Метка Беса

Стефания.

— Подойди. — короткий приказ, который нельзя не исполнить. Я знаю, когда Андрей так напряжен и сверлит меня убийственным взором, его не стоит провоцировать. Но, каждый раз делаю эту ошибку. Я медлю и он начинает звереть.

— Я. Сказал. Подойди. — чеканит каждое слово с такой угрозой, что мои босые ноги сами начинают ступать по мягкому ковру, а разум бьётся в истерике. Я знаю, чем закончится сегодняшний вечер.

Боль. Боль. Боль.

Вопреки ужасу приближаюсь к нему, не смотрю в глаза. Просто не могу. Они у него бешеные. За два года я так и не привыкла к этому. Ноги подкашиваются, однако я пытаюсь стоять твёрдо. Не хочу падать перед ним и показывать свою слабость. Собираю в кулак всю волю и злость, которые ещё теплятся в душе и глубоко вздыхаю.

Андрей больно дёрнул мой подбородок, вынуждая смотреть на него. Я уже подозревала, что у него выдался неудачный день и он станет отыгрываться на мне. Он схватил мои волосы, намотав на кулак и потянул на себя. Я зашипела от резкой боли и кажется прокусила губу. Начала тяжело дышать, пока Андрей оглядывал меня потемневшим взглядом и другой рукой приподнимал шёлковую ткань халата.

— Ну, что, скучала по мне, дорогая?! — с ехидством спрашивает он.

А меня начинает колотить от страха и тошноты. Однажды меня вырвало прямо в постели, после того случая он не прикасался ко мне несколько недель, а потом одной из ночей взбесился и… на утро меня увезла скорая помощь с многочисленными разрывами и ушибами.

— Что молчишь, гадина?! — сердился Андрей, сильнее притягивая меня к себе, вынуждая вставать на носочки. — Нет?! — оскалился словно дикое животное.

Я судорожно втянула воздух, а потом он резко отпустил меня, толкая на постель. Я не успела даже приземлиться, как он придавил меня своим весом. Омерзительные прикосновения поползли по телу, бесцеремонно и гнусно. Как всегда чувствовала себя грязной и уродливой.

Что мы в сущности знаем о боли?! О той, которая заставляет корчится в муках и умолять о смерти? За два года семейной жизни я научилась лишь одному — терпеть боль. Разную: от мгновенной и нестерпимой, до тягучей и мучительной, похожей на пытку. Я научилась молча глотать обжигающие слёзы, не произносить ни единого звука или стона. Мне было позволено кусать по ночам подушку и выть, оплакивая своё жалкое существование.

Андрей был старше меня на пятнадцать лет, намного выше и гораздо сильнее. Казалось, он состоял из одних накаченных мышц и неуёмной жажды обладать понравившимся вещами. Именно с этого желания и началось наше знакомство.

Несколько лет назад Андрей стал часто бывать в доме моей семьи. У него был совместный бизнес с моим отцом. Филимонов сразу вселил в мою душу страх. Он стал следить за мной, дарить дорогие подарки, буквально ходить по пятам. Доходило до того, что я боялась просто иди по улице, потому что всё время думала, что кто-то выскочит из угла и нападёт. А потом у отца случились неприятности, ему нужна была крупная сумма денег на покрытие долгов и в этот момент на пороге появился Филимонов, и предложил помощь в обмен на…меня.

Отец выгнал его.

Запретил даже думать о том, что я могу быть разменной монетой, но, когда дела ухудшились и отца прижали коллекторы, мне самой пришлось принимать решение. Оказавшись в отчаянном положении, я пошла к Филимонову.

В тот вечер он вдоволь насладился своей властью. Я никогда не забуду липкое чувство страха и омерзения, которые я испытала в те мучительно долгие минуты. Андрей заставил меня встать перед ним на колени и умолять об одолжении. Со слезами на глазах я исполнила его приказ, внутри желая сгореть от стыда. Но, ему оказалось мало. Он захотел унизить меня и превратить в живую куклу. Я молча плакала пока он рвал на мне одежду и злорадствовал унизительному положению. Потом, полностью нагую, он толкнул меня на пол, заставив смотреть на свои туфли, приговаривая, что отныне здесь моё место.

Потом все воспоминания были смазаны. Он заставил меня вылакать половину бутылки коньяка и толкнул на диван. Я пыталась сопротивляться, но из-за страха, стресса и опьянения получалось очень слабо. Я была невинна до той ночи. У меня были мечты до встречи с этим монстром. Я жила, пока он не решил забрать меня себе любой ценой.

Через месяц мой отец умер от сердечного приступа. Я была настолько обескуражена и подавлена, что две недели провела в своей комнате, не произнеся ни единого слова. А когда прошло время траура, Андрей Филимонов вновь появился на пороге моего дома. Только в этот раз он приходил за мной…

Он забрал меня, сделал своей женой и поселил в своём доме под замком, как редкую птицу. Мне пришлось бросить институт, планы на жизнь и счастливое будущее. Со дня свадьбы я перестала быть собой. Мучительно, смакуя каждое мгновение моей боли, он с особым искусством издевался над моим телом и душой.

Он бил меня до посинения собственных рук. Почти всегда я теряла сознание или находилась в полуживом состоянии. Я мечтала, чтобы этот ад закончился, как можно быстрее. Восемь месяцев назад наглоталась таблеток и сутки провалялась без сознания. Андрей напряг лучших врачей и меня вытащили из бездны на свет, а потом пришёл, чтобы навестить меня и в красках рассказал, что сделают со мной его люди, если я снова попытаюсь наложить на себя руки. Он не отпускал меня. Всё снова и снова возвращал, как надсмотрщик в тюрьме, только в моём случае, я не имела права ждать УДО.

Я боялась встречать рассвет. Каждый новый день давался мне с большим трудом. Я подолгу находилась в ванной комнате, смывая с себя воспоминания о вчерашней ночи. Рыдала в голос. Злилась, разрывалась, тонула, сгорала, тлела. В душе медленно угасала страсть и любовь к жизни. Андрей уничтожал меня. Ещё немного и от меня останется лишь оболочка. Я подобна высохшей земле. И никаким дождём не смыть грязь, которой пропиталась моя душа…

Бес.

В клубе не найдёшь тихого местечка, но здесь предусмотрены отдельные загороженные уголки для встреч без лишних глаз. Несмотря на громкую музыку и переливающийся свет на танцполе, здесь можно было уединиться. Широкие громоздкие кресла и стеклянный стол посередине, куда симпатичная официантка недавно положила тарелку с закуской и бутылку самого дорогого коньяка.

Я в городе сравнительно недавно, только несколько дней. Добровольно в эту провинциальную глухомань под названием Зареченск, ни за что не сунулся бы. Но, неотложные дела заставили вмешаться. По сути я получил приказ от своего начальства. Бросить Питер, приехать сюда и разобраться с воцарившимся хаосом. В отличие от меня, Паук местный и дальше загорода никуда не выезжал. Оно и лучше. Свой человек всегда в курсе происходящего.

— Нет, ну ты серьёзно?! Третья партия коту под хвост. Я так разорюсь. С тобой вообще опасно за стол садиться. — допивая свой коньяк и просматривая на новенькие часы, Паук, точно был расстроен. Его слова на фоне громыхающей музыки были едва слышны.

— Ты бы больше выйграл, если бы смотрел на карты, а не пялился по сторонам на девок.

— Ну знаешь… Я же не монах, как некоторые. — выразительно смотрит на меня. Так, давно пора ему язык прикусить. Нюх потерял, забывая с кем говорит. Нарочно делаю лицо суровее и откидываясь на спинку кожаного кресла. — Давай ближе к делу. Время — деньги.

— Короче, вот этот красавец теперь здесь царствует. — Паук переходит на серьёзный тон, забыв что минуту назад проиграл мне новые швейцарские часы и достаёт из внутреннего кармана куртки фото. Небрежно приподнимаю снимок, смотрю на улыбающуюся физиономию мужика, который разрушил установленный Князем порядок.

— Это точно он? — переспрашиваю, изогнув бровь. В таком деле нужна точность. Ошибки слишком дорого обходятся и я предпочитаю действовать без них: тихо, аккуратно и наверняка. В этом мире выживает сильнейший.

