Между домом и роддомом

Как все начиналось

Эту беременность мы не планировали.

В семье подрастало двое сыновей, младшего-двухлетку я еще на ночь кормила грудью.

Жизнь мамы мальчиков чем-то напоминает казарму: утром подъем, построение, марш-бросок до детского сада. В квартире арсенал оружия всех видов и веков, начиная от рыцарских мечей и заканчивая космическими бластерами, стандартное «Мама, руки вверх!» вместо «Доброе утро!» Шишки, синяки, ссадины, «Ваш сын сегодня опять подрался в песочнице!»

Я сама в детстве росла пацанкой, поэтому всегда мечтала о сыне. И мечта моя сбылась, даже дважды.

Но почему-то глядя, как подруга выбирает в магазине совершенно сказочные платьица – рюшечки, оборочки, воланчики, как эту невесомую красоту носить, ее же в руки брать страшно! – глядя на все это, в глубине души просыпалась непонятная грусть.

- Так роди себе еще девочку! – улыбнулась подруга, перехватив мой тоскливый взгляд.

- Куда уже, - отмахнулась я, выкладывая на кассу двое спортивных штанов и два одинаковых танка. – Этих бы вырастить. Скоро школа начнется, там вообще кошмар, говорят. Опять же со здоровьем не все идеально, да и кризис в стране – у мужа заказов меньше стало. К тому же – решишься на третьего, а вдруг опять пацан получится? Придется объявлять в квартире военное положение и занимать круговую оборону.

- Тогда жди внучек, - рассмеялась подруга, добавляя к покупкам заколку с пышным розовым бантом. – На них по платьицам-косичкам оторвешься.

- Жду, - весело согласилась я. – Тем более старший сразу после окончания детского сада жениться собрался, уже и невеста на примете имеется. Глядишь, и недолго мне ждать осталось.

Вскоре нам с мужем понадобилась на несколько недель уехать в Питер.

Странности начались сразу после возвращения. Сначала меня укачало в такси: я еле дотерпела до конца поездки и, не дожидаясь пока муж расплатится, выскочила из машины. Дома меня несколько раз стошнило.

- Что это с тобой? – обеспокоился муж.

- Я же говорила, что гамбургер в самолете был несвежий! – пожаловалась я. – Еще и таксист неумелый попался – вез, как дрова.

- Ну-ну, - покачал головой муж и задумчиво почесал лоб.

Вечером следующего дня муж вернулся с работы. Я встретила его в коридоре, обняла и вдруг почувствовала удивительный, невероятно вкусный запах.

- Что это у тебя так сладко пахнет? – принюхалась я.

- Ничего, - удивился муж, ставя рюкзак на столик в прихожей. Потом посмотрел мне в глаза и признался виновато: - Шоколадный батончик в кармане лежал, но я его съел. Если хочешь, давай сгоняю в магазин, еще возьму.

- Не, - скривилась я. – Шоколад не хочу, он приторный.

Я расстегнула молнию на рюкзаке, запах стал еще ярче. Таинственный аромат покорял, завораживал, будил неясные, давно забытые воспоминания детства. Лето в деревне у бабушки, солнцепек, я бегу босиком по нагретой солнцем тропинке через золотистое поле спелой пшеницы. Где-то вдалеке рычат комбайны, вышедшие на уборку урожая.

- Вот там, в коробке, что? – с трудом вынырнув из таких отчетливых воспоминаний, уточнила я.

- Шуроповерт, - растерянно пояснил муж. – Я новый шуроповерт себе взял – старый-то давно капризничает, не сегодня-завтра сдохнет, а тут как раз в магазине акция.

- Покажи! – потребовала я.

Муж открыл коробку. Да, это оно! Я схватила шуроповерт, прижала к груди, вновь и вновь с наслаждением вдыхая упоительный аромат.

- Он пахнет детством, - растроганно поведала я. – Летом, деревенской свободой и первой влюбленностью!

- Заводской смазкой он пахнет, - рассмеялся муж. – Если честно, мне тоже нравится запах нового инструмента. Но без такого поэтического восторга. Кстати, раньше я у тебя этого не замечал.

Тут с прогулки вернулись наши архаровцы.

Одежду сыновей после улицы традиционно нужно было отправлять в стирку – начиная от носков и заканчивая головными уборами. Я застирала самые явные пятна, забросила вещи в машинку, выставила нужный режим и нажала «Пуск». Но почему-то ничего не произошло.

Машинка мигала красным светом и не запускалась.

Я проверила настройки – все правильно, покрутила кран холодной воды – открыт, наконец, выдернула шнур из розетки и воткнула опять.

Но все повторилась снова – машинка категорически отказывалась стирать.

- У нас, кажется, стиралка сломалась! – расстроилась я. – Завтра нужно мастера вызвать.

Муж подошел к машинке, захлопнул открытую настежь дверцу. Тут же раздалось мягкое журчание – машинка начала набирать воду.

- Точно, я же дверку не закрыла! – хлопнула я себя по лбу.

Муж хмыкнул, оглядел меня с головы до ног и пошел на кухню.

На ужин все неожиданно захотели жареной картошки.

Я чистила картошку, а муж резал ее на аккуратные брусочки. Я незаметно стащила один из них и отправила в рот. Вкус был божественный, рука сама потянулась за добавкой.

- Ты что, сырую картошку ешь? – удивился муж.

- Аха, - согласилась я. – Попробуй, вкусно очень!

- Слушай… - муж отложил нож и внимательно посмотрел на меня. – Я за тобой второй день наблюдаю, ты не беременная часом? Задержки нет?

- Есть пару дней, - беспечно согласилась я, уплетая сырую картошку. – У меня всегда после авиаперелетов цикл сбивается.

Я улыбнулась мужу:

- Да небеременная я, небеременная! Помнишь, сколько мы старались, чтобы младший получился? Дни высчитывали,  температуру замеряли, витамины специальные пили. А тут смотри – я начала загибать пальцы: по календарю были безопасные дни – раз, мы предохранялись – два, я кормлю грудью – три. Значит, этого не просто не может быть, а не может быть в третьей степени. То есть, в квадрате!

- А у нас третья степень это уже квадрат? – загадочно улыбнулся муж. – Занятно слышать такое от выпускницы физмата.

