Менестрель идёт по свету

Глава 1.

ПРЕДИСЛОВИЕ ОТ АВТОРА.

Здравствуйте, уважаемые читатели!
Считаю необходимым предупредить, что, поскольку, этот роман - о менестреле, в тексте будет много песен и стихов, как принадлежащих известным (или не очень) авторам и исполнителям, так и собственного сочинения. Если вам нравятся подобные лирические вставки в романах - значит, вы пришли по адресу, если же нет - вы можете просто их пропускать в тексте.

Некоторые стихи и слова к песням написаны мною специально для этого романа. Все чужие песни и стихи, которые я буду цитировать в романе, обязательно будут подписаны, если подписи с указанием авторства нет, значит, произведение - моё. Теперь остаётся надеяться, что я не забуду как-нибудь подписать автора, и не получу обвинений в плагиате))) Ну, а если серьёзно, увидите такое - срочно пишите мне в комменты, я буду вам очень благодарна.

Спасибо за внимание и за то, что проявили интерес к моему творчеству. Надеюсь, вам понравится.

В путь!
____________________


Менестрель подмигивает хозяину таверны и продолжает его убеждать:
- Господин, поверь, такой музыки ты в своей таверне ещё не слышал. Вот увидишь, сегодня будет так много народу, что моё вознаграждение с лихвой отобьётся заказанным у тебя пивом!
- Ладно, показывай свою музычку, - ворчливым тоном соглашается Глесс, владелец придорожной таверны «Три ручья». Если бы кто-нибудь спросил у Глесса, отчего таверна носит такое название, то он бы пояснил следующее: первый ручей – это тот, что исходит из реки Кальмы и течёт неподалёку от самой таверны, второй ручей – это тот, что журчит при наливе пива из бочки в кружку, ну а третий – тот, что журчит, когда это пиво выходит из организма. Однако те, кто не в курсе истории названия, могут вполне посчитать, что оно довольно красивое и поэтичное.
Ксан расчехляет свой струнный музыкальный инструмент – весьма необычной формы и раскраски, кстати. Трогает струны, проверяя настройку, и начинает петь:

Хорошо быть пивоваром,
Толстым, добрым, в меру старым.
Позабросив всех подружек,
Быть в кругу пивных лишь кружек.
Чтобы глупость вроде мыслей
О прекрасноликих девах,
Не мешала основному
Пивоваренному делу.

Я признаюсь: пивоваром
Стать решил не без причин.
Всем известно - в пивовары
Берут истинных мужчин.
Поголовно уважают
Все тебя - и млад, и стар,
Если гордо носишь титул
Ты "Кальминский пивовар"

(Слова песни «Хорошо быть пивоваром» группы «Тролль гнёт ель». Последняя строка в оригинале звучит «Скандинавский пивовар»)

Глесс ухмыляется в усы, довольно поглаживает бороду. Приятно, что даже пришлые менестрели в курсе, что пиво Глесс варит сам. Видать, слава народная далеко распространилась.
- Хорошая песня у тебя, малец! – басит довольный Глесс, - Коли остальные не хуже, приходи вечером выступать.
- А нет ли у тебя, почтенный Глесс, комнатки какой отдохнуть с дороги, да сил перед концертом набраться? Отмыться от дорожной пыли, опять же, не помешает. Да и подкрепиться тоже.
Глесс тяжело вздохнул, но выложил на стойку массивный железный ключ, при этом всё же не удержался и проворчал:
- Вот за что я вашего брата не люблю, что дай вам палец – вы руку по локоть откусите.
Мальчишка-менестрель снова подмигнул, задорно рассмеялся и взлетел по ступенькам на второй этаж, где располагались комнаты для постояльцев. Вообще-то, у Глесса была таверна, а не постоялый двор, но несколько комнат он всё же держал для припозднившихся гостей.

Нужная комната нашлась в самом конце коридора, была она маленькой и пустой: одна кровать и таз для умывания. Молоденькая девчонка – видать, дочка трактирщика – принесла несколько кувшинов исходящей паром воды и вылила в таз. Затем сбегала на кухню за простеньким обедом, состоявшим из овощного рагу с редкими кусками мяса, ломтя хлеба и кружки компота. Сгрузив поднос прямо на кровать – а куда ещё-то, раз стола нет? – она стрельнула глазками в молоденького менестреля и покинула комнату.

Ксан первым делом запер за ней дверь, оставив ключ в замочной скважине, как делал всегда, а потом начал раздеваться, намереваясь освежиться. Конечно, большой деревянный таз не заменит ванны и, тем более, бани, но зато и не в реке всё же. Всё-таки Кальма уже достаточно холодна - в ней особо не помоешься. Вдобавок у реки Ксана могут увидеть, а это для него нежелательно, ведь этот некто может заметить, что Ксан – не совсем мальчик. Точнее, совсем не мальчик. Девочка, то есть.

Не так давно мальчик-менестрель по имени Ксан был девушкой Александрой, которая жила в нашем мире, училась в Политехе, сочиняла смешные песенки и вела видеоблог. Саша играла на гавайской гитаре, даже выступала со своими песнями в жанре стендап, правда, уровень её популярности был скорее местечковым, чем общероссийским – да и то, в определённых кругах. Вот и в тот вечер она шла по городским улицам, спеша на выступление в один из клубов. В руке – чехол с любимым укулеле синего цвета, за спиной – рюкзак с термосом и бутербродами, а также всякими необходимыми мелочами. Шла, глубоко задумавшись над своим номером, проговаривала про себя шутки, размышляла над тем, в какой последовательности лучше исполнять песни. А когда оглянулась, поняла, что находится посреди поля. Только две колеи примятой травы – вот и всё подобие дороги.

Сначала Александра никак не могла сообразить, что именно не так: она всё ещё витала в своих мыслях и не сразу отреагировала на изменение пейзажа. Постепенно до неё начало доходить, что чисто полюшко с луговыми цветами – не то, что ожидаешь увидеть в центре Питера. И главное: по всем сторонам до самого горизонта – ни деревца, ни здания, ни даже холма какого-либо. Только поле - и всё. Ну и эта тропинка двухколейная. Александра остановилась – оказывается, до этого она продолжала по инерции идти – и огляделась. Ни души. Только солнце, клонящееся к закату. Красота!
Но что произошло, как она тут оказалась? И что ей теперь делать?
Впрочем, оставаться на месте точно не имело смысла, значит, надо идти вперёд.

Уже в сумерках Саша вышла к деревне и постучалась в первую попавшуюся избу. Там жила вдовица, которая сперва не хотела пускать Александру в дом, приняв её за мальчика. Дело в том, что Сашка была типичная пацанка: коротко стриглась, одевалась в джинсы и толстовки, не использовала косметику. Да и сама она была далека от канонов женской красоты: светло-каштановые короткие волосы обрамляли треугольной формы лицо, на котором можно было различить узкие бледные губы, длинноватый нос, высокий лоб. Разве что глаза были большими и серыми, да брови вразлёт всегда сохраняли форму, что делало ненужным выщипывание. Впрочем, Саша не стала бы ничего выщипывать, будь у неё там даже монобровь. Дополнением ко всему, на носу и щеках была россыпь веснушек, наиболее заметная летом и почти исчезающая к зиме.

Фигура у девушки была стройная, хотя скорее подходит «худощавая». Грудь могла бы неплохо смотреться в пушапе, но Саша носила только спортивные лифчики, в которых её единичку было почти не видно, особенно если сверху надеть безразмерную толстовку. Не удивительно, что почтенная вдова приняла Александру за парня.

Потом уже, когда разобрались, госпожа Тиви – так завали вдову – поила Сашу чаем и расспрашивала, что она делает здесь одна. Девушка честно рассказала, что сама не знает, как сюда попала и где находится. Сердобольная вдовушка, охая и ахая, начала просвещать Александру, и в процессе разговора та поняла, что конкретно попала. Попала в замшелое средневековье, в котором из плюсов, разве что то, что ведьм на кострах не сжигают, а очень уважают и ценят. Но если ты не ведьма, а простая девушка – будь добра, сиди дома, вари супы, и без мужа, брата или отца на глаза добрым людям не показывайся. Ни того ни другого, ни третьего у Сашки не было ни в этом мире, ни в том, который она так внезапно оставила. Да и кушать что-то надо, а на работу женщин не могли взять без согласия родственников. Можно было устроиться на свой страх и риск к таким господам, которые не шибко законы соблюдают, но это для молодой девушки – билет в один конец. Если обычно положение женщины в этом мире является зависимым по отношению к мужчине, то в данном случае всё куда хуже: фактически она становится рабыней, за которую некому заступиться.

