Мэгги

Пролог

– Говорят, в таких старых домах  живут привидения.

– Цыц!

– Нет, правда. В наших краях стоял один особняк, такой же старый и с паутиной в углах. Все в округе боялись в него заглядывать. И матушка говорила, он полон призраков.

– Она пугала тебя, чтобы ты далеко не убегала. Видимо, хорошо запугала, раз до сих пор вздрагиваешь.

– Не сказать, чтобы очень, но… сейчас вот почему-то стало не по себе.

– Забудь и принимайся за работу. Не то один такой призрак, имя которому мисс Чопорс, услышит нас, вылезет из своей берлоги и одним лишь взглядом уволит!

– Ты права, – вздохнули обречённо.

В огромном полупустом холле воцарилась тишина, нарушаемая лишь скрежетом щёток по половицам.

Две горничные – одна рыженькая и с носом в веснушках, другая в чепчике на тёмные кудри и круглым, как циферблат часов, лицом, – ползали на коленях по полу, скребли его и натирали до блеска.

– Больше половины сделано, – вытерев пот со лба, сказала темноволосая. – Вторая половина пойдёт легче. Там ковёр и лестница. Ковёр выбивали на днях, а на лестнице можно просто подмести.

– А ты давно в этом доме служишь? – поинтересовалась рыжая.

– Третья неделя пошла. Раньше убирала кладовые. Парадный холл впервые мою.

– А я вот первый день и сразу сюда попала. Тяжело.

– Ну, – крякнула темноволосая и поднялась с колен, – считай, тебе с первого дня не повезло. Кладовые по сравнению с этим покажутся отдыхом. Вставай. Надо ковёр отодвинуть и под ним протереть.

Рыжая шустро вскочила на ноги.

Лежавший у самой нижней ступеньки ковёр был невелик, цветом и узором гармонировал с общей атмосферой холла и великолепно подчёркивал величественность старого особняка, простоявшего уже много веков и не осыпавшегося ни в одном месте. Заодно он подчеркивал важность статуса его хозяев. Точнее, хозяйки.

– Ухватилась? – спросила горничная, что носила чепчик, и вцепилась пальцами в край с бахромой.

– Передвигаем! – скомандовала она же.

Получив утвердительный кивок, напряглась и… резко вскрикнула:

– Ты что творишь, глупая?!

Рыжая стояла напротив, зажав рот рукой. Её глаза были круглыми от ужаса, а лицо – мертвецки бледным.

– Что встала? – продолжала разоряться темноволосая. От резких движений к неё сильно прихватило спину. – Как будто призрака увидела!

– Т-так и есть, – заикаясь, ответила новенькая, тыча пальцем себе под ноги. – С-смотри.

Темноволосая укоризненно покачала головой и шагнула к рыжей.

– Если ты меня дуришь…

Встав рядом, упёрлась кулачками в бока и сурово прорычала:

– И что же ты увидела?

– Т-там, – всё так же заикаясь, пробормотала рыжая и указала на ковёр. – Подними.

– А самой лень?

Осознав, что все упрёки бесполезны, и бестолковая помощница так и будет стоять бледная лицом и с круглыми глазами, темноволосая присела на корточки и коснулась руками края ковра. Приподняв, потянула в сторону, предъявляя солнечному свету всё, что было на паркете, и чуть не потеряла дар речи. На полу багровела засохшая лужица. Кто-то мог предположить, что разлили краску, но даже неопытному взгляду было понятно, что то была кровь, которую почему-то не вытерли, а предпочли скрыть.

Схватившись рукой за сердце, темноволосая девица испуганно посмотрела на рыженькую и с трудом выдавила:

– Что же теперь делать?

– Надо позвать мисс Чопорс, – сообразила новенькая.

– Ты в своём уме? Даже не думай бежать за старухой! Крику будет – на всю жизнь пожалеешь. Лучше берись за тряпку и оттирай скорее. А я помогу. Потом обратно ковром застелем и сделаем вид, что ничего не видели. Если о пятне не известно мисс Чопорс, то и нам о нём знать не стоит. Тем более оно, наверно, очень старое.

– Точно старое, – поддакнула рыжая. – Гляди, как въелось.

– Вот же… – недовольно бросила тёмная.

– Что такое?

– Да что! Лентяйки все те, кто убирал парадный холл до нас с тобой! А ведь врали, что ковёр часто выбивается. Что, мол, последний раз на днях его трясли. Если выбивается, если трясли, то как пятно не заметили?! Ленивые лгуньи!

– Верно ты подметила.

– И ведь мисс Чопорс не пожаловаться. Слышать её вопли ой как не хочется.

– И это верно, – согласилась рыжая и смочила в ведре тряпку. – Тогда давай без болтовни и ближе к делу. Точнее, к полу.

– Давай, – согласилась та, что в чепчике, и тоже вооружилась тряпкой.

