Мечтатели книга вторая

Президент мира

Президент мира

В то, что лидер оппозиции, человек, противящийся глобализации мира всем своим нутром, вот так, в мгновение жизни, окажется рядом с человеком, который реально мог ему помочь изменить все, не очень верилось.

Они увиделись в предварительной камере ожидания для задержанных нарушителей правопорядка. Рэя Су, главу подполья, задержали после очередного запрещенного митинга в Нью-Йорке. А вот талантливый программист Альф Туэн, как говорится, оказался не в том месте, не в подходящее время, и был задержан с общей толпой демонстрантов.

– Я не виноват! – схватив решетку, пытался что-то доказать полицейским Альф.

– Да утихни ты! – крикнул кто–то из сокамерников.

– Выпустите меня! Я буду жаловаться! – говорил Альф. – Я не имею никакого отношения к террору и движению против глобального мира. Выпустите меня!

– Капитан придет, разберемся, – недовольно буркнул сержант полиции, и подал ток на решетки.

Альф от неожиданности удара током даже вскрикнул. И вынужден был бросить затею доказывать сотрудникам полиции свою непричастность к радикальной оппозиции.

– Чего ты нервничаешь, паренек? – улыбаясь, обратился к нему Рэй. – Через двенадцать часов нас всех выпустят: таков закон! Так что расслабься и получай удовольствие.

– Мне домой надо, у меня экзамен по вождению через час, – еще раз пытался объяснить свою непричастность Альф.

– Сочувствую, – усмехнулся Рэй. – Видишь, к чему приводит глобализация мира? Всем равные условия! Так что ты, как и я, наравне со всеми.

– Причем тут это? – сев на куртку, спросил Альф. – Ваша борьба полная утопия… А я тут просто по ошибке, – чуть слышно добавил он, подойдя к свободной скамейке.

– Слышишь, терпила! – тут же грубо окрикнул его один из здоровяков в команде Рэя.

– Тихо, тихо, – остановил его их лидер. – В чем утопия, добрый мой гражданин? – подойдя поближе к Альфу, поинтересовался лидер оппозиции.

– Альф, – ответил юноша. – Я – Альф!

– Очень приятно, Альф, я – Рэй, – протянув ему руку, Рэй Су повторил вопрос: – Так в чем?

– Просто мир стал глобальным в подвалах Америки в двадцатом веке, когда появился интернет. А потом пошло: общий социум, общее правительство, общие военные, общие враги. Вопрос объединения – это был, по сути, вопрос времени.

– Поэтому мы и выходим на митинги, дабы не допустить стадности мира. Мы – последний шанс на индивидуальность, – улыбаясь, подметил Рэй.

– Ваш шанс – миф, – тоже улыбнулся Альф.

– Почему? – очень серьезно спросил Рэй.

– Чтобы победить льва, надо, как минимум, стать львом.

– Не пойму, – настороженно сказал Рэй.

– Вам надо создать партию! Надо играть по законам мирового правительства, если вы хотите выиграть.

Тут раздался целый шквал смеха. Вся толпа радикалов, до этого момента затаив дыхание слушавшая диалог лидера и какого-то чудика, разразилась громким хохотом. Идея с партией рассмешила всех. Смеялись все, кроме Рэя.

– Партия – это утопия, – когда гул стих, прошептал Рэй. – Их законы нам этого не дадут. Ни один жирный политик не играет по правилам им же написанным.

– Поменяйте их, – очень серьезно и самоуверенно сказал Альф.

– Как? – с издевкой спросил Рэй.

– Начните с простого – верните пункт «Против всех» в избирательный бюллетень.

– А что это даст, пахан? – тут же грубо спросил один из здоровяков, внимательно слушавший их диалоги.

– В принципе, да. Что даст? – повторил вопрос Рэй.

– А вы спросите себя, почему я должен выбирать из коровьего навоза и человеческого, – рассуждал Альф. – Ведь меня, по сути, лишают права выбора, заставляя нарушать закон, портить избирательный бланк. И вот когда вы, оппозиция, продавите этот пункт… Референдумом, сбором подписей – не суть важно как это продавить. Главное внести в бланк этот пункт. И вот тогда партия «Единый мир», которая сейчас уже полвека правит, не наберет нужного процента для победы, потому что все молчуны, все недовольные придут на выборы и проголосуют против всех. Вот это будут реальные выборы. Вот это будет реальная пощечина, а не эти ваши шумные акции.

