Милоа - спасители Эбери. Милоа - разведчица

Карта мира

Часть первая Глава 1. Новая Милоа

– Милоа! Это новая Милоа! Посмотрите только! Иди сюда, Колка! Шаман? Господин Шаман, где вы?

– Тихо, Шальной, тихо. Не надо столько крика. Девушка и без того перепугана! Прежде всего, она такой же человек, как и…

– Она Милоа!

– Не перебивай!

– Здравствуй. Добро пожаловать на Эбери!

На меня смотрело сразу трое.

Шальной – мальчишка лет тринадцати с совсем еще детским, задорным и веснушчатым лицом.

Колка – молодая и стройная женщина с немного бледной кожей. Ее пронзительно-синие глаза казались двумя океанами, но взгляд их резал острее бритвы. Каштановые волосы были на скорую руку зачесаны куда подальше, но несколько прядей уже выбились и щекотали впалые щеки хозяйки.

Куда больше заинтересовал и напугал меня Шаман. Он был наполненным – от него так и веяло умиротворением и Знанием. Чуть-чуть ниже Колки, со смуглым, обветренным лицом, он производил впечатление варвара-мудреца, или странника, или воина. Но никак уж не шамана. И тем не менее… его глаза смотрели мягче, но проникали глубже. Они были темными и… сверкали, как у кота. Блестящие черные волосы, будто бы крашеные, были аккуратно сплетены в косицу. Его возраст было трудно определить, но мне показалась, что ему еще нет и сорока.

Дул умеренный ветер. Меня колотило.

– Выслушай нас, пожалуйста. Ты не первая из себе подобных, оказавшихся здесь. Этот мир совсем не такой, как ваш… здесь всего один континент. У нас нет летающих машин и кораблей без парусов, чтобы исследовать нашу планету. Твои сородичи утверждают, что она круглая, как и Земля. Одним словом, наш континент издревле назывался Эбери, поэтому и наш мир мы называем так же. А вообще-то у нас тут война…

Шальной смотрел на меня с таким неприкрытым любопытством, что меня это начало раздражать.

– И часто такие, как я, оказываются здесь? – спросила я, с удивлением уловив нотки презрения в собственном голосе. Не ожидала от себя такой резкости. Или это просто от стресса?

Но Колка и Шальной, кажется, не заметили в моем вопросе никакого негативного оттенка. Шаман заметил. И понял.

– Прошу вас, – он подал мне руку, как истинный аристократ. Я наконец-то поднялась с земли и отряхнулась. – Приглашаю вас в наш шатер, Милоа.

Остальные последовали за нами. Шатер был натянут между деревьями – плотная светлая ткань, держащаяся на семи шестах, – четыре на каждый угол и три по центральной прямой. Чувствовались чистота и покой. А еще тепло.

Меня усадили на мягкое покрывало, сложенное в несколько раз, а Колка тут же налила какого-то травяного отвара в маленькую чашку. Чай оказался вкусным и освежающим.

Мальчишка в конце концов перестал меня обнюхивать. Шаман послал его за хворостом для костра.

– Как ваше имя?

– Хм… я могу назвать какое угодно имя? Ведь мое истинное ничего вам не скажет, не правда ли?

– Почему же? Скажет очень многое! Не зря меня зовут Шаман, мое призвание – читать по именам и душам. Впрочем, здесь вы можете начать жизнь с каким угодно именем. Как пожелаете. Многие ваши сородичи так и сделали.

– Ну уж нет! Меня зовут Лилия. Но на Земле меня обычно звали Лиля. И меня это всегда раздражало… называйте меня Ли, прошу вас!

Я изобразила улыбку. Смешанная ирония и радость общения. В ответ я получила заряд позитива. По-другому это не опишешь. От Шамана так и веяло искренней доброжелательностью!

– Ну, Ли так Ли. Я хочу рассказать тебе о необыкновенных вещах, Ли. Сначала они могут показаться тебе невероятными. Понимаешь, все твои сородичи сначала относились скептически и не верили ни во что до последнего…

– Не так уж и все! – вставила Колка. – Молодые куда легче воспринимали существование этого мира и становились на нашу сторону!

