Меридиан

Глава 1. Лера

Здесь он не найдет меня. Никто не найдет.

Хотя, какая может быть уверенность? С моим-то везением…

Вот даже лодка с экскурсией уплыла, завершив посадку прямо перед моим носом. «Ждите следующей», сказанное недружелюбным тоном, – разве это утешение? Как будто это относится не только к речной прогулке, но и ко всей моей жизни.

Я осталась на пирсе, тоскливым взглядом провожая отплывающую лодку и чувствуя, как платформа под ногами хаотично покачивается на волнах, синхронно с моим душевным равновесием.

Удивительно, как после всего случившегося я еще ни разу не заплакала. Организм словно закупорил все воспоминания и боль, как в бутылке с посланием, брошенной в море. Возможно, это к лучшему, иначе меня бы давно снесло эмоциональным штормом. А пока что — лишь отупляющее и ноющее безветрие.

Закрыть все чувства на замок оказалось проще, чем забыть обо всем, что связывало с солнечным прошлым. Мрак настоящего накрыл меня с сокрушающей жестокостью.

Я вернулась на набережную, дошла до навеса из палубных досок, пахнущих мокрым деревом. Накинув куртку на плечи, села на самый край понтона, нависающего над мутной речной водой, заросшей водорослями и кишащей мелкими рыбешками.

Зажмурив глаза, я пыталась перестроиться, замереть на мгновение и просто послушать фоновый шум. Увы, мое внимание задержалось всего на тридцать секунд, прежде чем глупая болтовня молодой влюбленной парочки неподалеку нарушила медитацию. А потом истошный плач ребенка, который замолк лишь, когда мама закрыла ему рот огромным радужным леденцом, окончательно лишил меня покоя.

Я снова закрыла глаза, глубоко вдохнула воздух через нос и медленно выдохнула через рот. Боже правый, я прирожденная монахиня Шаолиня!

Назойливый экскурсовод начал объявлять о заканчивающейся посадке на катер прямо у меня над ухом. Я сжала в руках стаканчик с недопитым кофе, едва не сломав его от досады. Дзен мне сегодня не познать.

Но громче всех, словно рой выпущенных пчел, раздражал гул голосов с открытой террасы на верхнем этаже большого ресторана на самом берегу реки.

Вот они – звуки очередного миллионника, придется заставить себя полюбить и его, несмотря на зудящую тоску по родному маленькому городку. После того, как прожила всю свою сознательную жизнь на небольшом морском курорте и видела толпы людей лишь в сезон, я до сих пор не адаптировалась к постоянному шуму и суете. В больших городах все кажется недружелюбным, мрачным, давящим низкими серыми тучами и депрессией от приближающейся осени.

Допив остатки кофе из слегка помятого стакана, я поморщилась. Разбавленный, слабо заваренный напиток не справился с пустотой в желудке, который тихо проквакал, напоминая, что я ела в последний раз… даже не помню когда. Гул разговоров с террасы ресторана вышел на передний план. Лягушки в желудке подсказывали, что я мыслю в правильном направлении.

Поднявшись на ноги слишком резко, я схватилась за ребра и поморщилась от физической боли, которая подогревала душевную. Пронзивший спазм отдавался резью в легких. Медленно, маленькими вдохами, отрывисто и аккуратно, я восстановила дыхание, не позволяя себе снова потерять сознание от болевого шока. Всё пройдет и это тоже. Нужно почаще напоминать себе об этом. Умный был мужик, этот царь Соломон.

Здание ресторана «Меридиан» сразу смутило пафосом. Впечатленная современной архитектурой, воздушными стенами, почти полностью из стекла, я некоторое время стояла, задрав голову.

«Вот бы тут поработать!» – пронеслась непрошенная мысль, но я сразу отмела ее в сторону.

В желудке приглашающе заурчало, и я накрыла живот рукой, чтобы не пугать премилую девушку у входной зоны. Галина-администратор была примерно моего возраста. Симпатичная, светловолосая, с открытой улыбкой и взглядом испуганного олененка.

– Этот вас устроит? – спросила Галина, подводя меня к единственному пустующему столу на балконе второго этажа. – Присаживайтесь, сейчас к вам подойдет официант.

Я оглядела приятно обставленную зону под навесом. Для воскресного обеда ресторан почти переполнен: голоса гудели, посуда шумела, ножи скрежетали по тарелкам – как же я соскучилась по всему этому!

Сев в уютное кресло, я взяла меню и горько усмехнулась. Ну, конечно! Итальянская кухня. Скрепя сердцем, я пробежалась по знакомым блюдам, выбрав спагетти болоньезе и бокал вина. Девушка-официант в строгой униформе приняла заказ и быстро вернулась уже с моим вином.

Я продолжала разглядывать людей, которые останавливались у прелестно украшенной фотозоны или у балконных перил, чтобы запечатлеть себя на фоне реки и противоположного берега, пронизанного полоской густого леса и торчащими кое-где высотками.

С утра я уже успела немного погулять и познакомиться с городом, в поисках нового телефона и записываясь на уроки самообороны. Контрасты захватывали. Прямо в центре зеленого парка можно наткнуться на пару новых зданий, а сразу за ними — на оживленный рынок с обветшалыми киосками. Повернув за уютное здание, немного в сторону от центральной дороги, неизбежно наткнешься на частные дома или ряды полуразрушенных строений довоенных времен, которые никто не реставрировал, а просто затягивал зеленой сеткой, провисшей от пыли и запутавшихся веток.

– … это плохо закончится, – услышала я женский голос снизу, кажется, этажом ниже. – Нам нельзя этого делать, мы не должны… это неэтично… пожалуйста, прекрати!

Глава 2. Егор

– Что это у тебя на шее? – я отодвинул воротник рубашки младшего братишки и присвистнул, реально обалдев. – Засос?!

Мы оба были на вечеринке после окончания гоночного сезона, на котором он, между прочим, занял итоговое второе место. Горжусь гениальным засранцем. Чего, конечно же, не скажу открыто.

Младшенький отдернул голову, когда я вцепился в его подбородок, разглядывая смазливую мордаху:

– А губа еще больше распухла! – нет, серьезно, я просто в шоке. – Ничихуахуа себе! Твоя ночка, походу, была погорячее моей! Царапины от коготков есть?

– Егор, отвали! – брат отмахнулся от моей попытки задрать его рубашку и глянуть на его спину. – У тебя яйца подгорают.

Никитос сначала сказал, а потом умолк, покрываясь красными пятнами. Он взглядом указал на плиту и шипящую яичницу, как бы уточняя, о каких яйцах идёт речь. Что ж, братан, сам напросился:

– Они в порядке, – улыбка расплылась по моему лицу, когда брат нервно поправил очки и отвел взгляд. – После сегодняшнего тройничка вообще пустые!

Сегодня утром мы всем семейством Ивановых столкнулись на пороге. Я выпроваживал соседку и ее подружку, Никитос стремительно топал домой весь взлохмаченный и помятый, как будто его кто-то пожевал и выплюнул, а дедуля на парковке переводил взгляд с меня на младшенького с высоко поднятыми бровями.

– Так, пацаны, – он пожурил нас обоих, поучительно размахивая указательным пальцем, – отвяжитесь от соседок!

Я бы с радостью отвалил, да вот Сорокина сама подкатила вчера. Льнула ко мне, как побитая собака, обиженная жизнью, или фиг знает, чем… или кем. Скорее всего, ее кто-то продинамил, а я утешил. Грязный прием. Я могу лучше.