Работа пошла быстро, и спустя несколько минут пол блистал чистотой, а ковёр был торжественно возвращён на место. Две полотёрки вытерли руки о передники, счастливо выдохнули и переглянулись. Теперь у них был один секрет на двоих, и пробалтываться об увиденном ни одна не намеревалась... 

Глава 1. День, когда всё пошло не так

нашевремя

– Чарли, надо поговорить.

– Конечно, – кивнула я.

Наверно, я сейчас выглядела странно. Мало того, что случайно нажала на телефоне на громкий режим и половина кофейни услышала, как меня зовут, так ещё и улыбалась во весь рот, размешивая ложечкой коричневый сахар в капучино. Но иначе я не могла, ведь всякий раз, когда я слышала голос Рэя, мне становилось тепло на сердце.

– Сегодня вечером в восемь. В кофейне в вашем бизнес-центре. Устроит?

– Конечно, – снова промурлыкала я и тут же принялась лихорадочно соображать, не запланировано ли у меня каких-либо деловых встреч на это время, о которых я могла совершенно позабыть.

Как назло одно дело нашлось! В половине восьмого я должна была позвонить клиенту и обсудить с ним показы, назначенные на следующую неделю. Наша фирма помогала ему с покупкой загородной недвижимости; вариантов было найдено много, и всё нужно было успеть объехать и осмотреть в ближайшие семь дней. В полчаса со звонком я точно не уложусь! Клиента я знаю хорошо: он обязательно будет отвлекаться по мелочам, и в лучшем случае мы с ним закончим около девяти.

– Рэй, – выдохнула я, – в восемь не могу. Давай…

Но ответом мне было несколько коротких гудков. Рэй уже положил трубку.

– Что-то случилось? – спросила подруга, сидевшая со мной за одним столиком.

Что с друзьями, что с любимым я виделась редко. Всему виной была моя постоянная загруженность на работе. Так что Нике невероятно повезло заглянуть ко мне в офис именно в тот момент, когда у меня выдалось свободное окно длиной в какие-то жалкие пятнадцать минут.

Если бы не подруга, провела бы я то время, приводя в порядок бумаги на столе, но как фея появляется перед Золушкой и меняет привычный образ её жизни, так и Ника полностью перевернула мой мир, но вначале выдернула меня на первый этаж на кофе.

– Работа, – тяжело вздохнула я и отложила телефон в сторону.

– Так занята, что даже с Рэем некогда встретиться?

Я развела руками.

– Ты слишком много времени проводишь на работе, – подвела итог подруга. – Так нельзя. Тебе уже тридцатник стукнул. О личной жизни совсем не думаешь.

– С ней-то всё в порядке, – наивно улыбнулась я.

– Ну да, – задумчиво протянула Ника, посмотрела через моё плечо и помахала кому-то рукой.

Я обернулась и вздрогнула. К нам быстрым шагом шёл Рэй. Зачем он здесь, если договаривались увидеться вечером?

Мы были знакомы чуть больше года. И каждое наше свидание было полно романтики, цветов, прекрасной музыки и нежных поцелуев. Подруги не раз спрашивали, когда мы, наконец, поженимся, и полгода назад Рэй почти сделал мне предложение.

Почти?

Именно.

Просто в день, когда мы собирались поужинать вместе, мне пришлось срочно улететь в другой город. Поменялось расписание, и презентация коттеджного посёлка – свеженького, только что из-под пилы и строительного мастерка – никак не могла ждать, а я была за ту презентацию ответственной. В итоге, мероприятие прошло на «ура», а вот ужин на двоих снова пришлось отложить: позвонила начальница, и я мигом упорхнула в другой город. На этот раз представлять интересы крупного клиента и помогать с продажей яхты. Переговоры затянулись, и я вернулась домой только через неделю, изрядно измотанная и с жуткой непереносимостью морской качки.

Рэй всё понял и дал мне время прийти в себя. Даже несколько дней не беспокоил звонками и сообщениями. Потом захотел забрать вечером с работы, но и тут нам не повезло: всю ночь я просидела в офисе за компьютером, оформляя договор на аренду загородного дома. За выполнение заказа в срок я получила похвалу от руководства и… очередную тишину от Рэя на целых три дня. Мой любимый снова давал мне возможность отдохнуть от деловой суеты и собраться с мыслями для серьезного шага.

Возможно, сегодня был именно такой день. День для признания и принятия решения. Иначе почему дорогой мне человек выглядит так взволнованно? Дурашка. Зачем переживать? Ведь я точно отвечу взаимностью.

– Я так и знала, что вечером у тебя опять будет семь пятниц на неделе, – неожиданно резко бросила в мою сторону Ника. – И вы опять не встретитесь, и никакого разговора не будет. Поэтому давайте сейчас. На всё пяти минут хватит?

