Матрёшка для испанца

Глава 1

Она впорхнула в гостиную румяная с мороза, на ходу снимая капюшон и расстёгивая коротенькую шубку из соболиного меха с белой пушистой оторочкой. По хрупким плечам рассыпались длинные волосы пшеничного цвета, играющие золотыми бликами в свете яркого зимнего солнца, заливавшего комнату через большие окна.

– Здравствуйте! – произнесло небесное создание. – Что случилось? Ольга позвонила и сказала, что я срочно должна приехать.

– Привет, Мари! Познакомься. Это – Алонсо и Хуан Торрес, наши будущие партнёры, я надеюсь, - широко улыбнулся Борис. - Они из Испании. Я решил, что тебе будет интересно поговорить на испанском. Ты ведь почти два года училась в их стране.

Маша перевела взгляд на мужчин, сидящих на диване.

«А, ну всё понятно»,- подумала она. У отца намечается очередная крупная сделка и ему захотелось продемонстрировать семейное единение.

– Добрый день, - по-испански произнесла девушка. – Я – Мария, дочь Бориса Александровича.

На самом деле её испанский был далёк от совершенства, но всё же учёба в Саламанке не прошла даром.

– О! Вы говорите на нашем языке! Это так приятно! – восторженно воскликнул невысокий коренастый брюнет. – Меня зовут Хуан, - он вскочил с дивана, чтобы поцеловать Машу в знак приветствия.

Второй испанец, постарше, не торопился выказывать радость. Он лишь внимательно рассматривал Марию. Мужчина молча встал. Плавно, но уверено двигаясь, подобно хищнику, приблизился к девушке. Она подняла на него свои огромные светло-голубые глаза, которые в этот момент почему-то стали ещё больше, и натолкнулась на спокойный взгляд гостя.

С точки зрения Маши, Алонсо был нетипичным представителем своей нации. Она привыкла, что испанцы кареглазые, смуглые. Кожа этого потомка конкистадоров была не оливковой, а светлой. Конечно, не такой белой, как у русских, но на порядок светлее, чем у жителей Средиземноморья, которых Мария видела раньше. В графитовых глазах гостя светились серые крапинки, похожие на блестящие капли расплавленного металла.

«Опасность!» - просигнализировал мозг Маши.

От мужчины приятно пахло дорогим парфюмом. Алонсо был значительно выше своего брата. Когда гость нагнулся, чтобы прикоснуться губами к девичей щеке, холодок пробежал по спине Марии.

– Раз знакомству, - сухо произнёс испанец.

– Ну, теперь, когда все в сборе, мы готовы начать, - широко улыбнулся Борис. А затем, выразительно посмотрев на ноги дочери в капроновых колготках и сапогах на каблуках, добавил:

– Мари, ты бы переоделась.

– А что за веселье намечается? – без энтузиазма поинтересовалась девушка.

– Охота, - небрежно бросил отец.

– Пап, ты же знаешь, как я к этому отношусь! – тут же взвилась Маша. Её щёки покраснели от негодования.

– Сейчас не время для твоих сопливых закидонов. Переодевайся и поехали, - жёстко отрезал Борис.

Алонсо ничего не понял из последних фраз, потому что ни слова не знал по-русски, но по лицу Марии догадался, что та не в восторге от предстоящей затеи.

Днём ранее

– Ну, что скажешь? – спросил Борис Залесский, взглянув из-под кустистых бровей.

– Не знаю, Саныч. Тот, что пониже ростом, как там его, имя такое неприличное…- мужчина нахмурил лоб.

– Хуан, - подсказал ему друг.

– Угу, вот-вот. Хуан готов расстаться с евриками. По глазам видно. А вот брат у него не прост. Хитрый змий. Взгляд такой колкий, цепкий. А ещё секретутка ему всё на ухо что-то «пш-пш-пш», да «ля-ля-ля».

– Она переводчица, Вить, - поправил партнёра по бизнесу Борис.

– А, один хрен! – махнул рукой Виктор. - Не нравится мне его настроение. Надо бы подмаслить.

– Ну так давай подмаслим! Мы это умеем! Помнишь, как чинушу московского укатали? Все доки мигом подписал. А до этого орал: «Заповедная зона! Заказник!»

– Ты не забывай, Борь, то наш, русский, был. Ему известно как угодить, а тут иностранцы. Дело деликатное, - мужчина откинулся на спинку кожаного кресла и задумался.

– Ой, да брось! – поморщился Залесский. - Покажем ему наше русское гостеприимство! Охота, банька, водочка, икорка, катание на лошадях. От такого ещё никто не отказывался. Бабы опять же. Он с виду мужик нормальный, не заднеприводный. А если и такой, то найдем ему, кого будет надо.

– Ты чё несёшь?! – возмутился Виктор. – Ещё с голубками я в бане не парился!

– А чё такого? Пора, Вить, на жизнь шире смотреть. Деньги не пахнут.

Друг что-то недовольно пробубнил себе под нос.

– Ладно. Пойду Ольге скажу. Пусть всё устроит, - Борис встал со своего кресла.

***

Мария была отличной наездницей. Она уверенно держалась в седле и любила лошадей. Те ей отвечали взаимностью. Услышав лай собак и крики людей, девушка спешилась, взяла своего коня под уздцы и медленно пошла по тропинке. Меньше всего на свете Маша хотела смотреть, как отец и его гости убивают какое-то несчастное животное.

Вдруг позади раздался топот копыт. Девушка обернулась и увидела Алонсо. Испанец нёсся во весь опор, но, заметив Марию, остановился.

Глава 2

В подмосковной усадьбе Залесских дым стоял коромыслом. Обслуживающий персонал сновал туда-сюда. Кто-то разделывал тушу кабана, кто-то топил баню, кто-то встречал вновь прибывших гостей. Борис любил устраивать пышные застолья. Часто друзья семьи оставались ночевать в его доме, а на утро веселье продолжалось.

Маша старалась избегать подобные тусовки. Её характер был полной противоположностью отцовского. Девушке не нравились шумные компании и алкоголь, которым всегда сопровождались такие вечеринки. Мария предпочитала уединение общению с громогласными гостями. Но сегодня ей приходилось сидеть за столом, который ломился от еды, и улыбаться присутствующим.

Когда Борис Залесский пригласил испанцев к себе в гости, они даже не подозревали, что русский устроит кутёж с размахом. В зале пели и танцевали ряженые цыгане. Вышколенная прислуга беспрестанно подносила новые блюда.

В отличие от брата, Алонсо совершенно не заинтересовали красивые девушки, которые появились в доме Бориса «из ниоткуда». О том, что длинноногие феи не родственницы и не друзья Залесских, а призваны, чтобы развлекать одиноких гостей мужского пола, сеньор Торрес понял по плотоядным взглядам, которые бросали на него и Хуана чаровницы. Алонсо окончательно убедился в этом, когда одна из девушек не раздумывая согласилась пойти в баню с братом.

Хуан был холост и безбашен, жаждал женского тела. Торрес-старший смотрел сквозь пальцы на забавы младшего брата. Сам же Алонсо не искал забвения в сексе и вообще не спешил сближаться с женщинами. Он всё ещё скорбел о своей жене, которая умерла два года назад.

Его больше устраивало общество Марии. Они сидели рядом, и испанец время от времени спрашивал у девушки про тот или иной деликатес русской кухни. Алонсо наблюдал за Машей весь вечер. Она казалась ему инородным элементом на этом празднике жизни. Скромная тихая девушка совершенно не вписывалась в атмосферу весёлой вакханалии, царящей в доме её отца.