Тиви предложила остаться у неё, быть ей названой дочерью. А, так как, мужчин у них в семье нет, то и свободы у Александры будет больше. Правда, предупредила, что по истечении траура, староста деревни сможет снова выдать Тиви замуж, поскольку негоже, чтобы женщина одна оставалась. И неизвестно как себя поведёт по отношению к Александре названый отец. Так что, Сашка подумала-подумала, подхватила свою гитарку, поблагодарила хозяйку за всё, и отправилась восвояси. С тех пор и ходит по городам, да сёлам, развлекает народ – когда песнями собственного сочинения, когда – теми, что успела выучить в своём родном мире. Песен Саша знала много, петь любила и умела, а мальчишеский вид помогал ей маскироваться.

Закончив умывание, Ксан – она уже привыкла так себя называть – потрясла головой, чтобы та быстрее высохла. Заодно и нежданно нагрянувшие воспоминания стряхнула: остывающий обед не будет ждать. Перекусив, Саша переставила поднос на пол – надо бы отнести, но ей было откровенно лень, да и в сон клонило неимоверно. Так что, устроившись на кровати, девушка через минуту уже спала.

Глава 2.

Народу в таверне этим вечером было полно: развлечений в сельской местности немного, так что послушать менестреля пришли даже из соседних деревень. Вдобавок сама таверна «Три ручья» стояла на тракте, так что все проезжающие мимо останавливались пообедать, а то и на ночлег устроиться.

Ксан тронула струны, и все взгляды обратились к ней, а посторонние разговоры стихли. Девушка тряхнула головой, откидывая чёлку, сделала пару проигрышей, и, наконец, запела:

Вечер укроет нас одеялом,
Вечер опустится нам на плечи.
Стало нас много, а было мало.
Ну-ка, хозяйка, зажги-ка свечи!

Ну-ка, хозяйка, зажги-ка свечи,
Ну-ка, хозяин, налей в бокалы,
Буйно и весело кончен вечер,
Было нас много, остало-о-ось ма-а-ало...

Мало!

Создав подходящее для весёлого возлияния настроение, Александра заиграла свои шуточные песенки, временами переходя на русские народные частушки. Подвыпивший народ пустился в пляс, для чего в таверне была предусмотрена отдельная площадка перед камином. Один захмелевший гном не удержался на ногах и повалился головой в камин, вскочил и с воплем стал тушить загоревшуюся бороду. Сидевший ближе всего к гному детина, схватил со стола кружку пива и плеснул гному на бороду, желая тому помочь, видимо. Борода погасла, но умытый гном, почувствовав себя оскорблённым, набросился на спасителя с кулаками. Завязалась драка. Товарищи детины заступились за друга, на помощь гному поспешили его собратья. Более робкие посетители трактира, напротив, поспешили убраться.
Менестрель тоже под шумок подхватил свои пожитки, гитару и, даже не забрав у хозяина таверны причитающегося ему гонорара, выскользнул за дверь. Понятное дело: ведь хозяин мог не только не заплатить, но ещё и взыскать с него убытки за погром таверны.

Справедливый читатель, конечно же, возмутится: при чём тут вообще менестрель? Выпившие посетители устроили драку – обычное явление для таверны.
Так-то оно так, но у Ксан было своё мнение на этот счёт: она давно заметила, что её песни не то чтобы пророческие, но определённым образом влияют на людей. Собственно, сегодняшнее выступление было проверкой. Так что, косвенным образом в разгроме таверны почтенного Глесса она поучаствовала. Вечер действительно закончился «буйно и весело». И всё бы ничего, да только впереди ночь, а ей придётся идти по темноте около двадцати лошадиных пути* до ближайшего города. Хорошо хоть, выспалась.
(*Лошадиный путь – это расстояние, когда человек перестаёт видеть удаляющуюся от него лошадь. Равен примерно 1-1.5 км)

Саша вздохнула, закинула на плечи рюкзак с подвешенной к нему укулеле, и потопала прочь, оставляя за спиной великую Кальму, таверну «Три ручья» и эпичную битву. Мучили ли её угрызения совести? Пожалуй, что нет. А что? Посетители таверны получат неплохое развлечение – за чем они, собственно, и пришли сегодня, а сама она получила очередное подтверждение своей теории, и ей теперь предстояло подумать, что с этим делать.

В своём родном мире, Александре и в голову бы не пришло начать считать, что все эти странности в поведении людей вообще имеют к ней какое-либо отношение. Но в этом мире существовала магия, и, видимо, музыка была одним из её проявлений.

Впервые она заподозрила неладное, когда, выступая на площади в одной деревне (не в каждой деревне есть свой трактир), неожиданно для себя спела песенку из мультика про Мамонтёнка, который маму искал.

А на следующий день, в дом, куда её пустили переночевать, прибежала в слезах женщина и кинулась целовать ей руки. Саша ничего не понимая, пыталась успокоить женщину. Выяснилось, что пять дней назад в лесу заблудился один из её сыновей, семилетний мальчик. Два дня его всей деревней искали, но так и не нашли. Поиски прекратились, и все решили, что ребёнка съели волки.
А к вечеру того дня, как Ксан спела на площади, со стороны реки пришли люди из соседней деревни, что была ниже по течению, и привели мальчонку. Оказывается, тот нашёл в лесу на берегу реки чью-то брошенную лодку и решил покататься, никому ничего не сообщив. Ну и покатался так, что уплыл за десять лошадиных путей от родной деревни. Когда лодка к берегу прибилась, он вылез, блуждал какое-то время по лесу, вышел к чужой деревне. Пока местные его заметили, пока накормили-приютили, пока расспросили, пока пытались решить, что с ним делать дальше – несколько дней и прошло. Мальчик не мог точно сказать, где находится его родная деревня, и названия её не знал – деревня и деревня, всю жизнь в ней жил, зачем её как-то называть?

Хорошо, выяснилось, что туда он на лодке приплыл, и кому-то пришла в голову светлая мысль отправиться вверх по течению с мальчиком и в каждой деревне спрашивать, не их ли это ребёнок. Так мальчик и оказался дома.

Ну а его мать, уже почти уверовавшая в смерть сына, поначалу никак не могла его выпустить из объятий, а потом посчитала, что это менестрель своей волшебной песней, помог её сыну вернуться домой.

Александра подивилась совпадению – но и только. Но подобные случаи возникали почти каждый раз, когда она выступала. Ради интереса она даже обратилась к магу, чтобы тот проверил её на магический потенциал. Но оказалось, что в этом смысле она чиста как белый лист. То есть, на ней вообще не было какого-либо воздействия магии – ни внешнего, ни внутреннего. Маг тогда очень удивился и сказал:
- Я такого никогда не видел. Такое ощущение, что вы не из нашего мира, ведь любой человек, кроме, разве что новорождённого ребёнка, несёт на себе следы магии. Вы, часом, не с Турина* свалились?
(*Турин – спутник планеты этого мира, как у нас – Луна)
Оказывается, почти каждый человек в этом мире, так или иначе, взаимодействует с магией: либо сам являясь магом (ведьмой), либо пользуясь плодами их трудов. Чисты в этом плане только младенцы – и то, до первых колик, а там уже лекарка при заговоре магию применяет. А иногда, если роды трудные, то и тут без магии не обходится, так что ребёнок уже с рождения носит магические следы на ауре.

Теперь-то про Александру никто не скажет, что на ней нет следов магии: немного освоившись в этом мире и подзаработав, Саша купила несколько весьма важных амулетов, которые теперь всегда носила с собой.
Один из них – амулет отвода глаз. Одинокой странствующей девушке, и, тем более, девушке, рискующей выступать перед толпами пьяных мужчин, надо уметь вовремя и незаметно ускользать. Поскольку боец из неё явно никакой, Ксан больше рассчитывала на свои ноги, чем на кулаки.
Второй амулет – маскировал её запах. В этом мире, где, кроме людей, живут и иные разумные, причём некоторые из них обладают весьма чутким обонянием и способны распознать в ней девушку по запаху, такая вещь была просто незаменима – особенно если пытаешься выдать себя за парня. Обычно женщины, да и мужчины тоже, пользовались подобными маскирующими запах амулетами, когда отправлялись в долгую дорогу без возможности регулярно мыться. Так что вопросов о том, почему Ксан использует такой амулет, возникнуть ни у кого не должно.

Глава 3.

- Давай остановимся, отдохнём, а утром продолжим путь?
- Отдыхай, я иду дальше.
- Но ведь темно же совсем, я чуть ногу себе не сломал!
- Я тебя с собой не звал.
- Ну, давай остановимся!
- Нет.
- Да что ты за человек такой!
Ксан только – неизвестно в какой по счёту раз – тяжело вздохнула и сжала зубы. Нет, определённо – одной путешествовать лучше. Ни тебе нытья, ни пустых разговоров, а планы не приходится корректировать из-за чужих закидонов. Ведь рассчитывала попасть к утру в город, а теперь придётся ночевать в лесу, а утром продолжать путь. И надо ведь посмотреть, что там у этого придурка с ногой. Он как споткнулся о корягу полчаса назад, так и изводит её своим нытьём и просьбами остановиться. Если вывих – то они и к вечеру до города не дойдут.