— Ошибки быть не может. На место Волка этот перец главой заделался. Сразу после похорон прибрал всё к рукам. Сказал, мол, ходил в первых помощниках и доверенным был у Волка. — закуривая, продолжает Паук, — А что Князь говорил? Какие были распоряжения насчёт этого… самозванца нашего?

— Для начала разобраться что к чему. Если он убил Волка, придётся немного испортить ему… физиономию.

— А если нет? Всякое же может быть…

— А если нет, то найдем этого гада. Князь подобное не любит. Разборок на местном уровне не допустит.

— То-то и оно. Ну и когда начнем? — охваченный энтузиазмом, Паук сверкнул блеском в глазах.

— Завтра вечерком наведаемся к нему. Ты как-то предупреди, чтобы гостей ждал.

— Не вопрос. Сделаю. — пожимает плечами мой условный коллега.

Кручу в руке эту фотографию и почти случайно взгляд падает на вторую половину снимка. Залипаю на несколько мгновений. Что-то внутри щёлкнуло, словно включился свет. Рядом с этим мерзким типом стояла девчонка, свежая, сладкая, обворожительная. Что такому ангелочку делать рядом с этим уродом?! Рука сама собой тянется к её лицу. Провожу большим пальцем по пшеничным волосам, задерживая его на губах. Даже через фото невооружённым взглядом видно, что она невероятно светлый человечек.

— Чё ты там рассмотрел? — Паук выхватывает фото прямо из ру., — А… ангелочек понравился? Так это ж…жена Филимонова. Молоденькая ещё.

Хм, значит очередная кукла фарфоровая. Такие, как она через пару годков живого места на себе не оставят. Ничего натурального, даже мозг и этот не свой. В голове одни шмотки, тачки и деньги. А никакая адекватная девчонка за него замуж не пойдёт. Разве что двадцатилетняя модель, приехавшая из захолустья и мечтавшая о красивой жизни. Таких не жалко.

— Говорят, бьёт он её по чёрному. — Паук неожиданно мрачнеет.

— Откуда инфа? — сам не понимаю, почему так заинтересовался ею.

— Да, брательник у меня заведующий отделением скорой помощи. Так Филимонова к ним стабильно раз в три-четыре месяца попадает, то с синяками и ушибами, то с переломами. Было как-то в гинекологии чуть дух не испустила.

— Может есть за что? — предполагаю, выражая насмешливость.

— А кто их разберёт?! Но, лялька ничего такая…

— Слюни не распускай, хотя при мне.

— Да ладно. — усмехнулся Паук. — Я ж пошутил. У нас так не принято. Чужих жён не трогаем, если только не разрешают их спутники… — хмыкает он и от последней фразы по венам кровь пробежалась в бешеном ритме. Неужели здесь так всё запущенно? Застряли в 90-х?! Князь предпочитает вести дела нормально. А тех, кто забыл, что не является пещерным человеком просто устранять.

— Ладно, до завтра, пошел я… — бросаю ему через плечо и встаю из-за стола, направляюсь к ширме.

— Бес? — останавливает окрик приятеля. Поворачиваюсь, стоя боком к нему, жду продолжения. Он залпом осушает стакан алкоголя, поднимается и криво усмехается.

— Рад, что ты вернулся! — неожиданно миролюбивым голосом произносит Паук и снимает часы, протягивая их мне.

— Себе оставь. — конечно, я и сам рад его видеть, но не в моём духе бросаться на шею друзьям. Всё потому что друзей у меня быть не может по определению. Должность не позволяет. Я никому не верю.

Существуют лишь временные союзники, играющие на твоей стороне, пока им это выгодно, а остальное население, как правило, рычит и скалится. С ними надо быть осторожнее: если вцепятся в глотку, то уже не отпустят. Знаю, и сам таким являюсь. Иначе не заработал бы прозвище Бес и не стал бы первым в приближении Князя. Репутацию психа в наших кругах ещё нужно заслужить, но, это того стоит. Так обретаешь кое-что более важное, чем деньги и уважение. Тебя начинают бояться. А именно страх заставляет подчиняться.

— На завтра подгони ребят толковых. Солидный будет, если придём с компанией.

Стефания.

Когда открываю глаза, понимаю, что в спальне нахожусь одна. Это лучшее, что произошло со мной за последние сутки. Откидываю одеяло и пытаюсь встать. Всё тело ломит и болит, тянет внизу живота. Чувствую усталость и сонливость, а ещё совсем не хочется жить. Через силу поднимаюсь на ноги и иду в ванную.

В зеркале вижу своё отражение и вынуждена признать, что от прошлой Стефании ничего не осталось. Мешки под глазами, опухшими от слёз; вся шея и ключицы в синяках, на руках такие отметины, что смотреть страшно. Тщательно умываюсь, надеваю потёртые джинсы и вязанный свитер, завязываю волосы в тугой пучок и быстро выметаюсь из спальни. Противно лишний раз находится здесь. Одежду, в которой вчера ложилась спать выкидываю сразу в мусорный пакет. Ничего удивительного, я поступаю так почти каждый день. У Андрея совершенно ужасная привычка рвать на мне любую одежду. Наверно, он так показывает своё превосходство и унижает меня.

Дом Андрея большой, просторный, двухэтажный, но мне до сих пор запрещён вход в некоторые комнаты. Да, я и особо не рвалась ничего узнать. За три года выработала привычку ходить босиком и бесшумно. Спускаюсь по лестнице, через коридор в гостиную, а потом на кухню. Там тихо и спокойно. Дом выполнен из красного дерева, всё изящное и шикарное. Но, я бы предпочла жить в развалинах, чем в этой золотой клетке. Подхожу к кухонным ящичкам и начинаю каждодневную работу.

— Стефани! — слышу грубый голос мужа и непроизвольно вздрагиваю, тарелка с замороженным фаршем летит на пол и разбивается в дребезги. Я начинаю шумно дышать, боясь, что это разозлит его. Ползая на четвереньках и собирая осколки, краем глаза замечаю, как в комнате появляется Андрей. Я знаю, что его злит всё, что я делаю.

— Руки кривые что ли? — с усмешкой произносит он. — Может подравнять или вообще отрезать за ненадобностью?

— Прости. — говорю сдавленно и кажется всхлипываю. Почему-то мне кажется, что он вполне может осуществить угрозу.

— Сегодня к нам приедут люди. Приготовишь нормальный ужин человек на десять. И оденься как-нибудь по приличнее, а то подумает, что у меня жена из колхоза. А люди серьезные. Поняла? — он говорит, завязывая галстук. Я киваю и, собрав все осколки, бросаю в мусорное ведро. А потом меня хватают за плечи и молниеносно разворачивают. Не успеваю даже вздохнуть. Андрей вцепился в меня мертвой хваткой, так что невольно морщусь от боли. Сильно встряхнул и я как болванчик качнулась на ватных ногах. — Поняла, я спрашиваю? — вблизи его лицо ещё суровее и страшнее.

— Да. — тихий шёпот вырывается из горла, от страха забываю как дышать.

Андрей злобно усмехается, будто в шутку сжимает моё горло, и я успеваю только один раз сглотнуть. Он смотрит на меня, словно дикий зверь, убивает взглядом, словно выпивает всю жизненную силу. Потом резко отпускает и уходит. Я сползаю на пол, обхватываю себя руками, чтобы унять жуткую дрожь. Слышу, как хлопает входная дверь, а потом как переговариваются два голоса. Говорившие стоят в коридоре, поэтому я слышу каждое сказанное слово.

— Паук звонил. — строго начал Андрей.

— Что-то серьезное? У нас вроде всё по чистому. — отозвался телохранитель мужа.

— Бес объявился. Прибыл по нашу душу. — впервые голос мужа немного дрогнул. Неужели есть люди, которых он хоть немного побаивается?

— И чё нам делать? — Егор тоже забеспокоился.

— К вечеру ждём гостей. Смотри, чтоб всё по высшему разряду. И за этой… пригляди.

— Понял. — буркнул в ответ телохранитель и от этих слов стало как-то не по себе, а потом на кухню кто-то вошёл, но точно не Андрей. Эти шаги были слишком пружинистые и осторожные.

