Майский Шабаш

Пролог

В эту ночь Джоан поняла, что совсем скоро умрет.

Проснувшись в очередной раз от лихорадки, она начала задыхаться, ей с трудом давался каждый новый вдох. К коже уже невозможно было прикасаться: она пылала жаром, а всевозможные рубцы, оставшиеся следы проклятия, напоминали наждачную бумагу. Любое движение – невероятное усилие, новый вдох – борьба за шанс прожить чуть подольше.

Ни одна ванная с травами, ни тысячи мазей, ни настои – ничто не могло противостоять проклятию, превратившему некогда цветущую Джоан в умирающую старуху, вынужденную бороться ради каждого нового вдоха. Глаза слезились. Она молилась, чтобы этот ад прекратился, но в то же время боялась, что упустит шанс в последний раз увидеться хоть с кем-то напоследок.

Едва скрипнула дверь. И в комнату проскользнула тень. Больная всей своей душой хотела разглядеть пришедшего мужчину, но в глазах все расплывалось, а горячие слезы застелили взор.

- Прости меня, - с большим трудом выдавила из себя Джоан, закрывая глаза. – Я не могу. Я… Это конец…

Не договорив, ведьма закашлялась. Выплевывая густую зеленоватую слюну с кровью, она захрипела, а потом вновь начала хватать ртом воздух.

- Meine Liebe (перевод с немецкого – моя любовь), - послышался голос совсем рядом. Мужчина сел на краю постели и дотронулся до руки больной, совсем не боясь заразиться. – Мне очень жаль, что так произошло. Я не должен был допускать такого. Я обещаю, что сделаю всё возможное, чтобы этот выродок пожалел…

- Не надо, - вновь просипела больная, на этот раз более настойчиво. – Он же твой младший брат… Это все моя вина, - Джоан начала захлебываться слезами, которые ручьями текли по её лицу. – Я не смогла справиться с заданием, а он хотел справедливости… В том нет…

Не закончив фразу, она всхлипнула и вновь попыталась разглядеть черты лица родного ей мужчины. Но весь мир превратились в большие расплывчатые пятна.

- Meine Liebe, schliesse deine Augen (нем. Моя любовь, закрой свои глаза), – проговорил мужчина, целуя руку больной. – В том, что произошло, нет твоей вины. На тебя взвалили задание, с которым не смогли справиться многие опытные Мастера. А он был лишь глупым мальчишкой, который хочет всего и сразу за просто так. Не стоит корить себя…

Джоан понимала, что ей не хватит сил закончить этот диалог. Поэтому на последнем вздохе она проговорила:

- Я прошу тебя, позаботься о Мириам и… - больная вновь разразилась кашлем.

Мужчина тихо хмыкнул.

- Я обещаю, что позабочусь о наших детях. Я клянусь всем, что у меня есть, что я сделаю всё возможное, чтобы с ними было всё хорошо, - с этими словами тень приблизилась к Джоан и оставила на лбу невесомый поцелуй. – Meine Liebe, уходя, не кори себя за то, что случилось. В том нет твоей вины, ты сделала всё, что могла. И мне жаль, что я не смог предотвратить неизбежного. Но сейчас, прошу, давай не будем об этом. В твоей жизни было много хорошего и плохого, но сейчас пора идти на покой. Я обещаю, что, как только оборвется моя жизнь, мы встретимся, и там будем счастливы в вечности… Ich liebe dich. Von Anfang bis Ende… (нем. Я люблю тебя. От начала до конца)

Джоан снова всхлипнула. Но на этот раз она смогла выдавить из себя улыбку.

Последним усилием она подняла руку, чтобы коснуться своего любимого и получить последний поцелуй на ладони.

А потом уснуть.

И более никогда не проснуться…

Первая глава

«Под кронами деревьев»

Прощальные дни лета уходили вдаль. Наступала осень. Этим холодным утром Мириам поняла это достаточно хорошо.

