Миллионер, Париж и туфелька

Пролог

Я стояла у витрины магазина и с вожделением разглядывала платье на манекене. Не то, чтобы мне было нечем заняться, просто платье уж очень привлекло мое внимание.

Цвета розовой пудры, из воздушного шифона с плиссировкой сверху и струящейся вниз юбкой со сборкой, оно так элегантно облегало манекен, что у меня чесались руки купить его.

В следующую пятницу у нас на работе будет настоящий праздник – издательство «Книжкин Дом» празднует свое десятилетие. Платье будет очень кстати.

Я продолжала любоваться платьем, и предательская мысль о том, что я лукавлю, подтачивала изнутри. Платье было необходимо не только для банкета. Месяц назад в издательстве сменился глава юридического отдела. Из Петербурга вернулся Андрей Доронин, и с тех пор мое сердце лишилось покоя.

Каждое утро Андрей приезжает на работу на своем роскошном белом «лексусе», уверенной походкой направляется в сторону лифтов, и я провожаю его восторженным взглядом.

Думаете, он брутальный и накачанный красавчик, похожий на звезду Голливуда, и у него из кармана сыплются пачки долларов? Никак нет. Андрей – совершенно обычный. Он высокого роста, у него русые волосы и зеленые глаза. Вот только когда он улыбается, на щеке появляется едва заметная ямочка, и мое сердце медленно расплывается горячей лужицей по грудной клетке. Я украдкой вздыхаю ему вслед и продолжаю заниматься графикой - ведь я совершенно не вписываюсь в его жизнь. К тому же, Андрей не любит блондинок. А я как раз полный набор его отрицаний – блондинка с голубыми глазами.

А еще – он мой бывший. И блондинок он не любит после того, как мы расстались. Да, знаю, негоже сохнуть по бывшему, но ничего не могу с собой поделать. Наш роман завершился год назад, совершенно банально, без громких скандалов и измен. Просто в один день Андрей решил, что едет в Питер, покорять новые вершины. Я перестала вписываться в его планы.

Доронин уехал в Петербург, а я осталась здесь, в нашем южном городке с красивой набережной у грязной реки, по которой еще ходят прогулочные катера.

Я почти смирилась с поражением, когда он вдруг внезапно вернулся в издательство. Конечно, я уже не та наивная глупышка, которую бросили. Но иногда сердце не желает слушать голос разума, и мне не остается ничего иного, кроме как снова верить в чудо и совершать глупости.

Итак, я стояла и смотрела на платье, уже представляя себя в новом наряде на банкете по случаю десятилетия издательства. С надеждой на восхищенный взгляд Андрея я украдкой взглянула на ценник, вздохнула и решительно шагнула вглубь роскошного магазина. Я куплю платье. И плевать, что оно стоит половину моей зарплаты. Плевать, что Доронину не нравятся блондинки. Главное - на празднике я буду выглядеть сногсшибательно.

Глава 1. "Сначала любовь"

Вот я и дома. Открываю дверь и оказываюсь в полумраке прихожей. Сжимаю вожделенный пакет с новеньким платьем, скидываю с ног туфли-лодочки на высокой шпильке и, размечтавшись, как Андрей пригласит меня на медленный танец, чудом умудряюсь не наступить на облезлый хвост Картошки - старого тощего кота неопределенного цвета и породы, развалившегося на коврике.

— Сколько можно трепать мне нервы?! — слышен вопль отца из кухни.

Я замираю и настороженно прислушиваюсь. Мои светлые волосы, в беспорядке торчащие из еще утром аккуратной прически, щекочут нос, и я осторожно его потираю, параллельно пытаясь выяснить, что происходит, до того, как родственники пронюхают, что я дома.

Картошка тоже настороженно вытягивает длинные уши в направлении кухни.

Видимо, моя младшая сестра Маша что-то снова учудила. Ей пятнадцать, у нее бурно проходит переходный возраст, и после каждого Машиного приключения папа закрывается на лоджии, которую он гордо зовет рабочим кабинетом, и не разговаривает с нами.

— Зачем ты это сделала, я тебя спрашиваю?! — продолжает вопить папочка, и я удивлена, что бабушка до сих пор не прискакала из соседнего подъезда для поддержки вселенского возмущения.

Спустя несколько мгновений квартира взрывается трелью домофона. Вот и бабуля. Легка на помине. Да уж, что ни говори, а пришла я совсем не вовремя. Надо было остаться с менеджером по кадрам, моей единственной подругой Кирой, помочь ей разобраться с новой компьютерной программой.

Я продолжаю прижимать к груди вожделенный пакет и тихо пячусь к своей комнате. Мне удается скрыться за дверью как раз в тот момент, когда папа шаркает в прихожую, впустить бабушку.

Дверь моей комнаты распахивается, и на пороге я вижу Машку.

— Оля, ты дома?! — таращится на меня сестра. Я также удивленно таращусь на нее. Манькины роскошные длинные волосы, которые возводились на пьедестал долгие годы, беспощадно обрезаны в короткое каре и выкрашены в ярко-синий цвет.

— Твою мать… — прикрыв рот ладонью, бормочу я. — Где ты взяла синюю краску?

— В салоне. Ладкина мама подобрала тон, — весело подмигивает мне сестренка.

Я подкатываю глаза. Лада – закадычная подружка и одноклассница Маши. Мама Лады содержит салон красоты. Видимо, Машку совсем переклинило, если она решилась на такой эксперимент.

— Ты бы хоть о папе подумала, — шиплю я. — В этом году твой выпускной! А бабушка? Она же так мечтала, что тебе сделают прическу из длинных, роскошных волос!

— Да брось, Оля! Я единственная в классе, у кого длинные натуральные волосы с первого класса! А, между прочим, Кирилл обожает девушек с синими волосами!

Я снова подкатываю глаза. Вот откуда ветер дует. Кирилл Волков – брутальный красавчик-брюнет из Машкиного девятого «Б», который играет в юношеской сборной России по футболу. В общем, звезда школы. Странно не быть звездой, когда твой родной папа в недавнем прошлом играл за сборную Росси. Правда, теперь Волков-старший занимается бизнесом, и ему не до спорта. У него свой собственный клуб. Только там не играют в футбол. Там танцуют стриптиз. «Ночной клуб «Провинциалка» - приходи с друзьями, нас много». Да, вы не ослышались. Это их рекламный слоган, который режет глаз на плакате у дороги. Понятно, что Машке с Кириллом из девятого «Б» ничего не светит. Но разве можно ей это донести? В пятнадцать мир кажется совсем другим - розовым и ванильным, и там нет места грубой реальности.

В гостиной послышались шаги, и бабуля бесцеремонно распахнула дверь. Такая уж у нас бабушка - когда-то она писала детективы, и ее книжки хорошо продавались. Теперь же она вышла на пенсию, ничего не пишет, зато носит джинсы и модные майки со стразами, наращивает волосы, красит их в блонд, и курит тоненькие «Вог». В общем, бабуля – та еще Шерон Стоун, и даст фору нам с Машкой.

