Между строк

Глава 1. Начало

Адель проснулась от теплого дыхания у самого уха. Открыв глаза, она увидела черную лоснящуюся морду своего лабрадора — Бруно терпеливо сидел у кровати, поглядывая на хозяйку с укором: Пора гулять, ты обещала!

— Ну, Бруно… ещё пять минут, — пробормотала она, натянув одеяло повыше. Но пёс не отступал — легонько толкнул её носом и завилял хвостом.

С улицы пробивался свет, сквозь приоткрытую форточку доносились звуки просыпающегося города. Где-то на кухне шумели — звяканье посуды, тихие голоса, всплески воды. Видимо, мама с папой уже суетились, готовясь к новому дню. Может быть, готовят завтрак, или снова спорят о чём-то по мелочи — как обычно.

Адель нехотя встала, босыми ногами ступила на холодный пол и направилась в ванную. По пути она мельком взглянула в зеркало — и поморщилась. Глубокие тени под глазами выдавали бессонные ночи, проведённые за учебниками. Вчерашняя радость от зачисления в МГУ будто стерлась — осталась только усталость.

Но даже несмотря на это, в ней было что-то притягательное. Светлая кожа с лёгким румянцем, русые волосы, спадающие мягкими волнами чуть ниже плеч, густые брови и выразительные голубые глаза — холодные, как утреннее небо, и такие же глубокие. Нос чуть вздернут, губы полные, а подбородок упрямо приподнят — даже в сонном состоянии в ней ощущалось достоинство. Она не считала себя красавицей, но окружающие часто останавливались на ней взглядом.

Адель умылась, быстро заплела волосы в свободную косу, натянула удобные джинсы и старую футболку. Бруно уже нетерпеливо прыгал у двери, а она, взяв поводок, улыбнулась — день только начинался. И она ещё не знала, что совсем скоро её жизнь изменится.

Адель шагала по аллее любимого парка, вдыхая прохладный утренний воздух. Бруно радостно тянул поводок вперёд, обнюхивая каждый куст. Легкий туман ещё не рассеялся, и солнце только-только пробивалось сквозь листву, окрашивая всё вокруг в мягкое золото.

Эти прогулки стали для неё особенно ценными — последние дни дома, перед тем как уехать в общежитие, в новую, неизвестную жизнь. Она старалась запомнить всё: запахи, звуки, лица случайных прохожих. Всё было родным и по-своему важным.

На скамейке у пруда сидел пожилой мужчина с книгой в руках. Рядом лежал белоснежный лабрадор — статный, спокойный, словно отражение Бруно. Когда Адель поравнялась с ними, он поднял взгляд и тепло улыбнулся.

— Знаете, ваше лицо мне кажется знакомым, — сказал он, чуть прищурившись. — Я уверен, где-то вас уже видел.

Адель чуть смутилась, но ответила с улыбкой:

— Я с рождения здесь живу. Может, поэтому?

Старик тихо хмыкнул, кивнув.

— Возможно. Я много лет хожу сюда, многих знаю в лицо. Ваша собака — красавец.

— Спасибо. А ваш — настоящий джентльмен, — заметила она, поглядев на белого пса, который с достоинством посмотрел на Бруно, но остался на месте.

Между ними повисло приятное молчание. В этот момент к пожилому мужчине подошёл молодой человек — высокий, темноволосый, с хмурым взглядом и наушниками в руках. Он мельком взглянул на Адель, будто вовсе не заметив, и сказал:

— Пора, дедушка. Мы и так опаздываем.

— Конечно, конечно, — кивнул мужчина. Он встал, подзывая собаку. — Было приятно пообщаться. Удачного дня, юная леди.

— Вам тоже, — мягко ответила Адель.

Они ушли, растворяясь в зелени парка. Адель ещё немного постояла, глядя им вслед. Было в этом старике что-то необычное, спокойное… А парень — такой закрытый, даже немного колючий. Но, скорее всего, они просто случайные прохожие. Хотя — кто знает?

Прошло всего пару дней, но казалось — целая жизнь. Утро было ясным, но прохладным, и воздух был наполнен каким-то особым ожиданием. Адель сидела на заднем сиденье их старенькой, но верной машины, забитой сумками, коробками и рюкзаками. Мама что-то оживлённо обсуждала с отцом на передних сиденьях — то ли дорогу, то ли список дел, но Адель слушала вполуха, глядя в окно.

Они ехали по знакомым улицам, которые вдруг казались такими далёкими от её нового будущего. Машина весело урчала, ловко лавируя в потоке, как будто тоже понимала — сегодня особенный день.