- Конечно, квадрат! – убежденно ответила я. – Хотя погоди…

Я наморщила лоб:

- У квадрата четыре угла, правильно? Значит, квадрат – четвертая степень получается.

Терапевт

На девятой недели беременности я отправилась в женскую консультацию вставать на учет.

На душе было тревожно: почему-то казалось, что врач будет меня отговаривать. Скажет - зачем вам третий, у вас уже двое есть, перечислит мой букет проблем со здоровьем, а то и того хуже – голосом зловредной бабки прокаркает: «Что, нищету плодить собралась?»

Не знаю, из каких тайников души выполз образ этой самой бабки, но он был настолько ярким, что каждый раз заставлял меня вздрагивать. Не смотря на то, что в семье у нас был стабильный средний достаток.

- Не бойся, радость моя! – прошептала я, поглаживая еще совсем незаметный животик. – Мама тебя никому не отдаст. Если что – всю эту богадельню вдребезги разнесу и каждого врача лично перекусаю. Но мы будем вместе.

Врач-гинеколог оказалась приятной молодой женщиной. Она посмотрела меня на кресле, подтвердила беременность и улыбнулась:

- Поздравляю!

Потом заглянула в мою карту и уточнила:

- А у вас старшие дети – кто?

- Мальчики, - улыбнулась я в ответ, чувствуя, как отпускает напряжение.

Навоображала себе всяких глупостей, аж самой стыдно.

- А у меня две девочки, - призналась врач. – Муж хочет мальчика, но я пока не решаюсь: младшая болеет часто. Может, годика через два: она подрастет, окрепнет немного, тогда можно и братика купить.

Гинеколог выписала целый ворох анализов и выдала бланк со списком врачей, которых нужно пройти. Среди врачей был и терапевт.

- Только смотрите, к участковому терапевту не ходите, нечего в очереди на прием с сопливыми и кашляющими сидеть. Для беременных у нас в поликлинике выделен отдельный терапевт, к нему и запишитесь.

- Мне нужны талончики к лору, окулисту, стоматологу, - перечисляла я в регистратуре, сверяясь с бланком. – И еще запишите меня, пожалуйста, к беременному терапевту.

- Да что ж вы ее все так называете! – всплеснула руками тетка в регистратуре. – Я бы поняла, если бы одна оговорилась, так нет же – всем подряд подавай «беременного терапевта»!

- Я не специально, - смутилась я. – Оно само так получилось…

- Само не само, - вздохнула тетка. – Да только за год существования этой ставки с нее четыре человека в декрет ушло. Надеюсь, хоть Татьяну Леонидовну это ваше беременное колдовство не проймет, у нее уже возраст не тот.

Татьяна Леонидовна оказалась миловидной женщиной лет пятидесяти. Она померяла мне давление, посмотрела результаты анализов и кардиограмму.

- Вроде особых претензий к вам нет, - улыбнулась врач. – Разве что пульс немного высоковат. У беременных это частое явление, и мне так не хочется выписывать вам таблетки…

Она на мгновение задумалась, а потом начала что-то быстро писать на листке бумаги:

- Давайте для начала попробуем травяной сбор. Травы и нервную систему немного успокоят, и сердечко поддержат. Все компоненты разрешены при беременности, к тому же сбор очень вкусный – можно пить вместо чая.

Дома я полезла в аптечку: как оказалось, у меня были все нужные ингредиенты, кроме ягод боярышника.

- Я в гараж, - сообщил муж, заглядывая на кухню. Он был одет в старую линялую курточку и потертые джинсы. – Хочу генеральную уборку сделать: хлам выбросить, подмести, дверь покрасить.

- Понятно, рано тебя не ждать, - оценила я предполагаемый объем работ. – На обратном пути заскочи в аптеку, пожалуйста…

- Ты хочешь, чтобы я в таком виде заходил в приличное место? – скептически протянул муж. – Вернусь, переоденусь и сгоняю.

- Как будто у нас нынче в аптеках фейс-контроль, - буркнула я. – Пропускают только в брендовых шмотках. Смысл из-за одного несчастного боярышника два раза туда-сюда ходить? Нормальный у тебя вид, рабочий.

- Ладно, - улыбнулся муж, - как говорил мой дед: «Не снимут и новое не дадут». Куплю я твой боярышник.

В нашем районе три аптеки: одна большая в супермаркете и две маленькие в цокольных этажах домов.

Муж после гаража заглянул в одну из маленьких аптек.

- Боярышник есть? – улыбнулся он аптекарше.

- Кончился, - буркнула аптекарша, оглядев мужа с головы до ног. – Достали уже своим боярышником! Лучше бы работать шли.

- Я работаю! – обиделся муж. – И другим рабочие места создаю. Я - индивидуальный предприниматель.

- Угу, - саркастически усмехнулась аптекарша. – А я – английская королева!

Во второй из маленьких аптек аптекарша при слове «боярышник» тут же приняла боевую стойку:

- Нет, и не будет! Я боярышник специально не заказываю – стоит копейки, а проблем с ним – выше крыши.

Муж вышел на улицу и набрал меня:

- А боярышник – он для чего?

- Для сердца, - удивленно пояснила я.- А что?

- А то, что нету его нигде. Говорят, дешевое лекарство, невыгодно заказывать.

- Понятно, - фыркнула я. – Аптекам тоже прибыль нужна, вот и заказывают то, на чем заработать можно. В супермаркете тоже нет? У них вроде большая стойка с травами.

- Я туда не ходил, - признался муж. – У меня рукав на куртке разорвался и штаны все в краске. И вообще - я есть хочу.

- Сходи, пожалуйста, - заныла я. – А то я уже все компоненты отмеряла и в термос засыпала. Только ягод боярышника не хватает. Тебе идти то – всего ничего. А я как раз котлеты дожарю.

- Надеюсь, хоть у вас есть боярышник? – скептически поинтересовался муж у аптекарши из супермаркета.

Аптекарша – толстенная тетка с короткой стрижкой – сочувственно вздохнула:

- Пока нет. Зайдите попозже.

- Да что ж это такое! – возмутился муж. – Весь район оббегал, и нигде этого долбанного боярышника нет! Торгуете чем попало, - муж кивнул на стойку с гомеопатией, - а на сердечников наплевать!

