Между Раем и Адом

Начало

Здравствуй, дорогой путник. Присаживайся в уютное кресло, обитое бархатом, возьми травяного чая и, пожалуй, я начну свой рассказ.

Меня зовут Кейт Кристал, и я ирамитас — существо, наполовину ангел и наполовину демон.

Ирамитасы имеют три сущности, которыми они управляют и, при случае, способны поднять наверх. Первая и самая главная — нейтральная. Это состояние между ангелом и демоном. Иначе говоря, здесь можно увидеть обычный характер существа. Вторая сущность — ангельская. Когда мы принимаем её на себя, то становимся мирными, спокойными. Внутри загорается невероятная тяга к справедливости и требовательности. В глазах — жёсткость и уверенность. Третья сущность — демоническая. Вызвав её, мы становимся истинными демонами — злыми, беспощадными и жестокими. В венах буквально вскипает кровь, а в глазах загорается греховный азарт.

На самом деле, это моя самая любимая сторона. Думаю, так произошло потому, что каким-то образом во мне оказалось больше крови демона. С давних времён в нашей семье были запрещены браки с «тёмной кровью». Но внезапно появилась я. Так что, пожалуй, генетику никто не может отменить даже у нас. Похоже, кто-то всё же умолчал об одном чернокрылом предке.

Мой отец — архангел Михаил — не особо одобряет тягу к тёмным силам, несмотря на то, что это естественно. К счастью, запретить поднимать моего демона наружу он не может — такие силы стоит контролировать, чему нас охотно учат.

В самом малом возрасте у ирамитасов, возникают проблемы с этими тремя состояниями. Детская сила тяжело поддается контролю и, обычно, достаточно разрушительна. Потому, по достижению семидесяти лет, а это сразу после прорезания крыльев, нас отправляют обучаться на пятьсот лет в Рай и столько же в Ад.

Куда идти учиться сначала, мы должны решить сами, ведь именно в этом измерении нам дадут первое, так называемое, истинное имя и должность, которой надо быть верным всю оставшуюся жизнь.

С самого раннего детства я невероятно мечтала пойти учиться в Ад.

Несмотря на исключительно "ангельскую" семью, в нашей фамильной библиотеке хранилось много книг про царство Люцифера, про самых знаменитых демонов, что там живут, про то, чем они занимаются и как контактируют со смертными. Так, забиваясь в небольшую ложбинку за гобеленом в самом дальнем углу, я создавала маленькую сферу света и читала. Проглатывала страницу за страницей ночами напролёт.

К сожалению, отец лишил меня права выбора. Он за меня всё решил. И как бы я не просила, как не умоляла отправить в Ад и не ломать детские мечты, он был непреклонен. Даже мать не смогла его уговорить, хотя, он частенько слушал её. К сожалению, не в этот раз.

Собственно, первые пятьсот лет я потеряла в Раю. И, знаете, ничего кроме страданий и парочки неплохих друзей мне это не дало. А если совсем говорить правду, то учёба на небесах стала самым худшим периодом в жизни. Столько издевательств в сторону чёрных крыльев и крови я в жизни больше не слышала, сколько их было в школе.

В общем, пережив эту половину тысячелетия, мне, наконец, дали истинное имя -  Кальмия, и я стала ангелом завесы. Помогать с душами смертных и иных существ, проводить их на Большой суд, а затем сопровождать в Рай и Ад — всё это является моей работой. Она не особо отличается от обязанностей тех же жнецов, разве что я могу периодически ими командовать, но мне этого и не надо.

Как и все ангелы, мой отец на дух не переносит демонов, хотя и женился на ирамитасе. Порой я подозреваю, откуда мне досталась такая «потрясающая» логика.

Моя мать была обладательницей безупречно чистых крыльев. В её роду, насколько известно, всё-таки была одна полукровка с чёрным оперением. Опираясь на это, отец очень любил напоминать о том, что я единственное чернильное пятно в семье.

Пожалуй, стоит упомянуть одну очень существенную деталь. У ирамитасов доминирующую кровь определяют по крыльям. Белые означают чистую, ангельскую кровь. Чёрные — доминирует грязная, тёмная кровь Ада. 

Когда же мне надоело, что отец так часто упоминает в наших разговорах о моей истинной сущности, пришлось перейти в наступление. Иначе говоря, я только и делала, что говорила, чтобы он подождал ещё немного, ведь скоро я отправлюсь в Ад и не буду никому мешать, а в особенности ему. Почему-то в детстве это звучало гораздо более угрожающе, чем сейчас.