Несколько месяцев назад мы уже покувыркались и было неплохо, но я не собирался повторять. Не в моих правилах. Я четко дал ей это понять, но она не унималась. А когда поняла, что я непреклонен, добила меня, познакомив со своей подругой, которая и предложила секс втроем. Я не смог устоять. Никто бы в здравом уме не смог.

Запах бекона вернул меня к реальности. Ловко орудуя лопаткой, я разложил ровные глазуньи по тарелкам, добавив хрустящий бекон, черри, шпинат и немного фасоли. Завтрак по-английски готов.

Подача блюд отвлекла меня от разговора с братом. Впрочем, наши разговоры давно свелись к дружеским подколам и взаимным стёбам. И хоть он в этом не признается, ему это нравится не меньше, чем мне.

С торжественной улыбкой я повернулся к столу, застукав брата с улыбкой на лице. Наш роботизированный ботаник Никитушка с отрешенным видом пялился на кружку с кофе и буквально сиял. Бедняга не мог нормально улыбнуться из-за раны на губе (ага, упал он, как же!). Но его глаза это что-то: в них блаженство, которое обычно испытываешь, когда…

– Не хочешь ничего рассказать? Что-то, чего я не знаю, но о-о-очень хочу послушать! – не выдержав, спросил я и поставил перед его носом тарелку с завтраком.

Никита поднял на меня прищуренный взгляд и с кривой ухмылкой ответил:

– Я целый год учился в универе вместо тебя, так что… присаживайся. Это надолго.

Я расхохотался.

Брат натянуто улыбнулся и взял в руки приборы, с блеском в глазах разглядывая все, что на тарелке. Проголодался. Можно подумать, что весь вечер и ночь где-то шлялся и вымотался. Если бы я не знал его слишком хорошо, я бы даже развил тему с его перепихоном. Но несчастный влюбленный романтик-одиночка слишком повернут на соседке-художнице. Думает, мы с дедом не замечаем, как он превращается в дебила, когда девчонка выходит на балкон дома напротив. Я бы дал ему пару уроков пикапа, только он прикидывается, что не понимает, о чем речь.

– Как дела в «Меридиане»? – брат съехал с темы, переводя ее на меня. – Алиев перестал к тебе цепляться?

– Разве зло во плоти может подобреть?

Мой начальник и шеф-повар ресторана – лютый демон, ненавидящий людей. В его глазах мы все – тупицы, и каждый, кто касается продуктов, становится рукожопом. Когда он узнал, что я окончил ту же кулинарную школу, что и он, возомнил себя Люцифером и тычет мне этим фактом, как раскаленным трезубцем. Кухня его святое место, а мы – безбожники.

– Ну, знаешь, я вроде как не удивлен, что твой шеф окажется именно таким, – что это мой братец решил меня подбодрить? Да он точно головешкой ударился! Может, и правда вчера упал…

– Каким? Чокнутым?

– Нет, – он помотал головой и промокнул салфеткой рану на губе, выглядела она и правда паршиво. – Похожим на твоего кумира. Ты «На ножах» уже по десятому кругу пересматриваешь. Мысли, знаешь ли, материализуются.

Я замер, перестав жевать, и отметил явное сходство Алиева с Ивлевым, усмехнувшись:

– Наш прагматик начал верить в силу подсознания?

– Нет, я верю в силу упорной работы, которая рано или поздно дает результат, ­– деловито изрек он. С возвращением «Сири». – Что, шеф даже не впечатлился твоим новым дипломом из Флоренции?

Никитос, уже уничтожив завтрак, отломил кусок хлеба и собрал им остатки соуса на тарелке – лучшая похвала повару, даже слов не нужно.

– Таких, как Давид Алиевич, не впечатлить ни одним дипломом. Его нужно брать нахрапом, а лучше – показать на практике, чего ты стоишь.

Глава 3. Лера

Почему никто не предупредил меня, что второй стажер окажется таким?

– Все хорошо, милая? – в коридоре меня перехватила Марта, кондитер «Меридиана», и увела за руку на хозяйственный склад. – На тебе лица нет.

Не удивительно. Я никогда ни с кем не ругалась. Не ожидала, что на меня возьмут и вывалят глыбу колючего льда. Больно. И обидно.

Настроение резко упало, весь боевой настрой обойти второго стажера разбился вдребезги об его лучистую улыбку. И как я вообще выстояла? Купилась на его «добро пожаловать», еще секунда – и заулыбалась бы, как школьница.

Марта набрала с собой ароматные приправы с запахами корицы, ванили, карамели и пряников. Все это она вручила мне. Я наблюдала за маленькой, хрупкой женщиной, которая годилась мне в бабушки. Она была полна энергии и жизни. За два дня стажировки я поняла, что она способна окутать заботой и добром все трехэтажное здание ресторана.

– Уже познакомилась с нашим Егоркой? Такой милый мальчик! – Марта никак не могла найти в моих руках свободное место для еще одной баночки и задумалась.

– Познакомилась, – от подступившего язвительного смеха запершило в горле, я тихо откашлялась, – милый, ага.

Марта бросила на меня странный взгляд и ухмыльнулась.

– Не слушай, что про него говорят. Ты способна сама сделать выводы.

– Уже сделала.

И весьма неутешительные. Теперь я укрепилась в мысли, что этот парень и есть тот самый второй персонаж с балкона. Сначала с Пылаевой, теперь с Есенией… он точно сюда стажироваться пришел?

Мне лучше не общаться с ним. Не смотреть. Не думать. Притвориться, что вместо него на кухне пустое место. Соперничать с другими мне уже приходилось, но так открыто и враждебно – никогда.

– Успела медкомиссию пройти? – спросила Марта, деловито изучая коробки.

Мне срочно нужна была новая сан книжка. Она дала номер знакомого врача, который за пару часов провел меня по всем инстанциям и выдал все печати.

– Спасибо, вы меня очень выручили!

Она тепло улыбнулась и, набрав еще каких-то коробок, вышла из хозблока. Я осторожно последовала за ней, стараясь ничего не выронить.

Переступив порог кухни, я сделала глубокий вдох. Нужно отбросить в сторону все посторонние мысли. Я в своей стихии, я крутая, я машина! Во мне не должно быть места для эмоций.

На кухне уже гремел властный голос Алиева. Импульсивный, харизматичный и педантичный шеф, к тому же манипулятор, – взрывной набор. Полная противоположность Марте. Жаль, что я не кондитер, хотя навык и знания у меня есть. Под ее началом работалось бы спокойней.

– Иванов, убери эту ухмылку! Не то отправлю на кухню для персонала, будешь до конца дня картошку чистить!

– Слушаюсь и повинуюсь, Давид Алиевич! – еще шире улыбнулся молодой мужчина, обнажив белые зубы, чем вызвал еще большее раздражение начальника.

– Смирнова, пошевеливайся, еще одно опоздание, и у меня останется всего один стажер.

– Я не против, – отозвался Егор, но мгновенно стих под испепеляющим взглядом шефа.

Не надолго хватило моего настроя. Я разволновалась, как новичок, впервые входящий в класс. Да еще и целый день бок о бок с Ивановым работать. Надо бы изучить экспресс-методы по построению эмоциональных стен вокруг себя.

***

Сегодня мы оба трудились в холодном цеху. Невезуха!

Я старалась абстрагироваться и методично нарезала овощи, терла сыр и готовила соусы для салатов. Но следовать собственному правилу «не смотреть» не смогла.