На небольшой полянке Ксан остановилась, огляделась и скинула рюкзак.
- Привал. Заночуем здесь.
Парень с облегчённым стоном повалился на землю, а Ксан отправилась за хворостом. Набрав охапку, развела костёр и только потом обратилась к попутчику:
- Показывай ногу.
Тот с готовностью задрал штанину. Саша аккуратно осмотрела его пострадавшую конечность. Небольшая припухлость – возможно, растяжение. Но не вывих точно. Что обычно в таких случаях делают? Прикладывают лёд? Наматывают эластичный бинт? Ничего из этого у Саши не было. Был слабый лечебный амулет, на растяжение как раз должно хватить – его ей вообще на сдачу дали. Однако всё равно жаль было тратить заряд на постороннего человека. С другой стороны, если нога к утру распухнет ещё больше – парень вообще идти не сможет. Не бросать же его здесь? Не по-человечески как-то. Ладно, фиг с ним, деньги – дело наживное. Заработает она и купит себе амулетики помощнее, здоровье важнее – пусть даже чужое. Парень-то совсем ребёнок ещё.
Подумав так, достала из-за пазухи связку амулетов, нашла среди них тот самый, лечебный – и приложила к ноге мальчишки, предварительно активировав. Активировались амулеты очень просто – долгим (в течение 5 секунд) нажатием в центр на рунный рисунок. То есть, надо было нажать, немного подержать и отпустить. Это — страховка от случайного нажатия. Таким же образом амулет и «выключался».

Через несколько минут паренёк выдохнул:
- Спасибо! Так значительно легче.
Ксан просто кивнула и, выключив амулет, убрала всю связку обратно.

Подкинув в костёр толстую ветку, Ксан потёрла лоб. Надо было поужинать и устраиваться на ночлег, и если с первым проблем не будет – в её рюкзаке всегда был запас продуктов на непредвиденный случай, то с ночлегом всё гораздо сложнее. Можно устроиться прямо тут, у костра, но тогда спать придётся по очереди – один должен будет нести вахту. Иначе можно так уснуть и не проснуться: всё-таки лес – тут и дикие звери водятся, да и разбойники промышляют. Либо, можно забраться на дерево, привязать себя к стволу верёвкой (прямо как в «Голодных играх», да-да) и поспать так. Из хищников в этой полосе никто по деревьям не лазает. Но вот выспаться в такой позе вряд ли получится. И вообще – чего она одна должна голову ломать? Пусть виновник остановки тоже что-нибудь предложит.

Её спутник, которого она решила звать Ксанти – во избежание путаницы – подумал над её словами, а потом и сказал:
- Я могу поставить защиту.

Саша аж на месте подпрыгнула:
- Чего?! Так ты – маг? Чего ж ты мне голову морочил, я ж на тебя остатки лечебного амулета потратил!
Ксанти опустил голову и пробормотал себе под нос:
- Я не маг, не обучался. Лечить не умею, только защиту поставить могу. Это мне показывали, как делать.
Ксан только головой покачала: свалился же на её голову волшебник-недоучка. Да сможет ли он защиту поставить как надо?
На её недоверчивый взгляд паренёк вскинулся:
- Защиту я хорошо ставлю! Меня маг при обозе обучал, а туда абы кого не берут. Он же и хвалил меня, что я всё правильно делаю.
- Ладно-ладно! – успокоила мальчишку Ксан, - Поставишь защиту, значит. Мне совсем не улыбается полночи дежурить, да и на птичку я не похож, чтобы на насесте дремать.
Затем ей в голову пришла ещё одна мысль:
- Слышь, не маг, а ты амулет зарядить можешь? Этому учили тебя?
- Могу, вообще-то, - как-то неуверенно ответил Ксанти, - меня учили потоки направлять…
- Только давай без подробностей, мне главное – дело. Вот, держи, - с этими словами Ксан снова извлекла из-за пазухи связку амулетов и кинула парню на колени, - Заряди всё, ну или насколько сил хватит, а я пока ужин нам приготовлю. А то лечебный амулет я на тебя потратил, теперь вот продуктовыми запасами с тобой делюсь, должна же и от тебя быть польза.
- А я защиту буду ставить, - буркнул парень.
- Верно, - согласилась Ксан, - вот только, если бы не ты, она бы нам не понадобилась, т.к. я всю ночь идти планировал, если бы не твоя нога. Так что, не считается.
Паренёк ещё что-то пробурчал по поводу того, что у него с собой горбушка хлеба в мешке, но при этом всё-таки принялся заряжать амулеты – то ли согласился с доводами, то ли и впрямь чувствовал себя обязанным.

Ксан тем временем сгоняла к реке за водой. Ну как, сгоняла: осторожно дошла, чтобы нигде в темноте не запнуться, особенно на обратном пути, с полным-то котелком. Света звёзд было явно недостаточно, чтобы с лёгкостью ориентироваться в темноте. Поначалу Саше было трудно приучить себя пить воду прямо из реки – памятуя о том, какие там могут палочки водиться. Но потом, после того как промучилась как-то от жажды несколько часов, решила – какого чёрта! Мир другой, магический, цивилизацией не загажен. Может, вода тут магией очищена? Как бы то ни было, а пить хотелось всё сильнее, что существенно склоняло мнение девушки в пользу речной воды. А потом она просто забила, как забила на многие вещи, которых е здесь поначалу не хватало. Того же тёплого душа, например. Смысл жалеть о том, чего нет? Александра была прагматиком.

Подвесив котелок над костром, покрошила туда куски вяленого мяса, засыпала макароны. Да, вот такая издёвка судьбы: душ местные ещё не изобрели, а до производства макарон додумались. Конечно, здесь макароны по-другому назывались, но суть была та же. Ну и ладно. Местные макароны делали чаще всего в виде некрупных плоских прямоугольников, этакая квадратообразная лапша. На вкус – обычные макароны, с мясом – так вообще улёт. Только название странное – симы. Саша так и не поняла, почему они так называются. Впрочем, долго на эту тему она не заморачивалась, в конце концов, не всё в мире поддаётся логическому объяснению. В любом мире, не только в её собственном.
К тому времени, когда макароны по-флотски от Александры были готовы, Ксанти как раз закончил заряжать амулеты. Саша приняла работу, довольно хмыкнув: редкая удача – зарядить все амулеты на халяву, а потом разложила варево по тарелкам, благо своя миска у попутчика была.
Некоторое время спустя, сытые и довольные путники сидели и просто смотрели на огонь. Надо было готовиться ко сну, ставить защиту, но двигаться никому из них не хотелось. Разговаривать тоже. Но Ксанти всё-таки нарушил умиротворённое молчание, спросив:
- Сыграешь?
Ксан так зыркнула на него в ответ, что он понял ответ без слов. Но Саша уже успела передумать: всё равно делать нечего, отчего бы и не спеть. Тем более, одна песенка так и просилась на язык. Потянувшись, Ксан достала гитару и запела:

Вычислить путь звезды, и развести сады,
И укротить тайфун - всё может магия.
Есть у меня диплом, только вот дело в том,
Что всемогущий маг лишь на бумаге я.

Припев: Даром преподаватели
Время со мною тратили,
Даром со мною мучился
Самый искусный маг, да, да, да!
Мудрых преподавателей
Слушал я невнимательно,
Всё, что ни задавали мне -
Делал я кое-как.

Сделать хотел грозу, а получил козу,
Розовую козу с жёлтою полосой.
Вместо хвоста нога, а на ноге рога,
Я не хотел бы вновь встретиться с той козой.

Глава 4.

Ксан оглядела зал, прежде чем спуститься со ступеней и занять место, выделенное специально для менестреля владельцем таверны. Заметив за столами несколько отрядов наёмников, ухмыльнулась про себя, корректируя репертуар. Да, сегодня она снова будет петь – такова её работа. Ей нужны деньги на амулеты, ей нужна горячая еда и безопасный сон в тепле и уюте. Здесь, в Брезгене, она наконец смогла приобрести амулет, о котором мечтала с тех пор, как узнала о его существовании – амулет, усиливающий звук. Им пользуются ораторы на площадях, им пользуются знатные особы и даже короли. И стоит он очень дорого – но Ксан хватило заработка, хоть и пришлось подзадержаться в городе. Эта ночь – третья подряд, когда она выступает, и каждый раз ей приходится чуть ли не до утра сидеть, развлекая этих пьяниц. Голос у неё пропадал уже на третьем часу, так что после этого пели сами пьянчуги, а Ксан только подбирала аккорды. Сегодня она проверит местный микрофон в действии, а то таверны в большом городе значительно больше, чем в деревне, а акустики никакой.

