Месть жреца-некроманта

Глава1

 Глава 1

Слабый золотисто-розовый отблеск на горизонте, наконец, возвестил о начале нового дня. Ночная мгла постепенно отступала и могущественная Никта (1), следуя  порядку, установленному с начала времен,  уходила,  а в свои права вступал Светлый Аполлон, чья колесница, запряженная четверкой огнедышащих коней, двигаясь с востока, с каждым мгновением становясь  все ближе и ближе.
   Но если у богов были свои дела, порой непостижимые для понимания смертных, то  у Тита Абруция Севериана старшего трибуна 3-его легиона Киренаика(2) были собственные заботы, вполне для него понятные.  За последние сутки, он спал всего несколько часов, и теперь накопившаяся усталость, усугубленная постоянной тревогой и переживаниями, давала о себе знать. По настоянию своего верного раба Афибана, сопровождающего его всегда и везде, Севериан  прилёг на узкую жесткую койку и проспал, как убитый почти до рассвета.
   Разбудило его смутное, неясное и вместе с тем острое чувство тревоги. Тит резко поднялся с койки, и в то же мгновение пробудился Афибан, спавший на низком топчане возле входа в каюту, словно сторожевой пёс. Он - этот смуглый нумидиец, уже поседевший, но все еще очень крепкий и ловкий в движениях, действительно был навроде сторожевого пса – верный, преданный и беспощадный к врагам своего хозяина, готовый, если придётся отдать за господина и жизнь. Афибан, также верно служил ещё отцу Тита и был рядом с нынешним трибуном, едва ли ни с самого его рождения. И сейчас, когда Тит Севериан давно возмужал, когда ему было уже за тридцать, Афибан по-прежнему, всюду сопровождал его.
- Господин? – нумидиец вопрошающе взглянул на Тита Севериана, приподнявшись на одном локте.
- Спи, Афибан, - произнёс молодой трибун тихо и успокаивающе. – Я на палубу, посмотрю, что там.
Одевать доспехи и шлем Тит Севериан не стал, поскольку в этом сейчас необходимости не было. В полном вооружении на корабле были, лишь солдаты, заступающие на караул. Поверх темно-коричневой кожаной туники, он накинул короткий плащ из грубой галльской шерсти и вышел на палубу.  По обеим сторонам от  входа застыли по стойке смирно двое караульных. Они приветствовали трибуна, каждый, прижав левую руку к пластинам нагрудного панциря и наклонив копья вперед и под углом.
Тит Севериан поднялся на деревянный помост, возведенный прямо на палубе гексеры (3) и глянул в сторону горизонта. Потом, взгляд его, полный сосредоточенности и некоторого беспокойства, которое он тщательно старался скрыть от подчиненных,  скользнул по сторонам. Отсюда, с высоты помоста он видел все корабли своей маленькой флотилии. Четыре триремы(4) и две быстроходные актуарии (5). Правильнее было бы сказать - все оставшиеся корабли. Еще вчера их было восемь, а позавчера двенадцать…
  Что и говорить, этот поход,  должно быть,  стал неугоден самим богам. Цезарь Октавиан, божественный  Август,  приказал снарядить флот и собрать армию для военной экспедиции в Счастливую Аравию, дабы пригнуть под римское господство дерзких сабейцев,  хадрамаутов и химъяритов (6). Рим, уже давно  нуждался в выходе через Эритрейское море (7)  к далекой  богатой Индии. Да и сама Счастливая Аравия, была для Империи лакомым куском, который не должен был достаться Парфии и без того, закрывшей Риму путь на Восток. Об этом не уставали вести обсуждения  в Сенате, говорить в термах, на торговых площадях и на Форуме. Римские торговцы спали и видели открытые караванные дороги через Междуречье и Иран, через Пальмиру и Сабу к далеким странам индусов и Серов (8), откуда беспрепятственно, без посредников парфян, персов и арабов потекут в Империю невиданные богатства: шелка, пряности, золото и жемчуг, драгоценные камни и рабы.  Но если, караванные пути через  Междуречье и Иран закрывала могущественная Парфия, война с которой была бы долгой и мучительной,  и требовала более длительной и более тщательной подготовки, то покорение сабейцев и хадрамаутов, представлялось римлянам делом значительно более простым. Победа над ними, уже, открывала
 свободный путь в Индию, либо через Эритрейское море, либо через страну сабейцев, а потом через Персидский залив.
   Организация похода была возложена на префекта Египта Гая Эллия Галла. Но все пошло не так, с самого начала.  
    Первая ошибка Галла состояла в том, что он всецело доверился Силлею - брату набатейского царя. Тот,  обещал помочь римлянам добраться безопасным путём до Сабеи (9) и предоставить кавалерию. Напрасно командиры отрядов, и всё окружение префекта, в том числе и Тит Севериан уговаривали его не доверять хитрому арабу. Им, набатеям (10), не было никакой выгоды лишиться посредничества в торговле между Римом и восточными народами. Лишь страх перед Империей, нависающей над Петрой (11), как занесенный для удара меч,  вынуждал набатеев стать союзниками римлян.
   Вторая ошибка префекта Галла заключалась в том, что он потратил слишком много времени и средств на постройку 70-ти военных и более ста транспортных кораблей. Этот флот в предстоящей кампании был совершенно не нужен. Корнелий Адвент - легат одного из двух, привлеченных к походу легионов, предлагал обойтись лишь сухопутными силами, пересечь Синай, тем же путём, что идут торговые караваны и после,  следуя на юг через Аравию Каменистую добраться до Сабеи.  Но Эллий Галл отверг этот план, поверив Силлею, что такой путь будет во стократ труднее и поход надо начинать, предварительно собравшись в Левке Коме (12).
  Туда в этот набатейский порт отправились транспортные суда, нагруженные войсками.  Флот прибыл в Левке Коме потеряв много кораблей.   Всяческие трудности и лишения, были постоянными спутниками римлян. Среди солдат свирепствовала цинга и лихорадка. Прошли осень, зима и наконец, весной, удалось выступить. По суше на юг двигались легионы и союзная набатейская конница. А вдоль западного берега Аравии шел военный флот из 70-ти кораблей.  В их задачу входило блокировать все встречные порты арабов и высадить войска у них в  тылу, в Адане (13) или ещё дальше в области сахалитов (14). Путь на юг был тяжёл. Воины шли по безводной, каменистой пустыне, преодолевали бездорожье, страдали от нехватки воды и продовольствия.
  Титу Севериану были выделены 16 кораблей и приказано двигаться, как можно дальше на юг, пересечь в юго-восточном направлении Эритрейское море, миновать пролив, а затем выйдя в Авдитский залив напасть на Адану. В случае успеха, он должен был оставить в захваченной Адане небольшой гарнизон и следовать со своими кораблями дальше вдоль южного побережья Аравии, разведывать удобные бухты для флота и места для высадки войск.
 Поставленная задача не казалась такой уж сложной. У арабов не было сильного флота,  который мог бы соперничать с римской эскадрой,  да и на суше не ожидалось серьезного сопротивления. Но тут,  вмешались боги, и противиться их воле,  их гневу никто не мог. Римская армия не могла ничего противопоставить стихии.
