Медь и серебро

глава 1(часть 1)

Глава 1

В настороженной тишине, перебиваемой едва слышным многоголосым шёпотом, похожим на шелест сухой листвы, неожиданно раздался мелодичный звон. Все пятнадцать человек семьи Елагиных, присутствующие на похоронах старейшины клана, дружно, будто китайские болванчики, повернулись на этот необычный для кладбища звук. К толпе, стоящей у развёрстой могилы, медленно приближалась молодая симпатичная девушка, одетая в чёрные кожаные брюки и такого же цвета куртку, этот наряд плотно облегал её изящную, стройную фигуру. Звон издавали маленькие колокольчики, висящие на тонких запястьях рук, вокруг шеи поверх воротника-стойки, а также на щиколотках ног, обутых в узкие ботинки на небольшом каблуке. Одной рукой незнакомка что-то собирала в воздухе, затем это незримое перекладывала в другую руку, которую сжимала в кулак так крепко, что пальцы побелели от напряжения. От каждого её движения колокольчики издавали красивый, нежный звук, от него на душе у присутствующих людей стало тепло, спокойно и умиротворяющее. Поглядев на лицо неожиданной гостьи, Денис вздрогнул. Он не сразу узнал свою одноклассницу, но по мере узнавания его словно водопадом окатило чувствами стыда, сожаления и вины. И хотя с момента их последней встречи прошло больше шести лет эти эмоции по-прежнему остро-болезненные. Ему казалось, он исцелился от них, загнал в глубину памяти случившееся в школе. Сумел убедить себя: это вовсе не предательство, а просто глупая ошибка юности. Однако при одном только взгляде на Ольгу вся его тщательно выстроенная защита мгновенно рухнула. Как от малейшего камешка, сдвинутого с места, начинается камнепад, так и его ум мгновенно очистился от шелухи прошедших лет. Сердце сначала замерло, а потом забилось в горле, не позволяя нормально дышать. Кровь отхлынула от лица, превратив его в белую болезненную маску. Не шелохнувшись, Денис молча наблюдал, как Ольга, не обращая внимания на его родственников, остолбеневших от удивления, стала кружить возле них, собирая что-то невидимое, но явно знакомое ей в пучок. Обойдя всех присутствующих на погребении, она приблизилась к гробу, бросила быстрый взгляд на лицо покойницы. Удовлетворенно кивнув, протянула руку, быстрым движением схватила это что-то, добавила к уже находившемуся в другой руке. Тело Ольги внезапно дёрнулось, ноги на пару секунд оторвались от земли и зависли над примятой пожухлой травой. Это походило на то, как если бы её кулак сжимал большую связку гелиевых шариков, и они неожиданно подняли тело девушки в воздух. Только вот никаких шариков не было видно, но все движения Ольги подразумевали, они всё-таки имелись. Денис не верил своим глазам, бывшая одноклассница прилагала титанические усилия, удерживая странные «шарики», тащившие её тело вверх и в сторону. Несмотря на прохладную погоду, короткие светлые волосы на висках Ольги намокли, на прямом аккуратном носу и высоком лбу выступили капли пота. С нижней губы, закушенной до крови, на подбородок упали несколько алых капель, глаза бывшей одноклассницы цвета чернослива ещё сильнее потемнели от напряжения. Проходя мимо двоюродной бабушки Дениса Киры Тимофеевны, Ольга вдруг наклонилась к ней и что-то быстро прошептала старушке на ухо. Лицо восьмидесятилетней женщины помертвело и стало похожим на лик её столетней свекрови, лежащей в помпезном дорогом гробу. Ольга миновала родственников Дениса и, двигаясь странной дёргающей походкой меж памятников и крестов, скрылась из вида. Скованность, оцепенение и некоторое потрясение от присутствия необычной и кажется, немного сумасшедшей незнакомки покинули Елагиных, и они, перебивая друг друга, заговорили. Дмитрий Иванович сухонький, согбенный старичок поправил очки на крючковатом носу и, не обращаясь ни к кому конкретно, поинтересовался:

– Кто-нибудь знает эту даму? Может объяснить мне, что сейчас здесь происходило?

К огромному удивлению Дениса ответ дала его мать. Тряхнув осветлёнными кудрями, немного скрывающими пухлощёкое лицо с гладкой кожей, она заявила:

– Это я её пригласила.

Дмитрий Иванович поднял седые кустистые брови, открыл рот для следующего вопроса, но ничего произнести не успел, перебил его брат.

Александр Иванович, будучи младше на два года, удивительным образом, словно близнец, сильно походил на старшего брата. Он поднял трость, указывая на гроб.

– Потом разберёмся с тем, кто и зачем позвал сюда эту чудаковатую девицу. Разве сейчас не важнее проводить нашу маму в последний путь?

Родной дед Дениса Фёдор Иванович шумно вздохнул, нехотя приблизился к гробу, поцеловал икону, стоящую возле деревянного бортика, потом осторожно приложился губами к бумажному венчику на лбу покойницы.

– Мама, простите меня за все обиды, вольно или невольно нанесённые вам. И я прощаю вам всё, в чём виновны вы.

