Милоа – спасители Эбери. Книга 2. Милоа-госпожа

Карта мира

Более подробная карта западного региона

Глава 1. Кузина императора

На вечернем балу в честь приезда императора и его свиты собралась вся элита Таруташа. Элегантно одетые, утонченные вельможи и дамы в узких нарядах с многослойными накидками неспешно передвигались по залу, освещенному огромными люстрами – невиданная для простолюдинов роскошь.

Пятая часть зала была занята помостом, на котором стоял изогнутый дугой стол, покрытый белоснежной скатертью с золотой вышивкой. Вышколенные слуги неспешно передвигались по залу, обслуживая гостей. Несколько из них – избранные и лучшие во всем городе, прислуживали за столом самому императору.

Их Великолепие сидел на высоком кресле, обитом красным бархатом, с позолоченными подлокотниками. По правую от него руку восседал каганетт Амирош Зареон Бивир Кур – ближайший друг и советник императора. Несмотря на свое высокое положение, молодой человек, которому вряд ли можно было дать больше двадцати пяти, вел себя весьма непринужденно – самолично наливал императору вино, шутил и смеялся, придавая обстановке атмосферу гостеприимства и радушия. Рядом с каганеттом сидела высокая и очень худая женщина с тонкими чертами лица – в ней выразилась вся таинственная грация кошки, которую можно только приписать представительнице прекрасного пола. От других гостей ее отличал необычный золотистый цвет кожи и черное узкое платье, запахнутое на манер кимоно – традиционной японской одежды. Она охотно поддерживала беседу с советником, но держалась прямо и чуть настороженно, как будто за каждой колонной ожидала увидеть грабителя или наемника.

Далее, также по правую сторону, сидело еще двое мужчин: один коренастый и круглолицый, другой, постарше остальных, чьи огрубевшие руки и орлиные черты лица выдавали в нем бывалого воина. Он немного сутулился и хмуро смотрел по сторонам, будто не принимая пестроту и богатство окружающей обстановки.

С другого края стола сидела еще одна девушка – невысокого роста, с короткой, почти мальчишеской стрижкой. Она держалась спокойно и дружелюбно, и в глазах ее читались душевная доброта и мягкость. С ней активно беседовали двое мужчин, сидящих рядом – внешнее сходство выдавало в них братьев. Живой взгляд и стремительность жестов позволяли также предположить, что юноши обладали бурным темпераментом и отличной воинской сноровкой.

Но больше всего взглядов в этот вечер приковывала к себе фигура, восседавшая по левую руку от императора. Следует отметить, что и сам Атамурлан Стремительный уделял ей немало внимания. Хрупкая девушка со светлыми короткими волосами, облаченная в тонкие голубые шелка, была похожа на нежную бабочку в этом слишком ярком и шумном обществе. Ее лицо не выражало страха, а серо-зеленые глаза внимательно следили за происходящим вокруг.

«Кто она? Откуда?» – шептались люди, иногда искоса кидая на меня подозрительные, но в то же время восхищенные взгляды.

Странно было чувствовать себя столь… ухоженной, загадочной и при этом близкой к средоточию абсолютной власти этого мира. Мое сердце бешено билось, но я не могла позволить эмоциям появиться на моем лице.

«Из грязи в князи», – про себя ухмылялась я с потаенной горечью. Ибо в тот миг, когда персона императора и мой одноклассник Дима соединились в моем сознании в одно целое, я перешагнула порог от скитаний бывшей горской разведчицы к чертогам всевластия и богатства элиты империи Эбериан. И новая роль, упавшая на мои плечи вместе с воздушными шелками, обрекла меня на совершенно иной образ жизни, поведение и даже взгляд на мир.

Когда трапеза была завершена, император не спеша поднялся со своего трона. Советники поспешили встать вслед за ним – слуги отодвинули стулья, и в этот момент все взгляды вдруг устремились на меня.

Дима, непринужденно взяв мою руку (этот жест был весьма символичен – если длань самого императора касается человека, тот получает благословение и защиту от него лично), вывел меня из-за стола, обойдя его слева, и остановился в центре помоста. Перед нами застыла вся местная аристократия, несколько десятков, может, полсотни человек украдкой переводили взгляд с меня на императора и испуганно опускали глаза, выражая свое почтение. Спину прожигали взгляды приближенных Их Великолепия. Стремительная семерка – так называли людей, никогда не покидающих императора, переезжающих с ним с места на место, даже если после бешеной скачки приходилось ночевать на земле и питаться подстреленным по пути и зажаренным на костре кроликом.

