Месть - цена справедливости

Пролог

Эта ситуация окончательно выбивает меня из колеи. Я пока не знаю, как действовать дальше.

Мама плачет, отец впервые выглядит таким растерянным. Хотя оно и не удивительно при условии, что натворила Настя.

Плач племянника нервирует, мама пытается укачать его сквозь собственные слёзы.

Стараюсь не обращать внимания на эту обстановку, и сосредоточиться на главном. А там будем думать, как действовать дальше.

— Куда вы её увозите? В какую больницу? — спрашиваю у фельдшера.

— В психиатрическую отделение, скорее всего, — как обухом по голове.

— Доктор, пожалуйста, не надо! Не надо её к буйным! Зачем в психиатрическую? — плачет мама и дёргает за рукав медика.

Мне кажется, что сегодня она постарела лет на десять.

— Мам, успокойся, — забираю из её рук племянника, — врачи сами знают, куда её лучше сейчас отвезти. Я поеду с ними, не переживай!

Но она меня словно не слышит, опять пристаёт к фельдшеру, чтобы тот отвёз куда угодно, но только не в то отделение, о котором он только что сказал.

— Да не переживайте вы так. Ваша дочь не будет среди убойных. — улыбается фельдшер маме, словно пытаясь успокоить. — У неё же просто нервный срыв. Ей надо подлечиться. Сейчас ваша девочка будет в отделении неврозов. Её обязательно надо показать специалистам.

— Зря мы позвонили медикам, — шепчет мама.

— Успокойся. У нас не было выбора. Она хочет отдать ребёнка в детский дом. У нас не было выбора. Ты не видишь, что с ней происходит, мама? У неё же была самая настоящая истерика. Сегодня она предложила проходящей незнакомке забрать у неё ребёнка, а завтра оставит его на морозе? Её надо лечить! Она не в себе!

— Вы поедете с нами? — обращается ко мне фельдшер.

— Конечно, — начинаю спешно собираться.

— Поверьте, так будет лучше. Послушайте меня: важно, чтобы с ней поработали специалисты в области психиатрии, — косится на мою сестру и говорит фельдшер как можно тише.

— Не могу поверить, что всё это происходит с нами, — закрываю устало глаза и зачем-то говорю это вслух, понимая, что передо мной чужой человек.

Ему это слушать совершенно необязательно.

— Молодой человек, я так понимаю, это ваша сестра? — обращается ко мне.

— Да. Это моя младшая сестра. Она родила, и всё пошло наперекосяк. Не знаю, как ей и чем могу помочь. Она совсем не реагирует на своего ребёнка. А если реагирует, то только с целью избавиться от него. Скажите, разве такое бывает? У вас же, наверняка, большая практика, встречали вы такие случаи?

— Конечно, бывает, и встречал. Её поведение очень похоже на послеродовую депрессию. Она одна у ребёнка?

— В каком смысле? — не понимаю вопроса. — Мы у неё есть.

— А отец ребёнка?

— А, это... Отца нет.

— Ну я так и думал. Скорее всего, причина её поведения не в ребёнке, а несчастная любовь. Ох, чего я только не видел, — вздыхает, — конечно, точно утверждать не могу, но на первый взгляд — это всё-таки депрессия. Думаю, что хорошие специалисты обязательно помогут. Однако здесь придётся поработать всей вашей семье. Так сказать, помочь вашей девочке. Маленькая она ещё у вас мозгами. Скорее всего, домашняя? У неё неокрепшая психика. Вы понимаете, о чём я?

— Да, понимаю, — во мне всё кипит.

Верно он всё сказал — обидел… Я знаю, кто это сделал.

Больше всего мне хочется размазать этого ублюдка по стенке.

«Я обязательно найду его, чтобы это сделать. Обещаю» — мысленно говорю себе.

Родителям ехать в больницу не позволяю. Прошу фельдшера сделать какой-нибудь укол маме, чтобы она могла хоть немного поспать. Прошу соседку помочь с Матвеем отцу и еду вместе с Настей.

В голове рой мыслей о ней, её ребёнке, будущем.

Вглядываюсь в её равнодушное ко всему лицо и не верю, что это она. Совсем недавно весёлая девчонка сейчас как статуя без эмоций.

К больнице приезжаю первый, жду, когда подъедет карета скорой помощи, в которой везут мою сестру.

Смотрю на себя в зеркало заднего вида. Ужасаюсь от собственной физиономии. Давно не брился. Даже не заметил, как отпустил бороду. С этой бородой в свои почти тридцать выгляжу как старик.

Лицо угрюмое, морщины, которые были практически незаметны на переносице, теперь стали выделяться сильнее.

Хотя, собственно, ничего удивительного. Теперь я сплю очень мало и от усталости валюсь с ног.

Проходит около часа, когда дежурный врач оформляет Настю в отделение и убеждает меня вернуться домой. Сейчас я всё равно ничем не смогу помочь своей сестре.

Понимаю, что врач прав, но не могу решиться уйти.

Только мысль, что сестра остаётся в таком заведении одна, приводит меня в ужас.

— Максим, зачем вы вызвали врачей? Мне не нужен этот ребёнок.

— Настюш, если бы мы не вызвали врачей, приехала бы полиция.

— Ну и что? — не понимает меня. — Мой ребёнок, что хочу, то с ним и делаю.

— Ты не права! Он твой сын и очень тебя любит. Он нуждается в тебе. Ты же его мама, — стараюсь быть ласковым, гладя её по голове.

— У него может быть другая мама. Та, что будет его любить.

— Всё наладится, вот увидишь, — хочу уйти от этой темы.

— Он мне не нужен. И отцу его он не нужен. Не хочешь отдать кому-нибудь, тогда в детдом его сдай, — всматриваюсь в её лицо, желая понять, она сама верит в то, что говорит или нет? — Я могу всё объяснить. Точнее, даже объяснила. Прослушай запись. Дома на моём столе мой телефон с записью.

— Хорошо, хорошо, только ты не волнуйся.

— Максим Ильич, езжайте, — тихонько говорит мне врач, — поверьте, мы сейчас ей нужнее, чем вы. Здесь будут работать психологи и другие врачи. Всё обязательно наладится. Не переживайте так сильно, — пытается поддержать меня врач.

Благодарю доктора, прощаюсь с сестрой и выхожу из этого заведения. Оглядываюсь на вывеску «Психиатрическая больница».

Пытаюсь в голове сопоставить все факты, которые привели к таким результатам, но пока не получается. Понимаю: что-то точно произошло на выписке из роддома. Но Настя не говорит ни в какую.

Глава 1.

Настоящее время.

Сегодня суматошный день, куча нерешённых вопросов, которые не терпят отлагательств.

Работы становится всё больше, но и выгодных контрактов и денег, правда, тоже. Я всем доволен.

— Максим, милый мой братик, — залетает сестра в кабинет, — как дела?

— Привет, мелкая. Нормально. Сама как?

— Хорошо. Чем занят? — садится с ногами на диван и смотрит на меня выжидающе.

— Максим Ильич, извините, она пробежала мимо, я даже отреагировать не успела, — следом торопится со стуком секретарь.

— Всё хорошо, не переживайте, — киваю помощнице.

Зная свою сестру, понимаю, о чём говорит Лилия.

— Дела нормально, — жду того, как начнёт что-то просить.

— Занят? — встаёт с дивана и перемещается ближе ко мне, присаживаясь за стол для переговоров.

— Конечно. Дел невпроворот. Насть, ты обычно не приходишь просто так. Говори, что случилось.

— А почему что-то обязательно должно случиться? — закатывает глаза. — Ладно… Макс…

— А? — не отрываюсь от бумаг.

— Ты меня любишь? — заходит издалека и выдавливает притворную улыбку.

— А ты сомневаешься? — ухмыляюсь.

— Нет, но всё-таки ответь, любишь или нет, — настаивает на моём ответе.

— Люблю, конечно. Ты же моя младшая сестра. Я с пелёнок твоя вечная нянька. Как я могу тебя не любить?

— Тогда не мог бы ты мне одолжить немного денег?

— Немного — это сколько? И в нашем случае не одолжить, а дать. Верно? — складываю руки на груди и жду, когда объявит сумму.

— Тысяч сто.

— Зачем тебе так много? — удивляюсь, не скрывая этого.

— Платье хочу купить, но оно дорогое. У родителей деньги спрашивать не могу, — буднично так отвечает, словно просит сто рублей на мороженое, — знаю, что откажут.

— Мне кажется, у тебя от этих платьев уже шкаф ломится. Куда тебе ещё?

— Ну не вредничай! Дай денег! У тебя же их много! — она не смущается в своих желаниях, требовательно смотрит на меня.

— Ладно, что за платье? — уступаю. Когда мне ей было жалко денег?

— Ты что, будешь интересоваться моделями и лейблами?

— А почему бы нет. — Всё-таки жду, что будет мне объяснять. — Просто мне мама буквально недавно рассказывала о том, что вы гуляли по торговому центру, и ты купила себе парочку. Настя, такое ощущение, что ты меня что-то скрываешь. У тебя проблемы? Зачем тебе нужны деньги?

— Не говори ерунды,— наигранно смеётся.

— Ну почему ерунды? Для меня это странно.

— А что странного?

— Я точно знаю, что отец даёт тебе денег. Не подумай, я не жадный, но теперь думается, что ты либо на что-то копишь, но мне не говоришь либо тратишь на то, что пытаешься скрыть. Какой из вариантов правильный?

— Никакой из вариантов! Сказала, просто хочу купить платье! — замечаю, как злится сестра.

— Хорошо, но у меня есть одно условие. — Напрягается, ждёт, что я ей скажу. Ох, не нравится мне эта ситуация.— Ты должна мне показать его после того, как купишь.

Теряется. Значит, я прав. Значит, есть что-то другое, что скрывает.

— Хорошо,— всё-таки соглашается.

— Когда купишь?

— Не знаю, на днях. Денег давай, — протягивает руку и ждёт, чтобы я ей отдал карточку, которую недавно отобрал в злости за слишком большие траты. — Не скупись на сестру!

— Ох, избаловали мы тебя с родителями, — вздыхаю и улыбаюсь.

— И будете баловать и дальше! — показывает мне язык, словно ей не восемнадцать скоро будет, а пять.

— Замуж выйдешь, пусть тебя муж балует.

— Скоро выйду! — неожиданно быстро отвечает мне довольная, но потом понимает, что сказала лишнего.

А вот это уже интересно.

Вижу, как она жалеет о сказанных словах и отводит глаза. От этой неожиданной скрытности становится не по себе.

— Настя, у тебя кто-то появился? Скажи мне, — стараюсь говорить спокойно.

— Нет, — но я знаю сестру, и её поведение, когда врёт.

— Врёшь.

— Ладно, — замолкает на мгновение, словно думает, признаваться мне или нет. — Да, я познакомилась с одним парнем, но пока не буду ничего говорить больше. Макс, прошу, не устраивай допрос.

— Что ты скрываешь? — настаиваю на своём.

— Ничего.

— Тогда скажи, кто такой.

— Неважно, — отмахивается, хватает сумку со стола, пытаясь быстрее скрыться.

— Мне важно! Хочу познакомиться, — хватаю её за рукав и не даю уйти. Преграждаю ей путь и замечаю, как от этого она начинает нервничать ещё сильнее.

Глава 2.

После того как Настя ушла, не могу найти себе места. Новость о том, что она с кем-то встречается, не даёт мне покоя.

Внутренний голос без умолку шепчет мне, что я не зря беспокоюсь.

Хочу максимально попробовать собрать информацию об этом парне, поэтому прежде всего еду к родителям. Уж мама-то должна знать где и с кем она гуляет!