— Как себя чувствуешь? — обернулась мама, с лёгкой тревогой глядя на дочь.

— Нормально, — кивнула Адель и натянуто улыбнулась. — Волнуюсь немного.

Отец усмехнулся:

— Это хорошо. Немного волнения всегда полезно. Значит, не всё равно.

Адель кивнула. Она действительно волновалась. Общежитие, новый ритм, совершенно незнакомые люди — всё это кружилось в голове и немного пугало. Но где-то внутри уже начинала расти тихая радость. Это был её шаг — первый настоящий, взрослый.

Когда они въехали на территорию кампуса, сердце Адель стукнуло сильнее. Огромные корпуса, суета, первокурсники с чемоданами, родители с растерянными взглядами — всё вокруг бурлило и дышало будущим. Её будущим.

Машина остановилась у общежития. Отец вылез первым, начал разгружать вещи. Мама уже суетилась у багажника, пытаясь вспомнить, где именно лежит чайник и в какой коробке спрятаны полотенца.

Адель стояла, немного растерянная, в окружении собственных коробок и чужих голосов, и думала только одно: Вот и началось.

Глава 2. Кто ты?

Комната оказалась неожиданно уютной. Простая, но светлая, с двумя кроватями, двумя столами у окна и старым, выцветшим ковром на полу. Пока родители вытаскивали последние коробки из багажника, Адель стояла в дверях и пыталась привыкнуть к мысли: вот оно — началось.

— Надеюсь, ты не из тех, кто по утрам включает будильник на девять повторов, — раздался голос изнутри комнаты.

Адель вздрогнула. У одной из кроватей сидела девушка — в рваных джинсах, с кроссовками на кровати и растрёпанными короткими волосами. Чистое лицо без макияжа, чёткая линия скул, уверенный взгляд.

— Я — Саша. Александра, но, пожалуйста, не называй меня так. Только если сильно разозлишься.

— Адель, — улыбнулась та, заходя внутрь. — Думаю, мы поладим.

Саша фыркнула и, вскочив, протянула руку:

— Сразу видно, не из заносчивых. Добро пожаловать в логово.

Они быстро нашли общий язык. Саша оказалась не такой, как можно было бы ожидать от девочки из богатой семьи — без гламура, с грубоватым юмором, с руками, вечно испачканными в масле оказалось, она возилась с мотоциклами вместе с отцом и с прямолинейностью, за которой скрывалась редкая искренность.

— У тебя, кстати, пёс классный, — сказала она, увидев одну из распечатанных фотографий, которую Адель поставила на стол. Там она обнимала Бруно, смеясь. — Лабрадор, да?

Адель кивнула, сдерживая лёгкую тоску.

— Остался дома.

— Сама бы хотела собаку, но мать сказала: «У нас в доме уже есть одно дикое животное, хватит». И посмотрела на меня.

Они рассмеялись.

Позже к ним присоединился Илья — высокий, с немного сутулой осанкой, светлыми глазами и спокойной улыбкой. Пришёл как к себе домой, захватив с собой три шоколадки и пачку чипсов.

— Ты — Адель? Я от Саши уже много сообщений прочитал. Правда, в её пересказе ты была «примерной умницей и будущей отличницей, которая, возможно, носит очки и боится тусовок».

— Не ношу очки, — усмехнулась она.

— Всё, что мне нужно было знать, — театрально кивнул он.

Саша закатила глаза:

— Илья — наш местный философ и едкий критик. Не обращай внимания. Иногда он бывает полезен.

— А иногда — вреден, — добавил он. — В общем, если нужно, покажу, где в этом корпусе ловит нормальный интернет и где чай бесплатный.

К вечеру они устроили импровизированный «переездный» ужин — лапша быстрого приготовления, яблоки и Сашина контрабандная кола. Всё это — на полу, между коробками и кое-как застелёнными кроватями.

Когда ночь опустилась на город, Адель долго не могла уснуть. За окном шумели проезжающие машины, кто-то в коридоре смеялся, хлопала дверь. Она пролистывала фотографии в телефоне — Бруно, родители, старый парк. Завтра она позвонит. Или напишет. Или просто подождёт выходных.

Но уже в тот вечер, когда она только начала засыпать, экран её телефона мягко вспыхнул. Неизвестный номер. Не было ни имени, ни аватарки. Только текст:

Аноним:
Надеюсь, ты устроилась удобно. Это только начало.
Я рядом. Даже если ты меня не видишь.

Адель вздрогнула. Она перечитала сообщение дважды.
Номер — пустой. Истории чатов нет. Отправитель не определён.
И, странным образом, в груди защемило. Не от страха. От чего-то другого. Неясного.

