Между двух волков

1

1 Поезд едет в тайгу

Лучше бы я согласилась традиционным фельдшером в нетрадиционную клинику пойти работать.

Природа, свежий воздух – ага, с последствиями. Ещё доберись до работы. Вырубка леса в глухой тайге, требовался фельдшер. Был выбор остаться в городе, я выбрала уехать.

Я человек стрессоустойчивый и спокойный, но эта Ира выбила из равновесия. Показалась вначале скромной девушкой. Миниатюрная брюнетка. Мне нужно было её держаться, два вагона одиноких мужиков, и мы вдвоём. С девушкой Ирой я познакомилась на перроне, когда садилась в поезд. Она что-то вроде бухгалтера, хотя я не поняла, может и без образования. Мужики сразу обратили на нас внимание, вагон плацкартный, окружили, напрягали. Достали вино.

Я пить отказалась, строго заявила, чтобы даже не предлагали. Но ехать двое суток в постоянном напряжении, тоже не выход, ещё Ира учудила. Вроде всё хорошо начиналось, а потом она согласилась выпить. Только за шиворот попало, как тут же охотники до девичьих тел нахлынули.

Ира изменилась до неузнаваемости, напилась очень быстро, стала развязной и… И предложила мне оргию.

— Ты в своём уме, Ира?! — выдохнула я в тамбуре, где шум и холод.

Пока что ранняя весна, вагон почему-то не топили, и проводница вообще забила на нас и ушла.

— Девчонки, идёте? — заглянул к нам один из похотливых лесорубов.

— Сейчас, — сказала Ира и зло мне прошептала, — вместе работать, не избежишь.

Мне просто парень изменил. Вот с такой же. Хотя нет, причина не в этом, есть моральные качества, которые девушке не позволяют участвовать в групповом сексе.

— Нет, — твёрдо ответила я и вернулась в вагон.

Развратные, грязные руки, смешки и непристойные предложения.

Я взяла свои сумки, накинула рюкзак и пошла из вагона. Пытались остановить, но я не лыком шита, быстро на место поставила. Работники скорой помощи – народ крепкий.

Проводницу нашла в другом вагоне, там тоже в основном мужчины ехали, но так же какие-то бабушки. Более спокойно.

— Девушки! Я не смогу там ночевать, — заявила проводницам, которые пили чай и с пониманием смотрели на меня. — Пожалуйста, найдите мне место в другом вагоне. Очень прошу.

Собственно, так я и познакомилась с Денисом и Алтаной.

Он бригадир тех неразумных самцов, которые сегодня поимеют Иру. Со своей командой не ехал, потому что она вовсе не его команда, и он за ними следить в поезде не обязан. На вид лет тридцать, волосы русые, с висков выбриты, наверху хохолок. Если честно, то сильно отличался ухоженностью от лесорубов. Свитер с высоким воротом цвета хаки, оттенял серую хмурь в его печальных глазах.

А женщина с чёрными косичками и тремя маленькими детьми в оленьей шкуре – эвенкийка. Она завораживала яркой принадлежностью к сибирским племенам: в платье из жёсткой ткани, сапогах оленьих и меховой безрукавке с насыщенной, разноцветной этнической вышивкой. Была она разговорчивой, и я облегчённо вздохнула, оказавшись не в такой дикой ситуации, как двумя вагонами “ранее”.

Спокойно у них.

Дети, как зверьки, с верхней полки на нас смотрели глазками-бусинками, круглолицые и смуглые. Ждали, когда Денис им ещё пастилы отрежет.

Мне выпала нижняя полка, чему я была несказанно рада, кинула под лавку свои вещи и скромно села рядом с эвенкийкой, напротив мужчины.

В вагоне ещё ехали люди, но тихие – не пьянствовали, не дебоширили. Меня даже запахи не волновали: шкуры, древесина и пот человеческий. Лишь бы без разврата.

— Солнцем тронутая, — трогала мои рыжие волосы Алтана, совершенно непосредственный человек.

— Аня, — представилась я. — Ваш фельдшер.

— Помню-помню, — кивнул Денис.

Приветливо улыбнулся почему-то взглядом. То есть яркий контур губ не дрогнул, а глаза прищурились. — А подружка твоя?

— Она не подруга, просто вместе сели в вагон, — отвернулась к окну.

Уже темнело, стоял стеной смешанный лес, близко подступал к железнодорожному полотну. Буйство зелёных красок по весне, всё рвалось к солнцу и пыталось занять под ним место.

