Мечты, которые зря сбываются

Пролог

Лох – это всё же судьба. Причем, думается мне – наследственная. Потому что на предках моих «ездили», и на мне «катаются». Причем, ладно бы катался только муж, к примеру. Так, и на работе в том числе! Когда мне объявили, что очень жалеемая мною Анастасия, из-за двух своих детей, увольняется, я не поверила! Как же так!? Я же прикрывала её, когда она отпрашивалась! И даже согласовала то, что она будет уходить на полчаса пораньше обычного рабочего дня.
И вот поди же ты! Главная её претензия ко мне, как к коллеге – не ценила. Потому, такая не оцененная, пришла к директору и сделала ультиматум. Или зарплатка больше моей, или она увольняется. Моя начальница, Зоя Степановна, покумекала, да решила – а что терять? И подписала заявление на увольнение.
И вот вся такая я, осталась одна в самый ответственный момент года – его конец. Когда и заказов тьма-тьмущая, и эти самые заказчики совсем не представляют, что, они, собственно, от меня хотят. Ну, или от себя. Я поняла, что у меня точно смениться место ночевки на рабочее. А что? Стул удобный, откидывается сильно. Ложись и спи.
И вот уж я обратилась хотя бы за маленькой, миниатюрной поддержкой мужа (а может быть и рекомендацией того, что мне, Алёнке, надо бы от туда тикать, да побыстрее), как он обрадовался и сказал, что это хорошо. Я же все равно хотела на декрет заработать, верно? Но чувствуется мне, что не на декрет я тут заработаю, а на глубокую, словно колодезь, депрессию. И будто мне еще и этого не хватало, так еще и начальница моего отдела подслушала разговор директора с его замом, что раз я такой идеальный работник, так, может, и начальницу заменю? А что? Я – молодая, умная, здоровая и перспективная. Была. До вышеуказанного увольнения Настасьи. Потому начальница моя решила и эту ситуацию усугубить, свалив на меня еще и сводную работу. И проверку её лично.
А дома-то у меня? Радостный от того, что я заработаю больше муж. И не радостный от того, что я не успеваю готовить и убирать, подхватил где-то заболевания, от которого храпит не как слон, нет, как стадо! И как не поверни – храпит. Ух, сволочуга! Четырех часовой сон при сильной эмоциональной и умственное нагрузке такое себе, скажу я вам! И вот корпоратив. В этом году его решили отпраздновать раньше, потому что начальнический состав уезжает на моря за неделю до нового года. И я, уставшая и желающая присоединиться. Только вот без платья и без настроения.
Смотрю на цифры, на изображение, которое переделываю под заказчика уже шестой раз и думаю – вот за что оно мне? Что я такого кармически сделала, что постоянно собираю ворох больших и не очень проблем на свою мадам Сижу? И я разозлилась. Слышно было мне корпоратив, с моего рабочего места и я осознавала, что он кончается. Решила я тогда, что хоть чуть-чуть, хоть под последнюю песенку, но станцую. А может, и выпью, кто знает?
Я сорвалась и побежала в ближайший магазин бытовых товаров. Там я взяла себе блестящий золотом лак для ногтей, флакон блесток и наклейки из страз на лицо для детей. Глупо, я знаю, но я ничего не могла с собой поделать.
Лаком, наспех, накрасила кривые ногти. Блестками – губы и глаза, вместо теней. Наклейки пошли на лоб, над бровями и на скулы. Посмотрела в камеру телефона, у меня нет зеркала, и я поняла, что смотрюсь крайне глупо. Но, думается мне, коллеги мои в таком подпитии, что им уже будет без разницы. Я спустилась, и я была права. Народу от того количества, что пришли сюда в обед, уже было значительно меньше, а те, что были. Танцевали как-то неуверенно. Я сначала наблюдала за ними. Точнее, за их сползшей одеждой, стоимостью в мою зарплату. А потом нашла себе вроде чистый, одноразовый стакан, остатки коньяка, влила его в себя и пошла танцевать.
-У, Алёнка с нами! – проговорил Серега, изрядно любящий выпить любовник заместителя директора. Я проигнорировала его слова. Я когда-то, теперь уже очень давно, занималась танцами и теперь решительно вспоминала эти навыки. Конечно, коньяк не взял меня, слишком взволнованна я была, но стало немного легче. После окончания песни, директор, по имени Владимир, взял меня под руку и отвел из зала.
-Поздно ты, – сказал он мне, играя глазами. Ему было уже под семьдесят и он не проявлял ко мне интереса. Но теперь, я поняла, что может и проявит.
