Медальон

Медальон

1. Зов прошлого

Секонд-хенд «Старая Нора» пах пылью, нафталином и чужими жизнями. Анна бродила между стеллажами, вороша груды потрепанных пальто, чувствуя себя мародером на руинах чужих судеб. Ей отчаянно нужен был рюкзак - большой, удобный, с кучей карманов, чтобы разложить по полочкам не только вещи, но и свою жизнь, которая в последнее время трещала по швам.

И он висел в углу, на кривой вешалке, словно ждал. Кожаный, темно-коричневый, с потертостями на лямках и десятком разномастных карманов. Он был идеальным. Продавщица, женщина с лицом высохшего пергамента, взяла с нее смехотворно мало, ее пальцы на мгновение коснулись запястья Анны, и та почувствовала ее ледяное прикосновение.

Дома, перебирая покупку, Анна нащупала под подкладкой главного отделения еще один шов, почти невидимый. Потайной карман. Внутри что-то мелкое и твердое упруго упиралось в палец. Это был медальон. Старинный, серебряный, на такой же старой цепочке, покрытый сложной вязью символов, которые вызывали странную тревогу. Крышка была наглухо закрыта. Анна пыталась поддеть ее ногтем, монеткой, но все было тщетно. Боясь повредить изящную вещицу, она сдалась. Медальон был прекрасен в своем мрачном великолепии. Цепочка холодной змейкой обвила ее шею, а металл после чистки сиял благородным блеском

В ту же ночь пропал кот Маркиз. Рыжий толстяк, ленивый домосед, никогда не выходивший дальше кухни. Анна обыскала всю квартиру, потом подъезд, двор. Сердце сжималось от паники. На третий день жалобное мяуканье донеслось из-за двери. Маркиз сидел на полу, целый и невредимый, но его шерсть стояла дыбом, а зрачки расширены. Он вжался в косяк, когда Анна попыталась взять его на руки, и, пронзительно вереща, рванул обратно в подъезд. Больше она его не видела. Соседка снизу, встретив Анну в лифте, поморщилась: «Детка, от тебя холодом веет, как из склепа».

На следующей неделе пришло официальное письмо из университета. Ее фамилия значилась в списке участников археологической экспедиции в Шотландию, для раскопок в замке Дунбрах, известном лишь тем, что был стерт с лица земли во время Войн кланов и с тех пор считался проклятым местом.

Анна пошла выяснять. Секретарь деканата, милая девушка Лиза, смотрела на нее с искренним изумлением.
- Ты сама приносила заявление, Симоненко. Все оформлено. Ты даже подписала контракт. Смотри.
Она протянула лист. Подпись внизу была ее - до последнего завитка. Но Анна ничего не помнила. Ей стало дурно.

Отказаться было невозможно. Пункт о штрафе за односторонний разрыв контракта был написан четко, а сумма заставляла похолодеть. Поездка была неизбежна, как осенний ливень за окном.

Замок Дунбрах представлял собой мрачные, полуразрушенные руины, впившиеся в скалу над свинцовым морем. Первый же порыв ветра, встретивший группу у ворот, пролезал под одежду ледяными пальцами. Анну охватило чувство дежавю. Она знала каждый треснувший камень мостовой, каждый изгиб узкой винтовой лестницы, ведущей в башню. Она знала, что за поворотом будет ниша с обвалившейся фреской, и она там была.

Раскопки в подвале были самой жуткой частью работы. Воздух был густым и спертым, пах сырой землей и тлением. Фонари выхватывали из тьмы низкие своды, поросшие плесенью. И здесь ее ноги сами понесли ее вглубь, к глухой стене, заваленной камнями. Сердце колотилось где-то в горле. Она стала отбрасывать камни, не понимая, что делает. Под ними оказалась небольшая ниша. Внутри, на истлевшей бархатной подложке, черной от времени, лежал один-единственный предмет - маленький ключик, странной, витой формы.

Холод медальона на ее груди вдруг стал обжигающим. Руки сами потянулись к нему. Сердце бешено колотилось. Ключ вошел в замочную скважину, скрытую в орнаменте, идеально. Раздался тихий, но четкий щелчок.

Крышка отскочила. Внутри, на крошечной миниатюре, была изображена девушка. Невероятной, ледяной красоты. Темные волосы, бледная кожа и глаза такого ярко-синего цвета, что казалось, они светятся изнутри. Они смотрели прямо на Анну. В них была бездна веков, тоска и ненасытный голод.

И Анна поняла всё. Покупку рюкзака. Бегство кота, который почуял чужое. Поддельное заявление. Все это вело сюда. В эту ловушку. Она попыталась швырнуть медальон прочь, но ее пальцы не слушались. Она пыталась отвести взгляд от этих синих омутов, но было поздно. Миниатюра словно ожила. Взгляд девушки стал гипнотическим вихрем, который начал вытягивать из Анны все. Тепло, воспоминания, чувства, саму ее суть. Она чувствовала, как ее душа, словно шелковая лента, вытягивается из тела и втягивается в маленький портрет.

Одновременно из медальона стало изливаться что-то холодное, темное и древнее. Это нечто входило в нее, заполняло опустевшую плоть. Звук собственного крика застрял у Анны в горле, который ей уже не принадлежал. Она отступила, вернее, ее отбросило в угол собственного сознания, ставшего тесной темной камерой. Она смотрела чужими глазами. Ее тело - нет, ЕЕ тело - выпрямилось. Плечи расправились, движения стали плавными, царственными. Оно подняло руку, рассмотрело ее с любопытством, сжало и разжало кулак. Потом дотронулось до щеки, провело по губам. На лице, ее лице, расцвела улыбка. Холодная, торжествующая, прекрасная и бесконечно чужая.

- Свобода, - прошептал ее голос, но интонации были иными, певучими и протяжными. - Наконец-то.

Новая Анна захлопнула медальон. Щелчок прозвучал как удар молотка по гробу. Теперь Анна была там, внутри. В тесном, душном пространстве, запертая на крошечном портрете. Она билась о стенки своей темницы, беззвучно крича, но ее никто не мог услышать. Её душа была в ловушке, обреченной смотреть в одну точку маленькую замочную скважину на крышке медальона. Она видела, как ее руки - руки той, другой - подняли фонарь и Та, другая пошла к выходу. Навстречу жизни, солнцу, воздуху. Всему, что было отнято у нее.

И тут ее накрыло. Не понимание, не ужас - а всесокрушающая, абсолютная волна отчаяния. Оно поднялось из самой глубины того, что еще оставалось от ее «я», и застыло ледяной глыбой в горле, которого у нее больше не было. Оно сдавило ее со всех сторон, не оставляя ни пяди пространства для надежды. Это был не крик, а беззвучный визг души, осознавшей вечность заточения.