– Уф! Русская баня, это что-то! – Хуан плюхнулся на стул. – Представляешь, меня били веником, а потом я нырял в ледяной пруд. Такой экстрим!

– Ну, с лёгким паром, - Борис поднял запотевшую рюмку водки, подавая пример гостям. Алонсо сдержанно улыбнулся. Торрес-младший тут же опрокинул свою стопку.

– А русские женщины – это вообще высший класс! – восторженно продолжил Хуан. – Эльвира сделала мне массаж, а потом такой офигенный минет, что я просто улетел.

– Рад за тебя, - хмыкнул Алонсо.

– Иди тоже попробуй, не пожалеешь. Только Эльвиру не трогай, она - моя на сегодня.

Торрес-старший бросил на брата скептический взгляд. Разница в возрасте между ними была восемь лет, а ментальная пропасть бесконечная. Как Хуану только в голову могло прийти, что Алонсо захочет воспользоваться услугами женщины, которую только что поимел его брат?

От бани испанец не отказался, но не пожелал взять с собой ни одну из свободных дам.

– Ну и как Вам русская баня? – поинтересовалась Маша, когда распаренный Алонсо вернулся за стол.

– Очень расслабляет, - улыбнулся испанец. – Я как будто заново родился.

– В пруд ныряли?

– Мария, можешь обращаться ко мне на «ты». Я, конечно, старше тебя, но не то, что бы очень, - подмигнул девушке Торрес.

Она залилась румянцем и отвела взгляд. Что-то было в этом испанце такое, что волновало Машу и заставляло смущаться.

– Так нырял? – повторила девушка свой вопрос, перейдя на «ты».

– Ага, - кивнул мужчина, отрезая кусочек блинчика с икрой.

– И как ощущения?

– Бодрые, - хохотнул гость. – Сначала думал, сердце остановится, потом привык.

– Мари, есть разговор, - строго произнес отец.

Девушка молча вышла за ним из зала. Борис завёл дочь в ближайшую комнату.

– Похоже, Алонсо запал на тебя, - с ходу огорошил Машу Залесский. - Уж не знаю, что этот испанец в тебе нашёл, вокруг полно первоклассных тёлок, готовых с ним пойти на раз, но он глаз не сводит с тебя. Так что, будь добра сделай всё, как надо.

– Ты это о чём? – Мария не хотела верить намёкам отца.

– Если он тебе что-то предложит, не отказывайся. Моя компания очень заинтересована в деньгах Торреса.

– Ах, твоя компания! И ты готов подложить меня под него из-за чёртовых денег?! Как будто у тебя самого их мало! – разозлилась Маша.

– Заткнись! – Борис схватил дочь за горло. – Если ты мне похерешь дело, я тебя с голой ж*пой на мороз выставлю. Поняла? Ни копейки больше от меня не получишь. Пойдешь поломойкой на завод или сразу на панель. И тогда красавчик Торрес покажется тебе манной небесной.

Девушка судорожно хватала воздух ртом, чувствуя, как пальцы отца сжимаются на её горле.

– Ты далеко не красавица, «ни сисек-ни писек», как говорят у нас среди мужиков. Поэтому радуйся, что хоть кто-то обратил на тебя внимание.

– Но у меня есть Денис! – горячо возразила Мария. – А как же наши отношения?

– Думаешь, я реально поверю в эту чушню? Да все в округе знают, что твой Денис – заднеприводной. Сколько раз его палили в Москве с мальчиками. Не знаю уж, что там вас связывает, но точно не отношения мужчины и женщины. Я терплю его в своём доме только потому, что он сын моего друга. В семье не без урода, как говорится. Так что давай, соберись! Сейчас от тебя многое зависит. И… Мари, улыбайся!

Глава 3

Утром, как и ожидалось, Хуан проснулся с диким похмельем. Испанский организм оказался не в состоянии нейтрализовать такое количество водки, которым накануне напоили молодого человека русские.

Когда Маша спустилась в столовую к завтраку, Торрес-младший с жадностью поглощал холодный брусничный морс. Рядом с Хуаном сидела его вчерашняя зазноба – Эльвира. Девушка была похожа на кошку, которая съела миску сметаны.

Алонсо же чувствовал себя намного лучше брата. Мужчина выглядел бодрым и свежим.

– Доброе утро! Как спалось? – застенчиво улыбнулась Мария гостям.

– Привет! – ответил Торрес-старший. Хуана хватило только на то, чтобы кивнуть знак приветствия.

– Всем доброе утро! – в комнату зашёл Борис. – Сеньоры, после завтрака вас ждёт экскурсия в монастырь. Мари, переведи.

Маша бросила взгляд на Алонсо, стараясь подавить улыбку. Все происходило ровно так, как она и говорила испанцу вчера.

– Я, пожалуй, вернусь в кровать. Что-то мне нехорошо, - произнёс Хуан.

– Нет-нет! Отказы не принимаются! – громогласно возразил Залесский. – Тебе, сынок, просто опохмелиться надо, - добавил со знанием дела хозяин дома.– Оль, принеси-ка нам водочки, - обратился к жене.

Невысокая миловидная женщина поднялась со своего места, чтобы выполнить распоряжение мужа. Очень быстро на столе появился запотевший графин и несколько рюмок.

– Тааак, ну, давайте, за здоровье! – поднял стопку Борис.

Алонсо вежливо отказался, а Хуан застыл в нерешительности.

– Бери, бери, сынок. Похмелишься – легче станет. Я знаю, что говорю, - настаивал Залесский.

Молодой испанец опрокинул рюмку с обжигающим напитком. Скривился и быстро запил морсом, который заботливо подала ему Эльвира. Через минут пятнадцать «лекарство» подействовало. Торрес-младший почувствовал себя гораздо лучше. «А русские знают толк в водке», - подумал Хуан. Наивный! Если бы он только догадывался, что путь к алкоголизму начинается именно с опохмела.

***

Гнедая тройка резво неслась по дороге, пролегающей между заснеженными полями. Маша, Ольга, Алонсо, Хуан и Эльвира сидели в санях. Следом за ними ехали Борис с Виктором и ещё несколько друзей Залесского. Мимо пролетали сонные деревни, редкие купола церквушек блестели золотом в лучах зимнего солнца. Испанцы крутили головой по сторонам и иногда фотографировали на телефон сельские красоты. Иностранцам казалось, что они попали в сказку.

Мария радостно улыбалась. Такие прогулки ей нравились. Алонсо любовался девушкой, которая была одета в светлую дублёнку с меховыми отворотами, длинную серую юбку до щиколоток, шерстяные варежки и унты. На голову Маша повязала посадский платок. Он очень шёл русской. Румяные от мороза щёки, вишнёвые пухлые губы, большие голубые глаза и ни грамма косметики на лице пленили испанца. На фоне типичных пейзажей глубинки Мария являла собой классический образец русской красоты. Именно такими сеньор Торрес представлял себе женщин из далёкой холодной страны.

– Ты похожа на бабýшку! – восторженно произнес Алонсо.

Маша заливисто засмеялась и переспросила:

– На «бабýшку»?

– Да, на куклу. Такую цветную, из дерева, в платке. Я в аэропорту видел, - пояснил испанец.