Есть определенная категория людей, которые обладают магнетизмом, против которого никто не способен устоять. Егор Иванов был одним из таких. Знаешь, что подонок и гад, а оторвать глаза не можешь. Картинка-то красивая.

Мы делали нарезки, ритмично стуча по доскам. Как жонглеры управлялись с ножами, рискуя собственными пальцами. Я понимала, что веду себя по-идиотски, но ничего не могла поделать и каждый раз отвечала на негласный вызов или сама его бросала.

Пару раз я ловила его взгляд на себе и терялась, не понимая, как его интерпретировать. Он умело скрывал чувства.

– Что такое, булочка, ты никогда не играла в гляделки?

У него приятный тембр, такой, как я люблю. Я попыталась притвориться, что не слышу его и отвернулась.

– Не отводи взгляд, тебе не идет смущение.

– Где твой шутовской колпак? – не выдержала я, слишком громко клацнув по доске ножом, чем привлекла внимание других поваров. – Заткни им свой рот и не мешай работать.

– Класс, мне нравится! – мой ответ его еще больше раззадорил.

Я поняла, что лучший способ избежать конфликта – игнорировать его выпады. Вообще не смотреть на его лицо.

Но как? Он реально очень красивый мужчина! Такие лица нужно снимать для глянца: утренняя небрежная щетина, томный взгляд, соблазнительная ухмылка – этот вид вскружит голову даже монашке.

Я вытерла ладони о фартук, как будто испачкалась о собственные мысли.

Глава 4. Егор

– Ты рехнулся?!

Братишка в ступоре оглядывал кухню. Все горизонтальные поверхности, даже пол были покрыты тарелками с идеальными «Капрезе». Ну подумаешь, я решил пойти на принцип и слегка переборщил… ха, перекапрезил!

Никитос осторожно зацепил одну из тарелок и, не отрывая от меня вытаращенных глаз, утащил ее со стола.

– Я у себя поем, – отрешенно проговорил он и медленно попятился из кухни. – Не буду, отвлекать от… чем бы это ни было.

– Если что, добавки много, – подмигнул я, любуясь своими сто семидесяти граммовыми шедеврами.

– Долбаный псих! – пробормотал брат, уходя.

Я не в обиде. Он же не знает, насколько глубоко Алиев задел мое эго вчерашним цирком. Если бы не выкрутас девчонки с маслом, я бы сдал шефу гребанный салат, но… оно всё равно того стоило!

Ох уж эта родинка, что она со мной делает? Сегодня ночью мне снились её губы, скользящие по моему члену, а я следил за ритмичным движением родинки, как за маятником. Кажется, меня легко было бы ввести в гипноз таким образом. Стояк с утра был дьявольским! Пришлось по примеру брата спускать пар в ванной. Дважды.

М-да, если не прекратить думать о нашей новенькой, то я не далек от регулярных свиданий с собственной рукой. Нужно срочно с кем-то перепихнуться. После смены пойду прямиком в «Ауру». Вечер пятницы — к полуночи большинство девчонок будут уже навеселе. Легкий улов.

***

Сегодня у Смирновой выходной, хоть выдохнул немного и поработал в удовольствие. Даже Алиев не бесил. Начальство в виде Власовых заявилось, вот и ведет себя сносно. Скучный в общем-то день, не мог дождаться его окончания. Позвал с собой Санька в клуб: он в последнее время какой-то тихий, никуда не ходит.

– У тебя кто-то появился, что ли? – я подозрительно прищурился.

На прошлой неделе он меня слегка напряг, когда восторженно отозвался о заднице Пылаевой. Вот кому точно не мешало бы пар спустить, раз уже на милф потянуло.

– А что, может, и появился.

– Что ж, с тобой все скучнее и скучнее… – я даже расстроился. Вдвоем всегда проще знакомиться с девушками, а Саня был неплохим вторым пилотом.

– Позови своего «другана» Еську, – он не верил, что я способен дружить с девушками. – О, или Галину с ресепа. Ее вообще от тебя кроет.

– С чего ты взял?

У нас есть администратор Галина? Не обращал внимания.

– Она на тебя смотрит, как олененок, – Саня манерно похлопал рыжими ресницами.

– Может, она на всех так смотрит, – пожал я плечами, не особо заинтересовавшись в Гале. Если я когда-нибудь нарушу свой собственный кодекс (в чем сильно сомневаюсь) и пойду по коллегам, то у меня есть с кого начать. Смирнова. Хотя с ней надо будет вдвойне себе на яйца наступить. Замужем она, блин! Дрочить мне вечно…

– Ха, прикинь, у нас теперь звучная троица: Иванов, Смирнова и Сидоров, — вдруг заметил я, показывая на Саню. Он, кстати, Сидоров.

– А что, мне нравится! — пацан хмыкнул. — Надо втроём как-нибудь затусить. Но не сегодня, правда, Егор, я не в настроении. Отоспаться хочу. Сеструха сводная ещё завтра своего парня приведёт знакомиться с предками, попросила меня присутствовать. Ей стремно, что батя может прицепиться к Кощею за то, что его из универа выперли.

– А, за тот случай, когда он Госуслуги хакнул?

– Теперь ни в один вуз беднягу не берут.

– А в армию?

– Он уже был. Недавно вернулся. Хотел отмазаться, только его кореш-вояка жестко пристыдил. Вроде телохранитель бывший. Помнишь ту жесть?

Кто ж не помнит историю, когда бедного пацана хотел убить мэр города, а крутой миллиардер нанял супертелохранителя для Кощейки. Полгода об этом рассказывали все кому не лень, как тут забудешь!

– Тебе же хуже, – вздохнул я, — настроение такое, что хочется чего-нибудь особенного. И предчувствие хорошее.

Санек пожал плечами, застегнул рюкзак и взвалил его на себя.

– Докинуть тебя? – предложил он, подбрасывая ключи от старенькой Хонды. – Куда пойдешь?

– Буду рад. Мне в «Ауру», – — я оставил форму в шкафчике, считая неуместным тащить её с собой в ночной клуб. — Слушай, можно дать тебе совет? Бесплатно. Убери нафиг волосню с подбородка, выглядит как небритый лобок девственницы.

Саня заржал, придав мне ускорение пинком под зад.

– Ещё один совет, придурок, и ты пойдёшь пешком!

Я знал, что он никогда не обижался на меня, и попытался пробить его, сказав очередную правду под соусом шутки:

– Или ты ради Марины Сергеевны так себя уродуешь? Купи себе лучше машину поинтересней, кто к тебе в это корыто, кроме меня, сядет? Если уж хочешь казаться старше, то лучше с помощью старперской тачки, а не сомнительной растительности.

На последних словах я показал на его бороду и поморщился. Саня кашлянул, замаскировав смущение, и сделал вид, что не расслышал меня. Я улыбнулся. Вот собака ушлая, все-таки мутит с Пылаевой!

Я решил сделать вид, будто ни о чем не догадался, и с предовольнейшей улыбкой сел к нему в тачку. Как же я теперь его затроллю!

Глава 5. Лера

Весь вчерашний выходной я искала способ сфабриковать документы. Перелопатив все сайты и объявления, переписываясь с мутными личностями, я не нашла ничего толкового и впала в панику. Сегодня, придя в «Меридиан», я вдохнула полной грудью, надеясь отвлечься на работу и на...

– Иванов! – взревел Алиев при виде парня. – Опоздание. Быстро выдал адекватное объяснение или оштрафую на пол аванса! Чем занимался сраные пятнадцать минут?

