Месть дракону-изменщику. Новая жизнь в 65!

Глава 1

Холодный мрамор алтаря просачивался сквозь тонкую ткань рубахи, сливаясь с ледяным свинцом, наполнявшим ее тело.

Элиана плыла в густом тумане боли и дурманящих трав, сквозь который пробивался мерцающий свет факелов и низкое, монотонное бормотание четверых магов в багровых рясах. Их тени, уродливые и длинные, плясали на стенах зала, словно нетерпеливые духи, жаждущие добычи.

Она пыталась сосредоточиться на лике богини Луны, высеченном в своде высоко над головой, но ее взгляд снова и снова прилипал к нему. К Каэльвану. Ее мужу. Повелителю Северных Земель. Его высокую, подтянутую фигуру, облеченную в черные бархат и серебро, не скрывала ни одна танцующая тень.

Он стоял недвижимо, словно изваяние из темного гранита, и наблюдал. Его золотые, с вертикальными зрачками драконьи глаза, которые она когда-то находила прекрасными, теперь были полны холодного, отстраненного любопытства алхимика, наблюдающего за реакцией в тигле.

Внутри нее что-то рванулось, заставив сдержать стон. Волна судорожного спазма прокатилась по низу живота, и маги забормотали быстрее, их руки, исписанные рунами, сложились в новый жест. Воздух затрепетал от сконцентрированной магии, густой и тяжелой, как смола.

– Довольно вяло, – раздался его ровный, лишенный всяких интонаций голос. Он резанул слух громче, чем заклинания. – Магия твоего рода всегда была слабой. Даже на это не хватает сил.

Элиана пыталась найти в его словах хоть каплю жестокости, хоть искру ненависти – что-то живое. Но там ничего не было. Только пустота. Только констатация факта. Она была вещью, которая функционировала хуже, чем ожидалось.

Еще один виток боли, острый и пронзительный. Она почувствовала, как что-то теплое и неотделимое от нее самой навсегда угасает, обрывается. Слезы беззвучно потекли по ее вискам, смешиваясь с потом и теряясь в темных волосах. Не от физической муки – от осознания утраты, которую он творил с таким спокойствием.

Маги расступились. Каэльван медленно подошел к алтарю. Он не посмотрел на ее лицо, его взгляд скользнул ниже, к ее животу, где только что угасла зародившаяся жизнь. Он положил на него ладонь, и его прикосновение заставило Элиану содрогнуться – оно было обжигающе холодным.

– Все закончено, – произнес он, и это прозвучало как приговор. – Ты выполнила свою функцию. Не полностью, но что есть. Теперь ты свободна от этого бремени. Навсегда.

Он отвернулся и жестом отпустил магов. Те молча склонили головы и поспешно ретировались, оставив их одних в огромном, продуваемом сквозняками зале. Элиана лежала, не в силах пошевелиться, смотря, как он поправляет на руке перстень с темным камнем.

Собравшись с силами, она прошептала, и ее голос прозвучал как скрип заржавевшей петли:
– Лира… Я хочу видеть Лиру…

Каэльван остановился у двери, но не обернулся.
– Дочь твоя отправлена в Монастырь Серебряных Сез. Ей там подобающее место. Забудь о ней. Вы больше не увидитесь. Ты не смогла родить мне сына. Ты мне больше не нужна, как и твоя дочь.

Дверь с глухим стуком закрылась за ним. Элиана закрыла глаза, желая провалиться в небытие, в туман, в смерть. Но ее, как назло, покидала даже эта милость. Сознание оставалось с ней, пригвожденное к мрамору алтаря болью и отчаянием.

А потом она услышала. Голос за дверью. Молодой, звонкий, полный подобострастной нежности.

– Все прошло благополучно, мой повелитель?

Элиана замерла, затаив дыхание.

– Прошло, – ответил Каэльван, и в его голосе впервые за многие месяцы появилось нечто, отдаленно напоминающее удовлетворение. – Эта глава закрыта.

