нашего дома утром.

Катя идёт на кухню, чтобы заварить нам чай. А я, вертя в руках телефон, который боюсь оставить хоть на секунду, в надежде что папа позвонит, решаюсь спросить у Олега:

– Скажите, а у папы на фирме все в порядке?

– Абсолютно, – уверено отвечает мужчина.

– То есть – никаких проблем, ни с сотрудниками, ни с компаньонами, ни с... конкурентами?

– У вашего отца нет конкурентов.

Что правда, то правда. Конкурентов нет. У папы сеть банных комплексов, как в городе, так и в области.

Когда отец купил первую свою баню, сохранившуюся ещё с советских времен, все говорили отцу, что дело прогорит. Но нет. Папа все там переделал, понастроил, баня та стала лучшим местом отдыха и для тех, кто хочет просто попариться и для тех, кто хочет отдохнуть на природе, отметить юбилей, свадьбу, корпоратив в стиле кантри. И это вызвало интерес. Да такой, что папа быстро расширился.

Но, если бизнес прибыльный, то...

– А может кто-то хотел папин бизнес... отжать? – выдаю я шепотом.

Олег едва заметно усмехается:

– Сейчас не девяностые, Мальвина Алексеевна, – произносит он так, словно я сморозила несусветную глупость, а потом говорит официальным тоном и без улыбки: – И подобной информации у нас нет. Как и намёков на подобные инциденты.

Вздыхаю и тру воспаленные глаза, уже просто не зная что думать.

Приходит Катя, с подносом в руках, на котором стоят три чашки. И судя по запаху в них чай с ромашкой. Где она только его нашла? Не припомню, чтобы он у нас был.

Я медленно пью чай и думаю. Меня терзает то, что я не рассказала мужчинам про Короля. А вдруг это важно? А вдруг этот влиятельный человек причастен к исчезновению папы? Неспроста же такая секретность...

– Что вы будете делать дальше? – перебивая мои мысли, интересуется Катя у Олега. А я смотрю на женщину и вижу, как дрожат её руки. Как она за папу переживает...

– Сейчас пробивают телефон Алексея Константиновича. Установим, где он был включён в последний раз, – отвечает начальник отдела безопасности. – Так же мы пробьем все контакты, с которым он связывался за последние дни и с личного и с рабочего телефона. Ну и ещё наши сотрудники общаются сейчас с приблеженными Алексея Константиновича – с секретарем и с другими сотрудниками фирмы.

Только он это произносит, как в дом заходит Максим. Ничего не говорит лишь качает головой. Значит, Вениамин Семёнович больше ничего полезного не вспомнил и не рассказал.

– Так, мне пора, – резко поднимается Олег Андреевич. – Если кому-то из вас вдруг кто-то позвонит – сразу сообщите Максиму, сегодня он останется с вами. На всякий случай.

– Думаете его похитили и будут требовать выкуп? – ахает Катя. А у меня леденеют руки и ноги.

Хотя... пусть лучше выкуп. Главное, чтобы папа был живой и как можно скорее к нам вернулся.

А деньги я найду.

Глава 6

Олег уходит, а Максим садится на его место. Катя суетится и приносит мужчине чай. Тот сперва отказывается, но все же сдаётся под пристальным уговором и пьёт.

Мой чай остыл. Он жутко невкусный и успокаивающего эффекта совсем не приносит. Я снова думаю, снова грызу себя, что скрываю важную информацию...

– Мальвин, может пойдёт поспишь? Полночь уже, – предлагает Катя.

– А если позвонят?

– Вряд ли будут звонить ночью, – заверяет Максим. – Но, на всякий случай оставьте телефон мне. И правда, попробуйте поспать.

Я соглашаюсь, с неохотой правда. Но тем, что я не сплю и буду потом варёная, я ничем отцу не помогу. Да я вообще никак ему не помогу! Если бы только знала чем, сделала бы все от меня возможное!

Принимаю душ, стоя несколько минут под сильной струей, мне горячая вода всегда помогала быстро уснуть.

Но не в этот раз. Уже лёжа в кровати, я все время прислушиваюсь к происходящему в доме. Даже дверь в комнату не закрыла, надеясь что если нам все же позвонят, то я услышу.

Сон приходит ближе к утру. Но, на удивление, крепкий. Я сплю часов пять и мне вроде бы этого достаточно.

Катя уже на кухне, на ней папин шелковый халат, который я привезла ему из Китая, и она варит кофе. И раньше бы я может на неё обиделась, что она так смело хозяйничает тут. Но не сейчас. Сейчас мне даже приятно, что она рядом.

Люды нет, ее Катя на сегодня отпустила.

Максим все ещё с нами, на боевом посту, он заходит на кухню и протягивает мой телефон. И судя по выражению лица мужчины ничего хорошо он сообщит нам не может но я все же спрашиваю с надеждой в глазах и в голосе:

– Есть новости?

– Нашли телефон Алексея Константиновича, – отвечает он. – В кустах, на выезде из вашего посёлка. Телефон был разряжен, но наши спецы его уже включили и изучают. Надеемся найдём там какую полезную информацию.

– Получается, что телефон выбросили из машины, когда увозили отца? – предполагаю я.

– Скорее всего.

– Подождите, – меня вдруг осеняет. – Машина... у нас на въезде же камеры висят! И машина должна была на них попасть!

Мужчина смотрит на меня с налётом уважения и отвечает:

– Да. Мы уже посмотрели камеры. Вашего отца, предположительно, увезли на чёрном Рено Логан с тонированными стёклами. Кого-то за ними рассмотреть, да ещё на кадрах не самого лучшего качества, невозможно.

Разочарованно опускаю голову. Но потом резко поднимаю:

– А номер? Номер у машины был?

– Был, – без энтузиазма кивает Максим. – Мы его уже пробили. Номер принадлежит старому Запорожцу, что стоит себе спокойно и гниёт в спальном районе города.

Мысленно чертыхаюсь. Никаких зацепок.

– Что же делать?

– Ждать, Мальвина Алексеевна, только ждать.

– Это самое отвратительное. Ждать и догонять. Невыносимо, – качаю я головой. – Должно же быть всему происходящему объяснение?

– Должно. И все происходящее, безусловно, странно, – произносит Максим и слишком уж пронзительно на меня смотрит. Сперва в глаза, а потом... на грудь, бегло, но я замечаю. При других обстоятельствах я бы может и оценила и даже пококетничала, ведь Максим, сам по себе, весьма приятный и симпатичный, но... не надо так на меня сейчас смотреть. – Понимаете, если бы это было похищением, то похитители должны были уже позвонить.

– Нет, я определенно не совсем понимаю, – хмурюсь я, а ещё злюсь, кажется догадавшись, к чему ведёт Максим, – то есть вы считаете, что он уехал сам? А попросту – сбежал?

– И такого варианта мы не исключаем, – без зазрения совести соглашается он но Максим просто не знает моего папу! И это меня ужасно возмущает. – Во всяком случае этот вариант не самый страшный.

– А страшный это какой?

Максим отводит взгляд. А у меня, от понимания того, что он имеет в виду, подкашиваются ноги. Мужчина успевает меня подхватить и усадить на стул.

Я держусь из последних сил, чтобы не разреветься. Слезы нифига не помогут.

– Так! – влезает в наш разговор Катя. – Не будем думать о плохом! Лёша – жив! Надо верить, и, как сказал Максим, ждать.

Да, Катя права, надо верить. Вера обнадеживает и спасает, чтобы не сойти с ума от ожидания. Так и буду думать. Главное не о плохом.

Через час Максима сменяет другой молодой человек. Его я тоже раньше не видела, он представляется Сергеем. Он менее общителен, чем Максим и в мою сторону старательно не смотрит. И слава богу.

Мы втроём сидим в гостиной, когда в дверь вдруг звонят. Мы с Катей дёргаемся от звука. Сергей велит оставаться в доме и сам выходит на улицу. А мы замираем, кажется не дыша. Давно говорила отцу, что надо поставить видео домофон, так бы мы хотя бы увидели, кто пришёл. А он все говорил, что потом, потом.

Сергей возвращается довольно быстро со словами:

– Это курьер.

Мы с Катей переглядываемся.

– Какой курьер?

– Цветы принёс, для вас Мальвина Алексеевна. Мне отдавать отказался, сказал что велели вам лично в руки. Заберете?

Я бездумно киваю и иду вслед за Сергеем.

С той стороны, у калитки, действительно стоит курьер. В его руках большой букет ирисов – моих любимых цветов. Что меня, признаться, сразу напрягает.

– Вы Мальвина? – добродушно улыбается молодой парень с веснушками на лице. – Простите, просто мне велели отдать букет лично в руки.

– Мальвина это я... вам паспорт показать?

– Нет. Я вам верю. Держите, – он протягивает букет. – Хорошего дня.

– И вам, – немного потерянно отвечаю я, прижимая синие цветы к груди.

Курьер снова улыбается, а затем удаляется от нас в сторону ворот нашего частного сектора.

А я стою и смотрю ему вслед. Совершенно ничего не понимаю. От кого цветы? И что за повод?

Из неожиданного ступора меня выводит мужская рука, которая берет меня за локоть, а после ведёт обратно в дом.

В гостиной Сергей забирает у меня цветы, безжалостно крутит и вертит нежный букет в крафтовой бирюзовой упаковке, внимательно его рассматривает. В самом центре он находит небольшую записку, прикрепленную проволочкой к бутону, Сергей ее разворачивает и внимательно читает. А затем, странно усмехнувшись, отдаёт записку мне.

Глава 7

Прочитав написанное от руки в записке, я опускаюсь пятой точкой на диван.

Внутри меня все замирает...

Потому что эта фраза, которую Сергей, видимо, понял прямолинейно, для меня значит совсем другое.

Эту фразу сказал мне позавчера папа. И попросил запомнить. Видимо не просто так. Видимо в этом есть смысл. Который должна понять только я. Ведь неспроста букет курьеру велели отдать мне лично в руки.

– Я к себе, – говорю я и с букетом, заодно прихватив свой телефон, иду к лестнице.

В ванной наливаю воду в вазу и ставлю цветы на столик в своей комнате. Сажусь на постель и внимательно перечитываю записку.

Может в ней шифр какой?

Минут двадцать пытаюсь расшифровать, подбирая всевозможные ключи. Не зря же я смотрела шпионские фильмы, которые и папа тоже любит. Но... но ничего толкового не получается.

Рассматриваю записку и на свету, и в темноте, забравшись под одеяло. Должно же быть что-то, должно.

Но снова нет.

Глубоко вздохнув, отрешено, как будто в первый раз, снова читаю текст.

Написано не папиным почерком, а, скорее всего, тем человеком, который принял заказ...

Заказ!

Вытаскиваю букет из вазы и кручу в руках, почти так же, как делал это Сергей. И нахожу наклейку, на стыке крафтовой бумаги, с названием салона цветов.

Букет возвращаю назад в воду. Беру в руки телефон и вбиваю в поисковике название. Мне тут же, первой строкой, выдаёт адрес и телефон цветочного магазина.

Набираю номер, слушаю секунд двадцать вместо гудков Чайковского, а затем мне отвечает женский голос:

– Цветочный салон "Вальс цветов", здравствуйте.

– Добрый день, – начинаю я. – Не подскажите, мне сегодня доставили букет из вашего салона, можно узнать от кого?

– Простите, но мы не даём таких сведений. Хотя, подождите, – девушка звучно стучит по каким-то клавишам, скорее всего ПК, – какой у вас адрес?

Я с надеждой называю адрес. Затем меня просят назвать имя и я называю и его.

– Заказчик попросил, что если по этому заказу кто-то позвонит, назвать его имя. Но в том случае, если человек назовёт пароль, – заявляет мне девушка, чем меня полностью обескураживает.

– Странно... – вырывается у меня.

– Поверьте, это не самый странный заказ. Люди порой такие выдумщики... Ну так что, назовёте пароль?

– Если бы я его знала, – вздыхаю я.

– Вам оставили подсказку.

– Что? – удивленно пищу я.

– Подсказку. Вот – Форт Нокс.

– Форт Нокс? – переспрашиваю я.

– Да, Форт Нокс. Вам это о чем-то говорит?

– Ни о чем, – говорю я в трубку и качаю головой.

– Тогда, простите, ничем не могу вам больше помочь. Всего доброго.

