Мемуары одного солдата

ГЛАВА ПЕРВАЯ

ГЛАВА ПЕРВАЯ

БАРАК

Грохот солдатских ботинок ворвался в мою жизнь прямо в моей спальне. Лежа на продавленном диване, я изучающим взглядом рассматривал трех военных разглядывающих меня.

— Ильдар, ты почему не явился по повестке?

За стенкой в соседнем подъезде жили Буримать с Метелкой. Спившиеся рецидивист и его гражданская жена. Буримать регулярно бегал вокруг дома размахивая топором. Соседей он не трогал, но и дружбы с нами не водил. В свои почтенные годы, он слыл сумасшедшим, возможно даже стоял на учете в дурке. Однажды он выгнал Метелку на улицу абсолютно голой, закрыл дверь и улегся спать. Если б ни соседи, замерзла б Метелка в сосульку. Позже она пропала без вести, вернее ее ни кто не искал. Его дверь без замка и ручки, открывалась за прорубленное отверстие. Он регулярно бухал с новыми людьми, обкрадывал их и прогонял при помощи все того же топора. Пока однажды не зарубил своего собутыльника. Сажать его ни кто не хотел, ведь он «больной». Как ни странно, но он умер своей смертью.

В соседнем Бараке, жили и не плохо поживали два брата киллера. Они взяли на себя много невинных жизней, пока одного из них самого не заказали, а второй скрылся в дурдоме на постоянное проживание. Они жестоко убивали как чужих, так и своих соседей, и друзей детства.

У нас были большие комнаты с высокими потолками. Хотя с улицы казалось, что дом совсем низенький. Мои родители приложили немало сил, чтоб превратить этот «ковчег» в полноценную квартиру. Нужно ли говорить, что до нашего вселения в это жилище, в нем уже не один десяток лет жили разные люди. О которых наша соседка по кухне рассказывала много «интересного». А умелые и трудолюбивые руки моей мамы вычислили, а вернее, выскребли и вымыли чужой запах, и признаки обветшалости. В первую же осень, потолок в одной из комнат провалился. Работники ЖКХ просто привязали ее к кровле до лучших времен. Крыльцо нашего барака было как бы прилеплено, и с каждым годом трещина между домом и крылечком становилось все больше и больше. Так как отопления в этом коридорчике не было, зимой мы его использовали, как сезонный холодильник. И вот наступил мой 18-ый день рождения. Я как обычно проснулся около 10 часов утра. Мой завтрак состоял из того, что мы не доели после ужина. Старший брат Роберт уже женился, и жил отдельно неподалёку, в многоэтажной коммуналке. У них тоже была общая с чужими людьми кухня, коридор, туалет, и крысы с тараканами.
Время от времени он забирал к себе нашего кота по кличке Зико, который ловил мышей и крыс. Иногда эти обнаглевшие крысы ходили по гардинам и сидели на оконных форточках, глядя на жильцов сверху вниз. Одну такую наглую крысу я убил тапком, еще советского производства. Вот, что значит «Сделано в СССР». Не тапок, а булава из твердой резины.
Доев свою порцию домашней лапши, выпив чай с сахаром, я отправился к своему другу Олегу, худощавому, и высокому — 192 см ростом. На его фоне со своими 169 см, я выглядел очень низким. Да и на фоне остальных своих одноклассников и друзей, я был менее заметен на фотографиях. Поэтому, я старался компенсировать свои физиологические недостатки, физическими выходками.
Сегодня мой день рождения, и поэтому, я решил справлять его как и прежние днюхи. А именно -«Никак»! Просто день как день, каких было полно. Наскреб несколько рублей и купил шоколадку. Алкоголь я уже не пил, с выпускного, это было шампанское. А сигареты я бросил курить уже в шестом классе. Я считаю себя счастливчиком, так как мое решение бросить курить, и кризис разрухи коммунизма, сыграли благополучно на моем мироощущении. Я бросил в то время, когда сигаретные окурки пропали с остановок и появились в стеклянных банках на рынке. Как сейчас помню. Без фильтра окурки в литровой банке, стоили 1 рубль советских денег. А с фильтром — трешку. Некоторые умудрялись продавать бычки даже стаканами. Но спустя год, из Америки, пришли эшелоны с гуманитарной помощью. Которую по естеству нашего менталитета продавали за реальные деньги. Появился дешевый спирт «Рояль», «Алиот», и самогонщики. Мои друзья, соседи и одноклассники накинулись на это «добро», как на манну небесную. Оно немало жизней унесло, отравляя и старого, и малого.