- Да привезли его, привезли, - аптекарша успокаивающе подняла руку. – Просто в новой упаковке, в кассовом аппарате такой позиции нет. Сейчас закодируем и будем выбивать.

Аптекарша кивнула в сторону кожаного диванчика:

- Вон «сердечники» сидят, ожидают. И вы погодите. Минут пятнадцать, не больше.

Гинекология

Беременность у меня протекала довольно легко.

Токсикоз был, но не сильный – я спасалась от него минеральной водой «Есентуки №4». Бутылочка «Есентуков» стала моим верным спутником в транспорте, в походах по врачам и на прогулках с детьми.

В этот день мелкий упросил меня пойти на недавно открытую во дворе новых домов детскую площадку. Она была с резиновым покрытием, и сыну нравилось играть на ней в мяч.

Идти было до площадки было довольно далеко, и на обратном пути он устал.

- Мама, у меня ножки болят! – канючил младший. – Возьми меня на ручки.

- Ты большой мальчик, - убеждала я. – Сам дойдешь.

- Я чуть-чуть большой, - соглашался сын. – А чуть-чуть маленький. Немножко пойду, немножко ты понесешь.

Я вздохнула и взяла малого на руки. Так короткими перебежками мы добрались домой.

На следующее утро я увидела на прокладке капельку крови.

Дрожащей рукой набрала скорую:

- У меня одиннадцать недель беременности, и началось кровотечение.

В трубке спросили адрес и бросили коротко:

- Ожидайте.

Скорая прилетела ровно через три минуты. Я даже не успела подготовить нужные документы.

Врач скорой помощи – женщина средних лет с усталыми глазами – вошла в квартиру в сопровождении санитара.

- Быстро вы, - я наконец-то отыскала в одной из сумок паспорт.

- К детям и беременным едем в первую очередь, - пояснила врач. – Насколько сильное кровотечение? Сколько прокладок за час сменили?

- Две капли, - испуганно сообщила я.

- Это еще не кровотечение. Но правильно, что позвонили. Сейчас отвезем в стационар, с такими вещами не шутят.

В приемном покое дежурный врач сразу же прикатила переносной аппарат УЗИ.

- Успокойтесь, - сказала она мне буквально через две минуты осмотра. – С ребенком все хорошо, шевелится. Вод нормальное количество, все закрыто.

Она потянула датчик вниз живота и внимательно всмотрелась в экран:

- А вот плацента у вас низковато. Вы ничего  тяжелого в последнее время не поднимали?

- Сына, - покаянно вздохнула я. – Ленился домой пешком идти.

- Вам сейчас поберечься нужно. Никаких тяжестей, половой покой и больше лежать.

Она закончила работу с УЗИ-аппаратом и взяла со стола какие-то записи:

- Определим вас в пятую палату.

- Так, может, я дома полежу? – просительно посмотрела я на врача. – Раз ничего страшного.

- Знаю, как вы мамочки лежите. Здесь будет надежнее, под присмотром. Заодно сделаем полное обследование: у нас и аппаратура новее, чем в ЖК, и у врачей опыта больше.

Я  угрюмо побрела в пятую палату. С одной стороны радовало, что с малышом все в порядке, с другой – предстояло как минимум десять унылых дней больничного стационара.

Если бы мне кто-то тогда сказал, насколько я ошибаюсь – ни за что бы не поверила!

Мою соседку по палате звали Маша. На вид ей было около тридцати лет. У Маши были серо-зеленые глаза и непослушные русые волосы, которые она пыталась собрать тугой заколкой-прищепкой. Но упрямые пряди выползали из прически и падали Маше на лоб.

- На сохранение? – улыбнулась она.

- Да. По скорой приехала. Были небольшие кровянистые выделения. Оказалось, у меня плацента низко – нельзя напрягаться, а я малого носила. Но уже все хорошо. Жаль, домой не отпустили.

- Ты что! – всплеснула руками Маша. – Какой домой! Я сама напросилась в больницу, когда животик немного тянуть начало. У меня такая долгожданная беременность, восемь лет о ней мечтала. Поэтому лучше я сто раз перестрахуюсь.

- Наверное, ты права, - вздохнула я. – Но как оно все не вовремя! Муж до позднего вечера занят, даже детей из сада забрать некому.

- У тебя что - бабушки нет? – удивилась Маша.

- Есть. Только мы пока никому не говорили о моем интересном положении. Что ж, пойду признаваться.

- Привет, мам! – бодро заявила я, услышав в трубке родной голос. – Сейчас буду тебя удивлять. В общем, я в больнице. Но ты не волнуйся, я по хорошему поводу. То есть не совсем по хорошему, но с ребенком все нормально.

- В больнице? – испугалась мама. – Кто-то из мальчиков заболел?

- Парни в саду, с ними тоже все хорошо, их вечером забрать нужно.

- А тогда что… - начала было мама и вдруг добавила подозрительно: - Ты что – опять беременная?

- Да вот, - покаялась я. – Случайно получилось.

- Какое еще случайно! – возмутилась мама. – Вы что - малолетки? Книжку вам подарить про контрацепцию?

- Ты так говоришь, как будто не рада, - обиделась я.

- Рада, конечно, -  устало проговорила мама. – Просто в шоке от радости. Куда вы их всех складывать будете в двухкомнатной квартире? У вас и так в детской кровать двухъярусная.

- Трехъярусную поставим, - улыбнулась я. – А вообще строиться на даче думаем, если поближе нигде участка не найдем. Но это потом, сейчас главное – выносить и родить.

- Я за это как раз и переживаю, - вздохнула мама. – Чтобы у вас здоровья на все хватило. А вообще, дети – это счастье. Рожайте, сколько сможем – будем помогать. Про пацанов поняла, вечером заберу.

Следующим я набрала мужа.

- Слава Богу, все обошлось! – выдохнул он, дослушав мой рассказ. – И правильно – полежи, отдохни, пройди все обследования. Мы справимся. Правда, сегодня такой завал на работе, но я постараюсь вырваться пораньше.

- Не волнуйся, - успокоила я. – Мужиков сегодня бабушка заберет, я ей уже во всем призналась.

