Мертвый сезон в раю

Часть 1. Глава 1

Нечисть визгливо захохотала и, напоследок плюнув в обидчицу едкой зеленой субстанцией, споро поскакала по уходящему вверх водостоку.

Элинор еле успела пригнуться, и слизь пролетела над ее головой. Несколько капель упали на плечо, запенились, прожигая плотную черную ткань. Эль лишь скосила взгляд, отметив, что такое количество яда не способно прожечь плащ настолько, чтобы повредить кожу, и, сдув с лица упавшие на него волосы, вновь бросилась вслед за своей добычей.

Поставить ногу на скобу-крепление водостока, ухватиться выше… Она сдавленно зашипела от боли, когда незащищенная кожа наткнулась на слизь, оставшуюся на поверхности металлической трубы, и торопливо переставила руку. Упереться, оттолкнуться и — вверх.

Вниз с грохотом посыпалась черепица. Кто-то из столпившихся на улице зевак громко охнул. Кто-то вскрикнул. А кому-то пришло в голову радостно заулюлюкать. Еще бы, такое зрелище: черный маг за работой. А если этот маг еще и девушка в выглядывающем из-под плаща платье с многослойной юбкой и с разметавшимися волосами, бывшими всего несколько минут назад сложной прической, то интерес зрителей обеспечен.

Эль скрипнула зубами, когда подол вышеупомянутого платья зацепился за некстати торчащий на краю крыши гвоздь, и нетерпеливо дернула ткань на себя. Естественно, вырвала «с мясом». Чертыхнулась, но погоню не прекратила. Еще чего! Какой-то там злыдень чуть ее не обставил!

— Не… уйдешь… — упрямо пропыхтела она, взбираясь по скользкой от мелкого дождя черепице на конек крыши. Выпрямилась в полный рост, на мгновение расставив для равновесия руки, и, убедившись, что крепко стоит на ногах, понеслась вслед за нечистью на соседнюю крышу.

О злыднях им рассказывали на занятиях. Нечасто встречающаяся в городах зловредная нечисть, поселяющаяся в жилых домах, душащая некрупных питомцев, а порой и самих хозяев. Обожает прятаться на чердаке или под потолком и хохотать оттуда, будучи невидимой, а заодно сбрасывать на головы зазевавшихся жильцов что-нибудь тяжелое сверху. Мелкий почти безобидный пакостник, говорили им. Если посмотреть в магическом спектре, похож на лягушку, рассказывал преподаватель…

Что ж, почти не соврал. Улепетывающее от Эль по крышам нечто весьма походило на лягушку. На огромную прямоходящую лягушку размером с двухлетнего ребенка, чтоб ее! Плюющуюся ядовитой слизью. И прекрасно видимую без всякого магического зрения.

Сколько же эта тварь отъедалась на людском страхе и отрицательных эмоциях, если вымахала в такое чудище? И о чем думали люди, обитающие с ней под одной крышей, так долго не вызывая Гильдию магов?

Узкие коньки крыш мокро блестели в фонарном свете, сливаясь под ногами в серебристую путеводную нить. Прыжок, пробежка, еще прыжок… Чертово платье, то и дело путающееся между ног!

Бежать по мокрой крыше в неподходящей для этого одежде — то еще удовольствие. А сооружать на бегу магическую «петлю» — просто его апогей. Ни должной концентрации, ни расчета сил. Первые две неполучившиеся «петли» улетели на землю тонкими короткими нитями. Достаточно длинной и крепкой вышла только третья.

Бросок — промазала.

Бросок…

Наконец, «петля» обвила заднюю лапу злыдня. Тот взвизгнул от боли, покатился по кровле, продолжая визжать, и, отчаянно дергая лапами в тщетных попытках освободиться, только сильнее затягивал узел.

Засмотревшись на дело своих рук, Элинор чуть было не упустила конец «петли», еле успела поймать и сжать в кулаке. Вовремя: злыдень как раз сорвался с края крыши и теперь повис в воздухе на уровне окон, раскачиваясь в «петле» из черной магии, словно в паутине.

— Вон он, лови! — тут же закричали снизу.

Несколько плечистых мужиков, одним богам известно где раздобывших ночью посреди города вилы и лопаты, кинулись ко все еще верещащей нечисти, сжимая в руках свои орудия.

— Не ходи! — взвыла какая-то женщина, грудью ложась поперек черенка и заслоняя своему «рыцарю» путь.

Этот крик отрезвил. Эль моргнула и дернула «петлю» на себя, сокращая ее длину и оттаскивая злыдня от незваных помощников.

От рывка тварь подлетела вверх, и Элинор сожгла ее прямым точным ударом магии — прямо в воздухе.

***

— Ну и наделала же ты шума, — делился впечатлениями белый маг Кларенс, провожая Элинор в лазарет Гильдии магов. — Весь город гудит о том, что какая-то девица с боевым кличем носилась ночью по крышам!

Целитель посторонился, открывая перед ней дверь, и Эль первой вошла в маленькое светлое помещение с двумя пустыми койками под белыми простынями.

— С боевым кличем? — Обернулась к старому знакомому, досадливо прикусив нижнюю губу.

Кларенс хмыкнул и развел руками.

— Так говорят.

Вот же черт. И не поспоришь. Было бы здорово, если бы Эль сама помнила, что кричала в пылу схватки. Кричала же? Раз говорят, значит, кричала. Ну а как не кричать, если эта лягушка чуть не удрала, предварительно проломив голову опытному черному магу. Это еще повезло, что Эль с друзьями проходила мимо…

Так и не найдя, что возразить, Элинор только пожала плечами и сбросила с них безнадежно испорченный плащ. Впрочем, вечернее платье под ним сохранилось не лучше: ядовитая слизь прожгла подол в нескольких местах, и теперь в прорехах на темно-синей ткани, так удачно гармонирующей с цветом глаз Эль, была отчетливо видна белая нижняя юбка. Об оторванном куске сбоку и говорить нечего…

Глава 2

Не то чтобы Элинор придавала большое значение вещам или имела недостаток нарядов, но испорченное платье, только вчера купленное для празднования окончания экзаменационной недели этого семестра, здорово подпортило ей настроение.

А ведь она надеялась надеть его, когда приедет... Уже неважно.

От этого стало ещё грустнее. И, должно быть, не угости ее Кларенс вкусным кофе и булочками, Эль и впрямь загрустила бы всерьёз. Но полный желудок грусти не способствовал, а ночная победа над злыднем все еще грела душу.

Часы на стене показывали девять утра, светлый маг заканчивал исцелять последнюю ссадину на её теле, а Элинор сидела на койке, покачивая ногой, и думала, куда бы применить полученный кофеином заряд энергии. После бессонной ночи ее, конечно же, хватит от силы до обеда. Но сейчас Эль казалось, что, прежде чем лечь спать, она еще готова свернуть горы.

Экзамены закончились, начались каникулы, день полностью свободен…

Купить новое платье взамен испорченному?

Эль довольно прищурилась, воображая, как тот, кого ей пришлось уже так долго ждать, наконец заходит в двери их особняка, а она, непременно в новом, таком же синем — к глазам! — платье, бросается ему на шею. И он её кружит, кружит, шелестят объёмные юбки...

А потом она падает. Не Эль, а папка с бумагами, с грохотом врезавшаяся в столешницу, когда Кларенс разжал пальцы.

Элинор смутилась и даже покраснела. Так замечталась, что не заметила, как светлый закончил исцеление и отошёл.

— Так одолжить перо и бумагу? — кажется, уже не в первый раз задал вопрос целитель.

Она недоуменно моргнула.

— Зачем?

Чем тут же вызвала у светлого снисходительную усмешку.

— Писать доклад о произошедшем, разумеется.

И для наглядности своих слов ещё и потряс в воздухе вынутыми из папки листами.

Эль поморщилась: грубиян. И решила, что когда тот заинтересованно пялился на её коленки, то нравился ей гораздо больше.

Спрыгнув с койки, она одернула остатки юбки и, подхватив со стула свой дырявый плащ, решительно направилась к выходу.

— Не надо. Передам на словах!

Доклады, отчеты... Она ещё не сотрудник гильдии, чтобы переводить бумагу. И вообще, всего лишь проходила мимо.

Осталось только объясниться с местным начальством, не забыв слезно попросить не делиться событиями прошлой ночи с отцом, — и дело в шляпе.

Вот тогда можно и за платьем.

***

Утро, начало нового рабочего дня. Ещё пустые, когда её сюда привезли после столкновения с нечистью, коридоры гильдии наполнились магами. Запах кофе и свежей выпечки, смех и улыбки, приветствия и звон посуды...

Эль обожала эту гильдейскую суету. Ещё в детстве прибегала сюда к отцу, пряталась в каком-нибудь укромном месте и наблюдала, мечтая однажды стать частью всего этого.

Правда, тогда маленькая Элинор ещё не понимала, что за утренним кофе у местных сотрудников последует беготня по городу в погоне за кем-то вроде ночного злыдня. Но это уже детали. Эль давно выросла, гораздо ближе познакомилась с нечистью и нежитью, с которой изо дня в день боролись тёмные маги, несущие службу в гильдии, и своего решения не изменила: когда-нибудь она станет частью этого. Как боевая единица, а не папина дочка.

Её здесь знали и сразу же узнавали. Кто-то приветливо махал рукой, кто-то улыбался и кивал. Эль улыбалась в ответ и думала, что очень правильно решила по выходе из лазарета накинуть на плечи изодранный плащ. Лучше уж пусть все видят его, чем голую коленку.

***

Преодолев длинный коридор и зал для совещаний, в котором перед заступлением на дежурство собралось наибольшее количество магов, и раздарив ещё пару десятков приветственных улыбок, Элинор решительно свернула в так называемое начальственное крыло.

Последний рывок — и можно ехать домой с чистой совестью. Мама, конечно, будет недовольна, что она, не предупредив, осталась где-то на ночь. Но мама — это мама, Эль непременно что-нибудь придумает, чтобы та не волновалась попусту. Главное, что отец в командировке — его-то так просто не проведешь.

В приемной обнаружился Рид, тощий молодой светлый маг с поразительно черными волосами для его бледной кожи. У него в академии даже было прозвище — Клякса. Потому что казалось, будто кто-то окунул его головой в чернила. Элинор хорошо его знала — он был на несколько лет старше нее и выпустился только в этом году.

Поэтому без лишних экивоков взмахнула рукой.

— Привет, Рид! У себя?

И, не дожидаясь ответа, уверенно направилась к двери с табличкой «Зирилл Приуз, соглава Королевской гильдии магов».

Конечно же, как темной ей следовало бы отчитываться перед темным же магом. Но Эль была не в курсе, кого отец оставил себе на замену, а испытывать судьбу не хотелось. Вкратце рассказать о случившемся тому, кто хорошо её знает и наверняка будет снисходителен — идеальный расклад. А пожилой белый маг Приуз знал Элинор буквально с рождения. Вот уж кто точно не станет читать ей нотации и задерживать дольше необходимого.

Глава 3

Элинор аккуратно разложила на покрывале новое, только этим утром купленное платье, с любовью разгладила складки и попятилась от кровати, подперев кулаком щеку и рассматривая свое приобретение. Превосходно! Даже лучше, чем прошлое, испорченное, несмотря на то что прежнее шилось на заказ, а это было уже готовым, просто наскоро подогнанным под ее мерки.

Прекрасно, просто прекрасно. А уж когда она наденет его и спустится к ужину…

Ей не позволили додумать мысль и вырвали из мечтаний о будущей встрече с предметом ее обожания самым что ни на есть наглым образом: дверь в комнату резко распахнулась на весь размах петель, с грохотом ударилась о стену за ней, а помещение наполнилось конским топотом и конским же ржанием. Вот же… кони!

— Эй! — Элинор возмущенно уперла кулаки в бока и только собиралась разразиться гневной тирадой, как поперхнулась словами: мало того, что один из «коней» бессовестно запрыгнул на кровать и пронесся прямо по обновке, сминая ее, так вторая «лошадка», присев, будто под обстрелом, попыталась спрятаться за самой Эль, как клещами, ухватившись за юбку ее домашнего платья и поворачивая Элинор, словно куклу, чтобы прикрыться от опасности. Откуда только силы взялись?

— А ну, стоять! — рявкнула Эль, когда ей в живот прилетела запущенная с ее же кровати подушка.

Она редко повышала голос на младших брата и сестру. В общем-то, в их доме разговаривать на повышенных тонах было в принципе не принято. А потому эффект не заставил себя ждать. Оба нарушителя ее личного пространства и спокойствия замерли, будто попали под действие замораживающего заклятия: Луиза — так и вцепившись в юбку старшей сестры чуть ниже талии, а Кардин — стоя в изголовье кровати и уже замахнувшись вторым метательным снарядом, то есть подушкой.

Правда, «заморозка» продлилась недолго. Уже через мгновение Лу высунулась из-за своей защитницы и по совместительству ширмы, чтобы показать брату язык. Кард же, отмерев, разочарованно уронил руку с подушкой.

— Ну, Э-э-эль, — заканючил младший. — Ты опять испортила все веселье.

— А ты испортил мое платье, — мрачно возразила Элинор, и брат озадаченно опустил взгляд на смятую синюю ткань у своих ног, стоящих на светлом покрывале прямо в ботинках.

— Ой, — сорвалось с его губ, а щеки пристыженно заалели.

— Эль, мы случайно, — пискнула Луиза, наконец разжав хватку и перестав прятаться за ее спиной. — Извини, а?

Элинор только отмахнулась и шагнула к кровати. К счастью, кажется, платье не пострадало (повезло, что брат в своих ботинках еще не был сегодня на улице), только измялось.

— А ну, прочь с моей кровати, — велела она уже негромко, но снова действенно: Кардина как ветром сдуло на пол. То-то же.

Эль расправила складки и, плюнув на настоятельные советы отца как можно меньше использовать магию в быту, накрыла особенно измятый участок подола ладонью. С платья сорвалось облачко пара, а его поверхность немедленно разгладилась.

— Вот бы и мне так, — завистливо протянул Кард, вытянув шею и разглядывая, что Эль только что сделала.

— Мечтай, неудачник! — брякнула в ответ на это быстро избавившаяся от несвойственного ей чувства вины Луиза, как и ее брат, не унаследовавшая от отца магического дара, и во второй раз за несколько минут показала Карду язык.

— Леди так не делают, — тут же набычился Кардин, воинственно сдвинув брови к переносице, и, сжав кулаки, пошел на сестру.

Элинор закатила глаза.

— А вот и не подеретесь.

Конечно не подерутся. Со всей своей врожденной вредностью, Кард же не идиот — за последний год Луиза обогнала его в росте больше чем на голову. А кому хочется быть битым девчонкой?

Поэтому брат не нашел ничего лучше, чем в один прыжок перемахнуть через кровать, теперь преграждающую ему путь к выходу, и бегом бросился к двери.

Сестренка с боевым кличем кинулась за ним.

В этот момент снова распахнулась дверь, и на пороге появилась мать. Не иначе как чудом эта бешеная парочка не впечаталась ни в саму дверь, ни в дверной косяк и, ловко пригнувшись, чтобы проскочить под рукой матери, все еще не успевшей отпустить ручку, понеслась дальше.

— Дурачье, — проворчала Эль и в очередной раз твердо решила: когда придет время ее материнства, она ни за что не будет рожать детей с такой разницей в возрасте.

То ли дело в семье ее подруги Дианы: все братья и сестры были рождены с разницей всего в два года, а потому прекрасно уживались и имели общие интересы. Элинор, в ее девятнадцать, сложно было найти что-то общее с десятилетней Луизой и восьмилетним Кардином. У них она выступала либо в роли судьи-карателя, когда их ссоры и игрища заходили особенно далеко, либо же воспринималась как еще один ничего-не-понимающий-взрослый, то есть всегда была по другую сторону баррикад.

— Не сердись, они просто заигрались. — Когда топот умчавшейся ребятни окончательно стих, мать наконец прикрыла за собой дверь и вошла в комнату.

Эль скорчила гримасу. В этом вся мама — всегда защищает всех.

Та же подошла к кровати и, аккуратно сдвинув подол разложенного на ней платья, бережно провела ладонью по гладкой ткани.

— Очень красивое.

Глава 4

— Расскажешь, что произошло ночью? — голос леди Викандер звучал мягко. Она не требовала, не настаивала и не ругала, просто спрашивала. Это подкупало.

Эль поморщилась.

— Я влезла в работу гильдии.

И замолчала. Почему-то, когда азарт погони за злыднем истаял, а она смогла мыслить трезво, вся эта беготня по крышам теперь виделась в совсем ином свете.

— Прямо-таки влезла? — подтолкнула леди Викандер, видя, что иначе продолжения не последует.

— Угу. — Элинор уныло пожала плечом. — Мы только-только вышли из трактира, где праздновали.

— Мы?

— Я, Говард, Диана, Шоппин и Лилли, — уточнила Эль, прикрыв глаза и окончательно пригревшись в материнских объятиях. — Дерек и Ни вызвали экипаж, а мы решили прогуляться. А там — шум, толпа, крики. Злыдень… — Элинор прервалась и, открыв глаза, приподняла голову, чтобы заглянуть матери в лицо. — Ты знаешь, кто такой злыдень?

— Знаю, — улыбнулась леди Викандер, ласково гладя дочь по плечу в длинном рукаве домашнего платья.

И Эль угнездилась обратно.

— В общем, злыдень. Он попал цветочным горшком прямо в голову черному магу из патруля и, пока белый напарник приводил того в чувства, кинулся наутек. А тут мы.

— Проходили мимо. — Элинор не видела, но даже не сомневалась, что в этот момент мама поджала губы.