Итак, когда были сыграны несколько вступительных песен для создания настроения, Ксан наконец запела именно ту песню, которую решила спеть сразу же, едва окинула взглядом аудиторию:

Привыкший сражаться не жнёт и не пашет:

Хватает иных забот.

Налейте наёмникам полные чаши!

Им завтра - снова в поход!

Он щедро сулил, этот вождь иноземный,

Купивший наши мечи.

Он клятвы давал нерушимее кремня,

Верней, чем солнца лучи.

Сказал он, что скоро под крики вороньи

Завьётся стрел хоровод,

И город нам свалится прямо в ладони,

Как сладкий, вызревший плод.. .

Там слабое войско и робкий правитель,

И обветшала стена,

А звонкой казны хоть лопатой гребите,

И век не выпить вина!

Мы там по трактирам оглохнем от здравиц,

Устанем от грабежей

И славно утешим весёлых красавиц,

Оставшихся без мужей!. .

...Когда перед нами ворота открыли,

Мы ждали - вынесут ключ,

Но копья сверкнули сквозь облако пыли,

Как молнии из-за туч!. .

Нас кони втоптали в зелёные травы,

Нам стрелы пробили грудь.

Нас вождь иноземный послал на расправу,

Себе расчищая путь!

Смеялись на небе могучие Боги,

Кровавой тешась игрой.

Мы все полегли, не дождавшись подмоги,

Но каждый пал как герой!

Давно не держали мы трусов в отряде -

На том широком лугу

Из нас ни один не молил о пощаде,

Никто не сдался врагу!

Другие утешили вдов белогрудых,

Сложили в мешки казну.

А мы за воротами сном беспробудным

Которую спим весну!. .

Погибель отцов - не в науку мальчишкам:

Любой с пелёнок боец!

Бросаются в пламя, не зная, что слишком

Печален будет конец.

Жестокую мудрость, подобную нашей,

Постигнут в свой смертный час.. .

Налейте наёмникам полные чаши!

Пусть выпьют в память о нас!

(Из книги М. Семеновой «Волкодав-2: Право на поединок»)

В своё время только ленивый не перекладывал эти стихи на песню, не удержалась и Александра. Кто бы знал, что это пригодится таким странным образом?

Наёмники слушали в полном молчании, да и весь остальной зал словно бы замер. Но едва прозвучали последние аккорды, мужчины поднялись из-за столов, осушили до дна свои кружки и, всё так же молча, трижды стукнули ими о стол. Ксан поняла, что так наёмники почтили тех, кто так же, как они, ступил на эту стезю и нашёл свою смерть. Что поделать, век наёмников недолог, а удача не может быть всегда на их стороне: даже если до этого она выручала десятки раз, достаточно одного, когда она отвернётся. И, кажется, все в зале сейчас это поняли с пугающей ясностью, даже если до этого не задумывались о своей участи.

Звук шёл отличный, амулет работал как надо. Но Ксан решила не задерживаться сегодня допоздна: всё равно после полуночи много не заработаешь, да и амулет она уже купила, а больше пока ей денег и не надо особо.

Ксан за то время, что уже находится в этом мире, не делала никаких попыток копить деньги. И вовсе не потому, что ей не хотелось этого, а потому, что это было просто опасно. Пока она бедный менестрель – её никто не тронет. Всё, что ей нужно, она покупала сразу. Если вещь дорогая, как этот амулет вот, то выступала несколько дней подряд в разных тавернах, но в пределах одного города. А в дорогу денег с собой никогда не брала. Все считали за удачу подвезти менестреля, да и без куска хлеба и крыши над головой она никогда не останется, пока с ней её голос. Даже любимая укулеле не так важна, хотя Саша и прикипела к ней всей душой ещё в своём мире, а здесь эта вещь - вообще единственное, что у неё осталось дорогого на память о прошлой жизни. Но местные струнные музыкальные инструменты очень мало отличаются от земных, так что при желании Ксан легко научится играть и на них, если с любимой укулелькой что-то случится.

Конечно, на дом она таким макаром не заработает, но на амулеты, одежду и прочие мелочи – вполне хватало. А дом… Ну зачем дом тому, кого кормят ноги? Ксан не может осесть в одном месте, даже если это будет очень большой город. Рано или поздно, все её песни кончатся, и что тогда? Любому наскучит слушать один и тот же репертуар изо дня в день. Нет, надо двигаться, надо постоянно перемещаться с места на место. Да и самой Ксан это нравилось: новые места, новые знакомства, подчас весьма необычные.

Вот и сегодня после выступления, незнакомец в плаще с надвинутым на глаза капюшоном, махнул ей рукой, подзывая к своему столику. Так иногда делали особо богатые посетители, желая угостить талантливого менестреля и развлечь себя беседой с ним за дополнительную плату. Ничего предосудительного или опасного в этом не было: менестреля охраняли вышибалы, которые есть в каждой таверне, и они пришли бы на помощь, если бы кто-то из посетителей позволил себе лишнее.

Глава 5.

- Это значит, вы отказываетесь? – приподнял брови эльф.
- Нет. Это значит, я готов обсудить условия, - возразила Ксан.
- Хм, ну что же, давайте обсудим, - скептически протянул её собеседник.
Ксан же в это время лихорадочно размышляла. Близится зима. И шансов пережить её у бездомного барда – немного. Зимой странствовать не получится, разве что податься на юг, где зима в разы мягче. Проблема в том, что юг – это как раз и есть эльфийские земли. Так стоит ли отказываться? У неё будет крыша над головой, а вдобавок она сможет осуществить свою давнюю мечту и получить музыкальное образование – да не где-нибудь, а у самих эльфов. Саша не так давно в этом мире, но уже более-менее знает местные реалии. Так вот: такие предложения эльфы редко делают людям. Почти никогда. Упускать такой шанс не хотелось. Осталось только придумать, как отстоять свою свободу и не стать рабом ушлых ушастых.
- Мы могли бы заключить контракт, - медленно проговорила Ксан, отслеживая реакцию эльфа.
- Контракт?.. – так же медленно повторил за ней эльф, словно пробуя слово на вкус, - Можно и контракт. Давайте, что ли, познакомимся, раз уж наш разговор принял деловой характер. Меня зовут Ксантариэль.
- Да ладно!.. – выдохнула Ксан, пожимая протянутую руку. Она хотела сказать что-то вроде «Очень приятно», но от удивления ляпнула то, что ляпнула. Подумать только – ещё один Ксан! До чего же популярное имя, что даже в эльфийском варианте существует. Интересно, с чем эта популярность связана? Но размышлять на эту тему было некогда: надо было объяснить свою реакцию замершему напротив эльфу, который уже начал хмурить брови.
- Простите, - повинилась Саша, - это я от удивления. Дело в том, что меня зовут Ксан, и наши имена оказались созвучны…
Эльф сразу расслабился.
- Вот оно что! Да, действительно, это имя у вас весьма популярно. Однако у эльфов я один такой. Наши имена не повторяются.
- Совсем-совсем? – удивилась Саша.
- Совсем. Каждый новорождённый получает собственное имя.
- Но ведь так никаких имён не хватит!
- Почему же? Вариантов сочетания разных букв достаточно много: главное, чтобы имя кончалось на «–эль». А детей у нас рождается не так уж и много. Да и имя умершего вновь становится свободно.
- А ваши имена что-то означают?
- Ну, как правило, да. Родители стараются придать имени какой-то смысл.
Ксан раздумывала, стоит ли набраться наглости и узнать, что означает имя собеседника или всё-таки перейти уже к обсуждению условий договора, но эльф её опередил.
- История моего имени, как и история вашего, уважаемый менестрель – одна и та же. Меня, как и вас назвали в честь легендарного героя, сразившегося с богами за этот мир.
- Ого! – вырвалось у Саши прежде, чем она прикусила язык. Ведь в этом мире такую историю наверняка знает каждый малыш. Это ей было недосуг как-то поинтересоваться.
- Вы не знаете эту легенду? – удивился Ксантариэль, - Я думал, её всем человеческим детям ещё в колыбели рассказывают.
- Я сирота, - буркнула Саша. Она не соврала – с пятнадцати лет она действительно является круглой сиротой и после смерти родителей три года жила в детском доме. Но уточнять, в каком возрасте она лишилась родителей, Саша не стала. Пусть эльф думает, что ей просто некому было рассказывать ей в детстве сказки.
- О, прошу прощения. Тогда я буду рад рассказать эту историю вам, если мы придём к согласию. Путь до земель эльфов неблизкий.