В один из таких моментов, когда я вновь завела свою песнь о подземном царстве и учёбе там, отец сорвался и накричал на меня, что никогда в жизни не отпустит в обиталище «Небесного предателя». Знал бы Люцифер, как пафосно его называли в Раю, думаю, сейчас бы у него был замок гораздо больше. Ведь он не просто владыка подземного царства или падший архангел, а ещё и Небесный предатель.

Подслушав наш разговор, мать обратила внимание отца на то, что обучение в Аду мне безусловно нужно, поскольку тогда я смогу полностью овладеть силой и восстановить внутри ту гармонию, что так необходима истинным ангелам. Не представляете, насколько я была ей тогда благодарна, ведь не скажи этого, меня бы наверняка заперли в небесном измерении, полном чистоты и невинности.

Как и в любых семьях, у которых есть хотя бы два ребёнка, а в нашей их было целых три, отец частенько любил сравнивать меня с сестрой-близняшкой Катрин. Идеальная, покорная. Как и положено, больше ангельской крови. А какие крылья! Чистые, белые, пушистые! Не дочь, а мечта. Да ещё и по окончании школы стала ангелом полномочий. Подлизавшись к отцу, она уговорила его остаться в Раю и не учиться в Аду, поскольку иначе «её хрупкая психика не выдержит того ужаса, что творят эти адские твари». В общем, это короткая история о том, как она стала на побегушках у архангелов в то время, как я развлекалась внизу. Как говорится – каждому своё.

Плата за смерть. Часть 1

Кейт

С тех пор, как мама покинула нас, прошло очень много времени. Боль утихла, кровоточащие раны затянулись, а острые крюки воспоминаний более не терзали душу.

К сожалению, семья не восприняла эту потерю как знак к перемирию или налаживанию отношений. Напротив. Конфликтов стало куда больше, напряжение росло с каждым днём, и никто не хотел уступать. Уже не было того голоса, что сглаживал все колкие слова и фразы, никто не останавливал ругань, смягчая её смехом.

Отец с момента гибели матери стал гораздо грубее и холоднее. Я его не винила, ведь для всех нас это стало огромным ударом, а особенно для папы. Он любил мать больше своей жизни.

Время летело. Отмучившись, я закончила школу в Раю и спустилась в Ад.

Мне дали райское имя и должность, из-за которых я должна была периодически появляться в Завесе. Но существовало одно условие, которое очень порадовало ещё на первом году обучения в подземном царстве — я могла особо не переживать по поводу своих обязанностей. Демоны это объясняли тем, что основное время стоило уделить своей тёмной стороне, а уже потом разрываться и летать по измерениям.

Столетиями люди гадали и ещё будут гадать над тем, как же на самом деле выглядит Ад. Огненная ли эта гиена, куда кидают грешников, а внизу их с вилами ждут черти, ледяное ли это озеро, куда попадают предатели. Версий много, а смертных авторов, которые оказались правы — единицы. Пожалуй, ближе всех к правде оказался именно Данте. Если смертный будет очень внимателен к его словам, то при определенных условиях сможет даже сориентироваться в нашем мире. Только вот есть одна вещь, из-за которой это невозможно — грешников, сразу после попадания к нам, тут же отправляют на круги, а самых отчаянных отдают Аластору — великому палачу Ада.

В самом центре располагается город Дит. Почему-то демоны посчитали забавным построить его похожим на средневековый Лондон после пожара 1666 года.

У северной границы располагается так называемый Лес самоубийц, в центре которого расположены круги Ада.

Спустившись по ним, можно увидеть ледяное озеро Коцит, в котором терзают себя души предателей. Отсюда ведёт небольшая пещера с высокими сводами, пройдя через которую, видно огромное поле с мёртвыми деревьями и бесконечным пространством во все стороны, но прежде чем заметить этот ландшафт, перед взором предстанет замок самого Люцифера.

Некоторые демоны, которые не были приставлены к грешникам или кругам, могли спокойно выходить на Землю, покупать души людей и веселиться.