Его действия и слова, немного изменяя, повторили и остальные родственники, затем с явным облегчением отступили в сторону, давая возможность кладбищенским рабочим опустить гроб, а затем засыпать яму.

Денис с усилием сказал положенные слова, но поцеловать венчик на лбу прабабки заставить себя не смог. Впрочем, и два его двоюродных брата тоже этого не сделали. Серафима Пантелеевна до своего столетия не дожила ровно месяц. В детстве эта маленькая, худенькая старушка напоминала Денису Кащея Бессмертного. Когда он родился, ей исполнилось семьдесят шесть, она уже тогда выглядела древней. Ему казалось: прабабка совершенно не меняется, разве что кожа на её лице, покрываясь новыми морщинами, съёживается сильнее. Будучи деятельной особой Серафима Пантелеевна в отличие от своих сыновей и невесток всегда двигалась шустро, поэтому на своих нерасторопных членов семьи часто покрикивала, а главное, не верила ни в какие болезни и собиралась прожить больше века. Здоровье у неугомонной старушки резко ухудшилось лишь в последние месяцы перед её именинами, но и тогда она не сдалась, стала бороться с недомоганием всеми силами. Тело Серафимы Пантелеевны превратилась в высохший скелет, в котором громким и пронзительным оставался лишь голос. И этот голос девяносто дней не давал покоя ни её детям, ни внукам, ни правнукам. Серафима Пантелеевна так ухитрилась довести своих родных, что не осталось ни одного человека, который мысленно бы не пожелал старушке: поскорее заткнуться навсегда. Были и другие причины, по которым никто не скорбел о смерти прародительницы. Три года назад Серафима Пантелеевна созвала семейный совет, чтобы провозгласить последнюю волю.

Глава 1(часть2)

Прибывшие на похороны родственники успели поскандалить в первый же день. Напряжение между членами семьи, можно было, как масло, резать ножом. Александр Иванович подозревал, что брат перед смертью матери мог уговорить её переписать всё на него. Дмитрий Иванович обижался и уверял, что не делал ничего дурного. Фёдор Иванович, пытаясь утихомирить братьев, получил лишь порцию упрёков и от одного, и от другого. Повздорили между собой и женщины. Только правнуки заранее не стали делить шкуру неубитого медведя, молча слушали перебранку старших.

На кладбище искры недоброжелательства и отголоски ругани так и витали в воздухе, гася торжественность прощания с покойницей. Появление чудной девушки удивительным образом очистило их головы от тяжёлых, мрачных, злых мыслей, и немного облагородило души, настроив на нужных лад. Они не связали изменение настроения с незнакомкой, но все ощутили себя так, будто на них внезапно снизошло просветление.

Возвращались Елагины с кладбища умиротворённые, спокойные, рассаживались в машины неспешно и солидно, как и полагается немолодым людям.

Денис, прежде чем сесть за руль своей «Лады», огляделся по сторонам.

– Высматриваешь чокнутую девчонку? – поинтересовался у него двоюродный брат Кирилл. – Не туда смотришь. Байкерша вон там. – Он показал себе за спину.

Денис глянул поверх плеча брата. Надев шлем, Ольга щёлкнула массивной подножкой, ловко уселась на мотоцикл, завела его и через минуту проехала мимо них.

– Нет она не байкерша. Просто ездок. «Бизон» моцик недорогой, лёгкий, простенький, скорость развивает лишь до семидесяти километров, но моторчик «Honda», проверенный, надёжный, а ещё у него автоматическая коробка передач, особых навыков управления не требуется. В общем, машинка для девочек, – поделился своими познаниями Михаил, большой любитель мотоциклов. Почти всё, что он зарабатывал, тратил на тюнинг и новые детали для своих любимых двухколёсных агрегатов.

Молодые Елагины хоть и были двоюродными, имели общие черты: чёрные густые брови, блестящие карие глаза, крупные носы и волевые подбородки. Мужественную внешность парней смягчала глубокая ямочка над верхней губой, из-за чего рисунок губ становился выразительным и чётким, тем самым добавляя рту привлекательность. Каким-то образом одинаковые черты распределялись у ребят так, что они выглядели совершенно по-разному. Этому способствовали и причёски. Денис носил короткую стрижку, у Кирилла была средняя длина волос, а Михаил длинные ниже плеч волосы завязывал в хвост.

– Необычная девочка, – задумчиво проговорил, глядя вслед уехавшей Ольге Кирилл. – Кто-нибудь понял, что она делала на кладбище? А что ещё важнее, кто она вообще такая?

Михаил усмехнулся. Он был самый наблюдательный из братьев и сразу заметил, как на незнакомую ему девушку смотрел Денис.

– Уверен, Дэн знает кто она, хотя… и для него её появление неожиданность. Ладно, садитесь в машину, предки уже укатили. Не хочется пропустить самое интересное – оглашение завещания. Баба Кира несильно заморачивалась – уже пригласила нотариуса.

Денис не стал отвечать брату. Появление одноклассницы взбудоражило, всколыхнуло полузабытые ощущения – больше содержания завещания он жаждал узнать у матери, где она встретила Ольгу? И что о ней знает?