Однообразный пейзаж навевал сон.

Я сама из лесного посёлка, но его больше не было, люди разъехались. Не могла избавиться от ощущения, что ехала домой. И душа отдыхала. Такой яркой надежды, что всё изменится, давно не ощущала.

— Вот у нас есть фельдшер, а вы, куда обращаетесь при болезнях? — спросил Денис, на вид очень хороший мужчина.

— Шаман у нас есть, — улыбнулась женщина с хитрым прищуром карих глаз. — А если совсем плохо, то обращаемся к волку-оборотню, он недалеко от нас живёт, когда стойбище летом у Лунного ручья.

Я усмехнулась.

— Вы не верите? — возмутилась эвенкийка. — У нас обычно почитают медведей, но тут пришёл именно волк, хотя, я когда его увидела, то подумала точно медведь. Здоровый такой, заросший. Юбка у него меховая и посох рогатый, как рога оленя. Колдун он сильный, живёт среди тёмных духов и борется с ними. Он может из смерти вырвать и вернуть, — с гордостью заявила она и сделала вид очень знающего человека. Кивала.

Если я с улыбкой слушала её сказки, то Денис хмурился.

— А зовут его как?

Мужчина дал детям сладость, маленькие ручки потянулись над моей головой.

Включили свет в вагоне, мимо проходили люди со стаканами.

— Елод, — ответила Алтана. — Елод – Лунный невод, покровитель верхнего мира, где у полярной звезды вход к небесному стаду.

Удивительно, что я впервые столкнулась с культурой сибирского народа и непросто с собирателем фольклора, а свято верующего в него.

— Я буду чай, вам взять? — доброжелательно поинтересовалась я.

— Да, — кивнул Денис.

Взяла три стакана у проводницы, налила кипяток, вернулась к своему месту, где тёк интересный разговор.

Темнело за окном быстро, поезд скорый мчался сквозь беспросветный лес. А в вагоне уютно и хорошо. Раз мужчина угощал детей, я свои запасы сладких булочек к чаю достала. Алтана тоже не жадничала, и столик заполнился едой, стало по-домашнему тепло.

2

2 Девушка и волк

Мы общались. Я рассказала о своей жизни, Денис немного о своей, неуёмная Алтана тоже вставляла свои слова. В общем-то, было интересно, и день пролетел незаметно. Вагон опустел, много людей вышло на других станциях. И вот наконец-то приехали.

— То есть ты профессиональный егерь, получается? — восторженно смотрела на него.

Знала, что мужчины любят такие взгляды, но я искренне.

— Так, — улыбнулся Денис, — в лесу не заблужусь. Большую часть жизни я провожу в тайге.

— А так и не скажешь, — усмехнулась я.

Поезд наконец-то довёз нас до нужной станции, и мы выходили.

Мало того, что у него были свои сумки, он ещё прихватил сумки Алтаны.

— Накинь болоньевую куртку, — попросил Денис. — Сейчас дождь будет.

Я присела, чтобы в окно прибывающего поезда посмотреть на небо. Уже темнело, но никаких признаков дождя я не видела.

Выбрались в тёплую ночь. Дружной толпой направились на привокзальную площадь, хотя это громко сказано, станция очень маленькая.

Вполне трезвая Ира сразу присоединилась к нам. Три женщины и трое детей, мы шли позади мужчин.

Я протянула ладонь, запрокинула голову к тёмно-серому, беззвёздному небу. Капал дождь.

Автобус подъехал, разрезая темень ярким светом фар. Мы первые в салон забрались. Алтана сразу уложила своих детей спать на заднем сиденьи. Уже было поздно, а дети бегали по вагону, устали от этой долгой дороги.

Я села вперёд к окну, Ира рядом присоседилась.

Ей хорошо, это заметно. Вполне свежая, щёки горели румянцем. Даже складывалось впечатление, что она сюда поехала именно за свободным сексом. Я раньше не думала, что такое может понравиться женщинам.

Мы ждали Дениса Прокопьевича. У него странная фамилия – Снежник.

У бригадира построение. Он делал перекличку, и, несмотря на то, что работал двигатель автобуса и серьёзно тарахтел, я слышала его громкий грозный голос. И тайно гордилась им.

Денис называл фамилии, мужчины выкрикивали, что они на месте, а потом он сделал объявление:

— Три часа мы едем до рыбацкого посёлка, потом садимся на пароход. На водный транспорт сядут только трезвые. Работа опасная, поэтому выпивка только на выходных. Ещё раз повторяю! Пойманные в нетрезвом состоянии в рабочее время, будут уволены сразу.