Как-то раз в разговоре с одним знакомым, я узнала, что некоторые от скуки решили, что у них «голубая» кровь, из-за которой могут не работать, а только отдыхать. Принялись называть себя аристократами и вести себя подобно им. Этакие снобы подземного мира, которые за невероятные силы строят поместья и устраивают приглашённые вечера. От них можно было часто услышать, что в венах чистейшая кровь, которая может позволить им победить чуть ли не самого Люцифера! Аристокрабы чёртовы.

Температура воздуха в Аду скачет неимоверно. То внезапно может ударить пронизывающе холодный ветер, то становится тяжело, жарко и душно. Конечно, мы не особо восприимчивы к температуре, но такие вещи можем ощущать, а иногда, когда наступает упадок сил, можем почувствовать некоторый дискомфорт.

Учёба в Аду – отдельная история. Самые первые классы в Аду у нас смешанные.  

Ирамитасов особо не хотели делить по цвету перьев, считая, что все мы всё равно одинаковые, независимо от крыльев и преобладающей крови. Вроде бы не первый у них поток, а столько скепсиса в жизни не видела. Хотя, были в этом и позитивные моменты. Мне оказалось крайне забавно наблюдать, как те, у кого белые пёрышки, будучи невероятно смелыми в Раю, буквально дрожали от страха при виде демонов.

И их можно было в какой-то мере понять. Наверху ведь могли защитить, погладить по головке и сказать, какие они умницы. Здесь же всё работало в прямо противоположную сторону. Видимо, была у демонов некоторая подсознательная неприязнь к белокрылым ребятам.

 К сожалению, преподаватель не шибко любил класс, в котором училась я.

Но когда настало время отборов за первый десяток лет, мы смогли раскрыться и показать себя. Тёмная кровь дала о себе знать, и после мы перешли под руководство Сартии — князя нечистых снов.

Ежедневная скука во время изучения теории, превратилась в веселье и постоянную практику. Мне очень повезло, ведь в самом начале у нас создалась небольшая компания из восьми человек, с которыми мы общались после уроков, а разбивка как раз отделила нас восьмерых отдельным классом.  

Вскоре мы стали выигрывать школьные соревнования, легко справляться с внезапными проверками и даже оказались лучшими в школе. Конечно, Сартия говорил, что класс по-прежнему не достаёт до уровня обычного демона, но иногда, когда у него было хорошее настроение, мог и похвалить.

Как и другие преподаватели, он не любил парочку вещей: когда ученики недобросовестно выполняли задания, опаздывали и когда демоны, вопреки закону, установленному в Аду, убивали смертных. Если таковой нарушался, то запускалась цепная реакция. Человек, которого убили, не поговорил или не сделал того, что влияло на будущее, и такое домино могло длиться вплоть до нескольких десятков лет.

Всем ученикам по нескольку раз на дню напоминали о законе, пугая ужасным наказанием за его нарушение. Наш учитель и вовсе был не самым добрым на свете демоном. Если за обычные проступки на виновника сходил гнев Сартии, и ученик впадал на неделю в кошмарный сон, который мучил его до такой степени, что после этого спать никто не хотел, то за нарушение закона отправляли к Аластору, чтобы тот избивал тела особым оружием, наносящее огромный вред и оставляющее за собой уродливые шрамы, и никакая регенерация не залечила бы их. 

Плата за смерть. Часть 2

Кейт

Я помню, как пообещала себе быть сильной. В конце концов, мы сами заслужили наказание и должны были достойно принять его.

Боль, страх и отчаяние — вот что чувствуешь, находясь в подвале палача.

Две недели нестерпимой боли и мук с тех пор навсегда отпечатались у меня в памяти, а злой, нечеловеческий смех демона преследовал ещё многие годы в самых страшных кошмарах.

Возвращаясь к утру в Рай, я чувствовала, как губы неприятно побаливали, ведь в первые три дня прокусывала их сразу же до крови.

Палач и не собирался щадить. Он выкладывался на полную, делал всё, чтобы сейчас, стоя на пороге дома, моё тело тряслось, как осиновый лист на ветру, а я, того и гляди, упаду на колени, даже не дойдя до кровати.

Два этажа казались невероятным испытанием, ведь каждый шаг отдавался болью во всём теле, а руки предательски соскальзывали со стен и перил, в попытках зацепиться хоть за маленький выступ или подсвечник.

Наконец я смогла добраться до своей кровати, в которую рухнула, как поваленное ветром дерево, и не смела более шевелиться.

