Маска демона

Глава 1

За четверть часа до полудня по Вене прокатилась волна звона – это били тысячи часов. Сейчас же повсюду заторопились экипажи, засуетились прохожие, а вокруг них, как костяшки домино, захлопали двери лавок, казенных учреждений и жилых домов. Каждый день, в одно и то же время Вена закрывалась на обед, в точности повторяя распорядок дня великого кайзера.
Ференц Абель, владелец антикварной лавки на Бунтештрассе, уже собирался запирать дверь, когда заметил у витрины молодого человека. На незнакомце неловко сидело дешевое пальто, а шею, как удав, обвивал толстый шарф. Прижавшись пальцами к стеклу, он заглядывал внутрь, будто рыба, глядящая сквозь стенку аквариума. Затем он заговорил, и его голос зазвучал, словно из-под воды.
— Пожалуйста, не закрывайте, - сказал он. – Мне нужно срочно с вами переговорить, а перерыв в конторе всего полчаса.
— В таком случае прошу входить.
Ференц впустил незнакомца и запер лавку. Затем он жестом пригласил молодого человека присесть, а сам устроился за остроугольным дубовым столом.
— Чем могу служить?
— Хочу, чтобы вы взглянули на одну вещь.
Молодой человек положил на стол предмет, завернутый в сморщенный кусок желтоватой бумаги.
— Мой дедушка бывал в разных странах, - пояснил он с некоторым смущением, - и из этих путешествий привозил всякие диковинки. И вот…
Ференц осторожно отогнул бумагу и обнаружил внутри маску устрашающего языческого божества. Глаза идола, казалось, налились настоящей кровью, а из клыкастого рта вывалился черный язык. В одно ухо божка была продета связка раковин, а в другом была очень натурально изображена отсеченная человеческая голова.
— Дедушка говорил, что это маска демона, очень почитаемого на островах. – Молодой человек пытливо взглянул на Ференца. – Что вы можете о ней сказать?
— Если вас интересуют этнографические подробности, то мне нужно будет время... – Ференц осторожно повертел бумагу, чтобы рассмотреть маску, не касаясь ее самой. – Что же касается цены…
— Цена меня не интересует, этнография тоже. – Он поерзал на стуле и бросил взгляд в глаза антиквара. – Дедушка рассказывал мне о вас. Говорил, что вам достаточно просто потрогать предмет, чтобы… ну, чтобы узнать о нем и его владельце такие вещи, которые никому не известны.
Ференц отодвинул маску и внимательно посмотрел на своего посетителя. Несмотря на всколоченные темные волосы и бледное лицо, его можно было бы назвать красивым, но широко раскрытые светлые глаза и согнутые плечи несли на себе печать затаенной тревоги.
— Вы верите в такие вещи? – спросил Ференц мягко.
Молодой человек заметно смутился и пожал плечами.
— Мой дедушка верил. А я, признаюсь, немного скептик...
— Но это не помешало вам прийти сюда со столь абсурдной просьбой?
Незнакомец кивнул, и его лицо затуманилось.
— Видите ли, несколько дней назад мой дедушка умер, - сказал он, разглядывая свои ладони. – Доктор сказал, от естественных причин. Когда старый человек умирает дома один, его смерть проще всего списать на естественные причины, не так ли?
— Но вы думаете, что естественные причины здесь ни при чем? – Ференц не сводил с посетителя внимательного взгляда.
— Естественные – не знаю, а вот сверхъестественные... – Он смял в руках край шарфа и поднял взгляд на антиквара. – Дедушка умер в кабинете, а там висела эта маска… Что если это она его убила? – Его глаза расширились. – С помощью магии или телепатии какой-нибудь… Или, к примеру, она видела что-то, что вы могли бы… почувствовать.
По лицу Ференца пробежала тень.
— Я давно не занимаюсь этой практикой, - сказал он, разравнивая стопку бумаг на столе. – Однако господин Гюнтер был моим другом, поэтому если я могу хоть чем-то помочь...
На лице молодого человека отразилось удивление, смешанное со страхом.
— Откуда вы знаете его имя?..
— Здесь нет никакой мистики, - сказал антиквар миролюбиво. – Вы на него очень похожи внешне.
После некоторого колебания он продолжал:
— Господин Гюнтер был выдающимся человеком, очень известным в определенных кругах. Ради него я сделаю все, что в моих силах. Но прошу вас не возлагать на меня больших надежд. Скорее всего, доктор прав, и ваш дед умер своей смертью.
— Уверяю вас, - сказал молодой человек со всей серьезностью, - я буду только рад узнать, что дело не в маске.
— Хорошо, тогда посмотрим. – Чуть помедлив, Ференц положил руку на маску, и его лицо тут же исказилось гримасой боли.