Мы стали коллекционерами: импортных пустых банок из — под пива, пачек сигарет, бутылок от Амаретто. В мой дом и дома моих знакомых приносились предметы, которые сегодня жгут на помойках. Они аккуратно и благоговейно раскладывались по сервантам, приклеивались на стены, и служили предметами гордости, и признаками успеха.
И вот я с Олегом сижу на лавочке, прожжённой нашими химическими экспериментами с селитрой и сахаром. И гадаем, какие у нас будут машины.

— Первая моя!

— Вторая моя! — Принял мой вызов «на дуэль», Олег.

Послышался звук приближающейся машины. Жигули 4-ой серии, универсал. 
— Классно, — сказал я. — На ней много семечек можно перевозить.

— Мне 9-ка нужна. — Сказал Олег, слыша приближение очередной машины. Какая-то старая жигуленка, появилась из за барака, а мы радовались и этому. Так мы проводили наши дневные часы. Наши друзья — товарищи, выходили на улицу ближе к вечеру. А днем играли на приставке. Олег жил с дедом и бабушкой. Его родители при разводе предложили ему выбор. И он выбрал бабушку, вместо кого — либо из них. Так он в шестом классе перевелся к нам, на Тэц-2, буквально через месяц после моего перехода в эту школу. В народе этот район называли «Долиной смерти». По нескольким причинам. Одна из которых — «самый неблагополучный район». Люди в поисках лучшей жизни, переезжали из района в район. Но в газетах писали: «секс и Тэц-2» не предлагать. Это были «лихие 90 — ые» годы. Разгул преступности был повсеместно. А на «Тэц-2», люди пропадали и погибали даже от рук собственных родных отцов. Пьянки и наркотики вскружили головы молодежи и стариков, превратив наш регион в нарицательное со словом тюрьма, зоны, беспредел. Это Мордовия. Как и в других регионах, у нас было полно всяких незаконных подростковых организаций, которые то и дело набрасывались друг на друга с металлическими прутьями, и прочим железом.

ГЛАВА ВТОРАЯ

ГЛАВА ВТОРАЯ.

К своим восемнадцати годам я освоил несколько профессий. Мой первый рабочий опыт был связан с работой дворника. Мне было 12 лет, когда моя мама устроилась на вторую работу и мы всей семьей мели две улицы, на этом самом Тэц-2. Эта деятельность обошла стороной только младшего брата, ему было тогда около 5 лет. Русланчик один оставался спать в бараке, а мы всей семьей вставали в 4 утра и шли мести свою листву, или гребли лопатами снег. В те годы ЖКХ не выделяли тракторов и прочей спец техники на помощь дворникам. Поэтому нам реально приходилось мести, грести и все это нести. Когда приходила весна и школьников выводили на субботники, все мои одноклассники приходили с вениками, и ведрами. Я же приходил с метлой и одним махом профессионального дворника заканчивал наш участок. Одноклассники спрашивали меня: «а сколько тебе платят родители за помощь?» Меня такие вопросы приводили в ступор, я не понимал, как можно рассчитывать на деньги, помогая своим родителям прокормить семью, и меня в том числе. Мои взгляды на этот мир отличались от взглядов сверстников. Когда они просыпались в школу, моя семья уже возвращалась с первой работы. Быстро завтракали и шли на следующую. А если находили несколько часов свободного времени, брались за шабашки: штукатурка, покраска, или еще что — то, за что можно было получить хотя бы «спасибо» и обещание на оплату. В те годы много семей жили такой «веселой» и насыщенной жизнью. Моя учительница по биологии, приятная и адекватная женщина, не смогла устоять от соблазна Сатаны и спилась. Зарплата которая задерживалась от полугода до 14 месяцев выплачивалась в виде водки, что и послужило причиной споившей самых полезных людей.

Вторая профессия, которой я овладел, была уникальной и очень вкусной. В нашем регионе, как нигде в других, проявилась новая деятельность, связана она было с подсолнечником.