– Аааа! – снова захохотала Мария. – На матрёшку! Слово «бабушка» - означает другое. Это abuela по-испански. А кукла – матрёшка.

Алонсо тоже засмеялся.

– Хорошо. Матрёшка, - повторил с сильным акцентом мужчина.

Они подъехали к монастырю. Величественное белокаменное здание с резными башнями и голубыми куполами, украшенными золотыми крестами, поразило иностранцев. Мужчины смотрели во все глаза на произведение зодчества шестнадцатого века.

Как только гости слезли с саней, во дворе появился настоятель монастыря. Мужчина в чёрной рясе тепло поздоровался с Борисом. По всему было видно, что Залесский часто посещает данную святыню. К Маше подбежали две собаки. Радостно виляя хвостами, дворняги обнюхали девушку и начали крутиться около неё.

Мария знала, что на территории монастыря живут эти сиротки. Поэтому позаботилась о лакомстве для них. Девушка вытащила из сумки пакет с кусочками шашлыка, который остался после вчерашнего застолья, и угостила пёсиков. В мгновение ока проглотив мясо, собаки ещё интенсивнее завиляли хвостами.

– Ты любишь животных, - заметил Алонсо, который уже успел поздороваться с настоятелем.

– Да, - кивнула Мария. – Очень. Они гораздо лучше людей.

Испанец ничего не ответил, но подумал, что русская права на сто процентов. Гости отправились осматривать монастырские угодья. Ожидаемо, Маше досталась роль переводчика. Пока настоятель рассказывал испанцам об истории святыни, Борис с Ольгой и друзьями пошёл к купели.

– Это просто потрясающе! – выдохнул Алонсо после окончания экскурсии.

– Рада, что тебе понравилось, - улыбнулась Мария и, повинуясь какой-то неведомой силе, зачерпнула ладошкой снег из сугроба, слепила шарик и бросила его в испанца.

Мужчина удивлённо моргнул и застыл на месте. Девушка повторно метнула снежок в Алонсо. Маша не испытывала неловкости, ведь она осталась во дворе один на один с испанцем. Хуан, Эльвира и настоятель ушли далеко вперёд. Видя недоумённое выражение на лице иностранца, Мария прокомментировала:

Глава 4

После возвращения из монастыря все разошлись по своим комнатам, чтобы отдохнуть. Дом погрузился в сонную тишину. Только Алонсо не мог никак заснуть. Он думал о Маше. Её улыбка и бездонный небесный взгляд преследовали испанца, едва он закрывал глаза. Поворочавшись с боку на бок, Торрес решил спуститься в гостиную. Из окон просторной комнаты открывался вид на заснеженный лес и двор. Мужчина увидел, как недалеко от дома Мария обнимается с огромной косматой собакой. Треплет её за ухом, гладит бока. Грозный пёс, больше похожий на медведя, с удовольствием лёг на спину и подставил живот для почесушек.

В очередной раз Алонсо задумался: как такая ласковая и нежная девочка могла вырасти у жёсткого дельца Залесского? Просто парадоксально.

Маша почувствовала, что за ней кто-то наблюдает. Она огляделась по сторонам и наткнулась взглядом на испанца, стоящего у окна. Улыбнувшись, помахала рукой Торресу. Он улыбнулся в ответ и тут же скрылся в недрах дома.

***

Ужин проходил в практически семейной атмосфере. Во главе стола восседал Борис. По правую руку от него - Ольга, по левую - Алонсо. Рядом с испанцем сидела Маша, а напротив неё - Хуан с Эльвирой. Залесский с неудовольствием отметил про себя, что ему придётся хорошенько раскошелиться за услуги ночной феи, которая превратилась в круглосуточную.

– А вы уже видели Москву? – спросил Борис, обращаясь к гостям. – Мари, переведи.

– Нет, у нас не было времени. Из аэропорта мы сразу же поехали к Вам на встречу, - ответил Алонсо. – Но мне бы очень хотелось посмотреть столицу. Думаю, на обратном пути мы с Хуаном задержимся в Москве на пару дней.

– О! Замечательная идея! Мари прекрасно знает город и с удовольствием покажет вам его. Правда? – отец выразительно посмотрел на дочь. Его взгляд говорил о том, что девушка непременно должна согласиться.

– Не стоит беспокоиться. Мы наймем гида. Наверняка, у Марии много других, более приятных дел, чем водить нас по музеям, - вежливо улыбнулся Алонсо.

– Ну что Вы, что Вы…- развёл руками Борис. - Какие гиды! Мари лучше их всех. Я за неё ручаюсь.

– И всё же, - попытался возразить испанец.

– Мне это будет в радость, - подала голос девушка, сломавшись под суровым взглядом отца.

– Ну вот и порешали! – довольно воскликнул хозяин дома.

Маша увидела, как в глазах папы появилось одобрение. На долю секунды ей даже показалось, что во взгляде родителя промелькнуло что-то похожее на благодарность.

– Завтра утром мой водитель отвезёт вас в Москву. Не стоит откладывать приятные развлечения на потом.

***

Внедорожник класса люкс уносил Машу и Алонсо из подмосковной усадьбы Залесских. Хуан отказался ехать в Москву. Ему больше нравилось проводить время с Эльвирой в спальне, нежели восторгаться достопримечательностями столицы.

В глубине души Мария испытывала радость о того, что проведёт время в Москве вдвоём с Алонсо. Приказы отца были здесь ни при чём. Немногословный спокойный испанец нравился девушке с каждым днём всё больше. Маша с удовольствием вдыхала утончённый цитрусовый парфюм мужчины. Кровь быстрее бежала по венам, когда Торрес улыбался девушке. Иногда ей казалось, что он смотрит на неё по-особенному. С теплотой и нежностью.

Столица встретила Машу и Алонсо ужасными пробками, шумом и суетой. Водитель отвёз пару в центр города. Торреса впечатлил масштаб Красной площади и сам Кремль. Иностранец с интересом рассматривал купола Собора Василия Блаженного и даже хотел зайти в Мавзолей, но тот был закрыт для посетителей. Испанец удивлялся смешению эпох и культур в российской столице. Противоречия, поджидавшие Алонсо здесь на каждом углу, вносили сумятицу в мысли.

– В Испании никогда бы не стали беречь символы предыдущего политического режима, - сказал Торрес Маше, когда они зашли в кофейню, чтобы передохнуть и согреться. – А у вас до сих пор чтят советских вождей и одновременно возводят церкви, которые эти самые вожди уничтожали.

– Ну это же просто дань уважения истории, - пожала плечами Мария, делая глоток облепихового чая.

– Борис говорил, что ты жила в Испании. Правда? – испанец медленно размешивал сахар в чашке с кофе.

– Да, я там училась два года, - кивнула девушка.

– Ты хоть раз видела памятники Франко или его приспешникам? Слышала, что люди с восхищением вспоминают о временах фашизма?

– Но у нас-то не было фашизма, - резонно парировала Мария.

– Нет, - согласился Алонсо. – Только тоталитаризм. По мне, так это одно и тоже.

Маша промолчала. Политика и история не были сильной стороной девушки. Она выросла в тепличном мире, где правила устанавливал её отец. Никогда не знала лишений и голода. И всё о чём мечтала, так это о любви и тихой жизни.

– Я думаю, разрушение не может принести ничего хорошего. В России есть много людей, которым дорого советское наследие. Было бы неправильно насильно искоренить его. Мир хорош в своём разнообразии, - наконец, произнесла Мария.