Осторожно поднимаю голову и вижу Егора. Он мнётся в дверном проёме и посматривает на меня. Когда я стала женой Филимонова, он уже работал на моего мужа и за всё это время сказал мне, наверное, слов десять от силы, но я знала, что Андрей поручал ему следить за мной и в большинстве случаев именно Егор возил меня в больницу. Вот и теперь стоит там и выжидательно смотрит на меня.

Я поднимаюсь и начинаю готовить. Не считая молчаливого присутствия Егора, до самого вечера я остаюсь в доме одна. К пяти часам я закончила с готовкой. Уместила в холодильнике салаты трёх разновидностей, котлеты, рыбные рулетики, запечённую курицу и трубочки с заварным кремом. Нарезку решила оставить на потом, а сейчас пойду приводить себя в порядок.

Приняла ванну с душистыми маслами и долго выбирала, что надеть. На самом деле, мне было всё равно, как я буду выглядеть, но, если Андрею что-то не понравится, он будет в ярости. Немного подумав, вспоминаю, что Филимонов часто требовал, чтобы я одевалась во что-то белое. Ещё запрещал пользоваться косметикой и носить платья или юбки выше колена. Так что мой выбор пал на длинное белое платье без рукавов, с ажурной вышивкой на лифе и неглубоким декольте. Сверху накинула тонкую кофточку цвета слоновой кости. Распустила волосы, сделав укладку и по привычке вышла из комнаты босая.

Для меня началось сумасшествие. Ровно в семь часов вечера Андрей влетел в дом, громко хлопнув дверью, на ходу стянул галстук. Сумку бросил на стул, словно та была непосильной обузой. Прошёлся вдоль комнаты, запустив руку в волосы, грязно выругался и полез в шкаф за бутылкой водки. Я нерешительно заглянула на кухню, боясь даже дышать чересчур громко.

— Всё готово? — заметив моё присутствие, спросил он.

Я утвердительно кивнула, почувствовала как сердце надрывается, готовясь выпасть из груди. Когда Андрей закидывает рюмку в раковину и быстрыми шагами идёт ко мне, я пугаюсь и отшатываюсь назад. Он хватает меня за локоть и, втащив обратно в комнату, смерил жёстким взором. Я ужаснулась, но ничего не сказала.

— Значит так, слушай меня очень внимательно и запоминай. — зловещий шёпот Андрей заставил меня вздрогнуть. — Сейчас ко мне приедет деловой партнёр. Если вдруг тебя о чём-то спросят сразу прикидываешься глухонемой, уяснила? Чтобы даже рта своего не открыла, иначе шкуру спущу. Ты меня знаешь.

Бес.

Вечер выдался прохладный, даже для сентября. В моих катакомбах, естественно, это чувствуется как нельзя хорошо. Я не любитель гостиниц, поэтому в каждом городе, куда меня может отправить Князь, у меня припасено собственное жильё. В реальности же, это бункеры, в которых я обустроил жилую часть. Об этом месте знает только Пук. Он и забирает меня отсюда. Свою машину предпочитаю пока не светить.

— Стволы на месте? — поворачиваясь к ребятам интересуется Паук. Парни охотно кивают.

— Полегче там. Мы не на разборки едем. Просто поговорим, если крайняк, то припугнем. — спешу утихомирить их, а то как разойдутся.

— Не кипешуй, Бес! Мы в теме. Ну чё, ребятки, погнали? — Паук, как всегда весел и невозмутим.

Два внушительных внедорожника плавно тронулись с места, а потом вырвались вперёд по асфальтированной дороге. Я сидел рядом с ним, просматривая досье на Филимонова. На первый взгляд, этот тип был чист, как младенец, но мой старый друг обещал за пару дней нарыть больше инфы. Всё таки иметь одноклассника капитана полиции не так уж и плохо. Тем более, если этот одноклассник в детстве был скромным и уязвимым парнем, за которого приходилось заступаться.

Парни врубили музыку так, что уши завяли и захотелось кого-нибудь из них придушить. Одного моего взгляда хватило, чтобы Паук убавил громкость. Через тридцать минут подъехали к небольшому коттеджному посёлку и притормозили точно по адресу. А дом у Филина действительно не плохой.

— Не кисло он устроился. — вертел головой Паук.

Первым вошёл парень из новеньких, потом я, а следом уже все остальные. Филимонов вышел навстречу, растворяясь в счастливой улыбке, как будто всю жизнь только и мечтал нас увидеть. Слишком масляный, сразу видно, где-то за ним водятся грешки.

— Привет, ребята. Рад, что заехали. Бес, моё почтение! — Андрей усердно пожимает всем руки, а я обойдусь. Он так и застыл с протянутой ко мне рукой. Пусть подергается немного.

— Сначала разберёмся с нашими баранами, а потом перейдем к дружеским объятиям. Если, конечно, после разборок останемся друзьями.

Не обращая на него внимания, иду дальше по коридору. Заворачиваю в гостиную и оглядываюсь. Посреди комнаты накрыт богатый стол, надо признать, пахнет действительно вкусно. Из кухни доносятся какие-то звуки, кто-то гремит посудой, наверно, прислуга. Парни проходят в гостиную следом за мной. Наступает тишина. Практика показывает, что это тот самый момент, когда решается в каком русле будет идти дальнейшая беседа. Я не спешу. Приближаюсь к окну, отодвигаю шторку в сторону и пристально смотрю на дорогу и вид сумерек. Ребята расхаживают по коридору и гостиной, намеренно показывая Филину, что пришли с оружием.

— Бес, я правильно понимаю, ты из-за Волка сорвался из Питера? — серьёзно спрашивает хозяин дома.

— Князь велел на время у вас остановиться. — намеренно оттягиваю разговор, чтобы посмотреть, насколько сильно он будет нервничать. Снова повисает тишина. В комнату совершенно точно входит кто-то посторонний. Лёгкие шаги и неровное дыхание, я чувствую это даже отсюда. Начинает греметь посуда и столовые приборы.

— Рад приветствовать. Давно вы не заглядывали. — начинает Филин и, кажется, хочет наладить контакт. Значит, не на столько глуп.

— И тебе не хворать, Филин! Как жизнь молодая? Чем похвастаешься? — Паук перенимает инициативу и решает завоевать внимание Филимонова. Неплохая попытка отвлечь его!

— Хм, ну как видишь… Чем богаты, тому и рады. А ты, Паук, вижу и сам не бедствуешь! Слышал про твою сеть заправок. Дело хорошее, а главное выгодное. В нашей глухомани и такая роскошь…

Слышу странные нотки в голосе Филимонова. Либо он действительно невиновен, либо слишком дерзок и самоуверен. И то и другое не сулит ему ничего хорошего. Потому что первое маловероятно. Судя по их разговору, в комнате находилась жена Филимонова. Похоже их там действительно потянуло на юмор, а Паук перегнул палку с заискиваниями. Если честно, немного напрягает молчание Андрея, когда к его жене так нагло подбивают клинья. Если бы я был на его месте, давно начистил бы Пауку морду! А этот слизняк боится лишние слово поперёк вставить. Если я не ошибаюсь, это его дом, его территория, и к тому же, его женщина.

— Паук, остынь. — пришлось вмешаться и поставить в этих разговорах точку. Я не особо сентиментальный, но в этот раз реально чувствовал себя паршиво, слушая Паука. Изображая гостеприимного хозяина, Филин приглашает всех за стол. Жена его за всё это время не сказала ни одного слова. Странно. Но, это подогревает интерес к ней. Уже дьявольски хочется увидеть её вживую.

Медленно поворачиваюсь и моему взгляду открывается вид на прелестное личико ангела. Она смотрит на меня так, будто впервые в жизни видит мужчину, помимо своего мужа. Напряглась, словно тетива. Она выглядит также, как и на фотографии. Только сейчас ощущение, что она похудела и стала ещё более хрупкой. Глядит на меня во все глаза, одновременно боясь и трепеща. А после опускает глаза и начинает изображать крайнюю заинтересованность моей обувью. Что ж, девчонка у Филимонова и вправду занятная. Диковинная какая-то.