Настя напустила тумана, а я переживаю, зная её взбалмошный характер.

Она всегда такой была — в омут с головой. Что в гимнастике, что потом в рисовании.

Несмотря на то что мы брат и сестра, у нас совершенно разные характеры.

Она взбалмошная и неуравновешенная в своих эмоциях, а я ровно наоборот — сдержан, усерден, ответственен.

Списываю её поведение на возраст и залюбленность семьёй. Но от этого становится только волнительнее.

Конечно, иногда я очень жалею, что с самого детства ей потакали во всём. Мол, маленькая, девочка, долгожданная, нужно относиться как к принцессе.

А теперь пониманию, что иногда этой принцессе нужно было всыпать как следует.

— Привет, мам! — покупаю пирожные, которые любит мама, с надеждой её порадовать.

Прямо с порога, обращаю внимание на её настроение. Нет, пирожные здесь не помогут.

Всегда доброжелательная, сегодня она хмурна и задумчива.

— Ну что там, наша мелкая даёт всем жару? — пытаюсь шутить и сам начинаю с главного.

— Да, Настя за последнее время очень изменилась. Началось это буквально недавно. Сначала начала слишком ярко краситься, потом стала задерживаться после школы. Теперь просит денег, причём довольно много. Максим, когда это произошло пару раз, мы думали с отцом, что действительно дочке нужны новые вещи. Даже специально недавно ездила с ней по магазинам, помнишь? Но мне кажется, дело не в вещах.

— Конечно, помню. Она приходила ко мне недавно.

— И что она хотела?

— Просила денег.

— Максим, здесь что-то не так. — Мама практически шёпотом говорит эту фразу, приложив к губам ладонь, словно боясь произнести её вслух. — Я вот чувствую, с ней что-то не в порядке.

— Мам, она влюбилась.

— Почему так думаешь? — в глазах вспыхивает огонёк надежды на хорошее. Она, вероятно, тоже думает о положительном друге Насти — Артёме.

— Потому что она практически заявила мне, что скоро начнёт оставаться ночевать у какого-то парня.

— Как... Как ночевать? — а теперь растерялась. — Это Артём?

— К сожалению, нет. Мама, поговори с ней о предохранении, — как бы между делом бросаю эту фразу.

— Максим, прекрати, — резко обрывает меня, —о каком предохранении? О чём ты говоришь? Она ещё ребёнок, ей всего семнадцать.

— Ты вообще слышала, что я тебе только что сказал? Она выдала, что скоро будет оставаться у парня ночевать. Мама, она уже рассуждает не как ребёнок, — стараюсь говорить ровно, чтобы не расстраивать мать.

— И что же нам делать?

— Ну для начала успокоиться. На цепь ты её всё равно не посадишь. Именно поэтому прошу, поговори с ней, расскажи ей откуда берутся дети. Если ты не сделаешь этого, сделаю я. Но всё-таки, мне кажется, о таких вещах мама с дочкой должна разговаривать, а не брат.

— Да-да, — кивает и всё-таки соглашается. — Но мы всё равно пока не будем думать о плохом. Пока ничего страшного не случилось. Ну, подумаешь, парень появился, — не знаю, для кого она говорит это больше: для себя или для меня.

В дверь родительской квартиры стучат. Сосед.

— Привет! Слушайте, я только что вашу мелкую видел с каким-то парнем, — переглядываемся с мамой.— Он не слишком взрослый для неё? Она так страстно с ним целовалась, сидя в машине. Не рановато ли? Меня не видела, и, возможно, поэтому вела себя так откровенно, — смеётся добродушно.

Слушая соседа, окончательно понимаю, что ситуация — дрянь. Сосед лишь подтвердил наше опасение.

— Привет, семья, — влетает в квартиру мелкая.

Поднимаю на неё глаза. Ребёнок... Мне кажется, порой, что она выглядит даже меньше своих реальных лет.

Тонкая такая, как цыплёнок. Сутулится из-за высокого роста. Лицо совсем юное, беззаботное, с большими наивными глазами и озорной улыбкой.

Смотрит на меня, потом на маму, понимает, что мы всё знаем.

— Настя, расскажи о своём молодом человеке, — с места в карьер начинает мама.

— Мам... Ну хоть ты не устраивай допрос. Пожалуйста.

— Почему? И это не допрос, а простой вопрос. Почему такая скрытность?

— Потому он не хочет, чтобы вы пока о нём знали. По крайней мере, пока.

— Почему? — вмешиваюсь в разговор.

— Ну не хочет, и всё. Он уверен, что не понравится вам.

— А как он может быть так уверен, если мы ни разу его не видели? — настаиваю на своём.

— Максим, ты вообще не вмешивайся!

Глава 3.

— Максим, привет. Если ты не занят, хочу пригласить тебя на ужин. Сегодня к нам приходит мой Саша, — тараторит мне в трубку мелкая.

— Да, неужели,— понимаю, о ком идёт речь.

— Да, представь себе, я его уговорила прийти к нам познакомиться! Вы же мне весь мозг проколупали, о том, что я встречаюсь с неизвестно с кем, а вы о нём даже не знаете.

— Это нормальное желание знать молодого человека младшей сестры. — Стараюсь говорить спокойно, даже несмотря на то, что она меня уже начинает раздражать своим поведением. — Тем более при условии, что ты как говоришь, собралась за него замуж.

На самом деле в это я, естественно, не верю, но сестре об этом знать не обязательно. Кто из нас не был максималистом в семнадцать лет?

— А ты мне вот скажи: разве ты со всеми бабами, с которыми спишь, знакомишь родителей? — неожиданно заявляет сестра.

Теряю дар речи. Настя никогда не позволяя себе такой манеры общения со мной хотя бы потому что я её старший брат и у нас разница в десять лет.

— А ты не охренела ли, малолетка, чтобы со мной так разговаривать? — рявкаю на неё.

— Извини, Максим, — меняет тон, понимая, что перегнула.

Но больше всего меня зацепила фраза «с которыми спишь». Неужели она уже спит с ним? Рано, я в этом уверен.

— Да, права была мама, когда говорила, что ты очень изменилась. И если честно, меня тоже начинает напрягать. А насчёт женщин, да, я не знакомил родителей с ними, в этом ты права. Но, я ни с кем не встречался в семнадцать лет. А если бы начал встречаться, то уже точно не стал бы свою девушку скрывать.

— Ну прости, братик, — подлизывается.

— Ты хотя бы мне вкратце расскажи о нём. Кто такой? Сколько лет? Работает? Учится? Вообще, что он из себя представляет.

— А почему он должен себя что-то представлять? Любовь не выбирает и не зависит от социального и иного статуса человека.

— Согласен. Но всё-таки, если ты говоришь, что он взрослый, значит, он чем-то должен заниматься?

— Чем-то занимается, — размыто отвечает. — Ну, Максим, я что, буду ему допрос, что ли, ему устраивать? Приходи на ужин и сам всё узнаешь.

Идти совершенно не хочется, но, вариантов нет. Мне нужно увидеть этого молодого человека Анастасии.

Душа не на месте, и какое-то чутьё подсказывает, что в этих отношениях всё будет совсем непросто.

Уверен, этот её молодой человек разобъёт ей сердце, а Настя потом будет очень сильно страдать. А, я, соответственно, вместе с ней.

Почему? Да потому что всегда жизнь крутится возле неё, она центр внимания.

Иногда, признаться, я от этого очень сильно устаю.

Именно поэтому при первой же возможности купил себе отдельную квартиру и стал сторонним наблюдателем, а не прямым участником в жизни сестры.

Не успеваю к назначенному времени, попадая в пробку, но успокаиваю себя тем, что родители сами разберутся и узнают всё, что нужно.

Захожу в квартиру, слышу разговор молодого человека с моим отцом. Понимаю, что знакомство уже состоялось и родители пытаются понять о нём хоть что-то.

— Расскажите нам немножко о себе, Александр.

— Ну а что, собственно, рассказывать, — бросает на меня беглый взгляд, кивает в качестве приветствия,— ничего интересного в моей жизни для вас нет.

Передо мной сидит холёный, уверенный в себе молодой человек, примерно возраста чуть младше меня года на два.

Одет он в простую футболку и потёртые джинсы. Хотя, мне кажется, мог бы хоть рубашку одеть для приличия.

— Вы извините, что мы вам задаём такие вопросы. Просто вы новый человек, и мы очень волнуемся за Настю. Она ещё очень маленькая... — словно оправдывается перед ним моя мама.

— Не волнуйтесь. Настя всем довольна и счастлива. Да, Настюх? — берёт её за шею и притягивает к себе и целует даже не стесняясь родителей.

Она в ответ вместо сопротивления, наоборот, отвечает ему на поцелуй.

Мама, смущаясь, отворачивается, а отец хмурит брови, но сдерживается и ничего не говорит.

— Настя, прекрати! Имей уважение к нам, — рявкаю слегка сильнее, чем следовало бы при чужом человеке.

Они открываются друг от друга, а я даже не знаю, как действовать дальше.

— Про себя… не знаю даже, что рассказать, — облизывает демонстративно губы. Всё-таки идёт на уступки моим родителям и говорит о себе. — Родился, ходил в детсад, потом в школу… Ничего интересного.

— Образование? Вам ведь уже…? — мама ему намекает, что надо хочет знать про его возраст.

— Мне двадцать восемь.— Да, так и есть, не ошибся. — Стоп, не очень понимаю, я, что, вам всю свою биографию должен рассказать? — неожиданно хамит.

Теперь всё становится на свои места. Настя научилась от него этому хамству, в этом даже не сомневаюсь.

— Зачем хамить? — осекаю его, — это самые простые вопросы.

Я обещал маме по телефону до этой встречи молчать и слушать, но сейчас сдержаться не могу. Хотя на самом деле ещё большее желание — дать ему в морду за неуважение к моим родителям.

Глава 4.

«Приезжай ко мне сегодня» — пишу сестре смс, потому что не могу дозвониться до неё уже третий день.

— Максим, привет, — перезванивает. — Зачем мне нужно к тебе приезжать?

— Поговорить. Родители просили, и я сам хочу.

— Я занята…

— Я сказал, чтобы сегодня была у меня! — даже слушать не хочу дальше. — Если днём, то шуруй на работу. Если вечером, приезжай ко мне домой.

— Хорошо, — нехотя соглашается.

С Настей я был с самого её рождения. Раньше в наших отношениях всё было ясно и понятно, а теперь всё летит в бездну!

— Чего хотел? — не здороваясь.

— Ты реально не понимаешь, что вы разные? — Начинаю без лишних церемоний и я.

— Я люблю его!

— Насть, в твои почти восемнадцать так всегда кажется, что первая любовь самая главная сила во вселенной, но поверь, всё не так.

— Да что вам всем от меня надо? — она не слышит меня. — Я всё равно буду с ним, Максим, хотите вы этого или нет, — вздыхает.

— Хорошо… — иду на уступки, понимая, что обсуждать её чувства бесполезно. — Давай тогда поговорим хотя бы о …предохранении.

— Я всё знаю, — обрывает. — Я не дура!

— Точно? — и кажется, что становится легче от её «я всё знаю», значит, хотя бы есть надежда, что не забеременеет. Даже если бросит потом, переживёт. А вот если забеременеет… Видно, что она ему неинтересна. Играет с ней как с игрушкой, в любви её держит, как собачонку на поводке.

— Да!

— Хорошо. — понимаю, что момент, когда нужно было говорить слова «не торопись ложиться к нему в постель» пропущены. Но я не знал, что она с кем-то. — Настя, иногда можно совершить такие ошибки, которые, как бы мы не хотели, будет уже не поправить. Помни это. Жизнь намного сложнее, чем тебе кажется. Просто мы тебя слишком любили, понимаешь? Ты не…

— Хорошо, — вижу, что хочет закончить этот разговор. — Максим, вы задавили меня своей любовью. Про это ты не думал?