Позади бабушки маячил папа.

— И кто же он? — бабуля достала из кармана джинсов пачку тонких «Вог», зажигалку и с любопытством причмокнула.

— В доме не курить! — беспомощно вскинул руки наш родитель.

— Спокойно, Лёшик, — отмахнулась бабушка и начала дымить, как паровоз, отчего воздух в моей комнате наполнился ароматом табака и ментола.

Лёшик, а вернее Алексей Петрович – наш с Машей папа. У него свой бизнес по ремонту компьютерной техники, поэтому он вечно занят, и очень редко бывает дома. Честно говоря, бизнесмен, в отличие от Волкова-старшего, из папы не очень. Почти вся прибыль уходит на оплату кредитов и счетов. Мой папа гордо зовет себя индивидуальным предпринимателем, но дела в магазине компьютерной техники идут из рук вон плохо.

— Ангелина Васильевна, это мой дом! Какой пример вы подаете девочкам?

— Да ладно тебе, — фыркнув, бабуля бесцеремонно высыпала содержимое моего жестяного пенала, превратила последний в пепельницу и подошла к окну. Спустя мгновение она вновь с наслаждением затянулась сигаретой и выдохнула дым в открытую форточку.

— Так кто тот счастливчик, из-за которого ты порезала волосы? — приподняла тщательно подведенную черным карандашом бровь бабуля в сторону Машки.

Глава 2. "Париж"

Париж. Мне всегда нравился этот город. Нравились его милые улочки, запах выпечки по утрам, особый французский шик, архитектура. Мне нравилось прогуливаться под руку с матерью по берегу Сены, в сотый раз посещать Версаль или Лувр, а потом долго сидеть в нашей любимой маленькой кофейне неподалеку и болтать о делах. Сейчас мы именно этим и занимались – пили горячий шоколад и с удовольствием уплетали горячие круассаны.

В нашей любимой кофейне было шумно. В начале сентября Париж полон туристов – ведь погода позволяет много гулять, а с Эйфелевой башни открывается прекрасный вид.

— Макс, — мама с укором смотрит мне в глаза. — Когда ты завяжешь со спортом?

— Никогда, — мычу набитым ртом я.

Мама с досадой сверлит меня взглядом.

— Пойми, реклама одежды – серьезный бизнес. Твое лицо – наш козырь. Если тебе в очередной раз сломают нос, мсье Гратин не будет брать тебя в рекламу!

Я морщусь. Терпеть не могу ее нравоучения. А мсье Гратина с его скучнейшей физиономией терпеть не могу вдвойне.

Мне удается проглотить круассан, и я уверенно поднимаю на нее глаза.

— Ма, я не могу уйти из бокса. Просто не могу, понимаешь?

— Не лги мне, Макс! Ты можешь! Это все из-за отца, верно? Он вбил тебе в голову, что без спортивных достижений ты никто!

— Не лезь, ма. Я здесь, рядом с тобой. Мсье Гратин сегодня увидит меня в целости и сохранности, и снимет очередную рекламу с моим участием. Все будет хорошо.

— Хорошо?! У тебя снова вывих запястья!

Мама злится. На самом деле она очень красивая, когда ее голубые глаза мечут молнии, а светлые волосы волной рассыпаются по плечам. Но я все равно не люблю, когда она нервничает.

Наши с отцом отношения – очень щекотливая тема. Он – бывшая звезда футбола, играл за сборную России и до сих пор считается идолом у фанатов.

Я, его первенец, оказался не пригоден к футболу. Кире повезло чуть больше, с четырех лет в секции для малышей он показал первые проблески успеха, и с того момента стал надеждой нашего не в меру агрессивного и тщеславного папочки. Я же всегда был изгоем. Никакие победы в боксе не помогли мне купить его уважение. Только легкую снисходительность.

Помню, как однажды после очередного боя на областных соревнованиях мне сильно досталось от соперника. Запрещенным ударом тот отправил меня в нокаут. Мне пришлось проваляться в больнице с сотрясением мозга, и мой папочка ни разу не пришел меня навестить. К проигравшим он всегда относился с презрением. Я не был исключением из правил.

Мама не выдержала, подала на развод. Они судились почти год. Судья давал время на примирение, но видимо, что-то треснуло, потому что на мировую мама не пошла. В итоге этот мрачный подонок подкупил судью, распространил в средствах массовой информации ложные сведения о том, что мама часто употребляет алкоголь, ведет аморальный образ жизни, и у нее отняли право видеться с Кирей. Мне было четырнадцать, я уже мог сам выбирать, с кем остаться. А Кире - всего шесть. Запрет видеться с мамой надолго лишил его способности спокойно спать по ночам. Он просыпался и плакал, судорожно и горько, и я подолгу сидел у его кровати, мысленно желая убить нашего предка.

Мне едва исполнилось восемнадцать, когда меня приметили на отборе для новичков и пригласили в Москву. Тренер советовал мне ехать, и я без сожаления покинул отчий дом. Мой младший брат остался с отцом. Конечно, Кирилл был его надеждой и гордостью, но какой ценой? Ему до сих пор запрещено общаться с мамой, а он очень тяжело переживал разлуку, ведь он был совсем маленьким, когда она уехала из города.

Моя мама держит в Москве элитное модельное агентство на двоих с подругой. Они подбирают моделей для рекламы одежды ведущих французских брендов. Когда-то мама начинала моделью, потом встретила папу, и ее карьера закончилась. Мой предок - жуткий собственник. Он увез ее из Москвы, посадил дома и заставил заниматься семьей. Сейчас мама снова в модельном бизнесе. Только теперь она не ходит по подиуму, а подбирает моделей для рекламы.

Вы будете смеяться, но когда я появился в Москве, мамина подруга положила на меня глаз.

«Твой сын – настоящее сокровище. Он будет идеальной моделью для линии мужской одежды», — потирая ухоженные руки с идеальным алым маникюром, сверлила меня взглядом Вера.

Мама была категорически против того, чтобы я продолжал спортивную карьеру, и пела в унисон с подругой.

«Я не хочу видеть, как твое лицо отекает от синяков и переломов переносицы! Испорченное лицо – смерть для модели! Никто не купит фотографии, если на лице будет изъян!» — не раз голосила она.

Но я не мог позволить себе остановиться. Все мое детство, изо дня в день, отец внушал нам, что без спортивных достижений и кубков мы пустое место. Его слова, каленым железом выжженные в сердце, заставляли меня искать славы в боксе вновь и вновь. Изнуряющие тренировки, съемки в рекламе в свободное от спорта время – последние три года мой график расписан по часам. В какой-то момент я вдруг почувствовал – внутри что-то сломалось. Сейчас вывих запястья в очередной раз выбил меня из спорта на четыре недели. Мы в Париже, и мама жутко злится.