   Когда флотилия Севериана вышла в Эритрейское море налетела ужасная  буря. Два корабля, сразу же разбило о береговые скалы,  остальные отнесло далеко в открытое море. Сначала кормчие не волновались. Многим из них,  были знакомы здешние воды. Да и ночью по звездам они всегда могли определить верный путь. Но боги в своем гневе, были неумолимы. В проливе корабли Тита Севериана вновь попали в шторм.  Суда разбросало в стороны. Когда буря кончилась над морем повис непроницаемый туман,  что было весьма необычно для здешних мест. Сильнейший ветер гнал и гнал корабли все дальше на юг. Ни мореходное искусство  корабельных команд,  ни усилия гребцов, из которых  выжимали последние силы,  не смогли победить ярость ветра и  силу волн.
   Ещё три дня на море неистовствовала буря. И вот, наконец, прошлой ночью она стихла. Из 16 кораблей, что были под командованием Тита Севериана осталось только семь.  Из пяти тысяч, человек, что были  под его началом с начала похода, в живых осталось,  лишь 1600. К счастью, его флагман - шестирядная гексера под названием «Гнев Нептуна»  уцелела. А вот,  где теперь другие корабли – неизвестно. Может, затонули, или их унесло куда-то в другую сторону?
  Где они сами оказались, тоже было непонятно. Кормчие разводили руками. Мол, из-за проклятого тумана не видно звезд. Когда же туман на рассвете начал рассеиваться, звезды уже исчезли и  теперь, нужно было ждать следующей ночи, или ориентироваться по Солнцу.
   Как бы та  ни было, ни один из римлян еще не забирался так далеко в южный океан. Кормчие были лишь уверены, что их отнесло куда-то далеко к югу от счастливой Аравии и даже за Кривой Рог.
   Рассветало. Море простиралось вокруг спокойной безмятежной гладью. Солдаты-либурнарии (15) дремали, привалившись к бортам судна, кто укрывшись плащом сверху, кто завернувшись в него, или разложив плащ, как постель. Матросы суетились вокруг сложенных на палубе мачт. Сперва, они готовились установить грот-мачту в предназначенный ей центральный модий (16).
   К Титу Севериану, стоящему на помосте  поднялись Фабий Пеллон,  выполняющий на корабле обязанности келевста (17) и гексеерарх (18) Ливий Рут.
Первый был невысокий коренастый мужчина, моряк, просоленный морской водой,  крепкий и выносливый. Второй – высокий, могучий и отважный, как Геркулес,  тоже опытный морской волк. Оба, приветствовали трибуна, вытянув руку вперед и немного вверх и произнеся традиционное «Аве».
- Солдаты шепчутся, что мы сейчас так далеко на юге, что близок край Ойкумены, - сообщил трибуну последние новости Ливий Рут. – Я успокоил людей, но кто знает, какая обстановка на других кораблях?
- Глупцы! Трусливые бабы! – запыхтел Фабий Пеллон. – Никто не знает где край Ойкумены и есть ли он вообще. От оконечности Кривого рога нас отделяет всего-то три-четыря дня пути. Готов биться об заклад, что эти воды арабы на своих самбуках (19) исплавали вдоль и поперёк! А наши солдаты трясутся и болтают о каком-то конце земных пределов.
- Ты полагаешь, Фабий, что мы не настолько далеко в открытом море и потому для беспокойства нет повода? - спросил  трибун.
- Я думаю, что край Ойкумены лежит намного южнее, - твёрдо ответил келевст. – Если же мы начнём двигаться на запад, то достигнем побережья, известного как страна Кехт. Эти земли давно уже известны. Потом, плывя на север вдоль побережья, обогнув Кривой Рог мы вернёмся к берегам Аравии.
- Что ж, так и сделаем, - произнес трибун, глядя в сторону горизонта, над которым все сильнее разгоралось пламя коней Аполлона. – Вот только запасы воды и провизии у нас на исходе. И это серьёзный повод для беспокойства. Нам нужно поскорее добраться до побережья, иначе…
Он не договорил, так как внезапно  с башни для стрелков, сооруженной на палубе,  раздался крик наблюдателя.
- Земля по левому борту!  Земля!
Моряк, вытянув руку, указывал куда-то вдаль.
Трибун и его подчиненные разом глянули в том направлении. Но ничего не увидели. Помост, на котором они стояли, был в два раза ниже башни. Тогда,  Тит Севериан сам поднялся на башню и оттуда со смотровой площадки, ограждённой парапетом с бойницами,  увидел далеко впереди на юго-востоке темнеющую полоску берега. Вскоре,  с мачты одной из трирем, тоже заметили сушу и над морской гладью повторно разнеслось:
- Земля! Земля!
Спустившись,  трибун спросил подчиненных:
- Что это могут быть за берега? Ведь это не Аравия и не стана Куш. Первая от нас далеко. А Куш совсем в другом направлении.
 Эта земля  мне не знакома, – сказал  Ливий Рут. – Я знаю все берега до Кривого Рога и даже чуть южнее, но что это за страна, не могу сказать.
- Нас, поначалу  несло на юг, потом отклоняло к востоку и после Кривого Рога ветер  снова гнал корабли на юг, - задумчиво проговорил Фабий Пеллон.  – Скорее всего, эти земли никому не известны.
- Ну,  а как же арабы в своих самбуках, исплававших тут все вдоль и поперёк? – усмехнувшись заметил Тит Севериан.
- Ни на одной известной карте, в том числе арабских,  этих земель нет, -  пристыженный Фабий Пеллон побагровел. – Возможно, я ошибся и мы,  все-таки оказались немного южнее, куда даже арабы не заплывают. Но всё равно, как бы там ни было, повернув на восток, мы достигнем страны Куш, - упрямо добавил келевст.
На кораблях,  между тем все всполошились. Солдаты облепили борта, чтобы увидеть неведомые берега. Все понимали, как важно осуществить высадку на сушу, чтобы все могли передохнуть, а главное пополнить запасы воды и провианта.
- Мы должны узнать, что это за земля,  – сказал Тит Севериан. – Передайте на все корабли,  чтобы держали курс в том направлении.
 С каждой минутой суда маленькой флотилии  приближались к неведомым берегам.  К счастью ветер был попутный и достаточно было одних парусов, чтобы быстро продвигаться вперёд. Гребцам требовался отдых, поскольку за прошедшие дни, они были страшно измучены.  Некоторые из рабов,  не выдержав нагрузок и побоев надсмотрщиков - скончались. Тела несчастных выбросили в море и теперь, оставшихся гребцов следовало поберечь, если римляне хотели  вернуться в знакомые им воды к хорошо известным им берегам.
    Море вокруг было удивительно красивым. Прозрачная вода с бирюзовым оттенком, искрилась под лучами солнца, которые, словно копья пронзали расползающиеся тучи и сменяющие их белые облачка.
    Ростры кораблей  рассекали волны,  покрытые пенными барашками.  Вокруг флотилии резвились дельфины. Они стремительно мчались, рассекая спинными плавниками поверхность моря,  потом высоко подпрыгивали и ныряли обратно,  поднимая фонтаны искрящихся, золотисто-изумрудных брызг. Солдаты, собравшись у бортов, смеялись и радовались, как дети, глядя,  как резвятся морские обитатели - дети Нептуна.
   Впереди, уже хорошо были видны длинные песчаные пляжи – мили и мили белого песка. За этой узкой, но длинной  полоской пляжа, вверх уступами и террасами поднимались невысокие, но крутые горы, густо покрытые джунглями. Яркая, сочная зелень лесов поражала. Никто, во всей флотилии,  ни солдаты, ни даже бывалые моряки ещё ни разу не видели столь красивых и живописных берегов, такого разнообразия цветов, деревьев и кустарников, таких красивейших лагун, что появились прямо по курсу и таких прозрачных вод с изумительным, изумрудным оттенком, через которые можно было любоваться небывалым подводным царством с его невообразимым количеством и разнообразием  обитателей.
   Глядя на белые пляжи и  заросшие джунглями неведомые берега, Тит Севериан тихо произнёс:
- Что ждёт нас там? Удача или…
- Положимся на милость богов, - также тихо ответил Ливий Рут. – Да не оставит нас Фортуна.