— Насть… Ты сейчас очень неблагодарно ведёшь себя. У тебя было и есть всё, ты получаешь всегда самое лучшее.

— Прости… Давай просто закроем тему про Сашу и всё?

— Ох, Настюха…

И я отпускаю ситуацию. Может со временем поговорим… Он наверняка начнёт совершать ошибки, и переживать. А когда это случится, Настя по привычке прийдёт ко мне, и я этим воспользуюсь.

В своей работе, контрактах, развитии бизнеса не замечаю, как торопится время. Три месяца пролетают мгновением.

С того момента, как я переехал в свою квартиру, Настя периодически приезжает ко мне, но теперь всё реже.

Как познакомилась с этим Сашей, так и отдалилась от меня.

До этой истории с её новой любовью, мы были довольно близки. Я всегда слушал её, мне на самом деле было интересно, чем она живёт.

Ничего особенно: подружки, школа, рисование.

Рисование — самая большая стихия в её жизни.

Что касается наших отношений — с самого детства она мой хвостик. Я таскал её везде за собой на правах и обязанностях старшего брата.

Привык заботиться о ней, как о самом себе. Для меня она мелкая, та, кого я обязан защищать и оберегать.

Настя очень любила заниматься гимнастикой. И я возил её на автобусах в любой район города, где проходили тренировки.

Она была фанатично уверена, что станет знаменитой гимнасткой. Гордилась достижениями.

В один из дней сестра неудачно приземлилась и сломала себе ногу. Сломала так, что от гимнастики пришлось отказаться.

Вот тогда, на мой взгляд, родители и допустили свою первую ошибку. Они слишком сильно её жалели.

Сестра рыдала изо дня в день по несбывшейся мечте, а мы все вокруг неё скакали, лишь бы дитя не плакало.

Однажды отец принёс ей мольберт. Мол, попробуй. Он сам рисовал в молодости и довольно не плохо.

И Настя стала рисовать.

Она обижалась на меня, когда я говорил слово «рисовать».

— Не рисовать, Максим! Писать!

— Пишут мелом на доске! — шутил я первое время.

Несмотря на разницу в возрасте в десять лет, мы сильно любили друг друга, она доверяла мне свои девичьи секреты.

Но этот, свой новый секрет она мне не доверила.

…— Он бросил меня, — сестра лежит на кровати и смотрит в потолок, — не могу поверить.

Ура! Я рад! Это случилось. Стараюсь скрыть свою радость, не проявить её.

Я же понимал, что долго он с ней не будет. Ну смешно, зачем она ему? Девочка совсем ещё, в голове ребячество и детство.

— Другого найдёшь. Ты у нас девчонка красивая, ноги от ушей, личико милое, не будь я твоим братом, тоже бы влюбился! Ты же красотка, парни шеи сворачивают, когда ты мимо идёшь, — ищу слова для поддержки.

— Максим, твои шутки сейчас неуместны, — злится.

Глава 5.

Объяснить моё состояние вряд ли получится, потому что боль и переживания сестры я воспринимаю как свои личные.

— Родители знают про беременность? — присаживаюсь рядом, обнимая за плечи и прижимая покрепче к себе. Пусть хоть в моём лице мелкая почувствует поддержку и пору.

— Нет. Я не могу им признаться, боюсь. Да и может, не надо признаваться? Я сделаю аборт, — смотрит на меня с вызовом.

— Когда ты узнала про беременность? — хотя, что мне от этой информации?

— Неделю назад, но срок уже приличный. Кажется, я упустила время.

— Когда сказала ему, что он ответил?

Настя опять начинает плакать и вертеть головой в разные стороны, словно стряхивая мысли из своей головы, пытаясь выкинуть из памяти тот разговор со своим Сашенькой.

— Он сказал мне: залетела? Точно мой? Может, к кому-то ещё прыгала в кровать, а на меня повесить хочешь? Представляешь меня, прыгающей по чужим кроватям, Максим? У меня кроме него не было никого. Я клянусь, — шепчет и дёргает меня за ворот футболки, словно от этого я буду лучше её слышать.

Ей не надо было клясться, я и так это понимаю. Девчонка ведь совсем.

Да и какое мне дело до этого? Это её жизнь и отношения, как я мог осуждать или не осуждать?

С одной стороны, кажется, что этот ублюдок, должен нести ответственность за этого ребёнка. А с другой… Как? Жениться на ней? Вот ещё счастье привалит в нашу семью. Не знаешь, что и лучше.

— Максим, врач сказал уже поздно делать аборт. Почти три месяца. Вариантов нет, только рожать, — снова плачет у меня на следующий день в квартире после посещения женской консультации.

— Как три месяца? Ты же недавно с ним встречаешься?

— Ну это для вас недавно, а на самом деле почти четыре месяца. Просто я забылась, перестала следить за своим циклом, не предавала значения этим вещам. У меня были раньше часто сбои, я не считала ничего, а он говорил, что всё нормально будет…— что мне толку от её откровений сейчас?

Мне, наоборот, очень хочется, чтобы она замолчала! Слушать всё это тяжело.

Еду к врачу сам в попытке узнать максимально информации и прикинуть варианты решения вопроса.

— Во-первых, на этом сроке, никто не согласиться делать аборт. Нет медицинских показаний для такого прерывания беременности. А во-вторых, вероятность родить будет крайне мала в будущем. Ну как она потом жить будет с мыслью, что не стала рожать и теперь вообще родить не сможет никогда?

— Максим, ну давай ещё других послушаем, а? — просит меня Настя, цепляясь за надежду, что кто-то ей сделает аборт.

Но никто из врачей не решается взять на себя такую ответственность.

Вариантов как сказать всё родителям - нет.

К ситуации, которая произошла с мелкой, вся семья оказалась не готова. Мама теперь больше молчит и плачет. А отец злится, что недоглядел за ней.

Только Настя, кажется, передумала страдать. Она неожиданно стала улыбаться, наглаживать живот, снимать себя на видео.

Телефон не выпускает у неё из рук, словно он к ней прирос.

— Что ты делаешь? Кому ты там всё строчишь?

— Ничего, никому, — прячет его за спиной.

— Настя! — рычу. Она знает, меня в таком состоянии лучше не злить. — Что ты опять скрываешь?

— Максим, я не хотела говорить, потому что ты будешь нервничать, уверена. Дело в том, что Саша, он… мы… снова вместе. Ты был прав! Он ошибся тогда!

И обрадоваться бы, и огорчиться. Не знаешь, что выбрать. Я же заметил, как она изменилась за последнее время.

— Для него живот на видео снимаешь?

— Он отец. Хочу, чтобы мы запомнили моменты, как растёт наш сын.

Настя снова порхает как бабочка, счастлива, и вдохновенно готовится к родам.

Ну, думаю, молодец парень, осознал, принял. Пусть я буду его ненавидеть, но, если она с ним счастлива, в сторону отойду и мешать не буду.

Поторопился я с выводами …

Через пару месяцев спокойной жизни всё опять летит в бездну.

— Максим, — вижу, что сестра чем-то обеспокоена.

— Говори, — чувствую, ничего хорошего не ждёт меня в этом разговоре.

— У Саши проблемы.

— И что? Тебе выпала честь их решать? — язвлю сам, не зная, зачем.

— Ему деньги нужны. Максим, у него какие-то большие неприятности. Он задолжал каким-то бандитам.

— И что? — дальше задаю тот же глупый вопрос.

— Максим, я всё понимаю, ты его ненавидишь, но… Ему надо помочь. Я просто боюсь, что с ним что-нибудь случится. Как Саша объяснил, там …как сказать, страшные люди. Они его убьют! А я не хочу его потерять! Хочу быть с ним, хочу, чтобы ребёнок носил его фамилию, он же отец. Максик, ну у тебя же много денег. Дай мне! Я потом когда-нибудь с тобой рассчитаюсь. Мы вместе с ним рассчитаемся! — Настя начинает плакать и, кажется, всё в моей голове складывается в нужную логическую цепочку.

Глава 6.

Зайдя в кафе, останавливаюсь у стойки бара, пытаясь отыскать среди людей этого урода.

Ублюдок. Урод. Скот. Недочеловек. Называл теперь его только такими словами. Не при Насте, конечно, но в мыслях только так.

Иного обозначения в голове к этому человеку больше не признавал. Мало того что он заставил её страдать, самое главное он знал, сколько ей лет! Ии, совершенно не переживая по этому поводу, сделал ей ребёнка.

Настя же сама ещё ребёнок!

Место для встречи выбрал он. Под стать себе, полагаю.

Здесь шумно, воняет сигаретами и алкоголем.

Я не переношу такие заведения, но соглашаюсь на эту встречу. Мне уже всё равно где с ним встретиться, лишь бы решить вопрос его отношения к Насте раз и навсегда.

Правда, пока не знаю, какие вопросы я хочу ему задать, чтобы понять это.

И что мне дадут его ответы? Я же им всё равно не поверю, даже если он будет убеждать, что он любит её.

Раскаянья жду за беременность? Нет, не жду.

Осознания ошибок? Нет, тоже не жду.

В то время пока у Насти в животе растёт маленький человек, у меня всё больше растёт ненависть к нему, злость, агрессия.

Не понимаю и не принимаю ту мысль, почему не включил мозги, он же старше! Почему не предпринял никаких попыток не допустить этой ситуации?

В углу возле окна замечаю этого человека. Вальяжно раскинувшись на стуле, он сидит и смотрит в окно.

Замечая меня, улыбается с ухмылкой и кивает.

— Привет, — хмыкает мне, пожёвывая палочку во рту, смотрит нагло, уверенно, как тогда у родителей.

О каком раскаянье я там говорил? Дурак ты, Максим.

Стараюсь держать себя в руках, но чувствую, что долго не смогу. Сколько же надо терпения, чтобы не дать ему в рожу! Сколько же надо силы воли, чтобы не сорваться сейчас.

— Привет. Поговорим? — нам не нужны церемонии. Мы друг друга не переносим, это чувствуется за версту.

— Поговорим, чего же не поговорить-то? ­­— разваливается на стуле, будто ощущает себя хозяином положения.

Пусть потешится. В этом положении долго я ему находится не позволю.

— Скажи мне, только честно, ты знал, сколько ей лет? Не ври только.

— Ну, допустим, знал. Восемнадцать уже есть. А чего мне врать? Кого бояться? Тебя? Я тебе ничего не должен.

— Но ты старше! Где была твоя голова!

— Случайно вышло, — признаётся, но ни капли сожаления в голосе я не чувствую, — не люблю резинки. Один промах случился и залёт.

— Разговаривай нормально, и прошу без подробностей, — еле держу себя в руках.

— А я с тобой и так нормально разговариваю, не захотел бы, не разговаривал вообще. Не повышай голоса! — рычит в ответ.

— Давай только честно. Честно сможешь?

— Ну, — кивает, — легко! Я вроде и так не притворялся. Я такой, какой есть, — расставляет руки, мол, вот он я.

— У тебя есть какие это чувства к ней? Или ты вернулся только потому, что понимаешь возможность за счёт её любви решить свои денежные вопросы?

— Я что-то не понимаю, ты решил мне очередной допрос устраивать? Или морали как сосунку какому-то читать? Для этого напросился на встречу? — не прекращая разговаривать, кивком подзывает официантку и, не стесняясь меня, проходит по её телу оценивающим взглядом.