Толпа затихла. Не все понимали, как именно такая мелочь как еще один пункт в избирательном бланке может повлиять на глобализацию мира, поэтому молча смотрели то на их лидера, то на странного молодого паренька. А Рэй молчал, в душе он реально понимал, что этот юный паренек предложил идею, которая стоила всех их пятидесяти лет бунтарства и борьбы вместе взятых.

– И что дальше после этого пункта? – с ухмылкой, наконец, заговорил Рэй.

– Требуйте выборов кандидата из народа, – сказал Альф. – Пусть каждая страна предоставит своего кандидата, а затем провести выборы путем голосования в сети. Там можно проследить прозрачность данных выборов. У вас будет шанс провести своего человека во власть. Ну а там хоть на города весь мир разделите.

– Хм, хорошая сказка, – рассмеялся Рэй, и вся толпа выдавила из себя смех.

В тот вечер больше они не разговаривали. Рэй, словно обиженный слепой подросток, с ненавистью смотрел на юного выскочку, который предлагал единственно верный путь к власти.

Наутро, по закону их всех выпустили и больше они никогда не встречались. Но идеи, озвученные в тот день в камере предварительного заключения, скажем так, начали становиться реальностью. Рэй, к сожалению, не дожил до того дня, когда после сбора одного миллиарда подписей за возвращение пункта «Против всех», его, скрипя зубами, внесли на рассмотрение, а через три месяца одобрили. Рэй Су был застрелен своими же, а его образ яркого революционера еще много лет эксплуатировали для свержения неугодных руководителей по всему глобальному миру.

Одна из двадцати тысяч на весь мир (доставка бесплатна)

Одна из двадцати тысяч на весь мир (доставка бесплатна)

БУДУЩЕЕ.

Вернувшись из командировки, ученый Александр Федорович Ромов не сразу смог пробраться в свою квартиру. Весь квартал был оцеплен полицией, спасателями, каретами скорой помощи и толпой зевак, пришедших поглазеть на случившееся несчастье. Старый двухэтажный особняк рухнул из-за технических работ, проводимых в винном погребе здания. Под руинами осталось двое строителей, через час после происшествия одного из рабочих, Рональда Сэфу, вытащили. Он отделался легкими царапинами, а его напарник Эрик Кэлу, к несчастью, погиб. Причиной трагедии оказалась ошибка в расчетах, а затем снос части фундамента. Зачем проектировщики это сделали, еще предстояло выяснить, но, как говорится, шумихи от произошедшего было предостаточно.

– Джейн, а что, Реутовы продали свой дом? – первое, что спросил Александр Федорович, разглядывая руины соседнего дома.

– Да, милый, и как видишь, новый хозяин решил его переделать. Но вышло не совсем удачно, – открывая входную дверь, говорила супруга. – Ты как хоть съездил?

– Ой, здорово, – сняв костюм, говорил Александр. – Нас хотят объединить с космической лабораторией Эмиро Сунна в Японии. А это большие гранты. Мне уже завтра предстоит встреча с Главой мирового правительства Стивом Мору, и я так чувствую, речь пойдет о совместном проекте Японии с нами, – воодушевленно рассказывал Ромов. – Они, прям-таки, вцепились в Космос. Им все нужно: и Марс, и Венера. И главное, гонят: «…быстрее-быстрее, результаты нам давайте, результаты…»

– Просто там есть золото, – робко перебила его супруга, накрывая стол к обеду.

– Ты про Марс?

– Да, политикам твой космос не нужен, им нужны деньги, которые они выручат от добычи золота, – рассуждала Джейн, наливая в тарелку горячий суп. – На Марсе же, сколько лет назад, покойный Илон Маск нашел золотые поля, вот тебе и повод для освоения космоса.

– Плюс моя ракета, лучшая в мире, – обедая, добавил Ромов. – Поэтому я им и нужен, ты это хотела сказать, милая? – спросил ее Александр.

– И это тоже, – как-то немного с опаской посмотрев на мужа, ответила Джейн. – Главное, помни о сыне, когда принимаешь решения. Ты хороший человек, Александр, который, ну никак, не вписывается в политические интриги.

– Джейн, – даже перестав есть, заметил Александр, – ты как-то загадочно и размыто говоришь. О сыне, о политике. Тебя что-то тревожит?

– Да, это так, женское, – сказала Джейн и тут же с улыбкой добавила: – Накрутила всякую чушь, прости. Давай обедать.

– Давай, – улыбнувшись, Александр продолжил есть.