Денис сел за руль, братья забрались на заднее сиденье. Через полчаса «Лада» остановилась у большого дома, больше похожего на графскую усадьбу. Особняк, расположенный неподалёку от городского универмага, окружали высокие роскошные пихты, поднявшие свои макушки выше крыши. В открытые ворота виднелись авто на которых приехали родственники и родители парней. У самого забора сиротливо прислонился мотоцикл.

– Ни фига себе! – воскликнул Кирилл. – Девчонка и сюда прибыла. Как думаете зачем? А вдруг она чья-то незаконнорожденная дочка? Так сказать новый наследник Серафимы Пантелеевны, а значит, наш конкурент. Вот это был бы сюрприз!

– Тогда я ей не завидую, – ухмыльнулся Михаил. – Наши милые родичи быстро прикопают девочку под пихтами.

Длинные пряди волос, обрамляя лицо, выбились из его прически. Это смотрелось весьма забавно. Глядя на брата, Денис ухмыльнулся, ему невольно вспомнилась смешная реклама шампуня, в которой крутой рокер девичьим жестом отбрасывал на спину хорошо вымытую пышную гриву.

– Это вряд ли, – однако, сомнение сквозило в его голосе, заявил он. – У неё нет ни одной черты Елагиных. Она светловолосая и белокожая, а мы все смуглые.

– Точно ничего общего с нами, – подтвердили Михаил. – И глаза у неё ненашенские. Прямо как тёмные омуты. – Он поёжился. – Б-р-р-р. Глянешь и рухнешь по самую макушку в неизвестную жуткую глубину.

– Ты и глаза успел разглядеть? – изумился Кирилл.

– Одного взгляда достаточно, чтобы мороз по коже пробежал. Они у неё не просто тёмные, фиолетовым отсвечивают.

Денис вспомнил, что в школе из-за неразборчивых связей матери Ольги, о которых судачила половина станицы Анапской, её обзывали дочкой путаны. Что если мамаша Ольги на самом деле ухитрилась соблазнить кого-то из старших Елагиных?

– Вы чего там застряли? – крикнул парням Дмитрий Иванович, стоя на ступеньках помпезного широкого крыльца, колоннами похожего на ротонду. – Только вас и ждём.

Денис вздохнул.

– Пошли. Главное, пацаны, чтобы наши предки не поубивали друг друга. Попридержите своих отцов.

Глава 1(часть3)

Вышедшие из дома Елагины застали пожилую родственницу в растрёпанных чувствах.

– Что она тебе сделала? – встревожился Дмитрий Иванович. Жена отличалась спокойным, флегматичным характером, казалось ничто не способно вывести её из себя, но сейчас она выглядела взволнованной. – Зачем вообще общалась с этой девушкой? Что такое она сказала? Из-за чего ты расстроилась?

Кира Тимофеевна пригладила ладонями и так гладкую причёску. Ни один седой волосок не выбился из тугой гульки. Неприязненно посмотрев на двоюродную невестку Марию, процедила:

– Не стоило приглашать в наш дом эту хамоватую девицу. Она нагрубила мне, а нервы у меня не железные, поэтому я и расклеилась, Сегодня печальный день для нашей семьи, незачем было превращать его в балаган.

– Действительно, Маша, – с упрёком произнёс Дмитрий Иванович, – прежде чем кого-то звать могла бы и посоветоваться. На самом деле, что за цирк ты устроила?

Денис с любопытством смотрел на Киру Тимофеевну, прежде он не замечал никаких эмоций на спокойном лице старушки, недаром в семье за глаза её называли истуканом, но сейчас она явно находилась не в своей тарелке. Что такого сообщила ей Ольга, из-за чего бабка взбесилась, хотя пытается изображать расстройство. Он повернулся к матери, слушающей упрёки с невозмутимым видом.

– Никакого цирка или балагана, – усмехнулась Мария Сергеевна. – Отношения в нашей семье достигли точки кипения. Вы не хотите признавать, но вместо родственной теплоты, между нами прочно поселились жадность, ненависть и подозрение. Нужно было что-то делать, пока не дошло до драк или чего похуже. Я ещё раньше слышала о девушке, умеющей чистить дома, пространство, а также людей от чёрных негативных эмоций. После её обрядов почти все чувствовали себя обновлёнными, отношения налаживались, всем отлично спалось, в домах становилось легче дышать. Отбросьте свои предубеждения и вспомните, что ощущали до того, как Ольга появилась на кладбище, и что почувствовали после её ухода? Злость куда-то исчезла, ненависть испарилась, на душе стало хорошо и спокойно. Я, например, снова поверила: мы семья, а не только конкуренты за наследство. И атмосферу в доме она изменила – сделала гармоничной.

Родной дед Дениса Фёдор Иванович согласился с невесткой.

– Маша права. Я заметил перемены в собственных ощущениях и чувствах, мне стало уютно и комфортно, не подумал, что это заслуга той девушки. Хороший дар ей достался.

Денис улыбнулся. Дед редко вмешивался в семейные разборки, в отличие от братьев он был высоким и кряжистым, будто столетний дуб и не слишком неразговорчивым, но если решал что-то сказать, его слово всегда оказывалось весомым.