– Спасибо. И вам, – отвечаю обречённо и сбрасываю звонок.

Форт Нокс.

Что-то очень знакомое. Очень.

Но в голову ничего не приходит, только ассоциация с передачей "Форд Баярд". Но это не то, чую, что не то.

И снова мне в помощь поисковик. И он выдаёт мне следующую информацию: "Форт Нокс – золотое хранилище США. Одно из самых засекреченных и тщательно охраняемых помещений в мире..."

Столбец ссылок и все про это хранилище. Бездумно листаю страницу до конца и тут выскакивает немного другая ссылка, в которой мне предлагают установить дома самый надёжный в мире сейф...

Черт!

Вот я дура!

У отца в кабинете стоит сейф. И как раз от нашей, местной фирмы, с таким названием!

То есть я все сделала правильно. И это, действительно, как и сказала мне девушка по телефону, – подсказка. Папа хочет, чтобы я открыла его сейф.

И чтобы открыла его я одна.

А если он как-то смог все это провернуть, значит есть надежда, что он жив. И ему нужна моя помощь.

Подрываюсь с места и выглядываю в коридор, а затем, сняв тапочки, тихо, на цыпочках, подхожу к лестнице и смотрю вниз. Сергей сидит на диване, уткнувшись в свой телефон. На кухне шумно, видимо Катюша что-то готовит, чтобы чем-то себя занять.

Возвращаюсь обратно, так же тихо, но захожу не в свою комнату, а в кабинет, что находится напротив папиной спальни, соседней с моей комнатой.

Дверь кабинета не заперта. Беспрепятственно вхожу и закрываю за собой дверь. Если меня кто здесь и застанет, то в этом, в принципе нет ничего страшного, я у себя дома, но... кто знает что я найду и чьих глаз это дело. Так что дверь кабинета я еще и запираю. На всякий случай.

Плавно опускаюсь в кожаное кресло и вместе с ним разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов, лицом к стеллажу с книгами во всю стену. Все эти собрания сочинений стоят корешками наружу, и я точно знаю, что не все книги тут настоящие. В центре, на уровне моего лица, часть двух рядов – муляж.

Нащупав пальцами рычажок снизу, отодвигаю дверцу тайника и вот передо мной сейф. Тот самый, "Форт Нокс".

Мысленно ликую и аплодирую себе. Но внимательно посмотрев на ряд цифр на дверце сейфа, моё ликование резко сменяется досадой.

Чтобы открыть сейф нужен код. Цифровой. А я его никогда не знала.

Прикрываю глаза и вжимаюсь в спинку кресла. Думаю. А чтобы лучше думалось, отбиваю по лбу дробь пальцами. А затем хлопаю ладонью по ляшкам. В кармане шорт что-то лежит. Записка, та самая, что была в цветах, даже не заметила, как сунула её в карман...

Ну конечно же, Господи!

Не зря папа так настойчиво просил запомнить, самый лучший день в его жизни!

Встаю, отодвигаю кресло и, наклонившись, медленно нажимаю на кнопки – ввожу дату свадьбы родителей. Только вот восемь цифр – много. Надо шесть.

Чертыхаюсь, на этот раз не мысленно, а вслух, но шепотом. Быстро стираю и набираю код заново, только теперь последние две цифры меняю с первых цифр того замечательного года на последние...

Щелчок.

Дверца открывается.

У меня получилось!

Раскрываю дверцу пошире и заглядываю внутрь. Сверху лежит конверт, такого же цвета, как упаковка цветов, которые мне сегодня доставил курьер. Беру конверт и на нем папиным почерком написано: Мальвине.

Глава 8

"Малинка, если ты читаешь это письмо, то значит меня сейчас нет рядом и значит, что я попал в беду. И мне нужна твоя помощь. Потому что кроме тебя, доверять мне больше некому..."

Эти слова, в самом начале письма, так и звенят у меня в голове. Причём все письмо я читала папиным голосом и несколько раз чуть не расплакалась. Но папа в письме просит меня быть сильной. Потому что мне предстоит ему помочь. И я ни секунды не сомневаюсь, что сделаю все о чем он меня просит каким бы странным мне все не казалось. Инструкции четкие. И я постараюсь, очень постараюсь, их выполнить.

Взяв из сейфа телефон и стопку денег, это все согласно инструкции, я закрываю сейф. Хлопнув дверцей, он тут же снова блокируется, прикрываю сейф муляжом корешков книг. Кресло ставлю на место, деньги и телефон прячу по карманам и тихо подхожу к выходу. Открываю дверь и прислушиваюсь. Шагов и голосов не слышно. В общем, мне удаётся зайти в свою комнату, никем не застуканной. Но только я собираюсь ещё раз перечитать папино письмо, как в мою дверь стучат.

– Мальвина, пойдём обедать, – кричит с той стороны двери Катя.

– Сейчас, иду, – отвечаю я громко.

Телефон и деньги прячу в прикроватной тумбочке, а вот папино письмо, которое никто, кроме меня прочесть не должен, прячу в бюстгальтер. Там, у сердца, надёжней всего. Тем более Сергей на мою грудь не пялится, как тот же Максим.

Обедаем в гостиной втроём. Вполне себе мирно. И молча.

– Есть новости? – опять интересуюсь я, чтобы не вызывать никаких подозрений. Хотя теперь я, пожалуй, знаю обо всем что произошло больше остальных. Да, есть куча вопросов. Но на них, я надеюсь, папа потом ответит.

– Пока больше никаких, – с сожалением отвечает Сергей. – Но, мы работаем.

Киваю так, как будто в этом не сомневаюсь.

Однако не просто же так в письме папа попросил меня никому не доверять. "Никому" он написал заглавными буквами и подчеркнул три раза.

Ковыряюсь в салате, лениво жую курицу, в принципе, все, что приготовила Катя – вкусно, но у меня нет никакого аппетита. Потому что то, что мне предстоит – сложно. Но больше чем это не сделать, я боюсь подставить, а тем самым предать папу.

Ничего. Я справлюсь. Отнесусь ко всему, как в приключению. В Африке на Сафари я была. С отцом и его друзьями на охоту ездила. И квесты с одногруппниками проходила. Какие никакие, а навыки у меня есть. Не пропаду.

Все-таки запихиваю в себя все то, что лежит в моей тарелке. Улыбаюсь Кате, ласково говорю:

– Спасибо, – и встаю из-за стола.

Даже тарелку сама за собой мою.

– Если будут какие новости, сообщите, пожалуйста, – прошу я, после чего иду к себе.

Запираю дверь на ключ и спокойно, с чувством, с толком, с расстановкой, ещё раз перечитываю папино письмо.

После сразу же подхожу к шкафу. Первым делом достаю один единственный у меня рюкзак, с ним я ещё в школу ходила, в старшие классы. Рюкзак любимый, выбросить его рука не поднялась, и теперь я этому безумно рада.

В рюкзак запихиваю все самое необходимое: паспорт, кое-какую одежду, и предметы личной гигиены. Телефон, что я нашла в сейфе и который я должна включить по прибытию в конкретное место, тоже кладу в рюкзак, заодно паурбанк, потому что кто знает, заряжен телефон или нет, надо быть готовой, ну и зарядное устройство. Большую часть денег, которые я тоже взяла из сейфа, так же кладу в рюкзак, в отдельный карман. Другую часть денег засуну потом в карманы джинсов. Как учил папа: не надо держать все яйца в одной корзине.

Бежать я буду под утро. Потому что сейчас меня могут быстро спохватиться, а ночью страшно. Вот как рассветет, да все будут спать.

"Ты так делала на первых курсах института, думала, что я не знал, но ты же моя дочь, догадался", – так написал папа, советуя мне способ как покинуть дом незаметно.

И к этому способу тоже надо подготовиться.

Рюкзак я кладу обратно в шкаф и выхожу из комнаты.

Катя сидит в гостиной, смотрит телевизор. Выглядит она не очень, кажется, что переживает, но после папиного письма я теперь ко всем отношусь с подозрением.

Прохожу мимо Кати и иду к входной двери. Сергей стоит на крыльце и курит, уставившись куда-то на горизонт. Замечает меня, потому что пол крыльца скрипит, и спрашивает:

– Куда-то собрались?

– Нет. Я здесь, хочу просто воздухом подышать.

Сергей кивает так, как будто разрешает. Угу, очень нужно мне его разрешение.

Медленно спускаюсь с крыльца и иду к торцу дома, а затем и за дом, там стоят качели. Они мне совершенно сейчас не нужны, но помогут. Сажусь на них и рассматриваю стену дома. По периметру есть лесенка, она декоративная, для вьюнка, который посадил сам папа, когда мы сюда переехали. Отец мечтал, чтобы вьюн разросся и стал дому живой стеной. Но до этого пока далеко. Зато вот лесенка очень кстати. Меня раньше выдерживала. И с тех пор я не поправилась, а даже похудела. Спасибо фигнес-центру.

Прикинув, а точнее вспомнив маршрут, по которому я когда-то сбегала из дома в клуб, я самой себе киваю. Раскачиваюсь немного на качелях, для вида, потому что Сергей вдруг решает меня проверить. А как только он уходит быстро проверяю задний двор.

Старая калитка, ведущая когда-то в рощу, завалена дровами для бани. Но я протиснусь. На калитке висит лишь металлический крючок. Участки с той стороны обнесены забором рабицей, но не вплотную, пройти я смогу, до пожарного пруда, с противоположной стороны которого располагается уже другой населённый пункт, точнее дачные участки, люди туда обычно приезжают по выходным.

Надо будет найти кусачки. На всякий случай, у дома Савельевых можно будет рабицу немного повредить. Савельевы уехали после нового года и их дом стоит не жилым, никак не продастся.

План есть. Всё продумано. Остаётся его правильно и тихо воплотить.

Глава 9

Перед своим марш-броском я планировала поспать. Но сон, как назло не идёт. Потому что я нервничаю. Ещё бы. Черт знает что меня ожидает, к чему это приведёт. И получится ли то, что хочет от меня папа?

Эх, папа. Вот не мог мне просто взять и все рассказать? А не устраивать такое.

Впрочем где он и что с ним сейчас я не знаю. В письме говорится лишь о том, что с ним случилось беда и что он не по своей воле пропал.

На кровати, изучая полоску света на потолке у окна от фонаря, я лежу долго. А потом закрываю глаза и наконец-то провалилась в сон. Но он чуткий, кажется я слышу все, что происходит: как по дороге проезжают редкие машины, как в траве общаются между собой сверчки, как шумит листва деревьев, колыхаясь на ветру. А так же чётко слышу, когда у меня под подушкой вибрирует телефон. Сработывает будильник, специально поставила без звука, только вибрацию.

Откидываю одеяло и встаю, стараясь издавать как можно меньше шума. Выглядываю в окно, где-то там, ещё далеко, только-только начинается рассвет.

На стуле, что стоит рядом, лежит одежда, которую я приготовила заранее. Надеваю белье, затем натягиваю темно-серые джинсы и чёрную футболку с тигровой мордой на груди. А затем надеваю темно синюю толстовку с капюшоном. Самым тяжёлым оказалось – это найти в моём пестром, женском гардеробе тёмные вещи, как указал отец в письме. Толстовка так вообще папина, велика, но сейчас так даже модно.

На ноги кеды, синие, на плечи рюкзак. В карманы джинс – ту часть денег, что я не положила в рюкзак, в карман толстовки – кусачки, найденные в ящике с инструментами. Я готова...

Свой телефон оставляю на кровати. В нем почти вся моя жизнь, но, думаю, никуда ни она, ни сам телефон не денутся. Дождутся меня. Кредитку тоже не беру, папа не велел.

И вот уже открыв окно и собравшись вылезать, я вдруг цепляюсь взглядом за солнечные очки, беру их и тоже пихаю в рюкзак. Пригодятся.

Сажусь на подоконник, спустив ноги, а затем аккуратно переворачиваюсь, цепляясь руками за раму и постепенно опуская правую ногу на лесенку для вьюнка. И так, аккуратно перебирая ногами и руками, я достигаю земли. Окно первого этажа, которое я миную – кухни. И она сейчас, разумеется, пуста.

За считанные секунды преодоляю расстояние до старой калитки. Ещё секунда и я уже бегу между рабицей и чужими домами. Благо у всех них высокий и глухой забор.