Глава 3. Андрей

Нет, что ни говори, а Доронин – настоящий красавчик.

Я стояла у автомата, выдающего кофе, и пыталась добиться сдачи. Автомат заклинило, и отдавать мне обратно тридцать пять рублей он отказывался наотрез.

Двери серебристого лифта открылись, и по ковровому покрытию мимо меня мягкой походкой прошествовал Андрей. Черный костюм и белоснежная рубашка подчеркивали строгость имиджа, но серый галстук в темную полоску был завязан слегка небрежно. Видимо, в это утро он торопился.

Этот неудачно завязанный галстук делал мужчину моих грез чертовски привлекательным. Руки чесались поправить изъян в его образе и коснуться тонкими пальцами тщательно уложенных русых волос.

Я затаила дыхание. Черная шелковая блузка сдавила грудь, и от мыслей про галстук на миг мне показалось, что сердце начало отбивать дикую барабанную дробь в ушах.

Он заметил меня у автомата, его взгляд задержался на моей шелковой блузке, на ладно сидящей светлой юбке, и губы дрогнули в приветливой улыбке. О, боже, я не зря лишилась сдачи – она стоила того, чтобы увидеть ямочку у него на щеке.

— Доброе утро, — подмигнул мне Доронин.

— Привет, — растерянно заулыбалась я.

Он заспешил дальше, с таким видом, будто каждое утро подмигивает всем девушкам подряд, а я осталась стоять у автомата, провожая его влюбленным взглядом.

Мой ступор длился еще пару секунд, потом раздался грохот падающей мелочи, и я вернулась к своему утреннему кофе. Да, мне явно ничего не светит с Андреем. И платье я зря купила. Надо смириться и вычеркнуть его из сердца.

Я вернулась в наш отдел как раз в тот момент, когда там появилась Воеводина. Мерзкая и необъятная Анжелика Захаровна в белоснежном брючном костюме, ярко-желтых туфлях лодочках (как только шпильки не обломились под ее весом) и с жутко взбитой копной волос на голове зловеще уставилась на меня своими красными глазками.

— Что, Жданова?! Утро еще не началось, а ты уже перерыв себе решила сделать?

— Доброе утро, — едва слышно прошептала я и тихо прокралась к своему месту. Поставила стаканчик с кофе на стол возле компьютера и приготовилась слушать гневную отповедь.

Анжелика Захаровна Воеводина – наш босс. Вот кого я бы никогда не хотела видеть в своей жизни. Этой женщине ничего не стоит сравнять с землей всю предыдущую работу и разрушить твою самооценку до основания. Ей чужды понятия хорошего тона, а к нам она относится, как к рабам на галерах. Ей никто не может сказать ни слова против – ведь это ее старший брат создал издательство «Книжкин дом». В общем, что бы мы не делали, а стоит Воеводиной появиться на горизонте – жди катастрофы.

— Так, Жданова, раз ты решила сделать себе перерыв не в полдень, как у всех нормальных сотрудников, а в начале девятого, то тебе и оставаться сегодня после работы. К восемнадцатому сентября необходимо подготовить юбилейный лозунг. У нас будут сувенирные экземпляры книг, выпущенные специально в честь юбилея издательства. Свободина я пошлю на передовую, а ты, будь добра, сбей обложки с юбилейным лозунгом и отправь их в верстку.

— Но как я справлюсь без Свободина?! — беспомощно посмотрела я в сторону нашего креативного дизайнера. Модный и цветущий, в сиреневой шелковой рубашке и облегающих синих джинсах блондин Петя Свободин пожал плечами.

— Ты справишься, Оля, — подмигнув, шепнул он мне. Оставаться и потеть над лозунгами в то время, когда все вокруг только и говорят о предстоящей выставке-ярмарке нашей продукции, пиар-менеджеру хотелось меньше всего.

Горестно подперев щеку рукой, я принялась сверлить взглядом монитор. Надо же было войти с пластиковым стаканчиком кофе именно в тот момент, когда Анжелика Захаровна решила выступить с речью! Теперь Петя будет наслаждаться осенним воздухом в городском парке, помогая на выставке, а я останусь в отделе до тех пор, пока не придумаю лозунг, который одобрит Анжелика Захаровна.

Я не мастер создавать лозунги к юбилею. Сделать красивую картинку, обработать ее в нужной графической программе и наложить шрифты – это я могу. Сверстать макеты и подготовить их к печати тоже могу. А вот мастер слоганов у нас Петя. На то он и креативщик, чтобы идеи выдавать. В общем, домой я вряд ли попаду раньше девяти часов вечера.

В шесть часов я осталась один на один с монитором и попытками создать юбилейный лозунг. Ничего не приходило мне в голову. Петя Свободин был нужен мне, как воздух.

Я потерла лоб и вновь подумала о спасительном стаканчике кофе, который встал поперек горла утром. Сейчас в здании почти пусто, и никто не сможет помешать мне насладиться напитком.

Я вытащила из кошелька сторублевую купюру и двинулась в сторону автомата.

Всунув купюру в купюроприемник, я принялась нетерпеливо ждать, когда же допотопный друг-автомат выдаст вожделенный стаканчик горячего напитка.

Увы, на этот раз автомат завис. Совсем. Он сожрал мои сто рублей, и не дал мне сдачу и кофе.

— Ах, ты, чертова жестянка! — в отчаянии всплеснула руками я и тут же почувствовала, как на кого-то натолкнулась спиной.

Я вздрогнула. Обернулась и тут же обомлела – за моей спиной стоял Доронин.

Глава 4. Алена

«Ночной клуб «Провинциалка»! Приходи с друзьями, нас много!» — мигала вывеска у дороги. Я передернула плечами и презрительно фыркнула. Надо же было создать рекламную вывеску прямо перед пешеходным переходом.

Нет, я совсем не злилась. Я радовалась тому, что Андрей снова почти мой. Но вывеска у дороги мигала яркими огнями, зазывая практически в бордель, и это было возмутительно. Как будто у нас не обычный район с продуктовыми магазинчиками, базарчиком и двумя школами, а непонятно что. И куда смотрит полиция? Как можно было допустить рекламу клуба для взрослых?

Вывеска бы не раздражала меня так сильно, если бы она не напомнила о том, что дома, скорее всего уже царит прибывшая из Москвы сестрица Аленушка. Меньше всего на свете мне хотелось видеть танцовщицу из клуба, которую не пожелали терпеть московские владельцы.

Я купила в ларьке у нашей многоэтажки коробку утренних хлопьев «Фитнес» и торопливо зашагала в сторону подъезда. Поднялась на лифте на восьмой этаж, открыла дверь ключом и в следующий миг остановилась, не желая наступить на Картошку – любителя спать на коврике для обуви.

К моему удивлению, кота на обычном месте не было. Зато из гостиной мне навстречу со звонким лаем выкатилось странное мохнатое существо черного цвета. Размером существо было чуть больше ладони, но оно с такой яростью принялось кидаться мне в ноги, что я вскрикнула и отпрянула в сторону кухни.