– На вашу сторону? Ах да, у вас же здесь война! – вспомнила я. – Прошу вас, рассказывайте, куда меня занесло. Мир Эбери, говорите? Очень интересно!

Я насмехалась. Иронизировала. Делала все, чтобы скрыть страх, беспокойство и дрожь, расползающуюся по всему телу. Чай уже не помогал.

– Я начну с истории, – Шаман уселся подле меня на расстеленное покрывало. – Наша история начинается около пяти тысяч лет назад. В те времена наш мир мало чем отличался от вашего – племена людей, переселения народов, суеверия, мифы, легенды… и конечно же, войны. История строится на войнах, а по-настоящему великие люди, миротворцы и ученые, отходят на второй план перед полководцами и генералами. Впрочем, в моем рассказе это не имеет значения. Все началось, когда возникла династия Арланов. Арланы правили процветающей страной. Постепенно они, весьма воинственные по природе, начали расширять свои владения и, в конце концов, основали огромную империю, гордо названную Эберианом. Да-да, они решили, что покорили весь наш материк. Разрозненные племена на севере и туземцы на юге не шли в расчет. Последние триста лет империя Эбериан занимается тем, что пытается укрепиться, так как многие провинции, особенно вдалеке от столицы, все еще частенько поднимают бунты. Далеко не всем по нраву быть частью этой империи. Конечно, как и все великое, сначала Эбериан был могущественной и процветающей страной. Я бы даже сказал, красивой. Но все крупные державы подобны быстро портящимся продуктам – проходит век-другой, может, полтысячелетия, и великое творение огня и меча начинает прогнивать. Конечно же, рыба гниет с головы, и наш случай – не исключение. Сто двадцать лет назад Арланы провозгласили себя императорами-ханами. Это произошло из-за того, что в их столицу, очень древний город далеко отсюда, – Турмалон, – переселилось множество азьянцев. Эти азьянцы приучили Арланов ко вседозволенности и разврату. Первый император-хан Сухбан Старый породнился с азьянцами, взяв в жены красавицу-дочь одного аристократа. С тех пор империя начала медленно гнить. Благородные Арланы посмуглели, их глаза из зеленых стали карими, а воинственная азьянская кровь заставила их все проблемы решать насилием. Но не все так плохо, не думай. Во-первых, империя Эбериан очень могущественна, и многим провинциалам здесь живется достаточно хорошо, чтобы не думать о восстаниях. Во-вторых, размеры личной армии Арланов просто устрашают. И еще, не стоит скрывать, последний император-хан – Атамурлан, очень молодой, но необыкновенно талантливый правитель…

Глава 2. Столица Триниана

Как вам описать Вегард? Сделать это достаточно сложно, ибо это не просто город – это нечто. Впрочем, путь к Вегарду тоже немало впечатлял, даже после всех природных красот, увиденных мною в горах.

Сначала мы свернули в какой-то темный туннель, где несколько сотен метров шли при тусклом свете. Потом нас встретила какая-то тень в капюшоне и провела в коридор, пол которого был вымощен холодными булыжниками, а на стенах горели лампы, масляные или керосиновые – непонятно. Коридор вывел нас в первый зал, где дежурила охрана. Там Альв отчитался перед каким-то человеком – скорее всего, командиром. Тут из боковой дверцы вышел мужчина небольшого роста в странном халате – то ли врач, то ли работник канцелярии.

– Бертон, позволь представить тебе Ли – Милоа, мы встретили ее три дня назад на уподножье, – обратился к мужчине в халате Альв.

– Ли? Очень приятно познакомиться с вами, – улыбнулся Бертон, протягивая мне свою широкую ладонь.

Он произвел на меня благоприятное впечатление.

– Мне тоже очень приятно, – улыбнулась я в ответ. – Мне придется иметь дело с вами, не так ли?

