Между долгом и мечтой

Пролог

Валериан Тремайн, облаченный в строгую форму морской таможни, с самодовольной улыбкой расхаживал по залу приема грузов. Его взгляд цепко скользил по бесконечному потоку ящиков и бочек, прибывающих в порт Атлеи. В эти дни таможня гудела, словно растревоженный улей, от обилия кораблей, пришвартовывающихся у причалов. Академия Магии, ведомая неутолимой жаждой знаний, устроила очередной виток масштабных экспедиций, и Валериан, как начальник смены, оказался в самом центре этого логистического хаоса. Нет, его привлекала не магия сама по себе, хотя… какая малая толика ее не прельстила бы человека, которому она так и не покорилась по-настоящему? Но сейчас Валериан видел в этом нескончаемом потоке артефактов возможность доказать свою ценность, свою силу.

Не будучи рожденным с искрой таланта, которая зажигала души настоящих магов, Валериан нашел себя в морской таможне, где он скрупулезно учитывал каждый груз, каждый волшебный предмет, проходящий через его руки. Он видел в этом свое предназначение, способ контролировать мир магии, который в остальном оставался для него недостижимым.

— Дядя Валериан!

Радостный оклик заставил его обернуться. Среди грузчиков и матросов мелькнула знакомая фигура. Кассиан, его племянник, кровь от крови, шел к нему, лицо сияло от радости встречи. Молодой, статный, с глазами, в которых плескалось море и свобода. Как же Валериан завидовал этой кипучей энергии, этой легкости, с которой Кассиану давалось все в жизни!

— Ну, здравствуй, морской волк! – Валериан тепло обнял племянника, ощущая его крепкое тело. – Как плавание? Что привез на этот раз? Слышал, на этот раз ваш корабль посетил экзотические острова. Повидал ли танцующих русалок или драконьи клады?

Кассиан от души рассмеялся.

— Дядя, ну ты как всегда! Всего и не расскажешь! – ответил он. – Рейс удался на славу, торговля шла бойко. Отец будет доволен. Теперь, правда, придется немного передохнуть на суше. Сезон штормов не за горами, да и матушка настояла, чтобы я немного побыл дома.

В голосе Кассиана промелькнула легкая досада. Валериан усмехнулся про себя. Молодость всегда жаждет приключений.

— Не печалься, сорвиголова! – поддразнил его Валериан. – Говорят, в этом году предвидится особенно пышный сезон балов. А там, где балы, там и хорошенькие леди! Уверен, тебе не придется долго скучать на суше.

Глаза Кассиана заблестели.

— Это да, дядя, ты прав! – воскликнул он, лукаво подмигнув. – Пожалуй, стоит потратить накопленное на новый камзол.

После короткого разговора Кассиан поспешил покинуть таможню, наверняка направляясь на встречу с друзьями или к одной из многочисленных поклонниц. Валериан проводил его взглядом, в котором смешались гордость и легкая зависть.

Сбросив с себя эти мимолетные чувства, Валериан с утроенным рвением принялся за работу. Шум порта, крики грузчиков, скрип телег – все это слилось в один гудящий фон, не отвлекающий от главного. Он хотел закончить как можно быстрее, чтобы успеть домой до наступления темноты. Но судьба, как всегда, распорядилась иначе.

Задержавшись до поздней ночи, он вызвался принять груз с небольшого корабля, прибывшего из дальних, почти неизведанных земель. Волшебник, ответственный за экспедицию, измученный долгим путешествием, буквально уснул на стуле, оставив Валериана один на один с таинственным грузом.

Любопытство всегда было его слабой стороной. Сердце стучало быстрее, а в голове роились мысли о содержимом ящиков. Ему очень хотелось взглянуть хотя бы на один из артефактов, прикоснуться к магии, которая ускользала от него. Взгляд зацепился за небольшой древний ларец, выполненный в форме куба из неизвестного темного металла. На каждой грани ларца были выгравированы руны, незнакомые Валериану, сложные и запутанные, словно фрагменты потерянного языка. Что-то в них притягивало, словно магнит.

Предавшись искушению, Валериан взял ларец в руки. Тонкие пальцы скользнули по прохладной поверхности, отыскивая замок. Щелчок – и крышка открылась.

В ларце покоился камень, подвешенный на тонкой серебряной цепочке. Он был гладким, словно морская галька, отшлифованная веками прибоя. Его цвет завораживал: серебристо-голубой, как лунный свет, застывший в капле росы, или как отражение звезд в тихой воде горного озера. Но красота камня была не только в цвете и форме.

Вокруг него клубилась невидимая глазу магия, проявляясь в едва уловимом мерцании воздуха. От камня исходили волны. Эти волны магии были плотнее всего у самой поверхности камня, создавая иллюзию, будто он крупнее, чем есть на самом деле, словно окутан призрачным коконом.