— Кто ты? — прошептала она в темноту.

Ответа не последовало.

Первую неделю всё шло, как во сне.

Адель просыпалась по будильнику, спешила в аудитории, терялась в бесконечных коридорах и расписаниях, пыталась не опоздать, не потеряться и хотя бы изобразить уверенность. Она быстро поняла, что МГУ — это не просто университет. Это — целая экосистема со своими законами, легендами и правилами, которые нигде не записаны, но все почему-то знают.

Саша оказалась проводником в этой новой реальности. Она знала, в каком буфете вкуснее пирожки, где сидят ботаники, а где тусуются "золотая молодёжь", кого из преподавателей можно раскачать шуткой, а к кому лучше не опаздывать даже на секунду.

— Лекция по линейной алгебре — это не просто "приходи вовремя", — говорила Саша, выскакивая из душа с полотенцем на голове. — Это "сиди на первом ряду, кивай и не моргай". Профессор Шемякин, если что, уснёт, если не почувствует твоего страха.

Адель кивала, записывала и старалась соответствовать.

Первые дни прошли в водовороте лиц, тем и непривычной свободы. Она начинала втягиваться — на парах старалась держать лицо, дома всё равно лезла гуглить непонятное, а вечерами подолгу переписывалась с родителями. Папа спрашивал про еду, мама — про Сашу. Адель писала, что всё хорошо. Не идеально, но хорошо.

Однажды утром, когда она с кружкой кофе стояла у окна главного корпуса, к ней подошёл он — Никита.

Сначала — только голос за спиной:

— У тебя кофе как у всех первокурсников: слишком сладкий, будто жизнь горькая?

Она обернулась. Высокий, ухоженный, в дорогом пальто, с холодной, уверенной улыбкой. Взгляд цепкий, будто сканировал её за доли секунды.

— А ты, значит, опытный знаток студенческих страданий? — парировала она, глядя прямо.

Он прищурился.
— Скорее, коллекционер. Я на третьем курсе. Никита.

— Адель.

— Красивое имя. Немного не отсюда. Как и ты, по-моему.

Она чуть напряглась, но виду не подала.
— В смысле?

— В смысле, у тебя в глазах ещё огонь. Ты пока веришь, что всё здесь — по-честному.

Он отхлебнул свой чёрный кофе, посмотрел куда-то поверх её плеча.

— Ну, не буду мешать. До встречи, Адель.

Он ушёл, а она осталась стоять. Лёгкое головокружение — то ли от кофе, то ли от его странной смеси харизмы и чего-то неприятно-надменного.

Вернувшись в комнату, она рассказала Саше.

Та моментально напряглась.

— Никита Козлов? Тот самый? — уточнила она, приподняв бровь.

— Видимо, да.

Саша покачала головой:

— Не ведись. Он из тех, кто всегда добивается, что хочет. Причём неважно, ценой чего. Его семья — крупные бизнесмены, у него связей больше, чем у деканата. Он — как красиво упакованная отрава.

Глава 3. Таинственный аноним.

Адель не заметила, как втянулась.

Он писал почти каждый вечер — лаконично, точно, без лишней патетики. В его словах было что-то... честное. Что-то, что, казалось, никто другой не говорил. Не в жизни, не вслух.

Аноним:
Ты всегда держишь себя в руках. Даже когда всё внутри дрожит.
Ты не признаешься, но иногда хочешь, чтобы кто-то просто сказал: Ты не одна.

Она долго сидела с телефоном в руках. Сначала просто читала. Потом отвечала. Сдержанно. Не показывая эмоций. Но с каждым днём их диалоги становились длиннее.

Адель:
Ты много знаешь. Это немного пугает.

Аноним:
Я просто наблюдаю.
Ты гораздо сильнее, чем сама думаешь.

Иногда он спрашивал, как прошёл день. Иногда просто присылал фразу или вопрос, который будто стучал прямо в сердце.

В реальности всё тоже усложнялось.

На следующем семинаре по философии, когда Адель села за привычный стол, Никита подошёл и без приглашения уселся рядом.

— Ты уверена, что поняла задание? — спросил он, слегка наклоняясь к ней. — Препод в прошлый раз тебя слушал слишком внимательно. Это не всегда хорошо.

— Я справлюсь, — коротко ответила она, чувствуя, как напряглась Саша, сидящая через проход.

— Не сомневаюсь. Ты из тех, кто старается быть идеальной. Это... мило. Но тут это редко работает.

— А ты из тех, кто давит, чтобы проверить, кто лопнет первым?

Он чуть усмехнулся, не отводя взгляда.

— Я просто люблю видеть, кто на что способен. Игра такая.