– О, вы очень догадливы! Я запишу вас в число жителей Вегарда. Это необходимо, вы понимаете. Ну, и медицинский осмотр тоже не повредит.

– Ага, не забудьте про душ и предоставление личного косметолога, – съязвила я.

Бертон удивленно вскинул брови. Альв засмеялся.

* * *

– Вы уверены, что хотите взять такое имя?

– А что, оно как-то необычно звучит для тринианского уха?

– Нет, что вы. Наоборот, очень звучно и гордо. С таким именем только в ханши идти.

– Упаси Бог. Меня уже достаточно запугали империей, чтобы теперь я захотела стать ханшей.

Бертон улыбнулся.

– Ну-с, значит, Самуэла? Самуэла Лилиан?

– Именно.

Я тоже улыбнулась. Никогда бы не подумала, что смогу взять себе новое имя. «Лилия» мне всегда казалось чем-то слишком нежным и хрупким даже для Земли, а уж здесь так точно стоило выбрать что-нибудь яркое и сильное. И ник, который я часто использовала в сети, пришелся как никогда кстати.

– Ваш возраст? – вывел меня из размышлений вопрос Бертона.

– Семнадцать.

– Дата рождения?

– А что, у нас совпадает летоисчисление?

– Нет, но у нас есть сравнительные таблицы.

– Четырнадцатое июля тысяча девятьсот девяносто второго года.

– Гм-гм, – Бертон пролистал какие-то бумаги с графиками. – Понятно.

– Можно узнать? – спросила я.

– Что? – не понял он.

– Мою дату рождения по вашему календарю.

– Хм, да все аналогично, у нас тоже 12 месяцев в году. Только год начинается с наступлением весны, то бишь первого марта, по-вашему.

– А названия месяцев?

– Те же. Милоа ввели свой календарь.

Я замолчала. Зачем тогда что-то с чем-то сравнивать? Бертон уловил растерянность на моем лице.

– Я сравнивал с имперским календарем. И если вам так интересно, то вы родились седьмого числа второй декады месяца Мурлана, ибо один из императоров-ханов – Мурлан – родился именно в это время.

– Достаточно запутанно, мне кажется, – вздохнула я, а про себя подумала: «Месяцы названы в честь императоров-ханов… Они и вправду полновластные правители Эбериана, если даже календарь составили по своему разумению».

– Да, летоисчисление крайне запутанно, поэтому у нас им никто не пользуется. А теперь, вновь рожденная Самуэла Лилиан, прошу ответить на несколько вопросов о вашей жизни на Земле и последних событиях, произошедших в вашем мире. Все, что сможете вспомнить из любой сферы человеческой жизнедеятельности. События в обществе, последние новости, научные достижения, что угодно! Понимаете ли, сейчас вы являетесь нашим единственным информатором, и мы вынуждены получить максимальное количество информации.

– Конечно, я понимаю, – кивнула я. И вправду, ведь выходит, кроме меня никто не может им рассказать о том, что произошло на Земле с момента попадания сюда последнего Милоа. А если тот не был сведущ в каких-то областях, то меня еще попросят попытаться восполнить и эту брешь… Вот это да!

Следующие несколько часов мы с Бертоном провели в увлекательной беседе, после чего меня ждал медицинский осмотр и долгожданный отдых.

Но, кажется, я собиралась рассказать о Вегарде?

Итак, Вегард был наполовину спрятан в горе – огромные своды каким-то образом выдалбливались прямо в каменной глыбе, а соединяло их бесчисленное количество туннелей, небольших проходных залов, комнат, закутков… Остальная часть Вегарда располагалась в долине. Выходов из нее было два – через все те же пещеры и по воздуху. Другими словами, кто попал в Вегард и не имел крыльев, должен был отчитаться перед стражами, куда и зачем он выходит.

