Мертвые боги

Глава I. Проклятие

Ветер тут был... другим. Не как дома, где он воет между домами и носит мусор по улицам. Здесь он был каким-то живым. Тёплым. Словно знал, к кому прикасается. Легко трогал кожу, как будто спрашивал: «Ты ещё здесь?»

Запах трав был странный. Горький. Даже немного сладкий. После запаха города — асфальта, дыма, бензина — это почти пьянило. Он не знал, как описать это. Просто… дышалось иначе.

Он стоял на краю. Перед ним — обрыв. Ни земли, ни неба. Просто вниз. Пропасть. Чёрная, как вымазанная сажей. Он знал, что там — камни. Может, ветки. Может, вообще ничего.

Он дрожал. Не от холода. Просто... было странно стоять здесь. Словно он уже наполовину ушёл вперёд, только тело ещё медлило.

Он представил, как падает. Как кости хрустят. Как лицо становится чем-то бесформенным. Мясом. Без крови. Без крика. Тихо.

Он сделал шаг назад. Потом ещё. И уже собирался уйти, когда вдруг ветер толкнул. Прямо в грудь. Или в спину? Он не понял. Он пошатнулся, поскользнулся. И…

Полетел.

Скала была неровной. Он ударялся обо всё, что торчало, цеплялся, ломался. Но почему-то всё это происходило... будто не с ним. Только страх. Как будто всё внутри стало пустым, но при этом кричало.

Потом — ничего.

Свет. Очень медленно. Словно кто-то открывал глаза, не решаясь.

Он стоял. Или не стоял. Может, висел? Не чувствовалось. Был только свет. И пустота. Далеко — дерево. Одинокое, сухое. И на нём — плод. Один. Маленький. Красный. Сморщенный.

Небо было тёмное. А под ногами — что-то странное, будто зеркало или вода. Над всем этим — солнце. Голубое. Оно не грело. Но казалось, что смотрит.

Он пошёл. Медленно. Сам не знал зачем. Просто... нужно было. Каждый шаг был будто не совсем настоящий. Но он приближался. И чем ближе — тем больше взгляд цеплялся за плод. Внутри появлялось чувство. Странное. Не совсем голод. Не совсем желание. А будто что-то давно забылось, но снова проснулось. Как старое имя, о котором вспомнили слишком поздно.

Он протянул руку. Плод легко оторвался. Там, где он был, появилась густая тёмная капля. Как кровь. Только не кровь.

Он не думал. Просто поднёс ко рту. Укусил. Он хрустнул, как стекло. Вкус — странный. Металлический. Сладкий. Будто ел что-то, что не должен был. Что не для него.

Он проглотил.

И всё исчезло. Мгновенно. Будто кто-то сорвал ткань с глаз.

Тьма. Падение. Но не вниз — внутрь. Без тела. Без веса.

И тогда что-то появилось. Не голос. Не образ. Просто… что-то.

[Загрузка...][Связь установлена][Реакция зафиксирована]

Свет. Снова.

Но не такой. Этот — ближе. Теплее. Словно не светился, а вспоминался. Он открыл глаза. Или просто понял, что уже смотрит.

Небо. Похожее. Но странное. Солнце светило иначе. Ярче. И в небе висел круглый спутник. Как Луна. Только больше. И он никуда не исчезал.

Он попытался моргнуть. Но… ничего. Ни щелчка век, ни зуда. Пусто.

Он всё ещё смотрел. Всё было… вроде бы нормально. Но странно. Как будто всё было не совсем его. Или он был не совсем здесь.

Он поднял руку. Просто хотел посмотреть. И увидел. Пальцы — тонкие, треснувшие. Сухие. Как кости. По ним ползали личинки. Маленькие. Молча. Как будто знали, зачем здесь.

Он хотел закричать. Но не получилось. Внутри — пусто. Ни звука. Ни силы.

Он отпрянул. Почти упал. Будто хотел сбросить с себя это тело. Или всё это. Только не получилось.

Он глянул вниз. Под ногами — не земля. Люди. Тела. Солдаты. Перепутанные. Как будто кто-то просто высыпал их сюда. Он стоял на них.

«Нет… нет...» — только и думалось.

Он поскользнулся. Полетел вниз. Мягко. Глухо. По этим изувеченным жизнью телам.

И тогда — звук. Шаги. Далеко. Но точные. Кто-то шёл. К нему. Он? Она? Они? Он не знал, но всё внутри кричало: прячься.