— Проходили, — буркнула она. А потом не выдержала, выпуталась из рук матери и села ровно; вскинула подбородок. — Ну, мама, разве я могла не вмешаться? Эта зеленая гадость спряталась бы и продолжила калечить людей! Как я могла дать ей уйти?!

Впрочем, ее друзья, Шоппин, Диана и Лилли, тоже были черными магами, и ни у кого из них не возникло и мысли ввязываться в погоню за нечистью. Говард вон сразу же побежал вызывать подкрепление из гильдии… Подкрепление, которое подоспело как раз к тому моменту, когда все уже было кончено, и забрало Эль лечиться в здание гильдии.

— А что на это сказал твой папа? — улыбнулась леди Викандер, как всегда, уловившая самую суть.

Элинор обиженно фыркнула и даже поежилась, вспоминая их утренний разговор.

Отец, отсутствующий целый месяц и так некстати вернувшийся из командировки именно в это утро. Это же надо было так «повезти». Ведь, положа руку на сердце, Эль не могла ответить, поступила бы она так, как поступила, знай, что отец в городе. Помня о его отсутствии, Элинор почувствовала не только некую ответственность за происходящее в городе, оставшемся без главного черного мага, но и… вседозволенность?

Эль понурилась.

— Папа сказал, что с моей стороны это было крайне безответственно.

А еще он сказал, что хорошо, что все хорошо закончилось. Но если бы Эль, всего лишь студентка магической академии, а не штатный сотрудник, пострадала бы, то ему пришлось бы наказать магов, состоящих в тот момент в патруле. И за невыполнение обязанностей, и за отсутствие оцепления вокруг опасного участка.

— Но ведь это и правда так, — мягко напомнила леди Викандер.

Элинор окончательно надулась и против воли еще и покраснела. О да, отчитывал ее отец этим утром долго и красочно. И нет, он не кричал и, по сути, даже не ругал Эль за, как он выразился, самоуправство. Всего лишь приводил факты, напоминая, что она, помимо всего прочего, не простая смертная, а его дочь. А следовательно, на ней, как и на нем, лежит немало ответственности. Репутация, внимание общественности, слухи и пересуды… И в его положении как главы черных магов Реонерии непозволительно делать поблажки собственной дочери, наказывая за подобное других.

— И до чего договорились?

Эль обиженно отвернулась.

— Я повредила несколько крыш. А так как я гражданское лицо, то и возмещать ущерб не из королевской казны, а мне лично.

— Но своих денег у тебя нет.

Ну вот, мама поняла мгновенно, а когда отец только завел об этом разговор, до Элинор не сразу дошло, к чему он ведет.

— Угу. Вот именно, — пробормотала она, уставившись в стену. — Поэтому вместо каникул, как другие, я буду работать в Гильдии магов, чтобы заработать средства на ремонт крыш.

Повисла пауза. На мать Эль так и не смотрела, но была готова поклясться, что та прячет усмешку.

И правда «смешно». Обхохочешься просто.

— Но разве это не то, чего ты сама хотела? — леди Викандер таки справилась с эмоциями и спросила совершенно спокойно.

А вот Элинор взвилась.

— Конечно хотела! — Она даже притопнула по ковру ногой в мягкой домашней туфле. — Но не в качестве же наказания! — Эль мечтала окончить академию, получить диплом и прийти в Гильдию магов полноправным ее членом. — Он же приставит ко мне нянек!

— Наставников, — не согласилась мать.

Эль снова фыркнула. Назвать это можно как угодно — суть одна.

— Нянек, — повторила уперто.

И можно только благодарить богов, что отец сам не рядовой гильдеец, разъезжающий по вызовам, иначе контролировал бы ее сам. А это — тоска и никакой самостоятельности.

Глава 5

Линден Айрторн был сыном лорда Бордена Айрторна, самого влиятельного и состоятельного лорда Северной провинции Реонерии. Поговаривали, что характер у того под стать месту жительства — как у северного медведя. Столицу, как и столичных жителей, лорд Борден терпеть не мог, а потому никогда сюда не приезжал и, если того требовали дела, присылал вместо себя доверенных лиц.

Всего у лорда Айрторна имелось семеро детей, и шестеро из них были лишены магического дара, впрочем, как и он сам. Лишь младший, Линден, унаследовал магию от предков давно почившей матери. Причем не просто дар, а высочайший уровень из всех известных — девятый, обладателями которого являлись лишь десять магов во всем королевстве.

А великий дар — огромная ответственность. Так Линден еще в возрасте восьми лет покинул отчий дом, будучи отправленным на обучение в столицу.

Отец Эль, лорд Мартин Викандер, также обладатель девятого уровня силы, стал наставником для юного черного мага. А так как ученик оказался оторван от семьи в раннем возрасте, то лорд Викандер поселил его в собственном доме, сделав еще одним членом семьи.

Элинор было всего два года, когда отец впервые привел новоприобретенного воспитанника и ученика в дом. «Мама, это ангел?» — спросила тогда маленькая Эль, увидев глаза цвета неба и светлые с серебристым отливом волосы незнакомца.

Этого вопроса она, конечно, не помнила и знала о нем из рассказов взрослых. Но в памяти четко отложилось, как после продолжительного отсутствия по каким-то рабочим делам возвращается отец, открывает дверь и пропускает вперед незнакомого светловолосого мальчика. Самого красивого на свете.

Прошло семнадцать лет, а мнение Эль не изменилось: Линден Айрторн по-прежнему был ее идеалом.

Он был ее другом с ранних лет. И другом, и защитником, и партнером для игр. Словно потерянным и внезапно найденным старшим братом. Братом, как считала сама Элинор, пока не начала взрослеть и не посмотрела на Линдена совсем другими глазами.

Эль становилась старше, а он все так же оставался рядом. Только, увы, по-прежнему относился к ней как к маленькой. А когда его обучение закончилось, Линден и вовсе съехал из их особняка, предпочтя жить отдельно, и навещал подругу детства только от случая к случаю.

А в прошлом году отец, будучи уже не наставником Линдена, а начальником на службе, отправил его в поездку по королевству. Эль знала немного (отец всегда старался оставлять рабочие дела за порогом), но из вскользь брошенных фраз поняла, что Айрторн занимался какими-то проверками как доверенное лицо главы гильдии, переезжая из города в город. Долго. Уже больше полугода.

На последнем месте, где он проводил проверку, случились какие-то сложности, поэтому отец отправился к нему на подмогу. После чего они и вернулись вместе.

Домой. Сегодня.

У Эль сердце замирало при этой мысли.

Что там какие-то злыдни? Она бы переловила сотню таких зловредных лягушек, однако встречи с Линденом Айрторном боялась так, что перехватывало дыхание.

Полгода — большой срок, особенно в разлуке. Он не может не понять, что она уже выросла, не заметить…

На это и был расчет: разлука, тоска по дому и близким, Эль, повзрослевшая, нарядная, радостно бросающаяся ему навстречу. Не может он не заметить в ней женщину, отчаянно влюбленную женщину, столько ждущую его и… дождавшуюся?

Элинор лелеяла эти мысли больше двух недель — с того самого момента, как отец написал, что все дела улажены и они с Линденом отправляются домой. Две недели пути — целая вечность для Эль.

Только, по ее расчетам, они должны были прибыть лишь послезавтра. И теперь Элинор казалось, что она совершенно не готова. Еще и тот разговор с отцом, заставшим ее с утра пораньше в здании гильдии, для полного счастья, в разодранном платье — можно сказать, пойманной с поличным.

Интересно, Линден тоже в курсе ее ночных приключений? Его она в гильдии не видела (вернувшись в город, он поехал к себе, это лорд Викандер сразу же отправился на службу), но слухи расходятся быстро.

Стоя перед высоким зеркалом, Эль прижала отчего-то ледяные ладони к пылающим щекам. Наряд и прическа были в полном порядке, чего нельзя было сказать о глазах — огромные, испуганные, как у загнанной лани, в морду которой кто-то сунул пылающий факел.

Вдох-выдох… Выдыхай, Эль, ты справишься…

Она простояла у зеркала еще несколько минут, пока не убедилась, что ее внутреннее волнение больше не бросается в глаза. После чего встряхнула волосами, расправила плечи и решительно направилась к двери.

Сейчас или никогда.

В том, что Линден тоже любит ее, Элинор даже не сомневалась. Осталось дело за малым: чтобы он понял, что она уже тоже выросла, что уже можно.

***

— Линден!

Напрасно она столько готовилась, репетировала каждый жест и каждое слово. Не просто вышла из комнаты — вынесла себя, а затем вплыла в гостиную. Все чинно, благородно, по-взрослому.

Но стоило увидеть его, как все заготовленное и фальшивое испарилось. Вот же он, живой, настоящий — здесь!

И, забыв обо всем, Эль кинулась ему навстречу.

Когда она вошла, они сидели в диванной зоне в гостиной: лорд и леди Викандер и Линден. Родители — на диване, боком к выходу, а он — в кресле лицом к двери, а потому увидел ее первым; поднялся.

Глава 6

Рикхард — это Рикхард Брэниган, старший брат матери и лучший друг отца. Для Элинор, Луизы и Кардина — просто «дядя Рик», любимый и единственный дядюшка. И, естественно, он не мог не прийти на ужин в честь возвращения из долгой поездки лорда Викандера и его помощника, который тоже давно стал частью их семьи.

В визите Брэнигана Эль даже не сомневалась, а вот то, что он пришел не один, стало для нее сюрпризом. Ему компанию составляла не кто иная, как Шиана Колсберри, и представлена она была дядюшкой не иначе, как его невеста. А их приход, по сути, являлся объявлением о помолвке: сперва — для самых близких, затем, в скором времени, — официально и во всеуслышание.

Сдавалось Эль, что пересудов на эту тему будет немало. Шутка ли: сам единокровный брат короля женится на юной аристократке из обедневшего не слишком знатного рода, да еще и на девушке, годящейся ему по возрасту в дочери. Впрочем, брак с разницей в возрасте в высшем обществе вряд ли способен кого-то удивить, а вот мезальянс — дело всегда шумное и обсуждаемое.

Элинор даже испытала гордость за дядюшку: она и не сомневалась, что он не из тех, кто боится трудностей.

А вот Шиана… Та была примерно ее ровесницей или на год старше, и они были давно знакомы: не единожды встречались на званых ужинах, приемах и балах, где Крошка Ши, несмотря на практически бедственное положение своей семьи, непременно задирала нос и всеми способами пыталась продемонстрировать свою значимость. От одного того, что к девушкам своего возраста та неизменно обращалась «милочка» и «дорогуша», у Элинор сводило зубы.

И она — с дядей Риком? Кто бы мог подумать…

Судя по лицу леди Викандер, сюрприз удался не только для Эль. И первые несколько минут после прихода гостей в гостиной царила атмосфера неловкости, истаявшая только к тому времени, как подали ужин и пришла пора идти к столу.

Впрочем, кажется, первой расслабилась и почувствовала себя как дома именно незваная гостья, а не хозяева. Шиана активно участвовала в беседе и, никого не стесняясь, норовила коснуться руки жениха при любом удобном случае. А такие случаи, по ее мнению, подворачивались каждые несколько минут.

Сидя напротив, Элинор старалась побольше смотреть в тарелку, но потом не выдержала и принялась считать: за полчаса Ши потрогала дядю шестнадцать раз. Шестнадцать! Ну, куда это годится?

Правда, стоило перевести взгляд на дядюшку, как Эль стало стыдно — тот светился, как натертый до блеска светильник. Да и непохоже, что Шиана липла к нему только для демонстрации своих чувств — то, как она смотрела на жениха, ясно говорило, что если в ее выборе спутника жизни и имели значение его деньги и положение в обществе, то отнюдь не решающее. Кажется, они были действительно счастливы и влюблены. А это самое главное.

Так думала Эль, пока будущая родственница общалась со всеми, кроме нее.

А потом гостья капризно произнесла:

— Милочка, ты не передашь мне соль?

Подобным тоном Элинор не обращалась даже к слугам, и единственное, чего ей захотелось в данный момент, так это запустить тяжелой солонкой будущей тетушке прямо в лоб.

— Я передам, — с готовностью вызвался сидящий рядом Линден, что-то прочтя в выражении ее лица.

Элинор благодарно ему улыбнулась, после чего повернулась и перехватила предупреждающий взгляд отца. Лорд Викандер едва заметно качнул головой и чуть расширил глаза, мол, не вздумай.

Эль едва не закатила свои: и все-то ее знают лучше нее самой.

Ну да, когда ей было тринадцать, она исхитрилась незаметно высыпать банку перца в вино противной леди Удрен. Но, во-первых, та была сама виновата, потому что начала рассуждать за столом, что в мужском седле ездят только падшие женщины и пропащая молодежь, и при этом постоянно бросала взгляды на Элинор, которую ей довелось увидеть верхом незадолго до этого. А во-вторых, Эль все-таки уже не тринадцать.

Лу и Кард, быстро проглотив ужин, довольные, как раз сбежали из-за стола. И Элинор проводила их тоскливым взглядом. Она бы тоже сбежала. Желательно с Линденом.

Это же надо было так долго ждать этого вечера, чтобы его испортила вредная Ши!

Стало обидно и неприятно, и, поняв, что из-за собственных переживаний готова расстроить личную жизнь любимого дяди, Эль попросила прощения и покинула комнату.

Прогуляться, освежиться, отвлечься на несколько минут — и можно назад.

Посетив дамскую комнату и подправив макияж, Элинор как раз раздумывала, пора ли уже возвращаться или разумнее успокоить нервы, прогулявшись ещё некоторое время, как ее окликнули.

Эль нахмурилась.

— Что ты здесь делаешь?

И плевать на то, что с гостями таким тоном не разговаривают. Дядюшки тут нет, а Шиана слышала от нее и не такое в ответ на своих «милочек».

Гостья же даже не подумала обижаться. Какого-то черта оказавшаяся одна посреди коридора, она подплыла к Эль, плавно покачивая крошечным ридикюлем на затянутом в длинную перчатку запястье.

— Я-то? — произнесла с придыханием. — Конечно же, попудрить носик, дорогуша.

Ковер гасил шаги, и от этого Ши двигалась настолько беззвучно, что в полумраке коридора, в своем светлом платье и со светлыми же волосами, напоминала призрак.

Глава 7

Она сидела в оранжерее, с ногами забравшись на большой декоративный камень между раскидистых фикусов — любимцев леди Викандер. Подтянула к себе колени, обняла руками и, уперев в них подбородок, просто смотрела перед собой.

Элинор не собиралась плакать, не хотела. Не планировала, черт возьми! Потому что она сильная. И вообще, у нее еще вся жизнь впереди. Подумаешь, ошиблась, размечталась...

Но в тех, годами лелеянных мечтах Эль была так счастлива, что теперь от этого хотелось кричать и что-нибудь разбить. Да, непременно разбить.

Она же уже все распланировала: выбрала храм, где им с Линденом следует обвенчаться, присмотрела фасон подходящего платья. Это должно было быть сногсшибательное платье. Сногсшибательная свадьба. Сногсшибательная счастливая жизнь!

С ног её действительно сшибло, вот только не счастьем.

Дура!

Элинор не хотела плакать, но в какой-то момент таки почувствовала соленую влагу на своих губах.

Зарычала от злости на саму себя, замотала головой. Но сделалось только хуже: бегущие по лицу капли разлетелись в стороны, в том числе и на ярко-синий подол этого треклятого платья, мгновенно впитавшись в ткань и оставив после себя мокрые пятна-кляксы.

Нужно было покупать пестрое, зло подумала Эль. В горошек!

Шмыгнула носом и спрятала лицо в коленях, обняв ноги ещё крепче.

Сколько она так сидела, Элинор не знала — совершенно потеряла счёт времени и оторвалась от реальности. Поэтому вздрогнула, когда её плеча коснулась чья-то тёплая ладонь.

— Подвинешься?

Услышав этот голос, Эль зажмурилась крепко-крепко, до рези в глазах. Однако Линден так и стоял неподалеку, ожидая её ответа и явно не собираясь уходить. Она не поднимала головы, поэтому не видела его — только чувствовала. А ещё знала: он все равно не уйдёт.

Элинор с шумом втянула в себя влажный воздух оранжереи.

— Дай мне минуту, — попросила хрипло. Поняла, как прозвучал её голос, и откашлялась. — Я сейчас.

— Без проблем, — откликнулся Айрторн и действительно отошел.

А Эль ещё раз вздохнула, подняла голову и принялась вытирать лицо — чем было: сперва собственными руками, а затем уже и без того испорченным слезами подолом платья. К мокрым пятнам добавились разводы от туши — черт ее дернул накрасить сегодня ресницы!

Должно быть, она сейчас и правда представляла собой жалкое зрелище. Но бежать, чтобы Линден не увидел ее распухшего от слез лица, перемазанных тушью щек и покрасневшего кончика носа, было бы глупо. Кто-кто, а он видел ее любой.

Не его вина, что не увидел той, кем она мечтала.

— Я готова, — не оборачиваясь, позвала Эль и, копируя мать, похлопала по валуну рядом с собой.

Айрторн не заставил себя долго ждать: тут же уселся рядом, подобрав под себя ноги. Однако заводить разговор не спешил, просто сидел и молчал. Но от этого становилось хорошо и спокойно — он всегда на нее так действовал.

— Прости меня, — наконец прервал молчание Линден, видимо, устав любоваться фикусами.

Эль горько усмехнулась, дернула плечом.

— За что? За то, что меня не любишь? — Смотрела при этом исключительно на фикусы.

Линден тоже усмехнулся, только вовсе не горько.

— За то, что заранее не предупредил, дурында. — А потом и вовсе притянул её к себе одной рукой, а второй бессовестно взъерошил ей волосы на макушке. — Люблю я тебя, маленькая заноза, ты же знаешь.