Но тринианцы не ограничили себя строгим надзором – они создали систему «подъемных корзин» – лифтов, довозивших народ до вершин отвесных скал, откуда были проторены тропы в самое сердце гор Триниана. Там, в других долинах, ютились деревеньки бывших цитланцев и их потомков. Но это все я узнала уже позже, а пока только удивленно наблюдала, как суетится народ в великом Вегарде. А людей тут было порядочно – большинство сновало по делам на улицах, вымощенных камнем, другие же появлялись где-то на выходах у пещер, «ползали» вверх-вниз по скалам на корзинах-подъемниках, даже на верхушках гор были видны фигуры людей.

«Поразительно – до Вегарда можно добраться, только пройдя по горам Триниана сверху или найдя еще один вход через пещеры, что маловероятно. А имперцы, конечно же, летающих машин еще не построили. И это на руку горцам, ой как на руку», – думала я, чувствуя себя муравьем-туристом в соседском муравейнике.

Меня провели по своеобразной веранде, с которой открывался вид на город с высоты примерно пятого этажа. Многие крыши домов оставались под моими ногами, но были и такие строения, которые уходили шпилями высоко вверх.

– Как можно было создать такое всего за тридцать лет? – спросила я удивленно.

Глава 3. Школа разведчиков

Утро в Вегарде начиналось со звука горна. Красивый, протяжный, он вызывал чувство воодушевления и радости. Я как будто попала в сказку – еще бы было тут волшебство и всякие магические твари, я бы, может, и не скучала по дому. Но в этом мире существовали свои правила и свои проблемы, а быт и рутина поглощали людей не меньше, чем в любом земном городе. И все же я с удивлением поймала себя на том, что впервые встречаю утро с улыбкой.

Моим новым обиталищем стала комната в одном из горных общежитий. Называлось оно так потому, что коридор и ванные комнаты располагались в горе, а наши комнаты выходили окнами на тот самый садик за домом Айма, который я присмотрела еще во время своего первого посещения правителя Триниана.

Кормили нас в общей столовой, выстроенной рядом с садом между правительственным зданием и общежитием. Причем кормили абсолютно бесплатно, хотя рацион был невелик и быстро надоедал. Тринианцы не имели понятия о кафе или ресторанах, но в центре Вегарда существовало еще несколько столовых, на этот раз платных, куда некоторые ходили «отвести душу», отведав каких-нибудь более изысканных блюд.

Я мало разбираюсь в экономике, но по житейскому опыту могу сказать, что деньгами тринианцам служили разного размера шарики из… стекла. В одной из долин Триниана, в поселении бывших цитланцев, несколько мастеров занимались тем, что изготавливали местные «деньги», присылая их потом в казначейство Вегарда. Кстати говоря, казначейство находилось в доме Айма.

А «деньги» производились трех размеров – совсем крошечные шарики, размером, к примеру, с крупную бусину или аскорбинки, – их называли мелочью. Шарики средних размеров – с небольшую вишневую ягоду – леденцами (интересно, почему?), и самые большие и ценные «шарики», приближающиеся величиной к пинг-понговому мячику (и в десять раз тяжелее) – купчиками. Купчики простым жителям выдавали только за особые заслуги, в основном они были в ходу у знати – то есть всех Милоа, управленцев, командиров и жрецов. Причем недавно в моду вошло вырезать на купчиках особые знаки, которые также разграничивали их ценность.

К примеру, купчик, пожалованный отличившемуся в бою воину, мог быть помечен выгравированным на нем мечом или луком со стрелой, что делало его гораздо дороже простых купчиков.

Я же предположила, что в будущем мода на гравировку достигнет и тех жителей, которые пользовались в основном леденцами, и тогда правительству придется вводить новые разграничения на ценность шариков с разными рисунками.

Вообще-то было забавно думать о возможной эволюции местного общества, особенно имея в примере свою собственную, земную историю.

Если же вернуться к моей жизни, то мне, как и говорил Айм, дали все необходимое: одежду – от нижнего белья до зимних сапог, средства для ухода за собой, несколько посудин для умывания, теплое одеяло и даже занавески на окна. Ела я также бесплатно в местной столовой, к которой была формально «прикреплена», пока жила в одной из комнат общежития. Дали мне и немного денег – двадцать пять леденцов и пригоршню мелочи. Так что в течение месяца я могла спокойно осматриваться, но потом все равно должна была заняться каким-либо делом.

