Маша Несмеяна и Миша Шатун 2

Глава 1

Миша

На бегу меня будто насквозь простреливает криком.
Её голос!

Торможу так, что брызги снега разлетаются в стороны.

Прямо так, сидя на хвосте, и застываю, прислушиваясь?

Веду ухом, пытаюсь уловить слишком далёкие отзвуки. Настораживаюсь.

Не показалось же…

Что это было?!

Напрягаю слух ещё тщательнее!

Как и у любого берсерка, у меня обострённые чувства. Но я даже не подозревал, что сконцентрировавшись могу услышать на таком расстоянии. Пробежал я сломя голову немало.

Стук её сердце я узнаю из тысячи! Более того, она напугана!

Не помня себя, бегу назад, в сторону охотничьего дома! Мне стало всё равно, что там ружья, что такой как я для любого охотника желанный трофей! Лишь бы добежать, защитить, успокоить…

Бегу с такой скоростью, что медвежье тело с трудом маневрирует между деревьев. Тяжёлый задок заносит, — чай не поджарый волк. Осиновик просто сношу с пути, а об вековые сосны частенько стёсываю бока, из-за чего на деревьях наверняка остаются частицы шерсти, но мне не до них, я не оглядываюсь… Мне нужно туда, вперёд!

Не только слух, но и все остальные чувства обострились до предела! Из-за этого я начал воспринимать окружающее пространство более остро. Однако довольно быстро звук собственного взволнованного сердца, заглушил все остальные и я уже летел вперёд на инстинктах, будто превратившись в ветер, больше не задевая деревьев, и, наверное, даже если бы закрыл глаза, смог бы маневрировать с прежней скоростью!

Быть не может! Запахи Берсерков здесь повсюду. Всё-таки дом находится на подвластной хозяину здешних мест территории. Именно поэтому я не сразу обратил внимание на запах другого берсерка, на фоне, витающих вокруг дома, разнообразных человеческих.

Но теперь я его четко учуял и выделил на фоне всех остальных. Более того, по мере приближения слышу каждое движение, каждое слово, произнесенное будущим ковром в моей берлоге...

Глава 2

Маша

Липкое чувство отвращения от дыхания на моей шее охватывает всё моё существо…

А мне ведь оставалось сделать всего пять шагов, чтобы дойти до дома и подняться на крыльцо.

Откуда этот воняющий рыбой мужик взялся?

– Кто это у нас? Залетная пташка? – ещё раз глубоко втягивает воздух у моей шеи, а вот мне от его запаха с каждой секундой становится всё дурнее. – Вкусная… – не без удовольствия протягивает он.

Беру себя в руки. Если сделаю вид, что не поняла, что ему от меня нужно, может мужик хотя бы с мыслей нехороших собьётся, а я время для себя выиграю.

– Отпустите. Я пришла к вам за помощью. Меня из соседней деревни староста прислал, – добавляю уверенности в голос, а сама еле сдерживаю желание позвать на помощь.

– Сюда?!

– Да, вот в этот дом. За ним родственник моего знакомого из ближайшей деревни приглядывает, – пытаюсь ослабить захват руки на шее, но не выходит. – Хозяин, я от старосты пришла, за помощью, – кричу, в надежде, что меня наконец услышат жильцы и спасут от этого психа, но тут же накрывает мыслью, что вероятно я к этому психу и пришла…

Затихаю в руках оттого, что от этой догадки перехватило дыхание!

– За помощью? – произносит словно кот, собирающийся лизнуть сметану.

– Да, – в панике пытаюсь вырваться, но тщетно. У мужика просто железная хватка. А ещё он огромный, потому что говорит откуда-то сверху над моим затылком.

– Так попроси, хорошенько… чтобы мне понравилось! – прижимает меня спиной к себе и нетерпеливо часто дышит.

Я покрываюсь липким потом, почувствовав неладное!

Становится страшно как никогда!

– Ну так как? Долго мне ждать? – произносит нетерпеливо при этом с издёвкой в голосе.

«Мишка, где ты?», – зажмурившись молю испуганно, будто он способен меня услышать…

Неужели и правда так сразу ушёл?!

«Конечно ушел…» – с укором отвечаю сама себе.

Кто бы мог подумать, что в обществе медведя можно чувствовать себя более защищённой, чем в обществе людей?!

Мишка и так сделал для меня столько, сколько не сделал ни один человек. Я доставила ему лишних хлопот.

Зачем я о нём думаю? Он ведь не может защищать меня всю жизнь!

Но как же хочется, чтобы он оказался рядом!