Ника встала и быстро вышла из-за стола. Её место занял Рэй. Всё, что происходило в эти мгновенья, было настолько странно, что я потеряла дар речи. Поведение близких мне людей – лучшей подруги и любимого мужчины – стало мне в один миг непонятно. Однако в замешательстве из нас троих пребывала только я. Рэй и Ника выглядели так, словно были в курсе всего.

– Чарли… – начал Рэй каким-то чужим, сдавленным голосом.

Его красивые глаза забегали так, словно он собирался сказать нечто совсем неприятное.

– Шарлотта… – повторил Рэй моё имя, на этот раз полное, и у меня потяжелело на сердце.

С детства я привыкла, что если мне хотели сказать что-то приятное или просто обычное, ко мне обращались, предпочитая по-дружески короткое, немного грубоватое «Чарли» длинному и невероятно нежному полному варианту моего имени. Зато Шарлоттой звали в моменты, когда предстоял серьезный разговор, зачастую не очень радостный. Например, когда мне хотели дать нагоняй за перевёрнутый цветок на веранде.

Глава 2. Осторожней с зеркалами

Мобильник разрывался всё то время, пока я сидела, уткнувшись стеклянным взглядом в монитор. Кажется, на звонке двадцатом мой коллега догадался ткнуть меня карандашом в бок и вежливо намекнуть, что пора бы и совесть иметь. Вдруг клиенты звонят.

Но звонил Рэй. Что ещё он хотел мне сообщить, я знать не хотела. Поэтому включила тихий режим и бросила телефон в ящик стола. Чтобы уж наверняка. А затем встала, собрала распущенные волосы в хвост, взяла планшет, блокнот и ручку и двинулась в комнату для переговоров, заметно для всех всё же шмыгнув носом. Шепоток позади себя услышала, но деталей не разобрала, что было к лучшему. Ещё вникать в суть сплетен мне сегодня не хватало!

Обида отступила. Её место заняли гнев и возмущение. И зла я была так, что умудрилась на подписании контракта сломать пластмассовую ручку. Просто передавила середину пальцами так, что там щёлкнуло и зашлось трещинами. Клиент-толстосум, сидевший напротив, тут же удивленно икнул, а я бросила на него такой испепеляющий взгляд, что он предпочёл притихнуть, но никак не лезть на передовую и не возмущаться хмурым видом сотрудника агентства элитной недвижимости.

Но если бы всё закончилось только этим…

Рыкнуть пришлось ещё не раз и не два. И на дотошных клиентов, чьи интересы и сделки в одночасье стали мне совсем не интересны, и на коллег, которые лезли ко мне с вопросами по работе, шутили не к месту и даже назойливо интересовались, с чего это я вдруг стала мрачнее тучи. Сделка какая-то сорвалась? Я отвечала, не стесняясь в выражениях, за что ближе к концу рабочего дня была вызвала к начальнице.

Поджимая губы-ниточки и рассматривая яркий, свежий маникюр на пальцах, та крутилась в кресле за столом и время от времени посматривала в окно, за которым небо затягивалось дождевыми тучами. У неё была новая стрижка и свежая укладка, и, могу поспорить, до моего прихода она только и делала что прикидывала в уме, успеет ли она прыгнуть в машину и выпрыгнуть из неё до того, как ливанёт.

– Шарлотта, ты сегодня не похожа на себя, – отчеканила начальница.

Не сегодня, а только после перерыва, подумала я, но вслух произносить не стала.

– Я поразмыслила и пришла к выводу, что тебе пора отдохнуть. Я проверила, ты давно не брала отпуск. Настоящий отпуск. Недели этак на две. И не спорь. Рано или поздно перегорание у всех случается. Отдых пойдет тебе на пользу. Настоящий отдых. А твоими проектами на это время займётся Рипли. У него, кажется, стало слишком много свободного времени. Я замечала, как он выращивает капусту в мобильной игре, вместо того чтобы искать клиентов.

Рипли… Чёрт. Он такой оболтус! Он не поможет мне, а только всё запутает. Надо бы объяснить это начальнице, пока та дров не наломала. Но стоило набрать в лёгкие побольше воздуха, как мне безапелляционно ответили:

– И без возражений. Твой рабочий день на сегодня закончен. Ступай домой. Узнаю, что ответила хоть на один звонок от коллег, в следующем месяце лишу премии!

В этот момент я поняла, что начальница не шутит.

После того как я вышла из офиса, гнев и раздражённость сменились истерикой. Я казалась самой себе такой беспомощной и глупой, а всем мужчинам вокруг – ненужной и безынтересной, что не нашла выхода лучше, чем затариться пивом в магазинчике на углу у остановки и, придя домой, упасть на диван, даже не скинув в коридоре туфли.