Торрес посмотрел на девушку с долей удивления. В принципе, мысль, которую пыталась донести до него Маша, была очень разумной. Но с другой стороны, испанец знал, что в реальности такие идеи нежизнеспособны. Всегда кто-то подавляет кого-то. А мирное разнообразие – всего лишь иллюзия.

Глава 5

В квартиру Марии они приехали глубоким вечером. Алонсо отметил, что у девушки совсем нескромное жильё. А чего он ожидал? Борис Залесский был одним из сырьевых магнатов. Занимался древесиной и добычей горных пород, из которых потом производили силикатный кирпич.

– Вот, это - твоя спальня, - Маша распахнула дверь в одну из четырёх комнат. – В ванной есть всё необходимое. Полотенца, там, шампуни.

– Спасибо! - кивнул испанец.

Спальня была выдержана в светлых тонах. Приятная, но безликая, как номер в отеле. Очевидно, эта комната предназначалась для гостей.

– Ты пока располагайся, а я закажу доставку еды. Какую кухню предпочитаешь? – спросила Мария, копаясь в телефоне.

– Выбери что-нибудь на свой вкус. Я ем почти всё, - Алонсо поставил сумку с вещами на стул. Испанец чувствовал себя уставшим после длительной прогулки по городу и своей премьеры фигуриста-неваляшки. Ему совсем не хотелось идти на ужин в ресторан. Маша угадала настроение Торреса, предложив поесть дома.

– Пицца подойдет?

– Вполне.

Алонсо принял душ и переоделся, после чего вышел из своей спальни. Дверь в соседнюю комнату была приоткрыта. Ведомый любопытством, испанец заглянул туда. Он оказался в помещении, напоминающим студию модельера. Посередине стояли два больших стола, на одном из которых лежала кипа эскизов, маркеры, цветные и простые карандаши. Мужчина просмотрел листы. В основном на них была изображена женская одежда, но иногда встречались и мужские вещи.

На втором столе громоздились рулоны с разными тканями, лекала, ножницы, мел и сантиметровые ленты. В комнате стояло несколько манекенов, задрапированных материалом. Будущие платья были подколоты булавками по швам.

Торресу понравилось сочетание цветов и собственно сами эскизы. Он подумал, что Мария определённо не лишена вкуса и стиля. Звонок в домофон прервал исследование студии.

– Ужин приехал, - раздался громкий голос Маши из коридора.

Алонсо почувствовал себя неудобно, потому что без разрешения вторгся в личное пространство хозяйки квартиры. Испанец решил не выходить из комнаты, в надежде, что девушка не пойдёт его искать. Но он ошибся. Не дождавшись ответа, Маша постучала в спальню гостя. Реакции не последовало, и тут Мария заметила свет в соседней комнате.

– А, вот ты где! – улыбнулась девушка, распахнув дверь. Алонсо был готов провалиться от стыда сквозь землю, словно его застукали на месте преступления.

– Да... Случайно зашёл, - сконфуженно пробормотал испанец.

– Ну и как тебе мои наброски? – абсолютно спокойно поинтересовалась Маша.

– Мне очень понравились твои модели, - Торрес обратил внимание, что Мария тоже переоделась. Сейчас на ней был свободный розовый домашний костюм, типа пижамы, с белыми единорогами. Уголки губ мужчины чуть приподнялись в улыбке, когда он вспомнил о том, что его дочка тоже любит этих мифических существ.

– Ты не обязан говорить из вежливости, - снова улыбнулась девушка. – Можешь, сказать правду.

– Мария, мне, правда, понравилось то, что я увидел, - честно ответил гость.

– Ммм… хорошо, - задумчиво протянула Маша. – Здесь, на столе, летняя коллекция.

– Да, я заметил, - кивнул испанец. – Очень позитивная, яркая, но не кричащая. Как раз то, что надо для лета.

– У меня ещё есть зимние модели.

– Покажешь?

– Конечно! – Маша подошла к шкафу. Достала из него большую папку. Девушка обрадовалась возможности поговорить о своём творчестве и продемонстрировать наработки, которые сделала. Обычно никто не интересовался её эскизами. Отец не принимал всерьёз то, чем занималась Мария. Он только отмахивался, относясь к делу её жизни, как к развлечению. Подруг в Москве у девушки было немного, и они также не испытывали большого энтузиазма от задумок молодого модельера. Единственным человеком, который поддерживал Машу в стремлении создать свою коллекцию одежды, был Денис. Они могли часами обсуждать ткани, цвета, фурнитуру и аксессуары.

Алонсо внимательно посмотрел предложенные рисунки, а потом произнёс:

– Знаешь, мне кажется, тебе надо сделать акцент на русскую тематику. Извини, если лезу не в своё дело.

– Нет-нет, говори, - Маша спокойно воспринимала советы.

– Не пойми меня неправильно. Твои задумки хороши, но в них нет изюминки. Чего-то такого, чтобы стало бы твоей персональной фишкой.

– Создавая эти эскизы, я вдохновлялась Парижем. Просто влюбилась в этот город, когда там училась.

– Это заметно. Но во Франции зима не настолько крутая, как в России. Там она... Как бы это сказать… Безликая, что ли. Поэтому, думаю, для зимней коллекции тебе лучше черпать вдохновение в русских мотивах. Я очень впечатлился, когда увидел тебя в том платке с цветами. Ты была такая красивая.

– Правда? – сердце Маши подпрыгнуло и забилось чаще. Это слишком похоже на сказку! Мужчина из влажный девичьих грёз - высокий, сильный, с практически идеальными чертами лица и невероятными глазами, которые в зависимости от освещения и настроения их обладателя, меняли свой цвет со светло-стального до антрацитового, увлечённо обсуждает эскизы. Её, Машины эскизы! И считает, что она красивая!

Глава 6

Забыв где он и с кем, испанец опрокинул Машу на подушки. Заскользил губами по нежной шее. Мария тихонько застонала. Прошлась ладонями по спине Торреса. Голова девушки шла кругом от его поцелуев. Мужской и женский языки сплелись в каком-то ритуальном танце. Руки Алонсо гладили тело Марии, с каждой секундой заставляя разгораться сексуальное желание всё сильнее.

Испанец легонько сжал небольшой холмик девичьей груди. Нащупал пальцем сосок, начал кружить по нему подушечкой. Маша выгнула спину и задышала чаще. Обжигающая волна прокатилась по телу, опалив низ живота. Девушка инстинктивно сжала бёдра. Она слабо понимала, что с ней происходит, ведь до этого момента ничего подобного ей не приходилось испытывать.

Алонсо умело играл с затвердевшими сосками Марии прямо через ткань футболки. Поцелуи, которые дарили друг другу мужчина и девушка становились горячее, требовательнее, настойчивее. Торрес не выдержал и запустил руку под одежду Маши. То, что на ней нет лифчика, он понял ещё в начале вечера. У девушки была маленькая упругая грудь, поэтому Мария вполне могла позволить себе не носить бюстгальтер.

Прикосновение к обнажённой коже вызвало новый прилив удовольствия. Маша сладко застонала, поощряя действия Алонсо. От реакции русской, испанец совершенно потерял самообладание. Он задрал футболку и лизнул сосок. Сначала один, затем другой. Осторожно вобрал их по очереди в рот. Мария металась на подушках, прижимала Алонсо за голову к себе, зарываясь пальцами в его густые волосы.