Егор недвусмысленно опустил взгляд на свой фартук:

– Рисовал, Давид Алиевич.

Я закрыла глаза, испытывая испанский стыд. Лицо нашего шефа нужно было видеть. Вены, выступающие на его толстой шее, поползли выше, добравшись до лысины на голове. Как на ней держался поварской колпак и никогда не спадал при его эмоциональности – большая загадка. По глазам Алиева можно было только догадываться, сколько раз он мысленно уничтожил недалекого умом стажера.

Нужно отдать должное Иванову, держался он очень достойно. Раздражающе достойно. Даже с этим идиотским рисунком на фартуке. Что, блин, на меня нашло? Как увидела его отутюженную форму в шкафчике, у меня словно забрало опустилось. Очнулась только когда нарисовала член. Я что, восьмиклассница?

Давид Алиевич принял первый заказ, взял чек и, расплывшись в дьявольской улыбке, произнес:

– Ива-нов, – шеф с предвкушением осмотрел Егора. – Четыре «Капрезе». Если хоть один салат будет с перевесом — снимай свой херовый фартук!

Не скрою, я испугалась, вспомнив какие проблемы были у парня в прошлый раз. Вряд ли сейчас случится чудо. Макаровна, услышав угрозу шефа, перестала фасовать натертый сыр и побежала в моечный цех, позвать подружку. Марта отвлеклась от заготовок теста и запричитала себе под нос.

Когда Иванов разложил все необходимые продукты и подготовился к работе с абсолютным покерфейсом, почти весь коллектив кухни собрался вокруг. В начале рабочего дня, пока зал ресторана был пуст, мы могли себе это позволить.

Егор достал из кармана черный платок, который мы иногда используем как бандану. Пересекаясь взглядом с ним, я не могла скрыть смятение, а он подмигнул и… черт, начал завязывать себе глаза.

– Сдурел?! – выкрикнул кто-то.

– Это заявка на эффектный вылет!

– Эх, а мне уже начал нравиться этот пацан...

Алиев сложил руки на груди, стиснув челюсти, и внимательно смотрел на стажера.

Не знаю, что я чувствовала. С одной стороны, хотела победы и стать единственным будущим су-шефом. С другой — с Егором на этой работе было не скучно. Наше противостояние мне нравилось. Жаль, если все закончится прямо сейчас.

Я поняла, что тарелки и продукты на столе были разложены в определенной последовательности и в определенных местах не просто так. Руки Егора размеренными движениями, доведенными до автоматизма, делали все четко, легко, словно руки фокусника. Он нарезал продукты точными, безупречно похожими друг на друга кусочками и раскладывал по тарелкам по какой-то своей, известной только ему одному методике. Сколько он репетировал прежде, чем сделать такое? Он либо талантливый гений, либо самонадеянный идиот!

Я не могла оторвать глаз от его действий, потом переместила взгляд выше, на его лицо в этой черной повязке. Фантазия тут же унесла меня за пределы кухни, я представила, что бы сделала с ним вот с этой самой банданой на глазах. Я бы стерла с его губ нахальную ухмылку и заставила их открыться, образуя букву «о». А его рот вместо хитрых смешков издавал бы чувственные, прерывистые стоны, вперемешку произнося мое имя, как чертову молитву. Ну все, теперь эта эротическая картинка станет моим лучшим другом на ближайшие несколько ночей.

Закончив, Егор поднял руки и отошел от стола, на котором стояли четыре совершенно одинаковых салата. Сняв повязку, он равнодушно осмотрел свою работу, словно не волновался за результат. Коллеги подвинулись ближе, когда Иванов поочередно ставил на весы тарелку за тарелкой. Не веря своим глазам, я увидела, что каждый салат весит ровно 170 граммов. У меня отвисла челюсть.

Коллеги захлопали и засвистели, но сам Егор не выражал эмоций. Его равнодушие выбивало почву из-под ног. Я взглянула на Алиева, который не сводил глаз со своего подопечного. Легкая, едва уловимая улыбка скользнула на его губах, а глаза засветились… гордостью.

Ревность коварно ужалила меня. Вдруг я осознала, что мой соперник всё это время был сильнее. Сегодня он блестяще это доказал перед всеми коллегами. Шеф смотрел на него с явным удовлетворением. Меня наконец прошибло осознанием, что все это время он для того и гонял Иванова, чтобы тот наконец раскрылся.

Мне оставалось только поаплодировать, снять фартук и уйти по-английски, признав свое поражение. Я бы не смогла повторить трюк, для этого нужен врожденный талант или безграничное упорство, которого у меня нет. Глаза защипало от понимания, что кто-то круче меня.

– Смирнова, что стоим? – голос Алиева вернул меня на землю. – Один морской салат и два «Цезаря», за работу, быстро!

Я кивнула и принялась готовить, стараясь не смотреть, как мой соперник принимает поздравления и купается в лучах славы. Теперь он звезда дня, а я в полной заднице.

– Иванов, убрал корону с башки, помогай Смирновой!

– Есть, шеф.

Егор подошел ко мне и наблюдал, как я лихорадочно раскладываю морепродукты на тарелке. Горло сдавило от желания разрыдаться, но слез не было. Может, это и к лучшему; было бы унизительно, если бы я разревелась, как девчонка.

Глава 6. Лера

Шаги за углом стали громче, послышалось чье-то матерное чертыхание. Я не стала дожидаться появления чужака и напала первой. Разбежавшись, сделала подсечку, сбив человека с ног. Эффект неожиданности сработал: человек упал на спину, а я быстро оказалась сверху и со всех сил надавила локтем на его шею.

Хриплая ругань быстро меня отрезвила.

– Булочка, фигасе! Ты чо творишь?!

Все еще напуганная, на пике адреналинового скачка, я продолжала сидеть сверху и держала локоть на его шее. Мои ребра вспыхнули адским пламенем, как будто в них вонзили копье. Я еще пожалею об этом выпрыге, когда буду глотать обезболивающие.

– Иванов? – спросила я, задыхаясь. Сердце клокотало словно по нему кто-то методично бил, как по боксерской груше. – Ты что, следил за мной?

– А это не очевидно?

– Зачем? – строго спросила я, ослабляя давление.

– Хотел узнать, где ты живешь, – он откашливался, хватаясь за горло. – Сдурела идти пешком в ночь? До ближайшего жилого района дофига топать.

– Я живу в отеле, – кивнула я на «Континент».

Егор тяжело откашлялся, не сумев выдавить из себя ни слова.

Меня охватила злорадная радость – удалось положить такого здоровяка на лопатки. Муж бы мной гордился.

– Зачем тебе знать, где я живу?

– Да не знаю я! – он вскинул руки, сдаваясь. – Теперь вижу, что идея была тупая!

Отпустив его, я всё еще сидела сверху. Постепенно успокаиваясь, чувствовала, как напряжение сходит с тела.

– Тебе повезло, что я не успела достать нож, – фыркнула я, когда он жалобно застонал подо мной. Наверняка неслабо приложился спиной о камни. Я не испытывала ни капли угрызения совести. Сам виноват.

Собака осторожно подошла, оскалившись на Егора. Секунда – и я потеряла бдительность. Иванов сгруппировался, перевернув меня и уронив на камни. Его руки оказались под моими ребрами, смягчая удар. Я вскрикнула от боли.

– Это тоже была тупая идея… – признал он, нависая надо мной, стараясь не придавить своим телом. Собака залаяла, щенки начали подражать, визгливо тяфкая на Егора, который при этом весело заржал.