— Я — не игрушка.

— Тем интереснее.

Он ушёл, оставив за собой запах дорогого парфюма и ощущение какого-то смутного беспокойства. Адель чувствовала — он играет, и делает это умело. Но и в ней что-то колебалось: любопытство, страх, лёгкое напряжение.

Саша, как всегда, не молчала.

— Он тобой заинтересовался. Это плохо.

— Я не уверена, что хочу его внимание.

— Это и пугает. Он не спрашивает, хочет ли кто-то.

Но между парой и прогулками, между бессмысленными параграфами и уставшими глазами от ноутбука, она всё чаще ловила себя на мысли: она ждёт вечер. Того самого звука сообщения. Того, кто пишет не просто буквы. Кто, не зная вроде бы ничего, будто смотрит ей прямо в душу.

Иногда она хотела узнать больше. Кто он? Почему пишет ей? Откуда знает?
Иногда — боялась этого знать.

Адель:
Почему именно я?

Аноним:
Потому что ты настоящая.
И потому что ты больше, чем сама себе позволяешь быть.

Однажды вечером, когда она возвращалась из библиотеки одна, шаги по пустому кампусу эхом отражались от корпусов, телефон в кармане завибрировал.
Сообщение от анонима.

Аноним:
Не оборачивайся.
Просто иди дальше.
Я здесь.

Адель остановилась на секунду, но сдержалась. Не обернулась. Сердце билось где-то в горле. Сзади — только тишина и мерцающий свет уличных фонарей.

Позже она всё же посмотрела назад.
Пусто. Никого. Только ветер, поднимающий листы с аллеи.

В ту ночь она долго не могла уснуть. Лежала на кровати, глядя в потолок. А Саша, не глядя, спросила:

— Ты в порядке?

— Просто устала.

— Хочешь совет?

— Давай.

Саша зевнула.

— Не теряй себя. Ни в одном сообщении, ни в одной улыбке. Даже если она красивая. Даже если тебе кажется, что это — единственное настоящее, что есть.

Адель молчала.

Потому что в глубине души понимала — всё только начинается.
И она стояла на грани чего-то очень важного. Или опасного. Или и того, и другого сразу.

Аноним исчез.

Два дня — ни слова. Ни короткого сообщения. Ни вопроса «как ты». Ни одной фразы, которая так точно попадала в самое сердце. Экран был пуст — и это злило больше, чем хотелось бы признаться.

Адель ловила себя на том, что слишком часто проверяет телефон. Смахивает экран, будто от этого где-то там, по ту сторону тишины, кто-то очнётся и снова напишет. Но ничего не происходило.

— Ты либо смотришь в телефон, либо в потолок, — бросила Саша, расчесывая свои короткие волосы перед зеркалом. — Так можно сойти с ума. Всё ещё ждёшь своего таинственного мессенджера?

Адель вздохнула, опустив телефон на кровать.

— Он просто… исчез. Без предупреждения. Будто стерли.

Саша хмыкнула:

— Надо дать ему кличку. Ну серьёзно. Я не могу всё время слушать “аноним туда, аноним сюда”. Он как питомец без имени. Или призрак. А если у призрака нет имени, его сложнее вызвать. Это же классика.

— Очень утешающе, спасибо, — фыркнула Адель.

Саша повернулась к ней с блестящими глазами.

— Придумала. Будем звать его “Тень”. Стильно и по делу.

— “Тень”?

— Ну а что? Он появляется из ниоткуда, пишет всякие умные штуки, исчезает без предупреждения… И явно наблюдает. Он — Тень.

Адель усмехнулась. В этом что-то было. Пусть и немного тревожное.

— Ладно. Пусть будет Тень.

— Тем более, — добавила Саша, — если он вернётся, можно будет сказать: «Тень снова в эфире». Звучит как новый сезон сериала.

Чтобы вытащить Адель из размышлений, Саша предложила пойти погулять — просто пройтись, развеяться, подышать осенним воздухом. Адель колебалась, но в конце концов согласилась. Саша позвала Илью — тот согласился почти мгновенно.

Когда они вышли из кампуса, солнце уже клонилось к закату, и город подсвечивался мягким золотом. Осень здесь была особенной — лёгкой, как дыхание между занятиями.

Саша вела их через дворы, потом вывела к набережной. Ветер с Москвы-реки был свежим, но не злым. В такой прохладе хотелось дышать глубже, говорить тише.

— Угадайте, кто сегодня опоздал на лекцию и пытался сделать вид, что преподаватель виноват? — начал Илья, закидывая руки в карманы.

— Никита? — одновременно сказали обе девушки.