Мой отец приехал из Самарской области с заработком. В то время в стране не было наличных, или, вернее наличные обесценивались со скоростью ветра, уносящего купюры из открытой пачки. Мой отец необычный человек и про него можно писать ни одну книгу. В те годы был очередной тяжёлый период для папы. Оставив свою уважаемую должность и любимую профессию, он принял решение для переезда из Узбекистана в Мордовию, в надежде заняться фермерством. Люди до сих пор считают, что переехав на новое место, будут более востребован или успешен. Но по приезду в Мордовию, его просто обломали. И ему пришлось ездить на шабашки, в том числе и в Самарскую область, которая тогда называли Куйбышевым. Все лето их бригада занималась скирдовкой (сбор соломы с полей в огромные стога). Очень тяжелая работа, за которую не берутся даже бывалые колхозники. Оплату они брали семенами подсолнечника. Наняв грузовик, он привез 4 тонны семечек. Мало кто знал, каким трудом зарабатываются эти семена. Но еще меньше людей знали, сколько они приносят прибыль, если их провеять, обжарить, и продавать стаканами. За один день можно было продать до двух мешков. Каждый такой мешок приносил до 100 рублей. Кто умеет считать, может понять, какой доход можно было получить, продав их максимально быстро. Это как сегодня две 3х комнатные квартиры в центре города. Большая часть этих средств уходила на манипуляции: прожарка, хранение, перевозка, и т. д. Все же на этом профессионалы получали огромные на то время доходы. Вот я и мечтал о четверке, чтоб можно было за раз много семечек привезти на продажу. Прожарив эти семечки, все четыре тонны, за два-три дня, на огромных сковородах. Мы наконец то решили выспаться. Но случился пожар, в котором сгорел наш капитал и предмет мечтаний о больших доходах, и новой жизни. 9 месяцев труднейших и опасных трудодней, превратились в труху, и пепел. Вместе с этими семечками сгорела и хозяйственная постройка, которая принадлежала нашей бабушке. Это был большой ангар, с коровником, курятником, складом для дров, угля, торфа, сеновалом, зернохранилищем, и конюшней. Нужно ли говорить, как она переживала. Чудом удалось спасти старый, но еще пригодный для жилья, саманный дом. На тушение пожара собралась вся деревня, но когда вспомнили про полный пропановый баллон, все разбежались на безопасное расстояние, ожидая взрыва. Все стали просто смотреть, как горит то, на что мы так рассчитывали. Ведь после возвращения и окончательного переезда из средней Азии, где у нас был уровень жизни выше среднего, мы впятером поселились в коммуналке, в 16 метрах квадратных. Для всей семьи это был очередной стрессовый участок жизни, на котором было полно испытаний. Меня с Робертом определили учиться в деревню, в 25 км от нового дома. Я пошел в 5 класс, а брат в 10. Это была школа по типу интерната. Школа, в которой мы — ученики их татарской деревни, ночевали и жили все учебные дни в бараке, который отапливали угольной печкой. Нам самим приходилось топить, готовить, и самое неприятное, еще и учиться.

Мордовско — русское село называлась «Пятина — Лыковщина». Нужно ли говорить о тех конфликтах, которые бывают у детей в школе, да еще и на национальной почве. Плюсом к этому, я был новеньким и единственным татарином в классе. Учительница по русскому и литературе, услышав мое имя, попыталась внушить мне, что оно слишком сложное. Вместо Ильдар, она предложила называть меня Эдиком, Игорем, или Ильёй. Она сказала, что моим одноклассникам тяжело запомнить и выговаривать мое имя. Все это, она говорила при всем классе, не понимая насколько сильно ею унижены мои чувства. Я уже не помню ее имя. Но отпечаток в виде комплекса засел в моем сердце надолго. Сегодня я понимаю, что это было ее представление о мироздании, и оно довольно-таки распространено. Такой она стала по причине ее грамотного невежества. Воспитанная только на школьных и вузовских источниках, не способная или не желающая видеть реальность. До сегодняшнего дня, я не простил ее, и тех кто ее этому научил. Это случилось по причине надменности, которое воспитывается нашей системой образования, через классиков, в произведениях которых завуалирована пропаганда превосходства одних над другими. Спустя пару лет, я встретил одного Ильдара по свидетельству о рождении, но «Игоря» по паспорту.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

РЕШЕНИЕ

После такой «веселой» свадьбы брата, я твердо решил, что не буду устраивать свадьбу, когда решусь жениться. Я не собирался поить и кормить чужих людей, тогда как они только об этом и мечтают. С самого 9 класса, я предупреждал всех своих друзей, что я их на свадьбу не позову. Что мне не нужны их пьяные рожи на моем торжестве. Что обижаться бесполезно и что на их свадьбу я тоже не пойду. Каждый раз когда возникал такой разговор, я систематически предупреждал их об этом. Я не жалел их чувств, чтоб не сожалеть об их поведении и последствиях. На дни рождения я не пил и честно говоря, презирал алкоголь, в любой его форме. Любой, даже самый близкий человек, опускался в моих глазах до нуля, пока не протрезвлялся.