— Я к тебе никуда не напрашивался, — начинаю кипеть, но вспоминаю, что мне важен этот разговор, беру себя в руки. — Я её старший брат, и буду защищать её, запомни это раз и навсегда. У тебя же самого сестра есть! А если бы с ней так поступили? Так что, какие планы насчёт ваших отношений?

— Деньги достанет, женюсь, — равнодушно бросает мне в лицо. Поразительно, он даже этого не стесняется.

Официантка подходит, приносит ему пиво, и этот урод когда она отворачивается без смущения хлопает ей по заду.

— То есть, если денег не будет, она будет растить ребёнка одна? — я же всё понимаю, и морально принял, зачем задаю эти глупые вопросы?

Молчит и улыбается. Смотрю на него, пытаясь понять, что Настя в нём нашла? Ничего особенного в его внешности нет.

Обычное среднестатистическое лицо парня, причём довольно-таки скромно одетого.

Футболка, затасканные джинсы, серебряная цепочка на руке, пару татуировок.

Да, он высокий, поджарый, стройный, но на это можно обратить внимание, но влюбиться?

Мозги, наличие ума, воспитания — неужели для Насти это ничего не значит?

Думаю, здесь сыграло роль его поведение: уверенного в себе и очень наглого молодого человека.

Малолеткам типа моей сестры такие нравятся. Им льстит, что парни постарше обращают на них внимание. Вот и моя сестра, полагаю, повелась

Полагаю, отсутствие жизненного опыта, стремление вырасти побыстрее, быть рядом с тем, кто старше её, но не родной по крови и привело к тому, что мы сейчас имеем.

Глава 7.

— Настя, давай поговорим, — хочу рассказать, что встречался с этим уродом.

— Ну, давай, — расплывается в улыбке.

Глядя на её счастливое лицо сказать главное не решаюсь.

— Ты должна понять, что ему нужны только деньги.

— Ты не прав, — крутит отрицательно голосой и настаивает на своём. — Он всё осознал!

— Не думаю, сестрёнка, — на меня накатывает жуткая апатия. Я словно с ветрянными мельницами борюсь.

— Вот увидишь! Даже если я скажу ему, что денег нет, он всё равно будет со мной. Он любит меня и нашего ребёнка.

Всё, доказывать ей обратное не вижу смысла. Отпускаю всё на самотёк.

В конце концов, чтобы он не сказал ей в прошлом, он всё равно для неё самый лучший. А я, напротив, самый плохой теперт.

Сестра не слышит меня, и мне надоела эта борьба с ветряными мельницами.

Пролетает месяцы, мелкая меняется внешне, набрала несколько килограмм, округлилась мордашка.

Каждый день первое время после конфликта с ним я всё ждал, что он её бросит, но Настя продолжала летать от счастья. Наверное, всё-таки не оставил надежды на то, что я дам денег и помогу.

Родители радуются, наблюдая за ней.

— Всё наладится, — шепчет мне мама в очередной приезд на обед, —я уверена! Может быть, действительно осознал всё.

А я больше и не спорю, решил, что моё дело - сторона.

В конце концов, ребёнок есть, живот растёт, а дальше будем смотреть по обстоятельствам.

— Мам, давай больше не будем про Настю и этого ублюдка, ладно? Я так устал за эти месяцы. У меня на работе полный аврал, заказ за заказом, и так без остановки. Я не хочу больше про этого человека разговаривать. Столько энергии забрал.

— Я просто не представляю, неужели этот Саша так легко на самом деле смог бы отказаться от своего ребёнка? Максим, разве нормальный молодой человек может так поступить с юной девушкой? Он ведь сам говорил, что у него тоже есть сестра. А что, если бы с ней так поступили? Неужели всё равно было бы ему? А если бы она забеременела и её бросили? Уверена, также бы защищал её.

— Не очень верится в это, — мама продолжает этот разговор, несмотря на мои просьбы. — Она переедет жить к нему? Свадьба когда? — это по сути, единственное, что я хочу знать сейчас.

— Не знаю, Максим. Настя говорит, что с животом замуж выходить не хочет.

— Могли бы просто расписаться, а потом и свадьбу сыграть после того, как придёт в форму.

— Я говорила, но Настя настаивает всё сделать после рождения ребёнка.

Всё это время моя сестра живёт то у него, то дома у родителей.

— К Саше поеду жить окончательно, когда рожу, — она счастлива. Я чувствую это по голосу в очередной болтовне по телефону.

— Вы с ним договорились об этом?

— Ну прямо так чтобы договориться не договорились, но это же логично!

— А куда вы к нему поедете?

— Сейчас он снимает однушку, но потом денег нужно будет больше на ребёнка, снимать не получится. Ну… если только ты не поможешь…

Молчу.

— Ну, как самый крайний вариант - у него трёшка в Марьинском, поедем туда, — заканчивает, понимая, что денег не будет от меня.

— Интересно. С роднёй его будете жить?

— Да, кажется, у него там мама и сестра ещё живёт.

— И ты хочешь сказать, что выдержишь жить с чужими женщинами на одной территории? — усмехаюсь. — Настя, ты ли это? Ты же всегда считала, что тебе нужно личное пространство. А краски, мольберт, и прочее добро куда поставишь? Я же, как понимаю, вы будете жить втроём в одной комнате: ты, он и ребёнок?

— Я не думала про это.

В этом вся моя сестра. Она привыкла, то за неё думают другие. Чаще всего я.

Через два дня мама написала, что у Насти начались схватки.

— Настя, мы встретим тебя, только напиши, когда, — набираю сестре.

— Нет, не надо. Не встречайте!

Вот сейчас я «завис».

— Почему?

— Саша не хочет видеть вас, — говорит не стесняясь.

— Но мы тоже часть твоей семьи.

— Теперь он моя семья. А вам там быть не обязательно! — отрезает без ножа.

Ответить не могу. Мне дали под дых. Сильно, внезапно, резко.

Вот так вот... Всё это время мы поддерживали её, а теперь он её семья…

— Так и есть, — слышу на заднем фоне голос ублюдка.

— Саша передаёт тебе привет! Он как раз сидит рядом и везёт меня в больницу.

Слышу мерзкий хохот и слова «передай привет братишке!».

— Саша говорит, что встретит меня сам! Да, Сашенька?

— Конечно же, милая! В лучшем виде! — я не верю в его пламенные речи. — А потом поедет к твоим отпраздновать, ведь мы, ты и твой брат скоро станем родственниками! Станем, Максимка? — мерзкий смех.

Глава 8.

Бросаю все дела и лечу до роддома. Не знаю, как улыбаться ей при встрече, ведь я чувствую, что-то случилось.

Нахожу её с малышом в коридоре перинатального центра. Мне кажется, или она похудела сразу после родов килограмм на десять?

Обратно едем молча. Сестра сидит, отвернувшись к окну.

— Как зовут моего племенника? — начинаю первый разговор.

— Никак, — безразлично отвечает сестра.

— Не понял... Ты выбираешь имя? Сомневаешься в выборе? Сейчас в основном Даниилы, Иваны. А ещё модно всякие интересные имена из прошлого давать, например, Яромир, Ярополк, Добрыня.

— Нет, не выбираю имя, Максим. Думала, его отец выберет имя.

— Почему не выбрал? — я уже не скрываю свои раздражения. Но как-то надо держаться.

— А нет у него отца. Он окончательно от него отказался.

Дежавю! Я уже это слышал.

Нет, нельзя сейчас на эту тему. Скорее всего, опять максимализм прёт, после очередной ссоры.

— Максим, ты не спрашивай меня ничего, хорошо?

Что, опять? Снова мы пойдём по тому же пути, где не задаются вопросы, не лезем в душу, не имеем право на информацию?

А может быть, всё ровно наоборот? Надо задавать вопросы и надо лезть в душу! Чтобы разобраться! Чтобы решить, как всем нам жить дальше.

Да, да, именно так. Потому что Настя всех нас нагнула раком основательно и поставила в зависимость от их отношений. А результатом ещё стал этот малыш, который сопит у неё на руках.

Привожу её домой к удивлённым родителям, она отдаёт своего сына маме в руки и уходит в комнату.

— Что случилось?

— Я ничего не знаю. — Иду за сестрой, — Настя, давай поговорим. Объясни, что случилось? Вы опять поссорились.

— Макс, это всё, это конец у нас с ним. Дай мне немного времени прийти в себя.

— Так вы всё-таки расстались окончательно?

— Теперь да.

Всё, теперь точно ей вопросы задавать смысла нет. Я буду задавать их ему.

Выбью, вытрясу, заставлю сказать, что случилось и узнаю всё.

Во мне бушует всё: я горю огнём ненависти, злости, презрения. А сверху покрывалом ложилась апатия, неуверенность в завтрашнем дне и боль за сестру.

Мне бы главное, его найти. Не знаю, что в итоге я получу от этой встречи, но я обязательно его найду.

Через неделю мама снова звонит мне в упадническом настроении, умоляя приехать и поговорить с сестрой.

— После возвращения домой Настя замкнулась окончательно. Особенно эти пару дней. Я не знаю, что с ней делать.

— Настя отказывается кормить ребёнка грудью, не носит его на руках. Перестала вставать к нему по ночам. Представляешь, когда он плачет, Настя предпочитает не вставать к нему, просто отворачивается на другой бок и продолжает лежать словно не слышит его. Как будто и нет его в комнате. И я и отец требуем, чтобы вставала и занималась, но всё бесполезно! Как об стенку горох!

— Вот ведь выдержка!

— Не то слово! Мы с отцом так не можем. Говорю ей: он младенец, он маленький, беспомощный, разве можно оставаться равнодушной!

— А она что?

— Поорёт и перестанет. Только это и повторяет постоянно. Несколько раз приходили соседи и спрашивали уже, почему такой неспокойный ребёнок. Ситуация выходит из-под контроля, Максим. Представляешь, некоторые даже пытаются предложить помощь, предполагая, что Настя не может сама, а мы не помогаем ей. Сколько сплетен уже о нашей семье ходит. Можно мне ненадолго к тебе приехать? Хоть отвлекусь! Оставлю Матвея с отцом и приеду ненадолго. Потому что находится в такой обстановке и не отвлекать свой мозг — это свихнуться возможно очень скоро.

— Конечно, приезжай.

Я слушаю маму, не понимая, чем я, молодой мужик без опыта в общении с детьми могу им помочь.

Я уже столько передумал, часов не сосчитать. Но как облегчить состояние сестры, родителей, не знаю.

Надо обратиться к кому-то, кто мог бы ей помочь, но у меня нет таких знакомых.

То, что с сестрой не всё в порядке, уверен на тысячу процентов.

— Я принял решение — перееду к вам на несколько недель, чтобы помочь с Матвеем, и поддержать Настю. Мы распределим обязанности по уходу за ребёнком, по очереди будем вставать к нему по ночам, а днём кто когда сможет.

Эти дни мне неимоверно тяжело в отчем доме. Обстановка крайне удручающая.

— Ты нашёл его? — в очередной раз прошу друга подключить ребят в поисках этого ублюдка.

— Как в воду канул. Нашли только квартиру, которую он снимал с какой-то девицей.

— Девицей? — переспрашиваю, понимая, что речь идёт о Насте.

Пока не складывался пазл в моей голове что произошло, но мне крайне необходимо его сложить.

А Матвей также продолжает плакать без внимания мамы, переходя как знамя из моих рук в руки бабушки и дедушки.

Глава 9.

МЕСЯЦ СПУСТЯ

Утром Настя постучалась ко мне в комнату сама.

Мы практически перестали общаться, потому что теперь мне некогда вести с ней беседы. У меня куча дел.

Работы очень много, я всё должен контролировать и участвовать в переговорах с партнёрами, помогать родителям с Матвеем, и самое главное, что я должен сделать — найти этого ублюдка.