- И как она восприняла новость?

- Как-как, улыбнулась я. - Сказала, что в шоке от радости и грозилась подарить нам книжку про контрацепцию.

- Да уж… - пробормотал муж. – Мне теперь и на глаза твоей маме стремно попадаться.  Еще применит ко мне меры радикальной контрацепции.

- Не боись! – расхохоталась я. – Не применит. Она внуков обожает. Дети – это счастье.

Я буду мамой!

Пациентки в гинекологии были разные, как по возрасту, так и по диагнозу. Беременные занимали всего две палаты из двенадцати, остальные предназначались для женщин с различными гинекологическими проблемами.

В  нашей пятой палате постоянными жительницами были только мы с Машей. Но нам постоянно подселяли временных соседок.

Среди них были небеременные пациентки, кому не хватило места в обычной палате. Эти ночевали одну-две ночи, а потом переводились на освободившиеся места. Периодически появлялись беремяшки с назначением на дневной стационар: они ходили на процедуры несколько раз в неделю и просто оставляли в палате вещи.

Уже через несколько дней мы с Машей безошибочно определяли беременных: даже на самом маленьком сроке, когда животика нет совсем, особое положение выдают глаза – они словно светятся изнутри.

У очередной новенькой глазищи сияли так, что казалось, способны были осветить небольшую планету. Новая соседка была миниатюрной шатенкой с тонкими чертами лица.

- Вера, - представилась она. – А вы беременные, да? Мне сказали – это палата для беременных.

-Беременные, - улыбнулись мы с Машей. – А вы?

- Я тоже скоро стану мамой! – гордо поведала она.

- А какой срок?

- Никакой. У меня первичное бесплодие, еще десять лет назад диагноз поставили.

Тут Вера улыбнулась какой-то невероятной, по-детски солнечной улыбкой и пояснила:

- Но мы с мужем оформляем документы на усыновление чудесного мальчика!

- Поздравляю! – одновременно выдохнули мы.

«Удивительно, - подумала я про себя. – Насколько ожидание материнства меняет женщину. Даже если без физиологии, а только на душевном уровне».

Маша несколько минут помолчала, а потом начала осторожно:

 - Усыновление – серьезный шаг. Вы точно все возможные способы родить испробовали? Я почему спрашиваю – тоже восемь лет забеременеть не могла: три операции прошла, таблеток вагон съела, а каких мне только процедур не делали… Но вот наконец – долгожданная беременность, причем – естественным путем.

- Здорово! – порадовалась Вера.

- Нам за эти восемь лет тоже несколько раз усыновление предлагали. Но муж, как услышал, отказался наотрез. Мол, дети-отказники  - это же понятное дело от кого, родители у них малолетние проститутки, воры и наркоманы.

Маша встретилась глазами с Верой и подняла раскрытые ладони:

- Нет-нет, лично я так не считаю! И с мужем тогда поругалась по-крупному. Не у всех малышей из детского дома родители преступники и асоциальные личности, а даже если и так – ребенок-то чем виноват? И так я мужа раздолбала, что он вроде усовестился: «Ну, хорошо, давай посмотрим, подумаем».  Но я потом от коллеги по работе такую историю услышала, что так и не решилась на усыновление.

- Какую еще историю? – взыграло во мне любопытство.

- Да у барышни из соседнего отдела тоже никак не получалось завести ребенка, - вздохнула Маша. – Взяли они с мужем приемного. Кстати, очень хорошенькую девочку, видела Ленкину фотосессию с дочкой – просто две принцессы. Но пока Ленка дочкой занималась: водила по кружкам, репетиторам да театрам – ах, ребенок никогда не видел «Золушку»! – муж преспокойно завел себе любовницу. А любовница не будь дурой – забеременела. Так муж Ленке прямо так и заявил: «Нафига ты мне сдалась с чужим ребенком, у меня скоро свой будет». Вот и осталась Ленка с дочкой одна.

- Ну и урод! – возмутилась я. – И, думаю, такой бы и родного ребенка бросил без зазрения совести.

- Вот-вот, Ленка тоже так сказала, - согласилась Маша. – Но мне что-то после этого случая стремно стало. Мой тоже на красивых баб падкий, вместе по улице идем, так он каждую мини-юбку глазами провожает. Правда, на горячем не ловила, и мне клянется, что ни-ни, но побоялась я детдомовца брать. А тут третья операция оказалась успешной и я, слава Богу, забеременела.

Маша перехватила взгляд Веры и быстро-быстро добавила:

- Не подумай, я не отговариваю. И думаю, у вас все будет по-другому – хорошо.

- Меня не отговоришь! – звонко рассмеялась Вера. – И подобных историй я выслушала немеряно. Мужу я привыкла доверять, мы вместе уже почти двадцать лет, со школы еще. Да и по здоровью мы с ним близнецы-братья – у него тоже бесплодие.

Вера небрежным жестом откинула со лба волосы и продолжила:

- А по врачам мы набегались будь здоров: и по нашим, и за границу ездили. Папа по своим связям устроил нам консультацию у одного профессора. Там уж такое светило медицины, к нему в очередь за три года записываются. Профессор все наши анализы-заключения посмотрел, да и говорит: «Можно, в принципе, попробовать ЭКО с донорской спермой. А лучше еще и с донорской яйцеклеткой. Только это ведь все равно генетически не ваш ребенок будет. Чем гадать на кофейной гуще: выносите - не выносите, не проще ли взять готового из детдома?»

Вера улыбнулась:

- Муж тоже было заикнулся про плохую наследственность, а дедок этот, профессор, расхохотался в голос: «Какие же вы все смешные! Гены им у детдомовского ребенка не те! Зато у вас, надо понимать в роду одни графья да князья, а сами вы породистые из элитного питомника. И среди ваших вседостойнейших предков на двадцать поколений назад не затесалось ни пьянчужки, ни развратника, ни воришки мелкого». Тут мы с мужем переглянулись и молчим. Чего далеко ходить - дед-то мой по материнской линии запойным алкоголиком был. Бабулю бедную босиком на снег выгонял, по двору с топором за ней бегал. И у мужа родословная не лучше: родной дядька три ходки на зону имеет, а отец матери всю жизнь изменял.