— Попадание в яблочко, — кивнул он. — А потом ещё умудрился получить аплодисменты. Не знаю, как он это делает. Хочется придушить, но восхищаешься.

Глава 4. Фантом.

Кабинет был затянут в полумрак. Тяжёлые портьеры, массивный стол, запах выдержанного виски и старой древесины. Отец Стаса сидел в кресле, откинутый назад, пальцы медленно перебирали серебряный перстень на руке.

— Мы с её отцом договорились, — произнёс он, не глядя. — У него почти ничего не осталось, кроме имени. А нам нужен доступ к определённым контактам в министерстве. Он это понимает. Ты — гарантия.

Стас стоял у окна, глядя в тёмное стекло, где отражался не он — его силуэт, его маска.

— Значит, она — цена? Или вознаграждение?

Отец бросил на него долгий, тяжёлый взгляд.

— Это союз. Такой, каким они были всегда. Без иллюзий. Мы поможем их семье не исчезнуть. А они дадут нам нужный ресурс. Всё честно.

Стас чуть приподнял уголок губ.

— Честность у нас — товар редкий. Но… девушка интересная. Не глупая. Я бы даже сказал — цепляет.

Отец нахмурился:

— Надеюсь, не в том смысле, в каком ты привык.

— Расслабься. Я умею играть по правилам, если нужно, — Стас хмыкнул, опустив глаза на ладони. — Она не как все. Это даже... интригует.

— Главное — не забудь, зачем ты это делаешь. Не из-за симпатии. Не из-за эмоций.

Стас повернулся к нему, в глазах вспыхнул холодный огонь:

— Я всё помню. Просто, если уж выбирать жертву — пусть будет та, с огнём внутри. С такой интереснее.

Отец долго молчал. Потом лишь кивнул:

— Свадьба — к весне. Остальное мы оформим тихо.

Стас вышел, не оборачиваясь. В коридоре он остановился, провёл пальцем по экрану телефона. Фото — мимолётное, размытое, как будто случайное. Адель. Она смеялась. Не для него.

Он хищно улыбнулся.

— Ты даже не представляешь, во что впуталась, — пробормотал он. — Но, знаешь… мне нравится смотреть, как ты борешься.

***

Тёплый свет ламп скользил по столам. В читальном зале было почти пусто — шелест страниц, редкие шаги и запах старой бумаги.

Адель сидела в углу, окружённая распечатками и заметками. Пыталась сосредоточиться. Безуспешно.

Всё мешало: чужие разговоры, недопитый кофе, мысли. Особенно — тишина телефона. Тень не писал уже третью ночь. И в этой паузе что-то было невыносимо личное. Как будто её лишили привычной точки опоры.

— Ты читаешь неправильно, — вдруг прозвучало рядом.

Она вздрогнула. Подняла глаза.

Перед ней стоял высокий парень в тёмном пальто. Волосы чуть взъерошены, взгляд — спокойный, будто усталый, но цепкий. Он держал в руках ту же самую книгу, что и она — «Основы политической философии».

— Прости, — добавил он, кивнув. — Не хотел пугать. Просто видел, как ты её листаешь. Ты ищешь конкретное место?

— Просто разбираюсь в теме, — ответила она осторожно. — А что, я выгляжу как человек, который её не понял?

— Нет. Ты выглядишь как человек, который хочет понять слишком много и сразу.

Он сел напротив, без приглашения, но будто знал, что отказа не будет. Положил книгу рядом.

— Я — Стас.

— Адель.

— Я знаю.

Она нахмурилась:

— Серьёзно?

— Ты удивишься, как быстро разлетаются слухи в МГУ. Особенно, если ты новая, и особенно — если интересная.

— Я, значит, интересная?

— Я бы сказал — настораживающе настоящая.

На мгновение повисла пауза. Адель перевела взгляд на свою чашку кофе.

— Ты говоришь, как будто уже давно меня знаешь.

Он улыбнулся. Легко. Почти по-дружески. Но в глазах — всё то же странное спокойствие.

— Возможно, просто хорошо наблюдаю. Или просто слушаю, когда другие не слышат.

— Это звучит почти пугающе.

— А может, честно.

Он не спрашивал, можно ли остаться. Просто остался. Листал свою книгу, комментировал выборочные фразы, не навязывался — и при этом был. Спокойно, уверенно, слишком удобно.

Когда она встала, собирая вещи, он тоже встал.

— До встречи, Адель.
— Это угроза или обещание? — усмехнулась она.

— Смотря как себя поведёшь.