Всхлипываю, но кажется этим лишь доставляю удовольствие этому типу…

Дёргаюсь от того, что этот громила, своими шершавыми грязными пальцами, решил потереть мочку моего уха, после чего вновь втянул в себя воздух…

Стало совсем не по себе… Я всегда была менее впечатлительной чем подружки, но вот сейчас, от страха, колени то и дело норовили подкоситься. Наверняка, если бы этот ненормальный ослабил хватку, я бы рухнула и от страха могла бы лишь ползти...

«Я должна уметь за себя постоять! Почему я жду помощи от кого-то?» – криком взорвалось недоумение внутри меня, в ответ на ужасное осознание своей слабости!

С этими мыслями, я как дикая кошка отбиваюсь, царапаюсь, пытаюсь укусить, коленкой ударить хоть куда-нибудь, отчего получаю такой удар по лицу, что мне заворачивает шею настолько, что в первый миг пугаюсь от мысли, что больше не смогу вернуть голову в прежнее положение! Про звон в голове и потемнение в глазах я просто молчу, — главное, чтобы на месте осталась!

Именно из-за того, что какое-то время пытаюсь справиться с болью, пропускаю момент, когда мой мишка, ударом лапы, на добрый десяток метров отбрасывает от меня этого ненормального урода!

Может быть, мужик пролетел бы и дальше, но впечатался спиной в широкий ствол сосны, заставив её издать жалобный треск.

Не успела осмыслить увиденное, а Мишка уже возвышался над поверженным извращенцем, огласив всю округу таким ужасно громким и страшным рыком, что, казалось, после него замер весь лес, а заодно и кровь в моих венах!

– Уйди! Не смей рычать на племянника хозяина! – уходя на фальцет от страха, принялся визжать напавший на меня мужик.

Из-за громоздкого тела мишки мне не было видно мужика, но я была уверена, что тот, после такого удара, размазан по сосне или слился с ней воедино, объединив сознание. Но, нет! Эта мразь, вместо блаженного отдыха, песни завывать начала…

Крепкий оказался…

Мишка прямо в морду ему рычит, а этот, тонюсеньким голоском, устрашать пытается.

А я ещё, наивная, надеялась сама с ним справиться.

Мишка встал так, что мне стало видно напавшего на меня. Я даже немного подползла в их сторону, чтобы разглядеть насколько серьёзные повреждения мишка нанёс, но остановилась. Оказывать первую помощь я этому уроду всё равно не собиралась. Мне бы самой, кто оказал… Я была права, когда ощутила, что ноги меня не удержат. Так и оказалось. Они до сих пор будто не мои, причём норовят прогнуться в коленях в обратную сторону, будто поломались… Предприняв пару попыток встать, я сдалась и теперь ползаю. И вот что странно, для этого дела ноги оказались вполне пригодны.

Мужик, нужно сказать, по телосложению немногим меньше, чем хозяин, или тот добрый мужчина, приютивший нас на ночь. Только сейчас я смогла оценить, насколько хрупкой была рядом с ним. Этот урод оказался довольно огромным и мускулистым! Заступись за меня обычный прохожий, ему бы несдобровать.

Какое счастье, что именно мой косолапый спаситель оказался рядом!

Мишка вновь занёс лапу и уже теперь, вырубил этого визжащего мужика.

Ой, я, кажется, поняла, отчего мужика на фальцет потянуло! Достаточно было увидеть, где сейчас стоит вторая Мишкина лапа, или, вернее, куда впился один его, такой же громадный, как и он сам, коготь…

Несмотря на то что противник уже был в глубокой отключке, медведь продолжал над ним возвышаться и рычать, будто выговаривая ему что-то на своём медвежьем.

На самом деле, довольно страшное зрелище со стороны: необычная, немного кудрявая шерсть этого медведя сейчас стояла дыбом, и, должна признаться, если к светящимся в темноте глазам мишки я давно привыкла, то к вздыбленной шерсти, по которой сейчас пляшут такие же, как глаза, голубые разряды, с отлетающими в стороны, громко щёлкающими искрами, — я оказалась несколько неготовой!

Глава 3

Пожимаю плечами.

Мёд есть не доводилось. У отца была аллергия на пыльцу, и такого добра мы в доме не держали. Конечно, аллергия — странное явление для берсерка, которые вообще никогда не болеют! Хотя, должен заметить, в плане еды у берсерков довольно часто бывает непереносимость тех или иных продуктов. Но до этого момента о моих предпочтениях раньше никто никогда не спрашивал. Да и кормили меня в раннем детстве в основном сырым мясом. Местный шаман сказал, что душа человека во мне не прижилась, лишь существуют зачатки разума. Не очень приятно слышать, когда твой интеллект сравнивают с интеллектом взрослой кошки, а не с другими детьми...