— Эй! — Эль дернулась, попыталась вырваться. Но не тут-то было, этот дуралей держал крепко. — Ну ладно... — пропыхтела она, начав отбиваться уже всерьёз.

Он хохотал и уворачивался.

Через минуту засмеялась и Элинор.

— Все? — мягко спросил Линден, все еще ее удерживая.

— Все, — буркнула Эль, силясь выровнять дыхание. Он выпустил тут же. — Придурок, ты вывихнул мне шею! — Она потерла ладонью больное место — кажется, и правда потянула мышцу, идущую от плеча к затылку.

— А ты своими острыми локтями отбила мне ребра, — весело отозвался Айрторн.

Глядите-ка, покалечила, как же.

Эль фыркнула.

— И поделом!

Линден же снова усмехнулся, прищурился, склонив голову набок и теперь глядя на нее в упор.

— За то, что собираюсь жениться?

— За то, что придурок! — рявкнула Эль, воинственно уперев руку в бок.

Он рассмеялся, и Элинор откровенно засмотрелась. Однако быстро взяла себя в руки и отвернулась. Снова обняла свои колени, но уже без прежнего напряжения.

— Какая она? — спросила, когда молчание затянулось.

Айрторн хмыкнул, задумался.

— Сложная, — наконец определился с ответом.

Элинор возмущенно вскинула к нему глаза.

— Ты совсем обнаглел? Я, что ли, простая?

Но Линден и не думал пугаться ее напускного гнева, только скорчил рожицу.

Глава 8

— Это что за бал-маскарад? — иронично поинтересовался отец, когда на следующий день Элинор вошла в его рабочий кабинет в Гильдии магов. Прошелся по дочери взглядом с головы до пят и, вздохнув, подпер голову кулаком, показывая, что никуда не спешит и внимательно ее слушает.

Эль же вспыхнула, вскинула подбородок.

— Это не маскарадный костюм. Это рабочая форма. Или ты предпочитаешь, чтобы я продолжила бегать по крышам в платье?

И даже притопнула ногой в высоком сапоге на плоской подошве. Мол, смотри, папа, и привыкай к новому образу дочки.

А образ и правда был новым. Прежде Элинор носила брюки только при прогулках верхом. Подобную обувь — тоже. Но она же теперь сотрудник гильдии, хоть и в наказание, хоть и недобровольно, пусть и временно, но все же сотрудник. Поэтому долой юбки, каблуки, красивую укладку волос. Теперь она — гильдеец. А значит, брюки, заправленные в высокие сапоги, простая рубашка, черный безликий плащ и волосы, стянутые в тугую косу.

Мало того, с утра она даже стерла с ногтей цветное покрытие и подстригла их под самый корень. Никакой изнеженной аристократки, заботящейся о своей внешности, — новая жизнь так новая жизнь.

У разглядывающего ее лорда Викандера дернулся уголок губ, как если бы он хотел рассмеяться, но сдержался, чтобы не обидеть.

— Похвальное рвение, — произнес он нейтральное и жестом указал на стул для посетителей с обратной стороны своего стола. — Это же не все, я полагаю?

Теперь он смотрел ей строго в глаза. Все, тема одежды исчерпана и закрыта, он удивился преображению дочери, и только — ее выбор, ее решение. Что же касается того, что она заявилась в его кабинет без приглашения не просто для того, чтобы показать новый наряд, он не ошибся.

Элинор выдохнула, как перед прыжком в холодную воду, и, чеканя шаг, направилась к предложенному месту. Опустилась на сиденье — идеально прямая спина, руки, сложенные на коленях, приподнятый подбородок.

Лорд Викандер заинтересованно изогнул бровь, но от комментариев воздержался — ждал.

Эль прочистила горло.

— Я полностью согласна с тобой, что должна расплатиться с городом и поэтому работать, а не отдыхать на каникулах…

— Та-а-ак, — протянул отец, едва заметно поморщившись — уже догадался, что ее последующие слова ему не понравятся.

— …но я прошу тебя отправить меня на отработку куда-нибудь подальше от столицы. Север…

Лицо отца мгновенно закаменело.

— Нет, — отрезал он тихо, но так, что у нее не возникло и мысли поспорить.

Элинор качнула головой.

— Все равно куда: север, юг, запад, восток — подальше. Не в часе и не в дне пути от дома.

Губы лорда Викандера сжались в прямую линию, а взгляд ни на мгновение не отрывался от лица Эль.

— Из-за Линдена? — наконец его губы разомкнулись, а вот взгляд так и не прекратил прожигать в ней дыру.

Она ненавидела эти глаза, темно-синие, точно такие же, как у нее. Вернее, любила, конечно же. Элинор обожала отца. Особенно когда их интересы не пересекались. Но этот взгляд… Пронизывающий, прожигающий насквозь и, казалось, проникающий в самую душу.

— Из-за меня, — твердо ответила она. — Линден тут ни при чем.

Не он устроил скандал во время семейного ужина. Не он выдумал себе счастливое будущее с тем, кто об этом и понятия не имел. И не ему теперь испытывать чувство неловкости при встрече с каждым, кто присутствовал на том злосчастном ужине.

А главное, никто из них ничего ей не скажет. Может, разве что Шиана, когда никого другого не окажется поблизости. Зато будут смотреть с жалостью и немедленно отводить глаза, стоит ей перехватить такие взгляды.

А такое молчаливое понимание и сочувствие хуже пытки!

Но дело даже не в стыде, который Элинор испытывала за свою несдержанность прошлым вечером. Было и кое-что другое.

— Пап, мне тесно здесь, — сказала чистую правду, от напряжения сжав ладони между коленей в непривычных брюках.

Губы лорда Викандера тронула улыбка.

— Тесно в огромной столице, поэтому ты просишь отправить тебя в какую-нибудь мелкую гильдию в провинции?

— Нет. — Элинор снова мотнула головой, краем сознания отметив, что в тугих косах таки есть свое преимущество — от резкого движения из прически не выбилось ни волоска. — Мне нужно сменить обстановку. Нужны новые лица, места, впечатления.

А не город, в котором она прожила всю свою жизнь бок о бок с Линденом. Дом, где они жили буквально в соседних комнатах, крыша конюшни, куда они вместе сбегали с одеялами, чтобы смотреть на звезды, кофейни и таверны, куда заезжали во время прогулок по окрестностям.

Пусть столица и велика, для Эль она вся пропиталась ее прошлым, в котором непременно присутствовал Айрторн, и будущим, в котором его уже точно не будет.

Лорд Викандер чуть прищурился, глядя на нее, переплел на столешнице пальцы.

И Элинор вдруг задержалась на них взглядом. Тонкие, длинные, гибкие пальцы опытного мага, для которого руки не просто часть тела, но и рабочий инструмент. У Линдена точно такие же.

Глава 9

Прим, южное побережье Реонерии

Крылатая фея плавно подлетела к широко распахнутому бутону цветка и опустилась прямо в его ярко-желтую сердцевину. А может, и не фея… В розово-фиолетовой дымке было не разобрать. Длинный острый нос и пушок, сплошь покрывающий обнаженное тельце, больше подошли бы птице. Или не пушок… Перья? Да, этакий гибрид феи из сказки и мелкой птахи с длинным хоботком.

В ответ на эти мысли нос-клюв как по команде удлинился, а его острый кончик загнулся вниз. Точно — хоботок.

Тем временем дымка вокруг пернатого создания на цветке стала плотнее и приобрела сизый отлив, окончательно уйдя от нежно-розового. Еще немного — и посерела. Теперь это, без всякого сомнения, был обычный дым.

В нос ударил запах гари. Послышался треск огня, и цветочное поле потонуло в пламени.

Крылья феи-птицы оплавились практически мгновенно и опали на тлеющую спинку безжизненными обрезками черной ткани.

А еще через миг дым сгустился настолько, что полностью перекрыл обзор.

Треск пламени, запах гари и горелой плоти, крики боли и ужаса.

Постойте, почему фея кричит мужским голосом?..

Эта мысль была последней связной, а потом все смешалось перед глазами и в разуме. Только жар пламени, грохот бьющегося где-то под горлом сердца и холодный пот, вмиг покрывший все тело, будто его окатили ледяной водой.

— Ну, все, все… — чужой голос ворвался в сознание вместе с ощущением прикосновения прохладных пальцев к вискам. — Грегори, вы меня слышите? Вы больше не там, возвращайтесь.

Легко сказать — возвращайтесь. Сколько раз ему это говорили: родственники, друзья, коллеги и просто неравнодушные посторонние, любящие совать свои носы туда, где им уж точно не место. Забудь, живи полной жизнью, вернись…

Грег закашлялся от несуществующего в реальности дыма и все-таки, сделав над собой усилие, открыл глаза. Потолок, белый, не слишком аккуратно покрашенный, так, что видны мазки кисти и кое-где выпавшие из нее щетинки, намертво засохшие в толстом слое краски. А на фоне потолка — серьезное морщинистое лицо склонившегося над своим пациентом целителя.

Грегори захотелось закатить глаза — уж слишком много сочувствия читалось в направленном на него взгляде из-под мохнатых седых бровей, — но не стал. Сдержался. Мотнул головой, без слов прося убрать от него руки, и сел.

Комната качнулась, но лишь раз — определенно успех по сравнению с прошлым визитом к целителю, когда после выхода из транса Грега вывернуло наизнанку, а потом еще и штормило несколько часов кряду. Так что, да, несомненный прогресс: хочется выблевать легкие от фантомного дыма, но блевать по-настоящему не тянет. Да он счастливчик!

— Что вы видели?

Вопрос прозвучал вовремя, а то его и правда стошнило бы. На сей раз от жалости к себе и отвращения. И еще неясно, что хуже. В смысле жалость или отвращение от самого себя. В рвоте, ясное дело, как ни крути, мало приятного.

Пожилой белый маг все еще смотрел на него со всей серьезностью в ожидании ответа. Разве что отступил на шаг, расположив одну руку поперек груди, а второй подперев подбородок. Хоть сейчас ваяй памятник «Терпение и участие».

Грегори поморщился.

— Цветочную поляну, — буркнул не так чтобы дружелюбно.

— Та-а-ак, — поощрительно протянул целитель. — Что-то еще?

Грег таки закатил глаза. Неужели он сам так разговаривал со своими пациентами и… бесил их не меньше?

Грегори проглотил готовое вырваться грубыми словами раздражение и потер ладонями лицо, послушно вспоминая.

— А на этом лугу…

— Луг? Вы же сказали: поляна?

Интересно, тот услышал, как он скрипнул зубами?

Спокойно, спокойно, это его работа. Коллега, как-никак. Хоть и бывший.

И все же Грег не сдержался:

— Поляна, луг… Вы, что ли, ценитель? Какая разница? Откуда я знаю?!

— В… хм… масштабе, — с запинкой таки уточнил собеседник.

В масштабе бедствия, он хотел сказать?

Грегори мотнул головой, не желая углубляться в эти самые масштабы, и сбросил ноги с койки. Тело слушалось плохо и все еще ощущалось наполовину деревянным, как всегда бывает после погружения в глубокий транс.

— Хм-м, — снова протянул целитель Бирн. — Так что вы увидели на этом лугу, Грегори?

Прекрасно, теперь с ним говорят как с умалишенным. Хотя бы с небуйным, и на том спасибо.

Грег дернул плечом и потянулся к брошенным на полу ботинкам.

— Фей.

— Фей?! — Брови старика-целителя взлетели к волосам. Нет, не заслужил он памятник в свою честь. Что за бестактность, в самом-то деле?

— Фей, — твердо повторил Грегори, теперь не глядя на собеседника и натягивая на себя обувь. — Ну, знаете, такое… полубаба-полуптица. С хоботком.

Второй ботинок уже занял свое место на правой ноге, а ответа на последнее откровение так и не последовало. Пришлось поднимать взгляд. Бирн смотрел… недобро.

Глава 10

— О, какие люди!

После жаркой улицы войти в прохладное помещение было радостью. Едва переступив порог, Грегори с облегчением повел плечами и с удовольствием проморгался. Чертово южное солнце. Какой дурак решил, что пекло юга — самое место для выздоровления того, кто чуть не сгорел заживо?

Впрочем, вопрос риторический: имя того, кто подписал тот идиотский указ о его переводе, было известно каждому магу в Реонерии…

Снова передернув плечами, на сей раз отбрасывая от себя все лишнее, Грег скорчил гримасу, отвечая на приветствие коллеги.

— Вообще-то, я тут работаю.

Из-за открытой створки расположенного на полу невысокого шкафа высунулось веснушчатое лицо, обрамленное облаком огненно-рыжих волос, но только затем, чтобы насмешливо вздернуть и без того от природы вздернутый нос еще выше и хитро прищурить глаз.

— А вот некоторые так не считают, — хмыкнул Найлз и снова спрятался за створкой, увлеченно застучав какими-то склянками.

Грегори устало вздохнул и, сняв с вешалки рабочий халат, отодвинул ногой какого-то черта брошенное посреди помещения пустое ведро, направился к боковому столику за перчатками.

— Что, Корлин заходил? — уточнил понимающе.

— О да-а, — с чувством раздалось из недр шкафа. Склянки застучали громче.

Грег прищурился, прикидывая, что можно там так долго делать, и пришел к неутешительным выводам: естественно, изображать бурную деятельность и отлынивать от работы.

— У нас труп? — задал следующий вопрос, впрочем, уже не сомневаясь в том, что угадал и на этот раз.

Прим — он такой. Здесь редко случается что-либо, выходящее за рамки привычного. Начальник просыпается не в духе и начинает с самого утра шерстить все подразделения на предмет лентяев и опоздавших и, только слив желчь на окружающих, убирается восвояси — в свой рабочий кабинет с мягким кожаным креслом и бутылкой чего-нибудь ядреного в нижнем ящике стола. Найлз, второй работник морга, неплохо пишет отчеты и лебезит перед тем самым начальником (кто-то ведь должен, не Грег же). А вот если начинает прятаться, делая вид, что чем-то безумно занят, значит, жди беды, вернее, свежего трупа. А может, и несвежего — как повезет. Но это тоже в рамках привычного: разгар купального сезона — хоть бери сеть и вытаскивай этих отдыхающих.

— Как ты узнал? — Вновь высунувшееся из-за створки лицо уставилось на него круглыми от удивления глазами.

Грег дернул плечом.

— Угадал. — Натянул вторую перчатку и направился к ширме. — Да вылезай ты уже, — бросил, не оборачиваясь. — Сейчас все сделаю. — За спиной зазвенело, а несчастная створка протяжно скрипнула. — Не разбей нам последнюю тару…

Его голос заглушили звон бьющегося стекла и оханье опять не совладавшего со своей координацией движений коллеги.

— Что ты сказал?!

Грегори закатил глаза к облезлому потолку с продолговатыми лампами.

— Ничего! Когда подметешь, сделай заказ на новую посуду!

— Ага! — с готовностью донеслось в ответ. — Это я мигом!

Ничего удивительного: что угодно, лишь бы не соприкасаться с мертвецами напрямую — в этом весь Найлз.

Грег резко отодвинул в сторону шуршащую штору; сталкиваясь, зазвенели металлические кольца-держатели, а перед глазами предстало лежащее на столе тело, полностью укрытое белой простыней. Ее Грегори тоже безжалостно сдернул.

Женщина. Молодая, красивая, только неестественно синяя. Одежда — простая нижняя сорочка — все еще влажная. В длинных, кажущихся совершенно черными от воды и искусственного освещения волосах запутались водоросли.

— Давно привезли?! — спросил Грег, перекрикивая звон собираемых в совок осколков.

— Около часа! Я собирался начать, когда закончу с реактивами, а тут ты!

Привычная ложь, чтобы не признаваться в своем страхе приближаться к умершим.

Грег вздохнул и не стал спорить. В конце концов, в последние три месяца, после того как его напарником поставили Найлза, стало гораздо веселее. Прошлый коллега был стар, глух на оба уха и больше всего на свете любил наставлять молодежь на путь истинный. Желательно: на завтрак, обед и ужин. У Грегори зубы сводило, едва «премудрый» старикан раскрывал рот, чтобы поучить его жизни в очередной раз. Так что да, пусть уж лучше трусишка Найлз. А с трупами он и сам справится.

Скомкав и убрав простыню в сторону, Грег снова вернулся к обитому металлом столу. Глубоко вздохнул и положил одну ладонь на лоб усопшей, вторую — на грудь.

После пожара он лишился дара целителя, однако магическое зрение все еще сохранилось — через касание. Как это работало, черт его знает. Во всяком случае, сам Грегори понятия не имел. Но с удовольствием пользовался крупицами магии, которые у него еще остались.

Женщина — молодая, здоровая. Все внутренние органы в порядке, никаких болезней, пораженных тканей и прочего. Девственница… Грег хмыкнул, на мгновение потеряв концентрацию, и перевел взгляд на лицо умершей. Прикинул: лет двадцать пять, не младше. Снова хмыкнул и вернулся к осмотру.

Впрочем, дальнейшее исследование не дало ничего нового: все в полном порядке, не считая воды в легких. М-да, красавица, кто же лезет купаться, не умея плавать?

Глава 11

— Ну и чего ты от меня хочешь?

Жирный, как откормленный боров, начальник сыска, как всегда, восседал в своем любимом кресле. Недавно он велел подсобным рабочим избавиться от впивающихся в бока подлокотников и теперь просиживал в нем зад в полном комфорте.

— Я хочу, чтобы мне не мешали делать мою работу, — отчеканил Грегори, уперев ладони в столешницу и нависая над расплывшимся собеседником напротив.