- Да уж, в семье не без урода, - согласилась Маша. – Не зря эту пословицу народ придумал. Думаю, у любого, если копнуть, такие родственники обнаружатся.

- Вот и мы так подумали, - продолжила Вера. – И профессор поддержал. «Я, - говорит, - конечно, старый материалист и безбожник, таким и умру, но одно знаю точно: дети даются свыше. Кому-то через живот, а кому-то другим способом. Но все равно, ребенок – это дар. Вот и примите его таким и будьте благодарны».

Статистика

После утреннего обхода мы с Машей решили попить чаю с печением.

Я вскипятила чайник и достала из коробки два пакетика заварки. Маша разложила на тарелке несколько видов печения и вафли.

Тут у Маши зазвонил телефон.

- Привет! – весело ответила она. – Ты куда, звезда моя, пропала? На звонки не отвечаешь, вконтакт не заходишь.

Маша выслушала ответ и сделала большие глаза:

- Да ты что! Даешь, подруга! Молодец, поздравляю!

Она широко улыбнулась:

- И сколько неделек? Восемь? Ой, маленькие еще совсем. У меня уже почти тринадцать.

Она поговорила еще несколько минут, нажала отбой и радостно посмотрела на меня:

- Представляешь, моя подруга детства тоже беременная! Здорово, будем вместе гулять с малышами!

- Поздравляю, - улыбнулась я.

- Я в последнее время замечаю, что у нас какой-то бум рождаемости, - поделилась Маша. – В моем отделе из пяти девчонок двое беременных, соседка из квартиры напротив вообще на сносях – на днях родить должна, теперь вот еще и подруга.

- Это только так кажется, - рассмеялась я. – Ты сама беременная, поэтому обращаешь внимание на таких же, как ты. Когда с ребенком гуляешь – замечаешь, как много мамочек с детьми. А мама, когда ногу подвернула, рассказывала: «Иду, хромаю. Смотрю – вокруг многие хромают».

- Да нет же! – упрямилась Маша. – Беременных стало больше, я же вижу!

- А по статистике у нас в прошлом году рождаемость упала, - вздохнула я. – Отрицательный прирост населения.

- Ой, - скривилась Маша. – Вот только не надо про статистику. Я по работе как раз отчеты в статистику делаю, так что прекрасно знаю, какую там фигню пишут.

- А если проверка придет? – удивилась я.

- И что она проверит? – хмыкнула Маша. – Мы по закону ведем упрощенный учет. А статистика такие подробности в отчетах просит, которые мы и сами не знаем. Поэтому цифры им рисуем…

- С потолка? – подсказала я.

- Не, с потолка ненаучно. Мы используем старую проверенную формулу: «Два пэ четыре эс».

- Это еще что значит? – обалдела я.

- Пол, потолок, четыре стены, - со смехом пояснила Маша. – Поэтому извини, но в статистику я не верю. Можешь считать меня статистической атеисткой.

Маша размешала в чае сахар и взяла с тарелочки печение.

Тут в палату заглянула медсестра с пачкой бланков:

- Девочки, заполните анкеты, пожалуйста.

- Что еще за анкеты? – удивились мы.

- Это министерство опрос проводит. Для статистики. Не волнуйтесь, анкеты анонимные.

- Для статистики, значит, - многозначительно ухмыльнулась Маша.

Я подошла к медсестре и взяла два бланка. Быстро пробежала глазами вопросы и удивленно посмотрела на Машу:

- Это не для беременных анкета, а для каких-нибудь пациенток наркодиспансера! Вот послушай, вопрос: «Как часто вы курите?» Варианты ответа: «Один раз в день и реже», «Два раза в день», «Три раза в день и чаще».

- А варианта «не курю» нет?

- Нет, - подтвердила я. – Получается, он входит в вариант «Один раз в день и реже».

- А ну-ка дай сюда, - заинтересовалась Маша. Взяла бланк и начала читать следующий вопрос:- «Сколько половых партнеров было у вас за последний месяц?» Ответы: «Три и менее», «От трех до пяти», «Более пяти».

- И про алкоголь тоже самое! – рассмеялась я. – Варианта «не пью» нет! Самый безобидный – «выпиваю раз в день или реже».

- Ну вот! - Победоносно посмотрела на меня Маша. – Что я тебе говорила? Статистика – это лженаука! Знаешь, какой анализ можно сделать на основании этих анкет? Что у всех беременных в среднем по три половых партнера, что практически ежедневно мы опрокидываем по стопочке и выкуриваем по сигарете.

- Получается, что так…  Действительно, бред какой-то.

- Но даже если про рождаемость цифры верные, - убежденно заявила Маша. – То это данные прошлого года. В прошлом году мы с тобой не участвовали. А в этом участвуем, так что все будет хорошо.

У меня в голове начали сами собой щелкать цифры: сколько это детей нужно родить нам с Машей, чтобы исправить общероссийскую статистику? На цифре с четырьмя нулями я сбилась и расхохоталась в голос. При этом случайно задела кружку: свежезаваренный зеленый чай с жасмином выплеснулся на стол и бодро растекся по бланкам анкет.

Так что наших с Машей ответов в статистике по пьянству и курению беременных нет.

Молочная мама

Рано утром в палату вошла симпатичная кареглазая шатенка с аккуратным животиком. Она достала из сумки халат, быстро переоделась и уселась на свободную кровать.

- Вика! – представилась новенькая. – Меня из ЖК на дневной стационар отправили. Во сколько здесь обход?

- Часов в девять обычно, - зевнула Маша. – Но бывает и в десять.

- Это хорошо, - улыбнулась Вика. – Значит, до обеда должна управиться. Мне уже и анализы взяли, и укол сделали. Сказали подождать обхода и можно домой.

Вика поправила халатик и пояснила смущенно:

- У меня просто малая капризничает, от себя надолго не отпускает. А все потому, что пришлось от груди отлучить. Теперь Кристина боится, как бы маму совсем не забрали.

- А сколько вашей девочке? – заинтересовалась Маша.

- Почти два с половиной.

- Ого!  Это вы два с половиной года кормили грудью?

- Я бы и дальше кормила, - смутилась Вика. – Молока много было. Но забеременела вторым – врач строго сказала прекратить.