Ксан поняла намёк, что пора переходить к делу.
- Я могу подписать документ, что пока я учусь у вас, я соглашаюсь выступать на ваших концертах. Но как только я закончу или прерву обучение, выступать у вас дальше или нет – остаётся на моё усмотрение. Я оставляю за собой право не исполнять то, что мне категорически не нравится, и вообще активно участвовать в составлении музыкальной программы. И мне нужны деньги. Каждое выступление будет оплачиваться по тем же ценам, что получают ваши местные менестрели – за вычетом расходов на моё проживание, питание и одежду.
- А расходы за обучение вы не забыли? – усмехнулся эльф.
- Нет, - невозмутимо отозвалась Ксан, - я могу выступать и без обучения, как видите. Это вам хочется меня обучить, а взамен я буду выступать на ваших концертах. Это и есть плата за моё обучение, так как если мне ещё и обучение придётся оплачивать из своего кармана, то я вам вообще ничего не буду должен, следовательно – могу отказаться от навязанных выступлений, и репертуар сам буду выбирать. Меня такой вариант даже больше устроил бы, так что решать вам.
Эльф задумался. Думал долго – не меньше пяти минут. Наконец, он произнёс:
- Я не уполномочен заключать такие договора. Я могу лишь пригласить вас к нам погостить, а там уже сведу с нужными эльфами. С ними и подпишете контракт.
- Хорошо, - быстро сказала Ксан, - тогда мне нужны гарантии неприкосновенности на время моего пребывания на территории эльфов.
- Что-о-о?! – возмутился эльф и даже привстал, - Гарантия – эльфийское гостеприимство! Никто не посмеет обидеть гостя!
Ксан смутилась. Кажется, она попала впросак со своим незнанием местных реалий и оскорбила эльфа в его патриотических чувствах.
- Прошу прощения, не хотел вас оскорбить. Я всего лишь простой парень, мне неизвестны такие тонкости. Я просто хочу себя обезопасить.
- Что-то ты больно хваткий для простого парня, - проворчал эльф, усаживаясь на место, но продолжая сверлить собеседника взглядом. Казалось, он хочет придушить Ксан или же на дуэль вызвать. Учитывая, что эльф перед собой видит парня – оба варианты возможны.
- Ну что ж, - преувеличенно бодрым тоном отозвалась Ксан, - раз мы обо всём договорились, то я пойду собирать вещи. Где я могу вас найти, господин Ксантариэль, и когда мы выдвигаемся?
- Завтра в полдень я зайду за вами сюда, - буркнул, вставая эльф, - будьте готовы к этому времени.
- О, не волнуйтесь, я всё успею, - пообещала Ксан и поспешила убраться подальше от эльфа, пока тот не передумал и не врезал ей всё-таки. Ксан отлично научилась вовремя сбегать – благодаря чему до сих пор ещё цела. То, что она выглядит как парень, с одной стороны, здорово облегчает ей жизнь, а с другой - не спасает от задиристых посетителей таверн и трактиров, желающих получить свою долю уважения при помощи кулаков. К девушке они бы вряд ли с этим вопросом пристали, зато пристали бы с другим - и неизвестно ещё, что хуже. Так что умение вовремя делать ноги не раз её выручало.

Глава 6.

В таверну они ворвались в начале первого. Ксан сразу приметила недовольного эльфа за тем же столиком, где они общались вчера.
- Вы опоздали, - холодно заметил тот.
- Да, - выдохнула Ксан, пытаясь отдышаться. Зарядка амулетов в лавке Гора заняла много времени. Ксан вообще не рассчитывала, что так всё получится, зато теперь у неё есть отличный защитный амулет. Против магии, против нежити и против физического воздействия. Правда, довольно слабый и после каждого применения нуждается в зарядке – но это в десятки раз лучше того, что у неё было.
- Вы готовы? – хмуро спросил эльф.
- Да, сейчас за гитарой схожу и за рюкзаком. И тут ещё такой момент…
- Что ещё?
- Это Ксанти. Он пройдёт с нами часть пути.
Эльф глянул на спутника менестреля и поджал губы.
- В земли эльфов его не приглашали.
- Говорю же, он пройдёт с нами только часть пути. Это… эмм, мой младший брат, я должен проводить его в школу магии, что на границе с вашими землями.
- Вы же говорили, что сирота, - прищурился эльф.
- Да, это мой названый брат, - выкрутилась Ксан, чертыхнувшись про себя. Надо запоминать, кому что врёшь.
- А почему младший тогда? Вы выглядите ровесниками, - подозрительно продолжил Ксантариэль.
Саша снова мысленно выругалась. Хоть ей и двадцать два года, но в образе мальчишки она выглядит максимум на шестнадцать. Так что ещё вопрос, кто из них с Ксанти кажется окружающим младше – тот всё-таки повыше ростом.
- Ну, я привык его опекать, поэтому считаю младшим. Я не могу его бросить тут.
- Ладно, только давайте быстрее, - эльф уже был не рад, что связался с этим менестрелем. Подозрительный он какой-то. И брата откуда-то взял, хотя вчера ни словом о нём не обмолвился. Как бы эти двое ни задумали чего.

Ксан видела, что эльфа не убедила её наспех придуманная легенда, поэтому, бросив злой взгляд на «братишку», бегом кинулась вверх по лестнице за вещами. Нельзя их оставлять надолго: если эльф начнёт задавать вопросы, мальчишка может и расколоться. И кто бы мог подумать, что этот охламон, это наивный с виду простачок, вздумает её шантажировать? Это же Ксанти настоял, чтобы она взяла его с собой, а когда Ксан решительно отказалась, пригрозил, что расскажет эльфу, кто она на самом деле. И что было делать? Пришлось тащить этого горе-волшебника с собой. Нет, с одной стороны, это неплохо – иметь под рукой зарядку для амулетов. А с другой – вдруг реально проговорится?

Когда Ксан спросила мальчишку, как так получилось, что тот оказался избитый в той подворотне, Ксанти почесал затылок и сказал:
- Да я хотел поступить в магическую школу – затем и шёл сюда. Но мы немного повздорили с сыном директора, так что теперь мне туда путь заказан.
- Это он тебя так? – удивилась Ксан. Судя по количеству и расположению ударов, били как минимум трое.
- Они. У сына директора школы магии много… друзей.
- Понятно.
Ясно, что мальчишке нужно учиться, и ясно, что здесь ему оставаться нельзя. Так что, поняла Саша, надо нести ответственность за тех, кого приручила. Прошла бы мимо подворотни – и не было бы хлопот. А раз взялась помогать – то надо доводить дело до конца.

Так что за шантаж она на парня не злилась, но вот то, что он её перед эльфом подставил… Впрочем, нет – сама виновата, надо было придумать легенду получше. Хотя времени-то было в обрез: эльф ведь и уйти мог, не дождавшись, пока они бы придумывали, что врать. Ладно, как вышло, так вышло. Эльф – лишь временный попутчик, пусть думает что хочет, лишь бы договорённостей придерживался.

Сбежав вниз, Ксан нашла своих попутчиков там же, где оставила – кажется, они даже позы не поменяли за это время. Но самое главное, что сразу её успокоило: они не разговаривали, просто молча друг друга изучали. И если взгляд эльфа был хмурым, то Ксанти на эльфа взирал с неподдельным восторгом – должно быть, тоже впервые вблизи видит. Отчего хмурился Ксантариэль было непонятно – то ли его раздражал восторженный интерес нежданного попутчика, то ли в принципе вся эта ситуация не нравилась.

Когда они вышли, Ксан запоздало задалась вопросом: на чём они поедут?
Эльф успокоил, что за городом их ждёт обоз. Так и оказалось. Вокруг обоза сновали десятки ушастых. Среди своих они не прятались под плащами с капюшонами и Саша с Ксанти могли спокойно их рассмотреть. Высокие, тонкокостные - они казались Саше инопланетянами. Лица красивые, симметрично-правильные, тоже узкие и вытянутые, с острыми подбородками и заострёнными кончиками ушей – эльфы все выглядели одинаково, отличаясь только цветом волос и глаз, ну и одеждой. На человеческих спутников своего товарища они смотрели с недоумением - насколько Ксан удалось расшифровать выражение их нечеловеческих лиц.