Глава 2

  Глава 2

    Чем ближе подходили корабли к берегу, тем пристальнее Тит Севериан всматривался в нагромождение  береговых скал. Ему показалось, что некоторые из каменных глыб имеют слишком уж правильную форму и симметричное расположение относительно друг друга. На общем фоне скального массива, стеной поднимавшимся над пляжем, группа этих глыб, числом около десятка, располагалась примерно посередине. У подошедшего Ливия Рута трибун спросил, что тот думает по этому поводу.
- Похоже, это какие-то постройки, - ответил тот задумчиво. – Вырублены прямо в скалах.
- Если это действительно так, то на острове могут быть люди, - произнёс Тит Севериан.
- Или были когда-то, - добавил гексеерарх. – Постройки, скорее всего очень древние.
   Трибун приказал остановиться в двух милях от небольшого песчаного островка, расположенного при входе в залив и в полумиле от основной части суши. Не смотря на пустынные пляжи,  он не хотел рисковать и приближаться к незнакомому берегу предварительно, не проведя разведку. Не смотря на то, что нигде не было замечено ни одного человека, древние заброшенные здания в скалах указывали, что люди здесь,  все-таки когда-то были.
- Сбавить ход! Сигнал другим кораблям,  – приказал Севериан. - Собраться всем триерархам (1) и командирам актуарий.
   Посредством световых сигналов приказ командира флотилии был передан по всем кораблям. Вскоре с актуарий и трирем были спущены на воду лодки . Меньше чем через четверть часа в каюте Севериана собрались командиры трирем:  Эмилий Фронтин,  Марк Сабин,  Росций Крисп и Леонат Лаг. С актуарий прибыли Цессий Фаст и Валерий Тибурион. Присутствовали, также два  географа из Александрии Паллант и Кермий. Коллегия Естествознания при Мусейоне отправила их в эту экспедицию,  чтобы они побольше разузнали о землях,  морях и странах,  лежащих далеко к югу от Египта, дабы пополнить этими знаниями Великую Александрийскую Библиотеку. Относительно загадочных построек в скалах, трибун уже переговорил с географами. Оба ученых были убеждены, что постройки по их архитектурному стилю очень напоминают те, что возводились египтянами в древнюю эпоху первых фараонов.  
- Аве! – восклицал каждый, входящий в помещение каюты и в приветствии вскидывал руку.
 По большому счету,  трибун их всех хорошо знал . С Эмилием Фронтином  и  Росцием Криспом он начал служить  еще в Сирии. Это были опытные, испытанные воины,  закаленные суровой солдатской жизнью ветераны.
   Младший трибун Марк Сабин был молод,  горяч и часто не сдержан. Происходил он из древнего и знатного  патрицианского рода. Его прадед, дед и отец  были сенаторами.  И было,  странно, почему представитель столь почтенной фамилии  не отслужил сначала в легионах, где-нибудь на Рейне,  а сразу был направлен во флот. Начав служебную карьеру в легионе, позже, он смог бы стать чиновником и политиком и со временем, скорее всего, попал бы в Сенат.
  По отношению к другим,  Марк Сабин держался надменно и отстраненно, ни раз проявляя в общении  высокомерие, поскольку все остальные командиры кораблей за исключением разве что Фронтина, происходили из плебеев. Тит Севериан вел свое происхождение из провинциальной аристократии, но Марк Сабин, родившийся и выросший в Риме, похоже, и его не считал ровней себе. Говорить это открыто старшему трибуну он не решался, но Севериан, всё равно чувствовал его отношение.  
   Командир четвертой триремы Леонат Лаг был македонцем, родом их Фессалоник,  добившийся римского гражданства долгими годами упорного труда и верной службы. Это был человек огромного роста и  могучего телосложения, в одинаковой степени отважный и рассудительный. Его верность Риму не вызывала сомнений.  Сказать по правде,  Севериан,  будь на то его воля, уже давно даровал бы такому достойному человеку гражданство.
   Командиры актуарий Цессий Фаст и Валерий Тибурион,  тоже были опытными и ни раз проверенными людьми и в скором времени,  именно их услуги,  прежде всего, понадобятся флотилии.
- Итак,  я собрал вас здесь, чтобы обсудить наше положение – начал Севериан. – Мы оказались в неизвестных водах и судя по всему вдали от  знакомых нам берегов. Перед нами неизведанная земля. Фабий Пеллон утверждает,  что это остров и я, зная его огромный опыт моряка,  склонен ему верить. Нигде на берегу, наши наблюдатели,  людей  не заметили, но это вовсе не означает,  что остров необитаем. Вон там,  – он указал в направлении береговых скал, -  имеются какие-то древние заброшенные постройки. Наши уважаемые географы убеждены, что это египетская архитектура и постройки весьма древние.  Возможно, какая-то экспедиция египтян была направлена сюда  и их потомки,  вполне еще могут жит  где-то на острове. Наша задача починить корабли,  запастись водой и провиантом. Но прежде, нужно провести  разведку.
  Трибун посмотрел на командиров актуарий.
- Цессий, Валерий, вам  понятна задача?
Оба утвердительно кивнули.
- Тогда,  пусть один из вас движется вдоль северного побережья острова, другой вдоль южного. Плывите  в течении четырёх часов. Если встретитесь раньше,  будет ясно, что перед нами действительно остров.  Если не встретитесь, значит перед нами континент или остров, куда больших размеров, чем мы предполагаем.  Как бы там ни было, если вы через 4 часа не встретитесь – возвращайтесь.
  Командиры актуарий коротко кивнули и быстро вышли. Вслед за ними, прихватив свои принадлежности: пергаментные свитки, краски, измерительные приборы, дощечки, покрытые воском и острые стила для письма и рисования, отправились александрийцы Паллант и Кермий.
Первый взялся сопровождать  Цессия Фаста, второй  отправлялся с Валерием Тибурионом. В задачу географов входило,  как можно тщательнее и скрупулезнее нарисовать линию побережья, вдоль которого будут следовать актуарии, чтобы потом составить карту. Это требовалось не только в научно-познавательных целях, но также и в военно-стратегических, поэтому, отправляя александрийцев с разведывательными кораблями,  Севериан рассчитывал на учёных мужей не меньше, чем на либурнариев своей флотилии во время боя.
- Все остальные возвращайтесь на свои корабли,  – приказал Севериан триерархам. – Сабин,  Росций,  вышлите лодки  в залив,  пусть проверят,  где там  мели и есть ли  подводные  скалы.  Начнём высадку людей, корабли пока оставим  на воде. Если Цессий и Валерий не найдут более удобного места для стоянки,  встанем здесь в этом заливе. Корабли вытащим на берег  только после возвращения наших разведчиков.
  В скором времени лодки увезли триерархов на их корабли,  а быстроходные актуарии двинулись в указанных для них  направлениях. Цессий Фаст, как и было условлено, взял на себя северное побережье,  Валерий Тибурион - южное.
  Первая актуария, пользуясь попутным ветром, быстро достигла выступающей далеко в море песчаной косы в форме вороньего клюва.  Судно обогнуло её и далее вдоль правого борта потянулась длинная береговая линия,  где  не было ни удобных бухт ни мест для высадки. Джунгли здесь так близко подходили к морю,  что ветви деревьев и кустов, зачастую нависали  над самой водой. Отражение лесного массива в воде, придавало прилегающей к берегу акватории удивительно красивый изумрудно-золотистый оттенок, плавно переходящий дальше от берега в обычную для моря голубизну.

Глава 3

          Глава 3

   Высадка на побережье проходила успешно. Сначала, с помощью лодок со всех кораблей флотилии на берег была переправлена большая часть людей. Из 1600 человек, оставшихся под командованием трибуна Тита Севериана на песчаные пляжи сошли полторы тысячи, включая всех гребцов и либурнариев. На кораблях временно остались лишь келевсты со своими командами. Затем, корабли были зацеплены канатами и совместными усилиями гребцов и солдат вытащены на берег. На плаву осталась лишь огромная гексера. С ее кормы,  носа и обоих бортов были сброшены якоря и когда  строфии (1) натянулись, судно приняло надежное положение в двухстах локтях от берега.
  Далее, были убраны мачты, паруса и вся иная оснастка, а также, внутрь втянули весла, уложив их между скамьями гребцов.
   Севериан прибыл на берег вместе со своими помощниками и триерархами кораблей. Пока на берегу между двумя лагунами сооружался временный лагерь, трибун решил осмотреть заброшенные здания в скалах. В сопровождении двух десятков солдат, командиры римской флотилии направились в сторону зелёной стены джунглей. Впрочем, здесь, между морем и скалами, лес тянулся узкой полосой, так что вскоре, отряд вплотную приблизился к скалам.  Одна из разведывательных групп под командованием центуриона Гая Фимбрия, была отправлена  в восточном направлении.
- Где же путь наверх? – задрав голову, пробормотал Эмилий Фронтин.
- Предлагаю разделиться и иди вдоль скалы в разные стороны, - сказал Севериан. – Я уверен, где-то должна быть дорога.