Возвращаясь домой с утреннего сбора, она остановилась у кромки леса на вершине холма, чтобы взглянуть вслед уступающему лету. Огненный Каньон, вдоль которого текла Смертоносная река, украшали красно-оранжево-желтые деревья, утопающие в полупрозрачном холодном тумане. Дул не слабый ветер. Он кружил в вышине яркие листья, унося их вдаль.

Мириам любила осень. Она радовалась ее приближению. Холодный воздух щекотал легкие, красочность природы радовала глаз.

Девушка мигом помчалась вниз, перепрыгивая торчащие пни, взбиралась на валуны, пританцовывая, жадно глотая приятный аромат леса, дергая заостренными ушами, напевала себе под нос песню, известную ей одной, и лучезарно улыбалась. В голове лишь ветер, а впереди вся жизнь, полная событий и приключений, хлопот и забот. Перебрасывая из одной руки в другую свою корзинку, полную ягод можжевельника, она разбрасывала их и виртуозно собирала обратно. Полы ее сарафана цвета темной карамели с белыми узорами вздымались в такт ее движениям, голубая рубашка оголяла белесые плечи. Ее старая остроконечная шляпа с подогнутым верхом подпрыгивала на голове, когда хозяйка неслась вниз по склону. Золотые украшения Мириам, которыми она была увешана, блестели в лучах августовского солнца.

У подножия склона девушка замедлилась, ступая на протоптанную дорогу, которая, ветвясь, уходила далеко вглубь леса. Она шла по тропе, насвистывая мелодию своих мыслей в унисон ветру.

Яркий осенний лес выглядел пожаром на фоне высоких серо-зеленых склонов и оврагов. Он дышал. Он укутывал в своих объятиях всех, кто вступал на его территорию.

Лес густел. Впереди, окруженный забором из многовековых дубов и кленов среди неглубокого оврага расположился невысокий белый домик, поросший лишайником, украшенный выведенный специальным красящим зельем защитными символами. Деревянные окна распахнуты, тюль вздымается от сквозняка. Котелок с зельем стоит на кострище, расположенном рядом с домом, у него – длинные клумбы, в которых уже опустили свои бутоны пожухлые цветы, стол, заваленный травами, снадобьями и толстыми книгами.

Среди высокой травы рядом с дровяником заострив уши и тяжело дыша, лежал огромный серебристый волк. Его шерсть блестела в просачивающихся сквозь деревья лучах, грубая морда, усыпанная шрамами, была опущена к земле, лапы аккуратно сложены друг на друга. Учуяв Мириам, волк поднялся и вышел навстречу девушке.

- Здравствуй, Wolfchen (нем. волчонок, от Wolf - волк). – Мириам подошла к волку и с силой зачесала его за ухом, тот с наслаждением поднял голову к небу, зажмурив глаза. – Скучал по мне, да? Mein Zuckerig (нем. мой сахарный, сладкий)!

- Дорогая, это ты? – раздался женский голос из глубин дома.

Девушка поправила круглые очки и взглянула на распахнутую дверь.

Из дома с кожаной сумкой наперевес уверенно вышла высокая женщина. На голове – остроконечная шляпа, на плечах – белая шаль; фиолетовое платье, круглые очки и множество серебристых украшений. Ведьма, хранительница леса Огненного каньона – Тасмин.

- Здравствуй, - поздоровалась Мириам со своей бабушкой. – Что ты здесь делаешь?

- Варю лечебный отвар из голубики. Заказчик придет уже сегодня, а ничего еще не готово, - Тасмин прошла к котлу и помешала свое варево. Она выглядела крайне недовольной. Ведьма не любила спешку, поэтому сердилась, что ничего не успевает. – Ты принесла можжевельник?

Мириам протянула бабушке корзинку.

- Отлично, - Тасмин взяла ее и быстрым шагом прошла к столу. – Нужно принести ещё воды с ручья. Ведра в сенях. Только побыстрей.