Наступил 14 мая, 1997 года. Ко мне в барак постучали, продолжительно и настойчиво. Я открыл дверь. Предо мной стоял молодой человек лет двадцати. Он спросил Ильдара и я наивно представился собой. Этот засланец протянул мне повестку в армию, предложив расписаться в своем бланке о согласие на отправку 24 мая. Я поставил корявый крест, как знак неграмотного человека и закрыл дверь перед незваным гостем. Посмотрев на врученный мне листок, решил не заморачиваться. Дни пошли за днями, наполненными весенней теплотой и романтикой. Я с гитарой, слезливые песни и друзья которые обещали писать мне в армию «мелким подчерком».

Наступило 21 мая. Я проснулся от того, что меня разбудил отец. Он сказал, что ко мне пришли. Иногда друзья ко мне приходили прямо с утра.

— Впусти их пожалуйста. — Попросил я отца. Но вместо моих, зашли «чужие друзья». Я продолжал лежать, на своем потертом диване, как ко мне в комнату, гремя солдатскими берцами, вошли трое военных.

— Ильдар, почему не являешься по повестке?

— Я получил повестку, но сегодня только 21 мая. А повестка явиться только на 24 мая. Так что, у меня еще есть время.

— Ты не расписался, как положено, по этому твоя повестка недействительна. Вот тебе новая.

Один из них вручил мне новый листок. На котором было написано что я должен явиться в военкомат на отправку 22 мая. То есть уже завтра.

— Если не подпишешь согласие на отправку, то мы тебя заберем прямо сейчас.

Это все слышал мой отец и его это тоже не радовало. Я согласился подписать бумагу и пообещал быть завтра вовремя. Они ушли, а мой отец побежал к маме, которая эти дни работала неподалеку. Теперь она работала только на одной работе. Штукатур-маляр, не самая легкая отрасль.

Не успел я одеться, как оба моих родителя уже были на пороге. Мама со слезами и причитаниями:

— Для кого я тебя растила, что б вот так, как бандита забрали из дома.

Я успокаивал как мог, со словами:

— Не переживай мама, Санта Барбара еще не кончится, как я буду уже дома.

Я вышел из дома, а ко мне уже стали подтягиваться мои товарищи. Я не общался с ними по понятиям, мы просто дружили и не лезли в дела друг друга. Я не нуждался в их покровительстве, а они не нуждались в моем. Но сегодня был последний день моей свободной гражданской жизни. На вечер был запланирован «ритуал» проводов. А пока, я сидел за лавкой с теми, кто уже был в курсе новостей. Девочка Маша, нарисовалась со своей подругой. Она хотела услышать от меня, ответ о согласии на «дружбу». Но я ей ответил, что завтра ухожу в армию.

— Зачем ты уходишь в армию?

Я подумал, что армия будет неплохим поводом отдохнуть от всех этих непоняток, с друзьями, девочками и моим в последние годы депрессионным состоянием. Да, я веселил друзей шутками, развлекал новыми песнями, закручивал какой -нибудь спор, чтоб вечер был более эмоциональный и запоминающийся. Но между всем этим, я не мог найти себе места, все меня раздражало, друзья, гитара, песни, шутки, и выходки абсолютно всех.

БАБУШКА

Прошедшей весной в марте я отвозил бабушку, которая приезжала к нам перезимовать, на операцию в Чебоксары.
Я основательно подготовился к этой поездке. Купил еды и на последнюю мелочь батарейки для плеера. Я шел с центрального рынка до своего автобуса, как в друг, на моем пути появилась молодая женщина. На ее голове не было шапки, а пальто с мехом говорило о ее достойном положении в финансовом плане. Но на улице был мороз под 30 градусов. А она подошла ко мне и говорит:

— Парень, купи мне пол буханки хлеба, ото я сейчас с голоду сдохну. 
— У меня нет денег, — ответил я с сожалением. Проходя мимо нее, я нес в руках сумку, полную еды, но мне и в голову не пришло, дать ей что — то из этого. Хлеб там тоже был. Я шел и думал, как нужно проголодаться, чтоб просить о хлебе на улице. Мне было искренне жаль ее. Я был шокирован так, что опомнился только когда ушел от неё на приличное расстояние.