Отряд разделился, и каждая группа направилась в свою сторону.  Поиски не продлились долго. Через несколько минут, группа идущая вдоль скалы вправо обнаружила узкую горную тропу, едва различимую, среди травы, кустов и невысоких деревьев с развесистыми кронами, которые весьма густо покрывали скалы от подножья и почти до самой вершины.
    Тропа, петляя среди валунов, привела на первую скальную террасу, нависающую над джунглями на высоте полусотни метров. Здесь размещалось три самых больших здания. Первое напоминало храм с двухскатной каменной крышей и широким центральным входом, по сторонам которого возвышались две мощные колоны. К центральному  входу, темному квадрату – вела широкая лестница из шести ступеней, вырубленная прямо в скале,  как впрочем,  и всё здание.
  По обоим сторонам от центральных ворот, в которые без труда могла бы въехать квадрига,  располагались более узкие входы,  перекрытые толстыми бронзовыми решетками. Один из солдат сопровождения подёргал их и  убедился, что они весьма крепкие,  несмотря на покрывающую их рыжевато-зеленоватую ржавчину.
  Римляне направились к центральному входу и вдруг замерли на верхней ступеньке в нерешительности.  Тёмный квадрат пещеры источал нечто зловещее и гнетущее одновременно, словно оттуда исходила невидимая аура смерти и страдания. Ощущение было таким сильным, что Тит Севериан, идущий одним из первых отшатнулся. Солдат, шедший справа от него, тоже поддался назад и схватился за свой оберег, висевший на шнурке на шее поверх  нагрудного панциря. Впрочем, трибун быстро взял себя в руки. Не следовало при подчиненных показывать свой страх и волнение. Скорее всего, в тех странных ощущениях, что он испытал, повинен всего лишь сильный холод, исходящий из здания. В конце концов, это всё-таки пещера и возможно даже сквозная, выходящая другим ходом на противоположную сторону  скалы.
- Факелы сюда! – приказал Севериан.
Когда их принесли, он взял один и решительно шагнул вперёд. Двое солдат, отвечавшие за безопасность трибуна, тут же обогнав командира и сомкнув скуттумы (2),  первыми вошли в ворота.  
   Едва войдя внутрь,  римляне  натолкнулись на огромную двустворчатую решетку, закрывавшую ранее  центральный  вход.  Разломанная и погнутая,  она лежала  на полу. А вокруг в беспорядке валялись скелеты или просто смешанные груды костей.
Судя по их количеству, тут погибло не меньше трёх сотен человек. И снова вернулось это давящее ощущение некой опасности, гнетущего чувства, словно они оказались на пороге владений мрачного Аида.  Наверное, именно так и выглядит вход в Подземное царство: темнота, холод, зловещая тишина вокруг и горы костей. Даже, закалённые солдаты чувствовали здесь сильное беспокойство и тревогу, чего уж говорить о двух географах Палланте и Кермии, с ужасом взиравших на скелеты.
    Осмотр показал, что на  костях и  черепах были повреждения от рубящих и колющих ударов. Многие кости, как конечностей, так и других частей тела, были переломаны, или же раздроблены страшными ударами, а на некоторых были замечены странные следы оставленные, как будто бы зубами.  
- Похоже, количество нападавших значительно превышало число защитников, - сказал Ливий Рут, указывая на расположение скелетов, образующих возле входа два ряда, направленных черепами друг к другу. – Защитники держались недолго. Их быстро смяли. А вот здесь, - он указал на перемешанные кучи костей, - уже не понятно. Но думаю, строй тех, кто защищался, сломался окончательно и их перебили по одному. Правда, и они отняли немало жизней.
   Вскоре были замечены две странности: скелеты, явно принадлежавшие нападавшим,  носили отметины от всевозможных ударов, и на черепах и на конечностях и на рёбрах, в то время как останки защитников покрывали лишь те самые отметины, так напоминавшие следы зубов. Вторая странность заключалась в том, что среди скелетов и куч костей, количество которых указывало на то, что сражалось здесь не меньше трёх сотен человек, находилось совсем мало оружия: пять-шесть топоров, с десяток мечей и кинжалов. И, похоже, вооружены ими были только защитники.
- Те, кто нападал, дрались голыми руками, - сделал вывод Ливий Рут. – Кто же это мог быть? Рабы?
- И не один из них не отступил, -  добавил  Эмилий Фронтин. – Взгляните на черепа. Все они, похоже,  пробиты спереди.
Картина сражения рисовалась такая: группа нападающих числом более двухсот человек не имея никакого оружия, напала на три десятка людей, вооруженных топорами, мечами и кинжалами. Не считаясь с потерями, напавшие фанатично лезли и лезли вперёд, хотя их яростно рубили и кололи. Но, в конце концов, они одолели всех защитников. Вот только как? Похоже, никто из напавших не потрудился подобрать оружия, выпавшего из рук ранее погибших защитников. Оно так и осталось на полу возле их тел. Напавшие же,  продолжали драться голыми руками. Безумие какое-то. Как же тогда они убивали защитников? Может, душили? Можно конечно  допустить, что во время боя несколько человек были задушены, но не могло же так быть, чтобы всю группу защищавшихся прикончили одним и тем же способом. И эти странные следы на костях…
- Людоеды, - произнёс Эмилий Фронтин, высказывая вслух мысль, тревожившую всех остальных.
- Мерзкие выродки! – вскричал  Марк Сабин, скривившись от отвращения. – Пусть только попадутся мне.
- Трупы могли сожрать какие-нибудь животные, - покачал головой Тит Севериан. – Сомневаюсь, чтобы людоеды, так яростно стали бы грызть кости.  Скорее всего, они разделали бы трупы и жарили бы куски на костре. Здесь же, явно поработали какие-то звери. Вот только,  я не могу объяснить, почему они пожирали лишь защитников.
- Животных могли натравить, - высказал предположение Ливий Рут.
- Да, скорее всего так и было, - кивнул Эмилий Фронтин. – Но что это были за животные? Следы не похожи на те, что оставляют зубы собак или волков.
- Мало ли какие твари здесь обитают, - пожал плечами Севериан. – Что тут случилось, мы, вряд ли узнаем. Идёмте, продолжим осмотр.
   Оставив позади  входное помещение, римляне вошли в широкий прямой коридор, который вскоре привел их в следующий зал – в форме длинного вытянутого по горизонтали прямоугольника. Здесь, в центре находился сильно вытянутый прямоугольный бассейн, как бы повторяющий форму помещения.  Но воды в нем не было. Над бассейном в каменном потолке имелось  узкое вытянутое отверстие.  Справа и слева от этого зала  проходили  коридоры, начинавшиеся и заканчивавшиеся  бронзовыми дверцами-решётками, чуть выше обычного человеческого роста, но не достигающие потолка.  Возле этих решёток было ещё несколько скелетов и, судя по их расположению, люди, когда были живы,  от кого-то убегали, но были настигнуты и убиты. Вот только как  – непонятно. Их черепа не пострадали, кости, тоже оказались целы, хотя и носили  те же отметины, что и кости  оборонявшихся людей в первом зале. Возможно, их ранили в живот или в грудь и они истекли кровью. Но все-таки  это было странно, что череп ни одного из  защитников не пострадал.
   Зал с бассейном заканчивался  огромной кованой решеткой от пола до потолка. Два человека с трудом сдвинули её вправо, освобождая вход в очередной коридор. Вёл он, как  боковые коридоры в огромный  полукруглый зал,  посреди которого был высокий каменный постамент и вокруг него с четырёх сторон шли узкие  резервуары, имитирующие ров.
  Из этого помещения выводили шесть коридоров, каждый из которых заканчивался тупиком в виде глухой каменной плиты, сдвинуть которую не смогла бы и сотня человек. Что там за этими плитами было неизвестно, может какие-то ещё туннели и помещения, а может скала. Выхода на противоположную сторону нигде не нашли. Холодное дуновение в здании и сквозняк возникали, лишь благодаря узким отверстиям в потолке.