А дома мне стало только хуже: со всех углов – с комода, тумбочек, туалетного столика – на меня смотрел Рэй. Ещё в первые месяцы знакомства я повсюду расставила его фото. Мне казалось, что так я всегда буду чувствовать, будто мы каждую минуту рядом друг с другом. Что ж, он-то был рядом со мной, пусть и на фото, а вот я…

Воспоминания жалили хуже назойливой осы, а запасы пива уменьшались с каждым часом. Когда в сторону была отброшена не-помню-какая-по-счету банка, я поднялась с дивана и с трудом сделала шаг вперёд. Чуть не упала. Сделала ещё шаг и снова чуть не упала. Схватилась за спинку кресла, чтобы устоять, и так, мелкими шажками, прошла в спальню. Там с громком вздохом опустилась на пуфик у туалетного столика, стянула резинку с волос и тряхнула головой. Тяжёлые, густые, каштанового цвета волосы рассыпались по плечам.

А ведь я намного симпатичнее Ники. И, в отличие от неё, твёрдо стою на ногах. Прилично зарабатываю и не размещаю резюме на страницах кадровых агентств с частотой раз в полгода. Так что же, чёрт возьми, со мной не так?!

В сердцах я грохнула расческой по столику с такой силой, что подпрыгнула шкатулка и чуть не треснуло зеркало. Но мне было плевать. Я просто швырнула расчёску в угол, положила голову на руки, закрыла глаза и затряслась от слёз. К чему та красота и тот успех, если делить их не с кем?

Не помню, сколько так пролежала. Но когда подняла голову и открыла глаза, то вновь посмотрелась в зеркало. Видок у меня был… я даже вздрогнула от страха.

Моё лицо за день, полный нервов и слёз, изменилось: кожа пожухла, сморщилась, прямой нос почему-то стал похож на рыболовный крючок, а над губой слева выросла бородавка, из которой торчало три коротких седых волоска. Да и волосы тоже поседели и были собраны в строгий пучок на макушке. Стоп. Как на макушке? Я же только что распустила их.

Недоуменно поморгав, я потёрла глаза и, распахнув их пошире, вновь уставилась в зеркало. Но в центре посеребрённого стекла ничего не изменилось – на меня всё так же недовольно взирала строгая старуха, чьи губы были поджаты, а руки сложены на груди и украшены всего одним браслетом с лунным камнем.

Глава 3. Так вот ты какое, Зазеркалье!

Я проснулась от того, что солнечный свет бил прямо в глаза. Должно быть, было уже двенадцать или около того. Солнце стояло высоко, а за окном шумели так, как обычно шумят в разгар делового дня: перекрикивались, продавали с лотка булавки, тесьму и яркие ленты, а также громыхали колёсами по мостовой… Колёсами по мостовой? Но окна моей квартиры выходят на парк, а там только мамаши с колясками гуляют.

От ярких солнечных лучей неприятно резало глаза, но я терпела. Щурясь, пошарила взглядом вокруг, но ничего подозрительного не заметила. Одно только насторожило: я всё так же сидела за туалетным столиком, положив на него руки, а на них – голову, и передо мной висело всё то же овальное зеркало. Целое, без царапин и без чопорных старух.

Получается, я и правда видела сон. И держалась всю ночь этакой загогулиной. Теперь понятно, почему ужастик приснился. Посидишь так с полуночи до обеда – полчищам зомби не удивишься.

Однако что-то всё же было не так.

Шум.

Очень странный шум.

Скрип колёс, стук копыт и лошадиное ржание. Может, в парке проходит какое-то мероприятие?

Выпрямив руки и потянувшись, я зевнула и попробовала подняться. Вышло бодренько, чему я несказанно удивилась. Накануне-то пила много и слёз нарыдала целое ведро. Решив принять душ, повернулась, уверенно шагнула в сторону ванной комнаты и… столь же уверенно замерла на месте.

Это была не моя квартира. Совсем не моя. Вокруг стояла не моя мебель, и двери, ведущей в ванную комнату, тоже не было. Зато её место занял пузатый комод, и от кружевной салфетки, укрывавшей его поверхность, несло табаком. Дополнял тот натюрморт не менее пузатый графин, полный желтоватой воды, которую даже в засуху пить не захочется.

Дверь всё же нашлась. Она была деревянной, с широкой щелью у пола. В латунном замке торчал простенький ключ, какие часто продаются на блошиных рынках, а к ключу красной ниточкой была привязана деревянная бирка. И на бирке были выжжены цифры.

Поморгав, я потёрла кулачками глаза, подскочила к комоду, схватила кувшин и плеснула водой себе в лицо. Не помогло. Я по-прежнему находилась в неизвестной мне комнате, одна, без денег и даже без телефона и к тому же одетая в чужую белую сорочку, доходившую мне до щиколоток. В таких сорочках барышни отходили ко сну если не сто, то двести лет назад точно. Но я-то живу в двадцать первом веке и любовью к старине страдаю только в отношении особняков, стены которых поросли плющом, окна затянуло паутиной, фонтан у парадного крыльца забило травой и листьями, а комнаты полны антикварной мебели.