– Защитнички у тебя что надо, булочка! Выращиваешь свою личную стаю?

– Скажи спасибо, что не научила их команде «фас».

– Дрожу от страха, – паясничал он.

Боль мешала дышать, я едва говорила, но не хотела сбрасывать его. Занималась борьбой целый год, но никогда не чувствовала столько адреналина и возбуждения, как сейчас.

– Кто ты такая, булочка? – его хриплый голос пробирал до нутра. – Еще никому не удавалось уложить меня на лопатки. Я имею в виду татами. В постели – ради бога!

Егор поднялся и помог мне встать. Я кряхтела, как развалина, и тихо скулила от боли.

– Сильно задел? – его голос смягчился, в нем засквозила неподдельная забота. – Прости, я не хотел сделать тебе больно…

Я обняла себя руками и кивнула, давая понять, что он прощен. Собака перестала лаять, щенки тоже. Я потрепала мамашку за ухом, благодаря за поддержку.

– Так вот для чего колбаса, – заметил Егор.

– А ты думал я живу впроголодь?

Мы молча смотрели друг на друга при свете луны. Чертов Иванов пьет кровь девственниц, не иначе. Он бессовестно неотразим даже темной ночью.

– Этот взгляд нужно запретить, – с усмешкой заявил Егор, сделав шаг ко мне, – на законодательном уровне.

Я подняла руку, чтобы не подпустить его к себе, но потом поняла что это глупо и сделала вид, что она – для пожатия.

– Спасибо, что волновался и пошел следом. Но это было лишним.

– Я уже понял, – он потер шею.

– И спасибо, что готов помочь с документами. Я буду в долгу.

– Забей, это не трудно, – он пожал мою руку и задержал в своей. – Отблагодаришь, когда всё будет готово.

– Кто бы сомневался!

– Ты не надела кольцо, – заметил он, помассировав мои пальцы. Я не убрала руку, желая посмотреть, куда это приведёт.

– Не надела.

– Почему?

– Ты знаешь.

– Я знаю только, что оно не удерживает тебя от секса со мной.

Я закатила глаза и отдернула руку, будто ошпарилась. Не надолго меня хватило. Кого я пытаюсь обмануть? Он таких как я на завтрак съедает, видит меня насквозь. Единственное, что могу – принять наше влечение и признаться в нём. Хотя для него это не секрет.

– Не удерживает, – согласилась я, осознавая, что бессильна перед его дьявольской притягательностью. – И чувство собственного достоинства, похоже, у меня отсутствует напрочь.

– Поясни…

Он подошел вплотную, его дыхание стало рваным. Взгляд оставался темным, но осторожным.

– Я поняла одно: единственное, что меня удерживает от того чтобы не завалить тебя на «те самые» лопатки, – это мои ребра.

Мои переломы – отличное напоминание о том, что может случиться со мной снова, если я позволю себе отвлечься и забыться. И с ним, кстати, тоже, если я впущу его в свою жизнь. Но, что делать, когда так… хочется?

Глава 7. Лера. Прошлое

Два года назад.

Я вернулась домой после блестящего окончания кулинарной школы и с ужасом осознала, какой ценой обошлась моя победа родителям. Покрывая дорогостоящее обучение, они едва сводили концы с концами. Чувство глубокой неблагодарности мгновенно охватило меня. За годы учебы мне не приходило в голову, что за дружелюбными улыбками во время видеозвонков скрывались лишения, тревоги по поводу долгов и непосильных кредитов. Меня волновали лишь подружки, парни, свидания, расставания, которые казались трагедиями вселенского масштаба. Но это всё померкло под напором реальности, стоило мне вернуться домой.

Теперь, увидев отца, склонившего голову над кипой счетов, совесть заиграла во мне с новой силой. Мама улыбалась той особой улыбкой, которую способны выдать лишь родители, маскируя за ней страдания и невзгоды, лишь бы не тревожить детей их заботами.

Видимо, в тот день я резко повзрослела, приняв на себя часть ответственности за наше финансовое положение. Пора было забыть о кулинарных курсах, о которых я мечтала, и сделать все, чтобы помочь вылезти из долговой ямы.

Изучив дела нашего небольшого ресторана на побережье, которым мы владели сколько я себя помню, я поняла, что можно улучшить. Знания, полученные за три года, позволили мне нащупать нужное направление. Ресторан, ориентированный на международную кухню, я переформатировала на морскую тематику: продала ненужное оборудование, приобрела новое, нашла поставщиков, составила небольшое сезонное меню с акцентом на рыбу, добавила комплексные завтраки и обеды. Лицензию на продажу алкоголя получить было непросто, но я справилась. Мы заключили контракты с местной винодельней и пивоварней.

Я вложила в это дело все свои знания, работала сутками, но этого было недостаточно, чтобы вырваться из кредитного плена. На семейном совете мы решили дать ресторану последний шанс, посмотреть, как пройдет сезон. И если не случится чудо, нам придется объявить себя банкротами и отдать ресторан банкам.

***

Он появился на пороге ресторана в конце сезона. В то утро я развешивала новый баннер на входе. Шатаясь на старой стремянке, я зацепила последнюю петлю и присверлила крепеж шуруповертом для надежности.

– Пожалуй, это самое великолепное зрелище из всех, что я когда-либо видел! – раздался мужской бас где-то на уровне моей задницы, затянутой в неприлично короткие шорты.

Я дернулась от испуга и, окончательно потеряв равновесие, полетела вниз. Вся жизнь пронеслась перед глазами. Понимая, что переломов конечностей мне не избежать, я почему-то вцепилась в шуруповерт в надежде спасти хотя бы его.

К моему удивлению, я не грохнулась на землю, а попала аккурат в объятия очень крепких мужских рук.

– Ого! – выдала я, ощущая под собой невесомость и надежную поддержку.

Бейсболка слетела с моей головы, открывая мне вид на широченную грудь, могучие бицепсы, толстую шею и мужественное лицо. Его взгляд медленно пробежал по моему телу и остановился на лице.

– Ого, – повторил мой спаситель, в глазах которого вспыхнуло нечто жадное и собственническое.

Я всё ещё находилась в его руках, ощущая себя в безопасности и не спеша выбираться. От этого мужчины веяло опасностью. Его шрам на щеке, переходящий по скуле на шею, меня одновременно пугал и завораживал.

– Вы что-то искали? – мой голос задрожал от волнения. Я была юной девчонкой на фоне него. Это чувствовалось во всем. – Может быть, позавтракать?

– Может быть…

Он поставил меня на ноги и осторожно снял невидимые пылинки с моих плеч. Одергивая шорты, я чувствовала себя слишком голой под его пожирающим взглядом.

– Мы только что открылись, но я уверена, вы найдете что-нибудь в нашем меню, – я жестом пригласила его войти в ресторан, умоляя свои нервы не предавать меня.

– Уже нашел все, что мне нужно. Но спасибо.

Я еще усердней задергала свои бедные шорты.

Мама и папа приготовили двойную порцию завтрака, видимо, инстинктивно опасаясь загадочного гостя и желая задобрить его едой. Он уничтожил огромную глазунью с беконом практически за минуту, запил эспрессо и заел пончиком. Никогда не видела, чтобы так ели. Когда я подошла со счетом, он вложил в мою руку визитку – черную пластиковую карточку с мелким номером телефона в углу, без имени или другой информации.

– Я буду ждать вас на набережной напротив вашего ресторана, в восемь вечера, – сказал он с легким акцентом, только усиливая образ чужака. – Если не хотите встречи, просто напишите на этот номер, – он быстро прочитал мое имя с бейджика и изменил его по-своему. – Хорошо, Валери?