– Я тоже испытал те же чувства, – поддержал он деда. – Меня словно омыли потоком чистой энергии.

Заправив за ухо непослушный локон, Михаил кивнул.

– Похоже объяснил. Соглашусь. По-научному девчонка гармонизировала и нас, и пространство. Интересно надолго это? Тёть Маш, вы в курсе насколько хватит её чистки?

Мария Сергеевна вздохнула. На её розовощёком полном лице появилось выражение глубокой задумчивости.

– Моя знакомая с работы, которая и порекомендовала Ольгу Гаранину, уверяла, что больше полугода у них в семье был мир и согласие. А насколько чистки хватит у нас, понятия не имею.

Михаил фыркнул.

– А она гарантии не даёт? И кем эта девушка себя величает: ведьмой, экстрасеншей, пророчицей или ещё каким-то чудо-юдой.

– Ольга сказала мне, что может удалить голодных духов лишь на время, пока наши пагубные страсти снова не притянут их к нам. Но если люди меняются… – Мария Сергеевна потёрла висок, пытаясь вспомнить, – забыла, как ещё она этих духов называла, то они исчезнут навсегда.

– Хотите сказать, что в свой кулачок она собирала духов в пучок, – засмеялся Кирилл. – И куда она их потом дела? Ой, тёть Маш, по-моему, девчонка развела вас по полной. Признайтесь, сколько вы ей бабла отвалили?

Мария Сергеевна покраснела от возмущения, голубые глаза засверкали от гнева.

– Не хочешь – не верь. Не твои деньги тратила. Я ей доверяю. Если тебе не дано видеть этих духов, то это не значит, что их нет. Она никого не заставляет ей верить и не навязывает свои услуги, люди сами просят помочь. А если Ольга отказывает, то её никакими деньгами не соблазнишь.

Денис удивился.

– Бывает и такое? Чем она мотивирует свой отказ?

– Сынок, я почём знаю. Я обратилась к ней по рекомендации знакомой, объяснила ситуацию, попросила помощи. Ответ она дала через день, тогда же за свою услугу и плату назначила. Ольга не очень общительная, рассказала мало. Получается, я тоже знаю немного.

Кира Тимофеевна прервала объяснения Марии.

– Долго мы ещё будем обсуждать эту бизнесменшу, зарабатывающую на суевериях? Давно пора ехать в кафе. – Стараясь держать спину ровно, пожилая женщина направилась к автомобилю. – Миша, ты сядешь за руль.

За кланом Дмитрия Ивановича, к своим машинам потянулись семьи его братьев. Вскоре «Лада» и три белых «Тойоты» выехали из ворот на дорогу.

Глава 2(часть 1)

Глава 2

– Ага наконец-то поймалась! Неуловимая воришка всё-таки засыпалась, – довольно хмыкнул Данила Сергеевич, крепко ухватив за плечо худенькую, но такую вертлявую, жилистую девчонку. – Прекрати вырываться, иначе будет больно.

– Отпусти, – прошипела девочка. – Не побегу, раз попалась.

– Не врёшь?

– Даю слово.

Воришка, любитель ранних груш, уже не раз обносила маленькое деревце, едва начавшее плодоносить. Если бы она покусилась на яблоки, Данила Сергеевич не заметил бы их убыли, но на исчезновение небольшого количества груш сразу обратил внимание. Пришлось целую неделю вставать на рассвете и караулить в саду, чтобы обнаружить любителя чужих фруктов. Он ожидал увидеть хулиганистого мальчишку, но воришкой оказалась ловкая девчонка лет десяти. Он с удивлением наблюдал, как она шустро подтянулась на руках, перелезла через довольно высокий забор из штакета и, приблизившись к груше, аккуратно сняла несколько спелых плодов. Пока она укладывала груши в небольшой рюкзак, он, незаметно подкравшись, уцепил её за костлявое плечо. К его удивлению виноватое и чуть паническое выражение на узком лице воришки быстро сменилось на безразлично-скептическое. Показательно вздохнув, девчонка выложила из рюкзака груши и ногой оттолкнула от себя.

– Забирайте. Они же почти переспели, скоро гнить начнут. Я три дня ждала, что вы их сами сорвёте. После решила: они вам не нужны.

Данила Сергеевич отпустил плечо воришки, покачал головой.

– Да ты я гляжу рецидивистка. Явно не впервые наведываешься ко мне в сад. Тебе родители не говорили, что брать чужое – грех.

В больших на пол-лица тёмно-лиловых глазах девочки появилось насмешка.

– Вы точно не в курсе кто я. Иначе бы так не говорили. Я экспро-про-про-рирую то, что никому не нужно и просто пропадает. Чтобы расти, мне нужны витамины.

Данила Сергеевич ухмыльнулся, необычная воришка его забавляла.