Он кивнул и ушёл первым. Медленно, не торопясь.
А она стояла, глядя ему вслед, и вдруг ощутила, как что-то тонкое, почти невидимое, начало сдвигаться. Как будто под её жизнью незаметно открывают новый уровень. Без разрешения. Но со сценарием.

Саша сидела на кровати, в наушниках, и листала что-то на ноутбуке. Адель, вернувшись из библиотеки, молча прошла к столу, кинула сумку, потом остановилась — и застыла.

— Ты как будто привидение увидела, — не отрываясь от экрана, бросила Саша.

— Почти, — тихо ответила Адель.

— Так. Подробности на стол. С кого начинать — с привидения или с тебя?

Адель села на край кровати. Молча. Потом вдруг сказала:

— Ко мне подошёл парень. В библиотеке.

— И?..

— Просто... завёл разговор. Без странностей, без флирта. Просто… был. Спокойный. Уверенный. Очень уверенный. Типа, как будто знал, что я не уйду.

Саша медленно сняла наушники.

— Ты сейчас говоришь так, как будто встретила агента разведки или... какого-то литературного злодея с идеальным подбородком.

Адель хмыкнула:

— Вроде нет. Он назвался — Стас. Высокий, в пальто, волосы тёмные, взгляд такой… будто насквозь видит.

Саша замерла. Потом приподняла бровь:

— Подожди. Не просто Стас?

— Стас. Кажется… Волков. Он сам не уточнял фамилию, но в книге на корешке была записка с именем. Не уверена.

Саша резко повернулась к ней:

— СТАС ВОЛКОВ?

Адель вздрогнула:

— Ну... может. А что?

Саша встала, подошла ближе, будто всматриваясь в лицо подруги:

— Ты понимаешь, что Стас Волков — это не просто какой-то старшекурсник? Это сын того самого Волкова. Олигарха. Политический бомонд. Пол-МГУ только за глаза обсуждает, когда он появляется. Он здесь раз в сто лет. Легенда гласит, что у него свой кабинет в ректорском корпусе, хотя он студент. А ты говоришь, он просто так подошёл?

Адель пожала плечами:

— Он был обычным. Не пафосным. Просто… очень спокойным. И уверенным. Как будто наблюдал. Как будто знал, кто я.

Глава 5. Я был. Я буду.

Выходные наступили резко, как глоток холодной воды. После вечеринки Адель чувствовала, как мир чуть сместился — не кардинально, но достаточно, чтобы остаться с этим ощущением внутри. Тень. Никита. Волков.
Слишком много наблюдений. Слишком мало ответов.

Она решила — домой. Просто побыть вне кампуса. Где всё знакомо, где пахнет корицей и скошенной травой во дворе. Где можно хотя бы притвориться, что всё как прежде.

Дом встретил её мягко.

Она только повернула ключ в замке, как в проёме появилась мохнатая грудь с глазами — Бруно, их пёс, уже немолодой, но всё ещё с тем же восторгом к людям, что и в щенячестве. Он подпрыгнул, уткнулся ей в колени и завилял хвостом с такой отдачей, будто Адель уезжала на год.

— Привет, герой, — шепнула она, обняв его за шею.

Скинув рюкзак и разувшись, она прошла по коридору. В доме было тепло, пахло запеканкой и чем-то сладким. Но едва она сделала шаг в сторону кухни, как услышала голоса.

— …ты обещал, что она не узнает! — голос матери был резкий, почти срывистый.

— Я и держу обещание, — отозвался отец, низким, но напряжённым тоном. — Всё под контролем. Просто... мы обязаны завершить договор. И чем дальше, тем меньше времени у нас остаётся.

— Но она… она ведь ещё ребёнок, — мать понизила голос, но Адель всё равно расслышала. — Не стоит ломать ей жизнь. Это не то, о чём она мечтала.

— У неё будет всё. Даже больше. Мы даём ей безопасность, имя, будущее. Ты же знаешь, что будет, если мы сейчас всё это перечеркнём.

Адель застыла в коридоре.
Будущее. Имя. Договор.

Она не делала ни звука. Даже Бруно затих, будто уловил тревожную тень в воздухе.

— А если она узнает раньше времени? — шёпотом спросила мать. — Если догадается?

— Не узнает. Пока всё идёт по плану. Главное — не торопи события. Пусть живёт своей жизнью. Мы всё сделаем правильно. Когда придёт время.

В этот момент что-то щёлкнуло — возможно, ложка в чашке или просто тишина после паузы — и Адель, будто спохватившись, громко шагнула в коридоре.

— Я дома! — крикнула она, стараясь сделать голос бодрым.