Страх прошел по пяткам, которых возможно уже и нет.
Прятаться было некуда. Он просто упал... на ближайшие тела. И как ребенок, прикрылся рукой, как будто его никто не видит.

Шаги приближались. Уже почти рядом.

— Ну и возня. Сколько их там ещё осталось?
— Ох… — голос резкий, будто от боли. — Ради Всевышних, не напоминай мне это…

Он не поднимал головы. Только слышал. Голоса — чужие, живые. Настоящие.
Один говорил, как будто жевал что-то. Второй — хрипло, устало.

— Где командир?
— Какой командир… Он ушёл, сам знаешь куда. Там теперь Старший. Сверху. Опять с пергаментами своими. — До Заката Эш осталось часа три. А он всё пишет.
— Да знаю, знаю. Он, командир то, поди.. уже у костра греется или мясо жует.... Но вот про Старшего, слушай, разве Он не для нас старается, чего ты так?
— Да достало меня уже все это! Я получил ранение, всю манну и кровные потерял, чуть ли не все кровные за это сражение на исцеление.. а теперь еще и тащить тела эти...

Он, лежал и не понимал смысла слов. Только чувствовал: им нельзя его увидеть.

Что-то зашевелилось, рядом, в этой горе трупов. Прохрипело, подергалось, и пытается встать.
— Ах тыж сука! Уже один полез! — крикнул один из солдат заметивший это.
Труп который нес солдат, уже упал на землю. Послышался бег.
— Получай сука! — выкрикнул он, и проколол голову твари, пытавшейся встать.

Голова треснула как тыква и посыпалась на землю.

Он лежал, не двигаясь. Слушал, как шаги снова затихают. Как кто-то пинает тело, чтобы убедиться. Как бормочут: «Готов.»

И только тогда он понял — если бы он пошевелился. Если бы хоть вдохнул "по-человечески" — это были бы не чужие кости, а его. Он сделал правильно. Не двигался. Не смотрел. Притворился.

Он не знал, кто он теперь. Но знал точно: сейчас он остался.
Он не знал. И это незнание — всё, что у него оставалось. Больше, чем тело. Больше, чем имя.
Он не знал, что делать. Куда идти. И кем он теперь был — тоже не знал. Всё остальное — потом.

Глава II. Восстание

Он не знал, сколько пролежал. Время здесь было каким-то другим — будто разлилось по земле и застыло. И только запах трупов напоминал, где он. И пока он лежал, всё, что ему оставалось делать, — это беззвучно дышать. Как бы это ни было странно для трупа.

Он всё ещё боялся сдвинуться, хоть солдаты уже ушли.

Но если не он зашевелился — то что-то рядом. Снова.

Воздух стал тяжёлым. Тёплым. А страх — каким-то образом, внутри бездушного, живого, мёртвого тела — тоже завизжал.

"О нет, опять!" — воззвал он в мыслях.

Тело его плохо слушалось. Он то и дело походил на шарнирную куклу, которую уронили. Но он всё же встал. Но не только он. Но и труп рядом с ним.

[Вас обнаружили. Угроза. Ходячий мертвец — 3 ур.]

— Аааа... где это я? — беззвучно заговорил ходячий мертвец, будто тоже пытаясь, как и герой, нащупать себя на теле.

[Угроза, угроза, угроза.] — машина выкрикнула в голове героя.

И страх полез снизу, по ногам, по спине, залез в затылок. Тело задрожало, как будто вспомнило, что такое паника. Всё внутри кричало: Бей или умри!

— Аааааааааааааа!!! — с криком он рванулся вперёд. — Умри, мразь!

Удар. Один. Резкий. Череп противника треснул, развалился, осыпался, как гнилой плод.
И гниль потекла на землю, и почувствовался запашок, с некой гнильцой.

[Вы достигли Второго Уровня. Поздравляю!]

Главный герой было бы хотел прикрыть нос, но и носа у него — не было. Так что лишь чуть не залез пальцами в то, что от него осталось.

И вот.
Он посмотрел на труп.

— Что же братишка... прости. Но твое место — в земле, — как будто пытаясь помахать рукой на прощание.

Он постоял ещё немного. Пауза затянулась. Никто не нападал. Никто не звал. Только ветер, гора трупов и мертвое тело перед ним, еще напоминали, где он и что нужно что-то делать дальше, пока солдаты не пришли.

Он уже собирался отвернуться и куда-то идти — но что-то в теле мертвеца зацепило взгляд.
Не кожа. Не движение.
Что-то блеснуло. Он наклонился.