– Правильно говорить экспроприировать. Ты хоть знаешь, что это такое? Это принудительное изъятие имущества госорганами. А ты просто воришка. Кто же тебя надоумил лазать по чужим огородам за этими самыми витаминами? Это лишь оправдание. Думается, что на самом деле тебе нравится риск? Испытываешь азарт? Только учти: поступки со временем становятся привычками, привычки – характером. А каков характер, такова и судьба. Готова в будущем в тюрьму попасть?

Девчонка вскинула подбородок и бросила на него злой взгляд.

– Мне не нравится… Но как по-другому… Тётя Ася сказала, что я должна летом копить витамины, тогда не буду дохлой и болеть перестану. А где я их возьму? На рынке жмотины тётки даже пробовать не дают, сразу прогоняют.

Данила Сергеевич поднял брови. Почесав лысую голову, задумчиво протянул:

– А знаешь что, мелкая. Давай-ка ты мне расскажешь: почему сама занялась добычей витаминов? И кто такая тётя Ася, подсказавшая обносить сады? Честно мне это очень интересно. Я тут от скуки маялся, а ты меня немного развлечёшь.

– Не буду я вас развлекать, – буркнула девочка. – Хотите в полицию сдать, сдавайте, а издеваться нечего.

Она покосилась на странного незнакомца, похожего на буддийского монаха узкими глазами, смуглой кожей и круглой лысой головой, похожей на громадный бильярдный шар.

– А если так. Пользуйся всем в этом саду в любое время и когда пожелаешь, не спрашивая меня, – Данила Сергеевич широко раскинул руки, показывая на деревья, усыпанные плодами, на кусты красной и чёрной смородины с несобранными ягодами, – а за это ты побеседуешь со мной. Видишь стол под черешней, приглашаю испить чаю и немного поболтать. Что скажешь?

– Дядь, чего тебе от меня надо? Ты маньяк или педофил? – Отступив от него на пару шагов, девочка напряглась, готовясь сорваться с места в любую секунду.

Данила Сергеевич усмехнулся.

– Молодца, что не доверяешь, кому попало. Но был бы я маньяком или, – он смущённо кашлянул, – педофилом, то не разлагольствовал бы тут с тобой. Учись малявка доверять своим инстинктам. Что они сейчас тебе подсказывают?

– От вас исходит хорошая мелодия, без скрипа, царапанья и других неприятных звуков, – брякнула девочка и тут же испуганно зажала рот руками. В её необычного цвета глазах промелькнула досада: она нечаянно проговорилась о том, что тщательно скрывала.

– Стало ещё интереснее, – обрадовался Данила Сергеевич. – Раз ты поняла, что я нормальный человек, пошли пить чай с плюшками. – Он посмотрел на груши, валяющиеся на траве. – И фрукты подними. Потом на вкус попробуем. Хотя ты и так знаешь, это я их ещё не ел.

Не оглядываясь, он направился к черешне, уселся за стол. Налив из маленького пузатого самовара в кружки кипяток, добавил заварку, подвинул одну чашку к другому краю стола.

Постояв пару минут в нерешительности, девочка подобрала груши, прижала их одной рукой к груди, другой вскинула рюкзак на плечо. Приблизившись к столу, опустила плоды на столешницу и замерла.

– Ты чего? – встревожился Данила Сергеевич.

– Какой красивый стол, – восхитилась девочка. Повесив рюкзак на спинку стула, провела ладонями по столешнице. – Как в музее.

– Приятно, что ты оценила мою работу.

Глава 2(часть2)

За свои небольшие лета Ольга ни с кем, кроме тёти Аси, не откровенничала, хотя очень хотелось о многом расспросить и посоветоваться. Узнать, почему она находит общий язык с животными? Почему фоном слышит музыку, когда общается с людьми. Отчего если она неприятная, то человек оказывается плохим, а если красивая, то хорошим. И все ли люди это слышат? После выпускного в детском саду соскучившись по нянечке Асе, Оля попыталась с ней встретиться, но оказалось, что та уволилась. Для девочки это стало большим ударом: она потеряла единственного человека, которому доверяла. Мужчина, сидящий за столом, звучал замечательно. Его мелодия напоминала нежное, тихое пение скрипки, журчание ручья и негромкие переливы жаворонка. «Монах» явно относился к типу добрых людей. Ольга решилась на доверительный разговор. Желание поделиться тем, что мучило так давно, перевесило все её опасения.

– Однажды возле речки меня окружили бродячие собаки. Я так испугалась, что не могла пошевелиться от страха. До сих пор помню жуткие жёлтые глаза пса, он рычал громче всех. Я заплакала и стала просить: «Не трогайте меня, я слабый щенок, маленький и невкусный». Не помню, что ещё говорила, но звери как будто всё поняли и убежали. Позже догадалась: я могу разговаривать с собаками. Они сразу начинают ластиться ко мне и не лают.

Заметив, что на тарелке закончились плюшки, Данила Сергеевич подвинул к гостье вазочку с конфетами.

– Ты просто чудо, – искренне произнёс он. – У тебя талант к общению с животными, а с птицами пробовала?

Оля потянулась за конфетой. Но потом передумала. Доев плюшку, ответила:

– Пробовала с кошками, но они меня не слушают. Как-то петуху приказала спать, он закрыл глаза и задрых без задних лап. Тётя Галя думала: он сдох. Так переживала. Только это у меня лишь один раз получилось, больше не вышло. Ещё разговаривала с вороной, она в палисаднике на сирени сидела – тоже не удалось.