— Да-а? — И без того узкие, заплывшие жиром глазки предостерегающе сузились, а все четыре подбородка так воинственно заколыхались, что Грег невольно вспомнил детскую страшилку про кисель-убийцу. «Не будешь пить кисель, он обидится, затаится, пока не застынет, а потом выйдет из чашки, как река из берегов, и отправится на поиски непослушных ребятишек», — рассказывала бабка Герлена, к которой они в детстве бегали всей улицей — послушать страшные сказки, конечно же. — А я вот хочу, чтобы мой сотрудник приходил на работу вовремя...

— Я был у целителя Бирна, — возразил Грегори, но его, естественно, даже не стали слушать.

— ...и чтобы относились с почтением и понимали, что такое субординация!

Увы, субординации по отношению к человеку с мозгом и телосложением слизняка в кресле вместо панциря Грега не учили.

Он скрипнул зубами и повторил то, что уже недавно сказал:

— Я был у целителя Бирна, которого, согласно распоряжению столичной Гильдии магов, обязан посещать не реже чем один раз в месяц. Согласованный график этих посещений приложен к моему досье.

В ответ Корлин цокнул языком и отмахнулся, мол, да кто там читал это досье. Вот еще, когда можно занять себя чем-то более приятным, например, опустошением алкогольного запаса. А в том, что к полудню улиткообразный начальник успел уже здорово налакаться, не было никаких сомнений: стоящее в воздухе зловоние говорило само за себя, даже распахнутые окна не спасали.

— Гильдия магов… — хотел было продолжить Грег, но на сей раз его бессовестно перебили.

Для обозначения своей значимости начальник даже сподобился чуть привстать, демонстрируя, что под чудовищным слоем жира таки скрывается все еще функционирующий позвоночник, и водрузить пухлые ладони с толстыми короткими пальцами на стол.

— Так и шуруй в свою Гильдию магов, если такой умный, — прошипел тот, опасно потемнев глазами. — Двери открыты.

И пошуровал бы, с превеликим удовольствием. Только в гильдии даже уборщики и те владеют хотя бы слабенькой магией. И Грег со своей жалкой способностью видеть состояние организма во время касания — там даром не нужен. Все, его списали — со счетов и в утиль. Спасибо, что хоть оставили на довольствии и официально не уволили — отправили в распоряжение Королевского сыска.

Должно быть, начальник что-то прочел в его лице, потому что еще больше осклабился.

— А не можешь, так слушай, что тебе говорят. А я сказал: никакого вскрытия. Нечего попусту тратить реактивы и тупить инструменты там, где все и так очевидно, — жестко закончил отповедь желеобразный Корлин. — Я нужен тебе гораздо больше, чем ты мне, так что… — Массивные руки взметнулись вверх — чтобы разойтись над столешницей в стороны.

— Я понял, — буркнул Грег; поджал губы и отступил от стола.

Он мог бы сказать еще очень много: о том, что вода в легких еще ни о чем не говорит, что преступник мог утопить жертву в домашней ванне, а затем сбросить в море, заметая следы. О том, что нарушение протокола осмотра единожды может привести к халатности в будущем. О том, что проведенное по всем правилам вскрытие наверняка защитит их от претензий родственников покойной. О том… Что толку говорить с тем, кому важна лишь галочка в документах и как можно скорее?

Больше не собираясь спорить, Грегори развернулся и направился к выходу.

Но все же не сдержался. Остановился на пороге и обернулся.

— Когда на моем столе будет лежать ваше тело, обещаю, палец о палец не ударю — все как вы любите.

И прежде чем покрасневший от злости начальник успел перевести дыхание, чтобы разразиться очередной гневной тирадой, Грег уже вышел за дверь.

***

— Ты чего пыхтишь, как дикий барсук? — когда он вернулся, вскинулся сидящий за столом Найлз, кропотливо заполняющий какие-то документы.

Грегори не ответил. Зыркнул недобро и молча прошел к столу за ширмой.

Рванул штору в сторону, отчего одно из давно треснувших колец-держателей таки не выдержало и свалилось на пол. Грег отшвырнул его с дороги ботинком и подошел к столу.

За время его «прогулки» волосы лежащей на нем усопшей успели высохнуть, а потому заметно посветлели. Одежда тоже оказалась уже совсем сухой, он убедился, когда вспарывал светлую ткань — от горловины до самого низа.

— Э-э… — раздалось откуда-то сбоку, и Грегори вскинул голову. Заинтересовавшийся происходящим Найлз бросил бумаги и подошел ближе, правда, так и не выпустив перо из рук. Грег красноречиво посмотрел на предмет в руке напарника, и тот, спохватившись, не придумал ничего лучше, чем засунуть его себе за ухо. — А что, позволь полюбопытствовать, ты делаешь?

А на что, по его мнению, похоже?

Грег невесело усмехнулся.

Глава 12

Утро встретило его, безжалостно ударив по глазам солнечными лучами. Это же надо было завалиться спать, не зашторив окна! Пришлось подниматься, часто моргая, и быстро соображать, сколько времени и не опоздал ли он еще на службу. В последнее время Корлин и так лютовал, а уж после недавнего скандала спал и видел, к чему бы придраться. Перебьется!

Но нет, часы на прикроватной тумбе показывали семь утра.

Ну конечно же, это ведь солнечный Прим, а не вечно пасмурная столица. Несусветная рань, а от солнца уже хочется выколоть себе глаза и спрятаться под какой-нибудь ветошью, чтобы не трогали.

Грегори сцепил зубы, несколько раз глубоко вдохнул теплый, без намека на утреннюю прохладу воздух. Календарь на стене ехидно показывал, что до местной зимы еще далеко и понижения среднесуточных температур ждать не меньше нескольких месяцев. Зимой, правда, тут тоже жарко, но есть хотя бы шанс не запечься на солнце, как яичница. Чертов Прим!

Рывком поднявшись с постели, Грег сделал привычный комплекс утренних упражнений и отправился в душ — хоть как-то взбодриться.

Отфыркиваясь от холодных струй, бьющих по голове и плечам, Грегори пытался настроиться на новый продуктивный день. «Чаще напоминайте себе, что все будет хорошо, что жизнь продолжается», — напутствовал его старикан Бирн, по какому-то праву вообразивший себя не только лекарем, но и его духовным наставником.

Напоминать не очень-то получалось. Поверить — тем более.

«Все. Будет. Хорошо», — повторил Грег мысленно. И тут же, неловко поставив ногу, поскользнулся и, больно впечатавшись плечом в стену, некрасиво выругался.

Все будет хорошо? Как бы не так.

Прекрасное начало дня!

***

Несмотря на то что работы для бывшего белого мага в гильдии не нашлось, жильем его таки обеспечили. Комната в общежитии для одиноких гильдейцев — невесть какая роскошь, но Грегори устраивало. Более того, прожив так почти целый год, Грег ни разу всерьез не задумался о переезде. Зачем, если все свободное от службы время он проводил на кровати с книгой? Не все ли равно, если комната станет просторнее, а кухня достанется ему в единоличное пользование?

На общую кухню он и пришел, наскоро вытершись жестким, отвратительно впитывающим воду полотенцем. Близость к морю и южное расположение обеспечивало Приму не только жаркий климат, но и вездесущую влагу. Поэтому полотенце, выстиранное всего два дня назад, по дороге снова пришлось отправить в стирку — в нем опять поселился, казалось, неистребимый запах сырости.

И это, пожалуй, было еще одним плюсом проживания в общежитии гильдии — не нужно было наведываться в прачечную лично: приходящая уборщица за собранную вскладчину сумму занималась этим за жильцов.

Соседи еще спали, и Грег принялся варить себе кофе в одиночестве. Набрав воды в небольшую кастрюльку, он водрузил ее на плиту, коснулся нагревающего артефакта и — ничего. Постучал пальцем — эффект тот же. Подержал ладонь подольше — та же история.

— Да чтоб тебя!

Он в сердцах грохнул кастрюлей об стол, убирая ту с невключившейся плиты, и с отвращением оттолкнул от себя. От резкого движения вода в посуде качнулась и выплеснулась через край. Грег поморщился, но вытирать не стал. Оперся ладонями на край столешницы, широко расставив руки, и зажмурился, сцепив зубы до хруста.

Вдох-выдох…

Все будет хорошо, да?

А как быть с тем, что он даже не в состоянии зарядить элементарный нагревательный артефакт? Позорище…

— Чего шумишь? — раздался за спиной жизнерадостный голосок.

И Грег от неожиданности вздрогнул; обернулся.

Инесса, ну конечно. Кто еще умеет передвигаться беззвучнее кошки?

Он натянул на лицо улыбку. Кривую и ненатуральную, надо полагать.

— Кастрюлю… уронил.

Губы девушки из привычного «бантика» тут же сложились в удивленное «о», а огромные голубые глаза распахнулись еще шире обычного.

— Не выспался? — спросила она через долгие полминуты, которые, вероятно, придумывала, что же такого понимающего можно сказать в ответ.

И снова воззрилась на него глазами-блюдцами, для полного счастья еще и несколько раз моргнув.

У Грега скулы свело от ее уже набившего оскомину желания ему понравиться. Ну не привлекают его девочки-фиалки. А уж навязчивые — тем более.

Под его пристальным взглядом Инесса смущенно опустила глаза, ненароком заправив за ухо выбившуюся из прически белокурую прядь.

— Наверное, — буркнул он и отступил от стола, освобождая место вновь прибывшей. — Можешь зарядить нагревательный артефакт? Наш разрядился, а я хочу кофе.

— Конечно! — Девушка с готовностью вскинула голову. — А… — Между светлых бровей залегла морщинка, ясно говорящая о бурной мыслительной деятельности, а затем губки соседки снова округлились, но на сей раз в понимающее «о». — Прости, — залепетала она. — Конечно, сейчас.

И загремела посудой: вернуть кастрюлю на плиту, накрыть крышкой и только потом заняться артефактом.

Грегори прошелся взглядом по ее напряженной от усердия спине в легком светлом платьице и отвернулся. Отодвинул от стола стул, со скрипом проехавшийся ножками по полу, и плюхнулся на сиденье.

Глава 13

Прим всегда просыпался резко — быстро, а не как постепенно раскачивающаяся для нового дня столица. Так что, когда Грегори только вышел из общежития, дороги и тротуары были практически пусты, однако, когда добрался до центра городка, где располагалось отделение Королевского сыска с прилегающим к нему моргом, на улицах уже было не протолкнуться.

— Господин, купите шляпу! — кинулся к нему босоногий мальчишка с плетеными изделиями в руках.

Грег отрицательно качнул головой и прошел мимо. Предрассудки, но, даже несмотря на свое бедственное положение, он еще не был готов превратиться из целителя в белом халате в босоногого рыбака в широкополой соломенной шляпе. При чем тут босые ноги — кто его знает, но ассоциация в мозгу закрепилась намертво. Нужно еще самокрутку в зубы и удочку на плечо — и образ готов.

Он уже почти дошел до нужной ему двери, как, заметив неудачу коллеги-продавца, к нему наперерез кинулся другой мальчишка — со стопкой газет в руках.

— Господин! Господин! Горячие новости! Покупайте! Свежий выпуск!

Причем, если первый держался со своим шляпами на расстоянии и позволял себя обойти, новый мелкий нахал преградил ему путь, широко отставив в сторону свободную руку. Грегори невольно задержался взглядом на загоревшей до черноты коже и подумал, что, если он таки не уберется из Прима в ближайшие месяцы, однажды ему придется сдаться и купить шляпу — хотя бы чтобы не стать таким же загорелым «трубочистом».

— Купите? — заблестел глазами мальчишка, заметив, что Грег полез за деньгами в карман.

— Куплю.

Это же новости, в конце концов, а не вызывающая внутренний протест треклятая шляпа. Отчего не купить?

Пацаненок разулыбался щербатым ртом, и Грегори как бывший целитель автоматически отметил, что молочные зубы у парня должны были смениться давно, и, стало быть, он умудрился потерять в какой-нибудь потасовке уже коренные.

Тот же радостно сгреб медные монеты, протянутые ему на раскрытой ладони, и, всучив Грегори газету, понесся дальше, ловко освобождая себе путь в толпе острыми локтями.

Грег усмехнулся, проводив его взглядом.

— Господин Тэйт? — внезапно раздался за спиной хриплый женский голос. — Это ведь вы — Грегори Тэйт?

Он обернулся.

Женщина, за пятьдесят, невысокая и полная, открытые ниже локтей руки того же цвета, что и у мальчишки-газетчика, шея и рыхлая грудь в вырезе платья — такие же. А вот испещренное морщинами, с явными отеками лицо — нет (в отличие от Грега, незнакомка явно не гнушалась носить головные уборы). Однако тем виднее были синяки под покрасневшими глазами с набухшими веками. Женщина была или серьезно больна, или много плакала последние дни. Грегори ставил на второе.

— Д-да, — ответил он с запинкой, поняв, что слишком долго ее рассматривает. — А вы?

Незнакомка тут же потупила взгляд.

— Камилла Делси. Господин Тэйт, я…

Делси? Что-то до боли знакомое…

Однако Грег не успел вспомнить, а та — договорить.

— Мама! — пронзительно прозвенело откуда-то сбоку. — Вот ты где!

Женщина воровато обернулась на этот окрик и тут же втянула и без того короткую шею в плечи, словно ее только что застали за чем-то непристойным.

Уже предчувствуя, что за этим не последует ничего хорошего, Грегори тоже повернул голову: через поток спешащих в разные стороны горожан, словно упрямый ледокол, наперерез людскому потоку к ним пробивалась высокая угловатая девица того неопределенного возраста, когда уже не ребенок, но еще точно не женщина.

Добравшись до матери, она мертвой хваткой вцепилась в ее локоть и, вскинув голову, воинственно уставилась на Грега сквозь частокол упавших на лицо несвежих волос.

— Зачем ты пошла сюда, мама? Я же говорила! — При этом смотрела исключительно на Грегори, будто он лично был в чем-то виноват.

— Но я… — растерялась женщина от такого напора. — Должна была…

Девица же продолжала испепелять Грега взглядом с таким видом, будто еще мгновение — и вцепится ему в глотку.

Что за представление с плохими актерами, в самом-то деле?

— Простите, но я спешу, — буркнул Грегори и собрался идти своей дорогой.

Буквально два шага — и он уберется из-под палящего солнца и спрячется в приятной прохладе морга. Если бы не задержавший его газетчик, Грег уже давно убрался бы с улицы.

Но не тут-то было.

— Да постойте же! — чуть ли не взвыла женщина, кинувшись вслед за ним. — Вы должны нам помочь!

Грегори едва не расхохотался в голос. Помочь? Он? С самого детства к нему обращались за помощью: соседи, знакомые, знакомые знакомых, затем пациенты госпиталя и клиенты гильдии. Но тогда он действительно мог помогать, сейчас же…

Грег резко остановился, обернулся.

— Вы меня ни с кем не перепутали? — уточнил тоном, далеким от дружелюбного. — Я сотрудник морга, а не лекарь.

Девчонка скривилась, а ее мать торопливо закивала.

— Вы Грегори Тэйт, и это вы делали вскрытие моей девочки. — После чего громко всхлипнула и прижала к лицу огромный носовой платок.

Глава 14

В итоге на работу Грег пришел в отвратительном настроении.

Не улучшило его и вновь оказавшееся на проходе ведро. Звон от резкого соприкосновения металлической тары с каменным полом заполнил помещение, а Грегори от души выругался. Он успел среагировать и отпрыгнуть — достаточно прытко, чтобы не искупаться, но и не настолько быстро, чтобы его светлые брюки не окатило брызгами до самых колен.

— Найлз! Мать твою!

Тот выскочил из-за ширмы со шваброй наперевес и с таким выражением лица, будто всерьез собирался ею обороняться.

— А, это ты… — выдохнул с облегчением и, наконец перестав держать «смертоносную» швабру на манер копья, опустил ее на пол.

— Нет, феи с хоботками, — огрызнулся Грег, проигнорировав по-совиному округлившиеся глаза напарника. Подхватил с вбитого в стену гвоздика еще одну тряпку и, бросив ее в лужу, повозил по ней ногой, чтобы та впитала в себя больше воды.

Найлз, главный специалист по мытью полов в этом месте, скептически хмыкнул и молча отправился устранять незапланированный потоп.

— Что, и сюда ломились? — Грегори бросил на напарника взгляд, и тот энергично закивал.

— Раньше меня пришли, дежурили под дверью.

Грег поморщился, будто съел что-то горькое. Одни с рассвета подпирают двери морга, вместо того чтобы заниматься похоронами. Другой ставит баррикады из ведер — вместо того чтобы поговорить и дать от ворот поворот…

Кое-как отряхнув воду с брюк, он сдернул с вешалки халат и набросил его на плечи.

— Работа есть? — спросил серьезно, кивнув в сторону ширмы.

— Трупов нет! — торжественно, как на присяге, отчитался сразу повеселевший Найлз.

— Еще бы честь отдал, — буркнул Грегори и направился к кухонной зоне, расположенной в противоположном от ширмы углу помещения.

Во рту горчило то ли от переслащенного кофе Инессы, то ли от недавнего разговора с родственниками мертвой Карины, и ему срочно требовалось смыть это отвратительное послевкусие.

Чайник оказался холодным.

Грегори коснулся нагревательного артефакта и… снова выругался, в сердцах долбанув по столешнице ладонью.

Что это? Всеобщий заговор? Каковы шансы, что оба артефакта, домашний и рабочий, разрядятся в одно и то же утро?

— Ты чего? — не понял отвлекшийся было, чтобы отжать тряпку, напарник.

— Ничего, — огрызнулся Грег. Рассказывать человеку, рожденному без дара, каково это — потерять магию и теперь ежедневно чувствовать себя калекой? Найлз либо не поймет, либо пожалеет — бессмысленно. — Как домоешь, закажи мага из гильдии, — попросил уже спокойнее. — Нагреватель разрядился.

— Как скажешь, — отозвался напарник.