Глава 4

           Глава 4

    Побережье осталось позади. Отряд Марка Сабина  вошёл  в ущелье между скалами, где, растянувшись цепью, начал двигаться по узкой тропе вглубь острова. Легионеры в полном боевом облачении ступали тяжело и медленно. Несколько лучников и пращников шли впереди отряда,  опережая его шагов на сто.  Разведчиков, следовало бы отправить поверх каньона по обеим его сторонам,  но на скалы из-за их высоты и крутизны,  нигде забраться не удалось. Искать же удобный путь наверх времени не было.
   Сначала, тропа тянулась между стенами ущелья, которые чем дальше от побережья,  тем становились выше и отвеснее. Вздумай,  кто устроить здесь  засаду, римлянам бы не сдобровать. Чем дальше римляне шли, тем скалы  над головами нависали  все больше и больше. Небо наверху превратилось в узкую извилистую ленту. В ущелье было темно,  почти как ночью. Кроме того,  здесь, прямо среди камней росли чахлые колючие  кусты с развесистыми кронами,  тут и там торчали огромные, корявые черные корни. Часто приходилось либо переступать через них, либо, пригибаясь проходить под ними, словно под арками. Вокруг, если не считать щебета птиц, жужжания насекомых и стука камешков, иногда срывающихся с отвесных склонов,  было тихо.
  Почти смыкающиеся наверху стены каньона, темнота, острый запах сырости, шуршание под ногами насекомых действовали на всех угнетающе. Людям казалось, что они спускаются в царство Аида. Или в какой-то заброшенный, древний склеп, пропахший смертью и разложением. Никто не разговаривал и многие с беспокойством поглядывали, то вверх, то по сторонам в ожидании, когда же этот проклятый каньон закончится. В самом деле, не может же он тянуться вечно?
  Разведчики, шедшие первыми, наконец, заметили впереди просвет. Скалы постепенно  начали расступаться и по мере продвижения вперед, становилось всё светлее. Воздух, тоже  посвежел. У многих на душе сразу же стало радостнее. Опасный и неприятный во всех отношениях участок пути остался, наконец, позади.
   Когда отряд вышел из каньона,  перед ними открылась изрезанная холмами местность, где  все  утопало в буйной тропической растительности.   Тут были  и пальмы и акации, целые заросли бамбука, а деревья и кусты оплетали лианы.  Отряд пересек вброд небольшой ручеек, где в самом глубоком месте вода  не  доходила даже  до колен, и вышел к подножию одного из холмов.    Высотой этот холм  был локтей в тридцать и весь зарос густым кустарником. Прямо за ним вверх поднимались несколько огромных гранитных глыб, опутанные растительными стеблями.  Повсюду здесь  порхали разноцветные пташки, с жужжанием и гудением  носились насекомые, а сочную зелень растений украшали цветы самых невероятных форм и расцветок. Солдаты, дивясь всей этой красоте, вертели туда-сюда головами и  тихо, возбуждённо переговаривались, обсуждая увиденное.
  Тропа теперь,  была едва заметна, порой она вообще пропадала, теряясь в высокой до самого пояса траве.
- Ручей, который мы перешли нам не подойдет, – сказал  Сабину келевст Марк Петрий. – слишком мелкий.
- Согласен, - кивнул Сабин, – идём дальше.
Они направились между холмов,  а разведчики, рассыпавшись цепью,  двигались впереди. Местность начала немного понижаться.  Теперь,  отряд  шел вдоль подножья холмов, тянувшихся по левую руку и  чем дальше,  тем они становились всё больше и  к северу уже переходили в настоящие труднопроходимые горы.
  Через четверть часа отряд достиг небольшой речки с быстрым течением. Ширина ее была шагов двадцать. Вдоль обоих  берегов тянулись узенькая полоска песка. Вода была удивительно прозрачной и играла на солнце золотистыми бликами. На мелководье резвились стайки рыбешек.
- Переходим, – сказал Сабин.
Разведчики,  уже были на другом берегу. В самом глубоком месте вода доходила людям до груди. Пока солдаты переправлялись, лучники и пращники  двинулись вверх по течению поскольку оттуда явственно доносился шум падающей воды. Вскоре один из разведчиков  вернулся и доложил:
- В шагах в двухстах отсюда вверх по течению есть озеро. В него впадает водопад. Я думаю, там самое удобное место для лагеря.
Отряд направился в указанном направлении,  двигаясь вдоль левого берега речки.
Место, открывшееся перед ними было великолепно. Они вышли из джунглей на песчаную отмель с двух сторон окруженную пышной растительностью. С третьей стороны отмель примыкала к реке, которая здесь разливалась наподобие озера.  Русло реки   выше по течению проходило на довольно большой высоте, затем скалы резко обрывались и река низвергалась в озеро искрящимся серебром водопадом.  Озеро имело вытянутую овальную форму и постепенно вновь сужалось в петляющую ленту реки. Тропа, по которой долгое время шёл отряд,  осталась на другом берегу речки, но на неё всегда можно было вернуться.
- Да, прекрасное место для лагеря, – сказал Марк Сабин весьма довольный.
- Кипас,  – позвал он разведчика, первого обнаружившего водопад, – ступай обратно к побережью и доложи трибуну, что мы нашли место для лагеря и для сбора воды. Пусть присылает рабов и бочки.
Разведчик кивнул и быстро ушел в обратном направлении.  Сабин подозвал центуриона Гая Фалиска.
- Начинай возводить лагерь.  Я  возьму лучников,  пращников двадцать солдат и двинусь дальше.
- Слушаюсь, – кивнул центурион.
- Вернемся на тропу,  – сказал Сабин людям, оставшимся с ним.
Они двинулись в обратном направлении и вскоре вышли опять к броду. Перейдя на другой берег, римляне направились по тропе дальше вглубь острова.
     Дорога, теперь тянулась через низменности, покрытые густыми джунглями. Порой, тропинка пропадала, потом,  снова появлялась.  Постепенно почва под ногами становилась все более влажной. Вокруг поднимались черные, корявые деревья и по земле змеились гигантские корни.   Вот, впереди показалось болото.  Отряд остановился.  Разведчики прошли чуть дальше либурнариев. Вскоре, они доложили, что болото  неглубокое. Марк Сабин рискнул идти прямо через него, поскольку огибать эту местность было бы  долго. К тому же, как доложили разведчики, тропа, по которой шёл отряд, продолжалась сразу за болотом и уводила дальше вглубь леса.
 Римляне двинулись через болото. Воздух от поднимавшихся испарений, был влажный и нездоровый,  повсюду стояла сладковато-гнилостная вонь от разлагающейся растительности. Стволы поваленных деревьев покрывала зеленоватая плесень. В буро-зеленой жиже, что-то копошилось. Все озирались по сторонам с тревогой и беспокойством. Что-то таилось  в этих местах, какая-то злая и непонятная сила.
   Через четверть часа разведчики заметили впереди два близко расположенных холма. На вершине одного из них были какие-то древние развалины: большие, гранитные блоки стен и  несколько упавших массивных колонн. Одно из зданий имело плоскую крышу, слегка осевшую с одной стороны. По архитектурному стилю эти здания походили на те, что были вырублены в береговых скалах.  Более, ничего примечательного в этих руинах не было, если не считать гнетущего чувства тревоги и даже страха, довлеющего в этом месте с особой силой. Отряд не стал тут задерживаться и  двинулся дальше. Когда руины остались позади, все почувствовали некоторое облегчение.
  Тропа, все также вела на юго-восток и по обеим сторонам от неё тянулись болота. Наконец, шагов через пятьсот, они кончились. Вновь по сторонам была веселая, сочная зелень тропического леса, снова появились птицы, цветы и насекомые. Чуть в стороне, возле группы невысоких деревьев солдаты заметили небольшое стадо свиней. При приближении людей, они поспешно скрылись в кустах. Солдаты заулыбались, предвкушая скорую охоту. Кроме заготовки солонины, они рассчитывали полакомиться и свежеизжаренными  на костре поросятами.
  Отряд пересек быстрый ручей и тут, несколько разведчиков, шедших впереди, вдруг подали сигнал остановиться. Сами они залегли, где-то впереди  в кустарнике.
   Приказав либурнариям оставаться на месте,  Сабин и Марк Петрий,  пригнувшись направились к разведчикам. Те заняли позицию на краю высокого холма, чьи крутые обрыва резко уходили вниз. Отсюда открывался вид на  обширную  долину со всех сторон окруженную холмами. На одном из таких холмов и были сейчас римляне. Чуть в стороне вниз с холма вела довольно удобная тропа.
   Долина была заселена. Примерно в её  центре, на берегу небольшого озерка располагался поселок из пяти-шести сотен глинобитных хижин с бамбуковыми крышами, покрытыми пальмовыми листьями. Вокруг селения,  тут и там располагались ровные участки возделанной земли. В селении были две большие улицы, пересекающиеся в центре под прямым углом. Собственно,  тропа, которая привела римлян сюда, как раз переходила в одну из улиц,  являясь её продолжением.  
    В селении царили беспокойство и суета. В поле никто не работал, на улицах было много мужчин вооруженных копьями. Женщины же и дети, растянувшись колонной, уходили прочь в направлении северо-востока. С собой они гнали стада коз и свиней, тащили клетушки с курами. Лошадей Марк Сабин не заметил. Судя по всему у островитян их просто не было.
  Римляне отметили, что здешние люди, весьма красивы, особенно женщины. Все они имели золотисто-бронзовый цвет кожи и черные волосы,  ровно подстриженные на лбу немного повыше бровей. У мужчин, сзади и по бокам, они спускались почти до плеч, у женщин до самого пояса.