Усаживаюсь за стол, о чём так настойчиво просил хозяин дома. Паук сразу принимается за еду. Этот всегда желудком думает. Наяривал и делал вид, что его тут и нет. Один из ребят даёт мне знак, что будет ждать на улице, у машины. Что ж, верное решение во избежание ненужных сюрпризов. Андрей начинает нервничать, это сразу видно.

Принцесса его мнётся на месте, нерешительно поглядывая на мужа и поворачивается, наверно чтобы уйти. Он хватает её за руку, там где наибольшее скопление вен и тянет на стул, девчонка падает рядом с ним и, взглядом затравленного зверька, смотрит в пол. И дураку понятно, что она его боится. Не знаю отчего, но я как ненормальный уставился на то, как Филин стискивает хрупкое запястье ангелочка и это не на шутку взбесило меня. Захотелось подойти и оторвать её, спрятать за своей спиной. Утихомирить этот порыв оказалось не так уж и просто, пришлось перестать на неё смотреть.

Стефания.

Я убегала, как от огня. Оказавшись на кухни, почувствовала себя в безопасности. Запустила кофемашину и облокотилась о столешницу. Снова липкий и удушающий страх. Я, как будто, впервые за последние минуты начала дышать. Призываю всю оставшуюся силу и смелость, ведь мне придётся туда вернуться. Люди, которые находятся в моём доме, удивительно похожи на бандитов. Неужели у Андрея какие-то дела с этими уголовниками? А если случилось что-то серьёзное? Нет, нельзя впадать в панику.

Беру чашку ароматного кофейного напитка и медленными шагами направляюсь обратно в гостиную, а там меня ждёт сюрприз. В комнате остался лишь один из тех парней, что осматривали комнату. Он сидел перед телевизором и, увидев меня, подмигнул. Затем встал и начал плавно приближаться ко мне. От страха мои руки дрогнули и я обожглась. Парень спортивного телосложения встал в шаге от меня и недоуменно посмотрел на мои руки, а потом осторожно забрал чашку и положил на стол.

Мне кажется, что я умру от страха, если он не уберётся от меня подальше. Парень ненамного выше меня и кажется значительно моложе моего мужа. Стою, как вкопанная и боюсь лишний раз вздохнуть. А он, присвистывая, обошёл меня и стал таращиться во все углы. А потом сказал то, что повергло меня в шок.

— Хозяйка, а воды можно?

Я повернулась на совершенно простой голос и удивлённо уставилась на него. Парень ждал ответа и стоял боком ко мне. Его лицо было спокойным и даже каким-то нерешительным.

— А…да, конечно, проходите на кухню.

Он и ушёл.

В доме было тихо. Нахлынула тишина, от которой заныло в ушах. Абсолютная тишина в идеальном мраке. Пострашнее любого самого ужасного звука на свете. Ибо к звуку, каким бы неприятным он ни был, мы можем как-нибудь относиться. Но тишина — это ноль. Тишина повисла такая, что мне показалось, будто кровь, прихлынувшая теперь к голове, пойдет из ушей, если не раздастся хоть один звук.

В моём доме подозрительные, вооружённые типы и судя по всему, они с Андреем ушли в его кабинет. Не знаю, о чём и думать… Может вызвать полицию? Только чем они помогут? Сколько раз врачи обращались в органы по факту моих избиений и всё бестолку. Надеюсь, никто никого убивать не станет.

Я делаю глубокий вдох и закрываю глаза. Чувствую себя двухлетним ребёнком, если закрою глаза, то, как будто меня здесь и нет. Стою возле окна, где недавно находился мужчина с выразительными глазами и чувствую, что здесь сохранился его запах. Настоящий, немного терпкий с нотками мускуса, проникающий в лёгкие и душу. Вдыхаю поглубже. Боже, никогда прежде у меня не кружилась голова от наслаждения. Я как будто взлетаю высоко в небеса. Чувствую, как меня окутывает этот запах, вызывает приятное томление и я расслабляюсь.

Неожиданный грохот приводит меня обратно в чувства. Поворачиваюсь, а тот парень копошится на полках с книгами и статуэтками, чтобы снова не чувствовать себя лишний и уязвимой, выходу на улицу. Прохладный осенний ветер окутывает шарфом одиночества, запах тоски распростёрт в воздухе. Не люблю я осень, а если и любила бы, то именно за то, что ее прохладой и сыростью можно охладиться на сезон вперед. Вечер был холодный на редкость для осени, а точнее для сентября и какой-то тоскливый. Впрочем, для дождливой хандры еще рано, но нормально для впадения в депрессию.

Не знаю, бывало ли у кого-нибудь подобное чувство, что хочется уснуть на тысячу лет. Или просто не существовать. Или просто не знать, что ты существуешь. Это желание очень болезненное, но оно появляется, когда я чувствую себя так, как сейчас. Я просто хочу, чтобы всё перестало вращаться.

На улице было темно. Звёзды озарили небо. Я присела на качели и стала слабо раскачиваться. Низко опустила голову, чтобы представить, что я дома, с отцом, в безопасности. За три года я разучилась чувствовать ещё что-то, кроме страха, ненависти и равнодушия. Я словно балансирую на грани, и каждый раз каким-то невероятным образом, мне удаётся уберечься от рокового падения в пропасть.

Вдруг, резким рывком, открывается входная дверь и из дома выходят наши гости. Первым за порог вышел Паук, а за ним все остальные, в том числе и Бес. Андрей провожает их и на его лице сияет улыбка. Кажется, встреча прошла удачно.

Я предпочла слиться с обстановкой и оставаться незамеченной для этих уголовников, но ко мне приблизились шаги. Взглянув исподлобья на тень, вижу того самого мужчину. Он идёт в мою сторону, задрав высоко голову. Ну и походка у него: вальяжная, дерзкая, неторопливая, словно он хозяин жизни. Опасностью веет за километр. Прячусь за невидимую броню и снова опускаю голову, обхватываю себя уже дрожащими руками и умоляю Всевышнего о немедленном спасении.

Вокруг меня начинает происходить что-то странное. Мужчина останавливается рядом со мной. В ноздри ударяет его аромат, почему-то заставляя моё сердце биться чаще. Неведомое для меня чувство накрывает с головой. Покалывает в висках. Он точно смотрит на меня. Зачем? Хотя… Кажется, я догадываюсь… Я ведь понятия не имею, о чём они там говорили с Андреем. Шумно сглатываю, когда слышу его голос, тягучий как туман.

— Мои ребята палку перегнули… Не заморачивайся. Паук не со зла.

Я усердно киваю, но так и не решаюсь взглянуть на него. Боюсь. До жути, до одурения, до тошноты. Если Андрей вдруг задумал отдать меня им, я точно свихнусь. Я наглотаюсь таблеток, прыгну под колёса автомобиля, повешусь, вскрою вены… Да что угодно сделаю, но так жить не буду!

Бес.

Девчонка напряглась, как только я повернулся в её сторону. Невозможно было не заметить, как от неё волнами исходит страх. Глянула на меня своими большими, серыми глазищами и снова склонила голову к коленям. В длинном белом платье она казалась слишком нереальной.

— Ну, чего застыл, Бес, нам пора. — Паук ещё на лестнице настойчиво уговаривал меня сразу уезжать отсюда. Филимонов разрывался в желании показать себя во всей красе. Этакая важная, гостеприимная персона. И документы вроде в норме. Но, я приехал для другого, а это все прикрытие. Я даже Пауку всего не разъяснил. Хлопаю его по спине и подталкиваю к калитке.

— Давай, заводи. Сейчас отчалим. — бросаю уже по пути к девчонке. Она старательно не смотрит на меня, делает вид, что находится здесь совершенно одна. Хорошая попытка, девочка.

Подхожу медленно, но явно дав понять, что именно к ней. Если бы и смог сейчас остановиться, то наверняка не захотел бы. Упираюсь рукой об качели и просто смотрю на неё. В голове вспыхивают мысли, озвученные не так давно Пауком, о том что пацаны не трогают замужних, если только…

Может стоило попросить Филина одолжить эту малышку? Уверен, он бы не отказал мне. Кишка тонка. К тому же, что-то мне подсказывает, что девчонка и сама не стала бы сильно рыпаться. Максимум, наверно заплакала бы и таращилась на меня так же, как и на своего муженька. Ну, нет, такой желчи в её жизни и без меня хватает. Не придумываю ничего лучшего, чем заострить внимание на том, как подпоганил Паук. Тем более, что он действительно напугал её.