Вдоволь насладившись девичьей грудью, мужчина переключился на живот. Он целовал его мучительно-нежно. Очерчивал кончиком языка пупок Маши. То, что делал с ней Торрес, походило на прекрасную пытку, от которой в голове не осталось ни единой мысли, а между ног всё увлажнилось.

Вернувшись к губам девушки, Алонсо проник рукой под резинку её штанов. Погладил через тонкие трусики мокрые складочки. Ощутив влагу на пальцах, испанец понял, что Мария полностью готова для него. Сам же Торрес был уже давно готов. Его вставший член упирался в ширинку джинсов, угрожая порвать молнию.

Едва мужчина коснулся напряжённого клитора, Маша вскрикнула и широко распахнула глаза. Замерла, уставившись на Алонсо.

– Тебе неприятно? – хрипло прошептал он.

– Нет, мне хорошо, - рвано выдохнула Мария.

Пока Торрес творил что-то невероятное своими пальцами со сосредоточением женского начала, Маша всхлипывала от наслаждения, цеплялась руками за подушки, выгибалась всем телом, раскрываясь навстречу новым, неизведанным до этого вечера ласкам.

Раньше девушка трогала своё сокровенное место и даже умела довести себя до удовлетворения, но сейчас всё чувствовалось иначе. Острее, ярче, насыщеннее. Мышцы внизу живота напряглись. Кровь застучала в висках. Кожа горела, словно её жгли факелами.

– Ещё! Алонсо, ещё! – сбивчиво бормотала Мария в полузабытьи. Ей хотелось разрядки и в то же время, чтобы это сладострастное безумие никогда не прекращалось. Но молодая, неискушённая любовными играми девушка не могла выдержать долго. Маша вскинулась на диване, издала громкий полувсхлип-полукрик и забилась в экстазе.

В голове Алонсо стоял туман. В данную секунду мужчина не мог думать ни о чём, кроме как о том, чтобы войти в это разгорячённое податливое тело. Почувствовать Марию изнутри. Доставить и себе и ей ещё большее удовольствие, чем девушка только что пережила. Но какие-то остатки разума просигнализировали Торресу, что у него нет презерватива. В принципе нет. Планируя свою поездку в Россию, испанец и представить себе не мог, что ему понадобятся средства контрацепции. Единственное, что ему оставалось сейчас, это задать неудобный вопрос Маше.

– У тебя есть презервативы? – тихо произнёс Торрес.

– Нет, - слегка испуганно ответила девушка.

– Ладно. Ничего страшного, - натянуто улыбнулся испанец. Быстро поцеловав Машу в губы, ушёл в свою комнату.

В ванной Алонсо умылся ледяной водой, но его не отпустило. Слишком сильно он возбудился. Слишком давно у него не было секса. Встав под душ, Торрес обхватил рукой свой член. Закрыл глаза. Впервые за два года после смерти жены, в мозгу не всплыл образ Летисии. Большие голубые глаза, пухлые губы, нежные черты лица русской полностью завладели воображением испанца, пока он удовлетворял сам себя. Достигнув оргазма, Алонсо вышел из душевой кабинки, обернул бёдра полотенцем. Поймав своё отражение в зеркале, тихо прошептал:

– Ну ты и мудак, Торрес!

Способность ясно мыслить вновь вернулась к мужчине. Лёжа на кровати, он размышлял о том, что натворил. Какого хрена полез к девчонке? Как завтра смотреть ей в глаза? А главное: что будет, если Мария расскажет своему отцу о произошедшем?

«*лядь! Вот я влип!» - с раздражением подумал Алонсо. А потом, прокручивая в голове события прошедших дней, внезапно осознал: Борис вовсе неспроста отправил их с Марией в Москву. Какой нормальный отец разрешит дочери жить два дня в одной квартире с практически незнакомым мужчиной? Очевидно, Залесский рассчитывал именно на то, что испанец не устоит перед очарованием юной девы. А после того, как поимеет её, уже не сможет не подписать контракт. Такая низкопробная манипуляция. Торрес чертыхнулся, проклиная себя за то, что повёлся, как пацан, на уловку Бориса.

– И почему я раньше не заподозрил ничего плохого? – прошептал Алонсо в темноту.

А может, просто не хотел? Может, на самом деле, он был вовсе не прочь развлечься с молоденькой девушкой? Торрес почувствовал себя отвратительно, но не из-за того, что его загнали в угол. Испанец был готов инвестировать свои деньги в бизнес Залесского и без дополнительного бонуса в виде тела Марии. Алонсо гложила совесть за предательство памяти жены. После смерти Летисии мужчина поклялся себе, что никто не займёт её место ни в его постели, ни в сердце. И честно держал своё обещание два года. А теперь из-за мимолётного вожделения нарушил его.

Глава 7

Зеленоватые крыши кремлёвских башен и пряничные фасады зданий заинтересовали Алонсо. Настроение мужчины заметно улучшилось, едва они с Машей оказались в толпе туристов, гуляющих по Измайловскому комплексу.

– Этот Кремль очень молодой. Его открыли в две тысячи третьем году. А раньше, в шестнадцатом веке, здесь находился царский острог. Это деревянный форт такой. Ну и разумеется, было хозяйство и мануфактуры. С тех времён сохранились только ворота, Собор, флигели и Мостовая башня. Если хочешь, мы можем сходить в какой-нибудь музей. Их тут полно. Есть военно-исторический с коллекцией оружия, музей кукол, музей хлеба и даже музей водки.

Торрес смотрел на Марию, бодро вещающую про историю Кремля и мысль о том, что девушка сознательно играет в грязные игры своего отца, показалась ему бредовой. Не похожа Матрёшка на коварную и алчную соблазнительницу. В вязаной шапке со смешным помпоном, замотанная большим шарфом, в светло-бирюзовом пуховике и замшевых угги с меховой оторочкой она смотрелась совсем как подросток. Куда уж ей до стратегических планов по инвестициям! Скорее всего, Мария сама не понимает, чего добивается и на что провоцирует её отец. Хотя, кто знает? Может, невинная ангельская внешность всего лишь образ, призванный усыпить бдительность матёрых партнёров по бизнесу Залесского.

«Возможно, я не первый, кого Матрёшка «выгуливает» по Москве», - от этой мысли Алонсо стало не по себе. Подозрительное чувство, отдалённо напоминающее ревность, зашевелилось в душе Торреса.

– Прям и не знаю, что выбрать, - хмыкнул испанец. – Давай сначала пройдёмся по вернисажу.

От обилия сувениров у иностранца разбегались глаза. Предприимчивые торговцы наперебой зазывали к себе в лавочки, заманивая скидками и «уникальными» товарами. Вообще, Алонсо не был поклонником всякой дребедени, которую туристы обычно привозят из путешествий, но сегодня он не устоял.

Очень быстро испанец стал обладателем шапки-ушанки, набора хохломских ложек, жостовского подноса и чашек с гжелевской росписью. Он совершенно не представлял эти предметы в интерьере своего дома. Покупал скорее, поддавшись азарту. А потом и вовсе решил, что раздарит сувениры друзьям и родственникам.

Когда же очередь дошла до матрёшек, вот тут Торрес заметно напрягся. От многообразия вариантов не знал, какую выбрать. Оказалось, каждая деревянная кукла имеет своё уникальное лицо. А иностранцу сначала казалось, что они все одинаковые.