Римлян удивило поразительное сходство этих островитян с людьми изображёнными на фресках и настенной живописи в храмах египетских городов,  общественных зданиях и дворцах.
    Женщины-островитянки, по большому счёту были одеты в короткие накидки без рукавов или длинные туники с разрезами на боках. Мужчины носили в основном набедренные повязки.
   Оглядев ещё раз селение,  Сабин обратил внимание на большую хижину, построенную из гранитных глыб и расположенную в центре, возле пересечения двух основных улиц.   На перекрестке стоял какой-то старец в длинном одеянии и  разговаривал с несколькими воинами. Беседа проходила в возбужденном состоянии, воины, что-то говоря старцу, время от времени указывали на северо-восток. Скорее всего,  они рассказывали о виденных ими кораблях. Затем, Сабин обратил взор на уходящих женщин, детей и сопровождавших их воинов. Это было не  хорошо. Это означало, что римляне, войдя в селение, ничем не смогут там поживиться. Островитяне уносили с собой все запасы и угоняли животных. В селении оставалось, пока, около полусотни воинов, включая старца, который, судя по всему, был либо старейшиной, либо местным жрецом, а может и то и другое вместе. Но, как скоро и эти уйдут? И как потом искать этих людей в джунглях?
  Сабин заметил, что тропа, ведущая в селение никем не охранялась. За ней присматривали двое молодых воинов, но они находились у самых крайних домов при входе в посёлок. Вздумай Сабин сейчас атаковать,  его нападение было бы столь же неожиданным, как и успешным.  Похоже, островитяне были не особенно хорошими воинами. Во всяком случае, их организация оставляла желать лучшего. Какие либо доспехи у воинов отсутствовали, а из оружия имелись, лишь копья, скорее даже,  просто заострённые палки, да ножи с широкими лезвиями.  Сабин прикинул, что всего жителей  около пяти  тысяч и из них,  около тысячи мужчин, способных сражаться.
- Хрисп, – тихо позвал Сабин одного из разведчиков,  – быстро ступай назад и скажи  Гаю Фалиску, что мы обнаружили селение. Пусть отправит человека к трибуну с докладом, а сам со всеми солдатами идёт сюда.  Ты покажешь ему дорогу.
Когда разведчик скрылся в кустах, Сабин сказал Марку Петрию:
- Не вижу  смысла ждать. Нужно задержать островитян, хотя бы нескольких человек. Если уйдут все, как мы потом кого-то отыщем?
- Они могут напасть на нас, – заметил Марк Петрий. – Сейчас возле старика с полсотни воинов, но те, что идут с женщинами могут быстро вернуться и нам придётся иметь дело с несколькими сотнями. Даже если Гай Фалиск подоспеет, а ему идти сюда не меньше получаса,  у дикарей  всё равно будет численное превосходство.
- Не имеет значения, – отмахнулся Сабин. – Только погляди на этих жалких вояк. Мы опрокинем их и без помощи центуриона. Я считаю,  нам нужно прямо сейчас войти в деревню. Вступим в переговоры,  успокоим дикарей. Ну а если нападут на нас,  будем драться и постараемся захватить в плен, как можно больше.
   Сказав это, Сабин поднялся  во весь рост и, выйдя  на тропу,  начинал быстро спускаться к селению.
  Первыми его увидели двое молодых охранников. Они застыли,  пораженные  видом его сверкающих доспехов и шлемом с густым султаном разноцветных перьев. За Сабином двигались либурнарии, стрелки держались позади всех.
Селение пришло в страшное волнение. Раздались испуганные крики. Женщины подхватили детей и бросились бежать в лес. Уходящая в джунгли процессия не только не остановилась,  а напротив ускорила свое движение. Только старец и окружавшие его воины поспешили к краю селения на встречу незваным гостям. Отовсюду сбегались воины, покидая свои посты и в конце концов тропу перекрыли около сотни из них.
   Сабин еще раз отметил, что воинской дисциплины и выучки у этих людей – никакой. Селяне образовали нестройную толпу,  совершенно не заботясь о прикрытии тыла. В случае атаки Сабин непременно послал бы в обход отряд и зажал бы защитников в клещи. Островитяне сбились в нестройную толпу.  Либурнарии же двигались двумя короткими рядами. В случае чего, они быстро  могли сомкнуться,  образовав сплошной фронтальный строй о который разбилась бы любая толпа дикарей,  хоть в сотню,  хоть в две сотни человек. Римляне же,  могли бы с одинаковым успехом отражать атаки и с фронта и с флангов,  вздумай противник их обойти. Лучники этим строем  были надежно прикрыты.
     Сабин почти,  достиг крайних домов, прежде чем толпа селян успела перегородить дорогу. Две группы замерли друг перед другом, их разделяло шагов  пятнадцать.  Марк Сабин снял шлем  и улыбнулся. Подняв руку в римском приветствии, произнес:
- Аве! Приветствую вас!
Конечно же, его слов никто не понял. Селяне удивленно переглядывались и перешептывались на совершенно незнакомом Сабину языке. Впрочем, он другого и не ждал и рассчитывал объясняться с дикарями жестами. Впрочем, характерный жест приветствия  был для старца вполне понятен. Он выступил чуть вперед,  тоже поднял руку, но не вытянул ее вверх под углом,  а согнул в локте и раскрыл ладонь. Потом,  показал на солнце,  что-то произнес и приложил руку к левой стороне груди. Совершенно очевидно,  это означало приветствие.  Тут за спиной Сабина раздался голос одного из лучников.
- Нас приветствуют именем солнца и теплотой сердца.
Сабин удивленно оглянулся. Это сказал лучник Самхет – уроженец Фив Египетских.
- Ты знаешь их язык?
- Немного.  Это один из диалектов страны Мероэ,  очень древний язык. Сейчас на таком  не разговаривают даже  далеко к югу от  верхних порогов Нила.
- Что ж, если они смогут понять тебя,   скажи им,  что мы часть регулярной римской армии. Наши корабли принесло к этим берега бурей. Нам потребуется вода и провизия. Воду мы запасем сами, а вот провизию пусть доставят в ближайшие дни в наш лагерь около водопада.
Самхет,  как-то странно взглянул на Сабина, вероятно поражённый его властным и безапелляционным  тоном, едва уместным при первой встрече с местными,  и после перевел его слова старику. Разумеется,  название «римляне» тому ни о чём не говорило.
Старик выслушал молча, потом, что-то произнёс:
- Он говорит, что его имя Арубал. Он старейшина племени. И он спрашивает сколько нас.
- Скажи…  – Сабин на мгновение замялся.  – Две с половиной тысячи.
Снова последовал вопрос:
- Это были ваши корабли возле скальных бухт?
Сабин понял,  что  старейшина видимо, спрашивает про актуарии.
- Да,  наши.
Услышав ответ, старик хитро прищурился.
- Но если вас так много, как вы  могли  уместиться на тех двух кораблях?
- Скажи ему,  что у нас есть и другие корабли, – раздраженно произнес Сабин.
Получив ответ, старик снова что-то спросил.
- Где же они, - перевёл Самхет. - Куда моим людям доставить провизию?
- Я же сказал в наш лагерь у водопада. Оттуда, мы сами всё переправим  на корабли.
Самхет передал ответ младшего трибуна.
Старик постоял молча,  потом последовал очередной вопрос.
Самхету понадобилось с полминуты, чтобы перевести его наиболее верно с передачей сути.
- Ты командуешь всеми вашими кораблями и людьми?
- Я командую,  только этим отрядом,  – поморщившись, сказал Сабин. – Всеми нашими людьми командует трибун Тит Севериан, скоро он прибудет сюда.
Услышав это,  старейшина одобрительно закивал. После этого жестом пригласил Сабина следовать за собой. В окружении островитян римляне проследовали в центр деревни к гранитному дому. Старик пригласил младшего трибуна войти внутрь и вошёл следом сам. Все остальные остались снаружи, за исключением лучника Самхета, который, также проследовал в дом. Внутри была  большая комната, которая  разделялась деревянными перегородками на три части. Столы и стулья отсутствовали. В углу той части, куда пригласил войти старик,  стоял лишь один древний сундук, да вокруг лежали циновки, сплетённые из травяных стеблей. Старик предложил устроиться гостям  и уселся на одну из циновок сам. Самхет последовал примеру хозяина, а Сабин остался стоять, не желая «мараться о грязный коврик, о который только ноги вытирать».
   Либурнарии и стрелки выстроились вокруг входа в хижину, бесцеремонно оттеснив воинов-островитян. Но те, как-то не обратили на это внимание, как и на то, что вздумай пришельцы убить их старейшину, они не смогут это предотвратить. Это ещё раз подтверждало плохую военную организацию местных.  Воинов больше заботило вооружение и снаряжение непрошенных гостей.  Иногда, они  знаками просили подержать меч или копье. Солдаты соглашались, но в руки не давали, протягивая оружие в сторону дикарей. Те трогали острия копий,  проводили пальцами по лезвиям мечей и цокали языками от восхищения. В не меньшей степени их восхищали и шлемы, и щиты солдат и их доспехи.  Понятное дело, полуголым островитянам было чему завидовать.
   Вскоре со своими людьми прибыл центурион Гай Фалиск.  Римляне,  совершенно оттеснили местных от центральной площади и оцепили её. Островитяне начали поглядывать на пришельцев с беспокойством. Похоже, до дикарей начало доходить, чем  для них всё может  обернуться, вздумай они протестовать,  или как-то ещё выражать своё возмущение. Римляне в своих доспехах, с каменными лицами, чётко выполняющие команды, в едином движении смыкающие и размыкающие по необходимости строй, теперь, казались островитянам не просто грозными, но и страшными. Ничего, не объясняя и не спрашивая, они быстро дали понять местным, кто теперь здесь хозяин. Островитяне начали беспокойно перешёптываться, осознав, сей неприятный факт  и с тревогой поглядывать в сторону гранитной хижины, где их старейшина оказался в полной власти незваных гостей.