Не зная, что и подумать, я бросилась к окну – непривычный шум с улицы должен был прояснить происходящее. Но не успела я прильнуть носом к мутному стеклу, как в дверь вежливо постучали и приятным голосом поинтересовались:

– Мисс Харт, вы проснулись?

Получается, кто-то ещё знал, что я нахожусь в этом странном месте. Но если меня здесь держат силой, то к чему манерность? В ситуации хотелось разобраться как можно скорее. Иначе я норовила вот-вот сойти с ума, если ещё не сошла. А если сошла, то вернулась бы в прежнее состояние и сошла с ума снова, но уже с удвоенной силой.

Отскочив от окна, я на цыпочках прокралась к двери и прислушалась. В коридоре было тихо, и только часы били где-то далеко, и надрывалась механическая кукушка.

Острожно повернув ключ в замке, я приоткрыла дверь и… снова удивилась. Передо мной стояла дама, одетая в строгое платье кофейного цвета. Оно доходило даме до пят, а его рукава и ворот были отделаны молочно-белым кружевом. Бежевый передник был идеально чист и завязан на спине не каким-нибудь простым узлом, а крупным бантом, что добавляло даме важности и делало её очень похожей на гусыню. Русые волосы были аккуратно уложены и спрятаны под таким же бежевым, как и передник, чепчиком. И единственным украшением на даме была янтарная брошь, камень в которой был крупным, бледно-желтым, и в самом его центре был навечно замурован комар.

– Мисс Шарлотта Харт? – вежливо поинтересовалась дама. – Простите, что беспокою, но меня просили зайти к вам ровно в полдень и передать это.

Дама, усиленно притворяясь, что мой растрёпанный вид её ничуть не удивил и не покоробил, протянула мне сложённую вчетверо и запечатанную сургучом бумагу. То, вероятно, было письмо, адресатом значилась я, а вот местом получения… гостевой дом «Три ключа».

– Гостевой дом? – пробормотала я. – Это, что же, отель? Так я нахожусь в гостинице?

Я вопросительно посмотрела на даму. Та недоуменно моргнула, как будто с ней разговаривали на непонятном ей языке, одернула передник и ответила невпопад:

– И не забудьте про саквояж. Вы его вчера перед сном так и не забрали у портье.

Саквояж? Чем дальше – тем чудесатее.

Дама вытянула вперёд руку и передала мне кожаную сумку среднего размера, набитую до отказа. К золоченому замочку была прикреплена деревянная дощечка, и на дощечке было выгравировано моё имя.

– Желаю вам хорошего дня, мисс Харт. И буду рада вновь видеть вас в «Трёх ключах», – услышала я и не успела опомниться, как моей собеседницы и след простыл. Однако её голос можно было ещё долго слышать где-то за поворотом: громко отчитав кого-то за пятно на рукаве, она принялась выражать недовольство по поводу утренней выпечки.

Глава 4. Обед в «Ивах»

Что ж, впервые за много лет работы с клиентами (как настоящими, так и посещавшими меня во снах) я допустила ошибку. Спеша извиниться, я набрала в лёгкие побольше воздуха и уже почти выпалила заготовленную фразу, как меня опередили. Усатый господин переглянулся с графиней и басовито выдал:

– Не заморачивайтесь. Вы же не знали. – И тут же добавил: – Позвольте представиться – Джейс Норман. И мы действительно невероятно рады вашему приезду.

– Сэр Норман – мой кузен, – пояснила графиня. – Какое же счастье, что он меня не забывает и не даёт мне скучать в одиночестве. Не так ли, Джейс?

Графиня одарила сэра Нормана лукавой улыбкой.

– Рене, так я же только рад, – пробасил тот.

– Ты всегда желанный гость в моём доме, – тут же вернула долг вежливости графиня.

Милые родственники, подумала я, а вслух произнесла, осматривая фасад особняка, украшенный пилястрами:

– У вас прекрасный дом. Уверена, ужин в приятной компании в этих стенах легко прогонит любую скуку.

Как тут же выяснилось, и эта фраза пришлась невпопад.

Леди Форестер и её кузен опять переглянулись, и сэр Норман, кашлянув в кулак, сказал:

– Рене живёт в двадцати милях отсюда. В поместье своего отца. Слышали о «Ласточках»? Нет? Там не так помпезно, как здесь, но очень уютно. Сидишь порой на веранде, пьёшь чай, птицы поют…

Сэр Норман закрыл глаза и продолжал вдохновенно перечислять всё то, что столь сильно его радовало, а я мимолётом подумала, что и в этом доме должна быть своя шикарная веранда, да и нависающий над нами балкон был неплох, а уж птицы заливались – заслушаться можно.

Когда сэр Норман закончил со списком, его кузина облегчённо выдохнула и, переведя взгляд на меня, с долей беспокойства в голосе объяснила:

– Я желаю продать «Серебристые ивы». И желаю сделать это как можно скорее. Поэтому мы и пригласили вас. Впрочем, давайте пройдём в дом. Не люблю обсуждать дела у входных дверей. И надеюсь, вы основательно проголодались, мисс Харт, потому что сегодня у нас на обед утка с соусом  из… Из чего там у нас соус, мисс Чопорс?