У дома Савельевых достаю кусачки. Вот ими работаю долго, мне сил перекусить проволоку маловато. Чертыхаюсь и даже матерюсь, правда тихо, сдувая со лба прядь непослушных волос. Наконец мне удается перекусить достаточное количество проволоки, чтобы перелезть. Что я и делаю, умудрившись не порвать джинсы.

И я бегу, вдоль пруда, швыряя в воду уже ненужные кусачки. Несколько метров по одному краю, затем по другому. Впереди меня уже дачные участки, обогнув которые, я окажусь у автобусной остановки.

Иду вдоль дороги по оврагу. Иду минут тридцать. Не в родной город, а отдалясь от него в противоположную сторону.

За это время мимо меня проезжают всего три машины, и лишь одна из них сигналит, но я, вжав плечи и натянув на глаза капюшон, игнорирую этот сигнал. Со стороны я в принципе похожа на парня. Главное правильно втянуть грудь.

Ещё двадцать минут ходьбы и я дохожу до очередной остановки. Все согласно папиной инструкции.

На остановке есть люди. Я присоединяюсь к ним и жду вместе с местными автобуса до соседнего города. Он приходит по расписанию, меньше чем через десять минут. Покупаю у водителя билет и прохожу вглубь салона. Почти с комфортом устраиваюсь у окна.

Автобус приятно качает и я боюсь что от этого провалюсь в сон. Поэтому глаз не закрываю и моргать стараюсь быстро, уставившись в окно.

Минут через сорок автобус въезжает в город. Ещё минут пятнадцать колесит по самому городу и, наконец, тормозит на вокзальной площади. Туда мне как раз и надо.

Сажусь на скамейку и достаю из рюкзака телефон. Именно здесь я должна его включить.

На этом заканчиваются инструкции в письме. Остальное я должна найти в телефоне.

Батарейка полностью заряжена. Телефон загружается. Сеть ловит. Но никуда звонить мне не надо, а надо открыть заметки и первое, что там написано:

"Купи билет в кассе до Володарского. Но на поезд не садись. Сядь в автобус до Сигнального".

Хм... видимо мне нужно запутать следы. Иначе непонятно зачем такие телодвижения.

Сперва узнаю когда нужный мне автобус. Они ходят каждые два часа и ближайший через полчаса. Затем покупаю билет на поезд, у которого примерно такое же время отправления. А после иду в ближайший супермаркет, потому что желудок просит еды, а покупать что-то для утоления голода в палатках прямо на вокзале страшновато.

Вскоре вполне довольная собой, я устраиваюсь на скамейке у фонтанчика, как раз рядом с автобусной станцией. Ем одну из двух купленных мной булок, запивая сдобу горячим кофе. В рюкзаке ещё бутылка воды и пара шоколадных батончиков, для работы мозга и энергии. Плотней покушаю, добравшись до Сигнального.

Солнце ярко светит, так что очки мне все же пригодились. Беззаботно дрыгаю ногой, словно я радуюсь жизни. А почему бы, собственно, и нет? Пока у меня все хорошо. Первый этап пройден.

Когда автобус подают, я подхожу к нему одна из первых. Покупаю билет и снова устраиваюсь у окна. Достаю телефон и, глянув на время, прикидываю через сколько дома обнаружат, что меня нет. Наверно не раньше, чем часа через четыре. Интересно, поймут ли как я сбежала и пойдут следом?

Только вряд ли узнают куда и зачем я еду.

И снова я горжусь собой. Ну и папой.

Автобус отправляется. И ехать ему, как как мне, предстоит пять часов.

Сперва я убиваю время, изучая все следующие пункты моего витеватого маршрута в телефоне. А потом решаю восполнить недостаюшие часы сна, и, прижав к груди рюкзак и прижавшись плечом к окну, закрываю глаза.

Глава 10

Просыпаюсь от того, что кто-то дергает меня за плечо. Резко открываю глаза и сперва не понимаю где я нахожусь.

– Девушка, мы приехали, – сообщает мне усатый мужчина в красной кепке.

– Куда?

– Куда и должны были. Сигнальный.

Протираю ладонью сонные глаза, прикидывая сколько же я проспала. Да, получается, что почти всю дорогу. Причём спала я довольно крепко.

– Спасибо, – киваю я мужчине и он, странно на меня посмотрев, отходит.

Собираюсь уже подняться с места, но тут замечаю, что рюкзака на мне нет. А я точно помню, что засыпала, прижимая его к себе.

Паника. Секунду, две...

Но рюкзак я все же обнаруживаю на соседнем кресле. Причём, черт, он открыт!

Нервно хватаю его и лезу внутрь, начинаю переворачивать содержимое и к ужасу своему понимаю – денег нет. Какая-то су... какой-то нехороший человек меня тупо ограбил!

Слава богу паспорт на месте, лежал на самом дне.

Щупаю себя, по карманам. Телефон тоже на месте и те деньги, что были в джинсах, тоже остались при мне. Но...

Твою же мать, прости мой папа!

В рюкзаке была приличная сумма, которой мне бы хватило с лихвой. И что теперь?

Как, блин, быть!?

Внутри все пылает от жалости и досады. Я нервно застегиваю рюкзак и, вскочив, двигаюсь между креслами к выходу.

Водитель стоит у автобуса и курит, видит, что я выхожу и отворачивается. Прохожу мимо на него, с подозрением косясь. Кто знает, может это он меня очистил. Но спрашивать же бесполезно! Он не признается, а свидетелей нет!

Сама виновата, дура. Нечего было так беспечно спать!

Капризно топая и насупившись, я иду к зданию вокзала. По дороге осматриваюсь. Город явно небольшой, но очень яркий. Вокруг сплошные вывески, а люди – каждый новый встречный краше предыдущего. Словно я не в провинции, а где-нибудь в Европе. Одни сексуальные и прочие меньшинства кругом, прости Господи. Или может у них тут сходка какая, тусовка?

Взгляд устремляется на розовую лавочку, пока пустующую, и я двигаю к ней. На всякий случай проверяю пальцами, как давно эта краска ядренного цвета покрыла деревянную поверхность, и только потом опускаюсь пятой точкой.

Но надо же было мне так лохануться!

И что теперь делать.

Дальше я должна была купить билет на поезд. Причём дальнего следования. Я бы предпочла купе, чтобы ехать с комфортом. Но...

Даже если мне хватит на билет, то дальше все тухло. Дальше я никуда не уеду. И уж точно у меня просто не останется денег, чтобы вернуться обратно...

Да ещё желудок урчит, его покормить надо. И потом тоже надо будет кормить.

Хвастаюсь за голову, и ладонями чувствую в ушах серёжки. А они с бриллиантами. Причём сережек не две, а четыре. Проколола лет в семнадцать лишную пару дырок, не сказав папе. А он не ругал. Он теперь мне вдвое больше сережек дарит.

И серьги, что на мне, довольно таки дорогие.

Снова оглядываюсь по сторонам. Интересно, тут есть ломбард?

Достаю телефон из кармана. Но, твою же мать, мобильная связь есть, а вот интернета нет! Ну, папочка, мог бы предположить, что он мне понадобиться!

Так. Спокойно. Надо просто найти точку с вай-фаем. В таком современном городе она должна быть. И не одна.

Поднимаюсь с лавочки и медленно иду. Наверно надо попробовать зайти на вокзал. Может там есть интернет. Ну и билет заодно приобрести. А то мало ли...

Очередь в кассы есть, но небольшая. Стою я минут десять и вот склоняюсь над окошком и, протягивая паспорт, сообщаю не очень приветливой женщине куда я держу свой путь.

Места на поезд на сегодня есть. Даже купе. И цена более менее адекватная.

Что ж, чёрная полоса сменилась на белую? Или что?

Билет я покупаю. Отправление через два часа. Оставшиеся деньги и паспорт с билетом убираю на дно рюкзака и надеваю его, от греха подальше, не на спину, а спереди. Береженного бог бережёт.

Вокзал покидаю и тупо иду, не зная куда. На авось, как говорится. Рассматриваю здания и постройки, в надежде отыскать комбо: и еду и вай-фай.

И мне везёт буквально через пару метров. Яркая вывеска, цвета фуксии, зазывает прохожих зайти внутрь, отведать якобы самый лучший в Сигнальном бургер, ну и на двери есть значок вай-фая.

Тяну на себя дверь и тут же оказываюсь в каком-то баклажанно-малиновом нечто. В глазах аж пестрит.

– Добрый день! – тут же обращается ко мне молодой человек с синей чёлкой, стоящий за барной стойкой. Это что вообще, бар? – Рады приветствовать вас у нас.

Конечно рады, ведь посетителей, кроме меня, всего двое. Да и те, судя по бармену, больше похожи на работников этого заведения.

Плюхаюсь на барный стул, неуклюже поправляя рюкзак спереди.

– Я Ромео, – совершенно серьёзно заявляет бармен, – чем я могу угостить столь прекрасную Джульетту?

– Бургером. Тем самым, самым у вас лучшим, – отвечаю я и достаю телефон. – И, можно пароль от вайфая?

– Шекспир, – отвечают мне и уходят, видимо на кухню, озвучить мой заказ. Что ж, можно было бы и догадаться. Хотя... нет.

Ввожу пароль и тут же лезу в интернет. Прошу поисковик показать мне ближайший ломбард.

Здесь за свое рабочее место возвращается бармен и игриво спрашивает:

– Что Джульетта будет пить?

– На вкус Ромео. Только не яд, желательно, – подыгрываю я.

– Понял, – чересчур радостно отвечает он.

А в целом, тут даже прикольно. Не самое худшее место, куда я случайно забредала.

Ломбардов по близости нахожу два. Но вот очень уж странный к ним маршрут, словно эти здания находятся либо в гаражах, либо на пустырях.

Громко вздыхаю и кладу телефон на стойку. И тут рядом со мной, как по волшебству, оказывается высокий стакан с ядовито зелёной жидкостью.

– Что это? – хмурюсь я.

– Комплимент от Ромео, – улыбается бармен во все свои брекеты.

В стакане стоит трубочка, к ней я и тянусь, а потом тяну через неё свой комплимент.

Фух... а он ядренный. Вкус какой-то травяной, сладкий и явно с алкоголем.

Глава 11

На всякий случай сразу прошу счёт и расплачиваюсь. Чтоб не подумал, что я сожру и выпью, а потом сбегу.

Однако парень от меня не отстаёт. Видимо скучно ему, больше новых посетителей нет.

– Не местная? – интересуется он.

– Ага, проездом.

Бармен внимательно ко мне приглядывается и вдруг выдает:

– Дай угадаю – ты ехала на автобусе и тебя ограбили.

– А что, такое тут у вас часто? – усмехаюсь я.

– Частенько, – фыркает парень. – Если тебе нужен ломбард, то спешу расстроить, те, что есть на карте, давно закрыты.

Разочарованно хмурюсь. И жую уже без аппетита. Зато вот с удовольствием тяну из трубочки коктейль.

Лицо начинает гореть. Интересно, что бармен туда намешал? И все же я зря его пью, но напиток странный, остановиться не даёт.

– Если что Ромео с удовольствием поможет Джульетте.

Вот тут я напрягаюсь и свободной рукой сильней прижимаю к себе рюкзак.

– Страшно спросить – чем? – спрашиваю с опаской.

Парень наклоняется ко мне и, по-шпионски поозиравшись по сторонам, тихо говорит:

– У меня есть знакомый, здесь недалеко, который может купить все что угодно. У тебя что?

– Серёжки.

Бармен смотрит на мои уши.

– Красивые, – улыбается он. – Не вопрос. Продадим.

Напрягаюсь. Потому что хочется довериться, но открывать для себя новые грабли не хочется совсем.

– А тебе что я буду должна?

Бармен выпрямляется, берет в руки розовое полотенце и протирая им стойку, отвечает:

– А Ромео Джульетта будет должна... улыбку.

– Все так просто? – фыркаю я и, поиграв всеми мышцами лица, старательно, почти от души, улыбаюсь.

– Пойдет, – вполне удовлетворенно кивает бармен.

– На всякий случай предупреждаю, у меня черный пояс по каратэ, – вру я, у меня был лишь белый пояс, дальше новичка я не пошли и мало что помню, потому что занятия особо не любила. Да и наверно глупо, этот Ромео вряд ли знает что означает цвета внешних атрибутов в этом виде спорта.