- Ксантариэль, что это? – взвизгнул один из эльфов, указывая на них с Ксанти, и брезгливо кривясь. Палец, которым эльф указывал на них, был тонким и длинным - прямо мечта любого музыканта, особенно пианиста. И такое неправильное, нерациональное использование таких чудных пальцев!
«Тоже, что ли, какой-нибудь жест продемонстрировать? В качестве ответного приветствия?» - подумала Ксан, но решила, что её пальцы не настолько красивые и длинные, чтобы соревноваться с эльфом. Обойдётся, в общем. Да и стоит ли из-за такой ерунды идти на конфликт, подвергать риску возможность перезимовать в нормальных условиях, да ещё и обучаясь музыке у признанных мастеров? Однозначно, нет. Однако хочется надеяться, что не все эльфы - такие снобы, как конкретный индивид.
- Это менестрель по имени Ксан, у него широкий голосовой диапазон, и он будет учиться музыке у мастера Рамиэля. А рядом его брат-маг, он проводит нас до границы, - представил их как ни в чём не бывало Ксантариэль, словно не заметив выпада своего собрата. Или для них подобное отношение к людям – норма?
- Хм, - хмыкнул, поджав губы, скандальный эльф, но больше ничего не сказал, а продолжил заниматься своими делами. На них больше никакого внимания не обращали, так что Ксантариэль подвёл ребят к одной из повозок и сказал:
- Забирайтесь. Спать будете здесь. Сидеть, пока мы едем, тоже. На привалах обед вместе со всеми. Будут вопросы или просьбы, обращайтесь ко мне.
Говорил он всё это вроде как обоим, но всем было понятно, что Ксанти в их компании – лишь довесок, приложение к своему талантливому брату-менестрелю, поэтому его просьбы едва ли кто примет во внимание. Пусть будет благодарен, что взяли с собой, и будут кормить на общих основаниях, хотя и этого делать не должны.
Вообще, конечно, любопытная у них компания подобралась: Ксантариэль, Ксанти и Ксан. Все трое названы по имени легендарного героя, о котором сама Ксан ничего не слышала. Интересно, а Ксанти слышал? Может, расспросить, а то ведь пока Ксантариэль найдёт время на то, чтобы рассказать ей эту легенду. А знания лишними никогда не бывают. Да и об эльфах надо Ксанти расспросить – вдруг что-то новенькое поведать сможет? Впрочем, чем ещё в дороге заняться, кроме разговоров?

Наконец эльфы закончили сборы, и обоз пришёл в движение. Тронулась и их с Ксанти крытая повозка, в которой, помимо них, лежали тюки с разными тканями. Интересно, у эльфов, что, ткани хуже, что они возят их с человеческих земель? Впрочем, это праздный интерес. А вот выяснить легенду по поводу своего имени – важно. Ведь если Ксан хочет мимикрировать под местных, то знать такие вещи необходимо.
- Ксанти, - ткнула Саша в бок паренька, - братец мой названый, скажи-ка, известна ли тебе легенда о величайшем герое, в честь которого мы с тобой названы?
- А как же! – гордо ответил парень.
- Ну-ка, расскажи, а я послушаю и проверю, всё ли ты правильно говоришь.
- Да ладно! – воскликнул Ксанти, скорчив хитрую рожу. – Ты что, правда не слышала этой легенды?
- Во-первых, «не слышал», Ксанти – даже у стен есть уши, а во-вторых, с чего ты взял?
- Чего? – расхохотался Ксанти. – У стен есть уши? Что за чепуха?
- Это не чепуха, это такое выражение, означающее, что даже в пустом помещении тебя могут подслушать. Поэтому надо думать, что говоришь.
- Впервые такое встречаю. Но я тебя понял. А про то, что ты не слышал этой легенды, я сразу понял – потому, что если бы слышал, то не спрашивал бы у меня.
- Так ты расскажешь? – хмуро спросила Саша, уже жалея, что затеяла этот разговор. Попутчик вообще её откровенно раздражал – как-то привыкла она уже быть одна, и эта необходимость тащить за собой балласт – удручала. Тем более что проблем от него пока больше, чем пользы.
- Ну, слушай. Давным-давно, когда боги только создали этот мир и населили его животными и разумными существами, произошёл у богов конфликт. Один бог считал, что люди, эльфы и прочие разумные получились на редкость неудачными существами, не способными самостоятельно развиваться и поступать правильно. Он полагал, что ими можно только манипулировать, управлять – только тогда они будут делать то, что надо. Другой бог возразил, сказав, что разумные создания богов обладают свободной волей и, хотя и могут выбрать деструктивный путь вместо созидательного, но вполне способны принимать правильные решения самостоятельно. Поэтому отбирать у них эту самостоятельность – преступно. Слов за слово, и боги сцепились друг с другом. Тут пришёл их отец, главный бог, разогнал разбушевавшихся богов по разным углам, а сам решил уничтожить камень преткновения – то есть, всех нас. Однако жил в те времена воин-учёный по имени Ксан (в эльфийской версии, лучник-учёный Ксантариэль), знаменитый тем, что смог изучить язык богов. И когда верховный бог пришёл уничтожить всё живое, то Ксан вызвал того на состязание, договорившись с ним, что если победит бог – то он может исполнить свою задумку, а если победит Ксан, то бог оставит свои создания в покое. Бог только посмеялся над самонадеянной букашкой, но согласился на условия. Они состязались три дня и три ночи. Бог выставлял против Ксана лучших бойцов и умнейших богов своего пантеона, но Ксан раз за разом одолевал их – как в науках, так и в боевых искусствах. И в итоге верховный бог признал свои создания достойными жизни – и более того, признал за ними право на свободную волю, запретив своему сыну манипулировать их сознанием. Но сын не послушался, и всё равно продолжает это делать – но так, чтобы об этом не узнал отец. Так Ксан стал великим победителем богов, подарившим право на жизнь всем разумным существам этого мира. Конец.
Саша слушала с большим вниманием, стараясь всё запоминать. Легенда звучала одновременно и похоже, и не похоже на земные мифы и легенды. Саше вспомнились «подвиги Геракла», некоторые библейские притчи. Но кое-что в рассказе Ксанти царапнуло слух.
- Ты как-то непочтительно отзываешься о богах, - заметила Ксан.
- П-ф-ф! – фыркнул Ксанти. – Да кто эти байки всерьёз воспринимает? В богов верят только необразованные деревенщины, а все прочие верят в магию. Вот, что реально!
«Ну, ясно, - с улыбкой подумала Ксан, - миры разные, а люди везде одинаковые. Кто-то верит в богов, кто-то – в науку, пусть даже тут её место занимает магия».

Глава 7

- Привал! – раздался голос снаружи, когда обоз остановился.
Ксан подхватила свои пожитки и выскочила из фургона, следом за нею вылез Ксанти. Эльфы сновали туда-сюда, обустраивая лагерь. Некоторые уже развели костёр и устанавливали на нём котёл необъятных размеров. Перед друзьями возник Ксантариэль и, улыбнувшись, сообщил:
- Вещи можете оставить внутри, всё равно ночевать придёте в фургон. А сейчас можете размять ноги, только далеко не уходите. Искать вас, если что, никто не будет. Ужин будет готов где-то через час.
С этими словами, эльф, не дожидаясь ответной реакции, просто развернулся и ушёл. Ребята переглянулись и, синхронно пожав плечами, развернулись к фургону, чтобы оставить вещи. Ксан только прихватила с собой укулеле – впрочем, та почти всегда болталась у неё за плечом, так что это действие было скорее автоматическим, чем осознанным.
Немного побродив по краю лагеря в сгущающихся сумерках, Ксан присела на выпирающий корень массивного дерева и привалилась к стволу спиной, разместив верную укулеле перед собой. Пальцы сами потянулись к струнам. Какое-то время Саша наигрывала без слов разные мелодии, дополняя тем самым походный антураж. Временами ей казалось, что она и в самом деле в студенческом походе, но взгляд натыкался на кого-то из эльфов и иллюзия развеивалась. Ксанти молча сидел рядом. Подобное задумчивое молчание было несвойственно парню, но Ксан была ему благодарна за эти мгновения тишины и покоя, когда есть только шум леса, треск костра, и звуки аккордов. Конечно, фоном были разговоры эльфов, шум лагеря, чей-то заунывный вой в лесу – но всё это было немного в стороне, а значит, не считалось.
Спустя некоторое время по поляне поплыл ароматный запах мясного бульона с травами, и Ксантариэль махнул рукой ребятам, чтобы те присоединились к костру. У костра обоим вручили по миске с похлёбкой и скрученному в валик лавашу. Походная еда эльфов оказалось довольно вкусной и питательной, и – как подозревала Ксан – исключительно полезной. В бульоне не было ни грамма лишнего жира, а травы сильно смахивали по запаху на некоторые лекарственные, которые Саше как-то продали в местном аналоге аптеки. Лаваш, кстати, тоже содержал вкрапления трав, и это придавало ему несколько пикантный, немного пряный вкус.

Утолив голод, эльфы не спешили расходиться, не отказываясь от уютного тепла костра в пользу своих фургонов. Но не было и шумных разговоров у костра, громкого смеха – как это было бы в человеческом походе. Эльфы тихо переговаривались между собой небольшими группами, либо просто молчали и смотрели на огонь. Ксан была в числе последних. От созерцания пляшущих язычков пламени её отвлёк незнакомый голос:
- Может быть, менестрель споёт что-нибудь? Не зря же он приготовил инструмент?
Ксан перевела взгляд на говорившего эльфа. Тот подчёркнуто не смотрел на неё, да и обращался, по сути, не к ней. Но остальные уставились именно на неё, ожидая её решения.
Саша вздохнула, провела рукой по струнам и нашла взглядом Ксантариэля – единственного знакомого и вроде как лояльного к ней эльфа. Тот едва заметно кивнул.