Всё хватит!

Уже вырос, а всё как обиженное дитя…

Мне и без человеческой души хорошо. Медвежья — не хуже…

Жалобный стон вырвал меня из мыслей.

А… — этот очухался…

Повинуясь инстинктам, отворачиваюсь от стола, и в следующее мгновение, перевернув лапой связанного так, чтобы видеть его лицо, встаю с упором на все четыре лапы, скалюсь и рычу. На задние встать потолок не позволяет. У всех берсеков повышенная регенерация, а у этого, какая-то особенно шустрая… Быстро он после моей трёпки очухался. Хотя, если даже органы в порядке, кости навряд ли уже срослись.

– Мишка, постой на месте, я сама с ним поговорю, – вооружившись скалкой, Маша подходит к моему сородичу, ничуть не смутившись моего рыка.

Смешная такая, боевая.

Сам наблюдаю. Наготове. Узлы связаны надёжно, — я проверил. Верёвки тугие. Не выбраться ему, поэтому позволяю.

– Только не делай вид, что ещё не очухался… – будто транслирует мои мысли девушка. Глаза-то он до сих пор не разлепил. – А даже если и так, я тебе сейчас помогу. – Ручкой скалки касается его подбородка.

– Отвали, – хрипит он. – Что этот бракованный со мной сделал? Сколько я был в отключке?!

От слова «бракованный» шерсть на холке встаёт дыбом. Силой воли заставляю себя успокоиться. Не хватало прямо на глазах у девушки сородича на мелких медвежат порвать! Вот улетит и разберёмся по-медвежьи.

Взмах скалки и она прилетает по лицу Шахарна!

– Страх потеряла?! – натурально рычит он.

Не ожидал от этого цветочка подобного напора.

Честно говоря, очень опасался, что она будет меня бояться после того, что увидела, а она сама жару умеет дать!

– Ах, да, потеряла. Было дело, – признаётся она. – Вижу, потерю мою ты подобрал. Пользуйся на здоровье, тебе полезно, – ухмыляется, да так коварно, что я её не узнаю! – Кстати, это тебе за бракованного было! Не смей моего мишку так называть!

«Моего мишку», – прямо тепло по медвежьей душе пролилось.

– А как ещё этого переростка называть?! – сочится ядовитым сарказмом Шахарн. Зато у меня от счастья хвост подёргивается.

– По мне, так бракованный здесь ты! Причём, на всю голову! – не остаётся в долгу Маша, надавив скалкой на вылезшую шишку на голове.

Регенерация у берсерков повышенная, но насколько помню, в первую очередь срастаются жизненно важные органы, кости и затягиваются порезы. Лишь потом тело начинает тратить силы на восстановление мышц, синяки и ушибы. Так что с шишкой ему как минимум несколько часов придётся поваляться.

– Совсем озверела? – шипит он.

Кто бы говорил.

– Да знаешь, как-то начинаю звереть, когда моего мишку оскорбляют! Так что в твоих интересах, чтобы наш разговор оказался коротким и продуктивным. А то фантазия у меня богатая... Знаю как нужно плохих мальчиков наказывать, – голос Маши звучит так многообещающе, что Шахарна передёргивает.

Не совсем понял, что она имела в виду, но Шахарн, кажется, посыл уловил и его перспективы явно не обрадовали.

– Что вам от меня надо?! – надо же, не ожидал, что он так затравленно может смотреть на слабую девушку. На меня в гневе так не смотрел!

В ответ она хищно и в то же время довольно, словно сытая кошка улыбнулась, с какой-то опасной нежностью проводя скалкой по его щеке.

– Сейчас ты мне расскажешь: когда прилетает вертолёт, что привезёт и как на него сесть.

– Ты только что тряслась в моих руках, а теперь угрожаешь?! – вдруг просветлело его лицо, но стоило ему встретиться взглядом с девушкой, как оно вновь стало нервным.

– Ведь теперь ты в моих руках, – с размаху бьёт по очень больному месту. Я-то знаю…

Шипит…

– Повторим или скажешь? Насколько знаю, это не настолько секретная информация, чтобы ради не так собой жертвовать.

– А если я тебе совру?! – посмотрел сквозь неё на меня этот ненавистный берсек. – Что сделаешь? С моей регенерацией я практически бессмертен! А вот ты такая хрупкая…

Рычу, взбесившись от намёка, но девушка даже не испугалась.

– Регенерация, говоришь? – протянула с предвкушением. – А если я начну лишние части отрезать? Интересно, они назад отрастут? Так как я слабая девушка, может, начнём с тех, что попроще отрезать?