На следующий день, вечером, вместе с Игорем из университета пришел некий Рональд Сэфу – однокурсник Игоря. По правде говоря, Рональд с Игорем Ромовым не особо общался: Ромов был из богатой семьи, а Рональд был иногородним студентом, который буквально «вгрызался» в большой город. Юноша днем учился, вечером подрабатывал на стройке, по выходным дежурил в больницах в качестве санитара, одним словом, всеми возможными способами пытался зацепиться за комфортную жизнь в большом городе.

– Игорек, а кто твой друг? – поинтересовалась мама, встречая сына.

– Это Рон, однокурсник, он к отцу пришел. Говорит, монетку какую-то нашел, – ответил Игорь. – Кстати, это он в соседнем доме был, когда тот рухнул, прикинь, отделался лишь царапинами.

– Вы, правда, были под завалом? – удивленно спросила Джейн.

– Да, мэм, нас стену заставили ломать, – говорил Рональд. – Мы энергосваи поставили и решили пообедать, а тут свая – тр-реск! – и за секунды дом поехал. Я помню, только голову успел накрыть, как все в глазах потемнело, и я отключился минут на двадцать. Мне повезло, я возле несущей стены сидел, плита сверху стала, как в шалаше, а друг сидел напротив…

– Он умер, – с грустью дополнил Игорь.

– Я до сих пор в себя не приду, – добавил Рон.

– Вы везучий человек, – улыбнулась Джейн. – А что именно вы хотели от моего мужа?

– Да, я монетку старую нашел, – достав смятый листок бумаги, в котором лежала биметаллическая монета, говорил Рональд. – Хотел показать вашему мужу для оценки подлинности, просто интересно, сколько она будет стоить сейчас.

В это время в прихожую вышел сам Александр Федорович Ромов, он кивком поздоровался с Рональдом и предложил ему пройти в его кабинет.

На листке, в который была завернута биметаллическая монета, найденная Рональдом Сэфу в рухнувшем доме, был написан рассказ, и он очень сильно походил на правду:

«Это случилось в Монако в 2008 году. Я любил поиграть в рулетку, черное – красное, чет – нечет, зеро. Был сентябрь, как помню, мой день рождения, семнадцатый день сентября. Гульнул я хорошо, проиграл почти пять тысяч евро, сначала поднял пятнадцать, это было круто. С одной ставки на «тринадцать-черное». Мне даже аплодировали, а потом по мелочи я все просадил. Часа в четыре утра заложил все: сотовый телефон (он разрядился), часы, цепочку. И без копейки в кармане, хмельной и злой я вышел из казино. Паспорт и кредитки были в отеле, а отель был в пятнадцати минутах езды на такси. Но денег, не то чтоб на такси, на общественный транспорт не было.

Подняв воротник рубашки, так как под утро было холодно, я побрел в отель. Было еще темно. Шел я около часа, пока окончательно не заблудился, потом сел на скамейку в автобусной остановке и просто решил дождаться хоть какого-то транспорта.

Наверно, алкоголь, усталость и бессонная ночь азарта сморили меня, и я уснул прямо на лавочке остановки.

Монеты номиналом 10 рублей

Монеты номиналом 10 рублей

Все началось с монеты, которую прадеду Александра Федоровича Ромова дали на сдачу в одном из маршрутных автобусов в то время, когда эти самые автобусы еще были с водителями и ездили по дорогам. Кто бы мог подумать, что ее цена через сто восемьдесят лет будет в миллион раз выше номинала. Сам водитель об этом и не подозревал, хотя в то мгновение он понял, что видит такую монету впервые и отложил ее в сторонку, но то ли от усталости, то ли это была воля провидения, он под конец рабочей смены все же отдал ее торопившемуся студенту на сдачу. И именно так Сергей Геннадьевич Ромов нашел свое хобби, которое прошло с ним до конца его долгой и счастливой жизни.

По сути, это были обычная монета номиналом десять рублей. Единственный нюанс – тираж монеты приходился на конец года и монетный двор, мягко говоря, не успевал в сроки, и тогда было принято решение выпустить юбилейные монеты из серии «Российская Федерация» небольшим тиражом – всего лишь сто тысяч штук. И тут же обычные десять рублей после такого решения монетного двора уже на выходе из здания стали стоить сто рублей, через месяц цена возросла до тысячи, а через два года – до десяти тысяч. И таких монет в том далеком 2010 году было три. И поэтому вдвойне невероятно: как одна из этих монет могла очутиться в свободном обиходе? Но факт остается фактом, и, разглядывая вечером монету номиналом десять рублей с двумя медведями на чеканной стороне орла, Сергей сделал очень важный вывод: лучше эту монету не тратить, уж больно она интересная. А когда этот юноша начал собирать информацию о монете с двумя медведями на обороте выяснилось, что эта десятка стоит около одной тысячи рублей. Ну, тут, как говорится, все и началось.