Ангелочек даже не шевелится. Обхватила себя руками, дрожит, словно я уже начал руки распускать. Смотрю на неё и ловлю себя на мысли, что понятия не имею, как подступиться к этой ледяной принцессе. Ей явно не комфортно рядом со мной. Но, девчонка, видимо, так привыкла к безмолвному подчинению, что даже не пытается хоть что-то мне сказать. Но, такое ощущение, что её сейчас инфаркт схватит.

Внезапно она встаёт, сжавшись и затравленно вглядываясь в землю под своим ногами. Хочется подойти и опрокинуть её обратно на эти качели, сорвать эти тряпки и… Мысль соскочила, когда подул холодный ветер и её волосы всколыхнулись нежными волнами. Я пытался рассмотреть каждую прядь, которую дуновением прохлады поднимает в воздух. Невероятно! Я бы забрал эту девчонку себе, только для того чтобы иметь возможность каждый день смотреть на неё.

Она делает несколько спешных шажочков, лихорадочно дыша, но я поддаюсь немного в сторону и, загородив ей путь, ловлю её испуганный взгляд. Неужели Филин запугал её настолько, что она шарахается от всех людей. Не удерживаюсь и осторожно провожу подушечками пальцев по её волосам. На ощупь они шёлковые. Ни у кого нет таких волос…

Когда перевожу взгляд на её лицо, почти немею от нахлынувших эмоций. Девчонка неожиданно ожила. У неё влажные глаза, она так дышит, словно сейчас разревется. Неожиданно её качнуло в сторону. Серые глаза глядят на меня, как на зверя в человеческом обличье. Она стоит напротив, но я уже чувствую, как она рвётся убежать прочь.

— Боишься?

— Пустите… — отчаянно шепчет девушка, шумно вздыхая. — ...пожалуйста.

Какая же она умилительная в этот момент. Убираю руку, потому что не хочу возиться с её обмороком. Девчонка едва стоит на ногах. Дьявол, кажется я окончательно забываюсь рядом с этим котёнком! Но, кто не рискует, тот не пьёт шампанское, а в моём случае награда будет куда слаще. Достаю из внутреннего кармана визитку и протягиваю ей.

— Если захочешь, позвони.

Она затихает. Смотрит сначала на визитку, которую я держу в руке, потом плавно переводит взгляд мне на лицо. Меня это беспокоит. Если бы встретил её где-то в переулке, подумал бы, что под кайфом. Серые глазища стали почти прозрачными. Девчонка даже не моргает.

Оценивающе проскользил по её фигуре взглядом и, усмехаясь своим незатейливым мыслям, вкладываю визитку в маленький кармашек её кофты. Блондинка настороженно наблюдает за моими действиями, словно ждёт подвоха.

— Пока, крошка. — прощаюсь и ухожу.

Стефания.

Чёрные внедорожники покидают наш двор, круто развернувшись и исчезают в ночном мраке. Я ещё долго смотрю им вслед и не могу ничего с собой поделать. Эти люди всколыхнули мой привычный ад. Но, здесь не добавилось света, а наоборот мир стал темнее. Густой туман проник в самую душу и я начинаю утопать в нём.

Я медленно поднимаюсь по лестнице, пытаясь осознать сегодняшний день. Да уж, он выдался не слишком приятным. Прохожу в спальню и глубоко вздыхаю. Неужели всё это закончилось? Наивная... Впереди тебя ждёт кое-что по страшнее. И я уже чувствую, как в комнату входит Андрей. Мысленно проклинаю себя, его и весь мир, которому нет никакого дела до того, что я страдаю и мечтаю о смерти.

Он останавливается за моей спиной, вжавшись в меня. Я ощущаю мужские ласки, ползущие по телу и содрогаюсь от омерзения. Тяжелые руки пытаются ласкать, но на самом деле просто мнут и щипают. Мне становится нехорошо. Его губы подступают вплотную к моей шее. Ужасно, омерзительно! Во всём этом появляется нечто зловещее, гадкое: словно большой зверь жмется к вам, нацеливаясь вмиг вцепиться. Есть еще в хищных мужских ласках предвестие других, жутких, чудовищных вещей, которых я не могла вытерпеть. Только не сегодня! Нет.

— Андрей, не надо… — вырывается смелым голосом. Сама не понимаю, откуда взялась такая храбрость или глупость. Он замирает на мгновение, а потом рывком разворачивает лицом к себе. Мне больно, а ещё противно.

— Отпусти. Не сейчас. — начинаю делать то, чего никогда раньше не делала — вырываться. Повозившись со мной около двух минут, Андрей зверёк и сильно толкает меня в спину. Я падаю на пол и дёргаюсь от боли, которая пронзает левую ногу.

— Нет? Осмелела? — издевается Филимонов и тянет меня наверх.

Потом хватает под руки и проталкивает к выходу. Я ничего не понимаю, когда он тащит меня через лестницу и коридор. Пытаюсь отбиваться, но он намного сильнее. А потом Андрей открывает входную дверь и выбрасывает меня за порог. Я с криком падаю на колени, задыхаясь от слёз.

— Не хочешь по-хорошему, значит с сегодняшнего дня будешь жить на улице. — злобно утверждает Андрей и пренебрежительно оглядывает меня, пока я пытаюсь подняться с земли.

Егор выбегает из будки, где дежурят охранники. Он стоит как вкопанный с рацией в руках и озадаченно смотрит на меня, а потом на Филимонова. Мой муж поднимает ногу и опрокидывает меня на пол несильным, но унизительным ударом под ребро. Я пискнула от болезненных ощущений и пыталась совладать с собой.

— Ты! — Андрей вдруг указывает пальцем на Егора и парень испуганно сглатывает. — Подойдёшь к ней, и я тебя закопаю под сосной. — пригрозил Андрей и вошёл в дом, закрыв дверь на ключ.

Я остаюсь на улице холодной ночью сентября, босая, в тоненьком платье и кофточке, с мокрым от слёз лицом и огромной чёрной дыркой в душе. Я давно не плакала так, как сейчас. Давно не испытывала такого всепоглощающего гнева и отчаяния. Я просто устала… Устала чувствовать себя никем. Не жить, а существовать, терпеть, бояться, дрожать. Я падаю на землю у деревянной качели и реву в голос, ору, освобождая душу от всех этих гадостей. Мои глаза ничего не видят, кроме туманной пелены собственных слёз. Я чувствую себя опусташенной и забытой, брошенной на растярзание холодных ветров и едких мыслей.

Внезапно позади слышится какой-то шорох и я дёрнулась, когда на плечи легло что-то тёплое, созданное из приятной ткани. Поворачиваю голову и натыкаюсь взглядом на Егора. Он накинул на меня свой пиджак. Стоял рядом и глаза сделал такие виноватые. Я всхлипываю и сбрасываю пиджак, что дарил мне хотя бы какое-то тепло.

— Не надо… Он накажет тебя. — говорю не своим голосом, понимая что парень сильно рискует. Нет гарантий, что Андрей не подсматривает за нами через окна. Егор напряжённо оглядывается, проникает глазами в закрытые окна и снова подносит пиджак ко мне. Теперь уже настойчивее.

— Вы замёрзнете. — тихо произносит парень и быстро отходит от меня на несколько шагов.

— Спасибо… — шепчут мои губы, а пальцы стискивают лацканы чёрного пиджака. Егор кивает и медленно уходит на свой пост.

Бес.

— Ты ничего не замечаешь? — удивлённо вскидываю брови.

Паук уже минут пять тупо пялится на медицинское заключение о смерти Вершова Леонида Михайловича. Наконец-то он поднимает свои глаза и так же недоуменно смотрит на меня.

— Ну и чё дальше? Ты же знаешь, я ничего не понимаю в этих словечках. И зачем нам эти бумажки? Зачем знать сколько раз он был у стоматолога?

