Мертвые говорят молча

Глава 1

— Мам, ты опять сегодня почти не спала? — сказала Вероника, укоризненно глядя на мать. — Давай сходим к тёте Тамаре. Пусть она пропишет тебе какие-нибудь снотворные порошки, иначе … — девушка запнулась на полуслове, боясь произнести страшные слова.

Наталья, будто не слыша, что ей сказала дочь, безразлично посмотрела на клеёнку с жёлтыми цветами и, вздохнув, произнесла:

— Мне опять приснилась Катюшка. Я плакала и умоляла её сказать, кто это сделал, но она снова промолчала, только удивлённо смотрела на меня, словно сама не верила в то, что случилось.

Геннадий, муж Натальи, с громким стуком поставил кружку на стол и кашлянул. Потом подошёл к открытой форточке и нервно закурил.

— Если я узнаю, что это сделал Юрка, то придушу его собственными руками. Пусть даже мне за это будет светить пожизненное наказание.

Наталья закрыла лицо руками и беззвучно заплакала. Вероника вскочила со своего места и, бросив недоеденный бутерброд, подбежала к матери. Она обняла её за голову и прижала к себе.

На кухне на некоторое время воцарилась мёртвая тишина, нарушаемая всхлипами Натальи. Вероника гладила мать по волосам и нежно приговаривала, что батюшка просил не плакать, чтобы не тревожить душу убиенной Катерины, иначе она не найдёт на том свете покоя.

— Доча, ну ответь мне, — Наталья перестала плакать и уставилась в пустоту. — Почему Катюшка молчит, почему не говорит, кто выпустил в неё эту злосчастную стрелу? Почему она только с большим удивлением смотрит на меня, как будто сама не верит в это.

— Так она покрывает своего хахаля Юрку, чтобы его не посадили, — со злостью затушив окурок, Геннадий сел обратно за стол и отхлебнул из кружки остывший чай.

— И вовсе он не её хахаль, — тихо произнесла Вероника и снова села на своё место.

Отец с матерью, как по команде, уставились на неё, и Наталья, пристально глядя на дочь, спросила:

— Ты что-то знаешь? Говори!

Вероника уже пожалела, что опрометчиво бросила эту фразу, но слово вылетело, и надо было, как говорится, отвечать за базар.

Тридцатого апреля её старшая сестра Катя приехала на майские праздники в посёлок Элитный, где жила с детства. Но два года назад она купила небольшую однокомнатную квартиру в Ярославле, потому что после окончания института начала работать в местной школе учителем английского языка. Эту школу она окончила сама, а сейчас в ней училась её младшая сестра Вероника, вернее, тоже оканчивала, так как была ученицей одиннадцатого класса.

— Я случайно услышала, как Катя говорила с кем-то по телефону, что поговорит с Юрой, чтобы он больше не строил планов на будущее, для этого она специально приехала сюда.

Родители переглянулись, и Геннадий машинально потянулся к пачке сигарет.

— А ты сказала об этом следователю?

— Нет, со мной особо и не беседовали, — слегка обиженно ответила дочка.

— Я пойду в церковь. Может, там Катюшка что-то скажет мне. Ну, не может такого быть, ведь она же не преступница какая, чтобы среди белого дня её убивать. И почему этого никто не видел? Даже Юра, который был с ней, — Наталья встала из-за стола и засуетилась на кухне.

— Наташ, лучше пойдём огородом займёмся, там дел не переделать. А в церковь ты и так каждый день ходишь. Только сердце себе надрываешь, да и Катюшку лишний раз тревожишь, — Геннадий вопросительно посмотрел на жену.

— Я слышала до девятого дня надо каждый день усопшего навещать, чтобы ему не страшно там было, и чтобы он ушёл навсегда, не держа на всех обиду.

— Даже на убийцу? — вдруг спросила Вероника.

Наталья ничего не сказала, молча повязала на голову чёрный платок и, взяв сумку, вышла из дома.

Геннадий, кряхтя и кашляя, бесцельно походил по кухне и, в итоге махнув рукой, взял с вешалки выдавшую виды штормовку и вышел во двор.