– Давай, доедай, Джульетта-каратистка, а я пока попрошу Меркуцио меня прикрыть, – бармен мне подмигивает и уходит.

Интересно, это их реальные имена? А то бармен их произносит очень даже убедительно.

Ромео, или как там его на самом деле, возвращается быстро. И не один, а видимо с тем самым Меркуцио.

Бармен терпеливо ждёт, когда я доем. Говорит, что надо и допить. И я, как под гипнозом, осушаю стакан с зелёной гадостной вкусностью. Беру пару салфеток, фиолетовых, что стоят рядом в металлической салфетнице, сделанной в виде юбки от платья изящной танцовщицы, тщательно вытираю рот, потом руки и, спрыгнув с барного стула, иду за парнем к выходу.

Довериться, конечно, страшно. Но, другого выхода у меня нет, скоро поезд. И, пусть я и плоха в каратэ, но во всяком случае, я умею быстро бегать, а ещё умею бить, тоже быстро, внезапно и по самому уязвимому для мужчин месту. Меня воспитывал отец и советовал прибегать к таким ударам в самом крайнем случае. Но советовал же.

На улице Ромео идёт чуть впереди, я вкрадчиво ступаю след в след, как вдруг... опять это странное ощущение. Только на этот раз не в полумраке помещения, а почти посреди белого дня. Затылок – он чувствует чей-то пронзительный взгляд. Или мне мерещится со страху?

Тут же оборачиваюсь. Но улица пуста, совершенно. Лишь ряд машин стоит вдоль обочины, но рассмотреть в них кого-то нереально даже с моим идеальным зрением. Хотя нет, от коктейля бармена оно слегка рассеивается, может от него же мне и мерещится то, чего нет?

– Не отставай, Джульетта, – обращается ко мне бармен, – у меня не так много времени. Меркуцио отличный повар, но вот коктейли готовить не умеет от слова совсем.

– Иду я, иду, – фыркаю я и уже собираюсь шагать дальше, однако вижу как из бара выходит парочка. Та самая, что сидела за столиком, когда я пришла.

У меня напрягается все тело разом. Потому что улица, по которой мы идём, все так же пуста, а парочка движется за нами. Вроде бы случайно, идут по своим делам, обнимаются, смотрят лишь друг на друга... но моё нутро бунтует, внутренний голос шепчет: зря ты, Мальвина, пошла с этим барменом.

Меня немного отпускает, когда пара, пересекая проезжую часть, перемещается на противоположную сторону, а потом и вовсе исчезает на узкой тропинке между старыми, на вид нежилыми, домами. Не по мою душу, слава богу!

Ромео идёт дальше, широко раздвигая ветки какого-то кустарника. Он здесь повсюду, с каждым метров его все больше и больше.

Вот куда Ромео меня ведёт? И где все жители этого города?

Мы сворачиваем за угол обшарпанного дома, некогда выкрашенного оранжевой краской. Ну все, приехали. Тупик. Причём на улице конец весны, а тут валяются какие-то листья.

Но тупик оказывается не таким уж и страшным, вижу пару низких окон, с той стороны чем-то заставленных. Ну и крыльцо в углу, на стыке двух зданий.

Бармен подходит к крыльцу, оно давно покосилось и, кажется, козырёк вот прямо сейчас возьмёт и обвалится. Но я вдруг замечаю маленькую, почти незаметно табличку справа от крыльца: Ломбард. И мысленно выдыхаю.

Но запрещаю себя полностью расслабляться. Рано ещё.

Ромео толкает дверь, она противно скрипит.

– Прошу, – произносит и пускает вперёд. А затем заходит следом и кричит: – Ахмед, я тут тебе клиента привёл!

Пространство узкое и длинное и в самом его конце появляется человек. И судя по его восточной внешности – тот самый Ахмед.

Нет, конечно, место это не очень похоже на ломбард, ну, в моем представлении. Хотя, городок небольшой и снимать тут помещение, наверно, дешевле, чем в каком-нибудь торговом центре.

Дохожу до мужчины, приветливо киваю. Он тоже кивает и улыбается, а затем жестом руки приглашает меня в небольшую комнату.

Мне предлагают присесть на диван, на котором вместо покрывала лежит ковёр. Восточный. Такой же ковёр висит на стенах.

Какая прелесть. Я как будто попала в прошлое.

Глава 12

Ахмед садится напротив и в ожидании на меня смотрит.

Ромео в комнату не заходит, остаётся в коридоре. Я снимаю серёжки и кладу их на ладонь Ахмеда. Он их внимательно рассматривает, достаёт из кармана лупу и уже рассматривает при помощи неё. Почему-то все время цокает языком, то ли от удовольствия созерцать сей ювелирный шедевр, выполненный, между прочим, в единственном экземпляре, то ли просто у человека привычка такая.

– Камни настоящие тоже, – говорю я. Ахмед с улыбкой кивает и вдруг уходит с моими украшениями. На меня не успевает ещё накатить паника, как мужчина возвращается и тут же называет сумму, за которую он готов купить.

– Мало, – качаю я головой.

Мы торгуемся. Минут пять. Но потом все же сходится в цене. Она, конечно, значительно меньше реальной, но... делать нечего. Эта сумма хотя бы приблизительно равна той, которую у меня украли.

Серёжки, конечно, жалко. Они красивые. Но папа меня учил, что надо легко расставаться с вещами. Где-то убыло, где-то прибыло.

Сотрудник этого ломбард снова уходит, а затем возвращается с деньгами, я заполняю какую-то бумажку и наконец-то держу в руках деньги. Купюры разных достоинств, те, что побольше я пристально изучаю, черт знает, подсунут ещё фальшифку.

– Спасибо, – довольно произношу я и прячу деньги в рюкзак. Поглубже, на самое дно.

До выхода Ахмед меня не провожает, но зато в коридоре встречает Ромео.

– Всё нормуль?

– Все отлично.

– Ну, пойдём, Джульетта без сережек, провожу тебя, — улыбается он, вновь демонстрируя брекеты и выставляет локоть, предлагая мне на него надёжно опереться.

– Тебе же на работу надо, – напоминаю я.

– Вот до бара и провожу.

Я киваю и крепко обнимаю свою рюкзак, который теперь неизменно будет висеть спереди.

Мы выходим на улицу. Я морщусь от солнца и надеваю очки.

– Ладно, Ромео, – начинаю я говорить, бодро шагая под руку с барменом, – признайся, какая у тебя выгода? Я в альтруизм не верю.

– Ну и зря. В этом бренном мире один человек должен помогать другому, безвозмездно, – с вполне себе серьезным видом, высокопарно произносит Ромео. Но потом забавно хихикает и признается: – У меня процент. Чем больше я людей привожу, тем больше этот самый процент.

– То есть мы все же помогли друг другу?

– Несомненно.

Вот тут я наконец расслабленно вдыхаю чужой воздух полной грудью.

Деньги я вернула и могу продолжить свой путь. Поезд через час. Несколько часов и я почти на месте.

Той же дорогой мы идем обратно к бару. По пути, на этот раз, встречаются люди: дед с авоськой и женщина, держащая крепко за руку девочку лет пяти.

– Ну все, Джульетта, счастливого пути, – уже открывая дверь в свой бар, говорит Ромео.

– Спасибо тебе, – улыбаюсь я.

– Это тебе спасибо, – фыркает он и заходит внутрь, закрывая за собой дверь.

А я, поправив на плечах лямки рюкзака, а на носу солнечные очки, весьма довольная собой направляюсь в сторону вокзала. Я даже его уже вижу, точнее его крышу.

Иду, мысленно напевая речетатив про капитана, который топил за браваду, как вдруг из щели между двух кирпичных домов ко мне бросается девушка.

– Помогите! – вопит она так, словно её режут. Осматриваю девчонку – крови нет, одежда вся цела, ну, не считая дырок на джинсах, но это так задумано дизайнером. Волосы у девушки длинные, вьющиеся пружинками, на лице пирсинг – на носу, губе и брови.

– Что случилось? – непонимающе спрашиваю я, озираясь по сторонам. В надежду увидеть ещё кого-то кто бы смог помочь.

– Она... там... упала! Помогите, – и схватив меня за руку, девушка тащит меня в щель между домами, откуда она и выскочила. И я ведь иду, послушно перебирая ногами, всерьёз озабоченная чужой проблемой.

А зря. Моя доброта и тормознутость играют со мной в злую шутку.

Мы оказываемся в глухой подворотне, и вместо какой-то там упавшей особы, перед нами двое парней. Один рыжий, весь в джинсе, второй коротко стриженный, тоже весь в пирсинге, и этот парень явно любит металл – играется сейчас с раскладным ножом, подбрасывая и ловко ловя холодное оружие за рукоятку.

Оба усмехаются. Да и девчонка, что меня сюда привела, тоже бросает мне в спину звучный смешок. Им лет не больше двадцати, может даже меньше, сейчас хрен их разберешь. Но от этого не легче. Меня окружили.

Ну все, Мальвина, попала ты. И далеко не в сказку.

– Деньги давай, – требовательно велит парень с ножом и сплевывает.

– Какие деньги? – пищу я и оглядываюсь. Сплошные стены, ни одного окна, выходящего сюда. Место шикарное для ограбления.

Господи, но почему?

– Все, что есть, – отвечает рыжий очень низким голосом.

– А у меня ничего нет, – вру я, качая головой.

Парни, хмурясь, переглядываются, а я пытаюсь придумать как помочь себе.

Сбежать не получится. Это если и делать, то назад, а там девчонка и что-то мне подсказывает, просто так она меня не отпустит.

– Что ты чешешь тут? – возмущается рыжий. – В ломбарде была?

– Была, – киваю я. – Только... ничего не продала.

Мне, разумеется, не верят и в один голос велят:

– Рюкзак давай сюда.

Обнимаю свою ношу спереди крепко-крепко. Словно так могу её защитить. А между тем оба парня ко мне приближаются, и если рыжий безоружен, то второй угрожающе держит свой нож. И если потребуется, то парень его в ход пустит, не сомневаюсь.

Только вот вопрос – если я отдам рюкзак, меня не тронут? Или в любом случае мне хана?

Я должна бояться, обливаться потом и молить о пощаде. Но мне почему-то не страшно. Проклятый коктейль! Видать не просто так меня им напоили. И все это – и бармен и ломбард и вот эта троица – все спланировано. А я попалась.

По очереди смотрю на парней, а затем делаю шаг назад. А там, сзади, меня хватает за плечи девчонка. И тянется к моему рюкзаку...

Сама не понимаю как, но я впиваюсь в женские руки своими, резко наклоняюсь, и вот уже девчонка лежит на земле.

Глава 13

Мои грабители устремляют злые взгляды на нового участника этого преступного действа. Я тоже оборачиваюсь, за пару секунд подмечая, что неравнодушный человек мужского пола симпатичен, высок, темноволос. Одет в матовую чёрную кожанку. А ещё у него ямочки на щеках, не от улыбки, а от слишком самоуверенной усмешки.

Что же это?

У меня есть шанс?

Или это тоже часть игры, правил которой мне не рассказали?

Но, черт, почему бы сейчас новичком не воспользоваться! А вдруг он не с ними и искренне хочет помочь?

– Не лезь, дядя, – сплевывает в очередной раз тот, что с ножом. И крутит им в руках.

– Грабят! – ору я. – Насилуют! А ещё... а ещё пожар собираются устроить, – ляпаю я, вспоминая, что на последнее люди чаще всего и реагируют. Пожара бояться все.

Мои крики обескураживают всех. И, то ли это все же правильно действует на парня в кожанке, то ли звезды так сошлись и сейчас на моей стороне, но мужчина резво идёт вперёд, проходя мимо меня, не глядя, и наступая на парней. Техничное и стремительное движение руки, – и нож падает на землю, мне под ноги. Я по инерции его пинаю, но не от себя, а назад.

– Ну, тебе капец, – шипит рыжий, закатывая рукава джинсовки.

– Это мы ещё посмотрим, – хмыкает мой заступник.

Драка начинается, и вроде двое на одного не честно, да и девчонка почему-то про меня забывает и пытается присоединиться к своим, но мужчина с ямочками справляется, причём с лёгкостью. Уверенна, он выйдет отсюда победителем. А у меня поезд скоро.

Так что будет дальше я смотреть не планирую. Подрываюсь с места, наступаю на нож, зачем-то его поднимаю, складывая в ладони, и несусь прочь из этой подворотни.