Мужчины стали загружаться в автобус. Денис Прокопьевич зашёл последний, посчитал свою команду.

Он даже не посмотрел на меня, а мне почему-то захотелось, чтобы в этом автобусе ехали только мы вдвоём и больше никого бы не было.

Там действительно будет очень много работы, и мы, наверное, будем редко видеться. А может и улыбнётся счастье, и Денис будет приходить ко мне пить чай.

На этой позитивной ноте я решила, что у меня всё хорошо.

Прислонилась к окну лбом, и автобус поехал.

Три часа пути по плохой дороге, два из которых я точно проспала. За окном лил дождь, и ничего нельзя было рассмотреть, даже когда водитель автобуса отключил в салоне свет. Размытая картина мира, иногда подкидывало на ухабах, и капли дождя на стекле текли не вниз, а вверх.

Мне всё происходящее казалось затянувшимся сном. Я впадала в морок, боялась проснуться где-нибудь в своём общежитии или в постели с изменником. А может в маленькой квартире подруги Аллы, где последнюю неделю провела, перед тем как уехать сюда.

Рыбацкий посёлок я толком не рассмотрела. Дул ветер, лил проливной дождь. На причале качались фонари, бушевала чёрная река.

Кричал Денис, тащил вещи Алтаны, раздал её детей мужикам.

С Ирой побежали по пирсу в сторону парохода, который нас ждал. Нас распределили по каютам, и мы с Ирой упали на одну койку, изведённые дорогой.

***

Невероятно чистый воздух, он вливался в лёгкие, наполнял их кислородом, и я опьянела от него. Высокое синее небо с горсткой перистых облаков где-то вдали.

И сосны!

Очень много сосен, с насыщенными ярко-зелёными кронами и янтарно-коричневыми стволами. Молодыми салатовыми побегами, которые источали приятные ароматы, и торчали вверх, как торжественные свечки на торте именинника. И золотистыми шишками.

И ёлки. С «печальными» лапами, что в отличие от сосен стелились и падали к земле, а шишки у них вниз свисали, как игрушки на новогодних праздниках.

Бесконечный лес, внутри которого змейкой петляла широкая река и уносилась вдаль, прячась за поворотом. На другом берегу, который вполне можно было рассмотреть, где-то между деревьями прятались скалы. Открытая земля была укрыта изумрудный сочный травой.

Причал старинный из почерневших брёвен, дорожка натоптанная, большая техника, чтобы проходить в лесу, и несколько построек. Два старинных дома, я бы сказала даже древних: из бревна, с кружевными деревянными наличниками над окнами и резными маленькими балконами.

Дома стояли сразу на берегу, с правой стороны от причала. А с левой, там где много техники, располагались современные вагончики для жилья. Между древностью и современностью, прямо по курсу колодец под крышей.

Поселение далеко от цивилизации, в глухой тайге. Где-то здесь эвенки разбили своё стойбище. За Алтаной приехали на оленях. И хотя снега не было, нарты по траве тоже ездили неплохо.

А я пойду гулять по берегу реки, это уже решено сразу. Тропинка вдоль реки прямо манила и не так страшно зайти вглубь леса. Я буду ходить одна в полной тишине, отдыхать. Вдыхать божественные запахи девственной природы и смотреть на эти прекрасные виды. Возможно, я даже возьму с собой блокнот, карандаш и ластик, не буду фотографировать ничего, как дикая городская Ира, которая моментально схватила свой телефон и стала делать фотографии. А я это всё зарисую, а потом разукрашу, потому что такие цвета не забыть.

Это потрясающе!

Тайга совсем капельку пугала своей глубиной, таинственной, гудящей тишиной. Но при этом такая манящая.

Совершенно незнакомое мне место, но я почему-то облегчённо вздохнула.

Я приехала домой.

— Девушки, ваше общежитие – самый крайний дом, — показал на старую избушку Денис Прокопьевич.

3

3 После бани

Волк прижал уши к большой голове и стал вилять хвостом. Хвост тоже был мощный и скашивал траву, показываясь то с одной стороны, то с другой. Я бы бросилась бежать, но бежать-то мне нужно было вперёд, а он стоял у меня на пути.

Боясь сделать лишнее движение, я сказала:

— Фу, нельзя.