-Работы много. Я всё равно сейчас уйду, – я вырвала свою руку из его и собиралась уходить, но он снова схватил меня.
-Работать много – вредно, – сказал он мне нагибаясь. Мне всегда нравились его бледно-голубые глаза, но сейчас они вызывали у меня страх и отвращения.
-От моей работы зависит ваша прибыль, – напомнила я.
-А от моего желания зависит ваше наличие на этой работе, – заявил мне он. Я вырвалась. Ком злобных слез застрял у меня в глотке, и находиться здесь стало невообразимо противно. Я решительно направилась назад, на своё рабочее место. Надо доделать. Доделать и уйти.
Директор меня не преследовал, но и работать я приступить не смогла сразу. Я заплакала. Горько так. От обиды. И Алексею, мужу моему, тоже не пожалуешься. Не удивлюсь, что он пожмет плечами и скажет: «А как ты хотела?». Я стала глубоко и сильно дышать, пытаясь вернуть порядок в мысли. Нужно всё же нарисовать тех двух несчастных волнистых попугаев, которые от меня требуется. Спустя час я поняла, что милее уже не нарисую. Не могу. Сил нет. Корпоратив уже закончился, что не удивительно, ведь на часах было начало одиннадцатого.
Мои ноги с трудом шевелились, руки мелко тряслись, потому охранник проводил меня грустным взглядом. Что же, такси я вызывать не хочу, да и идти до дома всего полчаса. Дойду. Только теперь я поняла, что я так и не отклеила наклейки с лица, потому оно так жутко чешется. Ну и пусть! Народу на улицах всё равно не много, так что не думаю, что кому-то будет до меня дело. Путь мой вёл меня по центральным улицам, потому я шла мимо разряженных в гирлянды миниатюрных елочек. Я подошла к одной из них и протянула руку. Пластиковая. Хорошо. А горит-то как! Переливается яркими цветами.
До чего же люди странные существа! Не ценят. Мы в детстве не ценим это ощущение праздника. Особенно когда доходим до подросткового возраста, новый год, отмечаемый с семьей лишь галочка. А теперь? Мне теперь тридцать два, я родилась в год козы, а теперь весь мир вступает в год дракона!
-Девушка, а девушка, – услышала я за спиной слегка пьяный мужской голос. – Не подожжете мне сигаретку?
Я обернулась. Не только голос показывал, что его обладатель был пьян, но и тело. Мужчина шел на меня покачиваясь и широко расставляя руки, видимо, желая обнять. Но испугался моего лица, видимо блесток. И перекрестился.
Вот как! Алёна, ты дурочка! Я же ведь искренне хотела поджечь ему сигаретку, а у него явно были другие намерения. Хоть блестки его напугали. Я обернулась обратно к елке.
И только теперь на немногочисленных оставшихся шариках, я увидела маленькое изображение дракона. Удивительно, но среди моих знакомых, нет ни одного дракона. Наверное, они не позволяют на себе так «кататься», в отличие от коз. Наверное, они – лидеры, могут отстоять своё мнение и не так наивны, как люди моего года. Отчего-то захотелось стать именно такой. Сильной, смелой, деятельной. Ведь я же могу. У меня же отличная работоспособность и хорошие мозги. Может, даже, у меня есть лидерские качества? Кто бы их проверял, да. И я зарычала и рассмеялась от глупости происходящего.
Но почему это глупо? Мне нужно осознавать, что если я продолжу, то повторю судьбу моих родных. Моя мама сейчас работает одна в отделе вместо четырех, потому что остальные «заболели». А бабушка проработала на пенсии еще восемь лет, потому что заменить было её некем. Я не хочу повторить их судьбу. «Сгореть» на работе потому, что тебя убедили, что без тебя никак. Но больше платить, конечно же не будут. Буду драконом!
-Хочу быть драконом! – прорычала я негромко, чтобы никто не заметил. А то заберут еще в больницу. От этой мысли я потеряла концентрацию и упала на мягкое место. Место-то мягкое, но больное. Встала с трудом, ругая подтаявший и замерший снег и коммунальные службы. Еще ругала себя, что на моём поприще по становлению драконам так некстати попался скользкий снег. Справлюсь и с ним. Теперь нужно сойти с главной улицы моего городка вниз, я живу совсем недалеко от центра. Хороший район, спокойное место, старый жилищный фонд. Люблю свою квартирку. Пусть она и маленькая, и даже темная, но любовно отремонтированная мной.