Оказавшись на улице, тоже бегу, придерживая свой рюкзак. Бедный, он столько перенёс в школе и вот сейчас у него приключения. А все из-за хозяйки. Наивной, глупой, неблагодарной...

Ведь только оказавшись на привокзальной площади, я запоздало понимаю, что поступила очень и очень не красиво. Мужчина в кожанке вызвался мне помочь, вступил в нечестную борьбу, а я его бросила. Могла бы тоже помочь, ведь неспроста нож упал к моим ногам. Хотя бы им пригрозила, что ли...

Но с совестью сейчас общаться уже поздно. Верю и надеюсь на то, что все там, в той подворотне, закончилось справедливо.

Меня душит отдышка, ещё бы, я такую скорость развила, как никогда, от неё избавляюсь глубоко и медленно дыша, сидя на розовой лавочке. А затем смотрю на часы – до поезда минут сорок. Успею в уборную на вокзале сходить, да в дорогу что пожевать взять. Так-то я планирую поспать, ночь впереди. Но, зная себя, надо зайти в магазин.

Покупаю себе всякие вредности – лапшу быстрого приготовления и чипсы. Бутылка воды в рюкзаке ещё целая, так что нормально.

После направляюсь в уборную и там, закрывшись в кабинке, перебираю вещи в рюкзаке. Часть денег сую в паспорт, другую прячу в носки, а третью запихиваю в ливчик – тут бережнее всего.

У общего зеркала умываюсь, собираю волосы в высокий конский хвост и, скривив мину своему отражению, покидаю уборную. Времени потратила много, до отправления поезда пять минут, а у меня десятый вагон. До него бегу, но, понимая, что не успеваю до своего, залезаю в ближайший. Проводница проверяет мой билет и направляет куда идти.

По своему вагон иду, когда поезд уже двигается. Нужный мне номер купе находится ровно посередине, открываю дверь и первым что вижу, это мужские ноги, а их обладатель вальяжно растянулся на спальном месте, не на моем месте, на соседнем. Эх, а я рассчитывала, что буду одна. Хорошо что он один и полки наверху даже не откинуты.

– Здрасти, – бросаю я и протискиваюсь в купе.

– Ну привет, – слышу я знакомый голос и снимаю очки, чтобы внимательней разглядеть своего попутчика.

Он даже поднимается и садится, словно предлагая мне как следует его рассмотреть.

На вид лет тридцать, плюс минус года два. Темные волосы взъерошены, на подбородке ссадина, как от ногтей. Карие, почти чёрные, глаза смотрят выжидающе.

Чёрная кожаная куртка на нем отсутствует, но вот эти ямочки на щеках...

– Ты что, за мной следишь? – вырывается у меня.

– С чего бы это? – удивленно поднимает он брови и гладит себя по плечу. По тому месту, где заканчивается рукав обтягивающей футболки, а на открытой части руки виднеется синий рисунок. Татуировка. Надеюсь у этого человека, она сделана не в тюрьме.

– С того, – ворчу, застыв на месте. Не знаю стоит ли вообще оставаться в этом купе. – Подозрительно, что мы встречаемся уже второй раз за сегодня.

Мужчина меня разглядывает, повернув голову набок с застывшей улыбкой на в меру пухлых губах.

– Ага, и за первую нашу встречу у меня к тебе претензия.

– Это какая?

– Это такая, – передразнивает он мою интонацию, – убежала и даже спасибо не сказала. А я, между прочим, пострадал, – он тычет себе в подбородок, показывая на ссадину. – Вот и помогай после этого хорошеньким девушкам.

А он прав. И от этого мне совестно.

– Спасибо, – виновато произношу. Но тут же вспоминаю, что на месте несостоявшегося преступления времени друг на друга пялиться особо не было, и настороженно интересуюсь: – А когда ты успел рассмотреть, что я хорошенькая?

Мужчина усмехается, являя этому миру свои ямочки.

– С первого взгляда, – бросает он. – Чего они от тебя все же хотели? Ограбить или изнасиловать? А, погоди, пожар устроить?

– Все вместе, – фыркаю я, плюхаясь на свое место. Однако рюкзак пока не снимаю. И кошусь на мужчину с подозрением.

– Можно мне хоть узнать, как зовут девушку, которую я от всего выше указанного спас?

– Мальвина.

– Как?

– Мальвина, – произношу громче и по слогам. А затем вздыхаю и ожидаю в ответ услышать нечто остроумное.

– Что-то не очень похожа.

– Что? – смотрю удивленно. И мне указывают на мои волосы. Закатываю глаза. – Ну прости, что разочаровала, – развожу я руками.

– Да нет, – хмыкает он. – Не разочаровала.

Глава 14

Бдительность на этот раз я стараюсь не терять. Уже дважды за сегодня опростоволосилась. Хорошо что цела осталась. И за это я отчасти должна быть благодарна своему неожиданному попутчику.

И вот в чем соль – вроде я должна ему доверять, уж коли он меня спас, но мне все равно все происходящее кажется подозрительным. Обжегшись, как говориться, на молоке – на воду дуешь.

– Меня, кстати, зовут Артур, – представляется он.

– Тоже сказочно, – фыркаю я и приглядываюсь с осторожностью. Несмотря на имя, цвет волос и глаз, у сидящего передо мной мужчины совсем не восточные черты лица.

Артур согласно кивает.

– Почему ты, вообще, путешествуешь одна, где твой Артемон и этот, как его...

– Пьерро, – подсказываю я, закатывая глаза. Ну вот, а я уж подумала, что обойдётся без этого. – А я девушка, не обременная ни собакой, ни спутником жизни.

После этих своих слов я невольно смотрю на правую руку своего попутчика. Кольца на безымянном пальце нет. Но вот на его месте пусть не чётко, но заметна тонкая белая полоска.

Артур парень смуглый. И на первый взгляд это выглядит естественно, как будто вот такой у него натуральный цвет кожи. Но, приглядевшись, можно понять, что не смуглость это, а загар. Который не всего его тела коснулся. Вон, пальчик выдаёт.

Что, возвращается с югов, будь то отдых или командировка, в семейное гнездо?

А по дороге решил колечко снять, чтоб, может, напоследок с кем-то поразвлекаться?

Но это точно буду не я. Нам по пути лишь по маршруту этого поезда.

Артур, словно прочитав мои мысли, спрашивает:

– И куда ты держишь путь?

– До конечной, – хмурюсь, с осторожности снимая лямки с плеча. – К одному старому другу.

И ведь почти правду говорю. Зачем-то.

– К старому – это возраст, или вы давно дружите? – демонстрирует он вновь свои ямочки на щеках. А они прикольные, и очень идут этому Артуру.

– И то и другое, – уклончиво отвечаю. А затем спрашиваю больше из-за дорожной вежливости: – А ты куда?

– А я, – задумчиво говорит он, – а я еду помочь одной знакомой. И тоже до конечной.

Нарочно делает себя лучше, чем он есть, или правду говорит?

– То есть помогать людям твоё жизненное кредо?

– Не без этого, – пожимает он плечами.

Я расстегиваю рюкзак и достаю из него бутылку воды и шоколадку. Очень мне хочется подсластить этот день.

– Что, передумала просится в другое купе? – усмехается Артур.

– Да с чего ты... – начинаю я чуть смущённо, но меня перебивают:

– Догадался. Вижу как ты напряжена, — он забирается с ногами на полку, а потом резко выглядывает и сообщает: – Не волнуйся, без твоего согласия, я тебя не трону.

– В смысле без моего согласия?

– В прямом, – тихо отвечает и ложится.

Он что, возомнил себя писаным красавцем?

Ну да, хорош, но не настолько, чтобы я забыла обо всем и бросилась в его объятия.

Тоже мне.

Насупившись, ем свою шоколадку. Затем запиваю её водой, а после, почти расслабленно, спускаю с плеч толстовку. Я бы, честно говоря, переоделась. А ещё бы помылась. Но это все завтра. Вот доеду, заселюсь в отель, хотя бы для того, чтобы душ принять. Эх...

– Отвернись, – прошу я Артура.

– Зачем это?

– Переодеться хочу.

Мужчина не отворачивается. А поднимается и молча покидает купе. Джентельмен, блин.

Сажусь к двери спиной и снимаю футболку. Из рюкзака достаю майку, натягиваю, на ливчик. А потом, подумав, и предусмотрительно достав и перепрятав деньги в рюкзак, все же снимаю верхнюю деталь нижнего белья, не без наслаждения, аж дышать становится легче. Ну и быстро сменяю джинсы на велосипедки. Рюкзак убираю под полку.

Артур стучит, я кричу что можно и попутчик возвращается на свое законное, купленное место.

– Н-да, – бросает он.

– Что-то не так?

– Я бы предпочел, чтобы ты осталась в прежней одежде, – садится он на полку.

– В ней спать будет неудобно, – я смотрю на себя, ну вроде все прилично, скрыто больше, чем в купальнике, а затем с подозрением кошусь на Артура. – Не переживай, я лягу спать и накроюсь одеялом.

– А смысл? Я уже все видел. И запомнил, – он снова ложится на полку, скрывая от меня свое лицо за столиком.

– Эй, Артур, – зову я. – Ты маньяк, что ли?

– Нет. Я нормальный мужик. А рядом со мной девушка с почти идеальной фигурой...

– Почему – с почти? – возмущаюсь я и вскакиваю с места, уперев руки в боки.

Артур приподнимается на локте, осматривает меня с ног до головы:

– Прошу прощения. Без "почти", – нагло улыбается он.

И опять эти ямочки. Будь они не ладны. Видя их, ты словно таешь, и не можешь злиться на их обладателя.

Однако желание ударить его чем-нибудь все же появляется. Но со спасителем так нельзя. Да и не достаточно мы знакомы, чтобы я руки на него поднимала.

Артур отворачивается к стене. Бессознательно, повинуясь какому-то чувству извне, глазею на мужскую спину. И чуть ниже. А у этого представителя мужского пола довольно накачаное тело, но не чересчур. Всё гармонично, эстетично. И попа тоже...

Черт, ну вот зачем я пялюсь?

Как ни стыдно. Его обвиняла, а сама маньячка-то ещё та.

Ничего. Вот поезд приедет в пункт своего назначения и мы попращаемся навсегда. Несколько часов, которые я, надеюсь, просплю.

Размеренный стук колёс успокаивает. Двигаюсь ближе к окну и довольно долго наблюдаю, как меняется пейзаж.

Артур никаких звуков не издаёт и кажется, что спит.

Вскоре за окном темнеет, я начинаю зевать, часто, меня клонит в сон. Стелю свою постель. Тихо, стараясь не издавать ни звука. На удивление белье приятно пахнет. У Артура же спальное место было готово, когда я только вошла в это купе.

Ложусь на свою полку и нервно накрываюсь одеялом. Чтоб ни капли открытого куска тела, только голова не покрыта. Надеюсь что и во сне не раскроюсь случайно. И что у Артура крепкий сон, который удержит его до утра.

Глава 15

Засыпаю моментально, видимо день так утомил. И мне снится сон.

Кирпичная стена, я двигаюсь вдоль неё, наступая на какую-то бумагу. Карты. Под моими ногами валяются игральные карты. Десятки, дамы, вальты... короли.

Карты вдруг начинают кружить. От ветра. На его источник я и иду. И вскоре оказываюсь в тёмной комнате. Окно нараспашку. За ним ночь. В него дует, завывая, сильный и холодный ветер. А в углу комнаты, на полу, сидит отец. Его правая рука пристегнута наручниками к батареи. Он слышит шаги и поднимает голову. Лицо у папы разбито: бровь, губа...

– Папочка... – тихо зову я и он в ответ пытается улыбнуться, но, поморщившись, трогает губу.

– Малинка, – говорит он. – Ты меня нашла, – здесь папа смотрит мне за спину, на его лице отображается страх. – Зря пришла. Зря искала. Надо было дойти до Конечной, слышишь?

Меня кто-то хватает сзади за волосы и тащит. Я упираюсь, цепляясь руками за дверь, но руки непослушные, тяжёлые, и тот кто находится сзади, ему удаётся меня оттащить от комнаты. От папы. Его образ рассеивается в изниоткуда взявшимся здесь дыме.

– Папа! – зову я истошно.