В итоге, Алонсо купил целых три штуки. Особенно, испанцу понравилась та, что, по его мнению, была похожа на Марию. С большими голубыми глазами, румяными щеками и, разумеется, в цветастом платке, напоминающим тот, который был на девушке, когда они ездили в монастырь. Торрес решил, что непременно оставит матрёшку себе. Но Маше, естественно, он об этом не сказал.

– Предлагаю пообедать в ресторане русской кухни, - произнесла Мария, когда они, увешанные пакетами, подошли к машине. – А поужинаем дома, как вчера.

При упоминании вчерашнего ужина, Алонсо нервно дёрнулся, но вовремя взял себя в руки.

– Как скажешь, - безразличным тоном ответил мужчина и подумал, что сегодня он откажется от десерта. В прямом и переносном смысле этого слова.

После обеда, состоящего из традиционного винегрета, солянки и мясного рагу с гречневой кашей, Мария повела Торреса в Третьяковскую галерею. Отстояв приличную очередь на входе, пара с удовольствием погрузилась в мир изобразительного искусства. Алонсо любил живопись. Ему, действительно, хотелось побывать в одной из самых известных галерей в мире.

Затем испанец и русская отправилась на Старый Арбат. На улице уже совсем стемнело. Крупные хлопья снега кружились в мягком свете фонарей. Романтичная зимняя прогулка по логике подходила к своему завершению, но ни Маше, ни Алонсо не хотелось возвращаться в квартиру.

Ему, потому что он не знал, как себя вести. С одной стороны, испанец не хотел обижать девушку, которая явно ждала от него продолжения вчерашней истории. Несколько раз за день Мария ненавязчиво брала Торреса за руку, заглядывала в глаза таким щенячьим взглядом, что мужчина чувствовал себя последним мудаком. Ведь сам же дал девушке надежду на то, что между ними может быть нечто большее, чем просто дружба.

А Маша не спешила домой, так как не знала, что ждать от этого вечера. Вне зависимости от приказов отца, ей хотелось, чтобы Алонсо снова поцеловал её. Чтобы уютно устроившись под пледом вдвоём на диване, они кормили друг друга всякими вкусняшками, обнимались и смеялись. А потом заснули вместе. И сегодня был последний вечер, когда эта мечта могла исполниться, ведь завтра они должны вернуться в Подмосковье. А там Торрес подпишет контракт с отцом, затем уедет в Испанию. И, конечно же, больше никогда не вспомнит о ней, русской девочке Маше.

Когда стрелка часов приблизилась к восьми, на улице заметно похолодало. Поднялся ветер. Позёмка начала заметать тротуары. Продолжать гулять по старым улочкам Москвы было чревато простудой. Поэтому, пара села в машину и Мария попросила шофёра отвезти их домой.

В квартире, отогреваясь чаем с лимоном, Маша заказала доставку ужина. Торрес ушёл в свою комнату, сославшись на необходимость позвонить в Испанию.

Девушка не стала выдумывать ничего нового и опять накрыла стол в зале. Только сегодня еда была из тайского ресторана. Поначалу всё шло относительно гладко. Старые клипы по телевизору, разговоры ни о чём и обо всём, но по мере опустошения тарелок, в воздухе повисло какое-то напряжение. Первой не выдержала Маша.

Глава 8

Следующим утром они вернулись в усадьбу Залесских. Поездка проходила в гробовой тишине. Алонсо был задумчив. Все его мысли сосредоточились на подписании контракта. Машу это полностью устраивало. Ей хотелось как можно быстрее дистанцироваться от Торреса. Девушке он очень нравился. Мужчина излучал животную силу, но при этом в нём отсутствовали жестокость и грубость, которые были присущи отцу. За четыре дня с момента знакомства с Алонсо Маша поняла, что сила - не синоним жестокости. Для неё это стало ошеломляющим открытием. Смесь благородства и спокойной уверенности в себе, которой был наполнен испанец, безотказно подействовала бы на любую женщину. Что уж говорить о двадцатилетней пигалице, коей себя считала Мария.

Она начала понемногу влюбляться в иностранца с тёмно-серыми глазами, в которых загорался демонический огонь каждый раз, как испанец прикасался к русской. И оттого в голове девушки сейчас царил хаос.

С одной стороны, Маша оценила, что Алонсо не воспользовался своим правом на неё, угодливо предоставленным отцом, не взял нахрапом, не принудил к сексу. С другой стороны, ей было обидно, что мужчина обозначил их отношения исключительно как дружеские. Марие очень хотелось ещё раз почувствовать сильные, но нежные руки Алонсо на своём теле, горячие губы на своих губах, ощутить обжигающее мужское дыхание на коже, вдохнуть невероятный аромат испанца.

«Какая же ты дура, Машка! Сама не знаешь, чего хочешь!» - с досадой подумала девушка.

– Ну, как поездка? – поинтересовалась Ольга, как только они остались вдвоём.

Женщины сидели в просторной светлой столовой и пили ароматный чай с чабрецом и мятой. На столе дымились аппетитные оладушки, но Мария совсем не хотела есть.

– Нормально, - сдержанно ответила Маша.

– Как испанец? – не унималась мачеха. – Хорошо себя вёл?

– Даже слишком, - хмыкнула девушка.

– Он, наверно, горяч, как раскалённые угли. Одни глаза чего стоят! Ох, и повезло же тебе! – чуть завистливо вздохнула Ольга.

Мария промолчала. Она не хотела рассказывать о своих чувствах, ни о том, что между ней и Алонсо, на самом деле, так ничего и не произошло. Вернее произошло, но не до конца. Вторую жену отца Маша уважала, но близкой дружбы между ними не было. Несмотря на то, что Ольга не могла иметь детей, материнских чувств к падчерице женщина никогда не испытывала.

Мария, оставшаяся без матери в раннем детстве, была довольно спокойным ребёнком, не доставляющим больших хлопот. Кроме того, с тринадцати лет она появлялась дома только во время каникул. Большую часть своей жизни Маша провела в заграничных элитных школах-пансионах для детей богатых родителей, многие из которых таким образом пытались просто избавиться от своих чад, дабы отпрыски не мешали им наслаждаться жизнью.

В те редкие месяцы, что девушка проводила дома, она с завистью смотрела на своих русских сверстников, которые жили с мамами и папами. Птичка в золотой клетке – так себя чувствовала Маша. Нелюбимая птичка. С девятнадцати лет она обосновалась в Москве, но модные тусовки её не привлекали. Разговоры подружек, столичных красоток, о косметике и богатых женихах казались скучными. Мария всё чаще приезжала в усадьбу к отцу, чтобы насладиться общением с лошадьми и собаками, которые были куда умнее и искреннее многих людей, как она считала.

После подписания контракта и прочих необходимых дополнительных соглашений, Борис пригласил всех к себе в дом на большое застолье. И снова водка полилась рекой, стол ломился от блюд русской национальной кухни. Казалось, веселью не будет конца. От громких разговоров гостей просторный зал походил на жужжащий улей.

Алонсо мало волновало происходящее вокруг. Он весь вечер наблюдал за Марией. После возвращения она избегала его и едва ли сказала пару фраз за всё время. Лишь переводила то, что просил отец.

Испанцу почему-то было жаль эту молоденькую девушку. Торрес подумал о том, что завтра он уедет, а она останется здесь в алчных лапах своего папаши, который считает её вещью, инструментом для достижения корыстных целей. Что ждёт эту несчастную девочку? Какой-нибудь очередной мерзкий мужик будет своими похотливыми ручищами лапать упругую девичью грудь, целовать эти нежные губы, засовывать в хрупкое тельце свой отросток, а Мария будет безропотно лежать и повиноваться. Потому что так приказал её отец.