Они никогда об этом не договаривались, но Найлз не работал с трупами, а Грег лишний раз не связывался с гильдейцами — негласное правило, которое устраивало обоих.

Напарник вернулся к мытью полов, а Грегори, сделав по уже вымытому пространству бессмысленный круг, плюхнулся на стул у стола и, закинув руки за голову, уставился в высокий мрачный потолок.

Нет, все-таки кофе тут ни при чем. На душе было мерзко от недавно произошедшего разговора. А каково ему было бы, послушайся он Корлина и таки не доделай работу? Грег себя знал: уже извелся бы.

— Хорошо, что мы все-таки тогда взяли пробы воды и все проверили на совесть, — пробормотал вслух.

Шуршание жесткой тряпки по полу внезапно стихло, и многозначительное «хм», изданное напарником, прозвучало особенно громко.

— Не понял… — Грег резко опустил руки и выпрямился. — Что значит «хм»?

— Ну-у… — мучительно краснея, как умеют только рыжие, протянул Найлз, обеими руками обняв черенок швабры. — Ты злился, Корлин бушевал, и я подумал…

Грегори громко выругался. Какой уже раз за сегодняшнее утро? Десятый? Сто пятидесятый? Если так пойдет, скоро он сможет дать фору даже Мэйв.

— Черт тебя, Найлз, ты не провел пробу воды из ее легких и желудка?

Напарник виновато пожал плечами и потупился.

— Ну, никому же от этого не стало хуже, — пробормотал, впрочем, не слишком уверенно.

Обалдеть. Он его надул! Нагло соврал и подделал отчет — блеск, просто блеск.

Интересно, что следующее?

Больше Грег не успел ничего сказать — следующее не заставило себя долго ждать: распахнулись двустворчатые двери служебного входа, и на пороге появилось двое местных работников с носилками в руках. Под белой простыней лежало нечто объемное и, судя по покрасневшим лицам и вздувшимся венам на руках носильщиков, еще и тяжелое.

— У нас труп! — с нервным весельем в голосе объявил вовремя избежавший нотаций Найлз.

— Еще какой, — пропыхтел один из вновь прибывших.

Осененный внезапной догадкой, Грегори вскочил со своего места и бросился к носилкам. Рывком сдернул с лежащего на них тела простыню и… не сдержал грубых слов в очередной раз.

Сказав на днях Корлину, что ждет не дождется, когда перед ним на столе окажется его труп, он точно не думал, что это случится так скоро.

Глава 15

— Привет, меня зовут Эллена Кардинес, — прорепетировала Эль, важно уперев руку в бок и приподняв подбородок. — Да-да, Эллена Кардинес.

Отражение в небольшом прямоугольном зеркале, размещенном на стене каюты, ответило недоуменным выражением лица. И Эль начала снова:

— Эллена Кард… ди… Тьфу! Что за имя-то такое?!

Зеркало молчало.

Чертыхнувшись в очередной раз, Элинор сделала еще один бессмысленный круг по помещению. Впрочем, не только новое имя, но и новое временное пристанище было далеко от привычного — тесная темная каюта уступала размерами даже платяному шкафу в ее комнате дома.

Признаться, когда Эль придумала эту поездку, она даже не предполагала, что ей придется ехать куда-то инкогнито, да еще и в таких условиях. Однако отец оказался непреклонен: их имя слишком известно, а у него слишком много врагов. Поэтому либо отряд охраны, который всюду таскался бы за ней и задушил бы своей опекой, не давая ступить и шага, либо выдуманная легенда и общие условия сперва путешествия, а затем и жизни.

Естественно, Элинор выбрала второе.

И, естественно, уже сто раз пожалела о своем эмоциональном решении.

Отец же как в воду глядел: стоило ей добраться до порта и подняться на борт, тут же прислал послание, спрашивая, не передумала ли она, и уверяя, что ее немедленно отвезут домой, стоит ей только попросить.

То письмо Эль сожгла прямо в руке и из вредности отправила ответ лишь тогда, когда судно оказалось в открытом море.

«Нет, папа, я не передумала, все прекрасно».

Она даже не сомневалась, что он не поверил, но и сдаться на полпути не позволила гордость.

Нет уж, может, Элинор и ошиблась, но теперь была вынуждена идти до конца. Или родители так и будут воспринимать ее как маленькую капризную девочку, не способную прожить без них и пары дней.

Ни за что. Эль твердо решила, что примет этот вызов и не проиграет.

Какой из нее будущий гильдеец, если она готова спасовать перед первыми же трудностями?

Линден же… не писал. Попрощался на пороге их особняка, когда ее увозил экипаж, обнял и чмокнул в щеку, пожелав удачи, и все. Он собирался закончить дела в столице и мчаться обратно в захолустное Прибрежье к своей невесте — чем скорее, тем лучше. У него не было на Элинор времени.

И это тоже был своего рода вызов.

Ему хорошо без нее? Отлично, пусть будет счастлив.

Ей тоже будет хорошо. Как-нибудь…

Разозлившись от этих мыслей, Эль подхватила волосы у шеи и резкими, рваными движениями принялась собирать их в высокий «хвост», не оставляя на свободе ни единой пряди.

Затянула шнурок потуже, опустила руки по швам и теперь уставилась на свое отражение с самым что ни на есть решительным видом.

— Приветствую! — отчеканила, как на плацу. — Мое имя Эллена Кардинес, и в ближайшие полтора месяца я буду у вас работать!

Без упертой в бок руки вышло гораздо лучше. Прическа тоже соответствовала образу. Никаких папиных дочек — перед вами полноправный сотрудник Гильдии магов, и никак иначе.

Ее рассуждения прервал раздавшийся снаружи топот быстро бегущих ног, и Эль заинтересованно вскинула голову, прислушиваясь. А потом над палубой разнеслось громкое: «Земля-а-а-а!» — к которому затем присоединилось множество радостных голосов. Доплыли.

У Элинор бешено заколотилось сердце — не понять, то ли от предвкушения, то ли от страха. Но обратной дороги не было. Поэтому, бросив в зеркало последний взгляд и подмигнув своему отражению, она решительно развернулась и отправилась собирать разбросанные по каюте личные вещи.

Прибыли.

Здравствуй, новая жизнь!

***

Путешествие морем заняло почти три недели, и, конечно же, все это время Элинор не сидела в каюте безвылазно: прогуливалась по палубе, общалась с другими пассажирами и командой. И чем ближе судно приближалось к пункту своего назначения, тем теплее становилось. Эль знала, что Прим, куда она держала путь, был самой южной точкой Реонерии — небольшой приморский городок, куда многие отправлялись поправить здоровье и отдохнуть на пляже. Естественно, там должно было быть жарко.

Однако в пути свежий морской ветер приносил приятную прохладу. Стоило же подойти к пирсу, ветер пропал и сделалось душно, как в дальнем отделении оранжереи леди Викандер с особо теплолюбивыми растениями.

Признаться, к такой жаре Элинор оказалась откровенно не готова.

Обычная рубашка, простые брюки и высокие кожаные сапоги без дополнительного подклада — ей казалось, эта одежда вполне соответствует лету. Соответствовала — столичному.

Так что, стоило Эль с вещами выбраться на палубу, рубашка тут же начала неприятно липнуть к спине, а в сапогах начался настоящий пожар.

Эль с завистью покосилась на прошедшего мимо члена команды, который сбросил с плеч китель и остался в одной рубахе без рукавов, и с досадой потерла свое закрытое плотной тканью предплечье. Да уж, с гардеробом она точно не угадала…

Впрочем, переодеваться в любом случае было поздно. Поэтому, перекинув широкий ремень сумки через плечо, Элинор отошла в сторону, чтобы не мешать самым спешащим — в такой жаре толкаться в толпе совершенно не хотелось, — и замерла у борта, ожидая своей очереди.

Глава 16

Эль предстояло жить в общежитии для одиноких гильдейцев, а глава местной Гильдии магов должен был отправить кого-то, чтобы встретить ее и проводить до места.

Однако в толпе было невозможно кого-то рассмотреть. Напрасно Элинор попыталась перейти на магическое зрение, чтобы издалека узнать встречающего — от разнообразия людских аур пестрило в глазах. Ауры магов также угадывались то там, то здесь: несколько белых, двое черных. Но и те и другие не похоже чтобы кого-то ждали или искали. Один из белых прокатил увесистый чемодан мимо, едва не проехавшись колесиками прямо по ее ногам…

— Черт-те что, — пробормотала Эль и оставила это неблагодарное занятие. Не бросят же ее на пристани, в самом-то деле?

Поэтому, опустив тяжелую сумку у своих ног прямо на пыльные доски, она присела на корточки рядом и извлекла из кармашка перо и бумагу.

«Я на месте. Все хорошо. Вокруг лето. Люблю вас», — написала коротко и сразу же отправила отцу.

Ответ прилетел прежде, чем она успела убрать перо обратно.

«Развлекайся», — отреагировал лорд Викандер одним единственным словом.

Элинор оценила: ни нотаций, ни предостережений. Отец обещал дать ей свободу и держал слово.

Тоска по дому вдруг стала такой сильной, что Эль чуть было не начала писать в ответ «Спасибо», но вовремя осадила себя и убрала-таки письменные принадлежности в сумку. Снова выпрямилась в полный рост и осмотрелась. К счастью, толпа на пристани значительно поредела.

Взгляд зацепился за миниатюрную девушку в светлом платье в мелкий цветочек. Короткие рукава-фонарики, открывающие вид на тонкие изящные руки, легкие тканевые туфли (никакой кожи — счастливица!) и аккуратная соломенная шляпка, подвязанная под подбородком синей шелковой лентой — в цвет узору на платье.

Аура девушки светилась ровным светом белого мага среднего уровня дара, при этом ни в ее руках, ни подле нее не обнаружилось багажа. А сама незнакомка стояла к Эль боком и, приподняв подбородок, явно кого-то высматривала, время от времени привставая на носочки и поворачиваясь в разные стороны.

Кажется, она.

Элинор вздохнула, готовясь к первому знакомству, подхватила с досок свою сумку, забросила на плечо и уверенно шагнула навстречу.

— Здравствуйте, я Эллена Кардинес, — выдала на одном дыхании, точь-в-точь как репетировала в каюте. — Вы за мной?

***

Девушку звали Инесса Лоуфорд. Ей недавно исполнилось двадцать три года. Не замужем, детей нет, уровень дара — четвертый. Вот уже три года она работала в Гильдии магов, ходила в патрули совместно с темными коллегам и жила в общежитии для одиноких гильдейцев, удачно воспользовавшись служебным положением и сбежав из-под гиперопеки матери, у которой благо осталось еще пятеро младших детей.

Все это словоохотливая новая знакомая вывалила на Элинор буквально в первые минуты знакомства.

— Кстати, можешь звать меня Инни, — добавила она, дружелюбно улыбаясь, — мы ведь почти ровесницы и теперь соседки.

— Тогда меня просто Эль. — Элинор выдохнула с облегчением, что не придется лишний раз привыкать к своему псевдониму, и с удовольствием пожала протянутую ей ладонь.

— Тебе нужно будет купить шляпку, — тут же выдала Инни, нахмурив светлые брови и пройдясь по облику Эль придирчивым взглядом.

Знала бы она, что творилось в этот момент в ее сапогах…

— И переодеться, — с чувством согласилась Элинор.

Рассмеявшись, Инесса по-дружески, совершенно неформально толкнула ее плечом в плечо.

— Привыкнешь. Пойдем!

И, не дожидаясь реакции, поспешила к уходящей от пристани узкой дороге, ширины которой едва ли хватало, чтобы по ней могли разъехаться два экипажа. К слову, прямо сейчас на ней застряли, сцепившись краями, две крытые повозки, намертво заблокировав проезд для другого транспорта.

— Пешком? — удивилась Эль, бегом догоняя будущую соседку.

Та даже притормозила от удивления и уставилась на Элинор как на блаженную из дома призрения.

— Конечно. Тут всего часик ходу. Пусть избалованные богачи ждут, пока рассосется пробка. — Кивнула в сторону застрявших повозок, извозчики которых отчаянно спорили о том, кто из них прав. — А мы ножками, ножками — по-простому.

Весело подмигнув новой знакомой, мол, догоняй, девушка бодро зашагала по обочине.

«Избалованные богачи, значит?» — возмутилась про себя леди Элинор Викандер, воинственно прищурившись.

По-простому так по-простому.

И, в очередной раз поправив впивающийся в плечо ремень сумки, поспешила за своей провожатой.

Подумаешь, жара. Подумаешь, одежда не по сезону. Подумаешь, тяжелая ноша. Подумаешь, дорога… идущая в гору?!

— Не отставай, заблудишься! — поторопила Инесса, обернувшись через плечо и весело подмигнув. И без паузы, стоило Элинор с ней поравняться: — У нас тут рай, правда? — При этом девушка глубоко вздохнула и расплылась в улыбке от удовольствия, сдвинув шляпу со лба и подставляя лицо солнечным лучам.

Эль попробовала последовать ее примеру, но тут же закашлялась от дорожной пыли.

Глава 17

— Найлз, ты хоть понимаешь, что это преступление? — Грег сидел за столом, поставив на него локоть и подперев кулаком щеку, и не мог отвести взгляд от противоположного конца помещения, где за ширмой все еще лежало мертвое тело.

На что напарник не жаловал мертвецов, сейчас даже он не поторапливал убрать труп в холодильный шкаф. Съежился на соседнем стуле, как наказанный ребенок, сложив руки на коленях и вжав голову в плечи, и молчал.

Грегори, только что вскрывший бывшего начальника и лично проведший пробы жидкостей из его тела, тоже не находил слов.

— Да как ты... — начал и замолчал.

Что тут скажешь? Это же какой-то... Первое, что приходило на ум, это трехэтажный мат, которым обложила его с утра Мэйв, — самое точное описание ситуации, ни убавить, ни прибавить.

Грег набрал в легкие побольше воздуха. Вдох-выдох, спокойно. Не орать, не душить этого идиота. Спокойно...

— Сколько раз, Найлз?

Напарник вздрогнул, будто его огрели чем-то тяжелым, и сгорбился сильнее.

— Я-а… это... — Шмыгнул носом и отвернулся. — Не считал я.

И Грегори таки высказался. Мэйв бы одобрила.

— Угу, — мрачно согласился Найлз, а потом наконец встряхнулся, вскинулся, заблестел глазами, будто утопающий, который увидел вдалеке лодку. — Но я же не сам! Это все Корлин! Он велел экономить реактивы! Я же строго по приказу!

Грег скрипнул зубами.

— Лучше заткнись.

И Найлз заткнулся.

А как тут не заткнуться, когда перед ними на столе лежит вытащенный из моря труп, который по всем признакам и утонул в этом самом море? Никаких следов насилия или сопротивления. Утонул, по всем показателям — утонул... И Корлин действительно утонул, вот только вода в его лёгких оказалась пресной.

Каково? По мнению Грегори, хуже не придумаешь.

А ведь мать Карины Делси утверждала, что ее дочь никогда не полезла бы в море. Что, если и она захлебнулась вовсе не морской водой, а этого никто не проверил?

Сколько утопленников побывало у них на столе за последние недели? Месяцы? Купальный сезон, чтоб его. Как их теперь проверить? Как узнать?

— Ну, может, он пил, захлебнулся и упал в море? — снова подал голос Найлз. — Или...

Он не договорил, осекся под убийственным взглядом Грега.

— Пил болотную воду?

Найлз снова понурился.

— Ну да, вряд ли. Хотя-а-а...

— Что «хотя»? — обозлился Грегори. — Жрут же любители галлюциногенные грибы. Так чего бы не попробовать воды с тиной, а? Вдруг вставит? Так, что ли?

Напарник мучительно покраснел и сгорбился еще больше. Как только умудрился так согнуться — почти надвое? Гимнаст чертов.

Грег бросил на него взгляд и резко поднялся со своего места, принялся стаскивать с себя рабочий халат.

— Ты куда? — испугался Найлз. И если до этого он краснел, то теперь мгновенно побледнел, будто вся кровь отхлынула от его лица разом.

— Донос на тебя писать, — огрызнулся Грегори. — Шучу, хоть и стоило бы, — пришлось пояснить, потому что напарник, кажется, с дуру поверил. — Пойду к семейству Делси. Надеюсь, они не вняли моему совету и ещё не похоронили Карину.

***

Пока он выяснил адрес, пока добрался до места, пока помыкался среди сплошь закрытых домов с пустыми дворами, пока узнал у встретившейся на улице полуслепой старухи, куда все подевались, и пока наконец добрался до кладбища — было уже поздно. Когда Грегори вошел за чугунную ограду и по звуку голосов сориентировался, куда ему идти, на месте он встретил уже холм свежей земли.

Пришедшие проводить Карину Делси в последний путь окружили ее могилу плотным кольцом. А работник погоста, седовласый старик в линялой панаме набекрень, как раз устанавливал временный памятник — прямоугольную доску с высеченными на ней кривыми цифрами: датами рождения и смерти. На расстоянии Грег не мог разобрать написанного, но уже знал и так: девушке было двадцать три года, она собиралась замуж, не была склонна к самоубийству и до ужаса боялась воды.

Он остановился в отдалении, так и не приблизившись.

Грегори и сам не знал, какого черта поперся сюда, когда понял, что похороны уже начались. Хотел перехватить процессию по дороге? Помешать? Попросить перенести погребение на завтра?

«Повторного вскрытия не будет. Похороните дочь»…

Кто, спрашивается, тянул его за язык?

Как бы то ни было, сейчас было уже слишком поздно. Убрав руки в карманы брюк, он с досадой сжал в кулаке лежащие там пробирки; стекло тихо звякнуло.

А ведь какие-то полчаса, и он бы успел…

Если бы не рассиживался в морге, занятый тем, что читал напарнику нотации, разумеется.