Вероника осталась одна. Звонить подруге Дашке было ещё рано. Она в выходные раньше двенадцати не вставала, чем очень огорчала окружающих. Даже её родители перестали бороться с этим пороком, говоря, что выйдет замуж и заботы сами не дадут ей долго спать.

Ника собрала грязную посуду и, сложив в мойку, включила воду. С нелепой смертью старшей сестры прежняя спокойная и налаженная жизнь семьи Масленниковых закончилась.

Раньше она, как младшая дочка и младшая сестра, чувствовала себя защищённой со всех сторон. И ей это очень нравилось. Дома со всеми делами справлялись родители. Правда, хозяйство у них было небольшое — куры и кролики. Да ещё огород, где росла картошка и остальные ингредиенты для супа и салата. А в школе все знали что с Масленниковой Вероникой лучше не конфликтовать, так как её старшая сестра Екатерина, которая в прошлом году стала «Учителем года», пользовалась на работе непререкаемым авторитетом у коллег и учащихся.

Катерине было всего лишь двадцать шесть лет, но она всегда была амбициозной и шла к намеченной цели напролом. Люди, с которыми она общалась, чувствовали её внутреннюю силу, поэтому подчинялись, хотя и были старше её. Всем своим видом и поведением Катя давала понять, что она уже всё решила и ясно видит конечный результат.

Вероника закончила мыть посуду и принялась за уборку дома. Она всё делала по установленному матерью порядку так, как привыкла видеть это с детства. Ей не надо было говорить, где брать швабру или как включить пылесос. Девушка привычными движениями вытерла пыль, сделала влажную уборку и пропылесосила ковёр в гостиной на первом этаже. В спальне у родителей она не стала ничего трогать, потому что Наталье не нравилось, когда что-то было сделано там без её ведома.

На втором этаже находились их с сестрой комнаты и спальня для гостей. Рядом с туалетом и ванной было ещё одно помещение, которое со временем превратилась в комнату памяти. Так её стала называть Вероника, с тех пор как она наполнилась вещами, которые выбросить было жалко, потому что они напоминали о приятных событиях.

Закончив с домашними делами Ника обосновалась в кресле в гостиной и, откинувшись на подголовник, включила телевизор. Там шли вечные, как мир, дебаты, но она не вслушивалась в их смысл. Просто хотелось наполнить дом голосами, потому что включать музыку в дни траура было бы странно.

Глава 2

Посёлок городского типа Элитный, где проживала семья Масленниковых, находился в красивом месте на берегу реки Которосль, которая, пропетляв аж по трём районам России, впадала в Волгу.

До Ярославля было, что называется, рукой подать, поэтому местная молодёжь, в основном, работала там. Хотя и в посёлке также была развита необходимая инфраструктура, но специалистов не хватало, в результате местную школу сократили до начальной, а детей с пятого по одиннадцатый класс, если у родителей не было возможности, отвозил до ближайшей школы специальный школьный автобус, водителем которого был острый на язык дядя Жора. Он пользовался непререкаемым авторитетом у школяров, и родители иногда просили его приструнить своих зарвавшихся отпрысков.

Чтобы молодёжь не уезжала из посёлка, местный глава поселения Осип Андреевич Грач открыл недавно в Элитном современное кафе, где на большом экране можно было посмотреть известные как зарубежные, так и советско-российские фильмы. А для пацанов, у которых от переизбытка гормонов, иногда чесались руки, и они устраивали мордобои «улица на улицу», получил специальное разрешение на открытие спортивного клуба, куда приезжали тренеры из города и проводили серьёзные спортивные тренировки по поднятию «железа» и занятиям по боксу. Чтобы клуб мог покупать нужный инвентарь и развиваться, для взрослого населения также было отведено время, но за деньги.

Когда из армии вернулся местный красавец Юрка Симонов, Грач попросил его возглавить секцию по стрельбе из спортивного арбалета, в которую записались не только парни, но и девушки из всех ближайших посёлков. Девицы начинали учащённо дышать и неожиданно потеть, когда Юрий Алексеевич подходил к ним сзади и аккуратно поправлял руки и пальцы на ложе и спусковом рычаге арбалета.