– Если я правильно соображаю: ты лазала по садам и огородам у тех людей, кто плохо следил за урожаем.

– Ну да. Я замечала, у кого под деревьями валяются яблоки, груши, сохнут ягоды, желтеют огурцы и гниют помидоры, к тем и наведывалась. Брала понемногу, чтобы незаметно было. Ведь всё равно пропадало.

Данила Сергеевич фыркнул.

– Ну… такое себе оправдание. Воровство всё равно остаётся воровством, как его не называй.

Ольга насупилась.

– Конечно, лучше пусть сгниёт.

– А почему ко мне залезла, груши ведь не пропадали?

– Я не знала, что теперь вы тут живёте. У деда Сергея сад всегда был в запустении.

– Получается, ты с прошлого года сюда не заглядывала?

– А зачем. В этом саду ранние груши поспевают в конце июня, средние в начале августа, а поздние яблоки к октябрю. Ягодник дед вырубил.

– Ты запомнила, что, когда и где созревает?

– Конечно. За три года экспро-ри-при. Тьфу, – сплюнула девочка, так и не совладав с трудным для неё словом. – Я наизусть выучила. И не всё время беру бесплатно. Некоторым старикам помогаю собрать урожай, они со мной делятся. У меня даже свои заказчики появились, – заявила она гордо.

– Я рад, что ты не совсем пропащая, – не удержался от подколки Данила Сергеевич. – Ты сказала, что от меня исходит музыка без скрипа. Что ты имела в виду?

Оля вздохнула. Немного подумав, решилась поведать Монаху о том, что стоит любому человеку заговорить с ней, тотчас вместе со словами фоном идут звуки. Прямо как музыка в фильмах. У каждого человека своя мелодия, и она никогда не повторяется. Иногда она приятная и красивая, иногда как шум, а бывает просто отвратительная. По тому какая музыка можно определить, что за человек. Стоит его опасаться или нет.

– Ты эту мелодию всегда слышала? – поинтересовался Данила Сергеевич. Девочка его изумляла.

– Нет. После того как я испугалась собак, пришла домой, тогда впервые и услышала. Мама на меня орала, а вместе с её криками в уши лезли звуки рвущихся струн, скрип песка и какое-то жужжание. С тех пор стоит кому-нибудь заговорить, сразу раздаётся звучание. Так я это называю, но на музыку это не всегда похоже.

– Мне кажется, ты слышишь голос человеческих душ, – пояснил Данила Сергеевич. – Редкий и удивительный дар тебе достался. О чём-то похожем я читал в трактате древнегреческого философа Анаксимандра[1]. С этим даром можно определять кто друг, а кто враг, но и жить с ним сложнее. А вот возможность повелевать животными – это по-настоящему классное умение. В будущем пригодится при выборе профессии.

– Хотите сказать, что голос душ редко кто слышит? – удивилась Оля. – Я боялась об этом спрашивать. Меня и так чокнутой называют.

– Во всяком случае, я таких людей не встречал. Ты первая, – подтвердил Данила Сергеевич. – Может на планете ещё есть, ведь в жизни много удивительного и непознанного. А ты молодец, что никому о своих способностях не говорила: большинство людей консерваторы – настороженно относятся ко всему необычному, опасаются и не принимают. Поэтому помалкивай о том, что можешь и умеешь.

– А вам я могу доверять? – В широко распахнутых глазах девочки промелькнуло опасение и отголоски страха.

«Какой же она ещё глупый и наивный ребёнок», – подумал Данила Сергеевич.

Глава 2(часть3)

***

– Соседи, ау, – позвал хозяев Данила Сергеевич. Поставив табуретки на траву, отпер задвижку калитки, крикнул снова: – Миша, Поля вы дома? Я могу к вам зайти?

Из летней кухни, стоящей рядом с большим нарядным домом из белого кирпича, выглянула Полина, небольшой полноты женщина лет пятидесяти. Сдвинув на затылок ситцевый платок в чёрный горошек, прищурила голубые глаза.

– Данила, ты что ли?

– Он самый. – Приподняв над штакетником табуретки, добавил: – Вот обещанное принёс. Впустишь?

Соседка махнула рукой.

– Заходи. Мог бы и не спрашивать. Мы тебе всегда рады. – Повернув голову в сторону сада, зычно позвала: – Миша, если нарвал ягод, то иди, встречай гостя.

Данила Сергеевич ухмыльнулся: его всегда поражало, как внутри такой маленькой женщины помешался басовитый гулкий голос, совершенно не подходящий не только к фигуре, но и к миловидному лицу.

В проходе между домом и кухней появился невысокого роста лысый мужичок, одетый в широкие шорты. Его круглое, как большой арбуз пузо, нависало над резинкой шорт. В руках он держал ковшик, доверху наполненный ежевикой.