Я нервно кивнула.

Мама будет в ужасе, если я пойду куда-то с этим человеком. Папа, «охотник» без стажа, достанет из подвала дробовик, которым не пользовался вот уже лет десять. Что-то мне подсказывало, что перед этим человеком оружие бесполезно.

***

Я сбежала из дома тайком. Не могла признаться родителям, что меня, как глупого мотылька, колотит от страха и самоубийственного любопытства, но тянет к этому человеку. Он, определенно очень опасен, но я чувствовала, что эта опасность не касалась конкретно меня.

Ровно в восемь к набережной подъехал внушительный черный джип. Я быстро заняла пассажирское место, надеясь, что родители не заметят моего отсутствия.

Глава 8. Егор

– Доброе утро! – бодро поприветствовал я брата, скосив взгляд на часы. Пол первого. Он, прирожденный жаворонок, сегодня побил мой совиный рекорд. – Блинчики будешь?

Я перевернул один на сковороде, подбрасывая его высоко над плитой. Никитос только фыркнул и угрюмо уселся за стол.

– Кофе есть? – он снял очки, потер заспанную мордаху и надел обратно.

До сих пор не понимаю, почему он не хочет сделать операцию, как я. Пару лет назад и я носил очки, но меня выбешивало, что они запотевают, особенно когда работаешь в горячем цеху. К пару или печи можно даже не подходить.

Несколько минут назад я заварил свежий кофе. В ответ на вопрос брата налил и сразу подал ему. Он без слов принял чашку, отпил, и единственной его реакцией на элитный сорт арабики был кивок. Кощунство в чистом виде.

– Чо каво? С прошедшим праздником, кстати! – я налил на сковороду новую порцию фирменного теста для ПП-блинчиков. – Вчера было первое сентября, я так замотался, забыл тебя поздравить, чувак. Новый учебный год. Э-гей, ты рад?

Мой брат перешел на второй курс и получает сразу два образования. Понятия не имею, как он это делает. В прошлом году он еще и мне помогал, когда я мотался в кулинарную школу и пытался совместить ее с универом. Слава богу, мы с дедулей пришли к выводу, что наука – не моя страсть. Хорошо, когда есть люди, которые тебя поддерживают и принимают твой выбор. Пусть и с небольшим скандалом. Зато теперь я могу всецело посвятить себя тому, что люблю и что у меня получается.

Брат не собирался вступать в дискуссию. Сидел с кислой миной, пялился в точку на столе. Его губа выглядела намного лучше, но чем сильнее заживала рана, тем глубже он впадал в депрессию.

– Как там твоя художница? – он заметно напрягся, когда я упомянул её. – Она поступила? Будете пересекаться в универе? Я подумал, если она попадет к нашему дедуле, может, он её завалит на парочке тестов и пошлет тебя ей помочь? Как тебе такая идея?

– Егор, мы можем… – Никитос втянул воздух сквозь сжатые зубы и мрачно сказал: – Мы можем, пожалуйста, не говорить о ней? И вообще не трогать эту «тему»?

С фальшивой беспечностью, я пожал плечами:

– Как скажешь, братишка.

Видимо, всё настолько плохо, что парня серьезно накрыло. Ох уж эти женщины! Одни хлопоты. Хотя, иногда приятные.

Я подбросил блин со сковороды, а он не вернулся обратно.

– Чо? Не понял…

Я начал оглядывать плиту, негодуя. За спиной прозвучал короткий, сдавленный смешок. Через секунду Никитос разразился смехом, согнулся пополам, показывая мне указательным пальцем вверх.

Я поднял голову. Сырой, не запекшейся стороной блин прилип к работающей вытяжке. Я прыснул от смеха. Мы заржали оба, как безумцы.

***

Завтрак прошел уже совершенно в другом настроении.

– Слушай, первый выходной за последнее время, который у нас с тобой совпал, – заметил я, попивая кофе, – может, проведем его с пользой? Типа день братьев Ивановых.

– Что предлагаешь? – Никитос выскреб весь творог с медом и орехами из креманки и завернул его в блин. – Может, X-Box?

– Я как раз скачал новую стратегию, еще не разобрался что к чему, хотел тебя подождать. «Brothers» называется, – я подергал бровями, подначивая его.

– А что там надо делать?

– Искать артефакт, чтобы спасти отца. Нормальная тема. – Брат задумался, я быстро предложил другой вариант. – Ну, или «Cuphead»?

– Серьезно? Чем тебя затягивает эта дичь? Мне после прошлого раза всю ночь та жуткая ромашка снилась.

– Она крутая и драйвовая! Не гони!

Мы перебрались к широкому дивану с телеком.

– В «Overcooked» не хочешь?

– Мне этой хрени и на работе хватает, – отмахнулся я, включая систему, подсоединяя провода и выискивая второй пульт. – К тому же вообще ничего общего с реальностью: никто не бухает и не тырит колбасу.

– Серьезно? Вы крадете… колбасу?

Брат поморщился, усаживаясь на диван.

– Я – нет, я не ем колбасу, – хохотнул я, – но помню были какие-то терки между коллегами по цеху. Алиев предыдущего стажера за воровство выпер.

Это ж надо быть таким придурком, чтобы устроиться в лучший ресторан города и попасться на краже. Он что, последний хрен без соли доедал? Никогда не понимал этой темы.

Поэтому я и напрягся, когда заметил, как Булочка собирает в контейнер обрезки от мяса и прочие остатки продуктов. Про то, что она кого-то подкармливает, у меня и мысли не возникло. Вот я кретин!

Я слегка завис, вспоминая нашу вчерашнюю встречу среди темных гаражей, и потер шею. Девчонка ловко сбила меня с ног, чего я совсем не ожидал. Она была зла и напугана до чертиков. И будто была уверена, что за ней кто-то следит. Мне даже показалось, что это ощущение ей не в новинку. Дерется она точно не впервой, видна сильная поставленная рука. Что с ней произошло, черт возьми?

– … «Crash Team»?

Брат вопросительно поднял брови и смотрел на меня, добиваясь внимания. Я моргнул, отгоняя воспоминания, и натянул на рожу улыбку.

Глава 9. Егор

Мы добрались до «Континента» и сразу столкнулись с проблемой – мы не знали, в каком номере остановилась Смирнова.

– Может, спросить на ресепе? – предложил Никитос, таща на плече рюкзак девчонки.

– Вряд ли им можно предоставлять такие данные.

Даже если отельные администраторы дают такие сведения, Лера наверняка позаботилась о своей конфиденциальности.

– Можно подкупить коридорного или горничную, – предложил брат, чем удивил меня не по-детски.

– Кто пойдет? – спросил я.

– Давай я, – предложил младшенький, отчего у меня снова челюсть отвисла. Он заметил мою офанаревшую физиономию и пожал плечами. – Ну, а что? Не хочу с ней оставаться, вдруг она очухается. Тебя она вроде как знает.

– Логично.

– Тогда я пошел.

После сегодняшнего дня мне нужно пересмотреть отношения с младшим братом и напомнить себе, что он всего лишь на год младше, а не на целую жизнь. В опеке он уж точно давно не нуждается.

Смирнова вообще не шевелилась, спала как убитая у меня на руках. Я сел на лавку около входа в отель. Продолжая держать Леру, расположил ее на своих коленях. Как раз вовремя, поскольку по улице топали двое патрульных. Субботний поздний вечер в парке, обычный обход, во время которого они прямо сейчас обнаружат меня с бесчувственным телом на коленях.