- Хорошо, Oma (нем. детск. бабушка, от Grossmutter - бабушка)

- Я же просила меня так не называть! – возмутилась женщина. Но Мириам была уже в сенях. Взяла два серебристых ведра и вприпрыжку побежала к ручью. Волк бросился ей вдогонку.

Лесной ручей скрывался среди высоких камней и валунов. Он исчезал внизу по склону среди деревьев и кустарников. Эта часть леса была особенно темна. Казалось, здесь вся жизнь стихает, и остается лишь гулкое завывание ветра. Звери боялись ступать на эти земли, они стереглись их. Но Фенрир, так звали верного спутника Мириам, не колеблясь, прошел за ней, ступая осторожно, но не менее уверенно, чем сама девушка.

Ведьма взобралась на один из камней, присела на корточки и стала зачерпывать воду ведром. Фенрир стоял позади, скалясь на окружающий лес. Тасмин рассказывала своей внучке, ещё когда та была маленькой, что эта часть леса проклята. Она говорила, что давным-давно здесь сражались сильнейшие колдуны, и когда один из них начал проигрывать, он произнес заклинание, отравившее ручей и природу вокруг нее. С годами лес восстановился, но ручей, трава и деревья все еще таят в себе темную энергию прошлого. Бабушка Мириам использовала воду ручья для своих зелий и отваров, пить эту воду или варить из нее еду она строго запрещала.

Неожиданно зашуршала трава, затрещали ветки. Фенрир зарычал, Мириам поднялась, готовая бросить атакующее заклинание на внезапного гостя.

Среди деревьев показался темный силуэт, который стал медленно приближаться. Он становился все больше и больше. Девушка только было открыла рот произнести заклинание, как на свет вышел мужчина. Высокий рост, атлетическое телосложение. Среди его черных волос виднелись маленькие рожки, одет он был в длинный плащ с опущенным капюшоном, черную рубаху с длинными штанами, из которых виднелись копыта, на плечах его висела кожаная сумка. Сатир с южных земель.

Вторая глава

«Во тьме лесов»

Давно уже погасли масляные лампы. За окном застрекотали сверчки. В глубине ночного неба тихо вспыхивали и угасали далекие звезды. Наступила беспросветная ночь. Она окутывала во мраке ярко сияющий при свете солнца лес Огненного Каньона.

После тяжелого полного беготни и забот дня Тасмин уснула рано и быстро. Раньше ведьма засыпала много позже, зачитавшись на ночь книгой или заработавшись над новыми зельями, и сон ее всегда был чутким: стоит только зашуршать сарафаном или заскрипеть половицами, и та моментом открывала глаза и поднималась на кровати. Но сейчас женщина спала глубоким неразбудным сном.

Несмотря на это Мириам побоялась спускаться со своего чердака по лестнице, которая чуть что сразу же заскрипит. Она открыла окно, выходившее на непроглядную чащу леса. Комнату наполнил холодный ветер и аромат сырой травы и листьев. Сердце в груди беспрестанно колотилось.

За ужином за несколько часов до этого Тасмин и Мириам сидели за столом и разговаривали обо всем на свете. Светило теплом закатное солнце. Ветер становился лишь сильнее и сильнее. С улицы потянуло холодом. Тасмин закрыла открытые целый день окна, оставив приоткрытой только небольшую форточку у себя в комнате, прогнала Фенрира с крыльца в дровяник и закрыла дверь. Вместе они прибрались на кухне: Мириам вымыла посуду и оставила ее сохнуть на полотенце, Тасмин протерла стол. Сразу после ведьма Огненного Каньона, пожелав Мириам спокойной ночи, ушла к себе и вскоре уснула. Забравшись на чердак, Мириам еще раз проверила свою сумку: немного одежды, полезные книги, кое-какие травы и ягоды, которые юная ведьма хранила, завернув аккуратно в пергамент; решила взять еще свой мешочек с накопленными деньгами, которые пару лет назад сама заработала, продавая ягоды в городе у подножия Огненного Каньона, сменила сарафан на комбинезон такого же карамельного цвета с белыми узорами и завалилась на кровать дожидаться одиннадцати часов.