Обезумевший от страха Картошка сидел на кухонном подоконнике. При появлении странного злобного мохнатика он зарычал и выгнул спину, отчего редкая шерсть встала дыбом.

«Зубастики наступают», — подумала я. Сразу же вспомнился отрывок из старого американского ужастика, который мы с Машей смотрели в начале августа, когда скучали в гостиничном номере у моря.

— Жужу, фу! — послышался из гостиной резкий девичий голос.

В следующее мгновение в дверях кухни появилась моя сводная сестра Алена.

Я с интересом уставилась на плод измены моего папы. Длинные и черные, как смоль, волосы. Чрезмерно пухлые губки, броский макияж, включающий слишком нарощенные ресницы. Длинные ногти фисташкового цвета. Рваные до безобразия джинсы и облегающая округлую грудь черная майка со стразами. Ни дать не взять полностью созданная косметологами фотомодель и порноактриса в одном лице.

— Оля, привет! — подхватывая на руки черное существо, дружелюбно улыбнулась Алена.

— Привет, — настороженно шагнула я в сторону Картошки.

— Ваш кот такой злой! Он чуть не разорвал в клочья Жужу, — с обидой в голосе проговорила Алена. — Впрочем, надеюсь, скоро они подружатся с моей девочкой.

— Это… девочка? — приподняла тонкую бровь я.

— Ага. Моя самая лучшая на свете Жужу, — прижимая к выпирающей округлой груди рычащего мохнатика, заулыбалась Алена.

Я бесстыдно уставилась на ее грудь. Что, и тут не обошлось без помощи хирурга?

— Что? — перехватила мой взгляд сестра.

— У тебя вроде грудь была меньше.

— Каждый устраивается, как может, — она пожала плечами.

— Ладно, это не мое дело. Я есть хочу, — махнув рукой на изменения в теле новоявленной сестренки, я открыла холодильник. — Бутерброды с колбасой будешь?

— Нет. Я такое не ем. Лучше выпью с тобой чаю.

— Отлично. Тогда поставь чайник.

Алена обиженно покосилась на меня.

— А разве я не гость?

— Если собираешься у нас жить, то нет.

— Ладно.

Вскоре мы с ней сидели за столом. Алена не ест колбасу? Еще как ест. Больше выпендривалась, набивая себе цену.

В самый разгар трапезы домой вернулась Маша.

— О-о, еда! — радостно воскликнула наша синеволосая младшая сестра, и, забыв помыть руки, бросилась к бутербродам, по пути чуть не раздавив устроившуюся у ног хозяйки Жужу.

Псина угрожающе зарычала.

— Это что? — вытаращилась на подобие собаки Машка.

— Жужа, — устало махнула рукой я.

— Жужу, — поправила меня Алена. — Так, девочки, давайте договоримся. Я ненавижу делить с кем-то комнату. И спать в гостиной я тоже не люблю. Так что буду благодарна, если дальняя комната достанется мне.

— Чего? — промычала набитым ртом Машка.

— Ничего. Поспи пока у Оли. Мне необходимо пространство. Я – личность творческая. Опять же, тренировки каждый день. Не могу же я шест в гостиной поставить.

— Ты что, стриптизерша? — вытаращила глаза Маша. — Настоящая?!

— Нет. Я просто танцовщица. За стриптиз, правда, платят намного больше, но папе об это знать не обязательно.

— Папа этого не переживет, — сглотнула слишком горячий чай я, отчего горло тут же опалило болью.

Глава 5. Провал

Следующее утро началось с маленькой лужицы посреди гостиной. Лужицу оставил никто иной, как Жужа. Видимо, сестрица Аленушка не догадывалась, что собаку надо периодически выгуливать, дабы она делала свои дела не в квартире.

Лужица была последней каплей в чашу моего терпения.

Я грубо распахнула дверь дальней комнаты, где на нашей новенькой софе, уютно свернувшись калачиком, сладко спала Алена.
— Эй! Спящая красавица, просыпайся!

— Олька, ты что ли? Ты чего в такую рань приперлась? Половина седьмого только…

— Твоя собачка сделала лужу! Я не собираюсь за ней убирать! Иди и мой полы в гостиной!

— А чем ты докажешь, что это не твой кот? — усевшись на софе, ощетинилась сонная сестрица.

— Мой кот приучен к лотку! Ему слишком много лет, чтобы он вдруг ни с того, ни с сего начал гадить в неположенном месте!

— А ты разве не слышала о старческом слабоумии? — нагло усмехнулась Алена.

— Я слышала о том, что происходит с неугодными маленькими питомцами, — меня разрывало от возмущения. — Их случайно выбрасывают на помойку. Скорее всего, Жужу ждет участь несчастного бездомного песика. Интересно, как долго она продержится на мусорке среди свирепых бродячих собак? Ее сразу разорвут в клочья, или через пару часов?

— Какая же ты мерзкая, — прошипела Алена и сползла с софы.

— Иди и мой пол! — рыкнула я. С силой хлопнула дверью дальней комнаты и пошла к себе, одеваться на работу.

Вдохновленная вчерашним распитием кофе с Дорониным, я достала из коробки свои любимые кремовые туфли на шпильках, острые носики которых украшали очаровательные бантики. Туфли и светлое платье, расшитое на высоком воротнике крупными бусинами – отличное сочетание. Может, с Андреем не все потеряно? Ведь растекшиеся шоколадной лужей конфеты на вкус оказались довольно приличными.

— Оль, собрание, — умоляюще взглянула на меня с дивана Машка.

— Хорошо, я постараюсь.

Конечно, именно собрания во главе с Машкиной грозной классной мне не хватало для полного счастья.

Хаос, творящийся дома, заставил меня прийти на работу раньше обычного. В холле на втором этаже было подозрительно тихо. Я обиженно посмотрела на старый кофе-автомат, и с гордо поднятой головой прошествовала мимо. Сегодня я в своих любимых туфельках, и ничто не сможет помешать мне сблизиться с Андреем.

— Оль! — высунулась из отдела кадров Кира. Лицо моей рыжей подруги, усыпанное милыми конопушками, расплылось в приветливой улыбке. Я заулыбалась в ответ. Не улыбнуться было невозможно - рыжие косички Киры, словно у школьницы, торчали в разные стороны, а карие глаза горели нетерпением поделиться какой-то новостью, и это было ничем не скрыть. К тому же, Кира скоро собиралась в декрет, и ее округлившийся животик вызывал во мне бурю умиления. Пять месяцев назад она вышла замуж за второго юриста, Мишу Ковалева, и я была почетной свидетельницей на небольшой и красивой свадьбе. После свадьбы Кира и Миша уехали в свадебное путешествие в Сочи, и оттуда вернулись уже втроем. Теперь новоиспеченное семейство с замиранием сердца ждало пополнения.