– До Конечной, – доносится до меня эхом его хриплый голос.

Резко открываю глаза.

Сон очень реальный, как будто я действительно только что там была. Не сознанием, а физически. Руки затекли лежать в такой позе.

Сердце в груди совершает кульбит. И начинается биться в обычном режиме.

Мне не страшно. Но больно.

Где там сейчас папа?

Что с ним?

Просятся слезы, но я их сдерживаю, шмыгнув носом и нажав пальцами на внутренние уголки глаз.

А затем смотрю на полку напротив. Она пуста. Лишь немного мятое белье напоминает, что там кто-то совсем недавно спал.

Что, мой попутчик передумала и вышел раньше? Ведь ни его вещей, ни сумки или чего-то подобного, я не вижу.

За окном светает. Первые солнечные лучи пробиваются в купе, которое, чуть прокачивась, все так же едет по проложенному для него пути.

Откидываю край одеяла и разминаю руки. Что-то вроде зарядки делаю. Тянусь за бутылкой с водой и вдруг слышу голос, совсем рядом.

Не знаю зачем, я встаю и подхожу к двери. Она закрыта не плотно и за ней, у открытого окошка стоит Артур. Одной рукой он держит телефон у уха, в другой его руке дымится сигарета. Проводницы на него нет!

– Да, все в порядке, – говорит он тихо. – Не переживай...

Он собирается продолжить разговор, но вдруг резко оборачивается, настолько резко, что я не успеваю отойти от дверей.

– Я позже наберу, – сообщает он в трубку и убирает её от лица. – А тебе не говорили, что подслушивать не хорошо?

Его вопрос адресован мне. И мне ничего не остаётся, как шире открыть дверь и ехидно парировать:

– А тебе никто не говорил, что курить в поездах нельзя?

Артур хмуриться, делает крепкую затяжку, после чего бросает недокуренную сигарету в открытое окно.

– Так пойдёт?

Я равнодушно пожимаю плечами. Честно говоря меня табачный дым не раздражает. Я покуривала когда-то, но так, без фанатизма.

Делаю два шага назад, пуская попутчика в купе. Он садится на свою полку и смотрит на меня с каким-то подозрением. На лицо, а не на грудь или ноги. Лучше бы на них смотрел, а то такой его взгляд вызывает у меня мороз по коже. И ни намека на милые ямочки.

Плюхаясь на свое место и, прижимая подушку к груди, спрашиваю:

– Сколько время?

– Пол шестого, – с ходу отвечает он, крутя пальцами телефон.

– А когда прибытие?

– Через три часа.

Чешу голову и думаю, что хорошо бы умыться, да туалет посетить. Но оставлять Артура одного со своими вещами, то есть деньгами, совсем не хочется. Нет, он не похож на бандита или человека, который бедствует. Телефон, вон, у него, дорогой марки. И одежда явно не с рынка.

– Иди, – говорит вдруг Артур.

– Что?

– Иди, говорю. На твои вещи я тоже покушаться не буду. Наоборот –

присмотрю.

Неужели это все написано на моем лице, а Артур спец физиогномист?

С недоумением кошусь на попутчика. А он усмехается и говорит:

– Полагаю, что вчера, тебя все же хотели ограбить, и в твоём рюкзаке лежат деньги. Не додумалась на карту их положить?

– Нельзя мне карту... то есть нет её у меня.

– Ясно, – фыркает он, качая при этом головой. – Давай, иди. А то мне тоже надо. Только джинсы надень. Через купе от нас едут двое парней в военной одежде. Не дай бог тебе в таком виде с ними встретиться.

Хоть и с недовольствием, но совета я слушаюсь. Натягиваю джинсы поверх велосипедок, достаю из рюкзака зубную щётку и пасту, бережно убираю рюкзак обратно под полку и, мысленно показав Артуру язык, выхожу из купе.

По проходу двигаюсь быстро, надеясь ни с кем не встретиться. У проводницы открыта дверь и она сама бодрсивует, попивая чай. Мы вежливо здороваемся друг с другом и я иду в туалет.

Все возможные в этом месте процедуры делаю быстро. Меня все же не отпускает то, что там в купе, Артур один на один с моим многострадальным рюкзаком.

По пути обратно одна из дверей резко открывается. И я чуть нос к носу не сталкиваюсь с парнем. И он один из тех самых военных, о которых мне говорил Артур, ну, судя по камуфляжным штанам.

– О, привет, красавица, – мяслянно произносит он, буквально пожирая меня своими серыми глазами. И кажется что ему все равно кого пожирать, потому что парень просто голодный. А тут, блин, я.

– Добрый день, – бросаю я и хочу двигаться дальше, но парень пытается переградить мне путь, выставив руку. Я, отвлекая парня улыбкой, маневренно пролезаю под мужской рукой и семеню себе дальше.

– Куда торопишься? – кричит он мне вслед. – Может познакомимся поближе?

Ничего не отвечаю.

А через секунду уже влетаю в своё купе, как можно плотнее закрывая за собой дверь и прислушиваясь, не идут ли за мной.

– Все в порядке? – слышу голос сзади.

– Не уверена, – шепчу я.

Глава 16

– Что на этот раз? – фыркает Артур.

Приоткрыв дверь и аккуратно выглянув, я никого не обнаруживаю в проходе. Тогда возвращаю дверь на место и сажусь на свою полку.

– Те военные, – зачем-то шепотом отвечаю я. – Я встретилась с одним из них. И он очень сильно хотел со мной познакомиться.

– Ты ходячий магнит для неприятностей, Мальвина, – качает он головой, не сдерживая свои ямочки.

– Неправда, – поморщив носик, говорю я. – Это не я. Это оно само.

– Угу, – Артур встает с полки, поднимает её и извлекает на свет небольшую, дорожную сумку. Можно было бы догадаться, что его вещи там. – И кто только тебя одну отпустил?

– А я ни у кого не спрашивала, – обиженно отвечаю, следя за Артуром. Он что-то достаёт из сумки и подходит к двери. – А ты куда?

– Туда же, где была и ты.

– А как же я?

Он закатывает глаза.

– Запрись. А я условно постучу, – он демонстрирует как и выходит. А я тут же запираю дверь.

А после, немного подумав, лезу проверять как там мой рюкзак и его содержимое.

Все на месте. И вроде никто не покушался и не копался в моих вещах.

Телефон!

Фух, под подушкой лежит.

Что ж, плюс один в копилку Артура. Парень-то вроде неплохой.

Пользуясь тем, что попутчика нет, я переодеваюсь. Снимаю велосипедки, надеваю ливчик и футболку. И снова часть денег прячу в кружевную чашечку.

С Артуром мы вскоре распрощаемся и мне как-то себя беречь надо.

В дверь условно стучат и я тут же её открываю. Причём Артур приходит не один, то есть не с пустыми руками, несёт чай. Аж целых два.

– Держи, – говорит он и протягивает мне один стакан.

– Это мне? – приятно удивляюсь я. – Спасибо.

– Не за что, – бросает он. – Жаль что еды никакой нет, – жалуется парень хмуро.

– А чего ты с собой ничего не взял?

– Да я не успел, – хмыкает он. – Девушку в подворотне спасал.

И опять мне становится совестно. И я, от чистого сердца, решаю предложить:

– У меня чипсы есть. И лапша. Могу поделиться.

– А делись, – тут же соглашается он. Голод же не тётка.

Даю Артуру лапшу, которую он идёт заваривать, у проводницы водонагреватель есть. Всё по прежней схеме: я запираюсь, а как слышу стук-пароль, отпираюсь.

От лапши отказываюсь, пусть мужчина ест. Не пища богов, конечно, но вполне себе съедобно. Артур вроде как даже с аппетитом её поглощает.

Чипсы открываю и кладу на столик, пододвигаю ближе к попутчику.

– Желудки наши за это спасибо не скажут, но это лучше чем ничего, – заявляет парень. Ишь ты, брыкается ещё. Но ест же.

– Не за что, Артурик, – кривляюсь я.

– Спасибо, Мальвинка.

Ну вот, обменялись любезностями. Вполне себе миролюбиво.

Артур доедает лапшу, лениво жует чипсы, а потом, отряхнув руки, заявляет:

– Пообщался я тут с одним из военных. Встретился у туалета, – после этих слов я немного напрягаюсь. – Дембеля они, как чуял. Про тебя солдатик спрашивал.

– Что спрашивал? – вытягиваюсь струной.

– Все. Кто такая, из какого купе. Заценил он твою красоту неземную, все выпирающее и объемное, и цензурными словами и не очень. Говорил я тебе – лучше бы не только джинсы надела, а вот так пошла, в широкой футболке. Хотя... такие женские прелести не спрячешь. – Это что, он таким образом мне комплимент отвесил? Сижу и глазами хлопаю. – Короче, – мой попутчик улыбается, ямочки на его щеках кокетливо проявляются. – Пришлось сказать, что ты моя девушка.

Он говорит спокойно и серьёзно. А я вот замираю истуканом и не знаю, благодарить его или возмутиться.

А если возмутился, то чему? Что Артур, по сути, опять меня спас?

– Спасибо, – цедю я без особой благодарности.

– Не за что, – слишком уж самодовольно отвечают мне.

– Я тебе за это что-то должна? – на всякий случай спрашиваю. Порой лучше вот так, задать вопрос прямо в лоб, чем потом получить нежданчик.

Артур допивает свой чай и серьёзно заявляет:

– Пообещай не вляпываться в неприятности.

– Не вляпываться обещаю, – киваю я, а потом пожимаю плечами. – Но не все же от меня зависит.

Да и какая ему разница? Сейчас сойдём на перон и разойдемся. Я по своему пути, он по своему, к жене, например. Вот больше чем уверена, что она у него есть! И это с ней он по телефону разговаривал. Такие красавчики, как правило, заняты. А если не заняты, то либо бабники, либо у них перекос с ориентацией. У Артура с последним точно все в порядке. Гетеро, самый натуральный.

В общем, уже завтра я забуду как его зовут.

Только вот эти ямочки вспоминать буду. Уж очень они классные.

Тоже допиваю чай, уже холодный, но все равно вкусный.

Вскоре поезд прибывает. Я достаю свой рюкзак, Артур сумку, я надеваю толстовку, Артур кожанку, и мы выходим. Движемся по проходу, а когда из своего купе выходят солдатики, причём в форме при полном дембелевском параде, Артур хватает своей лапищей мою руку. Ладонь сжимает крепко. А я не сопротивляюсь, смотрю на своего якобы парня и как дурочка влюблённая улыбаюсь. В роль вхожу, в которой вот уже почти полгода не была.

Наконец мы выходим на перон. Где Артур неожиданно меня обнимает и даже пытается поцеловать. Только вот мой рюкзак ему мешает, его я снова повесила спереди.

Увиливаюсь, наигранно хохоча, и слежу за дембелями. Они теряют ко мне интерес и размерянно удаляются, не оглядываясь.

– Ну все, – говорю я, когда парни исчезают из поля моего зрения, и отталкиваю Артура. – Спасибо за все. Было приятно познакомиться, – я протягиваю ему руку, ожидая что мой уже бывший попутчик её пожмёт.

– Взаимно, – усмехается он. А я завороженно, уверенная что это в последний раз, смотрю на ямочки на мужских щеках, продолжая держать на весу протянутую руку. – Дальше ты куда? – вдруг спрашивает он и жмет наконец мою руку.

– На автобус.

– И мне туда же, – кивает Артур и руку не отпускает. Горячая она у него и нежная. – Пойдем? Провожу. А то чего-то беспокоюсь я за тебя.

Глава 17

Хочется ему парировать, что его об этом никто не просил.

Но хорошенько подумав о том, что было бы, если бы Артур не вмешался, я отмалчиваюсь. И покорно иду рядом с мужчиной до автобусной станции.

– Ты бы рюкзак нормально надела, что ли, – вдруг говорит он.

– А что не так?

– Просто невооружённым глазом видно, что у тебя там что-то ценное.

– А если я надену его по-другому, то буду переживать и дёргаться. Так я хоть вижу, что никто в него свои ручонки не сует.

– Я с тобой, Мальвинка, не переживай. Не позволю чужим рукам прикасаться к прекрасному.

– Ну ты ж не навсегда со мной – фыркаю я.

Артур ничего не отвечает, а просто берет и снимает с меня рюкзак, а затем помогает надеть его на спину.