Только спустя минут двадцать, находясь на грани сна и реальности, кое-как сняла окровавленную и подранную в лохмотья одежду и с тихим болезненным стоном укрылась мягким одеялом, что приятно касалось кожи. Надо было ещё, по-хорошему, сходить в душ, чтобы смыть кровь, но сил уже не осталось.

 Лёжа в кровати, я думала о том, что отец безусловно уже узнал о нашей выходке и какое наказание последовало за ней. Школы просто обязаны были предупреждать родителей о таких крупных инцидентах. И не удивлюсь, если этим занимался сам Сартия. С каким же упоением в голосе он говорил, как «приятно» будет узнать Михаилу столь «прекрасное» известие.

В моей голове никак не хотел укладываться тот факт, что то, что мы отчасти демоны, не является оправданием нашим деяниям. Да и мы всё ещё дети. Почему нельзя было просто простить и сказать, что так делать не стоит? Да, предупреждали, да, были ознакомлены, но ведь на первый раз даже смертные друг друга прощают.

«Dura lex, sed lex» — «Закон суров, но он закон». Отец часто любил повторять эту фразу, когда мы с сёстрами где-то оступались. Он даже младшую учил этому, что, на самом деле, было правильно.

Как не печально, но мы были осведомлены о правилах и законах. Все об этом знали, но заставил нас сойти на землю тот самый адский вискарь! В голове возникали всё новые и новые оправдания нашей «шалости».

К счастью, отца я пока не видела, да и как-то не очень и хотелось. Уже точно знала, каким суровым взглядом он будет смотреть на меня. И в мыслях наверняка останется всего лишь одна мысль: «Что же я в своей жизни такого сделал, что мне досталось такое отродье?».

Прости, пап, но твоя дочь искренне хотела повеселиться и забыла об ответственности. Честно, прости.

Я абсолютно потеряла счет времени, лёжа в полусонном состоянии и уходя глубоко в мысли, которые перескакивали с одной на другую. То винила саму себя, что посмела вот так вот легко поддаться и нарушить закон Ада, то ненавидела Киру, что, абсолютно не думая, сдала нас, хотя по-своему хотела остановить.

Где-то вдалеке на фоне я услышала шаги в гостиной, негромкие голоса, обсуждающие предстоящий день, даже смех. Было очень больно осознавать одно — стоит мне появиться на пороге в столовую, общение тут же исчезнет и повеет холодом. Так было почти всегда и вряд ли когда-либо изменится.

Ближе к ночи тело начало приходить в себя, и я поняла, что даже могу пойти в душ. К сожалению, из-за крайней подавленности, не получилось сотворить даже самую лёгкую магию. Наверное, это был один из огромных минусов ирамитасов — надо быть бесконечным оптимистом и никогда не падать духом, чтобы постоянно использовать свои силы на полную мощность. Они зависели от нашего морального состояния, которое имело свойство падать, когда это было так необходимо.

По коже потекла приятная прохлада. Вода смывала весь ужас, который произошел за последнее время. Вот бы ещё можно было очистить собственные воспоминания.

Однако вскоре вода перестала окрашиваться в красный цвет, грязь с тела исчезла и я, надев шёлковую белую сорочку, спокойно легла обратно в кровать.

К тому времени бледный диск Луны уже во всю освещал просторную комнату, будто сам хотел поинтересоваться моим самочувствием.

Только я начала проваливаться в сон, как в дверь постучали. Даже в мыслях не представлялось, кто бы это мог быть, особенно в такое позднее время. Но стук оказался невероятно осторожным, будто стоящий по другую сторону боялся разбудить. 

 — Кейт, можно? — глухо раздалось.

Эмми. Моё рыжее солнышко. Действительно, почему я сразу не подумала о ней? Кто бы ещё мог прийти в такой час, чтобы просто узнать, как я себя чувствую? Наверное, именно младшая и была единственным человеком в доме, с которым чувствовалось хоть какое-то близкое родство.

Я поспешно скинула с себя одеяло и, присев на кровати, произнесла хриплым голосом:

— Да, конечно, входи.

Дверь тихонько скрипнула, и в комнату проскользнула миниатюрная тень, освещаемая лунной дорожкой. Серебристый свет играл в локонах девочки, что она действительно сейчас казалась самым настоящим ангелом, который приходит во снах, обещая скрыть от всех бед. Её лицо озаряла холодная Луна, а в глазах была заметна невероятная тревога.