— Максим… Поговори со мной.

Молчу. Не знаю, о чём говорить.

Сестра садиться на кровать и, как всегда, обнимает себя за коленки.

— Поговори со мной, Максик. Ну что ты молчишь?

— О чём? — даже не знаю, что я испытываю к ней сейчас.

— Скажи, ты встречался с… не хочу произносить сейчас его имя.

— Ты знаешь?

— Знаю, братик, знаю.

— Зачем?

— Так было нужно. Мне хотелось понять, он любил тебя или нет и какие у него планы на вашу совместную жизнь.

— Узнал?

— Да.

— Ты просто хотел меня защитить... — говорит вслух, словно сама с собой разговаривает и кивает несколько раз.

— У меня не получилось. Настя, он что-то сделал? Что-то сказал? Почему ты так закрылась? Что-то ведь произошло на выписке, я ведь чувствую. Скажи мне.

— Не могу… Боюсь, что ты себя винить будешь…

— Я совершил ошибку? Где? Когда?

— Не важно. От меня только одни проблемы.

— Он не появлялся больше?

— Нет, и больше не появится, за это переживай. Ты прости меня, что я доставила вам столько хлопот. Он не любил меня. И ребёнка этого не любил. Ладно… Думаю, так будет лучше для всех, — вытирает слёзы и уходит.

Чувствую, как она снова замыкается, отключается от этого мира.

Закрывается в ванной, слышу шум воды.

— Завтра я повезу тебя к психологу, тебе нужна помощь специалиста. — Стучусь к ней, но в ответ тишина.

— Ну что? — звоню друзьям в который раз. — Нашли?

— Нет. Макс, дело нечисто, сто процентов. Чуть не поймали его за шкирку, но он успел уйти. Приходил домой, капюшон на голове, очки чёрные, кепка. Оглядывался, торопился. Мне кажется, он понимает, что его пасут. И думаю, что не мы одни. Родственники молчат как партизаны. На слова «когда придёт снова» ответ «не знаем». Соседей спрашивали, они говорят, что он здесь набегами.

— Домой, значит… — вспоминаю, что он говорил про его сестру и мать. — Может, мне самому попробовать поговорить? — размышляю вслух.

— Не думаю, что ты узнаешь больше, чем мои ребята, но, если хочешь, почему нет. Объясни, что с сестрой случилось, может, пойдут на встречу и сдадут тебе его явки и пароли.

— Надо подумать, — тру устало переносицу. Сил соображать здраво не осталось. Мне очень важно иметь силы для работы, потому что этот ребёнок в содержании теперь тоже на мне.

Несмотря на возбуждение нервной системы, прикасаюсь к подушке и засыпаю мгновенно.

Не знаю сколько времени проходит, из сна меня вырвала кричащая на всю квартиру мама.

— Настя, доченька, что ты творишь!

Сознание и мозг пытаются понять, что происходит, когда мама вбегает в комнату. Она растерянно смотрит и плачет.

— Максим, Максим, срочно вставай! Настя отдала ребёнка какой-то женщине и вернулась домой одна.

Сердце лупит так, что, кажется, выпрыгнет из груди.

— Как отдала? — не понимаю. — А где она сама?

— Она написала смс, что отдаст ребёнка кому-нибудь и сама домой не вернётся. Где нам теперь её искать?

Через несколько часов находится и сама Настя и малыш. Женщина, когда сестра отдавала ей ребёнка, поняла, что у девушки что-то не в порядке и последовала за ней.

Она шла за ней полчаса и пыталась разговорить. У неё, на нашу удачу всё получилось. В итоге она узнала наш адрес и привела сестру домой.

Отдав моей маме малыша она сказала, что совершенно точно у Насти нервный срыв.

Нам повезло. Даже представить трудно, как было бы, не окажись женщина такой сердобольной.

— Максим, братик, зачем ты вызвал скорую? — смотрит на меня без всяких эмоций сидя позже в больнице в приёмном покое.

— Настя, что за глупые вопросы. А разве могло быть иначе? — и я верю в то, что говорю.

— Максим, телефон мой, он где?

— Не знаю. Да какая разница, Настя?

— Я там тебе записала кое-что. Ты послушай. Думаю, что мой рассказ тебе многое объяснит. Но если честно, я рассчитывала, что ты будешь слушать это уже только после... — не договаривает, но я понимаю, что она хочет мне сказать.

— Настюш, милая, — обнимаю её за плечи, — всё будет хорошо, слышишь? Тебе помогут специалисты, подлечат, и всё наладится.

— Ты послушай обязательно запись! — трогает меня за рубашку, желая привлечь ещё большее внимание к своим словам. — Ты поймёшь, что я не сумасшедшая. Просто так сложилось. Но я тебя не виню ни в чём, слышишь! Я его виню, он виноват во всём. Я знаю, ты желал мне счастья, я только потом это поняла. Теперь ровно наоборот — меня точит чувство вины перед тобой. Я понимаю, у меня ребёнок, но…

Глава 10.

ДАША

Сегодня мне двадцать один год. Даже не верится!

Теперь у меня больше возможностей. Закончив второй курс в университете, могу позволить иногда пропускать лекции и устроиться на работу.

На зачётку хороших оценок я себе заработала, теперь появилась возможность в этом вопросе расслабиться и поработать где-нибудь.

Сейчас это жизненно необходимо. Буду помогать маме, станет полегче, закроем часть кредитов.

Конечно, немного, но Саша нас загнал в такую кабалу, что даже это «немного» уже отличное подспорье для нас.

Вопрос долгов мы стараемся не обсуждать, мама начинает грустить.

Ошибка, которую она совершила, согласившись взять кредит на своё имя и отдать деньги моему брату, пожалуй, стала для неё и как следствие для меня — роковой.

Зачем она согласилась тогда, не знаю, но стоит ли про это говорить теперь?

Она постоянно корит себя за то, что согласилась тогда на эту авантюру.

Саша наобещал ей, что она только оформит его на себя, а платить каждый месяц будет он.

— Ну когда я у тебя что-нибудь просил? — вспоминаю, как давил он на маму,­ — и так ты мне ничем не помогаешь, сам карабкаюсь! А у меня столько проблем сейчас!

Материнское сердце… Надави чуть сильнее на жалость, и получишь то, что хочешь.

Именно это и сделал мой брат по отношению к маме.

Она согласилась и теперь мы не то, что карабкаемся с ней, мы выживаем из-за его невыполненного обещания.

Казалось бы, совершив тогда эту ошибку, он хотя как минимум отстанет от нас и больше ничего не попросит, но нет! Он снова приходил на днях и требовал денег.

Орал, что у него куча проблем, что его убьют, если он не закроет долги. Но меня, если честно, это уже не волнует.

— Мама, я проигрался! — хватает в очередной раз он её за руки, — ты не понимаешь, это страшные люди! Они не оставят меня в покое теперь. Я пытался другими способами добыть деньги, но ничего не получилось! Мне нужны деньги, понимаешь! Они пасут меня теперь, я залягу на дно, но, пожалуйста, найдите деньги!

— Ты же и так забрал всё что мог, теперь сам как хочешь, так и выкручивайся! — кричу я ему, заставляя отстать от мамы.

— А ты вообще закрой рот и пошла вон, я с матерью разговариваю.

В нём было столько агрессии тогда, мне страшно смотреть в его глаза. Они пылают ненавистью и злобой из-за того, что я не позволяю маме опять соглашаться на его авантюры.

— Саша, замолчи! Даша тянет со мной твои долги! Как только у тебя хватает совести говорить всё это своей сестре!

— Да плевал я, сестра, не сестра! Если я деньги, которые брал на ставки не верну ближайшие пару месяцев, меня грохнут. И вот тогда у меня не будет ни сестры, ни матери!

— Что ты говоришь такое… — мама смотрит то на него, то на меня. — Разве людей могут убить из-за денег?

— Какая же ты наивная… — зло отвечает ей.— Это ещё хорошо, что они мне время дали! Еле уговорил! Обычно такие люди не церемонятся. Сколько стоит квартира? — оглядывается по сторонам, словно приценивается.

— Не смей! — рявкаю на него! — Это единственное наше жильё! Не смей даже думать!

— Я тоже собственник! — рычит на меня, — ищи деньги, сестрица. Баш на баш! Времени полгода, если продавать квартиру, крайний срок, — зло улыбается и уходит.

Не верю, что он способен на такое. Не хочу об этом думать. Нет никаких чувств, кроме ненависти к этому человеку.

Оглядываюсь по сторонам: нищета… Приставы из квартиры забрали практически всё.

Бесполезно бороться за вещи, да и стоит ли оно того?

Мама не может доказать им и коллекторам, что именно ею они куплены. Представители власти действуют по закону, а коллекторам вообще наплевать.

Я готова отдать всё, лишь бы рассчитаться с этим неподъёмным долгом, но не квартиру.

Окончание школы два года назад стало для меня праздником, но не из-за того, что я теперь могу, как мои подружки окунуться во взрослую жизнь, а из-за того, что я теперь могу работать.

Прошлый год работала только летом, а в этом планирую, отработав лето плавно перейти на работу постоянно.

Сегодня с Машей идём на собеседование в кафе, может быть, возьмут официанткой, и я смогу приносить хоть какие- то деньги. А как буду совмещать с учёбой, подумаю потом.

— Доченька, с днём рождения! Моя ты радость! Моя надежда! Моя опора! — Мама целует мои щёки, как ребёнку, которому исполнилось не двадцать один, а семь лет.

Тискает меня как маленькую девочку, и мне в этот момент очень хочется вернуться в своё детство, где есть я и Саша, папа и мама, и впереди светлое будущее.

Но, увы, сейчас мне не семь, я не с бантиками на макушке, а вместе с мамой в долгах по самые уши, в трёшке спального района, считая каждую копейку, с чёткой целью отдать долги, которые не приобретала.

Эта странная жизнь играет со мной в жестокие игры. Я ведь не брала эти кредиты, и мама тоже, но именно мы думаем, как их закрывать.

Глава 11.

МАКСИМ

У неё длинные тёмные волосы, обрамляющие красиво её лицо, выразительные, яркие голубые глаза и улыбка, на которой зависаю, и никак я не могу оторвать взор.

Какая красивая девушка… Надо же, неужели у такого ублюдка такая сестра?

На миг забыв, зачем я здесь, какова моя цель, любуюсь ей.

Для своих лет она худовата, и кажется, что выглядит со спины как подросток.

Наблюдаю, как она бегает между рядами столиков, предлагая различные блюда, засматриваюсь на неё.

Понравилась, отрицать очевидное нет смысла. Но это не меняет моей цели. А цель моя добраться до её урода братца любыми путями.

Думаю, как найти способ знакомиться с ней, стать ближе к ней и узнать информацию о нём.

Заигрывать я не умею и не люблю, поэтому пока просто сижу за самым дальним столиком и наблюдаю за этой девушкой со стороны.

Она очень доброжелательна к людям, всегда с улыбкой на лице, старается угодить посетителям и помогать своим коллегам.

Какие разные они: брат и сестра... Или это только обман, чтобы расположить к себе человека и заработать больше чаевых?

Её брат со мной и моими родителями не церемонился даже при первой встрече. Никому не улыбался, не пытался понравиться, произвести положительное впечатление.

А сестрица его прямо из кожи вон лезет, как мне показалось.

Уверен, он снова появится, обязательно.

Ребята сказали, что приходил недавно домой. Наверняка мать и сестра знают, где он живёт сейчас, только скрывают его от посторонних глаз.

Мой расчёт на ближайшее время прост: познакомиться, начать общаться, а там будем смотреть по обстановке.