В груди мертвеца что-то было. Не металл. И не кость.
Темнее пустоты. Словно осколок тьмы, затянутый трещинами.

[Что-то видит вас. Оно ещё спит. Но его тень уже дышит.]

Он вздрогнул. Что-то словно шевельнулось внутри. Тепло? Давление? Нет — скорее, будто взгляд, который прошёл сквозь тело.

Покалывание пошло вверх по позвоночнику. Лёгкое, но неприятное. Словно кто-то водил пальцем по костям.

[Контакт принят. Имя ваше — пока молчит. Всё остальное — позже.]

Он не понял смысла слов, но всё внутри стало как-то... тише. Как перед тем, как что-то должно произойти.

Он взглянул на тёмный осколок в груди мертвеца — и, как ребёнок, решивший наконец дотронуться до пугающей игрушки, потянулся. Сначала неуверенно. Потом — увереннее. Он вцепился в него пальцами и дёрнул.

Материя не поддавалась. Но он не отступил. Стиснул зубы — и вырвал.

Что-то внутри тела хрустнуло. Как будто вытаскивали не предмет, а корень. Что-то глубже, чем должно быть. Глубже, чем он хотел знать.

Он посмотрел на это. Камень. Или не камень. Слишком тёмный, слишком... живой. Оно пульсировало, но не светом — ощущением.

И вдруг — он захотел его проглотить. Без объяснений, без мысли. Просто... хотел. Как будто что-то внутри шептало, как ребёнку: "Возьми. Это твоё."

Он попытался остановиться. Но рука уже тянулась к лицу. Пальцы сжались. Он бросил осколок в рот и проглотил. Сам не поняв — как. И зачем.

И вот, в его теле будто поднялся и тут же опустился жар. Волна — не как от огня, а как от присутствия. Он задержал дыхание. А потом — снова вдох. И выдох.

Чем он дышал — непонятно. Но что-то внутри него происходило. Это было не больно. Не приятно. Просто... необратимо.

Как будто само желание вошло в него. Не его, но теперь оно — внутри. Оно хотело. И он хотел. Не различить, кто первый начал.

[Вы получили достижение: "Неведомое".] [Награда: ??? — активный эффект не распознан. Состояние: спит.]

Он не знал, что это значит. Но чувствовал: теперь он что-то носит. Или кто-то — носит его.

Что ж... Пора было идти. Время на раздумья и игры, похоже, закончилось. Сначала — еле слышно. Потом — явственнее. Где-то поблизости снова зазвучали шаги. Тихие. Тяжёлые. Похожие на те, солдатские. Неторопливые, будто усталые.

Он рванул с места. Не разбирая дороги. Не выбирая направления. Куда — не знал. Знал только одно: подальше от этих шагов.

И он бежал, а там и тут — тела, тела, тела. Без счёта. Без конца. Он спотыкался почти о каждый, как будто о валуны. Но тело его не останавливало. Оно будто знало: стоять — значит дать им себя взять.

Впереди уже виднелось звезда, которую он бы по привычке назвал Солнцем, почти ушедшее за горизонт. Остался лишь один слабый луч — цеплялся за края, будто не хотел отпускать. В этом блеклом, уходящем свете всё казалось ещё страшнее. Или честнее.

И вот — все эти тела вокруг начали дрожать. Не все сразу. Сначала один. Потом два. Еще и еще. Волна. Так неестественно, да.

И где-то вдали, едва различимо, кто-то выкрикнул одно лишь слово: — Блядь! — похоже, это был один из тех солдат.

А потом — голоса. Сразу много. Как будто кто-то высыпал их из мешка. Кричали то ли рядом, то ли вдалеке: — Помогите! — Где я?! — Ааааааааа!

Все они звучали по-разному, но в каждом была одна и та же трещина — беспомощность. Слепота. Отчаяние.

И вдруг один голос прорезал всё: — Ебучий книжник! Ебучий Старший! Почему он не пришёл?!

Это был не мёртвый. Это был один из тех, кто ещё таскал тела. Живой. Или почти. И теперь он кричал — не в страхе, а в гневе.

— Ебучий книжник... ебучий Старший! Почему он не пришёл?! — выкрикнул кто-то. Голос был из тех, живых. Или почти живых. Или уже скоро мертвых. В нём не было надежды, только ярость и страх.

Пока всё это происходило вдалеке, совсем рядом с ним проходили тела. Они двигались, шаркали, бормотали что-то бессвязное — и не нападали. Как будто не замечали его. Или не хотели. Или не могли.