   В присутствии пришельцев страха не выказывала,  лишь одна девушка лет двадцати. Она появилась среди воинов, выйдя из джунглей в той стороне, куда ушла основная масса сельчан.  Её кожа, как и у всех островитянок отливала золотистой бронзой, длинные черные волосы густыми прямыми прядями спускались до пояса. Одета она была в короткую тунику, оставляющую обнажёнными до плеч  её руки и стройные, длинные ноги.  Ступая, смело и гордо, она решительно приблизилась к строю либурнариев и двое солдат,  немного помявшись в нерешительности, расступились, пропуская её.  Девушка быстро вошла в комнату и едва взглянув на гостей, уселась на циновку рядом со старейшиной.
- Моя младшая дочь Асанти, - представил тот  девушку.
Марк Сабин смотрел на юную красавицу с нескрываемым интересом. Что и говорить, дикарка была хороша. Трибун, даже не сразу услышал очередной вопрос старейшины, переданный через Самхета. Только когда лучник повысил голос и тронул Сабина за плечо, тот вернулся к беседе. Очередным вопросом римлянина был следующий:
- Скажи Арубал,  как называется твой народ и давно ли вы живёте на этом острове?
- Мы называем себя ассабейцами,  – сказал старик. – Наши предки прибыли на этот остров много поколений назад, когда на земле царствовал великий фараон Татисис. Скажи, чужеземец, а какому фараону служите вы, называющие себя римлянами?
Сабин едва не рассмеялся, услышав вопрос,  но сделал над собой усилие и сохранил серьезность на лице.
- Над нами нет власти фараона, - сказал он. - Государством нашим управляет сенат и народ. И принципс Август – первый среди равных. Весь круг земель вокруг Внутреннего моя покорён нами, в том числе и Египет.
- Неужели?! – вскричал пораженный Арубал. – Но, как может так быть, чтобы  власть божественного фараона исчезла?  Ведь,  богоподобные властители правят вечно!
- Нет больше фараонов, а  слава и величие  Египта превратились в пыль и её унесло,  развеяло подобно тому,  как сильный ветер пустыни поднимает и уносит песок.
Тут Сабин вспомнил уроки истории,  которые давал ему его педагог грек Лисандр. Он поведал о войнах фараонов с Вавилонией и Ассирией, о захвате Египта персами, об Александре – покорители всего Востока, о войнах диадохов и династии Птолемеев, в конце концов  павшей и втоптанной в пыль калигами римских легионеров.
Арубал, только качал головой, тихо с удивлением произнося незнакомые имена и названия: Александр, македонцы, Антоний, Клеопатра, римляне.
- Так что, Египет теперь под нашей властью, - сказал в заключении Марк Сабин. – И так будет всегда, пока светит солнце и существует мир.
- А как вы попали сюда? – спросил Арубал.
- Наш флот и армия  отправились покорять арабов и сабейцев. Наши корабли отнесло бурей на юг. Мы плыли,  пока случайно не наткнулись на этот остров. Теперь, как ты уже знаешь,  нам необходима вода и провизия. Как только у нас всё это будет, мы отправимся обратно.
- И вы, не собираетесь забрать под свою власть наш остров? – осторожно спросил старейшина.
Трибун усмехнулся.
- Думаю, что не сейчас. Префекту Египта,  конечно же,  будет доложено об этой земле, а он доложит в Рим. Решение насчёт вашего острова будут принимать Сенат и принципс Август. Если они сочтут нужным, остров будет включён в число римских провинций, сюда будет прислан наместник и отряд солдат.
- А если мы не согласимся стать вашей провинцией? – прищурился Арубал.
- Любое сопротивление мы подавляем, - жестко ответил Сабин,  но тут же,  уже мягче добавил: – Но те, кто добровольно дают римскому орлу простереть над ними свои крылья, в полной мере наслаждаются миром,  процветанием и благоденствием.
- Я подумаю над твоими словами, - сказал Арубал.
- Что думать, отец! – запальчиво воскликнула Асанти. – Здесь, на этой земле мы обрели свободу  покой и мирную жизнь. Пусть чужеземцы убираются к себе! А этот остров наш! Захотят отобрать, мы все будем сражаться!
  Самхет перевёл слова девушки трибуну. Тот,  снова усмехнулся.
- Не нам с вами решать судьбу этой земли. И речь сейчас не об этом. Меня волнует провизия для наших солдат. Мы сможем её получить?
- Вас очень много, - произнёс старейшина задумчиво. – Нам придётся отдать почти весь урожай и домашних животных. Снабдив вас, мы сами окажемся на грани голода.
- Вам лучше согласиться, - с нажимом произнёс Сабин.
Арубал помолчал немного, крепко держа за руку свою дочь, щёки которой пылали, а глаза сверкали гневом. Но девушка так ничего и не сказала, проявив завидную выдержку. Старейшина же, вдруг спросил:
- Прибудет ли сюда твой командир?
- Да, уже скоро, - раздраженно ответил Сабин. – Ты думаешь выторговать у него какие-то уступки?
- Может быть.
- Не особенно то на это рассчитывай. Лучше ответь мне прямо сейчас, согласен ли ты?
- Это будет решать весь наш народ.
- Твой народ спешно уходит в джунгли  и угоняет стада, - недовольно заметил Сабин.
- Они свободные люди и идут туда, куда хотят, - последовал спокойный ответ старейшины.
- Запомни, старик, нашим людям нужна провизия, - повторил трибун. –  Советую тебе не затевать никаких игр.
   Повисла долгая,  тяжёлая пауза. Наконец, Арубал глубоко вздохнул и что-то тихо сказал дочери. Та бросила на Марка Сабина сердитый взгляд и ушла в соседнее помещение. Вернулась она с блюдом ещё теплых лепешек и большой глиняной бутылью, принесла также две глиняные чаши, которые сразу же подала Сабину и Самхету. Открыв бутыль, девушка разлила в чаши какой-то золотистый напиток, не уступающий своей прозрачностью родниковой воде и с незнакомым, но приятным запахом  неведомых цветов.
   Сабин с подозрением взглянул на предложенное питьё и спросил Самхета:
- Не хотят ли нас  отравить, как думаешь?
- Думаю, пить можно не опасаясь, - ответил Самхет, прикладываясь к чаше. Затем, он взял с блюда лепешку и улыбнувшись Асанти, благодарно кивнул.
Марк Сабин, немного помявшись, рискнул попробовать предложенный напиток. К своему немалому удивлению, он обнаружил, что это вино, не уступающее по своему вкусу и качеству лучшим италийским винам, которые ему довелось попробовать. А попробовал он немало.
   К гостям, вскоре присоединились и хозяева. Теперь, уже все потягивали вино и беседа потекла куда более спокойнее. Так их и застал Тит Севериан стремительно вошедший в помещение. Прежде всего, он почтительно поприветствовал старейшину и его дочь, чем вызвал ухмылку Сабина, затем представился. Самхет перевёл его слова островитянам. Арубал довольно закивал и предложил гостю присесть. Севериан устроился на циновке от которой отказался Сабин. Из рук Асанти он принял чашу и когда она налила ему золотистого вина, он выпил и провозгласил:
- За удачу и процветание хозяев этого дома.
- И за ту помощь, что они нам окажут, - добавил Сабин.
Севериан смерил его тяжёлым взглядом, он помнил об ухмылке младшего трибуна.
- Бери своих людей и возвращайся в лагерь, - сказал он Сабину.
Сабин побледнел и слегка отшатнулся, не ожидая такого. Он рассчитывал остаться на переговорах, полагая, что имеет на это полное право, поскольку первым обнаружил островитян и их деревню. Но возражать трибуну не решился. Ничего не сказав, он стремительно вышел. Вслед за ним собрался было выйти и Самхет, но Севериан знаком велел лучнику остаться.
   Переговоры продолжились. Сначала Севериан узнал, как они протекали до его появления и в душе возблагодарил богов за то, что явился вовремя и Сабин окончательно всё не испортил. Арубал, пользуясь услугами Самхета,  сказал:
- Твой человек выдвинул тяжелые условия. Мы не особенно богаты, а ваших людей слишком много, чтобы мы смогли помочь, как должно.
- Не беспокойся об этом, почтенный Арубал, - ответил Севериан. – Пусть твои люди дадут нам столько, сколько смогут, так, чтобы самим не остаться без всего. Мне доложили, что на острове живут дикие свиньи, на берегах полно черепах, так что необходимый запас мы пополним охотой. Единственное, о чём я бы хотел настоятельно попросить тебя, чтобы не все жители покинули деревню. Я понимаю, что вы не доверяете нам. Это вполне естественно. Но, нам,  ведь нужно будет в дальнейшем общаться. А это значит, что кто-то из ваших должен быть здесь.
- Я и несколько воинов останемся, - улыбнулся Арубал. – Это устроит тебя, уважаемый Севериан?
- Вполне, - кивнул тот.
Обговорив ещё несколько вопросов, обе стороны остались,  вроде бы довольны. Попрощавшись со старейшиной и кивнув его дочери, смотревшей на трибуна с заметным интересом, Севериан покинул хижину. Вокруг,  всё также стояло оцепление из либурнариев и толпа местных, слегка встревоженных и взволнованных одновременно.
  Подозвав опциона Марка Деция, Севериан приказал:
- Выбери трёх человек и оставайтесь здесь в деревне. Присматривайте тут… Нельзя,  чтобы жители скрылись все до единого. Обернувшись к вышедшему вслед за ним Самхету, он добавил:
- Ты, тоже останься. Твои услуги переводчика,  здесь,  могут, понадобятся больше чем мастерство лучника  при охране лагеря.
  После этого, построившись в две колонны, римляне покинули деревню.