И вот мне предстояло вести свою бабушку непростым маршрутом. Бабуля была уже довольно старенькой. Её мучила слепота одного, и близорукость второго, глаза. Так же недуг старости о котором не принято говорить, это запоры, с которыми она боролась по старинке, пережёвывая кусочки древесных углей, из собственной печки, которые она привезла с собой в стеклянной банке. Бабуля была 1905 года рождения. На тот момент ей было уже 91 год. Она имела хорошую память и рассудительный ум. Она схоронила несколько детей, которые умирали один за другим. Сколько всего повидала моя последняя бабушка, знала только она одна. Лишь иногда она рассказывала о своих маленьких детках, которые умирая просили сахара. Последнего из умерших детей, она усела накормит куском сахара, и это хот как-то успокаивало ее.

Годы гнули её спину, и отягощали её стопы. Мы медленно передвигались от дома до остановки, от автобуса с высокими ступенями, до вокзал, и до поезда. Отец дал мне денег на дорогу, и объяснил маршрут, по которому я должен был сопроводить бабушку. Для меня это было приключение. Пришлось отвезти ее в Казань, потом на такси до Чистополя. Оттуда — на такси до деревни. Там пожить несколько дней, растопив и обогрев дом, и получить бабушкину пенсию за несколько месяцев, как недостающие деньги для операции на глаз.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

БУГУЛЬМА «ГОСТЕПРИИМНАЯ»

Поезда приходили на второй этаж вокзала. Кассы располагались на первом этаже. Я узнал, что на ближайшие поезда билетов нет. И если у меня не получится «договориться» с проводниками, то придется ждать следующего поезда, который будет только завтра в обед. Было уже 20.00 и мне не хотелось ночевать на вокзале. Я был голоден, но гулять по чужому городу до утра в поиске чего-то съестного, грозило неприятностями. Местная братва могла легко меня вычислить. А я не хотел лишних впечатлений. Я решил не выходить из здания вокзала, считая это место более безопасным. Время от времени я подходил к кассе и спрашивал о наличие свободных мест, но кассирши ни чем не радовали. Так я приобрел билет на 12ти часовой поезд, который прибудет только завтра в полдень. Было уже около 12 ночи, когда я решил прилечь на скамейку и поспать.

За этот минувший день, я изрядно притомился. Тат-Талкыш — Чистополь — Лениногорск — деревня Зай-каратай — Заинск — Бугульма. Неплохой крюк для начинающего путешественника. Но не успел я прикрыть глаза, как меня разбудили.
Кто — то настойчиво покачал меня за плечо. Я поднялся и увидел перед собой сотрудника милиции. Это был усатый мент, который попросил мои документы. Он разбудил какого — то мужика на соседнем сиденье и забрав наши паспорта, попросил пройти с ним. Нас завели в комнату милиции. Так было написано на двери. Когда дверь открылась, из этой самой комнаты, повалил такой дым от сигарет, что я не сразу смог посчитать людей, находившихся внутри. Я бы назвал эту комнату, «Комнатой заядлых курильщиков». Мы зашли внутрь. Усатый мент отдал наши паспорта другому менту, который сидел за столом, а сам «усач» удалился. Тот проверил документа мужика и отпустил его. Пришла моя очередь. 
— Фамилия? — Наглым голосом прокомандовал мент, заглядывая в мой паспорт. Я ответил ему полностью свое ФИО. 
— В армии служил?
Нет, мне только 17 лет. В мае будет 18. 
— Куда едешь? 
— Домой, в Саранск.

Мой билет был в этом паспорте. Он проверил его. В это время меня обыскали, и достали из моих карманов деньги и плеер, который считался крутым гаджетом. 
— Откуда деньги?

— Отец дал!

— Зачем?

— Отвезти бабушку на операцию!

— Какую бабушку и на какую операцию?

— Его маму, на операцию в Чебоксары.

— А ты почему здесь. Чебоксары и Саранск в другой стороне?

— Заезжал к друзьям.

— Каким друзьям?

— Которые переехали сюда из Узбекистана 89 году.