- Какая вы молодец, - вздохнула Маша. – Я тоже хочу кормить грудью, даже книжек про грудное вскармливание накупила, но боюсь – не получится. У мамы молока не было, мы с сестрой на смесях выросли. У сестры тоже детки – искусственники. Так и шутим, что в нашем роду коровы не молочные, а мясные.

- Это все предрассудки! – убежденно заявила Вика. – Есть, конечно, генетические особенности, но практически каждая мама может кормить своего ребенка. Главное – действительно этого хотеть.

- В книжке тоже так написано, - согласилась Маша. – Поэтому буду пробовать. Для ребеночка мамино молочко очень важно – это и здоровье, и положительные эмоции.

- И еще много чего. В нашей семье вообще к кормлению грудью особое отношение. Если бы у моей бабушки не было молока, то наша семейная история сложилась бы совсем по-другому. А точнее, нашей большой семьи и вовсе бы не было.

- Это какая-то семейная легенда, да? – у Маши загорелись глаза.

- Вроде того. Хотя события полностью реальные.

- А можете рассказать, а? – Маша погладила живот. – Обожаю истории из жизни. Раньше сериалы смотрела, а теперь терпеть их не могу – все там какое-то ненастоящее, надуманное, словно кусок пенопласта жуешь.

- Хорошо, расскажу, - Вика посмотрела на часы. – Тем более до обхода еще минут сорок.

Она устроилась на кровати поудобнее и начала рассказ:

- Бабуля моя после войны осталась совсем одна: отец на фронте погиб, а маму в Германию на работы угнали, там она и сгинула. Родственники тоже где-то по большой стране растерялись. Так что воспитывалась бабушка в интернате, и очень, кстати его хвалила: учителя там были сильные, а кроме обычных школьных предметов учили их и шить, и готовить, и даже правилам сервировки стола и этикету.

- Институт благородных девиц прямо, - позавидовала Маша. – Сейчас у нас не то, что в интернате – в обычной школе детей никаким практическим навыкам не учат. Племяшке по технологии сказали нарисовать на листе бумаги бутерброд и переписать из интернета рецепт, как его делать. Вот и все обучение.

- В интернате тоже свои проблемы были, - признала Вика. – И драки, и воровство, и разборки с местными. Но история совсем не про это. После окончания школы бабушка уехала по комсомольской путевке строить оросительный канал. Очень хотелось ей мир посмотреть, да и для родной страны пользу принести – так они тогда воспитаны были. Бабуля была точь-в-точь, как девушка из старых советских фильмов: комсомолка, активистка, хохотушка. Глазищи огромные, коса до пояса – парни по ней с ума сходили. А влюбилась в бригадира – тот тоже мужчина видный был. А уж ухаживал как - такие стихи писал, что в их в центральных газетах печатали. Говорил, подожди немного,  денег заработаю – закатим комсомольскую свадьбу да махнем на медовый месяц в Сочи. Да только все это оказалось обманом.

- Все они так говорят, - вздохнула Маша. – И у меня такой был – все подожди, да подожди, а потом выяснилось, что он и вовсе жениться не собирается. Пять лет из-за него потеряла. Надо же – времена меняются, а эти гады всегда одинаковые.

- Как бабуля забеременела, - продолжила Вика, - оказалось, что у бригадира на большой земле есть жена и трое детей. И он по-быстрому так рассчитался и уехал, даже с бабулей не попрощался.

- Сволочь! – припечатала Маша. – Это ж каким нелюдем надо быть, чтобы сироту обмануть. Ей же даже пойти некуда.

- Да, - согласилась Вика. – В интернат не вернешься, а в родном селе изба давно развалилась. В рабочем общежитии пообещали выселить – с детьми у них не положено было.

- Я бы с ума сошла, - вздохнула Маша.

- Я тоже не представляю, что бы я в такой ситуации делала. Но бабуля не отчаялась. Поплакала, конечно, пару дней, а потом решила, что теперь ее задача – воспитать ребенка достойным человеком. Собиралась пойти в дворники – там обещали коморку выделить.

- А потом потихоньку дослужилась до большого начальника, - предположила Маша. – Как в фильме «Москва слезам не верит».

- Бабуле больше повезло. Ей не пришлось своего счастья двадцать лет ждать. А все из-за грудного молока.

Вика опять взглянула на часы и продолжила:

- В положенный срок родила бабуля здоровую девочку и лежала в послеродовой палате. Палаты в то время были большие – по восемь человек, детки лежали отдельно – в детском отделении, их только на кормление приносили. Больница была провинциальная, все девчонки в палате простые, как и бабуля, из народа. И тут приводят к ним этакую столичную штучку – вся в золоте, французскими духами пахнет. Оказалось – прилетела к мужу, и тут внезапно начались преждевременные роды. Ребенок родился недоношенным, слабеньким, врачи сказали, что шансов, что выживет, мало.

- Бедная, - посочувствовала Маша. – Что ж ее угораздило на таком сроке куда-то лететь? Неужели выхода не было?

- За мужем следила, - пояснила Вика. – Ревновала очень. Как узнала, что ребенок проблемным родился – быстренько на него отказную написала, грудь перетянула и села себя в порядок приводить. Все для мужа старалась – чтобы к его приезду хорошо выглядеть. А у бабули как раз молоко пришло, да так много, что кошмар. Дочку на кормление принесли, та быстренько наелась и спит, а молоко все прибывает и прибывает. У бабули грудь, как камень, уже и температура подниматься начала.

Беременные мозги

Новая соседка заявилась в палату с ноутбуком и стопкой общих тетрадей.

- Лиза! – коротко представилась она.

Молча разложила вещи в тумбочку, улеглась на кровать и начала что-то быстро чиркать в тетради.

- Вы на сохранение? – осторожно поинтересовалась Маша.

- Да, - не поднимая глаз, ответила Лиза.

- Здорово! А какой срок?

- Одиннадцатая неделя, - тут Лиза наконец-то посмотрела на нас и пояснила: - Девочки, извините, но мне сейчас совсем не до разговоров. Завтра экзамен по матанализу, препод - зверь, а мне нужно только отлично. Сдам, тогда и поболтаем.