Я слегка запаниковал, обнял блондинку и, заслонив собой, прижался к ее губам. Пусть думают, что мы просто влюбленная парочка, целующаяся на лавке в центре парка. Я надеялся, что мой недо-поцелуй нечаянно не разбудит спящую красавицу, иначе полиция здесь окажется весьма кстати. В лучшем случае им придется возиться с придурком с ножом в горле.

– Снимите номер! – бросил со смешком один из патрульных.

Со смешанным чувством облегчения и самобичевания, я дождался когда они свалят подальше.

– Ну, блин, и как мне теперь это развидеть?

Я отстранился от девушки и встретил глумливую усмешку брата.

– Не могу поверить, что пришлось её вырубить, прежде чем поцеловать!

– Эту – да, – улыбнулся я, поленившись объяснить зачем я сделал это на самом деле. – Номер узнал?

– И не только, – брат показал карту-ключ, все еще улыбаясь.

Я даже спрашивать не стал, как ему это удалось. Если бы знал, что ему на самом деле не хватало духа авантюризма, я бы по-другому организовал сегодняшний день.

***

В номере я аккуратно уложил девушку на постель и снял с её ног громоздкую обувь.

– Думаю, я тебе больше не нужен, – Никитос засунул руки в карманы джинсов. – Поеду домой.

– Погоди, – попросил я и огляделся. – Последняя просьба: можешь в аптеке взять что-нибудь от похмелья? Не знаю, что в таких случаях пьют.

– Есть у меня одна идея… – кивнул брат, уходя.

– Я в тебе не сомневаюсь.

Оставшись один, я решил воспользоваться шансом и обыскать номер. Не знаю, что конкретно я хотел найти. Я никогда не совал нос в чью-то личную жизнь, но эта девушка – сплошная тайна, а мне позарез нужно ее разгадать.

В шкафу почти не было одежды, пустые ящики комода, прикроватная тумба с пластинкой сильного обезболивающего. У балкона валялась спортивная сумка с экипировкой для тренировок. Как она занимается с ее-то ребрами – большая загадка. Я ничего компрометирующего не нашел. Все в этом номере говорило лишь о том, что гость не собирается задерживаться надолго. Мне нужно больше информации.

Мой взгляд задержался на рюкзаке Смирновой. Если она носит его всегда с собой, значит, там всё самое необходимое. Я не решался заглянуть в него, боясь того, что могу там найти.

Раздался стук в дверь: один, потом два, три и так по-нарастающей, пока не впустят. Наш секретный код с братом еще с детства. Я открыл юному шпиону. Он вручил мне банку «Полисорба» и бутылку воды, но не заходил.

– Это поможет? – с сомнением я оглядел покупку.

– Две ложки сразу размешай, – кивнул брат. – Верняк стопроцентный.

– Спасибо, чувак.

– Ладно, я домой, – выдохнул он с облегчением. – Свечку держать не буду.

– Чтоб я без тебя делал…

Никитос поднял руки кверху и что-то проворчал, но я не расслышал. Он ушел, и я остался, зависнув над рюкзаком Пандоры с сорбентом в руках.

***

Я долго обдумывал, стоит ли ждать, пока Лера придет в себя. В конце концов решил, что будет правильно остаться и поговорить. Пусть это будет сложно, но я не прощу себе, если струсив уйду без объяснений.

Я подошел к постели и долго не решался раздеть бесчувственную девушку. Ее спортивная толстовка задралась у груди и перекрутилась, мешая дышать. Я осторожно стянул эту вещицу, действуя как сапер на минном поле. Спустить с неё штаны оказалось сложнее – материал облегал её тело, как вторая кожа. Вид её идеальных бедер и голой кожи чуть не свел меня с ума. Из-под тонкой ткани трусиков выглядывал узор черных линий, уходящих вниз, и мои руки зачесались, чтобы отодвинуть ткань и посмотреть…

Глава 10. Лера

– Хорошо, – не веря своим словам, я все же произнесла. – Звони своему другу. В конце концов, не могу же я постоянно жить в гостинице.

– Я бы не смог, – бесцветно прокомментировал Иванов и быстро закинул в рот кусок яичницы.

Капля масла скользнула по его нижней губе, и он не задумываясь слизнул её. Вид того, как кончик его языка эротично прошелся по блестящей губе, что-то сделал с моим мозгом. Я с трудом отвела глаза в сторону.

– Не поделишься, что именно тебя заставило взмокнуть? – ухмыльнулся он. – И я сейчас говорю не о поте…

– О, господи, Егор! – я с грохотом опустила приборы на стол и зажмурилась, сдерживая желание сбежать с балкона. – У тебя что, пубертат?

– А ты часто подходишь к зеркалу? На тебя даже смотреть без стояка невозможно.

– Ты специально корчишь из себя Стифлера? – я скрестила руки на груди. – Твои поступки говорят громче слов. Вроде бы интересный молодой мужчина, но стоит тебе открыть рот – все, капец, идиот идиотом! Зачем ты намеренно портишь о себе впечатление?

– Может, я не хочу, чтобы от меня ждали слишком многого?

Он смотрел на меня пронзительным взглядом. Голубые глаза сияли, белозубая улыбка от уха до уха – картинка, просто загляденье. Ничем, абсолютно ничем не выдал уязвимость и настоящие эмоции.

Мы молча доедали завтрак, ножи и вилки постукивали о тарелки, и я была даже рада этой паузе, надеясь упорядочить мысли. Но никак не могла перестать думать о том, как сильно я облажалась. Мой муж и Егор правы: алкоголь только вредит, делает меня беззащитной. Я не могу позволять себе терять бдительность. Непростительная слабость!

– Тебе не хватит всего пепла мира, чтобы осыпать свою прекрасную голову, булочка, – заметил Иванов, сложив приборы и допив кофе. – Забей, что случилось, то случилось. У тебя были причины напиться, любой другой, скорей всего, сделал бы то же самое.

– Боюсь представить, что было бы, найди меня кто-то другой…

– Видишь, я ещё не самый худший вариант, – подмигнул Егор, поднимая наши пустые тарелки и вставая из-за стола. – Пойдём, у нас куча дел перед сменой.

Я тяжело вздохнула, провожая его широкую спину и плечи. Ещё один мужчина, готовый помочь. И мне снова придется принять помощь. Но если с Константином, к которому я мало что чувствовала, всё обернулось трагедией, то с Егором… всё может стать куда хуже.

***

В банке нас встретила, по словам Егора, его давняя и очень хорошая знакомая. Её укладка, макияж, руки, костюм – всё было безупречно. Она манерничала перед ним и явно флиртовала, на что Егор отвечал взаимностью.

– Такая приятная неожиданность, Иванов, – она поправила волосы за уши, открывая лицо, кожу на шее, сплошь покрытую пятнами цвета «кофе с молоком». – Увидев твое имя на входящем, я подумала, что у меня галлюцинации.

Она время от времени посматривала на меня, сидевшую тихо, обнимая рюкзак и усердно гипнотизируя кулер с водой. Пить хотелось смертельно.

– Прости, Мишель, дорогая, я был занят в последнее время, – он одарил её одной из своих ослепительных, обезоруживающих улыбок. – И я тоже очень рад тебя видеть. Хотя, если честно, думал, что всё ещё у тебя в чёрном списке…

– Да, трахать мою дочь – это был перебор, – вставила Мишель тише. – Надо было догадаться, что рано или поздно это все равно случится, Моник давно на тебя слюни пускала. Но ты же знаешь, я не могу долго держать на тебя зла.