Айм дал мне целую кипу книг, карт и прочих «путеводителей» по Триниану и Эбери. Самое поразительное, что все они были написаны на языке имперцев и горцев, но я прекрасно понимала оба. Глядя на рукописные каракули, я удивленно моргала, когда смысл текста неожиданно проникал ко мне в голову, и я набиралась новых знаний.

Прежде всего я обратилась к географии мира Эбери. Моим глазам предстала карта огромного материка, где я без проблем нашла горы Триниан и Западные горы. Триниан можно было сравнить с Гималаями в миниатюре, а Западные горы представляли собой гряду разрозненных скал, окаймлявших западный берег материка, подобно Андам в Южной Америке. На юго-западе располагалась средних размеров пустыня, еще один горный хребет был обнаружен мною на юго-востоке, а всю северную часть Эбери покрывал ледник. Империя Эбериан тянулась в точности от Западных гор до нашего Триниана и от ледников до самого южного побережья, охватывая собою даже несколько мелких островов на юге. Кстати говоря, карта обозначала еще несколько островов – как со стороны запада, так и прямо на востоке, за Тринианом.

«Интересно, горцы пытались проникнуть туда? Конечно, вряд ли, но вдруг там обнаружится плодородная земля или какие-нибудь полезные ископаемые?» – думала я, вчитываясь в названия на карте.

К моему удивлению, в Эбери было всего одно море (похоже на наше Каспийское), носившее название Ги Акта (Большая вода), зато присутствовало множество рек, некоторые из которых выглядели куда масштабнее Амазонки и уж точно длиннее Нила.

Да, этот мир был велик. Велик и интересен, а, главное, не до конца изучен. Я заметила, что Эбери расположен в северном полушарии планеты. Хотя, кроме Милоа, то есть нас, никто из горцев и имперцев не подозревал, что живет на шаре. Для них существовал только Эбери – материк, окруженный Вечным морем, или Бескрайней водой, или еще как-то. Суть не в этом. Мне пришло в голову, что, возможно, существуют и другие, пусть даже менее крупные, материки Эбери. Например, вместо наших Антарктиды или Австралии. Просто до них надо доплыть, а имперцы пока не интересуются подобными идеями, уверенные в уникальности их земли.

Покончив с географией, я принялась за историю. Впрочем, здесь и так уже все известно – множество народов было объединено под властью Арланов, которые потом породнились с азьянцами. Куда подробнее была описана история самих горцев – про воинственные племена, дикие и храбрые, про строгие порядки и следование традициям. Героем считался вождь племени Красных Псов Могучий Бык, объединивший под своей властью несколько родовых племен и создавший первое крупное поселение в горах, насчитывающее около трехсот человек. Рассказывалось и о цитланцах, потомках горцев, спустившихся на равнины и начавших вести оседлый образ жизни. Цитланцы, надо сказать, постоянно поддерживали связь с горцами – торговали с ними и даже отправляли мальчиков в горы на обучение воинскому делу. А за последнее столетие были случаи, что и горцы посылали своих детей к цитланцам в первые открывшиеся школы, изучать грамоту.

Глава 4. Друг с Земли

Встретили меня приветливо. Элиза провела меня в новую комнату, где мне предстояло жить еще с тремя ученицами.

«Чем не студенческая жизнь?» – подумала я, глядя на большое помещение с четырьмя весьма уютными на вид кроватями.