– Из каштанов, – пришла на помощь помощница. – Из каштанов и с красным вином.

Звучало вкусно, ведь я и правда проголодалась. Оказывается, во сне вполне себе можно испытывать все те же ощущения, что и в реальной жизни: голод, жажду, сонливость… С сонливостью вообще чудеса! Разве так бывает, что хочется спать во сне?

Высокие дубовые двери распахнулись, впуская нас. Без скрипа, что было удивительно, потому что из своего опыта я знала, что в старинных домах обязательно что-нибудь да скрипнет. Ждать долго не пришлось – скрипнула половица у парадной лестницы. Ни мисс Чопорс, ни сэр Норман на тот скрип никак не отреагировали, зато леди Рене скривилась, и эта мимолетная гримаса ужасно портила её миловидное личико.

Графиня Форестер была невероятно красива. Настолько красива, что глядя на неё, впору было жмуриться, так сильно та красота ослепляла. Со светлыми кудряшками и зелёными как мох глазами, великолепно очерченными скулами и губами цвета розового персика, она походила на очаровательную фарфоровую куколку, каких выставляют в своих лавках антиквары.

Зато кузен Джейс был малопривлекателен. Тоже светловолосый и кудрявый, телосложением он сильно походил на медведя, неуклюжего и медлительного. Говорил, сильно сглатывая окончания, и чуть не упал, запнувшись о порожек, когда мы переходили из музыкальной гостиной в столовую.

Сказать, что дом внутри был прекрасен, – ничего не сказать. Дом был роскошен! Это было совершенно непохоже на то, что я когда-либо видела в жизни. Изысканный вкус чувствовался в каждой мелочи, будь то подставка для зонтов или подхваты для штор. Ни одна комната не походила на другую, но вместе они складывались в единый ансамбль, в котором не было ничего лишнего и ничто не смотрелось вычурно или не на своём месте.

Вот – книги в кожаных переплётах. Одна до сих пор лежит раскрытой на столике из белёного дуба, и середина заложена засушенным цветком клевера. Что за роман позабыли убрать на книжную полку? А, может, и не забыли вовсе, а читают по страничке до сих пор?

Вот – диван, обитый шёлком цвета спелой брусники. Как удобно он расположился у стены, прямо под яркими картинами и напротив небольшого клавесина, на котором стояла статуэтка балерины.

А вот – угловой шкаф, в котором за стеклом стоят шахматы из слоновой кости и крошечные нефритовые статуэтки морских и земных тварей.

Всего не перечислить. Глаз хватается за одну мелочь, перескакивает на другую, подмечает третью и любуется четвёртой. Чтобы всё осмотреть, одного сна точно не хватит – понадобятся годы.

Круглый стол в просторной столовой, окнами выходившей на восток, был накрыт на троих. Сэр Норман заботливо отодвинул стул для своей кузины и помог ей сесть. Мне же помощь оказала мисс Чопорс.

– Теперь можно и о делах, – ласково пропела Рене Форестер, отдав команду нести холодные и горячие закуски. – Мисс Харт, вы только что имели возможность осмотреть небольшую часть дома. Другая его часть не менее хороша.

Я кивнула. Я была согласна с каждым словом этой прелестной женщины. Если первые комнаты поразили меня настолько, что я буквально не могла дышать, то что же будет дальше?

Глава 5. Утка и затерявшийся ключ

За окном щебетали птицы, а я лежала в кровати с закрытыми глазами и под одеялом, натянутым вплоть до самой макушки.

Мне было страшно.

Страшно открыть глаза и обнаружить себя всё в том же непрекращающемся сне, в котором я носила на себе кучу неудобных юбок с рюшами и не могла по-человечески принять ванну просто потому, что привычной нам канализации в моём сне не предусматривалось.

Сама ванна, правда, была. Точь-в-точь такая, какую в прошлом году я видела на аукционе антиквариата. Вот только краны и сливы к ней подведены не были; вместо этих удобств рядом стояли два огромных чана с горячей и холодной водой, а роль смесителя играл самый обычный металлический черпак.

Зато полотенца оказались пушистыми и мягкими на ощупь. От них едва уловимо веяло лавандой, и это благодаря её аромату я уснула сразу, как только коснулась головой подушки, что была, как облако, воздушна.

Теперь же пришла пора просыпаться, и, укрыв себя с головой, я только и делала что молилась, чтобы наконец увидеть потолок родной квартиры, как только скину с себя одеяло.

Раз. Два. Три.

Потолок был. Но не обычный белый с мягким светом по периметру, а отделанный широкой золочённой планкой и с низкой люстрой посередине, в центре которой сидел стеклянный ангелочек с лютней.