Когда император остановился и поднял мою руку до уровня плеча, как бы представляя меня окружающим, все собравшиеся неожиданно преклонили колени. Я почти физически ощутила, как трепет от самого вида повелителя прокатился по толпе. Краем глаза я заметила, что советники императора, хоть и не встали на колени, но тоже склонили головы, следуя, видимо, четко отработанному ритуалу.

– Сегодня для нас наступил воистину счастливый день! – заговорил Дима-Атамурлан, глядя поверх толпы, как будто обращаясь к кому-то свыше. – Среди суеты и забот о единении нашей империи, великого Эбериана, мы повстречали ту, о существовании которой не знали еще вчера, но кровь которой так же свята, как и наша. Мы хотим представить уважаемому обществу, здесь собравшемуся, и через него – всему высшему свету нашей империи, дочь пропавшей без вести Эноретты Ито-Ланской – Энорэт Лику Сэм Ву Ито-Ланскую, в коей признаем мы нашу двоюродную сестру и которую считаем частью нашей священной династии. Сокровище, утерянное в горах дикого Триниана, возвратилось через много лет в лице храброй и удивительной девицы с необыкновенной судьбой, чтобы с нынешнего дня наконец занять должное ему место в императорской семье. Повелеваем преклоняться перед нею, как перед любым из Арланов, и чтить ее как сокровище императора, ибо возвращение ее есть не что иное, как благословение высших сил. С возвращением, сестра! Чируши!

– Чируши! Чируши! Чируши! – как заклинание, закричала толпа, поднимаясь с колен и вскидывая руки с зажатыми в них бокалами или яркими платками. На эберианском «чируши» означало что-то вроде приветствия и благословения одновременно, а поднятие руки вверх (но обязательно с каким-то символичным предметом) было жестом радости и торжества.

Глава 2. Жизнь при дворе

Утром, лежа в постели, я мысленно постаралась оценить свое положение. После нескольких минут раздумий мне показалось, что оно не так уж плохо. Более того, вся ситуация обусловлена не иначе как действиями каких-то высших сил. И раз уж все решено, и я теперь вроде как кузина императора, у меня появляется уникальная возможность узнать все, что необходимо для жителей Триниана, а потом придумать, как сбежать или хотя бы передать им полученную информацию.

Поэтому я резво выбралась из-под одеяла, решив, что начинать новую жизнь надо как можно скорее и увереннее.

На звук колокольчика тотчас вошли служанки. Я приказала им найти для меня более деловой наряд, вспомнив, что на вчерашнем балу обе девушки из Стремительной Семерки были одеты очень практично.

Из комнаты я вышла, облаченная в длинное темное платье, подпоясанное широкой золотой лентой. На плечи служанки закрепили мне бархатную накидку, расшитую красной и золотой нитями. Закрытые туфли из мягкой темно-красной кожи были хорошо подогнаны под стопу благодаря шнуровке. В таком наряде я чувствовала себя вполне комфортно, могла свободно передвигаться и даже бегать, будь на то моя воля.

Одну из служанок я послала за завтраком, другой приказала узнать, когда меня сможет принять император.

Когда я уже сидела за столиком на веранде под окнами моей комнаты, и услужливый слуга наливал мне горячий напиток в миниатюрную чашку, вернулась вторая служанка и доложила, что император со своей «семеркой» уехал поутру то ли осматривать окрестности, то ли проверять войска, стоящие при офицерском лагере.

Признаться, самолюбие укололо, что Дима, прекрасно зная о моем положении, не удосужился сообщить мне о своих планах или хотя бы передать записку.

Я остро ощутила, что вовсе не вхожу в близкий круг доверенных лиц императора и, несмотря на благосклонное ко мне отношение Адрэа и Амироша, эти люди все равно остаются для меня чужими.

Не зная, чем занять себя после завтрака, я отправилась в библиотеку. Надо было зайти к Мефодию, но мне хотелось еще раз все обдумать в спокойной обстановке. К тому же я надеялась встретить своего товарища по несчастью в читальном зале – здесь мы провели немало часов, изучая медицинские книги, да и обстановка предполагала большие спокойствие и уединение, чем домик лекаря. К сожалению, в библиотеке Мефодия не оказалось. Я немного побродила среди книжных полок и решила полистать травник, который заинтересовал меня пару дней назад. Но в этот раз, как я ни старалась сосредоточиться на чтении, мысли постоянно улетали куда-то далеко.

То я злилась на судьбу, то обдумывала будущее, то размышляла о личности Димы-Атамурлана. Действительно ли мой одноклассник по крови – император или просто притворяется им? Земная история знавала многих лжеправителей, выдававших себя за погибших много лет назад принцев. Если же он действительно родился в Турмалоне, то как ему удалось попасть на Землю и потом вернуться на Эбери? Да и при любом раскладе было интересно, как он ощущал себя в роли императора после того как столько лет прожил на Земле среди простых людей?