Но Юра никак не реагировал на томные взгляды и вздохи своих подопечных, потому что его сердце раз и навсегда было отдано Кате Масленниковой, в которую он влюбился ещё в восьмом классе, а она заканчивала одиннадцатый. Он даже в институт поступил педагогический, только на факультет физического воспитания, чтобы быть ближе к ней.

Катерина всегда относилась к Юрке снисходительно, разница в три года давала ей право на такое поведение. Она принимала его ухаживания, когда у неё не оказывалось компании сходить в кино или просто погулять по набережной Ярославля и поесть мороженого. Иногда она, смеясь, говорила: «Ну почему не я, а ты младше меня. Если бы было наоборот, я бы ни секунды не задумывалась и выскочила за тебя замуж».

Пока Юра служил в армии, молодые люди созванивались, обмениваясь новостями. Переломный момент в отношениях наступил, когда Катя вместе с его мамой и младшим братом приехала на присягу. Она вдруг увидела перед собой не мальчишку, а взрослого мужчину, возмужавшего и прекрасно сложенного. Военная форма очень шла рядовому Симонову.

Но позднее Катерина поняла, что влюбилась не в человека, а в образ. Ей всегда больше импонировали мужчины постарше и с определённым положением в обществе, потому что карьерный рост имел для неё немаловажное значение. Ещё учась в институте, она почувствовала вкус власти и подобострастное отношение к себе, когда возглавляла или вела различные студенческие мероприятия, а потом получала почётные грамоты и похвалы от ректора и декана.

После института Катю направили в одну из лучших школ Ярославля, но она отказалась, сказав, что вернётся в ту школу, где училась сама, так как хорошо знает все её плюсы и минусы. Своим отказом она очень удивила декана факультета, но в глазах руководства местного комитета по образованию сразу поднялась на несколько ступенек вперёд. И самое главное, этим поступком она мгновенно привлекла к себе внимание и за четыре года работы в школе сделала неплохую карьеру.

Для проработавших два десятка лет педагогов Катерина стала притчей во языцех, потому что, во-первых, они не понимали, как Екатерине Геннадьевне удавалось так интересно проводить педагогические конференции, о которых потом долго говорили на педсоветах в школах, цитируя её идеи и мысли. А во-вторых, если она бралась поставить школьный спектакль к празднику или провести открытый урок для коллег из района, то это никого не оставляло равнодушным.

Поэтому, когда кандидатуру учителя английского языка Масленниковой Е. Г. выдвинули на присуждение ей звания «Учитель года» и в результате, когда она заслуженно его получила, то педколлектив школы, где она работала, раскололся на два лагеря. Одни считали, что Катерина выскочка и без «лохматой» руки тут не обошлось, другие же буквально смотрели ей в рот, полагая, что, находясь рядом, на них упадёт часть славы их молодой коллеги.

Правда, была ещё третья группа оппонентов. Но она была настолько малочисленной и неавторитетной, что её можно было не брать в расчёт. В эту группу входил трудовик, который умудрялся пить даже в школе, секретарь директора школы и учительница начальных классов Московских Людмила Петровна, которая была к тому же соседкой Масленниковых в Элитном.

Эти люди тихо, но сильно, ненавидели Катерину, потому что она открыто говорила об их профнепригодности и считала, что таким людям не место в школе. Но трудовику оставалась пара лет до пенсии, поэтому директор закрывал глаза на его пьянство, секретаршу попросил пристроить человек из комитета по образованию, а Людмила Петровна тоже была из Элитного, как и директор школы Михаил Львович.

К тому же все считали её несчастной женщиной и сочувствовали, так как десять лет назад она удочерила семилетнюю девочку из детского дома. Но гены матери-алкашки и отца-вора проявились в переходном возрасте девочки, и Людмиле постоянно приходилось краснеть за приёмную дочь, которая воровала вещи и продукты в магазине и с горем пополам закончила девять классов в её школе. На работу её никуда не брали из-за недостаточного возраста, а о продолжении учёбы в колледже не могло быть и речи, потому что экзамены ей помогли сдать сочувствующие Людмиле учителя, и аттестат был практически нарисованным.