Уверен, в разговорах всё равно так или иначе скажет мне какую-то важную информацию, плюс напрошусь в гости, попаду к ним домой. Посмотрим, главное — начать.

Очень надеюсь, что он появится у сестры в самое ближайшее время здесь, в кафе или дома.

Опять наблюдаю за ней и любуюсь. Какая она…вся такая нежная, хрупкая… Как цветок.

О чём это я? Максим, какой цветок? Ты забыл, зачем ты здесь?

— Вы будете ещё что-то заказывать кроме пиццы и кофе? — миловидная девушка подходит ко мне уже не первый раз за полчаса и отвлекает от мыслей.

Постукивая карандашом об блокнот, улыбается как лиса, заигрывает со мной. Вижу, не дурак. Облизывает губы, тем самым привлекая внимание, а мне противно.

Молодая, симпатичная, уверенная в себе, но сразу видно - легкодоступная. А таких я презираю.

Пока я не начал писать программы и не открыл свою фирму, с девушками у меня были довольно сложные отношения. Многим лично я сам был неинтересен. Но как только я уверенно встал на ноги, девушки изменили своё отношение ко мне.

Только я не идиот и понимаю, что все эти попытки запрыгнуть ко мне в постель — это лишь попытки решить свои финансовые проблемы благодаря моему кошельку.

Я и Насте говорил неоднократно: не болтай, что у нас есть деньги. Пусть с тобой будет тот, кто будет любить тебя, а не кошелёк твоего брата.

Но она не слушала, маленькая глупышка.

— Да, ещё один кофе, — отвечаю равнодушно, явно показывая своё безразличие.

— Вы так много кофе пьёте, молодой человек, я заметила. Вторая чашка за полчаса!

Переодевшись из строгого делового костюма в простые джинсы, футболку и куртку, я, как мне казалось, выгляжу неприглядно и обычно, но эта девица всё равно строит мне глазки, отвлекая от главного.

— Девушка, я сказал, ещё один кофе. Больше ничего. Благодарю, — сухо бросаю в ответ, интонацией голоса, явно намекая, что её заигрывания пустая трата времени.

Недовольно фыркнув, уходит оформлять заказ.

Глава 12.

ДАША

… На дворе начало лета, но июнь не задался.

Автобуса как специально при такой дрянной погоде долго нет, поэтому приходится возвращаться домой пешком.

Закутавшись в куртку, топая по лужам, чувствую, что кто-то идёт за мной и дышит в спину.

— Красавица, погуляем? — парень точно следует за мной, прибавляя шаг при моём ускорении.

— Нет, спасибо, я спешу, — прибавляю шаг.

— Брось, давай познакомимся! Тебе не будет скучно. Фигурка у тебя ладная, личико ничего, я видел тебя пару раз в кафе. Ты же официантка?

Меня охватывает запредельный страх, когда понимаю, что сейчас надо будет сворачивать во дворы, а в окру́ге уже никого нет.

В своём страхе решаюсь бежать, и он срывается следом за мной.

— Помогите, — ору и бегу прочь, желая скрыться от него в подворотне подъезда.

Этот мужик вместо того, чтобы отстать, настигает меня за мгновение. Хватает меня за волосы, тянет на себя, затем тащит во двор, где закрытое пространство и вариантов для выхода нет.

Прижимает меня к стене, тяжело дышит в ухо, повторяя, что у него давно не было женщины, и я отлично подхожу на роль его барышни.

Громко кричу, желая этим криком испугать его, но он затыкает мне рот одной ладонью. Второй рукой начинает шарить по бёдрам, пытаясь порвать нижнее бельё.

Вот сейчас мне становится реально очень страшно.

В моей голове проносится вся моя короткая жизнь: мама, отец, старший брат, подружка Маша, и я, такая молодая и ещё толком не пожившая эту жизнь - Даша.

Пытаюсь кусать его, но не получается. Пытаюсь снова кричать, но и здесь меня ждёт фиаско. Наши силы не равны.

Практически отчаиваюсь и сил больше не остаётся, когда мгновение и чья-то сильная рука дёргает на себя этого человека.

Тело несостоявшегося насильника валится на асфальт.

Не сразу понимаю, что произошло. Словно быстрые картинки мелькают передо мной: я борюсь, затем какой-то парень бросает на асфальт того с кем борюсь, и начинает бить кулаками в лицо.

Тот мужик отбивается, орёт, что он недавно с зоны и ему не хватает женского тепла. А я, мол, официантка и сама сначала согласилась на то, что сейчас происходит.

— Я ничего не брала, я ничего не брала, — повторяю, падая на колени и рыдая во всё горло.

Мои эмоции сейчас без контроля и мне совершенно всё равно, как я выгляжу. Трясёт тело, сердце лупит в груди и, кажется, в висках тоже. Страшно, очень страшно!

Мой спаситель отвлекается на мгновение на меня, бросает беглый взгляд и затем бьёт того мужика ещё сильнее, уже применяя ноги.

В нём столько агрессии, злости, ненависти!

— Ты убьёшь его, прекрати, — сначала шепчу, а потом начинаю кричать в голос, громко, ещё громче. — Ты слышишь меня! Парень, прекрати!

Он останавливается, дышит тяжело, вытирает лоб рукавом куртки и смотрит на меня.

— Ты в порядке? — удивительно спокойно спрашивает меня, но при этом я слышу, как сбито его дыхание.

— Я не брала никаких денег у него. Поверьте мне, я говорю правду. — Не знаю, зачем пытаюсь убедить его в этом.

— Вставай с колен, асфальт холодный. Погода — дрянь, замёрзнешь. Давай я доброшу тебя до дома, — он говорит уверенно и быстро.

— Спасибо, я дойду. Мне два двора. Я дойду, — поднимаясь с колен, бормочу.

— Я сказал: провожу. Неспокойно сегодня. Или ещё хочешь приключений на свой зад?

— Нет, нет, что вы, — оправдываюсь. — Мне кажется, что я видела вас где-то, — говорю ему, когда мой спаситель поворачивает ко мне лицо.

— Да, я был в вашем кафе сегодня. Большая удача для тебя, что задержался там и услышал твои вопли.

Глава 13.

Время пролетает словно миг. День сменяет ночь, ночь сменяет день, а мне всё, что происходит вокруг вдруг становится неважным.

Важным стал только один человек: мой новый знакомый - Максим.

В тот день, когда он защитил меня, мы толком даже не пообщались.

Он не пытался со мной познакомиться, завязать какой-то разговор, но даже несмотря на это, мне кажется, теперь, что встреча с ним перевернула мою жизнь.

И вроде бы ничего особенного не произошло, но он захватил мои мысли и не отпускает.

Неважно, где я нахожусь: на работе, в транспорте, в магазине, я думаю о нём постоянно.

Наверное, так и выглядит любовь с первого взгляда… А в моём случае с первого спасения.

Невольно сравниваю его со своим отцом. Он выглядел иначе, но был таким же: сильным, смелым, уверенным в себе.

Эти глаза зелёного цвета сводят моё сердце с ума.

В нём не тэтой юношеской слащавости, дешёвых понтов и выпендрёжа. Скорее наоборот, он слишком серьёзен.

Мне такие парни не встречались пока, но почему-то именно это привлекает меня в Максиме больше всего остального.

Думаю, он нравится девушкам. И он нравится мне.

А также он нравится и моей подружке. А она отступать не привыкла.

— Вы уже познакомились, что ли? — недовольно фыркает она, когда Максим просит, чтобы я принесла ему кофе, а не она. — Когда ты хоть успела, наша скромница?

Максим с тех пор появлялся несколько раз, оставлял хорошие чаевые для меня, но мою подругу это почему-то раздражало.

На контакт с ней он не шёл. Скорее я чаще ловила его взгляд на себе, чем на ней.

После того неудачно-удачного вечера я ждала его.

Постоянно думала о том, как состоится наша встреча.

— Спасибо вам за то, что помогли мне в тот вечер, — начала разговор с ним сама, когда он появился после той истории.

— Совершенно не за что. Обращайся, — отпивая кофе, смотрит пристально на меня.

— Нет, спасибо! Надеюсь, больше со мной такого не случится, — краснею как рак, такой глупой кажется мне последняя фраза.

Он сдержанно улыбается в ответ, качает головой, соглашаясь со мной.

— Я ведь и правда не понимаю, почему он пристал ко мне, — мну в руках салфетки, которые хотела положить в салфетницу. — Мне хочется верить, что я не давала ему повода, — продолжаю говорить ерунду.

Зачем я говорю всё это? Да ему, скорее всего, фиолетово кто там ко мне приставал. Он просто помог как нормальный мужчина, а я здесь распинаюсь.

Он снова кивает мне, продолжая словно сканировать меня взглядом.

— Ну… как-то так…

Хочу уйти, разворачиваюсь, делаю шаг, но Максим окликивает меня.

— Даша…

— А? — замираю.

— Может… встретимся сегодня?

— Что? — показалось я ослышалась.

Он пугает и одновременно притягивает. Необъяснимое чувство, новое, но очень приятное.

Его ровная манера общения, спокойный тембр голоса завораживают и только способствуют росту симпатии к новому знакомому.

Меня тянет к нему как кролика к удаву. И я всё время забываю, что случается, если кролик подойдёт поближе.

— Встретимся? — повторяет он.

— Я заканчиваю поздно. — Зачем это сказала? Сейчас ведь ответит что-то примерно «ок!» и уйдёт, но я этого не хочу.

Он открывает портмоне, достаёт визитку и кладёт на стол.

— Это мой номер телефона. Для тебя я свободен практически всегда. Захочешь увидеться, звони, и я приеду.

«Максим Воронцов. Разработка языков программирования. Программное обеспечение и сопровождение». Номер телефона. Больше ничего.

А дальше встаёт и уходит.

Всю неделю хожу дома из угла в угол, не находя себе места. Думаю о нём снова и снова.

Визитка этого человека постоянно в кармане. Я выучила номер телефона наизусть, но зачем-то продолжаю носить её с собой.

Больше он в кафе не приходит, а я жду...

Само́й мне крайне сложно принять решение, звонить или не звонить ему первой. А посоветоваться не с кем.

Мама всё время на работе, когда я дома, и наоборот.

Машке свои мысли про Максима доверить не могу. Я поняла, что она рассчитывала на знакомство с ним сама, но встретиться он предложил именно мне.

— Мам, — всё-таки набираю своей мамочке, — занята?

— Не очень. Что-то случилось, Даша? — голос мамы обеспокоен. — Саша опять приходил?

— Нет, нет. Думаю, он теперь опять нескоро появится. Сама же знаешь, он напоминает о своём существовании, только когда ему нужны деньги.

— Которых у нас нет…

— Мам, скажи… — решаюсь на этот вопрос, — а как ты поняла, что папа твой человек?

Глава 14.

МАКСИМ

Всю неделю я думал о ней.

Сидел, качал Матвея, смотрел в одну точку и глаза её вспоминал. Они как озеро: чистые, светлые, смотришь и тонешь.

Красивая девушка, ничего не могу сказать.

Только это ли главное, если в голове единственная мысль: найти её брата.

В кафе я больше не ходил, работы очень много. Ездил к Насте, да с Матвеем помощь требуется.

Решил пойти ва-банк, желая понять, пойдёт она сама на контакт или нет, если я чуть приторможу. И здесь я, к счастью, не ошибся!

Убеждаю себя в том, что, встречаясь с ней и проводя время, будет вероятнее добраться до её брата.

Только всё чаще мне кажется, что я вру сам себе.

В воскресенье проснулся с ощущением, будто что-то упускаю в поисках этого ублюдка. Но не могу понять, что именно.

Он как в воду канул! Спрятался? Но я ведь всё равно найду!