— Привет, — я посмотрела по сторонам, и быстро ретировалась в сторону отдела кадров.

— Что сегодня будет! — сбивчиво затараторила Кира. — У нас появилась новенькая!

— Ух, ты, — я присела на край стула для посетителей и впилась глазами в улыбчивое лицо подруги.

— Не просто сотрудница! К нам пожаловала дочка Воеводиной!

— О, черт.

Меня передернуло. Не хватало нам одной Воеводиной, так теперь их будет две.

— Она пойдет к мамочке в помощники. Личным секретарем.

— К Воеводиной? Секретарем?

— Да. Училась на филфаке, но за прогулы ее чуть не исключили. Пришлось брать академ. И теперь Анжелика Захаровна хочет дочку на год хоть куда-нибудь пристроить. Чтобы опыта набиралась.

— Хорошо, что хоть не к нам в отдел, — покачала головой я. — Еще одной Анжелки Захаровны я бы не вынесла.

— А еще, угадай, что мне сказали на УЗИ? — загадочно заулыбалась Кира.

Беременные такие милые! Она так искренне улыбалась, и ее глаза светились такой неподдельной радостью, что мне захотелось ее обнять.

— У вас будет мальчик? — чуть наклонив голову вперед, тихо спросила я.

— Нет. Девочка, — сияя от счастья, шепнула мне в ответ Кира.

— Ух, ты, поздравляю, — что-то защипало в глазах. Надо же. У Киры будет маленькая дочка. С такими же милыми рыжими косичками и улыбчивым личиком. А может, она будет похожа на Мишу. Нет, лучше пусть будет копией Киры. Миша далек от совершенства. У него слишком густые брови и совсем кривой нос.

К обеду тучи над моей головой начали сгущаться. Новоиспеченная секретарь Анжелики Захаровны с интересом терлась возле двери, ведущей к юристам, во всю заигрывая с Дорониным. Я почувствовала себя хуже некуда.

Глава 6. Новое знакомство.

На родительское собрание я опоздала. Я, задыхаясь, ввалилась в класс, и остальные родители уставились на меня тяжелыми, осуждающими взглядами. Свободных мест тоже не нашлось. Только одно, на самой задней парте в третьем ряду. Я посмотрела на сидящего за партой мужчину и про себя усмехнулась – это тоже явно был далеко не папа девятиклассника.

Никто из замученных работой и подростковыми проблемами родителей не решился сесть рядом с хамоватым красавчиком. Похоже, это место досталось мне.

Широкие плечи, спортивная выправка, красиво изогнутые густые темные брови и точеный профиль кричали о том, что в школе, скорее всего, от этого нагловатого симпатяшки умирали все девчонки, начиная первым и заканчивая одиннадцатым классом. Ни дать ни взять, звезда с обложки журнала.

Он вальяжно развалился на всю парту и вытянул вперед длинные ноги в модных джинсах. Де верхние пуговицы его белоснежной рубашки были расстегнуты, а взгляд, направленный в мою сторону, сквозил напускным высокомерием. Естественно, красавчик даже не шевельнулся, чтобы освободить для меня часть парты.

Он не на ту напал. Я была совершенно не в том настроении, чтобы растеряться, и просто грубо толкнула его длинные ноги коленом, тут же плюхнувшись на единственный свободный стул рядом с ним.

Ой. Кажется, милашка потерял дар речи. Его карие глаза возмущенно впились сначала в мои туфли с бантиками, а потом медленно поползли вверх, остановившись на уровне моего подбородка. Не дожидаясь, когда наши взгляды пересекутся, я брезгливо передернула плечами и повернулась к Машкиной классной.

Кто это такой, интересно?

Спустя пару минут начали раздавать табели успеваемости за первые недели сентября, и все стало на свои места.

— Кирилл Волков, двойка по истории, — восхищенно зыркнула в сторону нашей парты Маргарита Михайловна. Ее необъятные, как и у Воеводиной, телеса задвигались под видавшим виды выцветшим джемпером, качнули плиссированную юбку, и она, подойдя к парте, шлепнула перед вальяжным красавчиком табель.

Я усмехнулась. Ну, конечно! Волков, по которому умирает моя Машка. Судя по виду сидящего рядом хамоватого красавчика, он был Волковым-средним. Старшим он быть никак не мог, старшего я отлично знала. Тот еще экземпляр потасканной мужской привлекательности, и без охраны не ходит.

Мое торжество длилось всего пару секунд. Следом Маргарита Михайловна громогласно объявила:

— Жданова, две двойки по алгебре! — и шлепнула листком перед моим носом.

Мы с красавчиком пялились в двойки наших младших сестры и брата. На миг мне показалось, что это я, а не Машка, получила двойку по алгебре. От ужаса перед грозной Маргаритой Михайловной мне захотелось заползти под парту. Увы, там все пространство заняли длинные ноги в джинсах, и мне ничего не оставалось, как продолжать сидеть и пялиться в табель.

Поднимать глаза на осуждающих нас родителей и классную руководительницу хотелось меньше всего на свете.

— Слышь, а ты что, мама? — раздался шепот у меня над ухом. Хриплый и насмешливый, этот шепот выдавал неудачного юмориста с головой.

— А ты папа? — впившись ледяным взглядом в наглеца, шепнула в ответ я.

— Нет. Я брат.

— Вот и я не мама.

— Но ты и не брат, это точно, — раздался у меня над ухом хрипловатый смешок.

— Как видишь, не брат.

Он издевался надо мной, и мне жутко захотелось его ущипнуть. Не знаю, что на меня нашло. То ли реклама их ночного клуба, которая достала, то ли заехавшая в нашу квартиру Алена со своим зубастиком. В общем, в следующий миг я просто больно ущипнула Волкова-среднего за привлекательно обтянутое джинсами бедро.

Мерзавец не ожидал такой атаки и шумно дернулся, чуть не свалившись со стула. Спустя мгновение на нас уставился весь класс.

— Та-ак, дорогие мои! — впилась в нас звериным взглядом Маргарита Михайловна. — Вы зачем сюда пожаловали, а?! Я черным по белому написала – прийти родителям! Вы родители?! Нет! Пришли сюда покрывать своих нерадивых брата и сестру?! Так у вас ничего не получится! У нас выпускной на носу! ОГЭ! А у Волкова и Ждановой двойки!

— Они исправят, — с обидой сверля меня взглядом, пробурчал Волков-средний.

— Чтобы завтра в восемь часов утра на пороге школы стояли ваши отцы! И Волкова, и Ждановой! Ясно вам?! — Маргариту Михайловну трясло.

— Ясно, — пропищала я.

— А теперь встали и вышли отсюда.

Мы растерянно переглянулись. Она выгоняет нас с собрания?

— Вон, я сказала! Оба! И завтра родителей в школу мне! — Маргарита Михайловна заорала так, что мне показалось, сейчас лопнут барабанные перепонки.

Мой сосед обомлел.