Глава 3

Когда через несколько дней после похорон сестры Вероника пришла в школу, она ощутила вокруг себя вакуум. Одноклассники сторонились её и, если она к ним подходила, замолкали. Даже подруга Дашка стала вести себя по-другому. «Хорошо, что осталось немного. Сдам экзамены и good bye my dear school», — подумала Ника, смотря в окно, где гуляли ученики с продлёнки со своим учителем. Девочки срывали жёлтые одуванчики, которых на школьном дворе было море, и плели венки, а мальчишки играли в какую-то только им понятную стрелялку.

Неожиданное отчуждение одноклассников заставило Веронику задуматься над прозой жизни, которая раньше казалась простой и понятной. «Неужели, я что-то значила для всех, только благодаря авторитету моей старшей сестры? Получается, без сестры я ноль без палочки?» — Ника нервно передёрнула плечами. Осознавать свою незначительность и ненужность было неприятно, когда боль от недавней утраты была ещё сильной.

Она отвернулась от окна и стиснула зубы, чтобы не заплакать. Но слёзы уже стояли в глазах, готовые вылиться в любую секунду. Девушка потрясла головой и заморгала глазами, чтобы солёная влага спряталась обратно. Сквозь слёзные озёра она ничего не видела и боялась, что её застанут врасплох. А ей совсем не хотелось, чтобы кто-то увидел её в таком состоянии.

Но внезапно Вероника забыла про свои страдания и остолбенела от неожиданности. По коридору навстречу ей шла Катерина. Вернее она скользила, едва касаясь пола. Катя была в своём любимом платье, купленном незадолго до убийства в дорогом, но самом модном бутике Ярославля. Она улыбалась и смотрела на Веронику немигающим взглядом. Сестра остановилась возле кабинета, где уже закончились уроки и, войдя внутрь, подошла к доске. Ника по инерции зашла следом. Катерина взяла мел и что-то написала в воздухе. Ника подняла глаза и с удивлением прочитала: «Найди дневник!» После этого лёгкие следы от мела превратились в белую пыль, которая исчезла вместе с только что увиденным явлением.

Вероника, наверно, так бы и продолжала стоять, открыв рот, если бы в класс не вбежала запыхавшаяся Даша и не позвала её репетировать танец для «Последнего звонка».

Ещё недавно подготовкой к этому важному событию занималась Екатерина, но в связи с трагическими событиями её место заняла организатор внеклассной работы Алёна Григорьевна, которая не разговаривала, а всё время кричала. Выпускники нервничали из-за этого и забывали повернуться в нужном месте или сделать паузу в конце танца. Репетиция для всех превратилась в мучение. В итоге, организатор решила поменять музыку, потому что «раз сами танцоры засыпают под неё, то и гости заснут, не дождавшись конца представления».

Вероника не выдержала и сказала:

— Если поменять музыку, тогда придётся менять и танец.

— Если потребуется, значит, поменяем, — резко ответила организатор.

— Но с Екатериной Геннадьевной у нас всё хорошо получалось. Да и танец мы уже выучили. Если вы не будете на нас кричать, то ничего менять не придётся, — вдруг за всех ответил Кирилл, который стоял в паре с Вероникой.

На некоторое время в актовом зале воцарилась тишина, от которой у Ники зазвенело в ушах.

— Кто ещё так же считает? — еле сдерживаясь, произнесла Алёна Григорьевна.

Неожиданно Дашка покинула своё место и встала рядом с Кириллом и Вероникой. Через некоторое время все танцоры стояли рядом, сбившись в кучу.

— Вы хотите сказать, что я, заместитель директора по внеклассной воспитательной работе, для вас пустое место, а Екатерина Геннадьевна, которая распустила вас, вместо того, чтобы научить хорошим манерам, является бесценным примером? — прошипела разъярённая зам. директора.

— Зачем вы так про Екатерину Геннадьевну? Она же не может ответить на ваши слова. Да и неправда это, — смотря в глаза Алёне Григорьевне, тихо, но уверенно, сказала Даша. — А танец мы всё равно исполним. И посвятим его нашей любимой учительнице. Правда, ребята?