Разговор в кухне мгновенно прервался. Через секунду мама вышла с натянутой улыбкой:

— Доченька! Как хорошо, что приехала. Ты голодная? У нас как раз пирог…

Адель кивнула, чувствуя, как под ногами тонко дрожит воздух.
Она ничего не спросила. Пока.
Но глаза её стали чуть внимательнее.

А в голове неотступно звучало:
"Договор".
"Имя".
"Пока всё идёт по плану."

Поздний вечер. Дом потонул в тишине.
Мама укрыла Адель пледом, налила чаю с мятой и ушла спать, оставив ей лампу с тёплым светом и тишину, которую уже нельзя было назвать уютной.
Адель сидела у окна, Бруно устроился рядом, положив морду ей на ногу, словно знал — сегодня её нужно охранять особенно.

Телефон лежал на подоконнике.
Она уже почти перестала надеяться.
Но экран мигнул. Сообщение.

Тень:
Ты дома. Это хорошо.
Иногда надо возвращаться туда, где тебя помнят такой, какой ты был. До всего.

Адель застыла, держа телефон в руке. Потом медленно набрала:

Адель:
Сегодня я услышала разговор. Случайно.
Они думают, что я ничего не знаю.
Что всё под контролем. Что я ещё ребёнок.
Говорили о каком-то договоре. О будущем, которое уже решено за меня.

Секунда. Другая. И — ответ.

Тень:
Ты боишься?

Адель:
Я не знаю.
Больше злюсь.
Они смотрят на меня — и улыбаются, будто ничего не произошло.
А у меня внутри… ощущение, будто земля ушла из-под ног.
Как будто я в спектакле, роли которого даже не читала.

Пауза. Дольше обычного.

Тень:
Иногда правда приходит не тогда, когда мы готовы.
Но даже в темноте можно найти свой путь.
Главное — не позволять другим рисовать карту вместо тебя.

Она смотрела на экран, будто в его свет можно было спрятаться. Или наоборот — заглянуть за него.
Вдруг захотелось сказать ещё больше, признаться в том, что бурлило внутри, но так долго молчало.

Адель:
Я не знаю, зачем ты всё это начал.
Но сегодня мне правда нужно было, чтобы кто-то просто… был.

Ответ пришёл почти сразу:

Тень:
Я здесь.
Я был.
Я буду.

И в этот момент — без имени, без лица, без объяснений — он оказался ближе всех.

Стас сидел в тени панорамного окна, разглядывая мерцающий вечерний город. Его пальцы небрежно скользнули по экрану — короткое сообщение ушло.

Ты злишься. Но не прячешься. Значит — сильная.

Он знал, что ответ не заставит себя ждать. Адель всегда отвечала. Иногда сдержанно. Иногда почти испуганно. Но в каждом её слове было что-то… живое. Настоящее.

Он хмыкнул, подкинув в воздух чёрный кожаный мячик, и поймал его обратно.

— Ты либо пишешь очередной философский трактат, либо опять играешь в свои психологические шахматы, — лениво заметил Кирилл, входя в комнату с бутылкой воды.

Стас не поднял головы.

— Девушка, — сказал он коротко.

Кирилл замер на полуслове, прищурился.

— Подожди. Ты хочешь сказать, ты… заинтересовался? Кем? Неужели одна из этих истеричных барышень с эконома?

Стас взглянул на него, не меняя выражения лица:

— Она не истеричная. И не глупая. Не из тех, кто тянет за рукав.

— Ууу, теперь точно серьёзно, — присвистнул Кирилл. — Ну, давай, выкладывай. Как зовут загадочную избранницу Волкова?

— Адель.

— Адель?.. — Кирилл задумался. — Не та ли тихая девочка с философского? С тёмными глазами. Говорит мало, смотрит много?

Стас кивнул, откидываясь на спинку кожаного кресла.

— Ты и вправду её изучаешь, — Кирилл сел напротив. — А что, если она просто обычная? Ты же всегда говорил: «Обычное — не моё».

Глава 6. Я тебя вижу.

— Ты где шлялась? — Саша подняла глаза от ноутбука, как только Адель вошла. — Я уже начала думать, что ты сбежала с баристой из соседнего кофешопа.

— Почти, — устало выдохнула Адель, скинула рюкзак и плюхнулась на кровать.

— Это что сейчас было? — Саша закрыла крышку ноутбука. — Давай выкладывай. У тебя это лицо — “я случайно оказалась в эпицентре драмы”.

Адель некоторое время молчала, потом сказала:

— Я снова столкнулась с ним.

— С кем? — прищурилась Саша, хотя уже подозревала. — Со Стасом?

Адель кивнула. Саша присвистнула.