Было бы здорово, несмотря на его высокое положение, стать Диме другом. В школе мы были в приятельских отношениях, несмотря на мою скрытую влюбленность. Но тот юноша, которого я знала несколько лет назад, и тот, что явился мне здесь – все равно что два разных человека. И здешний Дима действительно ощущает себя императором, повелителем мира, и ведет себя соответственно. И каким бы я его ни знала когда-то давно на другой планете, здесь я буду вынуждена держать дистанцию и кланяться ему в ноги, если возникнет такая необходимость.

Погруженная в свои мысли, я захлопнула книгу и покинула библиотеку, даже не кивнув на прощание старику-смотрителю.

Ноги сами принесли меня в сад, разбитый во внутреннем дворе резиденции. Уже начался июль, но ночью прошел легкий дождь, и в парке до сих пор веяло прохладой. Я шла по посыпанным гравием дорожкам, наслаждаясь скрипом камешков под туфлями.

«Вскоре будет уже три года, как я оказалась на Эбери. И мне вот-вот исполнится двадцать лет. Двадцать лет… На Земле я могла бы уже работать и заканчивать университет. А здесь я стала опытным шпионом, умелой охотницей, неплохим лекарем и родственницей императора».

Я улыбнулась собственным мыслям и уверенно направилась к домику лекаря. Атамурлан, конечно же, и для Мефодия придумал выход из положения и попросил меня по возможности поговорить с лекарем, но не раскрывать при этом, что сам он когда-то жил на Земле. Я понимала осторожность Димы – они с Мефодием не были знакомы, и император явно не хотел, чтобы третьи лица знали о его перемещениях между мирами. Может, именно поэтому он и мне не спешил ничего рассказывать. С другой стороны, ослушаться Атамурлана, который так стремительно приблизил меня к себе, я бы не решилась. А это значило, что мне опять придется врать.

Домик лекаря, как всегда, стоял открытым. Когда я подходила к высокому крыльцу, оттуда как раз вышла служанка с перевязанным пальцем. Я лишь слегка кивнула ей, как бы давая разрешение пройти, и она, склонив голову, прошмыгнула мимо меня.

«Вчера утром я сама была такой же, а теперь люди кланяются мне, лишь посмотрев на осанку и наряд».

Удивительно, как мало надо в этом мире, чтобы окружающие увидели в тебе высокородную особу вместо девочки на побегушках.

В этот момент мне почему-то стало стыдно за свою богатую накидку и золотые сережки. Но я решила не робеть и вошла в скромный домик лекаря с высоко поднятой головой.

Меф сидел за столом и листал какую-то книгу. Его лицо выражало лишь сосредоточенность. Мне вообще сложно было его понять. Он редко шел на диалог и вел себя совсем не так, как другие знакомые мне люди, попавшие в новые условия. Даже Кирилл, переживший не меньшие трудности в первые дни пребывания на Эбери, охотно сблизился со мной и постарался как можно скорее освоиться в новом мире, хотя мы тогда жили в двух жалких избушках посреди огромного дикого леса. Да и Энабел отнеслась к Эбери скорее как к новой территории для ее личных исследований. Но Мефодий был явно слеплен из другого теста.

Глава 3. Спасители Эбери

– Я хочу поговорить с вами. Уделите мне немного времени, прошу вас, – Амирош поклонился мне в знак уважения.

Прошло уже две недели, как мы прибыли в Аникурт. За это время император со Стремительными десять раз покидал город, то объезжая окрестности, то нанося визиты местным вельможам, а остальное время большинство советников, да и сам Атамурлан, пропадали за закрытыми дверями кабинетов – что-то обсуждали или работали, не поднимая голов. Меня туда не пускали, да и вне совещаний стали уделять куда меньше внимания. Видно было, что все заняты каким-то важным делом.

Конечно, от такого обращения сперва было немного обидно, но я старалась не лезть во внутренние дела советников и продолжала осваиваться при дворе. Адрэа проводила со мной те редкие свободные часы, которые ей выпадали. Именно от нее я узнала, что представители Законодательного Совета и часть аристократии из Турмалона держат путь в Аникурт, чтобы встретиться с императором. Большего она не рассказывала, а я не хотела тревожить ее лишними расспросами.

Когда все залы дворца были изучены мной вдоль и поперек, как из-под земли возник Амирош, с виноватым лицом просящий уделить ему немного времени. По его измотанному виду было ясно, что он, как ближайший друг и советник императора, работал больше остальных – несколько раз я видела, как он в одиночку выезжал на коне за дворцовые ворота, тут же пропадая в лабиринтах городских улиц.