От злости на самого себя Грегори сильнее сжал кулак, и на сей раз тонкие стеклянные стенки не просто звякнули, соприкоснувшись друг с другом, а захрустели, трескаясь. Ладонь обожгло болью. Он торопливо разжал пальцы и выпростал руку из кармана — поперек ладони пролегла длинная полоса пореза, быстро набухающая кровью.

Глава 18

Разбудило ее даже не солнце, уже полчаса отчаянно бьющее в окна. Нет, оно раздражало, но Эль так хотела спать, что попросту повернулась на другой бок.

«Почему никто не зашторил с вечера окна?» — проплыла в голове мысль и пропала.

Однако стоило Элинор снова погрузиться в сон, как ее плеча коснулась чья-то ладонь.

— Встава-а-ай, утро уже в разгаре, — произнес кто-то над самым ухом, а потом уже не просто дотронулся до нее, а еще и потряс.

— Мирта, я не буду завтракать… — сонно пробормотала Эль и попыталась отвернуться. Но не тут-то было — с другой стороны располагалось окно. — О черт! — взвизгнула Элинор, накрыв лицо руками. Казалось, солнце не просто ударило по глазам, а навечно выжгло узоры на внутренней поверхности ее век.

Рядом кто-то рассмеялся.

— Кто это — Мирта? Твоя сестра?

«Какая еще сестра?» — раздраженно подумала Элинор, а потом вдруг окончательно проснулась и рывком села на кровати, опершись на отставленные назад вытянутые руки.

Присевшая на краю ее постели Инесса хихикнула, зато перестала ее трясти.

— Доброе утро, — пропела жизнерадостно.

Белый маг, ну конечно же. Кто еще будет настолько свеж и весел с утра пораньше?

— Доброе, — пробормотала Эль, все еще часто моргая после солнечного «ожога».

Да уж, это вам не добрая кухарка, зашедшая к ней, чтобы спросить, что она будет на завтрак. И не отчий дом… Маленькая тесная комнатка, всю обстановку которой составляли односпальная кровать, узкий шкаф, письменный стол и колченогий стул с облезшей от краски спинкой.

Элинор перевела взгляд в сторону. Окно оказалось незашторенным по самой банальной причине — на нем в принципе не имелось штор.

Точно, Эль с досадой потерла лоб, Инесса говорила вчера, что за занавесками и прочими мелочами следует сходить на гильдейский склад…

— Ох и горазда же ты спать, — снова прощебетала Инни и вспорхнула с кровати.

Сегодня на ней было другое платье — тоже светлое и тоже с рукавами-фонариками, но с зеленым узором. — Хорошо, что я догадалась тебя разбудить. Соседи уже разошлись, а ты все спишь. Дай, думаю, зайду…

Она ворковала еще о чем-то, но Элинор не слушала, растирала ладонями лицо, чтобы прийти в себя после долгого крепкого сна. Бессмысленно объяснять белой, что черный маг бывает бодр с утра только в одном случае — если не спал всю ночь. Это Эль уяснила еще в академии: совам никогда не понять жаворонков и наоборот — это закон.

— Присоединяйся, я уже напекла нам блинчиков, — все так же позитивно сообщила Инесса и выскользнула из комнаты. Беззвучно, как мышь.

Элинор нахмурилась.

Вчера, с непривычной поклажей, на непривычной жаре, тащась за своей провожатой в непривычную гору, она основательно выдохлась и вместо вечерней экскурсии по городу или знакомства с соседями предпочла лечь спать. Это Инни обещала ей час пешей прогулки. В итоге дорога заняла больше двух часов, и Эль, никогда не считающая себя слабачкой, еле доползла до постели, не иначе как получив тепловой удар.

Тем не менее, если она и не обратила внимания на отсутствие штор, то протяжный скрип дверных петель запомнила четко.

Гонимая этой мыслью, Элинор спрыгнула с постели и подбежала к двери, открыла и закрыла, поморщившись от неприятного громкого звука.

Может, она еще спит?

Но нет, дверь определенно скрипела — Эль убедилась, повторив действие дважды.

— Как она это делает? — задумчиво пробормотала в пустоту.

А потом встряхнулась, отбрасывая от себя все лишнее, и, развернувшись на пятках, на полном ходу устремилась в ванную.

Первый день службы! Она должна показать себя.

***

Столичное здание Гильдии магов состояло из трех этажей, его крыльцо украшали мраморные колонны, а крышу венчали острые шпили. Величественное, притягивающее взгляд и вызывающее трепет и уважение у каждого, кто проходил мимо.

Местное отделение гильдии мало чем отличалось от деревянного барака, в котором Эль провела сегодняшнюю ночь. Та же расположенная рядом лавка сладостей с огромным ярко-розовым пончиком на козырьке выглядела не в пример красивее и привлекательнее.

— Эта дверь в каморку дежурного, — с энтузиазмом рассказала Инесса, пока они шли по коридору со скрипучими половицами. Впрочем, скрипели они исключительно под ногами Эль, Инни по-прежнему умудрялась двигаться с грацией кошки. — Окошко для принятия заявок — с другой стороны. Люди подходят с улицы и подают в него документы... Привет, Шарль!

— Доброе утро, — тоже поздоровалась Элинор.

Однако проходящий мимо молодой светлый маг кивнул персонально Инессе, Эль же одарил таким взглядом, каким смотрят на внезапно оказавшуюся в супе лягушку, и, проигнорировав, прошел мимо.

— Какой грубиян, — не сдержалась она, ускоряя шаг.

— Шарль-то? — изумилась Инесса. — Что ты, милейший парень. Доброе утро, Дрю.

Новое действующее лицо вырулило из прилегающего к этому коридора и являлось на сей раз черным магом среднего возраста.

Глава 19

— Эллена Кардинес, значит, — задумчиво протянул тот самый «Д. Вэйд», оказавшийся светловолосым белым магом среднего возраста, средней степени упитанности и того же уровня небритости — в лучах бьющего из окна солнца его по меньшей мере трехдневная щетина отчетливо отливала рыжиной.

Настроение, надо полагать, у главы примской гильдии тоже находилось где-то на отметке «средне», ближе к «отвратительно». Потому что «Так вот ты какая» произнесено не было, но ясно повисло в воздухе.

Эль с трудом поборола желание поерзать на стуле для посетителей, на котором сидела прямехонько напротив начальственного стола.

Было… неуютно. Особенно учитывая направленный на нее внимательный, изучающий взгляд светлых глаз. Нет, в нем не было ни злости, ни раздражения, ни откровенного недовольства. Но усталое: «И на черта ты на мою голову?» — считывалось превосходно.

«Сама не знаю», — чуть было не ляпнула Элинор, но вовремя прикусила язык. Все, никакого ребячества и необдуманных поступков. Папы здесь нет.

Однако этот вывод был явно преждевременным.

— Леди Викандер, ваш отец… — начал глава, и ей захотелось закатить глаза. Она-то наивно надеялась, что тот сохранит ее инкогнито для всех. Но не тут-то было: папа был бы не папа, если бы не перестраховался. — …просил присмотреть за вами в период вашего нахождения в Приме. И, как вы понимаете, моя главная задача сейчас — его… хм… не подвести, — пауза перед последним словом и его очевидное выделение интонацией были более чем красноречивы.

Элинор серьезно кивнула.

— Мне бы тоже очень не хотелось его подвести.

Разочаровать. Больше всего она не хотела разочаровать отца и не справиться с оказанным им ей доверием. Но в этом она ни за что бы не призналась.

Тонкие губы Даррена Вэйда тронула скупая улыбка.

— В таком случае у нас с вами, леди Викандер, одна цель, и это значительно упрощает задачу.

— Эль, просто Эль.

И едва проявившаяся на лице светлого мага улыбка испарилась, будто ее и не было.

— Я помню, — обронил он таким тоном, что у Элинор пропало всякое желание спорить.

О да, глава прекрасно помнил и ее полное имя, и сокращенное, и настоящее, и вымышленное. И особенно — чья она дочь и что его ждет, если с ней здесь что-нибудь случится.

— Господин Вэйд, мне не требуется особого отношения, — начала было Эль, — я… — Но была остановлена властным поднятием прежде расслабленно лежащей на столешнице руки.

— Давайте без патетики, — попросил глава, едва заметно поморщившись, отчего в уголках его глаз и у рта четче обозначились морщинки. И Эль подумала, что, кажется, ошиблась в оценке возраста этого человека — ему не около сорока, а как минимум на десяток лет больше. — Вот. — Она моргнула, поняв, что отвлеклась совершенно невовремя. — Это приказ о вашем зачислении в штат. — Вэйд положил на стол и подвинул к ней бумажный листок с несколькими строчками текста и круглой печатью местного отделения Гильдии магов внизу. — Это, — следующий лист, — приказ о заселении в общежитие. — Это, — еще один, — приказ о назначении денежного довольствия. Прочтите и подпишите, если согласны.

Можно подумать, у нее был выбор.

Нет, конечно же, был — бросить все прямо сейчас и вернуться домой. Но черта с два она бы пошла на это, даже не поборовшись.

— Согласна, — твердо ответила Элинор, принимая протянутое ей через стол перо, и уже занесла его над первым листком, автоматически собираясь написать привычное «Викандер», когда прозорливый глава подсказал:

— Кардинес. Пишите: Кардинес.

Эль прикусила нижнюю губу, чувствуя, что мучительно краснеет.

Как он догадался, черт возьми?!

Благодарная улыбка, которую она таки из себя выдавила, должно быть, вышла больше похожей на гримасу боли. Благо ее новоиспеченному начальнику хватило чувства такта, чтобы сделать вид, что ничего не заметил.

— Благодарю, — сухо поблагодарил он, подвигая бумаги обратно к себе. — Сегодня настоятельно вам рекомендую посетить склад и взять оттуда все необходимое, — продолжил глава, складывая подписанные листки друг на друга, чтобы затем поставить их вертикально и постучать ими по столу, выравнивая тонкую стопку. — Также, если вы не привезли артефакты с собой... — Документы отправились в картонную папку. — …на складе вам выдадут кольца-накопители. Сдадите, когда будете уезжать. — Папка оказалась с завязками, и глава принялся скрупулезно сооружать из них бантик, продолжая разговаривать с Эль как бы между делом. — На службу выйдете завтра в девять утра…

В девять?! У них даже учеба начиналась позже!

— Что-то не так? — глава вновь удивил своей прозорливостью.

Элинор мысленно чертыхнулась. Откуда он такой внимательный на ее голову? Ведь даже не смотрел в этот момент в ее сторону. Прямо как отец…

— Все чудесно, — соврала она, на сей раз улыбнувшись вполне натурально.

Ерунда, подумаешь, девять утра. Она и в гору по жаре раньше не поднималась — справилась же.

— Чудесно, — эхом отозвался глава. Закончив с бантом, он с глухим хлопком отправил папку в ящик стола и только теперь вновь обратил к Эль взгляд. — В таком случае на сегодня я вас больше не задерживаю.

Глава 20

— Почему ты не сказала мне, что у вас нельзя ходить в черном? — зашипела Эль, ухватив Инессу за локоть.

Инни ждала ее в коридоре и, стоило Элинор выйти из кабинета главы, радостно шагнула навстречу. Но не тут-то было.

Добрая, хотя и немного навязчивая соседка, искренне пытающаяся ей помочь? Как бы не так. Кажется, Эль снова приняла свои фантазии за действительность. Как это случилось со «взаимной» любовью Линдена.

Эта мысль заставила поморщиться и выбросила в кровь новую порцию злости.

— Говори. — Элинор в прямом смысле прижала Инессу к стенке и только теперь выпустила ее локоть. — Это был хитрый план, чтобы все возненавидели меня с первого взгляда? Месть? За что? Или…

Запал иссяк так же резко, как и появился, потому как с каждым произнесенным Эль словом девушка вздрагивала, будто бы голосом можно ударить, а потом и вовсе приподняла руки, словно собиралась защищать голову.

Элинор растерянно моргнула и даже попятилась, увеличивая между ними расстояние.

— С ума сошла?! Да не собираюсь я тебя бить!

Инесса медленно, как-то заторможенно моргнула, осмысливая это заявление, а потом заморгала часто-часто и прижала ладони к раскрасневшимся щекам.

— Прости, — вместе с этим словом с ее губ сорвался нервный смешок. — Я просто…

— Знатно подставила меня, — припечатала Эль, однако больше не рискуя приближаться. Не хватало ей еще и обвинения в попытке избиения в первый же день на новом месте.

Доказывать что-либо и требовать объяснений больше не хотелось, как и, собственно, слушать оправдания. Поэтому Элинор просто развернулась и пошла прочь.

Правда, обида никуда не делась. Она ведь так старалась, черт возьми! Настраивалась и — опростоволосилась в первый же свой визит в гильдию. Черный цвет под запретом даже у черных — кто бы мог подумать!

Вновь разозлившись, уже не столько на Инни, сколько на весь мир, и пользуясь тем, что узкий коридор, заканчивающийся дверью в кабинет главы, был пуст, Элинор взмахнула рукой прямо на ходу.

Да, отец всегда был против растраты резерва по бытовым вопросам, а дома и вовсе запрещал использовать магию без надобности. Но Эль готова была на все, лишь бы не попасться в таком виде на глаза еще кому-нибудь из будущих коллег. Где там эти лавки с готовой одеждой — пойди еще найди.

Магия послушно сорвалась с пальцев и прошлась по черной ткани сперва рубашки, а затем и брюк. Благо ботинки Элинор надела сегодня коричневые, и не пришлось «перекрашивать» и их. Миг — и остальная одежда сделалась им под стать. Рубашка цвета кофе с молоком и брюки на тон темнее — превосходно.

Не считая того, что пуговицы какого-то черта остались черными. Неправильно направила вектор силы?

Эль даже остановилась на мгновение, озадаченно глядя на себя сверху вниз. Увидь это отец, отчитал бы в первую очередь не за трату резерва, а за халтурную работу. А в академии и вовсе поставили бы неуд…

На сей раз основательно сосредоточившись и избавившись от посторонних мыслей, она аккуратно коснулась пуговки на своей груди кончиком пальца и послала импульс. Один удар сердца — и все пуговицы изменили цвет в соответствии с тканью рубашки.

То-то же. Не зря молодых магов учат, что эмоции — главный враг одаренного. Вот тебе и наглядный пример.

Эль ухмыльнулась, довольная собой и своей работой, весело щелкнула пальцем по получившейся пуговице. Вскинула голову, одновременно делая следующий шаг и… вдруг натолкнулась на чужой, пристальный и одновременно осуждающий взгляд.

Он остановился в самом начале коридора, мужчина, судя по ауре, бездарный. Молодой, темноволосый и худощавый, как и все здесь, в светлой одежде — свободных рубахе и брюках. В общем-то, в нем не было ничего примечательного: обычный парень, видимо, какой-то проситель, направляющийся на аудиенцию к главе гильдии. Иначе что делать в этом месте не магу? Только этот взгляд… На мгновение Элинор вообще показалось, что, будь у незнакомца возможность, он убил бы ее прямо здесь и сейчас. И вовсе не взглядом.

Да что за?..

Эль нахмурилась, совершенно не понимая, чем вызвала такую реакцию у человека, который видит ее впервые. Она же уже даже не в черном!

Тот же, тоже отмерев, уверенно пошел навстречу. И по мере приближения его узкое лицо с весьма выдающихся размеров носом перекашивалось от отвращения все сильнее.

Элинор не стала замедлять шаг, лишь гадала, как поступить, когда они наконец столкнутся: защищаться или уступить дорогу, как Инни несколько минут назад, врезавшись в стену. Но нет, мужчина сам изменил траекторию буквально в шаге от нее и обошел Эль едва ли не по дуге, насколько позволяла ширина коридора.

— Да что за?.. — пробормотала Элинор на сей раз вслух.

Незнакомец не обернулся. Так и прошествовал мимо с идеально прямой спиной, будто на завтрак съел кол, и, не останавливаясь и не стучась, рывком распахнул дверь в кабинет начальника.

— О, Грег, — успела пискнуть оставшаяся в конце коридора Инесса, но не была удостоена не то что ответом — даже взглядом.

После чего дверь за незнакомцем с грохотом захлопнулась.

— Что еще за псих? — поинтересовалась Элинор, тут же позабыв все обиды на соседку — информация важнее.

Глава 21

— Ты правда на меня больше не обижаешься? — уже в третий раз спросила неугомонная Инни, вынудив Элинор (также в третий раз) закатить глаза.

— Правда, — ответила Эль со вздохом, силясь поудобнее перехватить тяжелый баул, который несла, прижав к груди.

Отправляясь на склад гильдии, Элинор ждала разве что маленький сверток со сменой постельного белья. Однако ей выдали не просто смену, а целых три комплекта, несколько полотенец, шторы, коробку с письменными принадлежностями, банный халат и домашние тапочки и — просто вишенка на торте! — тяжеленный ночник.

И напрасно Эль отбивалась от кладовщицы, которая, для полного счастья, оказалась еще одной их с Инессой соседкой. Госпожа Першильд («Зови меня «госпожа Першильд», деточка, и никак иначе, а то разозлюсь») оказалась непреклонна: положено по ведомости — будь добра, получи, распишись и не вякай.

При этом все, что говорила эта тщедушная, в общем-то, миниатюрная старушка, больше всего походящая на скелет, обтянутый кожей, было произнесено таким командным и ультимативным тоном, что любые попытки Элинор возражать действительно звучали как жалкое «вяканье»:

— Что вы, мне не ну…

— Нужно, я сказала!

— Погодите, у меня есть…

— Захлопни ротик, девонька, и слушай, что тебе говорят старшие!

Так что Эль взяла все, что ей всучили, лишь бы отвязаться от вредной старухи.