– Не печалься, мой дракон, – защебетала девушка. – Я сильна. Во мне течет кровь горных кланов. Я рожу тебе сыновей. Сильных наследников. Столько, сколько ты захочешь.

– Я знаю, Мередит, – прозвучал его ответ, уже ближе, словно он взял ее под руку и повел прочь. – И мы начнем очень скоро.

Их шаги затихли в коридоре.

Элиана лежала в полной тишине, нарушаемой лишь потрескиванием факелов. Боль внутри сменилась чем-то иным. Чем-то твердым, острым и беспощадным, как осколок льда. Она медленно, с нечеловеческим усилием подняла руку и посмотрела на пальцы, все еще дрожащие от слабости. Затем сжала их в кулак.

Она не провалилась в тьму. Вместо этого тьма сгустилась внутри нее, принимая новую, неизменную форму.

Тьма. Густая, липкая, как деготь. А потом – резкая, обжигающая боль. Не моя. Чужая. Но теперь моя.

Лира… Моя девочка… Больше не увидимся…

Обрывки мыслей, отчаяние, пронзающее острее любой физической муки. И холод. Ледяной мрамор под спиной.

Я заставила себя открыть глаза. Над собой я увидела расписной свод с каким-то ликом, факелы, от которых рябило в глазах. И… четверо старых хрычей в багровых рясах, которые, перешептываясь, собирали какие-то свитки.

Что за чертовщина? Где цех? Я же должна была быть на планерке… Сердце… Прихватило…

Но сердце билось ровно. И болело не оно. Болело все ниже. Схваткообразно, противно. Я попыталась сесть и чуть не закричала от слабости и этого адского спазма. Молодое тело. Дрожащее, обескровленное, но молодое. И абсолютно мне незнакомое.

Ко мне подошел один из старцев, на лице – смесь жалости и брезгливости. Он потянулся ко мне, чтобы, видимо, помочь сползти с этого каменного стола.
– Успокойся, госпожа Элиана. Все позади. Поблагодари богиню, что лорд Каэльван пощадил тебя и оставил тебе жизнь.

И тут в мозгу, как вспышка, пронеслись чужие воспоминания. Золотые глаза с вертикальными зрачками. Холодное лицо. Слова, брошенные словно обглоданную кость: «Ты выполнила свою функцию. Навсегда». И этот девичий голосок за дверью: «Я рожу тебе сыновей».

Я – Эвелина Сатировна, мне шестьдесят пять, я прошла путь от мастера до начальника производства, видевшая всяких уродов, заткнула бы за пояс любого. Но такого подлеца… Такого негодяя… Чтоб тебе в оргазме помереть, ублюдок!

Ярость. Бешеная, всесокрушающая ярость дала мне силы, которых не было в этом юном теле. Я рванулась, соскользнула с алтаря, едва устояв на ватных ногах. Рубашка была в пятнах, ноги подкашивались, но я выпрямилась во весь свой новый, незнакомый рост.

Глава 2

– Ты точно рассудка лишилась!

Я не знаю кто такой этот Каэльван, черт его побери, и почему он так поступил со своей женой, но теперь в теле Элианы я!

Я не холеная аристократка, работа на производстве меня закалила. Меня такими рептилиями не напугаешь.

Я посмотрела на этого… Каэльвана. Ну что за имя-то такое, будто чихнул кто-то. А сам-то красавчик, не поспоришь. Жаль, что внутри – опилки да змеиный яд.

Знаю я таких красавчиков, от них одни проблемы!

– Рассудок? – фыркнула я. – Дорогой мой, я как раз впервые за пятнадцать лет начала соображать трезво! А то тут с тобой жила – как в дурном сне. Ходила, тобой любовалась, детей рожала. А ты, оказывается, не муж, а натуральный эксплуататор! Репродуктивный тиран!

Он побледнел от злости.

О, рептилии это не нравится, когда им правду-матку в глаза тычут. За его спиной возникла та самая Мередит. Глазки пушистые, губки бантиком. Тоже, видать, из породы хамелеонов.

– Не слушай ее, мой повелитель, – заворковала она. – Она обезумела от горя.