Зрачки берсека скакнули в размере, выдавая страх.

– Н-не надо… Через три дня, как обычно сбросят еду, кое-какие шмотки для деревенских и патроны.

– Кто приедет? – требует ответа.

– Охотники на новогодние праздники приезжали, уже уехали. До весны никто сюда не сунется, так что скоро сюда придут мои люди и скалка вам не поможет, – не скрыл зловещего оскала, обращённого на меня.

Намёк был более чем очевиден.

– Новогодние праздники? – растерянно произносит Маша. – Был июнь… – поворачивается ко мне и смотрит так, будто я могу что-то объяснить.

Увы, я тоже не знаю, как она оказалась в сугробе в летних туфлях и свадебном платье.

Удивительно, что угрозы Шахарна она пропустила мимо ушей. Похоже, её больше другой вопрос интересовал.

– Я должна убедиться... Скажи, кто сейчас президент?

Шахран, коварно ухмыляется, явно не собираясь отвечать прямо.

– Всё тот же, малявка. С момента твоего рождения ситуация не изменилась.

Его взгляд метнулся к портрету на стене, где какой-то человек обнимал медведя. Это не укрылось от Маши.

Глава 4

Спать мы легли, внаглую забравшись в хозяйскую спальню.

Комната не представляла собой ничего особенного: стены, пол и мебель из местной древесины. У восточной стены стоит застеленная тёмным покрывалом огромная кровать, такая, что на ней поместилась вся моя медвежья туша!

Это весьма странно… — от кровати пахло человеком, а не Шахраном. Причём одним конкретным. Кроме него в этой комнате никто не ночевал. Более старые запахи смешиваются с более новыми, но это всё он… Для человека довольно сильный.
Да, по запаху можно даже это определить.

– Наконец-то поспим в настоящей кроватке! – с разбегу прыгает ко мне счастливая девушка.

Я переваливаюсь на спину.

Нет, насчёт размера кровати я всё же погорячился: задок, всё-таки стекает на пол под своей тяжестью, шлёпаясь на пол, да и кровать от моих движений и попытках его подобрать, довольно жалобно скрипит. Поэтому сползаю на пол, разворачиваюсь мордой и на кровать возвращаю лишь передок, положив на передние лапы морду. Маша тут же пристраивается ко мне.

– Не представляю, как буду без тебя спать, когда вернусь.

А я-то как не представляю, как теперь дальше жить…

– Смешно, но в детстве я всегда спала с плюшевым мишкой, которого мне брат подарил. Вот такой! – показывает руками размер. – А теперь я выросла и так получилось, что сплю с большим настоящим мишкой! Знаешь, тот мишка внезапно пропал из моей комнаты, а я так и не поняла куда… Я тогда очень долго мучилась и не могла по вечерам уснуть. Наверное, после того как уеду от тебя, меня вновь ожидает та же участь. Кстати, как думаешь, я этого мужика не слишком пресанула? Он, конечно, сам виноват, нечего было руки распускать и оскорблениями в твой адрес кидаться! Да и какой-то он слишком живучий. Другой бы после твоей трёпки лежал, читая молитвы, а он ещё тебя оскорблять вздумал! Я за своего мишку любого порву, веришь? – смотрит мне в глаза.

Киваю. И дело не в вере. Убедился. Этот невинный цветочек умеет выпускать шипы. Хотя знаю, она такая смелая была, потому что я рядом. Доверяет. И это согревает медвежью душу сильнее, чем весеннее солнце.

– Как же хорошо! – улыбается она, забравшись на мою лапу, и лёжа на спине, перегнувшись через лапу, словно через дугу. – Знаешь, после смерти брата, я не думала, что когда-нибудь снова смогу вот так просто улыбаться. Меня даже Принцессой Несмеяной прозвали, но рядом с тобой губы сами растягиваются в улыбке. Может потому, что ты напоминаешь того плюшевого мишку? У него, как у тебя были голубые глаза и называла я его также, Миша, – смотрит на меня, свисая с лапы макушкой вниз.

Одобрительно урчу, но в ночной тишине, получается слишком громко, однако Маша не обращает внимания на громкость, а дотягивается до моего носа.

– Помню, как с пеной у рта доказывала подружке, что медведи с голубыми глазами существуют, а потом подошла воспитательница и сказала, что такого быть не может. Кстати, я сотовый зарядила, давай сфоткаемся! – подскакивает она.

– Ты только не бойся. Возможно, будет вспышка яркого света, но это чтобы морду лица подсветить! – предупреждает она.