Но, старость инфраструктуры, конечно же, давала о себе знать. К примеру, у меня выходили из строя сантехнические трубы, а стены покрывались трещинами. К тому же, на улице тоже коммуникации выходили из строя. Кстати, надо не забыть обойти люк, стенки которого размыло и он плохо закрывается. Провалюсь еще! Не вовремя я вспомнила об этом. Как раз во время того, как нога моя сорвалась и я ухнулась вниз.

Глава 1. Новый мир

Странно, что первой моей мыслью в таком случае было то, что лучше сломать ногу, чем пробить голову. С ногой еще как-то можно работать. А с головой нет. Да и, надо признать, что мозги – единственное, что во мне есть ценное. Но вместо темноты люка, я вполне себе плюхнулась на большой явный сугроб, что явно наволокли жители соседних каменных домов.
Я точно треснулась головой, потому что такие домики возникли у меня сейчас перед глазами, потому что два месяца назад, я рисовала подобные для молочной фермы, что якобы праздновала свое двухсотлетие. Якобы, потому что думается мне, что ферму организовали, самое большое – лет сорок назад. Но хозяин был уверен, что ей точно двести лет. Потому я и изучала домики конца девятнадцатого – начало двадцатого века. Каменные, небольшие, с покатой крышей, с сугроба мне такие были видны в количестве тридцати штук. Одинаковые, что любопытно.
Я поняла, что с сугроба надо всё же слезать, и постепенно стала сползать к земле. Удивительно, как в моем воображении много снега. Сама по себе, я его не очень люблю. Его наличие означает, что мне надо идти и убирать его в частном доме моей мамы. А она у меня любитель счищать до асфальта.
Моё появление не осталось не замеченным. Из домика, что был ближе всего, ко мне на встречу вышла женщина в старом полушубке и черном, в крупный красный цветок, платке. Она бодро проследовала ко мне.
Мне же пришлось сползать быстрее. Удивительно чувство. Мне, как любителю фастфуда на сидящей работе приходилось идти на некоторые жертвы стиля. К примеру, я носила сапоги на два размера больше, потому что так удобнее, когда отекают ноги от длительного сидения. Я любитель свободных штанов на резинке и пуховиков оверсайз. Потому выгляжу криво, но не теперь. Ощущение, что всё это теперь на мне натянулось и было если не как раз, так мало. Потому встала я с относительным трудом.
А женщина, встречающая меня, оказалась с лицом Анастасии, что было достаточно предсказуемо.
-Вы – Альфалия? – спросила она меня.
Что я помню четко, так это то, что в случае у вас галлюцинаций, им лучше не сопротивляться, если они мирные. Это же порождения разума, а самому себе противоречить – не стоит.
-Возможно, – ответила я, вставая со снега.
Карие её глаза загорелись и она бросилась обниматься. Надо сказать, я теперь весьма критично была выше её.
-Мы так ждали вас! Так ждали! Вы теперь точно нас спасете! – заверещала женщина.
-Спасу от чего? – уточнила я.
-Ну так... Ну да, простите. А пойдемте в дом? Мама вам всё расскажет.
Я кивнула. Мать Насти, из своей жизни, я не видела, потому было любопытно, что подкинет мне своё подсознание. Пока, подкидывало боль от маленьких сапожек.
Внутри дома, который, отапливался, конечно же, печью, была достаточно типичная для этого времени планировка – кухня, совмещенная с коридором. И на этой самой кухне теперь, за столом сидела моя мама. Любопытно, что моё подсознание соединило мою маму – полноватую блондинку с серыми глазами, с Настей – худой брюнеткой с черными.
-Это твоя мама? – уточнила я у Насти. Она кивнула.
-Как вы узнали? – спросила она.
-Угадала. Рассказывайте, что у вас случилось.
В это время женщина с внешностью моей матери смотрела на меня так, как не смотрела настоящая. Со смесью любви и восхищения. Не могу сказать, что моя мама, Анна, меня не любит, просто я не тот ребенок, которого она хотела бы. Но плюсом для меня является то, что она понятия не имеет, какого ребенка она хотела бы.
-Что-то случилось? – спросила её я.
-ВЫ пришли. Нам было предсказано, что вы придете и вы пришли. Меня зовут Анна. Я старшая, на данный момент, драконья жрица. Мы ждем вас уже восьмое поколение!
Я заинтересовано подняла бровь.
-Поясните больше, – призвала я.
-Конечно же. Наша предыдущая защитница-драконица покинула нас, говоря о том, что её потомки прибудут и помогут нам. ВЫ – её потомок, явно.