– А ты, цыпочка, помолчи, – отрезала я, тыча в ее сторону пальцем. – А то я тебе сейчас такое горе устрою, что ты своих будущих сыночков раньше времени на свет произведешь. Я на производстве за сорок лет таких, как ты, на завтрак съедала. Мечтаешь занять мое место? Ну так знай – оно еще теплое, но уже с сюрпризом внутри. Как киндер-сюрприз, только неприятный.

Каэльван, наконец, нашел в себе силы пошевелиться. Его изумление сменилось ледяной яростью.
– Хватит! – прогремел он так, что задрожали стекла в высоких окнах. – Стража! Взять ее! Бросить в северную башню. Пусть там остынет и вспомнит, с кем разговаривает.

Из-за дверей тут же возникли два дюжих бугая в доспехах. Они неуверенно посмотрели на меня, на лорда, и двинулись в мою сторону.

Вот и отлично. План «А» – вызвать у мужа-гада инфаркт словами – не сработал. Переходим к плану «Б».

– О, темница! – сказала я с искренним облегчением. – Наконец-то хоть какая-то приватность! А то тут по всем этим замковым коридорам гуляет сквозняк, простыть можно. Да и от твоего общества, дорогой супруг, меня уже тошнит.

Стража взяла меня под руки. Я едва держалась на ногах, но гордо выпрямила спину.

– И учти, – добавила я, пока меня тащили к выходу. – В моей камере должен быть матрас. Не ватный, а соломенный, свежей соломы. И одеяло чистое. А то пожалуется в санстанцию… то есть, местным богам своим на антисанитарию.

Каэльван смотрел на меня так, будто у меня из ушей пары выходили.

– И еды! – крикнула я уже из коридора. – Мне есть за двоих надо! Вернее, уже не за двоих, спасибо тебе, скотина… так что просто много! И мясо! И хлеб! И чаю… э-э-э… травяного отвару какого-нибудь! С медом! Чтобы сладкий был!

Дверь в тронный зал захлопнулась за моей спиной. Меня поволокли по холодному каменному коридору.

Один из стражников неуверенно спросил:
– Госпожа… вы в своем уме?

– Впервые за долгое время – в полном, дружище, – ответила я, с трудом переставляя ноги. – Эй, не тащите меня, как мешок с картошкой! Я сама дойду. Куда я денусь от вас, красавчиков? Вести себя прилично буду. Честное пионерское.

Они переглянулись и, кажется, немного ослабили хватку.

А у меня в голове уже строились планы. Во-первых, выспаться. Во-вторых, поесть. В-третьих… о, в-третьих, я этому дракончику и его цыпленку табака такое устрою, что они забудут, как их зовут.

Северная башня, говорите? Ну что ж. Значит, начнем с севера. я всегда любила начинать с холодного расчета.

Полежу, отдохну и с мыслями соберусь, а дальше решу что делать.

Глава 3

Дверь захлопнулась с таким звуком, будто хоронили все мои надежды на хостинг с завтраком в номер. Я осталась одна. Ну, если не считать семейства пауков в углу, которые явно жили тут безвылазно со дня постройки этой милой «северной башни».

Комната была, скажем так, в духе строгого аскетизма. Камень, солома, пара мышиных шанелек в углу и ведро с сомнительным содержимым. Романтика.

– Эвелина, – сказала я себе, – ты была на корпоративах и похуже. Правда, там хотя бы закуска была. Нос не вешаем и из этой ситуации выберемся!

С трудом добрела до стога сена, который выполнял роль кровати. Пахло пылью, прелью и вековой тоской. Я плюхнулась на него, и облако пыли поднялось до потолка. Закашлялась.

Ну вот, Эля, дожила. Шестьдесят пять лет, два инфаркта, сорок лет стажа… и на тебе – новая оболочка, новая жизнь. Бесплатное путешествие в средневековье. Только вот турфирма подкачала.