Волны эти исходили хаотично, не подчиняясь никакому порядку, будто камень дышал, пульсируя своей внутренней силой. То вспыхивая ярче, то затухая, они создавали ощущение живого, бьющегося сердца, заключенного в минеральную оболочку. Это был не просто камень, а живое существо, томящееся в заточении, и излучающее вокруг себя невысказанную тоску.

Валериан взял украшение. Едва коснувшись металла, он почувствовал, как его разум затуманивается. В голове вспыхнули яркие образы: могущество, власть, безграничная магия… Желание обладать этим всем заполонило его сознание, вытесняя все остальное. Мир вокруг померк, остался лишь амулет, излучающий обещание силы. Валериан Тремайн больше не был таможенным служащим, он стал пленником древней магии, готовым на все, чтобы удержать ее в своих руках.

Глава 1 Бал перед бурей

Если бы Габриела могла выбрать между Академией магии и жизнью бедной художницы, рисующей портреты за медяки на рыночной площади, — она бы уже чертила углем по холсту и размышляла, где купить самую дешёвую бумагу. Представляла, как ловко её пальцы выхватывают из толпы лица, запечатлевая их на потрепанных листах. Никаких тебе проклятий, зелий и заклинаний. Только свет, тень и человеческая душа, отраженная в паре черточек.

Но выбора у неё не было.

Габриела сидела у окна, любуясь видом сада семейной усадьбы, стараясь собрать мысли воедино. У нее в руках был дневник, который ей недавно подарила бабушка графиня. Совсем новый, он пах травами волшебной лавки, в которой его купили, бережно заботясь о ее скором волшебном будущем. Ирония заключалась в том, что все эти травы вызывали у Габриэлы приступы тошноты еще на тех редких уроках зельеварения, которые ей давали адепты отца, но бабушка, конечно же, об этом не знала. Или, может быть, просто не хотела знать. Для нее, как и для всех в семье, Габриела должна была стать достойной волшебницей, под стать своему отцу, верховному магу короля.

Она взглянула на небо. Густые тучи заволокли солнце, и сад погрузился в серую полумглу. Погода словно отражала ее настроение. Скоро — отъезд в Академию, и чем ближе этот день, тем тяжелее становилось у нее на сердце.

— Госпожа, — тихий голос Мелиссы заставил ее вздрогнуть. Служанка вошла в комнату, неся поднос с чаем и печеньем. — Матушка велела передать, что вам следует отдохнуть. Завтра утром перед балом вы поедете забирать одежду для Академии.

Габриела устало кивнула.

— Благодарю.

— Госпожа, — Служанка поставила поднос на стол и, немного помедлив, прервала тишину. — Позволите поинтересоваться… как ваше настроение перед отъездом?

Габриела подняла брови. Никогда прежде Мелисса не позволяла себе подобных вопросов. Впрочем…

— Я не питаю иллюзий насчет Академии, — сухо ответила Габриэла.

Мелисса молчала, словно подбирая слова, но затем проговорила, — Разрешите откланяться, госпожа. Если вам что-нибудь понадобится, я буду рядом.

Габриела кивнула, не поворачиваясь и служанка вышла из комнаты.

Габриела снова посмотрела в окно. Сад по-прежнему был серым и угрюмым. Она взяла в руки дневник и открыла его на чистой странице. “Если бы у меня был выбор…” — написала она дрожащей рукой. “Я бы сбежала. Сбежала туда, где нет магии, нет долга, нет матушки с отцом. Сбежала туда, где можно просто быть собой. Но я не могу. Я должна ехать в Академию. Должна стать волшебницей. Должна оправдать надежды своей семьи. Даже если это убьет меня.”

На ее глазах выступили слезы. Усталость взяла свое, и вскоре Габриэла отправилась в кровать, погрузившись в беспокойный сон, полный смутных образов и обрывков фраз. Ей снились бесконечные коридоры Академии, лица незнакомых людей, шепот заклинаний и темные тени, преследующие ее по пятам.

Утро встретило ее теплым летним светом, пробивающимся сквозь легкие занавеси, которые Габриела любила за возможность ночью любоваться серебристым светом луны, а утром рано просыпаться с первыми лучами солнца. Девушка перевернулась на спину и раскинула руки, наслаждаясь тишиной. Все знают, чем человек меньше хочет спать, тем больше у него талант к магии, а Габриела с детства поздно ложилась и рано вставала. Неужели то, что она не спит по пол дня, как и положено всем порядочным леди, навело родных на мысль отдать ее учиться магии? Каждое утро, с тех пор, как ей объявили о месте учебы, она начинала с размышлений, что такого она нечаянно натворила, что настолько раскрыло ее магический потенциал, что даже родители, которые большую часть времени ссорятся и спорят по любому поводу, так единогласно приняли решение.