Волк улыбнулся, в буквальном смысле: растянулась пасть, но на оскал вовсе не похоже, он улыбался губами… Я вообще с ветеринарией не особо знакома, но у волков же есть губы, вот ими он и улыбался. Но клыков так много, что они не помещались и торчали сверху и снизу.

Зверь стал медленно опускаться и лёг в траву, морду уложил на свои лапы. Несчастным, беспризорным взглядом посмотрел на меня.

Всё его поведение выражало доброжелательность, но принимая во внимание его размеры, я бы не рискнула радоваться раньше времени.

Очень медленно выставила пустые ладони вперёд, сделала шаг в бок, ближе к воде, потом ещё.

Обошла кустики, вошла немного в реку, резиновые сапоги утонули в воде, я стояла на скользких камушках.

Обходила зверя стороной, не спуская с него глаз.

— Нельзя, — сказала я волку, — лежи уже. Я ухожу.

Так же медленно вышла обратно на тропинку. Волк сел, повернулся ко мне мордой.

Отходила спиной по тропинке, наблюдаю за ним, всё так же выставив вперёд пустые ладони.

Если бы зверь хотел, он бы меня схватил. Но провоцировать хищника бегом нельзя.

Мне на какое-то мгновение показалось, что это сон. Где-то вдали грохнул гром, и я вздрогнула. Действительно шла гроза, первая в этом году. И становилось пасмурно, поблёскивали зелёным светом печальные глаза волка. И хотя было в них что-то мистическое, но так же человеческая грусть присутствовала. И вообще глаза умные, ведь недаром такое понятие придумали.

Одинокий волк будто сильно огорчился, что я не стала с ним дружить. Стал совсем унылым, морду у земли держал, отчего костлявая холка уж больно сиротливо выглядела.

Зверь отвернулся от меня, посмотрел куда-то в лес.

И ушёл.

Просто ушёл и всё.

И я побежала обратно в посёлок, беспрерывно оглядываясь назад, но зверь больше не появился.

Впечатлений для первого раза хватило. Я вернулась к вагончикам.

— Анна Андреевна, обедать идите! Пока мужики не набежали.

Я послушно прошла в столовую, где сидела Ира с Люсей, полная Екатерина их обслуживала.

К женщинам за столик и присела, место у окошка было не занято. Пахло восхитительно.

— Как погуляла? — спросила Ира. — Попробуй мужской похлёбки! Они даже мясо жарят на сале и посыпают ветчиной.

— Иначе никак, — объяснила Людмила Сергеевна, — мужики работящие. Завтра ещё корову привезут, будут пасти по очереди. И, кстати, Анна Андреевна, о здоровье, Денис Прокопьевич просил всех посмотреть,

— Хорошо, — кивнула я и приступила к жирному обеду.

И все разговоры странные, задавали вопрос – не слушали ответ, говорили об одном – бац, перепрыгивали с темы. Это мы так притирались и ощупывали характеры.

А после обеда началась моя основная работа. Я надела на платье белый фартук и сразила наповал Егорыча, который сказал, что мне не хватало трубки как у доктора Айболита. А Ира намекнула, что такие фартуки чуть покороче продаются в сексшопе.

Ничего они не понимали, фартук был прелестный, а в карманы чего только не влезло, я даже сфигмоманометр могла носить в них.

***

— «До чего же чудесная девушка».

— «Красавица, ты на свидания ходишь?»

— «Ух, какая рыженькая. Ты в кого такая, в маму или в папу?»

— «Ржавый чердак, мокрый подвал».

— «И спал я плохо, и снилась мне ты, я тебя во сне отдрючил. Наверное, это судьба».

И ещё десяток странных предложений, которые выдавали мне мужчины, когда я мерила им артериальное давление и записывала показания в карточки. Ни один из них не пожаловался на своё здоровье. И я не могла понять в чём дело. Пока Ира не пришла, видимо засветиться перед новой группой лесорубов. Она мне рассказала, что за работу на этой делянке платят невероятную сумму денег, и любое подозрение на болезнь, по контракту, может быть рассчитано как опасность для здоровья человека и других работников.

А все здесь держались за свою работу.

— Здравствуйте, здравствуйте, — вошёл ко мне в вагончик мужчина с потом на лице, глаза нездоровые. Но не пожаловался. У меня даже было желание положить его на койку и пощупать во всех местах. Тоже ведь держался за работу, а сам не здоров.