Мы подходим к стену с расписанием автобусов. Нужный мне ушёл пять минут назад, а следующий только через час.

– Мой через час, – произносит вдруг Артур. Я хмурю брови от удивления, с трудом веря в такое совпадение, и рассматриваю внимательней расписание. Ещё как минимум два автобуса должны прийти в то же время, что и мой.

– Мой тоже через час, – киваю.

– Может тогда пойдем куда-нибудь поедим? – предлагает Артур и достаёт из кармана телефон. Что-то там изучает минуты две, а потом говорит: – Тут в десяти минутах от нас пешком есть торговый центр, на втором этаже которого фудкорт. Надеюсь там есть что-нибудь приличное и съедобное. Идём? Я угощаю.

Ну раз он угощает, и я смогу немного сэкономить, то почему бы и не да?

Кстати, покушать я люблю. Несмотря на стройную фигуру.

И вот мы уже двигаемся вдоль дороги в сторону какого-то там ТЦ. И почти сразу, за поворотом, видим сочно оранжевое здание в два этажа с вывеской "Fort".

Тут же вспоминаю про папу. И про свой сон. Надеюсь он был не вещим.

Несмотря на ранее утро, центр уже работает. И несколько заведений общепита на втором этаже тоже. Народ на удивление тоже есть.

Артур указывает мне на вывеску "Погребок". Это довольно крупная сеть быстрого питания с самообслуживанием. Берёшь тарелку с одного края, двигаешься по ряду с различной едой и сам кладёшь себе все, что хочешь. У меня аппетит просыпается, а глаза разбегаются. Кладу себе всего разного, да побольше. Даже в тарелке у Артура еды меньше.

На кассе заказываю кофе и беру пирожок. Артур с недоумением на меня смотрит, задавая тихо вопрос:

– Ты уверена, что все это в тебя влезет?

– Даже не сомневайся, – киваю я. – Плати, раз обещал.

Артурчик демонстрирует свои ямочки и рассчитывается за нас.

Мы садимся за ближайший столик. Друг напротив друга. Я сосредоточена на еде, а Артур почему-то на мне. Жует и поглядывает.

– Ты восхитительна, Мальвинка, – заявляет он, когда на моей тарелке остаётся уже меньше половины еды. – Давно я не встречал девушку, которая столько и с таким аппетитом ест.

Смотрю на него исподлобья.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Ничего, – поднимает он руки, как будто сдаётся, – просто выражаю свое восхищение. Такая изящная фигура при такой любви к еде.

– У меня хороший метаболизм.

– Верю и вижу.

Артур доедает все, что себе взял, а я, признавшись себе, что пожадничала, уже с тяжким трудом доедаю курицу. На пирожок смотреть не могу, заворачиваю его в салфетку и убираю в рюкзак. Потом съем.

Артур наблюдает за мной и ехидно фыркает.

– Расскажешь зачем сюда приехала? – спрашивает он, когда мы оба уже расслаблено попиваем кофе.

Сперва я собираюсь насторожиться, но потом понимаю, что это обычный, праздный интерес.

– Я же говорила, к старому другу.

– Просто повидаться?

– Просто повидаться.

– Мальвин, скажи, у тебя что-то случилось?

От этого вопроса меня аж передергивает.

– С чего ты взял?

Мой спутник вертит в руках стакан из-под кофе и заявляет:

– Ну, несмотря на твой пацанский вид, мне почему-то кажется, что подобным образом ты путешествуешь впервые. Я бы скорее представил тебя в коктейльном платье, с бокалом шампанского, в первом классе самолёта.

Какой прозорливый он, однако.

Нервно прикусываю нижнюю губу и с осторожностью интересуюсь:

– Артур, а ты чем занимаешься?

И тут дёргается почему-то он:

– Это ты о чем?

– О работе твоей, специальности.

– Специальность у меня "Экономика и управление", – услышав этот ответ, удивленно прищуриваюсь, потому что у меня точно такая же, самый престижный курс нашего университета, на нем вся золотая молодёжь города училась. – А работаю я на фирме.

– Кем?

– В отделе внешнеэкономических связей, – слегка уклончиво отвечает он.

– А чем конкретным фирма занимается?

Артур выдаёт усмешку, но такую лёгкую, что щеки его совершенно не меняются.

– Это что, допрос, Мальвинка?

– Нет, Артурчик, – передразниваю я его интонацию и откидываюсь на спинку стула. Так и видеть собеседника лучше, и чересчур сытому животу легче, – просто понять хочу, где ты научился видеть людей?

– О, так это жизнь научила.

– Интересно, – усмехаюсь я. – То есть учился ты уже в престижном месте, а рос в не очень?

Артур отодвигает от себя пустой стакан и совершенно серьёзно говорит:

– Смотрю и ты способна видеть людей.

– Просто я сама росла в бедном районе. И довольно долго там жила.

– А потом удачно вышла замуж? – предполагает он с улыбкой. И вот они, ямочки.

– Нет, к счастью, в этом страшном месте я не была.

– Почему в страшном?

– Потому что, – выдаю я самый женский ответ на свете. – А нам не пора? Не хочется на автобус опоздать.

Артур смотрит на часы и кивает. После чего мы одновременно поднимаемся с места.

До автобусной станции доходим за десять минут. На большой остановке ищу глазами нужное табло, на котором должен быть написан номер автобуса. Нахожу, причём практически в двух шагах от нас, и оборачиваюсь на Артура:

– Ну все, здесь мы попрощаемся, – смотрю на него снизу вверх. – Спасибо тебе большое и за то что там, в подворотне, спас, и что в поезде помог и не наглел. Ну и за то, что накормил.

Глава 18

Немного затупив, я невольно пропускаю вперёд себя несколько человек, которым тоже нужно попасть туда же, куда и мне.

И куда, опять совпадение, нужно и Артуру.

Рюкзак снимаю с плеч, и держа его перед собой, иду по проходу. Артур сидит у окна, смотрит в него, а потом, словно почуяв, поворачивается на меня:

– О, сказочная моя, – вроде как удивляется он, – нежели нам снова по пути? Или ты просто не хочешь со мной расставаться?

Рядом с Артуром свободное место, на которое я и пристраиваю свою пятую точку.

– Скажи честно, – начинаю я озабоченно, – ты все-таки меня преследуешь?

И мой новый старый попутчик с ухмылкой отвечает:

– Ну, знаешь ли, это скорее ты меня преследуешь. Уже второй раз появляешься там, где уже есть я.

Что правда, то правда. И в поезде он оказался раньше меня и в автобус тоже раньше зашёл. А я ему ничего не говорила.

– Извини, – бросаю, – просто странно.

– А может быть судьба?

Кошусь на Артура:

– Пусть лучше это будет она, – киваю скептически.

Здесь у Артура звонит телефон, но звонок он сбрасывает и набирает сообщение. Я пытаюсь посмотреть, но Артур не дает:

– Любопытной Варваре... дальше знаешь что?

– Знаю. Но я на базар не собираюсь, – насупившись, обнимаю себя и рюкзак.

А дождавшись когда Артур закончит там с кем-то общаться, интересуюсь:

– А ты куда едешь?

– Проспект Мира, – называет он конечную остановку этого маршрута. Мне, кстати, тоже туда. Ну, то есть выходить там же.

– А что там? – продолжаю я.

– А там у меня встреча.

– С той девушкой, которой нужно помочь?

– Нет, с приятелем. Надо ему кое-что передать, – Артур смотрит на меня и снова достаёт телефон. Опять ведёт с кем-то переписку.

– А девушка же как?

– А с девушкой я встречусь завтра, – отвечает он мне, допечатывая текст. Отправляет и опять убирает телефон. – А ты когда со стариком своим встречаешься?

– Он не старик, – фыркаю. – Мужчина в полном расцвете сил.

– Любовник твой?

– Фу, как некрасиво, – морщусь я.

– Зато прямолинейно, – отмахивается он. – Ну так что, кто он тебе?

– Я же отвечала – старинный друг. Не сердца друг, а по духу.

– Высокопарно, – кивает Артур болванчиком. – И зачем тебе с ним встречаться, тоже что-то передать надо?

– Почти, – уклоняюсь я от ответа.

– Загадочная ты, Мальвинка, – фыркает Артур.

– Как и ты.

Ну не могу я довериться. Особенно после папиного предупреждения.

Хотя, признаюсь, с Артуром как-то спокойней я себя чувствую. Парень он крепкий. И не глупый.

– Скажи, – он толкает меня плечом, – а ты город хорошо знаешь?

– Честно говоря нет. Я здесь в первый раз. И приехала ненадолго.

– А я думал подскажешь хорошую гостиницу.

Гостиница это хорошо. Душ хорошо. И постель хорошо. То что раньше было обыденным, сейчас вызывает у меня чуть ли не трепетные мечтания.

Но сначала я встречусь с Борис Борисовичем. А уж потом можно и в гостиницу, ко всем цивилизационным удобствам. А завтра домой.

– В интернете поищи. По отзывам и оценкам.

– Спасибо, сам бы я не догадался, – хмыкает он и отворачивается к окну.

Автобус катит сперва по пригороду, с частными домами, местами старыми, местами новыми, а потом выезжает в центр города уже с высотными строениями. Минут тридцать мы колесим по похожим улочкам. А ничего, милый городок. Чистый, зеленый. Аккуратный. Понимаю, почему Борис Борисович решил сюда вернуться.

Папа с дядей Борей дружат давно. Познакомились они на дискотеке, причём в тот вечер они подрались, не поделив девушку. А когда она их обоих отфутболила, парни разговорились. Нашли много общего. И с тех пор стали не разлей вода.

Однако вода их все же разлила. Пять лет назад. У дяди Бори, сироты от рождения, умерла тётка, оставив ему в наследство квартиру, в которой прошло его детство. Папин друг думал долго, но все-таки решил переехать. Приезжал к нам часто, а вот мы у него ни разу не были.

И сейчас у меня был лишь адрес его работы. И я очень надеюсь застать его там. Будний день, время рабочее – должна успеть.

Плотный приём пищи начинает давать о себе знать. Желудок в шоке, что его так накормили. И меня клонит в сон. Но я стараюсь держать сознание.

Наконец автобус подъезжает к конечной точке. Людей по пути в салоне стало больше, некоторые пассажиры выходили на остановках, но и много народу заходило.

Артур поднимается с места вместе со мной, надевает свою сумку через плечо. На улицу выходим друг за дружкой, в числе последних. Автобус тут же уезжает. Народ рассеивается, остановка становится совершенно пуста. Лишь я и Артур.

Центр города. Ряд одинаковых фонарей, две большие клумбы из нежно-розовых цветов ковром на противоположных сторонах дороги. Над нами дерево, цветёт сейчас белым цветом. И тепло. Почти по-летнему. Снимаю толстовку, придерживая рюкзак между коленок, и вдыхаю воздух полной грудью.

И вдруг, рядом с нами, останавливается машина. Большой чёрный внедорожник. Я уже начинаю мысленно подбирать слова, как бы вежливей послать человека, который сейчас скорее всего предложит мне меня же подвезти... но потом понимаю, что на таких машинах не шабашат.

Водительская дверь открывается и из неё выходит рослый парень, в синих джинсах и в чёрной футболке с ревущем медведем на груди. Он кивает мне, произнося забавно:

– Здрасти, – и подходит к Артуру. Парни здороваются рукопожатием и чуть от меня отходят.

Что ж, у Артура все же есть знакомые в этом городе. А я ему не очень-то верила почему-то. Ну, велик соблазн, учитывая все обстоятельства.

Я надеваю рюкзак и достаю из кармана телефон. Чтобы посмотреть точный адрес.

Так, Проспект Мира, дом семнадцать. Смотрю на ближайший дом, у него номер пять. Пешком дойду, вроде бы рядом.

И кошусь на парней. Что кому и чего передал я не видела и сейчас не вижу. Стоят, общаются, Артур курит и при этом на меня поглядывает, словно боится, что я сейчас сбегу.

Глава 19

Но я не только не сбегаю, но и подхожу ближе к Артуру, когда парень на внедорожнике уезжает.

Стою, смотрю автомобилю вслед. И вдруг, мазнув взглядом по номерам, мне вдруг кажется что номер региона – наш. Приглядываюсь внимательней, но тачка молниеносно удаляется. Мимо проезжают машины, смотрю на их номера. Номер региона на местных машинах очень на наш похож, отличается лишь на одну цифру.