Габриэла вздохнула и села на кровати. Бесполезно. Сколько бы она ни гадала, ответ все равно не поменяет принятого решения. Гораздо важнее было то, что она собиралась сделать сегодня. От души повеселиться на балу. Она решительно скинула одеяло и подошла к окну.

День обещал быть жарким. На небе ни облачка, и солнце уже вовсю заливало сад ярким светом. Габриэла прикрыла глаза рукой и посмотрела на дорогу, ведущую к усадьбе. Вскоре должна прибыть карета.

Она вспомнила о дневнике, лежащем на прикроватной тумбочке. Он оставался для нее единственным другом, тем, кому Габриела осмеливалась доверить свои самые сокровенные мысли. Дневник, словно осколок другого мира, был прост и непритязателен. Его обложка из грубого холста царапала кончики пальцев, а переплет, стянутый толстой, шершавой нитью, пах пылью и старым клеем, он казался осколком другого мира, мира, где ценилась не сила заклинаний, а красота простых вещей. Получив его, Габриела в тот же вечер приступила к сложному ритуалу наложения печати крови на дневник, чтобы никто кроме хозяйки не видел записи. Для девушки одним из самых больших страхов было то, что кто-то прочтет хотя бы одну ее мысль. Ради этой защиты она выучила заклинание крови. Движимая своим страхом, она настолько отточила заклинание, что даже адепт отца по имени Талин был в восторге. Он, опытный волшебник, не смог расшифровать тот стих, который Габриела «спрятала» печатью крови на листке.

Габриэла хотела сделать еще несколько записей в дневник, но ее прервала Мелисса, внезапно появившаяся на пороге. Она объявила, что экипаж уже готов и ее матушка ждет Габриэлу у выхода.

– Что? Уже? – Габриэла подскочила к служанке. Она ведь совсем не была готова к выходу! Матушке это совсем не понравится.

– Мелиса, очень быстро подготовь меня! – поспешно проговорила Габриэла, в голове уже прокручивая варианты, как можно успеть хотя бы причесаться.

Поездка к портному прошла в молчании. Мирабела, матушка Габриелы, как всегда, была занята своими мыслями, погруженная в какие-то собственные расчеты и планы. Габриела не пыталась завязать разговор. Она знала, что все ее попытки будут обречены на провал. Ее мать была непроницаема, как стена.

В мастерской портного их встретили с преувеличенными почестями. От запаха накрахмаленной ткани, пота и парфюма у Габриелы защекотало в носу. Несколько торопливых помощников принялись выносить из примерочной готовые комплекты одежды для Академии. Полки ломились от рулонов шелка, бархата и кружева, а швеи суетились, словно потревоженные пчелы.

Глава 2 Атлея

Буря бушевала третий день. Как ни старались волшебники ее отогнать, она все возвращалась. Отец собирался самостоятельно применить меры, но Габриэла настояла на своем, заявив, что хочет ехать в карете сквозь проливной дождь. Она видела в этом некую романтику. Укутавшись в теплый плед, девушка сидела в своем уютном кресле, подскакивая на кочках и слушая, как завывает ветер и шумит дождь, словно рассказывая ей печальные истории. Свет двух ярких ламп озарял небольшое помещение. Напротив Габриэлы сидела Мелисса, с недавних пор ее вечная спутница и, пожалуй, единственная причина, которая делала поездку невыносимой. Габриэла надеялась, что в Академии не приемлют личных слуг, но ошиблась. “Пусть уж ехала бы в карете с багажом, а не со мной,” - с раздражением думала девушка. Она прекрасно понимала, что мать специально приставила к ней дочь своей ближайшей служанки, дабы та докладывала о каждом ее шаге. А Мелисса, несомненно, рада стараться. Габриэла чувствовала, как та изо всех сил старается быть доброй и учтивой, усыпляя ее бдительность приторной вежливостью. У Габриэлы за время поездки будет много времени на раздумья, но, к сожалению, в карете крайне неудобно писать - тряска ужасная. А ей так хотелось многое поведать своему дневнику.