Померила мужчине давление. Коровкин Евгений с хорошим давлением, с видом не очень.

И новый виток знакомств.

— «Бля, ты страшная. Я не люблю рыжих, просто… Не ты, конечно, извини, так ты симпатичная, но мелкая какая-то. У тебя вообще образование есть? А грудь? Ладно-ладно, вижу есть у тебя всё. Я шучу!

Шутнику было, как и мне, двадцать пять лет. Мелкий, дёрганный тип, с ледяными голубыми глазами и шапкой из русых волос. Морда… Вот волчья. И имечко – Яков Кашмарик. Я его запомнила. Вслед ему строго посмотрела.

А усатый Никита скромно поинтересовался:

— «Анна Андреевна, а не могли бы вы меня представить блудливой деве из бухгалтерии?»

Именно это прозвище – Блудливая дева из бухгалтерии насмерть пристало к Ире.

До ужина просидела в своём вагончике с надеждой, что придёт Денис, но он так и не появился.

Работа у лесорубов действительно была тяжёлая, еда вкусная, поэтому к вечеру стало тихо, кто не на делянке, спали.

У местного офиса стояла Ира. Я же с рюкзаком за плечами, готовая пойти в баню.

— Анька, молодец, не бойся, я не претендую, — она смеялась.

— Ты о чём? — нахмурилась я.

— Как же о чём? — Ирина хитро повела бровью. — Я уже посмотрела все документы. Денис Прокопьевич Снежник хозяин всего этого добра.

— А я думала он просто бригадир, — пожала я плечами, для меня ничего не изменится.

— Он ездил набирать себе команду. У них тут проблемы. Ты не смотри на меня, — она взяла меня под руку и повела в сторону домов. — Ты же подумала, что я такая ветреная девка. А на самом деле я с пятнадцати лет работаю бухгалтером. У меня мама бухгалтер и бабка бухгалтер, и работаю я на очень важную фирму. Так что меня выписал наш бригадир. — Она воровато огляделась вокруг. — Круто устроились. Официальный юридический адрес в рыбацком посёлке, а офис здесь. Ни связи, ни интернета, спутниковый телефон только у Снежника. Дорог нет, катера не всегда ездят. Выездная налоговая проверка будет добираться сюда неделю, — она рассмеялась. — Здорово придумано: уйти в тайгу к чёртовой матери и ни за что не отвечать и не отчитываться.

4

4 Корова и творческие порывы

Денис ушёл рано утром, шепнув мне на ухо:

— Я работаю целый день, вечером увидимся.

От произошедшего ночью на душе приятный осадок и благостное состояние.

Мужчины завтракали раньше, чем женщины. Поэтому я быстро привела себя в порядок, ополоснулась в еле тёплой воде, волосы убрала на макушку в калач. Платье надела, фартук. Окошки везде открыла, хорошо, что на них москитная сетка, хотя насекомые меня никогда не кусали. Феномен. Бывало садились, но вот так, чтобы мучиться от гнуса, никогда.

Дверь открыла, на неё тоже сетку повесила. А утро не просто весеннее, а настоящее лето. Очень тепло, и запахи приятные.

Гул машин вдали и пение птиц, голоса и смех Иры. И мне это нравилось. Даже думать не хотела, что когда-нибудь уеду отсюда, и всё по-другому станет.

— Доброе утро, Анна Андреевна, — первым вошёл Никита, мужчина худосочный, заросший бородой. — Блудливая дева из бухгалтерии дала зелёный свет, спасибо.

Не стала разочаровывать его, но я ни при чём, Ира слишком свободная девушка, чтобы влиять на неё.

Приходили работники, мерила им давление и температуру. Ни одной жалобы.

Улыбались двусмысленно, подмигивали. Но никто ничего не сказал. Но я не вчера родилась, все уже в курсе, что мы с Денисом любовники. Слишком маленькое поселение. Делая строгий, холодный вид, радовалась, что сильно не скрыть отношения. И боялась, что Денис мог отказаться от меня.

Это предательство, измена из прошлого делали меня немного нервной и недоверчивой.

Фартук оставила в кабинете, вышла из вагончика и дверь закрыла. Лесорубы собирались уезжать.

— Где Коровкин?! — крикнула я. — Почему он не пришёл?

Всё же у меня ответственность за своих. Обязательно нужно следить.

— Уже уехал, — ответили мне.

— Сбежал, он рыжих не любит, — съязвил Яша Кошмарик.

— Передайте ему, что вечером он обязательно должен прийти ко мне.