ДВЕСТИ ЛЕТ СПУСТЯ.

НУМИЗМАТИЧЕСКИЙ АУКЦИОН В КАННАХ.

– Дамы и господа, – начал ведущий аукциона, перед немногочисленной, но элитной публикой, – Главный лот сегодняшнего дня – семьдесят семь уникальных и редких монет, коллекционного дома Ромовых, это сердце коллекции с историей длиной в сто пятьдесят лет, такого лота еще не было на нашем аукционе. Полный список всех позиций перед вами. Начальная цена – одна тысяча золотых единиц, один шаг торгов с учетом ценности данного лота сто единиц.

– Тысяча сто, – тут же выкрикнул кто-то из публики.

– Тысяча сто – принято! Одна тысяча сто – раз, – начал ведущий аукциона, постукивая деревянным молоточком по зеленому бархатному сукну стола.

– Тысяча пятьсот! – кокетливо произнесла дама в черном.

– Две тысячи, – улыбнувшись, прошептал грузный мужчина во втором ряду.

Торги начались. Александр, признаться, нервничал, он помнил тот трепет отца, с которым тот увеличивал коллекцию деда, ту неподдельную радость каждой новой монете. Его прадед любил говорить: «Не гонитесь за дорогими и старинными монетами, собирайте то, что дешево в твою эпоху, ибо после твоей смерти оно будет стоить целое состояние!». Ромовы так и делали: они собирали каждый исключительно монеты своего времени, потихоньку превратив семейное хобби в одну из самых больших нумизматических коллекций мира.

Лот номер 734 после часа торгов купил некий аноним из Америки за двадцать шесть тысяч золотых единиц. Это были огромные деньги, годовой бюджет небольшого округа или крупного мегаполиса. Но Александр потребовал от организаторов аукциона назвать имя купившего дорогие ему монеты, ему хотелось узнать, в чьи же руки попала жемчужина коллекции Александра Федоровича.

– Сэр, – немного нервничал от возникшей ситуации глава аукциона. – Это вне наших правил, обычно мы не знакомим покупателя и продавца, но в связи с исключительностью сделки мы сможем предоставить эту информацию только через час, не раньше.

– Почему? – удивился Александр.

– Покупатель сделал стопроцентную предоплату, деньги уже на счету, – объяснял седоватый француз в смокинге. – И мы всегда сталкивались с тем, что продавцу без разницы кому достался тот или иной лот, но в вашем случае вы потребовали открытости. Несмотря на то, что по правилам торгов мы не разглашаем информацию, но в связи с исключительностью сделки, мы можем пойти на эти уступки, при условии согласия открытости обеих сторон. После вашего желания узнать имя покупателя мы отправили запрос анониму из Америки, и если он согласится на условия публичности, ваше желание будет удовлетворено, – говорил француз. – Вот именно на эти согласования и уйдет, в среднем, час времени. Я надеюсь, вы располагаете временем для ожидания.

– Понятно, – улыбнулся Александр.

– Вы можете с вашим другом проследовать в комнату для гостей, – тут же услужливо предложил глава аукциона. – Напитки, еда – все за счет торгового дома. Прошу вас, господин Ромов.

– Ну, раз за счет дома, – подмигнув другу, произнес Ромов. – Серега, пойдем, обмоем удачную сделку.

– Это как сказать, Ромов. Теперь эти монеты стоят минимум эту цену, – улыбнулся Сергей Рум.

– Ты прав, – подметил Александр, – Но не будем о грустном. Отец бы не позволил мне этого сделать. Но как говорится наша с братом цель куда важнее монет, но одну в два евро я все-таки оставил для себя, на память.

– Чудной ты, Ромов! – улыбнулся Сергей, – И раз уж ждать целый час, давай выпьем хоть за их счет, они же все равно с тебя сдерут процент за сделку.

– Еще какой процент, – улыбаясь, подметил Ромов. – Неприлично большую сумму денег.

Комната для гостей ничем не отличалась от типовой гостиницы класса VIP. Повсюду имитация дерева и шелка, все в теплых тонах с типичными громоздкими позолоченными люстрами и бра. Уютно, дорого, но это был банальный номер в отеле, со своей гостиничной энергетикой, со своим холодом, и отсутствием особого домашнего уюта.