Но именно с этого дня у меня началась тяжелая депрессия. После пережитых стрессов и новых впечатлений я очутилась, наконец, в спокойной обстановке. Жизнь вошла в размеренное русло. Более того, весь наш день был подчинен строгому расписанию. И тут-то меня начало колотить. Тренировки и занятия очень нравились, но я чувствовала ужасное одиночество. Некому писать письма, некому хвастаться своими успехами. Что с моими родителями? Узнали ли они о моем исчезновении или, может быть, в этих мирах время несоизмеримо, и год здесь может равняться минуте на Земле, или, наоборот, столетию? Настоящих друзей тоже не было, вернее, они просто не успели появиться. Кто первый из Милоа попытался понять и поддержать меня? Айм? Но это его обязанность, его долг как землянина и правителя Триниана. Шмидт? Но он был среди тринианцев как рыба в воде – вечно веселый и готовый без конца сыпать остроумными шутками, раздаривая окружающим свои жизнерадостные улыбки.

Я же была потеряна. Все образы растворились, защитные стены, выстроенные психикой, рухнули. О, ничто так не губит вдохновения и душевного запала, как рутинная жизнь! Эбери красив, но, чтобы выжить в нем, чтобы предаваться единению с природой, как этого хотелось мне, сначала нужно было научиться выживать в этом непростом, местами первобытном мире.

Я прошла все стадии душевных мучений, которые только могла испытать. Ожесточение на окружающих меня людей, раздражение на установленные в школе порядки, обида на несправедливость судьбы и отсутствие кого-либо, способного меня понять. И конечно же, страх. Страх произвести плохое впечатление, выражавшийся в боязни показать себя на тренировках и в общении с другими студентами, страх перед учителями за то, что не оправдываю тех надежд и громких слов, которые произнесла в первую встречу перед руководством, стыд за свою слабость и вялость, страх перед будущим, казавшимся мне безрадостным. Стоит ли описывать все те муки и ожесточенное самобичевание, которым я подвергла себя в эти дни?

Бывали моменты душевного подъема, но много ли толку, если они тотчас же разбивались о внешние обстоятельства? Вот я воспаряла духом, и тут же перед моим внутренним взором снова возникал образ отважной Самуэлы, лихой разведчицы и души компании.

Была ли я такой в реальности?

Конечно, нет.

Глядя на смеющихся учеников, даже будучи в их обществе, я чувствовала, что мои мечты разлетаются в прах. Я казалась себе запуганным кроликом, и, что еще обиднее, была уверена, что и другие видят во мне замкнутую недоверчивую тихоню. Я пыталась сделать вид, что я всего лишь наблюдатель, изучающий обстановку, но это был самообман. Когда же я набиралась храбрости сказать хоть слово, комок застревал у меня в горле, а ребята уже переходили на другую тему.

Они ничего не замечали.

Они были не такие, как я.

Вы знаете, кто такие дети индиго? Существуют самые разные мнения насчет этих необычных людей с новым сознанием, но, мне кажется, первые из них были точь-в-точь как Милоа в Триниане – все понимающие, но чувствующие свою отделенность, непохожесть на остальных. И если кто-то сумел абстрагироваться или, наоборот, стать частью этого общества, то я попалась в капкан изолированности.

Мои соседки по комнате были хорошими девушками, но поначалу отношения с ними оставались на уровне знакомства. Одна, Альберта (явно земное имя), была популярна у противоположного пола и все вечера просиживала в веселых компаниях в общей гостиной, приходя в комнату глубоко за полночь. Вторая, Юира, дни напролет сидела в библиотеке школы, причем к ней частенько присоединялась и третья, Омату. Именно с ней у меня и начали складываться более близкие отношения.

Омату была из рода горцев, как можно было понять из имени. Ее отец был потомком вождей, мать – жрицей. Омату сама выбрала путь разведчицы, родители не вмешивались. Девушка с ранних лет была приучена к самостоятельности и удивительному самоконтролю. Я бы хотела быть похожей на нее. А еще я мечтала убежать в леса, обрести неожиданно силы и вернуться совершенно иной, такой, какой мне хотелось бы быть.

Но освобождение от депрессии пришло немного иначе.

Тем вечером Юира готовилась к выступлению по теме правил поведения разведчиков при виде врага. Тема крайне обширная, и доклад Юиры должен был занять не меньше часа.