Ксан задумалась, что же сыграть. Это – не кабацкая публика, им её обычный репертуар не подойдёт. Но что сыграть и спеть этим чуждым ей существам, которых она совсем не знает, не понимает, и - чего уж таить – опасается? Ей отчаянно хотелось спеть что-то, что протянет между ними мост, раскроет ей их сущность, поможет ей стать своею в их компании – или хотя бы уменьшит долю игнора и презрения. Не то чтобы Ксан такое отношение задевало, но ей предстоит жить и общаться с эльфами неопределённое время. Пожалуй, стоило бы навести мосты.
А что, если спеть эльфам о них самих? Знает Ксан одну песню, вот только… непонятно, как сами эльфы её воспримут: всё-таки это фантазия автора другого мира. Много ли в ней правды? Но эта песня как нельзя лучше отражала внутренние ощущения самой Саши, так что она решилась. Сделала пару проигрышей, вспоминая аккорды, и запела:

Отпускает ночь цветные сны,
Обнажая полный лик луны.
Отделились тени от стены -
Это значит, в дом пришли Они.
Их глаза светлы и холодны,
Там горят болотные огни...

Как боюсь я их невинных лиц,
Я боюсь их вкрадчивых речей.
Мне знакомы пальцы хищных птиц,
Когда ноша сорвана с плечей.
Под лопаткой холод острых спиц,
Разум был моим, а стал - ничей,
Там отныне - прочим не видны -
Безраздельно царствуют Они.

Их придумал бессмертный профессор,
Их тела - это музыка леса,
Их слова — квинтэссенция слёз,
После них твоя жизнь полетит под откос...
Их придумал бессмертный профессор...

Опасайся звуков в темноте,
Опасайся локонов льняных.
Их мечи направлены на тех,
Кто ещё ребёнком видел сны
О прозрачных замках в высоте,
О мостах над морем золотых...

Ты забудешь свой родной язык,
У чужого имени в плену,
Ты забудешь всё, к чему привык,
Даже пол, гражданство и страну,
Кто тебе отец и кто твой бог.
Опадает вереск в синий мох…

Это сделал бессмертный профессор.
Три талмуда изрядного веса
Он писал, не надеясь на спрос…
Вместе с ним твоя жизнь полетит под откос.
Это сделал бессмертный профессор...

Кровь течёт меж пальцами в траву -
Человечна, смертна и красна.
Покидает сердце клеть свою,
Чтобы им наелась Их весна.
Их сиянье гибельно для глаз.
Там, где есть Они - не будет вас.

У причалов плещется вода,
Зов её властителен, но тих -
Не вернётся память никогда,
Потому что ты - один из Них,
Кто отмечен не был в должный час,
Тот добыча каждого из Нас.
Мы растопчем твой унылый мозг,
То, что было камень, станет - воск.

Нас придумал бессмертный профессор,
Наша речь - это музыка леса,
Наша тайна — ответ на вопрос.
После нас твоя жизнь полетит под откос.
Это сделал бессмертный профессор.
Три талмуда изрядного веса
Он писал, не надеясь на спрос…
Вместе с ним твоя жизнь полетит под откос.
Это сделал бессмертный профессор...

(Песня Лоры Бочаровой «Они»)

Глава 8.

По лесу обоз двигался недолго – всего пару дней. Ксан в своём фургоне в одиночестве совсем заскучала. За прошедшие дни Ксанти своей болтовнёй ей порядком надоел, но без него было как-то слишком тихо. И совершенно нечем заняться. От нечего делать, Саша вспоминала песни, которые считала давно забытыми, подбирала аккорды под них. Там, где она не могла вспомнить слов, Ксан добавляла свои. И даже придумала пару новых песен.

А затем они въехали в эльфийский город. Драманион – так его называли. Дословно – город драмы, эльфийская культурная столица.
Дома здесь были в прямом смысле слова выращены. Ксан спросила у Ксантариэля, как так получается, и тот ответил, что дома высаживают, когда рождается ребёнок. Пока он растёт – растёт и дом. Сажается особое дерево со множеством стволов, которые в диких условиях просто переплетаются между собой. Но, чтобы вырастить дом, в середину между стволов вставляют железную пластину, и стволы растут, огибая препятствие, и смыкаются уже выше, образуя крышу. По мере роста дома оборудуют полом, дверьми, окнами, лестницами, можно выстроить сколько угодно этажей. В итоге же всё заканчивается переплетением стволов и крон дерева, что образует естественную непромокаемую крышу. Выращивают дома специалисты; если кто попробует сам вырастить себе дом, то рискует получить продуваемое всеми ветрами жилище, а то и вовсе в щель между стенами можно будет руку просунуть. Это великое искусство – направлять рост дерева так, как нужно эльфу, и не всем оно под силу. Плюс требуется опыт.

Но больше всего потряс Сашу концертный зал. Он был огромен и образовывался множеством высаженных по периметру кабути – так назывались деревья-дома. Их стволы были переплетены не только между собой, но и со стволами других деревьев, отчего концертный зал выглядел так, будто его бабушка на спицах связала, только в качестве ниток выступали толстенные и высоченные стволы. Вверху переплетённые ветви образовывали купол.
- Этот зал рос две тысячи лет, - с гордостью заметил эльф, - и продолжает расти. С каждым столетием он всё выше. А какая там акустика!..

Ксан, конечно же, захотела осмотреть зал, но Ксантариэль сказал:
- Погоди. Сначала познакомишься со своими наставниками. Жить будешь у одного из них, график занятий они тебе составят. Ну и договор подпишешь.
- А ты?
- А я тебя со всеми познакомлю, а потом мы с обозом дальше поедем. Я ведь не за тобой в людские земли ездил, - усмехнулся Ксантариэль. – Ты мне случайно попался на пути.
- Случайности не случайны, - с глубокомысленным видом промолвила Саша. Эльф на это хмыкнул и пожал плечами.

Первая наставница жила совсем неподалеку, её дерево было одним из старейших в городе – и самых высоких. Макушка, казалось, уходила ввысь за облака. Пожилая эльфийка окинула Ксан проницательным взглядом и сообщила:
- Меня зовут Лота. Лотаирингиэль, вообще-то, но ты можешь звать меня Лота.
Затем взглянула на Ксантариэля и улыбнулась ему:
- Спасибо, что привёз мне такую интересную ученицу.
- Ученицу? – удивился Ксантариэль. – Бабушка Лота, ты что-то напутала: я привёз ученика.
- Я стара, но не безумна, - ухмыльнулась эльфийка, - и девушку от парня могу отличить. А вот тебя твои молодые глаза обманывают.
- Э-э-э, Ксан, извини… - растерянно произнёс эльф, не зная, как реагировать. Не объяснять же менестрелю при наставнице, что та малость съехала с ума за время его отсутствия.
- Не веришь, - хмыкнула Лота и перевела взгляд на Сашу. – Ну, а ты чего молчишь, ученица?
- Как вы узнали? – спросила Ксан, лихорадочно думая, чем чревато её разоблачение – еще и на первом же наставнике, только и успела, что в город въехать. Лицо девушки покрывала смертельная бледность.
- У меня свои методы, - подмигнула эльфийка, - будешь у меня учиться – расскажу, и тебя научу. Да не трясись так – не враги мы тебе.
Ксан выдохнула и попыталась взять себя в руки. Всё-таки разоблачение произошло довольно неожиданно. Но на чём же она прокололась? Она решила, что обязательно вытрясет ответ из старухи.
- Ксан? – вопросительно произнёс в конец растерявшийся эльф. – Так это правда? Ты… эм, не парень?
Ксан на это покачала головой и развела руками – мол, прости чувак, но нет.
- Ничего себе, - пробормотал Ксантариэль, прикладывая ладонь ко лбу, словно проверяя наличие температуры,- а я тебе врезать хотел…
- Пхах, - то ли кашлянула, то ли не сдержала смешок Саша. Так она и думала!
- Ничего! – с напускной бодростью Ксан хлопнула эльфа по плечу. – Мы ж за время пути так сдружились с тобой, что считай - практически побратались!
Бедный эльф не знал, куда глаза деть:
- А ты оказалась девушкой! - простонал он.
- И что? Ну, оказалась я не братом, а сестрёнкой – разве это повод отказываться от родственных уз?
Эльф укоризненно поглядел на неё, но промолчал.
- Ладно, нечего на пороге стоять. Ксантариэль, беги домой – там твои заждались, а Ксан у меня останется. Как тебя на самом-то деле звать, девочка?
- Александра, - коротко представилась та.
- Красивое имя, хоть и непривычное. Вроде как на северный манер. Ну, входи, входи, располагайся. А ты иди, нечего дубом стоять.
- Да, я, пожалуй, пойду, - отмер эльф, - отдыхай, Ксан… Александра. Завтра сходим к другим наставникам, договор составим. А сегодня отдыхаем. Да и мне надо это… переварить, - добавил он еле слышно, уже уходя.