Но спокойно дождаться назначенного времени она не могла. В голову приходили все новые и новые мысли, сбивающие с толку. Мириам дрожала. Всю сознательную жизнь она провела в пределах Огненного Каньона и его окрестностей, а теперь нужно покинуть дом, ставший родным, и отправиться на край света, неизвестно куда. Мириам задумалась. Так ли важно, что случилось когда-то давно с ее родителями? Ведь это все в прошлом. Лишь пыль вчерашнего дня, которую надо сдуть и смело идти вперед. Прекратить оглядываться и взглянуть в глаза завтрашнему дню. Зачем уезжать учиться далеко, ведь все равно вернешься сюда, где и проведешь остаток жизни?

Одна...

Мысль, вспыхнувшая на краю сознания, отрезвила, окунула в чан с холодной водой. Пока Тасмин жива, они вдвоем будут хранить в порядке и гармонии Огненный Каньон. А когда она умрет? Мириам останется одна, доживать жизнь лесной ведьмы, посвятившей всю себя месту, где когда-то росла.

И Джоан осталась бы одна. Но она сбежала. Сбежала от изолирующего ее призвания. Ради себя. Своих стремлений и амбиций. Своих друзей. Своего мужа. И дочери…

Мириам не хотела стать такой же, как и ее бабушка. Одинокой. Покинутой. Она хотела вырваться и бежать. Бежать, как бежала ее мама, и не оглядываться.

Но к чему ее это привело?

Джоан была проклята, и это проклятие уничтожило ее изнутри. Она страдала долгие месяцы, прежде чем умереть. И что еще могло произойти с ней, пока ее не было здесь? «Большой мир опасен, – так всегда говорила Тасмин. – Он погубил мою дочь. Погубит и тебя»

- Нет, - вслух сказала Мириам, вставая с постели. – Этот мир может и опасен, но маму убил отнюдь не он. Кто-то желал ей смерти. И добился этого. Пока я не узнаю кто, я не вернусь! Пусть это будет мой отец, другое существо или же ты сама, я узнаю правду! Я не погибну здесь одна, и мир этот мне не страшен, я пойду до конца за ответами!

Схватив лист пергамента, сначала быстрыми и кривыми, затем более плавными буквами она вывела письмо:

«Здравствуй, Oma,

Ты много раз говорила мне, что мир за пределами Огненного Каньона опасен, что, покинув тебя ради жизни в нем, мама погубила себя: связалась с Страндваскаре, была проклята и в итоге погибла. Я не знаю всей правды, но я уверена, что все было не совсем так, как ты говоришь. И я хочу узнать, что произошло на самом деле. Как бы тяжело мне не было покидать родной лес, я пойду до конца за правдой. Общество Луны и Солнца обещало дать мне ее. Я собираюсь прийти на обучение, ради того, что хочу найти. К тому же оно может дать мне много других новых полезных знаний, которые пригодятся мне в жизни.

Мне очень жаль, что я не смогла сказать тебе это прямо. И прошу, прости меня, если я причиняю тебе своим решением боль. Я должна это сделать. Ради себя и своей судьбы.

Надеюсь, ты поймешь меня.

Обещаю писать при любой возможности.

Твоя сбежавшая внучка,

Мириам»

Запечатав конверт зеленым воском с веточкой душистого горошка, Мириам поднялась, схватила сумку и легким движением выпрыгнула в окно. Дом Лесных ведьм находился на глубине небольшого оврага, поэтому падать с окна, выходящего на лес, на верхний край оврага было не так высоко. Поднявшись и стряхнув налипшую на штаны грязь, Мириам обошла дом по правому краю и вышла к дровянику, где уже дожидался Фенрир

- Здравствуй, Wolfchen, - поздоровалась девушка дрожащим от холода голосом, проходя в дровяник.