– Сергеевич, привет. Ты как раз вовремя. Поля пирожки с ежевикой затеяла. – Вручив жене ягоду, Михаил забрал у гостя табуретки. Рассмотрев работу Данилы, удовлетворённо хмыкнул: – Не хуже отца смастерил. – Погладив фигурные резные ножки табурета, провёл ладонью по гладкой наборной древесине сиденья. – Такой красоте место в музее, а не на кухне.

Довольный похвалой Данила улыбнулся.

– Скажешь тоже, но я рад, что угодил.

Поставив табуреты у стены, Михаил показал на обеденный стол под виноградной беседкой.

– Присаживайся. Позавтракай с нами. Таких пирожков, как у моей жены, ты нигде больше не попробуешь.

Даниле есть не хотелось, начаёвничался с Олей, но отказываться не стал, во время еды удобнее всего приступить к расспросам.

– Не откажусь. Давно домашней выпечки не ел. – Сев за стол, Данила оглядел уютный двор, ухоженный палисадник с цветущими розами. – Хорошая у тебя хозяйка, а дочка матери помогает?

Михаил провёл по столешнице пальцами, вздохнул.

– Сами пока справляемся и с подворьем, и с садом. Молодые работают, им некогда.

Данила не стал говорить, что и Михаил, и Поля тоже работают, вопрос задал лишь для затравки разговора.

– Ну да, ну да. Я вот хоть моложе и посвободнее вас, а подворье своё запустил. Пора бы порядок навести. Миша, ты не мог бы тример одолжить, траву хочу в саду выкосить.

Михаил погладил лысую, как у гостя, голову, в круглых карих глазах, утопающих в полных щёках, промелькнуло одобрение.

– Это хорошо, что интерес не только к столярничанию появился. С триммером умеешь обращаться?

Данила покачал головой.

– Это сложно?

– Навык нужен.

Данила задумался на пару секунд, потом, будто вспомнив, заявил:

– Послушай, а твой зять ведь нанимается косить. Я хотел бы его попросить. Это возможно? Я хорошо заплачу.

Из кухни вышла Полина, неся на блюде румяные поджаристые пирожки.

– Ему бы деньги точно не помешали. – Она явно слышала разговор мужчин в открытое настежь окно кухни, выходящее во двор. – До школы остался месяц, а близнецам ещё ничего не куплено. Мы, конечно, поможем, но и ему надо постараться.

Михаил зло прищурился, его глаза стали похожи на узкие монголоидные глаза гостя.

– Постараться! Этому козлу много стараться придётся, чтобы Катя его простила. У меня кулаки чешутся, стоит только его увидеть. Если бы не дочка и внуки прибил бы сразу.

Водрузив блюдо с пирожками на стол, Полина разлила горячий компот по эмалированным кружкам.

– Угощайся, Данила. А ты помолчи, хоть бы гостя постесняйся. Зачем ему знать о наших проблемах.

Михаил откусил кусочек пирожка, обжёгся, охнул, сердито произнёс:

– Ты думаешь сосед глухой? Три месяца назад Катин и твой ор половина улицы слышала.

– Слышала ну и что. А всё равно перед людьми стыдно.

Данила покачал головой.

– В жизни всякое бывает, незачем вам стыдится. – По наитию стараясь подвести разговор к Гараниным, продолжил: – Вы-то ни в чём невиноваты, это всё та женщина.

Полина опустилась на табурет, скрестила руки на груди.

– Понятное дело это змеюка Лидка совратила Егора, ей не впервой такое проворачивать, не он первый попался на её удочку и не последний. Но от этого не легче. Был бы умнее, ценил бы семью, не поддался бы соблазну. Дочку здорово подкосило его предательство, такое трудно простить.

Михаил с досадой крякнул.

– Простить! Я бы его так простил оглоблей по хребту. Летел бы он у меня к своей мамочке на хутор как молния. Но что я могу сделать, – он мотнул головой в сторону жены. – Четыре бабы как начали голосить, аж уши заложило. А зять и рад такой защите, в ноги Кате упал и давай клясться: «Всё осознал, только тебя и детей люблю, жить без вас не могу. Никогда больше не посмотрю в сторону другой женщины, ты для меня единственная. Прости, меня будто околдовали, ум за разум зашёл».

Глава 3(часть 1)