Выпускники дружно поддержали Дашу. Но организатор не сдавалась. Она вдруг фальцетом выкрикнула:

— Это что — саботаж? Я не позволю так…

В это время со стены на пол с грохотом упало панно, на котором были нарисованы дети, кружащиеся в быстром танце.

Организатор дёрнулась и замолчала.

Выпускники, понимая, что больше им в зале делать нечего, потянулись к выходу, оставив всё ещё не пришедшую в себя Алёну Григорьевну стоять в центре зала с вытаращенными глазами.

На улице они немного задержались, чтобы успокоить разволновавшуюся Веронику, но вскоре разошлись по домам. Даша подошла к подруге, и они отправились на остановку, где их ждал дядя Жора, водитель школьного автобуса.

Увидев девчонок, он воскликнул:

— Если бы вы не поторопились, через пять минут, я бы уехал. Вечно вы задерживаетесь. Выпускницы!

Подруги ушли в самый конец автобуса, потому что все места впереди были уже заняты. Даша достала бутылочку воды и предложила Веронике, но та отказалась и, вздохнув, уставилась в окно.

— Ник, как ты думаешь, за что убили твою сестру? — сделав большой глоток, вдруг спросила Даша.

Вероника не спешила отвечать, потому что на этот счёт у неё не было никаких предположений. Она растерянно пожала плечами и сказала:

— Я не знаю, — и, помолчав, добавила. — Но Юра точно Катерину не убивал.

— Тогда почему его арестовали? — тут же встрепенулась подруга.

Ника тяжело вздохнула:

— Это ещё ни о чём не говорит. Сначала доказать надо.

— А почему ты его защищаешь? — не унималась Даша.

Но Веронике был неприятен этот разговор, и она, пристально глядя в глаза подруги, неожиданно спросила:

— Дашка, ты веришь в приведения?

Вместо ответа подруга неудачно сделала глоток воды и поперхнулась. Она закашляла и жестом попросила, чтобы Ника постучала ей по спине.

Отдышавшись, Даша вытерла выступившие от кашля слёзы и сдавленным голосом произнесла:

— А Катя к тебе приходила? Ты её видела?

Глава 4

Дома обычно в это время никого не было, так как мама находилась ещё в детском саду, где она работала поваром, а отец слесарил в автосервисе. Поэтому, поставив в микроволновку котлету с любимой пюрешкой, Вероника поднялась на второй этаж и остановилась перед дверью в комнату старшей сестры.

Открыв дверь, она предварительно оглянулась и потом осторожно зашла внутрь. Подойдя к окну, где стоял письменный стол, Ника стала монотонно выдвигать ящики, ища что-то похожее на дневник. Сестра никогда раньше не упоминала, что она ведёт какие-то записи, поэтому Вероника не имела представления, как выглядит этот предмет, который мысленно она видела в коричневой кожаной, местами потёртой, обложке, украшенной камнями, то есть таким, как недавно увидела в фильме про сокровища нибелунгов.

В столе, с тех пор, как Катерина переехала в городскую квартиру, ничего ценного не осталось. Ящики в основном были полупустые, с обрывками старых сценариев школьных праздников и ещё каких-то докладов на педсоветах.

В комнате было душно, и Ника распахнула окно. На неё тут же обрушилась волна свежего весеннего воздуха с ароматом цветущей сирени и боярышника. Вспомнив, что обед давно согрелся, она с облегчением покинула комнату, в которой на тумбочке возле кровати стоял портрет смеющейся Кати с чёрной ленточкой в правом нижнем углу.

Когда зазвонил телефон, Вероника вздрогнула. Но, увидев, что звонит мама, облегчённо вздохнула. Быстро поговорив с ней, она села обедать, но подруга Даша не дала ей спокойно закончить трапезу, потому что тоже позвонила, чтобы продолжить начатый в автобусе разговор. Её снова интересовало, как к ней явилась Катя, и что она хотела.

Ника нехотя рассказала про странное видение в школе, которое не выходило у неё из головы. После этого Дашка пообещала подруге, найти всю информацию о призраках в интернете и как с ними можно общаться.

Вымыв за собой тарелку, Вероника вдруг вспомнила про ключи, которые выпали из сумки сестры, когда она по странному стечению обстоятельств оказалась в её комнате несколько дней назад.