Алонсо уже давно понял: у Маши была проблема. Девушка старалась изо всех сил угодить своему родителю, наивно полагая, что он её оценит. У испанца в голове не укладывалось, как можно настолько не любить собственного ребёнка, чтобы обращаться с ним подобным образом. Но какое ему-то до этого всего дело? Это их отношения. В конце концов, он заключил отличную сделку с русскими, уже завтра вечером приземлится в Испании и вернётся к своей обычной жизни. С чего вдруг ему жалеть какую-то девчонку из России?

– Борис, - уверенным тоном произнёс Алонсо, когда гости начали расходиться. - Ваша дочь мне рассказывала, что ей очень нравится Испания. Я бы хотел пригласить Марию к себе в гости. В Галисию. Вы не будете возражать, если она поедет с нами? Разумеется, я гарантирую ей полную безопасность.

– Ну, конечно! О чём речь! Пусть едет! – ответил Залесский, широко улыбнувшись.

Маша застыла с открытым ртом, не веря в то, что сама только что перевела.

– Но папа… - еле выговорила она пересохшими от волнения губами.

– Мари? – отец нахмурился и грозно сверкнул глазами.

– Нет, ничего, - пролепетала девушка, её лицо стало белым, как лист бумаги. Глаза наполнились слезами. Чтобы не разрыдаться прилюдно, Мария выскочила из-за стола и убежала в свою комнату.

Через полчаса в дверь спальни постучали. На пороге стоял Алонсо.

Глава 9

Маша никогда не была в Галисии. Поэтому, несмотря на утомительный перелёт с пересадкой в Мадриде, по дороге из аэропорта до дома Торреса, с интересом рассматривала необычные пейзажи.

За окном машины тянулось океаническое побережье, изрезанное множеством бухточек изумительной красоты. Вода Атлантики серебрилась в лучах заката, пробивающихся сквозь плотные сизо-сиреневые облака.

Когда водитель съехал с автострады, по обоим краям трассы показались изумрудные холмы. Очаровательные сельские домики, увитые плющом, рассыпались серыми бусинами среди кустарников мимозы. Обилие жёлтых цветов вокруг поражало. Казалось, таким образом природа решила компенсировать недостаток солнца, которого в этом регионе было меньше, чем в остальной Испании. Кое-где мелькали небольшие речушки с перекинутыми через них каменными мостиками. Иногда вдалеке, между виноградинками и полями, покрытыми розовым клевером, возвышались древние монастыри или соборы.

Пасторальные виды Зелёного Берега резко контрастировали с привычными испанскими ландшафтами. Галисия походила больше на Ирландию, нежели на страну страстного фламенко.

Наконец, машина остановилась перед массивными коваными воротами с дистанционным управлением. Подъездная аллея утопала в камелиях. Невероятные по своей красоте цветы были представлены здесь всеми возможными оттенками: от белого и нежно-розового до алого и бордового.

Особняк Торреса произвёл на Машу неизгладимое впечатление. Она представляла, что Алонсо живёт в современном доме в стиле модерн или хай-тек. И уж абсолютно точно девушка не ожидала увидеть большое двухэтажное здание с мансардой и флигелями, построенное в конце девятнадцатого - начале двадцатого века. В довершение картины дом окружал огромный сад, напоминающий дремучий лес.

То ли из-за сгустившихся сумерек, то ли из-за какой-то неестественной тишины, Мария, как только вышла из автомобиля, сразу же ощутила гнетущую атмосферу места. Также давало о себе знать напряжение, возникшее между русской и испанцем. Девушка всё ещё обижалась на Алонсо за то, что он поставил её перед фактом поездки в Испанию, а не пригласил по-хорошему.

Первую половину путешествия немного скрашивал Хуан. Он шутил и постоянно болтал о всяких пустяках, чтобы разрядить обстановку. Но младший брат остался в Мадриде из-за каких-то своих дел, поэтому в Ла-Корунью Мария и Алонсо прилетели без него.

Однако настоящий шок Маша испытала, переступив порог особняка. В холле, над лестницей, ведущей на второй этаж, висел ростовой портрет женщины лет тридцати пяти. Незнакомка, одетая в шикарное тёмно-зелёное вечернее платье, смотрела надменным взглядом на гостью. Марии не надо было отличаться супердогадливостью, чтобы понять: перед ней покойная жена Торреса.

На губах бывшей хозяйки дома играла чуть презрительная полуулыбка. Или, по крайней мере, Маше так показалось. Светлые волосы женщины на портрете были уложены в высокую причёску. На шее переливалось бриллиантовое колье. В ушах висели массивные серьги.

Мария отметила, что жена Алонсо не была типичной жгучей испанкой. Собственно, как и он сам. Белая кожа и зеленовато-карие глаза сеньоры Торрес свидетельствовали о кельтских или англо-саксонских корнях женщины. Недаром Галисию много веков населяли кельты.

– Папа, папочка! – раздался радостный детский крик. Девчушка с копной тёмных волос сбежала по лестнице и кинулась к Алонсо на шею.

– Привет, сокровище! – Торрес обнял дочь, поднял её на руки и закружил.

– Я так скучала по тебе! – девочка поцеловала отца в щёку.

– Я тоже по тебе скучал, малышка, - испанец с нежностью прижал дочку к своей груди.

Девочка уткнулась в плечо Алонсо и не собиралась спускаться с его рук. Она настолько была поглощена встречей с отцом, что даже не обратила внимания на незнакомую девушку, которая скромно стояла в сторонке.

Маша же переключилась с портрета на трогательную встречу отца и дочери. Русская почувствовала болезненный укол в сердце, потому что её папа никогда не обнимал с таким трепетом и нежностью, никогда так искренне не радовался после долгой разлуки.

– Исабель, познакомься. Это – Мария. Она приехала к нам в гости из России, - Алонсо с ребёнком на руках развернулся к Маше.

– Привет, - улыбнулась девушка.

– Привет! – ответила Исабель.

– Сеньор, добрый вечер! Как добрались? – в холле появилась грузная женщина лет шестидесяти.

– Росарио, здравствуй! Нормально. Это – Мария, дочь моего нового партнёра по бизнесу. Она погостит у нас какое-то время.

– Рада знакомству, сеньорита! – приветливо улыбнулась экономка.

– Взаимно! – Маша вернула улыбку.

– Покажи Марии её комнату. А я пока приму душ, - бросил испанец Росарио, продолжая ворковать с дочерью.

– Конечно, сеньор, - кивнула экономка.

– Мария, встретимся за ужином, - вежливо произнёс Алонсо и начал подниматься по лестнице.

В спальне, предназначавшейся для гостьи, пахло свежестью. Очевидно, Торрес позвонил и заранее предупредил прислугу о том, что приедет домой не один. Интерьер комнаты был немного помпезным, но вполне соответствовал основному стилю особняка. Тяжёлые бархатные портьеры цвета кофе с молоком плотно занавешивали большие окна. На полу лежал бежевый пушистый ковёр. Старинная мебель из тёмного дуба напоминала о том, что дом насчитывает не один десяток лет. Просторная кровать была идеально застелена покрывалом в тон штор. К спальне примыкала собственная ванная комната.