Глава 3

Совершив обряд на кладбище и в доме Елагиных, Ольга почувствовала себя абсолютно вымотанной. Сил осталось лишь на то, чтобы загнать «Бизона» в гараж. Еле передвигая ноги, поднялась в квартиру, расположенную на втором этаже, открыла дверь и плюхнулась в прихожей прямо на пол. Всего полчаса в помещении, наполненном чистой светлой энергией и она пришла в себя. Лёгкий свежий ветерок, колыхая белоснежные занавески распахнутого настежь окна, шевелил и колокольчики, развешенные по периметру комнаты над потолком. Их нежный мелодичный звон на голодных духов действовал настолько губительно, что они не приближались не только к квартире Ольги, не появлялись и рядом со старым двухэтажным домом, в котором она снимала жильё. Повесив куртку на вешалку, Ольга отправилась в ванную. Душ после изгнания прет – обязательный атрибут. Вода смывала остатки негатива и позволяла физически ощутить себя обновлённой после соприкосновения с мерзкими, отвратительными существами потустороннего мира. Сегодня она собрала их не мало, к старшему поколению Елагиных прицепились духи, одержимые жаждой наживы, денег и неудовлетворённых желаний. К удивлению Ольги к самой пожилой из дам этой семейки присосался ещё и жутковатый прета-лок, появляющийся только рядом с убийцами. Её и жертву, лежащую в помпезном гробу, связывали едва видимые серые нити. Как же она ненавидела такие моменты в своей работе, ведь преступление на лицо, а доказать невозможно. Чтобы облегчить муки совести и немного восстановить справедливость, она всегда сообщала виновнику о том, что ей известно о преступлении, пусть он хотя бы сон потеряет от беспокойства. Духов похоти, страсти и гордыни от двух молодых парней, Ольга едва удержала в узде. Пришлось остальных незначительных духов бросить возле Елагиных, чтобы уже собранных вернуть в потусторонний мир. Пучок прет, рвущихся на свободу, и других, уже впавших в оцепенение из-за звона колокольчиков, она еле донесла до укромного места на кладбище. Вытащив свободной рукой из кармана куртки дополнительную связку крохотных серебряных колокольчиков, сильно потрясла ими – по воздуху тотчас поплыл негромкий нежный звук. Притоптывая ногами, потряхивая руками и странно пританцовывая, к этой нежной небесной мелодии добавила резкое звучание колокольчиков из латуни, висящих на груди, и более мягкое из бронзы на кистях рук и щиколотках ног. Звуковые волны колокольчиков сливались в единый ритм, двигаясь по особой спиралевидной траектории, губили не только бактерии и вирусы, они буквально выкидывали духов в их мир. Убедившись, что все преты исчезли, Ольга протёрла ладони влажными салфетками, ей казалось, что на пальцах осталась слизь с кожи существ, хотя это было лишь плодом воображения. Да она удерживала невесомых духов за их тонкие шеи или худые конечности, но на самом деле её и духов всегда разделяла упругая воздушная прослойка. Однако, вид прет настолько отвратителен, что после соприкосновения с ними хотелось немедленно выкупаться. А кто бы не содрогнулся от омерзения, видя безобразные уродливые лица с крохотными ртами, морщинистые шеи, хлипкие паутинные конечности и огромные животы. Духи прицеплялись к людям, одержимым разными пороками, они питались их эмоциями. Именно отрицательная волновая энергия привлекала их в наш мир. Казалось бы, чем больше прета выкачает плохой энергии из человека, тем тому будет лучше, но на самом деле они только сильнее разжигали неудовлетворённость и страсти.

Выкупавшись, Ольга поставила чайник на огонь, сделала парочку больших бутербродов с форелью и свежим огурцом, положила на стол плитку чёрного шоколада. Она не боялась растолстеть, иногда энергии расходовалось столько, что за один сеанс изгнания с неё слетала пара килограммов. Заварив чай, она с удовольствием сделала первый глоток. Перед глазами встало лицо бывшего одноклассника. Ольга усмехнулась: рядом с Денисом уже давно обитал дух, питающийся виной и стыдом, слабый, едва видимый, она надеялась, что это из-за неё. Хотелось верить, что Денис не растерял остатки совести. Одноклассник почти не изменился, всё те же выразительные карие глаза, красивый рот, густые чёрные брови, но теперь это был не юноша, а взрослый мужчина. Синие от жёсткой щетины щёки и подбородок, широкие плечи, возмужавшая фигура доказывали это. Оля вздохнула: надо же бросила на него лишь мимолётный взгляд, а сколько всего запомнила. Она думала: спустя столько лет обида и боль забудется, сердце при виде Дениса даже не шелохнётся, но это оказалось не так, непослушное сердце убыстрило темп, к щёкам и шее прилила кровь. Внутренне она подготовилась к встрече: прекрасно знала, кому согласилась помогать, но всё предугадать нельзя, реакция на Дениса ей совсем не понравилась. Управившись с бутербродами и чаем, Ольга прилегла на диван отдохнуть. Она честно собиралась больше не вспоминать о предателе, но мысли о нём так просто не собирались её покидать.

Впервые о Елагине Ольга услышала в сентябре. Десятый «А», подгоняемый классной руководительницей, выстроился на линейке.

– Девчонки, а вы слышали, к нам в класс перевёлся новенький. Щучка бухтела, что только хулигана и дебошира нам не хватало, хотела его в «Б» засунуть, но директор не позволил, мол, у бэшников и так перебор, – загадочным голосом сообщила подругам рыжая, как огонёк, зеленоглазая Соня Колоскова. Мать Сони преподавала алгебру и геометрию в старших классах, поэтому девушка была в курсе всех школьных новостей.

Щучкой прозвали классную руководительницу Евгению Карповну не только из-за рыбьего отчества и выпуклых бледно-серых глаз, но и из-за худой плоской фигуры почти без женских признаков.

Виктория Загорская тряхнула светлыми гладкими волосами, пожала плечами.

– Что не маменькин сынок уже отлично, но, скорее всего, ничего интересного, обычный невзрачный плохиш.