Через друзей, его сестру, или иными способами, но всё равно найду!

Мне нельзя по-другому. Я хочу наказать его за сестру.

…Матвей завошкался в кроватке. Смотрю на племянника и злость уходит. Улыбаюсь ему.

На сердце становится тепло и уютно.

Детям проще чем нам. Любые горести забываются, память сама чистит негатив, убирая то, что может навредить в будущем, оставляя только хорошие моменты.

Я очень надеюсь, что все мы сможем сделать его счастливым.

И хоть сейчас рядом с ним нет матери, всё равно я верю, что Настя обязательно поправится и примет этого ребёнка.

А как иначе? Материнский инстинкт никто не отменял.

Уверен, позднее она встретит хорошего парня, и жизнь наладится. Только рано пока об этом. Ей вылечиться надо.

Лечащий врач говорит, что надежда есть, и большая.

У неё послеродовая депрессия, хотя не удивительно, при условии как поступил этот ублюдок на выписке сестры и племянника из роддома.

Но Настя слушает врачей, и это главное.

Я снова думаю о Даше… Она вызывает у меня смешанные чувства.

С одной стороны, я не должен птягивать во всё это и через неё добывать какую-то информацию. А с другой стороны, на войне все средства хороши…

Как понять самого себя? Запутался.

«Привет. Это Даша. Девушка-официантка, которой ты спас жизнь :)» — пиликает сообщение в моём кармане.

«Привет».

«Занят?»

«Да»

У меня племяха на руках, но этого я ей не напишу.

«Я не люблю переписываться. Давай лучше встретимся?»

Прогоняю в голове мысли, куда её пригласить, но она оказывается быстрее.

«Хорошо. Давай. Завтра я буду свободна. Если ты хочешь, мы можем погулять в парке, например».

«Ок. Давай. Я помню адрес, выходи в 18 часов».

Надо же, погулять в парке. Обычно девушки хотят кафе и рестораны, а здесь погулять в парке. Интересно.

Мы договорились встретиться вечером.

Ловлю себя на мысли, что хочу этой встречи сам.

Решил, что много о себе говорить не буду. Такое поведение — человека загадки с этой девушкой считаю лучшим вариантом для реализации своего плана.

Она будет хотеть узнать больше обо мне, а я взамен буду хотеть узнать больше о ней.

И вроде как нормальными и естественными станут взаимные вопросы, рассказы о себе и своих близких.

Когда я увидел её в назначенном месте, растерялся. Милая девушка, с естественной красотой шла мне навстречу и улыбалась так искренне, что на момент я забылся по какой причине я с ней встретился.

Даша была одела в лёгкое струящееся платье и простые босоножки. Волосы уложены в косу. Никакого дома на голове с тонной лака, косметики на лице с толщиной в палец.

Невольно вспомнил Настю, которая стремилась выглядеть старше своих лет.

Даша мне показалась совсем другой. Словно она, в отличие от моей сестры, не боялась показаться настоящей и естественной.

— Привет, — улыбается и краснеет.

— Привет. Рад видеть тебя, — смотрю на неё и боюсь признаться самому себе сейчас, что реально рад этой встрече.

— Я тоже рада видеть тебя, — смущается.

Мы болтаем о погоде, о природе, об увлечениях, а я хочу знать совершенно о другом.

— Расскажешь немного о себе, — начинаю сам о главном, когда, обсудив всякую ерунду в полной мере, мы пьём сок на веранде кафе.

— Хорошо, но взамен потом ты расскажешь о себе?

Киваю.

— Что рассказать… — задумывается, — жизнь моя совершенно неинтересная. Учёба, работа, в общем, суетливая, скучная. Сейчас много сил отдаю именно работе.

— Тяжело, наверное, совмещать?

Глава 15.

ДАША

Как давно я не была на свиданиях.

Раньше отношения с парнями не складывались, поэтому опыта в общении с противоположным полом у меня немного.

Мне всё больше «везло» на наглых кретинов, которые хотели залезть ко мне под юбку, а я этого не переношу.

Максим другой. Он не торопится, не навязывается, не ставит условий. Необычно и непривычно.

Мы гуляли и неторопливо разговаривали, не обращая никакого внимания на окружающих.

Я наслаждалась буквально каждой минутой, проведённой с Максимом. Не помню, чтобы в последнее время у меня бывали такие счастливые моменты в жизни.

Я уже давно не была счастлива. Я просто плыла по течению своей никчёмной и сложной жизни, смирившись с тем, что ещё долгие годы мы с мамой будем в денежной кабале.

Первые минуты контакт складывался тяжело, но мне хотелось общаться и узнавать его.

Когда он спросил меня о семье, замешкалась, стало стыдно. Что я могу рассказать? Даже внешне между нами чувствуется большая разница во всём: он хорошо одет, у него хорошая машина, а я?

Что имею я? Сейчас лето, а у меня в гардеробе два летних платья, которые меняю по очереди.

Рассказать ему о чём? Или о ком? О папе, который погиб, о маме, которая в свои годы похожа на старушку, о том, что мой брат - ублюдок, мерзкий тип, которого я ненавижу?

Стыдно о таком.

Когда он спрашивал меня обо мне, о семье, казалось, что наш разговор значил для каждого из нас разное: для него это были просто слова, пустой интерес, для поддержки общения, а для меня ощущение, словно я обличала свои мысли и чувства.

Он проявлял праздное любопытство, а мне не хотелось никаких откровений, они приносили одновременно и боль, и огорчение.

Да разве и могло быть иначе? Похвастаться нечем.

Поныть о своих, но чужих долгах? Это рассказать?

Рассказать, что брат обманул маму, и теперь мы платим его кредит?

Рассказать, как просыпаясь каждый день утром, только и думаю: где взять деньги, как погасить долг?

Мы с мамой живём очень бедно. У нас давно не бывает в доме сладостей, фруктов или овощей.

Недавно мне было очень стыдно перед подругой Мирой, которая пришла в гости вместе с сынишкой.

Я предложила чай, а к нему выставила варенье.

Сын подруги очень удивился, когда узнал, что это единственная сладость в доме.

— А конфет нет? — спросил меня мальчик.

— Нет, — рявкнула на него мать, увидев моё смущение. — Вот, попробуй варенье для разнообразия! — смягчила тон и сочувственно посмотрела на меня.

— Мама, а как можно жить без конфет? Тётя Даша, хочешь, я принесу в следующий раз свои? Покушаем вместе.

— Очень хочу, — смахивая очередную слезу, отвечала ребёнку.

И вот уже третий раз Ванька прибегает ко мне домой и суёт мне конфеты.

Я уверена, что это Мира старается, просто открыто принести стесняется, но и за это я благодарна своей подруге.

…В своих мыслях я не обращаю внимание на ямку в асфальте и практически падаю, подвернув ногу.

Максим не позволяет упасть, быстро отреагировав на эту ситуацию.

Теряюсь и не знаю как реагировать, когда неожиданно рука Максима обвивает мою талию. Непередаваемые чувства!

Я знаю его ничтожно мало, но стыдливо понимаю, что хочу всего того, что сейчас между нами происходит, хочу этих объятий.

Нежное чувство к нему перебарывает во мне все сомнения и отодвигает на задний план правила приличия.

В этот момент, когда он держит меня сейчас в своих руках, я не хочу его отталкивать. Наоборот, хочу прижаться, крепче, сильнее.

«Поцелуй меня» ­ — единственная мысль в голове.

Мне кажется, что он читает её, и от этого мои щёки заливаются румянцем.

Ожидание прикосновения его губ заполняет сознание, перед которым меркнет всё: и сомнение, что всё слишком быстро, и неуверенность в том, что я действительно нравлюсь ему.

Этот поцелуй взрывает мой мозг.

Его губы такие мягкие, нежные, горячие. Мне хочется их прикосновений ещё и ещё.

Максим сначала осторожен, словно ожидая моей реакции, но потом, когда я отвечаю ему на поцелуй, становится более уверен и действует смелее.

И я позволяю это, потому что сама очень хочу.

*****************

МАКСИМ

Не знаю, почему я решил её поцеловать.

Просто спонтанное желание, которое пересилить не смог.

Сейчас, поймав, обняв за талию, ощущая так близко, увидел в её широко распахнутых, смотрящих на меня глазах растерянность и ожидание.

Я чувствовал, что она хочет того же самого, только не решается сделать это первой.

Глава 16.

СПУСТЯ ТРИ НЕДЕЛИ

Наши встречи случаются всё чаще, каждый день я звоню ей сам, с надеждой увидеться.

И теперь уже дело даже не только в её брате - этом ублюдке. Дело в ней самой.

Я не знаю, как справиться со своими эмоциями и желаниями, которые испытываю рядом с ней.

Они рвутся наружу, когда она находится так близко и тормозить их становится всё тяжелее.

В мои планы не входило увлекаться этой девушкой, но всё идёт не так, как хотелось бы.

Губы эти сочные сводят с ума, и кажется, что если я не остановлю себя, в какой-то момент приглашу её к себе и сделаю своей во всех смыслах этого слова.

Самое тяжёлое, что я чувствую ответные эмоции.

Даша как цветок, который потихоньку растёт во моих руках и расцветает.

Она так трепетно реагирует на мои ласки, прикосновения, что я начинаю психовать на такую реакцию своего тела и мозга. Не хочу этого.

Всякий раз закрывает глаза, когда я целую её губы. А я продолжаю смотреть на неё, желая запомнить такую чистую реакцию на меня.

Хочу её. Так хочу, как раньше не хотел других девушек.

Но мне нельзя!

Конечно, я целенаправленно знакомился с ней, но точно не для того, чтобы так увлекаться и спать с ней. Она нежностью своей и интересом к моей персоне, не зная того, стремится сломать все мои планы в отношении этой семьи.

Мне почаще надо бы заныривать в горькие воспоминания, связанные с Настей и нашей семьёй, чтобы не парить в мнимых облаках и стоять уверенно на земле.

В какой-то момент я вдруг стал понимать, что мой путь неверен. К поставленным целям прийти не получается, как бы я не старался.

Она не приглашает меня к себе домой, она не рассказывает о близких, старается избегать любых разговоров о прошлом и неохотно говорит о будущем.

О чём обычно влюблённые болтают часами? Да обо всём! О ерунде, которая произошла с ними за день, о планах на ближайшее и не очень будущее. Обо всём!

Но у нас разговор не складывается. Как только мы подходим к разговорам о близких Даша закрывается от меня.

А я ведь рассчитывал именно на это: чтобы она болтала о родных без остановки. А я бы её с удовольствием слушал.

Возвращаясь домой после очередной встречи, лежу, смотрю в потолок, рассуждаю и понимаю, что в принципе, при других обстоятельствах я бы познакомился с ней без сомнения, и предпринял всё, чтобы она была со мной.

Даша - девушка привлекательная, умная, мне с ней легко и комфортно.

Удивительное сочетание красоты и воспитания, как будто она не сестра этого ублюдка.

Не представляю как, дети, выросшие у одних родителей настолько разные?

Стоп, Макс, а вы с Настей? Не разные?

Мне почти тридцатник, и я многого добился в своей жизни. Помогло техническое образование, склад ума инженера, и упёртость характера.

А Настя, она другая: лёгкая, воздушная, не думающая ни о чём.

Но в этом, думаю, я сам виноват. Ведь я никогда ей ни в чём не отказывал. Иногда мне кажется, что она относится ко мне не как к брату, а как ко второму отцу.

Насте только «дай, купи, реши», а Даша у меня даже намёком ни разу ничего не попросила.

Смотрю на неё и поражаюсь. Она радуется буквально всему: приглашению в кафе, букету цветов, походу в кино.