— Это… вы серьезно, что ли? — удивленно приподнял красивую бровь он. Да, видимо, милашка не заканчивал нашей школы и не знает, кто такая Маргарита Михайловна.

— Да! Покиньте собрание немедленно!

Глава 7. "Звезда"

Как только мы оказались в полумраке обшарпанного школьного коридора, мой товарищ по парте тут же припер меня к стене.

— Слышь, ты че дерзкая такая? — совсем, как в старой, заезженной песне, рыкнул он.

— А нечего надо мной насмехаться, — фыркнула я. — И вообще, руки от меня убери. А то я и еще раз ущипнуть могу.

— Да что ты? — он крепко прижал мои руки к стене. В полумраке его глаза казались мне почти черными, и в них сквозил вызов.

— И что же ты меня не щиплешь?

— Отпусти руки, и ущипну.

Мне вдруг стало смешно. Мы с этим здоровенным детиной вели себя так, будто сами учились в девятом классе. Если бы Маргарита Михайловна открыла дверь, она бы потеряла дар речи.

— А если не отпущу? — чуть пухлые губы дрогнули в улыбке. Видимо, его тоже развеселило наше развлечение под дверью кабинета, в котором проходило собрание.

— Тогда я больно наступлю тебе на ногу шпилькой моей туфли, — я подмигнула и улыбнулась ему в ответ.

— Да ладно. Что могут эти хрустальные туфельки с бантиками?

Я ничего не ответила огромному симпатяшке на его скептичное изречение. Просто с размаху стукнула шпилькой по его правой ступне.

— Ай! — он тут же выпустил мои руки. — Ты…а ну, стой!

Но я уже неслась вниз по темной лестнице к выходу. Оставаться один на один с этим жутко симпатичным громилой мне хотелось меньше всего на свете. Не хватало еще завести знакомство. Мало мне рекламной вывески у дороги от этой веселой семейки?

Оказавшись у дома, я позволила себе перевести дух, и до подъезда пошла медленнее. Честно говоря, Волкова-среднего мне было даже немного жаль. Сломать я ничего не сломала, но ступня будет долго болеть. Надеюсь, мы с ним больше никогда не встретимся.

— Прости, Маш, ничего не вышло, — горестно вздохнула я с порога.

— Вау, — померкла синеволосая сестра в дверях кухни. — А я наделала горячих бутербродов с ветчиной и салатом. Идем в комнату, там расскажешь.

— Идем, только руки вымою.

Когда я вышла из ванной комнаты, Машка с Картошкой уже закрылись в моей комнате.

Это был своеобразный бунт против Алены. Мы не желали делить с ней и ее Жужей вечернюю трапезу. Просто забрали горячие бутерброды, салат и чай в комнату, и плотно захлопнули дверь.

— Ты не ходила на собрание? — подсовывая развалившемуся на рабочем столе под лампой коту кусочек ветчины, осуждающе посмотрела в мою сторону сестра.

— Ходила. Только Маргарита Михайловна выгнала меня из класса.

— За что?! — черные, как уголь, брови сестры поползли вверх.

— Я ущипнула брата твоего Кирилла за бедро, он подпрыгнул, все на нас обернулись… ну, в общем, с собрания нас с ним вытолкали взашей.

— На собрание приходил его брат? — глаза Машки загорелись неподдельным восхищением.

— Ага, — кивнула я.

— Он красивый?

— Да. Очень красивый. Высокий, спортивный. Глаза карие. Знаешь, если бы я училась в школе, непременно бы запала на него.

Машка подкатила глаза, и мы рассмеялись.

— Все в школе только и говорят про Макса. Он недавно из Парижа прилетел. У него отпуск, вроде, восстановление после травмы, и он решил помочь отцу с делами.

— Тоже футболист? — поморщилась я.

— Нет. Боксер.

— О, боже… и как он мне шею не свернул в коридоре? — я испуганно сглотнула горячий чай.

— Говорят, у него от девок отбоя нет всегда. И порисоваться он любит. Журналисты за ним носятся. У него недавно «Космополитан» интервью брал, и его фото на обложке красуется. Сейчас покажу!

Глаза Машки горели возбуждением и диким интересом. Она щелкнула мышкой, экран ноутбука загорелся, и вскоре перед моими глазами предстал образ уже знакомого брутального красавчика, вальяжно развалившегося на белоснежном кожаном диване.

Ух, ты.

«Макс Волков – восходящая звезда российского бокса. После полученной травмы был вынужден взять длительный отпуск, чтобы восстановить свое здоровье.

— На данном этапе для меня очень важна поддержка семьи. Я возвращаюсь в свой родной город».

Надо же. Звезда российского бокса вернулась домой за моральной поддержкой, а его, мало того, что выгнали с родительского собрания, так еще и я отдавила ему ступню.

Я отдавила ступню восходящей звезде российского бокса?! Супер просто.

— Видела? — восхищенно выдохнула Маша. — Вот с кем ты сегодня познакомилась. Я девчонкам расскажу, что ты его ущипнула, они будут в восторге!

— Надеюсь, он не станет поджидать меня в темном переулке, чтобы свернуть шею, — сконфуженно пробормотала я.

Глава 8. "Макс"

— Ты можешь хоть иногда делать что-то по-человечески?!

Громогласный голос отца вибрировал в воздухе гостиной ничем не прикрытой угрозой. Я украдкой взглянул на брата. Паника в глазах Кирилла не предвещала ничего хорошего. Не удивительно, ведь наш отец – настоящий психопат.

— Почему ты не сказал мне про собрание?! — продолжал громыхать отец рядом с Кирей. — Знаешь ведь, что с Маргаритой Михайловной шутки плохи!

Кирилл уставился в пол и подавленно молчал.

— Сколько я теперь должен буду заплатить за ремонт школы, чтобы исправить твои двойки по истории?! Позолотить им крыльцо и перила?! Достаточно того, что за наш счет поменяли покрытие на школьном стадионе!

— Хватит уже! — я не выдержал. Психанул, как всегда. — Он сам выучит и сдаст историю! Без всяких подарков!

— Вы только посмотрите… — ядовито произнес отец и двинулся в мою сторону. — Наш мальчик оперился! Теперь он будет рассказывать отцу, как правильно жить!

— Кирилл не страдает слабоумием! А значит, может спокойно сдать историю бесплатно!

Я инстинктивно сжал кулаки. В какой-то момент отец остановился. Он вдруг понял, что связываться со мной опасно. Я могу запросто отправить бывшего футболиста, уже давно потерявшего спортивную форму, в нокаут.

— Отлично. У вас одна неделя, чтобы исправить оценки.

Он презрительно фыркнул Кириллу в лицо, задел меня плечом и вышел из гостиной.

Мы с братом обескуражено посмотрели друг на друга.