– Я очень рада, что Вы приехали, сеньорита, - сказала Росарио гостье. - В этот дом давно пора вдохнуть жизнь.

– Можете обращаться ко мне на «ты», - тихо произнесла Маша. Она чувствовала себя неуютно, несмотря на доброжелательность, которую излучала экономка. Всё вокруг сильно отличалось от привычного уклада и стиля жизни девушки. Ей казалось, что стены и потолок давят на неё, хоть комната была большой, а потолки высокие.

– Хорошо. Ужин будет через час. Столовая находится на первом этаже, - сообщила Росарио, закрывая за собой дверь.

Глава 10

После ужина Росарио увела девочку, а Мария и Алонсо перебрались в гостиную, чтобы выпить кофе с ликёром. Под пристальным взглядом Летисии на фотографиях, Торрес чувствовал себя абсолютно комфортно. Чего нельзя было сказать о Маше. Волей-неволей она разглядывала снимки в рамках и внутренне съёживалась.

– Летти была удивительной, - задумчиво произнёс хозяин дом. – С ней каждый день был праздником.

Мария с недоумением посмотрела на испанца. Он же уже говорил это не далее, как сорок минут назад. Его что? Заклинило?

– Послушай, у меня к тебе будет просьба, - резко сменил тему Торрес. – Наша няня сейчас болеет. Ты не могла бы присмотреть за Исабель несколько дней? А то Росарио уже не в том возрасте, чтобы играть с ней в догонялки, - добавил со смехом хозяин дома.

– Конечно! О чём речь! – радостно согласилась Маша, тут же забыв о давящей атмосфере гостиной.

– У неё завтра в двенадцать урок английского. Учительница приезжает к нам сама. А в остальное время Исабель будет в твоём распоряжении. Надеюсь, вы найдёте, чем заняться.

– Хорошо, - улыбнулась девушка.

– А сейчас пойдём, я покажу тебе дом, - Алонсо поднялся с кресла.

Он провёл Машу по первому этажу, на котором кроме столовой и гостиной находились подсобные помещения, кухня, кабинет Торреса и комната для прислуги. В ней жила Росарио. На втором этаже располагались исключительно спальни. Одно крыло дома отводилось для хозяев дома, а второе - для гостей.

– Слушай, у тебя такой огромный особняк, - произнесла Мария. – Ты не путаешься в этих лабиринтах?

– Нет, - улыбнулся Торрес. – Я вырос в этом доме. Он достался мне от родителей. Ну, не только мне, а ко всем нам. Просто Хуан предпочитает жить в своей квартире в Ла-Корунье. Он считает, что здесь скучно и депрессивно.

«Не удивительно, - подумала Маша.- Человек со здоровой психикой вряд ли сможет выдержать ежедневное любование иконостасом с портретами мёртвой женщины».

– А Диего, он в Аргентине живет, - добавил Алонсо. – Это – моя комната, - махнул на закрытую дверь испанец. - Напротив – детская. А там, спальня Летисии. Но тебе туда лучше не заходить.

Мария застыла с открытым ртом. Торрес говорил о бывшей жене так, будто она была ещё жива. Даже отдельная комната у неё имелась. Сумасшествие какое-то.

– Я готова слушать сказку, - Исабель выглянула в коридор, услышав голоса отца и гостьи.

– Уже иду, - откликнулась Маша.

Алонсо поцеловал дочку, пожелал ей спокойной ночи и ушёл в свою спальню.

Детская была куда более позитивнее, чем остальные комнаты особняка. В спальне Исабель преобладали нежно-розовые и сливочные цвета. Невероятное количество игрушек свидетельствовало о том, что Торрес ни в чём не отказывает своей дочери. Маше понравилась коллекция фарфоровых кукол. Это был настоящий девичий рай.

– Матильда, - Исабель взяла с полки достаточно потрёпанную куклу. – Моя любимая. А это кот, - схватила плюшевую игрушку.

– Просто кот? – улыбаясь, уточнила Мария.

– Ага. Просто кот. Я люблю котов. Но нам нельзя их заводить. У мамочки аллергия.

У Маши перехватило дыхание. Ребёнок тоже говорит о матери, как о живой. Это просто шиза какая-то! Алонсо абсолютно чокнутый, если поддерживает у дочери иллюзию, что Летисия всё ещё где-то рядом.

«Капец! Вот это я попала! – пронеслось в голове у Марии. – Какие уж тут романтические отношения!»

В глубине души девушка лелеяла робкую надежду, что испанец со временем ответит взаимностью на её симпатию. Ведь не просто же так он привёз Машу к себе домой? Но после всего увиденного, чаяния русской рухнули, как карточный домик.

– Это моя мамочка, - Исабель показала на фотографию, стоящую на полке. – Она сейчас на облачке.

«Угу. Ясно. Понятно. Значит, ребёнок всё-таки в курсе, что его мать умерла. Тогда какого чёрта она говорила о ней в настоящем времени? Ладно. Лучше перейти к сказкам», - подумала Мария.

– Давай, укладывайся, - сказала она девочке. – А я пока выберу книгу.

– Возьми вон ту, в голубой обложке, - посоветовала Исабель, залезая под одеяло.

Ребёнок удобно устроился в обнимку с котом и Матильдой. На тумбочку около кровати девочка поставила матрёшку.

Маша открыла сборник сказок на первой странице и начала тихо читать: «Там, где волны разбиваются о крутые скалы, в Галисии, на краю испанской земли, жил в маленьком городе мальчик-подросток. Родных у него не было, кроме старшего брата, но брат уехал далеко – в славный город Кадис, где мачты кораблей, словно лес, поднимаются над лазурным морем, а тёплый ветер раздувает весёлые паруса. Там он таскал с кораблей на берег тяжёлые тюки с пряностями и зарабатывал неплохие деньги, а младший брат остался дома и должен был сам искать себе пропитание. Но недаром он родился в Галисии, – он был находчив и не унывал. Мальчишка стал торговать водой, подслащённой анисом, потому что, кроме воды, у него не было другого товара, и с утра до вечера на улицах города раздавался его звонкий голос: – Кому продать? Кто хочет пить?»

Когда Исабель уснула, Маша заботливо подоткнула одеяло, чтобы девочка не замёрзла ночью, погасила ночник и вышла из детской. Комната гостьи находилась в противоположном крыле этажа. Проходя мимо лестницы, Мария услышала какой-то шорох. Остановилась на долю секунды. Девушке показалось, что она увидела белый силуэт на ступеньках внизу. Вздрогнув, Маша рванула к себе в спальню.

– Просто показалось. Мне это просто показалось! – шептала русская, накрывшись с головой одеялом. В ту ночь Мария спала с включённым светом.

***

На следующий день, когда Маша спустилась к завтраку, Алонсо уже уехал в офис. Исабель вместе с котом, Матильдой и матрёшкой уплетала мюсли с молоком и фруктами.

– Чем ты хочешь заняться после еды, малышка? – спросила девушка, наливая себе апельсиновый сок.

– Пойдём гулять в сад? – предложила девочка.

– Пойдём! – улыбнулась Мария.

Днём сад выглядел не таким зловещим и пугающим, как накануне вечером. Маша гуляла с Исабель по аллеям, обрамлённым большими деревьями, которые были сплошь усыпаны крупными камелями. Чисто эстетически Марии нравились эти цветы. Но при ближайшем рассмотрении они казались не живыми, а словно отлитыми из воска. Кроме того, камелии не источали никакого аромата.