— Ниже читай, образованный ты мой! — усмехаюсь и прислоняюсь спиной к капоту машины.

— Смерть наступила в результате… Это что, сердечный приступ? — Паук слегка приподнимает глаза, желая удостовериться правильно ли понял прочитанное.

— Вот именно. Тебе не кажется странным, что человек, который ни разу не жаловался на сердечную боль, не принимал никаких препаратов и не посещал кардиолога, внезапно умирает от сердечного приступа?

— Погоди… Ты хочешь сказать, что три года назад Филин убрал Вершова, прибрал к рукам его долю в бизнесе и заодно дочурку?

— Это самый логичный вывод.

— А потом по-тихому избавился от Волка, под которым ходил и… Уж не метит ли он куда повыше? — задумчиво протянул Паук.

А вот это очень здравая мысль… Чтобы так дерзко действовать нужно иметь либо хорошую крышу, либо большие амбиции. Впрочем, одно без другого никак не проканает!

— Ну и что об этом думает Князь?

— Князь такими вещами не занимается. Для этого у него есть я. И он об этом ещё не знает.

— Ах да, ты ж его глаза, уши и мозг. — усмехается Паук. — Но, ты же понимаешь, что это всё только догадки. Нужно что-то более конкретное.

— Филин себя не сдаст. Его пацаны тоже будут молчать. — размышляю вслух. Как назло в этот момент звякнул телефон. На экране высветилось: Князь. Что ж, у него прям чуйка.

Князь отдаёт четкие приказы. Слушая его стальной голос совершенно не хочется вникать в слова. Впервые в жизни мне не хочется делать, что он велит. А всё из-за зашуганного ангелочка.

— Князь, может иначе попробовать? Дай мне пару дней. — пытаюсь скрыть отчаяние, но он беспощаден. Он хочет использовать в этой игре девчонку Филина. А я просто не хочу впутывать её в это. Его отказ вышибает воздух из лёгких. Да, у меня только один босс. Я не должен подстраиваться ни под кого, кроме Князя. Он дал мне власть и безграничные полномочия, но в обмен на это я делаю лишь то, что в его интересах. До сих пор я справлялся с этой задачей, а теперь…

Князь бросает трубку, а я зажмуриваюсь и со всей силы бью колесо автомобиля. Чтобы узнать то, что нужно Князю придётся выкрасить ангела и любыми способами вытащить из неё информацию. Сжимаю в ладонях этот несчастный телефон и почти наваливаюсь на дверь машины. Во мне бушует злость, а потом я начинаю отходить. В конце концов, это моя работа и таких забитых девчонок я видел и ещё увижу не раз. Я просто должен делать то, ради чего приехал.

— Что он сказал? — бесцветным голосом произносит Паук. И до меня доходит, что он всё это время стоял рядом.

— Ничего. Сегодня вечером работаем. Князь распорядился: забираем девчонку и узнаём всё, что нужно. — произношу ледяным голосом, пытаясь думать об этом, как о простой практике. Выходит слабо.

Когда ночью отправляемся в путь, мысли почему-то улетают к той визитке, что три дня назад я оставил ангелочку. Я был почти уверен, что она не позвонит, но всё равно ждал. Сегодня я был за рулём своей машины, Паук рядом, позади нас другая тачка с ребятами. Четырёх должно было вполне хватить. Похоже что возьму их к себе в команду. Толковые.

Едем уже минут десять под покровом ночи. Все готовые к любому повороту событий. Вот только я не готов. Даже представлять не хочу, как придётся выдергивать её спящую из спальни и, отчаянно вырывающуюся, тащить куда-то. Сильнее сжимаю руль. Дьявол, что за пламя бушует в этом чёртовом сердце? Три дня перед глазами эта маленькая птичка с двумя бездонными колодцами вместо обычных глаз.

— Бес, тормози! — резкий крик Паука и свет фар выводят меня из оцепенения.

Нам навстречу из-за поворота буквально вылетела иномарка. Резко сворачиваю на обочину. Сзади пацаны тоже в шоке, успевают затормозить, прежде чем, врезаться в мою тачку. Выскакиваю на улицу, хлопнув дверью. Ну, всё! Я и так на взводе, так что этому недоумку придётся либо быстро бежать либо терпеть. Его машину тоже занесло. Открываю дверь, вытаскиваю гениального водилу за шиворот. Мои парни окружают место происходящих событий.

— Ты, что бессмертный? — встряхиваю его хорошенько. Парень не слишком соображает, где находится и что происходит. Видимо схлопотал нехилый удар. Да, у него нос разбит. Рукавом кровь стирает, что-то бормочет, хныкая.

— Хорош плакаться, тряпка. — такие только зверя во мне будет. — Больше тебе твои конечности не пригодятся.

Парень энергично замотал головой и пошатываясь побрёл к багажнику. Паук попытался его вернуть, но мне ж интересно что этот парень придумал. Услышал как мои ребятки ставки делают, как я его убивать буду. Что ж, я их понимаю… У меня богатое воображение.

Я иду следом за неудачливым водилой и слежу за его движениями. Неужели у него там деньги? Откупиться думает? Парень останавливается у багажника и, приложив максимум усилий, открывает его. Слышу, как за моей спиной выругался Паук и среди парней прокатился непонимающий шёпот. А я застыл, ощущая как спадает злость от инцендента на дороге и просыпается другая ярость: тихая, но беспощадная. В моменты сильного напряжения у меня садится голос. Я разговариваю, как охрипший. Сейчас именно такой момент.

В багажнике лежит девчонка. Волосы сбиты в комки, грязные. На лице ссадины от сильных пощёчин, губа разбита. Ноги и руки покрывают синяки размером с мою ладонь. Скольжу взглядом по её телу. Девчонка одета в ночную сорочку бежевого цвета и лёгкий шелковый халатик. Но и эта одежда влажная и грязная. Вчера был дождь. Земля ещё мокрая. Такое ощущение, что её просто волочили по земле. Её вид перевернул мою душу… оказывается, она у меня ещё есть.

Стефания.

Меня разбудила тишина. Тишина, которая давила на ушные перепонки и материализовалась, превратившись в сгусток серого полотна, как дым заполняющая мои легкие, как туман скрывающая комнату от моих глаз, как бетонная плита, придавливающая к постели.

Последние, что я помню, это лицо Андрея и оглушительные удары, которые нетерпеливо обрушивались на меня. Было больно и страшно. Я кричала и молила его остановиться, потому что Андрей никогда ещё не бил меня с такой силой, и так долго. Его взбесила визитка Беса, о которой я просто забыла. Мой муж требовал меня признаться в том, что шпионю за ним и всё докладываю Бесу. А я…я отчаянно повторяла одно слово «нет».

Но, мне показалось, что он просто нашел ещё один повод избавиться от меня. Андрей бил меня в спальне, а потом выволок из комнаты и спустил с лестницы. Дальше помню очень смутно. Кажется, я часто теряла сознание. Приходила в себя и прятала от него лицо. Он лупил меня ногами. Приходилось уворачиваться и тихо скулить. Я боялась, что он отобьёт мне почки или лёгкие, поэтому старалась лишний раз не шевелится. Я окончательно потеряла связь с реальностью, когда он несколько раз ударил меня внизу живота. Дальше тьма.

Я не понимала, где нахожусь. Если я умерла, то почему сейчас думаю и почему чувствую жуткую боль? Всё тело ломит и я не могу пошевелиться. Сквозь сон я услышала тяжелые шаги, приближающиеся ко мне, дыхание, почувствовала на себе чей-то взгляд. Паника накрыла меня и, едва разлепив глаза, я зарыдала. Где-то в груди маленьким злым зверьком зашевелилась боль, подкатила к горлу, сжалась комком и притаилась, чтобы того и гляди раствориться в слезах.

Я плакала и глотала ртом воздух. Закрыла ладонями лицо и поморщилась от запаха собственной крови. Я пропиталась ею. И меня страшно мутит. А ещё я почти не чувствую ног. Меня знобит и колотит. В помещение кто-то находится, но я не могу различить кто именно.