Так, стало быть, показалось?

– Ну что, – обращается ко мне Артур, – я совершенно свободен до завтра.

– И?

– И могу и дальше побдить твой рюкзак.

– И меня? – фыркаю я.

– Ну да, вы же с ним в комплекте, – фыркает в ответ Артур.

Сложив руки на груди, интересуюсь:

– Тебе что, заняться нечем?

– Абсолютно.

– И ты по-прежнему считаешь что за меня в ответе?

– По-прежнему, – соглашается он, не раздумывая.

– Зачем тебе это? – вздыхаю я.

– Сам не знаю, – вздыхает он в ответ. – Но чувствую – без меня к тебе опять все неприятности прилипнут.

– То есть я никчёмная?

– Нет, Мальвинка, ты – сказочная, – широко улыбается он. Смотрю на его ямочки и тоже невольно начинаю улыбаться. – Ну так что, какие планы? Где там твой старинный друг живёт?

– Не живёт, а работает, – честно отвечаю я. – Семнадцатый дом по этой улице.

Артур смотрит по сторонам, а затем, указывая налево, говорит:

– Значит нам туда.

Не спорю и иду за своим провожатым, практически не отсупая. Его один шаг длинный, мне, чтобы за ним поспеть, надо делать два. И сперва я справляюсь, успеваю, но потом мне становится тяжко.

– Нет, ну правда, зачем ты со мной потащился? – замедляя шаг, произношу я. И Артуру приходится тоже замедлиться, чтобы мне ответить:

– Говорю же – до завтра я совершенно свободен. И я знаю – мне будет скучно.

– А со мной весело?

– Не то слово, – заявляет он и делает попытку меня обнять. Я отшатываюсь.

– Но-но, я, кажется, пока не давала согласия меня трогать, – напоминаю я слова Артура.

– Да? Значит мне показалось, – фыркает он. И снова ускоряет шаг.

А мне, мало того что тяжело за ним идти, так ещё жарко. И я не принимала душ уже вторые сутки. Жутко непривычное и неприятное ощущение. Хорошо что не пахну. Точнее пока ещё духами.

Мы проходим уже тринадцатый дом, когда я заявляю:

– Только в здание я зайду одна.

Артур резко останавливается и я врезаюсь в его плечо.

– Почему?

– Потому что я так хочу, – тру я ударенный нос.

– Ну ладно, – пожимает Артур плечами, – как скажешь.

Останавливаемся на светофоре, а после него – нужный мне дом. Он визуально отличается от всех соседних зданий. Постройка старая, полагаю ещё советских времен, кирпичная, в два этажа. Но выглядит прилично, стены выкрашены тёмной, почти черной краской.

На втором этаже, судя по вывеске, свадебный салон, вход в него с обратной стороны здания. Ну а главный вход ведёт в Антикварную лавку. Она даже именно так и называется. Только буквы написаны готическим шрифтом. А по обеим сторонам от крыльца сидят две гарпии.

– А тебе точно сюда? – усмехается Артур. – Или на второй этаж?

– Мне точно сюда, на первый, – отвечаю. – Подожди меня, вон там, – киваю я на скамейку с фигурными ножками из металла, что стоит под высокой елью, а после ехидно добавляю: – Ну а если я выйду и тебя уже не будет, то ничего страшного.

– Я буду, – отвечает он и послушно идёт к лавочке. Ну а я поднимаюсь на крыльцо и тяну на себя тяжёлую дверь.

Данное заведение принадлежит дяде Боре. Причём здесь не только торгуют и покупают предметы старины, здесь их ещё и реставрируют. Папин друг большой мастер, и по словам отца, дядя Боря буквально живёт на работе.

Оказавшись внутри я словно попадаю в прошлое. Столько интересных вещей, мебели, предметов, об назначении и функции некоторых я даже не подозреваю.

Иду с осторожностью, лавируя, боясь что-то задеть, глазею то на пол, то под потолок. То на шкафы с металлической посудой, то на всевозможные статуэтки.

Фантастическое место. И атмосфера здесь какая-то особенная.

– Добрый день. Я могу вам чем-то помочь? – слышу я мужской голос откуда-то справа. Там стоит стол с книгами, тоже старыми, а за ним восседает мужчина. Волосы густые, но белые как снег. Такого же цвета слегка пушистые бакенбарды на его щеках. Трудно понять сколько ему на самом деле лет. На носу старика маленькие очки без душек, кажется они называются пенсне.

Мужчина очень органично вписывается в пространство.

И, разумеется он не тот, к кому я приехала. Наверно работник этого магазина.

– Добрый день, – подхожу я к мужчине. – Мне нужен Лукашевич Борис Борисович.

Беру со стола первую попавшийся книгу. Переплет тёмный, то ли чёрный, то ли темно зелёный, очень сильно потертый. На обложке нет названия, и я открываю книгу. "Повъсти изданные Александромъ Пушкинымъ". Санктпетербургъ, 1834 год.

– Борис Борисовича сейчас нет, – поджимая губы, отвечает старик.

Разочарованно переводу взгляд с титульного листа на мужчину:

– А когда он будет?

– Не раньше понедельника.

– Как? – удивленно спрашиваю и дергаюсь, чуть не уронив книгу.

– Не могу знать. Меня владелец в свои планы не посвящает. Сказал, что его не будет, и все.

Улыбаюсь, как можно нежнее, кладу книгу обратно и начинаю ласково и просяще говорить:

– Понимаете, я дочь его старого друга, и приехала я из далека. Мне очень нужно с ним встретиться.

– Увы, но я ничем не могу вам помочь, – отвечает он холодно.

– Но у вас должно быть есть номер его мобильного телефона? – Не теряю я надежды сразить, пусть и пожилого, но все-таки мужчину, своей очередной улыбкой.

Но что-то не получается.

Старик смотрит на меня раздраженно поверх своих очков и спрашивает:

– Вы дочь его друга друга у вас нет номера его телефона?

– Я его потеряла.

– Что ж, очень жаль, – говорит он тихо и снова поджимает губы, – повторяю – ничем не могу вам помочь.

Глава 20

– Вредный старик! – возмущенно говорю я и сажусь рядом с Артуром.

Да, он никуда не делся и дождался меня на скамейке. Впрочем в антикварной лавке я провела не так много времени.

– Что, встреча не удалась?

– Нет, – с досадой отвечаю, – она вообще не состоялась.

– А кто тогда вредный старик? – непонимающе спрашивает Артур.

– Сотрудник магазина. Продавец он или консультант, не знаю. Но вредный. Напрочь отказался мне помочь.

Артур сдвигает темные брови и требовательно просит:

– Так, погоди. Объясни мне нормально.

Нервно разворачиваюсь к нему лицом и тараторю:

– Мне надо было встретиться с владельцем этой лавки. Он и есть тот самый старинный друг. Но его на месте нет. Сотрудник лавки, противный дедок, в буквальном смысле указал мне на дверь.

– А что ты от него хотела?

– Ну хотя бы телефон чтобы дал.

– А у тебя его нет?

– Нет, – капризно надуваю я губки и вспоминаю, что у меня в рюкзаке лежит пирожок, который мне купил Артур на фудкорте торгового центра. Достаю и разворачиваю салфетку.

Артур косится на меня с усмешкой. Потом спрашивает:

– А где он живёт, знаешь?

– Тоже не знаю, – вздыхаю я. – Только место его работы, которое он практически не покидает. А вот покинул, – еще раз вздыхаю и запихиваю пирожок в рот.

Артур фыркает:

– Какой-то странный он тебе друг, раз ты про него ничего не знаешь.

– Я много чего про него знаю! – возмущаюсь я с набитым ртом, затем тщательно прожевываю и говорю: – Например что у него аллергия на морепродукты. Что любимый цвет коричневый. Что из алкоголя он предпочитает коньяк и любит его закусывать лимоном с потертым сверху горьким шоколадом. Но практически не пьёт, потому что язва. Что он слушает джазз. Носит исключительно джинсы, слегка расклешенные, даже на официальные мероприятия. Что у него есть забавная привычка трогать себя за мочку уха, когда он слегка нервничает, – перевожу дух и в конце возмущенно спрашиваю: – И вот после этого всего я про него ничего не знаю?

Артур хмурится. Думает. Достаёт из кармана телефон и вертит его в руках.

– Фамилию, имя, отчество и дату рождения знаешь?

– Разумеется!

– И то хорошо.

Артур снимает блок с телефона, на экране появляется красивая девушка, брюнетка. В одном нижнем белье. С боевым раскрасом. Да с аппетитными формами. Затем Артур нажимает на зелёный значок с трубкой и, выбрав последний контакт, звонит, прислоняя телефон к уху.

А я пихаю в себя остатки пирожка. Перед глазами стоит брюнетка с заставки. Жена наверно. Кого ещё на заставки ставят?

Эх, красивая. И грудь у неё побольше моей будет.

– Ден, можешь помочь? – говорит в трубку Артур. – Нужно пробить адрес одного человека. Да, живёт в этом городе, – он отстраняет от себя часть телефона с микрофоном и обращается ко мне: – Диктуй данные.

– Лукашевич Борис Борисович, – говорю я и называю дату его рождения. Точно помню, потому что когда папа спорил с дядей Борей, то всегда говорил: не спорь со мной, я тебя на целый день старше!

– Слышал? – спрашивает Артур у собеседника. – У мужика еще антикварная лавка на Проспекте Мира. Ага. Понял. Жду, – он убирает телефон от лица и, прищурившись, смотрит на меня.

– А ты кому сейчас звонил? – интересуюсь полушепотом.

– Приятелю, – отвечает он и снова крутит телефон пальцами. – Тому самому, с которым сегодня встречался

– А он что, в полиции работает?

– Ага. Именно там, – фыркает Артур.

– И что, сможет узнать телефон и адрес?

– Про телефон не знаю, а вот адрес обещал прислать буквально через пять минут.

– Ого, оперативно. А говорят наша полиция плохо работает.

Артур ничего на это не отвечает.

Проходит не больше заявленных пяти минут, как на телефон Артура приходит сообщение.

– Ну вот, адрес у нас есть. Поехали?

Я, конечно, тут же киваю, с трудом веря, что мне повезло, и мы поднимаемся со скамейки.

Идём до дороги, где Артур тут же начинает ловить машину. Первая проезжает мимо, а вот вторая останавливатся.

– Улица Рябиновая, дом пять, – называет мой в очередной раз спаситель водителю и тот отвечает:

– Садитесь.

В машину загружаемся вдвоём на заднее сиденье. Коленка Артура касается моей, но меня это совсем не беспокоит. Мы с ним чуть не целовались сегодня утром, что там эти коленки.

Интересно, а как бы отреагировала на это та самая брюнетка?

Кстати, очень странно, если девушка на заставке все-таки приходится Артуру женой, то... то от таких разве гуляют?

Эх, не ценят мужики того, что имеют. Им все время что-то не так. Это как нам, девушкам, у которых кудрявые волосы – хочется их распрямить. У кого прямые – завить.

Так и они, представители противоположного пола. Имея дома брюнетку, на улице на блондинок заглядываются.

– О чем задумалась? – врывается в мои мысли вопрос Артура.

– Тебе мой ответ не понравится, – произношу я так, словно обвиняю моего спутника во всех смертных грехах.

И не знаю что там предполагает Артур, но свою коленку от моей отодвигает.

Минут через пятнадцать машина останавливается. Я лезу в рюкзак, чтобы расплатиться, но Артур меня опережает.

Дом, в котором живёт дядя Боря, старый. Пятиэтажка без лифта. Подъездная дверь нараспашку, домофона на ней нет и вряд ли он был.

Мы беспрепятственно заходим в подъезд. На первом этаже, под лестницей, стоят детские коляски, целых три штуки, и два велосипеда. И ведь не бояться это оставлять. Наверно просто здесь живут честные люди.

Стены, судя по запаху, свежевыкрашены. Такой приятный мятный цвет.

Мы принимается по лестнице и на первом пролете, на узком подоконнике маленького окна почти под потолком, в ряд стоят цветы в одинаковых, тоже зеленых, пластмассовых горшочках. Мило.

Поднимаемся выше, минуем ещё два пролёта.

И вот стоим перед вполне себе новой, коричневой дверью.

– Эта? – спрашиваю я.