Молодой Гюнтер вздрогнул и привстал.
— Что?.. Что такое?..
Ференц побледнел.
— В этой маске, - проговорил он с трудом, - умирали люди…
Молодой человек рухнул на стул. С выражением немого ужаса он следил, как пальцы антиквара бродили по странному артефакту, а по лицу пробегали волны самых различных чувств. Когда рука Ференца, наконец, замерла, все эти чувства в одно мгновение схлынули, словно морской отлив, а в глазах осталось лишь выражение крайней усталости. Вздохнув и проведя рукой по лицу, он завернул маску обратно в бумагу и сказал:
— Мне нужно изучить ее в спокойной обстановке. Здесь слишком много воспоминаний, и будет нелегко отделить их друг от друга... Как я могу с вами связаться?
Гюнтер вздрогнул, будто выйдя из минутного оцепенения. Придвинув к себе листок бумаги, он взял перо и нацарапал на нем свой адрес.
— Я очень надеюсь на вашу помощь, господин Абель, - сказал он. – Буду с нетерпением ждать новостей.
Когда Гюнтер ушел, Ференц некоторое время просидел без движения. Стараясь не глядеть в сторону маски, он боролся с безотчетным ощущением, будто обертка шевелится от дыхания демона. Затем, стряхнув с себя эту мысль, антиквар решительно взялся за сверток и запер его в несгораемом шкафу. Часы по всей Вене били полдень, и ему было пора на обед.

Глава 2

Ференц заканчивал трапезу в ресторане на углу Германнштрассе, когда к его столику подошел официант и подал на подносе листок бумаги. Антиквар взял записку, пробежал ее глазами, а затем окинул взглядом обеденный зал.
Среди позолоченных колонн и бордовых портьер он сразу заметил высокого мужчину в сером пальто военного кроя. На его бледном лице, не разбавленном ни белесыми, по-солдатски стрижеными волосами, ни светлыми усами, выделялись только серые глаза. Такие же бесцветные, как и все остальное, они горели яркой, неутолимой жаждой действия.
Их взгляды на мгновение встретились, и Ференц чуть заметно кивнул, после чего расплатился по счету и направился прямо к незнакомцу.
— Господин Хорст?
— Инспектор Хорст, - поправил его мужчина, - венская криминальная полиция. Пройдемте, мне нужно с вами поговорить.
— О чем? – Ференц надел пальто и последовал за полицейским.
— О смерти господина Гюнтера. Прошу. – Хорст открыл дверь полицейского автомобиля и нырнул вслед за Ференцом внутрь.
Когда колеса загудели в монотонном ритме мостовой, инспектор повернулся к своему пассажиру.
— Зачем к вам приходил внук Гюнтера?
— Он хотел показать мне одну вещь.
— Дайте-ка я угадаю: это была языческая маска.
Полицейский ехидно взглянул на Ференца, но глаза того выражали лишь вежливый интерес. Тогда Хорст вновь стал серьезен.
— Не зря я приказал своим ребятам проследить за ним. – Его пальцы постукивали по бронзовому поручню, а взгляд скользил по лицу Ференца, словно инспектор пытался прочесть его мысли. – Так и знал, что рано или поздно он начнет выносить из дома ценности.
— Разве полиция интересуется этим делом? Я думал, господин Гюнтер умер от естественных причин.
— Доктор тоже так думал, пока я не настоял на детальном вскрытии.
— И что же оно показало?
— Он был отравлен. – Полицейский посмотрел ему прямо в глаза. Ференц сохранял полнейшую невозмутимость, и Хорст продолжал. – Что интересно, очень необычным ядом. Подобные яды распространены в тропиках. Вас это не удивляет? Вам все это уже известно?
— Нет, неизвестно. – Ференц покачал головой. – Значит, в тропиках… И вы думаете, что раз маска, которую взял внук…
— Именно так, - сказал полицейский уверенно. – Она с тропических островов, и потому вполне может содержать в себе подобный яд. А внук, который был вхож в дом Гюнтера, мог легко воспользоваться этим ядом, чтобы избавиться от деда. Так что молодой Гюнтер сейчас в камере, а маску, если она у вас, прошу передать мне.
Ференц бросил взгляд на свои руки и внезапно подался вперед. Перед его внутренним взором промелькнули врезавшиеся в память детали: налитые кровью глаза, черный язык…
— Я отдам вам эту маску, - сказал он, чувствуя, как краска схлынула с его лица. – Только прошу вас, не прикасайтесь к ней без перчаток...
— Это почему? – Хорст присмотрелся к своему спутнику. – Да что с вами?
Лицо Ференца посерело.