Недельное путешествие в Атлею стало для Габриэлы своеобразным отсчетом до начала ее новой жизни в Академии. Карета, словно колыбель, качала ее дни и ночи, унося все дальше от привычного мира. За окном проплывали картины меняющейся природы: зеленые луга сменялись густыми лесами, а затем и живописными холмами, усыпанными небольшими деревушками. Погода, подстраиваясь под настроение Габриэлы, то одаривала солнечными днями, то укрывала дождевыми облаками, создавая атмосферу то романтической грусти, то безмятежной радости. Вечера в карете проходили в полумраке, освещенные лишь двумя лампами, под мерный стук колес и завывание ветра за окном. Габриэла то читала, то размышляла, то погружалась в воспоминания, а порой просто смотрела в окно, наблюдая за проплывающими мимо огнями редких поселений. Каждая остановка на постоялом дворе становилась небольшим приключением: новые лица, новые разговоры, новые вкусы. Габриэла с удовольствием пробовала местную кухню, изучала обычаи и слушала истории путников, понимая, что мир гораздо больше и интереснее, чем ей казалось раньше. Даже присутствие Мелиссы со временем стало менее раздражать. Габриэла научилась игнорировать ее навязчивую любезность, воспринимая ее, как часть пейзажа, как неизбежное дополнение к этой поездке. К концу путешествия, когда вдали показались первые башни Атлеи, Габриэла почувствовала одновременно и волнение, и грусть. Она прощалась с прошлым, с уютным миром детства, но в то же время с нетерпением ждала будущего, нового и неизведанного. Неделя в пути словно дала ей возможность собраться с мыслями, подготовиться к предстоящим переменам и открыть в себе готовность к новым вызовам.

И вот, наконец, Атлея! Город поразил Габриэлу своим смешением стилей: старинные башни возвышались над современными зданиями, а узкие мощеные улочки переходили в широкие проспекты, полные жизни. Она знала, что это путешествие станет лишь первым шагом в исследовании этого удивительного места.”

Въехав в городские ворота, Габриэла завороженно смотрела по сторонам. Атлея словно сошла со страниц сказаний о древних волшебных королевствах. Белый камень зданий сиял под солнцем, а бирюзовые крыши переливались, будто морская гладь при свете луны. Город вырос на древнем месторождении бирюзы, и этот драгоценный камень был повсюду: он смотрел с карнизов и колонн, обрамлял окна и двери, был вкраплен в мостовые и даже в уличные фонари, отбрасывающие в сумерках мягкий голубоватый свет.

Карета медленно продвигалась по главной улице, пробираясь сквозь толпу горожан. Улицы Атлеи представляли собой тонкую вязь архитектурного великолепия: арки, обвитые цветущими лозами; изящные балконы, украшенные резьбой в виде драконов, птиц и звёзд; прохладные внутренние дворики, где журчали фонтаны, и в воздухе витал тонкий аромат жасмина и магических трав.

Она видела лавки, ломящиеся от экзотических товаров, уличных музыкантов, играющих на диковинных инструментах, и толпы людей, одетых в самые невероятные наряды. Здесь были и элегантные дамы в шелковых платьях, и суровые воины в кожаных доспехах, и ученые мужи в длинных мантиях, и даже какие-то странные существа, похожие на помесь человека и животного.

Габриэла никогда раньше не видела ничего подобного. В ее родном городе жизнь текла размеренно и предсказуемо, а здесь все бурлило и кипело. Казалось, что Атлея - это огромный котел, в котором смешались культуры, расы и магии со всего мира.

Она заметила высокие, остроконечные башни, возвышающиеся над городом. Некоторые из них были построены из белого камня и украшены замысловатыми барельефами с бирюзовыми вставками, а другие сверкали на солнце золотом и серебром, переливаясь бирюзовыми оттенками. Она предположила, что это магические школы, храмы или, возможно, даже дворцы. Ей не терпелось узнать, что скрывается за этими стенами.

Проехав мимо шумного рынка, карета свернула на узкую мощеную улочку, где царила тишина и спокойствие. Здесь располагались небольшие домики с черепичными крышами и уютными двориками, увитыми плющом и жасмином. Во дворах журчали фонтаны с бирюзовой мозаикой, а в воздухе витал тонкий аромат магических трав. Габриэла почувствовала, как ее сердце наполняется теплом и умиротворением. Ей захотелось выйти из кареты и прогуляться по этой улочке, заглянуть в каждый дворик и пообщаться с местными жителями.

Но карета продолжала двигаться вперед, приближаясь к конечной цели их путешествия - Академии магии. Габриэла все еще любовалась красотами города, стараясь запомнить каждую деталь, каждую мелочь. Она понимала, что это только начало ее знакомства с Атлеей. И ей предстояло узнать еще много нового и интересного.

Наконец, карета выехала на широкую площадь, в центре которой возвышалось величественное здание Академии. Габриэла затаила дыхание, глядя на это великолепное зрелище. Академия была построена из белого камня и украшена высокими колоннами с бирюзовыми капителями и огромными окнами, в которых отражалось небо. На крыше здания возвышались несколько башен, на которых развевались флаги с символами магии, вышитыми бирюзовыми нитями.