Да она не моя сестра Настя…

При сложившихся обстоятельствах пора завязывать. Нельзя больше тянуть. Я ничего от неё не смогу получить.

В чувствах с Дашей притворяться мне становится всё сложнее с каждой встречей.

Наши отношения остаются до настоящего времени практически платоническими, я не перехожу какие-либо грани осознанно, хотя поцелуи с ней меня заводят в такие фантазии, от которых вечерами хочется лезть на стенку.

Во мне словно борятся два желания: одно - плюнуть и больше не пытаться выудить из неё какую-то информацию, второе — идти до конца.

И чем больше узнаю её, тем тяжелее обходится мне эта внутренняя борьба.

Пару раз я снова напрашивался к ней в гости. Не приглашает.

Мне нет никакого дела до её квартиры, места, где она живёт.

По сути, какая разница. Я только надеюсь узнать хоть какие-то крупицы информации об этом уроде, которые помогут мне найти его.

После очередного свидания чувствую себя словно выжатый лимон.

Непросто держать всё в себе.

Боюсь, что сам увлекусь настолько, что потом не вывезу без потерь расставание с ней. Да, всё-таки надо прощаться.

Недавно лечащий врач разрешил мне забрать сестру на несколько часов домой.

Я переживал, как она будет общаться с ребёнком, но на удивление всё прошло даже лучше, чем ожидал.

— А Матвей… он где? — сама спросила неожиданно, когда я проводил её в другую комнату.

Глава 17.

— Улетай со мною в облака, в руке твоя рука, — напеваю песню, поднимаясь по лестнице домой после очередной встречи с Максимом.

Мы встречаемся теперь почти каждый день, и как только удаётся, бегу к нему на свидание.

Теперь каждый день приобрёл для меня смысл, радость, я обожаю этот мир так сильно как никогда ранее.

Постепенно открываюсь перед ним, замечая за собой, что начала говорить о своих мечтах и целях в жизни.

Выяснилось, что у нас много общих интересов, мы словно находимся на одной волне и схожи во многих аспектах.

Трогаю губы и вспоминаю, как он целовал меня недавно.

Я ощущала безграничное чувство любви, которое с каждым днём становится всё сильнее,и его всё сложнее сдерживать.

Зайдя в квартиру, чувствую как в нос ударяет запах валерьянки.

Прислушиваюсь, кто-то словно скулит.

— Мама, ты где? — единственный вопрос, который меня сейчас волнует. — Что случилось? — присаживаюсь перед ней на колени и смотрю в заплаканное лицо.

— Приходил мужчина какой-то, сказал юрист. Он от Саши. Принёс вот это, — трясущимися руками протягивает мне какую-то бумагу. — Самому, видимо, совести не хватило такое нам принести и отдать лично.

Читаю: «Извещение (уведомление) участников долевой собственности о намерении продать свою долю в праве общей собственности на квартиру постороннему лицу».

Впадаю в панику: «Я, Лебедев Александр Степанович, являюсь собственником 1/2 доли в праве общей собственности на трёхкомнатную квартиру по адресу: Москва, переулок Майский, дом 18, квартира 19, руководствуясь п. 2 ст. 250, ст. 289 Гражданского кодекса Российской Федерации и т.д., — начинаю нервно хватать воздух ртом и тяжело дышать, — настоящим извещаю участников долевой собственности о намерении продать свою долю в праве общей собственности на указанную квартиру постороннему лицу в течение шестидесяти календарных дней по цене 8 (восемь) миллионов рублей»…

Прекращаю читать и пытаюсь сообразить, сколько это шестьдесят календарных дней? Понимаю, два месяца!

Читаю дальше: «Если остальные участники долевой собственности не приобретут продаваемую долю в праве собственности указанной квартиры в течение шестидесяти календарных дней со дня извещения, продавец вправе продать свою долю любому лицу. В случае если все остальные участники долевой собственности в письменной форме откажутся от реализации преимущественного права покупки продаваемой доли, такая доля может быть продана постороннему лицу ранее указанных сроков».

— Я так ждала тебя, доченька. Думала, вдруг ошибаюсь, что-то не так поняла. Я всё верно поняла? Да? Он требует долю в квартире? Наверное, всё-таки не обманул, всё-таки у него очень большие проблемы.Сильно потратился и должен денег.

Наступает тишина. Каждая из нас в своих мыслях.

Я смотрю на эту бумагу и не могу поверить, что он всё-таки не врал и не шутил, когда спрашивал меня о стоимости этой квартиры.

— Я не знаю, что мне делать теперь. Что нам с тобой делать?! У нас ведь и так ничего не осталось! И долги! Как жить дальше, Даша? — мама плачет сильнее прежнего и обнимает меня за плечи, словно ищет в этих объятьях поддержку.

— Мамочка, успокойся, — пытаюсь говорить спокойно, но голос дрожит непроизвольно.

— Я так виновата! Перед тобой виновата прежде всего, Даша! Я совершила эту ошибку, согласившись взять его кредит на своё имя, а теперь в итоге страдаешь ты. Так не должно быть! Так быть не может! Где справедливость в этой жизни?

Что делать не знаю. Если я думала, что история с кредитом - это главная проблема, то сейчас я понимаю, что она цветочки по сравнению с тем, что нас ждёт впереди.

— Мама, успокойся, пожалуйста, — опять настаиваю. — Слезами горю не поможешь. Ну раз так случилось, давай продадим эту квартиру и купим меньше. Потом ещё закроем тот долг, что ты взяла, и больше ничего он получить от нас не сможет. Купим другую квартиру и спрячемся. От него спрячемся! Москва большая, он нас не найдёт!

— И что, мы будем жить с тобой в однушке? Это же не жизнь!

— А жизнь бояться приставов, коллекторов? Стирать надписи позора, намалёванные краской на дверях и в подъезде? Выслушивать речи коллекторов по телефону с угрозами? Нет, вот как раз это не жизнь!

Я чувствую себя такой злой, такой бешеной, что уверена, появись брат здесь в данную минуту, вцеплюсь ему в горло своими ногтями!

Ненавижу его! Сколько можно трепать нам нервы!Он состоит из одних недостатков.

Сначала воровал у матери деньги, потом давил на неё морально, а иногда и силу применял, когда забирал деньги силой.

Много всего было за эти годы. Отца не стало, и заступиться за нас было некому.

Он как будто царёк в нашем маленьком государстве, где мы холопы, и приходит периодически к нам за данью, которую мы вечно должны ему.

Трясущимися пальцами набираю его номер телефона. «Абонент временно недоступен». Ничего удивительного. А что я, собственно, хотела, не понимаю сама.

Этот звонок ему - просто желание ухватиться за последнюю соломинку и когда он возмёт трубку прокричать: Ты и так всё у нас забрал! Не забирай хотя бы место, где мы живём!

Глава 18.

МАКСИМ

Даша позвонила мне спустя пару часов после нашей встречи, спросила адрес и неожиданно приехала ко мне.

Я осознанно не привозил её в свой дом, избегал, понимая, чем это закончится. Честно, боялся, что не удержусь и пересплю с ней.

А сегодня во время её неожиданного звонка и вопросе о своём адресе назвал его, даже не задумавшись о последствиях.

— У тебя что-то случилось? Ты бледная. Всё нормально? — приглашаю её войти, замечая её нервозность, пытаясь понять всё ли с ней в порядке.

Даша мнётся на пороге, словно сомневаясь теперь в правильности того, что позвонила мне и приехала сейчас.

— Случилось, — всё-таки заходит в дом.

— Расскажешь?

— Нет..., наверное, нет. Говорить не хочу. Нет смысла, и помочь ты мне не сможешь, — отрубает.

Слёзы катятся из Дашиных глаз, она подходит, обнимает меня и утыкается носом в грудь.

Ох, Даша, не надо тебе быть ко мне так близко. Не толкай меня в ошибку, которую потом невозможно будет исправить. Я же тоже не железный…

— Давай посидим без разговоров, ладно? — говорит практически шёпотом.

— Голодна? — пытаюсь отвлечь её. Открываю холодильник и предлагаю ей то, что у меня есть: сыр, мясной рулет, оливки.

— Нет, нет, спасибо, кушать не хочу.

— Чай? — моя вежливость.

— Нет, не хочу чай.

— Кофе? — как дурак перечисляю банальные возможные варианты, — шампанского? — говорю в шутку, но может хоть это её расслабит.

— Нет, ничего хочу. Ты живёшь один? — голос дрожит, пытается переключить внимание со своей персоны на моё жильё.

— Да.

— А родители? Ты один у них? — как я ждал этого разговора. Сейчас начну о себе, возможно, она подхватит и расскажет о семье.

— Сестра есть, я, кажется, говорил.

— Что-то припоминаю, но ты не шибко разговорчив о семье.

— Как и ты, — Даша чем-то расстроена, я вижу.

— Хочешь, поговорим о близких? Ты расскажешь о себе, я о себе? Ты для этого ко мне приехала сегодня? Что-то случилось с ними? — Я готов к этому диалогу.

— Нет, не будем разговаривать. Тебе рассказ про мою семью не понравится. — Не понимаю, она меня убеждает или себя. — Не хочу о них. — Отворачивается, вижу, что её губы дрожат, и она прикрывает их рукой, словно не хочет, чтобы я это видел.

— Даш, откройся мне. Тебя кто-то обидел? Могу помочь?— какого ублюдка удавить, из-за которого она так переживает?

Ловлю себя на мысли, что мне очень тяжело смотреть на то, как ей плохо. Но она совершенно не идёт ко мне навстречу, ничего не рассказывает о своих близких, словно не доверяет. А может, чувствует, что я обманываю её?

— Нет. Просто из-за брата проблемы… — а вот это уже интересно. Это он, что ли, её так расстроил?

— Поругалась с ним? — кивает.

Объявился, значит, а я снова упустил.

Злюсь, хотя понимаю, что я не могу сидеть и пасти его сутками напролёт. Но как ребятам его упустили, не понимаю…

Надо её срочно разговорить, пока идёт на контакт.

— А, это! Ну это ерунда! Все в семье бранятся и мирятся.

— Думаешь?

— Ну конечно. Сегодня поссорились, завтра помиритесь и снова будете любить друг друга. Я тоже на сестру иногда очень злюсь. Прибить охота, по заднице надавать, но сдерживаюсь, — кажется,, и из меня откровенность полезла.

Улыбаюсь, пытаясь вызвать её ответную улыбку, но главное, не переборщить, притворяясь в беспечности.

— Это не про нас с Сашей, — отрицательно крутит головой.

— А что так? Вы не близки как брат и сестра.

— Макс, и всё-таки я не хочу говорить об этом. Пожалуйста, не нужно. Только не сегодня. У нас сложные отношения. Очень сложные. Всего рассказать не могу, а не рассказав главное, боюсь не поймёшь. Или поймёшь, но неправильно.

Я был готов её слушать, но опять не получилось. Она сначала, видимо, захотела, но потом передумала.

— Чем я могу помочь, — и я честен, когда говорю,что хочу помочь.

— Ничем. Там денежный вопрос.

— Расскажешь?

— Нет. Это тоже нет. Ты просто обними меня сейчас. Хорошо?

На это ничего не отвечаю.

Деньги… Опять пытаюсь понять, но не понимаю. Сначала про брата, потом про деньги.

Может они вообще заодно, только играют по-разному? Он нахрапом, она на «пожалеть».

Теряюсь и злюсь одновременно от этого непонимания и её закрытости сейчас.

В любом случае я не могу видеть, как ей плохо. Мне самому словно жизненно необходимо утешить её.

Подхожу ближе, Даша смотрит на меня выжидающе, а я отвечаю на это ожидание поцелуем. Я же чувствую, как она хочет этого.