-С чего вы взяли? – поинтересовалась я.
-Я принесу зеркало, – отозвалась мама и встала, устремившись вглубь дома, который был перекрыт зелеными плотными шторами. Настя же осталась рядом со мной.
-Наш мир населен не только людьми, – пояснила она мне.
-Не сомневаюсь.
-Есть еще орки, эльфы, гномы и вампиры. Мы живем в центре этих народов, но как вы сами понимаете, мы ничего не можем им противопоставить. Они собираются захватить нас, давно уже точат на нас зубы, только лишь драконы защищали нас от вторжения. Помогите нам, прошу! Мы не хотим быть уничтоженными.
Понятно. Классическая история про спасения мира. Я даже нервно почесала себе скулу. Интересный, от этого действа, стоял хруст. Не характерный такой, как от ногтей по дешевому пластику. Я уставилась на ногти. Уже не совсем ногти. На них более не было лака, но они были целиком золотые и более не сгибались. Интересно. Мама же принесла мне зеркало.
-Вас ведь Анна зовут, верно? – уточнила я. Она кивнула.
-Откуда вы знаете? – спросила она меня.
-Да так. Нельзя сопротивляться видениям мозга.
Зеркало имело серебристую подложку. Старое, с плохой отражающей поверхностью, тем не менее, оно позволяло мне увидеть меня. Разумеется, я изменилась не только в размерах. Лицо моё претерпело тоже интересные изменения. Скулы стали крупнее и шире, глаза более сосредоточенно зелеными, с вертикальными зрачками. Но самым запоминающимся, разумеется, на лице были чешуйки. Крупные, размером, примерно, с рублевую монетку чешуйки золотистого цвета были на скулах и над бровями. То есть именно там, где у меня ранее были наклеены наклейки. Но более всего меня теперь впечатляли волосы. К своим тридцати двум, я не поседела. Потому оставляла свой родной темно-русый цвет с длиной до плеч. Сейчас же я обладала копной золотистых волос цвета шампани до пояса. Густой и слегка вьющийся.
-Так вы поможете нам? – спросила мама, которую я решила звать здесь Анной.
-Безусловно,- ответила я, не желая спорить с собственными глюками.
-Уже поздно. Я сейчас провожу вас к постели, накормлю и мы отправимся с вами завтра к кузницу за лошадь, да к лорду вампиров. Ладно?
-Да без проблем. Ведите к кровати.
Анна обрадовалась, схватила меня за руку и повела за штору. Там стояли три кровати со спинкой-решетками и сетчатым матрасом. Но на матрасе лежала перина из гусиных перьев. Из них же была тяжелая подушка. Я невольно усмехнулась. Старые-старые воспоминания из детства о прабабушках. Они, в своё время, держали гусей, там много, что те выщипывали траву двора до песка. Сейчас уже дом тот пришел в негодности – никто внутри не живет. Лишь воспоминания о покое и гусином гоготе. Я уселась на кровать, вспоминая детство. Седых, умудренных и уставших прабабушек. И пугающих прадедушек. Их бояться было за что – войну пережили.
Анна быстро притащила мне большущую тарелку пельменей. Я помню такие – у нас оставалась одна. Дореволюционная, нежно белая с ручной раскраской розовыми цветами. Невольно усмехнулась. Эту тарелку теперь бережно хранила мама. Сейчас на ней были пельмени. Я уже догадывалась. какими они будут на вкус. Лет десять назад у нас с бабушкой и мамой была замечательная традиция – лепить зимой пельмени. Мы собирались вдвоем и делили работу. Мама катала тесто и нарезала его на кружочки. Я складывала фарш внутрь и залепляла, а бабуля варила, жарила или складывала их на большие подносы, чтобы заморозить на балконе. Мы делились тревожащими нас новостями, много шутили тогда, даже, иногда, не корректно и пошло.
Но пельмени всегда получались восхитительными. Нашим секретом было замочить нарезанный лук на ночь в сахаре за сутки до изготовления пельменей. Так получался более сладковатый пельмень. К тому же мы добавляли в фарш яйцо и дешевый жидкий майонез. А сами пельмени ели с густой сметаной. И вот сейчас, я испытывала тот самый, позабытый вкус совместных пельменей. В горле стало сухо. Почему мы не ценим такие счастливые моменты? Да потому что жизнь несется стремительно и требует от нас всё больше.
Я не смогла доесть пельмени. Потому улеглась на скрипучую кровать, на бок и уснула быстрее, чем рассчитывала.