Отвернулась от лукавых взглядов, старалась не замечать смешки.

Пошла завтракать.

В столовой тоже все окна и двери открыты. Сильно пахло не только едой, но и какой-то химической гадостью. Это мазь от насекомых, которой Ира намазалась.

Растрёпанная, она пила чёрный кофе, рядом с ней сидела начальница склада.

Люся опять старушка. Волосы зачёсаны назад, и сидела, как лысая, очки уродливые и морщины на лице. Метаморфозы какие-то. Нелепый охотничий костюм, рукава куртки закатаны по локоть, и кожа не белая и не упругая, а руки костлявые, выдающие возраст.

Может, вчера света было мало? Почему она казалась совсем молодой в бане?

— Доброе утро, — поздоровалась я и села напротив.

И хотя мужчины себя обслуживали сами, нас почему-то обхаживала Катя: принесла тарелки с едой, салфетки поставила.

— Екатерина, после завтрака, пожалуйста, зайди ко мне, — попросила я тучную хозяйку.

— Что? Зачем? — испугалась она.

— Давление нужно померить, — рявкнула на неё Люся. — Корова тупая.

— Я не умею мерить, — растерялась Катя.

— Я умею, — погладила её по толстой руке. — Это простая процедура.

Она расстроилась и ушла в другую часть вагончика на кухню.

— Впервые вижу человека, который не знает, что такое мерить давление, — удивилась я и взяла ложку.

Каши овсяной мне навалили нереально много. Завтракали вначале в тишине. Я чувствовала на себе пристальный взгляд Люси. Она меня сверлила. Очень тяжело.

— Что-то не так? — поинтересовалась я, посмотрев на неё исподлобья.

Она такая странная, вроде с нами нормально общалась и так ненавидела Катю, совершенно безвольного, доброго человека.

Ира нахмурилась и покосилась на заведующую складом, перевела неоднозначный взгляд на меня.

А Люся мне улыбнулась, стала чистить яйцо.

— Тёть Люсь, а у тебя секса не было сто двадцать лет, не потому ли, что на девушек так смотришь? — тихо посмеивалась Ира, взяла чашку двумя руками, искоса глядя на женщину.

— Анечка, а маму твою не Раиса случаем звали?

Я замерла с ложкой в руке. Ответить не смогла, только кивнула.

— Это она рыжая была, а папка Андрей светленький, — по-матерински улыбнулась Люся.

— Вы знали их? — изумлённо прошептала я.

Это было странно, ведь родители всю жизнь прожили в таёжной деревни, в глуши, и мало с кем общались.

— Да. Как они умерли?

Она опустила глаза, потому что переживала, и я это ощущала.

— Папа погиб, несчастный случай. Мама заболела…

— От тоски, — кивнула женщина. — А ты как?

— Я уже взрослая была, — вздохнула, не чувствуя аппетита. — Поступила в медицинское училище на фельдшера. Работала, жила. Нормально, вытянула. Деревню нашу смыло, и возвращаться некуда.

— Жалко, — еле слышно прошептала Людмила. — Я… Ты уж прости, не всегда так получается, что можно помочь. Но теперь помогу, — она выпрямилась. Улыбка натянутая, глаза словно слезами наполнились.

— Поздняк метаться, тёть Люся, уже большая девочка. Вон у неё, мушчинко завёлся, — Ира похотливо прищурилась. — Знаешь, как тебя теперь зовут?

Я густо покраснела и строго глянула на Блудливую деву из бухгалтерии, но на неё смотреть без улыбки нельзя.

— Ты, Анька, теперь ПодСнежник!

Я ладонями рот закрыла, Люся рассмеялась вместе с Ирой в голос.

Шутники, блин!

Не хотела эту тему развивать и мусолить. Не их дело. Но слишком узкий круг в этом коллективе, если Денис отвернётся от меня или охладеет, я тогда сразу уеду. По договору имела право в любой момент.

— А как вы с мамой моей познакомились? — спросила я. — Вы учились вместе?

— Давно, — Людмила смотрела на меня с неподдельной любовью, что меня серьёзно смущало. — Она уехала, адрес не оставила. Я её первое время искала, а потом плюнула, насильно милой не будешь. А тут ты, на маму похожа. Я вначале сомневалась, мало ли Аннушек дочерей Андреев, а потом ты в бане разделась, а у тебя родимое пятно на спине как у матери.

— Это точно, — просияла я. — Копия!