Я громко застонала. Я всё ещё спала, всё ещё находилась в чужом для меня доме в три этажа и с погребом впридачу, в чужой спальне, на чужой кровати, и всё вокруг было такое чужое-чужое, пусть и красивое, что хотелось скорее выть, чем наслаждаться.

Внезапно меня осенило.

Может, в реальности со мной что-то случилось, и на самом деле я сейчас лежу в коме, и потому вижу всё это? Живу своей жизнью во сне, в мире, которое нарисовало мне моё воображение, где даже работа какая-никакая наклюнулась. Всё идёт спокойно и своим чередом, а там, по ту сторону сознания, врачи борются за мою жизнь и вот-вот приведут меня в чувство.

От этой мысли я даже вздохнула с облегчением. Спрыгнув с высокой кровати, перина на которой была провалена так сильно, что у меня разболелась спина, я немного побродила по комнате, заламывая пальцы и продолжая размышлять на тему моего странного сна, но ничего убедительнее комы не придумала. Что ж, чувствовала я себя прекрасно, и оставалось только ждать, полагаясь на профессионализм медиков, – лично от меня теперь мало что зависело.

А раз так, то почему бы не насладиться пребыванием в старинном особняке? Мечтала ведь съездить с Рэем в какой-нибудь городок, где можно было бы снять нечто подобное на выходные и, окунувшись в старину, хоть на пару дней почувствовать себя благородной леди. Маркизой там или баронессой, или даже графиней.

В реальной жизни, как известно, осуществить мечту не получилось. Так почему бы не оторваться по полной во сне? К тому же весь дом в моём распоряжении. Жаль только, что я в нём одна, и обаятельного графа к особняку, расположившемуся у озера и среди ив, увы, не прилагалось. Да если бы и дали, я бы, наверно, не согласилась: слишком сильно ещё кровоточила рана после разрыва с Рэем…

С третьего этажа на первый я спускалась медленно. Рассматривала всё вокруг, словно видела в первый раз, хотя вчера до поздней ночи бродила по комнатам в компании мисс Чопорс и увесистого подсвечника на две свечи, изучая каждую мелочь. Придраться было не к чему: всё вокруг было идеально. Разве только у самой лестницы, ведущей на чердак, я обнаружила два слоя паутины, но мисс Чопорс ловко смахнула её рукой.

Экономка графини Форестер оказалась женщиной немногословной. На вопросы, которые я задавала, она отвечала односложно, а когда я попробовала шутить на тему зеркал, мисс Чопорс и вовсе поджала губы и не проронила ни слова. Красноречием она удивила лишь раз, и случилось это на втором этаже, у дверей одной из комнат, ничем не примечательных и ровно таких же, как и все остальные.

Передав мне в руки подсвечник, мисс Чопорс с минуту теребила связку ключей, отыскивая нужный. Затем хмыкнула и невозмутимо произнесла:

– Кажется, ключ от этой комнаты попал на другую связку. Ту, что от третьего этажа. Я их все на днях чистила – могла перепутать и не туда привязать.

По третьему этажу мы прогуливались ровно два часа назад, до того, как прерваться на перерыв на чай, и я не помнила, чтобы мисс Чопорс недоумевала по поводу лишнего ключа. Решив лишний раз не умничать, я спокойно сказала:

– Так принесите все ключи от третьего этажа. Найдём нужный. Завтра в полдень выходит наше объявление. До этого времени я должна успеть рассмотреть здесь каждый уголок и убедиться, что знаю, что продаю.

Однако мисс Чопорс не сорвалась с места и не побежала исправлять оплошность, а продолжала копаться в связке, при этом что-то бормоча себе под нос.

– Этот не подходит, – с трудом различила я. – Этот тоже. Может, этот?

Я не выдержала.

– Мисс Чопорс, вы сказали, что нужного ключа у вас при себе нет, так зачем вы их сейчас примеряете?

Уличённая в нелогичности своих действий экономка на секунду замерла, а затем промычала:

– Ту связку ещё найти надо…

– То есть как? – растерялась я. – Вы же пользовались ими два часа назад. Вы их, что, потеряли?

Глава 6. Странная комната

Чай мистер Билски пил как настоящий аристократ – оттопырев мизинец, зато его сапоги были перепачканы в глине, и та успела основательно засохнуть, из чего я сделала вывод, что любой намёк на принадлежность к высшему обществу – лишь показуха. Особенно хорошо секрет выдавала дочь: юная особа, рассматривая расписной потолок в гостиной, картины в полстены и обивку кресел и диванов, время от времени забывалась и громко прихлёбывала.

Впрочем, мне до положения клиентов не было дела: графиня Форестер, нанимая меня, никаких пожеланий по поводу покупателей не высказала. Значит, руки мои были развязаны, и моей задачей было лишь удостовериться, что клиент обладает нужными средствами и сделка проходит по всем правилам.