Альберта, как всегда, пропадала в гостиной. Я сидела на своей кровати и пыталась вырваться из лап отчаяния. Несмотря на сильную усталость, я не могла заснуть, но и дойти до женской бани (а для этого надо было спуститься на нижний этаж) духу не хватало. Так и сидела, сокрушаясь по поводу своей беспомощности.

В этот момент вошла Омату. В руках она несла какой-то странный предмет.

– Привет, – тихо поздоровалась девушка, как бы не смея тревожить мое священное уединение.

– Привет. Что это у тебя? – почти безучастно спросила я, указывая на сверток.

– О, это от матери. Надо передать одному жрецу, живущему в долине цитланцев. Только вот у меня совершенно нет времени – я же готовлюсь к вступлению во второй ранг.

– А где живет этот жрец? – решила уточнить я. Странное предчувствие уже согревало душу.

– В Цитлановке, вернее, в пещерах за ней. Ах, ты можешь и не знать…

Да, многие студенты делали ссылку на то, что я – Милоа, причем новенькая. Поэтому некоторые сторонились меня, а те, кто был вынужден общаться, делали это как-то осторожно и неуверенно, как будто боялись, что я не пойму их или пойму неправильно.

– Я знаю, где Цитлановка. Это самое большое поселение цитланцев, и оно не так уж далеко отсюда. Хочешь, я отнесу сверток?

– Ты? – удивленно переспросила Омату. Затем немного подумала и произнесла – Хотя, ты ведь только начала обучение и можешь себе позволить прогулять. Тем более мне кажется, тебе надо развеяться. Пребывание здесь едва ли пошло тебе на пользу.

Глава 5. Визард Рик

Войдя в свою комнату, я обнаружила там Юиру и Омату. Девушки сидели каждая на своей кровати – Юира перебирала пергаменты, что-то записывая в свиток, Омату рассортировывала какие-то камешки из своей шкатулки.

– Добрый день! – поздоровалась я, все еще ощущая некоторую робость.

– Добрый, – улыбнулась мне Омату. Юира кивнула.

– Вы слышали о моей болезни? – осторожно спросила я.

– Да, посланец передал вести Баджеру. Как ты себя чувствуешь? – поинтересовалась Омату. Ее тон можно было принять за сдержанно-безразличный, если бы я не изучила ее достаточно хорошо. У всех горцев и даже у их потомков весьма странная манера говорить и выражать свои чувства.

– Весьма неплохо. Я встретила в Цитлановке своего старого друга.

– Он тоже Милоа? – подала голос Юира, подняв на меня свои огромные глаза.

– Да, мы были друзьями детства.

– Пожалуй, это первый случай, когда среди Милоа находятся два знакомых друг другу человека еще в прошлом мире! – удивленно воскликнула девушка.

– Ну, пути Господа неисповедимы, – пожала плечами я и обратилась к Омату:

– Ты ведь уже знаешь, что посылка доставлена?

– Да, я была в этом уверена. Ты очень ответственная, – спокойно произнесла дочь жрицы.

– Я встречалась с самим жрецом. Кажется, им известно больше, чем всем нам. Почему ты не пошла в жрицы?

– Тайное знание отделяет тебя от людей. Мне этого не хотелось, – ответила Омату, продолжая свое занятие.

– Но, кажется, ты все равно интересуешься этим. По крайней мере, разными символами и камнями, – я указала девушке на ее коллекцию.

Та впервые посмотрела на меня в упор. Подняв на ладони несколько камней, она сказала:

– Я всегда питала к ним слабость. Это – душа Триниана. Здесь все цвета, все формы. И каждый из них живой и неповторимый, как и человек. Камни могут стать удачей, могут стать поддержкой.

– А я вот не слишком доверяю символике, – Юира отложила свитки и подошла к кровати Омату. – Это все красиво и мистично, но я всегда считала, что ничто не помогает человеку лучше его ясного ума и открытого сердца.