- Хорошо-хорошо, - согласились мы. – Не отвлекаем.

Мы с Машей сходили на обед, погуляли во дворе роддома, заглянули в соседнюю палату беременных, узнать, как у них дела.

Лиза все это время усиленно готовилась к экзамену и из палаты не выходила. Даже обед пропустила – перекусила кефиром с булочкой, не отрывая глаз от монитора.

Мы, наконец, вернулись в палату.

Маша прочитала сообщение на телефоне и удрученно вздохнула:

- Я с этой беременностью такой рассеянной стала, что просто ужас. Представляешь, вчера у свекрови был День рождения, а я забыла ее поздравить. Вылетело из головы напрочь, как будто кто-то память стер. Теперь на десять лет вперед обид не оберешься.

- Беременные мозги! – вздохнула я. – У меня тоже с памятью беда. Пошла в магазин за мукой – нагребла два здоровенных пакета продуктов, и только дома поняла, что муки-то среди них и нет. Пришлось еще раз идти.

- Вот-вот! – согласилась Маша. – Я в прошлом месяце забыла за интернет заплатить. Муж со своими танками чуть мне прямо в квартире Курскую дугу не устроил. Ездил среди ночи в круглосуточный супермаркет, чтобы через терминал интернет пополнить. Вот что беременность с нами делает!

Тут Лиза отложила тетрадку и внимательно посмотрела на нас:

- Возможно, это не мое дело, но я считаю, что беременность здесь ни при чем. Это просто оправдание для обычной несобранности. Например, я тоже беременная, но при этом всю сессию сдала на отлично, последний экзамен остался. А чтобы ничего не забывать – установила себе электронный ежедневник и туда все предстоящие дела записываю. Приложение само напоминает, кого поздравить, что купить, за что заплатить – очень удобно.

- Молодец! – похвалила я Лизу.

На следующий день Лиза рано утром отпросилась у лечащего врача и убежала на экзамен.

Вернулась она около часа. Вошла тихая-тихая, встала у порога, потупив глаза, как провинившаяся школьница:

- Ну что, девочки, принимайте меня в ваш клуб с беременными мозгами!

- Не сдала! – ахнула Маша.

- Ты, главное, не расстраивайся, - попробовала утешить я. – Это не самое страшное в жизни. Пересдашь.

- Да сдала я, сдала! – звонко рассмеялась Лиза. – По экзамену – отлично! Задачки, как семечки, перещелкала, на все дополнительные вопросы ответила.

Она бросила сумку на кровать и начала переодеваться в больничное:

- А вот что дальше было – просто песня! После экзамена подошла к преподу, чтобы оценку в зачетку поставить. У нас в прошлом году ввели систему электронных зачеток, но она еще на тестировании, сбоит постоянно, поэтому для страховки лучше все оценки дублировать в старый бумажный вариант.

- Девочки, кого на обходе не было? – заглянула в палату медсестра. И, увидев застегивающую халатик Лизу, пояснила:

– Зайди к лечащему врачу, она тебя послушает.

- Да, я сейчас! – отозвалась Лиза и продолжила рассказ:

- Протянула я преподу зачетку и жду. А он голову поднял, оглядел меня сверху донизу и говорит: «Обычно студентки акцентируют свою беременность, когда не готовы к экзамену и хотят меня разжалобить. Но вам-то это зачем? У вас твердая заслуженная пятерка». Я удивилась – откуда он про беременность узнал, у меня и живота еще нет: «Ничего я не акцентирую. Поставьте оценку, и я пойду». Тут он седую голову почесал и улыбнулся по-доброму так: «Да я-то с радостью, только никак не разберу, в какой раздел выставлять – там, где анализы, или там, где рекомендации специалистов». И тут я увидела, что вместо зачетки сунула ему обменную карту. Девочки, это же треш! Вообще не понимаю, как их перепутать можно было – они даже размером не похожи!

- Круто! – расхохоталась Маша. – А что, правильно, там же есть анализ крови, анализ мочи – и матанализ туда же!

- В рекомендации специалистов тоже можно было, - давясь смехом, предложила я. – Туда, где лист уточненных диагнозов. Диагноз: «Прогрессирующая беременность головного мозга». И подпись – «профессор математики».

- Точно! – согласилась Лиза. И полезла в сумочку: - После этого для успокоения нервов зашла я в детский магазин. Глядите, какие пинеточки! Произведение искусства просто!

Она выложила на кровать чудесные вязаные пинетки, сделанные в виде двух веселых пчелок.

- Супер! – оценили мы с Машей. – И задумка, и исполнение.

- Мне тоже понравились! – гордо сообщила Лиза и тут заметила торчащий из сумочки уголок тетрадки: - Мамочки!

Она всплеснула руками:

-Я забыла лабораторную сдать! А сегодня последний день был!

- А как же твое приложение, которое все напоминает? – удивилась Маша.

- Я на нем вчера пароль поменяла, - печально вздохнула Лиза. – А сегодня не могу ни пароль вспомнить, ни куда я его записала.

Она растерянно посмотрела на нас:

- Девочки, неужели беременность так влияет на интеллект? Я себя полной дурой чувствую!

- На интеллект не влияет, - улыбнулась я. – Ты же свой матанализ страшному преподу на отлично сдала. А вот приоритеты меняет. Организм считает, что теперь самое важное – то, что связано с ребенком, а остальное – постольку поскольку. Поэтому про пинетки ты помнишь, а про лабораторную нет.

- Наверное, ты права, - согласилась Лиза. – Я об этом универе с седьмого класса мечтала, и мне всегда нравилось учиться. А недавно сижу на лекции, препод что-то объясняет, вроде даже и интересное. Только мне совсем не до него и не до его предмета, лучше бы книжку про подготовку к родам почитать. Наверное, возьму я после сессии академку и буду решать приоритетные задачи.

Страшная история

В гинекологии для беременных были выделены палаты номер пять и номер четыре.  Мы с Машей лежали в пятой палате.

Соседняя шестая палата предназначалась для пациенток после операции, в ней были специальные кровати и оборудование. Эта палата долгое время пустовала, и мы уже свыклись с тем, что за стенкой никого нет: устраивали вечерние посиделки беремяшек, которые непременно сопровождались громкой болтовней и неудержимым смехом.