– Шарлотта Харт, – широко улыбнулась я, представившись и протянув мистеру Билски руку. – Как быстро вы приехали... Наше объявление вышло в газете только сегодня.

– Очень рад знакомству, мисс Харт.

Мистер Билски подскочил с кресла, бросился мне навстречу и, вместо рукопожатия, обслюнявил мою ладонь долгим поцелуем. Что ж, снова моя ошибка. Не приняла во внимание особенность эпохи, чтоб её!

– Как же я рад, что успел! – чуть ли не кричал мистер Билски, захлебываясь от восторга. – Я уж думал, пока соберусь, пока приеду, а дом уже того... тю-тю... куплен! Даже Хлое пообедать не позволил – бедное дитё всю дорогу перебивалось бутербродами.

– А вы издалека? – вежливо поинтересовалась я, вырвав руку из поцелуечного плена и отойдя от мистера Билски подальше. К счастью, неподалеку стояло свободное кресло – в него я и уселась.

– Вы не знакомы с красотами Мятной долины? – изумился гость. – Как же так?

Ну, вот так получилось. Не объяснять же теперь, как именно. Ещё сочтёт за сумасшедшую. Хотя стоит ли заботиться о репутации во сне?

На последней мысли я громко фыркнула. Сон – сном, а клиента встречать рванула, будто очередной проект от начальницы получила. Верно подметил Рэй: я – конченый трудоголик!

Мистер Билски понял моё фырканье по-своему.

– Вы правы! – завопил он так, что его дочь вздрогнула и чуть не пролила чай себе на колени. – Вы абсолютно правы! Мятная долина – сущая глухомань! Что у нас там есть? Да ничего кроме мяты! Одна мята из всех щелей лезет, не так ли, Хлоя?

Выглядевшая испуганным воробушком девчонка поморгала длинными ресницами и поддакнула отцу.

– Я люблю мяту, – осторожно высказалась я. – Особенно чай с ней.

И, приняв причитающуюся мне чашку чая из рук мисс Чопорс, кивком поблагодарила её, про себя, однако, отметив обязательно устроить экономке взбучку, когда всё закончится.

– Я тоже любил! – гнул свою линию мистер Билски. – Пока в один прекрасный день той мяты не стало слишком много: тут вам и мятный соус к мясу, и мятный отвар, и листочки мяты в салате, и даже пирог с мятой и мятным киселем... А когда жена покрасила стены в мятный цвет, то я решил, что хватит нам той мятой травиться. Пора начинать жить правильной жизнью, когда на завтрак, обед и ужин – разнообразное меню, и дочь ест морковь да свёклу, а не зелёную ботву. Может, тогда и щёчки румянцем зайдутся. Сейчас же они цветом напоминают болотную тину.

Услышав такое, Хлоя вжалась в спинку кресла и снова чуть не пролила чай.

– Этим домом я не раз восхищался! – мечтательно вздыхал мистер Билски. – Много раз проезжал мимо и всякий раз останавливался поглазеть. Странно, что дом до сих пор не купили, он ведь так давно продаётся.

– А вы что же не купили, раз давно к нему приглядываетесь?

– Я-то? Хм, тут долгая история.

– А мы с вами не спешим. Ещё чаю?

Мистер Билски согласился. Чай мисс Чопорс подала с шиповником и без мяты, потому, наверно, мистер Билски и пил с удовольствием. Дождавшись новой чашки, он отхлебнул и начал рассказ:

– Первый раз мне не повезло два года назад. Тогда я как раз читал газету, но одной ногой уже стоял на палубе парохода, готовясь отплыть с супругой и дочерью в круиз. Когда вернулся, объявление было уже снято. Во второй раз буквально за день до выхода нового выпуска «Ивового вестника» я приобрёл трёх жеребцов и колье жене впридачу. Само собой, денег осталось только на ежедневные нужды. Пришлось бежать в банк. Пока договаривался о ссуде, пока жеребца объезжал, чтобы на нём до «Ив» добраться, объявление о продаже снова исчезло. А в третий раз...

– Был ещё и третий раз?

– Разумеется!

– И что же тогда помешало вам стать владельцем?

Мистер Билски развёл руками.

– Сам не знаю. Вроде бы всё сделал правильно: газету купил прямо в редакции – краска ещё сырая была; из дома рванул сюда в тот же день и на самом резвом скакуне; чековую книжку не позабыл, ещё и банкнот по карманам распихал, но...

– Но что же случилось?

– Приехал, покрутился да ни с чем и уехал. Никто меня встречать не вышел, двери были крепко заперты, а окна – заколочены.

– Странно всё это, – задумчиво произнесла я.

– Сегодня вот четвёртый раз... Я даже дочь с собой притащил: ей, знаете ли, в лото очень везёт. Вдруг, думаю, и с «Ивами» подфартит. Ну да хватит о ерунде. Перейдём к делу. Мисс Харт, не тяните кота за хвост. Чего там и где подписать надо?