Ксан ничего не оставалось, как широко улыбнуться старой эльфийке и шагнуть в дом. Пропадать, так с музыкой – девиз любого уважающего себя музыканта.

Внутри выращенный домик старой эльфийки был на удивление уютен и казался сказочным жилищем волшебного существа. Ага - эльфа, например. Вся мебель тоже была выращенная, плетеная, а ткани на окнах и на кроватях были гладкими, нежными и воздушными. Интересно, это именно их возят с людских земель?

Оглядев помещение, Ксан обратила своё внимание на эльфийку. Честно говоря, она и не предполагала, что эльфы могут быть старыми, но эта женщина, видимо, была не просто старая, а древняя. Будь она человеком, ей бы, наверное, дали лет пятьдесят – и то, больше за седые волосы, чем за морщины, которых было не так уж много. А вот волосы были целиком и полностью серебряными. Но вместе с тем Ксан, уже успевшая за время пути присмотреться к эльфам, видела несвойственную им хрупкость и сухость тела наставницы. Она словно усыхала, увядала, как растение. Все ли эльфы так стареют?

Глава 9.

- Александра, ужинать! – раздался голос наставницы Лоты, едва Ксан успела выйти из душа. Насухо обтеревшись приготовленным полотенцем, Саша, кривясь, натянула свой сменный мальчишеский костюм менестреля: кожа, хоть и обтёртая полотенцем, сохраняла влажность, и брюки надевались с трудом. Ксан даже кинула взгляд на лежащее на кровати платье, но тут же отбросила эту мысль, как не стоящую.
Спустившись вниз, девушка увидела стоящую на столе миску с тыквенной кашей – если судить по запаху. Рядом лежала деревянная ложка. Саша уже устроилась за столом и была готова приступить к трапезе, как вдруг услышала гневный вопль:
- Это что такое?!
От неожиданности девушка вздрогнула и выронила ложку, и та упала в тарелку, поднимая оранжевые брызги.
- Я тебя спрашиваю, это что? – подбоченясь, на неё взирала хозяйка дома. Саша ответила непонимающим взглядом.
- Надето на тебе что, я спрашиваю? – вздохнув, пояснила эльфийка. - В моём доме девушки должны одеваться прилично, а не разгуливать в мужской одежде.
- Да? – психанула Ксан. – Отлично. Тогда я пойду.
Взвившись из-за стола, девушка сбегала наверх, схватила свою сумку, которую ещё даже не разбирала, затолкала в неё свою грязную одежду, и сбежала вниз. Целенаправленно прошагал к двери, но была остановлена старой эльфийкой за руку.
- Ну, и куда ты пойдёшь? – спросила та.
- Вам-то что за дело? – огрызнулась Саша.
- Не глупи. Ты пришла учиться, так прояви уважение к правилам, которые есть у твоих наставников.
- Я не надену платье.
- У тебя нет иного выхода. Девушки у нас не ходят в брюках – это неприлично. И выступать тебе всё одно в платье придётся.
- Оно чужое.
- Оно чистое. После подписания договора с тебя снимут мерки и сошьют новые платья – в том числе, и для выступлений. А пока – будь добра, надень то, что для тебя приготовили. Это не такое уж невыполнимое требование.
Ксан и сама понимала, что зря вспылила – не иначе как, сказалось нервное напряжение. Поэтому она молча прошла мимо эльфийки, поднялась в свою комнату и надела на себя простое светло-салатовое платье. Конечно. То оказалось ей велико: подол едва ли не подметал пол, а лиф печально обвис. У предыдущей владелицы платья явно было, что туда положить, в отличие от Саши. Мокрые волосы девушки, не достающие даже до плеч, торчали во все стороны, не добавляя привлекательности картине.
«Не идут мне платья, не стоило и начинать их носить» - думала девушка, спускаясь вниз под бдительным взором эльфийки.
- Видишь, не так уж и трудно было, - одобрительно высказалась та.
- Я похожа на швабру в мешке, - огрызнулась Ксан, усаживаясь за стол.
- Ерунда. Но в платьях, которые пошьют специально для тебя, ты будешь прелестна. А ещё над тобой поработают наши мастерицы – они поистине творят чудеса. Мы создадим тебе прекрасный сценический образ! Ты сама удивишься, насколько прекрасной девушкой ты можешь быть.
Ксан скептически хмыкнула, отправляя в рот первую ложку каши. Вкусно!
- Наставница Лота, когда мы подпишем договор? – просила Ксан, закончив ужинать.
- Полагаю, что завтра – после знакомства с остальными наставниками. Тогда же мы определим тебе график обучения, которому ты должна будешь строго следовать. Эти моменты будут оговорены в договоре.

Ксан кивнула, показывая, что её это вполне устраивает.
- На седьмом этаже библиотека, можешь почитать что-то перед сном, - продолжила хозяйка дома. – Упражняться в музыке или пении можно только в светлое время суток. Ранним утром и по вечерам я предпочитаю тишину. Убираешь за собой сама. Если всё понятно, то больше не задерживаю.
Ксан снова кивнула, развернулась и отправилась прямиком на седьмой этаж. Книги! Впервые у неё есть возможность что-то прочитать в этом мире!

- Постой-ка! – остановила её эльфийка, и когда девушка обернулась, взглядом указала на оставленную на столе миску.
Ксан мгновение смотрела непонимающе, а потом до неё дошло. Уборка! Кажется, ей надо вымыть за собой посуду. А то она после слов о библиотеке остальное пропустила мимо ушей – так хотелось поскорее что-нибудь прочитать.
Вернувшись, Ксан взяла в руки миску и осмотрелась в поисках раковины и чистящих средств.

- Чем можно вымыть посуду? – спросила она у старухи.
- Вот этим, - ответила та и протянула Ксан небольшой амулет на шнурке, - это амулет чистоты. Активируется, как обычные амулеты, хватает надолго. Как разрядится – подойдёшь, я заряжу.
- Вы маг? – вырвалось у Ксан.
- Всё эльфы в какой-то мере – маги, деточка, - покачала головой наставница Лота.
- А какой у вас дар? - с интересом спросила Саша.
- А ты ещё не догадалась? – хмыкнула пожилая эльфийка. – Музыка, конечно.

***

Библиотека была не очень большой, но полезные книги в ней имелись. Саша сразу поняла, что язык, на котором написано большинство из них – не русский, а чем-то напоминает то ли наш французский, то ли испанский. С языками у Саши всегда было плохо, английский знала на уровне «Фейсом об тейбл» со словарём. Другие языки и вовсе никогда не учила. Но сейчас у неё не возникало труда в понимании написанного на незнакомом языке текста.

Поразмыслив над этим фактом, Ксан пришла к выводу, что у хозяйки библиотеки где-то здесь припрятан артефакт, помогающий читать книги на любом языке. Другого объяснения она просто не видела, тем более что краем уха в своих странствиях слышала о наличии таких артефактов. Ещё немного подумав и изучив содержимое библиотеки, Ксан сделала вывод о том, что большинство книг написано, скорее всего, на эльфийском. Но были и книги на других языках: например, один из них напоминал русский, только часть букв были другие, а другой был ближе к английскому, но не английский. И все эти книги Ксан могла читать без особых проблем. Ну, точно – артефакт. Интересно, а если она возьмёт книгу в свою комнату – действие артефакта туда дотянется? Или оно распространяется только на библиотеку?

Долго думать над этим вопросом Ксан не стала: зачем, когда можно провести эксперимент? Тем более что читать гораздо удобнее, лёжа на кровати, чем сидя на жёстком стуле в библиотеке.

Придя с книгой об истории мира в свою комнату и развалившись на кровати, Ксан вдруг подумала, что впервые за полгода ей никуда не надо уходить наутро. Не надо думать, где переночевать на следующий день, куда отправиться дальше, и будет ли у неё горячая еда. Она впервые за полгода смогла расслабиться и почувствовать себя хоть немного, хоть временно – но дома. В тепле, уюте и комфорте. Да, безусловно, в том, что она согласилась на обучение, есть и иные плюсы – помимо самого обучения.

Книга легко читалась: видимо, артефакт и впрямь хороший и действовал на весь дом. За чтением Ксан и уснула.

А наутро её ждало подписание договора и знакомство с остальными наставниками, коих было четверо.
Мэтр Ливилимилиэль, или, сокращённо – мэтр Лив, был так же седовлас, как и наставница Лота. И он действительно был признанным мэтром в магическом музыкальном искусстве. Мэтр зачаровывал музыкальные инструменты и даже мог создавать музыку из воздуха, как пояснила ей наставница Лота. Ксан не очень поняла, как это возможно, но промолчала. Вероятно, рано или поздно она сама это увидит, так к чему вопросы?