— Он тебя преследует, что ли? Библиотека, теперь кофейня… Где в следующий раз? На крыше общаги с розой?

— Он появился очень... вовремя. Как будто знал, что я там буду. Спросил, не я ли Адель. Представился. Хотя мы и так уже сталкивались.

— Подожди, подожди, — Саша откинулась на спинку стула. — Ты хочешь сказать, он прямо так подошёл? Без всякого повода?

— Ну, почти. Случайный "наезд" у кофейни, извинения, и вот он уже говорит моё имя.

Саша замерла, потом тихо сказала:

— Это странно. Даже для него. Он обычно держится от всех подальше. Про таких говорят — не учится, а “числится”.

— Но он был… нормальный. Даже вежливый. Без высокомерия, как Никита, например.

— Это и напрягает, — мрачно буркнула Саша. — Когда такие, как он, ведут себя “нормально”, это обычно значит, что они что-то задумали.

Адель усмехнулась.

— Ты звучишь как параноик.

— А ты как человек, которому аноним пишет душевные послания, а теперь вокруг него вдруг начинают крутиться влиятельные мужчины. Мне не нравится эта тенденция.

Адель прикусила губу, разглядывая потолок.

— Думаешь, это как-то связано?

— Я не знаю. Но, чёрт возьми, слишком уж красиво всё ложится. Я просто... не хочу, чтобы ты оказалась пешкой в чьей-то игре.

Адель подняла взгляд.

— А если я — не пешка?

Саша приподняла бровь и слабо улыбнулась:

— Тогда вперёд, королева. Но обещай, что будешь говорить мне всё. Особенно, если он снова появится. А лучше — если он заговорит. О чём-то кроме кофе и имён.

Адель кивнула. Где-то внутри у неё закручивалось ощущение, будто она действительно — в самом начале чего-то опасного. Или большого. Или и того, и другого.

Будни затягивали. Привычные, серые, с рваным графиком, с запоздалым кофе и спешкой на пары. Адель словно вновь почувствовала землю под ногами: старалась сосредоточиться на учебе, списке заданий, чтении, которое давалось с трудом.

Иногда всё ещё писал аноним — осторожно, коротко. Но он не появлялся уже несколько дней. Это раздражало, но она научилась это прятать.

Саша время от времени подшучивала:

— Адель, ты всё ещё смотришь на телефон, как будто ждёшь любовное признание от холодильника.

Илья добавлял:

— Или от кофеварки. Но давай честно, если вдруг твой тостер заговорит — ты расскажешь нам?

Они втроём часто сидели в кафетерии в обеденное время. Болтали о преподавателях, обсуждали, кто из однокурсников снова опоздал, кто “проспал семинар”, а кто пришёл только ради бесплатного вай-фая.

Жизнь была вполне нормальной. Почти.

До четверга.

Кафетерий, как обычно, был забит под завязку. Шум голосов, запах картошки и дешёвого капучино. Саша вела спор с Ильёй о том, можно ли считать “Игру в кальмара” философским произведением, когда вдруг разговоры вокруг начали стихать. Почти синхронно.

— Что за...? — Саша нахмурилась и обернулась.

Адель тоже подняла взгляд — и на секунду будто перестала дышать.

В дверях стояли Стас Волков и Кирилл Андреев.

Он. Безупречный. В чёрном пальто, будто с обложки журнала, с той самой ленивой походкой, в которой ощущалась сила и привычка к вниманию. Кирилл — чуть ярче, с открытой улыбкой и выражением лица “я знаю, что мы только что сломали ваш скучный день”.

Шёпот пробежал по рядам, как ток.

— Это Волков?

— Да ты что! Он разве вообще сюда заходит?

— Живой! Настоящий! Я думала, он легенда!

— Смотри, смотри, какой Кирилл… Это же тот Андреев, с ним всегда…

Некоторые девчонки из старших курсов буквально расправили плечи, кто-то стал поправлять волосы, а одна даже, не стесняясь, достала зеркало. Глаза у всех были прикованы к ним.

Адель почувствовала, как Саша медленно повернулась к ней.

— Ты знала? — прошипела она. — Что они появятся?

— Нет, — прошептала Адель в ответ. — Конечно нет. Из-за того, что я пару раз с ним столкнулась должна знать о всех передвижениях его?

— Интересно… — Саша прищурилась. — И куда он смотрит?..

Потому что в этот самый момент Стас Волков действительно смотрел. Через весь зал. Спокойно, уверенно. Прямо на них.

Адель ощутила, как напряглось всё внутри. Он чуть склонил голову — будто в молчаливом “я тебя вижу”.

Саша прошептала:

— Вот чёрт.