— Мне кажется, - пробормотал он, - что яд как раз и находится на поверхности этой маски. Он действует через кожу, и когда я притронулся к ней…
— Черт... Шнайдер, гони в госпиталь!
Сидевший за рулем полицейский дернул за рычаг, паровой котел яростно засопел, и экипаж, распугивая лошадей, помчался в сторону больницы.
Через час инспектор Хорст вошел в палату. Ференц сидел в кровати. Его руки вяло лежали на источавшей лекарственный запах простыне, но к лицу уже возвратился здоровый цвет.
— Как вы себя чувствуете? – Полицейский сел на стул.
— Гораздо лучше, спасибо. – Ференц бледно улыбнулся. – Благодаря вам, было предотвращено еще одно отравление.
— Преступления лучше предотвращать, чем расследовать, - заметил инспектор. – Так меньше бумажной работы.
Он протянул Ференцу ключ.
— Надеюсь, вы не возражаете. Чтобы не терять времени, я съездил в вашу лавку и изъял маску.
— Превосходно. – Ференц прицепил ключ к цепочке на жилете, висевшем на стуле. – Очень интересно, что вы на ней найдете. Но это, наверное, тайна следствия.
— Так точно. Кстати, я навел о вас справки. – Глаза инспектора сузились. – Оказывается, у вас та еще репутация.
— Вот как? – Ференц невольно выпрямился.
— Это же вы навели полицию на след настоящего убийцы баронессы Хемвик?
— Ах, это… - Антиквар улыбнулся, но его глаза затуманились. – Я был тогда молод и глуп. Зная все, что я знаю сейчас… В общем, с тех пор я оставил занятия психометрией.
— Но Гюнтер-младший не просто так принес вам маску, не так ли? – Прохладные глаза полицейского сверлили лицо Ференца. – Он ведь хотел, чтобы вы разобрались в смерти его деда? Так сказать, одним прикосновением.
— Так и было. – Он откинулся на подушку и расправил простыню. – Но, как видите, вы меня опередили. Что вполне доказывает несостоятельность этого метода.
— Что ж, здесь мне и возразить нечего. Если угодно, ответьте мне на один вопрос. Это не имеет отношения к делу, но я не люблю оставлять невыясненных обстоятельств.
— Прошу вас.
— Вы еврей?
Ференц чуть заметно улыбнулся.
— Скорее венгр, - сказал он. – А может быть, уже и австриец.
— Не отрицайте. – Хорст внимательно посмотрел ему в глаза. – Я знаю, в наше время быть евреем не только немодно, но и опасно.
— О, неужели вы верите в эту риторику? – поинтересовался Ференц с улыбкой. – Это неплохой политический ход – в христианской державе во всем обвинять «убийц Христа», и он прекрасно работал в Средневековье. Но, в отличие от той эпохи, настоящей опасности для евреев сейчас нет.
Хорст хмыкнул без убежденности.
— А я уж подумал, что вы именно потому бреете бороду и усы, и не носите традиционной одежды, что опасаетесь преследований, - сказал он.
— Вовсе нет.
— Тогда почему?
— Растительность на лице и одежда – это лишь маски, - сказал Ференц задумчиво. – И точно так же, как маска языческого демона, они отражают верования того, кто их носит. А мои верования далеко отстоят от традиционного мировоззрения моего народа: они гораздо ближе к европейским, чем к восточным. Вот почему я не только не ношу традиционной одежды, но и не соблюдаю никаких обрядов.
— Но вы же не работаете по субботам, - заметил Хорст.
— Исключительно из соображений удобства: многие мои покупатели являются моими соотечественниками, а потому мне нет никакого резона открывать лавку в тот день, когда они не ходят за покупками.
— Понятно. – Он внимательно разглядывал лицо Ференца. – И что же, вы никогда не думали о возвращении, так сказать, в лоно своего народа?
— Если и думал, то недолго, и каждый раз убеждался, что это не только нежелательно, но и невозможно.
— Это почему же?
— Видите ли, помимо моего увлечения сверхъестественным есть еще кое-что… - Он с сомнением взглянул на полицейского. – Однако вам это, возможно, будет непонятно.
Хорст пожал плечами.
— Почему же? Я старый солдат и многое в жизни повидал. Не думаю, чтобы вам удалось меня поразить.
Ференц улыбнулся.
— Если бы я и хотел вас поразить, - сказал он, - то отнюдь не моими пороками, а потому позвольте умолчать об их точной природе. Могу лишь сказать, что это… обстоятельство было одной из причин, по которым я оставил занятия психометрией. Увы, оно мешает мне держать внутреннюю опору, а без внутренней опоры эзотерические занятия совершенно противопоказаны.
— Понятно. Ну что ж, выздоравливайте. – Инспектор встал. – Думаю, мы с вами больше не увидимся.