Глава 5

                                             
           Глава 5

  Марк Сабин  вернулся в лагерь  у водопада в сильнейшем раздражении. Его чувства  к трибуну Севериану из обычной неприязни, теперь  переросли  в ненависть.  Какой-то провинциальный выскочка,  пусть даже добившийся должности трибуна отсылает его – родовитого патриция прочь, как мальчишку. Да еще, в присутствии жреца и его дочери! И что теперь подумают эти дикари? Что он слуга Севериана?  Его раб?
  Да,  конечно,  в армии должно соблюдать дисциплину и безоговорочно выполнять приказы вышестоящих но… При всём понимании этой непреложной истины, Сабин никак не мог смириться с тем,  что какой то неотесанный провинциал занял пост,  который должен был достаться ему или кому то еще из патрициев, рождённых в Риме.
   Сабин рассчитывал,  что он в этом походе будет назначен одним из старших трибунов. Тогда,   Севериан не смог бы ему приказывать. Но проконсул Валерий Галл, оказался так же недальновиден при распределении командных должностей, как и в вопросах ведения всей кампании против арабов.
   Лагерь у водопада был  почти готов.  Для сооружения стены высотою в три человеческих роста солдаты рубили пальмы и бамбук,  чьи жесткие,  прямые как копья стволы,  идеально подходили для укрепления стен и прокладки поперечных опор. Из бамбука, на внутренней стороне стены,  также соорудили площадки для воинов и лестницы. Периметр ограждения почти совпадал с очертаниями песчаной отмели. В центре лагеря по обыкновению была устроена насыпь – преторий, где установили для Сабина палатку. Справа была палатка келевста Марка Петрия, а слева центуриона Гая Фалиска. А вот ворот,  было не четверо, а лишь двое, что в общем-то было вполне достаточно для временного лагеря, рассчитанного на небольшой отряд.    Ворота, обращённые к востоку в сторону поселения островитян, сделали, как полагается большими и двустворчатыми. По обеим сторонам от входа  соорудили две большие башни. А по четырём углам лагеря построили башни поменьше, но с более широкими верхними площадками.  Около южных ворот установили лишь  одну башню,  скорее,  даже, просто наблюдательную вышку.
   Неподалеку от озерца,  по приказу Гая Фалиска плетнем оградили достаточно большой участок. Там предполагалось разместить шалаши для рабов.
   Сабин, понаблюдав за работой, отметил насколько быстро и слаженно работают солдаты. В другой раз, это порадовало бы его. Но сейчас Сабин был крайне раздражён и его выводила из себя любая мелочь. Он, таки придрался  к центуриону,  что его люди работают недостаточно быстро и старательно.
    Гай Фалиск выслушал упрёки молча и с хмурым видом. Говорить командиру о несправедливости его претензий, он не стал. Повернувшись к солдатам, центурион  проорал:
- Так, пошевеливайтесь, шлюхи беременные! Или вы до ночи собираетесь ковыряться с этой оградой? Быстрее, быстрее! Вон ту сторону укрепите! Я проверю потом и если что не так, мой витис(1) прогуляется по вашим спинам!
Нарочито грубое поведение Гая Фалиска не беспокоило солдат. На то он и центурион, чтобы орать. Все эти оскорбления, не имели значения.  На самом деле, центурион для них, был как отец родной. Суровый, жесткий, даже порой жестокий, но во всей  армии для них не было более своего человека, не было никого, кто бы понимал их -  простых солдат лучше, чем их центурион. Каждый либурнарий от ветерана до новобранца знал, что в случае чего, Гай Фалиск отдаст за каждого из них свою жизнь,  не раздумывая.
   Наблюдая, как Марк Сабин по чем зря отчитывает центуриона, солдаты ворчали:
- Какая муха укусила сегодня младшего трибуна?
- Не с той ноги должно быть сегодня встал.
- Может запор у него, вот и бесится?
Солдаты не упускали возможности позубоскалить над начальством. И продолжали работать,  не покладая рук, почти  на пределе сил.
   Сделав разнос центуриону, Сабин  велел возле претория соорудить  ещё небольшую вышку хотя в ней,  совершенно не было необходимости. С  башен возле ворот и с угловых вышек и так открывался прекрасный обзор на всю прилегающую к лагерю местность.
   Хотя форма и устройство лагеря было далеки от общепринятых в римском армии,  тем не менее палатки для солдат и их непосредственных командиров разместили как и положено в строгом геометрическом порядке.
  Ближе к вечеру, когда край солнца уже коснулся на западе горизонта, из лагеря на побережье под конвоем пригнали первую партию гребцов числом в сотню. Рабы начали сооружать для себя шалаши.  Работу по сбору воды решено было начать утром.
   Сумерки быстро сгущались.  Сабин, оставив обустройство лагеря заботам центурионов,  вошел в свою палатку. К нему, тут же  приблизился его личный раб Арис.  Это был молчаливый сириец средних лет, умный и внимательный человек, всё понимающий с полуслова, а зачастую и вовсе без всяких слов. Сириец помог господину избавиться от доспехов,  затем от остальной одежды. Ванна,  уже была готова. Арис заблаговременно нагрел воду. Эта привычка Сабина  везде таскать с собою ванну вызывала насмешки, как среди солдат так и других командиров.  Они шутили,  что  в бою Сабин  будет использовать ванну вместо щита, если случится штурм вражеской стены, накроет ею целый контунберниум(2) и подберется к пролому, ну  а случится  отправиться в Аид, так наверное,   прихватит ванну вместе  с собой и туда..
   Сабин знал об этих шутках и это его бесило. Как эти мужланы, презренные плебеи, вся эта тупая солдатня не понимает,  что ему аристократу в чьем роду было немало сенаторов, человеку воспитанному в традициях эллинской знати,  не приличествует идти к водопаду и мыться там, словно он простой солдафон.
    Теплая вода, запах ароматных трав, добавленных в ванну, подействовала на Сабина успокаивающе. Он начал думать о приятном. Вспомнил дочь жреца Асанти. Что и говорить, красивая девчонка. Даром, что дикарка. Неплохо бы ещё раз увидеться с ней. Увидеться и заявить о своём желании познакомиться поближе. Сабин был уверен, что дикарке не устоять перед его обаянием. И не таких женщин ему доводилось сражать наповал. Только бы снова увидеться.
   Когда Сабин вышел из ванной,  Арис, уже ждал его с накидкой.  Он немного растер тело господина,  потом,  тот устроился на узкой лежанке и раб начал массировать его спину, втирая в кожу душистые масла. Сабин совсем разомлел. После всех этих процедур, сириец  подал ему чистую одежду - белую тунику, опрысканную душистыми благовониями.
  Наконец, когда Сабин был полностью готов, он дал знак. Уже минут десять за пологом, закрывавшим вход в палатку терпеливо ждали келевст Марк Петрий и центурион Гай Фалиск. Арис передал им  разрешение Сабина войти. Сириец приподнял полог и держал его край, пока посетители входили.
Гай Фалиск доложил:
- Ограда и восточные ворота готовы. Все башни и вышки тоже. Загон для рабов только что закончили, шалаши для себя они собрали. Завтра утром займемся южными  воротами. Думаю, их следует укрепить, как и восточные.
- Какие новости из прибрежного лагеря? – спросил Сабин.
- Утром приведут еще две сотни рабов и можно будет начать запасать воду, - ответил центурион. – А больше никаких.
- Хорошо, - с важным видом кивнул Сабин. – Расставь на башнях часовых, определи людей в ночную стражу. То, что дикари  миролюбивы, вовсе не значит, что мы должны расслабляться.
- Да, трибун, - Гай Фалиск слегка склонил голову, чтобы скрыть усмешку. А то,  он и без этого городского щёголя, пахнущего, как женщина не знает о своих обязанностях.
  Сабин, между тем  кивнул центуриону, давая понять, что разговор окончен и тот может ступать.  Марку Петрию же, младший трибун  сделал знак остаться. Когда центурион вышел,  Сабин пригласил келевста  присесть за небольшой столик из черного полированного дерева, который, как и ванну всегда возил с собой. Арис принес им вина и  на закуску местные орехи и фрукты, предварительно убедившись, что они безопасны.
- Что ты думаешь о здешних дикарях? – спросил Сабин, когда они осушили по первому кубку.
Марк Петрий неопределенно пожал плечами.
- Дикари и есть дикари. Хотя этих, я бы не назвал дикарями, так уж однозначно. Да, они живут в хижинах,  оружие у них скверное, но это  не какие-нибудь  грязные варвары,  как скифы или геты. Сразу видно, что народ культурный. Все опрятные чистые, а женщины… Да что говорить. Вы и сами видели их женщин, господин.
- Да женщины, – как эхо повторил Сабин. – их женщины не выходят у меня из головы.
- Мы слишком долго мотались по морю, – усмехнулся Марк Петрий. – Сейчас, нам надо бы не торчать на каком-то острове, про который, похоже, даже боги забыли, а забавляться с молоденькими арабками на развалинах Сабы и Магриба.
- Я вот, что подумал, - начал Сабин, - нашим солдатам, да  и нам с тобой, не мешало бы, как-то поразвлечься, отдохнуть от тревог и забот. Лагерь почти готов…  Может и с женщинами, как-то вопрос решить?
Марк Петрий задумался. Что и говорить задача непростая. Все женщины-островитянки куда-то скрылись, как впрочем и все остальное население,. Лицо келевста в колеблющемся свете факелов, казалось сейчас особенно жестоким и хищным.
- Может, как-то заманить их сюда к нам? – продолжал между тем Сабин. – Вот только,   у нас нет ничего, что мы могли бы им предложить, ни платьев ни  украшений. У нас – только оружие.  А ты видел, Марк, как их воины смотрели на наши копья и мечи? Интересно, согласились бы дикари за оружие одолжить нам на время своих женщин? Ты подумай об этом, Марк. Я знаю,  ты человек хитрый и опытный. Ты придумаешь, как лучше сделать.