Да, это моя вина, что на родительском собрании произошло недоразумение. Кто знал, что Маргарита Михайловна – дикий зверь, с которым не работают обычные приемы общения? Я не учился в местной школе. Я закончил спортивную гимназию. Там все преподаватели были вменяемые.

Эта бешеная фурия умудрилась позвонить отцу и нажаловаться на меня. В голове не укладывается – на меня, Макса Волкова, восходящую звезду российского бокса, который не сходит с обложек журналов и будоражит колонки светской хроники, пожаловалась съехавшая с катушек училка! Конечно, отец вне себя от злости. Мало того, что мы с Кириллом его обманули, не сказав про собрание, так еще и меня оттуда выгнали с позором. А отец – Виктор Волков, бывшая звезда футбола. В серванте гостиной хранятся его медали и золотые кубки, и ему все обязаны поклоняться. Как же он меня бесит! Всегда бесил. Я думал, что вернувшись домой после долгого отсутствия победителем, завоюю хоть каплю его уважения. Но нет. Даже с успехом и круглыми суммами на собственном счету в банке я являюсь для папочки все тем же неудачником, что и раньше. А теперь еще и дурацкое собрание. Киря попросил сходить вместо отца, ведь две двойки по истории способны привести нашего предка в такую ярость, что он ни перед чем не остановится.
Я пошел туда, чтобы поддержать брата, а вместо этого все испортил.

— Слушай, Кирилл, тебе придется выучить историю, — развожу руками я.

— Я ее терпеть не могу, — хмурится мой брат.

Я вздыхаю. Если бы не та бешеная блондинка в туфельках с бантиками, не было бы ссоры с отцом. Все бы прошло на «ура». Понятно, что за успехи в футболе отец покрывает Кирю в школе. Вот все и привыкли, что из Волковых можно бесконечно тянуть деньги на ремонт.

В кармане джинсов завибрировал мой сотовый. Я вытащил телефон и взглянул на экран. Номер высветился незнакомый.

— Максим Викторович, вы не забыли про сегодняшнее мероприятие?

Противный, скрипучий голос в трубке.

— Кто это? — морщусь я.

— Это Анжелика Захаровна Воеводина, издательство «Книжкин дом». Мы ждем вас на нашем празднике, Максим Викторович. Я уже выслала за вами корпоративную машину. Через двадцать минут она будет у вашего дома.

— А разве я обещал вам быть на мероприятии? — я начинаю раздражаться.

— Журналисты уже здесь, Максим Викторович. Им не терпится взять у вас интервью. Так что не упрямьтесь. Надевайте смокинг и приезжайте.

Смокинг? Она сказала «смокинг»? Я не ослышался?

Я медленно вспоминаю утро. Ту самую блондинку, из-за которой меня выгнали с собрания, и с которой повздорил из-за дешевого любовного романа. Черт, для того, чтобы ее позлить, я вляпался в дурацкую историю с этим издательством. У меня нет никакого желания писать автобиографию. Мне нечего сказать. Мой жизненный путь к успеху жутко банален.

— Киря, где отцовские костюмы? — морщусь я.

— В спальне, — недоуменно посматривает на меня брат. — А тебе зачем?

— Не спрашивай. Просто, если отец вернется и спросит, куда делся один из его костюмов, скажи, что я взял на прокат. Я не привез с собой официальных вещей. Я ехал отдохнуть.

— Он не спросит, Макс. Он уехал в свой клуб. Вряд ли до утра его будут интересовать костюмы из шкафа, — качает головой Кирилл.

— Ладно.

Я поднимаюсь по лестнице на второй этаж, открываю дверь в спальню отца. Здесь все сияет роскошью. Впрочем, как и дом в целом. Отец любит жить на широкую ногу. Если одежда, то самая дорогая. Если тачка, то самая модная, последней модели. Если мебель, то самая лучшая.

Глава 9. Оля

Банкет по случаю десятилетия издательства начинался в девятнадцать тридцать. Мы с Кирой условились встретиться у входа в роскошный Банкет-холл за десять минут до начала празднования.

До условленной встречи оставалось тридцать минут, внизу меня ждал нетерпеливый таксист, а я все никак не могла довести до ума свой макияж. Вечер выдался теплым, платье смотрелось на мне сногсшибательно, но отчего-то мне совсем не нравилась помада. Так бывает, когда очень нервничаешь. Вроде все в порядке, а какая-то мелочь вышибает из равновесия, и ничего не можешь с собой поделать.

Видимо, моя интуиция предчувствовала провал с Дорониным. Если к нему прилипла дочка Воеводиной, то мои шансы автоматически приравниваются к нулю. Во-первых, потому что я блондинка, а Доронину блондинки не нравятся. Во-вторых, работая в организации, которой заправляет Воеводина, нельзя становиться на пути у ее распрекрасной дочери, даже если она бездельница и просто развлекается от скуки.

«А может, Макс Волков перетянет на себя внимание Али этим вечером?»— мелькнула спасительная мысль у меня в голове, когда я уже садилась в такси. Странно, что я про него вспомнила. Может, он вообще проигнорирует праздник. По нему же видно – он книги сроду не читал.

Но нет, моим чаяниям не суждено было сбыться. Когда мы с Кирой и ее мужем Мишей вошли в просторный и сверкающий банкет холл, Аля уже крутилась вокруг Доронина, а Волкова взяла в оборот Воеводина со сворой своих верных товарищей из местных СМИ.

Повсюду мелькали корреспонденты с телеканалов, щелкали камеры, и все наперебой расхваливали «Книжкин дом».

Воеводина таскала за собой красавчика Волкова, всем его представляла, и, похоже, раструбила отовсюду о будущей книге про его путь к успеху. Судя по кислому выражению лица самого Макса, он уже был не рад тому, что ввязался в эту историю. И ведь сделал это только для того, чтобы позлить меня!

Я села за самый дальний столик, который занимали сотрудники из нашего отдела. Шампанское шипело, искрилось, вокруг был слышен перезвон бокалов и веселый смех. Даже Кира пригубила немного шампанского под зорким контролем мужа. Потом супруг потащил ее в сторону балконов, подышать свежим воздухом, и я осталась совсем одна.

Отпив немного шампанского, я с силой вонзила чайную ложку в воздушное пирожное со взбитыми сливками.

Похоже, Доронину действительно не нравятся блондинки с голубыми глазами. Брюнетка Алевтина, выглядевшая, словно фотомодель с подиума, крутилась вокруг моего Андрея, как пчелка у цветка, а я чувствовала себя жалкой и никчемной. Никому не было дела до моего розового платья. Похоже, я так и останусь ледышкой без личной жизни. Превращусь с возрастом в необъятную Анжелику Захаровну, и буду ненавидеть всех своих подопечных в отделе.

Кто-то шумно опустился на соседний стул рядом со мной, прервав мои невеселые размышления. В следующее мгновение я вздрогнула – это оказался Макс Волков.

Видимо, ему надоело внимание публики, и он решил раствориться, примкнув к совсем незаметным личностям на банкете. К таким, как я.