Глупая, я знаю что такое фотография. Фотоаппарат есть не только в доме старосты, но и у моего отца.

В каких только ракурсах Маша меня не сфотографировала. Впрочем, мне не жалко. Главное под хвост не лезет.

Потом легла рядом и попыталась уместить в кадр лицо вместе с моей мордой. Не получилось. Я слишком большой. В итоге её устроило селфи с моими глазами.

– Вот теперь мне никто не скажет, что голубоглазых медведей не существует! – гордо заявляет девушка.

Утро началось с умопомрачительного запаха! Маша наварила супа, потушила мяса с картошкой и умудрилась нашинковать салат из редьки!

Надо отдать должное, прежде чем есть самой, сходила накормила нашего пленного. Разумеется, под моим тщательным присмотром сверху. Лаз всё-таки на людей рассчитан, а не на медведей с отожравшимся на зиму задком.

Маша вылезла и неловко попросила сводить берсека в кустики. Сам слышал. Тот аж поскуливал от нетерпения.
Особо не церемонясь вытянул его за верёвку из подпола. Сколько он ступеней сосчитал не моя проблема. Я бы ему за вчерашнее ещё добавил, и лет сто после добавлял... Маша тоже не особо охала, когда я этот кокон, так же, за верёвку, через пороги на улицу поволок. И вообще, я медведь, а с медведей спрос невелик. Поцеловал ступени, теперь снега поест. Отволоку подальше, там шиповник за соснами растёт: мне приятно, Маше не видно.

– Слушай, отпусти меня, – начал выкручиваться Шахран. – Она же не знает, почему мы тебя бракованным называем. Так и я ей не скажу, если отпустишь...

Недовольно рычу, задумавшись, как этот кокон частично размотать или частичку наружу поддеть. На лице берсека наблюдаю паническое выражение. Поди догадался, почему так туда смотрю, но сглотнул и решительно продолжил.

– Я берсерк. Меня холодным подвалом не напугать. И без еды каждый из нас месяц, так точно, спокойно протянет, — сам знаешь. Но бабу твою умалишённую видеть больше не могу! Не встречал я раньше никогда женщин с таким нездоровым блеском в глазах. Непонятно кто из вас больше пугает...

Еле удерживаюсь от того, чтобы не фыркнуть. Я-то знаю, что всё это напускное. Умеет девочка Маша медведей стращать…
Распарываю верёвку, сдерживающую правую руку. Пусть сам, чего надо, достаёт.

– Отпускай уже. Сам знаешь, новолуние сегодня ночью, и тогда моего медведя никакие верёвки и засовы не сдержат. А ты, наоборот, слабым станешь. Не защитить тебе её. Думаешь, куда я эту скалку ей тогда засуну? Хотя навряд ли догадываешься… – угрожает мне.
Не выдержав, рычу так, что он бледнеет и склоняет голову, инстинктивно признавая моё превосходство.

Этот жест вгоняет в ступор, — потому что я понимаю, что он значит!

– Клянусь уйти и не возвращаться, Хозяин, – вдруг лепечет непослушным языком. – Своим медведем клянусь!

Стоило ему это сказать, как по его телу прошёл голубой электрический разряд и втянулся в ладонь, отчего он вскрикнул, и если бы вторая рука была не связана, схватился бы за ладонь.

Глава 5

Мишка

– Мишка, что с тобой?! – обеспокоенно заглядывает мне в глаза. – Грустишь? Понимаю, не хочешь, чтобы я улетала? А давай попробуем договориться охранять этот дом? – будто повторяет мои недавние мысли. – Я за чистоту отвечать буду, а ты за безопасность! Отличная ведь команда?! – с отчаянной грустью смотрит на меня…

Внутри всё переворачивается: хочется реветь, метать, не отпускать!

– Не хочу я без тебя туда возвращаться, – подливает яда в, и без того воющую от боли, медвежью душу… – Чувствую, неправильно всё это… а как поступить не знаю…

– Мишка, – утыкается в мою шерсть и горько плачет. – Только ты у меня и есть.

По моему телу опять идут эти необычные разряды.

Чуть дёрнулся, но понял, что девушку они не ранят. Она их даже не чувствует.

Что-то не то творится со мной... Не было прежде подобного.

Не важно. Потом разберусь. Сейчас главное — её успокоить. Обнимаю лапой.

Рукой?!

Нет! До полночи же ещё было время! Час, как минимум!

Девушка оказывается прижатой к человеческой груди, но не сразу это осознаёт, прижимается лишь плотнее, и, наконец, почувствовав неладное отстраняется.

Кажется, я не дышу…