В наш разговор влез третий мент.

— Да ты сказочник?! — Сказал «третий».

Подходя ко мне сбоку. Он ударил меня кулаком в грудь. Пресс у меня был в порядке, удар был не самый сильный. Возможно зимняя куртка и плотный свитер смягчили последствия. Но я решил подыграть менту, притворяясь «поверженным» уселся с грохотом на скамейку, что уперлась мне под колени. В те времена было популярно заниматься восточными единоборствами и я имел хорошую для этого подготовку, но пропускать удары было реально неприятно. Естественно, моя стратегия была проста, «сойти за простачка».

— Встань что расселся? — Сказал этот гад, продолжая обыскивать меня. Ничего не найдя, он ударил меня еще несколько раз в грудную клетку и я почувствовал, как мне реально стало больно, и даже сбилось дыхание. После каждого удара я поднимался и снова получая удар, усаживался с грохотом. 
— Да он же похож на фоторобот! — Внезапно сказал «третий» мент. 
— Точно! — Ответил тот, что смотрел мой паспорт. 
— Так где, говоришь, ты был неделю назад?

— Я был в Саранске. 
— А как здесь очутился?

— Заехал к друзьям детства. 
— А деньги откуда?

— Отец дал, чтоб я бабушку отвез на операцию.

— А кем работает отец?…

— Он ремонтирует стиральные машинки в деревне.

— Это что за машинки такие, что такие деньги приносит. 
— Обычные. Просто он их по много привозит ремонтирует и отвозит. 
— На КАМАЗе что ли? — Загоготали менты.

— Нет, на санях которые, вместе с лошадью соседи дают.

— А что, он сам не поехал вместо тебя? 
— Он много работы набрал и пока не смог закончить вовремя.

— А ты что не работаешь?

— Я учусь в университете! 
— Справка есть?

— Да, в паспорте, в обложке.

— Подойди и достань.

Я подошёл к столу и вынул из паспорта справку о том, что являюсь студентом МГУ (Мордовского Госуниверситета). Хотя к этому времени я его уже бросил, но справка была еще действительной. 
— На каком факультете?

— ФЭТ (электротехники).

— Чем отличается резистор от транзистора?

Я был озадачен этими «умными вопросами».

— Я только на первом курсе. Мы это еще не проходили, — ответил я, хотя я уже умел ремонтировать ламповые телевизоры.

— А здесь что делаешь?

— Еду домой, у Вас мои билеты, там все написано.

— Я умею читать. Ты скажи, что делаешь на вокзале.

— Я жду поезд, который должен прийти через 12 часов.

— А что раньше не уехал?

— Мест не было.

— А второй кто?

— Какой второй?

— Который перед тобой ушел?

— Я его не знаю, нас просто привели вместе.

— Забирай свои вещи и вали отсюда, чтоб я тебя здесь больше не видел.

Я забрал паспорт, деньги и плеер.

Выходя из этого «гадюжника», я посмотрел на часы. В общей сложности мы «общались» около 40 минут. Мне этого хватило. Я решил покинуть вокзал и перекантоваться в подъезде какого-нибудь дома, неподалеку от вокзала.

Выйдя из вокзала, увидел несколько пятиэтажек. Зайдя в подъезд, поднялся на пятый этаж. К моему приятному удивлению, обнаружил на ступеньках две дощечки, на которых по видимому кто — то сидел, и проводил здесь свое «свободное» время. Я решил воспользоваться данным бесплатным приложением. Уселся, как на кресло, засунул нос в ворот, «включил» режим «рекуперации», и ждал своего часа. Спать не получилось, холод прокрался под куртку. После того, как меня «попарили» в «курилке», я вышел на улицу взмокший и расстегнутый. Но теперь мне реально стало холодно. Я принялся бегать по лестнице вверх-вниз, вырабатывая тепло. Суп, которым меня угостил «Али-Баба» 12 часов назад, уже давно сгорел в топке моего молодого организма. А новых калорий я не нашел. Силы быстро покинули меня. У меня были деньги, но я еще не был в поезде, а это означало, что не стоило тратить их без крайней необходимости. Да и в час ночи работали только «чепки» (ларьки на вокзале), цена в которых всегда была, как в ресторане. Еще пару часов я сидел и бегал по подъезду, пока мне это реально не надоело. Я решил вернуться на вокзал. В конце концов, другие там спали и ели, и как — то выживали.