— Привет. Ты что грустная такая?

Он откинулся назад и со всей своей бесцеремонностью принялся разглядывать мое платье.

— Ничего, — продолжая разочарованно поглядывать в сторону Доронина и его очаровательной спутницы, буркнула я в ответ.

— Безответная любовь? — стрельнув взглядом в ту же сторону, что и я, усмехнулся он.

— Совсем не смешно, — окончательно поникла я.

— Да ладно тебе, ты во сто раз красивее, чем та прилипчивая фифа, которая вертится вокруг него, — уверенно произнес Волков. — Терпеть не могу назойливых девиц.

— Зачем ты здесь, Макс?

— А что, мне нельзя сесть рядом с девушкой? — приподнял свою красивую бровь он.

— Можно, только я… я не в настроении сегодня препираться с тобой.

— Почему сразу препираться? Может, я хочу познакомиться с тобой поближе.

— Слушай, я не люблю сближаться с людьми, ясно?

— Ясно. И знаешь, что? Я теперь понимаю, почему ты такая злюка, — усмехнулся он.

— Ничего ты не понимаешь, — отмахнулась я.

Макс вальяжно откинулся на спинку стула.

— Хочешь, потанцуем?

На миг я опешила.

— Потанцуем? Мы с тобой?

— Ну, а почему нет? Музыканты же для кого-то надрываются на сцене. Правда, я могу отдавить тебе ногу, я очень неуклюжий, — тут же предупредил он. — Но ведь и ты недавно чуть не сломала мне ступню. Так что, если я наступлю на твои бантики, мы будем в расчете.

Я посмотрела на него. Не удержалась, усмехнулась - Макс Волков был из тех мужчин, обаянию которых очень сложно противостоять.

— Хорошо, пойдем. Я отдала за свое платье слишком много денег, чтобы ни разу не потанцевать в нем на таком роскошном банкете.

Я поднялась со своего места, и Волков восхищенно присвистнул.

Глава 10. Встреча.

В квартире было подозрительно тихо. Только на кухне сидели Машка и бабушка. Перед моим уходом они собирались печь пирожки, и видимо, теперь пили с ними чай. Папа заперся на лоджии, а Аленушки с ее чудовищной собачкой и след простыл. Видимо, она утащилась выгуливать свою псину.

— Оля, как вечер? — громко крикнула бабушка.

— Нормально, — процедила сквозь зубы я.

Вошла в свою комнату и сорвала с себя платье. В груди горели синим пламенем все чаяния и надежды на воссоединение с Андреем. Теперь я ненавидела это розовое платье. А себя я ненавидела еще больше. Может, если бы Волков не пригласил меня на танец, я бы не так сильно переживала. Но его акт милосердия просто выбил меня из колеи.

Я накинула на себя халат, схватила платье, и, войдя в кухню, просто выбросила его в мусорное ведро.

Бабушка и Машка потеряли дар речи.

— Оль… ты чего? — захлопала густо накрашенными ресницами сестра. — Платье же кучу денег стоит.

— Та-ак, — стукнула ладонью по столу бабушка. — Оля, остановись. Что произошло?

— Ничего, — буркнула я. — Просто ненавижу, когда меня жалеют.

— Кто тебя пожалел? — приподняла угольно-черную бровь Маша.

— Твой красавчик Макс Волков. Он решил, что я слишком сильно нуждаюсь в его милости, и пригласил меня на медленный танец.

— Ты… ты танцевала медляк с Максом Волковым? — подскочила на своем месте сестра.

— Представь себе, — угрюмо проговорила я.

— Да это же… это же счастье, Оля! Ты знаешь, сколько девчонок мечтают потанцевать с ним медляк?! Да что там потанцевать, просто поймать его взгляд!

Машка кинулась ко мне. Крепко схватив меня за плечи, она впилась взглядом в мое лицо.

— Скажи, ты случайно не сделала с ним селфи?

— Еще мне селфи с Волковым в телефоне не хватало!

Щелкнул замок на входной двери, и спустя мгновение мне под ноги вкатилась звонко лающая Жужу. Следом за ней в кухню влетела Алена.

— Пирожки! Ура! — оттолкнув меня в сторону, с восторгом схватила со стола ароматно пахнущий поджаренный пирожок наша третья сестра.

— Руки сначала помой! — фыркнула я.

— Когда хочу, тогда и мою, ясно? А ты чего такая злюка? Какой-нибудь сотрудник из бухгалтерии не пригласил на танец? — хихикнула Алена.

От насмешки, попавшей прямо в точку, у меня болезненно сжалось сердце. Грубо освободившись от цепких пальцев возбужденной Машки, я повернулась в сторону ненавистной третьей сестры.

— Знаешь, в чем твоя проблема, Оль? — продолжала нагло наступать на меня она. — Ты слишком мелко плаваешь. Вот посмотри на себя в зеркало. Ты красивая, стройная. Глаза у тебя голубые. А размениваешься по мелочам. Зачем ты бегаешь за своим бывшим? В одну и ту же воду не войти дважды. Если он кинул тебя один раз, кинет снова. Нельзя построить счастье на осколках.

Алена сверкнула в мою сторону своими зелеными глазами и пошла к плите, ставить чайник.

— То есть, ты считаешь, что я должна продать себя подороже? — насупившись, перешла в наступление я.

— При чем тут деньги? Если это любовь, да еще и взаимная, то деньги не играют никакой роли. Только у тебя, я так понимаю, чувство совершенно безответно?

— Не твое дело, — окончательно разозлилась я.

— Ну и зря. Пока я здесь живу, мы могли бы подружиться.

— Обязательно. Завтра с утра и начнем. Поведем твою Жужу на прогулку. Надо же приучить ее делать свои дела не в квартире.

— Жужу и так все умеет, — обиделась Алена. — Идем лучше в клуб вечером. Посидим, выпьем по коктейлю. Глядишь, познакомимся с кем-нибудь.

Я смерила ее сердитым взглядом.

— В «Провинциалку»? — подмигнула мне она.

— Что?! Нет!

— Почему? Это же просто ночной клуб. Посидим, поболтаем.

— В случае чего звонить девять один один! — подняла палец вверх бабушка.

— Ба, сто двенадцать, — хмуро поправила ее я и демонстративно направилась в ванную комнату.

Мне было необходимо выплакать все слезы по Андрею. Мои надежды на то, что мы снова будем вместе, рухнули, словно карточный домик. Сердце было разбито. Оно вмиг разлетелось на тысячи осколков, и его уже было не склеить.

Всю ночь я так и не смогла сомкнуть глаз. Ворочалась, недовольно посматривала на сопящую в полумраке Машку, а перед глазами все время стоял образ улыбающегося своей очаровательной улыбкой с ямочкой Андрея.

Первого мужчину всегда трудно забыть. Пережить его увлечение новой сотрудницей нашего отдела еще труднее. Хоть не иди в понедельник на работу.