«Госпожа Першильд», надо же…

Теперь-то стало ясно, почему такая дружелюбная ко всем и каждому Инесса трусливо осталась ждать спутницу в коридоре, отправив ее на склад в одиночестве. Пожалуй, теперь и Эль поостережется лишний раз сталкиваться с этой «госпожой Першильд».

— Правда-правда? — снова пристала Инни какой-то десяток шагов спустя.

Элинор как раз пыхтела, пытаясь удержать норовящий выскользнуть из рук объемный тюк. Вздрогнула от заданного в самое ухо вопроса, и… вещи, сложенные в одну из простыней, завязанную сверху на узелок, выпали из рук и с грохотом рухнули на мостовую. Мало того, простыня еще и развязалась, и мелкие предметы разлетелись по дороге.

— Че-о-о-орт... — простонала Эль, присаживаясь на корточки возле груды вещей.

— Ой, — пискнула Инесса. — Держи, укатился. — И, подняв, протянула Элинор разбитый ночник.

Вот так и знала, что от него нужно было отказываться в первую очередь!

— Спасибо, — буркнула Эль тоном, далеким от благодарного, и, выхватив дурацкий светильник из рук соседки, сунула его в кучу постельного белья. Звякнули битые стекла.

Прекрасно, просто прекрасно.

***

Пока Элинор собирала свои пожитки, Инесса причитала рядом, однако не больно-то напрягалась, чтобы помочь. Если не считать помощью сочувственные вздохи и заламывание рук («Ах, как нехорошо получилось!»), разумеется.

— Но ты правда больше не сердишься? — уже, кажется, в сотый раз уточнила соседка, когда они подходили к общежитию.

За это время с Эль, тащащей свою теперь еще и перепачканную после встречи с мостовой ношу, уже сошло семь потов, и, ясное дело, настроения это не прибавило.

— Правда, — огрызнулась она, на ощупь поднимаясь по ступеням крыльца — огромный тюк перекрыл весь обзор.

Однажды Мирта, верная кухарка дома Викандеров, испекла на день рождения сладкоежки Кардина высоченный многоэтажный торт с башенками. Так вот, когда она внесла его в столовую, были видны лишь руки и ноги женщины — все остальное было скрыто за гигантским тортом. Сейчас Элинор, должно быть, выглядела примерно так же. Только на такой жаре при воспоминаниях о сладостях еще и затошнило.

— Дверь... открой, — пропыхтела она, привалившись плечом к стене.

Если бы не проклятое инкогнито, Эль бы взяла извозчика или вообще заказала бы доставку без своего присутствия. Но она же теперь дочь лавочника, откуда у Эллены Кардинес лишние деньги?

— Сейчас-сейчас. — Инесса, как всегда, беззвучной птичкой взлетела по ступеням и поспешила открыть дверь. Правда, Элинор думала, та пропустит ее вперед вместе с поклажей, но не тут-то было: девушка придержала дверь, пока она не зашла, а потом побежала вперед, тараторя на ходу: — Я очень-очень сожалею, что обидела тебя. Даррен действительно порой бывает слишком резок, но я не знала, как тебе сказать. Подумала, что могу ранить твои чувства, а если это скажет он…

— То мне станет сказочно хорошо, — проворчала Эль себе под нос.

— Что-что? — не расслышала Инни.

— Все хорошо! Все отлично! Я не злюсь! — уже практически прокричала Элинор и тут же чуть не растянулась, столкнувшись с кем-то, кто так не вовремя вышел из расположенной по ходу движения кухни.

— Куда прешь?! — рявкнул голос с хрипотцой, после чего Эль оттолкнули от себя, словно мяч.

Да что ж за место такое? Кажется, беготня по крышам и та была безопаснее, чем пребывание в этом «раю».

— Какого?!. — возмущенно охнула Элинор, силясь удержать равновесие и устоять на ногах. — Вы что себе позволяете?! — рявкнула она, наконец убедившись, что ее больше не шатает, и высунулась из-за своего объемного кулька. Кой черт не опустила его на пол, кто его знает.

Глава 22

Грегори и сам не помнил, когда в последний раз бывал в здании гильдии. В прошлом месяце? В прошлом полугодии?

Когда его только сослали в это адское пекло, он таскался в Гильдию магов чуть ли не каждый день, мозолил глаза, пытался выбить себе место под солнцем, как бы от местного солнца ни тошнило. Кем угодно, каким-нибудь помощником целителя. Он ведь видел ауры, прикасаясь, — видел же! А значит, мог быть полезен даже с такими куцыми способностями.

Но нет. Главный целитель Прима, старик Бирн, на которого Грег возлагал основные надежды, первым же дал ему от ворот поворот. «Куда вам, Грегори? Вам нужно отдыхать и восстанавливаться. Служба подождет». Только как восстановить то, что бесповоротно мертво, старикан так и не придумал.

Зануда Вэйд, как прозвали местные своего главу, с Бирном был полностью солидарен. Оно и понятно: зачем ему лишняя суета и проблемы со столичной гильдией, которая прямым текстом уже отправила Грегори на покой?

Спасибо, что хоть подсуетился и подписал разрешение на сотрудничество Грега с Королевским сыском. Морг или не морг — Зануде Вэйду было без разницы, лишь бы с глаз долой.

Так что зачем бы Грегори было лишний раз мозолить эти самые глаза? Совершенно незачем. А по делу всегда можно было отправить Найлза — чем не вариант?

Вот только в этот раз отправлять напарника было бессмысленно. Особенно проштрафившегося напарника, который и заварил всю эту кашу своим раболепием перед покойным ныне Корлином.

И кашу эту без вмешательства Гильдии магов не размешать, как ни крути.

Потому-то Грег с утра и отправился к Зануде Вэйду. Ну, а к кому? Сыск нынче обезглавлен, замену свиноначальнику когда еще пришлют, а значит, просить одобрить эксгумацию можно только в гильдии.

Разрешение и черный маг в придачу — идеальный план. Стоило только все это тщательно аргументировать — и дело в шляпе.

Но не зря Грегори так скептически относился к шляпам и всему, что с ними связано: идеальный план затрещал по швам, стоило ему только прийти в здание гильдии.

С утра он заскочил в морг, предупредил Найлза, что отлучится, а потому прибыл на место, когда многие маги уже разошлись по рабочим вопросам. Практически пустые коридоры, сонный как муха дежурный и ни одного просителя у его окошка…

Грегу даже не пришлось по дороге ни с кем здороваться. Все шло отлично, а потом он повернул за угол — в последний коридор, ведущий к кабинету начальства, — и остолбенел.

Посреди коридора обнаружилась незнакомая ему магичка, видимо, та самая темная новенькая, о которой упомянула утром на кухне Инесса. Столичная студентка, решившая подработать на каникулах в провинции.

Темных магов Грегори в принципе недолюбливал. Пожалуй, живущие в общежитии Мэйв и Дрюнел были единственными из их братии, с кем он еще умудрялся найти общий язык. А так вечно одно и то же: обделенные обиженки, которым вечно кажется, что их права где-то да ущемили.

Бесспорно, в прошлом черным изрядно досталось. Когда один из них убил короля Лагуста, отца правящего ныне Лионара Первого, все темные без разбора подверглись гонениям. Вот там действительно было ущемление прав: и презрение со стороны общества, и оплата ниже, чем белым, за ту же, по сути, работу. Пятнадцать лет все темные носили ограничивающие артефакты, запрещающие им применять магию к бездарным людям и светлым магам, — считай, ошейники.

Но, черт возьми, это было двадцать лет назад. Двадцать!

Теперь нет не то что «ошейников», во главе столичной Гильдии магов стоит темный маг, который фактически является правой рукой короля во всех делах магических. В патрулях на улицах темные и светлые работают не как преступник и надзиратель, а как равноправные во всем напарники. Всем давно плевать, кто белый, а кто черный. Кроме самих вечно обиженных темных, разумеется.

Так что появление в общежитии еще одной черной Грега, естественно, не порадовало. Но, по большому счету, ему было плевать. Он не тот, кто готов часами гонять с соседями чаи и разглагольствовать на разные темы. «Привет-пока» и разошлись по комнатам — вот его идеальный вариант мирного сосуществования. Приехала еще одна темная — не праздник, но и не потеря. Черт с ней, лишь бы не лезла в душу, как беспардонная Инесса Лоуфорд.

Но так он думал ровно до личной встречи.

Во-первых, новенькая блеснула умом, нарядившись во все черное. Это кем надо быть, чтобы не уточнить о традициях в месте, куда ты едешь? А во-вторых, эта дамочка, которую, вероятно, только что как раз и просветили о местных традициях, вместо того чтобы пойти переодеться, взяла и перекрасила свою одежду магией.

Грегори не видел аур на расстоянии, но даже не сомневался: это же полрезерва коту под хвост!

Он отдал бы все ради жалкой крупицы магии, чтобы его резерв не то что стал прежним, а хоть как-то отреагировал бы, наполнился хотя бы на пятую часть. А эта черная спустила энергию, которой хватило бы на несколько рабочих смен, только для того, чтобы сэкономить время на переодевание!

Да у него даже в детстве хватало мозгов вести себя более ответственно.

А она наконец заметила, что на нее смотрят. Вскинула голову и уставилась на него темно-синими, как штормовое море, глазищами, должно быть, не уступающими в размерах глазам Инессы, но уж точно не напоминающими плошки. Красивая. И явно одаренная, раз способна скорректировать материальные предметы и не упасть без сил, где стояла.

Глава 23

Он как раз варил себе кофе, когда в кухню, громко топая грубыми ботинками на толстой подошве, ворвалась Мэйв.

— Жрать хочу, как сто аленсиейцев! — провозгласила она и без промедления начала заглядывать под крышки стоящих на плите и на столе кастрюль. Как назло, все они оказались девственно пусты. — Есть что? — Закончив с поисками, соседка уставилась на него голодными глазами.

Грегори, как раз успевший вовремя снять с плиты чуть было не сбежавший кофе, пожал плечом.

— Печенье в шкафу. Позавчерашнее. Хочешь — возьми.

— Плевать, — тут же откликнулась Мэйв и ринулась в указанном направлении. Полминуты, хлопок дверец — и кухню наполнил хруст. — Пфафипо, — пробубнила соседка уже с набитым ртом.

— Ешь, все равно выкидывать, — флегматично отозвался Грег.

И тут же получил другой несвежей печенькой между лопаток.

— Козел, — высказалась Мэйв, прожевав, и тут же вгрызлась в следующую.

В ответ он только хмыкнул. Молча подобрал с пола испорченное печенье и бросил в мусорную корзину. Уборщица придет только завтра, а грязь Грегори как бывший целитель патологически не выносил.

— Чего такой кислый? — поинтересовалась Мэйв, когда он тоже устроился за столом со своей кружкой.

Утолив первый голод, соседка заметно подобрела, а Грег… Не то чтобы он нуждался в компании и жаждал общения, но Мэйв, в отличие от большинства живущих здесь, по крайней мере, не напрягала. Была и была, спрашивала и спрашивала. Во всяком случае, Грегори прекрасно знал, что стоит ему ответить: «Не твое дело», — она не разобидится и не начнет читать нотации. Максимум обзовет еще каким-нибудь парнокопытным.

А когда не настаивают, почему бы и не ответить?

— Пообщался сегодня с Вэйдом.

— О-о… — От удивления Мэйв чуть не подавилась печеньем. — Ты был в гильдии?

Грег скорчил гримасу.

— А еще я живу в гильдейской общаге.

И, несмотря ни на что, все еще числится сотрудником гильдии, как бы это нелепо в его случае ни звучало.

— И чего он? — В глазах соседки зажегся живой интерес, правда, пожирать выпечку ей это не мешало.

Она даже гостеприимно пододвинула к Грегу мешочек с его же печеньем, но он уверенно покачал головой. Аппетита не было, так что пустой горчащий кофе — самое оно.

— Да ничего. — Грегори поморщился, сделав очередной глоток. — Послал меня к черту.

Темная тут же взоржала.

— Там тебе и место.

— Только после тебя, — не остался он в долгу.

Помолчали, каждый задумавшись о своем.

Должно быть, у Мэйв в жизни тоже не все было гладко. Недаром же она уже не первый раз бегает по кухне в поисках, чем бы поживиться. Те, у кого все хорошо, могут позволить себе купить еду.

Но она не рассказывала, а Грег не спрашивал. Что толку допытываться? Попросит одолжить денег — он одолжит. А пока не просит — не его дело.

Куда важнее было то, что Зануда Вэйд ему отказал. Нет, мол, это не наши проблемы, а сыска. Вот как сыск подаст заявку, выделим черного мага, пойдешь и все проверишь. А не подадут, так и вопроса нет.

Что сказать? В этом весь Вэйд. «Меньше инициативы — меньше головной боли» — его главный девиз по жизни. Маг и начальник он добросовестный, но выше положенного — нет уж, увольте. За энтузиазмом — это не к нему.

Да и не к Грегу, в общем-то. Не в последнее время уж точно. Но дело Карины Делси его зацепило. И вопрос был даже не в установлении правды, поиске справедливости и прочих возвышенных целях. Дело в том, что он сам облажался. Из-за Найлза, строго говоря, но не суть. Нужно исправлять оплошность, а не искать виноватых.

Может, Грегори и не отличается человеколюбием, но если из-за его бездействия появится еще одно выловленное из моря тело с пресной водой в легких, он себе этого не простит.

— Слушай, Мэйв, — он первым нарушил повисшее молчание. Насытившаяся соседка уже клевала носом, подперев голову кулаком и лениво дожевывая последнее печенье. От его голоса она вздрогнула и шире распахнула густо подведенные черным глаза. — А ты не вскроешь для меня одну могилу?

Мэйв ошарашенно моргнула и даже перестала жевать. Судя по движению горла, проглотила целиком.

— Тэйт, мать твою, ты перегрелся?!

Но Грегори смотрел на нее серьезно и не собирался отказываться от своих слов.

— Черт. Ты серьезно, — сделала вывод Мэйв.

— Угу, — мрачно подтвердил Грег. — Поможешь?

— Нет! — Соседка даже шарахнулась от него, отчего ножки стула, на котором она сидела, проехались по полу. — Нет, нет и еще раз нет!

— Ничего такого, ты просто проконтролируешь, чтобы на кладбище никто не пробудился и…

— Нет! — на сей раз Мэйв практически рычала.

Грегори нахмурился: с чего такая бурная реакция?

— Нет так нет, — ответил спокойно.

Что уж теперь? Разберется… как-нибудь.

Глава 24

В коридоре Грегори застал весьма занятную картину, а главное, целую кучу действующих лиц, которых он не то чтобы хотел видеть. Ну и в прямом смысле кучу — завязанных в простыню вещей у ног новенькой темной. Принесла же нелегкая…

Синеглазая нахалка стояла прямо у своего кулька, расставив ноги на ширине плеч и сложив руки на груди, и, стоило Грегу показаться на пороге, важно приподняла подбородок и прожгла его взглядом.

Топчущаяся неподалеку Инесса в своей вечной соломенной шляпке с шелковой лентой у горла тут же разрумянилась и часто заморгала.

Одна Мэйв, стоящая с противоположной стороны тюка, не стала меняться от его присутствия.

— Поздравляю, Тэйт, ты поймал удачу за хвост, — провозгласила она, боднув его кулаком в плечо.

Звучало подозрительно радостно.

— Чей хвост? — мрачно уточнил он, еще раз обведя взглядом присутствующих.

Инесса мгновенно уставилась в пол. Боги, да сдалась она ему?!

Зато синеглазая и не думала отворачиваться, смотрела в упор, да еще и с вызовом, будто готова прямо сейчас пальнуть в него «Мельницей смерти». Грег однажды видел такой прием темных: бешено вращающиеся лезвия, сотканные из черной энергии, способные в два счета перерубить надвое что угодно и кого угодно. Зрелищно и кроваво.

Не желая уступать, он уставился на новенькую в ответ и тоже далеким от дружелюбия взглядом.

— Чей-чей, — усмехнулась Мэйв, делая вид, что не замечает их переглядываний. — Ее, конечно, — кивнула в сторону синеглазой.

Та в ответ на такое заявление возмущенно на нее зыркнула. Что Мэйв, естественно, мастерски проигнорировала.

— Знакомьтесь. — Темная соседка развела руки в стороны, как гостеприимный хозяин, снова «не заметив», что этим жестом как бы отрезает от их компании Инессу. — Это Грег, а это Эль.

— Эллена Кардинес, — важно поправила ее новенькая, не забыв задрать нос повыше.

Кардинес, Сардинес — ему-то…

Представляться полным именем в ответ Грегори не посчитал нужным.

Повернулся к Мэйв, скептически вздернув бровь.

— И?

Соседка мученически закатила глаза к потолку.

— Что «и»? — передразнила язвительно. — У нее тяжелый мешок, у тебя — дело к черному магу. Мешок — маг. — Для наглядности Мэйв потыкала пальцем в каждом направлении. — В общем, разберетесь. — Затем отмахнулась и направилась к двери своей комнаты.

— А?.. — начала было растерянно Инесса, чем некстати привлекла к себе внимание соседки.

— Без «а», — шикнула на нее Мэйв и, подхватив под локоть, потащила по коридору за собой. — Пошли, цветочек, не мешай людям вести деловые разговоры.

Грегори в этот момент был занят тем, что испепелял дамочку Сардинес убийственным взглядом, поэтому не смотрел вслед уходящим и не видел, пошла ли в итоге Инесса к себе добровольно, или Мэйв таки запихнула ее в комнату силой. Только услышал два хлопка дверями с промежутком в пару секунд. А затем наступила тишина.

Сардинес ехидно приподняла брови, мол, что скажешь?