Закрыла глаза. Вспомнила свой кабинет. Папки с документами, запах свежего кофе из автомата, гул станков за стеной… А здесь – тишина, нарушаемая лишь писком мышей и завыванием ветра в щелях. Тело болит и ноет, но оно молодое! Колени не хрустят, спина не отнимается. Это же просто сказка! Осталось только выжить и навести тут свои порядки.

Я уже начала продумывать план по улучшению условий содержания (первым делом – требовать тряпку для мытья пола и дезинфекцию от вшей), как дверь скрипнула.

На пороге стояла Она. Мередит. В шелках и самоцветах, с идеальной прической и таким выражением лица, будто зашла в помещение с табличкой «Осторожно, злая собака».

– Элиана? – произнесла она сладким, сиропным голоском. – Я пришла… узнать о твоем самочувствии. Лорд Каэльван беспокоится.

Вруша. Беспокоится он, как о дохлой мухе.

Я медленно приподнялась на локте, сделала вид, что внимательно ее разглядываю.

– А, это ты, птенец. Зашла пообщаться? Ну что ж, садись на пол, дорогая. Места мало, а твои юбки, я смотрю, дорогие, жалко пачкать о эту грязь. Хотя… тебе не впервой, да? Пачкаться о грязь в чужих постелях.

Она вспыхнула, но сохранила надменное выражение лица.
– Ты не в том положении, чтобы оскорблять меня. Скоро я буду на твоем месте.

– На моем месте в этой вонючей камере? – уточнила я с искренним удивлением. – Ну, если ты так хочешь, я могу с тобой поменяться. Я там, в шелках посижу, а ты тут с мышами побудешь. Справедливо.

– Ты прекрасно поняла! Я буду женой лорда Каэльвана! – она сделала шаг вперед, и ее лицо исказилось злобой.

– Ой, милочка, успокойся, – сказала я, зевнув. – Не порть макияж. Ты же так старалась, чтобы твои губки были такими… соблазнительными. Скажи мне вот что… Он уже подарил тебе что-нибудь? Ну, кроме сомнительной чести быть его инкубатором для сыновей? Нет? А мне вот дарил. Помню, на пятую годовщину подарил диадему. Красивая такая. Только вот… оказалась заколдованной. Чтобы мысли читать. Не очень романтично, правда? Так что подумай, что он тебе подарит. Может, ошейник с шипами? Чтобы ты далеко не уползла.

Она побледнела. Кажется, мой выстрел достиг цели.

– Он любит меня! – выдохнула она, но в ее голосе уже слышалась неуверенность.

– Конечно, любит, – согласилась я. – Как любит новый острый меч. Пока он режет. А потом, когда затупится или надоест… его выбрасывают. Или переплавляют на что-то новое. Ты же знаешь, он у нас большой мастер по «переплавке». Он и со мной вот… переплавил наши отношения. В ничто.

Я посмотрела на нее с внезапной, почти материнской жалостью.
– Беги, дурочка, пока не поздно. Пока он не решил, что твоя кровь «горных кланов» недостаточно сильна. Или что ты родила не того сына. Или просто потому, что у него появится новая блестящая игрушка. У него нет сердца. Там только чешуя и расчет.

Мередит стояла, молча, сжав кулаки. Вся ее надменность куда-то испарилась.

– Я… я пожалуйсь ему! – сказала она уже без прежней уверенности.

– Пожалуйся, – равнодушно ответила я, поворачиваясь к стене. – А теперь, дорогая, прости. У меня дел много. Нужно поспать, поесть, придумать, как отсюда свалить и сделать тебе и твоему дракону очень-очень плохо. Не мешай, ладно?

Я закрыла глаза, демонстративно повернувшись к ней спиной. Слышала, как она постояла еще минутку, а потом быстрыми шагами вышла, хлопнув дверью.

Мыши снова принялись шуршать в углу.

Ну вот. Первая ласточка. Не уверена, что она послушает совета, но семя сомнения посеяно. А теперь, Эвелина Сатировна, спи. Завтра будет интересный день.

И я уснула, как убитая, на вонючем стоге сена, в теле молодой, с душой старой, уставшей, но еще очень даже огнеопасной женщины.