Но однажды после обеда к нам зашла медсестра:

- Девочки, пожалуйста, сегодня ведите себя потише. В шестую палату переводим пациентку после операции.

Она подошла к Машиной кровати, положила на тумбочку направление и выставила пластиковую емкость:

- У тебя завтра общий анализ мочи. До семи часов утра отнесешь в лабораторию.

Вскоре мимо нашей палаты провезли каталку – на ней лежала полная женщина лет пятидесяти пяти.

Мы с Машей честно старались соблюдать тишину: разговаривали в полголоса и почти не смеялись.

Вечером традиционно пошли на ужин. Дверь в шестую палату была приоткрыта, сквозь щель можно было разглядеть стоящий на тумбочке монитор, по которому бежала ломаная линия кардиограммы. Ни соседки, ни кровати, на которой она лежала, видно не было.

Мы вернулись с ужина, приняли душ и решили лечь спать пораньше. Я уже начала проваливаться в сон, как вдруг откуда-то раздался резкий отрывистый звук, чем-то похожий на пожарную сигнализацию. Звук повторялся и повторялся, становясь все громче.

- Дианка, ты спишь? – испуганно спросила Маша.

- Мы что, горим, что ли? – я села на кровати. – Только этого не хватало!

Маша поднялась с кровати и выглянула в коридор.

- Нет, это не пожар… - голос Маши дрожал. – Это в шестой палате монитор орет. Я заглянула в щелочку, а на нем ровная полоса.

- Ты что, хочешь сказать, что она… - я почувствовала, как внутри все холодеет.

- Умерла! – выдохнула Маша.

- Где медсестра? – я вскочила с кровати. – Нужно срочно позвать медсестру!

Тут, легка на помине, в коридоре показалась медсестра. Она шла медленно, вразвалочку, протирая заспанные глаза.

- Там, там… - Маша пыталась что-то сказать, но у нее не получалось. И она просто показала рукой на зловещую шестую палату.

- Да слышу, слышу, - медсестра зевнула. – Орет как резанный, спать невозможно. Сейчас вырублю, чтоб не мешал.

Она зашла в шестую палату, нажала какую-то клавишу и монитор погас. Медсестра еще раз зевнула и ленивой походкой уплыла на пост.

Мы с Машей вернулись в свою палату.

- Дианка! – жалобно протянула Маша. – У нас теперь за стеною труп, да?

- Получается, что так… - вздохнула я.

- А почему ее не вывезли?

- Не знаю. Наверное, ночью некому. Завтра утром придут специальные люди и вывезут.

- Ужас! – Маша всхлипнула. – Мы же беременные, нам волноваться нельзя.

Она виновато посмотрела на меня и добавила:

- Наверное, это неэтично, но мне от страха так есть захотелось… Я понимаю, что там человек лежит… мертвый… я тут рядом буду пошло набивать желудок, но терпеть не могу.

- Да ей-то уже в сущности все равно, - вздохнула я. – И ничем ей мы не поможем, даже если будем сидеть голодными.

Мы достали свои припасы и начали их методично уничтожать.

- Такая трагедия… - бормотала Маша с набитым ртом. – Молодая женщина еще. У нее, наверное, дети есть.

Она еще раз откусила здоровенный трехэтажный бутерброд и добавила:

- И знаешь, что самое жуткое? Что медперсоналу на все наплевать! Ни тебе реанимационной бригады, ни даже малейшей попытки хоть что-то сделать! Медсестра вообще эсесовка какая-то: умерла, так умерла, главное, чтобы ей спать не мешали.

- Да, - согласилась я, дожевывая печение. – Посмотришь на такое и поверишь во все мрачные истории про нашу медицину. Я, конечно, понимаю, что все люди смертны и здесь больница, а не курорт, но такой цинизм… Кстати, где дежурный врач? Почему не пришел?

- Где-где, - хмыкнула Маша. – Дрыхнет небось без задних ног. Подумаешь, чья-то жизнь – завтра бумажку нарисует и до свидания.

Свет мы в палате не выключали и думали, что не сможем заснуть до утра, но где-то после часа ночи обе незаметно отрубились. Беременный организм сам диктует режим, и ничем его не возьмешь.

Утром я проснулась от Машиного шепота:

- Дианка, Дианка!

- А, - сквозь сон отозвалась я.

- Отнеси, пожалуйста, мой анализ в лабораторию.

- А ты что, сама не можешь? – удивилась я.

- Я мимо шестой палаты боюсь проходить, - призналась Маша.

- Ой, там же… - вспомнила я ночной кошмар. – Не, мне тоже страшно одной по коридору идти.

- Давай вместе, а? - жалобно попросила Маша.

- Хорошо, - я села на кровати. – Сейчас умоюсь и сходим.

- Только побыстрее, пожалуйста, а то уже и так пять минут восьмого.

Тут в палату заглянула медсестра.

- Пятая палата, вы что обалдели? Где анализы?  Мне уже из лаборатории звонили, ругались. Почему не отнесли?

- Не надо кричать, - огрызнулась Маша. – Это вам на всех наплевать, а мы мертвецов боимся.

- Каких мертвецов? – не поняла медсестра.

- А вы уже и забыли? – ухмыльнулась Маша. – Что в шестой палате ночью женщина умерла?

- Как умерла? – растерялась медсестра.

- Обычно! Как люди умирают! – разъярилась Маша. – Я собственными глазами видела ночью на мониторе, что у нее сердце остановилось!

- Ох уж мне эти беременные… - медсестра вздохнула. – То им котлеты керосином воняют, то в душе вода соленая, теперь вот еще и мертвецы мерещатся.

И пояснила:

– Аппарат в шестой палате старый, датчики постоянно отходят. Стоит пациенту на бок повернуться или даже руку поднять, как сигнал теряется. Этот аппарат вчера уже два раза вечером орал, я приходила, переключала. Вы разве не слышали?

- Нет, - переглянулись мы.

- Это время ужина как раз было, - вспомнила медсестра. – Вы, наверное, в столовую ходили. А ночью опять датчики отошли, так я его и вырубила. Все равно особого толку в нем нет – у пациентки все показатели в пределах нормы.