Судя по взмокшим волосам вокруг ее лица, она и правда готова была идти на уступки, лишь бы не тащить дальше свой тюк. А учитывая то, что вредная бабка Першильд наверняка насовала туда кучу всего ненужного, что в итоге не поместится в крохотной комнате, и потребуется тащить все это добро еще и на чердак, то-о-о… То перспективы получить помощь от черной рисуются действительно неплохие.

Поэтому, усмехнувшись, он первым разорвал контакт взглядов и наклонился, чтобы поднять гигантский сверток. Черт, и как она его только дотащила? Грегори готов был дать руку на отсечение, что неженка Инесса помогала девчонке только советом и сочувствием.

— Ну, куда нести? — буркнул из-за пузатого бока тюка.

— Двенадцатая комната, — откликнулась Сардинес все с тем же ехидством, но и с явным удовольствием, что дальше тащить этот мешок не ей. — Последняя по коридору.

— Я в курсе, — бросил Грег сквозь зубы и пошел в нужном направлении не иначе как на ощупь — простыня закрывала весь обзор.

Что эта бешеная бабка опять туда навалила?

***

На самом деле, нести чертов тюк осталось один длинный коридор, и Элинор справилась бы сама. Если бы выбора не было, разумеется. Но когда на горизонте появилось мужское плечо, способное оказать помощь, с какой стати ей от этого отказываться?

И дело даже не в том, что дома Эль всегда могла вызвать на помощь обслуживающий персонал. Разве, когда рядом был Линден, ей приходилось хоть раз поднимать что-то тяжелое?

А в академии? Там тоже всегда были парни, готовые взять дело на себя. Это же не стащенный в библиотеке стол, который они как-то с Дианой на пару уволокли в лабораторию. Со второго этажа в подвал, между прочим. Но это было дело чести — тащили-то на спор.

Так что ничего плохого в том, чтобы воспользоваться мужской помощью в быту, Эль не видела. Ну и нельзя списывать со счетов банальное любопытство — почему-то же этот Тэйт её возненавидел с первого взгляда. Не сказать чтобы она горела желанием подружиться с этим носатым зазнайкой, но хотя бы понимать, что к чему, ей бы не помешало.

Глава 25

«Он предложил мне выкопать труп, представляешь?!» — писала Элинор одной рукой, второй — активно двигая во рту зубной щеткой.

Переписка с подругой затянулась, а утром предстояло снова вставать ни свет ни заря, поэтому Эль пыталась сэкономить время, делая два дела одновременно.

«А ты что?»

Если до этого Диана отвечала с небольшими паузами, то после такого заявления отреагировала практически мгновенно.

«Что-что… — Перехватив бумажный лист еще в воздухе и наскоро пробежав глазами, Элинор перевернула его и тут же начала писать ответ. — Послала его, конечно же. Мне кажется, он вообще того».

«Кого того?»

Получив очередную смену листочка, Эль закатила глаза из-за непонятливости, видимо, опять не выспавшейся подруги и, закусив за щекой щетку, поспешила пояснить:

«Не «кого», а «чего». Тю-тю. Больной на всю голову. Странный. Так понятно?»

«Не ори на меня», — тут же ответила Диана.

Элинор усмехнулась и снова заскрипела пером.

«Я не ору. Я поражена, что какой-то парень может просто взять и попросить вскрыть с ним на пару могилу!»

На сей раз пауза между письмами затянулась, и Эль успела сбегать в ванную, избавиться от зубной щетки и прополоскать рот.

Когда вернулась, ответ уже лежал на столе.

«На пару» — хорошо звучит, учитывая твое разбитое сердце. Он симпатичный?»

— Писаный красавец, — проворчала Элинор себе под нос и снова заскрипела пером.

«Ни капли. Один нос чего стоит. Да при чем тут красота?!»

«Красивый мужчина может скрасить любую поездку?»

«Ты меня спрашиваешь?»

«Я намекаю».

«Ди!»

«Эль».

К последнему сообщению подруга еще и пририсовала какую-то смешную подмигивающую мордочку с высунутым набок языком. Да уж, Диана кто угодно, но только не художница.

Усмехнувшись и покачав головой, Элинор опять перевернула листок, но оказалось, что и там уже нет свободного места. Пришлось брать новый.

«Он вообще меня пугает. Инни сказала, что раньше он был белым магом высокого уровня, кажется, седьмого. Работал в Центральном госпитале. А потом случился пожар, ну, помнишь, года полтора назад? Наверняка слышала, все слышали. И он там пострадал и лишился дара».

На что Диана «глубокомысленно» ответила:

«О, так красавчик тоже из столицы?»

— Да чтоб тебя, балда, — еле сдерживая смех, пробормотала Эль, опять берясь за перо.

«Это страшная трагедия, понимаешь? Вдруг он пострадал не только физически, но и тронулся умом?»

«Ага. — Элинор живо представила, как подруга морщится и возводит глаза к потолку. — А твой отец ничего не заметил и отправил опасного для общества типа загорать на солнышке. Так, что ли?»

«Может, не папа, а Приуз», — тут же ответила Эль.

Светлый соглава гильдии, коллега отца, имел равные лорду Викандеру полномочия, так что тут пятьдесят на пятьдесят.

«Ну так спроси», — прилетело от Дианы.

Элинор даже на мгновение задумалась, прикусив кончик пера, а потом мотнула головой, решительно отбрасывая от себя эту идею.

Хотела самостоятельности — получи. И не бегай теперь к родителям по каждому вопросу. «Папочка, а, папочка, а этот дядя хороший, можно мне с ним дружить?»

Эль даже фыркнула при этой мысли. Во-первых, «дружить» она с этим странным типом не собиралась. А во-вторых, пара таких писем-вопросов, и отец быстро велит собирать ей вещи и возвращаться домой. Не способна сама решить свои проблемы — будь добра, обратно под родительское крыло.

Нет уж, на это она была категорически не готова.

«И не подумаю», — категорично написала Диане.

«Пф-ф», — откликнулась подруга.

Экономия бумаги — это точно не про нее, как и рисование.

«Сама разберусь. Но вовлечь себя в какие-то сомнительные делишки не позволю».

«Не надо, конечно, если он несимпатичный», — ответила на это Ди.

Боги, ну вот кто о чем…

«Ладно, до связи. Скучаю», — написала Элинор, первой ставя точку в этой зашедшей в тупик беседе, и убрала перо в подставку.

Встала из-за стола, покружилась по комнате, не зная, куда себя деть. Энергии к вечеру было хоть отбавляй, а утром она наверняка снова встанет с кровати как выжатый лимон. Ну что за несправедливость?

К черту. Спать.

Элинор переоделась в ночную сорочку и распустила волосы. Стоило бы тут же нырнуть в постель, но, проходя мимо стола, она вдруг помедлила.

А что, если написать не папе, а Линдену? Он в курсе многих дел гильдии. А полтора года назад, когда произошел тот пожар, еще жил в столице. Дело-то было громким, вдруг он знает этого Тэйта? Они примерно одного возраста, могли учиться вместе, или…

Эль уже даже потянулась к подставке, чтобы снова взяться за перо, как резко отдернула руку, будто ее ошпарили.

Глава 26

Примское кладбище не понравилось Эль еще на подходе — мертвечиной от него разило издали.

«Отца на них нет», — мысленно ругалась Элинор, взбираясь на очередной пригорок, стараясь одновременно не выпустить Тэйта из вида и раньше времени не попасться ему на глаза.

Несмотря на позднее время, было удушающе влажно и душно, и с нее уже сошло семь потов. Кто вообще может называть раем это адское место, где нет и метра ровной поверхности? Вверх-вниз, вверх-вниз, да еще и по жаре, даже без солнцепека.

Зацепившись в темноте за какой-то вздыбившийся корень, Эль совсем не грациозно упала, больно припечатавшись об землю коленом и разодрав в кровь руки. Ругнулась, вставая, и припустила за успевшим отдалиться Тэйтом уже бегом.

Не мешало бы зажечь «светлячок», но Элинор не хотелось быть замеченной. Кто знает, что в голове у этого носатого зазнайки? Еще решит, что ей не безразлична его судьба. Еще чего! Просто она дочь своего отца и обязана присмотреть за порядком, раз уж тот сейчас далеко. Это же додуматься только — эксгумировать труп без темного мага!

Взбежав на очередной пригорок, Эль остановилась, чтобы осмотреться и перевести дыхание. Согнулась, уперев руки в колени, давая себе мгновение отдыха, и снова выпрямилась.

Теперь погост был как на ладони. Огромный, зловещий, светящийся в магическом спектре ядовитым зеленым светом.

Насколько она могла определить, защитный купол, накрывающий кладбище, был цел, но сам он был настолько тонким и слабым, что вряд ли мог остановить кого-то крупнее мыши.

На столичное кладбище в ночное время Элинор не то что не вошла бы без специального пропуска — не приблизилась бы. Здесь же, стоя уже буквально в сотне шагов от границы купола, она не чувствовала ни малейшего сопротивления.

А фигура в светлой одежде уже преспокойненько вошла в ворота и двинулась в одном ей известном направлении.

Эль фыркнула: вот же придурок. Куда его, спрашивается, несет? Жить надоело?

Нет, она знала много случаев, когда лишившиеся дара маги предпочитали свести счеты с жизнью, чем влачить жалкое существование. Но не таким же способом! Хочешь умереть — умирай в одиночестве. Не надо тащить за собой половину города.

Восстановив наконец дыхание после поспешного подъема, Элинор потрусила вниз, к воротам погоста. Светлая спина отчетливо виднелась вдалеке — хоть какой-то плюс от местной моды. Сама Эль второпях оделась во все черное и вряд ли могла быть замечена на расстоянии.

Чем ближе она подходила к воротам, тем сильнее становился запах мертвечины. Не буквально запах — магическая вонь, которую может почувствовать только черный маг.

Когда прошла за ворота, зловоние стало практически нестерпимым, и ей пришлось зажать нос рукавом. Можно было бы поставить щит, но так она могла прозевать что-нибудь действительное важное и опасное. Поэтому приходилось терпеть.

В какой-то момент Элинор испугалась, что потеряла Тэйта (поверхность наконец стала более-менее ровной, и тот умудрился скрыться между могильных плит). Остановилась, покрутилась на месте, напрягая магическое зрение, но у этого самоубийцы почти не было ауры, вернее, она была настолько блеклой, что увидеть ее на расстоянии оказалось той еще задачей. Линден бы точно смог…

Эта мысль тут же вызвала у нее злость, и Эль упрямо мотнула головой. Айрторн бы смог, отец бы смог… А она? Восьмой или девятый уровень — невелика разница. Местных выше шестого тут, похоже, в принципе нет.

«Так что не ной, а работай», — строго велела она себе и, стоило успокоиться, тут же заметила край бледной ауры за одним из памятников.

— Попался, — выдохнула Элинор и ускорила шаг.

Кто из темных магов боится кладбищ? Никто, естественно. Вот и Эль не боялась. Обычно. Но на примском погосте было по-настоящему жутко. Зеленые огоньки неупокоенных душ светились под слоем земли то там, то тут, а в воздухе клубились сгустки черной энергии, кое-где такие плотные, что полностью перекрывали обзор даже магическому зрению. И то и другое было безопасным лишь теоретически: не трогай — и есть шанс, что пронесет, причем может проносить годами, как тут, вероятно, и случилось; а тронешь — накрывай голову и беги. Восьмерка она или девятка, в одиночестве при таком скоплении «нечистот» может стать по-настоящему жарко.

Да где этот самонадеянный тип? Почему даже с тяжелой лопатой в руках он умудрялся так быстро перемещаться между могил? Где он вообще ее взял? Заранее где-то припрятал?

Стараясь никого не потревожить, Элинор осторожно ступала по мягкой земле погоста. Один раз ее ботинок оказался в опасной близости от «дремлющего» зеленого огонька, притаившегося под одним из старых покосившихся надгробий, и она торопливо отдернула ногу.

— Спи, спи, мой хороший, — прошептала Эль. — Мы потом с тобой разберемся. Спи, маленький…

Идиотское поведение, ясное дело. Она прекрасно знала, что ее никто не слышит, но собственный тихий голос почему-то успокаивал.

Да где этот недоумок?! Не дай боги уже успел вскрыть захоронение…

Элинор закрутила головой по сторонам и умудрилась оступиться, не заметив в темноте канаву. Нога поехала вниз, Эль схватила руками воздух и тут же растянулась уже второй раз за эту «прогулку».

— Чтоб тебя, Тэйт… — прошипела, поднимаясь и отряхивая руки. В свежие царапины вновь попала грязь, ладони защипало. — Не убьешься без меня, сама тебя прибью…

Глава 27

— Готово, — глухо раздалось из темноты, потом заскрипели доски вскрываемого гроба, после чего что-то защелкало. Огниво? Видимо, прежде для своего темного дела Тэйту хватало лунного света, теперь же требовалось освещение.

— Не жги огонь, — шикнула на него Элинор, наконец поднявшись и на корточках приблизившись к краю. — Он теплый. — Пояснять, что имела в виду, не стала, молча направила в яму свой «светляк». — Держи это.

К счастью, Тэйт и не задавал вопросов. Или в свое время хорошо учился и знал, что «светлячки» не выделяют тепла, способного привлечь нежить, или понял-таки, что время дорого.

Внизу что-то звякнуло. Стекла?

Эль пронзило любопытством, и она таки заглянула в могилу. В ноздри ударил сладковатый запах тления. Но заставил отшатнуться ее вовсе не он, а то, что мертвая девушка в гробу оказалась… не целой.

— Вот черт, — прохрипела Элинор, борясь с приступом тошноты. — Зачем ты ее разрезал?

Тэйт не ответил, снова чем-то звякнул, а потом над поверхностью появилась его голова.

— Подержи-ка. — Протянул ей несколько стеклянных пробирок, измазанных чем-то темным.

Совсем спятил?

— Даже не подумаю, — решительно отказалась она и даже отодвинулась. У этого человека вообще есть порог брезгливости?

— Помощница, — огрызнулся Тэйт и бережно уложил пробирки на землю.

Эль оскорбленно фыркнула. Вообще-то, она не нанималась ни в помощницы, ни в сопровождающие. Она тут, можно сказать, по доброте душевной. Ну, или по дурости, что, как считают некоторые, одно и то же.

Тэйт снова завозился внизу, а Эль наконец поднялась в полный рост и огляделась. Стало… тише. Нет, тихо было и прежде: ни голосов птиц, ни стрекота кузнечиков. Они тоже разговаривали негромко. Однако сейчас погост будто накрыл купол тишины. У Элинор разве что волосы на загривке не зашевелились. Тело пробил озноб.

— Тэйт, — тихо позвала она.

— Что?

— Тэйт, пожалуйста, поторопись, — шепот прозвучал придушенно. Хамить и обмениваться колкостями больше не хотелось. К черту, лучше она будет милой и вежливой, лишь бы он послушался и не тратил время на споры.

— Да что случилось? — К счастью, тому хватило ума верно истолковать перемену в ее настроении — он выбрался наружу, весь перемазанный, взмокший. Уставился на нее, не понимая.

— Пока ничего, — прошептала Эль, переступив с ноги на ногу и пытаясь смотреть одновременно во все стороны. — А сейчас кое-что! — взвизгнула она, выбрасывая черную энергию сразу из обеих ладоней.

Призрак, только что материализовавшийся прямо за спиной Тэйта, осыпался на землю серебристым пеплом.

Элинор с досадой прикусила губу: переборщила, можно было вложиться меньше.

Тэйт же, резко обернувшийся и успевший увидеть, что его только что чуть не сожрало, заметно побледнел даже при таком освещении.

— Валим, валим, — прошипела Эль, забыв про брезгливость, и ухватила бывшего мага за перепачканный локоть.

Спутник поджал губы — понял. Тем не менее с досадой во взгляде обернулся на раскопанную могилу.

— Потом, — пообещала Элинор на невысказанное возражение. — Я тебе потом все зарою… Бежим!

Она дернула спутника на себя, готовая, если понадобится, тащить его за собой силой. Но, к счастью, если тот и был со странностями, на реакцию не жаловался — бросил все (не считая своих пробирок, их он подхватил и сунул в карман) и побежал, как и было велено.

Погост просыпался. Тусклые зеленые огоньки становились ярче и разрастались.

— Пригнись! — рявкнула Эль, бросая молнию в летящий прямо на них черный сгусток.

Пригнуться самой, накинуть на них обоих щит, ударить в нового нападающего…

Она не раз видела, как работали и отец, и Линден. У них обоих это выглядело красиво: каждый жест, каждое переплетение пальцев, каждый выброс магии. Они будто танцевали, четко контролируя свое тело и свой дар. Сейчас же Эль почувствовала себя настоящей коровой на льду — неловкой и неповоротливой.

— Сзади! — крикнул Тэйт, и она успела вовремя обернуться, чтобы отбить атаку.

Уже сформировавшихся призраков могут видеть даже бездарные. Но как он умудрился разглядеть бесформенное нечто, не обладая не то что черной, никакой магией?.. Спросить было некогда.

— Слева!

Эль крутанулась на пятках и только теперь осознала, что уже не она, а он вцепился в ее руку мертвой хваткой. Он что, видит нежить через нее?!

Но новая атака опять заставила отложить вопросы на потом.

Из одной из могил высунулся призрак, вцепился Элинор в икру крючковатыми острыми пальцами. Она взвыла от боли и зарядила мертвецу ботинком в полупрозрачное лицо. Тот откинулся затылком на землю и тут же получил молнией в грудь.

От резкого движения Тэйт отцепился от нее, щит с него тоже слетел, и он, по сути, остался совершенно беззащитен перед армией нежити, продолжающей наступать сразу по всем фронтам.

— Черт, черт, че-о-орт, — простонала Эль, кусая губы.