Она достала их из кармана джинсов и внимательно рассмотрела. Два больших ключа были от входной двери квартиры, а маленький ключик ни о чём ей не говорил. Сначала Ника подумала, что это ключ от почтового ящика, но потом вспомнила, что ящик у Кати не закрывался, так как замок сломался ещё перед Новым годом.

Посмотрев на часы, она поняла, что скоро придёт мама, и опять начнутся разговоры про нелепую и безвременную смерть Катерины.

Ника заглянула в кошелёк и быстро посчитала сколько у неё осталось денег. Поняв, что до города и обратно ей хватит, она стала собираться на остановку.

Выйдя из дома, Вероника столкнулась с директором школы, Михаилом Львовичем, который вылезал из своей машины у соседнего дома, где жил с женой Соней и десятилетним сыном Матвеем. Он поинтересовался, что у них сегодня случилось на репетиции, так как Алёна Григорьевна принесла докладную, где обвинила всю танцевальную группу в саботаже. Ника быстро рассказала об инциденте, произошедшем в актовом зале и, извинившись, побежала на автобус, который должен был скоро приехать.

Она вовремя успела сесть в автобус и через сорок минут была у дома сестры. Поднявшись на третий этаж, Ника открыла дверь найденными ключами и вошла в тесную прихожую. В квартире стоял полумрак, и пахло нежилым помещением. Девушка поёжилась, но прошла в единственную комнату. Последний раз она была здесь с родителями, когда приезжала за вещами сестры, в которых её похоронили.

Ника обхватила указательным и большим пальцами таинственный ключ и стала обходить квартиру в поисках замка, для которого он предназначался. К её большому удивлению ни на кухне, ни в комнате не было ничего, что бы закрывалось на ключ.

Она спустилась на пролёт между первым и вторым этажами и открыла почтовый ящик с цифрой девять. Выбросив в рядом стоящую коробку рекламные листовки, Ника попыталась вставить ключ в отверстие. Но даже одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что ключ к этому замку не имел никакого отношения. Она снова вернулась в квартиру и села на диван.

Противоположную стену единственной комнаты занимал стеллаж, сделанный на заказ. Чего там только не было! Книги, призовые кубки, стопки бумаг и разнообразные сувениры, подаренные учениками на День учителя, Новый год и Восьмое марта. Одну из полок занимали вазы и вазочки, также подаренные заботливым родительским комитетом, в тех классах, где Катерина вела английский.

Вероника вздохнула и перевела взгляд на стену справа, которая была отдана под вместительный шкаф купе. Она встала и подошла к матовым дверцам с узорами в виде вензелей. Дверцы плавно скользили под её руководством, демонстрируя коробки с обувью и домашней утварью, а также висящие и лежащие сезонные и обычные вещи. Теперь она окончательно убедилась, что никакого потайного ящика, который бы закрывался на этот ключ, здесь нет.

Ника вспомнила, как мама рассказывала, что следователь тоже был тут, но он, кроме фотографии Катерины ничего не взял. «Значит, либо дневника в квартире нет, либо искать его надо в другом месте. Вероятно, Кате кто-то угрожал, и она написала об этом, поэтому и прятала дневник от посторонних глаз. Но что такого сестра могла знать, чтобы поплатиться за это жизнью?» — мысленно рассуждала Вероника, спускаясь на первый этаж.

Во дворе она неожиданно столкнулась с Кириллом. Он так обрадовался, увидев её, что, не спрашивая, потащил вглубь двора, на ходу объяснив, что туда сейчас придут Маша, Лера и Никита. Потому что им надо разработать план поведения с Алёной Григорьевной, которая накатала на них жалобу директору.

Ника была не против обсудить эту новость, но предупредила ребят, что у неё есть только полчаса, иначе она не успеет на автобус. В это время ей позвонила мама и поинтересовалась, где она находится. Дочка успокоила родительницу и пообещала вернуться домой через час.

Разговоры про школу, Алёну Григорьевну и предстоящий «Последний звонок» ни к чему так и не привели. Это и понятно, так как что могли предложить ничего не решающие выпускники, которым ещё предстояли экзамены, выпускной вечер и поступление в ВУЗы.