– За это я тебя и обожаю.

Их слащавый разговор вызывал у меня приступ тошноты. Я прикрыла рот рукой. Оба посмотрели на меня удивлёнными глазами. Егор, не произнеся ни слова, встал и налил мне стакан холодной воды. Я поблагодарила его скупой улыбкой.

– Так, – женщина подперла подбородок кулаком, стрельнув глазками в сторону Иванова. – Какое же это у вас дело на миллион?

– Вот, – Егор взял мой рюкзак и поставил его перед сотрудницей банка. – Предки выслали очередной откуп от нерадивого сына. Нужно открыть счёт.

Бровь Мишель взлетела вверх, и она одарила Егора задумчивым взглядом:

– Почему бы им не перевести деньги напрямую?

Иванов небрежно пожал плечами:

– Поди пойми их.

– О какой сумме идет речь?

Хорошо, что мы заранее обсудили план. Он назвал цифру, и сотрудница оживилась:

– Видимо, Марина с Женей опять жестоко перед тобой провинились.

– Косяк за косяком, ага.

Я переводила удивленный взгляд с женщины на парня и обратно, все еще не понимая какие у них отношения и что их связывает.

Эта женщина иначе реагировала на своих коллег; она прятала лицо и руки, стесняясь своих особенностей. Но перед Егором она словно расцветала. Если он делал это намеренно, то это большой плюс в его карму.

Мы вышли из банка, мой рюкзак стал заметно легче, почти невесомым. Егор небрежно вручил мне карточку, на которой теперь лежали почти все мои деньги.

– Пин-код сменишь сама, – бросил он, быстро набирая сообщение на телефоне. – Надо поспешить, мой кореш уже ждёт. Подыскал тебе пару вариантов в новом спальном районе.

Глава 11. Лера

Давид Алиевич испепелял нас взглядом из-под кустистых черных бровей, разреженных серой проседью. Мы с Егором, двадцатилетние неокрепшие птенцы, сидели напротив, потупив глаза.

– Вы – двое тупиц, потрепали мне нервы, – он сжал большой и указательный пальцы, оставляя маленькое расстояние между ними, – вот настолько, вот ровно настолько вы приблизились к уровню раздражения, которое я испытываю к своей бывшей жене. Еще один косяк – я вас вышвыриваю.

Егор невольно потер цветастый синяк, разросшийся на его скуле, Алиев увидел и с предовольнейшей ухмылкой посмотрел на меня::

– Правильно, молодец, Смирнова, – он поскреб глянцевую лысину и водрузил поварской колпак на голову. – Я бы сказал, что ты его еще пощадила.

– Он… – я откашлялась, потеряв голос от волнения, – можно сказать, загладил вину.

Краем глаза я заметила медленно расползающуюся улыбку Иванова и чертыхнулась про себя. Вот самовлюбленная скотина! Всего одна ехидная ухмылка и шеф уверен, что мы спим друг с другом. Ну что ему опять – врезать?

– Так, – устало вздохнул Алиев, отвлекая меня от мыслей. – Давайте вот как поступим. Мне ваши внутренние разборки до лампочки. Мне нужны нормальные сотрудники, которым я могу доверить кухню как самому себе. Трахаетесь вы или нет, мне абсолютно наплевать! Если это не мешает работе – ради Бога. Но я пообещал Пылаевой как-то вас наказать… Давайте так: вы оба придумаете два блюда от шефа.

Я едва сдержала радостный смешок. И он считает это наказанием? Он плохо знает нас с Ивановым!

– А эти блюда попадут в меню? – уточнил Егор, в голосе которого звучала плохо скрываемая радость.

– Тупой вопрос, Иванов, иди на хрен с моих глаз! – вспылил Алиев, выгоняя парня из кабинета.

– И все же?

– Посмотрим! – рявкнул он, и Егор исчез.

Дождавшись ухода парня, шеф изучающе посмотрел на меня и снова устало вздохнул.

– Выглядишь паршиво, Смирнова.

Я кивнула. Он меня еще утром не видел. Как мы с Ивановым успели столько сделать и я не умерла от похмелья – большая тайна.

Сегодня я не приняла обезболивающее, разъезды по всему городу, плюс манипуляции врача: снимки, осмотр – это сильно меня вымотало. Еще и работать как-то надо. Может, зря я отказалась от больничного и постельного режима, настоятельно рекомендованных в клинике?

– Просто немного устала, – в какой-то степени это была даже не ложь. – Работать смогу, не волнуйтесь.

– Сегодня никакой кухни, посидишь, посоставляешь смету для банкета.

– Хорошо, шеф, – я поймала себя на том, что расстроилась. И, к моему сожалению, это было связано с Егором и тем, что мы будем работать порознь. Я отмахнулась от этого мимолетного ощущения.

– Иди, переоденься и возвращайся, хочу знать, что у тебя есть понимание, как и что делать.

Я встала, по привычке вцепившись в лямки рюкзака. Теперь он уже не весил гребанную тонну. В очередной раз ощутила благодарность Иванову за помощь. И вдруг вспомнила, что сделала напоследок, когда думала, что ушла навсегда.

– Вот же черт!

Жаль, что я не могла побежать из-за усиливающейся боли в ребрах. Егор наверняка уже увидел вскрытый замок шкафа и отсутствие своего личного ножа, который хранил как зеницу ока.

А тут еще Марта поймала меня в коридоре и приобняла, искренне радуясь моему возвращению.

– Я так возмущена поступком Егора! Надеюсь, он извинился? – она смотрела на меня по-матерински.

– И не только, – поджав губы, я вздохнула. Теперь она тоже подумает невесть что.

– Молодые вы, импульсивные, – улыбнулась Марта. – И глупые.

– Лера! – напрыгнула с объятиями Алена. За ней появилась Есения.

– Прости нас, – скромно смотря из-под густых ресниц, сказала девушка. – Кажется, мы заигрались. Ничего личного.

– Проехали.

Я оглядывалась на дверь раздевалки, желая скорее объясниться с Егором за свой ребяческий поступок. Тогда я была безмерно зла на него, но это меня не оправдывает. На кухне непреложный закон – чужие ножи не трогать.

– Меня Алиев ждет, нужно переодеться, – извинившись, я поспешила в раздевалку.

Егор стоял у открытого шкафа, одетый в форменные брюки, но топлесс. У меня перехватило дыхание от вида его совершенного тела.

– Даже спрашивать не буду, как тебе удалось открыть замок, – тихо сказал он, не глядя на меня.

– Это не трудно, – подойдя ближе, я чувствовала себя идиоткой.

Он добился моего увольнения, я выбросила его нож в реку. Он вернул меня обратно, а я уже не могла сгладить свой косяк.

– Прости, я…

– Понимаю, можешь не извиняться, – тяжело вздохнул он. – Любой поступок имеет последствия. Я за свой, походу, слишком дорого заплатил.

– Блин, – я подошла совсем близко. – Как мне загладить вину?

– Этот нож был особенным. Подарок от дорогого мне человека.

Я не удержалась и коснулась его груди. Иванов вздрогнул, не ожидая прикосновения, и поднял глаза, полные боли. Я была уверена, что она уже не касалась утраты ножа. Егор быстро сморгнул нахлынувшие эмоции и опустил взгляд на мою ладонь. Мне нравилось ощущать его теплую кожу и крепкие мышцы.