Вдруг чужие руки прикасаются к мои рукам и тянут их в сторону. Я зажмурилась, чувствуя, что ещё немного и я снова потеряю сознание только уже от страха. Я даже хотела этого. Если Андрей решил добить меня, то я не хочу, чтобы последним что я увижу перед смертью, было его проклятое лицо.

Но, вместо ожидаемой грубости, моё лицо мягко обхватывают и большие пальцы начинают стирать слёзы. Что происходит? Я замерла, не привыкшая к такому. Может это… Егор? Нет. Он не посмел бы. А если Андрей… Да, это он. Просто хочет поиздеваться надо мной. Я снова задыхаюсь и пытаюсь сбросить с себя омерзительные прикосновения.

— Нет… пожалуйста… Не трогай. Не надо. — срываюсь на крик. Андрей всегда запрещал кричать и о чём-то просить. Так что это точно его подтолкнёт к решительным действиям. Он убьёт меня быстро и может даже безболезненно.

Прикосновения исчезают, но ощущаю чужое дыхание на своём лице. Воспоминания липнут ко мне, возвращают в тягучую боль. Открываю глаза, но фокус размыт. Боже, за что мне это?

— Тише, ангелочек… — раздаётся хриплый шёпот над моей головой. Это что, сон? Это мой бред. Мои глаза увеличились до размера футбольных мячей, потому что я узнала человека, что сидел на краю дивана в нескольких сантиметрах от меня. Он смотрел на меня с жалостью и какой-то брезгливостью. Когда я перестала рыдать, он медленно протянул свою руку и вытер оставшуюся влагу на моих щеках.

В этот момент в помещение входят другие мужчины и я начинаю медленно впадать в панику. Зачем они тут? Где я? Что происходит? Это Андрей избил меня и подал им? Мне кажется, что я начинаю скулить, как дворняжка. Ощущение собственной беспомощности настолько сильно давит, что мне остаётся только снова горько заплакать. Я сейчас уязвима и беззащитна. Они могут сделать со мной всё, что захотят, я даже не смогу дёрнуться.

— Девушка сильно пострадала. Автокатастрофа? — ко мне подходит пожилой мужчина и ставит на стол чемоданчик.

Чувствую, что от страха начинаю дуреть.

— Да, один громила без тормозов переехал. — едва слышно шепчет Бес. А я всё равно боюсь. Кидаю взгляд на вход, а там мнётся тот самый блондин с пошлой улыбкой. Тут мне стало дурно.

— Так, я попрошу вас всех выйти. — деловито произносит старик и закатывает рукава.

Я запоздало обращаю внимание на свой внешний вид и вспыхиваю от смущения вперемешку с омерзением. На мне моя ночнушка и халат. Я вся перепачканная грязью. В уголках глаз собирались слезы, которые ты всеми силами пыталась сдержать. Губы дрожали от накатывающей истерики. Снова повисла тишина, нарушаемая лишь твоими тихими всхлипами.

— Так, дорогуша… Давай-ка ты перестанешь рыдать. Мне надо тебя осмотреть. — говорит старик и тянет ко мне свои руки. Это становится последней каплей, я просто взрываюсь. Меня оглушает собственный рванный крик. Я ору, как ненормальная, но не могу перестать.

— Девочка, эй, эй…тише! — старик беспокойно смотрит на меня, пытается приподнять на кровати, но я отбиваюсь, как могу. — Успокойтесь, милочка. Я всего лишь хочу вам помочь.

В этот момент в комнату врывается Бес и почти бешеными глазами смотрит на то, как я уворачиваюсь от рук старика. Такое ощущение, что он готов наброситься на нас и разорвать в клочья. Мужчина тяжело дышит, злиться. Уничтожает меня своим взглядом. Он напряжён, как пружина, как зверь, что сидит в засаде. Я боюсь того, что он может сейчас сотворить. Превозмогая жуткую боль, поджимаю колени к животу и забиваюсь в угол.

— Выйди Бес, она боится. Давай. — распоряжается старик и этот страшный мужчина, вымученно вздыхает, разворачивается и уходит, плотно закрыв за собой дверь.

Я, как зачарованная смотрю ему вслед. Даже не успеваю заметить, как старик отводит мои руки в сторону и фиксирует их тонкими завязками. Я в ступоре начинаю дёргаться, но не могу. В испуге смотрю на этого человека и не понимаю, чем он хочет мне помочь.

— Я фельдшер. Меня позвали, чтобы осмотреть вас, поскольку в больницу вам пока нельзя. Вы понимаете, что я вам сказал?

Бес.

Девчонка явно не в себе. И если честно, я прекрасно её понимаю. Как только пришла в себя, сразу обрыдалась крокодильими слезами. Раньше терпеть не мог женские истерики, капризы, красные глаза. Меня это выводило, но ангелочек поражает своей искренностью.

Она кричит, умоляет, задыхается, плачет, скрывает лицо за маленькими ладошками. Готов поспорить, что девчонке кажется, будто здесь её муженёк. До чего он довёл её? На фотографии она была совсем другой: лёгкой, воздушной, милой и, кажется, моложе. Да, точно. Та фотка сделана давно.

Не хотелось оставлять её наедине с докторишкой, потому что девочка не в адеквате. Её надо успокоить, а он наверняка же сразу полезет к ней своими граблями. Стою у дверей и не могу уйти. Как будто какая-то сила заставляет быть здесь, тянет обратно в комнату. Хочу ещё раз посмотреть в большие серые глаза, снова коснуться нежной кожи бледного, чуть припухшего лица. Дьявол, я мог бы сейчас убить этого гада Филина.

— Бес, там ребята спрашивают, чё им дальше делать? — встревает Паук.

— Приятель, я не знаю… Пусть парни пока отсыпаются. Завтра с утра все собираемся.

— А чё с тем шумахером? Мы его в подсобке закрыли.

— Ну вот пусть там и сидит. — рявкаю на друга, не соображая, почему из меня так прёт неготив. Паук приподнимает брови, показывая на лице недоумение. А потом поднимает руки, словно сдаваясь.

— Да, понял я… Чего ты орёшь то? — примирительно усмехается он. Я делаю тоже самое и тут из комнаты доносится просто жуткий крик. Услышав его, даже у меня, профессионального бандита, холодеет кровь. Паук напрягается и дотошно разглядывает закрытую дверь. А у меня терпения нет.

— Режет он её там что-ли? — хмурится Паук.

Я бесцеремонно вваливаюсь в комнату, не удержав равновесие между правильным равнодушием к жене врага и желанием убить каждого кто заставит девчонку страдать. Застываю, не пройдя и нескольких метров.

Она сопротивлялась так отчаянно и умело, будто делала это каждый день. Неужели он действительно так часто метелил малышку? В этот момент мой мозг напрочь отказывается работать. Руки чешутся, наливаются силой. Я просто зверею! Девчонка замечает меня и превращается в маленький комочек нервов. Только глаза широко раскрыты и смотрят на меня с ненавистью и страхом.

Сейчас я для неё воплощение всего самого дурного, что она видела в своей жизни. Фельдшер прав. Я её пугаю. Но, развернуться и уйти мне стоило неимоверных сил. Казалось, я загорюсь от напряжения, но обошлось.

А потом старик сам зовёт меня в комнату. Когда я вошёл, сразу обратил внимание на девчонку, которая кажется снова отключилась. Он начал мне рассказывать про какие-то ушибы, авитаминоз, и что-то подобное, но моё внимание устремляется на её худенькие ручки.

С размаху хватаю взволнованного докторишку за ворот кофты и впечатываю в стену. Он громко восклицает и по инерции пытается оттолкнуть меня, но вспомнив кто перед ним, немедленно затихает. Со мной здесь никто не посмеет тягаться! Не потерплю такого.

— Ты совсем очумел? Какого демона ты связал её? Кто разрешил? — я почти рычу на этого гада.

— Бес, девушка не отвечала за свои действия. Она могла повредиться умом.

— И поэтому ты связал ей руки? Считаешь это может кого-то успокоить? Может на тебе и проверим? Развязал девчонку. Бегом!

Отпускаю его и доктор впопыхах освобождает её запястья. А потом дрожащей рукой ставит на стол тетрадный лист с рецептом для аптеки и уходит. Чтобы успокоиться выдыхаю и оборачиваюсь к девушке. Вопреки моим ожиданиям, она уже пришла в себя. Я думал, что придётся иметь дело с очередной истерикой, однако Филимонова смотрит мне прямо в глаза, правда слишком обречённо, но ничего, это поправимо.