– Вы прекрасно знаете, что у меня полно свободного времени. Я к вашим услугам, – произнесла я, намеренно обращаясь к каганетту подчеркнуто официально.

– Благодарю, – еще раз поклонился он, предложив мне руку.

Вместе мы неспешно вышли в сад.

– Мне невероятно жаль, что я пропустил ваш День Рождения, каганетта, – с искренней грустью в голосе отозвался Амирош. Меня поразила как его интонация, так и сам факт того, что он вообще помнит о таких мелочах.

– Удивлена, что вы придаете этому такое значение, каганетт, – не стала скрывать я своих чувств.

Честно сказать, хотя я постаралась как можно скорее войти в роль придворной дамы, в душе царило полное смятение. Только сейчас до моего сознания дошло, насколько кардинально поменялось мое положение и на какую жизнь обрек меня император. Я пыталась все делать согласно этикету, соблюдать все правила, но меня не оставляло чувство, что и в этом обществе мне уготована непростая роль, о которой я пока не имею ни малейшего представления. Я будто зависла между небом и землей, обреченно ожидая своей участи.

– Как этому можно не придать значения? В вашу честь устроили пир, все советники преподнесли вам подарки, а я просто проигнорировал событие. Мне очень жаль, – продолжал сокрушаться Амирош.

Я усмехнулась.

– Вы же отбыли по делам, как вы могли присутствовать?

– Все равно я прошу прощения и хочу загладить свою вину, – твердо сказал каганетт.

– Что вы… я принимаю ваши извинения и нисколько не обижаюсь, – попыталась отмахнуться я.

– Вы совсем меня не щадите, – покачал головой каганетт. – Позвольте хоть как-то загладить вину…

– Так. Кажется, вы что-то задумали, – решив немного подыграть, подмигнула ему я.

Амирош заметно расслабился. Он до сих пор вызывал во мне смешанные чувства. С одной стороны, каганетт был очень обходителен, галантен и явно пытался мне покровительствовать. С другой стороны, его привлекательная внешность, отточенность речи и безупречные манеры как будто выдавали в нем актера, который всегда думает, прежде чем сказать, и который прекрасно отдает отчет в собственном уме и безупречности. И те уверенность и продуманность, с которыми он действовал, невольно отталкивали меня. Казалось, еще чуть-чуть – и он выдаст свои коварные планы, обнажив лицо придворного лицемера и манипулятора.

Я совершенно ему не доверяла, но все же покупалась на его харизму. Несомненно, Амирош превосходно разбирался в людях и умел найти подход к каждому. И я, хоть и идя на поводу его слов, все равно старалась держаться настороже.

– Прошу, следуйте за мной, – улыбнулся моим словам каганетт, уводя меня вглубь парка.

Парк, разбитый за стенами дворца, как, кажется, было принято во всех резиденциях императора, был обнесен такой же высокой несокрушимой стеной, как и весь город. Это придавало ему некоторый уют. Зеленые лужайки были тщательно выстрижены, а небольшие рощи сменялись круглыми декоративными прудами, в которых плавали причудливые рыбки.

Мы с Амирошем шли по одной из узеньких тропинок в укромной части парка. Здесь кроны деревьев свисали прямо над нашими головами, образуя удивительный живой коридор. Мне нравилась прохладная сень листвы. И то, что я прохожу здесь вместе с Амирошем даже немного смущало. Но вскоре деревья расступились, и мы вышли к самой стене, где рос густой кустарник. Здесь же был обустроен небольшой пруд, поросший эберианскими кувшинками.

На берегу пруда я увидела мальчика лет тринадцати. Он сидел боком к нам и смотрел на водную гладь. Его волосы цвета соломы были сильно растрепаны, а бледное, покрытое веснушками лицо выглядело задумчивым.

Только рассмотрев мальчишку, я заметила, что он кого-то держит на руках. Вскоре я разглядела черного и лохматого, похожего на неуклюжего медвежонка, щенка.

Заметив наше приближение, мальчик тут же вскочил, повернулся к нам и упал на колени, бережно протянув щенка Амирошу. Тот сошел с тропы, взял на руки черный комочек и обратился ко мне:

– Эту породу разводят только в одном поселении, к северу от Аникурта. Сначала я хотел приобрести коня, тем более, я слышал, вам подарили прекрасную сбрую. Но лучшие лошади у нас выращиваются на западном побережье, а здешние клячи вас просто недостойны. Поэтому я решил, что этот пес станет для вас лучшим подарком… и, возможно, лучшим другом.

И Амирош передал мне щенка. Я, не боясь испачкать наряд, взяла его без колебаний. Сойдя с тропинки, я присела на траву у пруда, заставив бедного мальчика неуклюже попятиться.

– Встань, – велела я ему, стремясь избавить мальчишку от неловкой позы.