– Открытым сердцем ты слышишь песню гор Триниана. А эти камни помогают твоему сердцу стать еще более чутким, – произнесла Омату, показывая Юире россыпи своих камней.

– Я слышала эту песню. Когда только прибыла сюда, – сказала я. – Тогда я была в Вегарде, и мне захотелось бежать прочь, чтобы познать горы в более укромном месте.

– У тебя чуткое сердце, – взглянула на меня Омату. – Обычно Милоа не слышат пения гор, потому что заняты мыслями об усовершенствовании этого мира. За это мы чтим их, но я бываю расстроена, когда думаю о том, какой дар они теряют. Я боюсь, что Милоа воссоздадут здесь мир таким же, каков есть он у вас, но не исправят ошибок, которые совершили там. Я много слышала о проблемах с природой и перенаселением в вашем мире.

– О да, этого там предостаточно, – пробормотала я, поглаживая камни Омату. – Поэтому мне и обидно, что меня «прислали» сюда, когда там царит такой беспорядок. Я многое могла бы исправить, наверное. Мне хотелось бы верить, что я могла бы решить какие-то проблемы на Земле. А теперь вынуждена подстраиваться под другой мир, чтобы решать его проблемы.

Девушки удивленно и одновременно задумчиво смотрели на меня.

– Что ты там говорила про своего Господа? – спросила вдруг Омату.

– Неисповедимы пути Его, – улыбнувшись, ответила я.

– Вот-вот. Может, Он сделал все, как надо. И здесь тебе будет лучше, и жизнь одарит тебя больше, чем в твоем мире.

– Хотелось бы надеяться, Омату.

* * *

Нас будили в семь утра. В восемь начинались занятия. Но все было далеко не так, как я представляла сначала – никакой армейской обстановки. Первый час – личная разминка. Ты мог присоединиться к группе с преподавателем или сам рассчитать свое время на упражнения. Обычно мы занимались тем, что после небольшой разминки бегали несколько миль по лесу, а потом продолжали упражняться в растяжке мышц.

После быстрого душа нас направляли на стадион, который среди своих гордо звался «стратегическим полем». Там сам Баджер посвящал нас в азы военной тактики. Часто и нам самим приходилось участвовать в постановочных сражениях.

После этого следовало несколько часов занятий со свитками и книгами – включалась история, теория по ведению разведки и боевых искусств и прочее в этом духе.

Никто не контролировал, что и в каких количествах мы читаем. Когда ты был готов к сдаче экзамена, ты подавал заявку и в конце года демонстрировал свои умения, в основном в устном виде, перед руководством. Защитившись по ряду предметов, ты мог получить следующий ранг. Школа выпустила нескольких умельцев, умудрившихся достичь третьего ранга за два года, но таких были единицы. Обычно требовалось года четыре, максимально же ты мог пребывать в школе в течение семи лет, и то, последний год был введен как дополнительный («для чайников», как я это назвала). Расчет шел на то, что студент получает по одному рангу за два года, хотя многие справлялись быстрее, получая по рангу в год. Таким образом, добрая половина учащихся оканчивала школу через три года после поступления.

Все зависело от самого человека. Заходя в библиотеку, ты понимал, что в течение трех часов можешь делать все, что тебе вздумается. И есть два основных варианта – либо дурачиться с друзьями, прячась от ворчливых библиотекарей, либо самому разметить себе план обучения. Многие старательные студенты набирали горы свитков и книг, с головой окунаясь в конспектирование и чтение. Увы, материала было не так уж много, и многие источники передавались из рук в руки, как великая ценность, или читались коллективно.

После самостоятельной работы мы шли на обед и перерыв, после чего наступала пора изучения боевых искусств.

Нет, тринианцам был непонятен мой восторг от упражнений с мечом, хлыстом или луком. Им непонятно было мое восхищение при виде преподавателя по рукопашному бою, показывавшего очередной прием, и уж тем более никто так не смеялся от удовольствия, как я, когда мне удавалось освоить этот прием и повалить соперника на землю.