Она не плачет и взгляд почти осознанный. И я его узнаю. Так смотрят самоубийцы перед прыжком. Только этого мне для полного счастья не хватало. Надо привести её в норму, и чем скорее, тем лучше. Прежде всего для неё.

— Как тебя зовут? — осторожно спрашиваю, присаживаясь на самый край постели. Но, никакой реакции. Девочка застыла, даже не моргая. Поворачиваюсь к ней всем корпусом и на всякий случай машу раскрытой ладонью перед её бледным лицом.

— Эй! Ты меня слышишь вообще?

И тут она кивает.

— Отлично. Давай договоримся на берегу. Я задаю вопросы, а ты отвечаешь! Идёт?

Снова уверенный кивок.

— Так как тебя зовут? — напоминаю первый вопрос и наблюдаю чудесную картинку. Девушка опускает глаза, потом резко впивается взором в моё лицо и приподнимается опираясь на локти. Дьявол, что тут делал этот старик, если ни одна ссадина на её теле не обработана?

— С…Сте… Стефания. — выдавливает из себя и я понимаю, что это не каприз, ей просто физически трудно разговаривать.

— Сколько тебе лет?

Минута ожидания вознаграждается уже более смелым ответом.

— Двадцать два.

— Как давно ты замужем? — в принципе всё это я мог узнать и гораздо проще, не мучая Стефу, но если сегодня её не разговорить, то она так и будет волчонком сидеть и драться.

— Три года. — у неё очень сладкий голосок.

— Теперь прислушайся к себе и скажи, что и как у тебя болит. — со вздохом облегчения поднимаюсь и достаю аптечку. Нахожу всё, что требуется и поворачиваюсь к Стефе. Она с таким недоумением наблюдает за мной, будто впервые видит живого человека.

— У меня что две головы или глаз на затылке?

— Что? — непонимающе шепнула красавица.

— Чего так таращишься на меня? — немного резковато, но зато до неё сразу доходит. Скромно опускает глаза на свои руки.

— Вы хотите убить меня? — проделав пару шагов, замираю от неожиданного вопроса.

— Да, конечно… Я всегда перед этим вызываю к своим жертвам доктора.

— Тогда, что? Не понимаю… — обхватывая голову руками, она сдавленно бормочет себе под нос.

Я не собираюсь пока ничего разжёвывать, узнает всё со временем. Сажусь обратно на диван и мягко отстраняю её руки, чтобы обработать ссадины на лице.

Стефания.

Кажется моя жизнь постепенно превращается в ад. И это только начало. За три года я поняла лишь одно: чтобы жить надо уметь терпеть, а когда становится слишком невыносимо… Пожалуй я благодарна Андрею лишь за то, что он не дал мне свести счёты с жизнью. Хотя, может так было бы гуманнее.

Когда Бес стал обрабатывать мои ссадины и убеждать, что не причинит мне вреда, я начала ему верить. Просто потому что Андрей никогда не разговаривал со мной, особенно таким спокойным голосом. Но, потом в этого уголовника вселился бес. Теперь ясно почему его так называют.

О чём он там говорил? Что они собираются со мной сделать: пытать? резать? убивать? Он думает, что такая перспектива может меня напугать. Любая другая девушка на моём месте умирала бы от страха. Но, я привыкла к боли. Просто это окончательно сломает меня. Я сойду с ума, если в течение этого дня повторится весь тот ужас, который я терпела на протяжении трёх лет.

— Выйдите! — мой голос стал до невозможности твердым. Хотя и не понимала, что делаю. Может это шок или выброс адреналина.

— Что? — начинает хмурится и надвигается на меня. А я усердно делаю вид, что меня это не пугает.

— Я не буду раздеваться, пока вы тут.

— Послушай меня, ты не в том положении, чтобы качать права. И я не собираюсь играть с тобой. Скажу по секрету, малыш, у тебя большие неприятности.

Если он сразу пристрелит меня, я буду ему благодарна. Бес угрожающей походкой приблизился ко мне, но остановился, как только между нами существенно сократилось расстояние. Однако, мне всё равно пришлось вжаться в стену. Спиной я сразу почувствовала холод. А сердце упало в пропасть.

Мы упрямо смотрим друг на друга, но в отличие от Беса, который находится на своей территории, меня колотит от неизвестности и ужаса. Как этим мужланам не противно так обращаться с беззащитной женщиной?

Я уже ждала, что он примется силком затаскивать меня в эту ванную, но Бес неожиданно протирает лицо рукой, словно очень устал, измученно вздыхает и с каким-то презрением смотрит на меня. Я вообще ничего не понимаю Особенно, когда он хмыкает, отходит в сторону и выключает кран. Ванна набрана. Даже пар идёт от горячей воды.

— Смотри осторожнее. Сильно не плескайся, пол будет мокрым. Если вдруг станет плохо, не стесняйся и сразу зови.

И тут Бес разворачивается и просто уходит. У меня, как будто гора с плеч. Словно дышать стало легче. А вот ходить нет. Каждый шаг отдавался болью в позвоночнике. Внизу живота жуткое напряжение. Ещё и как назло начала кружиться голова. А если я упаду в обморок?

К счастью водные процедуры прошли для меня без приключений. Хотя горячая вода больно жгла, попадая на раны. Я не переживала о времени, но кажется задержалась здесь довольно на долго. Несколько раз слышала, что к двери подходили, но никто так и не вошёл.

Минут через тридцать вылезаю из ванны. Теперь стало как-то легче. Когда смылась вся грязь и кровь, чувствую себя хотя бы человеком. Заворачиваюсь в широкое полотенце, от которого пахнет морским бризом. И тут, вздрогнув, запоздало понимаю, что мне совершенно нечего надеть. А выходить из комнаты в таким виде… Нет. Я лучше здесь ночевать буду.

Тихий стук в дверь будоражит воображение. Быстро подхожу к ней, чтобы в случае чего успеть захлопнуть. Но, в этот самый момент, дверь скрипнула и тихонько приоткрылась. Пока я боролась с паникой мне протянули сухую и чистую рубашку. А потом дверь захлопнулась.

Покрутила в руках рубашку: белая в мелкую полоску, широкая, будет болтаться на мне, как балахон. Что ж, это лучше чем полотенце. Надеваю её и закатываю рукава. Рубашка закрывает мои бёдра и это уже хорошо. На ощупь она мягкая, приятная.

Набираю больше воздуха в лёгкие и выхожу из ванны. Понятия не имею, что меня там ждёт, но лучше я выйду сама и не буду кликать беду. Оказавшись в комнате вижу удивительную картину. Бес меняет постельное бельё на кровати, где я лежала. Такого шока я не испытывала никогда! Это выглядит так… странно.

— Спать пока будешь здесь. Мой дом не был предназначен для таких гостей. — хмыкнул Бес.

— Спа-сибо… — вырвалось само собой.

— Ты голодна?

В ответ просто пожимаю плечами. Не знаю, как себя вести. Бес почти понимающе кивает и отходит на расстояние. Мне не по себе, когда он рядом. Это началось ещё тогда, когда он ужинал в доме Андрея. Не могу подобрать слова, чтобы описать своё состояние. Я вроде боюсь, но это не тот жуткий страх, какой я испытывала перед Андреем. Я просто впадаю в оцепенение, а потом наружу порывается злость. Я чувствую тьму и мрак, что исходят от этого человека, но почему-то мне кажется, что в нём нет той неуёмной жестокости. По крайней мере так кажется, когда он молчит.

— Я запру тебя. Для твоей же безопасности. — осипшим голосом произносит Бес. — Можешь отдыхать спокойно.

Он уходит. Закрывает дверь на ключ. Отлегло от сердца. Последние несколько минут в моём обществе, Бес смотрел предпочтительно по сторонам. Так даже лучше. Подхожу к кровати и, рухнув на неё, морщусь от боли. Стоило быть аккуратнее. С головой ухожу под одеяло и тихонько плачу, вспомнив, о детстве, об отце и матери.